Устюжанина Майя Николаевна : другие произведения.

Глаза цвета черники

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жизнь полна событиями. И не всегда приятными. Даже если тебе всего тринадцать. Ты просто вынужден стать взрослым раньше времени, и отвечаешь уже не только за себя, но и за своего отца. Ты держишь удар, ты сильный. И с возрастом приходит понимание, что у каждой медали есть своя обратная сторона... Это история о замечательном и сильном духом человеке.

   Глаза цвета черники.

   Автор: Валери Нортон
   Персонажи: Мои.
   История полностью вымышленная.
   Совпадения имен, характеров, мест,
   названий - случайность.
   Жанр: Драма.
   Размещение: С разрешения автора. Авторские права зафиксированы.
   Предупреждения: Присутствуют насилие и мат.
   Кратко: Жизнь полна событиями. И не всегда приятными. Даже если тебе всего тринадцать. Ты просто вынужден стать взрослым раньше времени, и отвечаешь уже не только за себя, но и за своего отца. Ты держишь удар, ты сильный. И с возрастом приходит понимание, что у каждой медали есть своя обратная сторона...
   Это история о замечательном и сильном духом человеке.
  
  
  
  

Глаза цвета черники.

Вечно молодой, я хочу быть вечно молодым.
Ты точно хочешь жить вечно?
Вечно.

Alphaville "Forever Young"

перевод Борис Рац

  

1.

   Бабушкин дом был выбеленным, приземистым, стоял на окраине, до самых своих крохотных окошек, засыпанный снегом. Крыша - сплошная белая шапка. Мне стало тошно, едва я увидел его вдалеке.
   Мы с бабушкой уже несколько часов брели прямо по проезжей части дороги, утаптывая ни разу не чищеный, густой и тяжелый снег. Я с самой железнодорожной станции тащил на себе большую синюю клеенчатую сумку со своей зимней одеждой, и уже порядочно устал. Ноги путались в снегу, спина была мокрой, а лицо и руки, наоборот, замерзли от ветра и мороза.
   Я мрачно оглядывался по сторонам. Местность вокруг была равнинной, за деревенскими домиками просматривалась заснеженная линия горизонта с серой лесополосой. Простор. День был пасмурным, по всей улице - ни души. Тишина. Даже собаки не лаяли.
   -Бабушка, где все люди? Тут вообще кто-нибудь живет? - поинтересовался я.
   -А-то как же? Да тут полно детворы, Костечка, тут школа твоя недалече, - встрепенулась бабушка, до этого, придавленная моим более чем, четырехчасовым молчанием.
   Детвора. Я усмехнулся про себя. Мне было уже почти четырнадцать. Живя в городе, я учился в престижной гимназии, посещал занятия карате, ледовый дворец, опять же, кино, друзья, а здесь - что? Играть с детворой в снежки? Я уже сто раз, за время нашего пути, успел проклясть сам себя за то, что согласился ехать сюда. Повелся на ее слезы. Бабушка и мама были так похожи. Но бабушка не смогла бы насильно заставить меня уехать и ставить отца одного. Я сам согласился и нечего теперь на нее дуться.
   Через силу я заставил себя ей улыбнуться. Она обрадовалась, и лицо ее посветлело. У меня же на душе скребли кошки. Дело было даже не в любимой гимназии, где я шел в числе лучших учеников, и где у меня было полным-полно приятелей, не в дворовых друзьях Илюхе и Димоне, с которыми я с садика дружу, и не в пресловутом клубе карате. Разлуку с ними я еще мог бы как-то пережить, но вот папа... Он оставался совсем один. Дорогой, добрый, ласковый, горячо любимый и единственный оставшийся у меня родной человек. Не считая бабушки. Пытаясь сдерживать слезы, я, молча кусал губы, пока мы с бабушкой четыре с половиной часа тряслись в пригородной электричке. Мне дико хотелось выскочить на следующей станции и бежать по снегу сломя голову, нестись домой. Но я сдержался. Бабушка, своего зятя, являющегося моим отцом, не любила, но к моему счастью, у нее хватало такта не говорить о нем плохо в моем присутствии. Иначе я точно бы сбежал.
   ***
   Входная дверь, низенькая и скрипучая, покосилась и разбухла. Заходя в сени, я едва не ударился головой о притолку. В доме у бабушки было холодно и темно. Пахло сыростью и побелкой.
   - Ох, ох, герани! Герани мои померзли, - квохтала она, бегая по комнатам и зажигая везде свет.
   Я не имел представления о том, кто такие эти герани. Остановившись на пороге и сбросив, наконец, ненавистную сумку с плеча, я осматривался. Домотканые дорожки на сером дощатом некрашеном полу. Выбеленные известью стены. Старинные черно-белые фотографии везде, где только можно: на стенах, на крышке допотопного телевизора с невероятно выпуклым экраном (вот раритет-то!), на низеньком столике у окна. Лица на них тоже старинные. Я приблизился к окну и тронул маленькую белую занавеску, чтобы выглянуть на улицу. В этот же момент на меня с подоконника бросилось что-то мохнатое и шипящее. Я вскрикнул и отскочил. Бабушка тут же прибежала.
   -Гришка! Вот поганец! Напужал. Я ж его гнала из хаты, как запирала. Ан, нет, пробрался таки. Оголодал за три дня-то, отощал поди? А нечего было есть, бабка-то все прибрала, все попрятала. Вот сейчас пойду к соседке, приведу Анфиску и дам тебе молочка. Хочешь молочка-то? Ух, ты обормот.
   Я смотрел, как рыжий кот трется о бабушкины ноги и чувствовал головокружение. Как во сне. Меня мучил только один вопрос "Что я здесь делаю?" Мой дом не здесь.
   -Костя, печь-то сумеешь растопить? Я за Анфиской схожу. Дрова в сарае, за домом.
   До меня все доходило медленно.
   _У вас, что корова есть?
   _Коза! - гордо ответила бабушка и пошла на улицу.
  
   Я поплелся за дровами, едва переставляя ноги. На улице уже начало смеркаться. Снег вокруг приобрел сине-серый оттенок. Страшно. Казалось, из-за высокой поленницы сейчас выскочит огромный хищный волк с горящими глазами и порвет меня на куски. Скорей бы.
   Я медленно огляделся. Передо мной покосившийся сарай с поленницей. Впереди - глубокий овраг, спуск вниз, на поля. За полем чернели кусты, должно быть, там и находится речка, о которой мне рассказывала бабушка.
   Пустота. Тишина. Мне стало безумно одиноко и тоскливо. Хотелось не просто заплакать, а завыть, вцепившись зубами в собственную шапку. В носу защипало, а глаза наполнились слезами. Дико хотелось домой.
   Я стал глубоко дышать морозным воздухом, до щипов в носу. Ну что теперь, реветь как девчонка? О Боже, да чем я хуже девчонки? Ни мамы, ни папы, совсем один. Но мне нельзя плакать. Минуты две я тупо простоял у сарая, жалея себя, а потом собрался с мыслями и принялся дергать из поленницы пахнущие смолой, заиндевевшие тяжелые поленья. Набрал сколько смог унести, и вернулся в дом.
   Бабушка уже вернулась и хлопотала по хозяйству, разговаривая с котом. Я сел на старенький, крохотный диванчик, ежась от мороза.
   -Ну, чего сидишь? Топи печь, Костя. Околоеем, поди скоро.
   -Бабуль, я не умею.
   -Вот, городской-то. Неумеха. Говорила я Ольге, вези его сюды, будет с него толк. А то что же? Привыкли на всем готовом. Ты когда тута был последний раз? Не помнишь, поди?
   -Нет.
   -Семь годочков тебе было. И все. Больше ни ногой. Ох, Оля, Оля...
   Оля была моей мамой и дочерью бабушки.
   Ночью я спал плохо. Мне было то холодно, то жарко. Ужасно неудобно, я то и дело просыпался, мучительно соображая, где нахожусь. Метался во сне. Снились путаные, мутные кошмары. Рано утром, едва я нормально заснул, как бабушка разбудила меня. Я протер глаза и взглянул на свои наручные часы. За окном было еще темно, в комнате стоял холод.
   -Шесть утра! Зачем так рано вставать?- прохрипел я.
   -А чего дрыхнуть-то? Печь надо топить, курей кормить, потом в школу с тобой пойдем. Вставай. - бабушка завязывала передник.
   -В школу пойду сам, - буркнул я и соскочил с кровати. Меня окутал холодный воздух и по всему телу побежали мурашки, мышцы прямо свело.
   -Почему у вас дома нет газа?
   -Коплю с пенсии на газ. Трубы дорогие, печку переделывать надо. Я ж одна уже сколько лет живу, семейным то легче, сообща! - крикнула бабушка уже из веранды.
   -Понятно, - ответил я, пошарил в своей сумке, и достал самый теплый свитер.
  
   Я позавтракал куском черного хлеба и чаем. От ядреного, деревенского молока, пахнущего совсем не так, как магазинное, из пакета, у меня навернулись слезы. Я категорически отказался его пить. Бабушка долго ругалась, обзывая меня кощеем из-за моей худобы. Я собрал свои документы и пошел в новую школу.
   День был пасмурным и тусклым, над головой клубились низкие облака. Во дворах лаяли собаки. Кое-где, у ворот, топтались на снегу гуси, поджимая под себя то одну, то другую красную лапку. По дороге мне встретился старый синий трактор, расчищавший проезжую часть от снега.
   Школа оказалась старым, узким двухэтажным зданием, с обвалившейся местами голубоватой побелкой, обнажавшей красные кирпичи. Возле нее росли высокие толстые ели. Сейчас они стояли, все обсыпанные снегом. Это было красиво. У школьного фасада, под снежным покровом угадывались очертания прямоугольных клумб, среди которых стоял окрашенный серебрянкой, памятник каким-то дурацким пионерам. Они дули в трубы на все четыре стороны света. Тупизна какая-то.
   Вокруг школы снег был вытоптан. С разных сторон то и дело подходили укутанные в дубленки и куртки разнокалиберные дети, и ныряли внутрь здания. Я тоже вошел в свою новую школу.
   Внутри все оказалось не так уж плохо: в холле было чистенько, светло и тепло. Шум, крики, возня, так же как и у нас в гимназии. Я обрадовался, увидев так много ровесников. Прямо на противоположной от входной двери стене, мужчины, взобравшись на стремянки, вешали большой бумажный плакат, слепленный, очевидно, из нескольких кусков ватмана. На плакате красными буквами было написано "С Новым годом!", а ниже красовалась украшенная мишурой надпись "1997".
   Я спросил у первого попавшегося мальчишки, где находится кабинет директора. Поднялся на второй этаж по широким ступеням, покрытым сотнями слоев краски. Постучал в обитую темно-красной фанерой дверь, на которой красовалась надпись "Директор псшN1"
  
   -Войдите!
   Услышав это, я дернул дверь.
   Худощавая длинная директриса, укутанная в меховую жилетку, надела большие очки в желтой роговой оправе и стала изучать мои документы. Я молча стоял напротив нее.
   -Значит, так. Новиков Константин Павлович, тринадцать лет. Переводишься к нам из ...ской гимназии. Почему пришел без родителей? - спросила она, глядя на меня поверх очков. - Да ты садись, Костя, мы пока пообщаемся с тобой. Дневник принес?
   Я молча протянул ей свой дневник. Зачем он ей? Как будто не доверяет выписке из классного журнала с моими оценками, которая у нее в руках. Пока она листала мой дневник, я устроился в мягком кресле напротив нее.
   В кабинете было тепло и уютно. На стенах, обитых деревянными панелями, красовались детские поделки из бисера, гербарии, довольно хорошие рисунки.
   -Хорошист. Почти отличник. Замечательно. Молодец, Костя, - сказала директриса, возвращая мне мой дневник.
   -Спасибо.
   -Так почему ты пришел без родителей?
   Я запнулся. Мне казалось, что уж она точно должна знать причину моего перевода. Ведь директор моей гимназии общался с ней по телефону. Ну да ладно, значит, не сказал.
   -Мама год назад погибла в аварии, а отец сильно пьет, - ответил я. -Бабушка уговорила пожить у нее, пока я не повзрослею.
   Кажется, директрису удивило мое спокойствие.
   -Но это ненадолго, - продолжил я. Моего отца родительских прав не лишали, и я вернусь домой. Как только повзрослею, довольно скоро. Просто сейчас я не имею права жить один. Так что я к вам ненадолго, имейте это в виду. Я здесь жить не хочу.
   Она помолчала некоторое время, глядя мне в лицо.
   -Все понятно. Извини, Костя, я не была в курсе твоей ситуации. Тебе, конечно, здесь все в новинку, непривычно. Но у нас хорошая школа. Думаю, тебе здесь понравиться. И ребята у нас учатся хорошие. Я определю тебя в седьмой "А". Сильный класс, и ребята там все воспитанные. Подружитесь. Приходи завтра к восьми, выдадим тебе учебники, и начнешь заниматься.
   -Спасибо, - ответил я, поднялся и собрался уже уходить.
   - Подожди, Костя. Ты обращайся ко мне, если будут какие-нибудь вопросы или если что-то будет нужно. Хорошо? Не стесняйся, ладно? - Я видел, как ей неудобно разговаривать с таким несчастным ребенком как я. Но мне было все равно, что она мучается, и не знает как правильно подобрать слова.
   -Хорошо. До свидания, - ответил я.
   Хотелось хлопнуть дверью. Ну на фига нужно смотреть на меня такими большими жалостливыми глазами!
  
   Мой первый день на новом месте прошел. Холодно. Тихо. Новый год должен был наступить через две недели. Я, сидя с книжкой у печки, старался не думать о том, что сейчас происходит в гимназии и что там поделывают мои друзья, Илья и Димка. С Ильей я первым познакомился. Еще в детском саду. Он подошел ко мне и предложил покататься с высокой горки. С самой высокой, с которой никто не катался из младшей группы. По правде у нас в группе были практически одни девчонки. Илья был смелее всех и взобрался по лестнице. Я дрейфил, но тоже карабкался. И когда мой новый приятель с визгом скатился вниз, поднялся и вопросительно уставился на меня, я понял, что не могу его разочаровать. Я смотрел в его круглое лицо, с голубыми глазищами, и решил, что если не скачусь с горки немедленно, то этот мальчик ни за что не будет водится со мной. Я закрыл глаза и провалился в пропасть, а когда открыл их, то увидел над собой Илюху. Он тормошил меня. "-Пойдем, ну пойдем еще!" Илюха этого поему-то не помнил.
   От печки было так тепло. Надо заметить у бабушки я постоянно и сильно мерз. Не спасал меня даже любимый теплый свитер. В доме было как-то сыро, наверное, потому, что бабушка топила печь одними дровами, да и то раз в сутки, в целях экономии. Я пригрелся и почти задремал, прислонившись к теплой стене.
   -Костя, поди надергай Анфиске сена! - крикнула бабушка из веранды.
   Я поднялся, нехотя отрываясь от нежного, пахнущего сухими листьями тепла. Накинув на себя здоровенную старую телогрейку, я вышел за двор. Под ногами хрустел снег. Мои новенькие адидасы смотрелись в сочетании с телогрейкой довольно странно. Ну и кому какая нафиг разница, никто же не увидит.
   Но я ошибся. Внезпно, у сарая нос к носу я столкнулся с высоким белобрысым пацаном. Тот был весь в снегу, краснощекий, взъерошенный. Как снегирь с советской новогодней открытки.
   -Ты кто? - весело спросил он, вытирая свой мокрой, обледеневшей варежкой.
   -Костя, - ответил я, недоумевая, откуда он тут взялся.
   -Валентины Егоровны что ли внук?
   -Ну да.
   -Чот не похож. Черноглазый ты какой-то.
   -В смысле? - не понял я.
   -Да ладно. Дочка у нее беленькая вся была, а ты не похож на нее.
   -Я на отца похож, - сказал я, непонятно зачем, как будто оправдываясь.
   -А-а. Ну ладно. Давай с нами кататься. У вас за домом такая горка классная!
   С этими словами пацан развернул большие санки и уселся на них. Я заметил пару гвоздей, торчащих из деревянного сиденья. Жестко они тут развлекаются. Пацан этот, между тем, ловко оттолкнулся ногами, и понесся вниз, создавая небольшую метель за своей спиной. Я подошел к краю оврага и увидел его уже в самом низу. Там, в снегу, барахталось еще несколько ребят.
   Я вернулся в дом.
   -Бабушка, а у тебя есть санки? - спросил я.
   -А тебе на что? - спросила она, выглядывая из веранды. Руки у нее были в муке.
   -Да так. Ничего.
   -Ты козу покормил?
   -Сейчас, уже иду.
   -И воды ей отнеси. Там в сенях ведерко.
   ***
   Седьмой "А" таращился на меня двадцатью парами удивленных глаз. Перед самым новым годом новенький ученик. Такое событие! Директриса, Галина Николаевна, представила меня классу, рассказала, о том, кто я, где раньше учился. Говоря это, она держала руку на моем плече. Потом она ушла, и я, под прицелом взглядов, направился на указанное мне место. Было как-то неловко. Кажется, я не произвел на ребят большого впечатления. Я всегда был тонким, худым. Не выделялся ни ростом, ни силой. Глаза у меня темные, волосы темно-каштановые, а лицо вечно бледное. Недокормленное, как выражалась бабушка.
   Я уселся, и мы стали слушать урок. Отсидев математику и литературу, я понял, что учебные программы моей гимназии и этой школы, не совпадают. Все это я уже проходил. Мне было неинтересно, и я принялся глазеть по сторонам, за что и получил замечание. Седьмой "А" захихикал.
   На русском был диктант, я машинально писал его, думая о том, как бы мне позвонить отцу. Скучно.
   В классе было около пятнадцати ребят и девчонок. Почему-то, со мной никто не заговорил, да мне было, в общем-то, наплевать. Я старался держаться как можно более независимо. Я знал, что все это ненадолго.
   На переменах они чем-то перекусывали. Оказалось, что здесь нет столовой, и еду нужно брать с собой из дома.
  
   Вечером я спросил у бабушки, где находится телеграф.
   -А тебе на что? - спросила она.
   -Пиццу хочу заказать! - огрызнулся я.
   -Чего?
   -Отцу хочу позвонить.
   -Нечего тебе ему звонить. Больно ты ему нужен. Надо будет, он сам позвонит, - бабушка снова уткнулась в мисочку, на которой она перебирала сорное пшено.
   -Куда он позвонит?! - взбесился я. -Можете мне просто ответить, где у вас тут ближайший телеграф, или телефон. Я сам могу решить, стоит мне ему звонить или нет!
   -Не позвонит, так приедет, если ему приспичит. - пробормотала она, игнорируя мой тон.
   Я покачал головой. Ну и характер. Оделся и вышел на улицу.
   -Телеграф, либо телефон должны быть на почте, - рассуждал я, поэтому направился в центр деревни. Почта уже закрывалась, но позвонить мне позволили. Я купил пару жетонов и принялся набирать код города и домашний номер. Гудки пошли, но трубку никто не брал. Я ждал, сколько было можно. Хотелось плакать, у меня щипало в глазах, но я сдержался.
  
   Вечером бабушка натопила баню, и велела мне идти мыться. Баней называлось маленькое кирпичное строение с печкой внутри. На бетонный пол были брошены деревянные решетки, по углам стояли две лавочки. Я разделся догола и скорчился на одной из лавочек, ближе к печке. В алюминиевых ведрах кипела вода, рядом стояли ведра с холодной водой. На стене висел большой металлический таз, рядом была приделана полка с мочалками, ковшами, шампунями. При желании, я бы мог себе даже ванную сделать. Мыться мне не хотелось. Я поднял ноги на лавочку, прижав их к своему животу, обхватил себя руками и тихо заплакал.
  
   Я всегда был тихим ребенком, даже робким. Маму слушался беспрекословно. Да и попробуй ее не послушать. Характер у нее был суровый, рука тяжелая. Она меня даже по голове гладила редко. Узнавая бабушку ближе, я замечал в ней мамины черты. Гордость, непоколебимая уверенность в собственной правоте. Бабушка от своего мужа ушла, когда он ее один-единственный раз ударил. Уехала, купила домик в деревне и воспитала маму сама. Мама выросла, окончила девять классов и поехала учиться на врача. Она была первоклассным терапевтом. С бабушкой они виделись редко и тем роднее были друг-другу. Как говорится, чем родственники дальше, тем они милее.
   Я свою бабушку практически не знал.
  
   На третий день пребывания в бабушкином доме я обошел, наконец, все комнаты. Их было четыре. Все крохотные. Едва кровать вмещается. Одна, совсем маленькая комнатка, была завалена всяким хламом и тряпьем. Во второй спала бабушка. Оставались зал, и светленькая комнатка с окнами, выходящими на овраг. Здесь я задержался. На стенах не побелка, а наклеены светлые, давно уже выгоревшие обои. Над письменным столом приделано старое зеркало. А над узенькой кроватью полка с пыльными книгами. Я взял одну. Лев Толстой "Анна Каренина". Поставил обратно.
   Бабушка появилась на пороге вытирая руки передником.
   -Мамина комната? - спросил я.
   -Да, ее. Олина.
   Бабушка вздохнула.
   -Я здесь останусь, можно?
   -Можно. Ты ж мой сиротка.
   Она всплакнула и ушла.
   Я перетащил сумку со своими пожитками и принялся ее разбирать. Настроение немного поднялось.
   ***
   Кажется, класс меня невзлюбил. Я с ребятами всегда был дружелюбным и приветливым, у меня всегда было полным-полно приятелей. Но в этом классе меня почему-то стали считать зазнайкой и едва ли не с первого дня начали игнорировать.
   Началось все с того, что я без единой ошибки написал диктант. Потом контрольную на "отлично". Списывать домашку не давал. Так ни кто ж и не просил! Я бы никогда не отказал в такой ерунде, но не буду же я сам бегать за ними со своей тетрадкой.
   Некоторые ребята тихо за моей спиной издевались над моей одеждой. И за что? На мне был итальянский свитер из тонкой шерсти, светло-серый, с розовыми полосками. Не знаю, где мама умудрилась его достать. Деревенским девчонкам казалось невероятным, что на одежде парня может присутствовать розовый цвет. Не знаю, только почему. В городе на это бы и внимания никто не обратил. Не могу сказать, что меня это особенно волновало, я продолжал носить его. Одна из девчонок, высокая, с полными щеками, кажется Наташка, как-то раз демонстративно, на моих глазах, прилепила на мой стол жвачку. Я оторвал лист бумаги, аккуратно отлепил жвачку и молча отнес в урну. Детский сад, не иначе. Они даже не стоят того, чтобы я с ними общался.
   Вторая неделя учебы в новой школе ознаменовалась тем, что меня побили. Как-то после уроков я, идя домой, я решил забежать в магазин за какой-то ерундой. Выйдя из него, я двинулся наискосок, через старые постройки и наткнулся на пару своих одноклассников, куривших там сигареты. Мы молча глянули друг на друга, и я прошел мимо.
   -Новиков, скажешь кому, получишь по башке. Понял? - раздалось мне в спину.
   Я не ответил. Конечно, в школе я никому ничего не сказал, но почему-то именно на следующий день, нас всех задержали на целый час после уроков. Галина Николаевна лично прочитала нам предлинную и страшно нудную лекцию о вреде курения и алкоголя. Я думаю, что эта лекция просто была введена в школьную программу в преддверии новогодних каникул, когда вино и водка льются рекой, а старшеклассники на целых две недели предоставлены сами себе. Я сидел, и всей своей костлявой спиной чувствовал косые взгляды Витьки и Сашки.
   После уроков они встретили меня на улице, недалеко от школы.
   -Ну что, мелкая шестерка, доволен?
   Меня оттеснили к стене дома. Я пытался пройти мимо, и не обращать внимания, но они были сильнее, и их было двое. Я спокойно смерил обоих взглядом.
   -Не будьте идиотами. Я никому ничего не говорил, - сказал я.
   Кажется, ответ мой им не очень понравился.
   -Кто это "идиоты"? Ты, блин, кого назвал "идиотами", урод? Тоже мне, Федор Михайлович из села Кукуево! Приехал тут, весь из себя такой важный.
   Я было открыл рот, чтобы ответить, и тут же получил удар по носу. Кровь закапала на снег. Она была такой ярко-красной, что даже несколько капель на белом выглядели устрашающе. Пацаны сдрейфили.
   -Запомнишь теперь, как шестерить. Придурок! - бросили они напоследок и поспешно ретировались.
   Я остался один, отплевываясь и, за неимением носового платка, вытирая лицо колючим снегом. Было обидно. Ладно бы действительно нашестерил, а то ведь получил по носу ни за что. Неужели трудно пораскинуть мозгами и прикинуть, что донеси я эту новость до учителя, их двоих вызвали бы на ковер и отчехвостили бы по полной программе. Да еще бы и родителям рассказали. Скорее всего, они просто нашли нормальный повод заехать мне по роже. Что ж за люди-то такие.
   -Что с тобой, Костя? - услышал я за спиной.
   Обернувшись, я увидел высокого краснощекого парня. Светлые вихры торчали у него из-под шапочки в разные стороны. Тот же парень, что катался с горки за моим домом. Снегирь. Он улыбался, показывая два ряда белых зубов.
   -Подрался с кем-то? - дружелюбно, и вовсе не насмешливо спросил он.
   -Нет, это я сам.., - промямлил я зачем-то.
   -Что сам? Практикуешь садо-мазо. Дотерпел бы уже до дома.
   Он рассмеялся. У него был невероятно заразительный смех. Я тоже улыбнулся.
   -Я тебе сейчас платочек дам. Мне мамка вечно их сует. Он чистый, ты не бойся.
   -Не надо.
   -Бери. Тебе ж нужнее.
   -Спасибо.
   Я взял платок и приложил к носу.
   -Я Слава, - он протянул мне руку. Я поднял было свою, но заметил, что она в крови и опустил.
   -Что там у тебя? И руку разбил себе?
   -Нет. Она грязная просто.
   -Понятно. Домой идешь? Нам по пути, кстати.
   -Иду.
   Я поднял свою сумку с учебниками и поплелся следом за Славой.
   По дороге мы немножко поболтали, потом Славка попрощался и свернул к своему дому. Дом у него был двухэтажный, коттеджного типа. Красивый. Перед домом были необыкновенные кованые ворота.
   ***
  
   Перед Новым годом я сильно простудился. Оставшиеся до каникул дни, в школу не ходил и на школьный праздник тоже не пошел. Лежал в своей комнате и смотрел кошмары с собой в главной роли. Бабушка растирала меня уксусом и давала аспирин, попутно то жалея, то ругая почем зря, как будто я был виноват в своей болезни.
   Впрочем, я был виноват кое в чем. Я все выходные катался со Славкой с горки. А потом еще мы до темна гуляли по замерзшей речке, но бабушка этого не знала. Почему-то не хотелось рассказывать ей о том, что у меня появился друг. После гибели мамы, бабушка даже самые обычные вещи воспринимала иногда негативно. Могла ругать всех почем зря, особенно если смотрела телевизор.
   Славка чем-то походил на Илью. Только был повыше ростом, худее, блондинистее. Объединяло их то, что оба были невероятно бесшабашными и веселыми. Мы со Славкой садились на его санки, благо их ширина позволяла. Мне, в первый раз, даже смотреть на этот спуск было страшно. Я, сидя сзади, трясся и обхватывал его за пояс, Славка отталкивался ногами, и мы летели вниз, казалось, совсем не касаясь земли, как птицы. Сердце обрывалось, позвоночник как будто вылетал из тела. В первый раз я даже не пикнул. Славка, глядя на меня, покачал головой.
   -Н-да, городской пацан, сразу видно. Давай, очухивайся. Поедем еще раз.
   Он дернул за веревку, и я свалился с санок.
   -Очень крутой спуск, - сказал я, отряхиваясь.
   -Прошлой зимой Витька Ярцев сломал себе на этой горке руку, - сообщил Славка, когда мы поднимались наверх. Перелом у него был со смещением, долго срастался, целый месяц. Горка действительно крутая. Но он, дурак, катался чуть дальше, туда, ближе к оврагу. Там спуск неровный, муравейники всякие, корни, вот санки и подскочили. Да ты не бойся, Костик! Не дрейфь. И ори погромче, так круче будет.
   -Ладно. Буду орать, - серьезно ответил я.
   Славка несильно пихнул меня в бок.
   -Прикольный ты.
   Во второй раз, да и во все последующие, я орал, как ненормальный, отчего у меня все горло забилось снегом. Вот и результат, лежу, теперь, помираю.
   Новый год я встречал перед телевизором, перевязанный шарфом и в шерстяных носках. На животе у меня спал пушистый рыжий кот. Старый президент, растягивая слова, говорил что-то там о жизни нашей светлой. Потом мы с бабушкой выпили чаю и я лег спать.
   Пятого января, я, как штык, был на почте. Дождался, пока бабушка уйдет к соседке, оделся и вынырнул на мороз. Плевать, что простужен, мне нужно было дозвониться. Руки тряслись, в голове туман, горло саднило. Я прижал к уху холодную пахнущую табаком трубку, набрал домашний номер и приготовился к череде долгих гудков. Отец, на удивление, быстро взял трубку.
   -Алло. Да, говорите. Алло? Кто это?
   -Папа! Папочка!!- заорал я, как бешеный, едва услышав родной голос. В трубке сильно шумело.
   -Алло. Костик? Ты, что ли?
   -Да! Да! Как ты, папа?!
   -С Новым годом, сынок. Рад тебя слышать. Как ты там поживаешь? А мы тут... отмечаем с мужиками.
   У меня упало сердце. Значит, продолжает пить.
   -Папа, приедь за мной, пожалуйста! Хотя бы проведать приезжай!
   -Что?! Приехать? - проорал он. - Так твоя ж бабка меня вилами гнать будет обратно до самой станции! Ха-ха.
   В трубке сильно шумело. Что ж за связь такая? Я боялся, что жетон скоро закончится и разговор прервется.
   -Папа, ты должен бросить пить! - закричал я так громко, насколько позволяло мое воспаленное горло. -Иначе я не смогу вернуться. Ты же знаешь, почему я уехал.. - почти прошептал я.
   -Да брошу я, Костя. Ерунда все это. Ты-то как там? Нравится деревня?
   -Нет, не нравится! Я хочу обратно! - закричал я.
   -Летом в деревне так хорошо. Речка, рыбалка. Красота.
   Он будто и не слышал меня.
   -Папа!
   -Сынок, сейчас зима. Одевайся теплее, не болей.
   Я знал, что говорить с ним сейчас о чем-то серьезном было бесполезно. Уже навеселе. Но мне так сильно хотелось донести до него, насколько я здесь одинок.
   -Папочка, приедь ко мне. Хоть на денек. Я бы тебя встретил. Как потеплеет, приезжай, ладно?
   -Я приеду.
   Я знал, что он врет.
   -Папа, не пей, пожалуйста. Ты можешь не пить?
   -Да я почти не пью, Костя. Так, чуть-чуть. Новый год, сам понимаешь. Праздники всякие. Я на работу скоро пойду. Мне тут предложили одно местечко. Буду работать, потом мы увидимся с тобой. Учись хорошо, я дневник твой проверю...потом. Кхе..
   Я уже не воспринимал его слова, и только слушая голос, обливался слезами, представляя нашу квартиру, маму и папу вместе. Это было невыносимо, мне ведь всего тринадцать, я должен жить с родителями.
   -Папа, береги себя. Я приеду к тебе. Скоро. - сказал я.
   -И ты, Костя, берегись. Бабку слушай, хоть она и стерва старая. Столько крови нам попортила с Ольгой. Эх, Оля, Оля.
   -Пока, папа.
   Я повесил трубку, и вышел из переговорной кабинки, шмыгая носом и вытирая лицо рукавами.
   Две женщины, получавшие посылки, уставились на меня во все глаза. Еще бы, я так орал.
  
   Я медленно плелся домой. Бабушка наверняка уже вернулась, и теперь долго и нудно будет ворчать себе под нос. Снова вскипятит это кошмарное молоко, пить заставит. Ну и пусть.
   Под ногами поскрипывал снежок, мороз кусал зареванные щеки, кружилась голова. Горло мое разболелось не на шутку. Я уныло смотрел по сторонам, равнодушно отмечая всякие новые, непривычные для меня вещи. Тишина и спокойствие вокруг. Прозрачный воздух. Людей почти не видно, так копошится кто-то у ворот, разгребая широкой лопатой сугробы. Дым из трубы, и запах горящих сырых дров. Солнечные блики на черных оконных стеклах. Дома, в основном, старые, небогатые. Некоторые вросли в землю и перекосились. Все такое чужое.
   По дороге я неожиданно встретил Витьку. Он брел, как и я, по дороге. С пакетом, наверное, в магазин. Когда мы поравнялись, окликнул его хриплым голосом.
   - Привет! Одолжи мне сигарету.
   -Чего??!
   Витька дернулся, остановился и с таким изумлением выпучил на меня свои белесые глаза, что я даже засмеялся, несмотря на препоганейшее настроение.
   -Ну, ты же куришь? Я видел. Вы мне с Сашкой еще за это нос разбили. Вспомнил?
   Тот с недоверием смотрел на меня. Как на буйнопомешанного. Не ожидал, видимо, такой наглости.
   - И...чего,...чего ты орешь на все округу? Чего это ради я вообще я тебе должен сигареты давать?
   - Ну, допустим, не должен. Но можешь после каникул списывать у меня домашку по английскому.
   -Хм..
   Витька задумался.
   - На контрольной помогу...
   Он ухмыльнулся.
   -Чо, так курить приспичило?
   -Да, - с выдохом ответил я.
   -Странный ты. Ладно, пойдем со мной. У меня как раз пара штук есть в заначке.
   Мы с ним свернули в ближайший переулок и, пройдя мимо церкви, огороженной невысоким синим забором, спрятались в небольшом яру. Стояли чуть ли не по пояс зарывшись в снег. Как придурки, право слово. Я в этом сугробе окончательно застыл.
   Предварительно оглядевшись, мы с Витькой начали дымить. Я молча смотрел на него. Невысокий, ниже меня, веснусчатый, в старой, видимо отцовой, кепке. Натурально, шпана. Я знал, от бабушки, что у них в семье четверо детей, и живут они бедно.
   -Случилось что? - поинтересовался у меня Витька, глотая едкий дым и слезы, которые против воли выступали на глазах.
   -Случилось, - подтвердил я, глядя ему в лоб.
   -А-а, - протянул Витька. -Понятно. Ну, ничего, бывает.
   Я промолчал.
   -Мне Слава рассказал, как ты в прошлом году сломал руку на горке. Это сильно больно, да? Я ни разу ничего не ломал.
   -Да нет. - он сплюнул в снег. - Поначалу болело, а потом ничего. Зато чуть ли не до весны в гипсе проходил. Ни хрена ничего не делал. Лафа.
   - Ясно.
   На том мы и разошлись.
  
   ***
   Моя жизнь устоялась. Я ходил в школу, помогал бабушке по дому, учил уроки, иногда гулял со Славкой и другими ребятами. Раз или два в неделю звонил отцу. У него ничего не менялось. На работу он так и не вышел, и я с ужасом думал о том, как и на что он сейчас живет. Я сильно скучал. По нему, по маме. Иногда плакал перед сном от тоски. Я чувствовал себя совершенно заброшенным и одиноким.
   Я жил в бывшей маминой комнате. Спал на ее кровати, учил уроки, сидя за ее столом. Несмотря на это, маминого присутствия в этой комнате, я не ощущал. Живя здесь, мама была еще школьницей, моей ровесницей. Просто девчонкой.
   В столе я нашел пару открыток, подписанных мальчишками. Кое-какие фотографии. В том числе и общие, школьные. Седьмой и девятый классы. Мама на них была пухленькой, высокой. У нее была длинная светлая коса, и она резко выделялась среди остальных девчонок.
  
   В свободное время я много читал. Книжки брал в школьной библиотеке. Чтение помогало мне избавиться от грусти и убить время. Постепенно я втянулся. И, поскольку, заняться больше было нечем, я перечитал очень много классики, в том числе и зарубежной.
   В классе ко мне привыкли, и поскольку я миролюбиво игнорировал все выпады в свою сторону, меня больше не задирали. Мальчики дружили между собой тесной компанией. Ко мне обращались редко, в основном, просили списать. Я больше общался с девчонками. Они здесь были добрее и проще, чем наши, городские.
   Дни стали похожи один на другой, как близнецы.
  
   Так прошла эта зима. В конце марта резко потеплело, и за каких-то два-три дня растаял весь снег. Проснувшись как-то утром, я выглянул в окно и не узнал местность. Перед нашим домом и на лугу, за оврагом, вместо белого и грязно-серого появились желтые, зеленые, черные и местами даже красные цвета. Небо было ярко-голубым, и только речка, скованная льдом, по-прежнему напоминала о зимних морозах. В лужицах отражалось солнце. Выйдя за ворота, я по щиколотку провалился в разбухшую землю и задохнулся от свежего, наполненного непонятными мне запахами, воздуха. Ветерок был теплым, нежным. Такой весны я еще ни разу не видел.
   В загоне, у бабушкиного сарая звонко кричал здоровенный, красно-огненный петух. Я часто кормил его хлебом.
  
   Бабушка возилась у забора.
   -Калитка за зиму завалилась, - сказала она. _Цыплята будут бегать в огород.
   Я подошел и посмотрел на калитку.
   -Приду из школы, починю, - ответил я.
   -Сумеешь-то? Пальцы, небось, все молотком поотбиваешь.
   -Сумею, бабуль.
   Она молча оглядела меня.
   -Иди в школу. Опоздаешь.
   Я улыбнулся.
   С каждым днем становилось все теплее и теплее. И вот мы со Славкой уже стояли у речки и смотрели, как по ней, царапаясь, звеня, булькая и скрипя, плывут льдины. Это было неожиданно красиво, даже как-то грандиозно.
   -Ты на кого после школы учиться хочешь? -спросил меня Славка.
   Я задумался. Я как-то слабо еще представлял себе свое будущее.
   -А я врачом буду. - сказал он, не дожидаясь моего ответа. -Стопудово. Я в следующем году закончу девять классов и поеду поступать в мед колледж. Потом - в медицинскую академию.
   -У меня мама была врачом. - Сказал я.
   -Серьезно? - Славка заинтересовался.
   -Да. Вечно на работе пропадала. Это призвание, наверно. - я вздохнул, _У меня нет такого.
   -Так тебе еще рановато. Ты ж только в седьмом классе. Потом определишься. Слушай. - Славка оживился. -А пойдем ко мне. Мне батька из города пару кассет новых привез. Комедию и триллер. Посмотрим. Ты что больше любишь?
   -Можно с триллера начать... - задумчиво протянул я.
   -Ха-ха! Ну, пошли.
   Дома у Славки я уже бывал. Он часто таскал меня к себе. Не знаю, что он во мне находил, но, похоже, ему нравилось дружить со мной. Мама у Славки была классная. Она часто угощала нас со Славкой такими вещами, к которым я привык, живя в городе. Бутерброды с колбасой и сыром, какао, шоколад, всякие там салаты, апельсины. Бабушка такого никогда не готовила и не покупала. А Славкина мама, меня, кажется, жалела. Мне было жутко неудобно вначале, от ее внимания, и я все норовил спрятаться за Славку или вообще убежать домой. Потом она сбавила обороты, и просто приносила угощение в Славкину комнату. Славка у нее был единственным ребенком. Как-то он упомянул, что отец с мамой долго пытались родить еще кого-нибудь, но у них больше так и не получилось. А жаль, побольше бы таких милых людей.
   Триллер был страшным. Но со Славкой смотреть его было весело. Мы ржали как придурки, и прятались за диванные подушки. У них в доме было так тепло, уютно.
   Неожиданно Славка повернулся ко мне и прошептал.
   -Костик, а у тебя когда-нибудь было это?
   Он, как всегда, очень быстро менял тему разговора. Мысли в его голове носились так же быстро, как планеты на орбитах.
   -Дурак, что ли? Мне всего тринадцать лет! - возмутился я.
   -То есть, ты не целовался?
   -А-а, ты про это, - протянул я.
   -А ты про что? - изумился Славка.
   Я засмеялся.
   -Что ты ржешь, дубина? - в шутку рассердился он.
   Но я уже не мог остановиться. Что называется, "смешинка в рот попала". Я свалился на пол и схватился за живот. Славка молча смотрел на меня, как на идиота. А я корчился от смеха. В это время на экране, какой-то жуткий монстр раздирал живьем очередную жертву. Мы это пропустили. Когда я немного успокоился, и лежал на полу, глядя на него, Славка серьезно посмотрел на меня сверху и выдал:
   -Жаль, что ты не девчонка. Ты такой симпатичный. Если бы ты был девчонкой, то я предложил бы тебе встречаться, - сказал он.
   Я сильно удивился. Я впервые такое слышал по себя.
   -Серьезно?
   -Да. У тебя лицо прикольное и, как это... мимика. Какая-то там необычная, не знаю... Это не я так сказал, а моя мама. Она заметила. А вообще, с тобой интересно. Девчонки, понимаешь, они все какие-то дуры. У них только артисты и тряпки на уме. Поговорить не о чем. Есть, правде кое-кто, но к такой не подойдешь запросто.
   Он вздохнул. Я не знал, что ему ответить. Да уж, проблема. Но то как раз с девчонками всегда легко общался.
   Неожиданно мне в голову пришла шальная мысль. Не знаю, откуда она взялась.
   -Слав, а я умею целоваться, - тихо соврал я.
   -Правда?? По-настощему?
   Славка смотрел на меня, как на высшее существо. Н-да, что взять с четырнадцатилетнего парня.
   -Давай покажу.
   Я приподнялся, сел рядом, и положил свою руку на его плечо. Почти разу почувствовал, как он напрягся.
   -Не бойся, - прошептал я. -Это классно.
   Славка застыл как статуя. Щеки у него покраснели. Я убрал с его плеча свою руку и откинулся назад. Это перестало быть смешным.
   Кажется, с этого момента, я немного изменился. Как будто во мне проснулось что-то дремавшее до этого. Я стал замечать то, чего раньше не видел. Парни у меня в классе все были разными. Кто- то худой и мелкий, как я. Кто-то в очках, прыщавый, сутулый и длинный. А кто-то как Славка: высокий, стройный, с красивой улыбкой. Девчонки тоже все разные: одна пухлая и в толстом свитере, как бочонок, другая плоская, как доска. Но некоторые отличались. Например, Анька, сидевшая наискосок от меня. Ее талия, перетянутая коричневым ремешком, державшим на ней голубые джинсы, была очень тонкой и стройной. А вот грудь ее была большой. Девчонки, шепчась между собой, говорили о том, что она запихивает туда вату. Мне в это не верилось. Анька была скромной хорошисткой с большими глазами грустного олененка. Я не мог представить ее запихивающей вату себе в лифчик. А вот Наташка с первой парты вполне могла бы такое сделать. Парни пялились и на Аньку и на Наташку одинаково, но дружили с бойкой Наташкой.
   Я смотрел на них всех каким-то новым взглядом. Подмечал чужие взгляды, шлепки и толчки на переменах. Девчонки казались взрослее.
   Дома, проходя мимо трюмо, я остановился и посмотрел на себя. У меня было тонкое лицо. Как выразилась, однажды, близкая мамина подруга: "Оль, Костик твой, как с картинки сошел. Будто его только что акварелью нарисовали". Я вообще ничего не понял, что это она такое сказала. Он, эта подруга, вообще нестандартно выражалась. Но я запомнил.
   Мои темные волосы оттеняли лицо. Румянец на щеках всегда был едва заметен. Зубы были ровными и белыми. Мне казалось, что для красоты, этого вполне достаточно.
  
   ***
   Становилось все жарче. Теперь на окнах в нашем доме, вместо герани колосилась в деревянных ящиках, рассада помидоров и перца. Я уже научился отличать одно от другого. В основном, по запаху. Рассада будущих помидоров вкусно пахла.
   Кот ушел из дома. Бабушка сказала, что он вернется через месяц, тощий и страшный. Неделю будет спать и есть все подряд, а потом успокоится.
   Мы с бабушкой уже посадили картошку и еще какие-то семена, кажется тыкву, или что-то в этом роде, не знаю. У меня, с непривычки, болела спина. Бабушка радовалась, что я добровольно, по собственной инициативе помогаю ей. Много говорила, что было ей вообще несвойственно.
   Я же, слушая ее в пол уха, думал о том, как вечером пойду к небольшой рощице у деревенской церкви, где собиралась вся молодежь. Там было весело. Мы сидели то все вместе, то отдельными группами. Кто-то приезжал на мотоцикле, кто-то притягивал магнитофон. Многие курили и пили пиво, или вино, или что покрепче. Я, конечно, тоже не отставал.
   Славка этой весной стал пользовался популярностью среди девчонок, видимо дорос таки. Он просто купался в этом внимании и на радостях выпросил у отца гитару, чтобы учиться на ней играть, и быть еще круче. Ну а я, все больше молча сидел в сторонке и наблюдал. Но мы всегда были с ним не разлей вода. Весна, теплый воздух, любовь, как же это было здорово! Я наконец-таки почувствовал вкус жизни. Общение с ровесниками вернуло меня из книжного, выдуманного мира обратно в реальность.
   У многих деревенских семьи были наподобие моей, тоже неполные. Кого-то побросали отцы, у кого-то пили, причем оба родителя. Но мы об этом никогда не говорили. Слушали музыку, дурачились, курили и гуляли пол ночи, а на выходных и до утра.
  

2.

   В середине мая, когда цвели яблони, мне исполнилось четырнадцать. Чуть позже мы распрощались до осени со школой. Я хорошо закончил год, всего с двумя четверками. Директриса, она была нашей классной, мной гордилась.
   Мне нужно было ехать в город и подавать документы для получения паспорта. Когда я сообщил об этом бабушке, она долго молчала, отложив вязание, а потом выдала:
   -Ладно, Костя. Поедем вместе. Я выпишу тебя из отцовой квартиры и у себя пропишу. Чего зазря мотаться туда - сюда. Здесь, в райцентре будешь получать свои бумажки.
   Я похолодел, услышав это.
   -О чем это вы говорите? Мы так не договаривались.
   Она смотрела на меня своими голубыми глазами, такими же, как у мамы. Грустная, с совершенно белыми прядками, выбивающимися из-под синего платка. Бабушка была красивой, я только сейчас это заметил. Оказывается, она забирала меня насовсем. Думала, наверное, что я уже никогда не вернусь домой, останусь жить с ней. Женщины в нашей семье всегда сами все решали. Мама была такой же.
   -Мне через несколько лет поступать в институт. Я все равно уеду, - сказал я и вышел из комнаты.
  
  
   Наверное, я плохой внук и никудышний сын. Ни там, ни здесь нет от меня пользы. Я с ужасом и трепетом приближался к своему дому.
   Город нисколько не изменился: кряхтящие троллейбусы и дымящие чадом пазики на остановках, те же тополя, которые совсем скоро начнут цвести и разбрасывать по ветру свой пух. Те же выбоины в асфальте, на тротуаре, те же желто-серые пятиэтажки на моей улице. Запах бензина, пыли, женских духов. И только вечернее солнце ярко-ярко светило мне в спину. Как будто его лучи стали проникать в те уголки, которые я раньше не замечал. Я соскучился по своей прежней жизни.
   Бабки на лавочке у подъезда, уставились на меня во все зенки.
   -Костя. Ты что ли? Вернулся?
   Я только кивнул и юркнул в спасительную темноту.
   В квартире бардак и полным-полно маминых вещей. Я задохнулся, едва ступив на порог. Картины, вазочки, коврики, зеркало на стене, все, чем она украшала дом. Вроде бы все на месте, только неубрано. Пахнет куревом, чем-то горелым, линолеум в коридоре прожжен. Выглядит это страшно. Я прошелся по комнатам, осматриваясь. Отца дома не было. Моя комната выглядела такой же, как и прежде, даже книги стояли в том же порядке. Только кровать была примята.
   В холодильнике натурально мышь повесилась. Я сходил за продуктами, потом принялся за уборку. Пока мыл, чистил и пылесосил, окном стемнело. Когда вернулся отец, я уже с ног валился.
   -Костик? - Он сильно удивился, увидев меня. Мы одновременно шагнули навстречу друг-другу, и он сжал меня своими руками. Я тщетно старался сдержать слезы.
   -Когда ты приехал? Вырос-то как, слушай! И ничего ведь не сообщил... Чего плачешь-то? Эй, малыш? - он попытался поднять мой подбородок, чтобы заглянуть мне в лицо
   Это "малыш" меня добило. Я вырвался и убежал на кухню.
   -Сынок, что случилось? С бабкой твоей что-то?
   -Да ничего. Все нормально. Отстань. Я ужин готовлю.
   -Костя...
   -Иди в душ. От тебя бензином пахнет.
   Когда он вышел из душа, мы сели ужинать картофельным пюре с сосисками и салатом из огурцов.
   Мне есть не хотелось. Вернее перехотелось, когда я увидел, как плохо выглядит папа. Он сидел напротив, худой, небритый, в мятой одежде. Но это было не самое печальное. Глаза у него больше не искрились, не улыбались. Я всегда помнил его только веселым, смешливым, симпатичным. Он по жизни был приколистом. Взрослея, внешностью я все больше становился похожим на него. У меня были такие же темные глаза и каштановые волосы, прямой нос и аккуратный подбородок. Сейчас его глаза потухли. Он был похож на старика, хотя ему было всего тридцать семь. Похоже, что за эти несколько месяцев ничего не изменилось в его состоянии. Я опустил глаза и уставился на старую, вытершуюся клеенку.
   Я рассказал отцу о своей жизни в деревне, о новой школе и друге Славке. Надо отдать ему должное, при мне он держался и не пил, каждый день вовремя ходил на работу. Мы жили, как прежде, только между нами образовалась пустота. Мы мало говорили, кажется, ему было тяжело меня видеть. Как будто, он отвык от мен. Я, как паинька, сидел дома и занимался хозяйством. Почти полностью привел в порядок квартиру, отдраил, перестирал все, что можно. А что еще оставалось? Не жить же в этом бардаке.
   Когда сидеть дома до чертиков надоело, я позвонил Илье.
   -Костик? Костян! Ах, ты, гад! Куда ты, блин, пропал!
   -Ты же знаешь, я в деревне живу теперь...
   -Ну, ты в своем духе! Там телефонов что ли нет? Хоть бы раз позвонил.
   -Да нет у бабушки телефона.
   Офигеть...ты в ссылке как будто. Костя, давай ко мне! Приезжай, ладно. Сейчас можешь?
   -Могу. - обрадовался я.
   -Давай. Я так соскучился по тебе! Сейчас Димке позвоню, пусть тоже подтягивается.
   -Скоро буду.
   Я положил трубку и быстро собрался. Нашел в шкафу свою короткорукавную бежевую летнюю рубашку с заклепками. Тоже мама покупала. Вкус у нее был отменный, она всегда подбирала мне какие-то необыкновенные вещи, любила наржать, как девчонку. Рубашка оказалась маловата. Даже не сходилась на груди. Тогда я надел белую футболку, и сверху рубашку, не застегивая. Так она сидела на мне в самый раз.
   Закрывая квартиру, я услышал лязганье лифта. В принципе, можно было и пешком спуститься с седьмого этажа, но я решил прокатиться. Пропустил выходивших из лифта соседей и заскочил внутрь, оказавшись нос к носу с каким-то высоким мужчиной. Я на него едва не налетел, поэтому быстро отошел в свой угол кабинки. На мужчине были серая рубашка и черные строгие брюки. В руках - папка, видимо с документами. Пока мы спускались на лифте вниз, мне показалось почему-то, что он пристально смотрит на меня. Я поднял голову и встретился с ним взглядом.
   Он был высоченный, и странный был у него взгляд. Он смотрел, не отрываясь и, как будто что-то искал во мне глазами. Не шарил взглядом, не пялился, а просто разглядывал меня. Как диковинную зверушку. Раньше я ни разу видел его в нашем доме. "Наверное, в гости к кому-то приехал." - решил я. Но, на всякий случай, открыл рот и сказал ему "-Здрасьте." Тот вздрогнул и уставился в мое лицо. Он был довольно молодой. Губы его разомкнулись, как будто он хотел что-то сказать, но в это время лифт остановился и я повернулся к выходу. Подозрительный тип.
   Илья жил недалеко, от меня, всего пару остановок. Дверь в квартиру у него была открыта.
   -Костя!! - заорал Илья и кинулся мне на шею.
   Я согнулся под его весом.
   -Здоровый ты какой, кабаняка, - сказал я и пощекотал его за бока.
   -А-а- ха-ха! - заржал Илюха и отпустил меня. Щекотки боится, как маленький.
   Мы принялись, перебивая друг-друга, пересказывать все события, произошедшие с нами за последние пол года. С ним было классно. Я мог и пожаловаться ему, и вообще, вести себя, как хочу. Только в его компании я терял свою обычную сдержанность и мог даже заплакать. Правда, теперь у меня был еще и Славка. Но о нем я упомянул лишь вскользь.
   Вскоре заявился Димон, и мы поставили чайник.
   -Самое интересное он тебе рассказал? - спросил у меня Димка, рассовывая по кружкам чайные пакетики.
   -Поездка на Новый год в Казань? Конечно, рассказал.
   -Какая Казань? Илюх, чего ты перед лучшим другом не хвастаешься?
   Илюха сидел красный как рак и молчал.
   -Ну-у, - протянул Димка. -Он же с Нелькой встречается. В начале мая они на дискотеке школьной потанцевали. А потом...
   Я посмотрел на Илью.
   -Правда?
   Он кивнул.
   -Здорово, - проговорил я, слыша неуверенность в своем собственном голове.
   Ревность, вот как называется это щемящее чувство. Я решил задушить ее в себе на корню. Илья мой друг, но он мне не принадлежит.
   -Она действительно клевая девчонка. Умная и красивая. Я думаю, вы друг-другу очень подходите. Правда.
   Димон и Илья уставились на меня.
   -Расслабься, ты. Давай лучше торт есть. Мама испекла.
   Кухня в квартире у Ильи была большой и светлой. Так здорово было сидеть там и болтать. За окном, проносясь, громко чирикали стрижи. Летнее солнышко светило в окно, следя на паркете яркими зайчиками. Тепло, уютно и спокойно. Вечером мы вышли на улицу и прогулялись, договорившись встретиться на следующий день.
   Отпирая дверь в свою квартиру, я услышал треньканье телефона. Трубку поднять успел в последний момент. Звонил Славка.
   -Костя?
   -Да, я. Привет. Не ожидал, что ты позвонишь.
   -Твоя бабушка попросила. Просит передать, чтобы ты приехал.
   -Зачем? - Удивился я.
   -Ну, кажется, она заболела или что-то в этом роде.
   -Серьезно заболела? - испугался я.
   -Не знаю. Сегодня к нам пришла и попросила позвонить тебе. Сказала, что ей плохо. Она с мамой говорила, а мама меня попросила тебе набрать. Я уже пол часа сижу на телефоне.
   -Я с друзьями встречался. Эх! - я шумно вздохнул в трубку.
   Славка помолчал немного.
   -Не хочешь ехать?
   -Не знаю.
   -Ну, в общем, сам решай. Мне пора идти. Был рад тебя слышать.
   -Спасибо, Слав.
   -Ну, пока. Давай там, не скучай.
   Мы попрощались.
   Через день я уже был в деревне у бабушки. Славкины родители подвезли меня на машине со станции.
  
   Не хотелось думать о бабушке плохо, но мне казалось, что она меня обманула. Ничем таким она не болела. Ну, может, просто насморк подхватила, полоская на улице белье. Я остался в деревне и больше не приезжал в это лето домой.
   Впрочем, лето выдалось хорошим. Я окончательно освоился, перезнакомился со всеми пацанами и девчонками, научился хорошо плавать, и загорел на речке до черноты. Деревенские ребята казались мне более взрослыми и хваткими, чем городские. Не все, конечно, но из нашей компании дети помогали родителям во всем: в уборке, стирке, поливке огорода, ухаживали за животными, косили траву, таскали воду и так далее. И если мамка звала кого-то и просила ей в чем-то помочь, то никто не считал зазорным оставить компанию и идти выполнять ее просьбу.
   Но зато вечера принадлежали нам. Мы купались ночью, при луне, слушая пение всяких ночных птах, жгли костры и жарили сало на огне. Я его, конечно, не ел. У меня вообще были проблемы с едой. Я был через чур разборчив. Деревенское молоко на дух не переносил. Это распространялось в том числе, и на все приготовленные на молоке супы, кашки. Бабушка мучилась со мной, готовя мне макароны на подсоленной воде и ругалась почем зря. Когда на огороде выросли первые овощи, то ей, да и мне стало полегче. Огурцы и помидоры мы с бабушкой таскали целыми ведрами. Она на веранде закатывала их в банки, которые стерилизовались на пару. Я выполнял при этом мелкие поручения: принести воду, подать что-нибудь, нарвать укропа для аромата, а в перерывах сидел за столом, подперев щеки руками, и наблюдал за ней. Солнце било в окна, к которым то и дело подлетали ласточки, кормить своих птенцов.
   Когда я вернулся, бабушка стала более разговорчивой и веселой. Она была модница. В ней, несмотря на нелегкую судьбу и трудную деревенскую жизнь, по-прежнему жила женщина. Я всегда замечал такие вещи. По вечерам она перекраивала и перешивала на старенькой швейной машинке какие-то платья, юбки. У нее было много бус и пара золотых сережек. Одевалась она аккуратно и чистенько, даже когда работала во дворе. Правда, никогда не красилась, как делают некоторые городские бабульки. Большую часть жизни бабушка проработала на почте и иногда, идя в магазин, заходила туда посплетничать.
  
   Славка был раз моему возвращению. Мы много времени проводили вместе, иногда ночевали на сеновале в его саду. Это было классно. Сено так приятно пахло. Мы стелили толстое покрывало, Славкина мама приносила нам из дома пару подушек, сокрушаясь, что мы простынем. И напрасно, ведь над головой была крыша, и стены из шершавых досок с трех сторон. Когда совсем темнело, мы долго не спали и развлекались тем, что, хихикая, шепотом рассказывали друг-другу страшные истории. Время от времени на жестяную крышу с грохотом падало подточенное червяком зеленое яблоко. Этот неожиданный шум вызывал в нас целую бурю эмоций, визг и дерганье. Мы все-таки были еще детьми.
   Не могу сказать, что я забыл о своем отце. Я думал о нем практически каждый день и часто ему звонил. Иногда он брал трубку, иногда нет. Все мои попытки вырваться в город бабушка пресекала самыми различными способами. Впрочем, один из них был наиболее действенным, она просто не давала мне столько денег, сколько хватило бы на билет. Сам я не смел их у нее просить. Да и путешествовать одному, мне, четырнадцатилетнему мальчишке, было еще страшновато. Времена были не те.
  
   Время шло и получилось так, что за полтора года я не был дома ни разу. Я не знал, как живет мой отец, чем он занимается, пьет ли по-прежнему, или, может, бросил.
  
   ***
   В мае, в 1999 году мне исполнилось шестнадцать лет. И моя жизнь, вслед за этим, сделала резкий поворот. Такой резкий, что меня занесло в кювет.
   Буквально на следующий день, я получил от Ильи письмо. Это было настолько неожиданно, что я пару минут оторопело пялился на конверт, не веря своим глазам. Потом меня охватила радость. Илья решил поздравить меня с днем рождения! Несмотря на то, что я сам ни разу не написал ему, да и звонил за все прошедшее время раза четыре, не больше. Я почувствовал себя бессовестной скотиной.
   Скрывшись в своей комнате, я сел на стул у окна и торопливо распечатал письмо. Окно у меня было открыто, и было слышно, как на улице оголтело чирикали воробьи. Пахло пионами, которые бабушка любовно взащивала и поливала. Запах у них был, как у хороших духов. Лето уже вовсю вступало в свои права.
   Из конверта мне на коленки выпал один-единственный листочек, вырванный из школьной тетрадки. Я даже не обратил внимания, на то, что в конверте не было никакой открытки, принялся бегло читать. Дочитав письмо, я отложил его в сторонку и закрыл лицо ладонями. Мне стало плохо. Просидел так минут пятнадцать, потом перечитал еще раз. Это было никакое не поздравление. Илья коротко писал о том, что видел моего отца на улице. Что тот спился и превратился в бродягу, что его уже поставили на учет в милицию и прочее, прочее. В конце Илья извинялся, за то, что отправил мне это письмо и добавил так же, что считает более правильным сообщить мне обо всем, чем умалчивать, ведь иначе о судьбе своего папы я так ничего и не узнаю.
   В горле у меня образовался какой-то комок. Да так, что стало трудно дышать.
  
   Немного успокоившись, я принялся размышлять о том, как правильнее поступить. Стоит ли рассказывать обо всем бабушке? В конце-концов, отец не чужой для нас человек. Я вышел во двор, отыскал бабушку и отдал ей письмо. Она долго читала. Закончив и протянув мне письмо, сердито посмотрела на меня.
   -И что? Я так и знала, что он этим кончит. У него на роду так написано. Алкаш он и есть алкаш. Ну что с того, что твой друг увидел его пьяным? У нас вон по улице тоже такие ходють. И живут по сто лет, ни черта им не делается.
   -Бабушка...
   -Ну что "бабушка"?! Он здоровый мужик. Сам о себе позаботится. Живи себе спокойно.
   -Я поеду к нему. - сказал я.
   -Да зачем?! Ты ему не поможешь ничем. Кодировать ты его что ли будешь? Он же тебя и слушать не станет . Он вообще про тебя забыл. Хоть бы раз навестил, зараза!
   Я молча развернулся и направился к дому.
   Бабушка перепугалась, бросила тяпку и побежала следом за мной.
   -Костя! Костя, стой! Не пущу я тебя никуда! Ты ж дите еще! Что ты будешь с ним делать, с алкашом с этим? Сам таким же станешь. Без матери, без присмотра. Да разве ж можно?
   Она, тяжело дыша, ухватила меня за футболку.
   -Никуда ты не поедешь!
   -Да почему я должен обязательно становиться таким же? Думаете, я приеду и тут же сяду пить с ним вместе водку! Я просто беспокоюсь, как вы не поймете! И удерживать меня вы не имеете права. - меня просто трясло от негодования и страха за папу. -Для меня он родной отец! Какой бы он ни был!
   -Так ты ему не нужен! Был бы нужен, он бы тебя не бросил. И на водку бы тебя не променял. Живи себе здесь спокойно. Школу кончишь, а там видно будет. Ты же еще совсем молодой, ты не знаешь жизнь. Страшно мне за тебя, страшно, Костенька. Один ты на свете и нет у тебя никого, кроме меня.
   Бабушка заглядывала мне в глаза. Уж лучше бы она ругалась. Я посмотрел на нее.
   -Костя, не знаешь ты жизни. Послушай меня. Плохо одному. А с таким-то отцом вдвойне горше будет.
   Я взял бабушку за локоть.
   -Нет, я поеду. Хотя бы на лето. Я попробую помочь ему. Ведь ему тоже плохо одному, получается, что я бросил его. Может, он поэтому и пьет.
   -Нет, Костя, не поэтому.
  
   За калиткой громко закричал петух. Мне стало тоскливо, я привык к деревне. А поначалу все мечтал поскорее уехать. Жаль было бросать бабушку. В деревне так много работы.
   -А как же я? Кто мне помогать будет? Другие вон семьями живут, а я все одна... Хоть ты один у меня остался. Да и то норовишь в город свой сбежать.
   Бабушка заплакала. Я пожил руки ей на плечи.
   -Ну поймите, не смогу я жить спокойно, зная, что он там пропадает. Он слабый человек, и ничего с этим не поделаешь.... Я думаю, что справлюсь. Простите меня. Бабуль...Я на самом деле не такой, как он. Я сильный, как мама. Все будет хорошо, вот увидите. Я не пропаду.
   Бабушка с удивлением взглянула на меня.
   -Будь он неладен. Друг твой. Зачем только в чужую семью влезает, Ирод проклятый!
  
   И снова - шипящая электричка. Железная дорога, блестящие на солнце рельсы. Долгий путь домой. Я удивлялся, ведь уже два года прошло. Так незаметно пролетело это время. Но на самом деле у меня было уже два дома. В одном нужен был я, а в другом нуждались во мне. Не так уж плохо.
   Я повзрослел, вытянулся, загорел. Узнает ли меня папа? Мне было тревожно. В последний раз мы виделись почти два года назад, когда я приезжал вместе с бабушкой получать свой паспорт. В деревню папа никогда не и носа не совал, боялся бабушки как огня. Чем ближе я подъезжал к родному городу, тем сильнее меня начинал бить озноб. И это на такой-то жаре.
  
   Ключ от квартиры не подходил. Я безуспешно пытался отпереть дверь и возился до тех пор, пока не приоткрылась дверь соседней квартиры. На пороге, зевая и почесывая волосатое пузцо, стоял сосед, дядя Миша.
   -Костик! - изумился он. -А я-то думаю, опять Пашка на рогах к себе ломится. Как ты вырос! Тебе сколько уже?
   -Шестнадцать, - ответил я.
   -Ого! Ни фига себе! Да ты уже мужик.
   -Ну да. Вы не знаете, папа замки поменял?
   -Поменял. Сейчас я тебе вынесу ключ.
   Мне не хотелось спрашивать соседа о том, почему у него лежит ключ от нашей с папой квартиры. Но этот факт не мог предвещать ничего хорошего.
   Я оказался прав. Наша квартира была полностью разгромлена. Я не узнавал ее. Была разбита даже рамка с маминой фотографией, которая всегда стояла у нас на комоде. Это первое, что бросилось мне в глаза. Мне стало нехорошо. Я сел на стул в прихожей, и согнувшись, прижал ладони к вискам. Кое-как успокоился. Я понял, что меня не ждет ничего хорошего. Потом я поднялся и, скинув джинсовку, принялся разгребать горы пустых бутылок, грязных тряпок и прочего хлама. На меня просто нашло какое-то осатанение. Я забыл, что провел в дороге почти весь день и совсем ничего не ел. Я погрузил весь хлам в пластиковые пакеты и отнес в мусорные контейнеры. Возился я долго, папа так и не появился. Я ждал сколько мог, сидя на кухне, потом зашел в свою комнату, лег на кровать и вырубился.
   Мне снились лето и речка.
  
   Папа человеческого облика не потерял, но был к этому близок. Худой, еще более постаревший. Небритый, лохматый, в старой куртке и сланцах на босу ногу. Он тупо смотрел на меня три минуты, не узнавая.
   -Ну, здравствуй! - сказал, наконец, я.
   -Костик...
   -Он самый. -Я встал и нервно прошелся по кухне. -Скажи мне, что ты творишь, а? Как можно так жить? Может, перестанешь уже себя гробить?.... Три года прошло уже. Почему ты не хочешь устроиться на нормальную работу и жить как человек? И про меня ты совсем забыл. А я ведь твой сын.
   Он сел за стол и схватился руками за голову.
   -Ты не понимаешь.
   - Хорошо, допустим. Ну, так объясни! Объясни мне, как это: не видеть сына два года, пить водку и жить в свинарнике! Давай, начинай. А я постараюсь понять тебя.
   - Костя. Тебе лучше к бабке уехать, - сказал он.- Со мной тебе будет не очень хорошо.
   -Еще чего! Никуда я не поеду. Здесь мой дом и я буду жить здесь!
   -А как же твоя школа? Ты же еще учишься?
   -А никуда она не денется, переведусь.
   -Ну, ты смотри, как тебе будет лучше, я-то не против. Это даже хорошо, что ты приехал.
   Я замолчал, оглядывая стены. Обои такие грязные. Нужен ремонт. Я не смогу жить в таких условиях. Потом я перевел взгляд на папу. Он так и сидел, упершись локтями в стол и опустив на них свою вихрастую, нечесаную, полуседую голову. Тихий алкоголик. На мои глаза навернулись слезы.
   -Папа, я ужин приготовил, - сказал я.
   -Вот и славненько.
   Мы сели ужинать. Папа со всем охотно соглашался: приехал, так живи, хочешь перевестись, пожалуйста. Мне стало обидно. Ему-то на самом деле было просто наплевать на меня, вот и все. Я молча давился макаронами.
  
   ***
   Да, а я и представить себе не мог, во что превратится моя жизнь.
   Папа не просто пил, он впадал в страшные запои, приползая домой на четвереньках. Было жутко. Меня трясло от страха. Я перестал понимать, что вообще происходит.
   Начал он на третий день после моего приезда. Видимо, при мне, он как-то еще старался держаться, но потом сорвался.
   Первая неделя жизни с ним показалась мне адом. Вторая и того хуже. Папа не работал и я не знал, где он берет деньги на водку. Наверное, от квартирантов. Дело в том, что у нас была еще одна маленькая квартира в старом доме, перешедшая по наследству от деда, папиного отца. Эту квартиру у нас уже давно снимала одна знакомая семья, муж с женой. Я совершенно забыл о них, до тех пор, пока жена сама не позвонила на наш домашний телефон. Она удивилась, что я в городе.
  
   Я был действительно наивен и по-детски глуп. Я думал, что смогу отлучить папу от бутылки. Куда там! Мои угрозы, мои просьбы - все как об стенку горохом. Папа приводил домой друзей, если их можно было так назвать. Это было самым кошмарным. Среди этих пьяниц были не только мужчины, но и женщины. Дни проходили один за другим и ничего не менялось. Я сильно похудел, стал нервным.
   Вначале, я хотел встретиться с Ильей, но спустя пару недель понял, что не могу. Мне было стыдно.
  
   Пытаясь заснуть в своей комнате, я часами слушал их разговоры и пьяную ругань. Спустя пару-тройку дней я стал узнавать всех пришельцев в лицо. Машка из соседнего подъезда, жутко опустившаяся женщина неопределенного возраста. Высокая и худая, как жердина. Грязная, сто лет нечесаная голова. Однажды ночью я проснулся оттого, что она едва не залезла в мою кровать. Я чуть не заорал от ужаса, когда увидел ее рядом.
   _Кто это тут? - бормотала она, обдавая меня запахом перегара. Я, как ошпаренный, подорвался и выскочил босиком в коридор. Все это сопровождалось диким хохотом собутыльников, сидевших на кухне. Я вернулся и пинками вытолкал ее из своей комнаты. Заснуть после такого было нереально. Меня всего трясло от омерзения. На следующий день я прикрутил щеколду, чтобы запирать изнутри свою комнату.
   Но это было не самое страшное. Мне приходилось убирать после них квартиру, отмывать с пола блевотину, выносить гремящие в пакете бутылки, пряча глаза от соседей, и собирать повсюду окурки. Не знаю, как они до сих пор еще не подожгли квартиру.
   Я растерялся. Я не мог отобрать у папы ключи и не пускать его на улицу. Физически он был все еще сильнее меня и в моменты наших ссор, когда я пытался задержать его на пороге, он становился очень агрессивным. Мог шлепнуть и толкнуть меня. Я не знал, что делать и мне становилось все страшнее.
   Приходившие к нам домой бродяги издевались и смеялись надо мной.
   Однажды дядя Миша, здоровенный такой тип, пришел к нам совершенно невменяемый. Я тогда сидел дома и смотрел телевизор. Папа спал на диване.
   Папа его, конечно же, впустил. Они готовились распить принесенную дядей Мишей бутылку какого-то портвейна.
   -Эй, пацан, иди ка сюда! - крикнул мне из кухни дядя Миша.
   Я не ответил.
   -Слыш, ты! К тебе обращаюсь! П-паш, это твой пацан?
   -Да, мой, - ответил папа.
   -Ну, пусть идет к нам, в-выпьет за компанию. Слышь, пацан, поди с-сюда!
   -Сами жрите свою гадость и не трогайте меня. - ответил я, показываясь на пороге.
   -Ч-чо?! Ты чего это грубишь?
   Дядя Миша поднялся со стула. Тот жалобно скрипнул. Это был здоровый, опухший от пьянки тип. Я пошел к выходу.
   -С-стой, п-падла!
   Он, кажется, разозлился.
   Я быстро обулся и выскочил из квартиры.
   Долго бродил по улицам. Я забыл взять с собой деньги, и был жутко голодным. Домой идти не хотелось. Я знал, что они сейчас напьются и будут спать. А к вечеру, возможно, уйдут. Но, скорее всего, останутся дома и будут принимать таких же свинорылых гостей.
   Я поднялся на недавно построенный наземный переход у автовокзала. Долго стоял и смотрел, как внизу проносятся машины.
  
   Лето быстро прошло, я даже не заметил. Я целыми днями гонялся за папой, ругался с ним и терпел издевательства его приятелей.
   Наша квартира превратилась в мерзкий притон. Теперь до меня дошло, о чем говорила мне бабушка. Что значит жить с пьющим человеком. На нас жаловались все соседи: снизу, сбоку и сверху. Мне приходилось выслушивать жалобы, крики и даже угрозы в свой адрес. Особенно усердствовал одинокий старик, живший под нами. Он каждый раз с ненавистью провожал меня своим колючим взглядом, игнорируя мое "Здрасьте". Что ж, отчасти я его понимал. Но ведь я не был пьяницей. Я боролся, как мог.
   На нас сыпались жалобы участковому.
   Спустя некоторое время, вечером к нам пришел сам участковый. Я был дома один, открыл дверь и вежливо пригласил его войти. Он внимательно огляделся и переступил порог. Это был полноватый и флегматичный мужчина средних лет. В руках у него была черная папка.
   -Несовершеннолетний? - спросил он, щурясь на меня.
   -Да, -испуганно ответил я, ожидая неприятностей.
   -Паспорт покажи.
   Я вынес ему свой паспорт. Участковый посмотрел мое имя и прописку.
   - Понятно все. Значит ты Пашкин сын.
   -Ну да. - ответил я со вздохом.
   -Родственники еще есть?
   -Бабушка в деревне. Я у нее живу, а здесь пока в гостях.
   -Гостишь, значит. Ну-ну.
   Он оглядывал меня с ног до головы, почесывая подбородок.
   -Где отец-то?
   -На работе, - соврал я.
   -Бутылки собирает?
   Я промолчал.
   -Так вот что, Константин Павлович. Слушай сюда. Соседи на вас жалуются. Шумите, грязь разводите. Непорядок. Что делать будем?
   Я молча смотрел на него.
   -Ясно. Ты сам-то чем тут занимаешься?
   -За папой слежу, - ответил я.
   Он поморщился.
   - Надоели вы мне. Ты отцу-то передай, что я заходил.
   -Хорошо.
   -Да ни хрена хорошего. Что мне с вами делать только? Развелось, блядь, алкашни. Ладно. Имей в виду, я предупредил. Смотри, чтобы квартиру не подпалили, или еще чего.
   Он развернулся, и я вздохнул с облегчением.
   -Езжал бы ты обратно к бабке, - внезапно сказал он. - Нечего тебе здесь гостить. Напоят, обколют, побьют, изнасилуют, мало ли что? Это ж свиньи, а не люди. Ты знаешь, что бывает с детьми в таких семьях? Да ни хуя ты не знаешь! А я уже насмотрелся. Жаль мне тебя. Стоишь тут передо мной, блядь, глазами хлопаешь. Чего ты тут застрял? По-правде, не ожидал увидеть здесь такого пацана. А на вид ты смышленый.
   -Я запираюсь на ночь.
   -Ха! И охота тебе? В школу в своей деревне ходишь?
   -Конечно.
   -Молодец. Учись. Будь мужиком. А батяня твой - дурак. Еще одна жалоба и в изолятор на трое суток.
   -Послушайте, я у вас спросить хотел...
   Я вышел вслед за участковым на лестничную площадку.
   -Ну, давай.
   Я не знал, как правильно задать вопрос.
   -В общем, есть ли у нас центры для таких? Ну, где лечат и все такое...
   Участковый усмехнулся и сделал пару шагов вниз по лестнице. Потом почесал через фуражку затылок.
   -Ну, допустим, есть. А ты, что, собираешься папашку своего туда везти?
   Я молчал.
   -Там деньги нужны. Хорошие. Ну, и желание лечиться. Тогда может и будет толк. А в вашем случае - бесполезно. Горбатого могила, как говорится... - участковый поправил свою фуражку, видимо, собираясь совсем уходить.
   -Но раньше ведь он не пил.
   - Это раньше было. Знаю вашу семью. Мать у вас погибла. Хороший ты пацан. Езжай к бабке.
   Он ушел, гремя каблуками. Я закрыл дверь, и поплелся на кухню. Мне хотелось есть, но в холодильнике было пусто. Пошарив по шкафам, я нашел пачку завалявшейся лапши быстрого приготовления. Вскипятил чайник.
   -Нужны деньги. Деньги для лечения, - пробормотал я. -Конечно, как я раньше не догадался. Папу нужно лечить! - Я был почти уверен, что смогу его убедить. Нужно только найти правильный подход.
   Это было сложно. У меня не было денег даже на билет до деревни, если бы я собирался туда вернуться.
   Вечером, я читал на кухне, когда зазвонил телефон. Я поднял трубку.
   -Да, я слушаю.
   -Э-э-э, Костя? Это Анна. Ну, квартирантка.
   -Да, слушаю вас. - ответил я.
   -А папа твой дома? - спросила она.
   -Нет.
   -Костечка, как придет, передай ему, пусть зайдет к нам. Ладненько?
   -Передам.
   -Спасибо. А ты сам надолго здесь?
   Почему-то мне не понравился этот ее вопрос и просящая, почти заискивающая интонация в голосе. Да и вообще эта тетка никогда мне не нравилась. Какая-то скользкая, гладкая, с толстыми бедрами и узкими детскими плечиками. А голос у нее был старушечий, тоненький и гнусавый. Ее облик так и всплыл в сознании.
   -Я здесь надолго, а что? - спросил я.
   -Да так, просто. Ну, счастливо. Пока.
   Я положил трубку. И где же папу носит. Пол первого ночи.
  

3.

   В середине августа задождило. Я сидел на стуле у окна и читал, периодически отвлекаясь и разглядывая наш двор. Дождик полоскал старые клены и высокие тополя, стекал ручейками и таял в песочнице, оставляя после себя пену. Две девушки бежали, укрывшись одним, ярко-синим зонтом. Я засмотрелся. Про таких говорят "Тонкие, юные, звонкие". Они ловко маневрировали, перескакивая через лужи, смеялись.
   Я вспомнил об Илье. Я так ему и не позвонил. Было стыдно. Не хотелось говорить с ним о своих проблемах, ведь он наверняка начнет расспрашивать и беспокоиться. Было очень одиноко. Папа снова где-то шлялся. В последнее время мы с ним почти не общались.
   Я потянулся, и взял со стола овальное зеркало, с китайский картинкой на обороте. Я иногда перед ним брился. Щетина начинала расти как-то неравномерно, и это было некрасиво, приходилось отслеживать ее появление и быстро ликвидировать. Я улыбнулся себе в зеркале. Зубы у меня были в порядке. Да и лицо, слава Богу, чистое, без прыщей. Волосы торчали куда попало. Надо бы привести их в порядок.
   Я нахмурился, потом попытался состроить суровое выражение на лице. Все равно я не очень мужественный. Вот у Ильи, наверное, нет таких проблем, он привлекательный, сильный. Девчонки любят таких. Я засунул руку под свою футболку и провел по голой груди. Худая грудь. Как будто детская. Я выгляжу как дистрофик, кто вообще может захотеть встречаться с таким?
   В прихожей раздался грохот.
   "-Явился", - со злостью подумал я.
   Папа кое-как скинул и разбросал по всему коридору свои грязные башмаки. Я выглянул из своей комнаты и остановился в дверях, наблюдая за ним. Он был уже хорошенько поддатым. Шатался. На нем болталась какая-то незнакомая куртка, размера на два больше нужного. Грязная.
   "-Где только успел уже набраться. Одиннадцать утра всего". - подумал я.
   Папа принялся копаться в шкафах и ящиках стенки, хлопая стеклянными дверцами и что-то про себя бормоча. От тряски звенели тонкие мамины рюмочки, хранившиеся на одной из полок. С папиной одежды и волос капало, видно он попал под дождь.
   -Что ты ищешь? - спросил я.
   Он обернулся на мой голос.
   -А-а, Костик. Я документы ищу. Тут где-то валялись...не помню. Костенька, я там в магазине кое-чего купил, ты пойди, разберись. Поесть себе приготовь...А-апчхи!
   -Какие документы? - спросил я.
   -Да на нашу вторую квартиру. Знаешь, я решил ее продать. А зачем она нам? Так деньги будут у нас. Я задаток получил уже. Только найти б теперь...
   Меня, неожиданно, как озарение, осенила догадка. Я медленно подошел к отцу и как можно спокойнее спросил:
   -Папа, ты продаешь квартиру теть Ане и ее мужу?
   -Ага, им. Они давно уже там живут, и ремонт сделали сами, - ответил он, продолжая копаться в выдвижном ящике. -Попросили меня продать им квартиру, а деньги будут выплачивать постепенно. Я поначалу, правда, не хотел, ведь дед для тебя ее оставил, но ты со мной живешь, нам не тесно... А-апчхи! Да где-же, блядь, эти бумажки?
   -Папа, ты сейчас у них был, у квартирантов? - снова спросил я.
   -Да. Мы посидели немного с Аркашей. Выпили. Ты уж извини.
   Значит напоили. А он ведь уже два дня как держался. Вот гады.
   -Папа, а ты у них часто бываешь?
   -Частенько. Мы дружим. А-а, вот! Нашел!
   Папа победоносно помахал перед моим носом зеленой бумажкой.
   - Пап. Давай я тебе ванную наберу. Ты промок весь, заболеешь.
   -Да ни хрена мне не сделается. Я ж как бык здоровый. Проспиртовался...гы-гы. Только есть охота. Костик, там яйца в холодильнике, поди пожарь их что-ли.
   -Хорошо. Но я тебе сначала ванную наберу.
   -Ну, давай. Ладно. Какой ты добрый сегодня. Ха-ха.
   Я ополоснул ванную и набрал в нее горячей воды. Потом притащил туда отца, помог ему раздеться и затолкал в воду.
   -Смотри, не засни, а то утонешь! - пригрозил я.
   Документы на квартиру валялись на столе, в зале. Я взял их в руки и пробежал глазами. Имущество: квартира и гараж во дворе дома, было оформлено на папу. Я отнес документы в свою комнату и положил их на дно ящика в своем письменном столе. Сверху накидал книг и старых школьных тетрадок. Ни за что не найдет.
   В ванной папу развезло еще сильнее. Не дав ему опомниться, я быстро накормил и уложил его спать.
  
   Вечером, убедившись, что отец спит, я позвонил Славке. Он уехал в областной центр, и уже год как учился в медучилище. А летом работал. Я быстро рассказал все, как есть. Выслушав меня, Славка некоторое время молчал.
   -Офигеть. И что ты будешь делать?
   -Не знаю, - честно ответил я. -Попытаюсь переубедить отца, когда он будет трезвым. Мне нужно удостоверится в том, то это действительно они продолжают его спаивать. Может быть, я на самом деле все не так понял.
   -Н-да. Значит, возвращаться ты не намерен?
   -Конечно. Будешь в деревне, передай, пожалуйста, бабушке, что я в порядке.
   -Конечно, передам. Может быть, приехать и помочь тебе? А, Костя? Как ты там вообще один? Даже не представляю, как ты там живешь, это же ужас.
   -Ничего. Учись, давай. Я сам разберусь.
   -Подожди. А ты как? Как же школа? Тебе еще год учиться.
   Я только вздохнул.
   -Только жизнь себе поломаешь со своим папашкой... Ехал бы ты оттуда. А, хочешь, давай ко мне! Я тебя в общагу пристрою, поступишь в какой-нибудь колледж, где берут после девяти классов.
   -В ПТУ?
   -Почему сразу в ПТУ? Ты же нормально учишься. Блин, ну что хорошего тебя ждет рядом с ним? Разве ты сможешь повлиять на него хоть как-то? Я даже не представляю. У меня дядька родной всю жизнь пил, так что отец с ним только не делал, куда только не возил. Лет десять промучились. Все без толку.
   -Нет, я сделаю, что смогу.
   -Слушай, Костька. Если будет плохо, то приезжай. Серьезно тебе говорю. Я буду только рад. И не пропадай, ладно?
   -Ох, ладно. Не переживай так, - с улыбкой проговорил я.
   Славкины слова были как бальзам на душу. Я открыл окно и высунулся по пояс, вдыхая ночной воздух. Ни за что я не брошу теперь отца. Такими темпами он быстро окажется на улице и будет бродяжничать, пополняя ряды тех, кого прохожие брезгливо обходят стороной. Да ни за то на свете!
   ***
   На следующий день я отправился к квартирантам. Квартира находилась в старом доме, построенном после войны. Во дворе росли толстые старые тополя и клены. Когда-то давно здесь жил мой дедушка. Я его почти не помню. Квартира была однокомнатной, но довольно просторной и, по правде, говоря, я собирался жить в этой квартире, когда повзрослею.
   Теть Ани дома не было. Зато был ее муж. Невысокий, коренастый, с лысинкой. Он удивился и, кажется, не узнал меня с первого взгляда. Когда я представился, он впустил меня и предложил пройти на кухню. Я скинул сандалии и потопал следом за ним. Кухня у них была уютно обставленной, с новой мебелью и веселенькими зелеными шторками. Дядя Аркадий с женой лет шесть уже жили здесь и от дедушкиных вещей практически ничего не осталось.
   -Как поживаешь? Ты повзрослел. Чаю хочешь?
   -Нет, спасибо.
   -Ну, тогда слушаю, что случилось? - спросил он, приосанившись и опершись о подоконник.
   -Я на счет этой квартиры.
   -Да? - он насторожился, что только подтвердило мои подозрения.
   -Вчера я поговорил с отцом, и он рассказал, что собирается продать вам эту квартиру.
   -Да, это так. И что с того?
   -Дело в том, что это немного противоречит моим интересам. Дед оставил эту квартиру моему отцу для меня, и я не хочу, чтобы она была продана.
   -Ну и что? - спросил он, пялясь на меня как бык.
   Я замолчал, сидя перед ним на стуле. Это "Ну и что" вывело меня из равновесия. Он как будто не понимал, о чем я говорю. Какое-то время мы оба, молча, слушали тиканье настенных часов
   -Это значит, вам нужно покупать другую. Эта - не продается, - произнес, наконец, я.
   Он усмехнулся.
   -Слушай, Костик. Ты ж еще ребенок. Зачем тебе соваться во все эти взрослые дела? У вас с отцом жилье есть и на него никто не претендует. А его решение - это сугубо его решение. У нас уже все бумаги готовы, твой отец получил задаток. К чему все эти разговоры? Ты, кажется, в деревне сейчас живешь. Вот и поезжай туда, отдохни, на рыбалку сходи. Зачем торчать все лето в этом городе?
   - Аркадий Петрович, я что, похож на идиота? -как можно спокойнее спросил я.
   -Да вроде бы нет, - нахмурившись, ответил он.
   -Тогда разговаривайте со мной нормально. Я вам еще раз повторяю, что квартиру мы не продаем. Ваш задаток вы получите обратно. И вообще, я попрошу вас съехать отсюда в течение ближайшего месяца.
   Дядя Аркадий, кажется, офигел от такой наглости.
   -Что?! Ты с кем разговариваешь, сопляк! Что ты себе понапридумывал? Ты не имеешь никакого права здесь командовать. Квартира записана на отца, значит распоряжается ею отец. И нечего здесь пальцы гнуть! Давай проваливай, умник хренов! Нам с тобой больше не о чем разговаривать.
   Меня с руганью вытолкали за порог. Когда я оказался на улице, то заметил, что у меня дрожат руки. Я не знал, что делать и обратиться за помощью, было не к кому. Я тихо побрел домой, ломая голову над тем, что же мне теперь делать.
   Отца дома не было. Я просидел один до вечера, раздумывая, как бы мне разобраться со всей этой хренью. Разболелась голова и я решил немного прогуляться. Оделся, но уйти по-тихому я не успел. Входная дверь распахнулась, и навстречу мне ввалились папа и его двое приятелей. Коктейль "Три поросенка", встречайте. Уже успели где-то чего-то перехватить, а теперь пришли домой продолжать веселье.
   Я разозлился и встал на пороге, как скала.
   -Убирайтесь нахрен! Вам больше пойти что ли некуда?
   -К- Костик, ты чего такой бешеный?
   Папа протянул ко мне руку, но я его стукнул.
   -Папа, хватит! Мне нужно поговорить с тобой. Иди, пожалуйста, проспись. А вы проваливайте!
   Они уставились на меня.
   -Пацан, успокойся. - один из мужиков протянул ко мне свою лапу, схватил за плечо.
   -Уберите руки! Алкоголики! Ненавижу вас всех! Как вы еще живете на этом свете!
   У меня, кажется, началась истерика. В узком, замкнутом пространстве нашей прихожей я кричал и дергался, как буйнопомешанный. Мне хотелось в клочья разнести всех тех, кто стоит на моем пути к нормальной, человеческой жизни. Хотелось их поубивать. Кому-то я заехал коленкой в пах, кому-то расцарапал лицо ногтями. Меня пытались удержать, но я вырывался.
   -Чего ты взбесился? А ну хватит! - крикнул папа.
   Не знаю, понимал ли он, что делает. Он неожиданно толкнул меня и я, отлетев в сторону, ударился головой о дверную ручку. Они все, гогоча, прошли мимо, на кухню.
   Я поднялся с пола и вышел на лестничную площадку. Меня всего трясло, в голове стоял гул, перед глазами все плыло. Дождавшись лифта, я спустился вниз и уселся на лавочку у подъезда. Кажется, у меня все силы кончились. Уже почти совсем стемнело, но прохожих было много. Вечер был теплым, я тяжело дышал, пытаясь унять головокружение.
   У нашего дома горел фонарь. Я поднял голову и посмотрел на него. Вокруг лампочки кружились бесчисленные мошки, а небо было иссиня-черным. Меня захватило это зрелище. Красивое сочетание ярко-желтого и темно-синего. Я сидел и пялился, как болван, до тех пор, пока по щекам не покатились слезы. В кустах за моей спиной кто-то шуршал. Кошка, наверное.
   Неожиданно надо мной нависла чья-то тень. Я обернулся. У лавочки, метрах в трех от меня стоял высокий мужчина с папкой под мышкой. Я весь спрятался в его тени.
   -Привет, - негромко сказал он.
   -Здравствуйте, - ответил я. -Вы случайно не курите?
   Мужчина приблизился и достал из нагрудного кармана рубашки зажигалку. Я мельком посмотрел на его лицо. Довольно молодой, гладко выбрит и лицо строгое. Где-то я его уже видел. Повертев в руках зажигалку, я снова взглянул на него.
   -И сигарету тоже, - попросил я.
   Он достал сигареты и протянул мне. Я взял одну, чиркнул зажигалкой и вернул ему пачку.
   -Ты здесь живешь? - спросил он.
   -Да, в семьдесят второй.
   -Что-то случилось. У тебя глаза мокрые.
   Пара глубоких затяжек и меня уже повело. Я вообще редко курил.
   -Дома бардак. Вот и сижу здесь.
   -И долго будешь сидеть?
   -Не знаю. Как получится.
   Мужчина присел рядом и тоже закурил. Огонь зажигалки на пару секунд осветил его правую скулу.
   -Как тебя зовут?
   Я назвался.
   -А отец Павел Новиков?
   -Да.
   Я выпустил белый дым в небо.
   -Его, наверное, весь дом знает? - со вздохом произнес я.
   -Ну, весь, не весь. Не без этого. Мне просто наш участковый приходится кумом.
   -Кумом... А кто это "кум"? - спросил я.
   -Муж моей сестры.
   -А-а, - протянул я. -Понятно.
   Меня реально разморило от сигареты. Потянуло в сон. Голова, между тем, продолжала шуметь. Я выбросил окурок в стоящую рядом урну и потер руками виски. Сильно же я приложился.
   -Меня Андрей зовут, - неожиданно произнес мой сосед. Он повернулся ко мне и неожиданно вздрогнул. -Костя! Слушай, у тебя ведь кровь по шее течет!
   -Да? - удивился я и начал заваливаться.
   Сознания я не терял, поэтому чувствовал, как меня трясли, звали по имени, потом подняли, куда-то поволокли. Потом стало светло, я услышал лязганье лифта, почувствовал движение. Он опустил меня на диван.
   -Посиди, сейчас вызову скорую.
   -Нет! - я уцепился за его рубашку и увидел на рукаве здоровенные пятна крови. Неужели моей?
   -Дурачок, у тебя же сотрясение.
   -Я в порядке.
   -Ты не можешь быть в порядке. Тебе голову расшибли. - сказал он, как отрезал.
   -Прошу вас, не надо! Папу ведь арестуют, - взмолился я. -Я правда в порядке, просто кожу содрал, это не страшно.
   - А сознание чего теряешь?
   -От курева.
   -Зачем же тогда курить, дурачок.
   Мужчина молча повернулся и вышел куда-то.
   Что еще за "дурачок"? Вот заладил.
   Я приподнялся на локте, огляделся. Комната была большой и светлой. Мебели мало. На стенах большие картины, какие-то неизвестные мне репродукции. У окна - компьютерный стол, в углу - большое кресло, навороченный плоский телевизор висит на стене напротив этого кресла. На полу был постелен светлый ворсистый ковролин с которого на меня пялился огромными плоскими, как блюдца, глазами, пушистый породистый, совершенно белый кот. Классный такой котяра.
   _Эй, кс-кс. Привет - привет. - сказал я, протягивая к коту руку. Тот потянулся ко мне всем туловищем и осторожно понюхал мои пальцы. Фыркнул и отпрыгнул в сторону.
   _Знаю. Сигаретами пахнет. Самому тошно.
   Я поднялся с дивана. Голова уже почти не кружилась, хотя затылок побаливал. Чего ради он приволок меня к себе? Я прислушался. Было тихо. Я поднялся и осмелился выйти из комнаты. В коридоре на стенах были поклеены светлые обои с какими-то блесками, висела еще пара картин непонятного содержания. Какая-то мазня в красивых рамках. Хозяин, однако, эстет.
   Длинный коридор заканчивался светлой кухней. В дверном проеме висели шторы, сделанные из полупрозрачных красных и зеленых бусин, нанизанных одна над другой. Электрический свет пронизывал их. Я приблизился к двери и осторожно заглянул.
   -Спасибо вам за все. Я пойду домой. Извините, что испачкал вам рубашку, - скороговоркой проорал я.
   Послышался звон посуды. Хозяин квартиры выглянул откуда-то из-за холодильника. Удивленно посмотрел на меня.
   Лицо у него было породистое, красивое, с крупными чертами. Светлые волосы зачесаны назад, брови немного изломанные и тонкие, уши плотно прижаты к голове. Он вообще весь был такой здоровый и сильный. Прямо, как дорогой породистый конь. Внезапно, я вспомнил, что уже видел его раньше. Мы с ним вместе ехали в лифте. Года два назад, когда я приезжал получать свой паспорт. Просто удивительно, что его вспомнил, ведь это было так давно и настолько незначительно...
   Он нахмурился.
   -Я вас напугал?
   -Не то чтобы...Ты почему поднялся? - глухо спросил он.
   -Домой пойду.
   -Можешь пока остаться, - сказал он.
   Я недоуменно уставился на него. Да с какого это перепугу? Я же не бродяга.
   -Я знаю тебя и твою семью. - пояснил он. - Твой отец раньше работал шофером у нас в компании. Мы общались иногда. И маму твою я тоже знал. У вас же больше нет родственников? Только одна бабушка, да?
   Я молчал. Чувство было такое странное, как будто не со мной все это происходит. Голова опять кружилась.
   -В чем дело? - спросил он, подходя ко мне.
   -Ни в чем. Простите.
   Я развернулся и направился к выходу. В прихожей висело зеркало. Увидев свое отражение, я ужаснулся. Прямо как с поля боя. Он перевязал мне голову белым вафельным полотенцем. С ума сойти.
   -Тебя отец ударил? - спросил он, подходя ко мне сзади. Ростом он был на целую бесконечность выше меня. Красивый человек. Такой представительный, строгий. Квартира большая, я живет он, похоже, один. Странно. В зеркале мы встретились глазами.
   -Спрашиваю, тебя отец ударил? - повторил он. -Только не ври.
   -Толкнул. Случайно, - мне почти физически было неприятно об этом говорить. -Я пойду домой. Еще раз спасибо за все.
   За моей спиной он сделал движение, как будто пытался меня удержать. Я обернулся. Нет, руки у него висят вдоль тела. Я улыбнулся своим дурацким мыслям.
   -У вас какой этаж?
   -Пятый.
   -Значит, мне наверх.
   -Костя. Ты что там сейчас делать будешь? Ты не боишься разве, что он снова тебя стукнет?
   Я пожал плечами.
   -Нет, я уже ничего не боюсь. Запрусь в комнате и все. До свидания.
  
   Папа ушел в двух недельный запой. Мне было страшно даже просто выйти из комнаты, чтобы заварить себе чай. Я боялся, что он может что-нибудь мне сделать.
   Он становился все более агрессивным, особенно после того, как я один раз тайком вылил в раковину все содержимое принесенного им из магазина пакета. Тогда он немного погонял меня по квартире, но не поймал.
   Находится дома было невозможно. Мне было страшно. Папа шатался по всей квартире, круша мебель и царапая стены, бормоча себе под нос что-то бессвязное, то и дело грозился кого-то убить. У него, наверное, были галлюцинации, потому что он часто обращался к маме в своих бессвязных бреднях. Я запирался в своей комнате и, лежа на кровати, часами слушал эти звуки. Когда они стихали, я выходил, зная, что он заснул.
   Пару раз, когда ему было особенно плохо, я вызывал скорую, и врачи неохотно забирали папу в больницу. Думаю, таких больных было у них предостаточно. Медсестра долго ругалась, что из-за вызовов к таким вот конченым идиотам, нормальные люди умирают, не дождавшись врача.
   Я только молчал, у меня просто не было душевных сил спорить с ней. В больнице папу держали пару-тройку дней, ставили капельницу и затем отпускали. По дороге он обязательно кого-то встречал и до дома в нормальном виде уже не доходил. Мне хотелось взять в руки дубинку и поубивать всех его приятелей, просто растереть их об асфальт.
   Но меня папа не трогал. Он начинал гоняться за мной, только если я сам донимал его разговорами или угрозами. Координация у него была нарушена, он часто падал и ударялся. Когда он спал, я подкрадывался, бинтовал и мазал йодом его ссадины. Я сам себе напоминал себе верную собаку. Хачико, блин. Служит собака выжившему из ума хозяину, в надежде, что тот, прежний он, вернется. Сам удивляюсь, как у меня хватало терпения, и как я не окочурился за эти дни.
   Не знаю, что меня удерживало рядом с ним. Сыновья любовь, жалость, или воспоминания о нашей прежней счастливой жизни. Я все на что-то надеялся, но умом понимал, что это глупо. Вряд ли он уже образумится, чудес, как известно, не бывает. Особенно с такими людьми.
   Он даже не понимал, что я ему говорю.
   Я чуть ли не сутками пропадал на улице. Шатался, где попало, качаясь от усталости. Я сам себе устроил такую жизнь.
  
   Однажды, он проспал весь день, а когда вечером он проснулся, то не смог встать. Я высунулся из комнаты. У папы дрожали руки, он хрипло дышал и бессвязно бормотал. Затем позвал меня. Я с опаской глядел на него. Когда-то он был таким красивым. Стройным, подтянутым, с тонкими чертами лица. Умный, серьезный. Сейчас же смотреть было страшно: он весь высох, был бледным, как мел и обросшим. Голова наполовину седая, лицо изможденное, в морщинах. Еще сорока ведь нет.
   -Что ты хочешь? - спросил я, осторожно приблизившись. Папа сидел на полу, прислонившись спиной к дивану. Качался в разные стороны.
   -Костя...ты тут? Сходи, купи мне...тут в ларьке...у дома.
   Посылает меня за водкой.
   -Не пойду, - буркнул я и скрылся.
   -Сынок, пожалуйста... Я умираю. Херово то как...
   -Хватит валять дурака!
   -Костя..., ну пожалуйста. Костя..
   Когда он начинал ныть таким жутким просящим голосом, я просто бесился. Я выскочил из комнаты.
   -Ты совсем свихнулся! Мне нет восемнадцати лет! Мне ничего не продадут.
   -Продадут... Ты попроси, - похрипел он.
   -Отвали от меня!
   Я закрылся в комнате. Сел на свою кровать, обхватив себя руками за плечи. Мне, кажется, было не легче, чем ему. Голова шла кругом, сердце выпрыгивало из груди. Вообще-то я что-то слышал о том, что если на определенной стадии пьющему человеку не дать выпить, то он может умереть. Не знаю, правда ли это. Я начал волноваться и вышел из комнаты. Папа кричал все громче, кажется, у него началось что-то вроде ломки. Он беспрестанно дергался, выкрикивал ругательства, рвал на себе одежду. Я не на шутку испугался, таким мне его еще не приходилось видеть.
   -Пап, тебе плохо?
   Он не отвечал, свалившись за диван и судорожно корчась.
   Я испуганно огляделся. Он действительно умирал. За окном было темно. Я выскочил из квартиры. Остановился растерянно на лестничной площадке. Куда бежать, и что делать, я не знал. Не за водкой же, в самом деле мчаться. Я вернулся в квартиру и набрал 03.
   Когда я назвал адрес, в трубке недоуменно замолчали.
   -Опять Новиков, что ли? - уточнили у меня.
   -Новиков Павел Александрович, - подтвердил я.
   -Молодой человек, в чем дело? От вас это уже третий вызов за две недели.
   -И что? Если ему плохо, то вы обязаны приехать.
   -Не хамите.
   -И не думал. Только у меня отец умирает, - кажется, в моем голове уже были слезы. -Ему плохо, он корчится, а я не знаю что делать!
   -Ладно, - милостиво согласилась медсестра. -Ожидайте. Минут через тридцать будут.
   -Через тридцать?! А побыстрее можно?
   -Молодой человек, вы ж не один такой в городе. Ожидайте, приедут в ближайшее время.
   Короткие гудки.
   Я сел на пол возле комода, на котором стоял наш телефон, вздохнул и вытер с лица скатившиеся против воли слезы. Мне было страшно. Сколько еще это будет продолжаться? Входная дверь, кажется, осталась открытой. Я кое-как поднялся и пошел ее закрывать.
   В дверях маячила какая-то фигура, заслоняя собою весь дверной проем. Я вздрогнул, не на шутку испугавшись. Но потом успокоился, узнав в этом человеке Андрея. Он молча стоял на пороге квартиры, как привидение. В правой руке он держал черный портфель.
   -Что случилось? - спросил он, осматривая меня и все вокруг. - Я сморю у тебя дверь нараспашку.
   -Папе плохо, - вяло ответил я, потирая свой лоб.
   -Лифт сломался. Поэтому пешком иду, шум услышал, решил заглянуть. - сказал он.
   -Ясно.
   -Скорую вызвал? - спросил он.
   -Да. Через полчаса будут.
   -А ты как? Выглядишь плохо.
   -Ничего, - я отмахнулся.
   Видя, что уходить он не собирается, я поднял голову и посмотрел ему в лицо. "Что ж ты привязался то??" - спрашивали, должно быть, мои глаза.
   Он молча смотрел на меня.
   -Проходите, - сказал я, и подвинулся.
   Андрей вошел, оглядываясь по сторонам, словно ожидал, что кто-то на него нападет. Я закрыл за ним дверь.
   -Вы сам случайно, не врач? - с надеждой спросил я.
   -Нет.
   Он прошел мимо меня и заглянул в комнату, где в темноте лежал папа. Точнее не лежал, а сидел на полу, что-то грозно выкрикивая, матерясь и швыряя от себя все, что попадалось под руку.
   - Белая горячка, - спокойно констатировал он.
   -Что?!
   У меня началась паника. Я подбежал к телефону и схватился за трубку.
   -Костя! Не надо.
   Большая рука схватила меня за запястье, и я выронил трубку телефона. Она со звоном упала на пол.
   -Здесь обычная скорая не поможет. Его нужно в наркодиспансер. У меня один знакомый там работает. Подожди, я сейчас ему звякну.
   Андрей прошел на нашу кухню, попутно щелкая кнопками мобильного. Я молча смотрел ему в спину, чувствуя дрожь во всем теле. Я слушал, как он с кем-то заговорил. Фразы у него были короткими, отрывочными. Вернулся он довольно быстро.
   -Позвони в больницу и сними вызов скорой помощи. К нам уже едут.
   Трясущимися руками я кое-как набрал номер. Отменил вызов.
  
   Через пятнадцать минут к нам приехала бригада из наркодиспансера. Папу быстро утихомирили уколом, затем положили его ослабленное, вялое тело на носилки и вынесли на улицу. Я упаковал кое-что из его одежды.
   Машина быстро уехала, усталый молодой медбрат только отмахнулся, когда я попросился поехать вместе с папой. Я остался у подъезда, опустошенный, молча глядя на освещенную фонарями улицу. Меня, несмотря на теплый летний вечер, бил озноб. Это было неудивительно, я даже не помнил, когда ел что-то в последний раз. Но от сердца отлегло. Теперь о нем хотя бы позаботятся.
   -Отца нужно серьезно лечить, - раздался голос рядом. -Ему нужен психиатр, нарколог и психолог.
   -Хорошо бы, - одними губами проговорил я.
   Я стоял и смотрел в дальний и темный уголок улицы. Глова шла кругом, а в глазах двоилось. Андрей был рядом. Он находился позади меня. Неожиданно я почувствовал его взгляд и обернулся. Свет от фонаря бил мне в глаза, а вот его лицо было в тени.
   -Спасибо вам, - сказал я. - Мы вас задержали, уже так поздно. Извините, мне очень неудобно перед вами. Но обратиться, правда, не к кому. Совершенно. Не знаю, что мне делать.
   Он не шевелился. Потом произнес:
   -Давай поднимемся ко мне. Я тебя чаем напою. Ты так плохо выглядишь...
   -Что?
   Я не догонял чего-то. Какой чай?
   -Пойдем со мной, - сказал он, и направился в темноту подъезда.
   Я поплелся следом за ним. Что еще оставалось делать? В конце-концов, нужно было выяснить, сколько будет стоить лечение.
   Я еле-еле вскарабкался на пятый этаж. Андрей ждал меня у открытой двери своей квартиры. Смотрел, как я еле-еле перебираю ногами.
   У порога нас встретил кот.
   -Привет, - сказал я и наклонился к нему. Кот, не мигая, таращился на меня. -Любите кошек? - спросил я.
   Все время молчать было как-то неловко.
   -Не особо. Это жены кот. Бывшей. При разводе мне достался. Просто живет тут.
   Он привел меня на кухню. Я, сидя за столом, безучастно наблюдал, как он ставит на плиту чайник. Белая плита, была стерильно чистой, как и вся кухня, как и он сам. Я только сейчас это разглядел. Квартира как из рекламы моющего средства. Сияет чистотой. А сам он как "мистер Мускул".
   Мы не разговаривали, я молча осматривался, потом Андрей развернулся, скрестил на груди руки и уставился на меня.
   -Хочешь папу вылечить, да? - спросил он.
   Я молчал. Не чаю он меня позвал пить, это как пить дать. Мне резко захотелось уйти. Наплевать на все и свалить по-хорошему. Мои интуиция, седьмое чувство, подсознание просто вопили: "Не связывайся с ним!" Я начинал его бояться.
   -Любишь своего отца-алкоголика?
   Я вздрогнул и поднял на него глаза. Он, не мигая, таращился на меня. Как хищник. Это был уже перебор. Что-то было в его голосе и глазах такое, что гипнотизировало меня. Я как будто прирос к сиденью.
   -Хочешь, я тебе помогу? Ведь ты же понимаешь, что ничего не сможешь с ним поделать, так? Ну, отвечай? Какие у тебя планы?
   -Я не знаю, - тихо ответил я.
   -А я знаю, - спокойно сказал Андрей. -Он будет пить, бродяжничать и драться с тобой. И все кончится для него однажды в холодном сугробе. Ты еще сам будешь этому рад, поверь. Деградация наступает очень быстро. Ты и сам, должно быть, заметил, как все ухудшилось за последние месяцы? Ведь так?
   Я только кивнул.
   -Он больше не бывает трезвым, пьет всякую дрянь. От этого распадается печень и гниют внутренности. Такие люди как ходячие трупы, от них нет уже никакого толку но они будут тянуть, сколько смогут. Он будет гробить себя, и пить твою кровь. И, поверь моему опыту, это может длиться годами. Третья стадия алкоголизма практически неизлечима, и это будет уже совсем другой человек. Монстр, перерожденец. Ты забудешь, каким он был раньше. Туберкулез, язва, цирроз печени, вот что его ждет. Ты понял?
   Он ждал ответа. Молчал.
   -Да, понял, - произнес я.
   -Пройдет еще год, потом еще один. Сколько ты еще продержишься? Ты перестанешь жалеть его, возненавидишь. Ты сам будешь желать ему поскорее замерзнуть или утонуть, сгнить заживо. И во что тогда превратиться ваша жизнь? Ты или пойдешь по его стопам, или сбежишь. Хотя куда тебе бежать? Будешь пить с ним вместе.
   Говорил он медленно, тихо, как будто подбирая слова. Потом замолчал и уставился в черное окно.
   Меня начал бить нешуточный озноб. Потому, что Андрей был прав. Не знаю, сколько времени прошло, пока я наконец спросил, глядя в пол:
   -И что мне делать?
   Андрей выключил газ.
   - Тебе? Ничего. Ты ничего не сможешь сделать.
   Я и сам это знал, зачем ему только было нужно добивать меня. Андрей молча заварил чай. Потом снова повернулся ко мне.
   - Костя. Я думаю, что смогу помочь. Третья стадия у него уже на подходе, но я попробую вытащить его. Ты хочешь этого? Твой отец может стать прежним. Здоровым, нормальным мужиком. Но для этого нужен целый набор высоклассных специалистов, хорошее лечение, психологическая реабилитация. Тогда он сможет выжить.
   -Вы...серьезно? - я уставился на него во все глаза. -Конечно! Я уже думал об этом. Я узнавал, у нас в городе есть клиники...но вот только...
   -И еще, он должен сам захотеть лечиться, понимаешь?
   -Да, понимаю. Ему нужно помочь захотеть. Я долго думал над этим, но вот только как? Я не знаю...
   -На это есть психиатр. Он проведет беседу, выявит причины такого саморазрушения. Тогда можно будет лечить.
   Я быстро вскочил. Доверить отца профессионалам. Вот что нужно! Разве я что-то понимаю в том, как его лечить? Именно это и нужно было сделать с самого начала.
   Я подошел к Андрею, глядя в его лицо снизу вверх. Неожиданно, у меня появилась надежда. Почти что чудо.
   Я глубоко вздохнул.
   -Андрей, помогите мне! Я смогу заплатить за лечение, продам дедову квартиру. Лишь бы он выздоровел. Я на все согласен! Пусть клиника будет самой лучшей, я сделаю, все что нужно... Я действительно не знаю, как быть, что делать! И помочь нам некому, ведь мы остались с ним совсем одни!
   Мне на глаза навернулись слезы.
   Андрей сунул мне в руки горячую кружку с чаем, пристально глядя в мое лицо. Молчал. Я стоял и смотрел на него.
   -Дело не столько в деньгах... - проговорил он. Опустил глаза в пол.
   Я не понимал, что это значит. Что же тогда? Прошла минута, еще одна. Я смотрел на него, не отрываясь.
   -У тебя очень красивое лицо. - Неожиданно сказал он. - Ты очень привлекательный парень, но дело даже не в этом. Просто ты особенный, понимаешь? Я хочу, чтобы ты был моим.
   Он говорил это совершенно спокойно, как будто про погоду рассказывал. Я онемел и прирос к полу.
   -Ты даже не понимаешь, насколько ты хорош. Одни твои глаза...они завораживают меня. - он потянулся ко мне. Зрачки у него стали черными.
   Кружка со звоном выпала из моих рук, и я почувствовал, как под пальцы ног заползает кипяток. Но не сдвинулся с места.
   Наверное, нужно было бежать, но куда?
  
   3.
   Было раннее утро, я судорожно натягивал футболку. Меня бил озноб.
   - Я сейчас спешу на работу. Приходи ко мне сегодня вечером. Поговорим.
   Андрей в костюме стоит надо мной. Смотрит.
   - Хорошо, - ответил я, стараясь не встречаться с ним глазами.
   Меня трясло, зуб на зуб не попадал, я кое-как поднялся на свой этаж.
  
   В квартире у меня было непривычно тихо и пусто. Утренние солнечные зайчики на полу в прихожей. Бардак жуткий. Грязный, затоптанный пол, грязный диван, да и я сам, весь, с ног до головы в полном дерьме.
   Я скинул кроссовки и поймал свое отражение в зеркале. Присмотрелся. Значит, я настолько хорош, что приглянулся ему? Никогда бы не подумал, что вот так, просто, можно все перечеркнуть в жизни. У меня красивые глаза? Вот ведь ссука!
  
   Это был мой первый раз. Не с любимой девушкой, как у любого обычного парня, а с едва знакомым Андреем. Внешне он был абсолютно нормальным, но внутри... В нем одном был целый ад. Он сам в нем горел.
   Меня передернуло, когда я вспомнил, как от боли и ужаса, слезы сами текли у меня по лицу, а он лишь мягко зажимал своей ладонью мой рот. Но я тогда уже и не думал кричать. Надо было раньше.
   Был момент, когда я передумал, и решил уйти. Не мог я больше этого выносить. Но было уже поздно. Он меня не отпустил. Так же мягко, по кошачьи, прижал к кровати, надавил на затылок, впечатывая мое лицо в матрас.
   Он не был грубым, даже наоборот, старался меня расшевелить и упокоить. Трогал очень осторожно, почти что бережно. Гладил. Он меня целовал.
  
   Я закрыл глаза, и судорожно вдохнул. Хотелось умереть.
   Добравшись до своей комнаты, я не раздеваясь, прилег на кровать и сжался в комок.
   Чего толку об этом думать? Сам виноват, что согласился. Он делал это с моего согласия. Надеюсь, он не обманет меня. Да какая теперь разница.
  
   Очнулся я от сильного стука в дверь. Кто-то прямо-таки ломился ко мне в дом. Долго не мог понять, что же происходит, я как будто не спал, а был в обмороке. Пошатываясь, я поплелся открывать, по дороге мельком взглянул на часы. Мама дорогая, пять вечера! Это ж сколько я проспал?
   За дверью стояла моя бабушка.
   - Чего заперся-то? - возмутилась она, пыхтя от долгого подъема по лестнице. Лицо ее было красным, под стать платочку, завязанному на затылке.
   Я только хлопал глазами.
   -Костя, ты чо ли оглох?
   - Бабуль, это ж не деревня. Тут без замков долго не проживешь, - наконец ответил я, потирая глаза. -Почему на лифте не поднялись?
   Она поставила сумки на пол и, хмурясь, стала оглядывать меня. Чуть ли не обнюхивать. Я посторонился, пропуская ее в квартиру.
   - Чего спишь-то? День-деньской на улице. Все вот, гуляют, по городу, красота какая. А ты в коробке своей заперся.
   Бабушка, кажется, растрясла в электричке все свое хорошее настроение. Я щипал себя за локоть, чтобы скорее очухаться.
   - Где алкоголик твой? - спросила она, идя следом за мной на кухню.
   - Вы про папу?
   - Конечно про него. Или у тебя их несколько?
   - Папа в больнице, - ответил я, наливая в чайник свежую воду. Жутко хотелось пить.
   - Допился поди. Что б он там и остался.
   Бабушка села на стул, и вздохнула. Выглядела она замотанной. Не тот возраст, чтобы так далеко мотаться.
   - Устали? Я вам сейчас чайку заварю, а потом отдохнете. Сейчас покушать приготовлю.
   Я очнулся и начал суетиться.
   - Ладно уж тебе. Сама о себе позабочусь. Какой же ты худой и мелкий. Я таких-то ни разу еще не видела. Ты что, заболел? Ты ж совсем не растешь. - Нудела она. - Ты так вообще никогда не повзрослеешь. - она следила за моими движениями суровым цепким взором, как Цербер.
   Да, бабушка - это не всегда добрая пожилая женщина, в платочке, пекущая пирожки. Мне особенно повезло.
   Мы перекусили, потом бабушка легла отдыхать в моей комнате. Я пошел в ванную.
  
   На мне остались следы. На груди, на бедрах. Я ожесточенно тер их, царапая кожу. Мне мерещилось, как я убиваю Андрея, отсекая ему голову огромным мечом. Впрочем, после купания мне полегчало.
   Бабушка пробыла у меня весь следующий день. Я, на самом деле, был очень рад ее приезду, это позволило мне забыться. Она приготовила мне нормальной еды, которую я уже сто лет в глаза не видел. Помогла навести порядок в квартире. Про отца она почти не спрашивала, правда донимала меня по всяким мелочам. Вечером, мы немного прогулялись по городу, но от уличного шума и жары у нее разболелась голова.
   Она, конечно же, начала уговаривать меня вернуться вместе с ней в деревню. Методов воздействия на меня у нее было несколько: она жаловалась на тяжелую одинокую жизнь, расписывала прелести лета, проведенного в деревне, на речке и свежем воздухе, угрожала, что все-таки лишит родительских прав моего отца из-за его алкоголизма. Я со всем соглашался, дабы не злить ее, но стоял на своем. Я тогда, кажется, достиг вершины своего мазохизма.
   - Бабуль, вот папа поправиться, и я обязательно приеду. На все лето. Ему уже лучше, скоро он совсем бросит пить и начнет работать. Все у нас наладится. А мне здесь неплохо, я сам о себе забочусь, так что все нормально.
   -Костя, да как же можно, одному-то?
   -Я не один. У мен тут полным-полно друзей. И я уже взрослый.
   Я врал ей и не краснел.
   Тогда, вздохнув, она сообщила, что поговорила с директором сельской школы и уговорила ее помочь с моим переводом в одну из городских школ, обратно. Меня приняли. Не в прежний колледж, конечно. Но все равно. Мне осталось доучиться последний одиннадцатый класс. В сентябре документы на меня будут переданы и я смогу завершить свое среднее образование. Что ж, неплохо.
   -Спасибо, бабуль. Вы просто чудо.
   Я поцеловал ее в щеку, улыбаясь. А у самого все внутри просто сжималось от ужаса. Что же со мной будет дальше?
   Она ни о чем не догадалась.
  
   Проводив бабушку и посадив ее на электричку, я долго смотрел, как она, сидя у окошка, вытирает краем своего платочка слезы. Это был единственный человек, который еще жалел меня. Я, с любовью, через стекло, вглядывался в ее когда-то красивое, а теперь усталое, лицо. Она думала обо мне. Это было счастье.
   Затем электричка зашипела, заскрипела, двери захлопнулись. Зеленые вагоны постепенно исчезали вдали, растворяясь в мареве. А я все стоял на перроне и дышал пыльным, мутным воздухом. Дождя не было уже несколько недель, и пыль стояла столбом, плюс еще загорелся сосновый лес на окраине города. Я смотрел на сверкающие рельсы.
   На самом деле, мне хотелось уехать с ней. И если бы я больше любил себя, то я так бы и сделал. Наплевал бы на весь этот кошмар, в конце-концов, я сделал все что мог. Или нет? Мне ведь всего шестнадцать. Господи, на что я решился?? Зачем?
   Я развернулся и побрел домой.
   Из дома я позвонил в больницу, узнать как там папа. С ним все было в порядке, приходил в себя, лежа под капельницей. Я вздохнул. Который уже раз.
  
   Мне захотелось отдохнуть от всего. Я включил телек и забрался с ногами на диван. Нащелкал пультом какой-то фильм и собрался его посмотреть и заодно погрызть яблоки, которые привезла мне бабушка.
   В дверь негромко постучали. Опять кто-то пришел. Блин!
   Я пошел открывать, приготовившись ругаться, так как думал, что это пришли алкоголики и застыл, увидев на пороге Андрея. Один его вид теперь действовал на меня, как парализующий газ. Он быстро вошел и захлопнул за собой дверь. Схватил меня за предплечье.
   - Ты где был? - прошипел он. - Глаза его сверкали.
   - Я был дома, - ответил я. - Вчера днем приехала моя бабушка. Поэтому я не пришел.
   Я в доли секунды собрался с духом и теперь спокойно смотрел ему в глаза. Я не собирался ни перед кем извиняться и тем более пресмыкаться. Пусть знает. У нас сделка и я смирился с этим. Но никто не посмеет унижать меня. Я сумею сохранить чувство собственного достоинства, пусть меня хоть на куски порвут.
   Андрей тревожно заглянул вглубь квартиры.
   - Она уже уехала, - спокойно произнес я.
   - Хорошо. Пойдем.
   Я едва успел схватить с комода ключи. Андрей выволок меня на лестничную площадку и потащил к себе домой.
   В своей квартире он меня отпустил.
   - Ну, и чем ты хотел поговорить со мной? - спросил я, выпрямившись перед ним. Он, скидывая туфли, удивленно поднял на меня глаза. Видимо, я нагло себя вел.
   - Вчерашний разговор не состоялся, - ответил он. -Ты ведь не пришел.
   - Тогда я ухожу.
   Я сделал шаг к двери. Андрей снова схватил меня. Ну и ручищи. Стопудово, останутся синяки от его пальцев.
   - Поговорим сегодня. Попозже. Я все тебе расскажу. И о лечении, и о всем, что ты захочешь знать.
   - Ладно, - согласился я.
  
   Он уселся на кровать и закурил. Челка у него была длинной. Он зачесывал ее назад, но сейчас она падала ему на глаза. Мне стало интересно, сколько же ему лет. Я подобрался к нему поближе и аккуратно вынул сигарету из его пальцев. Он удивленно посмотрел на меня.
   Сделав пару затяжек, я вернул ему сигарету.
   - Гадость какая. Что ты куришь?
   Он не сводил с меня глаз.
   - Может, мне сходить в душ? - спросил я.
   - Как хочешь.
   Я поднялся. Андрей протянул руку и схватил меня за локоть.
   -Что?
   Он меня отпустил.
   -Ничего, иди.
  
   Я проснулся первым. За окном почти совсем стемнело. В последнее время у меня появилась привычка много спать. Я жил, как в мутном, кошмарном сне, и наверное уже не различал где кончается этот поганый сон и начинается моя препоганая жизнь.
   Мне сильно хотелось пить. Я поднялся и пошлепал босиком на кухню. Кое-как нашарил на стенке выключатель и зажмурился от яркого света. За спиной мелодично звенели бусинковые шторы. Я огляделся, взял с полки высокий, весь в узких гранях, стакан и налил холодной воды из-под крана. Вода пахла хлоркой, но все равно была вкусной.
   Я заглянул в навесной шкафчик. Салатового цвета тарелки стояли ровным строем. Яркие, блестящие. Какой все-таки он аккуратный.
   Повернувшись, я заметил на столе черную маленькую барсетку. Мне стало любопытно. Я отставил стакан и взял ее в руки. Молния на барсетке была расстегнута, поэтому мне только оставалось, что заглянуть в нее. Первое, что бросилось в глаза - пропуск. Маленькая заламинированная бумажка с фоткой Андрея и названием фирмы. ООО "Строй.....". Оказывается, он работает в строительной фирме. Или архитектор, или начальник на стройке, однозначно. Дальше, за сеткой лежали всяческие документы, я взял водительские права. "Рема Андрей Викторович. 1959 г.р." Я сунул права на место и положил барсетку на стол. Странная у него фамилия, первый раз такую вижу. А для своих сорока с хвостиком, он выглядит хорошо, я-то думал, ему от силы тридцать.
   От форточки тянуло вечерней прохладой. Я выглянул в окно, стараясь не высовываться из-за шторы. Пасмурно, может ночью дождь пойдет. Я поежился. Голый, заброшенный всеми подросток, в чужой квартире.
  
   Что же стало со мной?
  
   Утром я разлепил глаза и огляделся, плохо соображая, где вообще я нахожусь. Из полуприкрытых шторами окон, в комнату лился какой-то мутный, сонный свет. Должно быть, было раннее утро. Углы комнаты тонули во мраке, едва угадывались очертания мебели, картин на стенах. Было тихо. Я размечтался, представляя, что нахожусь в старинном замке. Вокруг густой, темный и непролазный лес. А проснулся я в высокой башне. Вокруг замка большой ров, от которого утром поднимается туман и заползает в окно моей комнаты. Пахнет дымом от вчерашних костров, которые жгли у замка, отмечая праздник. Сам я лежу на теплых звериных шкурах, укрытый вязаным шерстяным одеялом.
   Я когда-то в детстве сильно увлекался книгами про рыцарей. Вальтер Скотт целый год ночевал у меня под подушкой. Это было такое спокойное, беззаботное время. Я мог тогда мечтать. Думал, стану режиссером, или актером, ну, или кем-то вроде того. Сниму фильм про Айвенго, сыграю там главную роль. Я лежал с открытыми глазами, улыбаясь своим мыслям.
  

4.

   - Лечение я смогу оплатить. У нас с отцом есть еще одна квартира. Можно продать ее. Только я не знаю как.
   - Это не потребуется.
   - Да, а где я возьму деньги?
   Андрей отхлебнул кофе.
   - Если твой отец хочет лечиться, то врачи ему помогут. Если он лечиться не хочет, то все будет бесполезно.
   - Что ты имеешь ввиду? - не понял я. - Конечно, он хочет лечиться!
   - Вот и славненько.
   Андрей взялся за очередной бутерброд. Я опустил подбородок на скрещенные пальцы и уставился в окно. Может, я слишком тупой, поэтому не понимаю его. Но он действительно взялся лечить моего отца и не обманул меня. Но он странный, он очень странный. Скорее всего, у него что-то не в порядке с головой, - решил я про себя.
   - Андрей, а у тебя есть дети? - спросил я.
   - Нет. Ты позавтракал?
   - Ну, да.
   - Отлично, тогда иди домой.
  
   Мне было очень тяжело видеть папу таким больным и вялым. Но зато он был трезвым. Я не знал, то ли мне радоваться, то ли грустить. Я приволок ему фруктов и сока, заставив всю тумбочку. Сидел рядом и гладил его по темным, таким же, как и у меня, каштановым волосам. Только его голова была наполовину седой. Мы немного поговорили. Настроение у него было подавленным, оно и понятно. Много я от него не ждал.
   Выходя из палаты, я услышал в коридоре, за своей спиной шепот двух медсестер.
   - Новикова сынок.
   - Того самого...
   - Ну да. Хороший какой пацан, ладненький.
   - Лишь бы не в папашку пошел.
   На набережной у водохранилища было полно народу. Начало июля. Жарища плавила асфальт, всех тянуло к воде. Не спас даже недавно прошедший дождик. По широкой, вымощенной плиткой площади, гуляли парочки, катались на роликах подростки, носились детишки. В двух маленьких кафешках бойко шла торговля пивом и мороженым. В это время года на этих двух продуктах можно было сделать себе состояние.
   Я остановился, опершись о высокую чугунную ограду, и стал смотреть в черную страшную воду. Неужели эта чернильно-зеленая жидкость, проходя через очистку поступает к нам в кран? Ужас какой. Я вспомнил нашу деревенскую речку. Лежишь себе под ивой на травке и медленно таешь. В камышах, в прозрачной, желтоватой, пронизанной солнцем воде, кто-то негромко урчит, что-то плещется, булькает. В небе носятся и кричат стрижи, но больше всего шума от кузнечиков. Стрекочут, как сумасшедшие. Где-то далеко, на песчаном пляже, вопит от восторга детвора. А ты дремлешь себе, в тени и знаешь, что никто сюда не сунется. Только, может быть, пара твоих приятелей принесет в листе кувшинки немого речной водички, дабы плеснуть ее тебе, сонному, на голову.
   - Костик?! - недоверчиво - удивленно - недоумевающе.
   Я обернулся.
   - Точно он. Погодите-ка.
   От толпы отделился высокий плотный парень со светлыми волосами. Илья. Я едва сдержался, чтобы не сбежать.
   - Ты что здесь делаешь? - Илья приблизился ко мне. Как же он вытянулся! Такой громила. Красавчик - сердцеедушка. Блин!
   - Гуляю.
   Мы молча сосредоточенно смотрели друг на друга. Раньше в таких случаях мы по-дружески обнимались. Сейчас же Илюха смотрел так, как будто в первый раз меня видит.
   - И давно ты здесь гуляешь?
   - Да уже часа два.
   - Ясно. А я, знаешь ли, письмами твою деревню завалил. А ты, здесь, стало быть гуляешь. Чудно как-то.
   Ветерок шевелил выгоревшую на солнце челку. Такую знакомую. Я молчал. Надеялся, что он не спросит, как давно я вернулся.
   - Давно ты вернулся? - спросил он.
   - Месяц назад.
   - Прекрасно. Друг называется. Не нужны тебе друзья, так и скажи. Что ж ты корчишь-то из себя, а?
   - Илья, я не мог тебе позвонить, - сказал я.
   - Да пошел ты...
   Илья резко развернулся и присоединился к своей компании. Несколько девчонок в шортиках и коротких юбочках. Какие-то незнакомые парни. Я смотрел им вслед, пока они не скрылись.
   Н-да... Знал бы Илья, на что я решился. С каким отвращением он тогда смотрел бы на меня. Я теперь просто грязь, пыль под ногами. И для него тоже...
   Ну и пусть. Я снова повернулся и стал смотреть в воду. Коленки предательски дрожали. Обидно. Бабушка ничего не говорила о письмах. Хотя, с ее-то нравом это неудивительно.
   4.
  
   Я переночевал дома. Утром сходил в магазин, надвинув на глаза бейсболку и пряча от прохожих глаза. Я теперь постоянно так ходил. Бабушка оставила мне много денег, чтобы я мог нормально питаться. На них я купил себе кое-что из одежды, в том числе и эту бейсболку, потому, что все мое, было уже коротко.
   Но это меня только радовало. Значит, я еще расту и становлюсь выше. Я до чертиков боялся остаться невысоким. Папа мой был среднего роста, и я надеялся, что перегоню его.
   Дома приготовил овсянку. Чай, хлеб с маслом. Даже газету купил, захотелось почитать.
   В дверь постучали.
   -Бля, - ругнулся я, и пошел открывать.
  
   Я сначала увидел его ноги в белых носках и бежевых мокасинах, потом поднял глаза. Он только кивнул мне, приказывая топать следом. У него, видимо, был редкий выходной, раз в середине дня он был не на работе.
   -Можно, я дома побуду, приду к тебе попозже. - попросил я.
   Он молча схватил меня за предплечье и поволок, не давая даже захлопнуть дверь.
   -Отпусти! -я начал упираться.
   -Не ори.
   Мы пришли к нему в квартиру, и он щелкнул дверным замком . Осатанело схватил меня за плечи. Я только упирался в него ладонями, желая оттолкнуть. Глаза у него были какие-то ненормальные, мутные. Волосы растрепались.
  
   Лето, дикая жара. Город того и гляди потечет. Приставучий тополиный пух лезет в нос и в глаза. Я живу, как во сне.
   Андрей был немногословен. Он любил командовать и требовал беспрекословного подчинения. Я его боялся. Хотя он еще ни разу не ударил, и не оскорбил меня. Я его не понимал, и от этого мой ужас перед ним только рос.
   Он очень много работал. И дома тоже. В свободное время он занимался домашними делами, поэтому почти совсем не смотрел телевизор и не отдыхал. Ему было некогда.
   В квартире у него стоял кондиционер. В такое время года у него в спальне был просто рай.
   У него была серебристая служебная "Хонда", которая ночевала под окнами. Прошло три недели, а я знал о нем не больше, чем в первый день. На самом деле, я с этим смирился. Я только удивлялся, как он не боится, ведь по закону я был еще ребенком. Неужели он так легко доверился мне? А если бы я начал его, например, шантажировать? Он бы меня, что, убил?
   Я проводил у него много времени. Просто так. Он не прогонял меня, оставлял ночевать, не запирал комнат, и вообще вел себя так, будто я сто лет тут живу. Он ничего не боялся. Мог спокойно заснуть, когда был рядом. Он не боялся, что я его зарежу. Конечно, я никогда бы этого не сделал, но все-таки?
   Мы почти не разговаривали первые недели три. Я был для него как кукла. Захотелось потрахаться, пожалуйста, только намекните, я готов. Он что-то надломил во мне, я стал равнодушен к тому, чем мы занимались. Сколько хотите, когда хотите, мне было все равно. На моей психике это сказалось не лучшим образом. Я тормозил, что-то забывал, плохо спал. Однажды, порезав ножом руку, я долго стоял и смотрел, как с локтя капает кровь. Было почему-то смешно.
  
   Он учил меня. Делал своим, подстраивал под собственные прихоти. Я дарил ему большое удовольствие, хотя ничего сам для этого не делал. Он просто сходил с ума, даже дрожал, когда касался меня. Этого ему хватало.
   Я отстраненно размышлял, что он, видимо, очень долго скрывал и давил в себе эти наклонности. Но теперь, когда все его демоны выскочили наружу и разыгрались, он не знал пощады. Мое тело стало для них приютом, они плясали свадьбу.
   В какой-то момент мне стало все равно, что со мной будет. Я все покорно терпел и ненавидел себя за это. Как корова, которую ведут на бойню. Знает, но все равно идет.
   Андрей платил за лечение папы большие деньги. Ночью я отдавал проценты.
  
   -Тебе холодно?
   -Нет.
   -Хочешь спать?
   -Да.
   -Спи.
   Он накрывал меня одеялом, и прижимался к моей спине. Я согревался, успокаивался. Потом все повторялось.
   Наверное, я был живучий, как таракан, раз не свихнулся, и не сиганул в окно. Или я просто дурак. А дуракам, как известно, везет. Может быть, Андрей и был моим везением.
   Он обращался со мной, как с женщиной. То есть бережно. И это стало причиной, по которой, я иногда тайком смотрел в его стройную спину и думал: "Милый мой Андрюша, что же с тобой не так? Почему ты такой?" Иногда хотелось его спросить, но я боялся.
   Не знаю, что он думал обо мне. И думал ли вообще.
   ***
   Я жил в изоляции и ни с кем не общался. И, кроме Андрея, фактически никого больше не видел. Друзей я старательно избегал. Бывали дни, когда я пары слов не произносил. Не буду же я, в самом деле, болтать сам с собой.
   Аппетит пропал совершенно. Или просто тоштило, при виде продуктов. Поэтому, не было сил. Думаю, если бы я силой не заставлял себя что-то есть, наверное, бы просто умер.
   Лето, в этом году, было невыносимо жарким. Ночью не спалось из-за духоты.
   И, спустя месяц, мой рассудок не выдержал.
  
   -Костя...
   Я вцепился зубами в свою руку. Не знаю, сколько это продолжалось. Он не делал мне больно, он вообще не был садистом, но лучше бы он пару раз меня ударил. Удовольствие, которое он из меня добывал, слишком дорого мне стоило. Как золотой песок, ради которого руки старателя на бедном прииске перемывают тонны почвы. Он, наверное, мог трепать меня весь день, и не уставал.
   У меня потемнело в глазах. Я, лежа на животе, прикусил кожу на руке и почувствовал соленый вкус.
   -Костя... ты такой красивый, - прошептал он, склоняясь к моему уху.
   Все уже было. И мощные толчки, от которых у меня вздрагивали прядки на лбу. И мягкое выворачивание моих рук, и пот, который капал с него на мою спину. Что ж тебе еще надо? Зачем?
   -Ты хроший...
   Он лежал, рядом, протяжно дышал, пытаясь вытянуть из меня то, чего я не хотел отдавать.
   -Ты тоже, - сказал я, и тихо засмеялся.
   Андрей остановился, и как-то тревожно заглянул мне в глаза. Я грыз кожу на запястье и тихо ржал. Натурально, псих.
   -Костя, ты что? Что с тобой?
   Он вскочил. Я перевернулся на спину, и поймал его нахмуренный взгляд.
   -С тобой что-то неладно. - произнес он, щурясь на меня в темноте.
   -Да ты что? Неужели ты заметил?
   Я резко сел, и обхватил его руками за шею. Прильнул к нему, вдыхая запах его пота и парфюма. Он отпрянул от меня.
   -Костя, у тебя губы в крови.
   -Н-да? - только и спросил я.
   Андрей взял меня под мышки и с силой встряхнул. Отшвырнул от себя. Потом поднялся, вышел из спальни.
   Я посмотрел на свою руку. Малость прикусил, ну и что?
   Андрей вернулся, неся полотенце и стакан воды.
   -На, выпей.
   Я взял стакан и медленно выпил всю воду. Андрей вытер мне лицо мокрым полотенцем.
   -Что с тобой такое? - спросил он.
   -Ничего. Все нормально. Андрей. Ты можешь хотя бы иногда разговаривать со мной? Не в кровати, а просто так. Я ж не надувная баба. Я тоже человек. Ты понимаешь?
   Он потянулся за своей одеждой. Стало быть, сеанс окончен.
   -Я думал, тебе это не нужно. О чем бы ты хотел поговорить? Например?
   -Я не имею в виду именно сейчас. Вообще.
   -Хорошо.
  
   На следующий день у меня распухла рука. Андрей молча посмотрел на нее, ушел на кухню и сварил кофе. Потом крикнул мне оттуда:
   -Костя, иди сюда!
   Я пришел.
   Он положил мне на тарелку какое-то пирожное. Поставил передо мной чашку с кофе и уселся напротив.
   -Костя. У меня вон там, - он указал рукой на угловой кухонный шкафчик. -Там есть водка. Сделай себе компресс на руку.
   -Что, прямо сейчас? - спросил я.
   -Можешь попозже.
   Он серьезно смотрел на меня сквозь очки. В них он был похож на учителя.
   -Ты можешь говорить мне, если тебя что-то беспокоит. Я бываю иногда несдержан, но и ты тогда не молчи. Я не хочу делать тебе больно. И уж тем более доводить до нервных припадков. Я просто могу не заметить.
   Я кивнул.
   Мы сидели и разговаривали. Можно сказать, ни о чем: о погоде, о кошках, о конце света. Было немного неловко.
   Для меня это было, как шок. Оказалось, что в нем еще осталось что-то человеческое. После этого, он отправил меня домой. Вообще, он стал относиться ко мне добрее. Видимо, я напугал его тогда.
  
   Однако же, его доброта тоже принимала причудливые формы.
   Я сидел на кухне в его квартире, и читал. Он тихо вошел, держа в руках мою затасканную рубашку.
   -Слушай, Костя. Давай я куплю тебе что-нибудь из одежды. Ну, что там подростки носят...
   Я опустил глаза в книгу.
   -Не нужно.
   -Почему?
   Я повернулся к окну.
   -Просто не нужно.
   -Ну, как знаешь.
   Он ушел.
  
   Дальше - больше.
  
   Он, конечно, понимал, что удовольствия от наших встреч, я получаю не больше, чем от мытья посуды на его кухне. И что я просто терплю. Он начал провоцировать меня на ответную реакцию. Это было очень странно. Неужели, он думал, что из меня можно сделать такого же, как он?
   Однажды он, как обычно, позвал меня. Я послушно приплелся. Андрей сидел на своем низеньком и мягком кожаном диване, и молча следил за мной глазами. На нем была голубая рубашка и джинсы. Ступни его были босыми. Перед ним стоял передвижной маленький стеклянный столик.
   -Хочешь выпить чего-нибудь?
   Я отрицательно покачал головой.
   -Костя, сядь рядом. Пожалуйста.
   Я подошел и присел на край дивана. Хотелось спать.
   Андрей плеснул на дно фужера коньяк.
   -Держи.
   -Я не буду пить.
   -Выпей. Просто расслабишься. Я больше не буду предлагать. Ты такой дерганый.
   -Андрей, я уже сказал тебе. Нет.
   -Да не бойся ты. - он усмехнулся. - Нет в этом ничего страшного. Ты всегда нервничаешь, это видно. Мне хочется, чтобы ты не боялся.
   -Чего мне бояться? - я поймал его насмешливый взгляд. -Хорошо. Но только один раз.
   Я быстро взял из его рук этот фужер и лихо опрокинул в себя. Со свистом втянул воздух. Я впервые попробовал этот напиток. Ну и гадость!
   Андрей только улыбнулся.
   Спустя пару минут по телу побежало тепло. Что ж, так даже лучше.
   Андрей скинул с себя рубашку. Я спокойно смотрел на его голый торс. Здоровый такой мужик. Сильный. Может сломать меня, как ветку. Если начну сопротивляться.
   Он протянул руки и начал медленно расстегивать рубашку на мне. Обычно я делал это сам. Затем, он толкнул меня на диван. Что ж, диван, так диван, какая разница. Раздевал меня он медленно. И целовать не стал, знал уже, что я это не люблю. Только погладил мой живот. Кожа там была нежная и чувствительная. Пробежался пальцами по ребрам.
   -Тебе тепло? - спросил он.- Может уменьшить мощность?
   Это он про кондиционер. Я пожал плечами.
   Я пялился в потолок. Диван был скользким, потому что моя спина вспотела. Андрей подсел поближе и принялся гладить меня по животу, бедрам.
   Он в такие минуты был, как под кайфом. Я вообще-то ни разу не видел наркоманов вживую. Но почему-то мне казалось, что они ведут себя так же, как Андрей. Медленный, тяжелый, изнемогающий от жажды. От своего собственного извращенного сознания и жадного тела. Руки его быстро порхали, сильные пальцы сжимали кожу. Как будто он хотел меня впитать. Он вечно лапал мое тело, как ненормальный. Я не шевелился.
   От выпитого алкоголя и механического трения мой организм ответил. Ну, это неудивительно. Тогда Андрей наклонился ко мне, и взял губами. Неглубоко, едва прикасаясь. Кажется, ему совсем не было противно. Я закрыл глаза. Если, например, не видеть его, то это было совсем другое. Андрей вообще был умелым и ласковым. В какой-то момент я охнул и дернулся под ним. Тогда он и взял меня. Не выпуская из своих скользких пальцев.
   Боль и удовольствие одновременно. Даже интересно, как такое возможно.
  
  
   Шли недели. Я почти свыкся с этой новой жизнью. Мы стали общаться и узнавать друг-друга. В конце лета, я как-то обмолвился о наглых квартирантах, поселившихся в нашей квартире и теперь не желающих съезжать. Честно, я заикнулся просто так, без задней мысли. Обычно говорил я, он только поддакивал. Но мне и этого было достаточно.
   Я рассказал и про залог, который испарился в неизвестном направлении, и про разговор с мужем тети Ани. Пока папа был в больнице, они ничего не могли сделать, но он ведь когда-нибудь выйдет. Я переживал, и был почти уверен, что наш квартирант Аркадий непременно снова его напоит. От них нужно было избавиться.
   Андрей прислушался. Оказывается, он меня внимательно слушал.
  
   Спустя неделю, он сказал, что наша с папой вторая квартира свободна. Мне стало жутко. Я почему-то первым делом подумал, что квартирантов убили. Как в сериале про ментов, которые, целыми вечерами крутят по телеку. Или как в криминальной хронике.
   Увидев мое ошарашенное лицо, Андрей только глубже затянулся сигаретой.
   - Что, их нужно было там оставить?
   - Да нет.
   Я почесал затылок.
   - Просто...ну...куда они теперь подадутся?
   - Новую квартиру снимут. Или к родителям пойдут жить. Тебе-то какое до них теперь дело?
   Андрей выдохнул дым и потушил окурок в пепельнице.
   - Кстати. Тебе нужно дать объявление в газету. Сдашь квартиру еще раз. Деньги будешь отдавать за тот задаток, который взял твой отец. Расплатишься за год.
   Андрей вздохнул и закрыл глаза. Как будто устал, оттого, что слишком много сказал.
   - Как тебе удалось уговорить их столько ждать?- удивился я.
   - Я их в глаза не видел. Я хочу спать. Или молчи, или иди домой.
   - А как я найду теперь этих квартирантов? - спросил я.
   Андрей сердито посмотрел на меня одним сонным глазом.
   - А как хочешь. Учить быть мужиком, Костя, и не задавай дурацких вопросов.
   Нормально. Он меня еще и воспитывает.
   От одиночества я стал ухаживать за Андреевым котом. Один раз даже искупал его. Правда, этот поганец, расцарапал мне руку. Потом я стал помогать Андрею по дому. Мыл посуду, убирался. Он только однажды удивленно посмотрел на меня сквозь очки. Но ничего не сказал. Я мог заниматься чем угодно, но только до тех пор, пока он не звал меня в спальню.
  
   ***
  
   Илья позвонил мне сам. Я был несказанно рад его звонку. Старался показать это всем своим голосом.
   - Как отец? - спросил он.
   - До сих пор в больнице. Пока на лекарствах. Восстанавливается. У него депрессняк жуткий. Психиатр к нему ходит через день. Мозг вправляет.
   Неожиданно я заметил, что стал перенимать манеру речи Андрея. Отрывистую, короткими емкими предложениями.
   - Ясно. Ты часто к нему ходишь?
   - Раза три-четыре в неделю.
   - И долго ему еще?
   - Чем дольше, тем лучше. Пусть лечится. Времени у нас навалом.
   - Ясно... Костька, как ты вообще живешь?
   Я вздрогнул. Что за вопросы?
   - Да нормально.
   - Ты меня прости. Я сорвался на тебя. Сам не знаю, что нашло. Вел себя, как дурак. Я все думаю о тебе, ведь ты совсем один. Нужно было давно самому позвонить и прийти к тебе. А я еще и орать начал...
   - Да ты вроде бы и не орал...
   - Точно?
   - Точно. Не орал. Только послал меня один раз.
   - Ох. Прости. Я просто олух. Мой-то отец не пьет уже сколько лет. Я и забыл, считай, что это такое. А ты, давай, приходи в гости.
   - Ладно. А когда можно?
   - Всегда.
   Мои губы непроизвольно растянулись в улыбке.
   - Хорошо. Я приду.
  
   Илья стал другим. За то время, пока мы не виделись, он сильно возмужал. Идя по улице рядом с ним я чувствовал себя каким-то недомерком. Мелким, худым и забитым. Как будто мы с ним не были ровесники. Он долго и заботливо расспрашивал меня об отце, о моей учебе, о том, как я живу совершенно один. Мне было приятно, что он беспокоится. Мне так повезло. У меня есть самый настоящий друг. Мы с ним два года не виделись, почти не общались, а он не забыл обо мне. Сам, первый, пошел мне на встречу, даже несмотря на то, что был сильно обижен.
   Разговаривать с Ильей было трудно. Его проницательность не знала границ. Я, как мог, избегал говорить про Андрея. По моей легенде, отец сам захотел лечь в клинику на лечение, а деньги нам дала бабушка.
   -Костик, слушай. А перебирайся пока ко мне. Будешь в моей комнате жить.
   Я только засмеялся.
   - Ну что ты! Я уже давно самостоятельный. Да мне и нравится жить одному. Делаешь что хочешь, и никто тебе не указывает. Потом еще мне нужно подготовиться к тому, что отец вернется. За ним нужно будет присматривать.
   Илья молча вздохнул, глядя куда-то вдаль. Мы с ним сидели на лавочке в парке. Перед нами шумел фонтан. Воробьи то и дело подлетали к воде, чтобы напиться и искупаться. У наших ног топтались наглые голуби, выпрашивая себе что-нибудь поклевать, семенили лапками, едва слышно царапая плитку крохотными коготками.
   -Да, кстати. Машка и Анютка хотели с тобой познакомиться, - сказал Илья, поворачиваясь ко мне и даря свою хитрую лыбу.
   - Кто такие?
   - Нелькины подружки. Нелька - девушка моя.
   - Да помню я, Илюх...
   - Мы с ними гуляли и как раз тебя тогда встретили, на набережной. По-моему ты им обеим приглянулся.
   - Да ты что?!
   - А чего ты так удивляешься?
   Я пожал плечами.
   - Не знаю.
   - Девчонки сказали, что ты красавчик. Хотя я сомневаюсь. По-моему ты обычный шмокед.
   Тут я не выдержал и рассмеялся. Илюха тоже заулыбался.
   - Что ты ржешь, дубина? Тебе уже восемнадцать скоро, а ты еще, наверное, ни разу ни с кем не целовался. Я ведь прав? У тебя то папаша, то деревня, некогда своей личной жизнью заняться.
   - Ну а в деревне, что, люди что ли не живут?
   - А что, ты там себе уже кого-то завел? Признавайся!
   - Да нет, что ты.
   - Так да или нет! Чтот-ты темнишь!
   - Как будто я бы стал от тебя что-то скрывать.
   - Ладно-ладно. Так уж и быть, поверю. Ну а на счет Машки я не знаю, а вот Анька зато тебе точно подойдет.
   - Как ты это, интересно, определил?
   - Ну, она более скромная. Спокойная такая.
   - И что? Кто сказал, что мне скромные нравятся? Может, как раз наоборот.
   - Вот блин! Хорошо. Я тебя с обеими сведу. Сам выбирай.
   - Не надо.
   - Почему? -Илюха искренне удивился.
   - Просто не хочу лишних проблем.
   - Да какие проблемы? Будете общаться, тебя ж никто не женит на ней.
   - Не хочу пока. Давай попозже, ладно?
   - Да я не настаиваю. Как знаешь.
   После перемирия с Ильей, я снял свою бейсболку. Если он ничего не заметил, значит, на лбу у меня ничего не написано. И все-таки я не один, у меня есть друг. Да и Андрей уже не казался такой сволочью.
  
   Андрей и я у порога.
   - Не приходи пока...до конца недели.
   - Почему? - спросил я.
   - Родня приезжает издалека.
   - А кто к тебе придет? - спросил я.
   Андрей схватил меня за подбородок и повернул мое лицо к себе.
   - Сестра с семьей.
   Какой он сегодня разговорчивый. Шея у меня ныла.
   Андрей отпустил мою голову. В шее что-то щелкнуло.
   - Андрей...
   - Что?
   Он впился ногтями. Это уже перебор.
   - Поможешь мне устроиться на работу?
   Он не ответил.
  
   Я ходил следом и ждал ответа.
   - Тебя никуда не возьмут, тебе нет восемнадцати. - сухо сказал он.
   - Можно прибавить возраст, - предложил я.
   Он развернулся и в упор посмотрел на меня.
   - В паспорте что ли исправить? Тебе в жизни никто восемнадцать не даст.
   - Я согласен без трудовой.
   - Хорошо. Я подумаю.
  
   ***
   Родня гостила у Андрея целую неделю. У меня появилось много свободного времени. Я каждый день проведывал папу, который шел на поправку. Надо сказать, именно это обстоятельство рождало в моей душе чувство благодарности к Андрею.
   Как же ловко он все устроил! Отдельная палата в хорошей клинике с крепким высоким забором. Природа, тишина. Правильное питание. Хорошие специалисты, адекватное лечение. Я летал, как на крыльях, радуясь, что снова скоро увижу своего прежнего папу. Здорового, сильного. Мы будем жить вместе, семьей. Цена, которую я платил за это, казалась мне теперь не такой уж непомерно высокой.
   Жить одному было грустно. Правда мое одиночество периодически разбавляли звонки в дверь. Я открывал, уже заранее зная, кого увижу за порогом.
   - Папы нет. Не будет. Да, уехал. Нет, не вернется. Перестаньте сюда ходить, иначе вызову милицию.
   Я зло хлопал дверью.
   Женщины и старушки у подъезда одобрительно кивали головами в мою сторону.
   _Ишь, приструнил алкоголика. Молодец.
   Да, знали бы они какой я сознательный. И какие мысли крутятся у меня в голове, и чем я занимаюсь, когда с работы приходит мой любовник.
   Да, я стал думать о нем иначе. Он меня окончательно прогнул и подмял под себя. Когда я начал получать от секса удовольствие, я увидел все в ином свете. Раз уж я этим занимаюсь, то почему бы и нет? Пусть мне тоже будет хорошо, как и ему.
  
   Я наконец-то сходил в парикмахерскую и остриг прилично отросшие за лето волосы. Девушка-парикмахер была совсем молоденькая. Она с удовольствием шутила и болтала со мной. Рассматривая себя в зеркале, я понял, что действительно красив. Спасибо маме и папе. Андрей был прав. Это было приятное открытие. Красота всегда действовала на людей положительно, и я учился этим пользоваться.
  
   Пока Андрей был занят, я решил сделать ему подарок. Испечь шарлотку. Я очень хорошо умел ее готовить. У меня получалось даже лучше, чем у бабушки. В понедельник я смотался на ближайший рынок и купил там килограмм самых красивых и красных яблок. Дома полез в кухонный шкафчик и достал мамины принадлежности для выпечки. Большая миска для теста, сито, форма.
  
   Они были все в муке... Я держал их в руках и таращился. Глаза заволокло слезами, и внезапно меня пронзила острая боль. Я как будто прирос к кухонному полу. Мама была последней, кто трогал эти вещи. С тех пор их просто не доставали. Значит, то, как они лежали... мама их так уложила. Далеко, на верхнюю полку, застеленную пергаментной бумагой...
   У меня в горле случился спазм. Я положил все на стол и ушел в свою комнату. Достал из кармана куртки сигареты и закурил у форточки. Я так явственно вспомнил ее. Мне лет шесть и мы с ней лепим на кухне пельмени. Она такая молодая, очень красивая. Красивая белозубая улыбка, золотые сережки. Обручальное кольцо, все в муке, в тесте. Но все равно блестит. А у меня руки такие неловкие, пальцы не слушаются, как будто они не мои.
   Я знал, к чему могут привести эти воспоминания. Я мог бы начать думать о том, как бы сложилась наша жизнь, будь она сейчас жива. Родители часто ссорились. Может, они бы даже со временем и развелись. Но, в любом случае, все у нас было бы по-другому.
   Я вернулся на кухню и вымыл все под горячей водой. Ничего ведь не изменится, если я начну себя жалеть.
   Я провозился пол дня. Рецепт помнил по памяти. Шарлотка получилась прекрасной. Круглой, ровной и не пригорела. Сверху, на подрумянившихся яблоках блестели крупинки сахара. Я долго на нее любовался, радуясь тому, какой я ловкий. Да, по мне явно плачет кулинарный техникум. Вечером я завернул пирог в фольгу и пошел к Андрею. Он открыл, заспанный, сердитый. Впустил меня и закрыл дверь.
   - В чем дело?
   - Это тебе!
   Я протянул ему свой сверток. Он не взял, просто молча посмотрел на него.
   - Что это?
   - Подарок тебе.
   - Не надо. Я тебе говорил пока не приходить. Так чего ты явился? Я сильно устал, поэтому лучше иди домой. Я тебе потом позвоню.
   Он выставил меня за порог. Я молча поднялся к себе. Покурил на кухне, выключил свет и лег в кровать. Старался ни о чем не думать. Сна, конечно, не было, поэтому я пялился в окно. Оно светилось от уличного света, шторка казалась прозрачной. Где-то в квартире скрипнула половица.
   - Домовой, наверное, ходит, - подумал я и улыбнулся. Мне кажется, я сейчас был бы рад любому живому существу, которое бы пригрелось возле меня. Люди используют друг-друга, у каждого свои цели. Когда я был ребенком, я не понимал этого. А сейчас, сам оказался в этой мясорубке...Пусть. Если ему нужно только мое тело, то он будет получать его, сколько влезет. Пока не надоест. Есть только два стоящих момента: я и мой отец. Значит, так надо.
  

5.

  
   Андрей не забыл про свое обещание и устроил меня на работу. Кажется, его знакомая работала директором одного из магазинов известной сети супермакетов. Меня пригласили в продуктовый отдел самообслуживания. Это был довольно большой магазин, шесть касс, большой склад, своя кулинария. Я должен был работать разнорабочим.
   В тесной подсобке меня около получаса пособеседовали, выясняя на что я годен. Потом передали на руки высоченному суровому представителю службы безопасности. Этот мужлан в форменной черной куртке и с нашивкой, похожей на знак СС, муштровал меня довольно долго, популярно объясняя, что бывает за воровство. Как будто я пол магазина готовился вынести. Зачем-то привел в пример восточные страны, где за этот грех отрубают руки. Вот ведь болван, глупый, как пробка.
   - Одну руку, - поправил его я.
   - Что?
   - Одну руку отрубают. Правую. А вторую оставляют на потом.
   - А ты, я вижу, смышленый парень, - он улыбнулся на меня, как людоед.
   Я сразу же стал работать. Теперь, вставая утром, я не думал о том, чем занять свой день, а мчался на работу.
   В мои обязанности входило много разной фигни. Я убирал помещение склада: мыл там полы и окна, следил, чтобы не заводились мыши, разрезал и прессовал картонные коробки из-под товаров, чтобы сдавать их в утиль, чистил тару. Взвешивал, перекладывал, сортировал. Приносил, уносил, подавал. Таскал мусорные мешки. Помогал раскладывать товар. В общем, я был кем-то вроде Золушки. Когда привозили продукцию, я разгружал машину вместе с грузчиками. Впрочем, они меня жалели и не давали особо надрываться.
  
   В первую неделю, несмотря на пятичасовой рабочий день, я так уставал, что едва приползал домой. Приползал я домой к Андрею, это было его желание. Пока папа находился на лечении, мы жили вместе. Андрей молча щурился на меня, видимо ждал, когда же я начну ныть и жаловаться. Но не дождался. Я втянулся и быстро привык.
   -Живучий ты, - только и сказал он мне. -С характером. Я так и думал.
   Тогда я просто не обратил особого внимания на эти слова. Но мне было приятно, что он похвалил меня.
   Не считая меня, двух грузчиков и двух охранников, работавших посменно, коллектив был, в основном, женский. Столько стерв сразу, в одном месте, я еще не встречал. Щепетильным и нежным барышням в торговле не место. У всех сотрудниц это прямо на лицах было написано. Новеньких и неопытных подставляли, и крутили ими, как хотели.
   Я первую неделю их всех даже побаивался. Но старался, как мог. Шел на помощь, если кто-то не успевал выложить товар, или взвесить, что-то ронял, опаздывал. Старался успевать везде и всюду. Я всегда был неизменно приветлив, доброжелателен и спокоен. Всегда в хорошем настроении. Женщинам это нравилось, я как-то разбавлял их коллектив.
   Через месяц все, кто работал в торговом зале и на складе, обращались ко мне не иначе как Костенька, звали на помощь и даже спорили, кому из них первой я должен помочь. Женщинам я определенно нравился, сам не знаю почему. Одна из кассирш, наиболее объемная в теле, но зато не отягощенная лишней скромностью, любила неожиданно хватать меня пальцами за подбородок, и трясти, приговаривая при этом: " - У-у-х, какие глазки!"
  
   С первой зарплаты, точнее с первых двух зарплат я первым делом купил себе сотовый. Я давно уже заметил эти штуки у ребят и мне, естественно, тоже хотелось. Мы с Ильей долго лазили по магазинам и выбирали мне телефон. В итоге я купил ярко-красную раскладушку. Илья заявил, что телефон девчачий. Но мне он сильно нравился и был дорог, как первая вещь, купленная на собственные деньги. В моем телефоне было забито целых четыре номера. Славка, Илья, Димон и Андрей. Андрей был зашифрован под Алену.
   В октябре я пошел в школу. Опоздал и затянул с переводом. Это была моя третья по счету школа и последний одиннадцатый класс. Часов до четырех - пяти я был на уроках, потом бежал в магазин и работал там до девяти. Иногда меня отпускали домой пораньше, но все это сказывалось на зарплате. Ни на какие домашние задания у меня не оставалось ни времени, ни сил. Успеваемость моя упала чуть ли не с первого месяца. И только то, что я схватывал на уроке, откладывалось у меня в голове. Отвечал я нормально, но из-за постоянно невыполненных домашек мне ставили трояки.
   В школе вообще было ужасно скучно. Мой класс - одни сплошные дети. Они были моими ровесниками, но я, окунувшись с головой во взрослую жизнь, не воспринимал этих домашних ребят всерьез. Мне казалось порой, что я на пол жизни их старше. Робкие держания старшеклассников за руки, записочки под столом, обсуждение каких-то фильмов, музыки, игр. Ну как дети, честное слово. Я ни с кем не общался, держался замкнуто, и меня тоже не трогали.
   Иногда, сидя на уроке, я думал про Андрея. И у меня лоб покрывался испариной. Как же ему должно быть стремно спать со школьником. Ведь это страшная статья. В тюрьме ему пришлось бы несладко. Но я не мог представить его в тюрьме, как ни старался.
   Школу я мечтал поскорее закончить. Она занимала слишком много времени и отнимала много сил, которые нужны были мне для другого. Будущее рисовалось туманным.
  
   Папа уже несколько недель жил дома. Выглядел он как побитая собака, чувствовал себя так же. Вид его шестнадцатилетнего сына, который разрывается между школой и работой, так же не способствовал поднятию настроения. Папа заявил, что будет искать работу. Я рявкнул на него, приказал сидеть дома и лечиться. Это было моей серьезной ошибкой.
   Частенько вечером Андрей сбрасывал мне на сотовый короткий вызов. Приходилось на ходу придумывать какую-нибудь легенду. В конце - концов, я сказал папе, что у меня есть девушка и я хожу на свидания. Это было жуткое вранье, но не правду же ему говорить.
  
   Я незаметно привык к Андрею. Сам удивляюсь, как это получилось. Думал, возненавижу, но нет. Обычный человек, с вполне земными потребностями. Одинокий. В конце-концов, я ведь и сам был одинок, как брошенная собака. И я как-то даже привязался к нему. С ним я советовался, задавал ему вопросы и получал вразумительные ответы. Как если бы он был мой отец. Иногда он показывал мне, как работать на компьютере, рассказывал, как работают те или иные детали в машине, если я интересовался. Порою, мы просто сидели и разговаривали. Не, знаю, приятно ли ему было общаться со мною, но он меня не прогонял.
   Андрей был настолько спокойным и уверенным, что даже, то, чем мы с ним занимались по ночам, стало казаться мне нормальным. Я привык и к этому. Андрей умел быть нежным и деликатным, он не издевался и не мучил меня. Я, видимо, начинал сходить с ума.
   Он не лез ко мне в душу, а я не совался в его дела. Мы просто кувыркались у него на кровати. Пока позволяла теплая погода, мы довольно часто выключали в квартире свет и темной ночью выходили на закрытую лоджию. Курили там, стоя у распахнутого окна, иногда пили что-нибудь не сильно крепкое, вроде пива или вина. Но Андрей этим вообще не злоупотреблял, и мне это нравилось. Свежий, уже осенний ветерок обдувал лицо и тело. Ощущение было классным, будто мы находимся на природе. Андрей обнимал меня. Все-таки он был ласковым.
   Он, закрыв глаза, водил ладонями по моему лицу, запускал пальцы в волосы, прижимался лицом к моей шее и долго дышал в нее. Я чувствовал, что нравлюсь ему, и эта нежность в нем искренняя. Он сжимал мои запястья, держал крепко и напоминал в такие минуты большого и сильного зверя. Вырываться, как было поначалу, уже не хотелось. В сознании туманилось, и я молча плыл по этому течению, уже ничего не боясь, не противясь. В некотором роде, это было даже красиво. Прохладная и свежая постель, вино, запах сигарет, ночной воздух из распахнутого окна. Засыпая, он обнимал меня, шептал что-то на ухо. Я не понимал.
   За одно лето я стал намного взрослее и сильнее. Спасибо Андрей, спасибо, папа.
  
   5.
   Отца я проморгал. Он все-таки сорвался. Сидение дома не пошло ему на пользу и, однажды, в конце зимы, придя с работы, я застал его под хмельком. Это было так ужастно, что я вначале даже глазам своим не поверил. Но факты были на лицо.
   Я, прямо в верхней одежде, опустился на диван и закрыл лицо руками. Как же я устал. Моя борьба за выживание и так вытягивала все силы, а этот... даже не хочет мне хоть немного помочь. Он думает только о себе. Что же я еще должен сделать? Я правда не знал, к кому мне теперь бежать. Андрей точно откажет. Он не повторяет дважды. Просто пошлет нас обоих куда подальше. А я уже и не хочу, я привык к нему.
   Папа присел рядом со мной.
   - Не злись, Костенька. Я чуть-чуть только. Вовка пришел, ну мы и посидели немножко. Праздник ведь, отметили.
   - Отметили. Тебе нельзя даже "немножко", пап, - произнес я, не глядя на него.
   - Да почему? Все ж в порядке.
   - Ты для чего столько недель лечился? Чтобы жить нормально! Жить со мной. Ты этого не хочешь? Я тебе не нужен? Тебе водка дороже. Вот иди и пей!
   Я резко поднялся и ушел к себе. Вот же идиот! Как можно быть таким бесхребетным?
   Конечно, он снова начал пить. Потихоньку, незаметно, прячась и уходя из дома. Он стал хитрым, как лисица. Домой к нам больше никто не приходил и в итоге, мне пришлось отлавливать его на улицах. Это было еще хуже. Начались сильные февральские морозы. А я после работы бродил и бродил по подворотням. Не помогали мои угрозы, уговоры, все повторялось по второму кругу. Про повторное лечение он уже и слышать не хотел.
   Я находил его замерзающим у пивного киоска и на себе тащил домой. Он перешел на пиво и мог пить его целый день, без остановки. Он, конечно, пил бы водку, если бы мог. Но после лечения от крепкого алкоголя его стало рвать.
   Я притаскивал его домой, раздевал, держал за руки, смотрел ему в глаза.
   -Папа. Обещай мне больше этого не делать. Пожалуйста. Подумай обо мне, ведь ты у меня один.
   -Ну, что ты Костечка? Все ж нормально. Завтра же пойду и устроюсь на работу. Я же вижу, как тебе тяжело. Не волнуйся.
   Утром я уходил в школу и на работу, а к вечеру придя домой, видел, что папы нет. Тогда я отправлялся его искать.
   И так каждый день.
  
   Спустя каких-то три недели я был уже в отчаянии, практически забросил школу. Директор грозил мне исключением, обещал поставить на учет в милицию и вообще пророчил мою будущую жизнь в черных красках. У меня были серьезные проблемы.
  
   Меня вызвали для серьезного разговора. Я молча кивал, стоя на коврике перед директором. Этот тридцатипятилетний ухоженный мужчина в строгом костюме ничего не знал обо мне. И знать не хотел. Но его беспокоило то, что я порчу показатель по средней успеваемости. Он даже как-то брезгливо поморщился, когда узнал, что я живу с пьющим отцом.
   -Вы, Новиков, еще раз хорошо все обдумайте. Ваша жизнь решается именно сейчас, в стенах этой школы. Что там с вами будет дальше - покажет время. Может, армия сделает вас достойным членом общества? Но знания необходимы. Вам еще жить и жить, потом вы просто будете жалеть, что прогуливали уроки. Но будет уже поздно. Жаль вас... Константин. Мы приняли вас в нашу школу, нарушив некоторые правила, пошли вам навстречу, и вот что получили. Нехорошо...
   Он рассматривал меня.
   На мне была надета чистая и свежая школьная форма, отглаженные брюки, черная жилетка. Я всегда следил за собой. Откуда такое пренебрежение ко мне? Было больно все это выслушивать.
   Я молчал, и не думал с ним спорить. Мог ли он знать мою жизнь? То, что я каждый день должен отсидеть по шесть уроков. Потом отработать в магазине, чтобы было на что жить. Потом полазать по подворотням, отыскать и привести домой папашу. А потом еще пойти, потрахаться.
   Да у любого нормального человека давно бы съехала крыша. Не, знаю, как я еще держался.
   Постоянный недосып и переутомление. У меня начал болеть живот, я уже не говорю, что там творилось с головой. Я даже не имел времени сесть и спокойно обдумать, как разорвать этот порочный круг.
  
   С Андреем у меня тоже начались проблемы. Я психовал, нервничал. Он злился, что я отлыниваю от наших встреч.
   Сказать честно, моя жизнь была настолько поганой, что я только у Андрея и отогревался. Через постель я получал нормальное человеческое тепло и общение. Я не хотел с ним ссориться.
  
   В ноябре Илья отмечал день рожденье. Я отпросился на работе и вечером пришел к нему. Под ногами хрустел ледок и по спине скользил холод. Какая холодная зима! Немного отогревшись в подъезде его дома, я постучался.
   Родители Ильи заблаговременно куда-то смылись. Кажется, в театр. Таких понимающих и культурных предков, как у него, я вообще больше ни разу не видел.
   Я оказался в красивой, ярко освещенной и шумной комнате. Гремела музыка. Круг друзей собрался самый тесный. Димон со своей девушкой, Виталик, я знал его не очень хорошо. Пара каких-то совсем незнакомых ребят и Нелька. Они весело, шумно и много болтали, перебивая друг-друга. Я плохо соображал, о чем они говорят. Точнее, я вообще плохо соображал. Стыдно признаться, но я едва не заснул, сидя за праздничным столом на дне рождения лучшего друга. Меня даже тормошить перестали и махнули рукой. Тост я так и не сказал, а от запаха спиртного меня тошнило.
   Ребята же активно налегали на выпивку. Пропасть между нами росла. Девчонки подсаживались на колени к парням.
   В середине вечера Илья незаметно, жестом указал мне на дверь его комнаты.
   - Послушай, что с тобой такое творится? - спросил он, когда мы отпозли в его берлогу. Илья потянулся к выключателю.
   - Не включай свет, пожалуйста, - попросил я. - Глазам больно.
   - Ты заболел?
   - Нет, все нормально.
   Я улыбнулся, с трудом сдерживаясь, чтобы не растянуться на Илюхиной кровати. Подушка казалась такой удобной. Вот бы прилечь минут на десять. Расслабиться. У Илюхи в доме так тепло... Мне бы это помогло.
   - Ты, мазохист, хренов. Ты, блядь, слышишь меня? - прошипел Илья.
   Я мгновенно вышел из транса.
   - Костик, когда ты успел так измениться? Я все пытаюсь наладить с тобой контакт. Еще с тех самых пор, как ты вернулся из деревни. Тебе там, что, мозг пересадили?
   - О чем это ты?
   - Что-то ты скрываешь. Ни о чем не рассказываешь. Все время молчишь. Я только буду рад, если смогу чем-то тебе помочь. _Илья почесал затылок, _ Почему ты все всегда держишь в себе? Свои проблемы, неприятности и так далее.. Никогда ведь не поделишься. Мы же давно знаем друг-друга. Точнее я тебя знал раньше. Сейчас ты другим стал.
   Меня прошиб холодный пот. Илья просто демон. Он всегда был невероятно прозорливым. А интуиция у него - любая женщина обзавидуется. Конечно, он никогда бы сам не догадался про Андрея, но он мог разговорить меня. Я бы сам себя выдал с потрохами, тем более в таком состоянии. Я испугался даже одной этой мысли и долго молчал.
   - Ты из-за отца такой? - спросил, наконец, Илья.
   - Ну да. Устал просто. Прости, что порчу тебе праздник.
   Я улыбнулся. Жалкая, видимо, вышла улыбочка.
   - Ну и дурак же ты! Костька. Эх, все-таки клевый ты чувак! Только глупый.
   - Так кто я, дурак или клевый чувак? Определись, мне интересно.
   Илья поднялся. Пружины в матрасе разжались и я закачался на них, как на волнах.
   - Ложись поспи. Покрывалом накройся. Я дверь закрою, и ты шума не услышишь. Слышишь?
   - Спасибо.
   Мои глаза мгновенно закрылись. Нельке повезло. Если они поженятся с Ильей, то у нее будет самый лучший муж на свете.
  
   Я прожил у Ильи четыре дня. Отпросился на работе, на школу просто забил, домой не звонил и вообще отключил телефон. Пусть все катится к чертям собачьим.
   В выходные мы поехали с Ильей на его дачу. Илья уже почти год как водил машину. Он упросил своего отца и тот одолжил ему свою драгоценную ладу. Отец Ильи специализировался на ремонте этих красавиц, и отбоя от клиентов у него не было. Он даже подумывал открывать свой автосервис.
   Мы приехали в это заснеженное царство в середине дня. Ярко светило солнышко. Дача у них была чудная, настоящий загородный домик. Камин, маленькая кухонька, две спальни на втором этаже. Холод там стоял жуткий.
   Мы бросились протапливать дом. Еще два года назад отец Ильи провел на даче паровое отопление, так что там вполне можно было зимовать. Пол дня мы только согревались, дом основательно промерз. А вечером растопили еще и камин, и уселись перед ним, расстелив на полу теплый плед и расставив перед собой заиндевевшие жестянки с пивом.
   -Только отцу не проболтайся насчет пива, - попросил Илья, откупоривая банку. -Если узнает, что мы тут пили, навсегда отберет и машину и ключи от дачи.
   -Он до сих пор тебя в ежовых рукавицах держит?
   -Ну да. Думает, что держит. Ох, Костик, тут недавно такое было, я чуть не свихнулся.
   -Что? - заинтересовался я.
   -Да Нелька, мать ее...Сказала мне, что залетела.
   Я поперхнулся пивом.
   -Ничего себе!
   -Ага. Представь себе. Ебануться можно! Я просто выпал, что делать не знаю. А она потом начала ныть: "-Вот, типа, это еще не точно, я пока не знаю, но если что, то мы же вместе..." И все такое. Я ей говорю, иди купи, бляха, тест, не еби мне мозг понапрасну. А она в слезы, истерики. Ну, все, думаю, попал я по полной. Отец член нахрен оторвет мне. Я же на юрфак мечу, там учиться нужно, а тут такая засада.
   Илья хлебнул пива.
   -Ну, я вижу, что пронесло, - произнес я.
   -Да, слава всем святым, угодникам и вообще... Ну ее. Школу заканчивает, а уж замуж невтерпеж.
   -Расстались?
   -Да нет пока. Предохраняемся.
   Я засмеялся.
   -Что ты, блядь, ржешь, дубина?, - улыбнулся он.
   -Да ты бы себя послушал.
   -А что, все верно. Как без девушки? Но с ней нахлебаешься. Да ну их... Ты-то как, Костик, тебе получше? Что-то ты какой-то весь сонный сидишь.
   -М-мм.
   Я покачал головой и закрыл глаза. Мне было очень хорошо. Я так расслабился, что казалось вот-вот стеку на пол лужицей растаявшего снега.
   -Развезло что ли? Да ты ж еще ничего не выпил.
   Илья потряс банку, которая стояла передо мной.
   -Да нормально, просто давно не пил ничего спиртного, - я потянулся и улегся на спину.
   -Ладно, ты полежи, я пойду еще закусь принесу. Бутербродов что ли нарезать? Будешь?
   -Угу. - промычал я.
   Когда Илья вернулся, я кажется, задремал. Или почти задремал. Мне что-то снилось. Приятное, теплое, бесформенное. Рядом как будто горел огонь, я лицом чувствовал его всполохи и жар. Меня укачивало, как в детстве, когда лежишь на надувном матрасе и качаешься на прохладной волне. А сверху припекает. Кто-то тронул меня за ногу. Не хочу вставать. Отстаньте.
   -Эй, ты чего? Мы ж только начали вечер. Эй, Костик!
   Меня кто-то звал. Знакомый голос.
   -Ну, Андрей, еще пару минут....пожалуйста... - пробормотал я.
   -Какой Андрей? - спросил Илья.
   Я медленно поднялся с пледа, принял сидячее положение, и уставился в пол.
   -Я спрашиваю, какой Андрей?
   Я поднял на Илюху глаза.
   -Что ты как ревнивая женушка заладил? Я просто оговорился, - с улыбкой сказал я.
   Илья молча смотрел на меня. Я продолжал улыбаться.
   -Ну, ладно. - Он уселся рядом. -Ты, Костик, вроде бы прежний, но я все равно тебя не узнаю. Странный. У тебя лицо стало другое. Знаешь, все, кто видят наши общие с тобой фотки, тычут в тебя пальцами и говорят какой ты красивый. Я никогда не обращал внимания, а ведь правда. Тебе в фотомодели нужно идти работать.
   -Да брось ты, - отмахнулся я, и схватился за пиво.
   Лишь бы он только не заметил, как трясутся мои руки. Я начал пить залпом.
   - И вот сейчас, когда ты улыбался, я тебя рассмотрел. Извини, но у тебя улыбка, как бы это...
   Я напряженно ждал, что же он скажет. Илюха мямлил и не мог подобрать слова. Я не стал его мучить.
   - Пидорская у меня улыбка, - бросил, наконец, я.
   Илюха даже вздрогнул.
   -Я не это хотел сказать! Что ты несешь?
   -Давай о чем-нибудь другом, Илюх. Хватит.
   -Хорошо. Возьми еще банку. Извини, если тебе неприятно.
   -Да все нормально.
  
   На следующий день мы пошли кататься на коньках. Вначале часа три расчищали от жесткого, слежавшегося снега небольшой пруд. Потом надели коньки и вволю надурачились, падая, цепляясь друг за друга. Кататься-то толком никто из нас не умел.
   Было пустынно. Бело, тихо и безветренно. Чисто, и ни одного человека вокруг. Это было удивительно после большого города. Когда начало вечереть, серые зимние тучи раздвинулись, и нам открылась чудная линия горизонта с алым закатом. Мы просто стояли, молча курили и смотрели в небо. Серые кустики то тут, то там, белые барханы, сухой высокий камыш на пруду и красное пылающее небо.
   У меня почему-то захватило дух. Как будто грудь, наполненная свежим воздухом, дала всему моему существу свежих сил. Мне захотелось сделать шаг и идти вслед за тающим днем. Чтобы не отстать, и чтобы вся моя жизнь была такой же счастливой, как сегодняшний день.
   Стало холодать, и мы вернулись в дом. Возвращались в город уже по темноте. Илюха завез меня домой.
  
   ***
   Через два дня, возвращаясь вечером с работы, я встретил Андрея у подъезда. Было довольно темно, фонари, как всегда, не горели. Неподвижный, одинокий, в своем черном пальто, он был похож на маньяка. Да он и вел себя, как маньяк. Когда я приблизился, он схватил меня за воротник и впечатал в стену.
   Я, конечно, ошалел.
   Андрей впился в меня губами. На улице! Я оттолкнул его, вырвался и побежал в подъезд, он рванул следом. Он быстро догнал меня и скрутил руки за спиной. Все это тихо, без единого слова. Сколько не пытался, высвободится я не мог. Он заволок меня в лифт, потом в свою квартиру. Там он легонько дал мне под дых. Пока я приходил в себя, он уже успел раздеться и аккуратно повесить свое пальто в шкаф.
   Я сидел у порога на полу, схватившись за живот, и смотрел, как с моих ботинок на идеально чистый пол стекает грязная талая водица.
   -Вставай. - Скомандовал он.
   -Отвали, урод.
   -Ну-ка, повтори это еще раз.
   -Зачем ты меня ударил? Что я тебе сделал?
   -У тебя кто-то завелся? Признавайся.
   -Что??
   Я поднял глаза. Он меня ревнует?!
   -Нет.
   -Не ври.
   Андрей поднял руку, я быстро встал на ноги.
   -Не смей меня бить! Ты просто долбанутый кретин, идиот старый, псих, извраще....
   Я снова получил под дых и упал на пол.
   Андрей начал стаскивать с меня одежду. Я, извиваясь на скольком полу, вывернулся и врезал ему по лицу. Он успел увернуться, и мой удар пришелся по его нижней челюсти. Андрей быстро поднялся и, держась за лицо, ушел в ванную.
   Я поднялся, и кое-как отдышавшись, пошел следом за ним.
   -Зубы целы? - спросил я.
   -Да, но след видно будет долго.
   Не глядя на меня, он прошел на кухню. Я двинулся следом. Уселся и молча смотрел, как он варит себе кофе. Мы оба успели остыть за это время.
   -Андрей, я тебе ни с кем не изменял. Я был на даче с другом детства. Что ты так психуешь? Я был на дне его рождения, ему исполнилось восемнадцать лет. Мне там стало плохо. Я просто устал.
   -Это правда?
   -Да, правда.
   -Почему не отвечал на звонки?
   -Не знаю, устал. Отключил телефон и все.
   Он помолчал. Прическа у него была в беспорядке. На рубашке капли крови, я разбил ему губу.
   -Ладно, Костя, иди домой.
   - Не хочу. Папа снова пьет. Меня от всего этого уже тошнит.
   -Что ты от меня хочешь?
   -Ничего.
   Я встал перед ним и стал медленно, пуговица за пуговицей расстегивать рубашку. Ничего подобного я в жизни не делал, но адреналин после драки зашкаливало. Я чуть улыбался, глядя в его лицо.
   -Не улыбайся так, - прошипел он, хватая меня за шею.
   Я сейчас сам этого хотел.
  
  

II

1.

   Пролетело уже три года. В мае мне стукнет двадцать лет. Я совсем взрослый.
   Отметили Новый год. Потом, вслед за зимой, пришел холодный март. Каждый день, топая утром на работу, я наблюдал, как меняется природа, готовясь к приходу тепла. Клумбы были покрыты грязным, сине-серым льдом. Между высотками гулял холодный, пахнущий полынью, свободный ветер. От его порывов трепетали тонкие сухие стебли, торчащие то тут, то там, на неухоженных участках. За городом виднелись распаханные, чернеющие местами поля. Над ними кружили черные грачи. Интересно, что они там ищут?
   Я, как всегда, ходил без головного убора, и этот пронзительный ветер шевелил мои темные волосы, распахивал пальто. Весенний воздух будоражил меня. Казалось, что он приносит запахи каких-то далеких, неведомых земель, где я ни разу еще не был. Вся жизнь раньше проходила между домом и школой, а теперь между домом, универом и работой. Мне все сильнее хотелось хоть ненадолго освободиться, поехать куда-нибудь далеко. Впрочем, не куда-нибудь. Маршрут я себе уже наметил, тщательно исследовав карту. Это было ближнее зарубежье. Я никому об этом не рассказывал, просто расчертил путь зеленым маркером. В тот день, когда я отправлюсь в это путешествие, я, наверное, буду самым счастливым человеком.
  
   Не могу сказать, что я любил Андрея. Он был намного старше, у нас было мало общего. И, кажется, он стал немного охладевать ко мне, или мне просто так казалось.
   Я заметно изменился, повзрослел и уже мало был похож на того прежнего мальчика, которого он когда-то хитростью сумел себе полностью подчинить. После той памятной ссоры я начал вести себя, как хочу. Мы много цапались, доходило и до драк. Андрея просто бесило то, что я взрослею и становлюсь самостоятельным. Он оказался жутко ревнивым. Я же, напротив, привязался к нему сильнее, но стал увереннее, время невзгод закалило меня. Мы, несмотря ни на что, не расставались.
  
   ***
   Я застыл, глядя в одну точку. Вот это новость.
   Андрея переводили в Москву. Новая, интересная работа, высокая должность.
   - Ты расстроился? - спросил он, гася сигарету в пепельнице.
   - Да, - искренне ответил я.
   Мне было больно и обидно. Тяжело. Был поздний вечер, мы валялись на кровати, над головой горел тусклый ночник.
   - Мне тоже очень жаль. Поэтому я предлагаю тебе поехать со мной.
   Я удивился. Неужели он серьезно?
   - Все нормально, Андрей. Мы ведь будем видеться?
   - Почему ты не хочешь? Подумай.
   - Не могу.
   -Я хочу, чтобы ты был со мной.
   Я замолчал. Расставаться жаль, но и быть верным пажом, бросить все свои дела и мчаться за любовником? Это более, чем глупо. Я уже давно взрослый, самостоятельный человек.
   -Андрей, ну в качестве кого я поеду? Ты будешь сейчас сутками занят на новой должности, а мне нужно учиться, я уже на втором курсе. Что, бросать универ? Тут езды четыре часа на машине. Будем видеться, я никуда не денусь.
   Я сцепил руки. Без чьей либо помощи, сам, я сумел таки наладить свою жизнь. Начинать все заново? Нет, пока не могу.
   Он молчал.
   - Когда же ты уезжаешь?
   - В конце мая.
   Андрей задумчиво посмотрел на меня.
   -Может быть, ты все-таки передумаешь? Костя. Я помогу тебе устроиться.
   Я только покачал головой.
   Мы молчали. Андрей снова закурил.
   - Ты взрослый. Да. Костя, я хочу что-нибудь подарить тебе. Я ведь ни разу ничего тебе не дарил. Чего бы ты хотел?
   - Не знаю. - Я задумался. - Оставь мне Шуршика, что ли. Куда ты его повезешь?
   - Ты серьезно?
   - Ага.
   Я положил свою голову ему на колени. Ничего я не хочу.
   - Прости меня, Костя. Ты...
   Я поднялся и посмотрел на него. Лицо у Андрея было напряжено. О чем он думает? Уж не о том ли, как совращал шестнадцатилетнего подростка? А теперь вдруг это "прости". Совсем не к месту, поздновато.
   Мне почему-то стало его жаль. Вот уж наказание, быть таким одиноким. А чего он собственно хотел. А он красивый сейчас. Глаза опущены, твердая линия рта, в светлой шевелюре много седых волос. Я прикоснулся к его вискам.
   - Да что ты? Все нормально. А, точно!- меня осенило. - Я придумал, чего хочу. Ты слушаешь?
   - Да, - со вздохом ответил он.
   - Я хочу права на машину.
   - Чего? -Андрей вцепился пятерней в мои волосы.
   - Научишь меня водить машину?
   Он задумался.
   - Ну? Ты же сам предложил, - протянул я.
   - Хорошо.
  
   Весь май мы с Андреем катались по полям и проселочным дорогам, как сумасшедшие, молясь, чтобы нам не встретились гаишники. Пожалуй, это было наше самое лучшее с ним время. Так сказать, пик отношений. Нам обоим было весело и легко. Теперь уже мы были на равных.
   Мы наблюдали расцвет природы в самый лучший из всех месяцев в году. И использовали это время на полную катушку.
   Я довольно быстро и легко учился. Мне так казалось. Но Андрей так не считал. Он шлепал меня по рукам с досады на мою неловкость. Машина все терпела. Мы проносились, открыв окна, мимо бескрайнего поля, желтого от цветущих одуванчиков, останавливались перекусить где-нибудь у рощицы и вдыхали свежий и пьянящий запах цветущей ивовой лозы, молодой травы, зеленых крохотных листочков.
   Андрей. Я до сих пор не считал себя голубым. Ведь это ты виноват. Я не считал себя подобным тебе, даже когда сам запускал руки под твою рубашку. В машине было тесно.
   Возвращались домой поздно вечером, выходили из машины, не прячась, потому, что спрятаться было нереально. Да уже и незачем.
   Отец, конечно, спросил, что я делаю целыми вечерами с этим типом. Я спокойно ответил, что мы с ним друзья. Какая теперь разница.
  
   Я за этот месяц узнал Андрея больше, чем за все проведенное вместе время. Он казался каким-то другим. Проще, то ли. Или, может быть, я повзрослел. Расставаться было уже не так невыносимо жаль. Вот как бывает. Я смирился с мыслью, что остаюсь один. Нужно было двигаться вперед.
   В июне я получил права. Первым, кому я об этом сообщил, был, конечно, Андрей. Он устраивался на новом месте и обещал скоро приехать. Скучал.
  
   Все лето я работал без отпуска. Мой отпуск был заранее подогнан под сессию. И так еще целых четыре года. Тьма беспросветная. Но я не мог бросить работу, с шестнадцати лет я полностью содержал себя и своего отца.
   Я учился на втором курсе государственного университета, на кафедре зарубежной литературы. Поступил туда, где не было большого конкурса. С теми оценками, которые нарисовали мне добрые учителя в школьном аттестате, мне вообще можно было даже не мечтать о высшем образовании. Но я попытался. И, к своему удивлению, легко поступил на заочное отделение. Учиться мне нравилось. И перспектива стать преподавателем, меня совсем не пугала, даже наоборот. Я любил общаться с людьми и думал, что профессия эта мне очень даже подходит. Вот, закончу университет, и сразу же брошу этот дурацкий магазин.
   Погрузившись в студенческую среду, я почувствовал себя, как рыба в воде. Группа у нас оказалась очень дружной, даже, несмотря на то, что мы были заочники. Встречались мы довольно часто. Я был самым младшим в нашей компании. Остальные девчонки и ребята практически все уже были взрослыми, кому за двадцать пять, кому за тридцать. У некоторых были дети. Большинство из них учились просто ради того, чтобы получить диплом о высшем образовании. Я же на лекции ходил с удовольствием, читал все, что нужно было прочесть по учебной программе, и даже больше. Кроме меня этого практически никто не делал, поэтому мы иногда устраивали литературные вечера. Это у нас так называлось. На самом деле перед сессией мы просто затаривались под завязку пивом, закуской и шли ко мне домой. Ну, или еще к кому - нибудь. Но чаще ко мне, поскольку я жил один и мы никому не мешали своими посиделками. Случалось, в моей однушке набивалось до двенадцати человек. Мы тихо разливали пиво, и потом я приступал к рассказу. Долго и подробно я пересказывал заданные книги, которые никто, кроме меня, не читал. Перед сессией однокурсники слушали меня, затаив дыхание. Потом, на экзаменах это многих выручало. Моя любовь к чтению сделала меня весьма популярным.
  
   На работе все было по-прежнему. Мирно, тихо и невыносимо однообразно. Я много раз пытался найти что-то другое, но ничего путного не попадалось, а я еще не обладал достаточным опытом.
  
   Я приходил к восьми утра. Охранник, в свое время проводивший со мной собеседование, давно уволился. Теперь на его месте работал молодой парень, ненамного старше меня. Мы поздоровались за руку, перекинулись парой шуток и я побежал переодеваться. Меня повысили, теперь я работал на кассе. Да, карьерный рост, однако. Смены по двенадцать часов. Вечером в голове стоял жуткий гул, постоянно мерещился противный писк считывающего штрих коды устройства, болели руки и спина. Но я улыбался. Даже, когда от усталости и зевоты челюсти сводило. Начальство меня ценило, поскольку я никогда не опаздывал, не брал больничных и довольно хорошо выполнял свои обязанности.
  
   Все дни как близнецы. Я нацепил форменную красную кепочку и устроился на стуле у кассы, потягивая кофеек и наслаждаясь утренней тишиной. Кофе сладкий, три ложки сахара. В магазине было пусто с утра, и если не было других дел, то мы просто сидели на своих местах и болтали.
   - Купил отцу подарок, Костик?
   - Ага, - отозвался я.
   Мои коллеги - кассирши оживились. Все, сейчас начнут доставать.
   - Ну, давай, рассказывай.
   - Что?
   - Как что? Что ты им подаришь? Каждый день, что ли отец женится?
   - А вам это зачем?
   - Интре-есно. Ну, Костя, - почти хором.
   - Отстаньте.
   Тяжелая ладонь опустилась мне на плечо. Я почти согнулся и поперхнулся своим кофе. Света. Гроза торгового зала. Сейчас начнется.
   - Есть на рабочем месте нельзя!
   - Света, оставь его.
   - Если нечем заняться, идите витрины протрите.
   - Ага, через десять минут народ побежит. Опять будет очередь и вопли. Каждое утро одно и тоже!
   - Да, а вам лишь бы не работать. А ты? Зальешь кассу своим кофе, сам будешь расхлебывать.
   Плавно колыхаясь, Света удалилась.
   - Костя, ты живой?
   -Да, да.
   Ко мне подошли первые за сегодня покупатели.
   И так изо дня в день. Скучать было некогда. Я носился как угорелый между работой, учебой, своим и родительским домом.
  
   Год назад мой отец устроился на работу охранником в детский садик, недалеко от нашего дома. Не знаю, как его, бывшего алкоголика туда взяли. Наверное, начальство садика совсем отчаялось. Там отец и встретил одинокую женщину. Она работала воспитателем. Кто бы мог подумать. Ей было уже под сорок, с мужем она рассталась, и жила уже давно вдвоем с четырнадцатилетней дочкой.
   Я даже не заметил, когда они успели с отцом сойтись. Как-то раз я забежал к отцу и увидел ее там. Мало сказать, что я был ошарашен этой новостью. Мы долго пялились друг на друга, стоя у порога, потом разговорились. В принципе, Наталья мне понравилась. Спустя пол года, она с дочкой переехала к отцу, а я окончательно перебрался в дедушкину квартиру. В конце - концов, все к лучшему. Теперь я хотя бы меньше переживал за него. И вот теперь, они собирались расписаться и устроить дома праздничный вечер.
  
   Отец, перед этим, еще долго мучился и мучил меня. Но пить он бросил сам. Не знаю, что на него повлияло, я даже докапываться до истины не хочу. Однажды я пришел к нему в больницу. Он лежал под капельницей, как обычно. Лицо сине-зеленого цвета. Я устало оглядел желтые стены вокруг себя и сел возле его кровати. Мне даже смотреть на него не хотелось, поэтому я просто перевел взгляд на окно. Была весна, в больничном дворе на старой вишне весело и громко чирикали воробьи. Солнце падало косыми лучами на пол, покрытый потертым линолеумом. Мне тогда, кажется, было восемнадцать лет. Я уже сильно вытянулся, изменил прическу, начал модно одеваться. И все было бы хорошо, если бы не отец.
   Я почувствовал, что он смотрит на меня.
   - Привет, - сказал я. - Проснулся? Как настроение?
   Он мне не ответил. Долго пялился молча, потом произнес.
   - Костик. Какой ты уже взрослый стал. Красивый. Прямо как я в молодости.
   Я усмехнулся.
   - Да уж. И что особенно интересно, вопреки, а не благодаря родительскому воспитанию.
   Отец вдруг схватил меня за руку. Я попытался выдернуть ее, но он держал крепко, прижимая ее к лицу. Потом тихо заплакал. Как в какой-то мелодраме.
   -Папа, перестань!
   Мужики на соседних койках, равнодушно занимались своими делами, кто храпел, кто читал газету. Наверное, к таким сценам здесь уже привыкли. Но мне все равно было очень неловко.
   - Я обещаю, что исправлюсь! Обещаю. Прости, Костя.
   Я молчал.
   - Как же ты сумел вырасти таким хорошим? Тобою же никто никогда не занимался, никто не помогал тебе. Когда ты успел так измениться?
   Я, признаюсь, мстительно радовался его слезам. Пусть поплачет. Тоже. Хорошее же лекарство ему на этот раз вкололи, даже мозги прочистило.
   Руку я больше не отнимал, просто молча смотрел на него.
   - Мне и сейчас нелегко. Я все еще ребенок. Я буду только рад, если ты... Прости, папа.
   Я отвел от него свой взгляд. Плакать мне не хотелось. Хотелось поверить ему, пусть даже в последний раз.
   С тех пор, выйдя из больницы, он сам старался не пить. Мучился, психовал, курил. Я его не трогал и угождал во всем. С трудом он устроился на работу. Это помогало ему держаться. Я тоже не оставлял его без присмотра. Пару раз мне даже пришлось подраться с бывшими папиными коллегами по бутылке, отваживая их от нашего дома. Хотя какое там подраться. Просто я в бешенстве пораскидал их бренные тела по газону. Слава Богу, милицию никто не вызвал.
  
   Наталья была хорошей хозяйкой. Она быстро, буквально за пару недель привела в полный порядок папину квартиру. Вместе с дочкой они, выдраили, перемыли и перебрали все, что смогли, даже сделали косметический ремонт. Переклеили обои на кухне и в коридоре, покрасили окна и завезли кое-какую новую мебель. Папа, приходя с работы, им помогал.
   Придя домой, я не узнал родных стен. Сказать по правде, с тех пор, как Наталья переселилась к отцу, я все реже заходил к ним просто так, без приглашения. У меня уже был к тому времени, свой уголок и своя жизнь.
   Наталья, маленькая и худенькая женщина, с большими, юными, как у девочки, глазами, почти что испуганно спряталась за спину моего отца, когда я появился на пороге их дома. Я отчего то казался ей строгим, властным и суровым. Отчасти, так оно и было. Мне пришлось таким стать. Не могу сказать, что меня совсем не задели эти изменения в родном доме. Все-таки когда-то там жила моя родная мама. Ее маленькая фотография и сейчас стояла на стеклянной полке у зеркала.
   Я и вида не подал, что меня что-то там зацепило. Я весело болтал, смеялся и вообще старался выглядеть своим парнем.
   С Леркой, Наташиной дочкой, я быстро подружился. Странная это была девочка. Наверное, такая же странная, как и я. Рано повзрослевшая, совершенно неизбалованная. На данном этапе своей жизни она состояла в сообществе готов. Волосы у нее вследствие этого, были черные и длинные. Бровь проколота, черная мрачная одежда, подвески и кольца в виде черепов. Сама она, несмотря на это, была довольно симпатичной, сероглазой. Меня просто поразил ее облик. Я, конечно, восхитился и начал расспрашивать ее об ее увлечении. Искренне, с интересом, ибо меня это все миновало. Много она не говорила, но мой неподдельный интерес послужил залогом нашей с ней дружбы. Поселилась она в моей бывшей комнате и даже попросила маму ничего в ней не менять.
  
   В середине лета папа и Наталья расписались в нашем маленьком районном загсе, обильно украшенном искусственными цветами. Папа был в строгом черном костюме, Наталья в бежевом платье до колен, с красивой прической, которую ей соорудила доча. Мы с Леркой стояли рядышком позади них, как стража. Прижимали к себе по букету цветов. У Лерки - темно-красные розы, у меня - белые хризантемы.
   - Ты рада? - тихо спросил я у нее.
   - Не знаю. Мне как-то все равно. Лишь бы ей было хорошо.
   - Ты права.
   - Отец у меня был кретин., - сказала она.- Бил маму, потом в тюрьму сел. Потом вообще бросил нас. Не верю я мужикам. Все они козлы, - прошептала она.
   - И я?
   Она повернулась и засмеялась, глядя на меня. Регистраторша строго зыркнула на нас.
   - Ты - нет.
   - Почему? - шепотом спросил я.
   ...- Обменяйтесь кольцами.
   От стены отлепился фотограф и принялся щелкать, как наши молодые надевают друг другу кольца.
   - Ты хороший.
   ... - Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать друг друга.
   - Спасибо, сестренка.
   Мы поздравили поженившихся родителей. Отцу я пожал руку, Наталью поцеловал. Потом мы поехали к памятнику павшим воинам и возложили там наши букеты. Настроение было прекрасным, солнце ярко светило и на городском фонтане была видна маленькая радуга. Прохожие не обращали на нас внимания и даже не догадывались, что мимо скамеек, на которых они сидят, идет сейчас свадебная церемония.
   Весь оставшийся день я, Наталья и Лерка посвятили готовке. Папа бродил из комнаты в комнату, чувствуя себя совершенно бесполезным. Мы только посмеивались над ним.
   К вечеру, дома у родителей собрались гости. Приехала старшая сестра Натальи со своим сыном и мужем, а так же их мать. Жили они недалеко, в соседнем городке. Обе женщины, в отличие от молчаливой Натальи, были шумными и веселыми, скучать нам не приходилось.
   Мы немедленно уселись за стол. Выпили за молодых, поздравили их. Надо заметить, из пьющих за столом были только я, Натальина сестра Ольга, и их мама. Причем пока я томно потягивал вино, эти дамы весело опрокинули в себя стопки по три водки. Настроение у обеих еще больше улучшилось. Ольгин муж был за рулем, и ему еще предстояло везти тещу, жену и сына обратно домой. Лерку посчитали слишком юной, а Натальин племянник сам отказался. Саша, так его звали, постоянно снимал нас всех на видеокамеру.
   - Да вот, выпросил у отца игрушку. Теперь не расстается с ней. Сидит часами за компьютером, ролики монтирует. Учебу забросил совсем, еле-еле поступил в институт.
   - Да? И в какой же? - поинтересовался я.
   Оказалось, что в тот же, где учился я. Только факультет экономический.
   - Вот и здорово! Осенью Саша приедет сюда, общежитие ему уже дали, будете вместе на лекции ходить.
   - Это вряд ли. У нас факультеты совсем разные, тем более, что я на заочном.
   - Ну, все равно, дружить будете. Вы же теперь родня! Эх, жалко Антон сейчас так далеко.
   - А где он? - спросил мой папа.
   - В Питере сейчас живет. - ответил Ольги муж. - Он на третьем курсе института. Решил медиком стать и точка. Сам себе выбрал институт и поступил куда хотел. Он у нас молодец, парень с характером. Еще в восьмом классе определился с профессией. Весь в деда пошел. Ведь мой отец всю жизнь хирургом проработал, замечательный был специалист, сколько людей в свое время спас. Вот мы первого сына в его честь и назвали, а он весь дедов характер перенял. Умный парень, талантливый!
   У Ольгиного мужа, дяди Игоря, даже глаза заблестели, когда он заговорил о старшем сыне. Я покосился на Сашу. Тот хмуро ковырялся в своей камере.
   - Это здорово, что ваш сын такой целеустремленный, - сказал я. - Предлагаю тост!
   Я поднялся.
   Саша включил и быстро навел на меня камеру.
   Я поднял свой бокал с вином и откашлялся.
   - Говорят, если высохнут ручьи, то высохнет река. Ну а человека без семьи загрызет тоска. Потому давайте поднимем бокалы за рождение новой семьи! Горько!
   Наталья укоризненно взглянула на меня. Им с папой пришлось целоваться.
   Все чокнулись, кто соком, кто лимонадом, кто водкой.
   Я повернулся к Саше.
   - Отложи ты эту штуку, поговори со всеми, - я улыбнулся ему.
   Он продолжал снимать.
   - Слышь, ты, патлатый! Убирай давай свою технику. Ты всех смущаешь.
   - Лера, разве можно так? - Наталья одернула дочку.
   - А че он Костю не слушает?
   Лерка встала из-за стола и направилась к двоюродному брату, делая грозное лицо. Тот впервые за вечер начал улыбаться. Из-за камеры была видна только половина его лица.
   Лерка, как кошка набросилась, и принялась нещадно его щекотать. Видимо, она уже не раз проделывала этот трюк. Саша, спасаясь от нее, протянул мне камеру. Я взял ее в руки и принялся снимать их возню. Выглядело это довольно забавно.
   - Ну как дети, честное слово!
   - Мам, да они и есть дети, - сказала Наталья.
   - Пора бы уже повзрослеть. Сашка студент уже. А Лера невестой скоро станет. Ну что за олухи растут?
   - Какой еще невестой? Ей четырнадцать всего! - Наталья возмутилась.
   - И что? В наше время, в деревне в таком возрасте уже второго рожали.
   - Бабуль, вы еще каменный век вспомните, - отпихивая Лерку, сквозь смех проговорил Саша.
   - А ты мне поговори еще, умник! И что у вас только на уме? Компьютеры, тряпки, пиво и музыка ваша дурацкая. Тум - дудум целыми днями из всех окон!
   - Мама, ну что ты в самом деле? Что им теперь русские народные слушать?
   - А почему бы и нет? Корней не помнят, культуру утрачивают, в Бога не верят! - Бабушка разошлась не на шутку, даже стукнула кулаком по столу, отчего звякнули тарелки. - Как вы их воспитываете, такими они и будут! У них у всех носы на запад повернуты. А здесь кто будет жить и работать! Кто Россию будет поднимать, я вас спрашиваю! Завоюют нас американцы, ох завоюют!
   Саша с Лерой притихли, развалились в обнимку на диване, и когда бабушка набирала в грудь воздуха для очередной фразы, громко и протяжно затянули "Черный ворон".
   Все уставились, глядя на них, а потом громко рассмеялись.
   - Во дают, а? А вы говорите они песен не знают! - воскликнул папа и принялся им подпевать.
   - Так, ешкин кот! Что за песни на свадьбе? А ну всем молчать! Наташ, у вас есть караоке? - командовала бабушка.
   - Да. Только мы его еще не подключили.
   - Саша сейчас разберется, он у нас в технике спец, - Сашин отец подмигнул сыну.
   - Костя, помоги ему, пожалуйста.
   Мне не хотелось вставать. Но пришлось подняться и достать аппаратуру из коробки. Пока все болтали, хохотали и ели, мы вместе с Сашей уселись на пол, у телевизора. Мой новоявленный брат действительно быстро соображал. Пока я рассеянно разматывал шнур, он уже повтыкал все кабели куда нужно, и теперь ждал, пока я отдам ему последний. Я улыбнулся и протянул его. Когда Саша брал шнур из моих рук, наши пальцы на миг соприкоснулись, и меня слегка ударило током. Он тоже резко отдернул руку.
   - Статическое электричество, - улыбаясь, сказал я.
   Саша ничего не ответил, только молча окинул меня взглядом. Глаза у него были такие же серые и большие, как у Натальи и у Лерки.
   - Ну ладно. Помог и хорошо, - пробормотал я, и хотел было подняться, но Саша неожиданно спросил меня:
   - Костя, а на каком факультете ты учишься?
   - Факультет? Зарубежная литература.
   - Вот это да! Сейчас обычно на эконом или на юрфак все стремятся.
   - Ну, я не все. Пошел куда захотел.
   - Ну да. А на меня предки надавили. Мне, например, этот эконом тоже по боку. Я вообще о другом мечтал.
   Саша рассерженно обернулся в сторону сидящих за столом.
   - И чего им всем надо, - тихо проворчал он. - Сначала они нас рожают, а потом требуют, чтобы мы жили так, как они хотят. Чтобы им за нас было спокойно... Блин!
   Саша впихнул дивиди на полку под телеком и принялся соединять их.
   - Что, проблемы с предками?
   Он нахмурился.
   - Не то слово. Я уже не дождусь, пока учеба начнется, хоть поскорее из дома уеду. Достало уже все. Того нельзя, этого не делай...ах Антон! А вот ты такой-сякой...Блин!
   Я усмехнулся.
   - Это ты сейчас так говоришь. А после пройдет время, и ты сам поймешь, насколько семья важнее, чем эта твоя свобода, к которой ты сейчас так стремишься.
   Саша повернулся и уставился на меня во все зенки. Даже рот приоткрыл.
   - Ты че вообще такое говоришь?
   - Говорю что думаю. - тихо сказал я. - А ты был уверен, что я тебя поддержу? У меня вот семьи фактически не было, но я не жил как хотел. Просто ты еще многого не понимаешь...
   - Парни, чего вы там застряли? Давайте уже караоке, бабуля хочет спеть!!!
   Я поднялся с пола и улыбнулся ему. Он так и сидел, пялясь на меня.
   Спустя пару часов, когда за окном была уже глубокая ночь, гости начали потихоньку собираться домой. Саша неожиданно подошел ко мне, держа в руке свой мобильник.
   - Костик, а можно мне твой телефон. Ну, так, на всякий пожарный.
   - Конечно! Давай обменяемся.
   Я продиктовал ему свой номер. Неожиданно мне в голову пришла веселая мысль.
   - Слушай, Саш. Я послезавтра к своей бабушке еду на неделю. Она живет в маленькой деревне. Четыре часа езды на электричке. Там клево так, тихо. Можно покупаться, рыбу половить, или поплавать на лодке. Если хочешь, то поехали со мной. Я, конечно, еду ей по хозяйству помочь, ну а ты просто так можешь отдохнуть.
   Он задумался, удивленно глядя на меня.
   - Ну, в общем, интересно. А где мне перекантоваться до послезавтра?
   - Например, у меня. Я один живу. Только я завтра работаю целый день, так что можешь просто по городу погулять, осмотреться. Привыкай, тебе здесь еще учиться пять лет.
   - Конечно... Пойду матери скажу. Спасибо!
   Тетя Оля озадаченно посмотрела на меня из коридора и отпустила Сашу со вздохом. Отец, кажется, вообще был равнодушен к этому приглашению. Видимо с отцом у Саши и были основные проблемы. Я еще раньше знал, что в этой семье есть старший сын, примерный, умный. Про него родители с удовольствием рассказывали. А о младшем - ни слова. И как так можно, неужели не замечают за собой? Конечно, он будет обижаться на родителей. Собственно говоря, я потому и решился его пригласить. Кажется, неплохой парень.
  
   До моей квартиры мы шли пешком. Ночной город был тихим, безлюдным и таинственным. Желтый свет уличных фонарей пронизывал прозрачный, чистый и свежий воздух. Деревья казались большими и черными. Мне всегда нравилось гулять по ночам. Особенно летом.
   - Ночью в городе все совсем по другому, - сказал Саша. - Ни суеты, ни толкотни.
   - Это точно, - согласился я.
   Некоторое время мы топали молча.
   - Слушай, Костя, а можно я воспользуюсь твоим компом завтра. Хочу посмотреть видео и кое-что смонтировать. Музыку подходящую подберу. Жаль только, что меня не было на регистрации их свадьбы, так было бы гораздо интереснее.
   Я улыбнулся.
   - У меня нет компьютера.
   - Сломался что ли? - разочарованно проговорил Саша.
   - Просто нет, и все. - Ответил я.
   - Да ты что? Как это нет?!
   Он повернулся и уставился на меня во все глаза.
   Я засмеялся.
   - Ты что, сектант, блин? - спросил он. - А телек ты смотришь?
   Тут я засмеялся уже в голос.
   - Почему сразу сектант? Я пользуюсь компьютером в универе. Просто домой его еще не купил. Кстати, если ты разбираешься в технике, то может быть, поможешь мне попозже подобрать хороший ноутбук?
   - Ладно. Только зачем тебе ноутбук? Лучше бери сразу мощный комп. Чтобы видеокарта, память, процессор...и игры тянул...
   - Не хочу. Не люблю загромождать комнаты. С ноутбуком проще: сложил и убрал его на полку.
   - На полку... Ты прям как моя мама. Ей тоже нравится все по полкам раскладывать.
   Я снова засмеялся.
   - Весело с тобой.
   Домой мы пришли в четвертом часу ночи. Я быстро постелил Саше на разложенном кресле, куда он упал и мгновенно вырубился. Когда я вышел из ванной, он уже давно мирно сопел. Я с тоской поглядел на часы. Почти четыре, а мне к восьми на работу. Эх-х! Стараясь не шуметь, я тихо разделся и забрался в свою постель. Как же хорошо иногда вытянуться и просто поспать.
  
   Рабочее утро началось со страшной беготни. Прежде чем сесть за кассу, я переделал тысячу дел и мелких поручений. Хотелось уже, наконец, сесть и заняться своей невероятно интересной работой. Так хотя бы ноги отдыхали.
   Ближе к обеду начались неприятности. В супермаркет проскочила шайка мелкой ребятни. Они довольно часто заскакивали к нам. Все, судя по внешнему виду, из неблагополучных семей. Наш доблестный охранник гонял их, но они все равно умудрялись проскакивать и что-то по мелочи воровать. Это было не просто неприятно, мы сотрудники, за все это еще и платили. Некоторых из этих детей мы знали уже в лицо и не пускали. Но уследить за ними было невозможно, они терялись в толпе, разделялись и сновали поодиночке.
   Народу все прибавлялось. У меня уже столпилась довольно большая очередь, и приближалось время перерыва. Но закрыть кассу и уйти я не мог, люди стали бы возмущаться, тем более, что продавцов как обычно, не хватало. Ко мне приблизились две девушки. Обе молоденькие и длинноволосые, блондинка и брюнетка. Такие красивые, заметные. Я поднял глаза.
   -Добрый день.
   Неожиданно раздался этот тошнотворный писк. Охранник немедленно подскочил.
   - Костя, что у тебя тут? - навис он надо мной.
   Вот же противный у него голос.
   - Откуда я знаю, что у меня за спиной происходит? Сами посмотрите, - огрызнулся я, вертя в руках ананас, который девушки собирались купить.
   Охранник из этой смены меня просто бесил. Он видите ли считал, что кассиры кроме всего прочего, должны еще и за порядком следить, а его работа просто прохаживаться туда-сюда для вида.
   - Закрывай кассу, тут воришка.
   - И что? У меня пятнадцать человек в очереди. Сам разбирайся.
   - Инцидент произошел на твоей кассе. Значит, ты не досмотрел.
   - Да при чем здесь кассир? Этот ребенок между ног проскочил, его даже видно не было, - возмутилась женщина из очереди. - Нам теперь заново стоять. Что у вас тут за порядки!
   - Костя, закрывай кассу.
   - Блин!
   Я с силой хлопнул крышкой кассы. Как же меня все это достало! Я поднялся со стула под ропот скопившейся толпы. Две милые девушки передо мной растерянно хлопали глазами. Они явно спешили на какой-то праздник.
   Посмотрев в сторону выхода, я увидел, что Василий Петрович, наш охранник держит за шиворот ребенка лет семи. Новичок что ли? Обычно такие редко попадаются. Я подошел поближе. Это была замызганная девочка в грязно-розовой курточке. Так вот в чем дело. В руках она держала небольшой кусок уже надкусанной колбасы. Сказать по правде, зрелище было еще то. Я-то, конечно, уже давно перестал быть сентиментальным, но эта девочка...Она уже начинала тихо реветь. Я не на шутку разозлился.
   - У нее все? - спросил я.
   - Что? - не понял Василий Петрович.
   - Я говорю это все, что у нее есть?
   - Кажется, да.
   - Ладно, пойдем.
   Жестом я подозвал их к кассе.
   - Тут родителей звать бесполезно, - с горечью сказал охранник, потряхивая девочку за шиворот. Она сопела, глядя в пол. -Наверняка алкоголики, такие еще сами их подсылают. Знают ведь, что несовершеннолетнему ничего не будет.
   - Да знаю я.
   Я взял у девчонки колбасу, провел через кассу и сунул ей в руки. Она несмело взяла, пялясь в пол.
   - Пусть идет. Сам заплачу.
   - Ха! Делать тебе больше нечего. За всех платить будешь?
   - Нет, не за всех.
   Я наклонился к девчонке.
   - Иди. Пулей отсюда! И больше не воруй здесь! Поняла?
   Она кивнула и рванула с места, как реактивная ракета.
   - Дурак ты, - буркнул Петрович.
   - Не мешайте работать.
   Охранник хмыкнул, но больше ничего не сказав, молча удалился.
  
   Я снова сел за кассу. Сердце как-то часто билось. Вообще надо бы пойти поесть, иначе свалюсь прямо под ленту. Еще и недосып хронический. Из моей очереди остались только две девушки, остальные покупатели разбежались. Это хорошо. Я быстренько поставил на ленту табличку со словом "перерыв". Девушки молча ждали меня. Я пробил их покупки.
   - Я бы тоже так поступила на вашем месте, - сказала брюнетка, протягивая мне деньги. Я поднял на нее глаза.
   - Это в первый и последний раз, - пробормотал я.
   - Вы добрый человек.
   - Я бы так не сказал, - ответил я, отдавая ей сдачу.
   На пару секунд мы встретились глазами. Она улыбнулась. Какая красивая!
   - Настя-я, ну пойде-ем. - Белокурая подружка потянула ее за рукав.
   Настя продолжала стоять и смотреть на меня. Это было немного странно.
   - Приятно было пообщаться, Константин, - улыбнулась она.
   Надо же, даже обратила внимание на мое имя. Мне стало неловко, я не знал, что ей ответить, поэтому молча пялился в ответ.
   Девушки ушли. Я, вздохнув с облегчением, закрыл кассу и пошел на обед.
  
   Придя вечером домой, я не на шутку перепугался, услышав шум воды на кухне. В голове тут же стали проносится жуткие картинки потопа, который я устроил в квартире на нижнем этаже. Испорченная мебель, упавшие обои и разъяренные соседи с разводным ключом, готовые меня убить. И все потому, что я утром забыл завинтить кран. Пока я фантазировал, шум воды стих и передо мною возник Саша. Надо же, я совсем забыл, что пригласил его к себе.
   Я выдохнул и скинул туфли.
   - Привет, Костя.
   Саша выглядел озадаченным.
   - Как дела, чем занимаешься? - спросил я.
   Он почесал затылок.
   -Ну...я это, в общем...ужин готовлю.
   - Да ты что?! - воскликнул я, проходя в комнату и расстегивая рубашку. Жарко, блин. Даже вечером нет прохлады. - Надеюсь, ты не скучал? Сейчас я в душ схожу, и тогда будем ужинать, ладно.
   -Ага.
   Через пол часа я, чистый и красивый, появился на своей кухне. Саша сидел на табуретке и листал автожурнал. На столе стояли две тарелки, на которых лежали длинные, разварившиеся макаронины и что-то похожее на омлет, но явно горелое. Я вскинул брови, едва сдерживая смех.
   - Вау! Ты сам это испек?!
   Саша откинул журнал и засмеялся.
   - Не знаю, зачем я за это взялся. Я вообще не умею ничего готовить. Давай в кафе сходим, а?
   Я улыбнулся.
   - Ну, хорошо, собирайся. Знаю я тут одно местечко.
   2.
   В девять утра мы уже загрузились в полупустую электричку. Утро было прохладным, свежим и солнечным. Расположившись у окна, мы принялись болтать, жуя конфеты и созерцая виды из окна. Июль, мой любимый месяц. Помню, как живя в деревне, я не мог надышаться этим чистым, пахнущим цветущим полем, воздухом. Все травы цветут, стебли уже стали жесткими, косить тяжело. В деревьях тень и прохлада, вода в речке прогревается до желтого дна и пахнет речной травой. У берега шумит камыш, и где-то недалеко кукует кукушка.
   Я даже зажмурился, представляя себе, что снова скоро окунусь в эти звуки, запахи, ощущения. Саша смотрел на меня.
   - Ты чего? - спросил он.
   - Ничего. Просто рад этому маленькому отпуску. Да еще и погода такая хорошая.
   - Ты всегда такой? На позитиве.
   - Не всегда.
   - Ни разу не видел тебя в плохом настроении.
   - Да мы знакомы всего два дня, - засмеялся я.
   - Точно.
   Разговаривать с Сашей было интересно, даже несмотря на то, что он был еще малолетка. Только-только ведь закончил школу. Но общие темы у нас как-то сами собой находились, и я не пожалел, что пригласил его с собой. Он был довольно простодушен и легок в общении. Первое впечатление меня не подвело, он действительно оказался симпатичным и приятным пареньком. Он редко смеялся, но когда улыбался, то глаза его как будто светлели. Рассмотрев его повнимательнее, я заметил, что он сильно похож на своего отца. Только в чертах у него была мягкость и еще какая-то детскость. Думаю, с возрастом это у него пройдет. Сменится на мужественность и суровость, как у отца. А сейчас он напоминал родителя очертанием скул, острыми бровями и крепким сложением.
   Кажется, он заметил, что я рассматриваю его. Я тут же отвел глаза и уставился в окно.
  
   Бабушка вышла нам навстречу, едва мы приблизились к дому. Кажется, с весны, когда мы виделись в последний раз, ее стремительная походка не изменилась. Это было хорошо.
   На пол пути к нам она остановилась, как вкопанная. Когда мы приблизились, то она замахала на нас руками.
   - Костик, а я-то бегу, бегу! Глянула в окно - ты идешь с кем-то. Думала, ты невесту привез с собой! А это парень какой-то. Тьфу! На черта он тут сдался? Когда же ты женишься, наконец?!
   Саша изумленно уставился на меня. Я только махнул рукой.
   - Она добрая. Не обращай внимания и все.
   Мы пошли в дом. Попутно я уговаривал бабушку не волноваться обо мне и объяснял, что в двадцать лет парни женятся только по одной причине - чтобы прикрыть беременность подружки.
   В доме все было так же. Прохладно, немного сумрачно. Меня всегда удивляла способность пожилых людей десятилетиями жить в одной и той же обстановке, не меняя ни мебели, ни ее расположения в комнате. Их дома как будто застывают в какой-то определенной поре и уже после этого любые перемены кажутся неуместными. Так было, когда я однажды привез бабушке ковролин. Я из райцентра тащил на себе этот дурацкий теплый палас, а она, громко ругаясь, отвергла его. Кажется, ей не понравилось, что я потратил свои деньги. В итоге, я почти насильно заставил ее смирится с его присутствием. Но и сейчас, едва войдя в комнату, я сразу же заметил, как этот современный ковролин выбивается из общей массы старых, деревенских вещей. Подарки бабушке нужно было делать осторожно и незаметно.
   Саша ошарашено оглядывался по сторонам.
   - Ты чего? - спросил я.
   - Не знаю. Как в музей попал.
   - Какой еще музей?
   - Ну, народного быта. Старославяне там...
   Я засмеялся: - Вот ты чудила! Скажешь тоже. Это обычный деревенский дом.
   - Для тебя, может быть и обычный. А у меня таких бабушек не было. Мои старики по Европе рассекают и в квартирах живут. Такого я не видел. Даже стенки побелены и половички домотканные. С ума сойти.
   - Ладно, привыкай, я пойду, сумки разберу.
   Саша схватил меня за локоть.
   - Я с тобой. Бабушка у тебя - просто жуть. Суровая.
   - Конечно! Суровы старославянские бабушки.
   - Издеваешься, Костик?
   - Конечно.
  
   Под чириканье ласточек и свежий ветерок, дующий на нас из распахнутых окон солнечной бабушкиной веранды, мы с Сашей умяли сковородку жареной картошки, и целую лохань салата из огурцов, помидоров и укропа. Кажется, в жизни мне не доводилось пробовать ничего вкуснее.
   Ближе к вечеру мы отправились на речку. Когда мы с Сашей подошли к пляжу, то застали там целое столпотворение. Будно вся деревня собралась в одном месте. Кругом компании, пикники, детишки. Визги, вопли и громкое чириканье стрижей. Под старыми ивами прятались в тени деревенские мотоциклисты. Когда мы приблизились, от толпы парней с мотоциклами отделился один высоченный белокурый красавчик и направился к нам. Ну, прямо бог.
   Славка крепко пожал мою руку.
   - Как я рад, что ты приехал! Надолго?
   - Как всегда.
   -Вечером приходи, посидим у речки.
   - Обязательно. Кстати, я не один. Это Саша, познакомься. А это Славик.
   Мои приятели пожали друг-другу руки.
   -Пойдем, - Славка поманил нас в тень.
   - Говори, какие новости?
   - Отец женился, - сказал я.
   - Ни фига себе! Во дает старик!
   Славка учился на втором курсе медицинского университета. Как и планировал, сначала он закончил медицинское училище, а потом поступил на высшее. Жил в областном центре, встречался с девушкой. Мы много говорили, расспрашивали друг-друга обо всем на свете. Купались, валялись на песке. Вечером Славка сгонял в магазин за пивом и вернулся уже на велосипеде. Мы разожгли на берегу речки костер, к нам присоединились еще несколько знакомых ребят. Кто-то притащил гитару. Обстановка была душевнее некуда. Саше, кажется, тоже все нравилось. Он довольно быстро нашел общий язык с деревенскими. В процессе разговора выяснилось, что Саша неплохо знает английский и испанский языки, и кроме этого, несколько раз бывал в Европе. Я сам впервые об этом услышал. Его немного порасспрашивали о том, как они там живут. Он отвечал просто, интересно и совершенно не кичился тем, что его родители могли себе это позволить.
   Напившись пива, мы полезли в речку. Пугали друг-друга в воде как дети, и ржали до коликов в животах.
  
   Утром я пополз на луг косить траву для бабушкиной козы. Эта животина была уже в третьем поколении неизменных иссиня-черных Анфисок. Требовательная, зараза, ела траву только со своего поля.
   На лугу лежала холодная, бодрящая роса. Мои джинсы промокли до колен, но когда ноги привыкли, то стало казаться, что им даже жарко. Солнце только всходило где-то за рощей. Вдалеке, похожими на сладкую вату, рваными облачками, висел над землей туман. Я глубоко вздохнул. Может быть, стоит бросить все и переехать сюда насовсем? Бабушка была бы счастлива. А учеба, работа? При мысли о том, что мне через пару дней снова придется сесть за ненавистную кассу, стало очень тоскливо. Я немедленно схватил косу и принялся ее точить.
   С непривычки руки онемели и заныли плечи, но я не сдавался. Чувствовал, как работают мышцы и это доставляло мне наслаждение. Трава с шорохом падала, обдавая меня холодными брызгами, было щекотно. Мне кажется, я забыл о времени.
   Неожиданно в лицо ударил красный свет. Я поднял голову и смахнул с глаз волосы. Солнце поднялось над деревьями, и как король, главенствовало на бледно-голубом небе. Туман немедленно начал прятаться, забиваться в траву и деревья, стало очень тихо. Я остановился, опершись на косу и радуясь передышке. Запели птицы.
   Я всегда тонко чувствовал природу, заранее мог сказать, пойдет ли дождь, будет ли мороз. Я любил смотреть на небо просто так. Но поделиться этим мне ни с кем не хотелось, мне нравилось вот так, наедине с самим собой любоваться этим чудом.
   Неожиданно, я почувствовал, что кто-то смотрит, обернулся и увидел Сашу. Он сидел в траве, в метрах десяти, нацелив свою камеру на меня.
   - Ты что творишь? - поинтересовался я, нахмурившись.
   - Я это вырежу. Скажи что-нибудь хорошее.
   - Ты давно здесь?
   - Не очень.
   - Убери-ка эту штуку. Некоторых людей это может сильно раздражать. Хотя я, к их числу не отношусь, но однажды ты можешь получить по зубам, за то, что снимаешь без разрешения.
   - Ладно.
   Саша выключил камеру. Я вдруг испугался, что обидел его.
   - Ты очень красивый, - простодушно сказал он.
   Я напрягся. Неожиданно мне стало неловко и стыдно, то я выперся на луг с голым торсом, в одних старых джинсах, которые были уже порядочно растянуты и сползали с моей тощей фигуры.
   - Извини, если я помешал тебе. - Саша с улыбкой смотрел на меня, сидя в росистой траве.
   - Ты не помешал, нечего извиняться. Почему так рано проснулся, мы же вчера домой пришли в три часа ночи?
   - Бабушка твоя разбудила и приказала идти тебе помогать.
   - Н-да, мог бы и догадаться, что это бабушка. Знаешь, она терпеть не может, когда в доме кто-то спит после рассвета. Я так несколько лет промучился. Зимою делать нечего, а она разбудит и придумает какую-нибудь работу. Да и чего помогать-то, коса у нас всего одна.
   - Думаешь, я умею косить траву? - усмехнулся Саша.
   - Я просто предположил, ты, дитя каменных джунглей.
   - Дай попробую.
   - Не дам. А то еще отрежешь себе на фиг ногу. Знаешь, какая она острая?
   - Острая? - Саша поднялся и приблизился ко мне.
   Он взял косу из моих рук.
   - Тяжело это?
   - Нет, когда привыкнешь. Я уже закончил. Пошли на речку.
   - Ты что? Холодно же.
   - Да ну брось.
   - Не-е, - он боязливо поежился. - Ты купайся, если хочешь, а я погляжу с берега.
   - Слабак, - фыркнул я.
   -Что?!
   Саша выбросил вперед свою руку, пытаясь схватить меня, но я увернулся и бросился наутек. Он понесся следом. Запыхавшись, все в поту, мы прибежали на берег. Вода была очень ровной, гладкой, как зеркало, в ней отражался крутой противоположный берег и со старыми зелеными дубами. Я уселся на влажный песок.
   - Что, спасовал? - попытался злорадствовать мой приятель.
   - Нет. Просто остыну, иначе можно заболеть.
   - Все-то ты знаешь.
   Он уселся рядом. Так, мы какое-то время молча сидели, слушая тишину и тихое течение реки. От воды тянуло рыбой, тиной и мятой. Потом я поднялся.
   Я быстро скинул джинсы и стал постепенно входить в воду. Мне нравилось это ощущение обжигающего холода, хотя на самом деле вода теплой, просто нужно было к ней привыкнуть. Я нырнул, быстро переплыл реку и вылез на противоположном берегу, под кручей. Из под моих ног бросились в воду испуганные лягушки.
   Когда я вернулся, то по всему телу у меня была гусиная кожа. Наверное, даже пятки ею покрылись.
   - Ну, ты и мазохист, - сказал Саша.
   Я встретился с ним глазами. У него был такой ясный и чистый взгляд. Мы молча побрели домой, где нам крупно влетело за брошенную посреди поля, на произвол судьбы, косу.
   2.
   Я расставлял в холодильной камере пиво. Сбоку незаметно подкралась моя коллега Лена. Та еще штучка. Краем глаза, я видел ее хитрую лыбу.
   - Костечка, иди за кассу, пришла твоя краля.
   Я выпрямился и увидел Настю, задумчиво бродившую среди полок с бытовой химией. Она перебирала пальцами кончик своего высоко завязанного каштанового хвоста.
   - Может, хватит уже, а? - разозлился я.
   Как же они меня достали. Последние две недели житья нет. Работают целый день, не разгибая спины, и все равно все видят.
   - Что ты сердишься? Иди, сядь за кассу, я сама все расставлю.
   -Лена, она за покупками пришла. Ей все равно, кто сидит на кассе, хоть Дед Мороз.
   -Хватит тупить, а. - зашептала Лена. -Девчонка уже две недели сюда таскается. Все вы мужики одинаково безмозглые. Как ослы упертые. Ей что, первой тебя на свидание звать? Иди, она стопудово подойдет к тебе опять, вот увидишь.
   Лена шепча, склонилась ко мне. Я повернул голову в сторону Насти и увидел, что она смотрит на нас. Поймав мой взгляд, она отвернулась. Тут я задумался о словах своей коллеги. Может быть, эта девушка действительно ходит сюда из-за меня? Я видел ее очень часто после того случая с кражей. Настя всегда попадала именно ко мне. Покупала всегда всякую ерунду: жвачки, журналы, выстаивая для этого километровую очередь.
   Меня это удивило. Я был адекватным человеком. Настя, если присмотреться внимательнее, была одета чуть лучше других девушек, чуть меньше накрашена. Скромная, спокойно уверенная в собственной красоте. Я же работал кассиром с утра до ночи. Ко мне, если и выстраивалась очередь, то уж точно не из армии поклонниц. Грубо говоря, такие девушки обычно не смотрят на малолеток вроде меня.
   Лена отпихнула меня от холодильника и принялась сама рассовывать по полкам скользкие бутылки. Пришлось тащится за кассу. Людей в зале было мало. Настя подошла ко мне, вертя в руках банку пепси.
   -Добрый день, - вежливо произнес я.
   - Добрый день. Вы меня помните? - спросила она.
   -Да, - ответил я, чувствуя, что сердце заколотилось сильнее.
   - Хорошо. Меня зовут Настя. Извините..., - она замолчала.
   К моей кассе приближалась семейная пара с ребенком. - Сейчас она уйдет, - подумал я.
   Ребенок протянул ручку и схватил горсть мелких шоколадок на витрине. Мама принялась разжимать кулачок.
   - Можно подождать вас у выхода? Во сколько вы заканчиваете? - быстро спросила она, густо при этом покраснев.
   - В пять. Еще не скоро, - ответил я.
   - Я подойду к пяти. У центрального, хорошо?
   - Хорошо.
   Она, не глядя на меня, заплатила за пепси, и стремительно ушла.
   Семейная пара долго любовалась краснощеким, тормознутым кассиром, который ронял их товар и все никак не мог отсчитать сдачу.
  
   Я умел стильно одеваться, это было моей особенной фишкой. Хороший вкус у меня был от мамы. Стоя на ступенях торгового центра, я, должно быть, не производил впечатления человека, работающего на такой не престижной работе. Прическу я носил слегка удлинненую, с челкой. Постоянно слыша от окружающих о каких-то там моих особенных внешних данных, я постепенно поверил в это. И теперь, с удовольствием следил за собой, стараясь быть привлекательным. Так что, поразмыслив, я допустил мысль, что мог ей понравиться.
   На парковку заехала небольшая красная иномарка. Из нее вышла Настя, и, стуча каблучками, бодро подошла ко мне. Она была одета в белоснежные сужающиеся книзу брюки и красную рубашку безрукавку. На талии тонкий лаковый черный ремешок. Бросив на меня короткий взгляд, она улыбнулась.
   - Я не задерживаю вас? - спросила она.
   -Нисколько, - ответил я. - Может, зайдем в кафе?
   - Здорово! С удовольствием.
   Мы сели за столик, сделали заказ. Она все смущалась, поэтому пришлось взять нить разговора в свои руки.
   -Я часто вас вижу, видимо, вы недалеко живете? - спросил я.
   - Если честно, далеко. Можно на ты?
   Я кивнул, улыбаясь.
   - Я учусь здесь, рядом.
   Я уточнил название учебного заведения. Оказалось, она училась там же где я и.
   - Случайно не на юрфаке? - поинтересовалась Настя.
   -Нет. Зарубежная литература.
   - Ничего себе! - удивилась она. -Почему я тебя ни разу не видела в универе? Я бы тебя запомнила.
   -Я на заочном.
   -Ясно... А я, боюсь, со времен школы, так больше ни одной книги и не прочла.
   - Это не страшно, поверь мне.
   - Костя, а сколько тебе лет?
   - Двадцать, - ответил я.
   - Да уж... Я так и подумала, а мне уже двадцать три.
   -Старушка, -пошутил я.
   Она улыбнулась, показав белые зубы, я тоже улыбался, а наше мороженое стремительно таяло в креманках.
   Мы еще немного побеседовали на всякие отвлеченные темы, которые только можно обсудить с почти незнакомым человеком.
   Наконец, она сдалась.
   -Костя, ты, наверное, сейчас сидишь и думаешь, чего мне от тебя надо? - спросила она.
   - Я догадываюсь, - загадочно ответил я.
   Она, кажется, испугалась.
   - Интересно...
   - Я думаю, ты просто хотела пообщаться. Я прав?
   -Прав. - Она облегченно махнула рукой. - Среди моих друзей и знакомых нет никого, кто походил бы на тебя. Мне показалось, что ты очень интересный человек.
   Я молчал. Это были самые приятные слова, которые я когда-либо слышал в свой адрес. Хотелось спросить, не разочаровал ли я ее, но это было бы грубо.
   -Мороженое растаяло, - сказал я. - Хочешь картошку фри?
   - Да, - с улыбкой ответила она. -Что-то есть захотелось на нервной почве.
  
   Это было классно! Первое в жизни свидание. Я замедлил шаг и мельком оглядел себя в зеркальной витрине. Вид был у меня был совершенно счастливый. Мы проговорили около двух часов, обменялись телефонами и договорились встретиться на выходных.
  
   У моего подъезда стояла серебристая хонда.
   -Почему именно сегодня? - мелькнуло у меня в голове. Я тогда еще не знал, что этот день решит в моей жизни очень много. Бывают же в жизни такие дни, когда все сходится в одной точке, ты принимаешь какое-то решение, и вдруг резко меняется все. Начинается новый виток, или какой-то резкий скачок взросления, если ты еще слишком молод.
   Андрей открыл дверь машины, и, схватив меня за руку, затащил на сиденье.
   Я даже не успел опомниться. Он опрокинул мою голову, целуя меня в губы. Такой знакомый запах сигарет, парфюма, и его кожи. Я обнял его. Я не боялся. У моего подъезда не было никаких лавочек, там вообще было безлюдно и росло много деревьев. Я тогда еще не знал, что за одним из этих деревьев стоит Саша и внимательно смотрит на нас с Андреем.
  
   Андрей был слегка рассержен, что прождал меня лишних два часа, он-то знал, когда я прихожу с работы.
   - Почему ты не позвонил мне? - спросил я.
   - Потом , потом, - проговорил он, обнимая меня за пояс в моей квартире. Остановить его было невозможно, да я и сам по нему соскучился. Такие знакомые красивые и сильные руки. Белесые волосы, стрижка новая, прикольно... Он все тот же.
  
   -Как устроился?
   - Нормально. Квартира тесновата.
   - А работа?
   - Въезжаю постепенно.
   - Тяжело?
   - Нормально.
   - А город?
   -Одни пробки на дорогах, больше ничего.
   - На метро езди.
   - Ага, обязательно.
   - Тогда не жалуйся.
   - Да кто ж тебе жалуется?
   - Ты. Разнылся тут, пробки, пробки.
   - Тебе налить еще?
   - Давай.
   Андрей привез что-то типа виски. Или виски на самом деле, не знаю. Та еще гадость. Я, блаженно улыбаясь, давился крепким алкоголем. Ни за что по Андрею не скажешь, что ему нравятся мальчики. Вот я - другое дело. Лично я бы сейчас выпил шампанского. Натурально, гей. Думал я сейчас об этом совершенно спокойно.
  
   Утром Андрей уехал, а я опоздал на работу.
   Вечером в дверь позвонили. На пороге стоял Саша с сумкой. Или сумка с Сашей, такая она была огромная.
   - Костя, а можно у тебя пожить? -быстро спросил он, вопросительно выставив на меня свои серые глаза.
   - Во- первых, здравствуй, - ответил я. - Проходи, пожалуйста.
   Саша кое-как вволок свой баул.
   - Разувайся, пойдем на кухню.
   - А можно мне помыться? Я три дня на вокзале жил.
   - Ладно, иди мойся. Ты голодный?
   - Как волк! - радостно отозвался он.
   Я пожарил своему ночному гостю пару котлет и сидел, ожидая его. Когда, он, наконец, появился, часы показывали пол первого ночи.
   - Извини, Костик, я с предками поцапался. Ушел из дома. Как только начнется учебный сезон, сразу съеду в общагу, - проговорил Саша, поглощая котлеты.
   - Ну-ну, - мрачно отозвался я. - А почему сразу не пришел ко мне? Зачем три дня на вокзале?
   - Первый день еще думал куда податься, а на второй... у тебя же гости были, - сказал он.
   Я развернулся к нему, а он перестал жевать. Лица у нас были серьезнее некуда.
   - Костя, я..., ты меня прости, но я все видел. В машине. - Он отложил вилку.
   Я уперся локтями в стол и спрятал лицо в ладонях.
   - Я правда ничего...ну, не имею против. Я вообще к этому нормально. Ты такой классный, добрый, открытый, тебя можно любого принять.
   - Доедай. - сказал, я, кое-как справившись с собой.
   - Мне даже нравится, что ты гей. Тебе это идет.
   - Боже мой, да заткнись ты!
   Я резко поднялся и ушел из кухни. Комната у меня была одна, спрятаться было негде. Какие же мы с Андреем дураки. Так легко попались. Я уселся на свою кровать, лицо просто горело.
   -Костя, хочешь, я уйду.
   Саша стоял на пороге и не решался войти в комнату.
   - Нет. Оставайся. Ты-то ни в чем не виноват.
   -Никто не знает, да? Ты поэтому так расстроился. Да я ни слова никому не скажу, даже не думай об этом.
   - Нет, дело не в этом, - ответил я, не глядя на него. - Просто я не гей. Это так получилось. Так сложилась жизнь, понимаешь? Ты думаешь стать актером, а работаешь продавцом. Примерно то же самое. Я ведь, ох...
   Мне казалось бессмысленным что либо говорить. Не пересказывать же ему историю моей жизни. А иначе он просто не поймет.
  
   Я постелил Саше на разложенном кресле.
   - Ключи я оставлю утром на комоде в прихожей. Живи сколько нужно, не волнуйся. Постель сам уберешь.
   - Спасибо, ты классный.
   - Мне на работу завтра, так что давай спать.
   - Хорошо, спокойной ночи.
   Я еще долго не мог заснуть.
  
   Саша оказался серьезнее, чем я ожидал. Я-то думал, он целыми днями будет валять дурака, сидеть за компом, или перед телеком. Что еще взять с семнадцатилетнего балбеса.
   Однако, через пару дней он сообщил мне, что нашел в городе какие-то курсы видеооператоров, и собирается их закончить, чтобы потом снимать на свадьбах. Я в этом ничего не понимал, но одобрил его затею. Думаю, у него это получилось бы.
   Саша увлекался еще и фотографией. Вообще, он был творческая личность, любопытный, проворный, общительный. Постоянно слушал разную музыку, провел в мою квартиру интернет, копался в каких-то программах, что-то скачивал, монтировал, обрабатывал. Иногда, поглядывая на него, я удивлялся, как он во всем этом разбирается и чувствовал себя немного отсталым. Я в свободное время начал подсаживаться рядом с ним и наблюдать за его работой. Это было интересно, Саша рассказывал мне, что к чему и за неделю я таки научился отличать фотошоп от музыкального редактора.
   Илья, который часто ко мне захаживал, тоже был любителем поковыряться в компе. Так они порою и сидели часами, споря и ругаясь, а я как тень бродил мимо.
   Пару раз приезжала Сашина мама, удостоверится, что все в порядке. Долго благодарила меня. Это, конечно, было лишнее. С Сашей мне было веселее и интереснее, чем одному. Но я его немного боялся. То, что он стал свидетелем моих отношений с Андреем, нас, с Сашей, конечно, сблизило. Но меня настораживало его легкое отношение к такого рода вещам. Саша, зная это все обо мне, мог спокойно дотронуться до меня, похлопать по спине, взять за локоть, даже в шутку приобнять.
   Моя изувеченная психика воспринимала эти сигналы негативно. Я вообще не мог выносить чужих прикосновений, в частности, от мужских рук меня просто кидало в холодный пот. (Кроме Андрея, разумеется). Мне повсюду мерещились извращенцы. Но я ничего ему не говорил. Если дело только во мне, то незачем лишний раз напоминать об этом.
  
   Август подходил к концу. Запахло осенью. Саша затосковал. Он грустил уже несколько дней, я замотанный делами и грядущей сессией, даже не удосуживался спросить у него, что случилось.
   - Костя, что делать?
   -Что такое? - спросил я, яростно щелкая пультом, в надежде найти в телевизоре что-нибудь не криминальное, не эротическое, и не рекламу. В другой руке у меня была тарелка с едой.
   - Я не хочу учиться.
   - В смысле? - не понял я.
   - Я не хочу учиться на эконом факе. Я там умру. Это не мое.
   Я фыркнул.
   - Зачем тогда поступал, если это не твое? Что сейчас -то говорить, не поздновато ли. Вообще не хочешь - не учись, тебе ж в спину никто автоматом не тычет. Оставайся неучем, будешь грузчиком работать, хотя не возьмут, наверное. Там тоже конкурс.
   - Ты чего такой злой? Я вообще-то серьезно, - надулся он.
   - Я тоже не шучу, - спокойно ответил я.
   Саша сидел на кресле, поджав под себя ноги.
   - Отец меня впихнул на этот факультет. За год заплатил уже. Он меня убьет, если я не пойду в универ. А я не могу. Мне нужно творчеством заниматься, ну какой из меня экономист? Они ведь никогда, ни разу не услышали меня! Как будто я робот какой-то, а не человек. Одного они видетели рожали врачом, а другого экономистом. Блин, ну что делать-то, Костя? Пять лет жизни коту по хвост.
   - Саша, ну не учись, если не хочешь. Тебе что ли родительских денег жалко?
   - Костя, он лупит меня ремнем. Отец. Он мне снесет башку. Можешь уже начинать прощаться со мной.
   Я выключил телек. Задумался.
   - Саш, ну переведись на журфак. Мне кажется, твое место там. Когда отец попросит зачетку, покажешь. Это все-таки лучше, чем не учиться вообще.
   - А можно перевестись? - недоверчиво спросил он.
   - Я думаю, можно. Тем более на платном отделении. Хочешь, я схожу с тобой, поговорим с деканом?
   - Да. А ты можешь? - обрадовался он.
   - Конечно.
   - Классно. Спасибо, Костик.
   Саша подпер щеку ладонью, и успокоенный, с благоговением смотрел, как я ем свой ужин.
   - Что еще? - спросил я.
   - Ничего. Ты такой симпатичный, когда жуешь и смотришь в пустой экран. У тебя волосы классные. Такие темные, волнистые. И зеленый цвет тебе идет.
   - Ты на опасную дорожку ступил, ты знаешь. - сказал я, ставя тарелку на столик. - Сейчас я буду драть тебе уши.
   Саша захихикал, закрываясь руками. Мы иногда дурачились так по-детски, ничего особенного.
  
   Настя пригласила меня к себе в гости. Нам уже надоели кафешки, кино и прочие общественные места. Сказать честно, мне было не по себе. Я нервничал, как в первый день за кассой. Или даже сильнее. Не знаю.
   Мы целовались до одури, сидя на лавочках в парке, или в кино, но это было одно, а теперь совсем другое. Однажды, она уже звала меня к себе, но я настолько сдрейфил, что быстро нашел какую-то глупую отмазку. Мне тогда было жутко стыдно, и отказываться второй раз я не решился.
   Я тщательно одевался, стоя перед зеркалом. На лестничной площадке загремели ключами, и Саша появился на пороге.
   - Ой, ты дома. Классно! Я такой фильм скачал утром, давай посмотрим, а?
   - Потом. Я сейчас ухожу.
   - Далеко-надолго?
   - Думаю да.
   Я выравнивал воротничок рубашки.
   - Ты с кем-то встречаешься, да? - как-то разочарованно протянул он. -Я уже давно заметил. А как же этот твой... Дядя? Или ты к нему едешь?
   - Саша! - укоризненно воскликнул я.
   -Что "Саша"? Ты с ним расстался?
   -Нет.
   -Ты с несколькими встречаешься?
   Я отпустил воротник и серьезно взглянул на него.
   - Не лезь ко мне с расспросами, хорошо? Иди, займись чем-нибудь.
   - Ладно, как скажешь.
   Он сердито протопал мимо меня. Мне не хотелось оставлять его в таком настроении. Пришлось идти следом.
   - Что с тобой такое? Ты чем-то расстроен?
   - Нет.
   Он уселся в кресло, надувшись, как индюк.
   - Что случилось? - не отставал я.
   - Костик, все классно. Иди, а то опоздаешь.
  
   Настя водила машину довольно уверенно. Я молча наблюдал за ней, сидя рядом, на пассажирском сиденье. На ключах у нее болтался брелок в виде белого ангелочка. Когда она резко выворачивала руль, то костяшки пальцев на ее руках белели.
   Училась она на инъязе, готовилась стать переводчиком. Бегло говорила по-английски и по-французски, по нескольку месяцев жила в этих странах. Она честно призналась, что встречалась уже с двумя парнями, не недолго. Я тогда промолчал.
   Кажется, папа у нее был так же далек от рабочего класса, как земля от солнца.
  
   Окнами Настина квартира выходила на водохранилище. Я стоял на лоджии, всматриваясь в белесые очертания домов, расположенных на противоположном берегу. Почему-то в голову лезли мысли про Андрея.
   - Ты, как, освоился? - спросила она, подходя ко мне.
   - У тебя очень уютно. И светло. Мне нравится.
   - Здорово, - Настя тряхнула длинными распущенными волосами. -Хочешь чаю?
   - Да.
   Выпив горячего чая, я расслабился и перестал думать про Андрея.
   У нас все получилось классно. Она спокойно восприняла то, что я был довольно опытным, но не расспрашивала меня ни о чем. А я отметил: парни, девушки - физически особой разницы нет. Главное - то, что ты чувствуешь при этом.
  
   Вернулся я поздно. Саши не было дома, но это даже к лучшему. Я целиком погрузился в свои мысли.
   С Андреем придется порвать. По телефону с ним такой номер не пройдет, да и что я ему скажу? Придется дождаться его. Как же он разозлится! Я даже не представлял, как такое возможно, и возможно ли вообще разорвать с ним отношения. Как будто я все еще находился у него в подчинении, в некоторой форме рабства.
   Я снова и снова видел перед собой ее лицо. Она такая красивая, хрупкая, трогательная. Нежная, как цветок. Какими только тайными тропами нас вела друг к другу эта жизнь? Моя, изломанная и кривая дорожка, и ее, светлая, без единой кочки. Любящие родители, спокойная уверенность в завтрашнем дне, друзья, путешествия. На секунду мне подумалось, что я, пожалуй, слишком прост и испорчен для нее. Но я быстро отбросил эти мысли. В том, что моя жизнь сложилась именно так, моей вины не было. А сам я всегда стремился только к лучшему.
   Это было что-то настоящее, то, что и должно было произойти со мной рано или поздно. Я наконец-то встретил свою девушку.
  
   Саша благополучно перевелся на журфак и съехал от меня в начале сентября. Хотя как сказать "съехал". Он взял в общагу только пару носков, постельное белье и свой компьютер. Остальные его вещи остались у меня. Я постоянно на них натыкался в своей квартире. У него даже тетрадок не было для учебы. В перерыв я набрал в своем супермаркете тетрадей поприличнее, ручек и прочих канцелярских принадлежностей. Решил отнести ему сам.
   Красно-коричневое кирпичное здание общаги пестрило цветным бельем, вывешенным на балконах и спутниковыми тарелками, гроздьями торчащими над всеми окнами. В нашем универе училось много иностранцев. Я побрел наугад, так как Сашин телефон не отвечал, но я примерно знал, где его можно будет найти.
   У общаги появилось странное ощущение, будто я попал в чужую страну. Азиаты, африканцы, индусы, кого тут только не было. Я с любопытством их рассматривал. Повсюду иностранная речь. Внутрь меня пустили, записав паспортные данные.
   Я постучался в комнату. Саша валялся на узкой кровати, в белой, безликой комнате, как всегда роясь в компе. Он был один.
   -Костик! - возопил он, увидев меня.
   Он так обрадовался, что едва не кинулся мне на шею.
   - Блин, как тоскливо тут. Я никого не знаю, тут столько народу. Вчера в коридорах заблудился как дурак, прикинь?
   -А твои соседи?
   -Они между собой общаются, я к ним не лезу.
   -Ничего, привыкнешь. Будет скучно, приходи ко мне.
   Мне стало жаль Сашу. Отрываться от дома и привыкать к студенческой жизни нелегко. Славка, мой деревенский друг, весь первый год своей учебы сильно тосковал по дому, по телефону делясь со мной всеми своими переживаниями.
   -Не жалеешь, что перевелся? - спросил я, присаживаясь на его койку.
   -Нет, однозначно. Я даже не задумывался о таком факультете, когда заканчивал школу. -Ты здорово мне помог. Спасибо. Надеюсь, я смогу доучиться до диплома и не сбежать.
   - Не говори ерунды. Мне и так неудобно перед твоим отцом за то, что мы сотворили. Я теперь буду следить за тобой.
   Саша улыбнулся.
   - Хорошо, буду учиться ради тебя.
   -Вот уж спасибо, какая честь. - покачал головой я. -Хочешь, сходим в кафе, или еще куда-нибудь, Вообще, приходи ко мне на выходных почаще. Мы ведь с тобой теперь почти что братья.
   -Мы не братья, - пробормотал он, задумчиво чертя пальцем по крышке своего ноутбука.
   -Ну да, точно. Не по крови. Ну, пойдем, пройдемся?
   - Слушай, Костя...., - начал было он, и вдруг замолчал.
   - Что? - спросил я.
   - Да так. Сейчас, кеды зашнурую.
  
   Настя решила познакомить меня со своими родителями. Я, естественно, не ожидал так скоро такого поворота событий. Я предложил повременить с этим знакомством, и она обиделась. Теперь сидела, обиженная, на моей кухне и молча отвергала мои попытки восстановить мир.
   Я и сам не знал, что способен на такую нежность. Оказывается, во мне таилась целая бездна терпения и заботливого внимания. Я немедленно обрушил на нее все свои чары: тихий и нежный голос, ласковые прикосновения, самую обаятельную улыбку и нежнейший взгляд.
   Она сдалась и обхватила своими ладонями мое лицо. Она сидела на стуле, а я на корточках, придвинувшись к ее ногам, и мы молча смотрели друг на друга.
   - Девочка моя, я тону в твоих глазах, - тихо сказал я.
   Она улыбнулась.
   -А я в твоих..., -шепотом отозвалась она. - Знаешь, что напоминают мне твои глаза? Чернику. Летом в детстве я часто жила у бабушки. Мы с ней ходили собирать чернику в лесу. Это было такое чудесное время. Когда я в первый раз тебя увидела, то даже не поняла, отчего ты кажешься мне таким знакомым... Это все из-за твоих глаз. Я посмотрела в них и вспомнила детство. Как будто ты уже тогда был рядом.
   - Я всегда буду рядом с тобой.
   - Обещаешь?
   - Настя...
   Я встал на колени и поцеловал ее. Мы были как единое целое.
  
   3.
   Осень зажгла листья за моим окном. Солнце садилось за высотки, и золотые лучи скользили по комнате и по мне тоже. Я стоял у окна и смотрел вниз, на прохожих. Октябрь выдался теплым, солнечным, каким-то пахучим. Каждый день был красочнее и теплее, чем предыдущий. Как будто приближалась не зима, а лето.
   Настин темно-синий плащ я увидел издалека. Как же здорово его цвет сочетался с желтыми и оранжевыми листьями. Вот если бы она несла в руках букет из них...
   Я проводил Настю взглядом и побежал встречать ее у подъезда.
  
   Вечером мы готовили на кухне ужин. Фаршированные кальмары. Это был ужас! Меня просто передергивало при одном взгляде на этих бледно - фиолетовых скольких тварей. Настя, повязав фартук, радостно возилась с ними, периодически приподнимая одного из них и поднося к моему носу.
   -Страшные...
   - Костик, еще одна порция жареной картошки с котлетой из супермаркета, и ты не сможешь меня обхватить. Так что привыкай, это нормальная еда.
   - Ха-ха!
   - И не смейся. Тебе понравится.
   - Думаешь?
   - Уверена. Мы с мамой это часто готовили, когда я жила дома. И папе нравилось. Кстати, насчет папы... Ты подумал?
   - Нет, солнышко. Я сразу тебе сказал.
   Я воевал с соковыжималкой, пытаясь ее собрать. Головоломка какая-то. Рядом лежала горка вымытых апельсинов, которую я намеревался превратить в сок. Это был мой вклад в приготовление здорового ужина, на большее, я, по мнению Насти, способен не был.
   - Костя, ну почему? - расстроенно произнесла она.
   - Не хочу.
   - Костик. Я понимаю, мужская гордость и все такое. Но тебе всего двадцать лет. Пока ты пробьешь сам себе дорогу....это долго.
   - Мне двадцать. И у меня много времени. Не волнуйся об этом.
   - Я хочу тебе помочь.
   - Не нужно. - Я развернулся и обнял ее за плечи. - Спасибо, но не нужно. Я сам.
   -Ладно, - вздохнула она.
   Настю не смущала моя работа, но она считала меня достойным большего, поэтому уже в течении недели пыталась уговорить меня перейти на работу к ее отцу. У него был свой бизнес и, кроме этого, он работал в городской администрации. Я еще не знал ее родителей, но мне казалось, прими я Настино предложение, то навсегда потеряю уважение к себе.
   Настя отправила морских тварей в духовку, а я наконец - то собрал соковыжималку. Но пока еще сомневался в том, правильно ли я это сделал.
   - Костик, ты чего такой медленный?! - засмеялась она.
   В дверь позвонили.
  
   Мне вдруг резко поплохело. Тело все онемело, а сердце вообще остановилось. Я подумал, что лучше бы мне сейчас умереть на месте. Или вообще не рождаться на этот свет. Давно я не испытывал такого ужаса. И за что мне это все??
  
   - Костик, что с тобой? Ты чего такой бледный?! Господи, Костя! - бедная девочка перепугалась не на шутку. -Костя, в дверь звонят!
   - Я пойду, открою, - сказал я.
   Свет в прихожей не горел, и было темно. Открывая дверь, я едва не упал в обморок. За дверью стоял Саша.
   -Проходи, - механическим голосом проговорил я, все еще не веря, что это он. Я ожидал увидеть совсем другого человека. Того, который любил приезжать ко мне без телефонного звонка.
   Настя стояла за моей спиной, и когда Саша вошел, она схватила меня за локоть, прикладывая ладонь к моему лбу. Потом включила свет.
   Саша молча смотрел на нас.
   - Костик, ты как? - спросила она. -Ему плохо стало, - сказала она, обращаясь к Саше.
   Я не знаю, понял ли Саша что-нибудь. Я сверкнул на него глазами. Он стоял молча и смотрел на нас, не мигая.
   - Все нормально. - произнес я. -Настя, это Саша, мой брат. Саша, это Настя - моя девушка. Вот и познакомились.
   Я развернулся и пошел на кухню. Они рванули следом. Настя продолжала суетиться вокруг меня.
   -Да не переживай ты, Костя у нас контуженный. - Неожиданно произнес Саша. -Когда он учился в начальной школе, к ним в квартиру ворвался маньяк. С тех пор он боится открывать дверь.
   Мы с Настей молча таращились на Сашу.
   -Ничего себе. Я не знала. Костя мне не говорил. Ужас какой.
   Я предпочел отмолчаться.
  
   - Вот, а потом он мне говорит: "Ну, давай, не дрейфь." Я схватил биту и ка-а-ак дам по стеклу! А оно на месте. Не понял! Я по нему еще раз. Que ocurre! А оно противоударное. Ha comido? И тут полиция Уа-а, уа-а! Ну, меня они под руки и в машину. Там сигнализация была внутри. Потом папка звонил, улаживал все со мной. Мне штраф небольшой выписали...
   Сашу несло. Не знаю, что на него нашло. Мы пригласили его остаться с нами на ужин. Вначале он молчал, а потом его как прорвало. Нам даже слова не удавалось вставить. Так и сидели с Настей молча. Потом Саша практически сам прикончил бутылку вина, которую мы приготовили себе на романтический ужин. Хотя какой там ужин. Саша умудрился напиться с одной бутылки и наш вечер превратился в черт-те что. Он рассказывал дурацкие бессвязные истории, из своих похождений в Испании, путая русские и испанские слова.
   Мы устроились за столом в комнате. Саша сидел на кресле, которое раньше служило ему кроватью, и размахивал там руками, сопровождая весь свой рассказ жестами.
   Я немного рассердился, но не выставлять же его за дверь, когда там уже стемнело. Будет трезвым, все ему выскажу.
   В конце-концов, он выдохся, замолчал и сник. Тишина показалась нам просто раем.
   -Чаю хотите? - тихо спросил я.
   - Да, - отозвалась Настя.
   Я пошел на кухню, оставив их вдвоем.
   Не знаю, о чем они там говорили, но когда я вернулся, Настя смеялась.
   -Что это у вас так весело? - поинтересовался я.
   - Не скажем. Это наш секрет, - ответил Саша.
   -Хватит валять дурака, - предупредил его я. - Иначе это может кончиться неизвестно чем.
   Саша вздохнул.
   -Что-то мне плохо, пойду-ка я домой.
   -Двенадцатый час, дубина. Кто пустит тебя в общагу? - разозлился я.
   -Я не хочу вам мешать, я же вам мешаю... - пробормотал он.
   -Ложись спать, Сашка. Пока я тебе не накостылял. Я провожу Настю домой и вернусь.
   - Вернешься?
   -Да. Отдыхай.
   Мы с Настей оделись и вышли на улицу. Ночь стояла темная, теплая и просто чудесная. Расставаться не хотелось, и мы еще долго гуляли, обнявшись, по темным улицам города. Под ногами шуршали упавшие листья, мимо нас то и дело проходили такие же молодые и счастливые парочки. Пусть вечер был испорчен, зато ночь оказалась просто чудесной.
   Вернулся я утром. Саши дома не было. Зато в ванной на зеркале красной Настиной помадой было нарисовано большое сердце. Зачем только он это сделал?
  
   После этой ночи мы полюбили такие прогулки. Дожидались выходных и вперед - гулять до рассвета. Ночью было тихо и свежо. Рано утром мы покупали в маленьком магазинчике при пекарне только что испеченный, безумно пахнущий свежий хлеб. Шли домой к Насте, и завтракали на лоджии, встречая рассвет. Солнышко вставало из-за высотных домов и золотило воду, наши лица, чай в наших прозрачных стеклянных чашках. И только потом мы ложились спать.
   Я еще никогда не чувствовал себя настолько счастливым, как этой осенью. Мы принадлежали друг-другу, и я тонул в этой нежности. Мечтательно, тихо, медленно. Длинные волосы, белая кожа. Она обнимает меня, и я всем телом чувствую ее страсть. Уютно, тепло и спокойно. Утром она поет в душе, и смеется на кухне. Я, сидя в постели, закидываю руки за голову и молча любуюсь. На душе легко.
  
   В середине ноября зарядили дожди. Пришла настоящая осень, с ветром, сыростью и утренними заморозками. Я топал на работу. Под ногами похрустывали тонкие, как стеклышки, льдинки. Мой плащ уже не спасал меня от щекочущего морозца. Я покрепче обмотал шею шарфом. Быстрей бы добежать до магазина и выпить кофе.
   Днем все шло как обычно, потом позвонила Настя и сообщила, что заедет за мной после работы.
   Я закончил смену, и мы вышли на улицу. Моросил мелкий колючий дождик.
   -Ты легко одет, - заметила она.
   - Да, уже давно пора надевать пальто. Завтра отнесу его в химчистку. Как в институте дела?
   - Скукота. Костик, знаешь, мы сегодня поедем к моим за город.
   -Нет, - отрезал я.
   -Ну сколько я еще буду тебя просить? В чем, вообще, дело? С твоей семьей я познакомилась уже давно. У меня нормальные родители, чего ты так ломаешься? Они уже знают о тебе, я много рассказывала. Сегодня они нас ждут, так что давай в машину, - она потянула меня за руку.
   Я не отвечал. Я прекрасно понимал, что я еще слишком молод, и по многим параметрам, я вообще не пара Насте.
   - Та-ак! Спать вместе - это значит нормально, а с родителями знакомиться ни в какую. У тебя вообще серьезные намерения? - в шутку спросила она.
   Я понимал, что она шутит, но не улыбнулся. Мне не хотелось с ними знакомиться.
  
   Дорога показалась мне бесконечно длинной. Унылый пейзаж, дворники, то и дело смахивающие грязевые потоки, которыми нас обдавали проезжающие мимо машины. Настя включила в машине радио, и мы молча слушали бредовенькие отечественные песни.
   Когда мы подъехали к дому, я увидел перед собой полуособняк, полудворец, обнесенный высоким и крепким кирпичным забором. Чего и следовало ожидать. Засунув свое поганое настроение поглубже, я приготовился улыбаться.
   Настина мама была высокой молодящейся искусственной блондинкой, лет пятидесяти. На ней был надет топик желтого цвета и что-то вроде расклешенной пышной юбочки. Я немного обалдел. Она, улыбаясь, пригласила нас в дом. Кажется, у них уже были гости. В доме было просторно и светло, пахло цветами из магазина. Такой специфический парафиновый запах.
   В столовой горел большой камин, украшенный живыми цветами. Очень красиво. За нарядным, почти что празднично сервированным столом сидели несколько человек. Нам на встречу поднялся моложавый, подтянутый, спортивного вида, мужчина. Настин отец, она была на него сильно похожа. Он легонько пожал мне руку и крепко обнял дочку.
   - Мы долго вас ждали, дорога плохая, да? - спросила ее мама.
   - Да, просто ужас. Еле доехали. Мам, пап, а это мой Костя! - радостно прощебетала Настя, прижимаясь ко мне своим теплым плечом. Все уставились на меня.
   - Доброго всем вечера, - спокойно сказал я.
   - Очень приятно, - отозвалась высокая девица из-за стола. Я понял, что это, скорее всего, Настина старшая сестра. Настя рассказывала, что та недавно развелась с мужем. В углу копошилась девочка лет четырех, видимо ее ребенок. Полноватый молодой парень, тоже сидящий за столом, продолжал жевать. Выглядело это довольно забавно. Он смотрел на меня исподлобья, склонившись над тарелкой, и жевал. Никто не обратил внимания на его поведение. Позднее я услышал, что его зовут Виталий.
   В принципе, все прошло лучше, чем я ожидал. Разговоры велись ни о чем. Меня никто не расспрашивал, только из вежливости задали пару вопросов про учебу, и про семью. Я рассказал, что мамы уже нет, и что меня воспитали бабушка и папа. На этом, любопытство Настиной родни было удовлетворено.
   После ужина все разбрелись кто куда. Я подошел к окну. Уже стемнело. Лужайка перед домом была освещена маленькими круглыми фонариками, приделанными к забору. Он них шел красивый, немного лунный свет. Перед окнами была разбита клумба, на которой пышно цвели дикие хризантемы. Я знал эти цветы. У бабушки росли такие же. Дождик продолжал капать.
   Насмотревшись в окно, я обернулся и понял, что остался один в комнате. Странно, Настя ведь только что была здесь, возилась с племянницей. Я направился к выходу, чтобы ее найти.
   -Мальчик, конечно, очень красивый. Да еще такой молоденький. Но и все. Зачем тебе это нужно? - услышал я.
   - Мама, тише! - шепотом отозвалась Настя. - Вы Маринке уже подобрали мужа! Вон сидит, всех ненавидит теперь. И слышать ничего не хочу!
   -Понятно, что не хочешь слышать. Голову совсем потеряла. Ну, гуляй, пока молодая. Учеба-то как?
   -Нормально...
   Я отошел вглубь комнаты, увидел там кресло, и уселся в него, дожидаться Настю.
  
   После работы я забрал из химчистки свое черное пальто. В прошлом году я отдал за него полторы своих зарплаты. Но зато как оно на мне сидело! Я с улыбкой, осматривал себя, стоя перед зеркалом в прихожей. С моими темными волосами и глазами, светлой кожей, смотрелось потрясающе.
   На комоде запел мобильник. Это был Саша.
   - Костя, я иду к тебе! - проорал он.
   -Давай, я дома, - отозвался я.
   Сашка прискакал буквально через минут десять после звонка. Запыхавшийся, промокший, весь красный и совершенно счастливый. В руках он держал торт и бутылку шампанского.
   - Костя! Я взял бутылку, но думаю этого мало. Давай я сейчас еще сбегаю, а ты побудь дома.
   - Подожди, в честь чего такой праздник?
   - Мне восемнадцать и бабушка подарила мне машину! Прикинь! Ма-ши-ну! Я буду ездить. Й-е-ес! - он приплясывал на месте.
   -У тебя день рождения? - спросил я. Вопрос был за гранью разумного.
   - Да! Вчера был. И я хочу с тобой напиться. На, держи. Я в магазин.
   Он пулей вылетел из квартиры.
   Вот незадача, я даже не знал про его день рождения.
   Саша приволок апельсинов, шампанского, конька и водки. Супер набор русского камикадзе. Мы быстро организовали стол из того, что было у меня в холодильнике.
   - Поздравляю тебя! Всего тебе самого хорошего! - от всего сердца произнес я.
   Саша поднял на меня свои счастливые серые глаза.
   - Костя, а можно я обниму тебя?
   - Ну, если так хочешь...
   Он встал из-за стола, подошел и обхватил меня руками, прижался щекой к моим волосам. От него пахло свежестью и дождем. Молодостью. Я осторожно высвободился через пару секунд.
   - Ну, рассказывай, что за машина?
   Саша молча сел на место, и быстро допил шампанское до конца.
   -Эй, ты, поосторожнее!
   -Не волнуйся, пожалуйста. Сегодня мне можно.
   Саша рассказал, что несмотря на протесты родителей, одна из его бабушек расщедрилась и купила любимому младшему внуку недорогую новую иномарку. В качестве подарка на совершеннолетие. Бабуля явно не прогадала с презентом. Сашку потряхивало от возбуждения и распирало от радости.
   -Только прав у меня нет, - все сокрушался Саша. -И чего я только в школе проморгал. Нас же учили. Нужно было уже тогда получать права. Костик, ты будешь меня учить? Мы с отцом напишем на тебя доверенность. Ты тоже будешь ездить, когда тебе будет нужно, хоть каждый день.
   Я только усмехнулся.
   -Саша, наймешь инструктора по вождению.
   -Костя, ну пожалуйста.
   - Да брось ты, какой из меня учитель? Я, после того, как получил права вообще ни разу за руль не садился. Даже правила, наверное, подзабыл.
   -Костя, мы на полигоне будем тренироваться. Ну, Костя. - Он умоляюще уставился на меня.
   -Ладно, только отстань.
   - Супер! Спасибо.
   Саша долго расписывал прелести своей тачки и то, как счастливо мы теперь заживем. Я лишь с улыбкой слушал его, не перебивая.
   Мы незаметно напились. Я опомнился, только когда обнаружил, что закончился коньяк. В голове приятно гудело, а по телу разлилась истома. Думать не хотелось, и шевелиться тоже. Свет в моей квартире казался слишком ярким, хотелось включить ночник, но было лень двигаться.
   -Все, хватит, - скомандовал я. -Итак завтра головы у нас будут болеть, вот увидишь.
   - Костя, ты зануда.
   - А ты бестолочь, мелкая и неопытная.
   -Эх, Костя.
   Саша придвинулся ко мне и положил свою светлую голову мне на плечо. Мечтательно вздохнул.
   - Вот сядем мы с тобой однажды за руль и отправимся в путешествие. Далеко-далеко. Ты хотел бы? Куда-нибудь в новые места, где горы и море. Или леса с болотами. Хочешь поедем в Карпаты, а? Ночевать будем в гостиницах, или в палатке. Вот это жизнь!
   Я слушал его, плохо соображая. Нельзя было мешать шампанское и коньяк, все-таки я осел. Завтра мне будет ой как невесело. Что-то мне сейчас мешает. Я чуть-чуть отодвинулся, и Саша расслабленно рухнул на мою кровать.
   - Ты чего? - спросил он, поднимаясь.
   Я пожал плечами.
   -Ты не любишь, когда тебя трогают. Вздрагиваешь. Я заметил. Чего ты такой?
   -Ничего, - ответил я.
   -Как это ничего? Это ведь нервное. Что-то с головой, я знаю. У меня мама, между прочим, психиатр.
   - Здорово. Может, тогда, сводишь меня на прием?
   Саша обиженно зыркнул на меня.
   -Костя, что ты злишься? Грубишь мне. Я ведь не просто так спрашиваю. Я волнуюсь.
   Я взял кусочек лимона и прикусил его. Голова кружилась, как на каруселях. Вот же я нажрался.
   - Костя, прием! Прием! Земля вызывает! Ну что с тобой? - он потряс меня за плечо.
   - Да не кричи ты. Все нормально. -Я закинул руки за голову, и упал на спину. Саша молча смотрел на меня сверху. Я прищурился на него.
   - Если тебе так важно знать, то я пережил изнасилование в юности. Поэтому не люблю чужие руки. Не люблю, когда меня трогают или обнимают. Теперь тебе понятно? Ну, что молчишь?
   Я первый раз говорил об этом. И не испытывал ничего. Ни стыда, ни страха, мне было все равно.
   Саша смотрел на меня без какого-либо выражения на лице.
   -Это он был? Тот здоровый мужик в серой хонде?
   Вот, прозорливый ведь какой.
   -Это уже неважно.
   -Значит он. Я сразу понял, что с ним у вас что-то не то. Странно вы оба себя вели. Почему же ты не заявил на него? Его бы сразу посадили.
   -А ты бы заявил?
   -Думаю, да. Вы продолжаете после этого общаться? Как же ты его выносишь? - теперь Саша выглядел ошарашенным.
   -Нормально. Я привык. Уже долго.
   -И сколько тебе было?
   Я потер глаза руками.
   -Шестнадцать.
   -Офигеть. Вот ведь сволочь! Да его убить мало! Ублюдок какой. Ты ведь был несовершеннолетним. Да его бы упекли на раз два. Почему ты ничего не сделал?
   Я улыбнулся и закрыл глаза.
   -Так было нужно. А потом я привык к нему. Не такой уж он плохой. Так сложилось, что в тот период, для меня это было не самое страшное. Не расспрашивай больше. Я и так уже слишком много сказал тебе. Лучше забудь про это, все уже прошло. Он сейчас не приезжает ко мне, наверное, это все, мы ....
   Я почувствовал, как Саша склонился надо мной.
   - Не надо, Саш... Я так спать хочу.
   - Костик, ты просто псих. Я его убью, если он еще раз сунется к тебе, - проговорил Саша где-то в районе моего уха.
   -Тебя это не касается.
   -Касается. Все, что происходит с тобой, меня касается.
  
   4.
  
   Город готовился к приходу Нового года. В нашем супермаркете выстроились в очередь разнокалиберные искусственные елочки. Просто зеленые, или усыпанные имитацией снега. Развалы с игрушками и новогодние сувениры потеснили прочие товары. Народ, как ошалелый, хватал все подряд.
   За три недели до праздника директор решила проявить свою креативность, и надела на нас, работников магазина, красные шапочки Санта-Клаусов. Мы, работая в зале и сидя за кассами, выглядели как идиоты. Дети показывали на нас пальцами. Конечно, она не могла заставить сотрудников насильно носить эти шапочки, многие закинули их куда подальше. Но я так в ней и ходил, мне было смешно и настроение поднималось, когда я видел улыбающиеся лица покупателей.
   Зима никак не приходила. Было тепло и дождливо. Центральные улицы города украсили мерцающими лампочками, развесив их на мокрых деревьях. Повсюду торговали мишурой и мягкими игрушками. Витрины магазинов пылали и светились. Люди покупали подарки, бегая по лужам.
   Как-то, возвращаясь вечером с работы, я зашел в ювелирный. Это был первый раз, когда я оказался в таком магазине. Девушка - продавец еще даже не успела ко мне подойти, как я уже выбрал Насте подарок. Это были очень красивые, нежные золотые сережки, в виде маленьких кленовых листьев. На распахнутой пятерне этих листочков даже были детально прорисованы жилки. А на самом маленьком кончике, как капелька, сверкал небольшой бледно-розовый камешек. Я просто влюбился в эти сережки.
   Настю я видел мало. У нее началась сессия, и ей нужно было писать дипломную работу. В следующем году она заканчивала университет. Иногда она приходила со своими книжками заниматься ко мне, но это всегда заканчивалось одним и тем же. Книжки и ее тетрадки валясь на полу, а мы где-то рядом с ними. В последнее время я просто сходил с ума при одном взгляде на ее умное, милое лицо. Это было бы смешно и весело, если бы не экзамены. Настя серьезно шла на красный диплом. Она была умница. Поэтому мы решили немного подуспокоиться, и оторваться на новогодних каникулах. Целых три недели! Я терпеливо ждал.
  
   Однажды на работе мне встретился бывший Настин парень. Я насилу вспомнил его. Это был тот, кто сидел за их столом, когда я приезжал вместе с Настей к ее родителям. Он работал вместе с ее отцом. Высокий, полноватый, с наглым бычьим выражением на лице. Он тоже меня узнал, и неотрывно рассматривал, пока я пробивал его покупки.
   - Значит, Константин, да? - сказал он.
   Я молча смотрел в ответ. На вид ему было около тридцати. Казалось, что он выпивает, я за километр чувствовал таких людей.
   -Не совался бы ты к Насте, Костя. Я тебе по дружески советую. Отвали по-хорошему, - пробормотал он, наклоняясь ко мне. - А шапка тебе идет.
   -Если ты хочешь, поговорить со мной, то давай после работы. Ты мне покупателей задерживаешь, - сказал я.
   -Мы с тобой еще поговорим, не переживай.
   Он ушел. И что это было? Вот ведь придурок.
  
  
   Спустя пару дней мы с Настей договорились встретится в небольшой кафешке, на третьем этаже торгового центра, где я работал. Широкие окна выходили на улицу. Она опаздывала, и я от нечего делать, рассматривал прохожих, которые сновали туда-сюда под дождем. Наконец, я увидел, как на парковку заезжает ее красная машина. Она вышла из нее не одна, а с каким-то парнем. Присмотревшись повнимательнее, я узнал Виталика. Это было уже интересно.
   Я поднялся и подошел поближе к окну. Они о чем-то разговаривали. Ветер трепал Настину прическу, и она прижимала волосы к голове. Виталик раскрыл над ее головой зонтик. Его тут же вывернуло наизнанку. Вместе они стали бороться с ветром, спасая зонт.
   Мне надоело на это смотреть, и я уселся за свой столик. Мне вообще хотелось уйти, но здравый смысл приказал дождаться ее.
   Когда Настя, наконец, появилась, я успел выпить три чашки кофе и меня слегка потряхивало. Она подошла, цокая шпильками по кафельному полу, весело чмокнула меня в щеку, и бросив пальто на соседний стул, устроилась напротив. Меня накрыло облаком ее любимых цветочных духов.
   - Ох, как же там холодно! Бр-р. Костя, ты чего такой хмурый?
   -Собираюсь закатить тебе сцену ревности, - сказал я.
   -Что? - не сразу поняла она. -Это еще почему? Нет, подожди, ты серьезно?
   Я молчал.
   -Та-а-ак. Ты в окно нас с Виталей что ли увидел? Да я просто подвезла его, что ты в самом деле? Костя?
   Я продолжал молчать. Знаю, это было ребячеством, но я никак не мог побороть в себе обиду.
   Она долгим взглядом посмотрела на меня. Вздохнула.
   -Костя, перестань, я прошу тебя. Я и так еле вырвалась из дома, хотела провести время с тобой. Ну чего ты дуешься? Мы с ним просто друзья. Он с папой дружит, я не могу не общаться с ним, понимаешь?
   -Понимаю. Но тебе незачем ездить с ним в машине.
   -Костя, ты как ребенок.
   - Да я и есть ребенок, - проговорил я и поднялся.
   -Подожди, ты куда? - спросила она.
   -Домой. Я ухожу.
   -Да почему? Что я сделала? Хватит валять дурака, Костик.
   -Настя, этот козел хочет снова встречаться с тобой. Поверь мне, это так.
   Она нахмурилась.
   -Да откуда ты знаешь, чего он хочет? И он не козел, он нормальный человек. Ты не имеешь права запрещать мне общаться с тем, с кем я хочу. Запомни это.
   Меня поразили металлические нотки в ее голосе. Я снова сел напротив нее.
   -Я не берусь чего-то там тебе запрещать. Ты можешь делать что хочешь, но уже без меня. Если мы вместе, то должны идти навстречу друг-другу. Я против твоего общения с этим Виталиком. А дальше делай что хочешь.
   Не знаю, зачем я это говорил. Мне самому было сейчас очень плохо, и этот тип мне откровенно не нравился. Я не знал, как донести до нее свои мысли, потому что в голове бушевали одни эмоции.
   Мы молча смотрели друг на друга. Затем Настя взяла мою чашку и допила остатки кофе.
   - Заказать тебе? - спросил я.
   -Нет. Костик. Ты считаешь. Я должна тебе сейчас уступить?
   -Да, - ответил я. -Мне не нравится, что ты общаешься со своим бывшим парнем. Я не буду это терпеть.
   -Вот значит как.
   Она о чем-то задумалась.
   -Между прочим, я ничего не знаю о твоих бывших. Я все честно тебе рассказала, а ты мне ничего. Откуда я знаю, что ты сам не продолжаешь общаться с кем-то из прошлого, а? Ведь был же у тебя кто-то до меня.
   - Был, - ответил я. -Сейчас нет.
   - И кто это? Соседка, однокурсница?
   - Этот человек сейчас далеко. Мы больше не общаемся. Больше я ничего не скажу.
   Я снова поднялся и потянулся за своей курткой. Она с грустью смотрела на меня.
   -Костя, сядь пожалуйста. Не уходи. Ты мог бы просто сказать мне, что тебе неприятно видеть меня рядом с бывшим? И не закатывать истерику.
   -Я тебе это и сказал.
   -Хорошо. Пусть будет так. Ты такой упрямый.
   -Да, это точно.
   Я снова сел на место.
   В этот вечер мы помирились.
  
   Саша вел машину с легкостью заправского бомбилы. Я, ничего не говоря, сидел рядом. Вот ведь засранец.
   Он повернул ко мне довольное, улыбающееся лицо.
   -Ну, как я вожу?
   - Нормально. Зачем ты тогда тратишь мое время?
   Саша уставился на дорогу.
   -Не знаю. Тебе разве сейчас плохо? Да отдохни ты, наконец, от своей работы. И от бабы своей тоже...
   Я промолчал.
   Мы выехали за город, миновали лес, поворот на аэропорт, в общем, ехали по трассе куда глаза глядят. Вокруг был серый пейзаж с тяжелыми, низкими облаками.
   За рулем Саша смотрелся взрослее и серьезнее. Руки у него были крепкие, он уверенно держал руль. Вообще, за последний год он сильно изменился, окреп, исчезла мягкость в голосе и движениях. Хотя дурачился он по-прежнему. Студенческая жизнь пошла ему на пользу.
   -Экзамен через три недели. Получу права, и будем мы с тобой везде кататься. Правда, Костик?
   -Что у тебя за мечты? Найди себе девушку и катай ее. Я-то причем?
   -Да я уже нашел, - как-то неуверенно отозвался он.
   -Правда? - спросил я, чувствуя, как меня что-то кольнуло. Снова ревность? Да откуда это только во мне берется?
   -И кто она? - спросил я. -Однокурсница?
   -Почти.
   -Красивая?
   -Конечно! Очень красивая. Темноволосая, как ты. Блин, Костик, менты стоят. Садись за руль.
   Саша съехал на скользкую, глинистую обочину и мы быстро поменялись местами.
   Я осторожно тронулся, машина была легкой, послушной, одно удовольствие. Я в пару минут освоился и поудобнее устроился в кресле водителя. Саша прав, поехать бы куда-нибудь сейчас, подальше ото всех забот...Надо подумать о том, как купить себе машину.
   -Костька, какой же ты все-таки секси, - сказал Саша.
   Я чуть руль не выронил.
   -Блядь, заткнись! Разве можно такое говорить? - рассердился я. -Мы так в аварию попадем. Что на тебя нашло?
   - Вообще-то обычно людям нравится слышать такое. А ты дергаешься. Ты за рулем выглядишь мужественно. Необычно.
   - Слушай, давай в этот центр заедем.
   -Поворачивай.
  
   Новый год мы встретили весело. И погода не подкачала. Начались долгожданные морозы, черную землю припорошило снежком. Вокруг стало бело, светло, чисто. Мы решили собраться большой компанией и гулять всю ночь.
   Под бой курантов мы с Настей целовались и загадывали желания в моей пустой квартире. Я решил последовать итальянской традиции и избавиться под новый год от всего хлама и старой мебели. Из окон, конечно, я ничего не выбрасывал. Зато основательно прибрался и сделал пять рейсов до ближайших мусорных контейнеров. Оказалось, у меня довольно таки просторная "однушка". В квартире стало свежо и светло.
   С полученной перед праздником премии, я купил большой и мягкий бежевый ковролин. На нем мы и накрыли наш праздничный стол. Мясо, фрукты и шампанское. Никаких майонезных салатов и сладостей. Настино требование. Хотя чего ей бояться за фигуру, мои пальцы сходились на ее талии, когда я обхватывал ее ладонями.
   Это был замечательный Новый год. В комнате мы сделали полумрак, негромко включили телевизор, так, чтобы он нам не мешал. Зажгли повсюду толстые белые свечи. И валялись на полу прямо в пижамах.
   Мы подарили друг-другу пижамы, не договариваясь. Обнаружив такое совпадение, оба были приятно удивлены. Я немедленно примерил Настин подарок. Цвет темно-лиловый и настоящий шелк. Здорово.
   Настя с улыбкой смотрела на меня.
   - Давай устроим пижамный Новый год. Не снимай, я тоже сейчас переоденусь.
   Пока она переодевалась, я с любопытством наблюдал за ней. Ей шел красный цвет. Красная машина, красная помада, красная пижама. Наконец, она провела рукой по карману и нащупала там коробочку. Достала и сверкнула на меня зелеными глазами.
   -Блин, Костик! Спасибо!
   Обняла меня за шею.
   -Спасибо. Ты самый лучший.
   -Да ты открой сначала.
   -Хорошо.
   Настя подсела поближе к свету.
   -Ох! Какая прелесть. Буду носить не снимая.
   Мы не заметили, как пролетело время, и даже забыли о том, что договорились вместе со всеми пойти на елку. Объедались мандаринами, запивая их шампанским, и говорили обо все на свете. Было так уютно, тепло и спокойно на душе.
   В дверь позвонили, и тут мы опомнились. Я пошел открывать. В прихожую, шурша пакетами и громыхая каблуками ввалились Илюха с Нелькой, Димон, мой однокурсник Пашка, Юрка, Нелькин брат, какая-то незнакомая девчонка в белой шапочке. Последним на пороге топтался Саша. Все морозные, холодные, веселые, гогочущие краснощекие и пьяные. Обмотанные блестящей мишурой.
   -Бля! Костя, ты чего в пижаме?! - заорал Илья. - С Новым годом! Ура!
   -С Новым годом! - подхватили они все.
   Я думал, у меня штукатурка осыплется от этих криков. Слава Богу, соседи сейчас тоже не спят.
   Илья сгреб меня в охапку своими ледяными ручищами.
   -Блин, холодно Илюха, ты что творишь! - по мне побежали мурашки. - Как же я рад вас видеть! Заходите. Погреетесь.
   -Думаешь, мы замерзли?
   -Думаю, нет, - смеясь, ответил я.
   -Сейчас на горку пойдем.
   -Нет, на елку, там концерт.
   -На фиг концерт, лучше на аттракционы.
   -Вы сбрендили что ли? Какие аттракционы?
   -А знаешь как прикольно по морозу!
   Они все перебивали друг друга и смеялись.
   -Костя, давай иди, одевайся. Где Настя?
   -Я тут, - отозвалась Настя, выглядывая из-за моей спины.
   -Настя! Привет! Давай обнимемся в новом году!
   -Эй, поосторожнее!
   -Вот Настя уже готова. Костик, ты как всегда выпендрился. Иди быстро собирайся!
   Гости пили и шумели. Я переоделся, собрал в пакет оставшееся шампанское и мы все высыпали на улицу.
   Новогодняя ночь была просто чудо: тихо, бело. С неба срывался нежный и легкий, похожий на лебяжий пух, снежок.
   Я поднял голову. Звезд не было видно, но небо все равно казалось величественным, высоким. Бесконечность. Молодость, друзья, праздник. Как же хорошо!
   Шумной толпой мы двинулись в центр города. Хохотали и скользили по накатанной дороге, падали, цепляясь друг за друга. Сашина подружка, та, что в белой шапочке, держалась скромно. Похоже, что она была первокурсница и еще не знала город. Она опасливо цеплялась за Сашу, как будто боялась потеряться, висла у него на локте. Илья был самым громким, самым краснощеким и весь нараспашку. Нелька безуспешно пыталась заставить его повязать хотя бы шарф. Настя быстро нашла со всеми общий язык, она вообще легко вливалась в любую компанию. Мои друзья ей очень нравились. Димон, тот вообще, затянул песню. Такие же, как и мы, гуляющие, с улыбкой смотрели на нас, а мы всем махали руками и всех подряд поздравляли с Новым годом.
  
   Вернулись мы под утро. Усталые, до краев напитанные морозом, весельем, шумом, беготней и алкоголем. Мы с Настей пришли ко мне домой, быстро переоделись в наши пижамы и завалились спать, укрывшись теплым шерстяным пледом.
  
   Спустя неделю я праздно шатался по городу. У меня был выходной. Настя вместе с родителями улетела в Грецию на неделю. Так они премировали ее за отлично сданную сессию. Илья с Нелькой укатили на дачу, а Саша поехал к своим родителям, более-менее помирившись, наконец, с отцом. Я с некоторой тревогой думал о том, что будет, если отец пожелает изучить Сашкину зачетку.
   Саша сам позвонил мне перед отъездом, и я посоветовал ему в случае чего вести себя спокойно и не ругаться. Если дело опять дойдет до драки, пусть приезжает ко мне, я буду только рад. Но пока он не звонил, и я надеялся, что у него все уладилось.
   Погода была слякотная. Под ногами хрустела скользкая мокрая каша, небо как будто набухало, то ли дождем, то ли снегом. Было скучно. Я ненадолго заскочил к своим. Отогрелся, попил чаю и быстро ушел. Хотелось побыть одному. Зашел в пару магазинов и купил себе белоснежный вязаный толстый свитер о котором давно мечтал, замерзая в своем пальто. Затем ноги сами привели меня к серому полукруглому зданию кинотеатра. Внутри было многолюдно. Почти уже определившись с сеансом, я почувствовал, как в кармане джинсов затренькал телефон. Я достал его и уставился на экран.
   Звонил Андрей.
  
   5.
   У меня как будто камень с души упал. Я долго ждал его звонка или того хуже, нежданного визита. С Настей этот человек не должен встретиться никогда. Сейчас самое время разобраться с этими отношениями.
   Я вышел на улицу и ответил.
   -Костя, ты далеко? Я у твоего дома буду через пятнадцать минут.
   Как всегда, ни здрасте, ни можно ли к тебе заехать...Как будто мы вчера расстались. Почти пол года прошло.
   -Я буду через пол часа, подожди в машине, хорошо? - ответил ему я.
   -Давай.
   Он отключился.
  
   Андрей похудел, помолодел и выглядел вообще очень хорошо. Он как будто, сбросил несколько лет. Одежда на нем была такая дорогая, что выглядела простой. И прическу он изменил. По бокам волосы теперь были коротко острижены, а наверху торчал разлохмаченный навощенный ежик. Еще он надел очки. Тонкие, с узкими стеклами. Совсем другой человек, я бы, наверное даже не узнал его на улице.
   Мы, сидя на моей кухне, молча изучали друг-друга, сидя перед дымящимися чашками с кофе. Пока я варил ему кофе (растворимый он не признавал), мы почти не разговаривали. И вот теперь, он молча смотрел на меня, а я на него, как будто в первый раз.
   -Ты застрял тут, на своей дурацкой работе. Еще сильнее измельчал, - сказал, наконец, он, бросив последний критический взгляд на мою внешность. -Ладно, Костик. Я ведь буквально на пару часов к тебе заехал. Совершенно некогда.
   Он протянул руку к чашке, а я дернулся.
   Он молча опустил руки на колени и уставился на меня сквозь свои очки.
   -Что с тобой? - спросил он.
   -Я встретил человека, и теперь я с ним. Так что извини, - сказал я.
   -Это девушка? - быстро спросил он.
   -Да.
   -Не страшно.
   -Мы будем друзьями, Андрей, - проговорил я. Меня сильно тревожило это его равнодушное "не страшно". - Я не гей и никогда им не был. - добавил я.
   -Ты не гей? А земля не вертится, да? Да ты посмотри на себя только. Н-да. Долго меня не было, да? - мрачно проговорил он.
   Я молчал.
   -Знаешь, я был в США. Два месяца. Я ведь четыре года зубрил английский, готовясь к этой работе. Ты не знал?
   -Нет, - ответил я.
   - Оно и понятно. Ты был сильно озабочен своими нравственными страданиями по поводу наших отношений. Это ведь было так ужасно. Я ведь бил и унижал тебя, так?
   -Нет, - ответил я.
   -Я силой принуждал тебя, издевался и плевал тебе в душу? Ну, Костя? Что ты молчишь? Я ведь спокойно терпел все твои закидоны, понимал, что ты еще подросток. А кто возился с твоим папашей? Кто помогал тебе во всем? Это ты забыл? Прошло каких-то пару месяцев, и ты уже подцепил какую-то бабенку. Просто молодец. Ладно, проехали, это забудется.
   Андрей наклонился, потянувшись за своей маленькой дорожной сумкой.
   Он, со своей харизмой, действовал на меня, как удав на кролика. Наверное, даже если бы он сейчас достал из своей сумки огромный тесак и принялся бы меня кромсать, я и то не сдвинулся бы с места. Я его боялся.
   Андрей достал фотоаппарат.
   -Снимай свой свитер, - скомандовал он.
   -Не буду. Зачем это еще?
   -Что там у тебя под ним? Рубашка? Ее можешь оставить. Давай быстро.
   Я стянул свитер. Волосы наэлектризовались и взлохматились.
   -Не трогай прическу. Убери руки, - приказал Андрей.
   Он снял крышку с объектива и пару раз сфотографировал меня.
   -Поверни лицо в профиль. Вот так. Нет, плохо. Расстегни воротник. Еще на одну пуговицу. Да к свету повернись! Теперь немного улыбнись.
   Я потянул свою руку, закрывая объектив.
   -Андрей, что ты делаешь?
   -Убери лапки. Я хочу вытянуть тебя из этого болота. Ничего страшного с тобой не случится.
   Он фотографировал меня, заставляя вертеться, потом велел встать в дверной проем и сфотографировал в полный рост.
   Тут телефон Андрея запищал. Он взял фотоаппарат и ушел разговаривать в другую комнату. Я сел допивать свой кофе. Из комнаты доносился его голос, он кому-то что-то объяснял, втолковывал. Довольно долго. Потом он вернулся.
   -Костя, мне скоро ехать обратно. Я не хочу заезжать к себе, поэтому прилягу у тебя на часок. Приготовь мне что-нибудь поесть. Или нет. Давай потом в кафе сходим, посидим с тобой, ладненько? Кстати, ты молодец, что выбросил все лишнее из квартиры. Сейчас у тебя гораздо уютнее.
   Он ушел спать на мой диван.
   Я поднялся из-за стола и принялся мыть чашки. Что, черт побери, происходит? Но одно верно, у Андрея явно поехала крыша. Он даже разговаривать стал по-другому. Совсем другой человек и внешне и внутренне.
   Я заглянул в комнату. Андрей спал, повернувшись носом к спинке дивана и укрывшись клетчатым красным пледом, который в начале зимы подарила мне Настя. Глядя на него я не испытывал никаких эмоций. Несмотря на наши тесные, почти пятилетние отношения он все равно оставался для меня чужим человеком, хотя сам он, видимо, так не считал. Это меня и тревожило. Он просто не воспринимал мои слова всерьез.
  
   Проспавшись, Андрей поволок меня в японский ресторан. Мне было неуютно в его обществе на людях, я сидел, уставившись в меню и ничего не соображая. Я быстро отвык от него. Я думал только о том, какой же я болван, что потащился с ним в это заведение.
   В зале было красиво, звучала японская музыка, а столики обходили стройные, затянутые в фальшивое кимоно, русские девушки-официантки.
   От Андрея прямо-таки разило другой жизнью. Той, которой никто из нас себе даже не представлял. Официантки при виде него становились вежливее, а шумная, гогочущая компания рядом с нами, даже немного поутихла. Пока мы ждали заказ, Андрей спокойно взял мою ладонь в свою руку. Он как будто прошел уже и огонь воду, и теперь ничего не боялся. Раньше он никогда бы этого не сделал.
   - Ты такой хмурый. Я давно не увидел, как ты улыбаешься. Не грусти, Костя. Поверь мне, ты достоин лучшего. Как и я. Только мне никто не говорил об этом, и я жил сорок лет как в раковине, плохо соображая, что же мне нужно делать. Но для тебя все будет проще. Сейчас все изменилось.
   Я не воспринимал его разговор всерьез, хотя, наверное, стоило, ведь он никогда не бросал своих слов на ветер.
   Подошла официантка с чаем, и я поспешно выдернул свою руку.
   -Как Новый год отметил? - спросил Андрей.
   - Весело, с друзьями. Гуляли.
   -А я на работе. Но это ничего. Все равно отмечать было не с кем.
   -Много работаешь?
   - Да. Приходится. Сон - работа - сон, вот и весь мой график. Я и квартиру нашел поближе к офису. Но все равно приходиться часто ездить на объекты. Устаю как собака и одиночество заело. Не с кем даже словом перекинуться.
   Он вздохнул.
   Я перевел взгляд в черное окно, у которого мы расположились. Уже стемнело, сыпался снежок, по тротуару сновали редкие прохожие.
   -Если я найду тебе интересную, творческую и хорошо оплачиваемую работу, ты переедешь ко мне?
   Я поднял на Андрея глаза. Он что, серьезно?
   -Мне тебя не хватает. Подумай над моим предложением.
   - И что за работу ты мне можешь предложить? Проститутки? - предположил я.
   За соседним столиком покосились в нашу сторону. Наверное, я слишком громко говорю.
   -Что ты злишься, Костя?
   - Я не понимаю, чего ты хочешь.
   - Ты совсем отупел, сидя за своей кассой? Или ты думаешь, что на большее не способен?
   Я положил локти на стол и твердо посмотрел ему в глаза.
   -Не знаю. Я ничего не знаю. Я ведь сказал тебе, что все, конец. Мы расстаемся, Андрей. А ты продолжаешь гнуть свою линию, как сумасшедший сектант. Какой переезд, какая работа? У меня своя жизнь, у тебя своя. Давай разойдемся мирно и тихо, ну сколько уже можно, а?
   Я выдохнул. Как же я давно хотел ему это сказать.
   Андрей вдруг погрустнел. Это было странно и так заметно. Он достал сигареты и закурил. Я молча наблюдал за ним.
   Из динамиков лилась нежная японская музыка. Слыша ее, воображение рисовало туманный пруд, сад и маленький японский домик, к которому ведет вымощенная камнем тропинка. У меня голова пошла кругом от их крепкого чая и запаха сигарет. Я вспомнил, что весь день ни разу нормально не поел. Нужно заняться своим здоровьем, иначе заработаю себе язву. Блин, когда они уже принесут наш заказ.
   В голове у меня творилось черте что.
   -Костя, это, конечно, как-то все по-детски. Черт, вот если бы мне не уезжать сегодня. Но как иначе тебе сказать. Я ведь давно тебя люблю. Ты понимаешь меня?
   Андрей потушил сигарету в пепельнице. Как будто точку поставил.
   Я закрыл глаза.
   -Черт, черт, ЧЕРТ! Только не это.
  
   Я немного приболел. Отпроситься на работе не получилось, все хотели отдыхать, поэтому пришлось тащиться и работать. Смена тянулась невыносимо долго. Лена, видя мои покрасневшие глаза, принесла мне стаканчик с горячим чаем.
   -Костик, выглядишь ужасно. Тебе бы домой и спать. Может, отпросишься у Надежды? Она отпустит.
   Я посмотрел на наручные часы.
   -Да уже не чему.
   -А завтра?
   -Если будет температура, схожу в поликлинику и возьму больничный.
   -Ясно. -Лена шмыгнула носом. Я заметил, что глаза у нее заплаканные.
   -Слушай, да ты сама не в лучшем виде. Что случилось?
   Она махнула рукой.
   -Да, ерунда. Все одно и тоже. Сыновья не слушаются, муж только и знает подай-принеси-убери. Работа эта. Лена с неприязнью осмотрелась вокруг. -Беги отсюда, пока молодой, Костя, а то застрянешь, как я. Все мечтала в молодости, мечтала. Сижу теперь. Тридцать семь лет и ничегошеньки. Ни карьеры, ни профессии. И уже все упущено, теперь только и остается, что тащить на себе весь дом, на большее нет сил.
   Она со вздохом облокотилась на витрину.
   -Сыновья у тебя умненькие. - заметил я. - А у тебя, похоже, послепраздничная депрессия. Как и у меня. Что, перегуляла?
   -Ага. На кухне натанцевалась, - усмехнулась она. -Но ты прав. После праздников всегда так. Не может человек вечно веселиться. А муж все равно гад. Спит до вечера, хоть бы свозил детей на лыжах покататься. Ведь ни разу за зиму зад от дивана не оторвал. А ведь не был таким в молодости, все бегал за мной хвостом. Худенький был, как ты. Слушай, как там у тебя с этой кралей, ну той, что ходила все сюда. Я знаю, вы встречаться стали?
   -Да, встречаемся.
   -До сих пор вместе?
   -Ну да.
   -Молодцы. Ведь права я тогда оказалась, помнишь? А ты еще не верил мне. Со стороны знаешь, как было заметно, что она глаз с тебя не спускает. Станет где-нибудь у витрины, а сама поглядывает. Ну, как школьница. Ты позвони ей, пусть приедет, полечит тебя дома.
   -Не могу. Она в Греции сейчас отдыхает.
   -Ни фига б себе! - Лена присвистнула. -Нормальненько. Сама на путевку заработала?
   - Да нет, она учится еще. С родителями поехала.
   -Ясно. Слушай, там народ что-то набежал. Пойду я.
   -Давай, удачи.
   Я достал телефон. Ни смс, ни попущенных. Настя должна была вернуться через два дня.
   Дома я сделал себе пару бутербродов, заварил крепкого горячего чая, укутался в плед и уселся перед телевизором. Все-таки неплохо иногда вот так побыть наедине с собой.
  
   Настя вернулась отдохнувшая, загорелая и еще больше похорошела. Даже волосы у нее как будто отросли за эту неделю и теперь доставали почти до пояса. Я молча любовался ею, сидя на пассажирском сиденье машины. На ней была коротенькая шубка из меха неизвестного мне зверя. Коротенькая черная юбочка и высокие сапожки на шпильках. Все, что сейчас в моде. Она вручила мне целый пакет сувениров, и я держал его на коленях, улыбаясь, при этом, наверное, как дурак.
   Настя сосредоточенно вела машину и была непривычно молчалива. Я-то ожидал, что она засыплет меня рассказами о своем путешествии. Но она не проронила ни слова, я тоже молчал. Так, в тишине, мы и приехали ко мне. (С некоторых пор моя квартира стала нашим постоянным пристанищем). Я отправился варить кофе, а она медленно раздевалась в прихожей. Потом долго расчесывала перед зеркалом волосы. Я сидел за столом, и глядя на нее, начал ощущать тревогу. Что-то было не так, и она боялась об этом заговорить.
   Наконец, она притопала на кухню и села рядом со мной.
   -Ну, как ты тут жил эту неделю, рассказывай, - Она улыбнулась и легонько толкнула меня в бок.
   - Скучно было. Я ведь работал эти дни, так что ничего особенного рассказать не могу. Лучше ты мне расскажи, как отдохнула. Какое там море?
   -Холодное, - равнодушно отозвалась она. И экскурсии скучные. Мы с мамой все по магазинам ходили. Я тебе, кстати, рубашку привезла и футболку.
   -В Греции скучные экскурсии? - удивился я. -Ты точно там была? Может, вы перепутали место и не туда слетали, а?
   Она не улыбнулась. Да и шутка была не очень.
   - Не люблю я развалины. И хлам этот всякий древний. Костя я скучала по тебе. Ты как магнит, знаешь. Тянет к тебе, и чем ты дальше, тем сильнее тянет.
   -Ну что ты? Я ведь тоже сильно скучал.
   Я обнял ее за плечи.
   -Почему ты грустишь? Что-то случилось?
   -Нет, - вздохнула она. -Все нормально.
   Настя пробыла у меня до поздней ночи. Потом засобиралась домой. Я не хотел ее отпускать, но она настояла, на том, что ей срочно нужно проверить как так ее квартира. Уехала она все в том же странном настроении.
  
   Новогодние каникулы закончились и в магазин снова повалили толпы. Мы работали, как проклятые и я серьезно начал подумывать о смене работы. Листал в газетах вакансии и просматривал информацию о разного рода курсах, которые гарантировали стопроцентное трудоустройство после обучения. Мне было всего двадцать, никакого опыта, кроме как в торговле, но он одного вида магазинов меня уже начало подташнивать. Если что-то менять, то менять кардинально.
   Я постоянно думал о том, кем же я могу еще работать. В голову ничего не приходило. И все из-за Насти. Она вела себя странно. Прошла уже неделя, а это ее задумчиво-грустное настроение не проходило. Я только гадал, что же это может быть, потому, что на все мои вопросы она однозначно отвечала, что все в порядке.
   В выходные ко мне заскочил Саша. Весь такой краснощекий, веселый, на подъеме.
   -Бр-р-р, какой мороз. Костя, ставь чайник, - пропыхтел он, скидывая кроссовки.
   За окном светило веселенькое зимнее солнышко. Было приятно смотреть на искрящийся голубоватый чистый снег, который нападал ночью. Было одиннадцать утра и наши дворники совсем не спешили расчищать сугробы. Я посмотрел на градусник. Двадцать восемь. Действительно, бр-р-р.
   - Как жизнь, студент? - поинтересовался я.
   Сашка уселся на кухонный табурет и начал засовывать свои руки в батарею.
   -Нормально. Щас пальцы отпадут, блин.
   - Ты чего без перчаток ходишь? С ума сошел?
   -Не знаю, потерял где-то. Или в общаге сперли, они кожаные были.
   - Батареи горячие, вытащи, а то обожжешь. Дай сюда.
   Я взял Сашу за руки и засунул их ему под мышки.
   -Вот так походи, сейчас пройдет.
   Я выключил газ.
   -Тебе зеленый или черный?
   -Черный, с лимоном.
   -Ну, рассказывай, как там дома дела? - спросил я, доставая заварку.
   -Да ничего. Перед отъездом признался отцу во всем. Он бы, может, и не узнал пока ничего, но я решил, что если это затянется, то потом хуже будет.
   -И как он, принял?
   -Ну, я живой, как видишь, - усмехнулся Саша. -Обозвал меня дураком и кретином. Сказал, чтобы я сам искал деньги и платил за учебу. Он не намерен.
   -Значит, не принял.
   -Ну, естественно. Для него творческий человек - это вообще не человек. Так, трутень. Ничего, сам разберусь. Знаешь, мне нравиться там учиться. Интересно. Будет надо, машину продам. Но я заработаю. Скоро курсы закончу и пойду оператором снимать свадьбы, крестины и прочее. Буду искать клиентов через загс.
   Я уселся за столик и жестом позвал Сашу, который так и стоял посреди кухни, засунув руки под мышки.
   -А камеру где возьмешь? - поинтересовался я.
   - Мама купит, - улыбнулся он. -Она обещала, так что все путем.
   -Ясно. Ну, желаю успехов.
   -Да ты не волнуйся, у меня все получится.
   -Я в этом уверен, ты ведь настырный, да?
   - Ну конечно.
   Саша освободил из подмышечного плена свои ладони и принялся их разглядывать.
   -Блин, перчатки нужны. Жутко мерзнут лапы. Наверное, у Юльки оставил в комнате. Теперь не заберешь уже.
   -Почему это? - поинтересовался я.
   -Да ну, ее. Расстались мы.
   -Почему?
   -Да, не спрашивай. Не мое это. Муси-пуси, овца, блин. Может твоя не такая, а эта... ну их всех.
   -Да что у вас случилось?
   Саша поднял на меня глаза.
   -Она... ну не такая, как я представлял. Не то, понимаешь?
   -Зачем же ты тогда начинал встречаться с ней, раз она не такая?
   -Костя, да что ты цепляешься? Мы встречались два месяца, я ж ее не беременную бросил с тремя детьми. Как сошлись, так и расстались. Мне восемнадцать, жениться я что ли должен?
   - Ладно, не кипятись. Вот пей чай, я сейчас приду.
   Я ушел в комнату и полез в шкаф, где-то у меня лежала пара вязаных запасных перчаток.
   В дверь позвонили. Я, как всегда, напрягся. Терпеть не могу эти неожиданные визиты без предупреждения.
   Пришлось идти открывать. За порогом стояла Настя.
   -Привет! - обрадовался я. - Рад тебя видеть, а как же лекции?
   -Я решила сбежать. Костя, ты не один? - спросила она, тревожно смотря на Сашины кроссовки у порога.
   -Проходи, у меня Сашка.
   -Я тогда попозже зайду.
   -Настя, да ты же замерзла! В шубке этой короткой ходишь. Заходи быстро!
   Я едва ли не силой затащил ее в прихожую.
   -Не могу я так, Костик, мне поговорить с тобой нужно, - сказала она, глядя мне в глаза. - Ужас, что в голове творится.
   -Хорошо. Давай шубу сюда, разувайся.
   В коридоре Настя столкнулась с Сашей.
   -Ох, извини, - пробормотала она.
   -Привет. Что, проблемы да? Ну, не буду мешать вам.
   Саша собрался уходить.
   -Подожди. Ты куда идешь? - спросил его я.
   -Дела неотложные. Спасибо за чай.
   Саша стремительно натягивал свою куртку.
   -Блин, да что с вами такое? Ничего не понимаю. - я покачал головой, стоя между ними.
   -Да все нормально, Костя. Будь здорова.
   Саша махнул Насте рукой, открыл дверь и быстро затопал вниз по лестнице.
   -Он меня терпеть не может,- грустно произнесла Настя, когда мы с ней пришли в комнату и уселись на диван.
   -Глупости какие. С чего ты взяла?
   -Я же не слепая. Как только я прихожу, он тут же психует и убегает. Ревнует тебя.
   -Ну-ну. Ревнует.
   -Правда, - вздохнула она. -Ты просто не замечаешь этого.
   Она сидела рядом со мной, нервно поглаживая острые коленки, обтянутые голубыми джинсами, и избегала смотреть в глаза.
   Мы просидели так минут пятнадцать.
   Наконец, я не выдержал.
   -Ну, что ты так резко сорвалась с лекций. Что-нибудь случилось?
   -Раз уж пришла, то придется говорить, - быстро ответила она и сильно
   потерла переносицу, мучительно подбирая слова.
   Я молча ждал.
   -В общем, это...Костя. Мне тут рассказали ....одни знакомые, что видели тебя в ресторане с одним типом... пока я за границей была. И вы что-то там про проституцию говорили...ох. Не могу.
   Она закрыла лицо руками. Я молчал, глядя прямо перед собой.
   Он вздохнула.
   -Ну, в общем, мне сказали, что тот тип держал тебя за руку, что-то тебе предлагал, то ли работу, уехать куда-то, что-то в этом роде....А потом вы поцеловались с ним на выходе. Вот. Костя это что такое было? А?
   Наверное, я должен был ей врать, пока у меня уши не посинеют. Но спасло бы это нас? Вряд ли.
   -Костя, что ты молчишь? Это правда?
   -У твоих знакомых хороший слух. - только и сказал я.
   -Меня это мучает всю неделю. Я вначале решила не обращать внимания на эти сплетни, но что-то заело внутри. Мы ведь не должны друг-другу врать, правда?
   -Не должны. Врать.
   -Ты что-то скрываешь от меня. Я знаю. И Сашка твой тоже скрывает. Он смотрит на меня ненавидящим взглядом каждый раз, когда видит нас вместе. Это странно. Костик, отвечай. Что ты молчишь?
   Я посмотрел на свои руки.
   -Настя. То, что тебе рассказали, отчасти правда. Я действительно в твое отсутствие встречался с одним человеком. Мы просто сходили вместе в ресторан, немного посидели и разошлись. Вот и все. Мы давно не виделись и скорее всего, вообще не увидимся теперь.
   Она понимающе покачала головой.
   -С этим ясно. Кто он, тот человек?
   - Давний знакомый.
   -Хорошо. Почему вы целовались. В губы. Объясни мне, пожалуйста, это.
   -Твоим знакомым просто показалось, - ответил я после некоторого молчания.
   -Костя, не ври мне. Я все равно узнаю. Лучше ответь сейчас, по-хорошему. У вас с ним что-то было, да?
   Я до боли прикусил нижнюю губу. Ну, вот, началось. Я ведь знал, что это не оставит меня никогда, и черным пятном ляжет на всю мою жизнь. На мою дурацкую, несчастливую жизнь.
   -Было. Я спал с ним в период с шестнадцати до двадцати. Сейчас мы расстались, - произнес я, как во сне.
   Она молчала и легонько кивала головой.
   -Все ясно. Я так и знала. Ты изначально был через чур идеальным. Такой милый, добрый. Внимательный, заботливый. Черт бы тебя побрал, Костя! Я с таким еще не сталкивалась. Да мне теперь не то, что на тебя, на себя смотреть мерзко! Это мерзко!! Как же ты мог?! Ну, оставался бы с ним навечно! Зачем меня -то в это втягивать. Хотя нет, я сама втянулась. Повелась на твое лицо! Да на нем ведь написано, кто ты такой! Как же я раньше этого не замечала?! Да. Папа сразу сказал мне ,что тут дело нечисто, но я не поверила. Как же, мой дорогой Костя, он ведь самый лучший, а вы все этого не понимаете!
   Настя вскочила, тяжело дыша.
   -Ты просто сволочь! - она размахнулась и со всей силы ударила меня по щеке. Я сидел, не шелохнувшись.
   -И что ты молчишь? Ты ничем меня не заразил? Ну-ка отвечай!
   -Не волнуйся, мы всегда предохранялись, - спокойно ответил я.
   -Скотина!
   Настя набросилась на меня с кулаками. Я схватил ее за руки и держал, пока она пыталась врезать мне.
   -Отпусти! Я тебя ненавижу!
   Я отпустил ее.
   Она заплакала и снова села рядом
   -Нет, не могу поверить. Вот это облом так облом. Что ты, блять, сидишь, как статуя? Хоть бы попытался оправдаться передо мной.
   Она поспешно вытирала слезы, а они все текли, капали на ее свитерок, на диван. Сколько же в женщинах слез, целое море.
   -Я могу тебе сказать, что, все что было, было до тебя. После была только ты. Это все.
   Я встал и тяжело прошелся по комнате. В голове шумело от пощечины, но это была ерунда по сравнению с тем, как болело мое сердце.
   -Утешил. Разве это сейчас важно?
   -Важно. Я не могу исправить свое прошлое, как и ты свое. Когда мы любим, то принимаем человека со всем его багажом. Это и есть любовь.
   -Но не с таким же багажом, как у тебя! Ты же извращенец. Да пошел ты на хуй, Костя!
   Настя поднялась с дивана.
   -Все, с меня хватит. Я ухожу.
   Я молча двинулся следом за ней, чтобы проводить. В прихожей Настя кое-как натянула шубку, руки у нее дрожали. Потом наклонилась, застегивая сапоги.
   -Не трогай меня!
   Застегнула, выпрямилась.
   -Как же так получилось, а? - спросила она уже у двери.
   -Не знаю, я был еще слишком юный. Не понимал ничего.
   -Придурок, - прошипела она, и хлопнула дверью.
   Я пришел на свою кухню и увидел на столе Сашин чай. Он так к нему не притронулся. За окном солнце продолжало ярко светить, и снег отражал его лучи. Двойное свечение. Я взял со стола кружку и со всего размаху швырнул об стену.
   И что мне теперь делать?
  
   6.
   Ты идешь в общагу, зло пиная неубранный снег. Грязные серые ледяные комки летят из под кроссовок. Все люди сейчас кажутся злобными карликами, потому что тебе плохо. Именно плохо. Не грустно, не тоскливо. Ты мучаешься от любви.
   Тебе всего восемнадцать. Ты влюблен. И все твое существо стремиться навстречу ему. Даже если сознание отказывается это принимать, даже если ты понимаешь, что все напрасно. Тебе не кажется странным, что это парень. Хотя, нет, поначалу, казалось, но быстро прошло. Ведь он - это он, какая разница. Ты просто видишь его темные глаза, мягкие жесты, тонкие руки. И заболеваешь. Поднимается температура, скачет давление, хрипит горло. Впору ложиться в больницу.
   Он немного женственный. Стройный. Умный, добрый, милый. Безумно обаятельный человек. Этот список бесконечен. Неужели другие не замечают? Как же хочется быть с ним всегда...
   Ты не знаешь, чего больше в твоих чувствах: радости, счастья, или боли. Больно потому, что он не твой. Его душа и тело принадлежат не тебе, а другому человеку, или даже нескольким людям. Он сам решает с кем быть. Он совершенно независимый, никому не подчиняется, он сам по себе.
   Ты совсем не хотел ехать на эту дурацкую свадьбу своей тети. Лучше провести это время дома, в кои-то веки побыть в одиночестве, спокойно посидеть за компом, не дергаясь от окриков. Но разве тебя слушают? Отец пинком загоняет в машину, и ты молча трясешься по ухабам, едешь в чужой город, где тебе скоро предстоит учиться.
   Тетя вышла замуж. За столом тесный круг родни. Квартирка так себе. Тетин муж - ничего особенного. Ну, хоть Лерка здесь, будет с кем покурить тайком на лестничной площадке.
   Знакомитесь. Оказывается, у этого мужика есть сын. Нормальный такой, взрослый совсем. Он не обращает на тебя внимания.
   Бабушка, как всегда, наклюкалась раньше всех. Вечно она так, хоть бы постеснялась. Внуки все сидят трезвые. Чтобы не подохнуть от тоски, ты снимаешь на видео все это безобразие. Пусть потом на себя любуются.
   Бабушка просит караоке. Лучше сразу исполнить ее просьбу, иначе начнет долго учить жизни и все ругать. Президента, правительство и вас с Леркой. Вы с Костей идете настраивать технику. Пока ты все налаживаешь, он задумчиво крутит в руках кабель. Этот кабель тоже нужно подключить. Помощник, блин. Как же все достало! Отец опять заладил: "Антон, Антон." Как будто я пустой воздух. Покурить надо, как бы вырваться на волю.
   Костя, наконец, замечает твое настроение. Вы немного общаетесь. Он выглядит как пацан, а говорит, как старик, это немного странно. Он встает с пола, где вы сидели, и идет обратно к гостям. Он стройный, но совсем не спортивный, а какой-то изящный что ли. Ты поневоле вглядываешься. Тебе становится интересно.
   Вечером ты просишь его телефон, а он, неожиданно приглашает тебя в деревню. Ты, конечно же, соглашаешься, все лучше, чем сидеть дома с предками.
   Деревня - глухомань. Но там очень весело. У Кости много приятелей. Оказывается, он вообще на редкость доброжелательный и уравновешенный тип. С ним легко. Ты пытаешься произвести на всех впечатление, и болтаешь по-испански и по-английски. Удалось, и, похоже, никто не посчитал тебя выпендрежником.
   Костина бабушка - зверь в юбке. В семь утра ты тащишься на мокрый и холодный луг. Видишь, как полуголый Костя косит траву. Молча пялишься, потом возвращаешься домой и берешь камеру. Почему-то это кажется важным, и тебе хочется сохранить этот момент не только в памяти. Люди скоро совсем перестанут косить траву косами, все будут делать машины. Костя красивый парень, ты даже немного ему завидуешь, хотя и сам, конечно, ничего.
   Спустя месяц, когда очередная ссора с отцом перерастает в драку, ты решаешь свалить из дома. На вокзале грязно, шумно, холодно и вообще мерзко. Ты набираешься наглости и идешь через весь город к Костиному дому. Почему-то пешком, хотя деньги есть.
   Кости дома нет, приходится ждать. Пристраиваешься в кустах, на лавочке во дворе и скучаешь. Подъезжает серая иномарка. Из нее выходит высокий мужчина и топает в подъезд. Возвращается, курит. Садится в машину, но не уезжает. Выходит из машины, курит. И так пять раз. Ты молча за ним наблюдаешь.
   Внезапно, из-за угла дома бодро вышагивает Костик. Наконец-то. Ты поднимаешься с лавки. Костя видит машину и останавливается, как вкопанный. Ты тоже. Потом он подходит ближе. Из машины высовывается рука и затаскивает его внутрь. Ты видишь только запрокинутый Костин затылок. У тебя немеют кончики пальцев и останавливается дыхание. "Охренеть!" - думаешь ты. - "Вот это Костя!" Конечно, подобный опыт у тебя уже был, но это ведь было баловство. Не то, что этот невероятный поцелуй в машине. Тебя охватывает жар, после перед глазами все время стоит эта картинка.
   Они выходят из машины и поднимаются в подъезд. Вместе смотрятся очень даже гармонично. Тебе они явно будут сейчас не рады. Ты плюхаешься обратно на лавку.
   Костя, оказывается, далеко не так прост.
   На вокзале отвратительно. Ты завтракаешь недогретым вчерашним беляшом и снова едешь к Косте. Машины нет, значит вчерашний чувак уехал.
   Костя тебя впускает. И ты смотришь на него совсем другими глазами. Он, оказывается, классный. Сонный, в старых джинсах и растянутой красной футболке, красивый, как девушка. Бля. Он, к тому же, еще и добрый. Разрешает тебе остаться.
   К Косте незаметно прирастаешь. Становишься зависимым от него. Привыкаешь видеть его темные глаза. Ждешь его с работы. Он все понимает, он гораздо умнее и мудрее тебя. С ним весело и интересно. У него много разных смешных привычек. Он тщательно стирает и гладит одежду с вечера, чего ты в жизни не делал. Он пользуется гелем для укладки волос. Отбеливает зубы какой-то хренью из аптеки. Конечно, не при тебе, но ты замечаешь эту хрень на полочке в ванной. Он сидит в ванне с пеной по три часа. Он любит сладкое. Много шутит. Еще он любит готовить, напевая при этом. Он ничего не соображает в технике, и иногда стоит, и молча смотрит, как ты работаешь с программой. Или читает рядом. С ним хорошо просто молчать. Он редко сердится и быстро отходит. Он спит всегда на левом боку, лицом к стенке, раскрываясь во сне, как ребенок.
   Ты ничего не знаешь о его личной жизни и его прошлом, но и то, немного, что становится известно, тебя пугает. Ты дико ревнуешь, просто безумно. Он, скорее всего, уже много повидал и испробовал. Это жутко бесит.
   Он часто ходит на свидания. Ты медленно начинаешь ее ненавидеть. Она крадет ваши вечера, ваши беседы и прогулки, ваше время. Тебе хочется всецело владеть этим человеком, но ты понимаешь, что это невозможно. Ты никто для него, просто временный гость.
   Она фифа. Умная, красивая, обычная. Таких сотни. Дочь богатеньких родителей, видно сразу. Она любит Костю на полном серьезе. И тебе становится больно. Хочется ее прогнать. С ней Костя другой, более серьезный, более мужественный. Когда они вместе, они не ходят, а летают. И ты уходишь в тень. Молча пялишься на них оттуда. Зачем ему знать про твою ревность, он только покрутит пальцем у виска. Прижми ты его к себе чуть покрепче, он оттолкнет тебя. Он этого уже нахлебался.
   Ты вспоминаешь его руки в открытой рубашке "поло" и тебя бьет озноб. У него темные с синим блеском глаза, слегка волнистые волосы прикрывают уши. Родинка под левой коленкой. Теплые и мягкие ухоженные руки. От него пахнет мятой. Ты до мелочей знаешь все детали. Отец прав насчет тебя. Ты просто ничтожество, да теперь еще и гомик. Пусть, это не страшно. Сейчас за это не сажают. Да даже бы и сажали, пошли они все...
   Однажды, в институтском коридоре ты встречаешь невысокую темноволосую девчонку. Она чем-то напоминает тебе Костю. С ней удается легко закрутить роман на несколько месяцев. Да и проверить заодно, что спать с девчонками ты не разучился. Но потом все надоедает. Она просто зануда, а тебе нужен совсем другой человек.
   Ты скучаешь и используешь любую возможность, чтобы побыть с ним. Боишься, что заметит он, или еще кто-нибудь. Шифруешься, валяешь дурака, напиваешься. Ведешь себя, как болван. Сам ничего не понимаешь. Возможно ли, сделать так, чтобы ты стал для него всем? Скорее всего, нет. Ты готов на все.
   Только и остается, что злобно пинать ни в чем не повинные сугробы.
  
   Я три дня ходил как по замкнутому кругу. Дом-сон-работа-дом-сон. Прямо как Андрей. На четвертый день я заметил громадное коричневое пятно на стене своей кухни. Долго пялился на него, грешным делом думая, что меня чем-то залили соседи сверху. Потом вспомнил, что это чай из кружки, которую я разбил.
   Я подошел к пятну, и недолго думая, начал сдирать обои. Они были плотно и крепко прилеплены, поэтому я взял ножик и с его помощью за час освободил стены кухни от веселеньких желтеньких цветочков. Под цветочками обнаружились обои еще более старые, советские, коричневые с белыми узорами. Они были поклеены еще при моем дедушке. В некоторых местах над плинтусом даже сохранились детские рисунки. Я так полагаю, что мои. Я проголодался, пока дербанил стены, поэтому уселся на пол, прямо в кучу ошметков, с куском сыра в зубах. На стене были изображены человечки, машинки, деревья и просто какие-то каляки-маляки. Дедушка меня сильно любил, поэтому позволял мне портить стены, размалевывая такие дефицитные в те времена, обои.
   Я всерьез занялся ремонтом. В три вечера поклеил новые обои на кухне. Это оказалось не так уж сложно, потолки у меня в квартире были невысокие, не то, что в доме родителей. Цвет выбрал бежевый, с белым, совершенно нейтральный. Потом, критически оглядел обстановку и решил, что пришла пора менять линолеум. Вообще-то, с него нужно было начинать, но теперь это было уже неважно.
   Перед вечерней сменой я отправился в магазин и долго подбирал рисунок. Потом остановился на ярко-желтом, с синими прожилками. Должно было получиться что-то интересное.
   Я нагружал себя всяческой работой до такой степени, что вечером едва оставались силы, чтобы почистить зубы и доползти до своей постели. Я старался ни о чем не думать, но это было невозможно. Вечера были печальными.
   Пытаясь хоть как-то отогреться, я пришел в гости к своим родным. У них все шло нормально. Лерка тайно сделала татуировку на пояснице, была разоблачена, и получила от матери жестокий нагоняй. Теперь она байкотировала взрослых и молчала. Я попал в самый эпицентр этих страстей. Мы немного побеседовали с Леркой о смысле жизни.
   Сидя в ее, когда-то моей бывшей комнате, она тихо жаловалась мне:
   - Тотальный контроль, всюду тотальный контроль. В школе, на улице, дома. Ничего нельзя сделать без разрешения, даже выйти из дома. Я что, дура? А, Костя?
   -Нет, что ты.
   -Я хорошо учусь, даже подрабатываю иногда. У меня есть цель в жизни. Знаешь, я хочу стать мастером татуажа.
   Она вопросительно взглянула на меня, ища поддержки. Я сдержал улыбку. Это уже была, по меньшей мере, пятнадцатая цель ее жизни, и это только при мне. Девчонка интересовалась всем, что видела вокруг.
   -Здорово, - поддержал ее я.
   -Что ты врешь, Костя? Ни хрена это не здорово. И ты так тоже считаешь.
   -Да, ты права, - сдался я. - Это просто кошмар. Разрисовывать чужие тела целыми днями, сидя в мрачном подвале.
   - А если я так хочу! Если я хочу сидеть в подвале и рисовать на чужих попах!
   -Именно на попах? Это будет твой профиль?
   Она улыбнулась.
   - Смешной ты.
   -Благодарю. Подаришь мне на день рождения клоунский носик?
   -Обязательно. Слушай, а как там Настя? Она давно у нас не была, что у вас вообще нового?
   -Ничего.
   - Вы поссорились, да? Ну, не отвечай. Ты грустный, я же вижу. У тебя глаза больше не смеются. Ну, не грусти, все пучком будет.
   Лерка погладила меня по голове.
   -Отец не заметил ничего, - грустно сказал я. -А ты мои глаза рассмотрела.
   -Да что они вообще видят? Эти взрослые. Носятся, как бешеные, с работы скорей по магазинам, потом домой, и в телек. Все. Вся жизнь.
   - Я же взрослый. Я тоже такой?
   Она не ответила, просто вздохнула, и прижалась лохматой черной головой к моему плечу.
   -А ты купи ей цветы. Я-то их не терпеть не могу, но вообще девчонки любят. Огромную корзину. Пусть нюхает и радуется. Вы помиритесь.
  
   Я натянул на уши свою серую шапочку. Ну и мороз, мать его. И какого хрена я хожу в пальто? Купить как все, толстую болоневую куртку и не париться. Точнее, не мерзнуть.
   Было поздно, морозно, снежно и одиноко. Хотелось курить. Я иногда покуривал, стараясь особо не увлекаться, чтобы не подсесть на зависимость. Но говорят, то, как я курю - это еще хуже.
   Я только что вышел с работы. Десять вечера, транспорт кое-какой ходит, но все не в мою сторону. Еще пять минут, и возьму такси, иначе просто промерзну тут до костей. Сегодня ко мне, пока я сидел за кассой, завалился Виталик. Я вообще-то, за всеми своими проблемами, благополучно забыл о его существовании. Но он мило напомнил о себе, дернув меня за плечо.
   -Что ты ей сделал, уебок?
   Я обернулся.
   -Что ты вылупился? Она уже вторую неделю ревет и днем и ночью. Забила на все и рыдает. И молчит. Я сразу понял, что это ты виноват. Ну, давай, пойдем, выйдем-поговорим.
   -Я на работе.
   - Какая это на хуй работа? Вставай давай.
   У Виталика были густые черные брови, сходившиеся на переносице. И голубые злющие глаза. Он протянул руку и сильно дернул меня за локоть.
   Это увидел наш охранник и приблизился к нам. Я только помахал ему рукой, что все нормально.
   -Говори здесь, я не могу уйти.
   -Ты, придурок. Ты знаешь, что обидел мою девушку? Да я тебя урою, закопаю урода.
   Я вздохнул.
   -Виталик, - обратился к нему я. -Так, кажется? Во-первых, давай уточним, мы об одной девушке говорим? Если ты о Насте, то она не твоя, а моя девушка. Так? Во-вторых, то, что между нами произошло, тебя совершенно никак, ни коим образом, не касается. Это ясно?
   - Ты довыебываешся когда-нибудь до крематория, сопляк! - прошипел он.
   -Хватит мне угрожать.
   -Я тебя предупредил. Лучше исчезни. А я смогу ее утешить, поверь мне, - он гаденько улыбнулся.
   Вот ведь тварь!
   -Иди на хуй отсюда. Ты слишком старый для нее, и от тебя воняет, - сказал ему я. -На тебя ни одна нормальная баба не клюнет. Кто ты вообще такой? Папенькин сынок и все. Давай, топай, проспись лучше дома.
   Я опустился до его уровня. Что ж, я мог. А иначе до него просто не доходило. Он выпучил на меня глаза.
   -Ну, готовься, - пробормотал он, развернулся и быстро ушел.
   Меня немного потряхивало, но я быстро взял себя в руки. Нужно было открывать кассу и обслуживать покупателей.
   Стоя на морозе, я думал о том, сколько Насте потребуется времени, чтобы пережить первый шок. Я не намеревался отступать. После визита этого недоумка, мне стало гораздо легче. Значит, она сильно переживает. Плачет. Значит ли это, что ее чувства живы? Скорее всего. Я махнул рукой проезжавшему такси и с удовольствием уселся в теплый салон.
  
   Я ждал Настю у входа в университет. Ветер трепал волосы, была оттепель и сильная слякоть, налетал противный мокрый ветерок. Туфли вязли в талом снегу. Я стоял, как вкопанный. Мимо то и дело сновали студенты, и я боялся ее пропустить. У нее была тьма всяких разных курток, и я беспокоился, что не узнаю ее по одежде. Приходилось вглядываться в лица всех проходивших мимо девушек. Я уже начинал чувствовать себя каким-то маньяком. Конечно, расписание у нее могло измениться, но я твердо решил дождаться ее именно сегодня. Раз уж я все-таки решился на этот разговор. Возможно, у меня больше не будет шанса все ей объяснить.
   Я сильно волновался, меня била крупная дрожь и от холода и от переживаний. Но я наделся, даже, можно сказать, верил, что она поймет меня. Настя ведь такая умница.
   Она появилась на ступенях спустя почти три часа. Я тут же увидел ее. Мне стало немного страшно, до того она была хорошенькая. Невысокая, стройная, милая. Длинные, гладкие каштановые волосы, разделенные посередине пробором. Настя разговаривала с подругой, они неспеша приближались. Наконец, она заметила меня. Конечно, тут же развернулась, чтобы уйти, взяла подружку под руку. Я ее окликнул.
   Они остановились, о чем-то поговорили, потом Настина подружка бросила на меня полный любопытства, горящий взор и пошла своей дорогой. Настя осталась одна.
   Я подошел к ней. Она сердито и с неприязнью посмотрела на меня. Было заметно, что она еще сильнее похудела, даже скулы заострились. Выглядела она грустной и немного потерянной.
   Ростом, она доходила мне до плеча, если была без каблуков, как сейчас. Этот маленький рост придавал ей какое-то особенное очарование и индивидуальность. Мне очень хотелось обнять ее.
   Мы некоторое время молча смотрели по сторонам и себе под ноги.
   - Ну, говори, - наконец, произнесла она.
   - Холодно. Пойдем вот туда, - я кивнул, указывая на ближайшую студенческую кафешку.
   - Хорошо, - она развернулась и быстрым шагом направилась туда.
   Я заказал нам два кофе. Снял пальто и положил его на соседний стул. Настя так и осталась сидеть в верхней одежде, как будто, не собиралась задерживаться здесь надолго.
   Она молчала и избегала смотреть мне в глаза. Мне тоже было плохо. К горлу подкатывал ком. Мне казалось, что рассказать ей все будет не так сложно, но сейчас я уже сомневался в этой дурацкой затее.
   -Давно ждешь?- спросила она. - Посинел весь.
   -Да.
   -Костя. Я не знаю, что ты хочешь, но давай по делу. Мне скоро нужно будет уходить.
   -Хорошо, сейчас, - проговорил я.
   Нужно было собраться с духом. Я оглядел серые стены кафешки. Убогое местечко. И здесь тоже может решаться чья-то судьба. Меня внезапно накрыло волной жара, даже голова закружилась. Народу вокруг было мало, только пара девчонок и группа из пяти человек в самом углу. Негромко работало радио. Никто не мог подслушать.
   -Я тебе хочу кое-что рассказать о себе. - произнес я.
   -Я даже догадываюсь, что именно, - ответила она.
   -Настя. Просто послушай меня, хорошо?
   -Давай, - мрачно сказала она. -Начинай.
   Я сжал под столом свои руки. Мне уже было больно, что же будет дальше?
   -Ты же знаешь, что меня воспитывал только отец. Мне было тринадцать лет, когда к нам домой пришел милиционер. Это была середина дня, зима, я тогда был дома с папой. Милиционер постучался в дверь, вошел и сказал, что моя мама разбилась на машине. Отец должен съездить на опознание. - я старался говорить тихо и спокойно, не допуская никаких истерических нот в голосе. Эти воспоминания были самым страшным моментом в моей жизни. Рассказывать и вспоминать снова, было не просто тяжело. У меня заныло сердце, как будто из него тянули жилку.
   Я заметил, как Настя напряглась.
   - Отец съездил и опознал. После этого, он начал сильно пить, и не обращал на меня никакого внимания. Я справлялся со своим горем сам, как мог. Спустя год, меня забрала бабушка. Я прожил у нее до шестнадцати лет, и все это время мой отец пил. Я не знал, как он живет. Однажды, я приехал в нашу квартиру и понял, что если не помогу отцу бросить бутылку, то останусь круглым сиротой. Он начинал терять человеческий облик, так и не сумел справиться с горем. Я, конечно, остался жить с ним. Но повлиять на него я не смог, и однажды увидел, что у него приступ белой горячки. Мне тогда было всего шестнадцать, и я был тогда совершенно один. Врачи не хотели его лечить, уже перестали браться. У меня, естественно, не было никаких денег, на платную клинику. Бабушка моя ненавидела отца, и ни за что не стала бы ему помогать. - Я замолчал и перевел дух.
   Настя молчала, опустив глаза и царапая фиолетовым ногтем деревянный столик.
   - Понимаешь, я был готов тогда на все, я был в отчаянии. Мой отец погибал, а я ничего не мог сделать. И, вот, мне встретился человек, готовый помочь. Он взял моего отца под опеку. Заплатил за его лечение и отправил в очень хорошую клинику. Дело пошло на поправку. Взамен, я добровольно стал любовником этого человека.
   Настя вздрогнула, выставив на меня округлившиеся от ужаса, глаза. Побледнела.
   - В первый раз я отключил свой мозг и ничего не понял.- продолжил я. - Потом я чувствовал только страх, боль и отвращение. Ну, а спустя год, я привык. Этот человек никогда не обижал меня. Наоборот, он часто помогал, можно сказать, заботился обо мне как мог. Мы постепенно стали друзьями. Ему нужен был парень вроде меня, и он готов был пойти на многое, ради своих желаний. Как и я ради своего отца.
   Язык у меня онемел, руки под столом взмокли и стали скользкими, как у лягушки. Я вспотел, как лошадь на скачках, даже волосы прилипли ко лбу. Я думал, что умру вместе с этой тайной, но нет, сижу и болтаю, как ни в чем не бывало. Я сейчас был перед Настей, как раскрытая книга.
   -Это все? - только и произнесла она, скрестив руки на груди, и как будто отгораживаясь от меня.
   - Да. Когда мне исполнилось двадцать, он уехал. Мы расстались, и я больше не хочу этих отношений. Я встретил тебя и стал счастлив. Ты сделала меня счастливым, вернула мне самого себя. Понимаешь?
   Настя задумчиво посмотрела в свою чашку. Потом подняла на меня глаза.
   - Грустно. Тебе не повезло с отцом. Знаешь, что я думаю на этот счет?
   Я только молча смотрел на нее, как будто ожидал приговор.
   - Ты не должен был под него стелиться. - Она смотрела на меня, выражение ее лица стало жестким. - Ты должен был обратиться в специальные органы, к друзьям, к кому угодно, но не делать этого. Это все противоестественно. А этот урод давно должен сидеть за решеткой. Я бы никогда так не поступила, даже ради своих родителей. Нужно было искать другой выход. Стучаться во все двери, трясти родственников, искать деньги, продать жилье, в конце-концов. А ты, Костя, добровольно и легко пошел на это. По-моему, это глупо. Разве можно так дешево продавать себя? Совсем не думать о собственном теле и здоровье.
   -Ты права, - ответил я. -Но женское тело - это другое. Это...как храм. А я не женщина. Я тогда не смог бы ничего продать, потому, что отец был невменяем, а мне не было восемнадцати. И у меня не было времени, его срочно нужно было спасать... - я потер переносицу, мучительно соображая, почему она не понимает меня. - Зато мой отец сейчас в порядке. Ведь ты знакома с ним. Разве этого мало? Он теперь нормальный человек, живет сейчас обычной жизнью, да и я все это пережил. Все уже прошло.
   Настя смотрела на меня, не мигая. Фиолетовые ногти впились в край стола.
   -Ты обычная проститутка, Костя. Ты зачем сейчас давишь на жалость? - сказала она.
   Я вздрогнул. Это было похлеще, чем удар кнутом.
   -Что? - переспросил я, в надежде, что мне послышалось. Я никогда не подозревал в ней такую жестокость.
   -Я думаю, ты все понял.
   -Как ты можешь так говорить? - растерянно проговорил я. Передо мною как будто был другой человек.
   -А как ты можешь мне все это рассказывать? Думаешь, я сильнее буду тебя любить? Поцелую и все забуду. Послушаю, какой ты был несчастный, и все прощу! Ты и так вынул мне всю душу! - она говорила громким, злым шепотом. - Ничего не осталось внутри, одна пустота. Ты еще просто мальчишка. Ты такой молодой, а мне нужно другое. Мне нужна нормальная, здоровая семья. Как я могу теперь, после всего этого, видеть тебя рядом с собой! Поставь себя на мое место. Ты - как будто два разных человека. Я закрываю глаза и вижу перед собой твое лицо, вижу тебя. Я не могу нормально учиться, моя жизнь сейчас катится к черту...Но и быть с тобой после всего этого я не могу. Да что я тебе говорю, разве ты поймешь? Для тебя нормально спать с мужиком, ты себя даже оправдываешь. Что говорить про остальное...
   Она вцепилась в сумочку, которую держала на коленях, глаза у нее покраснели. Меня тоже начало трясти. Но уже от злости.
   -То есть, родись я в семье, подобной твоей, и живи всю жизнь, как принц, не зная никаких печалей, все было бы по-другому? Тогда я был бы чист? И подходил бы тебе по всем параметрам? Извини, что нахлебался в юности всякого дерьма, такая уж у меня судьба. И что мне теперь, покончить с собой?
   -Не знаю, Костя. Но я бы хотела видеть перед собой неиспорченного, честного человека. Это мое право. Ты казался именно таким.
   -Да разве я был когда-то нечестен с тобой?
   -Да! - она склонилась корпусом в мою сторону, -Я узнала о тебе все это лишь благодаря случаю. И я не знаю, что еще ты скрываешь. Мне надоело, что твой Саша ревнует тебя, как ненормальный. Я не дура. У тебя с ним тоже что-то было? Давай, рассказывай мне все, раз уж начал. Какая же ты все-таки сволочь! - она заплакала.
   Я резко поднялся. Все. Хватит с меня этого безумного унижения. Даже я не способен это больше терпеть. Я взял со стула и натянул пальто.
   -Костя, ты куда? - тревожно спросила она, вытирая слезы.
   -Тебе лучше меня забыть. Я действительно недостоин тебя.
   Я стремительно вышел на улицу, оставив ее одну.
   Я шел домой, пряча глаза от прохожих. Мне казалось, что весь город слышал то, что я рассказал Насте. Сейчас мне хотелось просто лечь на снег, и быстро умереть. Она застряла в своем эгоизме. Я открыл ей всю душу, а она даже не поняла этого.
  
   Дома было холодно. Почему-то не грели батареи. Ноги у меня промокли. Я разулся, пришел на кухню, кинул пальто на стул и достал из холодильника бутылку водки. Открыл, и налил ее в стакан. Принюхался, потом выпил залпом и тут же рванул в ванную. Меня вырвало. Я испачкал свитер. Пришлось снимать и бросать его в стирку.
   Мне было безумно плохо и ужасно одиноко. И что делать, я не знал. Просто сидел в ванной на полу и держался за унитаз. Даже Андрей, этот гомосексуалист, не так проехался по мне, как эта девушка. Она разделала меня, как мясник тушу. Быстро и ловко. Она не верила мне. То, что я рассказал ей всю правду, лишь оттолкнуло ее. А мне всегда думалось, что женщины менее жестоки, чем мужчины.
   Спустя немного времени я слонялся из угла в угол, от холода потирая себя по плечам. Тонкая рубашка не грела. Мне мерещились всякие ужасы, то мыло с веревкой, то высокий карниз. Потом я остановился на рассеченных венах. Убрать себя на хрен из этой жизни! Сколько еще можно страдать и терпеть? Кто я, что я такое? Сколько еще другие люди будут плевать мне в душу? Разве я для этого родился? Где моя мама? Почему я один, и никто никогда не спросит, все ли у меня в порядке. Я всегда один, я с самого детства решаю непосильные задачи. Это невыносимо.
   Я сел на диван и заплакал. Легче не стало, только хуже. Я привык никогда не жалеть себя. Ни с Андреем, ни на работе, нигде. Как бы ни было трудно, я никогда не жаловался, даже если от тоски и усталости кружилась голова. Даже если мне нечего было есть и надеть. Но эта ситуация была уже выше моих сил.
   Я полез в карман брюк и достал телефон. Последний исходящий - Саша. Я нажал на вызов. Я держал мобильник перед собой, глаза застилали слезы, и я не видел, как он ответил.
   - Костя! Але! Костя-я. - услышал я.
   -Да.- сказал я в трубку, будто это звонил он.
   -Как дела? У тебя все в порядке? Что ты молчишь?
   -Можешь сейчас ко мне приехать? - спросил я.
   -Конечно. Я скоро буду, - сказал он.
   Я услышал короткие гудки.
   Саша пришел через полчаса. Запыхавшийся.
   -Бля! Что у тебя так холодно! Костя, что такое? Что-то случилось?
   Он встревожено смотрел мне в лицо.
   - Проходи, -сказал ему я, и ушел в комнату.
   Я уже немного успокоился, и теперь мне было стыдно за свои мысли.
   Саша приблизился и внимательно посмотрел на меня. Я сидел на диване и пялился на палас. В моей квартире все напоминало мне о Насте. Особенно этот бежевый палас. Саша, так и не дождавшись моего ответа, полез под стол, где у меня хранился тепловентилятор, достал его и включил. Потом взял плед, накинул мне на плечи.
   - Ты замерз, у тебя даже нос побелел. Разве не чувствуешь? Чаю или кофе хочешь? - спросил он.
   Я молча кивнул.
   Саша поставил чайник и вернулся. Молча сел рядом. Потом чайник засвистел, он снова ушел на кухню и вернулся с двумя дымящимися чашками. Сунул мне в руки.
   -Обе тебе, пей давай. Чтобы не заболеть. - сказал он.
   Кофе с молоком. Я медленно выпил одну чашку, потом он сунул мне вторую.
   -Костя, там водка чего-то стоит на кухне. Ты, что пил, что ли?
   -Хотел, но не смог. У меня, видимо, аллергия. Стошнило.
   -Не надо. Это все равно не поможет. На себе испробовал.
   -Хорошо, - ответил я.
   Саша сел рядом со мной.
   - Костя, что с тобой? Дома что-то, да? Или ты заболел? - с тревогой спросил он.
   Я повернулся к нему и уткнулся носом ему в плечо. От его джинсовки пахло сигаретами, стиральным порошком и немножко бензином. Он был такой теплый. Как хорошо, когда кто-то есть рядом. Сейчас я бы не выдержал одиночества.
   Саша больше ничего не говорил, только осторожно, почти невесомо, положил свои руки мне на плечи. Кажется, они у него дрожали.
   -Сашка. Я такой дурак. - прошептал я в его плечо. - Я все ей рассказал, прикинь? Про себя и Андрея. Думал, она поймет, простит меня, и у нас все будет по-прежнему. Но теперь ее просто тошнит от меня. В чем я виноват?
   - Все бабы дуры, - констатировал Саша.
   -Не-ет, Настя не такая, - протянул я.
   -Конечно. Она особенная дура.
   -Я ей все выложил. Всю изнанку. Да мне говорить об этом все равно, что ножом себя резать. Понимаешь? Мне стыдно, унизительно, больно. Разве это так сложно понять? Да я только что не плакал перед ней сегодня. Но для нее я все равно, развращенный и больной на голову. Ну почему?
   - Костя, она никогда не поймет. Потому, что у девчонок все на языке вертится. Они в себе не держат никаких переживаний. Поэтому и живут дольше.
   Саша осторожно забрал у меня из рук вторую чашку и поставил на пол. Снова опустил свои ладони на мои плечи. Я отстранился от него и уставился в пол.
   -Она со мной жестоко обошлась. Я до сих пор не могу в себя прийти. И ничего не понимаю. Ведь все в прошлом. Какая разница, что было тогда. Разве это сейчас так важно?
   Я покачал головой.
   - Видимо да. Для нее важно. А как она вообще узнала? - спросил Саша.
   Я вздохнул.
   -Случайно. Я встречался с Андреем три недели назад. Мы просто посидели в кафе, но кто-то нас заметил и доложил ей. Андрей тогда вел себя...ну не совсем скромно. Я не сумел соврать. Это ее крепко задело, вся эта правда. Я решил, что будет лучше ей все честно рассказать, как оно было на самом деле... Чего мне только стоило решиться на это...
   -Зачем ты встречался с ним? - тихо перебил меня Саша.
   -Сказать, что мы расстаемся. Только за этим.
   - Хорошо, - вздохнул он. - Давно пора. Костя, ну ты же ни в чем не виноват. Ты просто был слабее него, вот и все. Она, что совсем ебанутая? А если бы с ней такое случилось? В наше время вокруг полным-полно маньяков.
   -Эх, Сашка. Ты ведь тоже ничегошеньки не знаешь, - прошептал я.
   -Даже так? Ну ладно. Мне можешь не рассказывать. Не надрывайся. Я и так всегда на твоей стороне. - сказал он.
   -За это спасибо.
   Я закрыл глаза. Мне просто жизненно было необходимо согреться чужим теплом, потому, что мое собственное тепло стремительно исчезало. Я снова прижался к нему и запустил руки под его рубашку. Там была еще футболка. Поднял свое лицо повыше и прижался носом к Сашиной шее. Почувствовал, как под кожей бьется жилка. У Саши была колючая, небритая кожа и она приятно пахла. Значит, мой человек.
   Саша тихо дышал мне в затылок, легонько гладил по спине. Я согрелся и расслабился. Не знаю, сколько мы так просидели. За окном стемнело. Я пошевелился, пытаясь подняться, и внезапно Саша опустил свой подбородок вниз и поцеловал меня. Это было так неожиданно, что я растерялся. Губы у него были мягкими и неловкими. Мне стало тепло, и я подался ему навстречу.
   Было в этом какое-то отчаяние, у меня просто поехала крыша. Мы стали целоваться, как сумасшедшие, и мне казалось, что от нас вот-вот полетят искры. Саша вцепился в меня, как утопающий, сжимая руками, сдавливая мне ребра. Моя рубашка трещала по швам, с такой силой он это делал. Я обнял его за шею. Я совсем забыл как это пронзительно и остро. Запретно, сладко. Кровь начинает кипеть. И нежности нет в помине, только грубая мужская сила, почти принуждение, и страсть и боль одновременно. Саша был совсем не таким, как Андрей. Он трясся и цеплялся за меня, и в его действиях не было никакой уверенности. Только сила. А он был сильным.
   -Костя. Послушай. Костя, я так люблю тебя. Если бы только знал как сильно...Будь со мной...пожалуйста...забудь всех...пошли подальше. Они не стоят тебя.
   Я улыбался в его рот, ловя его губы. Это было невыносимо приятно. Мне нужно было прийти в себя и это мне помогало.
   -Как хочешь...
   Мы обнимались и изучали друг - друга руками и губами, Саша касался меня коленками. Меня просто уносило от этих прикосновений. Андрей меня действительно испортил, приучил подчиняться своим желаниям, сделал из меня игрушку.
   - Ты очень красивый..., все время хочется смотреть... Не могу видеть, как ты мучаешься. - Саша наконец-то заглянул мне в глаза. В них читалась бесконечная доброта и испуг одновременно. Мне нравилось чувствовать такую власть над ним. Это вливало в меня новую кровь. Оттолкни я его сейчас, и он немедленно уйдет. Но мне этого не хотелось. Мне хотелось, чтобы во мне нуждались. Чтобы сгорали от страсти, чтобы меня любили.
   Я, смотря ему в глаза, положил свою ладонь на его ширинку, и он испуганно дернулся.
   -Ну? Ты же этого хотел? - спросил я.
   Он изменился в лице, дико покраснел, но не сдался. Трясущимися руками начал расстегивать мой ремень. Шеки у него стали цвета переспелого помидора, даже пошли пятнами.
   -Саша, стой, - прошептал я. -Стой, я сказал. Что ты творишь?
   Саша поборол пряжку. Я решил это прекратить. Поигрались и хватит.
   -Ну? Ты что, серьезно? - спросил я.
   -А ты что - нет? - проговорил он, едва дыша.
   У него было такое лицо, что мне стало не по себе. Он был совершенно серьезен. Я понял, что влип. Я-то мог контролировать себя, и вовсе не думал о том, чтобы заходить так далеко. Впрочем, ладно, ничего нового. У него это первый раз с таким как я. Пусть лучше со мной.
   - Только без глупостей. Я тебе помогу. - спокойно сказал я.
   Я положил руки ему на бедра. Потом, не спеша, расстегнул молнию на джинсах. Он был горячий. Едва я прикоснулся, как Сашу повело, он схватил меня за руки.
   -Костя, не надо!
   -Не хочешь, чтобы я тебя трогал?
   -.....
   -Расслабься.
  
   Он был сильно взволнован, растерян и напуган. Молчал. Я же устал. Я вытер руки об свою рубашку, толкнул Сашу на диван, дотянулся и выключил свет. Потом пристроился рядом и обнял его руками и ногами.
   - Не волнуйся. Все хорошо. - прошептал я и быстро заснул.
  
   Мне приснился старый яблоневый сад. Стояла осень, было раннее утро. В воздухе висел густой прохладный туман, перемешанный с дымом. Деревья были желтыми, верхушки их растворялись в тумане. Трава сникла и местами посерела, уже начала сохнуть. Стволы были толстые, мокрые и шершавые на ощупь. Повсюду валялись зеленые и красные яблоки, я старался не наступать на них. Я не спеша шел куда-то. На лицо и руки мне цеплялись тонкие невидимые влажные паутинки. Из тумана то и дело выступали ветки. Я их отодвигал и шел дальше.
   Мне было спокойно. И был очень приятен запах этого влажного дыма. Я чувствовал прохладу. Вокруг царила тишина.
   Впереди показался старый деревянный мостик с перилами. Он был кое-как сколочен из толстых палок, и был выгнут дугой над небольшим, заросшим травой ручьем. Я ступил на этот мостик и посмотрел вниз. Вода журчала, но ее практически не было видно. Так, кое-где мелькали темные струйки. Мне стало необыкновенно хорошо и спокойно. Это было прекрасное место. Во сне я пытался вспомнить, где же я нахожусь. Я решил пройти дальше через мостик, но вдруг услышал стук.
  
   Я открыл глаза. За окном было светло и ясно. Уже день. Я лихорадочно начал соображать, какая же у меня смена. Вторая, слава небесам. Значит, на работу не проспал. Тут снова раздался стук. Стучали в дверь. Я приподнялся на диване. Саши не было рядом.
   Щелкнул дверной замок. Саша, видимо, открывал кому-то. Я решил тоже выйти, посмотреть, кто же это, но обнаружил, что на мне нет ничего, кроме трусов. Рыская глазами в поисках брюк, я неожиданно услышал Настин голос. Это было как удар молнии. Она здесь! Я застыл.
   -Что ты здесь делаешь? - тихо сказала она.
   Услышав это, я быстро вскочил с дивана.
   - Он мой. Так что уходи. - произнес Сашин голос.
   Раздался шорох и быстрый стук каблуков. Хлопнула дверь.
   Я снова сел на свой диван. Кошмар продолжался. Появились новые участники.
   Саша незаметно возник в комнате. Я повернул голову, и молча посмотрел на него. Он был голый, лишь на поясе болталось зеленое полотенце. Значит, был в ванной, когда она пришла. Она все поняла. Это было ужасно.
   -Зачем ты это сделал? - спросил я.
   Он не ответил. Просто смотрел на меня во все свои глаза. Без какого-то ни было выражения.
   Я поднялся, подошел к нему и толкнул его в грудь.
   -Я спрашиваю, зачем ты это сказал? Хотел получить от меня по морде? С чего ты решил, что я твой? Ты еще глупый ребенок, и ничего не понимаешь. Я тебе не игрушка. Зачем ты ей это сказал?
   Не дождавшись ответа, я указал ему на дверь.
   -Уходи. Немедленно.
   Саша не спорил. Он так же молча оделся, и поглядывал на меня, застегивая кнопки на своей куртке. Через чур долго...
   -Костя...
   -Саш, не надо. Сейчас тебе лучше уйти. Оставь меня одного. Мне нужно подумать.
   Я сидел на своем диване, укрывшись пледом, и не смотрел на него.
   -Я просто хочу сказать, что ты можешь на меня положиться. Во всем. Ты сам будешь решать, с кем тебе быть. Но я...помнишь, что я сказал вчера? Это правда. Прости меня, Костя. Я, правда, решил, что после этого... мы вместе.
   Я только закрыл глаза. Какой же он глупый!
   - Может быть, ты тоже сможешь полюбить меня! - выпалил он.
   Я повернул к нему свое лицо. Он вздрогнул, видимо, испугавшись моего взгляда.
   Он ушел, и я остался один.
  
   День на работе прошел крайне монотонно. Тянулся бесконечно, как жвачка. Я закончил смену, сдал кассу, купил домой кое-что из продуктов. Было уже очень поздно, одиннадцать вечера. Сейчас побыстрее в постель и баиньки. Мне хотелось только этого, мозг практически спал.
   Я переоделся и вышел на улицу. Людей - ни души, транспорт почти не ходит. Я дошел до остановки, надеясь на чудо. По асфальту мела поземка. Вчерашняя слякотная каша на тротуаре была скована морозом и громко хрустела под ногами. Зима в этом году была какая-то неуютная и неприкаянная. То мороз, то оттепель. Я посильнее натянул шапочку.
   Подъехала припозднившаяся маршрутка. Я быстро нырнул в светлый теплый салон. Руки свело от холода, перчатки не грели.
   Пока ехал домой, отогрелся. Вышел на своей остановке. На улице не было даже бродячих собак. Обычно, в теплое время, они сновали ночью между домами, громко лаяли и мешали спать. Светофор уже не работал, мигал желтым. Я быстро перешел через дорогу.
   Оказавшись на тротуаре, я поскользнулся, но удержался. Чуть не упал. Весь тротуар был покрыт бугристой, скользкой коркой льда и снега. Пришлось идти осторожнее.
   Краем глаза я заметил, что от дома, мимо которого я проходил, отделились три тени. Какие-то парни. Они оказались позади меня. На всякий случай я насторожился. Они шли молча и следом за мной.
   Я свернул за угол. Они тоже. Улица была совершенно пуста, хоть бы кто-нибудь вышел прогулять свою собаку. Они меня почти догнали, я понял это по хрусту, который оглушительно громко раздавался за моей спиной. Мне стало страшно, я понял, что они нарочно идут за мной.
   Меня крепко схватили за плечо. Я ждал нападения, поэтому резко развернулся и заехал локтем в лицо первому из них. Он бросил меня и отступил, но двое других тут же свалили меня на землю. Я сильно ударился плечом. Тут же мне врезали ногой в живот. Я задохнулся. Они быстро схватили и молча, волоком, потащили меня во двор, за гаражи. Отбиваться и кричать я не мог, нечем было дышать, только выворачивался изо всех сил. Меня бросили на землю, спиной, к железной стене. Я услышал звонкий гул тонкого металла. Было очень темно. Кто-то из них чиркнул зажигалкой и поднес ее к моему лицу, обжигая мне кожу. Задыхаясь, я увидел только, что лицо ближайшего ко мне подонка скрыто под черной маской. Только светились прорези для глаз. Это был просто ужас. Я понял, что, возможно, не выживу.
   Он кивнул и убрал огонь, и тогда они молча, как по команде, принялись бить меня ногами куда попало. Я закрыл руками голову. Удары наносили все трое одновременно, беспорядочно. Они мешали друг-другу, наскакивая на меня, я вжимался спиной в железную стену, пытаясь закрыться. Чтобы защититься, я подтянул колени к животу. Тогда кто-то из них схватил меня за голову. С меня слетела шапочка и осталась у него в руке. Он снова схватил меня, уже за волосы и выволок на дорожку. Я уткнулся носом в лед. Снова посыпались удары. Уже ничего не соображая, я схватил кого-то за ногу. Видимо, он потерял равновесие и упал.
   -Блядь, ссука, он еще цепляется. - услышал я.
   Они остановились.
   -Сними с него пальто.
   -Да на хуя?
   -Снимай.
   Кто-то протянул ко мне руки, чтобы перевернуть. Я собрал силы, схватил его за кисть и резко дернул. Он упал.
   -Да, ты заебал, пидор!
   Нога со свистом влетела мне под ребра. Я услышал хруст. Упал на спину.
   -Кончай уже. Валим.
   Меня схватили за волосы, приподняли, и с размаху ударили головой о землю.
  
  
   6.
   Реанимация. Я пришел в себя. Светло, режет глаза. Усталый молодой врач надо мной. Блондин. Смотрит серьезно.
   -Сколько пальцев?
   Язык не слушается. Кое-как, со скрипом говорю:
   -Три.
   -Хорошо. Ты Константин?
   Я киваю головой.
   -Отдыхай.
   Я послушно проваливаюсь в сон. Черный, глубокий и вязкий.
  
   Меня трогают, колят, что-то клеят ко мне. Боли я не чувствую, только холод и тепло.
   -Смотри-ка, какой мальчик красивый.
   -Новиков? Ага.
   -Давно поступил?
   -Маш, капельницу ставь. Харе пялиться.
  
   Мама укладывает меня спать. Уютно кутает одеялом. Я не хочу ее отпускать, цепляюсь за руку, тащу к себе ее нежную, теплую ладонь. Она смеется. Она оставляет дверь приоткрытой, они с папой негромко разговаривают. Ко мне из их комнаты льется желтый свет. Я хочу к ним, и одновременно хочу спать. Засыпаю.
  
   Я сижу на кровати и смотрю, как в меня капает какой-то раствор. Общая палата. Возле меня мужик с переломом, напротив - с сотрясением мозга. Я - самый тяжелый. По за мной бегают врачи и медсестры. Я все никак не оклемаюсь, начались жуткие боли в голове и во всем теле. Приходил следователь, я не смог говорить, стало плохо.
   Да, я буду писать заявление. Если вы хотите.
  
   Лицо цело, и зубы тоже, что удивительно. Но закрытая черепно-мозговая. Это самое серьезное. Сломана правая рука, два раза, со смещением. Мне сделали операцию. Три ребра тоже сломаны. Остальное - мелочи. Меня спасло зимнее пальто и толстый свитер, смягчившие удары. Внутренние органы целы.
   Папа плачет, Наталья гладит меня по руке. Лерка испуганно смотрит на меня. Они приходят каждый день, все вместе.
   Я никого не жду. Мне все равно.
   Болит голова, от еды тошнит. Я отказываюсь от всего. Лечащий врач сердится.
  
   Я живу в больнице уже шесть дней и нравлюсь молоденькой блондинистой медсестре. Она иногда приходит поговорить. От разговоров я быстро устаю, начинает болеть голова. Лечащий врач психует. Я почти все время сплю.
  
   Мне снятся сны, стоит только закрыть глаза. Что-то из раннего детства всплывает в памяти. Когда болит голова, то меня качает, как на волнах. Начинается тошнота. Меня таскают на МРТ, колят уколами и капельницами. Делают перевязку руки. Грудь туго забинтована, к ней крепко примотана поломанная рука. Я нахожусь как в полусне. Кажется, кто-то приходил с работы, когда я спал. Не помню.
  
   Левой рукой на мобильнике я набираю Настин номер. Я все еще думаю о ней. Отвечает кто-то другой. Это ее мама. Голос у нее срывается. Настя в больнице, наглоталась таблеток, хотела покончить с собой. Это я виноват, будь я трижды проклят. Я роняю телефон, и из носа у меня хлещет кровь. Снова реанимация.
  
   Спустя еще неделю, мне стало немного лучше. Я даже начал бродить по коридору. Саша, как дурак, не уходил из больницы до тех пор, пока его не выгоняли силой. Я стал пользоваться Сашей, как передатчиком. Он узнавал мне последние сведения о Насте. С ней все нормально, желудок промыли, папа отмазал от психушки. Они готовились срочно ехать куда-то за границу, для поправки ее здоровья.
   Саша смотрел на меня, как теленок, огромными непонимающими глазами. Он все еще боялся, что я могу умереть. Меня это бесило. Он водил меня в туалет под ручку, надевал мне теплые носки, умывал и расчесывал волосы. Поил из чашки, кутал одеялом. Мужики, соседствующие со мной в палате, с нами не общались. Они смотрели на нас, как на пидоров. Это читалось в их лицах. "Очень приятно, мы они самые и есть." - хотелось сказать мне.
   Мне абсолютно, совершенно, глубоко на все наплевать.
  
   Холодные больничные белые коридоры. Звонкий кафель на полу. Тощие пальмочки и старые советские кресла в комнате для прогулок. Тишина в час обхода. Шатающиеся больные в длинных халатах и пижамках, подыхающие от скуки. Суровая больничная еда. Еле-еле капающий, едва теплый душ. Блин, как вообще можно нормально почистить зубы левой рукой? При том, что еще и голова кружится, как будто я на каруселях.
   -Давай, я тебе их почищу.
   -Блядь, Саша, ты охуел? Отъебись, пожалуйста.
   Я тогда крыл его матом по поводу и без. Я постоянно срывался и шипел на него. Мне казалось, я его ненавижу. Один только взгляд на его постоянно встревоженное лицо, выводил меня из себя. Он не обращал на это внимания. Оказалось, что врачи объяснили ему, что моя агрессия, это последствия травмы головы. Видимо, так и было, ведь я никогда в жизни не был таким злым.
   Сашка чувствовал себя виноватым. Он мучился этим и обрушил на меня цунами заботы и внимания. Гладя меня по гипсу на руке, он едва не плакал. Притащил мне свой драгоценный ноутбук с кучей фильмов, лишь бы я не скучал. Таскал из магазина какие-то невообразимые деликатесы. При одном взгляде на него, мне хотелось куда-нибудь скрыться.
   Когда у меня, спустя неделю, внезапно начало падать зрение, он едва не сошел с ума. Как будто, это ему грозила слепота. Меня отвели к окулисту. Травма головы дала осложнение на глаза. Теперь я буду вынужден носить очки от близорукости. Заебись.
   Саша заказал их по рецепту в ближайшей оптике. Принес мне их через два дня в гладенькой черной коробочке. Я достал эти очки и надел. В голове сразу прояснилось, а противоположная стена приобрела четкость. Я даже увидел трещины в голубой штукатурке.
   -Оправа модная, я долго выбирал. Тебе очень идет, - сказал Саша.
   -Да плевать мне, какая у них оправа.
   -Не злись, пожалуйста, тебе вредно.
   -Саша, иди ты на хрен.
   Все наши разговоры с ним заканчивались примерно так.
  
   Меня проведывали однокурсники, несколько раз приходили Илья и Димка. Сидели у моей кровати грустные и злые, проклиная уродов, отделавших меня. Когда они приходили, Саша прятался.
  
   Меня спасла чужая собака. Питбуль, по кличке Слон. Хозяин тренировал Слона ночью возле дома. Собака услышала возню у гаражей и прибежала на место драки. Мои недоубийцы поняли, что сейчас подоспеет хозяин этого хищника. Он вполне мог бы скомандовать "фас" этим железным челюстям. Они быстро ретировались, едва не размозжив мне напоследок голову.
   Хозяин Слона, крепкий мужчина средних лет, приходил проведывать меня вместе с женой. Он рассказал, как вызвал скорую и боялся трогать меня, думая, что у меня может быть сломан позвоночник, или еще чего. Уродов этих он не видел. Я записал его номер, думая отблагодарить после за свое спасение.
  
   Саша суетился, застилая мне постель чистым домашним бельем, а я стоял у окна и смотрел на улицу. Больничный двор был пустым. Только старая машина скорой, отслужившая, по всей видимости, свое. Да какая-то деревянная сараюшка, обсыпанная со всех сторон горами снега.
   Я думал о Насте. Почему она это сделала? Неужели из-за того Сашиного явления перед ней в полотенце? Но она ведь была так отрицательно против меня настроена. И казалась такой решительной, пусть сильно расстроенной, но все же уверенной в том, что я моральный урод, и не стою ее внимания. Или это его слова так подействовали на нее? Добили окончательно. Она все-таки любила меня, раз в какой-то момент решила, что не хочет жить без меня.
   Но больше всего меня мучил вопрос, зачем она приходила. Что она хотела мне тогда сказать?
   Конечно, ни звонить, ни писать, ни, тем более, встречаться нам сейчас нельзя. Должно пройти время. Пусть едет за границу, отдохнет.
   Мне было бесконечно жаль ее.
   -Костя, пойди, приляг.
   Думает ли она сейчас обо мне?
   -Костя, ты уже давно на ногах.
   Хорошо, что ее вовремя обнаружили, как бы я жил, если бы с ней что-то случилось. Даже подумать страшно. Родители теперь глаз с нее не спустят. Это очень хорошо, пусть будет под присмотром.
   -Костя, тебе нужно отдохнуть.
   Я развернулся, и влепил ему пощечину. Вот ведь достал! Звук был такой звонкий, что разлетелся по всему длиннющему пустому, в обеденный час, коридору.
   Из соседнего кабинета высунулась дежурная медсестра.
   -Что у вас тут происходит?
   -Света, да не обращай внимания. Девочки ссорятся, - ответил проходивший мимо дядька. Мой сосед.
   -А-а, - с улыбкой протянула она, и скрылась.
   Саша так и стоял, держась за щеку. Меня внезапно пробило на дикий хохот. Я просто не мог остановиться, ржал, как сумасшедший, от слабости прислонившись к стене. Мне было больно, особенно руке, но смех не прекращался. Я даже передохнуть не мог нормально, тут же прыскал снова. Не знаю, сколько это длилось.
   Медсестра окончательно вышла из дежурки. Она стала напротив, сурово глядя на меня. А я все смеялся.
   -Новиков, мне вызвать психиатра? Что с вами? Ей-богу, я за успокоительным. - Она направилась за лекарством. Саша бросился ей наперерез.
   -Не нужно, это у него нервное. Сейчас пройдет. Не надо ничего ему колоть.
   -А ты, кто, доктор? Я сама вижу, что нервное. Его нужно успокоить. Он не должен так смеяться, у него травма головы.
   -Я сам его успокою.
   Саша взял меня под руку и отвел в душевую. Набрал в ладони горсть холодной воды и плеснул мне в лицо. Меня тут же отпустило.
   Саша придвинул меня к стене, как манекен. Потом встал напротив и уперся в меня своими коленками. Ладонями обхватил меня за голову, убирая с моего лица мокрые волосы.
   - Костя, ты чего ржал?
   Я молча пялился на него.
   -Если ты свихнешься, я буду любить тебя еще сильнее...хотя куда сильнее? ...Ты не веришь мне? Почему? Потому, что мне всего восемнадцать?
   Я облизал свои пересохшие губы.
   -Зачем тебе это нужно? Придурок. Иди, и живи нормально. Оставь меня в покое.
   -Нет.
   -Пожалеешь, кретин. Среди таких людей нет счастливых.
   -Я таких знаю. Потом познакомлю. Они мои друзья.
   Я замолчал. Что еще ему можно сказать? У него на все найдется ответ.
   -Время посещений закончилось, вали домой, - прошипел я.
   -Хорошо, - ответил он. Взял меня ладонями за скулы, приподнялся и поцеловал. Саша был немного ниже меня ростом. - Я завтра приду. Береги себя.
  
   7.
   Я никому не сообщил о дне выписки. Нарочно. Я зашел в магазин у своего дома, и купил два больших пакета продуктов. Правда, катая по магазину тележку, я не подумал о том, как буду нести все это одной рукой. Пришлось просить помощи у посторонних. Двое мне отказали, но третий, суровый дядечка, донес мои пакеты до квартиры и категорически отказался брать деньги.
   Оказавшись дома, я закрылся изнутри. Поставил заглушку на дверной замок, чтобы его нельзя было открыть ключом снаружи.
   Было начало марта. Погода еще стояла зимняя, никакого намека на весну. Пейзаж, видимый из окна моей кухни, не изменился: те же машины, вросшие в сугробы, деревья и лавочки. Серый, затоптанный снег. Я тщательно осмотрел весь двор.
   Потом решил умыться и забрел в ванную. Внезапно испугался. Так, что даже вскрикнул.
   В больнице вообще не было зеркал. А в ванной у меня висело большое, широкое зеркало. Я просто не узнал себя и испугался, увидев чужого человека. Волосы у меня отросли так, что челка закрывала пол лица. Таких длинных волос у меня еще никогда не было. Они вились крупными волнами, пробор был немного сбоку, скулы были ими прикрыты. Сашка меня так причесывал, гад. На носу у меня были очки, заказанные им же. Оправа была черной и тонкой. В них я был совсем другой. Как будто взрослее. Лицо казалось еще более тонким и каким-то экзотическим. Необычно. Очки эти мне действительно очень шли. Ну, а в остальном... глаза запали, губы потрескались, щеки ввалились. Почти месяц в больнице, это вам не шутки.
   Кое-как умывшись одной левой, я вернулся на кухню. Распихал все по холодильнику и отправился спать.
  
   Меня разбудил оглушительный, тревожный стук в дверь. В нее прямо-таки барабанили.
   Лежа на спине, я занялся пересчетом крохотных завитушек на белых плитках, которыми был оклеен потолок. Дошел до семидесяти восьми. Затрезвонил мобильник. Вставать было лень. После третьего звонка, я, наконец, кое-как поднялся и достал орущую маленькую дрянь из-под дивана.
   Звонила Наталья.
   -Костя! Мы тут с ума все сходим! Где ты?!
   - Гм...дома.
   -Как дома?! Мы у твоей двери уже пол часа, стучим тебе!
   Я услышал голос отца. Он забрал у жены телефон.
   -Костик, открывай.
   Я молчал.
   -Костик!
   -Ты точно с ним говорила? - спросил отец у Натальи. И снова в трубку:- Костик, ты дома?
   -Со мной все в порядке. Я сейчас хочу отдохнуть и побыть один. Приходите завтра, ладно пап?
   -Открывай дверь!
   Я нажал на сброс. Вот именно сейчас я совершенно ни в ком не нуждался. Раньше - да. А теперь уже нет.
   Телефон я отключил. Они еще немного постучали и ушли. Отец знал мой характер.
   Быстро стемнело. Я все лежал в темноте и думал, думал. Потом начало сдавливать виски. Я чем-то накрылся и заснул.
   Проснулся рано утром. Едва рассвело, за окном шумел транспорт. Было так тепло и уютно оказаться дома, а не в больничной палате. Я решил никуда не ходить. Меня давно ждали участковый и следователь, но я на все забил. Снова заснул, и проснулся уже ближе к обеду. Вставать не хотелось. Я так и лежал в джинсах и белой рубашке. Правая рука в гипсе, на груди.
   Батарейка в настенных часах села и они стояли. Я нащупал под боком телефон и включил его. Посыпались сообщения: "Звонил Саша", от Илюхи: "Костик, ты уже дома?", "Звонил Саша", от Лерки: "Костя, позвони родителям", от Славки: "Костян, я к тебе в среду заскочу, будешь дома?", "Звонил папа", от одногруппницы: "Костя, как твои дела? Мы волнуемся", от Саши: "Почему ты ничего не сказал о том, что тебя выписали? Я к тебе зайду, ладно? ".
   Я бросил телефон и пошел умываться. Долго рассматривал себя в зеркале. Нет, в парикмахерскую тоже не пойду.
   Переодеваться было тяжело. Я кое-как натянул на себя футболку и домашние брюки. Интересно, а как я буду подстригать себе ногти? Пальцы правой руки уже немного шевелились. Может, через неделю я уже смогу держать в ней ножницы.
   Вечером ко мне пришла целая толпа народу. Папа, Наталья, Саша и Илья. Я даже к двери не подошел. Они стучали, звонили мне, кричали на лестничной площадке и ругались с соседями. Я так и не открыл.
  
   Спустя четыре дня, я заметил во дворе черную Сашину машину. Она стояла, сверкая новенькими фарами, прямо под моими окнами. Он меня караулил. Напрасно. Я вообще больше не собирался выходить на улицу, пусть ждет, сколько влезет. Я пил чай и смотрел на него. Саша иногда выходил из машины и курил. Я еще ни разу не видел его курящим. Он топтался на месте, бросал окурки себе под ноги. Под вечер он уехал.
  
   Я знал, что со мной происходит. Это был мой личный протест. Против насилия над несовершеннолетним подростком и хитрости. Против водки и алкоголизма. Против лжи лучшим друзьям и страха показаться им на глаза. Против невыносимой, трудной юности и зависти к мальчишкам, бездумно гоняющим во дворе мяч. Против дикого одиночества в пустой квартире. Против тупой, бессмысленной и однообразной, вытягивающей все силы, работы. Против недоверия, эгоизма и черствости. Против убийств.
   Это была моя собственная тихая забастовка, о которой никто не знал. Просто они все дружно решили, что я сошел с ума и нужно взламывать дверь, пока я не удавился. Да ни фига подобного! Я начал соображать еще лучше прежнего.
   Мне было о чем подумать, и я только и делал, что размышлял целыми днями. Возможно, мне действительно стоило бросить все и укатить к Андрею. Стать на него похожим. Путешествовать с ним по другим странам. И возможно даже, жить там, где наша с ним пара не вызовет никаких косых взглядов и осуждений. Это будет необыкновенная жизнь. Или же, я могу жить обыкновенно. Встретить, например, хорошую, простую девчонку. Такую, как та медсестра, что лечила меня в больнице. Жениться, купить дачу, завести собаку или кошку. Ездить с женой летом на море. Или, вообще, остаться навсегда один. Не так уж и плохо, меньше хлопот.
   Я все не мог понять, кто же я. Гей, или натурал. Даже оставшись один, я не мог признаться самому себе, что Саша бесил меня, именно потому, что я хотел его. Хотел с ним именно секса. Больше ничего. Как же он меня бесил! Придурок хренов. Тогда почему я люблю Настю? У нас с ней все шло просто классно. До тех пор, пока она не узнала про эту историю с Андреем. Не будь в моей жизни Андрея, то мы, наверное бы, поженились с ней. Вполне возможно.
   Я каждый день думал обо всем этом. Все так запуталось.
  
   На звонки родственников я отвечал. Разговаривал так же с Ильей, Леркой, Славкой. Все уговаривали меня выйти на свет божий и перестать дурить. Я отшучивался. Саша тоже звонил. Но я никогда не брал трубку. Пошел он на хрен со своей любовью!
   Он каждый вечер приезжал и ставил машину под окнами моей квартиры. На нем была тоненькая серая спортивная куртка, которую он таскал еще прошлой осенью. Саша стоял под падающим мокрым снегом, под ветром и в талом снегу. Он грелся в машине. Мне он больше не звонил, и я все ждал, когда же он прекратит сюда таскаться.
  
   Спустя две недели он увидел меня в окне. Остановился, как вкопанный, не сводя глаз, и даже бросил недокуренную сигарету. Я стоял у незашторенного окна, весь освещенный электрическим светом. У меня был третий этаж. На улице вечерело и подмораживало. Я постоял минут пять, и задернул штору, было жалко на него смотреть. Стоит, как брошенная собака.
   Спустя пару дней он прислал мне смску. "Костя, я оставлю у двери пакеты с продуктами. Забери, хорошо."
   Это было кстати, а то я уже подумывал о том, чтобы пройтись до магазина. Саша, добрая душа, не стал брать мою крепость измором. Он купил для меня все, не забыл даже крем для рук (у меня зимой часто сильно сохла кожа на руках). Я ответил ему "Спасибо".
  
   Прошла еще неделя. Я самостоятельно снял гипс с правой руки, размочив его в тазике с теплой водой. Рука, полтора месяца находившаяся в согнутом состоянии, онемела. И я прыгал по комнате, пытаясь унять мерзкие колючие мурашки.
   После я тщательно и осторожно отмыл свою руку. Она была один раз сломана у запястья и еще раз, ближе к локтю. Один из напавших на меня, уродов, тогда попрыгал на ней. На месте переломов остались багровые рубцы от швов, там, где резали, чтобы поставить на место кость.
   Я берег руку, по-прежнему носил в перевязи, но потихоньку начинал разрабатывать. Сжимал кулак, писал карандашом. За это время я уже почти стал левшой, все научился делать одной левой.
  
   Однажды вечером я сидел и читал. Тихо работал телевизор, канал стоял местный. Кое-что отвлекло меня, и я поднял глаза. Молодой репортер рассказывал с экрана о недавнем убийстве, произошедшем в нашем городе. Было что-то знакомое в рассказе журналиста, и я стал слушать, отложив книгу. Темная ночь, безлюдное, почти заброшенное место. Нападавших было не то двое, не то трое. Один подозреваемый уже был задержан. Это был молодой парень. При нем были обнаружены наркотики. По его предварительным показаниям, они делили районы, где сбывали товар, и устраняли конкурентов, отлавливая их ночью. Пострадавшим был молодой мужчина, приторговываший в парке по ночам травкой. Показали его фото. Молодой, худой, темноволосый. Как я. Он выгуливал там собаку, и заодно, поджидал клиентов. Они убили его, задушив веревкой. Велось расследование.
   Я смотрел на экран сквозь свои очки. Уже давно началась другая передача, а я все сидел не двигаясь. Неужели это были они? Вообще-то, я был уверен, что меня заказал Виталик. Ведь меня целенаправленно преследовали и прежде, чем бить, заглянули в лицо.
   Странно. Раньше мне было как-то не до этого, я лечил свое тело и душу. Собирал по кусочкам разбитое сердце. А теперь даже как-то стало интересно...
   Неожиданно, в дверь постучали. Я вздрогнул, но с места не сдвинулся.
   -Костя, бляха-муха! Открывай на хуй, а то я сейчас пойду в гараж за монтировкой! Вскрою твою ебаную консервную банку, и выволоку тебя оттуда за волосы!
   Это орал Илья. Мне стало смешно, вот ведь матершинник.
   -Костя, Славик тоже приехал!
   -Привет, Костян! Мы пришли к тебе в гости! Давай, выковыривайся из своей норы! Мы отсюда не уйдем! - крикнул Славик.
   Ну ни фига себе! Это было уже интересно. Я сидел на диване и улыбался. Они так громко кричали. Послышался грохот. Тут же раздался вопль моей истеричной соседки.
   -Сколько это еще будет продолжаться, а?! Когда ж вы, наконец, успокоитесь, наркоманы несчастные! Сколько вы будете ходить сюда! И ходят, и орут, сил уже нет!
   -Мы в гости к другу пришли. Какие проблемы?! А шуметь нельзя после одиннадцати. Так что скройтесь! - не понижая тона, ответил ей Илья.
   -Все, я звоню в милицию! - проорала она.
   Я резко вскочил. Она позвонит, в этом можно было не сомневаться. Я уже хорошо успел узнать эту особу. Я подошел к двери.
   Илья снова громко постучал.
   -Костя-я! Ты вообще там живой, а!
   -Конечно. Мы же вчера разговаривали по телефону. - сказал я, стоя у двери. Я прижал ладонь к холодному металлу. Даже Славка приехал. Придется их впустить.
   -Обана! Отозвался. Отпирай ворота.
   -Хорошо.
   Я щелкнул замком и распахнул дверь. Они стояли и улыбались мне, похожие, между собой, как братья. Мои друзья. Оба высокие, белобрысые, розовощекие с мороза. Только Илья всклокоченный, в черной кожаной куртке, а Славка в аккуратной белой вязаной шапочке и в сером пальто. Он действительно был похож на врача.
   -Привет, парни. Проходите. Я сейчас.
   Я вышел на лестничную площадку и позвонил к соседке. Она тут же приоткрыла дверь и высунула из щели свой нос. Должно быть, наблюдала в глазок.
   -Мария Петровна. Ко мне друзья приехали, а я сейчас спал. Поэтому не слышал, как они стучали. Так что все хорошо, не беспокойтесь.
   Я как можно очаровательнее улыбнулся. Она прищурила на меня глаза.
   -Что-то, Костя, давненько я тебя не видела. Ты как вообще?
   -Нормально. Приболел немного. Дома сижу.
   -Ну, выздоравливай! И смотри, чтобы не шумели тут!
   Она хлопнула дверью.
   Я вернулся к себе. Илья и Славка уже разулись, теперь стояли в прихожей, ждали меня.
   -Никогда не думал, что увижу вас вместе, - сказал я, почесывая затылок и с улыбкой глядя на них. -Как вы вообще познакомились?
   -Мир тесен, Костя, - произнес Славик, причесывая перед зеркалом свои волосы.
   -Твой брат позвонил Славке, и попросил его приехать. И меня заодно подтянул. Только сам с нами не пошел. Сказал, ты не хочешь его видеть. - ответил Илья. -Бля, Костян, что за видон у тебя? Тебе только бороду отрастить и в монастырь. Ужасы нашего городка.
   -Саша, что ли? - нахмурился я, не обращая внимания на слова Ильи.
   -Да. У тебя что, какой-то еще брат есть? Чего это вы перестали ладить? Он так беспокоится о тебе, что уже весь мозг проел. Я ему говорю, что Костя это Костя. Он сам с собою разберется, просто нужно подождать. А тот ни в какую, езжай и все тут. Ну, как ты вообще?
   -Нормально.
   Я кивнул, приглашая их в комнату.
  
   Мы пили кофе с коньяком. Славка все больше молчал, я тоже. Илья тарахтел о своем гараже, который они вместе с отцом открыли пол года назад. Гаражом они называли небольшую мастерскую по ремонту машин. Илья совмещал работу, помогая отцу, и учебу на юрфаке.
   Когда Илюха вышел в туалет покурить, Славка прищурился на меня. Я смахнул с лица упавшие на глаза волосы.
   -Костя, знаешь, какую специализацию я выбрал? - спросил он.
   Я поднял на него глаза.
   -Психиатрию.
   -Отлично, - сказал я. -Психов вокруг полно. Без работы не останешься. Будешь и меня заодно лечить.
   Славка как-то поморщился.
   -Костик, я ведь приглашал тебя к себе, помнишь? И не раз. Ты что, думал я несерьезно?
   -Я тогда ни о чем не думал.
   -А зря. Если бы ты тогда все бросил и уехал, тебе не пришлось бы через все это проходить. Я все время думал о тебе. Я ведь видел собственными глазами, как плохо жить вместе с пьющим человеком. Мой дядька пятнадцать лет гробил свою семью. Как его только не лечили, все без толку. Теперь он заболел, испугался, что окочуриться, и бросил пить. Только жену его уже не вернешь. А сын вырос полнейшим придурком и психом. Ты думаешь, на тебе никак не сказалась жизнь с пьющим отцом?
   -Да ладно тебе, Слав, все ж нормально, - отмахнулся я.
   -Не уверен. По тебе это видно.
   -Что видно?
   Славка не ответил. Он вообще изменился. Стал спокойным, серьезным. Сидел и смотрел на меня, как через микроскоп. На самом деле, я так давно его не видел, что теперь как будто заново его узнавал.
   -И, знаешь, что мне интересно? Почему ты не написал заявление в милицию? Тебя чуть не убили, а ты даже не думаешь сажать преступников за решетку. Я помню, что в больнице следователь к тебе приходил, но ты его отправил. Почему?
   Я молчал.
   -Ты, конечно, можешь не говорить ничего. Это может быть твоим личным делом. Но все это выглядит через чур подозрительным. Ты не выходишь на улицу. Не связываешься с ментами. Ты кого-то боишься, тебя, что, хотят убить?
   Я только хлопал глазами.
   -Ты же не можешь всю жизнь просидеть в своей квартире. А, Костик? Может быть тебе нужна помощь? Ты только скажи. Ты спутался с наркотиками?
   В комнату тихо вошел Илья. Он, по всей видимости, слышал вопрос, который мне задал Славик, поэтому сел напротив, серьезно глядя на нас.
   Под прицелами их взглядов, я немного растерялся.
   -Слав... Ну какие наркотики? О чем ты вообще?
   -Я о наркотиках. Мы ведь не просто так приехали к тебе поболтать. Мы твои друзья. С детства. Мы настоящие друзья. Поэтому хотим помочь тебе, так ведь, Илья?
   -Так. - подтвердил Илья. -Поэтому, Костян, выкладывай, как на духу, не бойся. Мы поможем тебе вылечиться.
   Я схватился за голову.
   -Так, ребятки, стоп. Вы, вообще, чего понапридумывали? Или это Сашка вас надоумил? Я вообще ничего не понимаю.
   Славка вздохнул.
   -Я же говорю, что он упертый, как осел. Его хоть пытай, он сроду ничего не расскажет, помирать будет, но будет улыбаться. - говоря это, Илья покачал головой.
   -Да не наркоман я! Вот, смотрите!
   Я показал им свои руки.
   -Не понимаю, что вы хотите от меня? В чем я должен признаваться?
   -В том, почему ты отказался от расследования, и заперся в квартире? Вопрос понятен? Дверь ты уже открыл, теперь давай рассказывай. Или мы не друзья? Мы можем, конечно, сейчас уйти, и ты снова останешься один. Но ни я, ни Илья, этого не хотим. Если бы кто-то из нас оказался в такой ситуации, как ты сам бы поступил, а?
   Я снял свои очки, протер стекла футболкой, и снова их надел. Что ж, раз так, придется говорить. Зачем обижать людей за их добрые порывы, пусть слушают.
   -Вы мои друзья. Пока еще. Но я не тот, за кого вы меня принимаете. Мне сейчас, на самом деле уже все равно. - я набрал в легкие побольше воздуха. -Я не стал писать заявление, потому, что подозревал, кто мог напасть на меня. Или организовать это нападение. Когда я был еще в больнице, то думал об этом. Этот человек мог узнать мою историю от моей девушки, с которой он общался. Они раньше встречались. Черт...
   Я потер виски. Что за бред я несу. Я еще никогда не был таким косноязычным.
   -В общем, я боялся, что раскроется моя тайна. Если бы я написал тогда заявление, то в процессе расследования, так или иначе, была бы затронута причина, по которой я расстался с Настей. Настя тогда попыталась отравиться. Она продолжала меня любить, но не могла быть вместе со мной, потому, что я оказался геем. В прошлом...
   Я зажмурился. Будто прыгнул в черную дыру. В комнате было тихо, так что до нас доносилась музыка, которая вечно играла в квартире сверху. Пожилой сосед был заядлым меломаном, слушал зарубежный рок.
   -Ты что-нибудь понял? - спросил Илья у Славки.
   -Не-а. А кто оказался геем?
   Я схватился за живот и согнулся пополам. У меня из-под мышек, наверное, уже два литра пота вылилось со страху, а они сидят тут и тупят.
   -Кость, ничего не понятно. Это бред какой-то. Какие-то геи...Настя отравилась...Ты вообще о чем?
   -Вот, блядь! - выругался я . -Это я спал с мужиком четыре года! С шестнадцати лет. За то, что он лечил моего отца от пьянства. Точнее, платил за его лечение. Вам понятно?! Настя узнала, и бросила меня. Потом отравилась. Ее бывший парень хотел меня за это убить. Наверное, он. Не знаю. Поначалу, я думал на него, потому, что он мне угрожал, но теперь не знаю...
   Илья побледнел и изменился в лице. Славка, смотрел на меня, не мигая.
   -Ты сейчас серьзно?
   Я только кивнул.
   -Ни хуя себе! - Илья поднялся, и ушел в туалет. Через пару секунд вернулся с зажженной сигаретой.
   -Какого хрена, Костик?! Это, что, правда? Да не может быть!
   Он глядел на меня тревожно, как будто искал в моем лице то, что опровергло бы всю эту горькую правду.
   Я только кивнул.
   Глаза у него расширились, и он схватился за голову, рискуя опалить себе волосы дымящейся сигаретой.
   -Какой же я дебил! Вот это да! Я просто конченый идиот.
   Он развернулся, и вышел из комнаты. Потом мы услышали хлопанье дверью.
   -Куда это он? - спросил я у Славки.
   -Ну, зная его...Думаю за водкой.
   -А-а, - протянул я.
   Славка сел ко мне на диван. Мы долго сидели молча. Не, знаю, наверное, целую вечность. Илья все не приходил. Я боялся, что он ушел насовсем.
   Наконец, Славка вздохнул.
   -Прости. Мы еще назывались твоими друзьями.
   Я отрицательно покачал головой.
   - Почему? Вы не могли ничего знать. Я хорошо шифровался. Не переживай.
   -Как же так получилось?
   Я пожал плечами.
   -Случайно. Он сам предложил, я согласился. Сейчас мне кажется, Настя была права. Наверное, можно было бы этого избежать. У нас с отцом, ведь есть две квартиры, можно было что-то и продать, в конце-концов...Но я тогда был еще слишком молод, да и он запугал меня до чертиков в глазах.
   -Ублюдок... - прошипел сквозь зубы Славка. -Есть же такие уроды... Прости, Костик.
   Славка зажмурился, и потер лицо руками.
   -Нужно найти его, и превратить в овощ. Ты знаешь, где он сейчас живет?
   Я усмехнулся.
   -Не нужно. Он неплохой человек. На самом деле.
   -Неплохой?! Ты сдурел?
   -Да. То есть, нет. Мы с ним оба получили, что хотели. Это была просто сделка.
   -Да ни хрена себе, сделка! Как ты вообще можешь так говорить? Его нужно привлечь к ответственности, посадить в тюрьму. Он же педофил! Ты что, не понимаешь, насколько он опасен?!
   -Он не опасен. Успокойся, Слав. Все уже прошло.
   Я поднялся с дивана, и взял со стола свой телефон. Набрал Илюху.
   -Ну. Где ты. Затарился? Иди сюда.
  
   Мы втроем сидели на полу. Выпили за ночь три бутылки коньяка и съели четыре лимона. Под утро у всех сводило челюсти. Поскольку, у меня дома ничего нормального из еды не было, то Славка пошел в круглосуточный магазинчик, купить чего-нибудь сладкого и пожрать.
   Пока он ходил, Илья схватил меня за ногу. Он был пьяным, но глаза его смотрели вполне трезво и ясно. Грустно.
   -Кость, я никогда себя не прощу за это. Что не заметил, не помог. Это подло. Я просто бревно равнодушное. Жил себе припеваючи, переживал из-за каких-то там экзаменов. А мы, кретины, еще подозревали тебя в чем-то дурном, типа наркотиков. Тебе так досталось... эх! Это несправедливо. Это просто подлость какая-то. Как же твой отец ни о чем не догадался?
   - Уж он то, ни за что бы тогда не догадался. Ему не до меня было.
   -Вот ведь дурак. Прости, Костик...
   -Брось. Я сам во всем виноват. Но, знаешь, я так рад, что вы не отвернулись от меня... Это...лучшее, что было во всей этой истории.
   -Что значит отвернулись? Даже не думай об этом. Мы твои друзья. А Настя эта - сучка. Ты пережил такой кошмар, а она еще и добавила. Истеричка. Она предаст. Я в бабах разбираюсь, поверь мне. Развязывай с ней.
   Я промолчал.
   -Мы ведь встречались, общались с тобой. Я видел, что ты не в себе. Но ты был такой замкнутый. Ни пол слова. Ну, почему, ты не обратился ко мне, к Славке? Мы бы сделали, все что могли.
   Я улыбнулся.
   -Вы сами тогда еще были детьми. Ничего бы вы не сделали. Да дело даже не в этом. Если бы тогда кто-то из вас узнал об этом, то я, наверное, как спичка, сгорел бы на месте. Знаешь..., давай забудем. Что было, то было. Все проходит.
   Илья только покачал головой.
   -Ты очень сильный. Я бы так не смог.
  
   Вернулся Славка, и поставил перед нами сливочный торт. Я сварил кофе, как Андрей меня научил, и мы снова уселись на полу, расставив вокруг себя чашки.
   -Костя, ну ты все-таки давай, начинай. Выходи из заточения. Хватит уже.
   -Скоро выйду. Еще немного от всего отдохну. Мне сейчас очень хорошо. Спасибо, что вы приехали.
  
   Они ни о чем меня больше не расспрашивали. Мы здорово посидели, поговорили по душам. Илья пригласил нас на свадьбу. Они собирались с Нелькой жениться в конце лета. Проспали мы до обеда. Я со Славкой на диване, Илья на кресле. Потом Илья сходил по моей просьбе в магазин, и пошел провожать Славку на поезд. Я закрыл за ними дверь.
  
   ***
   В середине апреля резко растаял снег, и засветило солнце. Грязь во дворе была неимоверная. По ночам шли дожди. Днем я открывал настеж окно, и ходил по квартире в теплом свитере. Отчаянно пахло весной. Конечно, это был не такой одуряющий запах, как тогда, в деревне, но все равно, очень приятный и бодрящий. По утрам, солнечные лучи пробирались в мою комнату. День стал заметно длиннее.
  
   Моя рука практически зажила, хотя я все еще не поднимал ею тяжелых предметов и не нагружал. Волосы так отросли, что лезли мне иногда в рот и непривычно щекотали шею. Они были темными, волнистыми и пушистыми. Мне стала нравиться эта прическа. Вместе с очками смотрелось красиво. Интересно, что сказал бы Андрей по этому поводу. За два месяца он так и не объявился. А еще говорил что-то там о любви.
   Я немного заскучал. Родные и друзья смирились с моими выгибонами, и занялись наконец-таки, своими делами. Мне только это и было нужно. Я почти что выздоровел. Чего-то не хватало.
   Саша приезжал часто. Увязал в черной липкой грязи вместе со своей тачкой. Буксовал в луже. Мы с ним смотрели друг на друга. Он из машины, сидя за рулем, я из окна кухни. Это было глупо. Иногда мы переписывались смсками.
   Однажды он достал из машины какую-то здоровую штуку и показал мне. Это была видеокамера. Но не обычная, а какая-то навороченная. Все-таки он не оказался от своей идеи снимать чужие свадьбы. Он бережно уложил на сиденье свой агрегат, и тут же натыкал мне смс: "У меня завтра первая работа!! На корпоративе!". "Волнуешься?" - спросил его я. "Да, но все будет нормально, я справлюсь". "Удачи" - ответил ему я.
   Через день он приехал. Долго пристраивал во дворе свою машину. Я уже ждал его и немного волновался. Он вышел и, улыбаясь, вытянул вверх правую руку с поднятым большим пальцем. Получилось, значит. Я улыбнулся в ответ и кивнул. Он быстро прислал мне смс: "Пустишь меня?". Я отрицательно покачал головой.
  
   По ночам мне стала сниться откровенная порнография. У меня уже несколько месяцев никого не было, и я не знал, что делать. У меня был южный темперамент, и я привык спать с людьми, а не заниматься самолечением. Я понял, что надо выходить из подполья и искать себе пару. Хотя бы для постели.
   Получилось так, что именно в это время у Лерки случился очередной криз. Проблемы в школе и дома. Подросток, что поделаешь. Да еще и выпускной, девятый класс. Она, как правило, советовалась со мной и делилась своими переживаниями. Лерка настрочила мне длинную, сочащуюся ядом смску, о том, как же все ее достало, и как сильно она желает уйти в монастырь.
  
   Я пригласил ее в гости. Она, конечно, тут же прискакала, подгоняемая моим папой и Натальей.
   С порога мы крепко обнялись, мы любили друг друга как родные брат и сестра. Закрыв за собой дверь, она выдохнула:
   -Ко-остя!! Ты такой красавчик. Бли-ин. Не стриги волосы.
   -Не буду. Ты тоже изменилась. Ты больше не гот?
   Действительно, ее волосы были натурального, светло - русого оттенка, да и цепи куда-то делись. Обычная, подростковая одежда: джинсы, толстовка.
   - Ага. Я теперь за здоровый образ жизни! Морковка там, на завтрак...
   Я прыснул со смеху и схватился за живот.
   -Да я шучу, глупый, - она взяла меня за рукав.
   -Ладно, все равно ты молодец, - проговорил я, вытирая слезы. - Рассмешила вот..
   -Костя. Я тебе тут еды принесла. Мама чего-то насовала.
   -Да? Здорово. Ну? Пойдем, чего на пороге стала?
   Мы лопали бутерброды с чаем. Солнышко светило в окно, и даже припекало сквозь стекло.
   -Костя, знаешь, я, наверно лесбянка. Мне парни вообще противны. Они грязные.
   -Да ладно. Придумала тоже. Мы чаще вас моемся.
   -Я не об этом. И еще мне нравится моя одноклассница. Только ты смотри, никому.
   Я поднял глаза от своей чашки.
   -Она красивая?
   -Кто?
   -Одноклассница.
   -Знаешь, я не знаю. Она мне просто нравится. Она добрая. Спортом занимается. Наверное, да, все-таки красивая.
   -Она твоя подруга?
   -Да. Мы с седьмого класса дружим. Как думаешь, может такое быть?
   -Ну-у, - я запустил руку в пакет с печеньем, - Все может быть. Почему бы и нет. Вот я, например, гей, - пошутил я.
   -Я знаю.
   Я остановился, не донеся печенье, с открытым ртом.
   -Что? Ну ни хрена б себе! Что ты можешь знать?
   -Кость, я тебя видела с соседом.
   -Каким соседом?
   -Ну, он еще жил раньше над нами. Высокий такой дяденька. Да ты не парься, мама папа не знают. Вы просто в машине в его вместе ехали, но это видно, если присмотреться.
   Я поставил чашку на стол. Дошутился, мать твою. Все все про меня знают, даже лучше меня самого.
   -Откуда это в тебе столько опыта?
   -Это не опыт, а женская интуиция. Это просто. Еще и Саша...
   -Что Саша?
   -В больнице, когда ты был в реанимации. Он так плакал. Просто сидел и плакал. Даже рыдал. Я тогда, пока мамы рядом не было, подошла к нему. Мы вообще-то не очень ладили, но я хотела его успокоить, а он взял и все рассказал. Как он познакомился, и узнал тебя. Как ты помогал ему во всем, ну и прочее. Знаешь, было видно. Хоть он ничего и не говорил. Он так переживал, что я догадалась. Но ты же с ним не хочешь быть?
   - Не знаю, - растерянно ответил я.
   -Вот и я не знаю. Что же это, любовь? И что считать нормальным?
   -Не парься по этому поводу, - сказал я ей. -Чем больше думаешь о таких вещах, тем непонятнее становится. Тебе всего-то пятнадцать, а ты уже лепишь на себя какое-то клеймо. И на меня не смотри. То, что со мной происходит последние лет семь - это вообще ненормально.
   -С тех пор как твоя мама...
   -Ага.
   Мы молча допили чай. Потом Лерка выглянула в окно.
   -Костя, давай выйдем на улицу, - сказала она, не глядя на меня, и застыла, ожидая ответа.
   Я смотрел на ее макушку.
   -Что, считаешь меня психом?
   -Нет, - она повернулась ко мне.
   -Думаешь, я боюсь выходить на улицу, после того, как меня избили?
   Глаза ее выдавали, она именно так и думала. Но все-таки упрямо повторила:
   -Нет, конечно, что ты? Просто погода хорошая стоит, весна ведь.
   -Врешь ты все. Ну, ладно, пойдем. Только я сейчас переоденусь.
  
   После маленькой квартиры, в которой я безвылазно просидел весь март и половину апреля, двор показался мне просто огромным. Сновали, торопились по своим делам, прохожие. На карнизах топтались, ворковали и хлопали крыльями, голуби. Пахло землей, бензином, плесенью и табаком. Под ногами была грязь. Мы с Леркой стояли, и наслаждались теплом, подставив к небу носы.
  
   7.
   Мои дела, как оказалось, шли хорошо. Правда, с работы меня уволили, но это было неважно, такой работы в нашем городе хоть пруд пруди.
   Зато Саша сумел достучаться до нашего декана, этого делового, неприступного и принципиального типа. Уж, не знаю, что он там ему наплел, но меня не исключили за прогулы, и не сданные вовремя работы, допустили до сессии. Я узнал эту радостную новость лично, когда посетил университет.
   Оказалось, что Саша подходил к каждому моему преподавателю и объяснял, что со мной случилось несчастье. Благодаря, ему, об этом теперь знали все, и многие удивлялись, увидев меня живого и здорового. Они-то думали, что я до сих пор в коме, или прикован к инвалидному креслу, и теперь, вообще, неизвестно когда появлюсь.
   К летней сессии, я должен был сдать гиганскую кучу хвостов. Я взял задания и поплелся домой, склоняясь под их тяжестью.
   Придя домой, я схватился за голову. Нужно было искать работу, писать курсовые, решать задачки, я должен был прочесть целую гору книг. Да еще и практика. Я понятия не имел, где и как ее проходить в этом году. Ломая над всем этим голову, я услышал стук в дверь. Как всегда, вовремя.
   -"Если это приехал Андрей, то я точно свихнусь. Прикинусь дурачком, пусть кто-нибудь вместо меня все это расхлебывает." - решил про себя я.
   За порогом стоял Саша. Одетый легко, по весеннему. Коротко подстриженный. Какой-то весь обновленный. Он быстро схватился ладонью за косяк, будто боялся, что я захлопну дверь перед его носом.
   Я мрачно оглядел его с головы до ног. Он пялился в ответ своими серыми глазищами. Как совенок.
   -Ну, проходи, раз пришел. - Бросил я, и снова побрел к своим талмудам.
   Он быстро разулся и робко, бесшумно, последовал за мной.
   -Костя...Мне сегодня сказали, что видели тебя в универе...Я сразу к тебе...
   -Да с чего бы это? Разве я там учусь? Им, наверное, показалось, - проворчал я, стоя к нему спиной. Вел я себя, просто, как старый дед.
   -Можно я сяду? - спросил он.
   -Что ты спрашиваешь разрешения, совсем уже долбанулся? Нужно тебе, так молча садись. И вообще, я занят. Говори, зачем пришел?
   Я спиной чувствовал его взгляд. Еще немного, и мои лопатки воспламенятся. Я обернулся к нему, и, прислонившись к подоконнику, скрестил руки на груди.
   -Костя, я тебя вообще не узнаю, - заворожено пробормотал он, пялясь на меня. -Тебе срочно нужно подстричься. Что это еще за хиппи? Ты похож на Артемона.
   -Чего?? Тебе-то какое дело до моих волос?
   -Мне не нравится.
   -И что?
   - Сходи, подстригись.
   -Счас. Бегу и спотыкаюсь. - протянул я. -Ты чего вообще приперся? Ради того, чтобы это сказать?
   -Нет. - Саша улыбнулся. -У меня есть для тебя сюрприз. Классный! Тебе очень, очень понравиться. Я все продумал, это будет здорово!
   Я покачал головой.
   -Серьезно. Это то, о чем ты всегда мечтал, - добавил он.
   -Да ты что? Не припомню, чтобы я делился с тобою своими мечтами. Обычно это ты все мне рассказывал, не давая слова вставить.
   Саша поднялся и подошел ко мне.
   - Ты даже представить себе не можешь, насколько тебе понравиться то, что я придумал. Только не сердись. Я тебе все подробно объясню, и ты сам все поймешь. Слушай, я так соскучился...
   Саша протянул руку, и я нахмурился.
   -Только попробуй тронуть меня, вылетишь в окно.
   -Да почему?
   -Да по кочану! Довольствуйся тем, что я тебя впустил! И этого не стоило делать, ты тут же начинаешь лезть ко мне. Разве так сложно просто посидеть на месте? Ты просто придурок озабоченный.
   -Чего ты разорался? - спросил он, пятясь обратно на кресло.
   -Я же псих. Ты разве не знал? Давай, выкладывай свой сюрприз, и вали домой. У меня столько дел накопилось, что каждая минута на счету.
   Саша внимательно смотрел на меня.
   -Костик. Ты странно себя ведешь. Ты не злишься на самом деле, а только притворяешься.
   -Нет, я злюсь, - сказал я. -Ты лишил меня любимой девушки, и я этого не забуду. Я всегда буду зол на тебя из-за этого.
   - Вот блин, тоже мне, горе! - неожиданно воскликнул он. - Да где она была, эта твоя девушка?! Пока ты валялся в больнице, она улетела куда-то отдыхать! Это нормально? Вот и вся ваша любовь-морковь. Кто вообще так любит? Это девушка... она только была в твоем воображении. Она же обычная стерва, у которой отобрали игрушку. Отравилась и тут же позвонила маме. Умница просто! И, чтобы отвлечь, любимые предки тут же отправили ее отдыхать.
   -Саша. - я серьезно посмотрел на него. -Что ты несешь? Ты соображаешь, вообще, что ты несешь?
   -Я вот чего не пойму, Костя. На хрена она тебе сдалась? Хочешь всю жизнь быть под каблуком у какой-то стервозной бабы?! Думаешь это пра-авильно. Все, как у людей, да? Хочешь быть как все, слиться с толпой. Боишься быть каким-то особенным?
   Я, честно говоря, не знал, что ему ответить. Поэтому молчал. Саша тоже замолчал. Потом потер нос и произнес:
   -Прости. Ругаемся с тобой, как дураки. Я же не за этим пришел.
   -Сам ты дурак. Э-эх... Ладно, проехали. Хватит уже выяснять отношения. Хочешь чаю?
   -Да.
   Я готовил на кухне чай. Саша сидел рядом, и следил за мной взглядом.
   -Как твоя рука?
   -Нормально. Функционирует, как прежде.
   -А голова не болит?
   -Не болит. Саша... - я уперся бедром в столик, и зазывно улыбнулся, глядя на него. - Ты ж мой заботливый.
   -Ну тебя. - он отвел взгляд. - Ты вообще так изменился. Сижу вот, смотрю...как будто другой человек передо мной. И очки, и волосы эти, и стиль общения, и фигура, все другое. Так странно.
   -Тебе с лимоном чай?
   Я шарил в холодильнике.
   -Ага.
   -Нет лимона, Саш...
   -Чо предлагал тогда...
   Я засмеялся, ухватившись за дверцу. Мне было почему-то так легко и весело сейчас. Сашка тоже прыснул.
  
   -Как твой бизнес? Клиенты есть?
   -Нет пока, - ответил он, грызя карамельку. -Но будут. Я дам рекламу в пару газет и на сайтах. Думаю, пойдет дело.
   - Ясно. А учеба как?
   -Нормально. Учиться там - не фиг делать. Я уже о практике летней договорился с местным каналом. Правда, тему репортажа, скорее всего, самому придется искать. Но это ничего, там разберемся. Мне вообще-то, больше снимать нравиться. Но, думаю, и в кадре смогу неплохо держаться, главное, не заикаться. Ты, вообще, как в воду глядел, когда отправил меня на журфак.
   -Я тебя не отправлял, ты сам решил.
   -Ну, направил. Я же глупый был тогда. Сам ничего не решал за себя, все папа делал.
   -А сейчас ты, типа поумнел.
   -Ага. - Он откинулся на спинку стула. - Костик, так хорошо у тебя, уютно. Не хочется уходить. И обои другие. Когда ты успел?
   -Да, было время... А ты не подлизывайся, на ночь я тебя не оставлю. Даже не мечтай.
   -Поди, поживи в общаге. Там тараканы бегают с лошадь.
   -Ничего, не утянут.
   Саша улыбнулся.
   Он повзрослел. Сейчас, бросив на него короткий взгляд, я это заметил. Белобрысый ежик на голове был ему к лицу. Да и взгляд стал серьезнее, не такой рассеянный, как раньше. Он, по прежнему, предпочитал спортивного вида одежду. Из-под джинсов торчали его ноги в белых носках.
   -Что у тебя за сюрприз, может, расскажешь? - спросил его я.- Ты же за этим пришел.
   -Расскажу. Только ты не психуй сразу. Подумай серьезно над этим, ладно. Это важно.
   -Ты меня замуж, что ли, хочешь взять? - пошутил я.
   Он как-то ухмыльнулся.
   -Костя, что ни говори, но шутки твои наводят на определенные мысли. А потом еще сам же и ругаешься.
   -Да, согласен, это тупо, - признался я.
   -Так вот, слушай, что я придумал. Точнее, это придумал ты....
  
   У меня зазвонил телефон.
  
   Я достал его из кармана брюк. Звонила Настя.
   -Саша, я отвечу, посиди тут немного, ладно?
   Я выскочил из кухни. Как жаль, что у меня нет лоджии. Я подошел к окну и ответил.
   -Костя, это я.
   Такой знакомый, тихий голос. Как давно я ее не слышал.
   -Привет.
   Молчание в трубке.
   -Как дела? - спросил я.
   -Хорошо, а у тебя?
   -Тоже.
   Снова молчание. Она вздохнула.
   -Костя, я так...в общем давай встретимся, что ли? Ты как?
   -Где? - снова спросил я.
   -Ну-у. Только не кафе. Давай у тебя. Или у меня. Ты как хочешь?
   -Где тебе удобнее?
   -Да все равно. Давай у тебя. - предложила она.
   -Хорошо. Когда ты приедешь?
   -Давай завтра. Около часа. Нормально?
   -Да, буду ждать.
   -Хорошо. До встречи.
   Я посмотрел на телефон. Она отключилась. Я потрогал руками свои волосы. Нужно срочно сходить подстричься.
   Я вернулся и сел за столик. Саша молча смотрел на меня. Я тоже молчал, уставившись в пол.
   -Что, Настя позвонила, да? - как-то вяло спросил он.
   -Да. Хочет встретиться.
   -Все ясно.
   Он поднялся. Я следил за ним взглядом. Лицо у него как-то посерело, глаза потухли. Неужели из-за этого? Мне не верилось. Он что, до сих пор еще не переболел своей дурацкой тягой ко мне? Такой же псих, как Андрей. Везет же мне на таких людей.
   -Саш, да ладно тебе. Садись обратно. Хватит уже страдать фигней.
   -Да пошел ты! - внезапно проорал он. - Издеваешься, что ли? Зверюга ты, Костя! Вот ты кто!
   Он ушел, хлопнув дверью. Я сидел, опустив голову, и глядя на свои ноги. Он, что, серьезно на что-то рассчитывал? А почему нет? Полтора месяца проторчал под моими окнами. Даже не верится. Однако же, легко сдался. Я просто не мог воспринимать его всерьез.
  
   Не могу сказать, что я волновался. Я ждал ее, поглядывая на часы, и занимаясь своими делами. Все, как обычно.
   Она немножко опоздала. Вошла на тонких каблуках, принесла с собой уличную свежесть и запах духов. Летящие волосы, блестящие украшения. Она не изменилась, да и не так уж много времени прошло.
   -Ого! А почему ты в очках? - удивилась она. -Тебя вообще не узнать.
   - Проходи. Давай пальто повешу.
   Я спокойно ухаживал за ней. Как обычно.
   Мы расположились у меня в комнате. На диване, где когда-то спали вместе. Сидели чинно, с прямыми спинами, на расстоянии метра. Я, конечно, навел порядок, распахнул окно, поэтому было прохладно.
   -Так что с глазами? - повторила она.
   -Головой ударился, - ответил я.
   -Так сильно?!
   -Да. Лежал в больнице.
   -Ничего себе! Как ты умудрился? Когда это случилось?
   -Тогда, когда ты травилась, - спокойно сказал я.
   Настя густо покраснела и замолчала. Я ее рассматривал. Вот теперь-то все и узнаю, а то уже всю голову сломал, какого хрена она это сделала.
   -Не напоминай, пожалуйста. Такая глупость. - она нервничала и теребила колечко на указательном пальце
   -Да уж, действительно, ничего умного.
   - Не знаю, что на меня тогда нашло. Я и выпила то, всего ничего, так горстку какой-то ерунды. Даже записку никакую не писала.
   -Ты из-за Саши? Когда он выперся к тебе в полотенце? Или что-то другое? - спросил я.
   - Да уж, Саша... Это был ужас. Он еще стоял такой, глаза стеклянные. "Уходи. Он мой". - Настя передернула плечами. - Я даже не поняла вначале, просто испугалась его. Потом на улицу выскочила, и до меня дошло. Ну а дальше... , из-за всего, скажем так. Скорее из-за твоих слов, тогда в кафе. Я поняла, что ты меня бросил на самом деле. Я тогда сильно обидела тебя?
   Я кивнул.
   -Мне вдруг стало все равно, что и с кем у тебя было. Представила, что больше не буду видеть тебя, и принципы испарились. Вспоминала наш разговор, весь до последнего жеста. Ты ведь скрипя сердцем, все рассказывал. Слушать тебя было страшно, я и не могла представить, что такое бывает в реальной жизни. Да. А ты вообще, выглядел всегда таким невинным, что даже не верилось, что это произошло с тобой. - она вздохнула. -Ты прав. Я как в оранжерее выросла. Родители всегда нас с сестрой от всего оберегали, на всем готовом вырастили. Квартиры, машины купили. Сестра до двадцати семи лет женихов перебирала, все искала идеального. Нашла. Алкоголик и садист оказался. Ну, а я, глядя на нее, боялась тоже вляпаться. Вот и набросилась на тебя из-за той истории. Ведь я считала тебя идеалом.
   Она подняла на меня глаза. Грустные, большие.
   -Костя, ты мне скажи, как мы теперь будем? Ты, я, Саша?
   Я молчал. Было слышно, как на кухне из крана капает вода. Хотелось добавить - И Андрей.
   -Понятно, - произнесла она. - Он все-таки добился своего.
   -О чем ты? - спросил я.
   -Саша. Влюбленный в тебя по уши. Не дающий прохода. Было у вас что-то? Бли-ин! Самой не верится, что так спокойно об этом спрашиваю, - она снова передернула плечами, как будто ей было жутко неуютно.
   -Не надо меня допрашивать, - ответил я.
   -Отлично! Ты, Костя, подумай сначала, чего ты хочешь, ладно? Кем ты хочешь быть, мальчиком или девочкой?
   -А ты чего хочешь? - перебил ее я. - Чтобы я был с тобой?
   Она застыла, глядя перед собой. Молчала.
   -То-то же.
   Настя повернулась ко мне.
   -Я хочу быть с тобой. А ты?
   Вопрос застал меня врасплох. И она это мигом поняла.
   -Что? Два месяца и все? Уже забыл меня? На кого-то другого переключился?
   Я покачал головой.
   -Дело не в этом. Знаешь, я все думал о том, будешь ли ты счастлива со мной?
   -А почему нет? - искренне удивилась она.
   -Ну, хотя бы потому, что после всего, что было, ты уже не сможешь смотреть на меня прежними глазами. Или, ты думаешь, что со временем все забудется? Мне так не кажется. Ведь я оказался совсем не таким, как ты себе представляла.
   -И что? Всякое ведь бывает...
   -Это просто-напросто может отравить всю нашу жизнь. Будет повод для взаимных упреков, ведь ссор все равно не избежать.
   - Ясно. Ты хочешь сказать, что при всяком удобном случае, я буду тыкать тебе твоим прошлым?
   -Не совсем.
   -Тогда что? Я тебя вообще не понимаю, Костя.
   Она развернулась ко мне и сцепила руки. Я потер ладонью свой лоб.
   -Настя. Понимаешь, нам с тобой всегда было вместе легко. Так ведь? Это была первая неприятность, которая с нами случилась. Но в жизни столько всего...она не безоблачна. Нужно взаимное уважение и доверие. А иначе отношения ничего не стоят, и нет смысла за них цепляться.
   -Ты даешь мне отставку?
   -Да нет же. Я не это хочу сказать.
   Я не знал, как донести до нее свою мысль и не обидеть при этом. Она молчала, смотрела на меня, и ждала.
   -Я мужчина, что бы там со мной ни было, и всегда буду им оставаться. - сказал я. - А это значит, что командовать собой я не позволю. Я буду строить свою жизнь так, как сам того хочу. Мной не получится управлять. Я не буду пользоваться помощью твоих родителей, какой бы она не была, и возможно, пройдут годы, пока я смогу обеспечить тебе тот уровень жизни, к которому ты привыкла. Я буду учиться, возможно, уеду из этого города. Я не стремлюсь к большим деньгам, у меня другие интересы. Понимаешь?
   -Ты хочешь жить, как тебе удобно?
   -Именно.
   -То есть, семья тебе не нужна? Ты не хочешь напрягаться и будешь думать только о собственном благополучии?
   -Нет, ты не правильно меня поняла. - Я вздохнул. - Я хотел сказать, что если кто-нибудь когда-нибудь захочет быть со мной, то этот человек должен будет принимать мои правила игры. Вот и все.
   Настя не понимала меня. Я же устал от этого разговора. Она загоняла меня в рамки, ставила на мне клеймо, а я этого теперь не хотел. Я теперь часто вспоминал тот вечер, когда меня едва не убили. Повернись та собака не в ту сторону, подуй ветер не туда, и меня уже не было бы сейчас на этом диване. Я довольно намучился, и теперь хотел жить так, как хочу. Я смотрел на Настю, и понимал, что она хочет другого. И заслуживает той жизни, которая для нее является нормальной. А мне не хотелось тратить свою жизнь на постройку дворца, как у ее родителей. И я сомневался, что она это поймет и примет.
   -Костя, я беру тайм аут. Мне нужно подумать. Я позвоню тебе, хорошо.
  
   8.
   Конец апреля и май я посвятил учебе и различного рода подработкам. Я снова вошел в привычную колею, успел поработать и официантом в недавно открывшемся кафе, и ночным сторожем на стройке, потом переквалифицировался в курьеры. Лишь бы работа не мешала мне нормально сдать сессию.
   В середине мая наконец-то началось настоящее тепло. Высохли все лужи. Полезла травка. На черемухах, что росли у соседнего дома, за одну ночь распустились листочки. Каждое утро меня, спешащего по делам, встречало яркое красно-оранжевое солнышко. Оно весело выскакивало над девятиэтажками, и освещало улицы, раскрашивало дома.
   Я снова полюбил красивую одежду, и поскольку мне теперь до конца дней предстояло смотреть на мир сквозь очки, я не поскупился и заказал себе еще одну пару. Необыкновенно сильные и модные. На улице на меня оборачивались. Мне это нравилось.
  
   Я съездил на пару дней к бабушке, помог на огороде, поправил покосившийся за зиму забор. Бабушка была бесконечно рада, и гордо шагая по деревне, каждому встречному сообщала о том, какой я распрекрасный внук.
   В деревне воздух нес такие весенние запахи, что у меня сносило крышу. Это было так упоительно свежо, чисто, красиво. Я спускался днем к реке. Цвела молодая верба, на тонких ивовых веточках зеленели остренькие листья. Распустилась желтым мать-и-мачеха, сквозь сухую прошлогоднюю траву пробивались голубые пролестки. Вода журчала и блестела на солнце. Хотелось бежать по полю и орать от радости. Никогда еще я не был так свободен от всего на свете, и никогда мне еще так легко не дышалось.
   В минуты отдыха, я сидел на краю оврага, за нашим сараем. Когда-то мы со Славкой катались на санках по этому склону. Как будто вчера. Сейчас там зеленела, пробивалась молодая трава. А я стал на полметра выше от того, прежнего себя.
   Почти все мои приятели поразъехались кто куда, но я и без них не скучал. Работы было выше крыши. Свой двадцать первый день рождения я отметил вместе с бабушкой.
   Мы испекли торт и накрыли стол в веранде. Бабушка подарила мне толстенный вязаный свитер, над которым корпела всю зиму. Я обещал ей приехать в середине лета и помочь с побелкой дома.
  
   Я вернулся домой. Бегал за преподавателями, сдавая хвосты. Настя мне иногда звонила, но я все время был по горло занят. Мы почти не встречались, так пару раз пересеклись в коридоре универа. У нее тоже начались экзамены.
   Саша вообще пропал. Это было на него так не похоже, что я решил позвонить ему сам.
   Ответил он не сразу. Голос у него был какой-то запыхавшийся.
   -Костя, привет. Я сейчас на работе, бегаю тут за молодыми, давай перезвоню тебе попозже?
   -Хорошо.
   Вечером он неожиданно заявился ко мне домой. Влетел, и с порога сунул в руки маленькую коробку.
   -Это тебе. С днюхой тебя! Я помню, девятнадцатого мая.
   -Спасибо.
   Мне было приятно.
   Саша был голодный, и я стал соображать, чем бы его накормить. Он стоял у окна и без умолку болтал о своей работе. Дело у него начало продвигаться. Он, как оказалось, не сидел на месте и за три недели уже успел снять и смонтировать два свадебных ролика.
   -Странно, разве в мае женятся? Говорят, что маяться всю жизнь придется, - сказал я.
   -Еще как женятся. Погода-то какая стоит! Одна пара торжество на природе организовала, на берегу Дона. Вечером фонари бумажные зажгли, музыка живая, закат. Красотища необыкновенная! И никто не перепился. Культурные люди.
   -Что ж за свадьба такая, без пьянки и драки?
   -Нормальная свадьба. Даже очень.
   Я готовил омлет. Поглядывая, чтобы он не пригорел.
   -Кость, а ты чего подарок не открыл? - Саша придвинул ко мне коробочку, которую я оставил на столе.
   -А можно?
   -Открывай, давай. Что ты как не родной.
   Саша улыбался, глядя на меня. Я развернул золотистую обертку. Под ней была белая пластиковая коробка. В коробке, на мягкой коричневой бархатной ткани, лежали наручные часы. Увидев марку, я ужаснулся.
   -Ты что, сдурел! Сколько это стоит?
   -Давай, надевай.
   -Не буду. Нельзя такое дарить.
   -Тебе можно. Не обижай меня. Это от всего сердца.
   Саша взял часы, и быстро надел на мое запястье. Щелкнул замочком.
   -Как раз браслет. Я угадал. У тебя руки тонкие. Сто лет будут идти, только заводить не забывай.
   -Ну, ты даешь.
   Я только покачал головой. Выключил плиту.
   -Садись, будем ужинать.
  
   Саша уплетал омлет и не сводил с меня смеющихся, радостных глаз. Пялился так, что у меня кусок в горло не лез.
   -Ну, что ты? - не выдержал, я и положил вилку.
   Он улыбнулся.
   -Я так рад, что ты позвонил мне. Четыре недели ждал.
   - С ума сойти. Позвонил бы сам, разве это так сложно?
   -Нет. Я решил загадать, позвонишь ты, или нет. Я так обрадовался, ты даже не представляешь. Я скучал. И хорошо, что ты подстригся, как раньше. Так тебе гораздо лучше.
   Я только усмехнулся.
   Мы доели в молчании.
   -Кофе будешь?
   -Ага. Костя... -он замялся.
   -Ну что, говори.
   Я налаживал кофеварку, стоя к нему спиной.
   -Ты снова с Настей? Вы встречаетесь, да? Только не злись.
   -Нет, - ответил я.
   -Как нет? - быстро спросил он. - Что, расстались?
   -Не знаю пока. У нее сессия, она вся в учебе. Взяли, что называется тайм аут. Это ее выражение.
   -А ты?
   -А что я? Я тоже учусь. Дальше видно будет.
   Я включил кофеварку, и повернулся к Саше.
   Он смотрел на меня глазами бешеной белки. Лицо напряженное, весь на стреме. Потом, вдруг, резко поднялся, и подошел ко мне. Притянул к себе и крепко меня прижал, обхватив за плечи. От его волос пахло шампунем, а от него немножко потом. На улице было жарко. Я замер, даже дыхание задержал. Во дает, а. Сколько времени уже прошло, а он все о своем.
   -Костя. Ты простил меня? - спросил он.
   -О чем ты? - не понял я.
   -Ты был на меня обижен. Сердился и ругался. Прогонял. Сейчас ты другой. Я это чувствую.
   -Саша, мне не за что тебя прощать. Ты ни в чем не виноват передо мной. Все что я говорил, это глупости. Так что забудь. Это все уже давно прошло.
   -Костя.
   Он все меня не отпускал. Я держался из последних сил. От него было тепло, он буквально заражал меня своей страстью. Такой молодой. Я не хотел портить его едва начавшуюся жизнь. Ведь он отличный парень. А я нет. Я как раз, наоборот, испорченный и совершенно без морали. Теперь уже я это знал.
   Саша поднял голову, и заглянул мне в глаза. Снизу вверх. Взгляд у него был ясный, глаза серьезные и умные. В них светилось то, что я уже когда-то видел. Любовь ли? Я поднял брови.
   -Все классно. Не волнуйся, мальчик.
   Я взял его за подбородок и медленно приблизился к губам. Зачем мучиться самому, и мучить его. Значит, так надо. Пусть он меня получит, если так сильно хочет. Наиграется и все пройдет. Переболеет.
   Он двинулся мне навстречу. Поцелуй вышел безумным. Грубым и жадным. Мы задели кухонный стол, зазвенела посуда. Даже не обратили внимания.
   Саша был уже гораздо увереннее, по сравнению с прошлым разом. Не стеснялся. Обнимал и гладил меня, руки его быстро скользили вверх и вниз по всему моему телу. Он стал задирать мою футболку, полез в джинсы.
   Я схватил его за волосы на затылке, и резко дернул. Он только смотрел мне в глаза. Нагло и самоуверенно. Я усмехнулся.
   -Ну, держись.
   Я резко толкнул его в сторону своей спальни.
  
   Я проснулся и выполз из постели. Окно было распахнуто. Я высунулся по пояс и глубоко вздохнул. На улице было тихо и пустынно. Ни души. На деревьях ни один листочек не шевелился. Была глубокая ночь и все спали.
   Саша получил то, чего желал. Я не любил с мужчинами нежностей, и был грубоват. Да, нет, не то слово. Я был как настоящий садист. Как бы он завтра не раскаялся в том, чего добился. Я уже дошел до ручки, поэтому и его выжал по полной. Я, тогда, кажется, кричал. Саша, наоборот, молчал, сцепив зубы. Но это было лучшее, из всего того, что происходило со мной. Я был совершенно от всего свободен. И от предрассудков, и от какой бы то ни было морали, в том числе. Просто делал то, что мне хотелось, не нагружая свой мозг. Саша был сильнее меня, но ему пришлось подчиниться. Никто больше не положит меня на лопатки. Тем более, что для меня в этом нет никакого удовольствия. Я сам его вел. Если я настолько ему нужен, пусть подчиняется. Нет - до свидания.
   Он вначале таял от одного моего прикосновения, подчинялся жесту. Мне это нравилось. Я и впредь буду делать с ним, что захочу. Пусть только пикнет. Он не посмел сопротивляться. Но явно не ожидал такого. На полу, безо всякой защиты. Резко. Пальцы - как железные. Ногтями до крови в бедра. И дыхание через раз. Не хватает воздуха. Саша носом в пол, гримаса боли. Я только давлю на его затылок рукой. Как Андрей со мной когда-то. Я разве что не отыгрываюсь на Саше. Сам не знаю, почему во мне столько злости. Хватаю его, переворачиваю. Он закусил губу, но держится. Становится жаль его. Наклоняюсь, целую, лаская языком, жалею. Ползу, опускаюсь ниже. Он запускает руки в мою шевелюру, подается навстречу, дрожит. Тебе хорошо? Я умею долго-долго держать на крючке. Довожу до состояния, когда у него из груди раздаются всхлипы. Ну, лети, черт с тобой. Отпускаю.
   После всего этого Саша прижимается к моей ноге и молчит. Получил? Доволен?
   Мы ложимся спать.
   На часах четыре часа ночи. Часы это все, что на мне осталось. Я аккуратно снял их и положил на стол. Вот ведь поганец, все-таки окольцевал. Я улыбнулся, и нырнул обратно в тепло, стараясь не разбудить Сашу.
  
   Утром он что-то готовил на кухне. Умытый, свежий и чистый. Донельзя бодрый. Странно. Я кое-как поднялся и, обернувшись простыней, приполз к нему. Застыл в дверях.
   -Вообще-то это ты у меня в гостях. Я должен ухаживать за тобой, - сказал я.
   Саша, улыбаясь, обернулся ко мне.
   -Проснулся, Костя. Я тебя разбудил? Извини. Мне на пару надо идти, вот я и спешу. А ты иди, поспи еще, если хочешь.
   -Нет. - Я потянулся, упершись вытянутыми руками в дверной проем. - Надо вставать. У меня тоже дела.
   Саша не отводил взгляд. Смотрел на меня, как прежде. Мне стало немного стыдно перед ним. Какого хрена я вчера так озверел?
   -Я бы хотел остаться сегодня с тобой. А? Костя, может, никуда не пойдем? Весь день вместе...Давай, проведем весь день дома. Так классно будет.
   -Что за дурацкие мысли? - возмутился я. - Ты как дитя рассуждаешь. Будем сидеть, и пялиться друг на друга? Вечером ведь увидимся. Ты приходи...
   Я быстро развернулся и пошел в ванную. Я знал, какими глазами он сейчас смотрит мне в спину. Я не хотел, чтобы он видел, как я улыбаюсь. Кто-то из нас должен быть старше и хоть немного серьезнее.
  
  
   PS.
   Мы зашли в пару магазинов. Я купил себе белые брюки и светло-зеленую рубашку с коротким рукавом. Бежевые сандалики. Мне хватит. Саша выбрал шорты, джинсы, две бейсболки и штук десять разных футболок.
   -Сам говорил, что лишнего брать не будем, - упрекнул я его.
   -Да я потею все время. Жарко ведь.
   Он намертво вцепился в свое барахло.
   -Ладно, пойдем уже.
   Мы сели в машину и двинули домой. Жарко. Печет солнце, удушливая волна поднимается от асфальта. Хоть на улицу не выходи. Мы молчали. Саша включил кондиционер. Выпили всю минералку.
   Дома, посреди комнаты, на полу, куча вещей. Обходим их, что-то еще докидываем. Завтра выезжать, а еще ничего не собрано. Я нервничаю, но лежу, развалившись на диване, не в силах подняться. Не люблю я такую духоту. Саша готовит обед.
   -Костя, иди сюда!
   -Чего тебе? - ору в ответ.
   -Хочу, чтобы ты был рядом.
   -Да иди ты...
   Он приходит сам, хватает меня за ноги. Тащит. Я лениво отбрыкиваюсь.
   -Ну, Костя...
   -Блин! - Поднимаюсь, иду в душ. Может, хоть там станет полегче. Саша скребется в дверь.
   -Саш, обед горит!
   -Мать его!
   Он несется на кухню. Горелое, я есть не буду, пусть что хочет, то и делает.
  
   Я толкаю его на диван. Он еще не привык к моим повадкам. Ненавижу, когда меня гладят, как будто щекотят.
   -У тебя, что сил нет? Что ты как дохлый?
   -А вдруг тебе не понравится.
   -Не понравится, дам тебе по уху. Тогда узнаешь.
   -Костик, а ты садюга, ты знаешь?
   -А ты не миндальничай. Я же не барышня.
   Наклоняюсь над ним. Он смотрит с восторгом и страхом.
   -Не знал, что ты такой. Даже не представлял. С ума сойти.
   -Что, не нравится?
   -Нравится, - выдыхает он.
   Жарко. А с моих волос капает холодная вода. Прямо на Сашин живот. Мало того, я наклоняюсь еще ниже, и опускаю свои мокрые волосы на его кожу. Он вздрагивает, но все терпит. Молчит. Вцепился в диван, так что руки свело. Я осторожно тяну их на себя.
   -Замучил тебя?
   -Нет.
   Он часто дышит. Он еще не знает, с кем связался. У меня были хорошие учителя.
   -Я хочу услышать твой голос.
   Сашка выгибается и хватает меня за плечи. Ну? Кричи, мой мальчик.
  
   Рано. Пять утра. Прохладно и свежо. Рассвело. Небо нежное, розово-голубое. Легкие невесомые облачка над нами. Круглые, похожи на зефир. Город только просыпается. Мы забрасываем в багажник сумки.
   -Воду взял?
   -Ага.
   -Фрукты где?
   -Тут, в сумке.
   -Карта?
   -В багажнике.
   Я перебираю в памяти все, что мы хотели взять с собой. Вроде бы все на месте. Квартира закрыта, газ и вода перекрыты. Саша отчаянно зевает, держась за дверь машины.
   -Давай ключи.
   Он послушно отдает, садится на пассажирское сиденье. На нем шорты до колен, сандалии и белая майка. Он крепкий малый. Я по сравнению с ним, тоньше и стройнее. Люблю смотреть на его сильные руки и плоский живот, обтянутый тонкой тканью.
   Сажусь за руль, настраиваю под себя зеркало заднего вида. Мы немного сидим молча, потом одновременно поворачиваем головы, и смотрим друг на друга.
   -Ну. Удачи нам на дорогах.
   -Да. Поехали, - он улыбается мне.
   Я завожу двигатель. Мы отправляемся в путь. Быстро выезжаем из города, и, набирая скорость, несемся вперед. Дорогу я пока еще знаю, но скоро мне придется тормошить Сашу. У меня сладко замирает сердце. Нас ждут неизведанные горы, теплое море, старинные города и потухшие вулканы, можжевеловые рощи, скалы, уединенные дикие пляжи, рыбалка, терпкое вино, и много чего другого. Мне даже не верится. От предвкушения немного потряхивает. Скорей бы.
   -Саш, ты поспи пока.
   -Ладно.
   Он послушно склоняет голову набок и закрывает глаза. Я негромко включаю музыку и улыбаюсь своим мыслям. Улыбаюсь дремлющему Саше.
   Он заметил, и запомнил карту, когда-то висевшую над моей кроватью. Там я расчертил зеленым маркером путь, который хотел бы проделать. Не очень далеко, но так интересно, ведь я почти..., да нет, я совсем еще ничего не видел. Саша во что бы то ни стало, решил осуществить мою мечту. Все так просто.
   Я выключил свой телефон, когда звонил Андрей. Я буду с тем, кто в данный момент сильнее любит меня. Я хочу, чтобы меня любили, я это заслужил.
   Неважно, сколько это продлиться и что будет потом. Нам с Сашей так хорошо сейчас.
  
   Конец.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"