Возможно, некогда я неосмотрительно подчинился его зову,
Но кто же ему не подчинится? Тот, кто не зван?
Морис Бланшо
1.
- Я тебя люблю... - первое, что он сказал, как только Лика села в машину, и повторил, - я тебя люблю...
Они мирились. Неделя все-таки срок.
Если бы он сейчас не отловил ее у поликлиники, она бы еще потянула время. По всему, надо было бы еще. Но, противно в таком паршивом виде тащиться на метро, на автобусе... - распухшая, онемевшая щека, уголок губы растянулся вправо, расправился - глуповатый у девушки вид... а ему все равно.
Да, Лика знала, что он ее любит. Она опять убедилась и опять, как полный несмышленыш, которому сто раз объясни, а до него все не доходит, опять задавала свой дурацкий вопрос: " Почему? Тогда почему так? ".
- Я буду любить тебя всегда, всю жизнь, - он насаждал свое убеждение, был занят именно этим, поэтому, наверное, смотрел - куда - то вперед, не на нее.
Прямо перед ними по пешеходному переходу - туда, сюда - как зайцы, перебегали люди, старательно изворачиваясь среди луж, и все - равно шлепая по лужам, потому что светофор не давал должного времени. Залежавшиеся вдоль тротуара грязные груды покореженного, с черными хребтами снега, еще долго будут подтекать. Необыкновенно солнечный день! "В черной куртке уже невозможно, будто в годовалой пыли, тяготит, - подумала Лика, - знала бы, надела бы сегодня новую, голубую".
Вася к ней еще не прикоснулся. Он опустил голову, будто рассматривая свои руки, как провинившийся. Вдруг она поняла, что он дико усталый, он как-то обмяк, спиной что ли, что придало всей его фигуре несвойственную ей расслабленность. Она тихонько кончиками пальцев прикасалась к беспокоившей щеке, зуб опять заныл, анестезия отходила. По лицу пошел жар.
Лика была спокойна. Она и не сомневалась, что на всю жизнь. Как он хочет помириться! Какую настойчивость проявляет! Как по кайфу это чувствовать! Вася обалденный. Как он старается восстановить отношения, и в сущности только для одного - только бы сейчас опять - вместе ( как хорошо она его знает ), а дальше ( в этом он уверен ) - он разберется.
- Докажи, - наконец, произнесла Лика.
- Опять... как ребенок... - отмахнулся Вася как от назойливой темы, которая уводит от главного.
- Докажи, - она требовала.
- Я люблю тебя, и буду любить всю жизнь, - как твердо он говорил, - я не могу без тебя, мы никогда с тобой не расстанемся, мы предназначены друг для друга, это же очевидно... невероятно друг друга чувствуем... в таких отношениях не расстаются... ты знаешь...
Лика молчала, не хотела поддакивать. Его слова дорогого стоят. Опять, как всегда, не говорил, а вкладывал в ее головку свои мысли. Старался. Сегодня у него необыкновенный голос, неужели он так испугался? Удивительно. Она то понимала, что никогда сама с ним не расстанется. Вася в своем репертуаре - заливается соловьем, убеждает, готов на все - кроме одного. Кто бы ей объяснил почему? И что его там так держит!
- Ну, ладно, поехали, - скомандовала Лика.
Он понял, что домой. С Ликой всегда так. Непредсказуемая. Он был рад, рад, рад... Но немного заточила своя наивность, - как он испугался, он реально думал, что все, конец, он готов был на все лишь бы помириться... Прикол - он совсем не подумал, что они вот так сразу поедут к ней, а ему к восьми надо быть дома. Полный привет.
Как всегда, накупили вкусностей. Васька так смешно бежал из магазина с пакетами. Лика за ним наблюдала из машины. А что так смешило? Он старался, - вот как он бежал, он просто не мог идти, в нем все ускорилось, замоторило, до такой степени, что его шаг невольно превращался в легкий бежок, подбежок. Интересно, он замечал?
Он всунулся в машину с пакетами, загрузил их на заднее сиденье, глянул на нее такими щенячьими глазами, и рожа Васькина соответствовала, - только преданность. Лика все - равно чувствовала, что ее обвели вокруг пальца.
На Васю накатила небывалая заботливость, Лика смеялась: " Ты за мной ухаживаешь сегодня, как мама!" Да, он ее мыл в ванной, как маленькую девочку, потом кутал в халат, бегал за носками в комнату, искал их в шкафу, она сидела на кухне на дурацком угловом диване... так хорошо натянул носки на ноги и еще прижал ступни руками, она обожала его руки - большие, мягкие и сильные. Боль зубная уходила, от жара в лице глаза у Лики стали как-будто еще больше, и цвет их усилился будто до своей крайности, до серо-жемчужного. Возможно, она была счастлива. Ну, ведь лучше не бывает! Тогда что?
В девять часов Вася все - равно ушел. Лика спала сладко-сладко, в этот раз он сумел ее успокоить.
2.
В сущности, Лика влипла. Почти год она встречается с женатым мужиком. Про Васю надо , конечно, сказать мужчина, но если женат, то все-таки мужик. Поэтому он приносил страдания. Лика считала, что поэтому. Все ее недовольства в отношениях объяснялись его женатостью. Видимо, так ей было проще. Любопытно другое - несмотря на страдания, ей казалось, что Вася давал ей жизнь. Большим словом - жизнь.
Они познакомились в метро. Случайно. Как это обычно всегда и бывает - случайно. Лика знала, что по судьбе. Она ехала на встречу к Рузанне, Лике нужны были деньги, она занимала пять тысяч, странно, на что, она уже не помнит. Они договорились встретиться у памятника Островскому, у Малого театра.
Самое смешное, что она ехала в метро всего две станции. Как всегда, опаздывала. Она выскочила на перрон, - поезд стоял с открытыми дверьми, может уже какое - то время, и было не понятно, просигналили "двери закрываются", или нет. Лика стояла перед распахнутой дверью, и боялась шагнуть в вагон. Казалось, целую вечность... Успела сто раз подумать : "Ничего себе! Так в метро не бывает..." За это время на другой стороне с жутким грохотом проехал один поезд, потом другой, а этот почему - то все еще не уходил, и кроме нее ни единого ожидающего человека, может, потому что было лето и днем... она пару раз окинула взглядом длинную, долгую платформу, в надежде на какого - нибудь вбегающего, сориентироваться, - нет, пустота, зависание... Лика все еще не решалась войти, она всегда панически боялась этих захлопывающихся дверей с толстой, жуткой резиной на краях, тупые двери - нет, прямо, как на распутье. Поезд не застыл, а именно завис, как вынутый из утекающего времени... просто ждал, как вообще не бывает, не бы - ва - ет - она сама этой нелепице улыбалась.
Конечно, Лика его видела. Все это время она стояла перед ним, - он сидел в вагоне у противоположной двери, немного развалившись, наблюдал за ее нерешительностью и ухмылялся. Она про себя отметила: "Красивые мужики в метро ездят". Вошла, и сразу же двери за ней захлопнулись.
Она, не задерживаясь, прошла в другой конец вагона: "Да, ну, будет сейчас таращиться", и совершенно про него забыла, серьезно, вот просто абсолютно.
На следующей станции вышла, сделала переход, народ уже откуда то поднабрался, когда пришел поезд, она развернулась по одну сторону двери , чтобы пропустить выходящих из вагона, вскинула глаза и увидела его напротив. Он смотрел пристально, видимо, ожидал ее взгляда, - Лика не скрыла удивления, connect был - его радость рвалась наружу, он бы сейчас рассмеялся, но сдерживал себя - понимание ситуации. Не улыбнуться в ответ было невозможно.
Понятно, что он шел за ней. Она потом представляла как - она в длинной, узкой, черной юбке, с широким черным ремнем на бедрах, черной майке и с убранными в пучок волосами, что бывает крайне редко.
В вагоне он сел рядом. Со стороны можно было подумать, что они вместе. Он совсем не суетился, можно сказать, не заморачивался, как будто у них времени было - вечность.
"У моей мамы тоже есть такие бусы," - он сказал это абсолютно так, как бы она хотела. И ее бусы из крупного светло-желтого янтаря тоже были мамины. Какой у него голос! Как говорила подруга - сексуально насыщенный. И одновременно Лику торкнула его расслабленность, чуть более, чем ей бы хотелось, похоже, он не волновался. Опять улыбался. Лика его немного уже рассмотрела, он был явно не бритым, проскочило: "Вот рожа довольная". Лика поняла, что он еще долго будет телиться, и опередила его: "На следующей я выхожу". Как внимательно он посмотрел в ответ! Лика гораздо позже добрала значимость его взгляда - Вася раньше нее понял, что это начало серьезного романа.
Вася поднимался с ней по эскалатору, что-то говорил, развлекал, Лика подумала: "Он спросит, наконец, телефон, или нам по пути?", и только на выходе из метро перед турникетами он протянул визитку. Лика пробежала по ней глазами, главными были два слова - Василий и режиссер.
- А вас как зовут? - он спросил почти вдогонку. И опять улыбался. Наглый.
- Лика.
Он помахал рукой, типа, понял. Лика обернулась еще раз, но его уже не было. Жаль. Лика еще не понимала, насколько в ее жизнь пробивается господин случай, потому что Вася не был пассажиром метрополитена, просто накануне наотмечался у приятеля, с утра было хорошее настроение, и он сам не понял, как решил прокатиться на метро.
Было чудное лето. Чудный день, с разливанной теплотой. В центре пусто, наверное, было воскресенье. Лика подлетела к Рузанне, одиноко ожидающей у памятника, и сразу выпалила: "Я сейчас познакомилась с обалденным мужиком, представляешь, режиссер!" Они двинулись в сторону Камергерского, где-то пообедать.
- Телефон взял? - поинтересовалась Рузанна.
- Нет, визитку дал.
- Гад! - констатировала Рузанна, - ничего делать не хотят!
Как ни странно, Лика про него в некотором смысле позабыла, отвлеклась. Скорее всего потому, что в это время встречалась с Пашей, который ей нравился. И позвонила она только через неделю, сама не зная, чего хотела от этого звонка, так, на волне настроения.
3.
Вася понравился. Но главное он говорил именно то, что ей было нужно, и так, что ее занимало. Не важно, что... Они гуляли в парке, он травил один за другим анекдоты, может десять, может двадцать, дико простые, про пирожки, которые друг друга догоняли. Она хохотала, как ненормальная, она никогда ничего подобного не слышала, - хохотала , немного забрасывая назад голову, сияя глазами. Может он никогда не видел такой реакции? Он смотрел на нее пристально и серьезно, у него светлые глаза, - то ли в серый, то ли в голубой, не понятно; он как-то переменился, он ею любовался, Лика видела; и одновременно он загрустил что ли? Был другим.
В первый час их первой прогулки она отметила две вещи: первое - на нем были странноватые, зеленые вельветовые брюки, такие старперские, в этом был диссонанс, потому что он явно прикольно одевался, и второе - он ни разу до нее не дотронулся , - ни поддержал, как все норовят, ни приобнял, руки ни разу не подал.
Так, они подробно обошли всю историческую часть парка, зашли в два маленьких музея, обсудили картины, двинули дальше и вдруг вырулили на большущую поляну. И грянула музыка!
В центре поляны заиграл военно-морской духовой оркестр. Музыканты были в парадной форме, - белый верх - темный низ и в бескозырках, ленточки развивались. Да, да, да! Развивались! Этот оркестр! Невероятно, феноменально! Откуда взялся оркестр! Музыка звучно бухала и одновременно упоительно-празднично полилась по парку. Любопытно, что как одинокому путнику, выбирающему место для заземления, так и ячейке оркестра, необходимо было тоже загвоздиться, в некотором смысле, прикрепиться к одному единственному дереву на поляне - одинокой сосне с терракотовым, длиннющим, как у пальмы, стволом, с густой зеленой челкой наверху, развевающейся на ветру в унисон с ленточками на бескозырках. Восторг! "Все для меня" - подумала Лика. Оркестр поддавал жару, давно припавшие к густой, травяной, скошенной благодати - парочки, родители с детьми, и даже одиночники - зашевелились - народу еще чего-то захотелось, в глубине парка, в момент, как в боевой готовности, в танце поплыла пожилая пара... Вася предложил задержаться здесь.
Они сидели на белых пластиковых стульях за таким же белым бедным столом, из белых тонких пластиковых тарелок ели мгновенно остывший шашлык, густо засыпанный зеленью. Вася что-то рассказывал про историю парка. Ей было очень хорошо рядом с ним, именно хорошо - и именно по его присутствию, рядом, он такой ощутимый, радостный и одновременно спокойный. Ему хотелось довериться. И было обалденно весело, Лика нравилась себе и ему тоже. Определенно.
Они шли через поле, по траве. Лику вдруг неприятно кольнуло, он явно направлялся к машине - свидание закончено? Что-то не сходилось. Вася замедлил шаг, тронул ее за локоть, она подумала: "Сейчас скажет, что очень понравилась прогулка со мной, и что я тоже... ля, ля, ля..." Он сказал более важную вещь: "Я не свободен"
- Ты женат?
- Да, - ответил спокойно и твердо.
- Понятно...
Ей, на самом деле, было по фигу - женат, не женат, какая ей разница?
- Давно?
- Восемь лет.
- Нормально... Дети есть? - нужно ей это было?
- Нет, - он вкладывал больший смысл в этот разговор.
Опыт это не шутка, сказал сразу. А когда подъехали к ее дому, еще добавил: "У нас с женой плохие отношения, мы почти свободны".
- Почти это на грани развода? Ха, ха, ха, - так ей было смешно, что просто невозможно.
- Нет, не так, - ему больше нечего было обсуждать, что хотел , он уже донес до ее сведения, - не заморачивайся, потом расскажу.
4.
Лика оказалась в Москве сразу же после окончания школы, как и было намечено. Девушка из Рязани.
Да, со вступлением во взрослую жизнь на Лику посыпались некоторые материальные блага. Самые существенные - две однокомнатные квартиры. В одной -старой панельной башне на Полянке, которая дожидалась ее три года, мамина двоюродная сестра позаботилась о Лике - она поселилась, а другую, тоже от какой-то родственницы, на метро "Пражская" сдавала, - за маленькие деньги .
Более того, после каждого маминого заезда, после ее обычного недельного пребывания, в квартире оставались вещи от кого - то... Сначала пошли хрустальные вазы, - почин сделала соседка по даче - ее большущая драгоценная ваза обрела новую жизнь, появившись однажды в Ликиной квартире из целлофанового пакета и страшного количества газеты - правда очень красивая - фиолетовая с глубокой нарезкой в виде пальмовых ветвей, она нашла свое место на подоконнике - напросвет.
И пошло поехало, как цепная реакция - будто одной маминой подружке пришла идея передачи ценностей, остальные поддержали. Ваз подсобралось уже четыре штуки. Тетя Лида передала китайское металлическое блюдо с зеленой эмалью, будто все потрескавшееся от старины, на самом деле редкой работы. И опять две парные китайские вазы - фарфоровые потертого розового цвета с золотыми драконами, и золотое кольцо с крупным медовым янтарем; Зинаида Павловна - золотые сережки с кораллами. Недавно появилась золотая подвеска с золотистым топазом, без цепочки. Все эти вещи обретали новое хранилище, потому что не факт, что Лика когда - нибудь, допустим, эти украшения будет носить.
Но девушка входила в новую жизнь - в Москве. Не столько Лике, сколько маме и ее близким, виделись новые грандиозные горизонты; им , свидетелям ее домосковской жизни, хотелось принять участие. Все мамины спутницы ( так она сама говорила ) вступали в определенную странную пору, еще совсем не старые, когда им стало нужным что-то свое драгоценное отдать. Женщины. Их объединяла одна феноменальная особенность - они все были бездетными, начиная с самых близких теток.
Бабушка родила изумительных пятерых девочек, удивительно похожих друг на друга, несмотря на разницу в возрасте. Когда в праздник все собирались за столом, Лике, особенно в детстве, казалось, что она сидит среди жуткого количества близнецов. Первую звали Леля, остальные тоже в коротком варианте на "л", - Лида, Лара, Липа и Лиза. Любопытно, что все пятеро побывали за мужем, однако смогли продержаться только год или два, родить успела одна Елизавета - Ликина мама. Видимо, из-за недолгосрочности браков все мужья, бывшие по возрасту парни, канули в лету.
Теперь, в Москве, у Елизаветы Сергеевны, по меткому ее выражению, была стационарная база. Она наслаждалась своими недельными побывками у Лики, будто перед ней тоже открылись новые перспективы, будто одна нескончаемая весна пришла в жизнь. Первый ее московский день обычно начинался с бодрого призыва: "Театры! Музеи! Какие возможности!" Однако, труба звала и сбивала с заманчивого пути. Долг! Ответственность! В этих позициях мама была рыбкой. Плотный гостевой график, с которым она появлялась в Москве, накатывался и не давал возможности особенно отвлекаться. Родственники, друзья, знакомые, приятели... Ее не тяготили большие переезды по городу, главное правильно одеться - комфортный каблучок и любимая вместительная сумка на тонком ремешке через плечо и грудь - равных, которой не было. Иногда действительно с кем-то удавалось забежать в музей, но потом ее обязательно затаскивали в гости, с настоящим обедом или ужином и бесконечными разговорами, накопившимися. Удивительно, что этими впечатлениями Елизавета Сергеевна не делилась с Ликой, так, пару фраз, как было замечательно, хотя возвращалась в шикарном настроении, которое, как крепкие духи, распространялось на всю квартиру, заполняя ее до самых уголков, распадаясь на ароматы - доброго, мягкого, уютного... Им было здорово вместе. Однако, вкусив вольной жизни, Лика, наверное, уже не смогла бы жить вместе с мамой, но расставаясь, их охватывала тоска.
Из маминой жизни никто никуда не исчезал - знакомые отдалялись, приближались, объявлялись вдруг через несколько лет исчезновения. Однажды маме пришло письмо от студенческой подруги - как разыскала? Мама плакала от счастья, и они опять задружились... Круг маминых контактов, соприкосновений, точек взаимодействия был обширный, живой и... совершенно женский. Хотя, для Лики она страстно желала близкого мужчину. В Лике она видела черты, способные прорвать их женскую засаду. Так было бы правильнее, хорошо.
Желали появления принца. Ждали. И через два года, вот, на тебе - Вася. Мама была в испуге, плохой признак - пришел женатый мужчина. "Зачем он тебе? Не твой! - не уставала повторять, - радости он тебе не принесет".
- Вася близкий мне человек, я его люблю, - твердила свое Лика.
- А он?
- И он тоже, мы любим друг друга, - Лика отвечала с твердой убежденностью.
- Хорошо. А жену он любит?
Лика молчала, пожимала плечами.
- Вот с этого и надо начинать, пусть сначала с женой разберется, а потом тебе голову морочит, - мама не унималась, ей, видимо , было что сказать. Наблюдения! Куда бы их деть.
- Еще разобраться надо кто кому голову морочит, - отбивалась Лика.
- Так все думают... Кто не свободен, тот и изворачивается, того надо бояться, остерегаться.
Ликина мама была из категории людей, которым с возрастанием, с возрастом, потихоньку становились очевидными мотивации человеческих отношений. У нее сердце разрывалось от того, что ее девочке-Ликушеньке участь эта неправильная выпадает - унизительные душевные испытания достает девушка с женатым мужчиной. Ей также было понятно, что Лика неспособна ее слышать. Однако, говорить об этом дочери надо, озвучить, считала своим материнским долгом.
- Как у тебя просто, - Лика раздражалась.
- А знаешь, на самом деле не так сложно, если быть честным.
- Мам, я тебя умоляю, только не надо этих подозрений.
Никакого подозрения не получалось заронить в Ликины представления, советы ей были не нужны. В сущности, она даже не задумывалась, хочет ли она замуж за Васю, она упивалась близостью, отношениями, настояшими отношениями, страстными - мужчина и женщина - так в первый раз в жизни.
5.
- Ты меня огорчаешь, - противным голосом откликнулся Вася на полученную информацию.
Он стоял в пробке, а значит, обладал уймой законного времени. Он бы позвонил и сам - пробки принадлежали Лике. В этом случае Лика бросала все свои дела, потому что разговаривать с ним было наслаждением бесконечным. Действительно так бывает, услышав его голос, она забывала обо всем.
Но его иногда проявляющиеся менторские нотки она знала и ожидала; этот гадкий тон в их маленькой совместной жизни, относительно астрономического времени, хотя бы дня , напоминали вкрапления в неполноценные перепелиные яйца, относительно полнокровных куриных, к чему все привыкли. Да, точно, хорошее сравнение. Их отношения - перепелиные яйца невнятного цвета в коричневых пятнах , в маленькой коробке им неспокойно, от того что они положены в незакрепленные виляющие ячейки. Нет, вкрапления заложены в Васю, ближе ему, Лика от него заражалась, он ее вовлекал, она , естественно, временами теряла грань сопротивления. В известном возрасте он, наверное, будет приличным занудой - невыносимым. Лика сделала свое сообщение по телефону, специально, чтобы он скорее заткнулся со своими нравоучениями.
- Считаешь это катастрофа? - Лика не хотела уступать, дело сделано.
- Нет... - продолжил Вася в педаго-го-гическом тоне, - я думаю все гораздо сложнее. Вопрос в том, почему ты нигде не задерживаешься?
- Ответ простой - не интересно.
- В банке не интересно, в салоне тоже, в галерее тоже, а где? Ты когда-нибудь задавала себе этот вопрос?
Такой маленькой девочкой она не чувствовала себя даже с мамой. И, главное, такой беспомощной, с уклонением в глупость. Нееее...т. Надоело. Лика нажала на кнопочку. И тут же перезвонила.
- Вася, извини, что-то с телефоном.
- Ты так всегда делаешь.
- Нет, - Лика себя отстаивала.
- Когда ты не хочешь слушать, ты всегда так делаешь, - Вася продолжал вещать с полной уверенностью.
- Да, ладно, не вешай ярлыки, - разговор принимал другой оборот, - нельзя же идти против себя, работа должна быть интересной, радовать, как у тебя, - это был намеренный удар поддых.
- Хорошо, я поспрашиваю... Начнем все с начала... Давай до завтра.
- Давай... Целую.
Лика знала, Вася поспрашивает, где угодно только не в родной киношной сфере. Туда он Лику не подпускает, а мог бы. На сериале кто только не работает, и деньги не последние. К себе мог бы взять. Были бы вместе. Нет. На это он никогда не пойдет. Боится. Знать бы чего.
Вечером Вася прибежал досказывать свою правоту. Опять возник английский, как шаг к какому - то унифицированному успеху, курсы английского, на которые он ее отправил. Лика английский тоже забросила.
- Ты просто ленивая. Ты ничего не можешь довести до конца, - разорялся Вася.
На кухне, на подоконнике горела батарея свечей разного цвета. Лика любила создать атмосферу, к ужину.
- Вкусно?
- Вкусно... готовишь ты обалденно...
- А говоришь, что ничего не довожу до конца, а если поразмыслить, то еще кое-что можно вспомнить, тоже, я бы сказала, немаловажное...
- Не надо юлить.
- Ничего себе юлить!
- От темы не уходи. Напоминаю - мы сейчас говорим о твоей профессиональной деятельности, профессиональной реализации, - Вася язвил.
- Между прочим, из банка меня не хотели отпускать, они были мною довольны, им нравилось, как я работаю. Так говорил мой начальник, и часами на меня глазел, ты бы хотел, чтобы у меня был служебный роман, с начальником?
- А ты проявила твердость характера и банк с начальниками бросила.
- Да, меня повысили в должности, а зарплату не прибавили! Нормально! Там рабский труд, а ты , между прочим этого не знаешь и не понимаешь... Ой! Только что пришла мысль! Ты много чего не понимаешь!
- Квартира на Пражской , это твое несчастье. У тебя не возникает острой необходимости работать, от голода ты не умрешь. Скоро у тебя выработается плохая привычка - жить на маленькие средства, только бы не работать.
- Ты забыл, - у Лики появились слегка издевательские нотки, - квартиру на Пражской можно продать и получить не самые маленькие деньги... Да, чуть не забыла, я сделала открытие, не бойся, касается только меня.
- Не сомневаюсь, что ценное.
- Возможно, я смогу что-то изменить, ускорить...
- Жизнь! - Вася расхохотался.
- Да, что-то в таком роде... Я хочу себя дисциплинировать...
- О! Будешь раньше вставать... в девять. Нет? В восемь?
Лика смеялась, это Васе поддавало пороху: "Значит, как тибетские монахи - в пять! Гениально!" - он смотрел на нее со снисходительным умилением.
- Напрасно иронизируешь, будет покруче... Знаешь, что мне пришло в голову? Отвечать на все телефонные звонки.
- О-бал-деть! Встать пораньше - это не для тебя! Нет! - Вася закатился от смеха, - отличная мысль - встать пораньше и за свое, к телефону!" Еще минута и Вася окопался бы в своей иронии, но внимательный взгляд напротив, тоже почему-то ироничный, привел в чувство, можно нарваться, поэтому притормозил: " По-моему, ты себе не отказываешь в бесконечных телефонных разговорах?"
- Ты меня плохо знаешь. Меня мобильный, как явление, бесит. Звонят все от нечего делать, кому вздумается и когда вздумается. Я редила. Народ обижается, почему не ответила, не стесняются, спрашивают: "Ты же видела мой звонок?", ждут перезвона, некоторые еще и набираются наглости выяснять - почему? Меня просто бесит. И вдруг мне пришло в голову, наоборот, надо с этим телефонным достижением воссоединиться, попасть в одну плоскость - все позывные от биомассы надо принимать, чтобы не было обрывов - соединять все пульсирующие биологические точки. Но! Научиться в этом соединении - connect - офигительное слово - разруливать правильно. Быстро разводить ненужные разговоры, в некоторой степени пресекать, но не оставлять кинутым в пространстве... И тогда получается вот что - ты даешь внимание человеку, свое отношение к теме - и одновременно! - воспитываешь себя, дисциплинируешь и главное - нет никакого нарушения связи - потом не мучаешься, не думаешь - вот не ответила человеку, не коришь себя и его не ненавидишь - все эти чувства гасятся на корню -ничего отрицательного, полное завершение, и опять же повторяюсь - никто не поставит тебе идиотский вопрос - почему не отвечала. В этом есть некая чистота и свобода. И все ниточки в соединении. Только надо научиться четко разводить.
Вася молчал.
- Ну, что? - Лика нуждалась во впечатлении.
- Что-то есть... Я то на все звонки отвечаю, звонки по работе, по делу - помолчал, - у тебя как-то по-другому, заморочено.
6.
На самом деле ларчик просто открывался - в банке Лике отпуск летом не светил ни под каким предлогом, и это было слишком! Она приняла меры, и теперь месяца на полтора можно было зависнуть, а потом что-нибудь опять найдется. Так было всегда. Перебежки. В таком режиме она работала. И как ни странно всегда устраивалась.
Поэтому через две недели ленивых поисков ненужной работы, Лика объявила: " Зато теперь я спокойно поеду на клубнику".
Очень просто. Лика поехала в Рязань к маме, а уже через день они вместе двинули еще дальше за семьдесят километров от Рязани, к тетке, в ее деревенский дом, который тетка купила подешевке еще лет десять назад. Тетка эта классная, и Лика ее любила, противно было только два часа тащиться на местном автобусе, не по самой хорошей дороге, с жутким количеством остановок, на каждой из которых толпа деревенских выходила, а другая долго входила - толкаясь, галдя, но скорости не поддавая.
Но! Был великий соблазн, который каждый год лишь кратковременно сигнализировал, как матрос - четкими, энергичными взмахами - цветными флажками на военном корабле. Матросом была Ликина тетка. Тетка призывала на клубнику.
На самом деле , наверное, только Лика могла кому-то сказать - была у тетки - потому что абсолютно все тетку звали Лидуша, Лидушенька, - и Лика тоже - Лидуша - без дополнения тетя. Потому что Лидуша была представителем нежной и трогательной человеческой породы, в свои шестьдесят она продолжала держать свой "природный" блонд, и еще любила пройтись с распущенными волосами, и любила наряжаться в цветные платья с оборочками и бантиками. В теткиных рассказах про своих поклонников, Лика обожала ее коронную фразу: " А я волосами так слегка тряхнула, он обалдел..." Лидуша казалась совершенно не приспособленной не только, боже упаси, для деревенской жизни; но и к бытовой. Когда в свое время ей взбрело в голову купить дом, все ее знакомые были ошарашены. Сестры собирали совет - отговаривали, спорили - сдался тебе этот дом, всю жизнь прожила в городе, в деревне из наших никто никогда не жил, ты ничего не умеешь, мужика рядом нет, помочь некому, блажь полная. Но у Лидуши было еще одно классное выражение, Ликино любимое: "Меня с пути не собьешь!", и оно определяло ее характер. По деревне она разъезжала на велосипеде в платьях и с распущенными волосами, а когда по пути в магазин, на главном шоссе набирала скорость, косая челка уходила со лба и запрокидывалась наверх; тетки говорили - чумовая, мужики - улыбались, сами не зная чему, детям - нравилось.
Как она смогла развести такое шикарное поле клубники? Ни у кого ничего не спрашивала, ни с кем не советовалась, клубничное дело полностью изучила по книгам, и у нее получилось. Лидуша разводила клубнику, какого - то невероятного сорта - не особенно красная, но крупная и сладкая, с белым кончиком. Деревенские тоже каждый год приходили полюбопытствовать уродилась ли опять клубника, и каждый раз удивлялись, не веря своим глазам, что городская на своем участке имеет такую благодать: "О! Колхозное поле развела!" Клубнику собирали ведрами. Каким-то чудом Лику именно в это время заносило к Лидуше. Тетки, ясное дело, тоже подтягивались. Клубничное изобилие диктовало стиль - отъедались, объедались, обмазывались с ног до головы розовым липким месивом, варили варенье и еще продавали деревенским, точнее их гостям , приезжающим на выходные, тоже привыкшим к клубнике до отвала.
Очень просто. Никогда не знаешь, что тебе приготовлено. Вечером Лика вошла с улицы на веранду с большим алюминиевым дуршлагом в руках, полным клубники, телевизор работал, он оставался включенным весь день. Она подержала клубнику под струей воды, потом выключила кран, оставила дуршлаг на некоторое время в раковине, ждала пока стечет вода... Повернулась и взглянула на экран и офигела - рядами, рядами, рядами - китайцы... Корреспондент излагал о совместных военных учениях России и Китая - рядами китайцы в военной форме, неожиданно очень крупные с этими круглыми лицами, такие похожие друг на друга. Как их сняли, - длинными предлинными рядами. Перед учениями, на параде что ли? Лица... В таком количестве... Это люди... Совершенно не понятно какие, закрытые, как перевертыши, как другая сторона человечества, как другая сторона луны. Великого пофигиста Лику тряхануло.
Она вошла в комнату, мама с теткой о чем - то секретничали, неожиданно для себя Лика выпалила: "Я буду учить китайский". Тетка расхохоталась: "Будешь говорить : "Ням, ням, ням..." "Мяу, мяу, мяу... - подхватила мама, - такая тоненькая девочка, с изумительными русыми длинными волосами, с серыми глазами... Китайцы тебя полюбят! - они втроем завалились на диван и хохотали, только с легкостью поддержали начинание, - хочется - учи". Наверное, по незнанию, всегда легче.
Больше ни мама, ни Лидуша о китайцах не вспоминали. А Лику желание или некий импульс разрывал на части, за две недели она настроила планов громадье, и рвалась в Москву. Ей надо было действовать, скорее совершить первый шаг - все разузнать, что, где, как, сколько стоит - чтобы увидеть что будет дальше. Возможно, впервые она почувствовала всеохватывающее любопытство, от которого невозможно освободиться. "Нееет! Меня с пути не собьешь", - с удовольствием вспомнила Лика, девиз имел прямую наводку на нее. Какие-то цветочки в ней распустились.
- Я буду учить китайский, - Лика выпалила Васе, как победу.
- Учи, - равнодушия в его голосе не было, Вася сразу занял позицию.
Он уже в джинсах валялся на кровати, но был занят - на телефоне - ему шла уйма звонков, всегда важных. Он перманентно был в работе, Вася от этого режима особенно не удручался. Привык, или так жил. Лика ловила момент.
- Я серьезно.
- Учи серьезно, - он шарил в мобильнике.
- Вась, ну, правда.
- Я же говорю - учи.
Она сходила на кухню, что-то там поделала, вернулась с явным намерением разъяснить ему почему. Рассказывала, как увидела армию китайцев по телеку, - строй, строй, строй, длинные ряды.
- Ты что к войне хочешь подготовиться, - он, наконец, расхохотался.
- Дурак, причем тут война, войны не будет.
- Ну, а что тогда?
- Я потом на тебя посмотрю, как ты ржать будешь.
- Ну, хорошо, знать китайский сейчас перспективно, но ты можешь ответить, зачем тебе китайский.
- Не знаю, хочу и все.
- А ты разве не знаешь? - Вася сделал паузу. Выразительно молчал.
- Китайский требует терпения и усидчивости, - Вася закатывался, - про это вспомнил анекдот, грубый... но смысл в общих чертах такой: у тех кто учит китайский квадратная попа
- Вась, ну, ты, дурак!
- Извини, извини, не обижайся, непроизвольно вспомнилось.
Он взглянул на часы: "У меня через час съемки, кофе напоишь?"
- В важном для меня деле - это твой совет?
- Совет такой: лучше английский вытяни.
- Английский не хочу.
- Сильно сказано - хочу - не хочу...
- Знаешь, как сильно хочу, что могу весь мир перевернуть.
Вот такое выражение ее глаз - взгляд - Вася не знал, а думал, что прекрасно знает Лику. Это был отпор. Сильный. "До чего же красивые глаза..." Лика вдруг присела рядом с кроватью на колени "Серые, влажные миндалины, подведенные темными ресницами... Чего она от меня добивается?.."
- Ого, что-то новенькое. Ты бы так в университет рвалась, а то уже два года валандаешься.
- Увидишь.
- Что?
- Вот, увидишь!
В тот день Вася позвонил со съемок, что бывало крайне редко - он продолжал ее пилить и отговаривать. Усердно. Лика заподозревала в Васе что-то неладное. В первый раз подумала: "А можно ли ему доверять? Как у него обстоит со своей выгодой?"
7.
Через два дня... Был праздник. Души. У Лики. В баре "Высоцкий" умопомрачительный джаз. Предвкушали оба. Фактически перед выходом от Васи пришло сообщение "заеду на час позже". Душевный скачок в сторону Лика перехватила, скомандовала: " Так! Держаться! Ничего страшного - ужин сократился на час ..."
Она еще раз дала кофейку, поболтала с мамой по телефону, прилегла и поддалась неожиданно накатившей сонливости. "Минут на пятнадцать..,"- подумала. Она проснулась от звука пришедшей эсемески. "Девочка, прости, пока не получается. Идем точно, перезвоню"
Лика проверила время, он объявился не через час, как обещал, а через час сорок. Ужин накрывался, и что значит перезвоню! Где он сейчас? Что не дома?
В следующий раз Вася отсветился еще через сорок минут - "заехать не получается, возьми такси, встречаемся через час в клубе". "Теперь идти в платье нет смысла", - Лика стояла перед зеркалом, переодеваться не хотелось. Плотное трикотажное сильно короткое платье - лиловое в белых лилиях, фиолетовые колготки, фиолетовые очень легкие замшевые сапоги - все сейчас глупо. Новый наряд формировался, обдумывался, она представляла, как выйдет из подъезда, как звезда, убьет Ваську наповал. Нет, переодеваться не хотелось - в джинсы, в майку, надо подумать какую - какую-то открытую - или спину, или грудь.
Лика сама не поняла, как позвонила. Все произошло мгновенно. Вася ответил спокойно. Неожиданно для себя Лика разрыдалась и сказала абсолютно дикую вещь: "Ты слизняк и кислятина, ты мне надоел".
- Если надоел, нет проблем - он ответил устало и спокойно.
- Ты спишь с двумя, не можешь разобраться, кто тебе дороже, ты вообще не мужик.
- И ты не баба...
- Ты мне надоел, - Лика захлебывалась в слезах, ее разобрало капитально, - я больше не хочу быть вместе с тобой!
- Я же ответил - не проблема.
Повисло молчание. Почему он ее не успокаивал? Лике показалось, что у нее онемели ноги.
- Я оставляю за тобой право звонка, - он как учитель плохую ученицу за невыученный урок уничтожал холодностью. За что?
Он сделал разъединение.
"Теперь, он первый ни за что не позвонит", - ударило по мозгам, - "а я не смогу", - а дальше понеслось, - " где он, почему он мог так спокойно со мной говорить?"
8.
И это - конец. Все. Как пережить?
Жизнь крутилась стороной, осталось только одно всепоглощающее желание - скорее, скорее залечь и думать. Диван приковал. Все повседневные заботы - пошли вон! Времени для дивана - уйма. Оно сочилось через малюсенькое отверстие и в лет урывало в песок. Она сворачивалась в комочек, закрывала глаза - картинки крутились в голове четким порядком - что сказал, что ответила, как посмотрел. Крутилось одно и тоже с большими временными походами в дебри памяти ,будто мозг занимался только проникновением глубже, расширял картинки, и потом все опять повторялось. Движения к осмыслению не происходило, для такой сложной операции организм не обладал ресурсом, не было сил. Где она была? Выпадала куда? И не то что бы попытки, мысли не было вынырнуть. Люди... Когда кто-то звонил, Лика злилась,- отстаньте, не мешайте, не мешайте - не отвлекайте! Она плакала очень горько.
9.
В начале октября Лика узнала первое китайское имя. "Меня зовут Сяо Пинь", - представилась китаянка, - это означает розовый восход. Обалдеть! И понеслось! Ли - ка... ли - много значений - сила, груша, усилие, ка - что-то вроде лихва, тоже уйма значений. Про Васю было интересно, он превратился вввввввввввввв
Лика приобрела новое ощущение; открылась дверца и ее впустили в новую игру, причем не всем ведомую, с лабиринтами, она как ступила за порог - куда то, куда не каждый может войти, многим нет туда хода, мозгов не хватит. Лика осилит. Она чувствовала в себе силу на уровне свободы, - та...к зашевелившейся в ней, замутившейся, - ей было по кайфу.
Через неделю Лика пришла в книжный магазин за китайским словарем. Более того, она знала за каким именно, за определенным, ее устраивал определенный словарь китайского языка. Ее переполняла теплая радость. Бордовый с золотыми буквами, огромный и толстенный точно такой же, как оксвордский черный у нее дома, перед которым она испытывала холодный ужас, а к этому талмуду у нее - ха-ха - была трогательная нежность, как лица японских девушек, потому что китайских она пока плохо себе представляла.
Первый раз в жизни ее не одолевали сомнения, а наоборот, невидимые силы поддерживали ее, с улыбкой , она чувствовала это. Вот позавчера вечером она с Катей вышла прогуляться по району, а потом с компанией зашли на минуту в Катину школу, к классному руководителю. Первое, что Лика увидела - написанное на доске слово - Китай.
10.
Парни к Лике были неравнодушны. Периодически Лика соскакивала. Когда бывала с Васей в ссоре. Потому что каждый раз расставалась навсегда. Любопытно, что он никогда после восстановления отношений не спрашивал, изменяла ли она ему, не задавал глупых вопросов, или вопрос не возникал - он был уверен, что Лика его любит.
В этот раз слишком настойчиво добивался ее благосклонности Вадим. Встретились по программе - кино, хороший ужин в ресторане, потом поехали к нему на родительскую дачу, недалеко, всего километров двадцать пять от Москвы.
Но Лика никогда ни у кого не оставалась на ночь. Как замужняя девушка-изменница всегда возвращалась домой. Как бы ее ни уговаривали.
Но эта встреча с Вадимом - без обязательств - неожиданно обернулась некой серьезной вехой.
Так вот. Когда они на обратном пути где - то в час ночи рассекали по МКАДу, его Хонда вдруг заглохла. Вадим успел откатиться только во второй ряд, а лучше бы остался в первом. Машина отключилась полностью и не заводилась. Темная машина без аварийки стояла на МКАДе, а мимо другие проносились на приличной скорости... Они обалдели. Вадим только повторял: "Не бойся. Не бойся, сейчас поедем..." В действительности он казался спокойным и сосредоточенным. Лика молчала. Ей казалось , что это знак - с ним встречаться больше нельзя, никогда! Спустя минут пять машина так же неожиданно завелась. Они промолчали всю дорогу до дома. Остановившись у подъезда, Вадим задержал ее с разговором.
- Лика, дураку понятно, что эта остановка произошла не просто так. Прежде чем ты уйдешь, я хочу разобраться. Скорее всего, мы больше не увидимся, ты так решила, я это чувствую. Ты уже наложила на наши отношения запрет. Только что-то не так. Ты мне очень нравишься, давно... сказать , что ты ко мне равнодушна нельзя, что-то есть, иначе мы не были бы сегодня вместе...
- Думаешь?
- Да, ты человек, который себя насиловать не будет
- А от балды, думаешь, не бывает?
Вадим посмотрел на нее внимательно.
- Я встретился с тобой с чистым намерением, а ты?
Лика задумалась.
- Наверное , тоже... А как еще?
- Ты могла бы вспомнить, о чем подумала перед тем как мы остановились, или в этот момент?
- Ты удивишься, я четко знаю, о чем подумала, но сказать тебе не могу.
- Это глупо... Обо всем можно сказать...
- Не обо всем... тебе не надо знать.
- Мне необходимо понять, почему мы остановились? Это был знак. Его надо понять.
- Видимо, нам не надо встречаться.
- Этого недостаточно. Что-то еще. Скажи о чем подумала... Нам обоим будет легче, если мы поймем.
Лика колоться не хотела, не видела смысла.
- Лика, я тебя не отпущу пока мы не разберемся... Мы сейчас расстанемся, и потом уже никогда не сможем об этом поговорить, эта незавершенка останется навсегда... Давай так, попробуй ответить на мои вопросы. Та подумала о другом мужчине?
- Да, - Лика действительно удивилась, - как ты догадался?
- Это не сложно... Теперь точно скажи, что именно?
- Я подумала, что хочу пожить с ним вместе... Вместе... День, два, три... сколько получится...
- Вы встречаетесь?
- Сейчас нет, уже полтора месяца...
- Он тебя любит?
- Да.
- Тогда, что?
Лика молчала.
- Он женат?
- Да.
- Это ошибка.
- Что ошибка?
- Ошибка. Ты не можешь желать, как ты говоришь, пожить вместе... Здесь два варианта - или он должен сделать выбор и принять решение, или если он неспособен, ты должна принять решение, что для тебя важнее - расстаться и страдать, или в страдать от унижения.
- Молодец! Легко говорить со стороны.
- Да, это очень простая ситуация... в своем разрешении... Просто, обычно в любовном треугольнике люди накручивают, придумывают отговорки... Пожить вместе. Что это такое? Баланда какая - то. Нет честности с собой. Вот поэтому и остановились. Тебе знак. Задуматься, посмотреть на ваши отношения по-другому, внимательно. Дать внимание. Ты понимаешь?