Аннотация: Наш ответ "вампирской саге". Никаких розовых соплей и лирики, все будет жестко и цинично. Тоже только первая глава.
- Подойдет?
Двое мужчин склонились над столом, разглядывая третьего. Парнишка явно перебрал вина, заснув сидя, уронив голову на скрещенные на столешнице руки. Один из говоривших бесцеремонно приподнял голову спящего, разглядывая лицо.
- Да какая разница. Подойдет. Давай помоги мне оттащить его к телеге.
- Ее. Это девка переодетая. Хитрая, зараза. Вина пить не стала даже "за счет заведения". Пришлось ей в воду маковый сок подмешать.
- А не боишься, что ее хватятся? Может, она тут ждала кого?
- Не, я с ней поговорил малость. Пришла одна, хотела заночевать. Направляется в Ризицу. В здешних местах ни родных, ни знакомых. А коли до Ризицы не дойдет - так мало ли что могло по дороге случиться?
- И то верно, - засмеялся первый.
Спящую подхватили под руки с двух сторон и неспешно поволокли к черному ходу. Со стороны это выглядело, словно двое друзей тащат своего подвыпившего приятеля. Свалив бесчувственное тело на дно телеги, второй протянул руку:
- С тебя пять монет, Гиря.
Первый злобно прищурился:
- А не жирно ли будет, Удавка? Думаешь, я не заметил, как ты уже у нее кошель вытащил? Давай делись!
Удавка, прозванный так за свою общеизвестную жадность к деньгам (за копейку удавится) жалобно повздыхал, но спорить с Гирей не рискнул. Знал, что тот тоже не зря получил свое прозвище. Поделившись добычей, Удавка жалобным голосом попросил:
- Мне бы плащик еще... Вещица добротная, как раз пять монет за нее дадут...
- Да он все десять стоит! - возразил Гиря, - Давай тогда мне за него пять монет сейчас!
Удавка запричитал:
- Гиря, да что ж ты своего грабишь! Да я ли не старался! Ведь не для себя - для всей общины... Ну заработаю я на этом, и то еще не известно, а общине-то зато какая польза!
- Ты меня не попрекай! - разозлился Гиря, - Я не меньше твоего стараюсь! Не до ночи мне с тобой тут пререкаться, сказано тебе: хочешь плащ - гони монеты!
- Гиря, ну давай хоть за три! Все равно ведь от вещицы избавиться придется - глянь, какая приметная...
Гиря грубо сорвал плащ с незадачливой путницы и швырнул его Удавке.
- Забирай! И монеты свои оставь, все равно у тебя же их и просажу. А взамен три вечера буду у тебя харчеваться.
Удавка схватил плащ и жадно уставился на сапожки. Вот это действительно была обувка знатная, видно сразу - шитые на заказ, добротные. Все равно неизвестной девке они больше не понадобятся. Да вот беда - уж больно малы. На взрослого не налезут, только на подростка. Значит, сбыть их быстро не получится... Гиря между тем накрыл тело мешковиной, чтоб со стороны не бросалось в глаза, влез на передок телеги и шевельнул поводьями.
- Но, трогай давай!
Удавка шагнул следом:
- Гиря, ты бы связал ее... Уж такая хитрая, как бы не сбежала.
Гиря на секунду задумался.
- Ладно, береженого бог бережет. Дай веревку.
Спутав спящей руки, Гиря снова занял место возницы, и телега выехала с постоялого двора. Удавка проводил ее взглядом, сделал рукой обережный знак и вернулся к своим делам.
Ради справедливости надо сказать, что обирать каждого путника Удавке было не свойственно. Конечно, по мелочам он не стеснялся - и вино кислое подсовывал, и обсчитывал, и то только пришлых, но чтобы на смерть кого отправить - это нет. Но тут дело было совсем особое.
Упырь объявился, как на грех, в самое неподходящее время - весной случился падеж скота от какой-то жуткой болячки, одно время даже опасались, как бы эта зараза на людей не перекинулась, но богиня Дара миловала. Но для упыря не нашлось ни теленка, ни овцы, одна домашняя птица, а разве этим вурдалака утихомиришь? Вот и пришлось искать лишнего человека. Да вот не случилось об эту пору ни смертельно недужного, ни сильно провинившегося. А разве у старосты подымется рука кого из своих смертником назначить, когда все в общине мало-мало чуть не родственниками друг другу приходятся? На сходе порешили даже жребий тянуть, кому в пасть упырю отправляться, а тут подвернулась эта бродяжка.
Пришла со стороны, явно прячется (иначе с чего бы ей в чужую одежду рядиться?), никого в округе не знает. Словно сама богиня Дара ее послала в ответ на мольбы старосты. Впрочем, Удавка о таких высоких материях не рассуждал (пусть об этом у старосты голова болит, как общине свой поступок объяснить), а попросту прослышал о награде, обещанной тому, кто жертву предоставит. Правда, награду обещали за овцу, но где ж ее взять? А так даже лучше получилось - всем известно, что упыри человечину предпочитают... Правда, один Удавка даже с девкой связываться не рискнул, позвал своего приятеля (и постоянного клиента) Гирю. Прозвище свое тот полностью оправдывал, от удара его пудового кулака замертво даже бычок-трехлеток валился. Уговор был - награду пополам, да вот напарничек делиться не пожелал... Впрочем, Удавка тоже не прогадал - кошелек у бродяжки оказался не тощим, да еще котомка с барахлишком, да плащик... Довольно улыбаясь, Удавка запихнул вещи в сундук.
Сонная закопошилась, когда Гиря уже почти доехал до места. Предупреждению Удавки о хитрости девки Гиря внял, и всю дорогу внимательно прислушивался. Так что тихо уйти у неизвестной не получилось. Пока девка пыталась выбраться из-под мешковины, Гиря обернулся и пригрозил:
- Ты, дурында, сиди да помалкивай. А то разок приложу - и будешь своей смерти в беспамятстве ждать.
Может, для бродяжки это было бы и лучше - умерла бы, и не заметила, как во сне, да вот только от его удара девка запросто скопытится раньше времени, а упырь мертвечину ни по чем не тронет, ищи тогда кого другого! Чего доброго, и вправду до жребия дойдет.
- За что, дяденька? - запричитала девка жалобно.
- Цыц, говорю! - Гиря погрозил кулаком, чуть не с голову девки размером, - Ты меня не жалобь, коль уж попала. Лучше ты, чем я. Или скажем, кто еще из наших.
- Меня этим не проймешь, - проворчал Гиря, останавливая телегу у жертвенного столба и стаскивая за ноги бродяжку. Та заизвивалась, ногами засучила, но Гиря этих жалких попыток и не заметил. Прислонил девку спиной к столбу, намериваясь привязать, да веревка коротка оказалась: Удавка, жмот, и тут свою выгоду не упустил - подсунул обрывок какой-то. Так что пришлось Гире только руки жертве за столбом связать. Да бродяжке и этого хватило - едва Гиря свое дело закончил, как она осела на землю, белая от страха.
- За что, дяденька? - повторила тихо.
- Да, почитай, ни за что, - Гиря задумчиво поскреб в затылке, - Попала ты, дурында, под руку не в добрый час, знать на роду тебе так написано. А теперь уж все - ори или молчи, а никто тебе не поможет.
Девка снова захлюпала, низко опустив голову. Гиря посмотрел на клонящееся к закату солнце и решительно влез на передок телеги, осеняя себя обережным знаком. Кажись, дело сделали. Тряхнув вожжами, Гиря развернул лошаденку и неспешно покатил к деревушке. До темноты еще старосту найду, и свои монеты получу - думал Гиря про себя, слыша позади тонкое подвыванье. А девка... жалко дурынду, да видно так уж судьба ее распорядилась.
Гиря не был бы столь уверен в решениях судьбы, если бы мог видеть то, что творилось у него за спиной. Подождав, пока затихнет скрип телеги, девка сразу замолкла и подняла голову. Ни одной слезинки не было в ее глазах. Злобно сощурившись, жертва глядела вслед уехавшему палачу. Потом встала на ноги и даже сделала полный оборот вокруг столба, оглядывая окрестности. Голое поле да овраг с несколькими развесистыми березами. Жертвенный столб прекрасно виден издали. Бродяжка снова уселась у подножия столба и принялась бешено вращать связанными кистями рук.
Кассиус.
Как я мог так глупо попасться?! Элементарная неосторожность едва не стоила мне жизни, да и сейчас мое выживание под большим жирным вопросом. Говорят, некоторые вампы умудряются жить среди людей в больших городах, но здесь, в глубинке, рядом с Границей, люди все еще помнят, боятся. Недоверчиво относятся к каждому незнакомцу. А уж постучать к кому-то в дом после заката - значит подписать себе смертный приговор. Я узнал это на собственной шкуре (которая еле-еле уцелела), неосмотрительно сунувшись в сумерках на постоялый двор. Меня встретил целый шквал смертоносных (и не очень) средств, изобретенных людьми против вампов еще в дни Войны. Пришлось удирать. Длительное ускорение (с отчаянья я переусердствовал, стараясь оказаться как можно дальше) отняло последние силы, так что на регенерацию почти ничего не осталось. Как назло, в этой проклятой деревушке не нашлось ничего крупнее курицы (не считая разумных, хотя лично я людей к расе разумных не отнес бы). Этого хватало только-только на поддержание жизни, но не на полноценную регенерацию, а с полученными серьезными ранами об охоте на дикого зверя даже мечтать не приходилось. Оставалось только молиться и надеяться, что людишки вспомнят о Договоре и выполнят свою часть обязательств... Пресветлая Владычица, помоги мне!
Видно, Пресветлая услышала меня, потому что местные жители сделали несчастному умирающему вампу поистине бесценный подарок - через три дневки у жертвенного столба появилось подношение. И даже не крупнорогатое парнокопытное, а полноценная человеческая жертва! О таком я даже не смел молить!
Я еще издали учуял запах крови. Неужели несчастному существу специально нанесли раны? Чтобы я мимо не прошел? Кто после этого назовет людей разумными? Однако, наученный горьким опытом (к несчастью, своим собственным!) я не стал спешить, хотя все инстинкты властно требовали немедленного безоговорочного наполнения. Не позволить ни единой драгоценной капле пропасть зря! Еле справившись с собой, я медленно приближался, просматривая окружающее пространство. Засаду устроить здесь было просто негде (я слыхал, что некоторые отчаянные сорвиголовы пытались таким образом убивать вампов, устраивая "ловлю на живца"), да и сама жертва вела себя странно. Скотина обычно чутко реагировала на мое приближение и боялась. Эта же сидела, ожесточенно двигая за спиной связанными руками. Вот откуда был этот дразнящий запах - веревка в кровь стерла кожу на запястьях жертвы, почти пропитавшись ею. Жертва время от времени оглядывалась по сторонам, словно пытаясь определить, откуда придет ее смерть, потом пробовала веревку на крепость, и снова принималась раздирать запястья, шипя от боли.
Моя осторожность спасла мне жизнь! Подойдя почти вплотную, я явственно уловил тошнотворный душок, примешивающийся к сладкому запаху крови. Яд! В крови жертвы был смертельный яд! Если бы жертва вела себя спокойно, я ничего не заподозрил бы до тех пор, пока не напился бы ее крови, а тогда было бы уже поздно! Впервые я видел такую изощренную ловушку, не ожидал от людишек такого... И что теперь мне делать с жертвой - свернуть ей шею? Напрасная смерть... Приняв решение, я одной рукой накрепко прижал жертву к столбу, другой зажал ей рот.
- Ответишь на мои вопросы - останешься жива! Поняла меня? Кивни, если поняла.
Девушка часто закивала, глядя на меня с ужасом.
- Хорошо, - я убрал руку со рта жертвы, - чем тебя напоили?
- Я не знаю! Я была на постоялом дворе, пообедала и отключилась! А очнулась уже связанная у столба!
Вполне возможно, она действительно не знает. Могли и после отключки вколоть чего-нибудь.
- На постоялом дворе есть еще приезжие, кроме тебя? - сейчас передо мной стояла все та же задача - выжить. Приезжие - значит лошади. Вполне сгодится...
- Днем никого не было, только сам хозяин. Ты меня отпустишь? - робко спросила девушка.
Значит, убить некого. Кроме хозяина. Вряд ли он сам принял отраву, которой накачал эту...жертву.
- Отпущу, если отведешь меня на тот постоялый двор.
- Да, да, я отведу! - Пресветлая Владычица, сколько радости в голосе! Вот они, люди - готовы своего же соплеменника отдать... И еще считают себя цивилизованными!
Я разорвал веревку, стягивающую руки жертвы, сунул в карман - если когда-нибудь я доберусь домой, можно будет сделать анализ... Девушка поднялась на ноги, вглядываясь в темноту, потом махнула рукой:
- Нам в ту сторону. Пошли?
А я думал, она попытается сбежать... Или я здорово ее напугал, или она все-таки понимает, что это бесполезно. Но в последнем (понимании) я тут же усомнился - девушка так спокойно шла рядом со мной, словно на прогулку с кавалером вышла, а не голодного вампа к своему соплеменнику ведет, только что под руку меня не взяла! И, подтверждая мою догадку, жертва попросила:
- Слушай, раз уж так получилось, поможешь мне немножко? Надо хозяина постоялого двора припугнуть.
Она точно умом повредилась. Спокойно можно убить - все равно в следующий раз она в первых рядах будет... Так уж заведено у людей - отдавать своих больных или особо провинившихся вампам в пищу. Помешанные (или юродивые, как их тут называют) - не исключение... Еще действительно отравят кого-то, менее осторожного... Но вампы не убивают просто так, мы не люди!
- Хочешь моими руками отомстить?
- Просто хочу забрать свое. А ты поступай, как сочтешь нужным.
Какое-то время я бесшумно двигался рядом с этой ненормальной, уже опасаясь за свой рассудок. Кто-то из нас чего-то не понимает. И я сильно подозревал, что это я. Наконец я не выдержал и остановил девушку.
- Постой... я перевяжу тебе руки, - запах был слишком сильный, а я сейчас находился в таком состоянии, что мог и не выдержать. И тогда мы оба умрем. Две напрасных смерти... Жертва посмотрела на меня как-то странно, но послушно протянула мне руки. Я оторвал от своей рубашки несколько полосок материи (все равно от нее только лохмотья остались) и плотно завязал каждое запястье, стараясь не дышать, пока запах не приглушился. Девушка меня не поблагодарила, продолжив путь в молчании.
- Хм, мне казалось, это чертово заведение ближе, - изрекла она через какое-то время, - не могли мы заблудиться?
- Нет, мы идем правильно. С такой скоростью будем на месте через час.
Мой голос прозвучал слишком напряженно, жертва это заметила:
- Тебе что, совсем хреново?
- Нет, еще не совсем, но скоро будет совсем. Давай поторопимся. Чем же ты так не угодила местным жителям, что у столба оказалась?
Не то, чтобы это меня сильно интересовало, просто надо было хоть как-то отвлечься. В ответ девушка замысловато выругалась, потом нехотя сообщила:
- Не успела я с местными познакомиться. Я только после полудня сюда пришла. Вроде нормально все было, с хозяином постоялого двора вполне мило побеседовали. А потом... сама не знаю, как это получилось, я ведь даже вина не пила, только воду... Проснулась в телеге под мешком, руки связаны, денежки и вещи - тю-тю... А этот громила даже объяснять ничего не стал - привязал у столба и уехал. Дальше ты знаешь.
Пресветлая Владычица, какая глупость! Впрочем, не глупее того, что произошло со мной... Но свою историю я рассказывать не собирался. Взошла луна, я перешел с теплового зрения на обычное. Теперь я мог рассмотреть свою жертву, так сказать, по-человечески. Очень молодая, скорее, девчонка, чем взрослая девушка. И, судя по всему, с сильной кровью. Смысл этого определения невозможно объяснить людям... Мне пришлось напомнить себе, что эта жертва смертельно ядовита. Словно почуяв невысказанную угрозу, девчонка ускорила шаги. Ах да, люди же в темноте плохо видят... Поэтому моя спутница и спотыкалась все время.
- Вообще-то обычно в жертву овцу приносят, или теленка... - сказал я, чтобы поддержать разговор и немного успокоить девчонку. Может, очухается, войдет в разум...
- Мне хозяин сказал, что у них вся скотина перемерла, от ящура. Так что во всей деревне не осталось никого на четырех ногах крупнее собаки.
Теперь понятно. Да, в таком случае эта пришлая действительно оказалась идеальной кандидатурой... Или все-таки приманкой в ловушке? Но разбираться в этом сейчас не было никакой возможности - мне становилось все хуже. Когда мы оказались возле постоялого двора, я уже с трудом себя контролировал. Девчонка извлекла из-за голенища сапога узкий кинжал и, просунув его в щель между дверью и косяком, подняла защелку. Пригнувшись, чтобы не задеть висящий над дверью колокольчик, шагнула внутрь. Я остался на крыльце.
- Ты чего встал? - прошептала девчонка.
- Пригласи меня, - с трудом проговорил я.
- Чего сделать?
- Пригласи меня войти... - я сейчас убью эту идиотку!
- Добро пожаловать, дорогой друг! Войди, сделай милость! - девчонка склонилась в шутовском поклоне, одновременно делая приглашающий жест рукой. Одним движеньем отшвырнув ее с пути, я поспешил в комнату хозяина. Тот даже не успел проснуться...
Наполнение...Это нельзя сравнить ни с чем... Ощущая во рту этот дивный вкус, чувствуя, как течет по горлу живительная струя, я забыл обо всем. Когда я, наконец, оторвался от горла щуплого мужичонки, я мог только обессилено сидеть на полу, привалившись спиной к кровати. После наполнения всегда приходит чувство эйфории, поэтому мы предпочитаем делать это в одиночестве. Слишком велика опасность, что кто-то воспользуется твоим расслабленным состоянием. Но в этот раз я был не один! На пороге комнаты застыла девчонка. Интересно, она весь процесс видела? И как она теперь отреагирует? Столбняк или буйное помешательство? Девчонка с отвращением обозревала представшую картину. Я попытался представить, что она видит...
Холостяцкая спальня залита лунным светом, хозяин замер на кровати с застывшим восковым лицом, на полу вамп в растерзанных лохмотьях вместо одежды, сквозь прорехи проглядывают едва зарубцевавшиеся раны и со счастливой улыбкой на лице...
- Ты упырь?! - страха в ее голосе не было, скорее недоумение.
- А ты думала, для кого жертвы привязывают? - не удержался я от смеха. Наполнение вызывало состояние почти наркотического опьянения. Я вытер кровь с подбородка и облизал пальцы.
- Неаккуратный ты, - поморщилась девчонка. Стараясь не смотреть на труп хозяина, она прошла в комнату и принялась методично обыскивать шкаф и сундук. Обнаружив на сундуке солидный замок, она злобно выругалась и даже пнула сундук ногой.
- У меня есть смягчающие обстоятельства. Я едва не умер. Вряд ли справедливо требовать от умирающего голодной смертью соблюдения этикета за столом, - я заметил на шее хозяина шнурок с ключом. Снял его, заодно накинув на тело простыню. Интересно, девчонка подойдет ко мне?
- Посмотри, кажется это ключ от сундука, - я протянул девчонке шнурок, не трогаясь с места. Не колеблясь ни секунды, девчонка взяла ключ из моих рук, отперла сундук и принялась вытаскивать из него вещи.
- Если ты такой умирающий, то чего же меня есть не стал? - не глядя на меня, поинтересовалась она.
- Есть - это не совсем точное слово. Я не людоед.
Эйфория не проходила. Я знал, что сейчас вовсю идет процесс регенерации, затягиваются раны, восстанавливаются поврежденные органы. Сейчас мне надо было пару часов посидеть спокойно, а не ловить перепуганную девчонку... Но моя собеседница пока не собиралась выскакивать с воплями из комнаты.
- Терминологию я оспаривать не буду, - изрекла она, - суть вопроса ты понял.
- Твоя кровь... ядовита. Первый раз такое вижу. Если бы ты не разодрала себе руки, я бы тебя убил. И сам бы отравился.
- То есть я несъедобная? - уточнила девчонка, - Может, мне табличку повесить? Чтоб в другой раз не попасть... Кстати, ты спросил у этого, чем он меня напоил?
- Не успел.
Девчонка издала радостный возглас, извлекая из сундука добротный плащ и походную котомку. Проверила содержимое, и с остервенением начала выбрасывать из сундука остальные вещи. То, что она искала, обнаружилось на самом дне - кошелек. Пересчитав монеты, девчонка пришла в ярость:
- Сучий ублюдок! Тут только половина!
- Как видно, он успел поделиться с тем громилой.
- Тварь! - по лицу девчонки ясно было видно, что ей хочется попинать труп, да вот толку от этого никакого.
- Хочешь найти этого сообщника? - мне было интересно, решиться ли она отдать мне кого-то еще.
- Да пошел он... - девчонка принялась за дальнейший обыск, - Кстати, ты, может, себе что-нибудь возьмешь? Я смотрю, одежда на тебе не восстанавливается.
Значит, мстить она не намерена. А мысль об одежде вполне здравая.
- Немного позже.
- Я могу отвернуться, - девчонка опустилась на четвереньки и принялась простукивать пол.
Я не выдержал и засмеялся. Она решила, что я ее стесняюсь! Девчонка посмотрела на меня, как на идиота. Но не мог я объяснить ей причину своего смеха! Или мог?
Еда беседует со своим...поглотителем. Разве это не смешно? Я разглядывал эту ненормальную. С мозгами у нее точно не все в порядке. Хотя поступки для форс-мажора вполне логичны и продуманны. Тут девчонка обнаружила тайник. Подцепив своим кинжалом (универсальная вещь, оказывается!) доски, девчонка извлекла из дыры в полу небольшую кубышку. Встряхнула и с довольной улыбкой прислушалась к звону монет.
- Поделим по -честному, - она взглянула на меня, - сначала я отсчитаю, сколько недостает моих денег, а остаток пополам.
По выражению ее лица было ясно, что она готова драться за каждую монетку. Едва сдержав очередной приступ смеха, я кивнул. Человеческие деньги мне не нужны, гораздо важнее было задержать девчонку в этой комнате, пока не закончится процесс регенерации. А для этого не следовало ее пугать. Закончив подсчеты и спрятав свои деньги в котомку, девчонка деловито огляделась, явно намериваясь уходить.
- А чего с этим делать будем? - кивнула она на труп на кровати.
- Ничего. Завтра местные сами о нем позаботятся.
- А... тогда ладно.
Кажется, к истерике она не склонна. Я позволил девчонке беспрепятственно покинуть комнату. Сам посидел еще некоторое время, прислушиваясь - девчонка не сразу кинулась на улицу, а еще на кухне пошарила, явно собирая припасы в дорогу. Мародерка. Впрочем, чего можно ожидать от людей? Да и вряд ли можно осуждать эту конкретную девицу за такое отношение к тому, кто отправил ее на смерть. Я бы на ее месте еще и того "громилу" нашел, чтоб сквитаться. Потом скрипнула входная дверь, тихо звякнул колокольчик, и все стихло. Ушла. Я пошарил среди груды разбросанной одежды и действительно нашел подходящие по размеру рубашку и штаны. Видно, хозяин тоже не слишком честный человек был, наверняка краденым приторговывал... Все-таки зря его не расспросил. Впрочем, мне тогда было не до того... Эйфория прошла, теперь я мог вернуться к своим делам.
Но все-таки, какая ирония! Расставляя ловушки на Биатрика, я едва сам не попался! А не могло такого быть, что сам Биатрик приложил к этому руку? А ведь девчонка и впрямь была идеальной приманкой - я или умер бы, отравившись, или...нет, ерунда! Тогда ему пришлось бы постоянно следить за мной... Пресветлая Владычица, зачем я отпустил эту ненормальную?!
Я выскочил на улицу. Девчонка не могла уйти далеко, я все еще чувствовал слабенький запах крови. Хорошо. Определив направление, я бросился за ней.
Жертва не то что далеко не ушла, даже за окраину общинной земли не выбралась - заночевала в стогу сена. Совсем больная (в смысле - на голову). Ведь завтра утром, когда труп хозяина постоялого двора обнаружат, даже разбираться не будут - прибьют чужачку тут же, едва на глаза кому попадется. Я бесцеремонно разворошил стог, растолкал почти уснувшую девчонку.
- Нельзя тебе тут оставаться, - попытался я вразумить ее, - Уходить надо, и как можно дальше.
- Я устала... утром уйду, пока все спят... - девчонка моим словам не вняла, попытавшись снова зарыться в сено.
- Утром тебя тут же на месте прикончат, и пикнуть не успеешь, - я-то до утра ждать не мог, как и тратить оставшуюся часть ночи на объяснения. Поэтому просто выволок девчонку на тракт.
- Слушай, чего ты такой злой? Ты же вроде поел... - девчонка попыталась высвободиться: - Пусти... я вещи не успела взять!
Ох... эта крохоборка еще и цепляется за свое барахло! Я метнулся к разваленному стогу, выдернул из сена ее котомку и сунул девчонке, лишь бы заткнулась. Лишние две секунды, потраченные мной на эти действия, значения не имели. После чего потащил девчонку за собой.
Сначала она покорно шла следом, и наше передвижение замедлялось только из-за ее усталости. Но когда я свернул с тракта в лес, девчонка заартачилась:
- Ты куда меня тащишь?! Не пойду!!
Пресветлая Владычица, помоги мне! Я попытался объяснить:
- Мы все равно не успеем добраться до нужного места за оставшееся время. Здесь неподалеку есть убежище, где можно переждать день.
Раньше девчонка реагировала как мало-мальски разумное существо, но теперь мозги у нее отказали окончательно.
- Никуда я с тобой не пойду! Пусти!! Ты же сам сказал, что я несъедобная!!! - девчонка остервенело пыталась вырваться, едва не выворачивая себе руки.
- Да не собираюсь я тебя убивать!
Вместо того, чтобы успокоиться, девчонка окончательно ударилась в панику. Глаза потеряли всякое осмысленное выражение, крики стали бессвязными. Да что ее так напугало? Но времени на уговоры у меня не было. Точным ударом я оглушил эту истеричку и взвалил обмякшее тело на плечо. Теперь я мог двигаться гораздо быстрее.
***
Старосту Гиря нашел, и о выполнении дела рассказал. Но староста отложил оплату до следующего утра. Мол, если все ладно пройдет, и упырь утихомириться, то и монеты свои получишь. Гиря опасения старосты не совсем понял, но кочевряжиться не стал - сообразил, что староста сейчас потакать никому не будет. Про себя решил - утром предъявлю тело бродяжки перед всем честным народом, тут уж не отвертится, заплатит. Иначе потом не будет ему веры ни в чем ни от кого. А оказалось, обманщиком сам Гиря заделался...
Утром Гиря запряг свою лошаденку и неспешно поехал за околицу, предусмотрительно позвав с собой старосту и еще парочку мужиков. И свидетели лишними не будут, и могилу потом пособят выкопать... Да только тела у столба не оказалось.
Мужики со старостой переглянулись между собой, лицами помрачнели. Гиря сразу смекнул - подумали самое плохое.
- Богиней Дарой клянусь, сам эту бродяжку привязывал, вот этими вот руками! - божился Гиря, демонстрируя огромные ладони, однако сам ясно понимал - ему не верят. Да Гиря и сам не поверил бы, окажись на месте старосты - столб одинокой тычиной посередь поля торчит, ни живой, ни мертвой девки подле него нету, и даже веревки не видать. Гиря даже в траве пошарил возле столба - если и нашелся какой слабоумный, что отвязал девку, обрывки веревки-то с собой он точно не потащит.
- Или привязывал плохо, или не было никакой жертвы, - проворчал один из мужиков.
- Говорю вам, все в лучшем виде сделал! - запричитал Гиря. Жалобные речи из его уст звучали на редкость фальшиво, Гиря прекрасно это сознавал, но поделать ничего не мог, - Удавка эту девку заприметил, он и сонным настоем ее опоил, чтоб шум не поднимала. Что ж вы, братцы, ужель мне не верите?!
- Пошли к Удавке. Коли он подтвердит, поверю тебе. Хотя недоброе дело вы затеяли - ни в чем не повинную дщерь Дары на убой отправить, ровно скотину бессловесную. Она ведь перед общиной ни в чем не провинилась, и смертельно недужной не была, али не так? - староста говорил, конечно, правильно. Но с этих слов Гиря понял одно - даже если обвинения во лжи с него снимут, обещанных монет ему не видать. "Ишь, как ловко повернул, - с ненавистью думал Гиря, направляясь со всей честной компанией к постоялому двору, - И ведь не подкопаешься - перед всей общиной было сказано: монеты за скотину заплатят, а не за человека." И хоть все знают, что человеческая жертва лучше всего, а против таких речей никто слова не скажет, если не захочет убивцем прослыть... Разозленный такими мыслями, Гиря хотел от души стукнуть по дверям постоялого двора (чтоб Удавка подскочил от страха), да не успел - дверь распахнулась от его прикосновения, оказавшись незапертой.
- Чтой-то рано Удавка нынче открыл свое заведение, - нахмурился староста, - али не может награды дождаться? Небось, уговорились с ним?
- Сейчас у него самого спросим, - прогудел один из мужиков, входя в обеденный зал. Никого не было видно - ни хозяина, ни кухарки Параски. Впрочем, кухарка обычно приходила ближе к обеду (Удавка по своей жадности жил бобылем, и все работники были у него приходящие, не позволял он никому жить при его заведении, даже мальчонка на конюшне уходил ночевать в другую хату). Между тем ни на звон колокольчика над дверью, ни на крики Удавка не отзывался.
- Неужто спит так крепко? - удивился кто-то. Гире стало не по себе - он-то знал, что Удавка при незапертой двери ни по чем не заснет, скорее, умрет со страху. Однако все-таки решил подняться в хозяйскую спальню. Та тоже оказалась незапертой, да и дверь была нараспашку, так что Гиря сразу увидел разгром в комнате. Вываленные из сундука вещи и развороченные половицы ясно говорили - искать здесь больше нечего, если и было что ценное, то воры все забрали.
- Кажись, ограбили его! - крикнул Гиря, стоя на пороге. Староста с остальными поспешили к нему, почти втолкнув в спальню. И тут заметили тело хозяина, накрытое простыней. Поколебавшись, староста подошел к кровати и откинул простыню. Одного взгляда на белое лицо Удавки хватило, чтобы понять, что здесь произошло. Но староста все же повернул голову трупа набок, продемонстрировав следы упыря на шее. Мужики (и даже Гиря) отшатнулись, синхронно осеняя себя обережными знаками и шепча молитву. Староста сурово глянул на Гирю:
- А ну-ка, мил человек, расскажи нам всем, как дело было. И чего нам теперь ждать.
Гиря со многими оговорками, то и дело призывая в свидетельницы богиню Дару, рассказал, как Удавка уговорил его, Гирю, отдать упырю пришлую бродяжку. Всю "заслугу" Гиря беззастенчиво приписал своему покойному товарищу (ему уже хуже не будет, а Гиря чуял - свою шкуру спасать надо, не к добру такие расспросы), помянул и общеизвестную жадность Удавки, припомнив, как тот обобрал девку.
- А посмотри-ка, мил человек, внимательно - средь барахла есть вещи бродяжки этой?
- Нет, кажись... - пробормотал Гиря, окинув взглядом вываленные на пол вещи.
- Ну, пойдемте отсель, - староста мигнул мужикам, те ненавязчиво заняли места по бокам Гири, - Сход собирать надо.
***
Кассиус.
Последнее время я дневал в старой берлоге, относительно недалеко от злополучной деревушки. Недалеко для вампа, людям потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы добраться сюда, но я все же принял меры безопасности на случай нечаянного обнаружения берлоги какими-нибудь охотниками. Ход (а точнее лаз) я перекрывал здоровым камнем, что снаружи смотрелся как монолит, глубоко сидящий в земле. Верхнее отверстие (которое медведи оставляют для притока свежего воздуха) я тоже обычно закрывал плотно пригнанной деревяшкой, как пробкой (чтоб ни один смертоносный лучик не просочился), но сейчас придется отступить от этого правила. Вампы днем спят (как считают люди), но на самом деле это состояние ближе к коматозному, при котором все процессы в организме замедляются настолько, что мы практически не нуждаемся в кислороде. А вот девушка вполне могла задохнуться в тесном пространстве... Пресветлая Владычица, сколько проблем я приволок на свою голову! Да она вполне может своим ножичком мне горло перерезать, пока я буду "спать"! Или еще что-нибудь придумает - с мозгами-то у нее непорядок! Пользуясь тем, что девчонка еще не пришла в себя, я связал ей руки за спиной все той же веревкой, которую так и не бросил (вот и пригодилась!), потом тщательно обшарил. Кроме кинжала за голенищем сапога, больше никаких опасных предметов я не обнаружил. Пристроил бесчувственное тело головой на ее же котомку, а сам занялся перетаскиванием своей "постели" в самый дальний и темный угол, куда никакой лучик не дотянулся бы.
Вскоре девушка пришла в себя, попыталась встать, и тут обнаружила, что связана. От раздавшегося затем дикого вопля я чуть не подскочил. Конечно, вероятность того, что кто-то ее услышит, ничтожно мала, но я-то рядом! И так чуть не оглох. Я поспешно зажал ей рот:
- Пресветлая Владычица, да не ори ты так! Все нормально.
Девушка замотала головой, пытаясь освободиться, задергалась. Ох, зря я ее притащил все-таки... но и выпустить ее сейчас нельзя - вдруг приведет ко мне какого-нибудь придурка, желающего убить спящего вампа? Придавив извивающееся тело к земле, я попытался достучаться до ее разума:
- Успокойся! Я сейчас уберу руку, а ты просто скажи, без крика, что случилось?
В ответ только тяжелое дыхание и расширенные от ужаса глаза. Ладно, будем надеяться, что она все-таки что-то соображает. Освободив жертве рот, я услышал только шепот:
- Темно...
Тьфу ты! Чего так орать-то было?! Я отпустил эту истеричку.
- Мы под землей. Скоро встанет солнце, здесь будет немного светлей.
- Развяжи меня!
Ничего себя маятник качнулся! Только что орала со страху, а сейчас приказывает мне!
- Я еще не готов так рисковать. Вдруг ты попытаешься убить меня?
- Я обязательно попытаюсь, если ты меня не развяжешь!
Так, уже угрозы!
- Прежде, чем попытаешься, подумай, как ты отсюда выберешься, - посоветовал я, вытягиваясь в своем углу, - Вход я закрыл, и открыть его у тебя не хватит сил. А умирать от голода и жажды рядом с моим трупом - не большое удовольствие.
Молчание. Надеюсь, мозги у нее все-таки заработают.
- Развяжи... - плаксиво затянула жертва, - я пить хочу...
Пресветлая Владычица, до чего ж противно она ноет! Лучше бы орала...
- Если ты не замолчишь, я тебе заткну рот кляпом! - и я действительно готов выполнить свою угрозу. Кажется, это была не слишком хорошая идея - тащить с собой эту ненормальную. Нельзя было принимать решение после наполнения - эйфория сыграла со мной злую шутку. Но теперь уже поздно все менять. Девка моей угрозы испугалась и замолкла. Какое-то время я слышал только шорох с ее стороны, пока она пыталась устроиться поудобней, потом все стихло. А потом я заснул.