Аннотация: О Стефане Пермском, о его посохе и о пермской деревянной скульптуре, где жили ушкуйники, отрывки из булгарских текстов о вятчанах и ушкуйниках. О Золотой Бабе.
Картинка из летописи о походе ушкуйников 1374г. на Волгу и Каму: "и суды их (купцов-мусульман) все иссекоша и паузки и кербаты и лодьи и учаны и мишаны и бафхты и струги и все огню предаша, а сами отидоша в каму, и тако камою ходяше болгары воююще и многих избиша......"
В Джагфар Тарихы говорится, что поселения ушкуйников под названием Уч-Куй располагались на Каме поблизости от места, где она поворачивает на юг, что может означать в принципе любое место, где река течет с запада на восток. Название Учкуй встречается у татар, - в Крыму было поселение Учкуй-Тархан, ныне Колодезное, на реке Бельбек в 2 км от впадения ее в море (возле Симферополя). Предположим, что "Уч" по предложению г. Пестрикова (на форуме сайта "Наша Вятка") означает "Усть" - устье. Однако, название этого села пишут иногда и как Учкую-Тархан, что, можно перевести как "Три колодца", - Кую - по-туркменски и по-татарски "колодец"; например: Коика-кую", то есть "ведро-колодец" (с воротом).
Слово "Куй" имеет следующие значения: "куй суы" - "овечья вода" или "вода для овец", в казахском языке "куй" означает "ребенок", "ягненок"; куй - наливай; куй алманы - положи яблоки; в первом толковом словаре Каюма Насыри "Татарское наречие" отмечены следующие названия животных: каплан "леопард", карсак "корсак", кеш "соболь", сусар "куница", колан "кулан", куй "овца", сыер "корова", үгез "бык".
Татарская этимология слова "учкуй" мало что дает, кроме туманной связи с овечьей (мутной) водой. В ДТ внятного объяснения смысла "Учкуй" нет, но сказано, что слово было в языке вятчан. Поэтому можно понимать, что оно не булгарское и не татарское, хотя те и другие могли подбирать близкие им по звучанию варианты. Поэтому вполне возможно, что начальная форма была Усть-Кой или Усть-Кай, превратившаяся в говоре вятчан, по моему мнению, в "ушкой", а у булгар - в "Учкуй". Из этого, в частности, следует, что путь от Казани на Учкуй шел через Вятку. Где же мог находиться этот Усть-Кай? (Будем помнить, что в ДТ говорится о нескольких поселениях ушкуйников.)
В настоящее время мы имеем два поселения с таким названием:
1). Кайгород (ныне село), расположен на верхней Каме немного ниже того места, где река поворачивает с севера на восток. На окраине Кая имеется городище 13-15в. известное под названием Марьин Кокошник; расположено на холме со следами земляных укреплений, используется под кладбище;
2). Койгородок на верхней Сысоле в устье речки Кой (южный приток Вычегды) вблизи верховий р. Кобры (приток верхней Вятки), что указывает на стратегическое значение данного места;
3). По писцовым книгам Котельнического уезда 1629г. в этом уезде была "Волость Кайгородок". Первая же запись указывает на существование в прошлом некого городка: "Пустошь, что была деревня Городетская. Двор пуст Аврамка Сысуева...". Расположение волости из нескольких десятков деревень можно определить по названиям погостов - церковно-административных центров (небольшое поселение с церковью и кладбищем, погосты часто устраивали на месте заброшенных городищ).
"Погост на Гостеве". Село Гостево в 12 км от Котельнича по дороге в Орлов, в 5 км к северу от устья Моломы. Погост Гостево существовал, предположительно, с 1460 года. Около села есть деревня Городок и при ней по преданию был курган с костями.
"Погост на Юрьеве над рекою Моломою". 15км выше по Моломе от Гостево, село Юрьево.
То есть, Волость Кайгородок располагалась в 10-30 км к северу от Котельнича по правому берегу р. Моломы.
Вероятно, Вятский Кайгород (в последствии село и деревня) располагался в районе с. Гостево (арх. не выявлен).
4). "Кай, одно из старых названий р. Вымь, прав, притока Вычегды. В "Книге Большому Чертежу" это название получило отражение как "Птица", ср. коми кай "птица". Вслед за В. И. Лыткиным мы склонны считать гидроним Кай прибалтийско-финского происхождения: фин., kajava, kajova (диал. kaija, kaika), кар. kajоа, кар.-ливв. kaja, kajo, вепс, kajag, kajagi, вод. kaiega, эст. kajak, kajakas, лив. kajaG "чайка". Коми переняли это слово из языка карело-вепсов (вероятно, оригиналом послужило кар. kaja, kajo в форме кай). Выпадение конечного гласного произошло на почве коми языка, ср. кар. райа к коми Рай (см).
Со временем, к началу XVII в., забыв первичное значение слова кай, коми по принципу народной этимологии перевели его на русский язык как "птица", что и получило отражение в древнерусской литературе. В последствии в русской и коми речи гидроним Кай-Птица был вытеснен названием Вымь". http://www.pechora-portal.ru/biblio/komibook/toponymic_dictionary/ex.html?/biblio/komibook/toponymic_dictionary/toponymic_dictionary004.htm
В Книге Большому Чертежу (с. 164): река Птица "пала в реку Вычегду под городом под Старою Пермью". Старая Пермь располагалась в районе современного села Усть-Вымь в устье р. Вымь. Здесь была резиденция Стефана Пермского. Таким образом, она могла называться "Усть Кай". Неприятное название постарались стереть из памяти. Вероятна связь Стефана Пермского с ушкуйниками. Без военной поддержки с его миссионерским рвением среди язычников долго бы не прожить. "Сперва Стефан много зла перенес от неверных пермяков, от некрещеных: озлобление, роптание, поругание, хулу, укоры, унижение, досаждение, поношение и пакость, иногда смертью грозили ему. Иногда убить его хотели, иногда обступали его со всех сторон с палицами и с большими дубинами, смерти его предать задумав...Поставил эту церковь на месте, названном Усть-Вымь, там где Вым-река впадает в Вычегду-реку, где впоследствии была создана обитель его большая, где потом основана его епископия". - По данному отрывку можно полагать, что "Житие Стефана Пермского" написанное в 14в. Епифанием Премудрым, существует ныне в правленном виде. Дествительно, если в Книге Большому Чертежу (рукопись 1627г.) река Вымь названа Птица (перевод с "Кай"), то в 14в. она никак не могла называться Вымь.
Без взаимных насилий не обошлось. В Вычегодской летописи: "1384 г. Лета 6892 приде Стефан от Москвы благословением митрополита и жалованием князя великого Дмитрия Ивановича и бояр его почал строити святые церкви и монастыри. Создана бысть обитель его болшая, потом епискупия на Устьвыми на владычном горотке... Разъярился владыко Стефан на кумирници пермскии поганые, истуканные, изваянные, издолбленные боги их в конец сокрушил, раскопал, огнем пожегл, топором посекл, сокрушал обухом, испепелил без остатку и по лесом, и по погостом, и на межах, и на перепутьех... А непохотел кто к святей вере быти, отиде теи на Удору и на Пенегу с жоны и детьми свои".
В 1385г. на Вычегду в ответ на это пришли вогулы.
"Он велел жителям перенести все свое имущество на два укрепленных холма, к собору и монастырю, и с оружием в руках ожидать тут неприятеля. Сам же он молился о помощи Божией и с крестным ходом обошел весь владычный город, ободряя и воодушевляя народ. Готовый положить душу свою за своих духовных детей, он не стал ожидать нападения врагов и, облекшись в святительскую одежду, с духовенством и с некоторыми из зырян поплыл на лодках вверх по Вычегде навстречу врагам. Вогулы, суеверные язычники, издали заметили ладью Стефана. Словно огнем горело никогда не виданное ими святительское облачение, а сам он показался им как бы мечущим в них огненные стрелы. Приняв его за страшного волхва, в ужасе бросились они бежать, оставив все награбленное". http://www.typikon.ru/htm/stefan.htm
Вероятно, было применено огнестрельное оружие, а сам Стефан и его кружение были в латах.
"Но едва только удалились вогулы с верховьев Вычегды, как в том же году противоположная сторона ее, более населенная и богатая, подверглась нападению других врагов - ушкуйников. Новгородская вольница ограбила и разорила большую часть селений по Нижней Вычегде. Епископ поспешил в стан ушкуйников и, то умоляя их словами евангельскими, то устрашая гневом Божиим, заставлял возвращать награбленное и удаляться. Но не успевал еще народ оправиться и загладить следы опустошения, как являлись другие шайки новгородцев, снова грабили те же селения, и опять Стефан должен был увещевать грабителей и защищать свою паству.
Ко всему создание Москвой Пермской епархии было воспринято в Новгороде как вторжение в Новгородскую архиепископию. "Лета 6893 (1385 г.) владыко новугородский разгневан бысть зело, - како посмел Пимен митрополит дати епархия в Перме, в вотчине святей Софии, и послал дружинники воевати Пермскую епархию", - сообщает Вычегодско-Вымская летопись. И далее: "Позвал владыко Стефан устюжан, им бы беречи Пермскую землю от разорения, устюжане побили новгородцев под Чорной рекой, под Солдором. Лета 6894 (1386 г.) новугородцы со двиняны воевали по Волге, а, идучи оттуда, великого князя волости и вычегодские, и устюжские воевали ж. И князь Димитрий ослушников побил... того же лета поиде епискуп Стефан в Новгород..."
Итак, Стефан отправился в Новгород ходатайствовать у веча о воспрещении ушкуйникам нападать на пермские земли. Отправляясь в Новгород в первый раз и не имея там никаких знакомых, Стефан думал, что ему трудно будет приобрести расположение веча, часто не уступавшего великим князьям. К своему удивлению, встретил он общее к себе уважение. В Новгороде давно знали о подвигах святителя, и владыка новгородский архиепископ Алексий, посадники и бояре приняли апостола Перми как дорогого гостя св.Софии. Вече постановило: удовлетворить справедливые жалобы епископа, представить виновных на суд веча, а всей новгородской вольнице воспретить впредь заходить в пределы Пермской епархии. "Отпущен владыко Стефан от Ноугорода с милостью и дарами", - говорится в летописи".
http://www.typikon.ru/htm/stefan.htm
В Усть-Выми Стефан соорудил храм св. Николая, в день памяти которого он пришел туда в конце 1379г. (первой была поставлена Благовещенская церковь). Храм во имя Архангела Михаила стал домовой или крестовой церковью Великопермских архиереев, близ которой жили св.Стефан и его преемники. Построив при ней несколько келий для братии, Стефан основал здесь первый Михайло-Архангельский мон. (закрыт в 1764 г.). По Сысоле Стефан поднялся до с. Вотча, где основал монастырь, который именовали Стефановским. К середине XIX века на этом месте оставалась только часовня с Крестом.
Село Усть Вымь расположено на двух соседних холмах, между ними овраг с ручьем. Поэтому вполне понятно, что поселение состояло из двух крепостей, в одной из которых размещался монастырь, а в дугой, - с церковью св. Николая, - ушкуйники. Вероятно, Стефан пришел на Вычегду вслед за ними.
На счет Стефана много выдумок, о его жизни достоверных сведений не найдешь. Известен "посох Стефана" работы 15в. на нем много интересного. Вот цитаты из интернета:
"Кстати, изображения на посохе Стефана Пермского красноречиво
свидетельствуют, что в настоящей средневековой Перми были
укрепленные города, изображенные "в виде стены с двумя ярусами
бойниц и пятиэтажной башней". Сами пермяки
изображены в кольчугах и шлемах, с четырехугольными стягами,
знаменами, с боевым рогом и т.п. ...
Сцены деяний Стефана, анализируемые па основании сопоставления надписей и изображений на посохе, не соответствуют его житию, написанному Епифанием Премудрым, а также сокращению этого жития, сделанному Пахомием. Если в тексте жития, написанного Епифанием, постоянно подчеркивается, что Стефан занимался миссионерской деятельностью в одиночку, то на резных композициях посоха его сопровождает ряд сподвижников (сцена поисков идола; крестный ход "с собором" ко граду "неверных"), В данном случае надписи и композиции посоха, по-видимому, более правильно отражают историческую действительность.
Ряд специфических черт резьбы, несомненно, отражает реальные особенности местной жизни. Это связки мехов в качестве платежного средства, облаченная в богатые одежды фигура идола, представленная в роще под открытым небом. Привлекают внимание изображения кораблей, оружия и одежд "неверных". Укрепленные поселения коми-язычников последовательно представлены в виде крепостей с многоэтажными башнями, текст на посохе гласит, что при крещении пермяки передали Стефану свой "Закон" - книгу, написанную, надо понимать, самими язычниками".
"Так называемый посох Стефана Пермского ( + 1396 г.), украшенный резьбой по лосиному рогу с изображением сцен 'деяний' этого миссионера, сопровождаемых многочисленными надписями, представляет собой интересный памятник северорусского прикладного искусства, и вместе с тем своеобразный и чрезвычайно информативный исторический источник.
Относительно примитивный характер резьбы и использование недорогого материала указывает на местное происхождение вещи. Скорее всего, посох первоначально был изготовлен для какого-то великопермекого епископа, а позднее наряду с другими вещами попал в Москву в связи с переносом епископской Кафедры из Усть-Выми в Вологду (в дальнейшем посох оказался в Супрасле (Литва), и, наконец, в Перми). То, что надписи посоха сделаны на древнерусском языке, а древнепермская письменность и алфавит, изобретенный Стефаном, не использованы, свидетельствует в пользу того, что посох был изготовлен монахами русского происхождения, находившимися в пределах Великопермской епархии.
Палеографические данные не дают оснований для датировки посоха ранее середины XV в. Поскольку Стефан не назван в надписях святым и постоянно именуется епископом, изготовление посоха следует датировать более ранним временем, чем оформление культа Стефана в качестве святого. Начало местного почитания Стефана в качестве святого следует датировать по составлению в его честь службы с канонами в 1473 г. по заказу великопермского епископа Филофея Пахомием Сербом.
Уникальная в своем роде деятельность Стефана Пермского - миссионера XIV в., известного созданием письменности на языке коми и переводами на него ряда библейских и богослужебных текстов, представляет большой интерес, как для культурной, так и для политической истории. Скудость сведений о жизни миссионера, а также о формировании вокруг его имени легендарной традиции, заставляет уделять серьезное внимание любым ранним упоминаниям о Стефане.
Сцены деяний Стефана, анализируемые па основании сопоставления надписей и изображений на посохе, не соответствуют его житию, написанному Епифанием Премудрым, а также сокращению этого жития, сделанному Пахомием. Они находят частичное соответствие в записанных в позднейшее время легендах о Стефане, а также в Вычегодско-Вымской летописи XVI в. Ряд эпизодов, отраженных в надписях и резьбе посоха, неизвестен по другим источникам и, очевидно, отражает пока неизвестную версию жития Стефана, характеризующуюся повышенным интересом к сверхъестественному. Если в тексте жития, написанного Епифанием, постоянно подчеркивается, что Стефан занимался миссионерской деятельностью в одиночку, то на резных композициях посоха его сопровождает ряд сподвижников (сцена поисков идола; крестный ход 'с собором' ко граду 'неверных'), В данном случае надписи и композиции посоха, по-видимому, более правильно отражают историческую действительность.
Ряд специфических черт резьбы, несомненно, отражает реальные особенности местной жизни. Это связки мехов в качестве платежного средства, облаченная в богатые одежды фигура идола, представленная в роще под открытым небом. Привлекают внимание изображения кораблей, оружия и одежд 'неверных'. Укрепленные поселения коми-язычников последовательно представлены в виде крепостей с многоэтажными башнями...
http://arheologi.livejournal.com/49765.html
Тезисы из книги "Посох Стефана Пермского" Чернецов А. В.
1."Неверные" в пластинчатых доспехах и конических шлемах едут в ладьях против епископа с оружием, в руках у них три четырехугольных стяга -один с крестом (!) и один изогнутый рог. Носы кораблей украшены изображениями звериных морд.
2. Пермяки передают Стефану свой "закон". За спиной Стефана некто держит книгу.
3. Стефан наносит топором удар по сидящему на троне бородатому "демону" (деревянному идолу) в длинной одежде и в короне. Одежды из меха и корона могли быть настоящими. Это отражено в ЖСП и в сагах о походах викингов в Биармию.
4. Города аборигенов имеют стены с воротами и высокие 5-этажные башни с островерхими крышами.
Трактовка одного из рисунков предполагает болезнь и смерть Стефана от порчи со стороны "беса". Стефан показан в окружении своих сторонников, один из которых несет длинный развевающийся треугольный флаг.
Аборигенные князья изображены в русских одеждах 15в., "князь" имеет длинную клинообразную бороду. Схожая фигура есть и на судне с воинами.
На посохе нет сцен прений Стефана с Памом, а также об изобретении им пермской письменности. Похоже, это поздние выдумки ЖСП. Зато есть два чуда известные по легендам: ослепление язычников и спасение от потопления. Также на посохе описаны козни беса, отсутствующие в ЖСП.
Нельзя не заметить, что зыряне весьма опасались вооружённой карательной экспедиции со стороны Московского княжества. Причиной этому были недавние военные походы удельного московского князя Ивана Калиты в северо-восточные земли. Достоверно известно, что он обложил данью область северной Двины в 1337 г., и распоряжался землями на Печоре. Было это как раз лет за 30-40 до Стефановой проповеди. Не исключено, что многие зыряне, жившие и на Вычегде, ещё помнили остроту княжеских мечей.
"Князь московский пожертвовал Стефану в качестве вотчины всю Усть-вымскую волость с её богатыми пашнями и лугами, предоставил его волости право беспошлинной торговли в своём месте и ему же отдал ту торговую дань, которая собиралась с купцов и промышленников, приезжавших в Пермь, и которая должна бы поступать в казну великокняжескую, наконец - предоставил ему особенные преимущества при управлении епархией в делах судных".
Стефан едет в Москву, на санях по земле. Возможно, когда он прибыл в столицу в апреле, здесь уже сошел снег. Правда, в северных краях в виду отсутствия дорог даже летом ездили на санях.
Так что в окружении Стефана были профессиональные воины, а крещенные им жили в крепостях. Среди крещенных Стефаном упомянуты вятчане. Не они ли изображены на посохе?
Некоторые исследователи приходят к выводу, что пермский алфавит Анбур, на основе которого Стефан сделал свои переводы священных текстов, несет в себе следы латиницы. (Известно также, что этой азбукой русские пользовались для тайнописи. Не она ли, по сообщению Фадлана, использовалась при переписке булгарского царя с народом Вису в 10в.?) Плюс, само его имя и западное происхождение отца. Кстати, Новгородцев в 15в. обвиняли в латинстве.
Мнения специалистов:
'Что касается пермской скульптуры, то высказывалось предположение, что она восходит к деревянным идолам, которым поклонялись язычники-зыряне до того как 'зырянский просветитель" Стефан Пермский начал вести с ней борьбу. Утрата древнейших памятников делает затруднительной проверку этого положения. Не исключена возможность, что обычай почитать высеченную из дерева фигуру перешел в новое время и переносился на изображения христианских святых. Но в самом характере народной скульптуры трудно усмотреть прямые признаки языческих прототипов. Более ощутимы в ней влияния древнерусской иконописи, ее иконографии. В резных изображениях Параскевы Пятницы и Николы связь с иконописью особенно осязательна. Некоторое воздействие могло иметь и западное искусство. Труднее объяснить сходство поздних резных изображений с памятниками романского периода (12в.- начало 13в.). В отдельных случаях Новгород мог служить проводником этих воздействий, сохранившихся неприкосновенными вплоть до XVII-XVIII веков. В других случаях сходство с романской скульптурой, видимо, объясняется консерватизмом крестьянского быта и вкусов. В некоторых произведениях народной скульптуры проглядывают воздействия барокко. Они могли проникать из Польши через Украину.
В Пермском музее в настоящее время сосредоточено огромное количество статуй страдающего Христа, свезенных сюда из окрестных городов и деревень. Наперекор строгому запрету православной церкви здесь возник обычай изображать в деревянных статуях страдающего Спасителя. Статуи эти производят в своей совокупности сильное, порой жуткое впечатление. Многие из них в рост живого человека, обычно они раскрашены, иногда посажены в 'темницу", иногда одеты в настоящие одежды, с настоящими кандалами на ногах и похожи на восковые куклы из паноптикума. Но этим впечатлением далеко не определяются их художественные особенности'. http://artyx.ru/books/item/f00/s00/z0000006/st021.shtml
'Произведения из дерева, стука и камня, не исключая монументальной скульптуры на фасадах церквей, обычно раскрашивались. О характере раскраски судить довольно трудно вследствие скудости источников и почти полного исчезновения первоначальной раскраски сохранившихся памятников. Некоторое представление о впечатлении, производимом такой раскраской, дает скульптурная капитель из Иссуара, изображающая тайную вечерю'. http://www.bibliotekar.ru/Iskuss1/29.htm
Капитель из Иссуара сер. 12в.
Выражением идеи Православия в скульптуре стал рельеф (в отличие от католичества, отдавшего предпочтение скульптуре круглой). На Руси составили исключение изображения Параскевы Пятницы, культ которой сохранил очень многое от дохристианских времён, Николы Можайского, и святых воинов. И уж вовсе особняком стоят зырянские и алтайские кресты, отражающие восприятие Православия неславянскими народами России.
Время и русская история не пощадили древнюю резьбу: усобицы, нашествия, бунты, просто пожары... Особо тяжким ударом (стоившим всех прочих вместе взятых) стал для резной традиции церковный раскол XVIIв., никоновщина, два с половиной столетия корчёвки и выжигания русской старины силами государства и церкви. С.В.Максимов, писатель, этнограф, знаток русской истории (1831-1901гг.) в своей книге "Крылатые слова" пишет: "В те строгие времена... энергически и решительно изгонялись из русских храмов этого вида и характера иконы. Значительное число их было свезено в Новгород и свалено под Софийскою звонницею. Какая судьба постигла их впоследствии, неизвестно. Значительную часть, конечно, сожгли. http://www.sarven.ru/rezba/rezba/index.htm
Итак, пермские резные образа-скульптуры были в Перми до Стефана, а в их скульптурном стиле прослеживается западноевропейское католическое влияние, пришедшее, предположительно, со стороны Польши. Другими словами, в данном регионе уже в 12-13в. вполне могли быть католики. (В Нариман Тарихы говорится, что часть вятчан были смешанной греко-католической веры. См. Приложения ниже.) Из Старой Перми резные иконы и образа разошлись в 15в. на юг и запад вплоть до Пскова, где вызвали известное недовольство. В последствии с ними стали бороться, заменять рисованными иконами. На Вятке скульптуры святых также пользовались популярностью. В Слободском музее было два десятка таких антикварных вещичек, несколько уже умыкнули в Киров.
В языке коми понятие "птица" обозначается и как "потка", что считается заимствованием из русского. Нельзя исключить, что и слово Кай также заимствовано.
"В коми-пермяцком языке сложилась традиция, согласно которой слова кай 'птица', турун 'трава', ягод 'ягода', пу 'дерево' и т.д. в названиях деревьев, кустарников, ягод, рыб, птиц пишутся слитно, следовательно подобные структурные образования - пиктапу 'пихта' (букв, пихтовое дерево), сюрипу 'бузина' (букв, цевка-дерево) - относят к разряду сложных слов". http://www.lib.ua-ru.net/diss/cont/274501.html Пример: дзулимкай - 'иволга'. Из этого видно, что "кай" может быть заимствованным дополнением. Следующий текст подтверждает это предположение.
"В коми-пермяцком языке есть глаголы "кайны" и "лэбны". Оба означают "подниматься" - только смысловые оттенки разные. В коми-пермяцком языке есть слово "кай" - птица, в марийском птица - это "кайык", в чувашском - "кайăк". В коми-зырянском языке "птица" - это "лэбач". Как видите, здесь оба слова: птица и подниматься - имеют по два корня: "кай" и "лэб". http://kamwa.ru/publications/4/ То есть, в языке Коми было своё обозначение для понятия "птица".
В ДТ происхождение слова Уч-Куй выводится от "уч каек", - "три лодки"; но каек в марийском и чувашском языках означает также "птица". Вероятно, первая часть слова "уч-куй", имеющая в тюркских языках самостоятельное значение "три", отделилась, а остаток "Куй" трансформировался в "каек", сохранив прежнее двойное значение "лодка" (каяк) и "птица", то и другое в смысле "летящая" (быстрая). Таким образом, мы возвращаемся к ранее высказанной гипотезе о происхождении слова "ушкуй-ушкул" от названия быстроходного "летящего" (парусного) судна, применявшегося в домонгольской Казани-Учеле и, вероятно, в смежных с ней областях на Вятке. При заимствовании этого слова его первая часть отпала. Кай на Каме стоит не в устье какой-либо реки, что вроде бы опровергает предположение о трансформаии Усть в Уш, но городок Стефана стоит в устье реки Вымь, которая, предположительно, называлась Кай (Птица). Поэтому название Уш-куй на Каме могло появиться по аналогии с другими городками ушкуйников в устьях рек (первым Уш-куем была Казань - Уч-кель). Вот пример из книги Иоганна Фишера (1774г.):
"...Города казаки по-сибирскому обычаю называли по смежной реке, устье которой поблизости. Сургутские козаки заложили в 1596 году острог Нарым, что на языке остяков означало болотистые места. Березовские козаки ходили к морским берегам и в нижние места между Обью и Енисеем. Князь Мирон Шахонский отправлен был со 100 козаками закладывать острог у реки Таза. Путь предпринят был водой, и назначенные в сию поездку люди построили сии суда в Березовом. Образ строения отличался от европейских. Длиной в 12 сажень, плоскодонные с одной палубой, а пазы укреплены деревянными гвоздьми: можно было ходить и греблею, и парусом. Европеец едва отважился бы идти на таких судах по морю, с которого никогда лед не сходит. Между тем архангелогородцы в прежние времена не знали ни о каких других судах, и ходили на них в Мезень, в Пустозеро, да и в Новую Землю."
В этой цитате судно казаков совпадает с моим пониманием ушкоя: комбинированная гребная-парусная плоскодонка длиной около 25м (на 30 человек с грузом). По морю плавать на них опасно. Города назывались казаками по формуле "Усть-Кай".
Итак, ушкуйники жили в бассейне Вычегды и на верхней Каме. По схожести названий и другим косвенным признакам можно предположить, что они жили и на Вятке к северу от Котельнича. Это могли быть люди Анфала в период, когда данный район входил в сферу влияния Казани в 15в.
На Учкуй булгары по ДТ ходили с Анфалом, который перешел на их сторону. После этого Анфал погиб на Вятке в битве с Рассохиным, которая, по общему мнению, произошла где-то в районе Котельнича. Учитывая, что в ней участвовали устюжане, - это было на пути вдоль Моломы. (Правда, битвы могло быть две: одна Анфала с Рассохиным, другая - вятчан с устюжанами.) Учкуй можно связать с собщением об Анфаловом городке, - первом русском поселении на Каме. Его до сих пор не могут найти. Анфал после перехода на сторону булгар поселился на Вятке. Этим можно объяснить столкновения с ним вятчан. О потомках Анфала живущих на Вятке в 15в. говорится в ДТ ("потомки Мер Чуры, новгородца Садыка и Анфала"). Местожительство анфаловцев можно связать с известной по описям 17в. Кайгородской волостью в Котельничском уезде. Булгары и Казань старались контролировать важное для них устье Моломы. Поэтому появление здесь их сторонников - анфаловских ушкуйников - вполне понятно.
ДТ: "А Сып (внук Олега) нередко плавал в Башту (Киев), перевозя свои корабли из Идели в Шир по Бехташу (волго-донской канал-переволока), и поэтому получил прозвище Шамбат*. Он был дружен с Салманом, плававшим с его отцом к Алаберде**. И владения их находились рядом, в округе Улем (в районе Галича?)... А еще владения потомков Хума, которых называли домом Утар*** - по имени предка Худ-Эрека, располагались на Чуыле и Агидели (на верхней и нижней Каме). Из этого дома вышло немало славных салчибашей (моряков-речников), хозяев перевозов и купцов, плававших на родину Утара - самый север Садума - Урман... Однажды корабль Сып-Шамбата попал в страшную бурю, и он в страхе воззвал к милосердию Всевышнего, обещая в случае спасения принять ислам. Творец пощадил морехода, и Сып-Шамбат по прибытии в Булгар взял имя Гусман...
На свои деньги он возвел крепость Гусман на реке Джук (на реке Юг, приток Сухоны, есть подходящее городище), ставшей главной на Нукратском (Вятском) пути на север. А этот юл начинался в Болгаре. Из Болгара плыли по Агидели и Нукрат-су, а затем проходили к крепости Гусман, где соединялись дороги из Джира и Болгара. А из Гусман-Катау по Джуку и Туну (Сев. Двине) выходили к реке Бишек (Вычегда), по ней добирались до притока Бийсу Ошмы и по Ошме также проходили к Бийсу (Печора)****. Ответвление Нукратской дороги, шедшей из Болгара по Агидели и Чулману (Кама выше устья Белой-Агидель) в Бийсу, называлось Чулманской дорогой... А о происхождении названий этих рек сеид Якуб писал следующее. Однажды сын Айхи Мизан плыл из Урмана в Бийсу и решил сократить путь - не добираться до устья Бийсу, где был город Ак-Артан, а пройти более ближним путем. Он высадился в устье какой-то реки, которую стали называть его именем (Мезень), и затем по ее притоку пошел к Бийсу. За ним погнался шудский бий и смертельно ранил спутника купца - Бозая. Поэтому речка получила его имя. Потом Мизан уходил от погони по левому притоку Бийсу почти без отдыха - и прозвал его Ялитмэ...
Сыном Гусмана был Кер, прозванный Кер-Хумом за то, что женился на пленной рабыне, румке. Он вместе с отцом, по приказу Талиба, участвовал в походе баштуйского (киевского) бека Барыса на Рум... Сыном Кер-Хума был Туки, его сыном - Кадыл, его сыном - Шу-ран, его сыном - Мишар, его сыном - Кукчи, его сыном - Калга Ширдан*****, его сыном - Халмыш, отбивший у русских эмира Азана, его сыном - Хаир, его сыном - Гали, переправивший бека Газана через Агидель и укрывшийся после этого на Ашите...
[Отрывочная выписка из рукописи свода: "Сыном Гали был Кут-луг, ходивший на Джукетун (Устюг), его сыном - Асыл, бившийся в 1278 году на переправах с татарами и потом скрывавшийся в своем поместье до 1293 года******, его сыном - Урус-Куюк, его сыном - Амат, оказавший в 1323 году сопротивление Булюм-Орду (Булюм-Орды) и потом скрывавшийся в своем владении до..., его сыном - Буй..."] Конец цитаты.
* Цитадель Самбатос в Киеве известна по Византийским источникам, названа так, очевидно, по субботним торгам возле нее.
** Имеется в виду налет Хума на Закавказье в 943г., где он был смертельно ранен.
*** Предка Эрека звали Утар. Надо искать конунга с таким именем.
**** Низовья Двины, видимо, уже контролировались новгородцами, поэтому их обходили восточнее.
***** В ДТ в другом месте упомянуто, что Ширдан был командующим флотом булгар в конце 12-начале 13в., который располагался в крепости Колын на Вятке. Его сменил на этом посту сын Нукрат. Ширдан звали город в устье Дона (Азов). В то время где-то там обитали бродники. Из дальнейшей записи можно видеть, что традиции речных дел сохранялись в поколениях.
****** В 1278г. после многолетней войны монголо-татарами была взята Казань. В этом походе участвовал русский (московский) князь Андрей Городецкий (сын Ал. Невского) и его помощник князь Федор Чермный (был женат на ханше из рода Чингисидов). Оба князя принимали самое активное участие в татарских походах. После Булгарии Городецкий с русско-татарскими отрядами опустошал и жег Муром, Переяславль, Владимир, Суздаль, Тверь и Торжок.
Любопытно, что описывая Нукратский путь автор ДТ обходит стороной верховья Вятки и смежные с ним верховья Сысолы. А ведь это более короткий путь от устья Вятки к Печоре. Пока булгары контролировали Устюг путь через него был оправдан, но это было не всегда. Путь через Каму выглядит как запасной в виду протяженного волока и быстрого течения этой реки в верховьях. Остается признать, что район средней Вятки кем-то контролировался. Предположим, здесь было удельное княжество с центром на Чурше, но если следовать за логикой и сообщениями ДТ, это были другие князья, - не из рода Утар-Эрека, а враждебные булгарам. Кандидатами могли бы быть потомки Худа и Хаддада: после утраты земель вятичей на Оке они перебрались на Вятку. Схожесть имен не случайна.
С. Серкин в своей книге приводит иллюстрацию из книги Н. Загоскина, на которой указан тройной переволок Вятка - Кама - Сысола. Камский Кайгород немного в стороне от него (южнее). На этой же схеме прорисованы два основных маршрута - Нукратский и Чулманский (как в ДТ). На схеме самого Серкина указан отсутствующий у других авторов путь на север через верховья Вятки (мимо Чурши) и два варианта волока между Вяткой и Камой: северный - через Кобру, Сысолу и Порыш (как у Загоскина), и южный - через канал в районе Дымного болота и далее мимо Кайгорода на Каме. Учитывая существование городища Марьин Кокошник возле Кайгорода, могли использоваться оба в зависимости от обстоятельств. В таком случае, рукотворный канал отражает прямые связи верховий Вятки и Камы в 13-15в.
Салахби-Олег умер по ДТ примерно в 922г., когда его отец Эрик еще был жив, что не соответствует указанной дате смерти шведского Эрика 4, но она не вполне надежна. В любом случае, этот Эрик схож с Рюриком из ПВЛ. Но Киевские князья были булгарского рода, а не варяжского. Потомки Эрика-Рюрика по ДТ обосновались в северной части Булгарии, - по нашей реконструкции - в отдельном государстве Биармия. У булгар с ними были в основном хорошие отношения, поэтому северную Булгарию воспринимали как свою провинцию. Но это скорее союзник, дань которому если и выплачивали, то лишь за возможность прохода на юг для торговли и разбоев.
Только что появилась Булгарская летопись "Нариман Тарихы" о событиях 13в., - вторжение монголов в Булгарию и Русь. (пдф 50М)
К сожалению, данный текст заметно политизирован. Во многих бедах булгар обвиняются евреи "Дома Надана". В Нариман Тарихы говорится о негативной роли евреев во время вторжения моголо-татар в русские земли в 1237г. Якобы, они побуждали князей не оказывать сопротивление и тем самым сыграли на руку врагу. Ситуацию можно объяснить без привлечения теории мирового заговора. Хазарские евреи долгое время помыкали булгарами, монополизировали прибыльную торговлю по Волге. Известно, что в 965г. во время разгрома русами Хазарии часть хазарских евреев и армян (в основном богатых купцов) переселились в города Волжской Булгарии. Через свои связи и капиталы они могли оказывать влияние на политику булгарских правителей. Поэтому нелюбовь к ним части булгар вполне понятна. Известно также, что в 1236г. из Булгарии на Русь от войны с монголами бежали купцы, их расселили в поволжских городах. Вероятно, именно эти небедные люди и пытались с помощью подкупа русских князей и монголов избежать опасности грабежей и погромов в ходе начавшейся войны. Так или иначе, но именно многие русские города на Волге не пострадали так сильно, как другие, но со стороны этот сепаратизм выглядел некрасиво...
Вероятно, при переписывании изначальных текстов и переводе на русский язык были сделаны некоторые идеологические правки, исказившие смысл. Кроме того, комментарии публикаторов (в скобках) иногда запутывают читателя. В целом, можно доверять лишь тем местам, которые согласуются с текстом Джагфар Тарихы и дополняют его. В частности, при описании отрядов прибалтов-артанцев на службе Булгара, надо понимать выходцев из Прибалтики, поселившихся в Приказанье. В НТ делается упор на их возвращение домой в Прибалтику после войны 1238г., хотя до того говорится, что часть артанцев-наемников всегда оставалась на постоянное жительство в Булгарии. Под Арджаном (Артаном) иногда следует понимать территорию Приказанья. Поэтому Ак Булгар (Белая Булгария) - это также Артания. Эчке Булгар - собственно Волжская Булгария с городами Булгар и Биляр.
Шуд-Чудь - это не Эстония, а чудская земля к северу от средней Вятки (на с. 54 читаем: "булгарский Шуд-север"); а Бисти-Арджан - это Бийсу-Артан. О Казани говорится туманно, она была передана сыном Гази Бараджа Бояну Мохамеду, но сам он там почему-то не находился.
Роль и значение собственно Вятки в истории 12-13в. хотя и явно снижена, но вполне просматривается.
с.8. В крепости Колын на Вятке, центре огромной северной территории от Финляндии до Урала и Оби, сидел наместник Саид - потомок булг. правителя Шамгуна. В 1171г. он объявил себя царем. В помощь ему кн. Андрей Боголюбский послал сына Мстислава и отряд новгородцев, но войска Саида были разбиты, а сам он уведен в плен в Булгар. (Потомком кана-царя Шамгуна был Гази Барадж. В ДТ говорится, что из Колына в Булгар была уведена в плен 1000 воинов во главе с тарханом Мер-Чурой. Позже в ходе восстания и войны с русскими их освободили и отпустили домой.)
с. 53. Арджа Булгар (Менгу Булгар) - одно из названий независимой Северной Булгарии.
с. 54 Галидж Булгар или Булгар аль Харидж расшифрован как Новгородская земля, но вероятнее, что это новгородская часть Вятки. (Е. Х. переводит "галиджийцы" как викинги, речные и морские разбойники. В таком случае, Галидж Булгар - Булгария Викингов). (На с. 67 Булгар аль Харидж расшифрован как "Казанская Булгария).
75с. Ушкуи вырвались из осажденного осенью 1237г. Торжка и вошли в армию Юнуса, которая впоследствии воевала с монголами.
80с. К ней в январе 1238г. в Приочье присоединились уцелевшие рязанцы и два артанских полка присланные Боян-Мохамедом (главой Северной Булгарии). Потери татар в сражениях с армией Юнуса заставили их отказаться от вторжения в Менгу Булгар.
81с. После заключения мирного договора между Гази Бараджем и Боян Мухаммедом артанские полки (12 тыс.) были выведены из Ак-Булгарии и вернулись на родину через Кортджак (бассейн Клязьмы).
82с. Описание восстановления города Владимира Ярославом Всеволодовичем (Барак) и построение им здесь своего дворца. Дочь Барака - жена Берке.
83с. Родство булгар и русских и половцев.
117с. Рассказ о нападении на Менгу Булгар зимой (в начале) 1243г. и разгроме татар. Применение барынджарами арбалетов. Упомянуты артанцы из Шедке, Шаули и Тау Тирмы, а также аганбашцы (новгородцы).
118с. В 1262г. М. Булгару (кану Боян Мухамеду) был передан г. Казань и Эчке Булгар (Внутренняя центральная область Булгарии). Но его столицей был и остался Эчке Казан или Иске Арча (Внутренняя Казань или Старый Арск). Основан в 1247г., звался также Арча Балик. В 1277г. Менгу Тимур напал на Менгу Булгар с требованием отдать Эчке Булгар. Новый Буляр сопротивлялся 2 года. Вторжение на переправах отбили 2 тыс. кашанских казаков-барынджар Мохаммед Гали сына Бахтияра, 6 тыс. потомков артанцев и аганбашцев (новгородцев) и 4 тыс. чирмышей. Результат этой войны неясен.
с.134. В Великом Булгаре была колония ремесленников из Турова, католиков. Их глава Бектут (Бенедикт) выкупил из плена 500 новгородцев и составил из них Католическую колонию на Вятке смешанной обрядности. "Нукратские балынцы и булгары несли патрульную и конвойную службу в северных и восточных губерниях Ак Булгара".
с.136. С 1240 губернатором Нукратской губернии стал Кичи Микаэль, сын Козельского князя Мстислава Святославича (прежде после смерти отца жил в Турове). В провинцию Бий-су Вятка уже не входила.
После войны 1257г. по просьбе Кичи Михаэля и двух общин Нукрата (Арча-булгарской и Балын-нукратской, - очевидно, Моломской и Никульчинской) Вятка была построена по принципам республики (туралык). Общины избирали двух представителей местной власти - воевод и старшин, получавших символ власти - посох (булава). Михаэль был здесь первым послом-наместником от Булгарского правителя.
***
Вторжение монголов и татар привело к переселению народов на север: южные булгары заняли место северных русскоязычных, а те в свою очередь, отступили на Вятку, что привело к повышению ее статуса. Держать в подчинении этот регион и раньше не удавалось, а тем более, когда он наполнился людьми. Кроме того, булгары нуждались в союзнике для противостояния нападениям татар.
Отрывок из Нариман Тарихы
Старобулгарское предание о князе Карт-Иреке (Рюрике) и об основании им Новгорода в верховьях реки Волхов по данным "Нариман тарихы", XVI в. (отрывки)
"Тогда же [в середине VIII в.] на реке Порег [Неве], текущей из озера Галидж [Ладожское озеро] в море Арджан (Артан) [Балтийское море] и имеющей дурную репутацию [ввиду болотистости ее берегов], появился со своими худцами [скандинавами] - буряками [варя-гами] Хум, сын бага [правителя] анатышских [датских] худцев Бай-Руджи, потомка сына Атилле Ганбита. У Хума был брат Сэбэр. Сыном Сэбэра был Худ-Ибер, его сыновьями Ирек и Халибдан. Халидбан так любил брата, что назвал его именем своего сына. Для отличия этих Иреков друг от друга, сына Халибдана называли Кичи-Иреком [маленьким Иреком]. Некоторое время он владел областью Джарвыш [т. е. Фризией], и получил прозвище Джарвыш <...>
Хум, воспламененный рассказами отца об их предке Ганбите и о богатствах Булгара, решил по праву наследования взять себе часть Хазара и овладел побережьем Порега. Сэбэрцы [здесь: булгарские князья] (Сэбэрцы по ДТ: 1) жители лесостепи; 2) булгарское прозвище венгров; 3) один из булгарских родов; по арх. данным угры обитавшие в Прикамье, в 8-9в. как одно из властных племен, вошли в формирующийся этнос булгар), собиравшие дань с Дингер-Шуда, или Западного Шуда [западной части будущей Новгородской земли] (запад Чудской земли), попытались выбить худцев из улуса Порег. Но Хум успел построить крепость Галидж [или Ладогу в 753 г.] и отбил натиск сэбэрцев...
Сэбэрцам воевать с Буряками (варягами) из-за нескольких порегских болот не хотелось, и они решили отдать сбор дани с Дин-гер, или Чулман-Шуда [западной Новгородчины] и Карела батышцам [вятичам], которые давно этого добивались...
Счастливый приобретением, субаг Батыша [царь вятичей] решил использовать для борьбы с буряками гаджильцев - западных славян, бежавших из Абар-Субы [Аварии] в Джалыш [Белоруссию]...
Субаг (царь вятичей) предложил гаджильским биям поселиться в Чулман-Шуде и Батыше, но за это изгнать худцев [скандинавов] и собирать дань с Дингер-Шуда и Карела. Бии, видя, что удержаться в Джалмыше им все равно не удастся, с радостью приняли это предложение и тут же отправились под командованием батышцев к Порегу. Гаджильцы изгнали Хума и его людей в Кулван [совр. Северную Эстонию], еще раньше захваченный у Булгара худцами-буелаками [скандинавскими пиратами] и несколько гаджильских племен поселилось в Батыше и Чулмане...
http://begunov.spb.ru/index.php?option= ... iew&id=207 - Комм. Бегунова (говорит, что нельзя полностью доверять этой пробулгарской версии)
Из текста следует, что в сер. 8в. варяги захватили Ладогу, но через некоторое время (примерно в 760г.) были изгнаны западно-славянским племенем "гаджильцев" и вятичами. Эти славяне поселились в Ладоге (словены новгородские), а частью в самой Вятичской земле на Оке (это "вятичи от рода ляхов"). Восточная граница северных владений вятичей примерно до 815г. (похода Будима) проходила по Шексне (Белоозеро). Мурдасы-именьковцы были вытеснены с Волго-Камья первыми булгарами как раз в сер. 8в. Так что, прибыв на Оку, для расширения своих владений на севере они вполне могли возглавить совместный поход на Ладогу. Взаимодействие их с другими изгоями - славянами с запада - совершенно естественно. Западное Приладожье называлось Водская земля, что может свидетельствовать о связях региона с вятичами. Варяги поселившиеся в Кулване-Таллине прозвались кулбягами.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Отрывки из булгарской летописи Нариман Тарихы о Вятке:
Комментарии Е. Х. В крепости Колын на Вятке, центр огромной северной территории от Финляндии до Урала и Оби, сидел наместник Саид - потомок булг. правителя Шамгуна. В 1171г. он объя-вил себя царем. В помощь ему кн. Андрей Боголюбский послал сына Мстислава и отряд нов-городцев, но войска Саида были разбиты, а сам он уведен в плен в Булгар.
В Великом Булгаре была колония ремесленников из Турова, католиков. Их глава Бектут (Бенедикт) выкупил из плена 500 новгородцев и составил из них Католическую колонию на Вятке смешанной обрядности. 'Нукратские балынцы и булгары несли патрульную и конвойную службу в северных и восточных губерниях Ак Булгара'.
С 1240 губернатором Нукратской губернии стал Кичи Микаэль, сын Козельского князя Мстислава Святославича (прежде после смерти отца жил в Турове). В провинцию Бий-су Вятка уже не входила.
После войны 1257г. по просьбе Кичи Михаэля и двух общин Нукрата (Арча-булгарской и Балын-нукратской, - очевидно, Моломской и Никульчинской) Вятка была построена по принципам республики (туралык). Общины избирали двух представителей местной власти - воевод и старшин, получавших символ власти - посох (казацкая булава). Михаэль был здесь первым послом-наместником от Булгарского правителя.
Итак, на Вятке и ее округе была особая христианская вера, смесь католичества и православия. Стефан Пермский крестил не столько дикарей, сколько переводил этих христиан в промосковскую обрядность.
Поясню сообщение Нариман Тарихы о двух волостях-республиках на Вятке.
Дело в том, что правитель северной Казанской булгарии Гази Барадж не сумел удержать власть в центральной Булгарии, которую захватил с помощью казаков, после того как его обвинили в сочувствиии христианам. Для возвращения власти он пошел на сговор с появившимися в южных степях монголами и привел на булгар их войско. Благодаря этому Казань и Вятка избежали первого и самого опасного периода монголо-татарских завоеваний. Однако, несколько лет спустя началась война. Основные силы монгол ушли домой, и новому Сарайскому кипчакскому государству оказалось невозможно справиться с закамскими землями, где в 1240-х г. скопилось много беглых булгар и русских. Началась многолетняя война на переправах через Каму, которая закончилась в 1257г. миром и появлением независимых Булгарских княжеств в Приказанье и Вятской республики. Таким вот путем была завоевана свобода.
Война 1250-х смутно упоминается в Путешествии в Восточные страны Вильгельма де Рубрука 1253г. (Волжскую Булгарию он обошел стороной).
Вятка (река и местность) булгарами и татарами называется Нукрат (вари-анты - Нохрат и Науград). Раньше считалось, что слово происходит от со-звучного арабского "серебро". В одной летописи даже есть термин "Кам-ские или Серебряные булгары". В настоящее время большинство нетатар-ских историков считают, что Нукрат - это искажение от Новгород. То есть, Вятка звалась Новгородской рекой. Камская Булгария была отдельным государством, при этом, по крайней мере, ее северная часть звалась Нов-городская или Вятская Булгария. С 1257г. она стала независимой респуб-ликой. Поэтому упомянутый выше в НТ термин "Балын-Нукратская" правильнее перевести как Русско-Новгородская. Новгородцы (скорее, псковичи) появились здесь по НТ еще до монгол и расселились, судя по характерным топонимам, к северу от Котельнича по притокам Вятки Мо-ломе и Великой. На нижней Вятке была "Арча-булгарская" волость-республика, - Арско-Булгарская. Ее вполне могли заселять энические бул-гары, - казаки-чиркесы. Такое имя встречается в ДТ
ПРИЛОЖЕНИЕ 2. О вятчанах, как части жителей Перми и о связи ее названия с Биармией.
ПРИЛОЖЕНИЕ 3. Из книги Чернецов А. В., "Посох Стефана Пермского":
На 1-м колене (рис. 5) представлены две практически идентичные сцены. 'Поганые' изображены на стенах своего града. Важно, что представлен не просто вал, а настоящие стены с двумя ярусами бойниц, а также башни высотой в 5 этажей. Въезды в град расположены не в башнях, а в примыкаю-щих к ним частях стен (реальная черта?). Поскольку жители города дважды названы неверными, оче-видно их радость, о которой говорится в тексте, не связана с принятием христианства. Скорее они ра-дуются в связи с тем, что им удается пока сохранить свои языческие обычаи в неприкосновенности. Отметим, что при всей своей условности изображения на посохе Стефана являются ценнейшим и уникальным источником для изучения оборонительных сооружений XIV-XV вв. у народа коми.
2-е колено (рис. 6) имеет три композиции и три надписи. На верхней композиции язычники с оружием едут против епископа на ладьях. В том, что это язычники, убеждают надписи двух следую-щих композиций на этом же колене, где они прямо названы 'неверными'. Неверные представлены в кольчугах и шлемах (или конических шапках), у них в руках три четырехугольных стяга и один изо-гнутый рог. Носы кораблей украшены изображениями звериных морд. Корабли с подобными носа-ми известны на изображениях XV в.19 Композиция может быть связана с конкретным эпизодом только вместе со следующей сценой, поскольку в ЖСП упомянуто несколько попыток вооруженного напа-дения на Стефана.
Второй ярус этого цилиндра представляет чудо святого Стефана: враги, хотевшие на него напасть, ослепли; они теперь представлены не на судах, а в лесу; они подносят к лицу большие куски ткани (пытаются протереть глаза или утереть слезы) - эпизод, отсутствующий в ЖСП и известный по Вы-чегодско-Вымской летописи 20 и позднейшим сказаниям.21 Согласно упомянутой летописи, именно после этого чуда Стефану удалось крестить наибольшее число язычников.
Помимо буквального значения эпизод с ослеплением и чудесным прозрением мог иметь аллегорическое значе-ние: противопоставление ослепления язычников свету христианского учения. В таком смысле о слепоте неоднократно упоминает Епифаний Премудрый.22 Из позднейших легенд известно, что Стефан, узнав, что жители поселка Гам вернулись к язычеству и 'снова едят белок', назвал их 'слепым родом', отче-го впоследствии жители этих мест страдали глазной болезнью 23 (возможно, в легенде отразилось распространение в этих местностях трахомы).
Третья композиция, очевидно, представляет вершину деятельности Стефана - обращение пермяков. Это событие было иллюстрировано именно этой композицией, так как сцена крещения пермяков в резьбе посоха отсутствует. Принесение Стефану 'закона' не известно более ни по каким источникам. В данном случае оно не-сомненно символизирует добровольный отказ пермяков от своих языческих святынь и передачу их Стефану. Что это за святыня - неясно. Слово 'закон' как будто подразумевает религиозный текст (?). Никакой пермский язы-ческий закон в ЖСП не упоминается, более того, в этом произведении специально подчеркивается, что до при-хода к пермякам Стефана у них не было закона. 'Людем беззаконным закон дал еси. . . не бывшу у них закону'.24 Пермяки, стоящие перед Стефаном, ничего в руках не держат, впрочем, здесь часть резьбы утрачена; не совсем понятный персонаж, стоящий за его спиной, держит книгу. Это или 'закон', отданный Стефану пермяками, или богослужебная книга, которую несет идущий вслед за Стефаном какой-то его помощник.
Одно из изображений на рассматриваемом цилиндре имеет противоречие с текстом надписей. Это крест на одном из знамен, с которыми плывут враги Стефана - язычники. Можно предполо-жить, что малограмотный или неграмотный резчик (ср. ошибки в надписях) не понимал содержания изображений, набросанных или намеченных другим человеком. Вид воинов, идущих в поход, вызы-вал в его уме прежде всего героические ассоциации и связывался с положительными образами. Учи-тывая важность рассмотренного центрального эпизода в резьбе посоха, попробуем детально сопоста-вить его с наиболее близким ему текстом Вычегодско-Вымской летописи.25
Наряду с важнейшими чертами сходства - вооруженное нападение на Стефана, прибытие языч-ников в ладьях, эпизод с ослеплением и прозрением, завершившийся обращением большого количе-ства пермяков, - приведенный текст имеет ряд отличий от версии, представленной в резьбе посоха. В тексте упоминается двукратное ослепление и прозрение; в нем не упоминается принесение пермя-ками Стефану 'закона' или какой-то иной языческой святыни. Кроме того, если в надписях на рас-сматриваемом колене Стефан постоянно называется епископом, то, согласно тексту летописи, разби-раемый эпизод относится ко времени, предшествующему поставленню Стефана в епископы. Таким образом, изображения на посохе несомненно иллюстрируют иную, хотя и близкую версию легенды.
3-е колено (рис. 7) имеет три композиции и две надписи. На верхней композиции представлены два монаха ли-цом друг к другу и ладья, в которой видны две фигуры монахов. Эта композиция, а также следующая непосред-ственно связаны по содержанию с надписью на яблоке. Последнее изображение колена и надпись к нему пояс-няют, что под словом 'демон' подразумевается языческий идол. На второй композиции дважды представлена ладья Стефана: один раз в горизонтальном положении, другой раз - в вертикальном (это изображает попытку беса потопить ладью). На третьей композиции представлен Стефан, наносящий топором удар 'демону'. Демон имеет вид сидящей на троне фигуры в длинной одежде, полностью закрывающей ее, так что рук не видно, в короне. Затем Стефан, нагнувшись, собирается поджечь остатки сокрушенного идола. Эпизод, представленный на этом колене, не находит прямого соответствия ни в одном известном тексте. В частности, нигде, кроме рас-сматриваемого посоха, не упоминается эпизод с попыткой беса утопить Стефана.
Особый интерес среди изображений этого колена представляет языческий идол. Отметим, что хо-тя Епифаний Премудрый в ЖСП пишет о чрезвычайном разнообразии пермских идолов, он по су-ществу не сообщает о них никаких конкретных сведений: '. . .еже суть болваны истуканныя, изваян-ный, издолбенныя, вырезом вырезаемыа. . .', 'бяху же в Перми кумири различнии, овии болшии и менший, друзии же средний, а инии нарочитий и словутнии, и инии мнози, и кто может исчести их? Овем убо редции моляхуся и худу честь воздааху, а другим же мнози, не токмо ближний, но и дал-нии погостове. Суть же у них етери кумири, к ним же издалеча прихожаху, и от далних мест помин-кы приношаху и за три дни и за четыре и за неделю сущий со всяцем тщанием приносы и поминкы присылаху и како могу сказати действования их?'.
Идол, изображенный на посохе, вероятно, наделен чертами пермских языческих идолов. Это изображение го-раздо более информативно, чем миниатюра Лицевого летописного свода, изображающая пермских 'богов'. Судя по изображенному рядом дереву, статуя находилась в лесу, что соответствует упоминаниям о святилищах пермяков. Большой интерес представляет то, что идол изображен сидящим. Такая поза идола перекликается с легендарными сведениями о знаменитой 'златой бабе' и ее изображениями на старинных картах. Однако в данном случае идол представляет бородатого мужчину. Наличие наброшенного поверх фигуры идола одеяния подтверждается данными письменных источников о том, что у ряда пермских идолов были одежды. В ЖСП рассказывается о том, что Стефан, сняв с идолов одежды, дал их обращенному им в христианство мальчику, чтобы тот сделал из них 'гаща, онуща и ногавища'.39 Корона на голове идола заставляет предположить, что пе-ред нами главное языческое божество. Идол в богатых одеждах и с драгоценным венцом на голове упоминается в скандинавских сагах о походах викингов в Биармию (вероятно - Пермь).
ПРИЛОЖЕНИЕ 4.
'По мнению многих, гунны образовались ок. 150 года путём смешения западных хунну с приуральскими и южносибирскими уграми.
В это время "хуны" упомянуты Птолемеем между Днепром и Прутом. Около 230-х Причерноморье было завоёвано готами, которые возможно оттеснили ранних гуннов на восток... В 370-е гунны завоевали страну алан, и вместе с ними разгромили готов - началось формирование империи гуннов (царь Баламбер или Баламир).
Движение гуннов в Дакию (совр. Румынию) и Центральную Европу (степь бассейна Тиссы - совр. Венгрия) относится к 370-м-390-м.
При Ругиле (420-434), его племянник Атилла разгромил в Восточной Европе антигуннскую коалицию (во главе с роксоланами=росами, в саге о Тидрике Бернском тоже есть сюжет о победе Аттилы над русским царём Вальдамаром), т.е. империя гуннов простиралась от Среднего Подунавья до Приазовья (или даже до Поволжья и Приуралья - восточная граница неопределенна). В правление Аттилы(444-453) гунны были самой мощной державой в Европе, после него при его сыновьях империя распалась в течение примерно 20 лет. В период могущества гуннов (особенно при Аттиле), они очень тесно контактировали с Восточной Римской Империей. Более того Приск (посол к гуннам) описывает иммигрантов-греков, бежавших от налогов и произвола к гуннам...
Другое дело: именно в 5 веке (по мнению археологов) племена коми начинают расселяться в Пермском крае и далее на север в бассейн Печеры (коми-зыряне). К 7-8 веку, очевидно, относится завершение сложение т.н. Великой Перми (Биармии), специализирующейся на торговле пушниной...
Похоже, что Пермь является осколком империи гуннов'.
http://kuraev.ru/smf/index.php?topic=255012.0
Б. У. Азбука, якобы, созданная Стефаном для Перьми имеет сходства с кириллицей, но есть и греческие и венгерские аналоги букв. Похоже, что абур существовал до Стефана, но был им слегка видоизменен для передачи библейских текстов при переложении с кириллицы. Древнее влияние на Пермь можно связать с империей гуннов или уграми. Мысль смелая, но не беспочвенная, если вспомнить захоронения 5в. рыцарей готов-гуннов на нижней Каме и Вятке.
ПРИЛОЖЕНИЕ 5
О ЗОЛОТОЙ БАБЕ
Рассказ о Золотой бабе приобрел большую известность в западно-европейской литературе XVI и 1-й половины XVII в.; редкий писатель, говоря о Московии, не упоминает о ней. В русской лите-ратуре впервые, кажется, она упоминается в Софийской первой летописи под 1398 г. по поводу кончины Стефана Пермского, где сказано, что он 'живяше посреде неверных человек, ни бога знающих, ни закона водящих, моляшеся идолом, огню и воде, и камню, и Золотой бабе, и вълхвом, и древъю' (Полн. собр. рус. летописей. - СПб., 1851. - Т. 5. - С. 250).
Далее, в послании митрополита Симона 'Пермскому князю Матвею Михайловичу и всем перми-чам большим людем и меньшим' (1510 г.) говорится о поклонении пермичей Золотой бабе и бол-вану Войпелю; 'однако, в чем заключается это поклонение, из послания не видно, но, вероятно, до митрополита доходили очень скудные сведения об этой религии' (Трапезников В. Чудские идолы и пермские боги // Атеист. - 1930. - ? 52. - С. 69 и след.). Между тем около того же времени сведения о Золотой бабе появились уже и в европейской литературе.
Первым иностранцем, давшим ее описание, был М. Меховский; впрочем, весьма вероятно, что первый глухой намек на этого идола сделал уже Ю.П. Лэт. Меховский ок. 1517 г. получил извес-тие от пленных москвитян, находившихся в Кракове: 'За землею, называемою Вяткою, при проникновении в Скифию, - пишет он, - находится большой идол Zlotababa, что в переводе значит золотая женщина или старуха; окрестные народы чтут ее и поклоняются ей; никто, проходящий поблизости, чтобы гонять зверей или преследовать их на охоте, не минует ее с пустыми руками и без приношений; даже если у него нет ценного дара, то он бросает в жертву идолу хотя бы шкурку или вырванную из одежды шерстину и, благоговейно склонившись, проходит мимо'.
Следующим иностранцем, подробно описавшим идол, был Герберштейн (неточный перевод этого известия дан у И. Толстого и Н. Кондакова: Русские древности. - СПб., 1889. - Т. 3. - С. 32-33). См. также статью Саларева: О золотой бабе, северной богине // Вести. Европы. - 1815; копия ее - в бумагах Евгения Болховитинова (Петров Н.И. Описание рукописных собраний, находя-щихся в г. Киеве. - М., 1904. - Вып. 3. - С. 291).
'Золотая Баба (Slata baba), т. е. Золотая Старуха (НГ или праматерь (Anfrau)), - это идол, стоя-щий при устье Оби в области Обдора (Obdora), на том (ulterior, jenig) берегу. По берегам Оби и по соседним рекам расположено повсюду много крепостей, правители (domini) которых, как говорят, все подчинены государю московскому. Рассказывают, а выражаясь вернее, баснословят, будто идол Золотой Старухи - это статуя в виде старухи, держащей на коленях (in gremio) сына, и там уже снова виден еще ребенок, про которого говорят, что это ее внук. Более того, будто бы она по-ставила там некие инструменты, издающие постоянный звук вроде труб... Все, что я сообщил до-селе, дословно переведено мной из доставленного мне русского дорожника'.
Рассказ Герберштейна с некоторыми вариациями повторен у Климента Адамса (1556) в его отчете королеве Марии о первом плавании англичан в Белое море ('Anglorum Navigation, напечатан сна-чала в сборнике Гэклюйта, а затем вошел в компиляцию 'Respublica Moscovlae et urbes' (Lugduni Batavorum, 1630); no мнению Х. Лопарева 'описание идола у Кл. Адамса напоминает скорее ша-манов'); из Герберштейна же, вероятно, взял этот рассказ Гваньини, прибавивший указание, что идол был 'высечен из камня': (?) - de lapidum excisum (рассказ Гваньини воспроизведен у нас ниже). Наконец к Герберштейну, вероятно, восходит также рассказ Тевэ (см. у нас ниже).
Изображение Золотой бабы появилось также на ряде иностранных карт: у Антония Вида (1542), Ант. Дженкиисона (1562); изображена она также на обеих картах Герберштейна, причем любо-пытно, что рисунок мало в чем напоминает его собственный рассказ. На основании всех перечис-ленных известий по вопросу о Золотой бабе высказан был ряд догадок о ее происхождении, значе-нии и т.д. Н. Костомаров (Славянская мифология.- Киев, 1847. - С. 30), комментируя рассказ Гваньини, обращал внимание на то, что этот идол, бывший в почете у финских народов, носил русское имя Златой бабы, что и дало ему повод заключить отсюда, что божество заимствовано от славян; делаемые им сближения Золотой бабы со славянской богиней Сива, или Жива, на основа-нии показания Длугоша о горе, называемой Бабою ('Baba, mons altissimus supra fluvium Sota'...), с находящимся на ней городе 'Живце', конечно, совершенно произвольны и неправдоподобны. А.С, Уваров, исходя из указанного выше места Софийской летописи, предполагал, что этот идол был каменной бабой. Н.И. Веселовский в статьей 'Мнимые каменные бабы' (Вестн. археологии и истории. - 1905. - Вып. 17. - С. 4-12) произвел пересмотр этого вопроса и пришел к заклю-чению, что с каменными бабами Золотая баба не имеет ничего общего; 'упоминание о детях ука-зует скорее всего на эмблему плодородия'. Н.С. Трубецкой (К вопросу о Золотой бабе // Этногра-фическое обозрение. - 1906. - Кн. 1-2. - С. 56-65) пытался еще более уточнить это сообра-жение и на основании ряда сближений с вогульской мифологией пришел к заключению, что Золо-тая баба была изображением вогульской богини Куальтысьсан-торум.
От русских исследователей ускользнули два иностранных мнения по этому поводу. Н. Michow (Die aеltesten Karten von Russland. - Hamburg, 1884. - S. 39-42), собрав ряд указаний о Златой бабе картографов и писателей, высказал предположение, что она была 'сделанной из глины и по-золоченной статуей мадонны, которая завезена и оставлена была на севере русскими во время од-ной из завоевательных экспедиций. По крайней мере, нечто подобное рассказывают о мужском идоле, который в эпоху покорения Сибири казаками был найден у остяков и по их собственным словам ранее почитался в России в качестве изображения Христа. Он был вылит из золота и сидел на блюде, так что вероятно это была крестильница. Остяки лили на нее воду и гадали, а, выпивая эту воду, были вполне уверены, что с ними отныне не случится никакого несчастья' (Mueller G.Fr. Sammlung Russischer Geschichte. - SPb., 1763-1764. - Bd 66. - S. 322; Миллер Ф.И. Описание Си-бирского царства. - СПб., 1787. - Т. 1. - С. 155-157; ср.: Павловский В. Вогулы. - Казань, 1907. - С. 185). Эта догадка любопытна, но малоправдоподобна хотя бы уже потому что русские не имели скульптурных образов мадонн, а если и имели, то они резались из дерева (как, например, собранные в пермском музее интересные культовые деревянные скульптуры) и, кроме того, ко-нечно, едва ли куда вывозились из церквей.
В другой своей работе Н. Michow (Das erste Jahrhundert russischer Kartographie. - Hamburg, 1906. - S. 24) обращает внимание на то, что как описание Златой бабы, так и изображение ее на евро-пейских картах уже в XVI в. пережило известную эволюцию. У М. Меховского (1517) она пред-ставляется обыкновенной женской статуей; на карте А. Вида (1542) она изображена в виде статуи, держащей рог изобилия; в копии этой карты, сделанной Hogenberg'oм (1570), она приняла вид мадонны и держит ребенка на руках; у Себ. Мюнстера (1544) ребенок превратился в золотую ду-бинку; изображение Золотой бабы на латинской карте Герберштейна походит на статую Минервы с копьем в руках, но на его же немецкой карте 1557 г. она опять представлена Золотой старухой ('Guldene vetl'), сидящей на троне с ребенком на руках; наконец, на карте А. Дженкинсона (1562) Золотая баба изображена также мадонной, но не с одним, а уже с двумя детьми (ряд рисунков вос-произведен у Анучина: Древности. - М., 1879. - ? 14. - С. 53-60) Эти изменения, которые претерпевало изображение Золотой бабы на Западе, свидетельствуют, конечно, о том, что сведе-ния, доходившие о ней, были сбивчивы и противоречивы; поэтому при изучении вопроса было бы рискованно всецело основываться на европейских известиях, а тем более рисунках.
Лишь одно обстоятельство заслуживает полного внимания. D. Morgan (Early voyages and Travels to Russia and Persia. - London, 1886. - Vol. 1. - P. CXXVIII-CXXIX) подметил, что чем позже встречается рассказ о Золотой бабе, тем дальше на восток отодвигается ее местопребывание; пре-жде всего ее помещают на территории Вятки или Перми; на карте Вида она помещена уже в Обдории (Abdoria), на запад от Оби; наконец, ее помещают на Обь или даже еще восточнее: у Петрея (1620), например, который сравнивает ее с Изидой, она помещена именно па берегах Оби.
В XVII в. известия о Золотой бабе почти совсем прекращаются, хотя еще у Левека в его 'Histoire de la Russie' мы найдем весьма фантастическую картинку с ее изображением. Перемещение идола с запада на восток - факт несомненный и требующий объяснения. Первоначально Золотая баба (если речь идет об одном идоле, а не о нескольких) находилась, видимо, на западе от Урала; об этом говорят русские свидетельства, приведенные выше. Нужно думать далее, что это был идол вогульский; попытки связать известия о Золотой бабе с зырянским Олимпом нужно признать неудачными. 'Некоторые исследователи религиозной жизни Коми и их потомков культу Золотой бабы придают особое значение, - пишет М.А.Лебедев (Пермь Великая. Исторические очерки. - ЖМНП. - 1917. - ? 11-12. - С. 154-155), - и от ее имени склонны производить даже самое название зырян как "людей (кум - человек), почитающих з[с]ар женщину (ан)"'. Но кажется, что это любительская филология: зырянское название кумира Зарни-ан (транскрипция Михайлова, см.: Красов. Зыряне и св. Стефан Пермский. - СПб., 1896. - С. 14) есть не что иное, как Золотая баба (золото - зарни, от иран. zaranja). Скорее всего, что культ Золотой бабы приписан зырянам ошибочно (Смирнов И.Н. Пермяки. - Казань, 1891. - С. 263).
Наибольшее количество известий свидетельствует о том, что уже в середине XVI столетия Золотая баба находилась за Уралом. Ряд данных позволяет утверждать, что у вогулов в XVII и еще в XVIII вв. в глуши зауральских лесов находился ряд идолов, среди них, вероятно, и Золотая баба. Так, например, какой-то золотой идол находился в пещере верховьев Сосвы (Вестн. ИРГО. - 1857. - Т. 5. - С. 23-31); на р. Конде в непроходимой лесной чаще стоял главный идол вогульского наро-да, обоготворяемый также и остяками. 'Внешний вид и устройство его неизвестны были и самим обоготворявшим. Постоянно охраняемая двумя стражами в красных одеждах, с копьями в руках, его кумирня была закрыта для вогулов. Один только старейший и главный шаман имел право вхо-дить в кумирню, узнавать волю идола, который, по словам вогулов, если требовал жертвы, то из-давал голос младенца' (Завалишин Ипполит. Описание Западной Сибири. - М., 1862. - Т. 1. - С. 250-251, 286, Павловский В. Вогулы. - Казань, 1907. - С. 185-186); кажется, именно этого идола, которой, судя по указанию на младенца, мог быть и Золотой бабой, описывает и Григ. Но-вицкий в 1715 г., называя его Кондийским (Краткое описание о народе остяцком / Под ред. Л Н. Майкова. - СПб., 1884. - С. 56-59).
Описание Золотой бабы сохранила нам сибирская летопись: 'Ту бо у них молбише большее богы-не древней, нага с сыном на стуле седящая, приемлюще дары от своих, и дающе ей статки во вся-ком промысле; а иже кто по обету не даст, мучит и томит; а кто принесет жалеючи к ней, тот пе-ред нею пад умрет имяше бо жрение и съезд великий' (Краткая сибирская летопись (Кунгурская) / Изд Зоста. - СПб., 1880. - С. 21). Причина перенесения идола в отдаленные местности восточ-ного Приуралья, на Конду и, наконец, в Обдорский край - по-видимому, завоевательные успехи сибирских казаков и распространение христианства, часто жестоко и насильственно прививавше-гося инородческому населению Сибири.
От одного старого вогула с р. Конды К.Д. Носилов записал любопытное предание о Золотой бабе. 'Она не здесь, - рассказывал вогул, - но мы ее знаем. Она тогда же [с приходом русских] через наши леса была перенесена верными людьми на Обь; где она теперь, у остяков ли где в Казыме, у самоедов ли где в Тазу, я точно не знаю, но с той поры, как она здесь была, у нас остался с нее слиток - Серебряная баба, которая и до сих пор хранится у одного вогула в самой вершине нашей реки (Конды)."- Ты видел ее, дедушка? - спрашивал путешественник у рассказчика. - Не раз, не два видел на своем веку, ответил Савва. - Какая же она? - Серебряная... - На кого же похо-дит? Как сделана? - На бабу походит, бабой и сделана... - Одета? - Нет, голая... Голая баба - и только. Сидит. Нос есть, глаза, губы, все есть, все сделано, как быть бабе... - Большая? - Нет, маленькая, всего с четверть, но тяжелая такая, литая; по Золотой бабе ее и лили в старое время; положили ту в песок с глиной, закопали в землю, растопили серебра ковш и вылили и обделали, и вот она и живет. - Где же она у этого ямнельского вогула хранится? - В юрте хранится, в перед-нем углу. Как зайдешь к нему в юрту, у него в переднем углу полочка небольшая сделана, занаве-сочкой закрыта, за ней в ящике старом она и сидит. Как откроешь ящик - и увидишь ее на со-больей шкурке. - Что же ей приносят? - Большие шелковые платки, потом серебро она любит и шкурки дорогие. - Куда же это все после идет? - На нее идет, серебро кладут в ящик, шкурки стелют пол нее; платками ее закрывают, окутывают"' (Носилов К.Д У вогулов. Очерки и наброски. - СПб., 1904. - С. 109-119. 'О Серебряной бабе' см. еще. Инфантьев П.П. Путешествие в страну вогулов. - СПб., 1910). 'Серебряная баба охранялась менее золотой, - замечает Н. Тру-бецкой (Этнографическое обозрение. - 1906. - ? 1. - С. 52), - и финскому ученому Карья-лайнену, кажется, удалось приобрести ее и перевезти в Гельсингфорс'.
По смыслу этого рассказа Золотая баба, с которой отлита была серебряная копия, уже своими раз-мерами мало подходит к той, о которой рассказывают западно-европейские писатели. Однако за-писанное Носиловым предание интересно тем, что подтверждает существование у вогулов золо-тых женских идолов. Были они также и у остяков. М.А. Лебедев (Указ. соч. - С. 155) обращает внимание на то, что, по известию Герберштейна, Золотая баба стояла там, 'где Обь впадает в оке-ан, т.е. собственно уже в самоедско-вогульском крае, где женские кумиры довольно нередки, где и теперь на острове Я(л)мале находится жертвенное место самоедов - Яумал-хе (состоящее из семи отдельных куч идолов-сядаев), на поклонение которому они приезжают даже из Урала' (сведения об Яумал-хе: Житков Б. Краткий отчет о путешествии на полуостров Ялмал // Зап. РГО. - СПб., 1909. - Т. 38. - С. 482-483, 496); ср. замечание Ю.И. Кушелевского (Северный полюс и земля Ялмал. - СПб., 1868. - С. 114): 'В настоящее время коренных идолов, напр., Золотой бабы и других уже нет, а существуют их копии, которые поддерживаются не народно, а избранными, в особенности шаманами, из одних только корыстолюбивых их видов'; никаких следов культа Зо-лотой бабы ни у вогулов, ни у остяков не нашел St. Sommier (Un'estate in Siberia fra Ostiachi, Samoiedi etc. - Firenze, 1885. - P. 249-250). He знаю, на основании каких данных Хр. Лоларев (Самарово. Село Тобольской губ, и округа: Материалы и воспоминания о его прошлом. - СПб., 1892. - С. 3-4) полагает, что Золотая баба находилась 'при самом впадении Иртыша в Обь у Бе-лых гор (ныне деревня Белогорье)'.
Остается еще упомянуть об одной гипотезе, недостаточно обоснованной, несмотря на то что она имеет уже двухвековую давность. Еще Страленберг (Historie der Reisen in Russland, Siberien und der Grossen Tartarey. - Leipzig, s a. - S. 103-105) высказал предположение, что Золотая баба - тот же идол, который под именем Иомалы описан в скандинавских сагах при рассказе о наездах скандинавов в Белое море. По известиям саг, этот идол биармийского божества находился в свя-щенной ограде близ северного берега Двины; он был из дерева, на шее имел драгоценное ожере-лье, а на коленях держал чашу с монетами. Вспоминая, что 'финские племена зовут своих божков Jumis, Jumala Junn' и что лопари 'небесного бога называют Jmmel или Jubmal', Страленберг сопоставляет имя биармийского божества со шведскими словами Gammal и Gumma, которые оз-начают 'Старик' и 'Старуха', и замечает при этом: 'Как я сам приметил у остяков и у других сибир-ских язычников, они часто называют своих главнейших богов русскими словами "старик" и "ста-руха"'; отсюда он делает заключение о родстве биармийского божества с описанной у Гербер-штейна Золотой бабой. Недавно В. Трапезников (Указ. соч. - С. 69-70), сравнивая биармийскую Иомалу с 'Иома-бабой', сверхестественным существом пермяцкой или зырянской демонологии, также утверждал, что скандинавы, судя по саге, ограбили храм Золотой бабы. Несмотря на соблаз-нительность этой гипотезы, ее следует признать пока недоказанной; не говоря уже о затрудни-тельности пользования сагами как историческим источником (ср.: Кузнецов С.К. К вопросу о Би-армии // Этнографическое обозрение. - 1905, - ? 2-3), следует заметить, что новейшая лингвис-тика отказывается объяснить имя Иомалы из западно-финских языков; недавно А.И.Соболевский предложил сопоставить Иомалу с древнеиндийским божеством подземного мира Joma и с расска-зом русской начальной летописи о божестве заволоцкой чуди, 'сидящем' или 'живущем' в безд-не, т.е. в глубине земли (Древняя Пермь: К вопросу о Биармии // Изв. О-ва археологии, истории и этнографии при Казан, ун-те. - 1929. - Т. 34, вып. 3-4. - С. 22-26): если это предположение правильно, то сопоставление Иомалы с Золотой бабой отпадает само собой. Напомним кстати, что еще Н.С.Трубецкой (Этнографическое обозрение. - 1906. - ? 1-2. - С. 55) довольно резко заявлял о том, что сопоставление Золотой бабы с Иомалой - 'мысль совершенно нелепая и осно-ванная на совершенном невежестве в области угро-финской этнографии', но все же думал, что Зо-лотая баба была известна пермякам под именем Калдысин. Ничего не объясняет также и случай-ное звуковое сходство Иомалы и Ялмала, точнее Яумала (по Житкову, 'яу-мал' - устье, конец реки; устье Обской губы, полуостров Ямал - 'конец земли'), тем более, что не может быть и ре-чи о путешествии скандинавов в XI в. к устью Оби (которое они, якобы, приняли за устье Двины), к жертвенному месту самоедов - Яумал-хе.
На основании интересного собрания пермских деревянных скульптур, среди которых 'имеются изображения с инородческими физиономиями', Н.Н. Серебренников (Пермская деревянная скульптура. - Пермь, 1928. - С. 35) высказал догадку, что 'наиболее почитавшееся название- Сидящий спаситель заменило, по-видимому, особо чтимую прежде Златую бабу финно-угорских народов, которая, надо думать, по своей сидящей позе имеет что-то общее с сидящим Буддой восточных народностей, с которыми финно-угорские народы имели некоторое родство и по крови и еще больше по взаимодействию культур'. J. Baddeley (Op. cit. - P. LW) отождествляет Золотую бабу с 'тибетской и китайской богиней бессмертия Kwan-ln'. О богине Kwan-In (Kva-non) и генетической связи ее с Авалокитешварой см.: Karutz, Maria in fernen Osten. - Muenchen, 1925. По вопросу о связи культа Золотой бабы с религиями Дальнего Востока нужны, однако, спе-циальные разыскания, вне которых подобные догадки будут иметь мало цены.
Из всего сказанного просматривается следующее: если исключить ранние упоминания в сагах, сообщения о статуе появляются в конце 14в. в связи с деятельностью Ст. Пермского, которая распространялась от Вычегды до средней Вятки; в конце 15в. статуя 'уходит' на северо-восток, что можно связать с отступлением вятчан под натиском московитов; при этом, культ деревянных скульптур еще долго сохраняется в Прикамье. Статуй могло быть несколько, в частности, сидячие, мужские и женские, - пантеон. Отсюда разноречивые описания и размеры. Особо можно отметить связь статуй с сибирскими казаками, а также наличие в руке у одной статуи рога, который в последствии превратился в ангельскую трубу. В Джагфар Тарихы говорится, что первоначальной тамгой провинции Бийсу (Вису-Биармия) был Рог изобилия. Выражение из труда Меховского "за землею называемой Вяткою при проникновении в Скифию" можно понимать и как за Вятскою волостью с центром город Вятка в устье Моломы. Далее на восток от нее шла Арская земля (Скифия) с построенными в ближней ее части городками ушкуйников, где в 14-15в. находился идол, статуя Миколы или другого божества.
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/ushkujnikiwletopisi.jpg)
![Стефан едет в мосву, из летописи []](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/stefanede.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/kapitelxizissuaraser12w.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/angel.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/angel2.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/str7-8--1.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/str7-8--2.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/str7-8--3.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/134-1.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/134-2.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/134-3.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/136-1.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/136-2.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/136-3.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/17q.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/18q.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/19q.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/posoh1.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/posoh2.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/posoh3jpg.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/cherdynx.jpg)
![[]](/img/u/ustinow_b_g/vrk5c/angelystrubami.jpg)