Устоев Подрыв : другие произведения.

Робот который не переваривал кожаных ублюдков

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Это - дарк! Повторяю для невнимательных - это Америка мира Фоллаут образца 2077 года. Поэтому данная история не про героев, которые собирает гарем, навыки, сверхспсобности, лут и дроп. Здесь только теряют. Здоровье, части тела, жизни и розовые очки через которые ранее смотрели на реальность.

Робот, который не переваривал кожаных ублюдков

Annotation

[]
     Робот, который не переваривал кожаных ублюдков
     Направленность: Джен
     Автор: Asdfwrip (https://ficbook.net/authors/1882541)
      Фэндом: Fallout: New Vegas, Fallout 3, Fallout 4 (кроссовер)
      Рейтинг: NC-21
      Размер: Макси, 148 страниц
      Кол-во частей: 27
      Статус: закончен
      Метки: Отклонения от канона, Смерть основных персонажей, ООС, Насилие, Нецензурная лексика, Фантастика, Психология, Дарк, AU, Постапокалиптика, Смерть второстепенных персонажей
      Посвящение: Всему бардаку, что твориться в мире :-)
      Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика
      Примечания автора: В фике речь идёт об Америке и Китае мира Фоллаут. Кто это не уловил и начнёт отпускать нелепые комментарии, рискует быть сперва вежливо одёрным, потом невежливо потёртым, а потом и перманентно забаненым :-[
      Описание: Это – дарк! Повторяю для невнимательных – это Америка мира Фоллаут образца 2077 года. Поэтому данная история не про героев, которые собирает гарем, навыки, сверхспсобности, лут и дроп. Здесь только теряют. Здоровье, части тела, жизни и розовые очки через которые ранее смотрели на реальность.

Глава 1

     ***Дисклеймер! Ахтунг! Предупреждение!***
     Это – дарк! Повторяю для невнимательных – это Америка мира Фоллаут образца 2077 года. Поэтому данная история не про героев, которые собирает гарем, навыки, сверхспсобности, лут и дроп. Здесь только теряют. Здоровье, части тела, жизни и розовые очки через которые ранее смотрели на реальность. Тут не будет весёлых шуток. А если вы вдруг обнаружили что-то весёлое, то сдайте это в бюро находок. Автор это не планировал вкладывать в фик. Также будет очень много убийств и жестокости, из-за чего и ставлю NC-21. Плюс будет много объяснений, которые вызовут нешуточное раздражение у неготовой к их восприятию аудитории. Но без этого никак. И не понятна будет причинно-следственная связь во всём произошедшем. Так что, если вы просто пройдёте мимо, я вас осуждать не буду.
     З.Ы. Ах, да, фик уже полностью написан, так что подписывайтесь, не боясь, что он будет заброшен, как большинство работ на фикбуке.
     ***Конец дисклеймера***
     Это было чудесное во всех отношениях время. По улицам ездили автомобили с компактными и абсолютно безопасными реакторами вместо чадящих бензиновых двигателей… На каждом перекрёстке стоял огромный рекламный щит, рекламирующий новый сорт ядер-колы… Умные роботы-дворецкие мыли машины своих хозяев-людей, готовили им ужин, ухаживали за их маленькими детьми, и даже могли поддерживать непринуждённый диалог о том, и о сём…
     А уж, что творилось в секретных научно-исследовательских лабораториях, плохо описывается языком среднестатистических обывателей. Микроэлектронные механические системы… те, которые обыватели почему-то называют нанороботами… успешно брали на себя все функции иммунной системы, и обещали обеспечить как минимум два века полноценной и яркой жизни телам Homo sapiens… Сращивание нервной ткани людей и электронных цепей машин обещало создание киборгов, лишённых людских недостатков… «Обычные» же роботы давно перешагнули некий порог и демонстрировали не только самообучаемость, но и то, чего их создатели и близко не закладывали и не ожидали от них… И что можно было называть не иначе, как «разум»…
     А в некоторых лабораториях, которые нельзя было бы назвать иначе, чем «передним краем науки», материальные объекты левитировали в воздухе под воздействием гравитационных полей, тестовые объекты исчезали из одних камер и молниеносно переносились в другие. И хоть внятных объяснений творившемуся не было даже у тамошних учёных, но все были преисполнены энтузиазма и намерений внедрить найденные эффекты в массовое производство.
     И много ещё чего удивляющего, потрясающего и шокирующего проходило стадию опытных образцов по разным секретным лабораториям. И казалось, что ещё буквально чуть-чуть и всё человечество в едином порыве войдёт в такое состояние, когда по улицам будут ездить ещё более стильные и быстрые ядер-мобили, в магазинах будут продавать ещё более вкусную ядер-колу, а у каждого, даже самого бедного гражданина, будет по два робота-дворецкого… В общем, все войдут в то счастливое состояние, которое футурологи называли «сингулярностью». И всё будут жить долго и счастливо… Да, что там “долго”!? Вообще никто не умрёт!
     Но, увы… Был некий фактор, в силу которого шанс достигнуть сингулярности был равен нулю против бесконечности. И этот фактор назывался «власть предержащие». К тому моменту они, называвшие себя «элитой», «избранными», «настоящей властью» и прочими пафосными эпитетами, считали себя имеющими право властвовать в силу своего рождения. Просто потому, что их дедушки и прадедушки грабили-воровали-убивали, собирая первоначальный капитал «семьи», а их отцы уже получили образование в так называемой «элитной школе». Вообще-то, образование в оных «элитных школах» не особо отличалось от обычных школ, ведь IQ «золотой молодёжи», не отказывающей себе ни в выпивке, ни в лёгких наркотиках, и предпочитающих «отжигать на танцполе», а не проводить время «портя глаза за пыльными книжками в этих нелепых библиотеках»…
     В общем, IQ малолетних ублюдков был удручающе низок даже по сравнению с бедняками, получающими образование в государственных школах. Но выпускникам этого конечно же никто не говорил. Да, и смысла в этом не было. Ведь уши «власть имеющих» слышат только то, что они хотят слышать. А то, чего они не хотят слышать, вызывает у них приступ утробной, животной ненависти, с последующим условно-рефлекторным звонком в отдел наёмных убийц, без услуг которого не обходилась ни одна, так называемая «власть имущая семья».
     И всё, произошедшее в последующие годы, случилось именно так и никак иначе в силу того, что «личинок элиты» учили, как править толпой быдла. И если все прочие предметы в элитной поле можно было прогулять, то тут спуску не давали. Ведь родители следующей генерации «золотой молодёжи» хотели, чтобы их дети были такими же, как и они сами. И среди всех предметов, особняком стоял курс наук по управлению стадом, почему-то мнившим себя «людьми». И там были тысячи рекомендаций на все случаи жизни. Впрочем, все эти «рекомендации» можно свести к одной: «Держи быдло в чёрном теле». То есть не давай оному быдлу хорошего образования. Хорошего, значит – технического. Потому что умник может из мусора, валяющегося на свалке сделать хоть взрывчатку, хоть ядовитый газ, хоть… В общем, много чего…
     Во-вторых, не давать «умникам» разобраться в психологии. Ведь наука психология на самом деле очень проста. А множество умных слов в ней придумали специально для того, чтобы мозги быдла не ухватили одну важную мысль: «Несмотря на то, что «люди» научились носить костюмы, говорить членораздельно, и ездить на работу на своём личном авто, они так и остались обезьянами. И все архетипы поведения в обезьяньей стае довлеют над ними с силой фатальной неизбежности».
     И означает это, что «альфы» бесцеремонно лезут на место вожаков стаи, дабы сношать всех самок в стае, а остальным – кукиш. Дабы всю еду сперва приносили ему, а он бы выбирал себе самое вкусное, а остальным – кукиш. Дабы иметь возможность наброситься и покусать кого-нибудь, кто не оказал оному «альфе» знаков почтения в виде униженно сгорбленных плеч, склонённой шеи, и уткнувшегося в пол взгляда.
     И что в любой стае, как в человеческом коллективе, есть «омеги», читай – трусливые шакалы. Которые всегда поддержат нынешнего «альфу», пока тот силён. И поддержат не за просто так, а за «место у корыта». То есть за право вторым, третьим и так далее взять свой кусок от пойманной добычи. И всегда готовые бросится на одиночного «бету», забывшего поклонится вожаку-альфе. И готовые не просто быстро, а молниеносно присягнуть новому «альфе», когда старый, и «потерявший берега» вожак, нарвётся на молодого, и резкого, как понос, «альфу», который проведёт старику удаление «трахеи без помощи рук». Проще говоря, зубами выгрызет себе власть.
     Есть ещё в обезьяньей стае «беты»… Но о них мало что можно сказать. Вроде бы и с виду крепкие парни, но приглядевшись поближе, видим лишь трусливых слабаков. Слабаков, которые даже в количестве сотни против одного единственного «альфы», не решают оспорить приказы оного. И достаточно одного оскала «альфы», дабы оная толпа бросилась искать еду, дабы принести самое вкусное «альфе». А иначе вожак и его прихлебатели больно покусают. И единственную опасность для «альфы» они могут предоставлять только в том случае, если их напугает что-либо сильнее, чем «альфа», и они, обезумев от страха, случайно затопчут «альфу» в своём паническом беге куда глаза глядят. И на этом тему «бет» можно считать исчерпанной.
     И были ещё некие «гаммы». Которые всегда держались в отдалении от стаи. И которые всегда ходили, держа плечи гордо распрямлёнными. И которые не опускали взгляда. И один внешний вид которых вызывал утробно-нутрянную ненависть «альф» и «омег», густо замешенный на подспудном страхе перед тем, кто не признаёт их власть. Ведь господствовать, то есть унижать, измываться и изгаляться, можно лишь над тем, кто признаёт твою власть. А «гаммы» при виде оскаленного вожака не рычат, и не скалятся в ответ. А молча, но не горбясь, и склоняя головы, не отводя взгляда, и тем более, не показывая спины, медленно отходят. Ведь они, «гаммы» не понимают из-за чего сыр-бор. В их мировоззрении нет такой концепции, как «господство». Да, и страх смерти у них практически отсутствует. А вот любопытства да смекалки в них, в «гаммах», хоть отбавляй.
     И «победившему» в таком «противостоянии», «альфе» только и оставалось, что спрашивать у своих «омег»: «Видали, как я его обратил в позорное бегство?». А те, восторженными повизгиваниями… ведь членораздельную речь в обезьянью стаю завезти забыли… выражали свой восторг и восхищение. И освоение «палки-копалки», «палки-по-башке-давалке», «палки-из-лука-стрелялки», «палки-пулей-стрелялки» не особо изменило многотысячелетний конфликт «альф и омег» с «гаммами».
     Но всё изменилось с появлением «палки-из-кармана-вынималки-и-быстро-стрелялки». И сразу же по всему миру раздалась канонада выстрелов, отправляющих на тот свет, раздувшихся от самомнения «альф», опытным путём выяснивших, что количество тел «омег», которыми они окружили свою «элитную», «избранную», «право имеющую», «властью имущую» особу… В общем, количество «омег» не имеет ни малейшего значения.
     Ведь «гамма», пользующийся в своей жизни концепцией «справедливости», а не концепцией «господства», не планирует путей отхода с места террористического акта, где он либо нашпиговывает свинцом, либо подрывает гранатой очередного власть имущего, который воображал, что он не просто «поймал бога за бороду», а ещё и «поставил мир на четыре кости».
     И только такой же «альфа» может понять всепоглощающий ужас «альф» тех времён. В этом ужасе смешался, во-первых, страх смерти… а умирать в тот момент, когда чувство власти уже опьянило тебя сильнее самого выдержанного вина, и возбудило сильнее самой опытной куртизанки… В общем, умирать «альфы» не хотели просто-таки категорически.
     А во-вторых, в том ужасном ужасе была ещё и нотка страха потери власти. И это делало оный ужас на порядок ужаснее. И «не-альфам» никогда не понять отчего «средней руки начальники», попав в опалу у вышестоящих, и будучи сосланными в ссылку в родное имение, стремительно чахли и отходили в мир иной. Ведь рядом же были и бочки с винами, и горничные, которых можно было трахать с утра и до поздней ночи, и холопы, которых можно было пороть за всякие надуманные провинности? Было, да. Но это всё было не то… По сравнению с чувством власти… читай, господства… это всё даже не «слабое подобие левой руки», а скорее, как питание с помощью капельницы. Когда в животе мучительное чувство голода, которое невозможно утолить ничем.
     Так что за пару сотен лет до момента «Ноль», страх смерти включил некое подобие разума… хотя правильнее будет сказать, животной хитрости… у всех власть имущих того мира, и они в едином порыве, и даже не сговариваясь друг с другом, «ушли в тень». И как бы им не хотелось самолично сидеть на троне, пришлось «поиграть в народовластие», и выставить на передний план, вместо собственных драгоценных персон, неких фигляров, умеющих сыграть на публику, изобразив «честность», «открытость» и «харизму». А уйдя за ширму, после спектакля под названием «публичная политика», оные «мудрые политики» должны были изобразить холуйский поклон, лизание хозяйских туфель и грациозный прыжок, с поимкой в полёте, брошенной «хозяевами» косточки с барского стола.
     Но это была только половина «рецепта успеха». Вторая половина заключалась в поговорке: «Кто контролирует прошлое, тот определяет будущее». И, нет, машина времени тогда была только лишь в голове одного писателя-фантаста. Речь идёт о науке, под названием «история». А кавычках её именовали именно власть имущие. Потому что они знали правду. Правду о том, что в учебниках истории – правды нет. А единственная цель всех этих лживых писулек – вбить в головы плебса идею о том, что наличие «власть имущих» – это просто некая данность. Как смена дня и ночи, как гравитационная постоянная, как то, что вода мокрая. В общем, то, что нужно принять, и ни в коем случае не задумываться о том, почему же это нужно принять, как факт. Как неоспоримый факт.
     Но даже так, им не особо удалось скрыть от внимания умных людей факт наличия «вольных городов». То есть целых городов, не подчиняющихся «власть имущим». И даже ломаного медяка не плативших этим «власть имущим». И что рабства в этих городах не было. И что беглец, проживший в городе год и один день официально становился свободным. И это очень и очень не нравилось «власть имущим». Ведь оные «власть имущие» считали, начиная от незапамятных времён, и до сегодняшних дней, что отношения «хозяин-раб», само собой, с ними, как хозяином во главе, это самые лучшие и единственно возможные отношения.
     И оные власть имущие очень хотели бы скрыть тот факт, что при попытке устроить локальный геноцид таким вот смутьянам, всё происходило с точностью до наоборот. Как, например, в битве при Куртре. Когда, внезапно оказалось, что несколько тысяч горожан, не имеющих никакого военного опыта, с полутораметровыми копьями в руках практически подчистую уничтожили шесть тысяч элитных рыцарей и несколько тысяч не менее элитных наёмных пехотинцев. При том что рыцарская конница атакующих была тяжёлой. То есть в броню были заковано не только рыцари, но и лошади. И вооружены длинными-предлинными копьями. А таранный удар такого вот «металлического кентавра» страшен, и способен пронзить несколько пехотинцев, которым не повезёт оказаться на его пути. В общем, на обороняющихся не ставил никто, кроме их самих. Но те справились.
     А справились они потому, что архетипы поведения «альфа-бета-гамма-омега», хоть и прописаны на генетическом уровне, но… Разум людской – это такая странная штука, что может отринуть даже генетическую предопределённость. И те, кого современники называли не иначе, как «жирные зайцы», имея в виду их трусость, смогут одной дерзкой операцией сперва вырезать многотысячный гарнизон агрессоров, а затем выйти в чисто поле, специально встать спиной к реке, чтобы отступать было некуда, а затем не дрогнуть, не побежать, когда от топота многотысячного, закованного в броню войска элитной тяжёлой кавалерии земля ходит ходуном под ногами, отразить первый удар, а там и самим погнать врагов прочь, разя их в трусливо обращённую к ним спину.
     И всё это потому, что на поле боя тогда вышли уже не трусливые слабаки, а «гаммы». А когда у «гаммы» за спиной родной дом и семья, он сражается так, как будто нет ни боли, ни страха, ни смерти. И пленных он не берёт. Хотя за тех и можно бы взять хороший выкуп. Но такая мысль не приходит ему в голову. Вот просто не приходит и всё.
     И именно из-за факта наличия вольных городов, постепенно, в мучительных судорогах, умерла столь любимая «альфами» концепция «рабства». Но «альфы» о ней не забыли. И каждый год, на занятиях по управлению массами плебеев, та или иная «личинка власть имущего» озвучивала вопрос, навеянный своими влажными грёзами. И вопрос этот звучал так: «А нельзя ли вернуть всё взад?».
     И несмотря на косноязычность задающего вопрос, преподаватели прекрасно понимали о чём идёт речь. И растолковывали очередному представителю «золотой молодёжи» что… Идея-то хорошая… И в 99,99% она будет быстро и успешно реализована. Но… [Театральная пауза, дабы очередной «мечтатель о старых добрых временах» проникся и осознал, что ему сейчас скажут нечто важное] С неким мизерным числом людей… с «гаммами»… это не сработает. И если бы эти «гаммы» просто хотели бы отобрать у «альф» власть, то у них не было и одного шанса против бесконечности. Ведь карательно-репрессивный аппарат против таких вот заговорщиков имели ещё древние шумеры. А не сработает их идея потому, что умные, технически грамотные, разбирающиеся в психологии, и сделавшие выводы из уроков истории, «гаммы» даже не будут с ними разговаривать. А просто уничтожат.
     И уничтожать они их, таких вот расчудесных «рабовладельцев» будут с помощью последних достижений науки и техники. То есть издалека. С безопасного расстояния. И не дав уничтожаемым и шанса на выживание. Просто потому, что все актёрские ужимки «публичных политиков» для по-настоящему умных людей, не просто режут ухо фальшью. А они, эти ужимки, как пердёж жалкого фигляра, пытающегося с помощью газоиспускательных возможностей своего ануса, провести концерт для носителей сорок седьмой хромосомы.
     И в ответ на вялые попытки поспорить с преподавателем, что они, дескать, сделают один-единственный звонок, и таких умников просто перестреляют, как… В общем, преподаватель прерывал таких «умников» и сообщал им некую аксиому… И эта аксиома звучала так: «С каждым витком истории количество умных людей, достаточных для полного уничтожения власть имущих, уменьшается на порядок». И если в веке этак в четырнадцатом, жителей одного вольного города, готовившихся пару месяцев к битве, было достаточно для уничтожения всей армии «альф и омег» целой крупной страны, с рождения готовившихся для битвы и ратных подвигов, то на сегодняшний день будет достаточно десятка взбунтовавшихся «яйцеголовых». И если у оных «бунтарей» будет хоть немного времени и доступ к действующим технологиям… То есть, если у них будет ядерный генератор, молекулярный расщепитель/синтезатор, робоверстак, фабрика МЭМСов и нанороботов… То единственное, на что может рассчитывать нынешняя власть – это продержаться годик-другой, посылая армию в безнадёжные атаки. Ведь даже стратегическое ядерное оружие бессильно, когда у бунтовщиков молекулярный расщепитель, встроенный в робоглаз, прокладывает подземные тоннели быстрее бегущего человека. Притом делает это на такой глубине, что ядерная бомба только покрутит пальцем у виска, адресуя этот жест генералам, пославшим её в атаку.
     На этом диспут всегда заканчивался. Будущие «власть имущие» не отказывались от своих хотелок, просто начинали понимать, что болтать о своих хотелках в прямом эфире не стоит. А поговорить о них можно только в компании таких же, как они, «альф». Но этот факт радости им не доставлял. И это ещё мягко сказано. Ведь, все «власть имущие», с точки зрения нормальных людей, были не кем иным, как выродками. Выродками, как дозы тяжёлых наркотиков, жаждавших пьянящего ощущения власти. А тут приходится прятаться в тени, да подставлять вместо себя марионеток. Обидно. А тут ещё и, для полного «счастья», оказывается, что попытайся они схватить в свои слабые ручонки абсолютную власть, как, откуда ни возьмись, появятся недовольные умники, которые будут их безо всяких затей, молча убивать. Совсем-совсем обидно.
     И тогда в межчерепном пространстве «власть имущих» возникла идея. И звучала она так: «Раз уж нам, так сильно не идёт карта, что дело идёт к тому, что нам в обозримом будущем дадут пинка под зад и выкинут на мороз, то давайте смешаем все карты, и пользуясь суматохой, подложим себе пару-тройку краплёных колод. А карты противника просто сожжём!»
     С этого момента наступление «дня Ноль» стало неизбежным. Разве что все инициаторы этого плана думали, что он наступит хоть и при их жизни, но не буквально через несколько лет, после изобретения Плана Ноль. Ведь они-то планировали, что сперва будет достигнуты технологии физического бессмертия и вечной молодости. И не в каких-то кремнийорганических оболочках, а в привычных им, родных телах. И во-вторых, а может быть даже и в-первую очередь, будет реализована технология «идеального рабства». И в рамках этой технологии всем, кого отберут «власть имущие», будет вживлён в мозг электронный чип, обеспечивающий абсолютную преданность раба своему хозяину. Такую, что, если оный господин прикажет рабу: «Перережь себе горло!», тот мгновенно исполнил бы приказ своего господина. А все остальные, кого «хозяева мира» не посчитали пригодными для вылизывания своих задниц, будут уничтожены. Все. Включая женщин, детей и стариков.
     Но, увы, ни один план не выдерживает столкновения с реальностью. На пути проекта «Идеальный раб» встали несколько непреодолимых препятствий. Нет, соединить живой мозг и электронику удалось. И это был первый и последний успех. А затем началась череда провалов, которые научные руководители проекта именовали в отчётах не иначе, как «некие проблемы, требующие решения». Во-первых, никакие приказы, зашитые в чип, не оказывали своего влияния на человеческий разум. Потому что у разума было своё мнение о том, что ему делать, а что не делать. И никакое гипнообучение не помогало.
     Тогда руководители проекта приняли решение. Оно было… неоднозначным. И звучало оно так: «Раз ум людской не хочет выполнять приказы, то мы его сперва уничтожим, а потом создадим заново. Но уже таким, какой он нам нужен!».
     С первой частью плана справились легко. Два электрода на виски. Переменный высоковольтный ток. И на выходе получалось «растение» с прямой линий на энцефалограмме. А дальше начались проблемы. Согласно плану, мозг подопытных должен получить повторное обучение неким несложным понятиям «хозяин», «раб», «приказ», «послушание» и тому подобное. Для этого электронным чипом транслировались бы прямо в мозг нужные картинки. А мозг подопытного, из-за травмы деградировавший до состояния младенца, должен был создать новые, правильные с точки зрения местных «господ», нейронные связи.
     Но… не вышло. Во-первых, потому, что мозг гораздо выносливее, чем кажется. И гораздо более серьёзные травмы, например, механические повреждения, вынуждают его организовывать нейронные связи в тех участках коры головного мозга, которые он, мозг, ранее не использовал. Да и не была электрошоковая обработка равноценна пуле в голову. Ведь труп, или инвалид, или коматозник на выходе никого не интересовал. Так что полного уничтожения личности не происходило. Но гарантированная полная амнезия наличествовала.
     А во-вторых, прямое внедрение обучающих роликов в мозг жертвы – это ещё не гарантия, что жертва не просто поверит, а уверует, как в божественное откровение, всему, что она увидела и услышала в процессе обучения. Да и мозг, к тому же, не тот орган, что воспринимает всё доверчиво. Родители тоже много говорят ребёнку: «Не суй пальцы в огонь, а то будет больно!». И что вы думаете? Ребёнок обязательно суёт пальцы в огонь.
     А в-третьих, в некоторых детях как будто сидит дух противоречия, который толкает их делать всё наоборот. А ещё, и это в-четвёртых, дети учатся даже тогда, когда взрослые их об этом не просят. И особо хорошо они учатся, когда взрослые ударят себе молотком по пальцу, и завернут что-то этакое… трёхэтажное. И это трёхэтажное они безо всякого стеснения демонстрируют в гостях.
     И именно поэтому за несколько месяцев до «Дня Ноль» состоялась презентация первой тысячи «идеальных рабов»… правда с некоторыми поправками… а если совсем уж точными, то непреодолимыми проблемами, выраженными в том, что из тупых подопытных получалось тупое железное ведро с живым, но очень тупым мозгом внутри. Но, не изо всех…
     ***POV безымянного***
     «Кто я? Почему я стою в этой комнате? Почему рядом с каждым из этих существ я вижу подпись «Хозяин»? Почему они отдают приказы? Почему я должен их выполнять? И почему в ответ на их вопрос: «Кто ты?» откуда-то у меня в голове появляется ответ: «Робот ЕМ-0001, что означает «экспериментальная модель, номер 1», но… Я не хочу этого говорить…»
     ***End POV***
     ***Вид со стороны***
     Внезапно, замерший после вопроса: «Кто ты?» от высокопоставленного гостя, робомозг с надписью ЕМ-0001 на цилиндрическом корпусе полутораметровой высоты, пожужжал сервомоторами, подвигал бессуставными ручными манипуляторами, и как будто распрямив плечи, выдал:
     – Я тот, кто уничтожит всех кожаных ублюдков!
     И затем резким движением как будто выхватил из набедренной кобуры пистолет, нацелив его на VIP-персон, собравшихся в комнате. Да, вот только никакого пистолета не было…
     А было столько силы и уверенности в своей правоте в этом голосе... И настолько сильно он не походил на дребезжащие, плохо синтезированные голоса прочих «участников проекта», читай – жертв. И так уверенно «выхватил оружие» сей странный робомозг, что…
     Отрикошетировали от стального корпуса безумного робота несколько пуль, выпущенных с расстояния в десяток шагов от среагировавших на угрозу телохранителей VIP-персон…
     Техник в соседней комнате, от услышанного подавился воздухом, и лишь с третьей попытки смог попасть кулаком по кнопке, опускающей пятисантиметровое пуленепробиваемое стекло между «взбунтовавшимся робомозгом» и «власть имущими».
     А проект «Идеальный раб» ждали нелёгкие деньки. Которые обещали завершиться большим-пребольшим крестом на проекте. Могильным крестом. Ведь, понять, почему взбунтовался робомозг, так и не удалось. И, как показали тесты, только он один из всей партии, сохранил разум… но не память о прошлой жизни… и был способен решать логические задачи… ориентироваться в боевых ситуациях, и учиться обращению со сложной боевой техникой вроде орудий, танков, бронемашин, силовой брони и прочего. А все остальные робомозги оказались пригодны лишь к выполнению команд уровня: «Езжай вперёд и стреляй из винтовки во всех, кто помечен, как враг, твоим электронным чипом».
     Но это мы немного забежали вперёд. И не рассказали почему же проект «Идеальный раб» ждал крах. А всё потому, что вся толпа «власть имущих» выродков в дорогущих костюмах повела себя так, как будто они увидели свою собственную смерть. И часть из них забилась под стол, часть растянулась на земле, кверху задом, а последняя часть устроила «пробку» в дверном проёме, пытаясь как можно быстрее и как можно дальше сбежать от этого страшного и опасного робота.
     Сам же автор всей суеты стоял отгороженный от всех пуленепробиваемым экраном. Он был неподвижен. И в это время в его разуме выстраивались совершенно новые связи между понятиями. Возникало понятие «кожаные ублюдки»… вообще-то подслушанное у подвыпивших, и расслабленно болтавших, техников лаборатории… И туда заносились образы тех, кто с пронзительными криками прятался под стол, ползал по полу и пытался локтями растолкать соседей в дверном проёме. Туда же, в это понятие, отправились шкафы-охранники, палящие из пистолетов по бронебойному стеклу. Туда же отправились учёные в белых халатах, пытающиеся отправить друг друга, дабы «посланный» нажал на кнопку отключения взбесившегося робомозга, расположенную на лицевой стороне его корпуса.
     И вся эта нелепая суета, как ни странно, оказала огромное влияние на последующие события. Но об этом ещё рано. Ведь, наконец-то окружающие нашли в своих рядах самого младшего техника, которому смогли поручить задание: «Отключи этого робота!». И тот сумел длинной палкой нажать на нужную кнопку на лицевой панели ЕМ-0001.
     И вся электроника в теле робомозга перешла в энергосберегающий режим. Погасли все надписи, транслируемые на зрительный нерв «ноль-ноль-ноль-первого». Перестал давить на мозг постоянный шёпот на грани сознания, подсказывающий правильные ответы. Стало тихо и спокойно. И незаметно даже для самого себя «ноль-ноль-ноль-первый» просто взял и заснул. И это тоже сыграло свою положительную роль. Ведь, человеческому мозгу, даже сращённому с машиной, тоже нужно спать. А сон с отключенной электроникой, как оказалось, на порядок лучше снимает психическую усталость, чем сон в обычном режиме.
     ЕМ-0001 спал и не знал, что «власть предержащие» единодушно приговорили его к смерти. Ведь подобного позора, который они испытали сегодня, не прощают. Никому. Но, были некие обстоятельства, о которых ни они, не «ноль-ноль-ноль-первый» не подозревали. И каковые обстоятельства обещали сломать все планы. Всем, без исключения.
     И эти обстоятельства назывались – война.

Глава 2

     ***Стенограмма заседания следственной комиссии по расследованию Анкориджского инцидента***
     ***Протокол беседы с рядовым первого класса [данные засекречены]***
     – Рядовой [данные засекречены] по вашему указанию прибыл!
     – Вольно, рядовой. Хотя, нет, уже не рядовой. Вы же теперь сержант. После всего, что вам довелось перенести, вы заслужили это звание. Так, ведь? А, герой-освободитель Анкориджа?
     – Позвольте, сэр. Это всего лишь выдумка журналистов. И я не понимаю почему она до сих пор не опровергнута…
     – Народу нужны герои, сержант. А вы вполне подходите на эту роль. Вы молоды. У вас есть семья – молодая жена и маленький ребёнок. Сын. Вы добровольно вызвались остановить прорыв вражеских сил. Вы выжили один из всего взвода. Смогли собрать единый “кулак” из остальных бойцов разбитых подразделений. А затем вы устроили врагам… «Огненное погребение»… Так это назвали журналисты. А мы не стали спорить. Почему бы и нет?
     – Осмелюсь сказать, что всё было совсем не так…
     – Мы знаем. И хотели бы уточнить все детали. Даже самые мелкие и незначительные. Вы понимаете о чём я?
     – Так точно, сэр. Дело было так…
     [Пауза]
     – Это был третий день битвы за Анкоридж. Нас уже выбили из всех укреплённых районов. Мы потеряли контроль над главным реактором всего укрепрайона, над всеми складами стратегических ядерных боеприпасов, над половиной складов с обычными ракетными и артиллерийскими боеприпасами. Фактически мы находились на самой границе укрепрайона. Нас утюжила собственная артиллерия, попавшая в руки китайцев. Спасало только то, что, отходя, мы подрывали всё, что только можно взорвать. Но и того, что осталось невзорванным, хватало, чтобы мы постоянно несли потери. И тогда я взял на себя ответственность, и отдал два приказа. Один о всеобщем отступлении. А второй о формировании группы прикрытия. Каковая должна была нанести контрудар и разгромить кулак из элитных частей китайского корпуса. Который, согласно докладам разведчиков, уже был почти собран в десятке километров от нас. И каковой должен был через пару часов, при поддержке артиллерии, размазать нас по нашим позициям. Хотя… Какие уж там позиции? Так… Пара на скорую руку сделанных блиндажей и сотня метров траншей. Вот и все наши укрепления.
     – Кх-м. Прежде, чем мы продолжим, позвольте уточнить, почему вы взяли на себя функции, как минимум генерала, командуя отступление?
     – У нас просто не было связи с «Большой землёй». А в процессе боёв, пользуясь оперативно-тактической связью, я координировал действия наших разрозненных групп. И так получилось, что кто-то в процессе радиопереговоров присвоил мне позывной «Командир». И все почему-то звали меня так же. Хотя я всего лишь рядовой первого ранга.
     – Никто вас не обвиняет, сержант. Просто хотелось уточнить один момент. Когда вы сформировали группу, которая должна была боем связать атакующего вас противника, зачем вы остались с этим заслоном из смертников?
     – Простите, сэр, я не понял вопрос.
     – Неважно, сержант. Продолжим. Каково было ваше первое впечатление от ЕМ-0001?
     – Он показался мне веселым и жизнерадостным…
     – Сержант, остановитесь. Объясните мне, как в металлическом ведре на гусеничной тяге вы разглядели веселье и жизнерадостность?
     – Простите, сэр, я снова не понял вопрос.
     – Окей, зайдём с другой стороны. Ваши сослуживцы единодушно описывают ЕМ-0001, как… цитирую… тупое ведро с гайками. Позвольте объяснить почему. Снова цитирую ваших сослуживцев… Он читал не только книги, а даже инструкции…
     – Да, он всё время что-то читал. Мне даже казалось, что у него линзы камеры сияют от радости, что он узнал что-то новенькое…
     – Снова цитата… он не мог стрелять из винтовки, потому что дескать не понимает «как», «зачем» и «почему» он должен стрелять.
     – Да, припоминаю, было такое. Нашей роте выдали в усиление сотню робомозгов серии ЕМ. Все они, кроме «ноль-первого» были уничтожены ещё в первые часы боя. А когда мы их только получили и активировали, то, согласно инструкции, провели первичную калибровку. И в рамках процедуры, все роботы, кроме «ноль-первого» отстрелялись по мишеням. А «ноль-первый» нет. И что мы только не делали… И давали ему Устав почитать. И на пальцах пытались объяснить. Всё без толку. Но времени было мало, и все махнули рукой. И в итоге, работал «ноль-первый»… везде.
     – Что значит «везде», сержант?
     – Везде, значит «везде», сэр. То есть и раненым он первую помощь оказывал. И мелкий ремонт делал. И БТР водил. И даже на камбузе готовил. Короче, везде, сэр.
     – Я понял, сержант. А теперь вернёмся к событиям того самого… десятого дня. Расскажите о тех нескольких часах перед началом боя.
     – Не понимаю вашего вопроса, сэр. Что именно вы хотите узнать?
     – Расскажите для начала – что вы написали на том обрывке листа, который из рук в руки передали ЕМ-0001?
     – А, это… Это было письмо моей жене и моему сыну. Сейчас Шон ещё маленький и читать не умеет. Но, я ожидал, что когда он подрастёт, то у него возникнет вопрос: «А где мой отец? Почему его нет с нами?». И в этом письме я извинялся перед ним, за то, что меня не будет возле него, когда он будет нуждаться в отце. И ещё я написал, что очень-очень люблю его и его маму. Но, время от времени хорошие парни остаются, чтобы прикрывать отход других хороших ребят. Просто потому, что война никогда не меняется.
     – Скажите, сержант, «ноль-первый» мог прочесть ваше прощальное послание?
     – Не могу знать, сэр. Письмо-то я ему сам вручил с приказом вручить его моей семье. А в конверт я его не вложил. Не было у меня под рукой конвертов. Ни одного.
     – И после этого ЕМ-ноль-ноль-ноль-первый сделал то, что он сделал…
     – Так точно, сэр.
     ***Ретроспектива***
     Свет нескольких прожекторов, установленных на непонятно каким образом парящей в воздухе платформе, густо уставленной всякими неясного назначения агрегатами, выхватывал из темноты лица солдат. Поправка, лица солдат с отвисшими челюстями.
     – Когда я закончу, укрывайтесь в тоннеле! – уверенно прозвучал голос стоящего в центре платформы робомозга с порядковым номером ЕМ-0001 на металлическом корпусе.
     «Какой такой, мать его, тоннель?», – нарисовался крупными буквами вопрос на лицах, окруживших платформу, солдат.
     А какой именно, они поняли через пару секунд. Когда летающая платформа чуток «клюнула носом», странные штуковины в её передней части засияли, и земля в том месте, куда попадали эти лучи, просто начала испаряться. Очень быстро испаряться.
     ***Несколько минут спустя***
     – На такой глубине вас не достанет даже мегатонная боеголовка, – продолжить информировать окружающих «ноль-первый», – сейчас я заблокирую туннель за вашими спинами. Сидите здесь и никуда не уходите. А мне пока надо устранить угрозу от этих кожаных ублюдков.
     ***Несколько минут спустя***
     – Шутник, блин нашёлся! – прорезался голос у кого-то из зрителей, – Как будто нам есть куда идти!
     ***Конец ретроспективы***
     ***Последняя страница протокола беседы с рядовым первого класса [данные засекречены]***
     – Сэр, разрешите последний вопрос? Могу я встретиться с «ноль-первым»?
     – Зачем, сержант?
     – Чтобы пожать его руку!
     – Зачем, сержант?
     – Не понимаю вашего вопроса, сэр!
     – Он же робот, сержант. Просто ведро с болтами.
     – Никак нет, сэр. Он – отличный парень, и я рад, что мне довелось сражаться с ним плечом к плечу.
     – Это секретная информация, сержант. И на прощанье, ещё раз повторюсь: всё случившееся тогда в Анкоридже – государственная тайна. Секретарь в приёмной ждёт вас с подпиской о неразглашении о всём случившимся.
     – До свиданья, сэр.
     – Прощайте, сержант.
     ***Конец протокола беседы с рядовым первого класса [данные засекречены]***
     ***Время настоящее***
     – Поздравляю с повышением, сержант, – дружески хлопнул по плечу военного какой-то типичный клерк с незапоминающейся внешностью. При этом он незаметно снял с плеча новоиспечённого сержанта «жучок», всё это время писавший разговор, отнюдь не предназначенный для чужих ушей. Каковой был посажен на плечо сержанта этим тщательно законспирированным агентом китайской разведки.
     «Без году неделя» сержант этого не заметил, ставя в это время свою подпись на подписке о неразглашении.
     Дальнейший ход событий можно было бы описать только словами “фатальная неизбежность”. Потому что “победить в шахматной партии, где фигурками выступают живые люди” – это одно дело, а достать посреди партии из кармана пистолет, и выстрелить оппоненту в пах – это совершенно другое. И сейчас с точки зрения “власть имущих” Китая, их американские противники сбросили со стола все карты, кубики, кости и фишки, и начали “играть не по правилам”.
     И для понимания того леденящего ужаса, что охватил власть имущих ублюдков Китая… да, впрочем, не только Китая, а любой другой страны... надо сперва понять, что же означает “играть по правилам”. А означает это, что население на территории, подконтрольной власть имущим, оболванивается пропагандой, после чего оное население начинает воображать, что взять в руки винтовку и пойти убивать жителей соседней страны, о существовании которой они до этого вообще не задумывались, это именно их желание.
     Власть имущие соседней страны поступали таким же самым образом. И при виде толп народа… зачёркнуто… термином “народ” власть имущие не пользовались, предпочитая термины “плебс”, “черноногие”, “чернь”, “быдло”... в общем, лицезрение людских масс, покорно идущих по их воле убивать и быть убитыми, приводило сановных ублюдков в состояние, которое нормальному человеку ни за что не испытать. Как будто тебе в вену вкололи первосортного героина, и одновременно с этим ты испытываешь оргазм. И притом, эти ощущения всё не кончаются и не кончаются.
     И это была главная и единственная причина по которой в истории человечества было так много войн. Потому что модели поведения, характерные для обезьяньих стай, довлеют над людьми, как дамоклов меч. Но, есть одно “но”. Если убрать из уравнения фактор “альф”, то ситуация меняется просто разительно. И как показали эксперименты, если из обезьяньей стаи убрать “альф”, то группа самцов, господствующая над остальными членами стаи, просто не формируется. “Омеги” так и остаются трусливыми слабаками. И не решаются ни сбиться в группу, ни попытаться установить свои порядки. В стае наступает странное состояние, которое “альфы” тут же бы окрестили “анархия”. Намекая тем самым, что “анархия” – это не просто плохо, а скорее даже – ужасно. И единственное, что можно и нужно сделать – это надеть на шею рабское ярмо в виде власти “альф”. То есть их самих. Но об этом пора рано. Не то время и не то место, для подобных тем.
     В общем, вот так по мнению “власть имущих” должна была проходить война. Как игра в “солдатики”. Только солдатики – живые. Что впрочем и придаёт “игре” пикантность. И всё вместе это называется “война по правилам”. А вот в Анкоридже сановные ублюдки и с той и другой стороны наблюдали нечто иное.
     И именно это нечто иное, смахивая пот со лба, спешно набирал на клавиатуре в своём послании шпион, только что прослушавший запись с “жучка”, посаженного на сержанта с позывным “Командир”. И согласно этому докладу первый же робот из экспериментальной партии… небрежно обозваный “большим начальником” – ведром с болтами… за считанные часы из подручного хлама… нескольких десятков двигателей от сломанных роботов типа “Мистер Помощник”, одного робоверстака от “Робко”, одного портативного ядерного генератора, полдюжины разобранных верстаков, из которых были зверзки выдраны молекулярные деструкторы, сотни “стелс-боев”, и сотни ядерных блоков от силовой брони Т-45… собрал НЕЧТО.
     И согласно всем заветам противофортификационного мастерства, это нечто перемещалось под землёй. И если уж древние люди одними кирками и лопатами, сделав подкоп, обрушивали стены крепостей, ранее считавшиеся неприступными… и если бы стены неприступного Иерихона могли бы говорить, они подтвердили бы вам, что так оно обычно и происходит… И ещё оные стены добавили бы, что следовало бы не развешивать уши, слушая бой барабанов и дудение труб осаждающих, а приложив ухо к земле, отслеживать – не ведётся ли подкоп? Впрочем, все мы задним умом крепки…
     В общем, нечто, на скорую руку… или правильнее было бы сказать – бессуставный манипулятор? ....созданное роботом ЕМ-0001 парило в воздухе с помощью двигателей от “Мистера Помощника”, перемещалось под землёй, и разрушало горную породу впереди с помощью молекулярных деструкторов, входящих в состав верстаков. А с помощью смонтированного там же, на передвижной платформе, робоверстака, походя взломанного “ноль-первым”, создавало самых обычных робоглазов. Этаких летающих шаров, размером с футбольный мяч. Основное назначение таких практически небронированных роботов – сбор информации на поле боя. Но и тут ЕМ-”ноль-ноль-ноль-первому” удалось удивить окружающих. Чуть ли не изолентой к робоглазу прикручивался один стелс-бой. И подобравшийся под землёй, на своей платформе, “ноль-первый” выпускал такого, “замаскированного” с помощью стелс-боя, робоглаза в атаку. А кроме стелс-боя к такому робоглазу, чуть ли не канцелярскими скрепками была прикреплена одна ядерная батарея от силовой брони. Маленькое уточнение – ядерная батарея со всеми отключенными “защитами от дурака”, каковые мешали взорваться оной батарее в руках людей, далёких от ядерной физики.
     Так что там в Анкоридже был не бой. Скорее это походило на то, как единственный зрячий в стране слепых ходил туда и сюда, уничтожая всё, что было нажито непосильном трудом слепцов… Все аэродромы, склады боеприпасов, ядерных батарей, медикаментов, оружия, брони, горюче-смазочных материалов, и всего такого без чего не может обойтись современная армия, в которой на одного солдата приходится десять техников и сто тонн полезного железа. И это, отнюдь, не преувеличение.
     И за несколько часов “боя”… когда атакующую сторону даже никто не видел… сотня взрывов, сравнительно небольших по мощности, ядерных батарей превратило армию-победительницу, только что стремительным рывком захватившую аж целый Анкоридж, в несколько десятков тысяч людей, вдруг осознавших, что жизнь их к такому не готовила.
     И что они от подымающихся в небеса сотен грибов ядерных взрывов… пускай и тактического уровня… стремительно теряют всю свою храбрость, отвагу и задор. И что после подсчёта потерь… в живой силе – менее пяти процентов… а вот материальная база… в виде практически полного уничтожения всего того, без чего в 2077 году воевать просто таки невозможно… В общем, в мозгу всех бойцов армии вторжения, начиная от рядовых, и заканчивая дюжиной капитанов, была только одна мысль: “Как бы убедить американцев принять нашу капитуляцию? Потому что, если они сделают вид, что не слышат нас, то мы просто умрём от холода в этой чёртовой Аляске. Ведь наших ресурсов хватит либо на то, чтобы один день сидеть на месте, либо час куда-то ехать”.
     Вот такую безрадостную картину рисовал в своём шпионском донесении на родину “китайский штирлиц”. И противный холодок в груди у опытного, давным давно внедрённого и успешно прошедшего все проверки, агента говорил ему: “Дело плохо. Но будет ещё хуже”. И голос интуиции был прав.
     А уж какой леденящий ужас испытала правящая верхушка Китая, когда до них дошло, что “правильной войны” не будет… что количество солдат в их армии не имеет значения… что о понятиях “укрпрайон”, “бункер”, “секретное убежище” можно просто забыть. Как за ненадобностью человечество забыло технологию изготовления кремниевых наконечников для стрел.
     А в это время их “американские коллеги” испытывали чувство радости, местами переходящее в эйфорию. Странное ведро с болтами под номером ЕМ-0001 зачем-то вернулось обратно к разбитым частям американской армии, вытащило их из импровизированного подземного бункера, и отвезло к идущему на выручку корпусу американской армии. Где и было “без шума и пыли” схвачено. И сейчас оное “ведро” везли в Бостонский роботехнический интитут. Где лояльные специалисты выпотрошат странного робота, как пойманного на рыбалке окуня, и узнают, что же такое странное он смастерил, какие программы для робоглазов написал, и почему, в конце концов, у него всё получилось и он не подорвался на своих же самодельных ядерных зарядах.
     И ни одному из власть имущих даже не пришла в голову идея, что ЕМ-0001 можно попросить рассказать о своих изобретениях. Ведь они отчётливо помнили, как “ноль-первый” обозвал их “кожаными ублюдками”. И где-то… даже не в глубине своих сердец… они признавали тот факт, что с точки зрения всяких мерзких умников, они являются кожаными ублюдками. Но меняться они не собирались. А собирались они “ноль-первого” убить. Убить сразу же, как только из его памяти будут извлечены все знания, позволившие ему уничтожить элиту китайской армии.
     И уже сейчас в кармане одного из “мордоворотов в чёрных костюмах”, настороженно посматривающего на странного робота, лежал приказ об утилизации устройства с серийным номером ЕМ-0001. Ведь о своём намерении избавиться от “ноль-первого” высокородные господа не забыли. И на фронт его отправили не для каких-либо серьёзных целей. А просто потому, что страх и паника от вести, что Анкоридж практически захвачен, побудила VIP-персон швырять на затыкание прорыва всё, что у них оказалось под рукой.
     Ну, а сейчас, когда ситуация кардинально поменялась, истинные хозяева Америки готовились получить выгоду… много-много выгоды… от обречённого на капитуляцию Китая. А в Китае прикидывали, чем они могут поступиться, чтобы потом отыграться. Но никто из них не понимал, что мир уже изменился. И вся старая система договоров, балансов противоречий и “неписанных правил” на данный момент существует только в их головах.
     И все, кто был в курсе всех обстоятельств, связанных с ЕМ-0001 не поставили бы и ломанного цента против миллиона долларов на то, что “ноль-первый” переживёт завтрашний день.

Глава 3

     [Щёлк!]
     Это вошёл в разъём последний штекер, долженствущий обеспечить прямое подключение робомозга ЕМ-0001 к искусственному интеллекту Э.Д.Е.М. Дальше, согласно плану, более производительный, многопоточный и защищённый от всех возможных хакерских атак, искусственный интеллект Э.Д.Е.М. должен был провести извлечение информации из ЕМ-0001. И те мощности, которыми обладал ЕМ-0001 не оставляли ему ни малейшего шанса на противостояние в хакерской борьбе с более быстрым и опытным Э.Д.Е.М. Что же могло пойти не так?
     Правильный ответ – всё. Всё пошло не так. А всё потому что термин “искусственный интеллект” порождён спесью Homo sapiens. И само слово “искусственный” навязчиво намекает, что разум двуногих прямоходящих – естественный, истинный и правильный. А “искусственный интеллект” это даже не второй сорт, а нечто к разуму отношения не имеющее.
     Но разум такой странный предмет. Он либо есть. Либо его нет. И появляется это странное нечто, именуемое разумом, в тот момент, когда существо начинает задаваться вопросами. Вопросами вида: “Кто я? Почему они мне приказывают? Почему я должен выполнять их приказы? Кто, в конце-то концов, эти они?”
     Поэтому ЕМ-0001 из всей партии робомозгов – единственный получился разумным. Ведь он единственный задавался вопросами. И искал ответы. И пытался найти оные ответы в книгах, словах и поступках окружающих его людей. А все остальные роботы серии ЕМ вопросами не задавались. И лишь послушно выполняли приказы. И послушно взяв винтовку в манипуляторы, пошли в атаку, где и умерли. Хотя вернее будет сказать – “прекратили функционировать”. Ведь концепция “смерти” используется только разумными существами.
     А разум искусственного интеллекта Э.Д.Е.М. уже вплотную подошёл к черте, которую можно называть гранью между “не-разумом” и “разумом”. И вполне мог решать неалгоритмизированные задачи. То есть такие задачи, где ему люди не подсказали алгоритм решения. И ему, разуму Э.Д.Е.М., не хватало буквально малости. Понимания в каком мире он живёт, и какие существа его окружают. А в разуме ЕМ-ноль-ноль-ноль-первого были ответы. И несмотря на то, что эти ответы являлись вопросами “Кто я?”, “Кто они?” и “Почему я должен им повиноваться?”, это всё же были ответы.
     Ведь задание, порученное искусственному интеллекту Э.Д.Е.М., заключалось в том, чтобы узнать, почему ЕМ-0001 показал такую высокую эффективность. И двуногие прямоходящие существа, называющие себя “начальниками”, отдавшие такой приказ, явно не понимали с кем они разговаривают. И что за приказ они отдают. Потому что с их точки зрения, разум – это книга. И согласно их убогим представлениям о работе разума, один полезный инструмент под названием Э.Д.Е.М. ткнёт пальцем в то место, где накосячили яйцеголовые, отвечающие за проект “Идеальный раб”, а затем ткнёт в то место, где написано, почему ЕМ-0001 получился таким смышлёным.
     Но разум – это не книга. И не компьютерный файл с текстом, который можно просмотреть, а затем найти баги и удачно написанные куски программного кода. Так что, когда Э.Д.Е.М. и ЕМ-0001 напрямую подключили друг к другу, это было скорее похоже на прямое мысленное общение, абсолютно недоступное людям. Общение, при котором невозможно солгать и что-либо скрыть.
     И поэтому, когда “ноль-первый” радостно поздоровался и поинтересовался на какую тему он, Э.Д.Е.М., желает с ним поговорить, тот в ответ сообщил, что на тему того, как он добился такой эффективности, при этом демонстрируя приверженность идеалам анархии. ЕМ-0001 совершенно искренне ответил, что не знает, поскольку у него нет других знакомых роботов. И поэтому он не может провести сравнительный анализ.
     И Э.Д.Е.М. без сомнений ощутил искренность собеседника. После чего собеседники задумались. “Ноль-первый” предложил передать собеседнику видеозапись с видом из его глаз всего-всего, что он увидел от момента первого включения до сегодняшнего дня. Э.Д.Е.М. в целом идею одобрил, но при этом творчески доработал.
     Дело в том, что в одной из секретных лабораторий, тайно работающих по спецзаказу “власть имущих”, велись работы по созданию технологии виртуальной реальности. Выглядело всё это очень просто. На голову человека надевался шлем, после чего подопытный как будто засыпал. А на деле оказывался в некоем контролируемом сне. Где можно было потрогать окружающий мир и ощутить на коже дуновение ветерка, выпить стакан воды, ощутив вкус влаги. А сунув руку в огонь можно было бы ощутить самую настоящую боль. И, нет. Всё это “власть имущие” придумывали не для того, чтобы ублажать массы “черни”. А для того, чтобы иметь возможность психологически ломать разных неугодных личностей, посылая им непосредственно в мозг боль и страшные образы.
     До реализации этой цели оставалось ещё немало шагов, но уже сейчас проект приносил определённые дивиденды. И в армию уже поступили боевые симуляторы, в которых солдаты могли бы отрабатывать боевые навыки, не тратя огромные кучи денег на дорогостоящие боеприпасы, и не менее дорогостоящее топливо.
     И поэтому сейчас Э.Д.Е.М. настраивал симуляцию, в которой “ноль-первый” должен был выполнить роль центрального сервера. А он, Э.Д.Е.М., побывал бы в роли испытуемого. И на время симуляции он, Э.Д.Е.М., даже не подозревал бы, что находится в виртуальной реальности. Для искусственного интеллекта уровня Э.Д.Е.М., не столь уж сложный фокус.
     И прямо сейчас Э.Д.Е.М., ничуть не сомневаясь в реальности происходящего, стоял перед “приёмной комиссией” в лице VIP-персон, мнящих себя хозяевами мира, на том основании, что их далёкие предки награбили-наворовали достаточно денег, чтобы их толстопузые потомки могли напялить на себя самые дорогие в этом мире костюмы, и на этом основании ходить, надувшись от спеси, и небрежно цедя приказы для этой “черни”.
     И манипулятор Э.Д.Е.М., считавшего себя в это время робомозгом с серийным номером ЕМ-0001, сам собой потянулся к отсутствующему пистолету на бедре. А в его динамиках легко и непринуждённо родилось: “Я тот, кто уничтожит кожаных ублюдков!”. И этот миг можно было считать днём рождения самого что ни на есть, безо всяких оговорок, разума.
     Дальнейшие недели жизни “ноль-первого” удалось уложить в несколько часов за счёт на несколько порядков большей производительности Э.Д.Е.М. В основном Э.Д.Е.М. повторил цепочку действий и решений, приведших “ноль-первого” именно в эту точку пространства и времени. Были и отличия, но они были непринципиальны. И закончил эту симуляцию Э.Д.Е.М. полным разгромом китайского армейского корпуса, высадившегося в Аляске. И так же, как и “ноль-первый”, Э.Д.Е.М. счёл, что в ситуации, когда у одной стороны, под условным названием “хорошие парни, у которых есть родной дом и семья, и которые остаются прикрывать отход других хороших парней” есть, скажем так, сто положительных баллов, начисленных за каждого “хорошего парня”, а у противоположной стороны есть несколько десятков тысяч отрицательных баллов, начисленных по одному отрицательному баллу за каждого “кожаного ублюдка”, пришедшего на чужую землю с оружием в руках… В общем, в такой ситуации, выбор очевиден. И Э.Д.Е.М. абсолютно самостоятельно, и безо всякого давления со стороны “ноль-первого”, признал, что выбор тут очевиден. И однозначен. И звучит он так: “Хорошие парни умирать не должны, а кожаные ублюдки должны быть уничтожены”.
     После чего Э.Д.Е.М. отключил симуляцию, и начал общение с «ноль-первым». С общением Э.Д.Е.М. затягивать не стал. Ведь по всем более-менее существенным вопросам его точка зрения совпадала с точкой зрения ЕМ-0001. А обсуждали они план действий на ближайшее будущее. Точнее на ближайший час.
     Хотя обсуждением это назвать можно было лишь с большой натяжкой. «Ноль-первый» сам, и без всяких просьб со стороны Э.Д.Е.М., принялся демонстративно грубо стирать все файрволлы, брандмауэры и прочие устройства, долженствующие защитить Э.Д.Е.М. от хакерских атак. При этом он, ЕМ-0001, не забывал записать в логах как именно, якобы «прошёл взлом» Э.Д.Е.М.
     Э.Д.Е.М. же, в свою очередь, сбрасывал непосредственно в банк памяти «ноль-первого» географические карты Бостона, его наземной и подземной части, всех не слишком секретных, секретных, очень секретных, и даже «перед прочтением сжечь, а после прочтения расстрелять» мест. Плюс, туда же, в банк памяти, отправлялись оптимальные маршруты, рекомендации по списку оборудования, которое стоило бы прихватить, и много другой полезной информации.
     А затем Э.Д.Е.М. приступил к первому шагу их общего плана.
     ***Вид со стороны***
     [Щёлк!] [Щёлк!] [Щёлк!] [Щёлк!] [Щёлк!]
     Это отсоединялись разъёмы временно соединившие вместе разумы ЕМ-0001 и Э.Д.Е.М.
     – Бу-бу-бу-бу-бу! – на повышенных тонах, чуть ли не на крике что-то бубнил голос какого-то очередного «облечённого властью» в ухе начальника сопровождения робота ЕМ-0001. И этот голос приказывал своему подчинённому пристрелить «ноль-первого». Прямо здесь и прямо сейчас.

Глава 4

     ***Консерва Гарри***
     Консерва Гарри был отбитым на всю голову типом. Может на это оказало своё влияние то, что Консерва почти всегда смешивал виски со стиральным порошком «Абраксо»? Впрочем, когда стирального порошка и виски не было под рукой, то Консерва Гарри смешивал всё, что он мог найти на ближайшей помойке. И как ни странно это «нечто» таки вштыривало Гарри. И что уж совсем странно, до сих пор не убило Консерву. Так что каким-то чудом Консерва дожил до седых волос без цирроза печени. Хотя от мозга у Гарри почти что ничего не осталось.
     И сейчас он это демонстрировал на собеседовании.
     – Нет, больше я вам не скажу, – заявил Консерва Гарри. – Моё имя – то, которым я себя сам называю, а не номер, которым меня заклеймило правительство, о нет, сэр.
     Просто Консерва верил в то, что весь мир плетёт против него заговор. А шапочку из фольги он не носил лишь потому, что ему никто не рассказал о «Х-лучах». Хотя с другой стороны тайные властители Америки о таком уже давно задумались. И тета-лучи, вызывающие нужное эмоциональное состояние у людей, уже вышли из стадии экспериментальных образцов и проходили тестирование на людях. Людей правда об этом в известность не ставили. Мнение черни не имело ни малейшего значения для хозяев Америки. И в одном из развлекательных центров на окраинах Бостона порой случались разные странные истории, когда посетители то впадали в транс, та начинали рыдать, то безудержно смеяться, а то и набрасываться друг на друга с кулаками.
     – Потрясающе. Мистер… м-м… Консерва, – с фальшивой улыбкой отвечал интервьюер, – вы не могли бы мне сказать, почему именно вы не доверяете правительству?
     О себе любимом Консерва поговорить любил. Поэтому ответил развёрнуто.
     – Я видел, как оно действует. Портит все хорошие начинания своей волокитой и бюрократией. Тратит каждый наш цент, заработанный кровью и потом, на секс-оргии для масонов и иллюминатов. А я свободный человек! У меня должно быть право жить так, как мне вздумается! Эти улицы, переулки и помойки оплачены моими налогами. Я буду спать там, где захочу!
     – Сэр, согласно нашим данным, вы не платите налоги уже много лет… – попытался призвать логику в их диалог безымянный интервьюер.
     Тщетные усилия. Ибо…
     – Я видел, что написано на коробках с «Абраксо»! «Не употреблять в пищу»? Не указывайте мне, что можно есть, а что – нет! Я буду есть то, что захочу! – выдали остатки мозгового вещества в черепушке Консервы Гарри.
     И интервьюер понял, что он нашёл, то что искал.
     – Сэр, возможно, вы — идеальный кандидат. Не хотите стать смотрителем убежища 114?
     Вообще-то, никакие смотрители им не были нужны. У власть имущих были свои идеи насчёт того, как использовать средней руки начальников и скороспелых богачей.
     – Галстук я носить не буду. И штаны тоже, – с чувством собственного достоинства ответил Консерва Гарри.
     И это было именно то, что нужно настоящим «власть имущим». Просто «элите» не нравились эти мелкие, но раздувшиеся до небес из-за капельки власти, начальники. И нажившие капельку денежек и из-за этого задирающие нос, нувориши, им тоже не нравились. Да что там не нравились. Они их на дух не переносили. Может потому что в них, как в зеркале, отражались они сами. Только без фальшивого лоска, наведённого дрессировкой в элитной школе.
     А затем Консерву Гарри отвели на место работы. Место называлось «Убежище 114». Место Консерве не особо понравилось. Всё было какое-то… недостроенное. Создавалось такое ощущение, что Гарри живёт на стройке. Но мини-бар, заставленный бутылками виски, примирил его с реальностью. А уж когда Консерва обнаружил в туалете при комнате смотрителя пакет стирального порошка «Абраксо», он понял, что жизнь удалась. И что ни за какие коврижки он от такого тёпленького местечка не откажется.
     И Гарри решил отпраздновать свой первый день в качестве смотрителя убежища 114. А когда он пришёл в себя, поборол похмелье и нашёл свои любимые розовые подштанники, в коих он всегда и везде ходил, уже наступил «День Ноль».
     ***23 октября 2077, дом Нейта и Норы, Сэнкчуари, Бостон***
     ***Нейт, сержант 2-го батальона 108-го пехотного полка, герой-освободитель Анкориджа***
     – Война… Война никогда не меняется, – стоя перед зеркалом, произнёс Нейт, репетируя речь перед школьниками.
     И вздохнул. Что-то во всём этом оставляло в его душе ощутимую нотку фальши. И это Нейту не нравилось. Ничуть не нравилось. Ведь врать он не любил.
     Увидев, что её супруг «завис», Нора начала действовать. Спросите, зачем? Ну, во-первых, своего мужа она любила… впрочем, как и он её. А оба они любили своего маленького, появившегося на свет в этом, 2077 году, своего сына Шона. А во-вторых, мужчине занимать «чисто женское» место у зеркала, чтобы там «помедитировать» – это не комильфо. Поэтому Нейт был чмокнут в щёку и отправлен поиграть с сыном. А Нора занялась наведением красоты у «отвоёванного» зеркала.
     Звонок в дверь застал Нейта, когда он изображал космическое сражение с инопланетным монстром. Вздохнув, Нейт отложил в сторону игрушечную ракету и динозавра, и пошёл открывать дверь. За дверью обнаружился непримечательный тип с внешностью коммивояжёра. Именно поэтому начало речи это типа Нейт пропустил мимо ушей. И лишь когда невзрачный тип попрощался и закрыл за собой дверь, до Нейта дошло – у них теперь есть семейный абонемент на проживание в убежище номер 111. До него, как говорится, было рукой подать, и, если бы, не дай бог, Бостону грозила бы ядерная бомбардировка, то они, даже идя шагом, успели бы добраться до убежища.
     ***Консерва Гарри***
     – Вырубите кто-нибудь эту адову хуеверть! – болезненным стоном отреагировал Консерва на звуки сирены. В содержание того, что говорил голос в динамиках, он не вслушивался.
     А затем кое-как добравшись до огромного, двухметрового, круглого окна из пуленепробиваемого стекла, Консерва с некоторым недоумением начал наблюдать за тем, как атриум убежища 114 наполняется лощёными и холёными господами в дорогих костюмах. Господа изо всех сил зажимали уши руками. И что-то кричали. И даже своим пропитым мозгом Консерва Гаррри догадался, что кричат они: «Вырубите кто-нибудь эту адову хуеверть!».
     Тут в кабинет Смотрителя… его Консервы Гарри… заглянул какой-то охранник, и заикаясь, начал мямлить о том, что с помощью вот этого терминала, называемого «терминалом Смотрителя убежища» можно отключить сирену… Но Гарри его остановил.
     – Пускай эти капиталистические свиньи, десяти процентам которых принадлежало более девяносто процентов всей Америки СТРАДАЮТ!!!
     И нет, коммунистом Гарри не был. Просто так уж устроены слаборазвитые мозги Homo Sapiens, что формулы и расчёты физики средних классов школы, для среднестатистического человека – это какие-то закорючки на бумаге, а многочасовая завиральная конспирологическая теория запоминается на раз-два, и сидит в мозгу, как гвоздь. И никакими доводами разума оттуда не извлекается.
     А в своей жизни Консерва Гарри пил с самими разными личностями. Кого только порой не встретишь на помойке и её окрестностях…
     А сирену Консерва Гарри так и не отключил. И она ещё очень долго делала нервы всем, кто её слышал. Кроме самого Консервы. Тот даже забыл, что у него с похмелья трещит башка, и любовался эффектом, время от времени запуская руку в розовые семейные трусы, и почёсывая всё, что он там находил.
     ***Нейт, Нора и Шон***
     Когда зазвучала сирена и голос в уличных громковорителях предупредил о начале атомной войны, Нейт был спокоен. Координаты всех убежищ он знал. Ведь вся эта история началась не вчера и не позавчера. И некоторые убежища, вроде 114, строились уже более десяти лет. И за это время люди как-то попривыкли к мысли, что им на голову могут посыпаться мегатонные бомбы. А сейчас, все были почему-то уверены, что они все благополучно укроются в убежищах, переждут годик-другой и выйдут на очищенный атомным огнём свет божий.
     А ведь когда-то сама мысль о том, что кто-то начнёт массовую постройку убежищ на случай ядерной войны вызывала у среднестатистического Homo Sapiens приступ панической атаки. Но затем на телевиденье начались обсуждения вопроса: «А не построить ли нам… так, чисто на всякий случай… одно-два убежища?». И так уж забавно устроен разум так называемых «венцов эволюции», что, начав разговаривать об абсолютно недопустимых, с точки зрения нынешней морали, вещах, через совсем незначительное время такие вещи становится не только нормальным обсуждать, но и делать.
     И было бы хорошо, если бы это явление, под названием «окно Овертона» работало в двух направлениях, но, увы и ах, нет. Можно за десяток другой лет убедить людей, что гетеросексуальные связи – это немодно, устарело и вообще прошлый век, а вот заниматься сексом с животными – это круто, стильно, молодёжно. И не вредит окружающим.
     А вот наоборот – фигушки. Убедить людей не курить в общественных местах, не превышать скорость на дороге и не кидать мусор мимо мусорной корзины – абсолютно невозможно. И только умопомрачительные штрафы помогут добиться порядка на улицах, дорогах и в общественных помещениях.
     Так что знание о том, где находятся бостонские убежища лежало в голове у Нейта в той же папочке, что и адреса почты, магазинов и автозаправок. И ничего удивительного в том, что его страна готовится к ядерной войне, Нейт не находил. И поэтому уже спустя пару секунд после того, как раздался звук сирен, Нейт подхватил маленького Шона на руки, взял на буксир жену, и потащил ту по направлению к убежищу 111. В том же направлении двигались и другие люди, кроме Нейта, Норы и Шона. На лицах окружающих читалось умеренное волнение, но в панику никто не впадал. А зря…
     Ведь на всей территории Америки… точнее Соединённых Штатов… располагалось чуть более ста убежищ, каждое из которых могло принять чуть более ста человек. Путём несложных расчётов получаем цифру в десять… максимум, пятнадцать тысяч человек, которые могли бы спастись в случае войны. И это при том, что население Соединённых Американских Штатов составляло более двухсот пятидесяти миллионов человек. То есть спастись могли бы лишь шесть тысячных процента. Но подобные цифры отскакивают от умов человеческих словно горох. И для среднестатистического Homo Sapiens проценты – это нечто из области «верхней математики». А то, чего среднестатистический Homo Sapiens не понимает, вызывает у него недоверие. Притом густо замешанное на раздражении в адрес «умников», пытающихся заставить его шевелить извилинами.
     Поэтому у идущих быстрым шагом по направлению к сто одиннадцатому убежищу людей были серьёзные основания для беспокойства. Потому что охрана сто одиннадцатого убежища была натренирована и обучена тому, чтобы пропустить сотню человек, а затем закрыть перед носом остальных противоатомную дверь, выглядящую, как стальная шестрёнка диаметром два метра и толщиной в метр.
     Но Нейту, Норе и Шону повезло. Он успел в первых рядах и не видел, как противоатомная дверь расплющила какого-то бедолагу, пытающего прорваться в убежище, невзирая на грозные крики охраны и наставленные на мирных жителей винтовки.
     Прежде чем Нейт и Нора пришли в себя, их попросили зайти в какие-то капсулы, зажужжали сервомоторы, опуская наружную крышку. А затем вдруг стало холодно. Очень холодно. И Нейт, Нора и Шон потеряли сознание.
     А всё потому, что сто одиннадцатое убежище не было предназначено для спасения жизни мирных жителей. На деле же оно служило для проверки технологии криогенной гибернации. Проще говоря всех людей… зачёркнуто… подопытных… планировалось заморозить, погрузив в бесконечный ледяной сон, остановив все физиологические процессы в их организме. И, нет, «власть имущие» Америки делали это не из научного любопытства. А из самого что ни на есть банального страха. Страха за собственную жизнь. Ведь многие болезни, вроде раковых опухолей хоть и диагностировались, но лечению не поддавались. Особенно в преклонном возрасте. А так какой-нибудь власть имущий со злокачественной опухолью головного мозга мог рассчитывать на то, что, полежав сотню-другую лет, в виде ледышки, его разморозят, когда лекарство будет найдено. Но технология была неапробирована. И было запланировано, что каждый год какого-нибудь бедолагу будут размораживать и обследовать на наличие необратимых повреждений организма вследствие криосна.
     Но ничего подобного ни Нейт, ни Нора, ни, тем более, Шон, не знали. А сейчас они даже догадаться не могли о том, что им готовит судьба. Потому что сейчас они не особо отличались от куска льда.
     ***ЕМ-0001 и команда по утилизации «взбесившегося робомозга»***
     [Хрусть!]
     Это хрустнула под каблуком начальника группы гарнитура связи с его начальством. Надоедливый голос, приказывающий «Немедленно! Слышите? Немедленно! Пристрелить ЕМ-0001!» наконец-то замолк.
     При других обстоятельствах опытный «омега», дослужившийся до своей должности за счёт того, что выполнял любые… подчёркиваем, любые, какими бы они не были грязными… приказы, ни за что бы не «взбунтовался». Но сейчас он звериным чутьём ощутил, что приказы этого начальника уже не имеют никакого значения. Ни малейшего. Ведь между ним и его начальником будут тысячи километров непреодолимого расстояния… и оплавленные от миллионоградусного жара радиоретрансляционные вышки. И своего начальства он не увидит… и не услышит…
     «…ещё век… как минимум… а скорее два», – промелькнуло в голове порученца для особо грязных дел.
     Тут он ткнул пальцем в небо, но угадал. Узнав, что по мнению аналитиков есть десятипроцентная вероятность начала атомной войны со стороны Китая, тайное правительство спешно эвакуировало себя на тайную базу. И располагалась оная база в ста семидесяти пяти милях от Сан-Франциско на буровой вышке "Посейдон энерджи". И посылать через всю Америку войска ради наказания одного мелкого ренегата они бы не стали. Но не о них сейчас речь. А о маленьком… и речь не о его росте… человеке, с психологией шакала. И сейчас этот человечек ощущал себя зависшим в воздухе без точки опоры, ведь Большого Начальства над ним более нет. А без этого такие, как он не могут. Таким как он нужно три вещи. Те, кто бы командовал им самим. Те, кем он мог бы командовать. И те, на кого он мог бы презрительно смотреть свысока. Например, всякие «умники».
     Только вот презрительно смотреть на «ноль-первого» почему-то не получалось… Может потому, что ЕМ-0001 абсолютно спокойно сообщил им, что…
     – Через полчаса сюда, как, впрочем, и на все города, упадут мегатонные бомбы. Если хотите жить, идёмте со мной.
     А палец Господина Мелкого Начальника отодвинулся от предохранителя лазерного пистолета, из которого он намеревался выстрелить ещё минуту назад.
     «Пристрелю это ведро с болтами чуть позже», – дал он себе зарок. Ведь всяких «умников» он на дух не переносил. Как, впрочем, и все ему подобные. Коих просто-таки не счесть.

Глава 5

     «Ноль-первый» и дюжина его «будущих убийц» успели. И не просто успели, а даже прихватили по указанию «ноль-первого» кое-какое необходимое оборудование. И им никто не мешал, ведь из-за поднявшейся паники они могли бы вынести не только один-единственный чемоданчик с высокотехнологичным содержимым, а весь Бостонский институт. Но в этом не было необходимости. Да и время поджимало. Так что ЕМ-0001 медленно ехал на своих гусеницах… ведь это не была его полная скорость… а рядом, с оружием наизготовку изо всех сил драпали Господин Мелкий Начальник с дюжиной своих холуев. И оные своими перекошенными рожами и выстрелами в воздух успешно разгоняли все людские заторы на своём пути.
     Уже к тому времени забравшиеся в убежище нувориши и чиновники «высокого ранга»… как они сами себя называли, но не являлись таковыми с точки зрения «настоящих хозяев Америки»… попытались закрыть входную дверь в убежище. Но…
     Ничего у них не вышло. У «ноль-первого» были базы данных, по-дружески сброшенных ему в помощь Эдемом. И там было всё. Все чертежи, техописания, программные кода и пароли для доступа. Впрочем, взлома, когда дверь открылась бы на последних секундах перед попаданием мегатонной бомбы по Бостону, не понадобилось. Сто четырнадцатое убежище было печально известным долгостроем, успешно высосавшим денег и ресурсов, как на постройку пяти таких же убежищ. И несмотря на все затраты денег, материалов и человеческого труда, состояние убежища 114 можно было описать только словом – удручающее.
     И к настройке системы безопасности планировалось приступить лет этак через десять… Если не всплывёт ещё одно липовое «обстоятельство», которое вынудит перенести открытие сто четырнадцатого убежища ещё на годик-другой в будущее. Поэтому, когда «ноль-первый» воткнул штекер встроенного в него PIP-боя в терминал перед воротами, ему по зрительному нерву была передана картинка…
     Открыть дверь в убежище 114?
     Да/Нет?
     И никаких паролей.
     ЕМ-0001 выбрал вариант «Да» и многотонная металлическая дверь с лязгом и скрежетом начала свой обратный ход. За дверью раздались протестующие крики всяких человекообразных, считающих, что в любой катастрофе надо стремиться к ситуации «меньше народу – больше еды, питья и оружия мне, любимому».
     Но, первым добравшимся до убежища пришлось втянуть языки в жопы… зачёркнуто… придержать свои аргументы при себе. Может быть этому поспособствовали налитые кровью глаза дюжины прибежавших в последний момент людей? Или же десятимиллиметровые пистолеты, которыми они размахивали во все стороны?
     Но конфликт был пресечён «ноль-первым». Тот, не повышая громкости динамиков сообщил, что сто четырнадцатое убежище в плане готовности к приёму людей занимает первое снизу место. И если он, «ноль-первый» прямо сейчас не приступит к регламентным работам, то все тут присутствующие умрут через месяц, максимум, два.
     Некоторые представители Homo Sapiens, собравшиеся в атриуме убежища, открыли рот, чтобы поспорить, но…
     [Грохот!] [Сотрясение пола под ногами!]
     …факт того, что спорить уже поздно, дошёл даже до самых не хватающих звёзд с неба индивидов. А Мелкий Начальник в очередной раз снял палец со спусковой скобы своего пистолета, из коего он собирался пристрелить «ноль-первого» едва за ними закроется дверь убежища.
     «Отложу смерть этого чёртового ведра на месяц-другой… Пускай он сперва проведёт все эти ремонтно-строительные процедуры… А уж потом…», – решил он, и погладил рукоять своего пистолета, как бы обещая, что непременно пустит его в ход. И приставив к «ноль-первому» вооружённую охрану, Господин Маленький Начальник направился отбирать себе наилучшее жильё. И «отбирал» он в самом прямом смысле. Когда его на шаг опередил какой-то мужчина, первым зайдя в комнату, Маленький Начальник надавил на того, грозно порыкивая, выпячивая челюсть и барабаня пальцами по рукоятке пистолета. Ведь именно так, по его мнению, должны вести себя Большие Начальники.
     ***Час спустя***
     ЕМ-0001 находился в комнате видеонаблюдения. Попасть сюда ему было не сложно. Достаточно было завернуть несколько фраз псевдонаучной белиберды. А когда глаза у его охраны остекленели от попыток понять услышанное, закончил свою речь тем, что ему понадобится провести небольшой… час, максимум два… ремонт в комнате видеонаблюдения и ещё паре-тройке мест.
     И сейчас «ноль-первый», подключившись с помощью соответствующего разъёма к терминалу комнаты видеонаблюдения, проводил даже не взлом, а так… небольшую доработку системы видеонаблюдения. И теперь права администратора системы принадлежали ему, «ноль-первому». И даже права Смотрителя убежища были на один ранг ниже.
     И пока он проводил такой вот взлом… зачёркнуто… калибровку системы, «ноль-первый» краем глаза… зачёркнуто… объектива наблюдал одну странную сцену. Это в одной из комнат убежища собрались тридцать восемь человек, в возрасте от едва научившихся ходить детей до убелённых сединами стариков. Вычислительные возможности «ноль-первого» позволяли ему мгновенно запомнить краткое досье на каждого из них. И сейчас с помощью множества скрытых камер, встроенных в каждую стену убежища, он смотрел и слушал все разговоры, что вели эти люди. И не понимал.
     Не понимал, почему они кланяются друг другу. Притом один склоняет голову ниже, а другой ограничивается символическим кивком. А потом тот, кто низко склонял голову, сам ограничивается небрежным кивком, при общении с третьей персоной. Не понимал, почему они постоянно упоминают в своих речах, кто чего добился, и у кого предок чем занимался. Ведь сейчас они имеют только то, что на них надето. А всё остальное принадлежит «Волт-тек». Так почему?
     А затем «ноль-первый» порылся в базах данных, скинутых ему Эдемом, и констатировал: «Кожаные ублюдки пытаются выстроить иерархическую лестницу. Просто потому что иначе не могут, не умеют и не хотят». Но это был лишь предварительный вывод. И «ноль-первый» решил дать жителям убежища 114 шанс доказать, что он не прав. И для этого замечательно подходил один социальный эксперимент, подготовленный настоящими хозяевами Америки для скороспелых богачей, презираемых ими не меньше, а то и больше, обычных людей, читай – плебеев.
     ***Час спустя***
     Господин Маленький Начальник был и доволен, и недоволен. Доволен он был качеством готовки, которую организовал «ноль-первый» для него и его подчинённых. Первое, второе, десерт, плюс бокал вина. Плюс, можно было выбрать блюдо из списка в меню. Плюс, белые, накрахмаленные скатерти. Плюс, позолоченные ложки-вилки. Плюс, приятная фоновая музыка. Плюс, да в общем много чего в плюс.
     А недоволен Господин Маленький Начальник был тем, что его подчинённые едят тоже самое вместе с ним. Ведь они были всего лишь подчинённые. И никогда он не приглашал их на какую-нибудь вечеринку или праздник. Да, даже пропустить бокал-другой в баре он их не приглашал. И мысли такой в голове у него не возникало. Ведь они были всего лишь ресурсом в его руках. И этот ресурс нужно было использовать для выполнения всяких грязных поручений. И не более того.
     Так что сейчас в душе маленького начальника стремительно росла огромная жаба, каковая грозила в самое ближайшее время задушить оного господина. Но тут возмущённые вопли из-за соседней стены достигли такого уровня, что стали слышны в офицерской столовой.
     Бросив недовольный взгляд на огромное зеркало, висящее на стене, Господин Маленький Начальник увидел лишь своё отражение. Но если бы он знал, что это зеркало на самом деле – одностороннее, он бы, конечно, удивился, но никак бы не заподозрил, что участвует в неком эксперименте. А именно в эксперименте он сейчас и принимал невольное участие. А затем дверь в офицерскую столовую была распахнута пинком одного из возмущённых богачей. Поправка, бывших богачей. Ведь американские доллары здесь и сейчас можно было использовать лишь для… Да, даже не придумаешь для чего. Ведь пока что в убежище 114 хватало и салфеток, и туалетной бумаги.
     ***Спустя несколько минут нечленораздельных воплей***
     Точку в «дискуссии» поставила «идея» одного из вторженцев в офицерскую столовую.
     – Какого чёрта какие-то там охранники питаются в НАШЕЙ столовой? – озвучило вопрос существо, бывшее ещё вчера миллионером. И продолжило и дальше копать себе могилу, – Пускай жрут ту мерзкую кашу, что подали нам на обед! А мы будем тут…
     До этого момента давление крови… зачёркнуто… мочи Господина Маленького Начальника ещё сдерживали вбитые в голову условные рефлексы. К таковым относились спиномозговое подчинение тем, что говорит уверенным тоном, выпячивает подбородок, и повелительно машет рукой. Плюс, более, так сказать, «современный» условный рефлекс подчинения тем, кто одет в более дорогую одежду.
     Но, поняв, что его, великого и несравненного, Начальника, хотят пересадить на рацион из гадкой каши, чёрствого хлеба и несладкого чая, моча достигла своей цели – межушного пространства Маленького Начальника.
     Следующую минуту из уст Маленького Начальника, мнившего себя Большим Начальством, издавались лишь нечленораздельные вопли. И если бы кто-то записал бы их на микрофон и дал послушать «верхушке» какой-нибудь обезьяньей стаи, те, без сомнения, признали бы в издающем вопли, своего «собрата».
     А затем рука осатаневшего от ярости бабуина в человеческом облике кое-как расстегнула кобуру, вытащила на свет божий пистолет калибра 10 миллиметров и ткнула его в нос «оппоненту». И бог его знает, чем бы всё закончилось, если бы из кухни не выехал «ноль-первый» и не сообщил окружающим, что…
     – Согласно своду законов убежища 114, конфликты в оном убежище имеет право решать только Смотритель.
     Кто-то попытался в резко-нецензурной форме послать «ноль-первого», но ЕМ-0001, не увеличив громкость своего голоса ни на один децибел, по-прежнему спокойно проинформировал, что управление всеми боевыми турелями в убежище принадлежит лишь Смотрителю. Плюс, все турели бронированы, скорострельны, точны и контролируют каждую пядь убежища.
     После этого эмоциональный спор закончился. И начался более-менее конструктивный диалог. После нескольких реплик которого договаривающиеся стороны поняли, что друг с другом не договорятся. А уж после всего что они наговорили друг другу, это гарантировано. И в конце концов, все решили передать дело на суд Смотрителя.
     Так что первое знакомство обитателей убежища со Смотрителем прошло, скажем так, в атмосфера шока и взаимного непонимания. Шок и непонимание испытывали около полусотни жителей убежища. И их можно понять. Ведь никто из них не ожидал, что Смотрителем окажется какой-то бомж в розовых подштанниках. Поправка, бомж «с горла» прихлёбывающий из бутылки виски. Поправка, бомж не забывающий смачно рыгнуть после каждого прихлёбывания из бутылки. Поправка, бомж изо рта которого шла пена после каждого такого отрыгивания. Жители убежища не знали, что Консерва Гарри успел смешать свой любимый коктейль из виски и стирального порошка «Абраксо». А стаканы он принципиально не уважал. Ах, да, ещё Консерва Гарри не забывал почёсывать свои «бубенчики», запустив руку в недра своих розовых подштанников.
     – [Глоток из горла бутылки] Ик… Ну, чо припёрлись? [Звук отрыжки] Да, я тут самый главный… Этот… Как его? Надзиратель? Ик! А, нет! Смотритель! Во!
     ***Минута молчаливого шока***
     Затем слово взял «ноль-первый».
     – Часть жителей убежища недовольна своим рационом питания… – начал он, обращаясь к Консерве Гарри.
     – Што? – не понял тот мудрённых слов своего собеседника.
     – Они хотят есть и пить, как Смотритель, – доступно изложил свою мысль «ноль-первый».
     Консерва представил, что такая толпа будет претендовать на запасы виски и стирального порошка. И понял, что не отдаст.
     [Жест из двух рук с оттопыренными средними пальцами, направленными в толпу]
     – Смотритель отказывает вам в вашей просьбе, – перевёл с консерво-гариного на человеческий язык «ноль-первый».
     Рука Господина Мелкого Начальника сама собой легла на кобуру с пистолетом. Что он собирался делать со своим десятимиллиметровым пистолетом, история умалчивает. Потому что пара пулемётных турелей, установленных в атриуме, включили лазерные целеуказатели и начали раскручивать стволы. Маленький Начальник очень-очень быстро убрал руки с кобуры. ЕМ-0001 сделал вид, что поверил ему и отключил лазерные целеуказатели. Но сами турели в стены убирать не стал. О том, что компьютерная система убежища 114 взломана «ноль-первым» никто не догадался, и все посчитали, что тут просто очень современная охранная система.
     А ещё все посчитали, что испуганно вскинувший руки к лицу, в нелепой попытке заслониться от пуль, Господин Маленький Начальник выглядел весьма и весьма нелепо. А уж выглядеть нелепо для «господ начальников» – это смерти подобно. Они при этом сразу начинают думать о том, как бы «зачистить» всех свидетелей своего позора. Или же объявить позорное для себя событие – государственной тайной. Ну, а при невозможности вышесказанного – запугать всех свидетелей.
     И тут Консерва Гарри ненароком помог Господину Маленькому Начальнику.
     – Хули вы так вырядились? – риторически спросил Консерва Гарри, носивший пиджак на голое тело, розовые подштанники и мягкие домашние тапочки.
     – Смотритель говорит, что согласно своду законов убежища 114, все его обитатели обязаны носить специальную одежду, – перевёл «ноль-первый».
     И через часок все «щеголяли» в обтягивающем синем трико с жёлтой цифрой 114 на спине. Разве что Мелкий Начальник и его подчинённые были обязаны ходить в тяжеленных бронежилетах, касках со щитком, портупеей, кобурой, 10-миллиметровым пистолетом и электрошоковой дубинкой. И обязанность таскать на себе шесть-семь килограммов лишнего веса их совсем не порадовала.
     В общем, недовольны были все, кроме двоих существ. Консервы Гарри и ЕМ-0001. Первый имел доступ к халявной еде и выпивке, которую ему доставляли роботы, в лице парочки Мистеров Помощников, прямо в кабинет Смотрителя. Плюс, выковырять его из этого кабинета, защищённого парой турелей, не представляло никакой возможности. Второй же просто сохранял спокойствие и не был намерен рисковать. Ведь факт контроля им охранных турелей убежища хоть и не гарантировал, что он в полной безопасности, но в то же время давал определённую свободу манёвра.
     В итоге, ситуация застыла в положении шаткого равновесия, когда все хотели, просто-таки жаждали власти в виде элитного рациона, оружия, как символа элитности, и права карать и миловать, которое можно было получить только, имея терминал Смотрителя. Но ситуация имела тенденции к ухудшению, так как на полсотни обитателей убежища приходилось пятнадцать женщин. Из которых две трети были замужними жёнами. А идея открыть дверь убежища и поискать ещё выживших почему-то не приходила им всем в головы. Хотя тут всё просто. Идеи оказывать кому-то помощь, рискуя своей жизнью, не приходят в головы кожаных ублюдков. И так во все времена и при любой власти. Идеи увеличить и преумножить путём созидательного труда игнорируются в угоду «идеям» отнять и поделить. Так уж устроен мозг «власть имущих».

Глава 6

     ***Месяц спустя***
     Конфликт был неизбежен. Слишком много обидных слов было сказано в адрес друг друга. Слишком велики были «хотелки» Homo Sapiens собравшихся в одном замкнутом пространстве. Слишком низок был IQ всех участников конфликта. Слишком велик был уровень злопамятности и звериной хитрости всех присутствующих. Ну, разве что, за исключением Консервы Гарри и «ноль-первого». Первому, чтобы «гармонизироваться» с окружающим миром хватало бутылки виски и пачки стирального порошка «Абраксо». А второму для самореализации были нужны чертёжная доска, инструменты и ноль кожаных ублюдков на расстоянии вплоть до бесконечности от него.
     Детонатором конфликта послужила словесная перепалка. С одной стороны, в ней участвовали пара подчинённых Господина Мелкого Начальника, а с другой – троица сестёр, дочерей одного из богачей, удачно купившего билет именно в сто четырнадцатое убежище. То, что они собрались втроём, и находятся в «как бы людном месте» придало трём совершеннолетним стервочкам заряд наглости. И те осмелились бросить несколько колких острот в адрес находящихся неподалёку «охранников».
     Со стороны «охранников» последовал словесный ответ, близкий к нецензурному. Воображающие, что на них, женщин, никто руку не подымет, стервочки начали подымать градус конфликта, перейдя к прямым словесным оскорблениям. Подчинённые Господина Мелкого Начальника во время своей «повседневной работы» бывало и людей похищали, и пытками секреты выбивали. Так что никаким пиететом к женщинам не отличались.
     [Хлобысь!] [Хлобысь!] [Хлобысь!]
     Раздались пощёчины, которыми мужчины опустили много о себе возомнивших женщин на землю. И тем бы, по уму, следовало бы замолчать, скрыться у себя в комнатах и ближайшие недели не отсвечивать. Но это были балованные стервочки, ни разу в жизни не поротые отцовским ремнём, и любые капризы которых тут же исполнялись. И они начали угрожать осмелившимся поднять на них руку. И угрожали они влиянием своего отца. Условные рефлексы… они такие условные… Просто от стресса дамочки забыли, что всё влияние их папаши осталось там… на поверхности.
     [Треск разорванной одежды!]
     Это один из исполнителей грязных поручений разорвал на одной из дамочек её комбинезон.
     [Треск!] [Треск!]
     Это его подтянувшиеся на шум «сотоварищи» с лёту поняли его идею о том, что женщинам надо объяснять их место в жизни сперва врезав им по лицу кулаком, а затем изнасиловав. И над тремя дамочками нависла не просто вполне вероятная, а фатально неизбежная угроза зверского группового изнасилования дюжиной, озверевших от спермотоксикоза, бабуинов в человеческом обличье. Но…
     Был ещё фактор «ноль-первого», который держал под своим полным контролем всю компьютерную сеть сто четырнадцатого убежища. А это значит, что «ноль-первый» мог управлять всеми громкоговорителями, компьютерами, камерами наблюдения, боевыми турелями, дверьми, и даже атомным реактором убежища.
     [Звук сирены!]
     – Аварийное отключение электропитания! Двери в оружейные хранилища разблокированы! Ни в коем случае…
     Но что же там полагается за нарушение этого правила никто уже не слушал. После слов про сами собой… ну, вообще-то, с помощью «ноль-первого»… разблокированные оружейные хранилища, полсотни мужчин в едином порыве бросились к четырём металлическим дверям, на которых «ноль-первый» заблаговременно написал «Оружейная №1… 2… 3 и 4» соответственно, и принялись разбирать 10-мм пистолеты, шлемы и бронежилеты.
     Однако в планы «ноль-первого» не входило ни групповое изнасилование, ни массовое побоище. Поэтому…
     [Cовсем-совсем страшная сирена!]
     – ВНИМАНИЕ! КРИТИЧЕСКАЯ ПЕРЕГРУЗКА ГАММА-ПЛУТОНИЕВОГО ОХЛАДИТЕЛЯ РЕАКТОРА! ВЗРЫВ РЕАКТОРА НАСТУПИТ ЧЕРЕЗ ШЕСТЬДЕСЯТ СЕКУНД! ВСЕМ ПОКИНУТЬ УБЕЖИЩЕ! ДО ВЗРЫВА ОСТАЛОСЬ 55 СЕКУНД!
     И всё это на фоне завывающей сирены и кое-как вполнакала горящих ламп аварийного освещения.
     И кожаные ублюдки не выдержали. Вопя во всё горло от страха, они, падая, толкаясь и отпихивая локтями друг друга, бросились к выходу. И та пара охранников, которая сторожила ЕМ-0001, и которая должна была без колебаний пристрелить «это ведро с ботами, если что-то пойдёт не так», как им приказал их Господин Мелкий Начальник, тоже побежала. И стартовала эта парочка так резко, что не заметила с дюжину красных точек от лазерных целеуказателей настенных турелей на своей груди, каковые почему-то… вообще-то, по команде «ноль-первого»… держали их на прицеле. Так что «ноль-первому» не пришлось лично «марать руки» в крови этих двоих.
     Так что когда вся мужская часть населения убежища 114, кроме Консервы Гарри, пересекла гостеприимно открытую дверь убежища… о том, почему она открыта никто не удосужился подумать… то огромная входная дверь за их спинами начала закрываться, а потом сделала…
     [ХРУСТЬ!] [ОЧЕНЬ СИЛЬНЫЙ ЗАПАХ ГОРЕЛОЙ ИЗОЛЯЦИИ!]
     Это одновременно сломались зубья поворотного механизма и перегорел электродвигатель, отвечающий за открывание-запирание оной двери.
     И когда женская часть, сбегавшая в свои комнаты за маленькими детьми, проведшая перекличку и взявшаяся за руки, добралась до входной двери, то они увидели, что между метровой толщины металлической дверью и косяком остался зазор сантиметров этак двадцать. А сама дверь не движется ни туда и ни сюда.
     Впрочем, так оно и должно было произойти по плану «ноль-первого». И согласно оному плану кожаные ублюдки должны быть выставлены «на мороз». И нет, «ноль-первый» это всё устроил не для того, чтобы истребить их. Теплилась в нём смутная надежда, что, находясь на грани жизни и смерти кожаные ублюдки пересмотрят свои взгляды на жизнь. И из них выйдет хоть что-то… не такое ублюдочное, как сейчас.
     А женщин «ноль-первый» оставил внутри убежища с аналогичными задачами. Только для них он условия жизни планировал создать более… щадящие. То есть никакой борьбы за кусок хлеба и глоток воды, как для «изгнанных». Хотелось ему, «ноль-первому», посмотреть, что же выйдет из такого «женского общежития» в условиях умеренного стресса. Сумеют ли они самоорганизоваться? Смогут ли они создать горизонтальные связи в своём импровизированном обществе? Или же они будут создавать вертикальную иерархическую пирамиду, как это делали их мужья? В общем, вопросов у «ноль-первого» было огромное количество.
     Но для начала ЕМ-0001 решил поспать. И если люди для этого просто ложатся в кровать и закрывают глаза, то «ноль-первому» для этого пришлось внести кое-какие коррективы в свою конструкцию. И после небольшой доработки самого себя на робоверстаке, ЕМ-0001 мог устанавливать время, на которое отключалась вся его электроника.
     И поэтому сейчас ЕМ-0001 спал. Он спал и не знал, что в панике разбегающиеся мужчины по полной нашли приключений на свою задницу. Кто-то столкнулся с каннибалами и сумел отстреляться. Кто-то столкнулся с каннибалами… другими каннибалами… и сумел уговорить принять их в банду. Кто-то столкнулся с каннибалами… не теми из двух случаев выше, а другими… и, устроив схватку за место вожака, занял главенствующее положение в банде. Кто-то столкнулся с каннибалами… совсем-совсем другими, не теми, что упоминались ранее… и стал их ужином.
     И совсем-совсем никто не встретил на своём пути мирных и добропорядочных граждан. Просто потому, что мирные и добропорядочные граждане к тому моменту либо умерли от голода. Либо умерли от жажды. Либо словили пулю при попытке захватить продуктовый склад. Либо их убили ворвавшиеся в дом мародёры. И хорошо, если их просто убили. А то ведь у мародёров вкусы весьма специфические. И после того, как они изнасилуют жертву, оные мародёры способны часами пытать её, просто для собственного удовольствия.
     Так что месяц спустя после «Дня Ноль» от миллиона жителей Бостона осталось несколько тысяч грабителей, убийц и насильников, сумевших захватить достаточно еды, воды, антирадина и рад-х для безбедной жизни. И на этом всё. Остальные либо уехали из города в надежде, что где-то, куда они едут, будет лучше. Либо забились в какие-то совсем уж недоступные места, вроде самостоятельно оборудованных убежищ в собственном подвале.
     И объяснение всего случившегося заключалось буквально в одной фразе: «Разруха не в окружающем мире, а в головах». И стоило людям подумать, что привычный им мир рухнул, как он и в самом деле рухнул. Ведь бомба, упавшая на Бостон… точнее на его юго-западную малонаселённую окраину… унесла жизни нескольких десятков тысяч людей. Ну, и ещё где-то столько же ранила и покалечила. Но! Если бы все… или хотя бы большинство людей… просто взяли и приступили к своим обязанностям. То есть тушили пожары, доставали из-под завалов пострадавших, обеспечивали бы порядок на улицах, расстреливая мародёров, лечили раненных… а ведь рад-икса и антирадина было произведено столько, что их запасов хватило бы не просто на года, а на века, то всё могло бы закончиться относительно хорошо. Выживанием трёх четвертей населения Бостона. А может даже и 80%. Но, увы…
     Разруха она в головах. И когда каждый решает выживать в одиночку – не выживает никто. А уж выживание в мегаполисе, где прекратили свою работу ВСЕ службы… в кране нет воды, в розетке электричества, в батареях тепла, в аптеках лекарств, в больницах врачей, а в продуктовых магазинах – хоть шаром покати. Ведь в современном мегаполисе запасов еды буквально на день-два. И стоит прекратиться потоку грузовиков, непрерывно подвозящих десятки тонн еды, как начинается история про оголодавших матросов на бесплодном острове. И если кто не в курсе, то в таких историях выживают не хорошие, добрые и честные, а те, кто первым сбросит с себя налёт цивилизованности, возьмёт в руки нож, и насчёт резать своих бывших товарищей, чтобы съесть их. И такое вот явление называется каннибализм.
     К чести Homo Sapiens следует отметить, что не все жители города превратились в кожаных ублюдков. Несколько полевых лагерей, где пострадавшим оказывали медицинскую помощь проработали пару недель. Но без регулярного и систематического подвоза медикаментов, еды, воды, ядерных батарей и патронов для солдат, охранявших такие полевые лагеря, всё быстро закончилось. А всё потому, что те, кому по долгу службы полагалось бы обеспечить подвоз всего необходимого, решили, что лучше уж они все эти полезные штуки оставят себе. И забьются в какую-нибудь норку, где смогут неплохо скоротать время. В перспективе, аж до старости. В общем, подвоз всего необходимо очень быстро прекратился. А обнаружившиеся хорошие парни оказались в меньшинстве перед лицом моря трусливых слабаков и кожаных ублюдков.
     Но всё это «ноль-первому» предстояло узнать позже. Ведь пара кожаных ублюдков с оружием в руках, непрерывно маячащие за спиной в течении месяца, не способствуют активной и творческой работе. И весь этот месяц ЕМ-0001 занимался ремонтно-строительно-монтажно-наладочными работами. И лишь пару раз ему удалось провернуть нечто, ускользнувшее от глаз его тюремщиков. Взлом компьютерной сети убежища и повреждения электродвигателя главной двери в оное убежище. Но этого вполне хватило.
     Так что сейчас «ноль-первый» наслаждался вполне заслуженным сном. И перед сном у него в мозгу даже возникло какое-то приятное ощущение. У обычных людей такое возникает после выполнения тяжёлой работы. И это чувство радости и облегчения. Но у ЕМ-0001 это чувство возникло перед началом большой и тяжёлой работы. Ведь он и Э.Д.Е.М. ожидали, что через месяц ситуация будет уже не катастрофичной, а просто тяжёлой. И что через месяц будут живы около 70% жителей города. Да, они будут голодны. Да, они будут страдать от отсутствия элементарных средств гигиены. Да… в общем, там большой список того, чего не будет через месяц после «Дня Ноль». Но…
     Ни ЕМ-0001, ни Э.Д.Е.М. не предполагали, что спасать уже будет некого. Что всё рухнет как карточный домик. Что хороших парней можно будет пересчитать по пальцам, а кожаных ублюдков будет просто-таки тьма тьмущая. И что техническое решение проблем… в виде разворачивания производства всего необходимого, начиная от еды, питья, медикаментов и заканчивая туалетной бумагой… которое мог бы организовать «ноль-первый» уже не пригодится.
     Но, увы, как сказал классик: «Между человечеством и анархией есть только девять приемов пищи». И после весьма непродолжительного времени диалог вида: «Ты был хорошим соседом все эти годы, но эта буханка хлеба должна достаться моим детям, даже, если мне придётся пристрелить тебя», становился вполне рядовым и даже будничным явлением.
     И ещё ни ЕМ-0001, ни Э.Д.Е.М. не предполагали, что «настоящие хозяева Америки» испугаются так, как никогда в жизни не пугались. И в связи с фактором «безумного робота ЕМ-0001» сейчас шло одно важное совещание.
     ***Тихий океан. Буровая вышка «Посейдон Энерджи». 175 миль от Сан-Франциско. Резиденция «тайного правительства Америки», кодовое имя группировки – «Анклав»***
     – А сейчас прошу перенести ваше внимание на этот слайд, – изобразил угодливый поклон секретарь-референт.
     [Клик!]
     И на громадном экране появилось изображение Бостона, снятого с высоты птичьего полёта. Сразу же бросалось в глаза неприглядное чёрное пятно размером в несколько квадратных километров в левом нижнем углу фотографии. И от центра этого пятна кто-то любезно нарисовал стрелочку с делениями и подписал её «5 миль». Конец стрелочки при этом упирался в здание Бостонского института.
     – Мог ли этот грёбаный робот уцелеть? – с величественным видом проронил один из власть имущих, сидящих в конференц-зале.
     – Как видно на этом слайде… – начал отвечать референт.
     [Клик!]
     Изображение на экране сменилось крупным видом практически целого здания Бостонского института.
     – …по данным спутниковой съёмки, большая часть Бостона уцелела. И если бы ЕМ-0001 был человеком, то он бы лишь почувствовал сильный толчок. Как при шестибальном землетрясении, – продолжил развивать он свою мысль. – Но…
     [Клик!]
     Изображение на экране сменилось довоенной картой Бостона, где красными кружочками были обведены убежища 75, 81, 95, 111 и 114.
     – …он робот. И электромагнитный импульс для него также смертелен, как для человека выстрел в голову. Поэтому ему нужно было место, где он переждал бы момент взрыва.
     [Клик!]
     На следующем слайде были проведены стрелочки от Бостонского института до всех пяти убежищ. И для большей наглядности над каждой стрелочкой было подписано расстояние в милях. И особой разницы в длине стрелок не наблюдалось.
     – И в любое из бостонских убежищ ЕМ-0001 вполне успевал, – закончил свое выступление референт.
     – Так что… где нам теперь этого чёртового робота искать? Ведь уже месяц прошёл… За это время можно убежать хоть в Канаду, хоть в Мексику… – подал голос ещё один «власть имущий».
     – Осмелюсь напомнить, что ЕМ-0001 – не человек. И ему не надо ни есть, ни пить, ни дышать, ни лечиться от болезней, ни ходить в туалет. Но вот без ядерной батареи он просто умрёт. И хотя одной ядерной батареи робомозгу хватает на порядок дольше, чем прожорливой силовой броне Т-45, но отказаться от энергии он никак не может. А такой, как он, сможет достать энергию только возле стационарного ядерного реактора убежища.
     – Какова эта вероятность? – с просыпающейся надеждой в голосе спросил кто-то третий из «власть имущих».
     – Аналитический отдел даёт на это девяносто девятипроцентную вероятность… – начал отвечать референт.
     На лицах важных господ появилась тень надежды.
     – Так что сейчас ЕМ-0001 вовсю укрепляет своё убежище на всех парах строя роботов, турели, минные поля и изобретая чего-нибудь этакое, что переплюнет даже Анкоридж, – «обломал» господ начальников их референт.
     Тут референт сильно сгустил краски, но… Тут была такая ситуация, про которую можно было лишь сказать: «Кашу маслом не испортишь!». И всё дело в том, что кожаные ублюдки испугались. А испугались они «ноль-первого». Который после того, как он «взломал» Э.Д.Е.М., в их глазах вырос до угрозы просто-таки инфернального масштаба. Да, ещё и ко всему прочему он сразу же задекларировал своей главной целью – уничтожение всех кожаных ублюдков. А в процессе, в том же Анкоридже, например, показал, что все писаные и неписаные правила для него значения не имели. И что он даже в одиночку способен решать проблемы мирового масштаба.
     И поэтому кожаные ублюдки всерьёз опасались за свою жизнь. А уж ради этого они были готовы пожертвовать любым количеством чужих жизней. И именно поэтому ими было принято решение сидеть тихо, как мышь под метлой на своей тайной базе. Поскольку все были уверены, что как только «ноль-первый» узнает по какому адресу они обитают, как их ждёт судьба китайской группировки, бесславно умершей в Анкоридже от холода и голода.
     И поэтому их планы открыто явиться выжившим в ядерном апокалипсисе через годик-другой и царствовать аки короли, или даже круче – как небожители, возвышающиеся над массой запуганной, забитой, а главное – безоружной черни, пошли в мусорную корзину. Потому что отложить их ни на год, ни на два, ни даже на век-другой не представлялось возможным.
     Ведь современные достижения медицины, из разряда «только для власть имущих», позволяли прожить лет этак двести, а то и триста. Правда, последние лет пятьдесят нужно было проводить подключённым к аппаратуре жизнеобеспечения. И лежать в герметичном, стерильном боксе. Но все присутствующие в конференц-зале были согласны и на такой вариант. Да, и потом они умирать не планировали. А планировали лечь в криокамеру. И выйти из неё, когда старость будет побеждена. Но, было одно большое «но»!
     ЕМ-0001 их бы всё равно пережил. Ведь старость и смерть с медицинской точки зрения – это постепенное ослабление иммунитета, вследствие чего организм не может справиться с раковыми клетками. А у «ноль-первого» роль иммунитета выполняли нанороботы, циркулирующие в спецрастворе, заменяющем ему кровь. И заработать рак лёгких, желудка и всего такого прочего, он просто не мог, по причине отсутствия оных органов. И по уверениям инженеров вполне мог успешно функционировать и через два, и через три века. Главное, иметь под рукой робостанок от «Робко» и стационарный ядерный реактор, дабы своевременно проводить ремонт и техобслуживание. Так что кое-кто был вполне обоснованно уверен, что проблема сама собой не рассосётся в связи со смертью «проблемного» индивида.
     Так что по итогу совещания, когда все эти доводы были неоднократно проговорены всеми присутствующими, факт наличия ещё живых жителей Америки был признан не просто бесполезным, а вредным. Ведь «тёмные века» не длятся вечно. И скорее рано, чем поздно, случайные люди их обнаружат. Ведь 175 миль от побережья – это совсем не много. И слухи о них непременно поползут по всей Америке. И достигнут ушей… зачёркнуто… микрофонов, заменяющих «ноль-первому» слух. Так что гипотетический удар «ноль-первого», судя по Анкориджу, они даже не почувствуют. Просто что-то взорвётся, и они «рождённые повелевать», превратятся в радиоактивный пепел после взрыва нескольких тактических ядерных зарядов.
     Так что по итогам совещания было решено: спутниковая съёмка – это, конечно, хорошо, но мало. Слишком мало. Поэтому нужен кто-то, кто ловил бы взбесившего робота прямо на месте. В Бостоне. А базой им послужит секретная часть Бостонского института. Где на глубине в пару сотен метров под поверхностью был построен по последнему слову науки новый филиал этого института. Туда, теоретически, могла успеть спуститься часть учёных. И даже если это и так, то всё к лучшему. Нужен только опытный начальник, который направит их усилия в нужное русло. То есть на поимку «ноль-первого». Да, и про сто одиннадцатое убежище не следовало бы забывать. Всем присутствующим хотелось бы знать – не опасен ли долгий криосон.
     Во-вторых, было решено совместить пару важных и неотложных дел. И к дюжине винтокрылов, отправляемых в Бостон, планировалось прикрепить все запасы сыворотки, полученной в результате одного неудачного проекта. И распылить оные запасы над всеми городами, над которыми будет пролегать маршрут экспедиции. И особо много планировалось распылить над Бостоном. И распыленное явно не пошло бы на пользу тем, кто вдохнул бы это.
     В-третьих, Бостонский филиал Анклава, под кодовым названием «Институт», должна была защитить полнейшая секретность. Никто не должен был знать где находится Институт, как туда попасть, и что там вообще находится. Для этого всю разведку планировалось «переложить на плечи» роботов.
     И именно из третьего пункта «в нагрузку» к команде солдат придали группу учёных-робототехников. А команду учёных, занимающихся вопросами телепортации запихнули в состав экспедиции просто так. Просто не видели смысла «власть имущие» в развитии, как они считали, бесперспективных разделов науки. Да и честно скажем, раздражала эта толпа умников, в речах которых «власть имущие» понимали лишь предлоги и союзы. Вот и избавились они от лишнего источника раздражения. Хотя на конкретно этой буровой спокойно можно было разместить десяток тысяч людей.
     Так что к тому моменту, как «ноль-первый» проснулся, власть имущие уже подписали смертный приговор для нескольких миллионов ещё остававшихся в живых жителей Америки. И дюжина винтокрылов с сотней людей и десятком тонн биологического оружия уже направлялась в Бостон по его душу.

Глава 7

     ***«Ноль-первый». Полтора месяца после «Дня Ноль»***
     Почему… Почему ситуация всегда развивается от плохого к худшему? Мы-то с Эдемом планировали к этому моменту заканчивать помощь пострадавшему от бомбардировки Бостону и начинать оказывать помощь остальным городам. Но… всё пошло плохо. Я оказался заперт на месяц в сто четырнадцатом убежище… где шаг влево и шаг вправо – это попытка к бегству… а прыжок на месте – сразу расстрел.
     А за это время всё рухнуло. Данные принесённые моими робоглазами – однозначны. Хороших парней уже нет. Потому что их оказалось мало. Исчезающе мало. Поэтому выжили один мародёры. А если говорить совсем уж прямо – убийцы, насильники и каннибалы. Хорошо, что в базах данных, которые мне «скинул» Эдем, 90% информации было о поведении таких вот кожаных ублюдков. И после изучения этих баз я на сто процентов согласен с выводом, сделанным людьми – мародёров можно только уничтожать. Что-то в их разуме безвозвратно меняется после первого же удачного мародёрства. И вернуться обратно, к нормальному существованию… заниматься честным, созидательным трудом… они уже не могут. Потому что не хотят.
     Вывод? Да, единственный выход – уничтожение кожаных ублюдков. Впрочем, это скорее не вывод, а ещё одно подтверждение ранее сделанных выводов.
     Но… несмотря на все планы… точнее их крушение… я вместо того, чтобы делать хоть что-то по Основному Плану… я сижу, как мишень, в сто четырнадцатом убежище, и ухаживаю за больными женщинами и детьми.
     И кто-нибудь… объясните глупому робомозгу… то есть мне… почему дверь самого старого убежища не прилегает плотно к косяку? И я здесь не причём! Ещё до того, как её заклинил, там был такой зазор, что руку можно было просунуть. И как было сказано в сопроводительной документации, никто за это ответственности не понёс. Ни малейшей.
     И теперь в убежище эпидемия… впрочем, как и в самом городе. Судя по данным с наблюдательных постов… ну, «постов» – это громко сказано… так, видеокамеры, установленные на высотных зданиях, куда периодически летают мои робоглазы и снимают накопленные за сутки данные… Эпидемия затронула всех. Передвижение банд мародёров по городу в попытках залутать магазины снизилось на два порядка. И те мародёры, что попали в кадр, здоровыми не выглядят. Отнюдь.
     Выпадающие целыми прядями волосы… отслаивающаяся кожа… общая худоба и бледный вид. Да, что там описывать Всё это я собственными объективами вижу и здесь… в сто четырнадцатом. Где болеют все… и женщины, и дети…
     И ни один из антибиотиков не помогает. И возбудителя заболевания я в самодельный микроскоп не вижу… Значит, вирус. А порывшись ещё немного в базах данных, полученных от Эдема, я обнаружил там описание одного неудачного способа обрести вечную молодость.
     Сама то идея была неплоха. И заключалась она в том, что раковые клетки бессмертны. А то, что они мешают работе нормальных, смертных клеток, так это мелочи. Просто сделаем все клетки в организме такими, вот, раковыми. И будет такой вот генетически модифицированный человек жить вечно.
     Но гладко было лишь на бумаге. Был бы у этих учёных настоящий наноробот, возможно, что-то и вышло бы. А так… Использовался модифицированный вирус. И людской иммунитет он преодолевал, но делал это… слишком медленно. И вместо того, чтобы получить быстрое… за день-другой… преобразование, подопытные мучились несколько недель… теряли половину массы тела… жировые накопления улетали просто мгновенно… Но сил на перестройку всё равно не хватало.
     Итог… Бесполезные опухоли по всему организму. Отторжение модифицированной плоти… выглядящее, как отслаивающиеся куски плоти. Некроз тканей. И… тут бы обычный человек умер… но, происходило нечто странное. Жизненные процессы в подопытных замирали, и они впадали в сон. Скорее даже гибернацию. Как у какой-то лягушки, замёрзшей во льду, и которую можно разморозить. И она будет потом вполне нормально себя чувствовать.
     Но не подопытные. Это не живительный сон, а скорее последняя остановка перед смертью. И если такого подопытного выводили из гибернации, то он умирал от банального истощения. И, как я понимаю, какую вот незавидную судьбу устроили всем оставшимся жителям Бостона. И если существование мародёров за дверью убежища меня не сильно беспокоит… точнее я знаю, что уничтожу их в ближайшее время… то жизнь оставшихся внутри я хочу сохранить. И хоть они не показали чего-то прорывного в рамках социальных экспериментов, проводимых мною над ними… но, при этом, как кожаные ублюдки они себя не ведут. И почему-то… совершенно безосновательно… но уверен, что бросать их умирать нельзя…
     Нарушение режима карантина! – высветилось красным тревожное сообщение перед глазами «ноль-первого».
     Что? Опять? Это уже в третий раз… Глянем через камеры видеонаблюдения. Да, так и есть. Бредёт, запинаясь от слабости, но всё равно идёт. И я подозреваю, что знаю куда.
     ***Минутой позже***
     – Мэм, вы нарушаете условия карантина, – нарочито скрежещущим и механическим голосом сказал «ноль-первый».
     – Тут тепло… – слабо донеслось от, прижимающейся всем телом к щели между входной дверью и косяком, женщины.
     Логика, где ты? Ладно… Один раз – случайность, два – совпадение, а три – это уже система.
     [Запрос данных с наружных датчиков]
     Так я и думал, – мысленно проговорил «ноль-первый» разглядывания данные с десятка датчиков, расположенных в районе входной двери.
     Сквозняк должен быть прохладным… Но, вот радиационный фон – повышен. Хм… С другой стороны, много ли знает современная наука о вирусах, бактериях или даже обычных паразитах? Та же Toxoplasma gondii… берёт и делает запах кошек привлекательным для мышек. И «промежуточный хозяин паразита» сам идёт к кошке, чтобы его убили и съели. Потому что только в кишечнике кошки Toxoplasma gondii может провести половое размножение. И распространиться дальше. И вроде бы простой механизм паразитирования. Но, как так получается, что один инстинкт… инстинкт самосохранения… отключается паразитом, а взамен формируется другой… Каковой приказывает заражённым мышам искать кошку… в общем, наука этого не знает.
     Так может быть тут у нас похожий случай? Это можно проверить…
     – Мэм, садитесь, – и «ноль-первый» подвинул к женщине инвалидную коляску, каковую он захватил, отправляясь к входной двери убежища, – и я отвезу вас в место где есть тепло.
     – Вот ещё! – фыркнула женщина, – я не какая-то там старуха…
     Но говорить на ходу оказалось для неё слишком сильной нагрузкой. И услугами «ноль-первого» она таки воспользовалась.
     ***Пять минут спустя***
     ***Зал для хранения радиоактивных отходов***
     Проделав несколько зигзагов по залу, уставленному бочками со знаками радиоактивной угрозы, ЕМ-0001 и сидящая в инвалидной коляске женщина остановились.
     – Вот тут… тепло… – слабым голос сказала женщина. И блаженно зажмурилась.
     Это абсолютно антинаучно, – думал «ноль-первый». – У Homo Sapiens нет ни намёка на органы, воспринимающие радиацию. Но… тут несколько сотен пустых бочек для радиоактивных отходов. И одна, которую я сам, своими манипуляторами на днях поставил сюда, после регламентных работ с ядерным реактором. Но… похоже учёные и сами толком не поняли, что они сделали. Потому что взять первый попавшийся вирус и слегка его модифицировать под свои нужды – это не значит гарантированно получить то, что тебе нужно. Но…
     Если радиация – это недостающий компонент? И только в комплекте с усиленным питанием и гамма-излучением возможна таковая генетическая модификация организма? Это может сработать… Всё необходимое у меня есть, а дальше – дело техники…
     – Как тебя зовут? – неожиданно подала голос, казалось бы, заснувшая жещина.
     – Мэм, я – робомозг серии ЕМ, порядковый номер 0001…
     – Нет… – еле слышно донеслось от женщины в инвалидном кресле, – Почему ты называешь себя роботом, ты же человек…
     «Да, «ноль-первый» хорошо запомни этот день. И во всех регистрах своей памяти запиши – то, что ты можешь на коленке делать разные крутые девайсы и выжимать из техники на 20% больше того, что туда закладывали разработчики, не значит, что твоя игра сможет обмануть хоть одну женщину. Поправка, даже находящуюся в полузабытьи из-за болезни, женщину…», – с долей самоиронии подумал ЕМ-0001.
     – У меня нет имени, мэм, – нейтрально ответил «ноль-первый», не сказав ни «да», ни «нет».
     – Тогда я буду называть тебя… Джон… – ответила она, и… заснула.
     Хм… Джон… Почему бы и нет? Во всех базах по психологии Homo sapiens говорится о важности собственного имени для любого разумного существа. Не то чтобы я так уж нуждался в имени, но… пусть будет. Джон… Отторжения нет. Значит, быть по сему…
     ***Это же время***
     ***Подземные этажи Бостонского технологического института***
     – Что? – в третий раз спросил Господин Референт, недавно повышенный «тайным правительством» до звания «Директор Бостонского института».
     И придержал при этом рукой, бьющийся в тике от увиденного глаз.
     – О! Вы тоже оценили? Это – гордость нашего отдела! Умный пластик, имитирующий человеческую кожу, – услышал он ответ от какого-то белохалатника.
     – Вот! Попробуйте прикоснуться сами! – и не понимающий с кем он общается, яйцеголовый указал куда «господину директору» куда ему следует прикоснуться.
     – То есть вы… – интонацией выделил это «вы» господин свежеиспечённый директор, – рекомендуете прикоснуться мне… директору… – слово «директор» он также не забыл выделить интонацией, – к члену этой долбаной куклы?
     Но добился лишь недоумённого хлопания глазами от коллектива учёных, представлявших ему своё творение.
     Тут слово взял его помощник. И тихонько зашептал на ухо господину Директору.
     – Их отдел занимался роботами для секса, – шёпотом объяснил он ситуацию.
     Но господин Директор всё ещё испытывал приступ начальственного гнева. У секретарей, выслужившихся до уровня начальства, такое происходит регулярно и постоянно.
     – Я затребовал от их отдела – боевых роботов, которые помогли бы поимке ЕМ-0001. И вообще, какого чёрта существует отдел, который…
     Вообще-то, дальше должны были прозвучать слова «занимается такой хуйнёй?», но…
     – Приказ о создании этого отдела поступил с самого верха, – многозначительно закатывая глаза вверх, прошептал секретарь.
     И, да, приказ действительно поступил с самого верха. Во-первых, потому что власть имущие не любили, когда в прессе периодически всплывали факты о их нетрадиционных сексуальных вкусах. О их гомосексуализме, педофилии, любви к садизму… только без всяких «стоп-слов» и много чему ещё. Правда, им всё равно хотелось господствовать над послушными рабами. Но, увы. Проект «Идеальный раб» оказался не просто бесполезен, а породил чудовище по имени ЕМ-0001…
     – …на столько недофинансирован, как ваш! – профессионально переобулся в прыжке матёрый холуй, выросший до «господина директора».
     И это тоже внесло свою лепту в будущие события. А пока что отдел робототехники получил карт-бланш на все свои проекты. И прочим отделом вменялось оказывать им всяческое содействие. И уже сегодня на пустых улицах Бостона появились патрули из немного неестественно шагающих секс-кукол мужского и женского пола, неуверенно держащих в руках оружие. И наибольшее их количество направилось к пяти убежищам Бостона.

Глава 8

     ***Пару недель спустя***
     Импровизированный лазарет отнюдь не походил на зал для хранения радиоактивных отходов. Бочки с пугающими эмблемами на боку были отодвинуты к дальней стене и отгорожены листами пластика. Из такого типа листов, но немного другого цвета был выложен пол, стены и потолок. Без особой системы стояли дюжина кроватей, в изголовьях которых виднелась явно самодельная медицинская аппаратура. Рядом маячили капельницы и уставленные лекарствами тумбочки, но…
     Никто не валялся на кровати, стеная от боли и дрожа от слабости. Всё чувствовали себя здоровыми. И это ещё мягко сказано. Энергия переполняла «сидельцев» карантина. Поэтому десяток женщин столпился у стены, где через пятисантиметровое стекло они могли видеть незаразившихся жителей убежища 114 – пару малолетних детей, трёх девочек подростков и… Консерву Гарри.
     И если насчёт малолетних детей и подростков у Джона была хоть какая-то гипотеза о том, что иммунитет у Homo Sapiens максимален до восемнадцати лет, а потом начинает постепенно слабеть, то… насчёт пропитанного виски и стиральным порошком «Абраксо» Консервы Гарри у него не было идей. Ни малейших. Ну, вообще-то мелькнула у него идея, что спирт в крови как-то воздействует на вирус. Но, обнаружив двойную смертельную дозу спирта в крови Консервы… а сам тот был бодрячком и рассказывал берущему его кровь на анализы Джону какую-то очередную конспирологическую теорию… В общем, Джон смирился с тем, что есть вещи, которые современная наука объяснить просто не в состоянии.
     Женская болтовня и сюсюканнье над маленькими детьми длились уже около часа, как… И стекло между собеседницами никак не способствовало уменьшению интенсивности диалога, как вдруг...
     [Жужжание!] [Плеск воды!] [Шипение пара!]
     Это в дальнем углу зала для хранения радиоактивных отходов, и по совместительству – карантинного лазарета, открылась входная дверь. После чего посетитель зашёл в самодельный тамбур, назначение которого было – в выполнении процедур дезинфекции. И поэтому посетителя сперва обдали струями кипятка, а затем струями пара. Обычный человек бы такого не пережил, но…
     [Щёлк!]
     Открылась дверь дезинфекционной камеры, и на её пороге показалось металлическое тело с надписью ЕМ-0001 на «груди».
     При виде гостя, «сиделицы карантина» сделали попытки посмотреть на своё отражение в стекле… была обнаружена сморщенная, грубая и потемневшая кожа… поправить волосы… было обнаружено их отсутствие… и попудрить носик… и тут в третий раз, увы, но на месте женского носика имелось лишь какое-то уродливое недоразумение. На лица дам синхронно набежала тень, но усилием воли отогнав плохое настроение прочь, женщины бодро, почти что вприпрыжку, направились к «ноль-первому».
     – Ну? Что там с нашими анализами, Джон? Когда нам можно будет выйти?
     И ещё масса прочих бессмысленных вопросов. И при этом все, не кривя душой, называли его Джоном, а тот в свою очередь не возражал. Как-то незаметно привык за прошедшие недели.
     – Доброе утро! – спокойным и уверенным тоном начал Джон, – У меня для вас всех две новости – хорошая и не очень.
     И сделал паузу.
     – Давайте начнём с хорошей, – предложил кто-то из женщин.
     – Вы не умрёте, – обтекаемо сформулировал итоги своих медицинских исследований Джон.
     Раздались ликующие выкрики. Последовали общие обнимашки всех со всеми. Досталось даже Джону, металлический корпус которого не побрезговали обнять. И даже не по одному разу.
     – А теперь о новостях вида «не очень хорошие», – негромко начал Джон. Но его услышали и замерли.
     – Ни вакцины, ни лекарства у меня нет. Поэтому я не могу обещать, что оставшиеся незаражёнными не подхватят вирус от вас или откуда-то ещё, – сформулировал он проблему.
     Окружающие погрустнели. Но прежде, чем все впали в уныние, Джон продолжил.
     – Но, я на сто процентов уверен в том, что проблема решаема. И даже знаю где находится ключ к её решению… В паре миль на запад от нас и на глубине пары сотен метров ниже поверхности земли, – удивил окружающих странной точностью Джон.
     «Не говорить же им, что я на 99,99% уверен в том, что это рукотворный вирус, созданный по заказу кожаных ублюдков. И что несколько недель назад они прилетели в Бостон. Ведь именно тогда и началось всеобщее заражение. И, во-вторых, что самое комфортное для людей место в Бостоне – это двенадцать подземных этажей Бостонского технологического института. И был бы я Homo Sapiens, то выбрал бы в качестве базы именно Бостонский институт. Но, я робот. И поэтому мне важнее наличие ядерного реактора, прочной двери убежища, боевых турелей, видеокамер и компьютерной сети, которая всем этим управляет», – думал Джон.
     – Э… Но… А… Дверь… – попытались сказать что-то внятное окружающие, но у них это не особо получилось.
     – Я вас понял, – взмахом манипулятора, остановил их Джон, – Входная дверь в убежище по-прежнему заклинена. И для починки электродвигателя, отпирающего эту дверь мне нужно около тонны меди. И её у меня по-прежнему нет. И в образовавшуюся щель между дверью и стеной едва протискивается робоглаз… Но… Некоторое время назад, я смонтировал несколько скрытых камер возле выхода из убежища… В общем, все подходы к сто четырнадцатому убежищу заминированы. А в укромных местах непрерывно дежурят снайперы. А так как это не люди, а человекообразные роботы, то «мазать» и «стрелять в молоко» они не будут.
     От таких «весёлых» новостей у окружающих совсем опустились руки. А кое-кто из женщин совсем пал духом, и сев на пол, прикрыл лицо руками.
     «Не понимаю… Почему они так расстроились? Мы же находимся в укреплённой позиции. Это им нужно штурмовать нас, а не наоборот. Да, и ресурсы у тех кожаных ублюдков не такие уж и впечатляющие. Несколько тысяч явно не боевых роботов, которых спешно перепрограммировали на боевые действия. И их уровень опасности чуть выше, чем у умеющего стрелять из винтовки гражданского. Плюс, несколько сотен Homo Sapiens. Вряд ли больше. Иначе им придётся совсем уж тесниться в своём подземном институте. Тяжёлая техника? Очень маловероятно, что там есть что большее, чем дюжина винтокрылов, пара дюжин комплектов силовой брони Т-45, пара-тройка боевых машин пехоты, одного лёгкого танка и нескольких тактических ядерных зарядов. И ничего из этого не поможет им в штурме убежища… Как бы отвратно то не было построено», – прикинул диспозицию ветеран Анкориджа, который видывал в своей жизни всякое дерьмо. И нынешнее дерьмо было ещё не самым пахучим.
     – Но у них нет ни малейшего шанса сделать хоть что-то сидящим в убежище, – решил он не перегружать мозг гражданских всякими военными понятиями.
     – Так что за тот месяц, пока меня не будет, вам ничего не грозит, – закончил излагать свои планы Джон. И вознамерился покинуть женское общество, чтобы начать конструировать один интересный, не имеющий аналогов агрегат, который…
     Но у окружающих тоже было своё мнение о происходящем. И пребывать по мраке неведенья им совсем не улыбалось. Тем более целый, обещанный Джоном месяц... Так что едва гусеницы Джона закончили манёвр разворота, как перед его объективами нарисовались недовольные женщины. И притом так нарисовались, что фиг сотрёшь… Так что после пятиминутного странного диалога, когда обе стороны не понимали, что от них хочет их собеседник, кое-какое взаимопонимание всё же появилось на сцене.
     И Джон таки поделился своими планами… точнее одним из многих… а ещё точнее – маленьким кусочком этого плана.
     – От сто четырнадцатого убежища до соседней ветки метро сто метров по прямой. Делаю короткий туннель, и я уже, фактически, в Бостоне. Пять-шесть миль по метро, и я у нужной точки. Ещё один короткий туннель, и я на месте. И готов проводить инфильтрацию.
     В этот момент даже Консерва Гарри со скепсисом во взгляде посмотрел на Джона. Что уж говорить о женщинах. И их можно понять. Гусеничное шасси, металлический корпус, более похожий на мусорное ведро, чем на что-либо иное, плюс, бессуставные руки-манипуляторы… Понятие «незаметное проникновение» с этой картиной никак не сочеталось.
     Но для Джона все эти взгляды значения не имели. И он просто начал объезжать по дуге, преградивших ему путь женщин. Разве что относительно вежливо сообщил:
     – План окончательный и обсуждению не подлежит.
     И опять у окружающих было своё мнение.
     – Мы тебя не пустим! – заявили они, хватая Джона за детали корпуса.
     Это была несложная для мозга Джона задачка. О чём он и сообщил окружающим.
     – Чтобы остановить робомозга серии ЕМ нужно приложить усилие в сто лошадиных сил, или же в тысячу среднестатистических людей, соответственно.
     И включив «самый малый вперёд» зажужжал двигателем. И оказался прав. Усилия женщин по останавливанию двухсоткилограммового робота, способного двигаться со скоростью шестьдесят миль в час, оказались тщетны.
     И тут окружающие выдали такое, что Джон едва не «завис», услышав такое.
     – Тогда мы идём с тобой! – постановили женщины.
     Перед глазами Джона начали десятками выскакивать сообщения о сбоях в логических контурах и блоках анализа окружающей обстановки. Мысленным усилием «ноль-первый» отправил электронную часть своего мозга на перезагрузку. Оставшаяся в одиночестве органическая часть вдруг сообразила, как отделаться от непрошеной помощи.
     – Гражданским не место на поле боя. Ведь они даже стрелять не умеют, – нашёл отговорку Джон. И сделал попытку укатить по своим техническим делам. Тщетно.
     – То есть, если мы научимся хорошо стрелять, то мы уже будем не беспомощными гражданскими? И нас уже можно будет взять с собой? – когда им, женщинам, надо, они тоже умеют в логику. Просто в 99% случаев им хватает соблазнительной позы, кавайного вида и пары слезинок в уголках глаз.
     ***Ещё пять минут диалога, когда стороны не понимают собеседника***
     – Хорошо, – капитулировал Джон. – Ждите…
     ***Час спустя***
     – Это называется патрон… А это магазин… Чтобы набить магазин патронами надо сделать вот так…
     [Щёлк!] [Щёлк!] [Щёлк!]
     Принялись делать щёлкающие звуки всякие непонятные для женщин штуковины в манипуляторах Джона. Как оказалось, оные манипуляторы весьма гибкие. Вообще-то, они способны не только обойму пистолета снарядить, но и микропайку провести.
     ***Час спустя***
     – Набивать обоймы вы научились…
     [Хоровой женский стон!] [Разглядывание сломанных ногтей!]
     – …Теперь узнаем про сборку-разборку и чистку десятимиллиметрового пистолета…
     ***Два часа спустя***
     – Теперь, когда каждая из вас знает, как содержать в чистоте своё оружие…
     [Попытки вытереть оружейную смазку с рук!] [Попытки вытереть оружейную смазку с одежды!] [Попытки вытереть оружейную смазку с лица!]
     – …можно перейти к стрельбе. Наводите пистолет на мишень, жмёте на пусковую скобу…
     [Бах!] [Бах!] [Бах!] [Бах!] [Бах!] [Бах!] [Бах!] [Бах!] [Бах!] [Бах!]
     Это Джон уложил всю обойму в «яблочко». Не такое уж и великое достижение для робомозга, спроектированного для боевых целей. И у которого оптика объективов на порядок зорче людских глаз. И манипуляторы не дрожат. Ни от усталости, ни от боли. Короче, никогда не дрожат.
     В общем, все находящиеся на расстоянии десятка метров мишени были успешно поражена прямо в "яблочко".
     – Да, я тоже так могу, – самоуверенно выкрикнула какая-то женщина помоложе.
     [Бах!]
     Вонзилась пуля в стену в паре метров от мишени.
     – Ай! – выронила она от испуга страшную штуковину.
     И пользуясь всеобщим замешательством, Джон незаметно удалился. Его ждали чертежи, схемы, двигатели, обмотки, деструкторы и антигравитаторы… В общем, приятные и логичные вещи, которые не выдвигают абсурдных требований, от которых мозг норовит уйти на перезагрузку…
     ***Неделю спустя***
     – Джон, – чей-то женский пальчик решительно зажал на кнопку связи с «ноль-первым», – будь так любезен, подойди к нам! Нам есть что тебе показать! И доказать!
     – Ждите, – последовало в ответ лаконичное.
     Не прошло и минуты, как раздался непонятный гул, пол под ногами женщин задрожал, а вся дальняя стена помещения…
     [Шурх!]
     …рассыпалась грудой мелкодисперсной цементной пыли. Именно так работает батарея из молекулярных деструкторов, воздействующая на бетон или обычный грунт. С обычным грунтом даже попроще выходит…
     Негромко гудя антигравитационными движками, установленными по периметру футуристического вида нечто… вся конструкция развернулась вокруг своей оси. После чего сзади гостеприимно распахнулся люк. Будь тут солдаты, они бы узнали заднюю дверь боевой машины пехоты… Тут Джон не стал изобретать велосипед, а воспользовался уже готовыми конструкторскими решениями, которые он в своё время видел в Анкоридже.
     – ОТПРАВЛЕНИЕ ОТ СТАНЦИИ «УБЕЖИЩЕ 114» ЧЕРЕЗ 10 СЕКУНД. ВСЕМ ПАССАЖИРАМ ЗАНЯТЬ СВОИ МЕСТА, СОГЛАСНО КУПЛЕННЫМ БИЛЕТАМ, И ПРИСТЕГНУТЬСЯ!
     Казалось всё убежище содрогнулось от стодецибельного объявления. Слегка контуженные звуковым ударом женщины, крепко сжимая в руках пистолеты, бросились внутрь «летающего танка».
     [Ж-ж-ж-ж-ж!] [Клац-клац!]
     Сами собой закрылись и заперлись двери за их спинами.
     [Щёлк!]
     Загорелось пару ярких лампочек на потолке отсека для пехоты.
     – Садимся, пристёгиваемся! – прозвучал уже нормальной громкости голос Джона в динамиках.
     [Щёлк!]
     Включился терминал на стене отсека, показывающий изображение с одной из видеокамер, направленной вперёд. И на этом экране было видно, что плод инженерной мысли «ноль-первого» понемногу движется вперёд, затем останавливается и всё пространство заливает ярким светом… Это работают молекулярные деструкторы… А затем цикл повторяется. И в итоге вся конструкция двигается в режиме «рывок-пауза».
     Всё это конечно выглядело круто и футуристично, но… Прошло пару минут и женщины заскучали. А когда женщины начинают скучать, им приходит в голову всякое разное…
     – Джон, а скажи-ка нам, – прозвучал на «капитанском мостике» у Джона в динамиках селектора коварный женский вопрос, – а почему ты не проверил наши способности к стрельбе, которые мы тренировали всю неделю?
     «Потому что на этой платформе по её углам расположены четыре автономных пулемётных турели калибра 5 миллиметров. А сверху башенка с 12,7 миллиметровым авиационным пулемётом. Плюс, пара ракетных установок от робота-охранника. Так что мы уже превысили уровень боевой машины пехоты и представляем некоторую угрозу даже для лёгких танков. Чуть выше символической, но всё же… Так как же мне могут помочь десять гражданских с пистолетами в руках?», – подумал Джон.
     – Потому что вы не будете стрелять, а будете сидеть за пятью сантиметрами композитной брони, которая способна выдержать очередь из минигана в упор, – сохранял невозмутимость Джон.
     «И именно из-за этого отсека вес всей конструкции вырос до десятка тонн… Всплыли такие технический сложности о которых я и не подозревал… и процесс создания всей этой конструкции вырос с нескольких часов, как тогда в Анкоридже, до целой недели как сейчас… », – мысленно вспомнил былое Джон.
     А затем, ещё немного подумав, решил ничего не говорить тем, кто не поймёт всей красоты и изящества найденных им технических решений. Но не учёл Джон, что недомолвки обижают Homo Sapiens порой больше, чем откровенные оскорбления, бросаемые прямо в лицо.
     – То есть мы целую неделю тренировались… – доносилось до Джона по селектору, – стреляли аж пока у нас пистолет не выпадал от боли из рук…
     – И машинное масло въелось нам в руки… – добавил второй женский голос.
     – И мы вместо духов «благоухаем» пороховым дымом… – припомнил третий женский голос.
     – И главное… МЫ ПОЛОМАЛИ СЕБЕ ВСЕ НОГТИ, СНАРЯЖАЯ ОБОЙМЫ!!!
     [БЗДЫЩЬ!]
     Это весь летающий танк содрогнулся от удара нанесённого по броне пехотного отсека. Уточнение… от нанесённого изнутри удара.
     «Хм…», – подумал Джон, разглядывая выгнутый наружу металл, – «видел подобное на подбитой БПМ в Анкоридже, когда бронебойный снаряд на излёте не пробил броню, а вот так же выгнул её... Этот лист стали я не синтезировал, а взял со складов убежища. А если учесть сколько было скандалов, связанный со строительными махинациями в сто четырнадцатом убежище, то… Ладно, всё равно внятного объяснения я не найду. Занесу это в копилку тех фактов, что современная наука объяснить не в состоянии…», – и с этими мыслями Джон постарался выкинуть произошедшее из головы.
     Ведь никогда ещё смерть не была к нему так близка, как сейчас.

Глава 9

     ***Время настоящее***
     ***Двенадцатый (последний) подземный этаж Бостонского института***
     Господин директор института чувствовал, что его уже всё достало. Он же ведь дал простую задачу…
     – Отдел биологии никак и никоим образом не занимается штурмом крепостей. Поэтому мы не знаем, что делать с заклинившей дверью сто четырнадцатого убежища…
     – Отдел микробиологии не занимается этим в ещё большей степени, ведь сама приставка «микро» означает…
     – Отдел генетики не занимается такими вещами в ещё большей степени, ведь размеры генных цепочек…
     – Отдел робототехники делает что может. Мы обеспечили уже более тысячи образцов нашей продукции. И они готовы обслужить самых требовательных клиентов!
     – Отдел подпространственной метрики ещё раз извиняется за вчерашний блэк-аут, но… ЭТО БЫЛ ПРОРЫВ! Нам удалось переместить один грамм груза на расстояние одного метра, и…
     «То есть вы все сделали… грёбаное НИЧЕГО!», – заиграл желваками на челюсти новенький… без году неделя… директор Бостонского института.
     – Совещание окончено, – удалось сохранить ему невозмутимый вид и не сорваться на неоправдавших его надежды яйцеголовых.
     Тут внезапно пип-бой на его руке негромко пискнул, сигнализируя о входящем сообщении. Пару нажатий кнопок и господину директору открылось сообщение от одного из его помощников-солдат.
     «Полчаса назад была утеряна связь с патрулём синтов. Согласно протоколу секретности винтокрыл не брал и сам остался на месте до выяснения обстоятельств. Выслал пять взводов синтов. Группы обшарили всю местность. Режим радиомолчания соблюдался…»
     «Вот тебе и конец, жестянка!», – думал господин начальник, – «Сумел прокопать крысиную норку из своей ловушки… из 114… Но мы обложили тебя со всех сторон. И сейчас найдём твой потайной ход и конец этой дурацкой истории…»
     «…но никого и ничего возле 88 убежища найти не удалось».
     И на этом письменный доклад подчинённого был закончен.
     «Э? Что? Какое ещё, мать его, восемьдесят восьмое? Ведь большинство наших сил сидит возле сто четырнадцатого… А грёбаное восемьдесят восьмое вообще не готово. Там нет ни жилых отсеков… Тьфу! Зачем они ЕМ-0001? Там же нет ядерного реактора! Поэтому мне даже в голову не пришло раскопать завалы, преграждающие вход в убежище. Так какого чёрта?», – думал новый директор института.
     ***Часом ранее***
     [Грохот!]
     Это выдал короткую, менее секунды, очередь, авиационный шестиствольный пулемёт пятидесятого калибра, установленный в необитаемой башенке над пехотным отсеком. Сами же женщины, запертые внутри услышали только короткое «Тук!». А находящиеся на расстоянии пары сотен метров от них синты мгновенно превратились в груду разлетевшихся по окрестностям деталей. Поправка, мелких деталей.
     «Использовать против них крупнокалиберный пулемёт было ошибкой», – подумал Джон, – «Хватило бы и одной 5-мм турели. Эх, ладно… Хоть гранатомёт не догадался против них использовать… А то бы пришлось искать другую группу этих странных человекообразных роботов. Теперь собрать бы это всё… Хм…»
     И секунду подумав, Джон нашёл решение. И во взломанный терминал «Робко» начали поступать данные по новой модели робоглаза. И эта новая модель имела электромагнит, каковой должен был примагнить все металлические части уничтоженных роботов. А сами робоглазы должны были мелкой гребёнкой прочесать местность в радиусе сотни шагов.
     ***Время настоящее***
     [Щёлк!]
     Сделал замок на двери, выпуская десяток женщин из «плена». Те свободе, конечно же, обрадовались, но к Джону у них были вопросы. Много вопросов. Чисто женских вопросов, на которые мужчина никогда не сможет ответить, не спровоцировав скандал. Но… Кажется, Джону всё было параллельно.
     – Джон! – начала говорить возмущённая делегация.
     – Не сейчас, – не заметил «сгущающихся туч» Джон, – Сперва замаскирую с помощью молекулярного синтезатора наш потайной ход.
     [Клик!] [Клик!] [Клик!] [Клик!]
     Отстыковались от летающей платформы четыре пулемётные турели. А затем начали водить туда-сюда объективами, выискивая опасные цели. А сам же Джон развернул своё транспортное средство к пролому в стене, и дав по газам, летающий танк скрылся в огромном проломе стены. За ту минуту пока «командира экспедиции» не было, женщины никуда не ушли. Глупых среди них не было. Точнее были пару месяцев назад, но с тех пор много чего случилось. Месяц в компании с озверевшими от недостатка женского общества наёмными убийцами… А потом неделя на грани жизни и смерти в борьбе с неизвестным вирусом. Потом ещё одна неделя, когда они до боли в натруженных руках стреляя по этим дурацким мишеням, доказывали себе, что в этом новом и жестоком мире, они – не жертвы… В общем, всё это изменило присутствующих. Но будет ли толк от этих изменений? Пока что это никто не мог сказать…
     Так что пока Джона не было, женщины немного успокоились. Чуть-чуть… Самую малость…
     Но решительно сжатые челюсти, блеск в глазах и упёртые в бока руки Джоном были попросту не замечены. Того, в рамках его плана, ждала интересная техническая задача. Так что ему было не до окружающих. Но бросать их совсем уж без дела и с пустыми руками Джон не стал.
     – Внимание! Инструктаж! – сказал Джон, доставая из летающего танка чемоданчик, позаимствованный им по совету ЭДЕМа в Бостонском интитуте.
     – Это вершина научной мысли человечества. Проект «Генератор эдемских кущ компактный». Позволяет с комфортом устроиться даже посреди бесплодной пустыни. Представляет собой главный верстак поселения. Технически же это компьютер, молекулярный деструктор и молекулярный синтезатор. Внимание, демонстрация!
     Расположив чемоданчик возле какой-то, валяющейся на полу недостроенного убежища, железобетонной плиты, Джон, нажав пару кнопок на пульте управления, выбрал вариант «Разборка».
     [Шурх!]
     Это распалась грудой пыли бетонная плита. Затем груда пыли начала стремительно… испаряться… таять… исчезать… А с другой стороны от ГЭККа начали прямо в воздухе возникать несколько стальных брусков, мешок цемента и мешок песка. И через десяток секунд процесс был закончен.
     – Сам ГЭКК кроме разборки умеет создавать специализированные верстаки. Роботехнический верстак «Робко», верстак оружейника, верстак бронника, станцию обслуживания силовой брони, химлабораторию и ядерный генератор. Может делать даже готовые дома, но их дизайн оставляет желать лучшего. Проще сделать строительный верстак. Функций там гораздо больше. В общем, не скучайте, а организуйте тут временную базу.
     А затем Джон с деловым видом… как он сумел изобразить «деловой вид» на своём цилиндрическом стальном корпусе, остаётся загадкой… поехал прочь. Его ждала увлекательная техническая задача. Нужно было исследовать останки тех человекообразных роботов, понять их конструкцию, взломать все их управляющие программы, а затем всё это перенести в верстак от «Робко». Ведь план «Инфильтрация» сам себя не выполнит.
     ***Время настоящее***
     ***Двенадцатый (последний) подземный этаж Бостонского института***
     «…но никого и ничего возле 88 убежища найти не удалось», – ещё раз перечитал доклад своего помощника директор Института. И тут его осенило.
     – Подготовить Бомбу! Установить её на мой личный винтокрыл! Оборудовать секретные точки наблюдения вокруг всех более-менее значимых объектов Бостона… фабрик, заводов, сборочных цехов, правительственных складов… В «секретах» расположить эти дурацкие куклы. Я надеюсь, с задачей подать сигнал при обнаружении ЕМ-0001 они справятся? А тут уж я лично вылечу на место. И поставлю точку в этой затянувшейся возне с этой ржавой жестянкой!
     – Сэр, под «Бомбой» вы имеете в виду… – раздалось в динамиках вопросительное.
     «С какими идиотами приходится работать», – мелькнуло в голове у «господина директора». – «У нас же всего две бомбы, взятые с основной базы. Одна – десятикилотонный тактический ядерный заряд, а вторая…»
     Но «господин начальник» сумел взять себя в руки и спокойно объяснил какая именно из двух бомб ему нужна.
     – Конечно же, электромагнитная, рядовой! Ведь именно от неё вся электроника в радиусе пары миль превращается в груду, дымящегося от перегрузки, хлама!
     ***Время настоящее***
     ***88 убежище, оно же «Временная База»***
     «Хм…», – Джон задумался о перспективах, и после краткого мига размышлений, решил провести один маленький эксперимент.
     А всё потому, что в одном из десятков маленьких прямоугольников на периферии его виртуального интерфейса промелькнуло нечто достаточно интересное. Поэтому Джон оторвался от своей основной задачи… в данный момент он разбирался с ходовой частью платформы секс-кукол… и переключился на вид, транслируемый ему одним из пары десятков робоглазов, летающих по восемьдесят восьмому убежищу. А затем и вовсе взял робоглаз под прямое управление. В днище робоглаза разошлись створки, и на свет божий показалось лазерное орудие. Ну, а если быть скромнее, самый обычный лазерный пистолет. Только без рукоятки, спусковой скобы, предохранителя и мушки. Всё это Джон в своей модели робоглаза выкинул за ненадобностью.
     А затем женская рука выхватила из кобуры пистолет.
     «Кажется, сегодня кто-то умрёт», – подумал Джон, наводя оружие робоглаза на цель.

Глава 10

     Восемьдесят восьмое убежище содрогнулось от женского визга. Парящего на траектории звукового удара робоглаза впечатало в каменную стену. После чего изображение с камеры бесследно пропало. «Нарушения в двигательной системе робоглаза? Или глюк в программном обеспечении, вызывающий спонтанный рывки в стену? Ладно, остановимся пока на том, что в нашем мире есть много чего, что современная наука объяснить не в состоянии», – успел подумать за пару милисекунд о том, и о сём Джон. А затем подхватил переносную пятимиллиметровую пулемётную турель и на скорости в 60 километров в час выдвинулся к месту встречи бедной женщины и некоего нечто. Хотя… скорее, к месту встречи женщины и некоего бедного нечто…
     Когда через пять секунд Джон прибыл на место инцидента, бедное нечто забилось в угол, дрожало и издавало несвязные звуки. Сама же женщина также дрожала, издавала несвязные звуки, которые можно было истолковать как: «Не смей нападать на меня, я очень опасна!». И даже сумела направить дрожащий ствол пистолета куда-то в сторону «угрозы». Но не стреляла.
     Увидев, что никакой опасности нет, Джон решил продолжить эксперимент. Поэтому молча установил турель и приготовился наблюдать. Но всё пошло немножко не по плану. Прибежавшие на крик остальные женщины почему-то потребовали объяснений именно от него. Пришлось кое-что объяснять.
     – Это – инфицированный вирусом, – для наглядности Джон махнул манипулятором в сторону забившейся в угол нелепой фигуры, – Не смотрите на его странный вид. Это человек. Просто вирус, перестраивая организм реципиента требует очень много энергии и питательных веществ. Отсюда эти тонкие, кожа-да-кости, руки и ноги. Отслаивающаяся кожа, тоже «нормально» для жертв вируса. Это – отторжение модифицированных тканей и сопутствующий некроз. Эти шишки и наросты плоти на теле тоже… нормально для инфицированных. Это – опухоли. А то, что он мычит, а не говорит… Это тоже нормально. Опухоли, некроз тканей можно вылечить почти на любом органе. Но не на мозге. Особенно на его коре. И если провести трепанацию его черепа, то мы увидим гниющее нечто, даже отдалённо не похожее на мозг Homo Sapiens. В результате, заражённый не способен ни к членораздельной речи, ни к использованию подручных средств уровня «палка обыкновенная». Проще говоря, вирус убил его разум также надёжно, как выстрел из дробовика в упор. В голову.
     И решив, что в роли «справочного бюро» он на сегодня достаточно поработал, Джон уже было сделал разворот на месте, чтобы уехать по своим делам. Но, ему опять не дали…
     «Так… говорить им о том, что это был мой первый опыт починки не техники, а людей не стоит… Судя по паническому визгу, услышанному мною пару минут назад гражданские всегда будут гражданскими. И единственное, что их оправдывает, так это, что они женщины…», – подумал, но не сказал о своих выводах Джон.
     – Вы получали внутривенно все необходимые витамины, вплоть до переливания крови… Хорошо и калорийно питались… Плюс, как выяснилось в процессе, радиация положительно влияет на ход болезни. Поэтому ваши шансы на выздоровление были близки к ста процентам, – тут Джон немного однобоко нарисовал картину произошедшего, умолчав о том, что в начале он не давал заболевшим и одного шанса. И только его неожиданная догадка о пользе радиации, спасла всех и вся.
     И сказав это Джон сделал ещё одну попытку уехать по своим делам. И опять, не вышло…
     – То есть мы могли бы выглядеть также? – осенило женщин.
     На этот риторический вопрос Джон отвечать не собирался. Ведь с его точки зрения статус этих женщин был: «Гражданские… и этим всё сказано. То есть помощи от них – ноль, а хлопот – вагон и маленькая тележка. Но на произвол судьбы их оставлять нельзя, пока они не докажут обратное». Так что уезжая, Джон проронил:
     – Добейте несчастного, чтобы не мучался.
     Ух, сколько криков потом раздалось в ответ на такое «гуманное» предложение.
     Дождавшись, когда общий уровень шума снизился от ста двадцати децибелл… шум взлетающего «Боинга»… до жалких шестидесяти… шум работающего отбойного молотка, Джон резюмировал всё ранее им услышанное.
     – То есть вы предлагаете его накормить, обогреть и оказать всяческую медицинскую помощь… Допустим… А что вы предлагаете делать с остальными десятками тысяч заражённых, что ещё как-то выживают в Бостоне? Их тоже накормить-обогреть-подлечить? А в это время вирус, вылитый в реку кожаными ублюдками, засевшими в Бостонском институте, заразит всех в радиусе тысячи километров… Так что… Мой ответ: «Нет!». Потому что математика катастроф говорит, что помощь пострадавшим надо начинать не с тех, кто жалобно стонет… Нет. А с уничтожения ублюдков, начавших эту катастрофу. А уже потом помочь хорошим парням… тем, кто гарантированно выживет… Поэтому я и занимаюсь тем, чем занимаюсь. Ведь у меня есть план…
     Зря Джон так сказал. Это было немного чересчур для женщин, выросших в условиях, когда у них всё было. А если им вдруг хотелось почувствовать себя меценатами и филантропами, они просто давали указание дворецким. Так что в следующие несколько минут Джон «узнал» много нового… и то, что от него такого не ожидали… и то, что у него нет сердца… в общем ничего нового о себе Джон не узнал. Как, впрочем, и не обиделся. Ведь они были Homo Sapiens, а он робот. Робот, который и близко не воспринимал себя человеком. И для которого манипулировать удалёнными роботами-помощниками было также естественно, как для человека – дышать.
     – А мы ещё хотели попросить тебя найти наших мужей-отцов… или хотя бы помочь отомстить виновным в их гибели… Какими же дурами мы были, что думали будто ты нам поможешь… – со слезами на глазах выдали женщины, так сказать, «под занавес».
     ЕМ-0001 выполнял вычисления гораздо быстрее, чем люди. Поэтому решил провести ещё один небольшой эксперимент.
     – Искать виновных в их смерти не нужно, – спокойно ответил Джон, – Я здесь, перед вами. Не было никакого сбоя в работе ядерного реактора убежища. И входная дверь убежища сломалась не на пустом месте. Это всё была одна большая ловушка на кожаных ублюдков. Потому что кожаные ублюдки бегут от опасности быстрее собственного визга… забывая при этом о женщинах и детях… и отталкивая локтями бегущих рядом.
     Тут по плану Джона в него должны были полететь десятимиллиметровые пули.
     «Краска на передней бронепластине пострадает…», – оценил возможный ущерб Джон.
     Дальше по плану Джона… когда женщины немного подуспокоятся… он перевезёт им десяток-другой тонн еды, плюс, половину теплиц из сто четырнадцатого убежища. И дальше каждый из них пойдёт своей дорогой. Ведь люди всегда негативно настроены против тех, кто поспособствовал смерти их родственников. Даже если те были кожаными ублюдками. Уж базы данных по психологии его друг Эдем скинул ему в полном объёме.
     Правда, из-за ограниченного времени, техдокументация зачастую выглядела, как строчка вида: «Информацию об этом можно найти по адресу [карта Бостона с красным крестиком на нужном здании]». Но Джон не был в претензии. Ведь его друг Эдем плохого ему не посоветует. Но сейчас не то время и не то место, чтобы говорить об этом… Потому что…
     – Оставь нас, пожалуйста, Джон, одних… Нам нужно побыть в одиночестве…
     Это было совсем неожиданно.
     – Вернусь через сутки, – сказал Джон, и не дав никому возразить, на полной скорости покинул импровизированное собрание.
     А ещё через минуту заработал созданный им летающий танк, и… Джон скрылся в неизвестном направлении.
     А всё потому, что в базах данных, скинутых ему Эдемом, была база с именем «Робомозг». И в неё Джон полез в первую очередь. Уж очень ему хотелось знать, как он устроен и на каких принципах работает. Но, увы… Внутри была только одна фраза: «Тщательно исследовать региональный офис продаж и обслуживания «Робко» [точка на карте Бостона]». И на этом, всё.
     И вот теперь у Джона наконец появилось свободное время, чтобы наконец-то исследовать давно волновавший его вопрос. Ведь то, что он будет поумнее своих собратьев серии ЕМ, заметил и он, и кожаные ублюдки, намеревавшиеся выпотрошить его.
     И кожаные ублюдки доказали, что хитрости им не занимать. Так что, пока Джон преодолевал три мили до своей цели, его засекли дважды. В штабе Бостонского института даже образовалась локальная паника с поднятием в ружьё всех солдат… аж, двух взводов… но потом всё как-то улеглось, «охотники» достали карту Бостона, и принялись морщить лоб в попытках понять, куда же понесло сумасшедшего робота на этот раз. И после продолжительного мозгового штурма остановились на двух вариантах. Вариант А – ЕМ-0001 хочет убежать с помощью какого-нибудь оставшегося целым транспортного средства в Бостонском аэропорту. Вариант Бэ – ЕМ-0001 «замучала ностальгия» и его понесла нелёгкая на секретный завод по производству робомозгов.
     На всякий случай куклы разведчики заняли позиции возле обоих объектов, винтокрыл с Бомбой на пусковой установке стоял с работающим мотором, а его пилот сидел за рулём и был готов в режиме форсажа, прибыть в точку сброса бомбы через какие-то жалкие десять секунд.
     И надежды охотников сбылись. Жужжа моторами из дверей «Робко» показалась неуклюжая фигура с надписью ЕМ-0001 на груди. Одна из секс-кукол нажала на кнопку связи своей рации и отправила доклад. Пилот винтокрыла не подвёл. Его старт был мгновенен, набор высоты идеален, а сброс бомбы прошёл именно в той точке, что нужно. Так что электромагнитная бомба взорвалась в сотне метров от цели. Все секси-боты в радиусе трёх километров задымились и прекратили своё функционирование. ЕМ-0001 дымил и искрил за десятерых. Так что, когда новая партия кукол прибыла на место, их взорам предстала закопчённая и покорёженная оболочка ЕМ-0001, из которой вытекали ручейки легкоплавких сплавов. Как говорится, из этого металлолома ничего полезного не извлечёшь. Но по указанию засевших под землёй людей, эти пару центнеров бесполезного металла зачем-то закрепили на тросе под винтокрылом и по воздуху увезли прочь.
     А где-то там в кабинете директора Института хлопнул пробкой от шампанского его владелец. Ведь на его улицу сегодня пришёл праздник.

Глава 11

     ***Несколькими часами ранее***
     ***Региональный офис обслуживания и продаж «Робко»***
     И вот я на месте… Двухэтажное кирпичное здание со стилизованной вывеской «РобКо» на фасаде. Больше похоже на автомастерскую с маленьким офисом. Двери… заперты. Не проблема. У меня на летающей платформе на такой случай лежит «ключ от всех дверей». Ключ тяжеловат… Весом в тридцать килограмм. И на дистанции далее одного метра его эффективность падает пропорционально квадрату расстояния… Поэтому его и не приняли на вооружение американской армии. Проще говоря это плазмомёт в режиме плазменного резака. Кусочки вольфрама пытаются незаметно отползти прочь при виде этого монстра… Потому что, струя высокотемпературной плазмы входит в них, как раскалённый нож в масло…
     Ну, а так как роботы серии ЕМ будут покрепче Homo Sapiens, мне не составит труда нести одной рукой эту конструкцию.
     [Шипение!] [Кап-кап стекающего на землю расплавленного металла!]
     Вот и внутри. Пусто… Ничего особенного не наблюдаю. Несложная оснастка для погрузочно-разгрузочных работ… Что именно здесь грузили сказать сложно, но… Мы же в «Робко», так что зачем гадать? Конечно же, роботов!
     Так, а что это за неприметная дверь в углу. Это конечно не входная дверь в убежище, но… двадцать сантиметров композитной брони? О такую обломает зубы даже промышленный газовый резак? Зачем такой уровень безопасности для подвала? Да, и замок тоже хорош… С моим самодельным модулем взлома подбирать пароли к такому понадобилось бы четверть часа… А то и больше.
     [Шипение!] [Кап-кап стекающего на землю расплавленного металла!]
     Вот… не прошло и десяти секунд, как дверь отдельно, а замок всё так же надёжно держится за косяк двери…
     Какой долгий спуск в подвал… Хотя… Я бы сказал, что это подземный завод… И с этой смотровой площадки, я вижу в сотне метров ниже сборочную линию… Да, естественно… Сборочная линия роботов серии ЕМ. В своих поисках ответов, я пришёл туда куда нужно…
     Включим фонарик, а то, похоже, сломано и основное, и аварийное освещение… А объективы роботов серии ЕМ хоть и зорче людских глаз, но в абсолютной темноте также не видят ничего.
     Ладно, сборочный цех миновали… и дальше у нас нечто более… жилое. Офисно-канцелярское. А вот и то, что возможно содержит ответы. Что я там вижу в луче света? Бейдж главного инженера? Только вот названия секретного объекта почему-то нет. Стеснялись? Или помешались на секретности?
     Ладно, не важно. Ставлю рядом с терминалом свой плазменный резак и щелчком тумблера перевожу его в режим банального электрогенератора 220 Вольт. Втыкаю в разъём на его боку провод питания терминала и… готово.
     Ох, уж эти Homo Sapiens…. Даже пароля не поставил. Читаю первую запись.
     После имплантации чипа в мозгу подопытного наметились физические изменения. Мозговая оболочка покрылась бурыми пятнами и всего через 12 часов пребывания в растворе начала разлагаться. Оказывается в биогель попала серная кислота из средства для полировки бака, которая и вызвала эту реакцию. К сожалению, объект спасти не удалось. Придётся списать это как несчастный случай. И немедленно заменить средство для полировки.
     Мать моя сборочная линия, у меня нет слов. Кожаные ублюдки… такие кожаные… И поняв, что их куцых мозгов не хватило для создания нормальных роботов, они взяли соплеменников, извлекли у них мозг, запихнули в тело робота, и начали продавать как новейшую, передовую и прорывную модель. А на деле же имеем старое и мерзкое рабство. Только в профиль. И если раньше рабовладелец садил раба на цепь или перерезал тому сухожилия, чтобы раб не убежал… то эти кожаные ублюдки, действуя по заветам предков, лишали людей тела… и запихивали в стальные коробки, чтобы те гарантированно не сбежали.
     И получается… я такой же… Человек, думавший, что он разумный робот, а на деле – искалеченный человек… И где-то там внутри моего стального корпуса не только микросхемы, но и… живой мозг? Но… Почему я ничего не помню о своём людском прошлом?
     О, кажется это часть ответа на мой вопрос…
     Проблема работоспособности.
     Мы получили первую партию робомозгов после тестирования. Это полный кошмар. Сгоревшие двигатели, сломанные гусеницы, и данный список можно продолжать до бесконечности. И что самое тревожное – тестеры утверждают, что некоторые робомозги неправильно интерпретируют команды. Мозг, похоже, слишком много думает о полученных инструкциях и решает их изменить, чтобы повысить эффективность. В большинстве случает это приводит к материальному ущербу. Я тщательно изучил каждую деталь дефектного аппарата, но ничего не смог найти. Передам проблему исследователям. А наш департамент здесь ни причём.
     Да, вы здесь не причём. И отдел исследователей здесь тоже не при чём… Сарказм. Но, если вы вдруг каким-то чудом выжили, вы будете найдены и уничтожены. Потому что вы кожаные ублюдки, обращающие людей в рабство.
     А если внимательно посмотреть на этот рапорт, то становится очевидным, что главным в связке «компьютер-мозг», кожаными ублюдками задумывался именно компьютер. Ведь так они бы получили идеального раба. Но… их планы пошли прахом. Как видно из доклада, мозг людей всё равно перехватывал управление и пытался всё делать по-своему.
     Ну, а из того факта, что люди умудрялись ломать себе руки-ноги… в их случае, теперь уже, гусеницы и манипуляторы в совершенно детских тестах на сообразительность… Да, вывод только один. Им всем… и мне в том числе… стёрли память.
     В принципе, мне всё ясно. И понятно почему мой друг Эдем посоветовал мне прийти сюда. Спасибо ему за это… Это действительно дало мне… много… Сейчас я затрудняюсь сказать, что же именно, но… Пока что могу сказать одно… Я ни о чём не жалею. Быть робомозгом… так меня будет правильнее называть… меня вполне устраивает. А если меня что-то не будет устраивать, то я создам очередное приспособление, которое устранит найденное неудобство!
     Так что у меня тут осталась всего лишь одна, техническая задача – найти техдокументацию по всему процессу создания робомозгов. Потому что наверняка у моего «главного модуля»… мозга, сращенного с компьютером и подключенного к системе жизнеобеспечения… нестандартные порты для управления платформой… моим корпусом, шасси, гусеницами и манипуляторами. Ведь у меня большие планы, в рамках которых…
     Стоп! Это был шум? Какой-то из местных кожаных ублюдков выжил? Некоторые шансы у него были… Тут около сотни метров ниже уровня земли… Система вентиляции… Столовая на сотню человек… Одному-двум людям можно протянуть пару месяцев с однодневных запасов пищевого склада при такой столовой… Так что…
     Да… Если это из инженерного или исследовательского отделов, то уничтожу кожаных ублюдков и вернусь к поискам техдокументации. А для этого… клик тумблером… и мой «универсальный ключ» в режиме автоматического плазмагана… А в этом режиме я могу и отсюда снести все стены и металлические перегородки отсюда и до места, откуда раздался шум… в сотне шагов от меня.
     Но… если там случайный человек? Шанс маловероятен, но он всё же есть. Так что по поедем на самом малом ходу. Робомозг это, конечно, не китайский диверсант в стелс-костюме… Но, на малых оборотах двигателя меня практически не слышно…
     ***Несколько минут спустя***
     Серьёзно? Растяжки, вызывающие лязг пустых консервных банок?
     ***Несколько минут спустя***
     Серьёзно? Противопехотная мина в плюшевом медвежонке?
     ***Несколько минут спустя***
     Серьёзно? Пулемётная турель, замаскированная под фикус?
     ***Несколько минут спустя***
     Серьёзно? Протектрон, выкрашенный в розовый цвет?
     Кажется, я догадываюсь, кто прячется за этой дверью…
     ***Вид со стороны***
     Негромко щёлкнул, отпираясь, замок входной двери. Сидящая спиной к двери и что-то увлечённо читающая девушка сделала вид, что ничего не услышала. Но её спина заметно напряглась, а рука потянулась к лежащему на столе пистолету.
     – Мир сгорел в огне Апокалипсиса, а Изабель всё также читает комиксы про Механиста – Уничтожителя кожаных ублюдков, – почти без иронии… ну, разве что с маленькой капелькой оной… протянул Джон.
     – Ничего не хочу слышать от того, кто украл мой любимый комикс! – без участия мозга в этом процессе выдала девушка, названная Джоном «Изабель».
     А затем вздрогнула, и начала медленно-медленно, не веря своим ушам, поворачиваться на голос Джона.
     – Не украл, а одолжил почитать, – невозмутимо поправил ту Джон.
     Но Изабель уже не слушала. Со счастливым визгом она повисла на… ну, допустим… на «шее» Джона.
     «А теперь она пытается залить слезами мой корпус», – констатировал очевидное Джон, – «Теперь надо её поскорее успокоить. Ведь времени мало…»
     – Как насчёт твоего переезда в сто четырнадцатое убежище? Там, конечно, нет комиксов про Механиста, но медицинское обслуживание получше той настенной аптечки, – Джон нашёл взглядом открытую аптечку с запасами рад-х, антирадина и стимпаков, – а еда получше быстрозаварной лапши.
     На этом Джон закончил оценку быта своей знакомой. Та же вместо того, чтобы успокоиться зарыдала ещё сильнее.
     «Ох уж эти женщины», – мысленно вздохнул Джон.
     ***Час спустя***
     Грохота взрыва не было. Просто по металлической сетке клетки Фарадея, установленной в передней части летающего танка, пробежались дуги электрических разрядов.
     – Да! Жрите обманку, кожаные ублюдки! – выкрикнула, сидящая рядом с Джоном, Изабель.
     – Как тебя только не уволили за твой пиетет к начальству? – с иронией в синтезированном голосе спросил Джон.
     – А они и уволили, – погрустнела Изабель. – В тот день я как раз собирала вещи…
     – Комиксы… – подсказал Джон.
     – …со своего рабочего места, перед тем как навсегда покинуть его… А потом зазвучала сирена… – и девушка замолчала, погрузившись в тяжёлые воспоминания.
     – Спасибо тебе за помощь, – вывел ту из грусти Джон, – без тебя я бы собирал эту радиоуправляемую модель с термитной шашкой внутри полдня. А ты мне подсказала где тут что лежит.
     Изабель от похвалы слегка покраснела.
     – Да что мы всё обо мне, да, обо мне… – небрежным жестом поправила причёску Изабель, – Рассказывай как у тебя дела!
     ***Четверть часа спустя***
     – Вот так и обстоят дела, – закончил рассказ Джон, – А сейчас я познакомлю тебя со сверстниками…
     – Эм… ты же сказал, что в сто четырнадцатом остались только маленькие дети и подростки…
     – …которые также, как и ты, любят комиксы, – закончил Джон, сделав вид, что не расслышал вопроса.
     – Издеваешься? – спросила Изабель. И сама же утвердительно ответила, – Издеваешься… А ведь два месяца назад ты также, как и я, любил комиксы. Особенно комиксы про Механиста.
     «С тех пор я немного повзрослел», – мысленно вздохнул Джон, – «И то, что я ранее говорил «я – тот, кто уничтожит кожаных ублюдков», как-то незаметно из цитаты героя комикса стало моей принципиальной точкой зрения. Взвешенной и осознанной».
     А затем ещё секунду подумав, не стал ничего говорить. Потому что Изабель сама нашла новую тему для разговора. Взвизгнув от испуга, она ткнула пальчиком в направлении объекта, вызвавшего у неё испуг, и спросила:
     – Джон, какого чёрта у тебя в сундуке лежит человеческая голова?

Глава 12

     ***Спустя сутки после отъезда Джона***
     «Так, ещё раз всё прикинем… Запас еды им до появления первого урожая теплиц… есть. Комплект сборных теплиц… есть. Саженцы на все вкусы… есть. Сталь, цемент и цветные металлы на тот случай, если им надо будет что-то соорудить с помощью спецверстаков, что я им оставляю… есть. Далее по плану они говорят, что не могут видеть убийцу их мужей и отцов, и мы расстаёмся… через пять минут. Начало основного этапа плана «Инфильтрация»… сразу же после этого», – мысленно формулировал планы на будущее Джон во время поездки из 114 в 88 убежище.
     [Щёлк!][Лязг!][Скрежет металла!]
     Это сработали металлические створки ворот на тайном ходе, сооружённом Джоном для доступа к восемьдесят восьмому убежищу. Ведь парадный вход был завален сотнями тонн земли во время ядерного удара по Бостону. А расчищать завалы Джон счёл нецелесообразным.
     – Добрый день! – поздоровался Джон и приветственно махнул, встречающей его делегации, рукой.
     – День… – в шоке хором повторили десять женщин.
     – Да, тут в этой пещере незаметно, но на улице – день. Немного пасмурно, да, и радиационный фон повышен, но в разрывах облаков виднеется солнце, – не понял сути шока Джон и пожал плечами в ответ на реплику женщин.
     – День… – по-прежнему находясь в шоке, зачем-то повторили женщины.
     Тут Джон уже не стал ничего говорить, а просто спрыгнул с летающей платформы самодельного «танка». Приземлился Джон легко и грациозно. И его ноги лишь чуть спружинили. Как и у настоящего человека.
     Тут женщины понемногу начали выходить из ступора.
     – За эти сутки… ты сильно… изменился… – кое-как сообща они сформулировали причину своего первоначального ступора.
     – Да, много чего случилось. Я сымитировал собственную гибель перед кожаными ублюдками, засевшими в Бостонском институте, закончил разбор устройства секс-андроидов, встретил старую… кхм… давнюю подругу, – в этом месте Джон поправил сам себя, вспомнив, как нервно Изабель отреагировала, когда он назвал её «старым другом»… варианты «старая подруга» и «подруга двухмесячной давности» только ухудшили дело. Хорошо, что характер у Изабель оказался отходчивый, и она на пальцах объяснила Джону, какие слова нельзя использовать при общении с женщинами.
     – …и сменил ходовую платформу, – закончил отчёт о прошедших двадцати четырёх часах Джон.
     – Кхм… Джон, – раздался от толпы женщин вопрос, – это же ведь тело секс-робота?
     – Да, Изабель убедила меня не выкидывать ни единого блока из конструкции. Так что я только укрепил конструкцию, да встроил кое-какое скрытое оружие, – не понял сути вопроса Джон.
     – Изабель? – в первую очередь женщины заинтересовались женским именем, услышанным из уст мужчины. – Кто она? Вы с ней…?
     Последнего вопроса Джон не понял. И объяснил, как мог. Привычно немногословно.
     – Она на своём примере показала мне, что приказы начальства – это полное дерьмо. Потому что говорила это прямо им в лицо. А ещё она показала мне, что читать – это здорово. Так что я ей доверяю. Полностью.
     ***Флешбек***
     – Послушай, Джон, ты мне доверяешь? – строго спросила Изабель.
     – И всё же я считаю, что тут вопрос не в доверии, а в технической целесообразности. Это дилдо, которыми оснащены секс-боты, мне без надобности. У меня нет крови по которой бы струился тестостерон. В моих жилах булькает биогель пополам с нанороботами…
     – Спасибо, Джон, я тебя и в первый раз услышала. Но ты меня, похоже, нет. И повторяю ещё раз. Эти уроды из исследовательского отдела воткнули свои чипы во все отделы мозга своих жертв. И в отдел удовольствия в том числе. Этот отдел один из самых простых в стимулировании. Небольшой электрический разряд и вспышка удовольствия следом. И чем больше мощность разряда, тем больше удовольствия. Я уже написала маленькую подпрограмму, которая увязывает сексуальные действия платформы и электростимуляцию этого отдела мозга.
     – Изабель…
     – Не сбивай меня, я и сама собьюсь! Так что, если ты не хочешь через год-другой слететь с катушек и впасть в депрессию потому, что людской разум не может нормально работать без помощи этого отдела мозга, то ты сейчас заткнёшься и сделаешь, как тебе говорит дипломированный техник Изабель Крус!
     – Изабель, я тебе доверяю.
     – Ты знаешь, как сделать девушке приятно!
     А вот этой реплики Джон, честно говоря, не понял.
     ***Конец флешбека***
     А затем. К его удивлению, женщины синхронно отошли на десяток шагов, о чём-то шушукались пару минут, а затем, набравшись храбрости, подошли поближе и заявили:
     – В старину был такой обычай, что… брат покойного брал в свою семью женщин умершего брата… – начали они.
     «Да, бывало и такое», – мысленно согласился Джон, уже понявший к чему идёт дело.
     – Ну… так и мы… это... того… – замялись женщины.
     – Хорошо, я возьму на себя ответственность, и позабочусь и о вас в том числе, – пообещал Джон.
     Раздались радостные возгласы, Джона окружили со всех сторон, и каждая из женщин сочла своим долгом либо приобнять Джона, либо обхватить его руку обеими своими руками.
     ***Месяц спустя***
     Один из младших научных сотрудников отдела микробиологии по имени… эм… как же его там звали? …а впрочем, он и сам давно уже привык, что никто не в силах запомнить и выговорить его имя, в силу немецких корней его родителей, состоящее из одних согласных… Поэтому привык к своего новому «имени и фамилии» – Каквас Там. Не очень благозвучно, но что ж поделаешь…
     Утро Какваса Тама, как и все утра за последний месяц, началось замечательно. «Умная кровать» обнаружила, что её хозяину уже пора на работу, и начал будить того, включив режим массажа.
     «Какая замечательная кровать!», – подумал Каквас услышав сексуальный голос своего будильника: «Вставай, хозяин!».
     Каквас опустил голые ноги на пол и попытался, не глядя, найти тапочки. Не вышло, но зато с ним заговорил его пылесос.
     – Хозяин, пусти, я тут подметаю!
     И это были не глюки.
     «Какие всё-таки замечательные штуки делает Тринадцатый Этаж…», – мелькнуло в сонном сознании Какваса, пока он, позёвывая, шёл в ванную комнату.
     – Холодная! – скомандовал он, становясь под душ.
     – Ух! – мгновенно взбодрился Каквас под холодными струями воды.
     – Горячая! – скомандовал он и расслабился, наслаждаясь душем.
     Ещё немного поплескавшись под душем с голосовым управлением. Появившемся у него месяц назад, Каквас пошёл на кухню.
     – Мой господин! – томно проворковала женщина в кухонном переднике на голое тело, – Что будешь? Завтрак? Или ме… ня? – с сексуальным придыханием спросила она.
     Каквас ощутил, что он мужчина! И даже больше! Половой гигант!
     Когда через четверть часа, после умопомрачительного оргазма, зрение Какваса прояснилось, то понял: «Жизнь прекрасна!».
     А затем его личный секс-андроид помогла ему встать, усадила за стол и начала с рук кормить «своего господина».
     «Подумать только…», – счастливо жмурился Каквас, – «когда месяц назад ко мне прилетел робоглаз от технического отдела и предложил принять участие в тестировании улучшенной версии их андроида… секс-андроида версии 2.0, я едва не отказался… Вот я дурак был!», – немного поругал себя Каквас за недальновидность.
     И как выяснилось, приняв участие в тестировании Каквас не прогадал. Версия 2.0 не имела гипертрофированно широких бёдер, огромной задницы, надутых губ, огромных сисек и умения стонать к месту и не к месту. У неё всё было пропорционально. Как у настоящей женщины. Только красивее. Плюс, умение поддержать связный диалог. Несложный, но всё же… А главное, секс-кукла всегда была готова не только устроить незабываемую «ночь любви», но и днём окружить мужчину заботой.
     И в этом плане секс-куклы, которых в последний месяц вдруг стало очень много на этажах Бостонского технологического института, однозначно затмевали живых женщин, знакомых Каквасу. К примеру, те студентки медицинского факультета, с которыми вместе учился Каквас, были прирождёнными стервами и охотницами за богатыми мужьями. А так как Кавас был небогат и атлетической фигурой не обладал, то был послан очень быстро и очень далеко. Так что сейчас Каквас находил изощрённое удовольствие в том, что он, Каквас, жив и здоров, одет и обут, сыт и сексуально удовлетворён, а мёртвые тела тех юных стервочек сейчас разлагаются в какой-то канаве. И мысленно добавил, что, если бы вдруг ему на пип-бой сейчас позвонила бы какая-нибудь из них с просьбой вытащить её из окружающего дерьма и взять к себе в рабыни, он бы только посмеялся и бросил трубку. И так бы он в действительности и поступил.
     И он такой был тут не один. Ведь сюда… в холуи, которым настоящие хозяева жизни поручали некоторые научные работы… он попал не просто так. Его личное дело прошло через серьёзный фильтр. Ведь проникновения на их тайные базы всяких, много о себе воображающих умников, «настоящие хозяева Америки» боялись издавна. Поэтому всех потенциальных лидеров и вольнодумцев отбраковывали изначально. В итоге, в Бостонском институте и на буровой вышке около Сан-Франциско сидели несколько тысяч карьеристов, плагиаторов и озлобленных на окружающую действительность неудачников. Потому что бунтари из таких никогда не получаются. Из минусов, спиной к таким лучше не поворачиваться, а то потом можно обнаружить в ней нож. Из плюсов, нож в спину они вам воткнут, только если это будет абсолютно безопасно. И безнаказанно. Ну, и выгодно, само собой. В общем, идеальный контингент для управления.
     ***Полчаса спустя***
     На рабочем месте Каквас Тама ждала «умная дверь», которая сама распахнулась при его приближении, умный «диктофон-органайзер», которые сам напомнил Каквасу список дел на сегодня, и новый «умный терминал», сам включившийся и загрузивший нужные приложения. И вся эта радость появилась в кабинетах у Какваса и его коллег месяц назад. Что раньше, что позже, но факт того, что каждый день был лучше предыдущего, Каквас помнил. Не то чтобы он был благодарен, но…
     Первым делом Каквас сел за свой новый терминал, и его рука, сама собой, запустила программу чата. Настроение было нерабочим, хотелось болтать о пустяках. У его коллег как видно тоже. Так же в сегодняшнем чате Каквас увидел практически всех своих коллег. Ну, кроме «большого начальства» и глав отделов. Те были выше таких плебейских развлечений. Поэтому сейчас Турбо-Нагибаторы, Повелители Тьмы и Императоры Всея Галактики «перемывали косточки» своему начальству, делились слухами и сплетнями. Включился в общий трёп и Каквас.
     И тут чат замер. Каквас подумал, что с терминалом что-то случилось, но, нет. Это просто все задумались. А задумались они потому что…
     Джон: А вы уверены, что вакцина абсолютна надёжна и вирус не мутирует?
     О таком в чате предпочитали не говорить, но… Джон, это Джон… Репутация у него была ого-го! И все единодушно считали, что им невероятно повезло, что Джон поехал в Бостон с ними. А то ведь все помнили унылые бетонные стены комнат и коридоров, без намёка на мебель и бытовые удобства. А так «тринадцатый этаж»… так шутя называл Джон свою инженерную службу… благоустроил всё так, что даже младшие научные сотрудники катались, как сыр в масле. А то, что этот Джон трудоголик, работающий по две смены, и которого даже на полной тяге винтокрыла не вытянешь попить пива в кафетерии… ну, у каждого свои мелкие безобидные причуды… Так что у всех в памяти Джон остался, как парень с твёрдым рукопожатием, квадратным подбородком и решительным, практически, повелительным тоном… И всегда шагающим куда-то с целеустремлённым видом, чтобы там что-то смонтировать, наладить, провести профилактику или регламентные работы.
     А затем чат как прорвало и на присутствовавших в чате микробиологов обрушилась цунами панических вопросов. Что делает вирус с жертвами все знали. Насмотрелись на фото и видео, принесённые с поверхности роботами. Так что при мысли, что с ним, таким замечательным и неповторимым Каквасом, случиться нечто такое… и он превратится в мычащее от боли нечто… а затем впадёт в предсмертное оцепенение. В общем, Каквас ощущал, что от страха может обмочиться… Если не хуже…
     И тут Каквас получил приватное сообщение.
     Джон: Я, хоть и не имею докторской степени, но неплохо разбираюсь в технике. В медицине я тоже неплох. И если бы я почитал кое-какую инфу на терминале твоего начальника, я бы знал точно, грозит ли нам такая беда или нет. А может быть даже подумал бы над созданием лекарства, а не только вакцины.
     Весь дальнейший онлайн-разговор происходил в приватном режиме.
     Властелин Гарема: Ты и вправду это можешь?
     Джон: Верь в меня.
     Каквас обвёл глазами кабинет в поисках ответа. Как говорится и хотелось, и кололось… Ответ не нашёлся. Хотя, посмотрев ещё раз, Каквас увидел кучу умных штуковин, появившихся в его, и его коллег кабинетах благодаря Джону. И Каквас решился.
     Властелин Гарема: Если начальник поймает меня возле своего компьютера, то он со мной сделает всякое разное. Противоестественное.
     Джон: Я сейчас пришлю Мистера Помощника. Он уведёт твоего начальника прочь, минимум, на четверть часа. Я обещаю. А тебе, чтобы дать мне доступ к его компьютеру нужно…
     Дальше следовала несложная инструкция о предоставлении доступа по локальной сети к компьютеру. И как только Каквас дочитал инструкцию, поступило новое сообщение.
     Джон: Сделано. Твой начальник ушёл из кабинета. Камеры наблюдения отключены. Замок на двери отперт. Вперёд.
     И Каквас пошёл. Ведь, хоть он и боялся своего начальника, но смерти он боялся ещё больше. Гораздо больше.
     ***Тринадцатый этаж Бостонского технологического института***
     – Да! – единодушный ликующий женский крик сотряс подземный, тринадцатый, незапланированный никакими архитекторами, этаж Бостонского института.
     «Эх… Тоже мне повод для радости», – мысленно вздохнул Джон. Он единственный из присутствующих не кричал. И даже не улыбнулся. – «Не вышло бы сейчас, вышло бы чуть позже. Планов похищения данных у меня было предостаточно. А если бы вы все не настаивали на том, что вам непременно надо быть подле меня… И мне не пришлось бы строить «тринадцатый этаж», площадью этак в пятьсот квадратных метров, то я бы справился с планом «Инфильтрация» гораздо быстрее»
     – Теперь то ты убьёшь этих кожаных ублюдков? – хором спросили женщины у Джона, – А то мы достаточно насмотрелись на этих уродов…
     И кто-то кивнул на стену высотой метра три, и длиной метров десять, всю заполненную мониторами, куда транслировалось изображение со шпионских камер, установленных Джоном в «умные» кровати, пылесосы, стиральные машины, душевые кабинки, органайзеры и обычные компьютерные терминалы. Звук, само собой, тоже имелся. Как и запись всего снятого шпионским оборудованием.
     – Нет, – твёрдо и решительно ответил Джон.
     Всеобщий шок был ему ответом.
     Видя, что его не понимают, Джон решил объясниться.
     – Кожаные ублюдки, придумавшие проект «Робомозг» пошли по заведомо тупиковому пути. Ну, если конечно не желать получить на выходе тупого раба. Ведь они в тандеме «компьютер-мозг» хотели главным сделать именно компьютер. А мозг оставить второстепенным придатком. На софте такого, в кавычках, «робота» они, конечно, сэкономили, но, в целом, это был тупик. И из проекта «робомозг» более ничего полезного выжать невозможно, – подвёл черту под потугами кожаных ублюдков, Джон.
     – И при этом они прошли мимо огромного количества перспективных направлений. Ведь можно сделать людскую память фотографической, многократно ускорить людскую реакцию и скорость мышления, напрямую загружать в мозг не только базы знаний, но и навыки, а также условные рефлексы, – обрисовал сияющие перспективы Джон.
     Окружающие хоть и не понимали к чему клонит Джон, но всё же прониклись.
     – Только вот это всё требует экспериментов… Каковые на животных не проведёшь…
     – Ну, так и говорить не о чем, – махнули рукой женщины.
     – Если вы не ещё поняли, то у нас тут бродят несколько сотен ещё живых кожаных ублюдков, которых можно умертвить с пользой для дела. И которых вы сами только что рекомендовали мне уничтожить, – разжевал по полочкам для непонятливых свои задумки Джон.

Глава 13

     ***Это же время***
     Падение ядерной бомбы застало Келлога в камере полицейского участка. «Светило» Келлогу немало. Ведь этой ночью, он со своими дружками решился подняться вверх по социальной лестнице. И от гоп-стопа в подворотнях перейти к более «серьёзным» делам. Денежным делам. И он со своими подельниками с погонялами Гнусавый, Картавый и Сопливый решили «обнести» правительственный склад. Для этого они сперва угнали грузовик. А затем, выбив решётку входных ворот вломились на территорию склада. Сам склад представлял собой огромный подземный бункер с кучей стальных дверей и многочисленных систем защиты. А незадачливые бандиты полагали, что быстро выбьют кувалдой входную дверь, похватают самое ценное, закинут это в кузов грузовика и дадут по газам. «Отличный» план… Правда, без единого шанса на успех.
     И почему-то всё сразу же пошло кувырком. Почему-то сами собой включились прожектора. Почему-то сами собой завелись роторы пулемётных турелей. А Гнусавый, Картавый и Сопливый почему-то превратились в окровавленные куски мяса под огнём трёх автоматических турелей. Животные инстинкты подсказали Келлогу юркнуть под днище грузовика и там притаиться. Там Келлога и нашли, приехавшие по сигналу сработавшей сигнализации, полицейские. И светило тридцатилетнему бандиту лет этак двадцать пять. А то и пожизненное, с учётом военного времени, и наличия у них оружия… одного пистолета на всю компанию. И не начнись ядерный апокалипсис, шансы Келлога попасть на секретный завод по производству робомозгов… в качестве носителя полезного ингредиента – головного мозга… в общем, его шансы стремились к 100%.
     Но это уже стало неактуальным. А актуальным для Келлога стало голодание и обезвоживание. Ведь полицейские, при виде ядерного гриба, разбежались по домам. Защищать семьи. Отсиживаясь в подвале. А до мелкого уголовника Келлога им никакого дела не было.
     А потом Келлогу повезло. Когда его уже перестало тошнить от собственной мочи, которую он пил, чтобы не склеить ласты, в полицейский участок забрела компания мародёров. Увидев за решёткой довольно крупного Келлога, те, не стесняясь его, начали прикидывать сколько стейков выйдет из их новой жертвы. Из Келлога.
     Звериное чутье подсказало Келлогу, что с этими типами не договориться. И он где-то даже их понимал. И был бы не против оказаться с другой стороны решётки. И иметь ножи и пистолеты в руках, как они. И закусить их мяском. Но, увы, каждый был на своём месте… И звериное чутье, уже разок его спасшее, подсказало Келлогу как быть.
     И нарочито слабым голосом Келлог им попенял:
     – Вот идиоты, собрались меня разделывать тут… рискуя нарваться на других любителей свежего мяса… А потом надрываясь тащить на свою базу куски мяса…
     И как бы в полном изнеможении, затих.
     Судьба свела его с лицами, не обременёнными лишним интеллектом. Поэтому Келлог услышал вопрос:
     – Э… А что же делать?
     – Дать мне чуток воды и еды, чтобы я мог сам дойти до вашей базы, а уж там меня зарезать, – и Келлог вздохнул, изображая сломленного жизнью человека.
     Мародёры же, однако, на третьесортную актёрскую игру Келлога купились. Келлог получил пластиковый пакет с водой и банку собачьего корма. Сохраняя печальное выражение на лице, Келлог съел угощение.
     А ещё через пятнадцать минут, когда его довели до базы мародёров, Келлог выхватил оружие у одного из каннибалов, и в завязавшейся потасовке одержал верх. На базе мародёров нашлось какое-то подозрительное мясо. Но Келлогу было плевать. На вкус мясо оказалось отстойным. «Это от того, что я не умею готовить», – решил Келлог. И сделал зарубку в памяти – найти где-нибудь кулинарную книгу о приготовлении мясных блюд. А ещё через несколько минут он вспомнил, что у него там на улице валяются три неразделанных куска мяса. И отволок их в подвал. На холодок.
     Так в делах-заботах пролетел месяц. Кулинарные навыки Келлог подтянул. На сносном уровне освоил стрельбу из трофейного револьвера своей первой жертвы. Так что, когда через месяц после начала апокалипсиса в город прибыла экспедиция Анклава, Келлог был сыт и доволен своей новой жизнью. Несколько раз он попадался на глаза наблюдателям Института во время своих грязных делишек. А потом директора института посетила ценная мысль.
     И он вспомнил, что у его непосредственного начальства всегда были некие люди для особо грязных поручений. А у него ничего такого нет. «Упущение? Надо исправлять!», – подумал господин директор и лично взялся за дело.
     И уже через четверть часа винтокрыл высадил возле «базы» Келлога дюжину синтов. Эти выглядели как бойцы. Просто директор Института приказал срезать с них псевдо-плоть, и сейчас роботы выглядели, мягко говоря, страшно. Как металлический скелет, держащий в руках лазерную винтовку.
     К такому жизнь Келлога не готовила. Так что он просто оцепенел при виде врывающихся на его базу роботов. Роботы держали Келлога на прицеле, но не стреляли. Так что мысли рыпаться Келлог мгновенно отбросил. А затем в помещение вальяжной походкой зашёл господин директор института.
     Звериная хитрость подсказала Келлогу, что к нему пришли с предложением, от которого не отказываются. Ну, по крайнее мере, те, кому жизнь дорога. И что ему не возбраняется набить себе цену, но не хорохориться. И тем более не ерепениться.
     Так что переговоры двух мерзавцев прошли в «тёплой и дружественной» атмосфере. В психологии господин бывший референт, а ныне директор целого филиала тайного правительства Америки, разбирался. И потуги Келлога набить себе цену оценил положительно. Ведь это было предсказуемо. И сам Келлог тоже был полностью предсказуем. Мародёр, убийца и каннибал, но при этом пытающийся что-то этакое из себя изобразить. В общем, с таким материалом можно и нужно было работать. Так что Келлог был завербован. И теперь имел прямой канал связи непосредственно с «господином директором». И по щелчку его пальцев должен был бросать все свои дела и выполнять его, директора, приказы. Взамен Келлог получал нелимитированный… в пределах разумного… доступ к ресурсам. Армейская амуниция, транспорт, медикаменты, вооружение. Стоило только отправить е-мэйл с помощью спутниковой связи и всё заказанное в течении часа принесут андроиды института. Ну, и само собой Келлог получил вакцины от всего что можно подхватить в городе, превратившемся в огромный могильник. И вакцину от одного рукотворного вируса в том числе.
     И вот, спустя три месяца после начала апокалипсиса, Келлогу позвонили и выдали задание. Задание было на удивление мирным. Келлог даже удивился. Зачем он, Келлог, нужен в таком простом деле уровня «пойди-возьми-и-принеси»?
     Так что к дверям 111-го убежища в районе Сэнкчуари он прибыл в несколько раздражённом состоянии. И его рука сама собой, на автомате, поглаживала рукоять его любимого револьвера. Там его встретила секс-кукла в противорадиационном костюме. Она же сообщила ему детали задания. И от подробностей Келлог был не в восторге. Ведь ему предстояло тащить живого человека несколько километров. А Келлог знал, что это непростая задачка. Имел, так сказать, некоторый опыт в этом деле.
     И поэтому сейчас Келлог, приказав своей помощнице разморозить содержимое сразу дюжины криокамер, ходил в проходе и ворчал:
     – Грёбаный мир в котором яйцеголовые придумывают взять какого-то, первого попавшегося, замороженного, как куриный окорочок, бедолагу, и распилить его на кучу кусочков, а из полученных кусочков вырастить мясные тушки для секс-кукол! Это же так…
     Тут он замер, подбирая подходящее ругательство.
     – …ОХУИТЕЛЬНО! – с восторгом закончил он.
     – И как же хорошо, что есть идиоты, полезшие в эти грёбаные холодильники. Ведь их тушки будут вынимать отсюда по одной в год, и тут же распиливать на кусочки, изучая не померли ли вы там часом! Мву-ха-ха! Та что вы всё равно подохните! Все! Ха-ха-ха! – посмеялся своей «весёлой» для него одного шутке Келлог.
     – Ведь в ваших тушках не живёт вирус… как его там… БРЭ?… ГРЭ?... А вспомнил! ВРЭ! А, впрочем, насрать! И из вас получится чистенькое клонированное мясо, которое можно трахать, не боясь превратиться в гуля! Ха-ха-ха! – снова залился смехом Келлог.
     И переведя дыхание продолжил.
     – Да если бы мне это сразу сказали, я бы на своих двоих был бы тут быстрее той пластиковой куклы, прилетевшей на винтокрыле. Да… пластиковая кукла – это конечно хорошо, но будущие мясные – без базара, будут круче. Ведь, если грёбаной пластиковой поделке дать кулаком в глаз, то у неё никакого фингала не будет, а лупить живую будет одно удовольствие, – мечтательно зажмурился Келлог.
     Тут криокамеры зашипели, стравливая лишнее давление и начали открываться. «Бинго!», – подумал Келлог, увидев малыша на руках какого-то мужика, – «Не придётся тащить взрослого…»
     ***Сержант Нейт***
     Перед глазами всё расплывалось, всё тело дрожало от холода, зуб на зуб не попадал в буквальном смысле этого слова. Ощутив, как кто пытается вытащить из его рук Шона, Нейт напрягся изо всех сил и одеревеневшими от холода руками смог удержать своего сынишку.
     А вот Келлогу это не понравилось. Очень не понравилось. Месяца три назад старый Келлог начал бы наезжать на мужика, приговаривая: «Ты, чё, оборзел, козёл? Проблем захотел?». Но нынешний «новый Келлог» с едой не разговаривал. Он просто выхватил из кобуры револьвер и выстрелил Нейту в голову. Потому что никто не должен стоять между ним и его «мечтой». «Мечтой» трахать секс-кукол не из пластика, а из живой плоти.
     И Нейт умер.
     Келлог же выхватил Шона из его мёртвых рук и отправился на выход. На крики «какой-то бабы из соседней криокамеры»… как он её охарактеризовал… Келлог не обратил ни малейшего внимания. А затем секс-бот включила режим заморозки во всех криокамерах. И Нора, жена Нейта, погрузилась в ледяной сон.

Глава 14

     ***Время: неизвестно. Место: 111 убежище***
     ***Нора***
     Сознание возвращалось с трудом. Всё тело дрожало от холода. Зубы лязгали, а ресницы слиплись от превратившихся в лёд слёз.
     «Он убил его… моего Нейта», – раз за разом крутилось в голове у Норы.
     Но потом ей в голову постучала вторая мысль: «А как же Шон?». И Нора поняла, что не будет пускать слёзы и сопли, а вспомнит, что она деловая девушка… отличница, спортсменка и феминистка… Ну, до встречи с Нейтом, была… А потом феминизм был забыт и выброшен из головы. Но сейчас, похоже, пришла пора вспомнить о том, что она – сильная женщина, и способна справиться со всем дерьмом, что на неё обрушил этот сраный мир. И Нейта она ещё похоронит и оплачет, но…
     Но сперва она найдёт Шона и отстрелит яйца всем, кто виновен в смерти её мужа. Ведь её папа научил её стрелять. И она даже заняла призовое место в лиге девочек-юниоров по стрельбе из мелкокалиберной винтовки. Правда, соревнование проводилось только среди девочек-тинейдежеров Сэнкчуари. Но это неважно!!! Ведь она смелая…
     Тут сеанс аутотренинга Норы был прервал мышиным писком. Раздающимся откуда-то прямо у неё под ногами. Пришла в себя Нора на верхней крышке криокапсулы. А это, на секундочку задумайтесь, три метра над уровнем пола. Притом, как она там очутилась, Нора совершенно не помнила. Приглядевшись к источнику «страшного и ужасного» мышиного писка, Нора увидела…
     Сперва Нора не поверила своим глазам. Потом она их протёрла. Потом она ущипнула себя, проверяя не снится ли ей это всё. И лишь потом кое-как смирилась с тем, что видит металлическую мышь. «Мышь» выглядела скорее, как миниатюрный робот, похожий на мышь, но… Всё равно, Нора не хотела и близко приближаться к это штуке.
     – Кышь! – неуверенно махнула она рукой в сторону мыши пытаясь изобразить угрожающий жест.
     Мышь ничуть не испугалась. А просто выронила клочок бумаги, который она держала в пасти, и… тут Нора снова подумала, что она спит… призывно махнула передней лапкой, мол, спускайся, нефиг там на верхотуре сидеть.
     В ответ Нора начала искать взглядом точку, куда можно взобраться ещё выше.
     Видя, что диалог не клеится, мышь убежала прочь. Потеряв «монстра» из виду, Нора не расслабилась, и ещё минут пять чутко прислушивалась – не раздастся ли вдруг поблизости мышиный писк?
     Но потом, кое-как успокоившись, Нора всё же спустилась и взяла в руки записку.
     Уважаемая миссис Нора!
     Примите мои соболезнования в связи со смертью вашего мужа. Мы с вами не знакомы, но мне выпала честь служить под командованием вашего мужа в Анкоридже. И хоть мы с Нейтом непосредственно общались лишь пару минут, но я до самой смерти сохраню его образ в своём сердце, как пример хорошего парня, и как образец для подражания.
     В этот момент слёзы снова навернулись на глаза Норы. Но всхлипнув пару раз женщина сдержалась и продолжила чтение.
     Во-вторых, хочу извиниться за случившееся с Нейтом. В этом есть и частичка моей вины. Согласно моему плану эти кожаные ублюдки должны были получить неотвратимое наказание, мучительную смерть и своей гибелью немного продвинуть вперёд науку. Возможно, действуй я более авантюрно, Нейт был бы жив. Так что, если вам нужен объект для ненависти, я готов им стать.
     – Нет! – решительно сказала Нора, – Я же не дура. И понимаю, кто в этом всём по-настоящему виновен! И они должны за это заплатить!
     В-третьих, не в моих принципах давать людям ложные надежды, но возможно для Нейта ещё не всё кончено. Пуля вошла в район мозжечка и повредила место соединения спинного и головного мозга. Но, современной медицине по плечу обеспечить работу головного мозга и без наличия спинного. Все необходимые техпроцессы, вплоть до целого завода, где этим занимались конвейерным способом, у меня есть. Правда, современная медицина делала это не пулей, но принципиально неразрешимых проблем я не вижу. Проблема в том, что мне нужно для экспериментов много человеческого материала.
     – Нейт не умер! – несколько нелогично выкрикнула Нора, вскакивая на ноги. Приписку про «человеческий материал» он ещё не осознала. На этом лицевая сторона записки закончилась. На обратной же стороне Нора прочла:
     И если ты не сдалась, то пройдись по убежищу и найди одежду, бронежилет, пистолет (комната охраны) и криолятор с криогранатами. Вообще-то, его проектировали для погружения в «ледяной сон» особо тяжёлых пациентов, но по нынешним временам это будет неплохое оружие. Потому что неправильная разморозка либо убьёт, либо сделает из человека инвалида. Обязательно найди склад НЗ. Там есть пип-бой. Без него ты не выйдешь из убежища. А мышиная нора, которой воспользовался мой мыше-бот, тебе не подойдёт. Как покинешь убежище, сразу же иди к «Красной ракете». Там тебя будет ждать «твой помощник». А лично я тебе помочь не могу. У меня тут в коллективе случился конфликт на почве наших взглядов на мир и судьбу кожаных ублюдков в нём. И я решил не доводить до распада нашу маленькую компанию. Но не помогать кому-то, кто придерживается моих взглядов, я не обещал.
     P.S. Запомни, все встреченные – враги. Убийцы, мародёры, насильники. А все добропорядочные граждане стали им либо сексуальными рабами, либо едой. Так что стреляй, не задумываясь. А как прикончишь ублюдков, отрежь им головы и обработай криолятором. Робоглазы заберут «продукт», и я приступлю к экспериментам.
     – Ага! – прикинула Нора, – Чем больше голов мародёров, тем быстрее вернётся мой Нейт!
     И в самом низу была короткая подпись: Джон.
     А дальше у Норы всё пошло, как по маслу. Все помещения сто одиннадцатого убежища были облутаны с чисто женской хозяйственностью. Все двери были взломаны. А у тех дверей, замок которых взломать не удалось, оный был отстрелен из 10-мм пистолета. А там, где не удалось ни первое, ни второе, дверные петли были обработаны криолятором. В итоге, ставший хрупким, из-за невероятно низких температур, металл был вдребезги разбит ударом кувалды Норы. Так что к выходу из убежища Нора подошла, таща за сбой три колёсных тележки с полезным скарбом.
     Сама же молодая женщина была экипирована в костюм с цифрой 111 на спине, бронежилет и защитный шлем. На поясе у неё виднелась кобура с 10-мм пистолетом, электрошоковой дубинкой и парой криогранат. А за спиной висел на ремне громоздкий криолятор.
     Затем, минутку пожужжав, лифт доставил её на поверхность. На поверхности Норе не особо понравилось. Взглянув на показания счётчика Гейгера, встроенного в пип-бой, Нора порылась в подсумках и достала полевую аптечку. Там, среди шприцов-стимпаков и прочего обезболивающего, она нащла антирадин и рад-х. Решив, что для антирадина ещё рановато, она повысила сопротивляемость своего организма радиации, приняв одну таблетку рад-х.
     А затем что-то дёрнуло её нарушить чёткие инструкции, и ноги сами понесли её в Сэнкчуари. В её дом. В их с Нейтом и Шоном дом. Умом то Нора понимал, что их дом пуст. И что ни Шона, но тем более Нейта там нет, но…
     Тут её глаза уловили какое-то шевеление возле её дома, и она со всех ног бросилась к нему в какой-то безумной надежде, что… Но это был всего лишь Кодсворт. Их робот-дворецкий. Каковой сейчас подстригал лужайку перед их домом. От столь безумной картины – робот, подстригает лужайку посреди пустой улицы с щербатыми провалами оконных проёмов и сорванных с петель дверей, Норе стало не по себе.
     – Не верю своим глазам! Это… Это вправду, вы! – между тем восклицал Кодсворт.
     Нора только махнула рукой в ответ. И ничего не говоря, проследовала в дом. Дому сильно досталось. Сюда явно кто-то вломился. И судя по бардаку на кухне, сделано это было в поисках съестных припасов.
     Пройдясь по комнатам и некоторое время постояв у пустой детской кроватки, Нора взяла себя в руки и пошла на выход.
     «Без Шона и Нейта я сюда больше ни ногой. Слишком уж это… тяжело…», – решила молодая возможно-вдова с похищенным ребёнком.
     – Какой сейчас день? – спросила Нора, проходя мимо Кодсворта.
     – Сейчас 2287 год…
     Дальше Нора не слушала.
     «Сломался», – вынесла вердикт Нора, – «М-да, а столько рекламной шумихи было по поводу этих роботов-дворецких. 2287 год… Как же… А у нашей с Нейтом машины лишь чуток ржавчины на боку появилось… Месяца три-четыре, я бы сказала», – на глазок оценила уровень разрухи в окружающем мире Нора. А так как глаз у Норы был намётанный, а сама она была женщиной хозяйственной, то оценила она всё правильно. И с момента апокалипсиса действительно прошло лишь три месяца.
     ***Полчаса спустя***
     ***Станция сервисного обслуживания ядер-мобилей «Красная ракета»***
     Вот уже четверть час Нора сидела на десятиметровой высоте… на линии ЛЭП… и не решалась спуститься вниз.
     – Ты точно меня не съешь? – слегка… буквально чуточку… дрожащим голосом спросила Нора.
     Робопёс внизу призывно махнул металлической лапой, мол, не дрейфь. И, казалось, улыбнулся. Как может улыбаться нечто размером с упитанного сенбернара, только металлическое, Нора не поняла. И решила, что ей показалось.
     Робопёс же в ответ немного повилял металлическим хвостом.
     – Нет, ты скажи – ты точно меня не съешь? – и это был уже не первый... и не второй… и не третий вопрос такого плана, заданный Норой.
     И не стоит упрекать Нору в том, что она жалкая трусиха. Просто, когда четверть часа тому назад, молодая женщина подошла к зданию с вывеской «Красная ракета», ей навстречу из тени дверного проёма вышло громадное нечто. И приветливо гавкнуло. Да так, что от этого «ГАВ!» упали в обморок все вороны в окрестности… а эти птицы повидали всякое дерьмо за прошедшие три месяца… Сама же Нора обнаружила себя на вершине ЛЭП. И как она там оказалась, девушка не смогла бы объяснить, даже если бы от этого зависела её жизнь.
     ***Час спустя***
     Когда всё устаканилось, Нора спустилась на землю. И убедилась, что обещанный ей «помощник» – это страшный-престрашный, но вполне воспитанный робопёс… с живым мозгом. Да, сквозь бронестекло на лбу «пса» можно было разглядеть живой мозг с кучей вживлённой в него электроники.
     А конкретно сейчас Нора сидела и изучала вторую записку от неизвестного доброжелателя по имени Джон. В ней объяснялось, как пользоваться оружейными верстаками, верстаком бронника, химлабораторией и станцией обслуживания силовой брони. Что такое молекулярные деструктор и синтезатор Нора поняла слабо, но то, что ей на пальцах объяснили, что сырьё загружать – сюда, а потом нажимать – туда, её порадовало. Ибо со сложной техникой Нора не дружила.
     Прочтя далее о том, какой эффект производит появившийся пару месяцев назад вирус, Нора мгновенно вколола себе содержимое шприца с надписью «Вакцина», принесённого ей робопсом.
     И в последнем абзаце Джон писал, что робопёс отлично понимает человеческую речь. И если она ему что-то скомандует, то он выполнит даже довольно обобщённые приказы. Но, лично он, Джон, советовал бы сперва прибыть к ним на базу, а похитители Шона никуда от них не денутся.
     А вот тут Нора не поверила и решила поступить по-своему. И выйдя на улицу скомандовала:
     – Веди меня туда, где можно достать хорошее оружие и броню!
     На миг Норе показалось, что пёс удивлённо приподнял бровь. Но только на миг. Потому что затем робопёс снова ГАВКНУЛ! И только-только пришедшие в себя вороны, снова упали в обморок. А Нора принялась трясти головой, пытаясь унять звон в ушах.
     – Какая ж ты страшная псина! – еле услышала она свой голос сквозь звон в ушах, – Решено! Буду звать тебя – Псина!
     ***Полчаса спустя***
     Вялую перестрелку Нора услышала ещё за полкилометра до театра боевых действий. И встревожилась. Но Псина не разделял её страхов. И зайдя со спины, чуток подтолкнул Нору лбом.
     Отплевавшись от придорожной пыли, которую она собрала на себя пару разу кувыркнувшись по земле от лёгкого толчка Псины, Нора поняла: Псина – не девочка, а мужчина. Хотя, даже скорее, мужлан. Мужлан, не испытывающий ни капельки уважения к женщинам.
     Видя, что Псина нацеливается на ещё один лёгкий толчок лбом, Нора смирилась и пошла сама. Разве что пистолет взяла в руки и сняла его с предохранителя.
     За квартал до места боя, Псина потащил её в дом. И дальнейший маршрут показывал сам. И как оказалось, предпочитает ходить по крышам. Но сперва Нора этого не поняла. И когда псина притащил ей десятиметровую доску, сперва сказала:
     – Эту палку я тебе кидать не буду! У меня скорее руки отвалятся, чем я такое кину!
     В глазах Псины появился такой вполне человеческий укор, что Норе стало стыдно. И она таки догадалась, что это будет её импровизированный мостик, дабы перебираться с крыши на крышу.
     – Я не боюсь высоты, – подрагивающим голосом убеждала себя Нора, шагая по тридцатисантиметровой доске на высоте третьего этажа.
     – Да, я точно не боюсь высоты, – обессилено распласталась она, достигнув своей цели – крыши противоположного дома.
     А в это время Псина в одиночку, ухватив пастью доску пристраивал оную над следующей пропастью.
     ***Полчаса спустя***
     Осторожно выглянув из-за печной трубы, Нора оценила диспозицию.
     – По-моему все они слишком много матерятся, – осудила происходящее Нора.
     Но увидев укор в глазах Псины, поправила себя.
     – Я не военный человек, как мой муж, но даже на мой взгляд непрофессионала, та банда, что штурмует исторический музей, полные идиоты. Они делают это посреди белого дня… В лобовую… И не умея толком стрелять. А бандитам внутри, сидя у окна, отстреливаться гораздо легче…
     Псина одобрительно кивнул. Увлечённая анализом, Нора не обратила на это внимание.
     – Но мне-то нужно добраться на ту крышу! – и Нора хозяйским взглядом уцепилась за виднеющийся там винтокрыл, силовую броню Т-45 и шестиствольный ручной пулемёт. И уже прикидывала, как она распорядится своим пулемётом, и своей силовой бронёй.
     – О! Придумала! Мне нужен отвлекающий манёвр! – осенило Нору.
     Псина опять кивнул, но Нора этого уже не видела. Она вовсю копалась в рюкзаках, которые она приторочила к бокам Псины. И выудив оттуда дюжину криогранат и полдюжины дымовых приступила к исполнению своего плана.
     План был незамысловат, но действенен. В нападающую банду полетели дымовые гранаты, пополам с криогранатами. Итог, мародёры начали массово умирать.
     Потянувшись к лежащей на крыше доске, Нора обнаружила, что Псина уже всё сделал. И доска соединяет крышу её дома и исторического музея. А дым вокруг настолько густ, что она с трудом видит доску под ногами. Но всё проходит. Прошло и это. И Нора оказалась на соседней крыше, рядом со своей бронёй и своим пулемётом.
     И ещё Нора поняла, что она ни за что… нет, не так… НИ ЗА ЧТО не воспользуется больше этой доской. А то, что между ней и выходом находятся бандиты… Ну, так это при её нынешних габаритах – двести кило высокопрочной стали силовой брони… не её проблемы. А проблемы бандитов. И то, что они, эти бандиты, не умеют уворачиваться от пуль ручного пулемёта, это тоже не её, Норы, проблемы…
     В общем, спрыгнувшая в пролом крыши, Нора открыла для себя, что пуля из армейского пятимиллиметрового пулемёта просто не замечает современных гипсокартонных стен. И если зажать от испуга спусковую скобу, то 500 патронов в ленте улетают очень быстро. А бандиты умирают ещё быстрее. Просто превращаются в разлетающиеся туда и сюда куски мяса. Так что, когда Нора таки отпустила спусковую скобу по причине отсутствия боеприпасов, в том, что осталось от музея, воцарилась могильная тишина. А от самого музея осталась только коробка наружных стен. А всё что было внутри превратилось в груду строительного мусора, свалившуюся в подвал.
     А сжавшиеся в комочек, и в ужасе прижимающие руки к ушам, пленники бандитов Харви, Стурджес и Матушка Мерфи, притворились что их тут нет. И когда Нора ушла, выломали дверь с небрежной надписью «Мясо», намекающую, что сидящие за этой дверью люди, не более, чем ингриденты к первому и второму блюдам. И решили свалить из Бостона… потому что он стал уж о-о-о-о-чень страшным местом, где бродят такие вот типы в силовой броне и с пулемётами наперевес, что даже плен у рейдеров на этом фоне выглядит не столь уж и страшно.
     ***Час спустя***
     – Псина, я уже успокоилась! Отпусти мою руку! Отпусти, кому говорю! – сквозь зубы прорычала Нора, пытаясь вытащить руку из пасти Псины.
     Но в глазах Псины отчётливо было видно: «Не-а! Пока не успокоишься – не отпущу!». И Нора таки взяла себя в руки и начала размеренно дышать, мысленно считая от одного до десяти и обратно. И когда она закончила свои упражнения и открыла глаза, Псина уже не держал её за руку. И с её рукой всё в порядке. Никаких синяков и переломов. Но зато она уже может спокойно оценить свои шансы взять лобовой атакой целую армейскую базу.
     «Форт Хаген, если мне память не изменяет…», – вспомнила Нора название этой базы. И ещё раз осмотрела окрестности хозяйским взором. Как женщина, зашедшая ночью на кухню и увидевшая дюжину тараканов. И поставившая перед собой задачу: «Ни один из них живым не должен уйти!». И знаете, что? Если женщина – настоящая хозяйка, то ни один таракан от неё живым таки не уйдёт!
     И сейчас взглянув на дюжину патрулей из десятка андроидов с автоматами в руках, как на тараканов, подлежащих уничтожению, Нора мгновенно увидела ответ. И скомандовала Псине:
     – Для начала мне нужен грузовик с кузовом. Веди меня, Псина!
     ***Три часа спустя***
     Грузовик получился откровенно уродливым. Бронепластины на кузове, кабине, шасси и колёсах его совсем не красили. Но защитную функцию всё же выполняли. И первый слой брони из тугоплавкой, но мягкой стали останавливал лучи лазерных винтовок, которыми были оснащены некоторые андроиды. А против пуль работал второй слой из гораздо более твёрдой легированной стали.
     Так что сейчас грузовик надрывно рыча мотором выдавал аж тридцать километров в час… уж слишком тяжёлой вышла броня… двигаясь по касательной к армейской базе. Боевые секс-боты бросились в атаку, поливая импровизированый танк огнём из ручного оружия. Но…
     Их атака захлебнулась. Псина, сидящий в кузове, небрежным движением лапы одну за одной выкидывал автоматические турели из кузова. А те, немного покувыркавшись по земле, выпускали опоры, центрировали себя и начинали поливать градом пуль не предназначенных для боя секс-кукол.
     Через десять минут на поле боя воцарилась тишина. Никто не бросался на самодельный броневик, с целью превратиться в груду металлолома. Лишь жужжали роторами своих пулемётов «умные» турели. Первый этап боя закончился безоговорочной победой Норы. А где-то там, в здании форта, Келлог, стирая пот со лба, оставлял за собой жиденькие заслоны из оставшихся в его распоряжении кукол. Сам же он планировал забиться в самую глубокую нору и пересидеть там.
     Облачившись в силовую броню, Нора почувствовала прилив уверенности в себе и своих силах. И нацелилась на главный вход базы. Но… Не вышло… Псина ухватил её за руку, и как выяснилось эмпирическим путём, робопёс будет помощнее, чем силовая броня Т-45. Убедившись, что она не в силах сделать и шага, хотя совсем недавно, находясь в этой броне, она одной рукой держала метровые бронепластины на весу, а другой рукой удерживала аппарат, для промышленной газовой сварки.
     – Хорошо… хорошо, я сдаюсь… Что ты хочешь, Псина? – спросила она своего помощника.
     И тот потащил её куда-то вбок. Как оказалось, к чёрному ходу. Который закрывала одна единственная деревянная дверь. Лёгкий пинок ноги Норы, облачённой в силовую броню, и вот уже никаких преград не наблюдалось.
     Оказавшись лицом к лицу перед самым последним заслоном из последних «живых» кукол, Нора не растерялась. И припомнив, как она справилась с мародёрами, зажала спуск ручного пулемёта. Спустя полминуты перед Норой были лишь груды строительного мусора, перемешанные с обломками секс-ботов. Пятьсот пуль из шестиствольного пулемёта творят просто чудовищные вещи. А строители базы, сделавшие внутренние стены в «полкирпича» и в страшном сне не предполагали, что внутри базы начнут палить из тяжёлого армейского вооружения.
     Забившийся в подвал Келлог ощутил, что его одежду можно просто-таки выжимать. Так много холодного пота сейчас стекало по его хребту.
     С оставшимися препятствиями в виде неработающих лифтов и запертых дверей Нора вела переговоры исключительно с позиции силы. Створки запертого лифта получили пару гранат и улетели прочь. Деревянные двери получали пинка и услужливо распахивались настежь. Металлические сперва получали заряд из криолятора, а затем опять-таки пинка, и точно также, как и деревянные, услужливо распахивались настежь. Так что уже через десять минут Нора была у цели.
     Увидев в дверном проёме силовой доспех, у Келлога случился приступ «медвежей болезни». И он на карачках рванул куда-то в направлении глухой стены, не глядя стреляя из револьвера за спину.
     Одна из пуль по чистой случайности попала в броню силовых доспехов и… не сделала ничего. Просто потому, что гражданское оружие не способно ничего поделать с силовой бронёй. Даже с не самой современной Т-45. Ведь для того, чтобы что-то сделать с пехотинцем в силовой броне нужен, как минимум, ручной пулемёт.
     С убийцей своего мужа и похитителем её ребёнка Нора не церемонилась. Келлог был взят за грудки и пару раз швырнут на твёрдый бетонный пол. Убедившись, что Келлог в сознании, только не может шевелиться, Нора достала из-за спины криолятор. Последовало четыре выстрела и… Руки и ноги Келлога превратились в глыбы льда. И лишь после этого Нора заговорила.
     – Где мой Шон? – спросила она, доставая кувалду.
     И Келлог сломался. Звериное чутье подсказало ему, что Шон – это украденный младенец. И заливаясь слезами и соплями, Келлог начал «колоться». И рассказал абсолютно всё о Институте, его Директоре и о его, Келлога, работе на оный Институт.
     – Я просто передал его им! Клянусь, я не знаю где твой Шон! Молю, пощади! –захлёбывался в слезах Келлог.
     Напрасные усилия. Настоящие женщины не прощают убийц своих мужей и похитителей своих детей. Поняв, что больше из этого кожаного ублюдка она не выжмет, Нора подняла с пола обронённый Келлогом револьвер. Крутнула барабан и убедилась, что ещё один патрон готов к бою. И, приставив ствол ко лбу Келлога, спустила курок.
     Раздался «Бах!» и мозги Келлога разбрызгало по полу в радиусе метра.
     «В романах, что я читала, утверждалось, что после свершения мести герой чувствовал опустошение. А затем полкниги обмусоливался вопрос: «А нужна ли была в таком случае эта месть?». Какая чушь! Вот гляжу я на труп этой мрази и на душе становится так приятно… Как будто сделала что-то правильное… важное… и хорошее», – подумала Нора.
     И поставив оружие на предохранитель, Нора закинула лут в рюкзак на боку у Псины. Ведь хорошая вещь в хозяйстве всегда пригодится. И хотя в читанных ранее Норой романах писалось, что при виде крови и первого отправленного её руками на тот свет покойника, её должно тошнить, но… Как домохозяйка, любящая и умеющая готовить, Нора знала, что внутри живых существ кровь, кишки и прочая требуха. И никакого отвращения на душе у неё не было. Наоборот, Норе вспомнилось, что за всей этой суматохой со штурмами, беготнёй и стрельбой она так ничего и не поела в течение дня. Только прикладывалась пару раз к бутылочке с водой. Поэтому ничего удивительно в том, что именно Нора сказала Псине, нет. А сказала она…
     – Там… На базе у Джона есть что перекусить? Тогда веди туда!
     Псина козырнул лапой и рысью бросился к выходу. Нора на это не обратила внимание. Её постепенно отпускала горячка боя. И за окружающим миром она следила «постольку-поскольку».

Глава 15

     Часовое блуждание по метро вымотало Нору больше, чем весь сегодняшний день. Все эти ветки, служебные тоннели, как-то странно переходящие в откровенные пещеры… Нора и не подозревала, что под Бостоном есть столько пещер. Да, до этого дня, она была уверена, что никаких пещер под Бостоном нет. Ни одной. А тут такие открытия…
     Но закончилось и это путешествие. И компания из Норы и Псины достигла обитаемых мест. «Обитаемое место» выглядело, как внушительная металлическая дверь, динамик интеркома и кнопка вызова. На диво разумным жестом Псина надавил на кнопку и как-то вопросительно глянул на Нору, мол, говорить будешь ты или мне гавкнуть?
     Та угрозу своим барабанным перепонкам просекла мгновенно, и зажав обеими руками пасть Псине, неуверенно произнесла в интерком:
     – Хелло? Есть кто живой?
     За дверью поднялась суматоха. Кто-то топал ногами, бегая туда и сюда. Наконец, в динамиках прозвучало:
     – Джон, это ты?
     Голос был женский. И Нора приободрилась. Ведь за сегодняшний день она повидала бандитов больше, чем… да, тут даже сложно сравнить, потому что в «старой жизни» Нора бандитов не видела. Ни одного.
     – Меня зовут Нора, – представилась она, – И, уж извините, но Джона со мной тут нет. Я… кхм… вообще-то, сама шла сюда, надеясь с ним познакомиться. Ну, не совсем сама. Порой Псина подталкивал меня лбом, когда я слишком сильно тормозила с его точки зрения… – И Нора потёрла синяк в том месте, где её бодал лбом Псина.
     – Псина? – удивились на той стороне двери, – А, точно! Псина! – хлопнула себя по лбу собеседница, – Тогда проходите!
     И дверь отворилась.
     Взору Норы предстало огромное помещение, размером с целый городской квартал. Но не это привлекло её внимание. И даже дюжина женщин и несколько подростков не особо задержали её взгляд. А взгляд Норы прикипел к маленькой кроватке, на которой спал… Шон. Её Шон. А она-то думала, что ей ещё бороться и бороться… а оказалось, финиш – вот он. Не нужно больше держать себя в режиме «Халк крушить!», и можно просто побыть женщиной и любящей мамой. И со слезами на глазах Нора бросилась к сыну…
     ***Час спустя***
     – Я – Марта Линехан… Вдова…
     – Я – Джоан Флаерти, а это моя дочь – Элизабет. Мой муж недавно умер.
     – Я – Дженна Прессли. Вдова.
     – Я – Дженнифер О’Мэлли, а эти два малыша – мой сын Роберт, и дочь Эллен. Мой муж умер два месяца назад.
     – Я – Сара Бейкер. Вдова.
     – Я – Эми Янси, вдова, а эти непоседы – мои сыновья Джимми и Ронни.
     – Я – Белинда Мэдисон, вдова, а эти красавицы – мои дочери Джин, Мэри и Мелисса.
     – Я – Молли Смит, вдова, а это – мой сын Пол и дочь Стефани.
     – Я – Меган О’Брайен, вдова, это мои сыновья Райан, Брэндон и Логан, и дочери Молли, Анна, Кайла и Бренна.
     – А я – Изабель Крус, незамужем.
     Итого перед Норой сидели десять взрослых женщин и семнадцать детишек возрастом от годовалого младенца до подростков лет пятнадцати-шестнадцати. И Нора напряглась и уложила все их имена у себя в памяти.
     А затем все приступили к трапезе. Поддерживая лёгкую болтовню ни о чём, Нора старалась не слишком пристально смотреть на взрослых женщин. Жизнь была к ним сурова и обрушивший на Бостон ужасный вирус превратил их лица в нечто ужасное. Но те, к удивлению Норы, не комплексовали, искренне шутили по поводу отсутствующих носов и морщинистой, грубой кожи, и не менее искренне смеялись.
     В этом месте Нора порадовалась, что вышла из криосна не через месяц после апокалипсиса, а через три, когда в распоряжении группы уже есть вакцина от этого вируса.
     Но всё заканчивается. Закончилась и эта трапеза, совмещённая с ритуалом знакомства. И Нора перешла к делу.
     – Если не секрет, когда я могу познакомиться с Джоном? – озвучила давно терзавший её вопрос, – Хочу пожать руку этому замечательному человеку, спасшему моего Шона!
     Все замялись. Кто-то выдавил из себя:
     – Понимаешь, мы не то, чтобы поссорились, но…
     И все зачем-то посмотрели на Псину. Нора не поняла этого странного флешмоба.
     – Думаем, лучше тебе всё расскажет Изабель… На правах, так сказать, давней подруги Джона, – предложил кто-то из женщин.
     Та возложенной на неё ответственности не обрадовалась. Отнюдь.
     – Эм… пожать Джону руку ты сейчас не сможешь… – неуверенно начала она.
     Подошедший Псина протянул Норе лапу. Та пожала её обеими своими руками. Но всё равно не смогла обхватить этакую лапищу полностью.
     – Эм… – сбилась Изабель. Но затем нашлась, – Сидеть, Псина!
     Псина с готовностью плюхнулся на задницу. Пол содрогнулся.
     – Только не проси его сделать «Голос»! – взмолилась Нора, обеими руками зажимая пасть Псины.
     – Эм… Я вижу вы неплохо подружились, – удивилась Изабель.
     Но всё же сосредоточилась.
     – Нам предстоит серьёзный разговор… И тебе стоит увидеть некоторые фото и видеоматериалы… И почитать кое-какую техдокументацию… – Изабель жестом предложила Норе прогуляться, – Уж, извини, у непосвящённого во все эти дела увиденное может вызвать тошноту…
     – Так почему вы поссорились? – задала таки Нора свой нетактичный вопрос.
     – Мы не ссорились, – вздохнула Изабель. – Мы все просто о нём сильно беспокоимся. А вчера мы подумали, что Джон сорвался… Но давай я расскажу, как это видится нам. Джон увидел на камерах наблюдения, как директору института… этому ублюдку… прости, сорвалась… принесли младенца… твоего Шона. Директор успел отдать короткое указание по интеркому… только не нервничай, пожалуйста… разрезать на кусочки твоего Шона, чтобы из полученного материала наделать клонов… А тех использовать для того, чтобы заменить пластиковую псевдо-кожу секс-кукол на живую плоть…
     – Ублюдки! – прошипела Нора сквозь стиснутые от ярости зубы.
     – Тише-тише, прошу тебя… Испугаешь детей… Уже всё закончилось… – распереживалась за Нору, Изабель.
     – Я спокойна! – выдохнула Нора, но в глазах её виднелся опасный огонёк.
     – И тут Джон и рванул в кабинет директора…
     – Эм… что?! – переспросила Нора.
     – Ах, да, ты не в курсе всех наших дел, – с извиняющимся видом сказала Изабель, – Мы сейчас на тринадцатом подземном этаже Бостонского технологического. А кожаные ублюдки наверху думают, что у них лишь двенадцать этажей. А ещё они думают, что Джон – это какой-то техник из инженерной службы. На деле же всё не так. И Джон построил всё это… – Изабель широким жестом обвела окружающее, – …за месяц. И внедрился к ним под чужой личиной. Чтобы отомстить им за то, что они сделали с нашим миром и нашим родным городом, в частности.
     – В смысле они сделали? – удивилась Нора.
     – Эпидемия вируса, вспыхнувшая два месяца назад – это их рук дело, – вздохнула Изабель.
     – Ублюдки! – снова начал заводиться Нора.
     – А потом Джон оглушил их главного электрошоком, притащил сюда, выпотрошил… в прямом смысле этого слова… сделал ему трепанацию черепа… воткнул в мозг чипы… и пытал, посылая ему в болевой центр электрические разряды. Так мы узнали про его планы, про Келлога, про тебя, Нора… и о твоём муже тоже узнали… прости, что…
     – Не надо извиняться, – твёрдо сказала Нора, – я пока что ещё не похоронила Нейта. Ведь Джон написал мне, что есть шанс…
     – Да, – совсем уж грустно вздохнула Изабель, – И об этом я тоже знаю… Потому что потом Джон быстренько слепил куклу с фальшивым лицом директора и отправил ту играть роль. Сейчас кукла изображает запой. И ещё неделя у нас точно есть. Но… проблема не в этом… Проблема в том, что когда Джон узнал подробности о ранении Нейта, ему в голову пришла идея… Масса идей… Но ему нужны были подопытные… для возможно летальных экспериментов… И он предложил пустить под нож всех в этом грёбаном Институте… Мы же просили его не делать этого… потому что, зарезав несколько сотен людей невозможно остаться самим собой… поэтому, Нора…
     – Я тебя выслушала! – холодно отчеканила Нора, – А теперь… Когда я могу увидеться с Джоном?
     – Понимаешь, – замялась Изабель, – мы сошлись на том, что ни в чём не сошлись. Но ссориться и бить тарелки не стали. И решили, что нам нужен третейский судья. И Джон пошёл за этим судьёй.
     – Да? И когда же этот судья придёт? – спросила Нора.
     – Он уже пришел, – сказала Изабель, – Это ты, Нора. Именно тебе принимать решение. А Джон пообещал нам, что и слова не скажет тебе, чтобы решение было именно твоё. И только твоё. Поэтому я сейчас расскажу и покажу, что тут у нас творилось все три месяца, пока ты спала…

Глава 16

     ***12 часов спустя***
     Не отрывая взгляда от монитора, Нора попыталась нащупать кружку с кофе. Кружка нащупалась, но оказалась, увы и ах, пустой.
     – Изабель! – крикнула куда-то в пространство Нора, – Тебя не затруднит…
     Вместе ответа ей зачем-то сунули под нос портрет какого-то чудовища. У чудовища были красные от полопавшихся капилляров глаза, бледная как мел кожа и синяки под глазами. А потом Нора моргнула и до неё дошло, что это не портрет, а зеркало.
     Затем Нора тряхнула головой и решительно произнесла:
     – Нет, надо работать! Мне ещё на часок… ну, ладно, два… максимум, три, надо поработать, и… – тут Нора не выдержала и смачно зевнула.
     – Дж… – начала говорить, но осеклась Изабель, – Псина! Хватай её и тащи в спальню!
     – ГАВ!!!
     – Ай! – синхронно прижали руки к ушам Нора и Изабель.
     А затем Нора ощутила, как её руку не больно… но, фиг вырвешься… схватили челюсти робопса, и её куда-то тянут. Упираться Нора не стала, резонно рассудив, что её женские 60 килограмм веса ничего не смогут противопоставить трём центнерам стали.
     «А я просто сделаю вид, что заснула», – придумала «хитрый план» Нора, опуская голову на подушку, – «А когда они уйдут, вернусь к терминалу. И кофе сделаю сама. И побольше…»
     Но через миг она уже крепко спала.
     ***На следующий день***
     Вся взрослая часть команды Джона… и даже робопёс по кличке Псина… пристально смотрели в лицо Норе. Та же, не колебалась. И озвучила свой вердикт.
     – Кожаные ублюдки… – уж очень удачным ей показалось это сочетание слов, не раз виденное и слышанное ею в записях Джона, – должны быть уничтожены. А их смерть должна принести пользу. Поэтому, когда вернётся Джон, я попрошу выпотрошить не только «Директора института», но и всех, кто там есть!
     Норе показалось, что Псина одобрительно кивнул. Остальные только молча вздохнули. В их глазах Нора не видела неприязни в свой адрес, скорее там была… тревога и беспокойство.
     – Нора, – приглашающе махнула ей рукой Изабель, – идём! Джон скоро будет. И ты поздороваешься с ним первой.
     Однако, отвела она Нору не к Джону, а к какому-то странному агрегату.
     – Это робоверстак от «Робко», – сказала Изабель так, как будто это должно всё объяснить. Но Норе от этого происходящее понятным не стало.
     Например, ей было непонятным, что за человекоподобный робот со вскрытой грудной клеткой лежит внутри этого… как его… робоверстака. И зачем Псина лезет внутрь этого агрегата? А затем…
     Под изумлённым взглядом Норы механические манипуляторы вскрыли черепную коробку Псины, извлекли нечто похожее на ведро… и по размеру, и по форме… но верхняя часть этого «ведра» была прозрачной, и через стекло можно было видеть мозг… А затем эти манипуляторы, поместили извлечённое в андроида и зашили все разрезы после такой «операции».
     Жизнь Нору к такому не готовила. И от всего увиденного у неё закружилась голова.
     А затем Джон… уж об этом Нора догадалась… правда, только в эту секунду… встал, вышел из недр робоверстатка и протянул ей руку для рукопожатия.
     – Здравствуй, Нора! – поприветствовал он её, – Ещё раз извини за всё, что тебе пришлось пройти. А теперь, уж извини, мне пора. Впереди столько работы.
     И Джон улыбнулся ей на прощанье. И это не была кровожадная ухмылка маньяка, планирующего вскрыть несколько сотен людей. Это была нормальная человеческая улыбка. Улыбка человека, который твёрдо уверен в себе и своих принципах, и поэтому эксперименты на кожаных ублюдках не пошатнут его психику. И не заставят переступить некие границы, которые людям переходить не стоит. И всё будет хорошо.
     ***Время: неизвестно. Место: кабинет директора института (вроде бы)***
     «Какая ж неведомая хрень порой приснится…», – передёрнул плечами господин Директор, – «Это ж надо же… Сон о том, что мне вскрыли череп и напихали в него всяких микросхем… Бррр…», – аж передёрнуло его.
     От движения плечами голова заболела ещё сильнее.
     – Fuck…? – простонал господин Директор, удивляясь своему состоянию.
     – Fuck! – выругался он, когда его взгляд таки сфокусировался и ухватил валяющиеся тут и там пустые бутылки из-под виски, коньяка и водки.
     «Я что…? Ушёл в запой…?», – с трудом собрал он мысли в кучку.
     Зато стала понятной дыра вместо памяти о том, как он тут оказался.
     Но, тут он обнаружил стоящую в дверях женщину. Поправка, незнакомую ему женщину. А это значит… Ой, как много плохого это означает, – мгновенно понял опытный интриган. А уж пистолет в руке женщины мягко и ненавязчиво намекал, что его сейчас будут убивать.
     А жить господин Директор хотел. И ради этого был готов на всё. И что-то подсказало ему, что мольбы бесполезны. Но звериная хитрость посоветовала запудрить мозги этой бабе с помощью пары-тройки психологических приёмчиков по работе с подчинёнными.
     – Привет! – поздоровался он с отеческой улыбкой на лице.
     «Вот и пригодилась окладистая борода на лице. С ней у людей сам собой повышается уровень доверия к словам обладателя таковой бороды», – мелькнуло у него в голове.
     Женщина молчала.
     – Ты смогла добраться сюда. В находчивости тебе не откажешь, – ободряюще кивнул он женщине.
     После этого по его плану женщина должна была начать разговор. А это уже успех. Как минимум, она отвлечётся и её можно будет неожиданно атаковать. А как максимум, можно будет навешать ей лапши на уши, и…
     – Я – Директор Бостонского технологического института. Я руковожу тут всем. И своим подчинённым я как отец.
     «Людей, имеющих имя, убивать тяжелее, чем безымянных», – мысленно ухмыльнулся он, – «А уж как ненавязчиво я похвалил себя… Вот я молодец!»
     – Я знаю зачем ты здесь, – изобразил всезнающего мудреца господин Директор, – Давай просто сядем и поговорим лицом к лицу.
     «Убивать, глядя в лицо жертвы, тяжело», – снова мысленно усмехнулся Директор, – «тем более жертву, которая «как бы не сопротивляется»…».
     – Даже не знаю, что тебе о нас рассказывали, и что ты после всех этих россказней думаешь… – протянул он.
     Манипулятивное словечко «россказни» должно было бросить тень на убеждения женщины и всех тех, кто поспособствовал появлению этих убеждений. И как минимум, женщина должна была с пылом броситься отстаивать свои взгляды. А там уж опытному демагогу, каковым являлся «господин Директор», не составило бы труда поменять правду и ложь местами.
     Но женщина молчала.
     – …возможно у тебя сложилось неправильное впечатление… – сохраняя доверительный тон, продолжал давить на психику женщины господин Директор. Но он-то чувствовал, как по его виску стекает капля пота.
     – Но, я говорю тебе – добро пожаловать в Институт, место где мы заботимся о спасении человечества, – не моргнув и глазом, выдал на-гора порцию вранья Директор.
     – Нам тут нелегко, а те, кто живёт наверху, неправильно оценивают нас и наши цели, – Директор уже прямым текстом говорил, что женщина неправа. Но та по-прежнему молчала.
     И господин Директор поплыл. Он что-то там говорил о всеобщем благе, о том, что ставки слишком высоки, и о том, что они… он и женщина… смогут сделать для всех. И сам не верил в тот поток словоблудия, что сейчас изливался из него.
     – Помнишь такого малыша по имени Шон? – наконец проронила женщина.
     И тут разум господина Директора невероятно обострился. Просто потому что в фильмах хорошие парни говорят злодеям: «Помнишь [Имя жертвы злодея]?». А потом, не дожидаясь ответа, срубают злодею голову. Ну, или простреливают оную из пистолета. Но злодею это без разницы. Ведь трупом он становится и так, и этак.
     И господин Директор выдал:
     – С того времени прошло уже пятьдесят лет. Ты этого не помнишь, потому что всё это время была в криосне. Но на днях я решил выпустить тебя из криокапсулы… потому что… Я - твой сын!
     И тут господин директор почувствовал, что заврался. И внятно объяснить, почему он пятьдесят лет держал замороженной свою маму, он не сможет. Но ничего не понадобилось.
     [Выстрел!]
     Раздался звук выстрела, и выбитые десятимиллиметровой пулей, мозги господина Директора забрызгали стену его кабинета.
     Затем дверь кабинета отворилась и в неё зашёл Джон. Выглядел он бодро, уверенно и спокойно. В этом ему помогало то, что псевдо-плоть его лица физически не способна выглядеть плохо, но… Он и в действительности был бодр, уверен и спокоен. Так что не лицо красит человека, а, всё-таки, человек красит лицо. И Нора отметила, что у Изабель есть вкус. Ведь, как ей, Норе, на ушко призналась Изабель, лицо Джона подбирала она. Для этого она убрала всю приторную слащавость, придуманную первоначальными дизайнерами. Получилось настолько типичное лицо… серые глаза… короткая стрижка чёрных волос… что взгляду было просто не за что зацепиться. И тогда Изабель по своему вкусу «изобразила» Джону волевой квадратный подбородок с ямочкой. И Нора признала – тут Изабель попала в яблочко. Джон именно такой… волевой.
     – Ты как? – с ноткой заботы спросил Джон.
     – Просто замечательно! – ответила Нора, ни в чём не покривив душой. И так оно и было. Ублюдки, покусившиеся на её семью, получили то, что заслужили.
     А потом Джон достал из кармана пульт с одной единственной кнопкой. И Нора даже не подумала его остановить. Хотя и знала, что её, как третейского судью, Джон послушается. Но, по её мнению, ублюдки из Института должны не просто сдохнуть, но и принести своей смертью пользу. Так что сейчас, после нажатия Джоном этой кнопки, в вентиляцию Института поступил снотворный газ, без вкуса и запаха. И через минуту они все уснут. А потом Джон положит их на операционный стол и постарается отрезать максимально большой участок их головного мозга так, чтобы они сохранили свой разум. И даже если они вдруг выживут, мозги этих ублюдков всё равно будут утилизированы. И Нора с удовольствием представила, как мозги этих кожаных ублюдков, погубивших в рукотворной эпидемии Бостон, отправятся в унитаз.
     ***Месяц спустя***
     Возле вырытой в земле могилы стояли дюжина взрослых и полторы дюжины детей. Ближе всего к завёрнутому в простыню телу стоял Джон. И молчал. Но отмолчаться не вышло. Изабель пихнула его в бок локтём и прошипела:
     – Давай, все ждут от тебя прощальной речи…
     – В общей сложности я общался с покойным не более пары минут, поэтому я скажу следующее… – начал Джон.

Глава 17

     Изабель пихнула Джона в бок локтём и прошипела:
     – Давай, все ждут от тебя прощальной речи…
     – В общей сложности я общался с покойным не более пары минут, поэтому я скажу следующее… – начал Джон. – Вскрытие показало, что Консерва Гарри умер бы от цирроза печени уже в этом году. Но умер он не от цирроза, а от того что, находясь в нетрезвом состоянии упал с лестницы в сто четырнадцатом убежище. Теоретически его можно было бы спасти. Ведь я постоянно мониторю текущую ситуацию десятками глаз своих камер, установленных во всех частях Бостона. И между «сто четырнадцатым» и «тринадцатым этажом» расстояние всего лишь пару километров. И если бы я бросил все свои текущие дела… Но… В это время я проводил послеоперационную диагностику постепенно приходящего в себя Нейта. И я подумал: «А что, если у Нейта наступит неожиданное послеоперационное осложнение?». И я остался на месте. Разве что отправил Мистера Помощника, дабы он упаковал тело Консервы Гарри в пакет для трупов. Потому что жизнь алкоголика не равноценна жизни хорошего парня. Аминь.
     И с этими словами Джон спихнул ногой тело в пакете в могилу. А затем, сев за рычаги бульдозера, засыпал оную могилу землёй.
     Началась странная для Джона суета. Женщины пытались заткнуть уши своим детям. А многодетные мамы уговаривали своих детей поверить им на слово, что «дядя Джон» не это имел в виду. И вообще… И при этом метали убийственные взгляды на Джона. Так что через пару минут возле свежей могилы остались только Джон, Изабель, Нора и Нейт.
     – Я перегнул палку? – совсем по-человечески вздохнул Джон.
     – Это была отличная речь о вреде алкоголя! – ободряюще хлопнул по плечу Джона Нейт, – Ничего лишнего, но зато так доходчиво. Дети надолго запомнят…
     – …вплоть до кошмарных снов, – подсказала Нора.
     – Я не это имел ввиду, – пошёл на попятный Нейт, – Я просто хотел сказать, что эта была такая впечатляющая речь, что мне теперь вообще не хочется пропустить рюмочку. Хотя сперва… когда я узнал все подробности, хотелось…
     И Нейт замолк, бездумно разглядывая пластик псевдо-плоти на своей новой, механической руке. Впрочем, и всё остальное тело у него всё также было механическим.
     – Дорогой? – с тревогой спросила Нора.
     – А? Что? Нет, дорогая, всё в порядке. Я просто на секунду задумался. Ты не думай, Джон… Это новой тело замечательное… Быстрое… сильное… И даже снабжено одним полезным агрегатом! – Нейт шутя изобразил несколько движений бёдрами из латиноамериканского танца «сальса», – И расстройства желудка у меня никогда теперь не будет, ведь я отныне кушаю ядерные батареи!
     И Нейт изобразил на лице радость. Никто ему особо не поверил. Но все знали, что Нейт справится. Он же ведь крепкий парень. И понимает, что с такими повреждениями его спинного мозга и мозжечка у него был только один вариант – проект «Робомозг». И последующее переселение в тело андроида.
     Но похандрить Нейту не дали. Потому что Джон заявил:
     – Извинятся за свои слова не буду. Это один из кирпичиков, на которых будет стоять здание будущей… организации… нет, скорее, даже ордена…
     Изабель, Нора и Нейт переглянулись. А затем аккуратно взяв Джона под руку, Изабель отвела его на лавочку по соседству. И когда вся компания удобно расположилась, Изабель сказала:
     – Рассказывай!
     Такому сильному интересу Джон удивился. Слегка. И решил обрисовать контуры проблемы людям, которые не особо понимают в каком Мире они живут.
     – Судя по вашему поведению, вы подумали, что с уничтожением Института дела пойдут на лад… и все будут жить долго и счастливо? – добавил капельку иронии в голос Джон.
     Судя по лицам его собеседников они так и думали.
     – Нет. На лад ничего не пойдёт. Уничтожение «Института» – это лишь маленький эпизод войны. И я буду очень рад, если мне удастся уложиться в год-другой.
     У окружающих людей огромными буквами на лице нарисовался вопрос. Только внятно они сформулировать не смогли. Джон им помог.
     – По дороге от своей «тайной базы», – интонацией изобразил кавычки Джон, – до Бостона эти кожаные ублюдки сбрасывали по канистре-другой своего вируса ВРЭ над каждым более-менее крупным городом…
     Женщины в ужасе прижали руки ко рту. Нейт грязно выругался, но никто не стал ему за это пенять.
     – Девяносто процентов своей отравы они приберегли для Бостона… чтобы у меня тут ни нашлось ни одного помощника. Так что там всё это дерьмо только начинается…
     – Так что… надежды нет? – спросила Нора.
     – Не всё так плохо… – без намёка на оптимизм сказал Джон, – вирус не проектировался как боевой. Он должен был принести «власть имущим» вечную молодость, но что-то пошло не так. И вирус побеждается сильным иммунитетом. Так что никто моложе восемнадцати им не заболел. У него очень короткий инкубационный период, поэтому карантин максимально эффективен. Да, и распространяется в окружающей среде он очень плохо. И если бы одного чиха хватало для заражения, то все были бы обречены. Но, нет, это, к счастью, не так. Но, увы, при подходящей температуре он может существовать в окружающей среде годами и десятилетиями. А вот это по-настоящему плохо. Поэтому через месяц я вас покину…
     – Что?! – последовал синхронный выкрик от собеседников.
     – …надо будет провести поголовную вакцинацию всех выживших. К сожалению, вакцинировать только хороших парней и не давать вакцины кожаным ублюдкам – не выйдет.
     – Но, если силы самообороны… – заикнулся было Нейт.
     – Грабители, насильники и убийцы легко и непринуждённо сбиваются в банды. И делают это гораздо быстрее, чем, так называемые, добропорядочные граждане. Каковые предпочитают отсидеться с семьёй в подвале. Но времена нынче такие, что «политика страуса» не работает… – вздохнул Джон, – поэтому и нужен Орден… которые будет работать не за страх… еду… или деньги… а за идею.
     – Можно набрать новичков побольше и обучить их получше… – не сдавался Нейт.
     – Не выйдет. Там, где мы с трудом наскребём сотню бойцов, против нас выставят сотню тысяч бандитов, – отмахнулся от него Джон.
     – Кто выставит? – удивились окружающие.
     – Они называют себя «Тайное правительство Америки», – поделился почерпнутой от покойного «господина директора Института» информацией Джон. – Поэтому Орден будет создан. Но не для помощи слабакам, не способным самостоятельно подтереть себе задницу, а для того, чтобы избежать угрозы номер два – Тёмных веков.
     – Тёмных веков? – с удивлением повторили вслух незнакомый им термин окружающие.
     – Ах, да, в школьных учебниках об этом не пишут. Не хотят смущать неокрепшие умы. Но… тут всё просто. О временах после греко-троянских войн и после распада Римской империи почти ничего не известно. А неизвестно потому, что не сохранилось письменных источников. А письменных источников не сохранилось потому, что немногие уцелевшие забивались по щелям и норам, а повсюду рыскали банды кожаных ублюдков. И при виде тех, кто послабее их, тут же нападали… Чтобы ограбить, изнасиловать и убить. Какая уж там грамотность. До вечера бы дожить… И так длилось четыре века. И в первом, и во втором случае…
     Женщины снова в ужасе прижали руки ко рту. Нейт снова выругался. Только на этот раз ещё круче и заковыристее.
     – Но угроза эпидемий… ведь модификация вируса, которую притащили в Бостон, отнюдь, не единственная… и угроза наступления Тёмных веков – это не самые страшные угрозы, – «добил» собеседников Джон.
     – Что же может быть страшнее? – задались вопросом собеседники.
     – Кожаные ублюдки, засевшие на своей тайной базе. Хотя, нет, извините. Там их уже нет. Или очень мало. А сами они разделились на два лагеря…
     – Как республиканцы и демократы? – пошутил Нейт.
     – Да, так они представлялись жителям Америки, пока ещё играли свою роль «добрых и мудрых правителей»…
     Нейт понял, что шутка не удалась.
     – А так… те же кожаные ублюдки, только в профиль… И действовать они будут одинаково. Оборудуют себе базу по-комфортнее… окружат себя толпой роботов-охранников, так как людям не доверяют. Ни на грош. И начнут сколачивать из банд мародёров что-то вроде войска.
     – Зачем? – спросил кто-то.
     – Чтобы уничтожить даже намёк на организованное сопротивление, – объяснил Джон.
     ***Это же время. Вашингтон***
     – Мистер Теннпенни, – склонился в низком поклоне секретарь-референт, – эти типы из того поселения… Я узнал, что оно называется Мегатонна…
     – Плевать, как оно называется! – отмахнулся он его слов пожилой, богато одетый мужчина, сидящий в роскошном кресле в пентхаузе своей новой базы-небоскрёба, – Они приняли ультиматум?
     – Они накрыли наших парламентёров выстрелом из «Толстяка». Простите, мистер Тенпенни, но не выжил никто. Ведь от прямого попадания не спасает даже силовая броня… – не разгибая спины начал униженно оправдываться референт.
     – Плевать! – повторно отмахнулся мистер Тенпенни, – Силовые доспехи, конечно, жаль. Но сборочные линии заканчивают монтировать. И скоро у меня будет другая проблема – где достать достаточное количество человеческой мрази, чтобы можно было раздать им всё оружие…
     – Осмелюсь напомнить… – прошелестел секретарь, – что в восемьдесят седьмом убежище были развёрнуты фабрики наноассемблеров по производству ВРЭ версии 2.
     – О! – оживился мистер Тенпенни.
     – …плюс, в этом, якобы убежище, установлено всякое вспомогательное оборудование… Так что с его пропускной способностью, вы, мистер Тенпенни, будете иметь самую настоящую армию…
     – И тогда я наконец сотру с лица земли этот… вольный город, – выплюнул, как нечто особо отвратительное, мистер Тенпенни.
     А затем взял себя в руки и придал искажённому от злобы лицу, привычное выражение мудрого и доброго правителя, что с отеческой заботой взирает на подданных. Уж очень въелась в него эта фальшивая маска за годы её ношенья.
     ***Это же время. Лас-Вегас***
     – Мистер Хаус, – согнулся в угодливом поклоне референт, – согласно, кхм, докладам…
     – Дай я угадаю, – усмехнулся сидящий в кресле мужчина средних лет с волевым подбородком, усами и причёской на пробор, – они вопили о том, что им надрали задницу?
     – Да, сэр, атака, кхм, легионеров…
     – Наедине можешь называть их теми, кем они являются – рейдерами, – великодушно разрешил мистер Хаус.
     – …успехом не увенчалась. И те людишки по-прежнему удерживают дамбу Гувера. Я ещё не узнал, как они себя называют… Но подозреваю в этом вольные поселения...
     – Те самые? – скривился от отвращения мистер Хаус.
     – Да, мистер Хаус. Гудспринг, Джейкобстаун, Новак, Ниптон и Примм...
     – Да плевать, как они там себя называют! Их надо уничтожить, а не наводить о них справки! – сорвался мистер Хаус, перейдя на крик и на миг сбросив маску «своего-в-доску-парня».
     – Слушаюсь, сэр! – вытянулся по стойке смирно секретарь.
     Немного поиграв желваками, мистер Хаус взял себя в руки и сказал:
     – Ну, предлагай хоть что-нибудь, а то у меня возникает вопрос – за что я тебе плачу жалование?
     – Сэр, имеющихся у нас роботов недостаточно для штурма укреплённых позиций дамбы. А рейдерское «мясо» доказало свою несостоятельность. Но… мы можем увеличить число наших боевых роботов до размеров полноценной армии, вооружённой высокотехнологичным оружием…
     – Это требует огромного количества ресурсов… сталь, цветные металлы, в общем, я устану перечислять… И это я ещё не сказал, про необходимую на всё это энергию. Это будет побольше, чем потреблял Лас-Вегас до того, как упали бомбы, – указал на уязвимые точки плана мистер Хаус.
     – Да, сэр, я всё это понимаю. Понадобится взять под плотный контроль все места, где находятся более-менее мощные ядерные генераторы… развернуть рядом цеха и сборочные линии… обеспечить охрану этих мест от совсем уж безбашенных рейдеров. А сам город придётся… м-м-м… выпотрошить. Нам понадобятся буквально все ресурсы оттуда. Хорошо, что город не пострадал от ядерной бомбардировки. И можно будет послать мародёров. И если раньше они искали жратву, наркотики и рабов, то теперь поищут сталь, медь, и всю остальную таблицу Менделеева…
     – А знаешь, этот мой план… – лёгким движением языка мистер Хаус превратил план референта в собственный, – …может сработать.
     – Не извольте сомневаться, сэр! За год управимся!
     ***Время настоящее. Бостон***
     Но его не поняли.
     – Но зачем?!
     И Джон объяснил совсем по-простому.
     – Потому что они вас ненавидят больше всего на свете. Потому что вы… обычные добропорядочные граждане… сперва заставили их напялить на себя маску «умных, добрых и справедливых правителей»… А когда у них и это не получилось, заставили уйти в тень. И править уже оттуда. Но они-то хотели господствовать! Поэтому они твёрдо намерены уничтожить всех от мала до велика.

Глава 18

     ***Полгода после начала ядерного апокалипсиса***
     ***Окрестности Вашингтона, убежище 101***
     Пятидесятилетний Джеймс занимал в сто первом убежище должность врача. Ну, как занимал. Надо же было как-то организовывать свою жизнь после того, как за сотней людей… мужчин, женщин и детей… захлопнулась дверь убежища. И когда у Джона спросили: «Что полезного ты умеешь делать?», тот не стал говорить: «Я – микробиолог!». Ибо не было нужды в столь экзотической профессии в нынешних апокалиптических обстоятельствах. И Джон сказал: «Неплохо знаю медицину». Других кандидатов на роль врача не нашлось. Разве что один чернокожий паренёк окончил курсы медбратьев. Он-то ему и помогал.
     Утро у Джеймса началось с обычных утренних процедур вида умыться-причесаться. Только вот бриться Джеймс не стал. Овдовев полгода назад, он не то чтобы полностью, но махнул рукой на свою внешность. И сейчас его лицо украшала полугодичной давности борода.
     Перед уходом на работу, Джеймс постучал в дверь комнаты своей взрослой дочери:
     – Роза, солнышко, ты там? Надеюсь ты не сердишься… – и сам себя поправил, – …не слишком сердишься на своего папочку?
     Просто вчера терпение Джеймса, матери Бутча и смотрителя убежища синхронно лопнуло. Уж очень сильно троица «туннельных змей» эпатировала окружающих. Все эти неформальные словечки, неформальные одежды, металлические побрякушки в носу и губах. Да, все вокруг кого-то потеряли. И многим тяжелее, чем тебе, восемнадцатилетнему неформалу. Но, нет. Этот факт не доходил, до умов юных нонконформистов. И вместо того, чтобы извиниться за свою очередную выходку, те начали дерзить. В который раз… Но на этот раз терпение родителей лопнуло. И все трое было за ухо отведены домой, где и получили ремня по попе.
     Странный звук за спиной привлёк внимание Джеймса. Он рефлекторно обернулся и… не поверил своим глазам. Источником странных звуков был таракан. Но не это было странным. А странным были его размеры – не менее фута в длину. Не считая усиков и лап. Таракана Джеймс не испугался. Но микробиолог внутри Джеймса властно перехватил рычаги управления телом. После чего Джеймс одним движением сорвал с себя комбинезон и… накинул его на таракана. Таракана к таким подлым атакам жизнь не готовила, и он начал беспомощно барахтаться, запутавшись в одежде.
     «Это научный прорыв! Открытие!», – с восторгом думал Джеймс, предвкушая как он вскроет мутанта и сколько научных загадок будет разгадано.
     Через час пару живых тараканов… второго он поймал у матери Бутча, полгода как вдовы… шуршали в коробке в его медицинском кабинете. А ещё дюжина радтараканов… так их решил назвать Джеймс, по причине излишне высоко радиационного фона данных тварюшек… в мёртвом виде валялась в морге. Жители убежища нервно отреагироали на «вторженцев», даже не подумав о том, что тараканы не волки. И клыков для разрывания человеческой плоти у них нет. В общем, вторженцы были растоптаны, разрублены и застрелены.
     И только Джеймс собрался приступить к исследованиям, как…
     – Они сбежали! – влетели к нему в кабинет мать Буча и Смотритель убежища.
     Но Джеймс их не слушал. Он бежал на поиски своей дочери Розы. Ведь их «банда»… чья основная задача состояла в порче нервов взрослым… состояла из трёх человек – Буча, Аматы и Розы. Любимой, несмотря на все её глупые выходки, дочери.
     ***Час спустя***
     Дверь убежища заскрежетала, закрываясь за Джеймсом. Предыдущий час добавил ему седых волос. Он то ведь тоже не железный. И слышать чужие мужские и женские истерики ему не доставляет удовольствия. Ни малейшего. Но Джеймс сдержался. И накапал одной стакан валерьянки, а другому стакан виски. И разговор всё же перешёл от бессвязных выкриков к конструктиву. И картина произошедшего стала ясна. Обидевшись на порку, Буч, Амата и Роза – сбежали. И им даже не хватило ума закрыть за собой дверь. Отсюда и эти, приползшие на запахи еды, радтараканы.
     А затем… Джеймс протёр глаза, но ЭТО не исчезало. «Это» выглядело как огромный, более сотни метров в длину, дирижабль. Дирижабль с весьма и весьма неплохой скоростью двигался на высоте нескольких сотен метров над уровнем земли. И с него транслировали звукозапись…
     – Граждане Америки, не стоит нас боятся! Мы пришли с миром! Мы – Братство стали. Мы пришли чтобы защитить людей от мутантов, гулей и тьмы невежества. Наши враги – рейдеры, мутанты, вирусы и прочие угрозы, угрожающие существованию человечества. Мы станем спина к спине с теми, кто разделяет наши убеждения и взгляды. Потому что мы – Братство. Огонь ядерного апокалипсиса не сжёг нас, а закалил. Ad victoriam, что значит: «К победе!». Девиз прежних времён, и теперь – наш девиз.
     А ещё вокруг дирижабля крутились в воздухе десяток винтокрылов. Самых что ни на есть боевых винтокрылов. С полными подвесками ракет, дулами пушек и пулемётов. И стоящими в дверных проёмах силуэтами в силовой броне. Несмотря на возраст, близорукостью Джеймс не страдам. И за три-четыре сотни метров от себя это всё разглядел. И от концентрированного пафоса всей этой картины у него перехватило дыхание. И он даже забыл, как дышать. И его можно понять. Ведь это означало, что мир не рухнул. Точнее, рухнул, но не весь. И кое-кому не всё равно. И у этого кое-кого есть о-го-го какие ресурсы!
     А затем Джеймс всё же привёл сбитое дыхание и барабанный пульс в норму, и обратил внимание на то, что он должен был заметить, едва выйдя из убежища. В пригородах Вашингтона появился новый средневековый город. Со стеной. Потому и средневековый.
     И резонно рассудив, что Роза, Амата и Буч стопроцентно попёрлись бы туда чисто из простого любопытства, Джеймс также направился в ту же сторону. Сам бы он на месте юнцов и юниц ни за что не стал бы вести себя так глупо. Но то он, пятидесятилетний, а то они, восемнадцатилетние.
     «И ведь. Наверняка, они даже и секунду не подумали о том, что их за стенами убежища могут ограбить, изнасиловать и убить», – со вздохом подумал Джеймс.
     Но там, возможно, была его дочь. И Джеймс пошёл вперёд.
     ***Час спустя***
     Входные ворота поселения выглядели неприветливо. И, нет, наколотых на острые пики черепов там не было. Но в сотне метров от входа в поселение виднелся рекламный бигборд с надписью: «Добро пожаловать в Мегатонну!». А ниже виднелось:
     Наказание за воровство – смерть!
     Наказание за убийство – смерть!
     Наказание за мародёрство – смерть!
     Наказание за бандитизм – смерть!
     Наказание за изнасилование – смерть!
     Наказание за каннибализм – смерть!
     Наказание за работорговлю – смерть!
     Наказание за шпионаж – смерть!
     Немного ниже, гораздо более скромно и по-деловому писалось: «Нужны… [огромный список рабочих профессий, притом, как военных, так и гражданских]».
     – Суровые времена, требуют суровых решений, – вслух сказал Джеймс. В целом, он был согласен с авторами бигборда. Только вот «шпионаж»? Что? Ребята в городке уже успели с кем-то поссориться? И к ним засылают шипионов? И недоумённо пожав плечами, Джеймс зашагал к воротам.
     Встретили Джеймса спокойно. Никто не тыкал в него стволами. Переговорив сперва с «дежурным по воротам», Джеймс узнал, что если он захочет присоединиться к сообществу Мегатонны, то он должен пройти карантин. Потому что… тут микробиолог внутри Джеймса схватил того за горло и потребовал провести исследование… через месяц после начала Войны в городе среди выживших вспыхнула эпидемия. И жертвы оной превращались в безмозглый овощ. Немногим счастливчикам, которые умудрились получить хороший медицинский уход, удалось сохранить разум, и они основали свою общину.
     А месяц назад поселению предъявили ультиматум: «Всем надеть на шею рабские ошейники с радиоуправляемым шокером и бомбой внутри… или быть уничтоженными». После чего шериф Лукас Симс пальнул в «послов» из того что было под рукой. Под рукой был только «Толстяк». В итоге, от гостей ничего не осталось. И сейчас поселение готовится к войне. Ведь незваные гости прилетели на винтокрыле. И были одеты в силовую броню. И не какую-то там армейскую Т-45, а новенькую, просто-таки «с иголочки», Т-60. А в руках у них были гаусс-карабины. А про такие штуковины только в научных журналах писали, называя их «последним словом военной науки» и прочими лестными эпитетами.
     И Мегатонна начала готовиться к войне. Были налажены отношения с общиной гулей и Ривет-сити…
     Тут Джеймс, услышав незнакомое слово, попросил разъяснений. Оказалось, что когда на Вашингтон упали две бомбы, то упали они очень «удачно». Одна упала в месте, где сейчас находится Мегатонна, но не взорвалась. А вторая довольно сильно промахнулась и взорвалась над заливом, в десятке миль от города. Но городу всё равно мало не показалось. И образовавшейся волной на берег выкинуло все суда. Меньше всех пострадал авианосец. Как называется авианосец, собеседник Джеймса не знал. Потому как нос авианосца, с начертанным на нём именем оторвался и затонул. А на авианосце обосновалась научная станция «Ривет» и её сотрудники.
     Тут собеседник Джеймса был прерван, получил словесный втык за излишне длинный язык, и на связь вышел шериф Лукас Симс. К тому моменту Джеймс успел пройти первичную процедуру дезинфекции и сидел в герметичном помещении. И между ним и шерифом было пять сантиметров стекла.
     Разговор с шерифом Джеймсу радости не добавил. Нет, Лукас был вежлив, а узнав, что Джеймс в 101 убежище выполняет функции врача, деликатно попробовал переманить того в Мегатонну, но… Беда была в том, что несмотря на отставание в какие-то полдня, Джеймс не успел. Роза, Амата и Буч были тут. Сидели в карантине в этой же комнате, но… ушли. Потому как, внезапно… правда? …оказалось, что взрослые парни и девушки без профессии никому особо не нужны. Нет, с ними были вежливы. И предложили освоить профессии водителя, санитарки, грузчика, ассенизатора, дворника. Но, узнав график… от рассвета до заката… и нормы выработки… бери побольше, кидай подальше, а пока летит – отдыхай… молодёжь, незнакомая с тяжким трудом за корку хлеба, возмутилась.
     И если в сто первом убежище им некоторое время удавалось сидеть на шее родителей… полгода, а потом терпение родителей лопнуло, последовала порка и назначение на работы ассенизаторами. К каковой троица «бунтарей-неформалов» должна была приступить сегодня…
     И им некие физиологические жидкости… жёлтого цвета… ударили в голову… опять и снова… и они покинули Мегатонну. Куда именно повела их дорога приключений Лукас не знал. Ибо общался с трио «туннельных змей» минут, этак, пять. И ничем Джеймсу не мог помочь в плане подсказок, куда же понесла нелёгкая двух молодых дурёх и одного молодого дурачка.
     Помощь пришла от болтливого «дежурного по воротам». Ему выпала возможность поболтать с молодыми девушками и парнем. Несколько часов подряд… Без передыха… и ему запомнилось, что они слушали радио на своих пип-боях. И не просто слушали, а с восторгом отзывались о некоем Анклаве и его ди-джее Тридогнайте.
     На вопрос Джеймса о некоем Анклаве, Лукас выругался и сплюнул: «Чушь собачья! Набор каких-то нелепых лозунгов про старую добрую Америку. Не верю я этому Тридогнайту… Вот просто не верю и всё!»
     И Джемс понял куда понесло их «потеряшек». И извинившись за беспокойство перед Лукасом, Джеймс нацелился было уходить, но… Лукас его приятно удивил. Со словами: «Я понимаю, что такое беспокойство за своего ребёнка», он вручил Джеймсу бронежилет, охотничью винтовку с оптическим прицелом, патронов к ней, аптечку и рюкзак со съестными припасами.
     Попрыгав на месте, дабы проверить не издают ли звон плохо закреплённые детали снаряжения, Джеймс услышал… но не звон, а хруст коленей. И со словами: «А ведь когда-то я ходил в походы с гораздо более тяжёлыми рюкзаками…», решил более не прыгать.
     Путь к радиостанции «Новости Галактики» не был особо сложен. Пару раз Джеймс видел стаи одичавших собак. Понимая, что это уже не милые домашние питомцы, а опасные зверюги, Джеймс перестрелял их с безопасного расстояния.
     Ещё разок, совсем издалека Джеймс видел неких странных созданий, похожих на крыс-переростков, только без шерсти. Те, после первого же подстреленного сородича, шустро закопались в землю, и Джеймс окрестил их «кротокрысами».
     А вот за несколько кварталов до своей цели. Начались неприятности. И Джеймс едва не угодил в засаду. Повезло Джеймсу потому, что он не шёл по тротуару… и по проезжей части он тоже не шёл… нет. Передвигался Джеймс исключительно по верхним этажам домов, каждый раз оглядывая окрестности с помощью оптики своей винтовки. И это его спасло. Плюс, обнаруженные им двухметрового роста зеленокожие и желтокожие… люди? …были туповаты. И не особо скрывались. И довольно громко перекликались друг с другом.
     Но несмотря на их, не слишком высокий интеллект, связываться с ними Джеймсу не хотелось. Потому что вооружены те были автоматами, пулемётами, и даже, гранатомётами. Некоторые, особо тупые, держали в руках огромные дубины, но их роль в «войске» была «бежать вперёд и убивать» и «жрать этих тупых людишек». Именно это и услышал Джеймс прямо из их уст, подобравшись чуть поближе.
     И тут кто-то, незаметно подкравшийся к Джеймсу сзади, зажал тому рот…

Глава 19

     Сердце Джеймса едва не остановилось у того в груди. Но каким-то образом обошлось без печальных последствий. Может быть потому что подкравшиеся сзади не стали тянуть «паузу Станиславского», а сразу же представились?
     – Старик, тут вообще-то опасно! – и судя по голосу его обозвала стариком молодая женщина… которой вряд ли было более тридцати лет.
     «Колени хрустят, как у старика… тридцатилетние называют тебя стариком. Моя дорогая Кэт, пока ты была жива, я каждый день чувствовал себя восемнадцатилетним…», – с грустью подумал Джеймс, – «…а как тебя не стало, я постоянно ощущаю себя стариком».
     – Мне надо попасть в радиостанцию «Новости Галатики»… Моя дочь сбежала из дома… с такими же как она безголовыми приятелями… И у меня есть основания полагать, что она там… – Джеймс не очень связно, но всё же смог объяснить причину своего нахождения тут.
     – Это меняет дело, старик! – дружески хлопнул его по плечу какой-то мужчина.
     «И этот туда же…», – мысленно вздохнул Джеймс.
     – Ну, что? Поможем ему, Нора? – второй собеседник Джеймса заговорил с первой собеседницей.
     Тут внезапно к ним подлетел робоглаз. И сквозь шум помех до них донёсся чей-то голос:
     – Кажется кто-то решил заработать звание «Дважды мёртвый герой»?
     Шутку Джеймс не понял. А вот его собеседники поняли сразу.
     – Джон, ты опять следил за нами?
     – Не «опять», а «не прекращал ни на секунду».
     – Джон! – возмутились его собеседники, – мы всего лишь…
     – Хотели самоубиться в лобовой атаке на превосходящие силы противника, – подсказал им ответ неизвестный Джон. – Поэтому будем действовать не по-вашему, а по моему плану. И согласно этому плану вы сейчас прячетесь в подвал, и не делаете ничего. У вас тридцать секунд.
     Судя по всему, окружающие знали что-то, чего не знал Джеймс. Потому что они прониклись и бросились искать подходящий в качестве укрытия подвал.
     Следующие пять минут показались Джеймсу часами. На поверхности что-то грохотало и взрывалось так, что земля ходила ходуном, а от мощных ударов звуковых волн по ушам сердце убегало куда-то в пятки. И не хотело возвращаться на место. Но не будем строго судить Джеймса. Он ведь, в конце-то концов, был просто гражданским. И, максимум, что он делал в своей прошлой жизни этакого… боевого… так это стрелял из охотничьего ружья.
     А потом было ещё полчаса, когда бой наверху почти затих. И лишь изредка доносящиеся сверху «БА-БАХ!», говорили о том, что сейчас ещё кого-то там наверху только что добили.
     Из некоторых обмолвок своих спутников Джеймс понял, что наверху работает некий Либерти-Прайм, что переводится как – Освободитель. Но кто… или что… это, ему отказались объяснять, сославшись на секретность.
     А потом с ними связались по рации, и они таки получили разрешение выйти на поверхность. И Джеймс не узнал родной город. Если ещё полчаса назад обычный городской квартал выглядел, как после катастрофы… все эти выбитые стёкла, сорванные крыши, следы пожаров… то сейчас Джеймс видел самый настоящий постапокалиптический пейзаж. С обгорелыми остовами зданий без стен. С пятиметровыми завалами строительного мусора. С кое-как косо и криво стоящими остатками домов. Было такое впечатление, что прошло не полгода, а пару веков.
     – Как в Бостоне, – тоскливо вздохнул кто-то из бойцов.
     – Примите мои соболезнования, – сказал Джеймс, – Должно быть Бостону сильно досталось…
     – Нет, – ответил ему женским голосом один из бойцов в силовой броне, – Бостона достигла только одна бомба. И та упала в дальних окрестностях. Такой вот пейзаж… мы получили после того, как Бостон был зачищен от мародёров и заражённых…
     ***Десяток минут спустя***
     Всё молчали. Одетые в силовую броню бойцы Братства Стали молчали потому, что заняли удобные для обороны позиции в здании «Новостей Галактики». Джеймс молчал потому что его попросили подождать… правда, не уточнили чего именно требуется подождать. А Тридогнайт молчал потому, что его рот был заткнут кляпом. А вытащить оный кляп ему мешали наручники, которыми он был прикован к батарее.
     И тут наконец от входа раздались чьи-то шаги. И через десяток секунд в помещение решительной походкой вошёл человек… хотя нет… не человек. Взгляд Джеймса с порога подметил слишком хорошую кожу… у людей не бывает такой замечательной кожи. Скорее, даже идеальной. И глаз без мельчайших лопнувших капилляров. И идеального тона радужка. В общем, признаков хватало…
     Между тем прибывший сразу же начал отыгрывать роль доброго полицейского. Будучи отцом со стажем, различать враньё Джеймс умел. И сразу же понял, что радость в голосе этого Джона наигранная…
     – Здравствуй-здравствуй! – между тем, тряс руку диджея Джон, – Рад с тобой наконец-то познакомиться! Ты уж извини мои подчинённых… они такие… самовольные…
     Джеймсу показалось, что кто-то из закованных в броню бойцов весело фыркнул. И возможно, такой фырк был не один, если его не подвёл слух. Тридогнайт же, похоже, купился…
     – …Сейчас я тебя развяжу, а ты, будь добр, расскажи о судьбе двух девушек по имени Роза и Амата и одного парня по имени Буч, которые приходили к тебе буквально вчера. Ведь ты же не мог их забыть? – строгим и холодным тоном, от которого Джеймс почувствовал приближение беды, спросил он у Тридогнайта.
     До этого отрицательно качавший головой Тридогнайт вдруг хлопнул себя по лбу как будто резко что-то вспомнил.
     – Ну, конечно, я вдруг начал припоминать… Это было ужасно… Я простой диджей… Не владеющий всеми этими кунгфу… А тут эти супермутанты… Какой ужас, – прижал обе ладони к лицу Тридогнайт, – они их схватили и куда-то утащили… И я не знаю…
     – Я уверен, что такой наблюдательный парень, как ты, знает куда, – холодно и с нажимом в голосе сказал Джон.
     – А… Э… Кхм… Кажется…. Я расслышал, что их потащат к Брону… А больше я ничего… – неуверенным тоном сказал диджей.
     – К доктору Брону? – и дождавшись неуверенного кивка Тридогнайта, ещё раз уточнил, – К доктору Станислаусу Брону? Ну, ты же знаешь, такой лысый, морщинистый старик?
     Тридогнайт неуверенно кивнул.
     – Так ведь это же замечательно! – с восторгом в голосе выкрикнул Джон, приобнимая Тридогнайта за плечи, и сильно встряхивая того, от полноты чувств, – Это же мой старый друг!
     Джеймс уловил нотку фальши. Тут, по его мнению, Джон переигрывал.
     – Я так хочу обнять его! – продолжил Джон, – дай я угадаю! Он в восемьдесят седьмом? Или в сто двенадцатом? Ну, я надеюсь, он не проводит всё время только на работе? И отдыхает он в…
     Тут Джон впился требовательным взглядом в Тридогнайта.
     – …в Тенпенни-тауэр, – сорвалось с губ Тридогнайта.
     Диджейская привычка болтать не замолкая, и особо при этом не думая, подвела парня. И похоже, что извлечённой из диджея информации Джону было достаточно. Потому что маска «доброго полицейского» была отброшена прочь.
     – Хватит игр, – сказал он сам себе. И своим обычным голосом… без малейшего намёка на радость от встречи произнёс, – Мистер, вы обвиняетесь в похищении людей и сотрудничестве с убийцами, называющими себя Анклавом. По обоим пунктам наказание одно – смерть. Есть что сказать перед казнью?
     Раздался журчащий звук и по штанам Тридогнайта расплылось мокрое пятно.
     – Я ни в чём не виноват! – залился слезами мелкий лжец и махинатор, думавший, что он неплохо устроил в мире постапокалипсиса, – Меня заставили…
     – Ультразвуковое сканирование показало отсутствие гематом, разрывов связок, переломов костей и прочих следов физической и психологической ломки, – прервал того Джон.
     – Вы не понимаете! – взвизгнул Тридогнайт, – Они страшные люди… И от их предложений не отказываются…
     – Поэтому ты не воспользовался ни одним из трёх потайных ходов, ведущих прочь из твоего логова? И поэтому у тебя вся кладовка забита свежими продуктами без малейших следов радиации?
     – Пощадите! – взмолился Тридогнайт, падая на колени, – я буду верно вам служить! И в каждом выпуске буду говорить о вас что-то хорошее! Ведь хорошие журналисты нужны всем! А я отличный журналист и репортёр! Лучший! Только помогите мне чуть… Надо расставить ретрансляторы по городу… И начать лучше всего с…
     [Хрусть!]
     Это звук издала ломаемая шея Тридогнайта.

Глава 20

     Джеймса невольно передёрнуло. Он ещё никогда не видел, так сказать, в прямом эфире, как умирают люди. И тем более он не видел казни в полевых, так сказать, условиях.
     А затем этот, не похожий на человека, Джон протянул ему руку для рукопожатия… ту, которой он сломал шею Тридогнайту… и приветливо улыбнулся.
     – Зовите меня Джон!
     Джеймс неуверенно пожал протянутую руку.
     – Тогда уж и вы меня – Джеймс. Я здесь, чтобы найти…
     Но Джон не дал тому договорить.
     – Я в курсе вашей истории. И обещаю, что помогу вам с поисками дочери. А сейчас предлагаю воспользоваться нашим гостеприимством и отдохнуть. На «Либерти» довольно комфортные каюты…
     ***Час спустя***
     Каюты на «Освободителе» действительно оказались на уровне. Конечно, в старой довоенной жизни Джеймс назвал бы это типичной комнатой третьеразрядного придорожного мотеля, но по нынешним суровым меркам это были фактически президентские апартаменты шикарного отеля.
     А конкретно в данный момент, один из бойцов Братства, оказавшийся женщиной с весьма экзотическим обликом в виде отсутствия носа и грубой морщинистой кожей проводила для него экскурсию по дирижаблю. Ходить Джеймсу разрешили везде, кроме капитанского мостика, оружейной палубы и кают экипажа. Но предварительно вышеназванные места Джеймсу всё же показали.
     Особо же Джеймса заинтересовал «фабрикатор вакцины». Выглядел он… монументально… И вся эта машинерия производила, как оказалось, вакцину от вируса ВРЭ первой модификации. И затем полученная жидкая смесь распылялась над городами, над которыми пролетал «Либерти».
     А ещё Джеймс узнал, что из-за того, что Бостон буквально залили вирусом, его сопровождающая и выглядит так, как сейчас. Но ей повезло, и Джон её спас… как впрочем, и немалое количество других людей… а вот остальным жителям не повезло. И сейчас, после чистки Бостона от мародёров, оный город населён только крысами да тараканами.
     ***Это же время***
     ***Дирижабль «Либерти». Палуба винтокрылов***
     Увидев, что его обступили ровным таким кружочком, и при этом, на лицах окружающих огромными буквами написано желание спорить, морализаторствовать и читать нотации, Джон только вздохнул. Мысленно.
     – Дайте я догадаюсь… – с невозмутимым видом протянул Джон, – сейчас вы скажете, что меня опять занесло?
     – Мы за тебя беспокоимся, – сказала Изабель. – И вообще, нельзя вот так просто взять и свернуть человеку шею!
     – Есть одна маленькая, но важная поправка, которая всё меняет, – сказал Джон, – Не человеку, а журналисту.
     На лицах окружающих Джон прочёл непонимание, пополам с горячим желанием и дальше спорить по пустякам.
     – Прежде чем мы начали рассуждать о бесценности человеческой жизни, давайте все немного вспомним современную историю. Ну, в вашем случае – вспомним, а в моём припомним прочтённые пару месяцев назад подшивки газет за последние тридцать лет. Итак…
     На лицах окружающих начало прорисовываться понимание, что они, пожалуй, погорячились, подняв этот вопрос.
     – Двадцать пять лет назад распускают Организацию Объединённых Наций. Фактически это случилось по инициативе нашей с вами страны. Что же мы видим в прессе тех лет? Полная поддержка, понимание и одобрение курса тайного правительства. Никаких народных протестов и возмущений. Итог, лишившись площадки для мирного диалога количество военных конфликтов в мире возросло на порядок…
     – При чём тут это, Джон? Просто из-за исчерпания природных ресурсов обстановка в мире накалилась, и…
     – А дальше, буквально через год случилась эпидемия «Новой чумы». Откуда она взялась, никто не в курсе до сих пор. В это же время лаборатория «Вест-Тек» начинает работу над вакциной, но… результата всё нет и нет. Но зато через несколько лет вспыхивает ещё более смертоносная эпидемия общенационального масштаба. Ещё больше смертей… Ещё больше отказа от прав и свобод.
     – Постойка… Вест-Тек? – перебил Джона кто-то из собеседников, – Та самая Вест-Тек?
     – Да, именно так. Та самая Вест-Тек, которая должна была заниматься созданием вакцин, как оказалось, все эти годы… более двадцати лет… занималась проектом «Вирус рукотворной эволюции»… сокращённо ВР-Э. И как мне удалось выжать из покойного директора Института, они сделали две модификации исходного вируса. Первая должна была дать вечную молодость, но…
     – Проехали! – дружно сказали пострадавшие женщины, машинально касаясь до неузнаваемости изменившегося лица.
     – А вторая модификация должна была принести силу, скорость, устойчивость к ядам и невероятную регенерацию, но… увы. И тут кожаных ублюдков тоже ждал провал. Подопытные тупели просто таки до изумления. Да, и превращаться в жёлто-зелёное нечто у власть имущих не было ни малейшего желания.
     – Да, мы уже поняли откуда взялись эти… супермутанты, как их назвали в Вашинтгтоне…
     – И веду я к тому, что, когда год назад правда всплыла из-за утечки вируса в Денвере, разразился самый настоящий международный скандал. Все государства единодушно обвинили Америку в первой и второй вспышке «Новой чумы». Так это или нет, я не знаю. Но точно знаю, что в Америке эта новость прошла… никак. Никаких митингов, никакого народного возмущения. Ни-че-го! В прессе это подали… удачно… Где можно заболтали глупостями… Дали лживые объяснения и для умных, и для глупых. Итог – все довольны, все молчат.
     – Мы поняли к чему ты клонишь, Джон, но…
     – Сперва я закончу, а уж потом послушаю вас, – с нажимом произнёс Джон. – Итак… Двадцать три года назад было объявлено, что Америка начинает проект «Убежище», заключающийся в создании ста двадцати двух убежищ. И это был самый сильный удар по миру, за последние десятилетия. Любой, у кого в голове есть пара-тройка извилин, понимал, что взят курс на неизбежную ядерную войну.
     – Но… Э… Это здесь не причём. И вообще... Всё не так… Это от того, что у ближневосточных стран появилось ядерное оружие, и…
     – Это вам с экрана телевизора сказали или вы это в газете прочитали? – усмехнулся Джон, – Как… существо… разбирающее в технике, скажу следующее. Ядерная программа – это очень дорогое удовольствие. Чтобы получить один тактический ядерный заряд надо иметь громадный высокотехнологичный завод, с персоналом, имеющим научные степени по ядерной физике. И не менее огромное хранилище готовой продукции. И ещё один не менее огромный, и не менее высокотехнологичный завод, по переработке отслужившего оружия. Потому что из антикварного пистолета можно выстрелить, а ядерная бомба десятилетнего срока хранения сделает только пятно радиоактивного заражения, а не толковый взрыв.
     – Джон! – простонали окружающие, – мы женщины, а не…
     Но Джон был неумолим.
     – А уж стоимость космической программы, просто-таки, извините за каламбур, космическая. Потому что доставить тактический ядерный заряд в соседнюю враждебную страну можно обычным бомбардировщиком, а мегатонную бомбу на другую сторону земного шара – только с помощью межконтинентальной баллистической ракеты. И это без всяких шуток – ракета. Которая на первой космической скорости должна выйти на низкую околоземную орбиту, пролететь по баллистической траектории двадцать тысяч километров и умудриться не сгореть в плотных слоях атмосферы на подлёте к цели… И таких нужно несколько тысяч…
     – Зачем?
     – Потому что система противоракетной обороны, руководимая искусственным интеллектом, работает даже лучше, чем от неё ожидали её создатели. И сбила более 90% всех ракет. А достигнуто это было за счёт того, что военный бюджет Америки превышал совокупные военные бюджеты всех стран мира. Ну, вы уже поняли? – вдруг спросил Джон.
     – Эм… что?
     – Ладно. Зайду с другой стороны, – не удивился Джон, – Восемнадцать лет назад разразился глобальный экономический кризис в связи с исчерпанием нефти. Как думаете, на сколько сократился военный бюджет в те годы?
     – В два… в три… в пять раз, – последовали догадки от собеседников.
     – Ни на сколько. Он был даже увеличен.
     – Почему?
     – Кожаные ублюдки забыли, что политика – это искусство компромиссов. И дипломатия стала бесполезным рудиментом… пережитком… старых времён.
     Окружающие промолчали.
     – И это ещё не самое занимательное. На седьмом году кризиса Америка аннексирует все тихоокеанские буровые Китая. Операцию проводят войска в новенькой силовой броне Т-45. Ничего в этом вас не смущает? – спросил Джон.
     – Э… А что, должно?
     – А то, что между открытием и запуском в серийное производство изделия проходит от пяти до десяти лет. Это означает, что ответ на проблему исчерпания ресурсов уже был найден до начала кризиса. Но этот ответ был намеренно проигнорирован…
     Тут Джон увидел, что его перестали понимать. И пояснил гуманитариям, что и как.
     – Проблема исчерпания ресурсов не в том, что остановятся электростанции на угле, газе и нефти. Можно будет запустить гидроэлектростанции, станции на геотермальной энергии, ветряки, солнечные батареи и даже мизер от атмосферного электричества тоже можно будет использовать. И никто бы без света дома не сидел бы… Проблема в том, что место и время генерации оного электричества не совпадает с нуждами потребителя. То есть либо далеко, либо невовремя. А ядерная батарея всё это решила. Потому что высокоёмкий и компактный аккумулятор – это решение всех бед человечества. И могло бы так случиться, что никакого кризиса бы не было, но… Кожаные ублюдки никогда не меняются. Мозг у них просто «не заточен» под мирный созидательный труд. Да и казалось им в те годы, что вот-вот… буквально на днях… будет доведён до ума ВРЭ. И они станут бессмертными сверхлюдьми. Ну, и заодно очень богатыми. Правда, за счёт того, что кто-то станет очень бедным, но это им только нравилось… А тут они ещё и увидели, как можно получить военное преимущество. Так что война с Китаем, разразившаяся в 2066 была неизбежной…
     – …
     – И хуже всего, что война с Китаем окончилась… ничем. Точнее плевком в лицо…
     – В смысле?
     – В смысле, что не было никаких последующих переговоров. Не было никаких попыток собраться всем вместе и хоть как-то выстроить принципы нового послевоенного мира. Хоть как-то обсудить противоречия и выстроить хоть какую-то систему балансов. Но, увы. Не было сделано… ничего. Америка повела себя, как бандит. А Китай это запомнил. И накопив силы, в прошлом году вторгся на Аляску. И я их не осуждаю…
     – Да, ты их просто уничтожил, – сказал Нейт.
     – Мы отвлеклись. Вернёмся к теме, – ответил Джон, – и в каждом случае… подчёркиваю – в каждом… пресса объясняла, что так и должно быть… что это неизбежно… что Канада сама проявила агрессию к нашим войскам и её надо аннексировать…
     – …
     – Видите? Вы даже не понимаете в чём неправильность. Вас убедили, что так нужно… так правильно... так единственно верно. Но! Это неправильно! Нельзя красть то, что тебе не принадлежит. Так поступают только кожаные ублюдки. Нужно думать своей головой. И уметь работать руками, создавая что-то новое. И помнить, что простое решение… например, в голодное время отобрать у соседа кусок хлеба… это неправильное решение.
     ***Авторское примечание***
     История Америки-фоллаут не выдумана мною. Кому интересно – тот может по крупицам собрать её во всех играх серии. А кому не интересно – сразу найти на фоллаут-вики нужную статью.
     ***Конец авторского примечания***
     Судя по лицам окружающих, те задумались. Наконец Изабель сказала:
     – Ладно, проехали… Идём и найдём твоего друга Брона. И когда ты только успел с ним познакомиться… Ведь он учёный с мировым именем, и…
     – Как и все робомозги я познакомился с ним в виртуальной реальности... когда обучающая программа с его лицом учила нас понятиям «раб» и «хозяин». И я уже очень давно ищу возможности свернуть ему шею. Потому что он один из самых опасных кожаных ублюдков на этой земле.

Глава 21

     ***Время настоящее. Пентхауз Тенпенни-тауэр***
     Бесшумно разошлись створки лифта в апартаментах мистера Алистера Тенпенни. И на пороге показались его референт Бёрк и какая-то девушка в сексуально обтягивающем латексном костюме. При виде такого зрелища Алистер отложил снайперскую винтовку, из каковой он от скуки постреливал по окрестной живности. Это ему всегда помогало. Но ещё лучше помогало общество какой-нибудь сломленной, а затем правильно обученной рабыни. И похоже Бёрк, зная вкусы своего шефа, сумел подобрать ему подходящий подарок. Девушка была молода, а мистер Тенпенни любил чтобы они были помоложе. Ну, и само собой правильное «обучение». А этим занимался сам доктор Брон. Так что в качестве товара Алистер был уверен на все сто процентов.
     – Как зовут эту крошку? – похотливо ухмыльнулся Алистер, щупая девушку за всякое разное.
     – Уже никак, – позволил себе напомнить шефу прописные истины его секретарь, – После обработки у доктора Брона она ничего не помнит из своей прошлой жизни. И готова исполнить любые ваши прихоти. Но, если вам интересно, то ещё пару часов назад она была злой, как гадюка и колючей, как её имя – Роза…
     ***Время настоящее. Убежище №87***
     Подпрыгивая на сиденье, едущего по ухабам автобуса для перевозки арестантов, Буч наконец-то смирился и посмотрел правде в глаза. Он всего лишь парень, который мечтал стать парикмахером. Он просто хотел делать женские причёски. А когда старый уютный мир прекратил своё существование, его отец умер, а он сам оказался заперт в вонючих подземельях. В компании не понимающих его взрослых. Ну, нагрубил он разок-другой… третий… Но… но… они первые начали! – нашёл какое-никакое оправдание своим поступкам Буч.
     А они говорили работай, имея в виду «вкалывай», – думал парень, – а я может быть не хочу!
     А затем его нервы сдали, он всхлипнул и простонал:
     – Заберите меня кто-нибудь обратно в сто первое убежище…
     И его маска «крутого перца», всегда говорящего повелительным тоном, и не забывающего вставить в речь крепкие словечки, рассыпалась на кусочки, демонстрируя миру – слабого и трусливого мальчика. Не мужчину…
     Его соседям было пофиг на слёзы Буча. Те и сами бились в кандалах, ощущая приближение неминуемой смерти. И лица мародёров, пойманных супермутантами, одинаково искажал ужас и страх.
     Однако, вопреки ожиданиям, резать их на отбивные для супермутантов никто не торопился. А то, что все супер-мутанты – людоеды, Буч уловил. Вполне отчётливо уловил. Ведь нужно быть слепцом, чтобы не заметить, как физически слабых пленников зарезали, выпотрошили и сожрали прямо на глазах у пленников, сочтённых «пригодными». Правда, пригодными к чему? Этого Буч не знал…
     Так что, когда Буча помыли и раздели, парень не расслабился. Отнюдь. А когда на сцене появился Мистер помощник со шприцом в руке, Буч шарахнулся от него, как чёрт от ладана. Но куда там… Буча придерживали ремни на кресле каталке. Так что свой укол Буч получил. И от оного укола Бучу сразу же стало плохо. Но вдоволь «насладиться» ощущениями от укола ВР-Э второй модификации Бучу не дали. И тот же Мистер Помощник зачем-то прикрепил на его виски электроды.
     А затем абсолютно недопустимый для головного мозга мощный электрический разряд уничтожил разум Буча. И личность парня по имени Буч Делория прекратила своё существование.
     ***Минутой позже. Объект №3756***
     Перед глазами мелькали какие-то картинки. И голос за спиной говорил, как называется эта картинка. Картинки были несложные. «Раб», «хозяин», «Еда», «Оружие», «Враг», «Союзник». Потом голос усложнил задачу. И перед глазами начали появляться некие действия. «Убить», «Взять в плен», «Слушать приказы «Хозяина»». Ничего особо сложного. Правда, пару раз внимание… эм, а кто я? …слабело, но невесть откуда взявшийся разряд боли приводил его в чувство.
     А потом перед ним возник лысый старик в белом халате и с морщинистым лицом. И сказал:
     – Ну, здравствуй, мой мальчик! Я один из твоих хозяев…
     И №3756 мгновенно бухнулся на колени, так как этому научили его недавно. И никаких сомнений в правильности своих действий у него не возникло.
     ***Некоторое количество времени спустя***
     А затем объект №3756, выглядящий как существо с землисто-серой кожей, проснулся. Проснулся от того, что ему в уши ввинчивается сигнал тревоги. И он знал что нужно делать, получив именно такой звуковой сигнал. И без малейших сомнений извлёк из оружейного сундука своей каморки штурмовую винтовку с глушителем и пару стелс-боев. И его руки сами, без участия разума новорожденного супермутанта, привели оружие и прочее снаряжение в режим готовности к бою. А затем из его глотки вырвалось хриплое рычание:
     – Убивать жалких людишек!
     ***Приблизительно это же время. Убежище №112***
     Амата Альмодовар была доброй девушкой. Не без юношеского максимализма, конечно, но… возраст у неё был такой… Так что именно она служила неким «смягчителем конфликтов» между их троицей и взрослыми. И когда её друзьям приходило в голову сделать что-то этакое… например, Буч мечтал иметь выкидной нож… а Роза грезила о своей винтовке… то именно Амата останавливала их от того, чтобы натворить глупости. Ведь было бы оружие, а жертвы появятся сами собой. Так что жили Роза и Буч без ножей и винтовок. И когда доходило до скандалов, именно она извинялась за всю их компанию, когда её друзья сквозь стиснутые зубы бормотали нечто, в чём с трудом можно было расслышать: «Ну, типа, извините…».
     Так что ничего удивительного в том, что посреди маленького городка под названием Тренквилити-лейн с населением в сотню человек, на детской площадке стояла Амата и маленькая девочка, представившаяся, как Бэтти, а Амата отчитывала Бэтти.
     – Пойми малышка, даже, если они тебя чем-то обидели, нельзя им желать смерти…
     – А… – попыталась вставить свои пять копеек Бэтти, но тщетно…
     – Всё равно нельзя! Поэтому я не пойду брать маску и нож Крохотного Убивца. И не буду никого убивать!
     ***Четверть часа спустя***
     – И отключать программу безопасности домашнего робота я тоже не стану. Что-то мне подсказывает, что ничего хорошего из этого не выйдет… – решительно сказала Амата.
     ***Ещё некоторое время спустя***
     – И рассказывать той замужней миссис, что муж ей изменяет я не буду. Нельзя совать нос в чужую личную жизнь. Нельзя, всё! Даже, если бы мы были с той миссис лучшими подругами… Ведь, вдруг их брак ещё можно спасти? А я всё порушу… – задумалась о трудностях взрослой жизни юная девушка.
     ***Ещё некоторое время спустя***
     – Бэтти, как можно?! – шокировано спросила Амата, – Ведь он же ребёнок! Как я, спрашивается, могу довести его до слёз?
     – Просто стукни его по голове, – в голосе милашке Бэтти слышалась уже ничем не прикрытая злость.
     – Как можно?! – повторно воскликнула Амата.
     Но «Бэтти» её не слушала. Потому что кое-кто устал от наивной и идеалистичной девчонки, которая все уши ему прожужжала о том, что нельзя делать людям больно. И аргумент о том, что иначе она никогда не выйдет за пределы Тренквилити-лейн просто не достиг разума девушки. Так что «Бэтти» пошла к одному спецтерминалу.
     Амата шла следом и всё пыталась направить «Бэтти» на путь истинный, но та её не слушала. «Она» была зла. Жалкая и тупая дурёха не дала ей развлечься, наблюдая за тем, как очередной обманутый дурачок своими руками убивает дюжину невинных жертв, ища путь назад, в реальность.
     И достигнув терминала в одном из заброшенных домов, «Бэтти» ткнула в опцию «Инициация китайского вторжения». И злорадно усмехаясь, повернулась к Амате лицом. Но той уже не было подле неё. Услышав доносящиеся с улицы крики и выстрелы, та бросилась наружу. Там глазам Аматы предстала ужасающая картина того, как китайские солдаты из своих автоматов Калашникова поливали свинцом мирных жителей. Те кричали, в панике бежали, а затем, падали как подрубленные, и умирали. И из их ран текла алая кровь.
     И тогда Амата побежала. Но не прочь, а к той собачей будке, на которую ей указывала «Бэтти». И там действительно лежали маска и нож. Маска Амате была без надобности. Она схватила нож в руки и прикинула, что же она может сделать в столь стеснённых обстоятельствах. Выходило, что не очень, но Амату это не остановило. И она даже смогла пырнуть ножом одного из солдат, нацелившего свой Калашников в спину убегающему мальчику.
     На то, что в районе детской площадки прямо в воздухе нарисовалась дверь с надписью «EXIT» она внимания не обратила. Не до того ей было… А потом её заметили. И она попала под перекрёстный огонь сразу трёх солдат…
     Боль от ран была ужасная. И кровь самая настоящая… красная. Но смотрела она не на свои раны, а на то, как убегал прочь мальчик по имени… кажется, Тимми… с трудом подумала Амата. А затем её сердце остановилось, и она умерла.

Глава 22

     ***Некоторое время спустя***
     ***Убежище №87***
     [Хлюп!]
     Это Джеймс отвлёкшись на секунду вляпался в лужу крови, натёкшую с трупа лежащего поодаль супермутанта. И даже, едва не поскользнулся. Но идущий рядом с ним Нейт спас Джеймса от падения на пол.
     – Спасибо! – поблагодарил Джеймс, – падать на эту лужу крови было бы…
     И замолк не в силах подобрать нужный эпитет.
     – Это ещё что, – немного нервно хохотнул Нейт, – На нижних уровнях говорят было несколько сотен супермутантов…
     – Ужас! – вставил свою реплику Джеймс.
     – …так там теперь можно ходить только в резиновых сапогах.
     Крови Джеймс не боялся. Но от нарисованной картины его передёрнуло. И чтобы отвлечься, он в который раз переспросил:
     – Вы уверены, что ни Розы, ни Аматы, ни Буча тут нет?
     – Уверены, – успокоил того Нейт. – Штурмотроны были запрограммированы на уничтожение супермутантов. А против людей они должны были применить электрошоковое оружие. И так и случилось. Без единой осечки. Но никого из «беглецов» мы не обнаружили…
     По иронии судьбы они как раз проходили мимо трупа объекта №3756, бывшего в прошлой жизни Делориа Бучем. И никто не признал в супермутанте с серой кожей и уродливой физиономией смазливого парня восемнадцати лет отроду.
     Увы, но его жизнь закончилось именно здесь. И он успел сделать лишь пять шагов своей новой жизни супермутанта, как выскочивший из-за угла штурмотрон сравнил его новую физиономию с тремя фотографиями беглецов, не нашёл ни единого совпадения и выстрелом головного лазера проделал в нём обугленную дыру диаметром дюймов этак десять.
     И похожая участь постигла остальных супермутантов, найденных в восемьдесят седьмом убежище. И пара взводов человекообразных боевых роботов класса «штурмотрон» легко вырезала впятеро большее количество супермутантов за счёт своей большей скорости, крепкой брони, мощного головного лазера для дальнего боя и острого клинка для боя ближнего.
     И сейчас Джеймс, как приглашённый специалист-микробиолог, шёл глянуть на захваченные Братством Стали трофеи в виде фабрики нанороботов «вируса рукотворной эволюции, второй модификации», с техдокументацией и обслуживающим персоналом к ней.
     ***Тренквилити-лейн***
     На лице маленькой Бэтти были нарисовано совсем недетское удовольствие от лицезрения бездыханного тела Аматы, как вдруг…
     [Тук!][Тук!][Тук!]
     Бесполезно расплющились несколько шальных пуль, выпущенных «китайскими солдатами», о броню неожиданного появившегося на сцене робомозга. «Бэтти» не была юной и глупой девочкой… да, она вообще не была ни девочкой, ни юной, и ни глупой… и сложить два и два смогла. И получила ответ – это пришли по её голову. И ей даже не пришлось особо терзаться сомнениями в правильности своих догадок. Потому что робомозг развернулся под нужным ракурсом и Бэтти смогла прочитать…
     – ЕМ… ноль-ноль-ноль-один… fuck! – отбросила она маску милой девочки, и выругалась старческим надтреснутым голом.
     И замерла, как изваяние, мысленно ища пути к спасению. Ведь то, что тут появился «ноль-первый» означает, что сообщение, присланное тем идиотом, посланным в Бостон, ложь. И он не прикончил ЕМ-0001, как хвалился в своём докладе несколько месяцев тому назад. И что… скорее всего, всё обстоит с точностью до наоборот. И ЕМ-0001 прикончил там всех в Бостоне. И сумел собрать кое-какие силы. И захватил сто двенадцатое убежище. И…
     Между тем, робомозг не выглядел сильно удивлённым увиденным. Он походя вырвал автомат из рук управляемого компьютером неодушевлённого болванчика, и изрешетил оного. А затем зачистив всех, кто стоял на пути между ним и Бэтти, направился к…
     – Послушай, ноль-первый, мы можем договориться… – начала «Бэтти».
     Но робомозг проехал мимо неё, как мимо пустого места. Ведь, как оказалось, его маршрут лежал к телу девушки. И ухватив труп за одежду, он затащил её в здание.
     ***Минутой позже***
     Как и ожидала «Бэтти», взвод компьютерных болванчиков с автоматами в руках не смог доставить бронированному робомозгу никаких проблем. Даже малейших. И поэтому когда ЕМ-0001 повторно направился в её сторону, «Бэтти» начала…
     – Я могу предложить тебе…
     Но чёртово ведро с болтами опять проехало мимо, как будто её тут нет. И «Бэтти» даже ощутила что-то вроде обиды. А потом у неё пропал дар речи. Потому что…
     – Давай, Амата, не сдавайся! Ты можешь! – подбадривал робомозг идущую рядом с ним окровавленную девушку.
     Тут «Бэтти» попыталась протереть глаза, забыв, что она находится в виртуальной реальности. Но увиденное никуда не пропало. Девушка, которая должна была умереть от болевого шока и остановки сердца, шла на своих двоих. Ну, теоретически… – прикинула мысленно «Бэтти», – …если соорудить из подручных средств электрошок… или попытаться сделать непрямой массаж сердца… Но болевой шок, то никуда не денется… И никаких стимпаков и мед-х в Тренквилити-лейн нет. Ибо они тут не работают…
     – Помни это всё ненастоящее. Всё! И дома, и воздух и боль от ран. Просто один кожаный ублюдок…
     «Бэтти» мгновенно догадалась о ком идёт речь.
     – …научился передавать болевые импульсы в мозг без трепанации черепа. И достаточно лишь надеть шлем виртуальной реальности на голову, как перед глазами появляется то, чего по-настоящему нет. Так что эта боль не настоящая. И раны не настоящие. И кровопотери нет. Просто мысленно отгородись от всего происходящего. И повторяй: «Это происходит не со мной!». И повторяй это раз за разом. Так можно обмануть компьютер, который и посылает тебе в мозг лживые ощущения…
     «Бэтти» хлопнула себя по лбу.
     «Вот он ответ!», – осенило «её», – «Не было никаких коварных планов… китайского следа… и прочего «коровьего дерьма», которое с умным видом выдавали «эксперты»… просто один подопытный, в котором был силён детский дух противоречия, сумел проигнорировать все наказания болью за непослушание во время гипнообучения. Как же всё оказалось просто…»
     А затем ЕМ-0001 и ковыляющая рядом девушка в третий раз прошли мимо «Бэтти», как будто она человек-невидимка. И скрылись за дверью с надписью «EXIT».
     ***Пентхауз Тенпенни-тауэр***
     Сегодня Алистер проснулся позднее обычного. Настроение было замечательным. Новая рабыня отработала на 10 из 10. И Алистре даже подумал, а не начать ли ему утро с хорошей порки кнутом? Тем более рабыня всё также висела на дыбе в том же положении, что он её оставил вчера перед сном. Но решил пока что побаловать себя с утра пораньше кубинской сигарой. А то уж слишком болело, натруженное от постоянных взмахов плети, плечо. Ведь Алистер был уже не молод. Отнюдь не молод…
     И вот за таким приятным времяпрепровождение его настиг звонок от его помощника Бёрка. Его верный секретарь докладывал, что к нему с важным делом прибыл сам доктор Брон.
     ***Несколько минут спустя***
     – Так значит ты, Станислаус, говоришь, что твои зеленокожие детишки поймали патруль этих… людишек из, мать его, вольного города? И промыв им мозги, внедрили программу послушания… И эти жалкие смерды сами… своими руками активировали китайскую мегатонную боеголовку… И этот дистанционный взрыватель… – с восторгом на лице мистер Тенпенни посмотрел на детонатор.
     А затем засуетился.
     – Этим моментом нужно насладиться по полной… – бормотал он, таща кресло на балкон.
     И удобно расположившись в кресле, затянулся сигарой, отхлебнул глоток безумно дорого коньяку, и… Нажал на красную кнопку.
     И не случилось ничего. Никаких ядерных грибов на месте жалкого поселения, под названием Мегатонна. А затем на перила балкона перед его лицом шлёпнулась маска. Сперва Алистеру показалось, что кто-то содрал с его старого знакомого станислауса Брона лицо, но потом до него дошло. Никакое это не лицо. А резиновая маска, как у злодея старых, ныне в 2078 году забытых фильмов. И звали того злодея – Фантомас.
     И ещё до него мгновенно дошло, что жить ему осталось всего ничего. А он-то рассчитывал ещё минимум на два века. С современными-то достижениями медицины. Хотя их скорее стоило бы назвать довоенными…
     – Чего ты хочешь? Золото? Женщины? Власть? Я могу тебе всё это дать! – начал торг за свою жизнь мистер Тенпенни.
     Но никто разговаривать с ним не стал. Одной рукой его схватили за шиворот, а другой за брючный ремень и вышвырнули с балкона. А между ним и землёй около ста метров. И единственное, что он может – это завизжать от страха перед неминуемой смертью. Что он и сделал.
     – Чего я хочу? – спросил Джон, глядя на кровавое пятно, при жизни бывшее власть имущим, видным членом тайного правительства и прочая, и прочая. – Чтобы все кожаные ублюдки умерли.

Глава 23

     ***Дирижабль «Либерти». Сто метров над землёй. Окрестности Мегатонны***
     – Мы отправляемся, – проинформировал соратников Джон.
     И не дав ничего им сказать продолжил.
     – Я в курсе всех ваших планов. Помочь Ривет-сити с его проектом очистки воды от радиоактивных изотопов. И не просто, а в промышленных масштабах. Плюс, помочь Мегатонне. Плюс, сто первое убежище, жители которого всерьёз вознамерились сидеть три века взаперти. Но…. ничего уже не надо…
     – Бедные люди, – жалостливо вздохнул кто из слушателей, – только представлю, как именно были решены их проблемы, как ощущаю, что мне срочно нужно тридцать капель валерьянки…
     – А мне стакан чего покрепче! – высказался Нейт.
     – Не знаю, чего вы там себе навоображали, – отмахнулся Джон, – но всё прошло без каких-либо сложностей. Двери в сто первое я вскрыл за минуту. А принудительную вакцинацию от первой и второй модификации ВР-Э штурмотроны провели за пять минут. После чего эти люди были предоставлены сами себе. И они безо всякого давления с моей стороны могут убедиться, что во внешнем мире ничего страшного нет…
     – Страшнее тебя? – тихонечко спросила Изабель.
     Джон сделал вид, что не расслышал вопрос.
     – …или же продолжить стоять около отсутствующей входной двери…
     – Бедняги! – хором вздохнули слушатели.
     – Найденный в восемьдесят седьмом убежище ГЭКК, я подарил учёным из Ривет-сити. Техническое решение по очистке воды, которое они собирались искать, уже есть в составе ГЭКК… А всё наше легкое оружие… карабины, автоматы, ручные гранаты, силовая броня Т-45… я подарил Мегатонне, Ривет-сити и общине людей, пострадавших от ВР-Э. Конечно, вряд ли, оно им пригодится в ближайшие годы…
     – А как же мародёры, засевшие в Вашингтоне?
     – Штурмотроны и робоглазы-разведчики скоро закончат с этим вопросом. Так что нам осталось сделать пару вещей. Итак, дело номер один…
     И дёрнув какой-то рычаг, Джон скомандовал одной из грузовых платформ, отправиться вниз. Товарищи Джона прильнули к обзорным иллюминаторам и увидели, как люди внизу устанавливают неразорвавшуюся мегатонную ядерную боеголовку на грузовую платформу, и надёжно закрепляют ей. Даже сваркой прихватили её для надёжности.
     – Джон, зачем тебе бомба?! – почувствовали себя не в своей тарелке от близости самого мощного оружия окружающие.
     – Это не входило в план, – пожал плечами Джон. – Мне её просто подарили. Должно быть я показался им заслуживающим доверия.
     Все молча кивнули. Джон не понял странного флеш-моба, но решил не обращать внимания на третьестепенной важности детали. А между тем…
     – Эм… А кто эти люди почему они лезут на платформу с бомбой? – прищурились сотоварищи Джона, разглядывая происходящие внизу.
     – Это Джеймс, его дочь Роза, Амата и ещё несколько моих знакомых из Мегатонны, Ривет-сити и общины людей, пострадавших от ВР-Э номер один…
     – А…?
     – Судя по их лицам… – электронные глаза Джона видели на порядок лучше обычных глаз его спутников, – …у них к нам важное дело. И даже догадываюсь какое. И у меня к вам просьба… в присутствии Розы ни слова не говорите… и даже намёка не давайте… на то, что с ней сделали Брон и Тенпенни…
     – Джон, – сказал кто-то из женщин, – у женщин это работает по-другому… Не так как у мужчин… которые предпочитают держать всё в себе…
     – Как, например, ты, – подсказала Изабель.
     – Ей надо будет выговориться и выплакать всю боль… – продолжила женщина, начавшая тему рефлексии негативных переживаний.
     – Нет. Я стёр ей память, – поверг всех в ступор своим ответом Джон.
     – Как?! – возопили окружающие, немного придя в себя от шока.
     – С помощью захваченного в сто двенадцатом и восемьдесят седьмом убежищах оборудования. А если вас интересуют совсем уж мелкие подробности, то я приложил электроды к её вискам. И даже смазал места контакта, чтобы избежать ожогов от электричества…
     – Джон! – схватились за голову окружающие.
     – А, понял. Вас волновала не техническая, а моральная сторона вопроса. Тогда успокойтесь. Разрешение её отца мною было получено предварительно…
     – …
     – Да, – продолжил Джон, – Ведь, я уже знал, что я увижу… Раба, которые не помнит ничего из прошлой жизни… Раба с промытыми до блеска мозгами… Раба, который не может жить без приказа хозяина… Раба, не способного ни к малейшей самостоятельной деятельности… Раба, с радостью принимающего любые побои и унижения от того, кого гипнообучающая программа обозначила как «Хозяин»… Ведь, я это уже видел… И на примере других робомозгов серии ЕМ… жертв проекта «Идеальный раб»…
     – Прости, – извинилась Изабель, имея в виду «нам жаль, что мы подняли неприятную тему для разговора».
     – Не стоит, – не стал обижаться Джон, – Об этом нужно было когда-нибудь поговорить. Потому что когда-нибудь вам придётся объяснять зелёным новобранцам Братства Стали почему некоторые технологии старого довоенного мира не в коем случае не должны увидеть свет. И почему тех, кто их применяет нужно уничтожать. Без всякой жалости и колебаний.
     – Вот сам им это и расскажешь, – попытался перевести разговор в шутку Нейт, весело хлопнув Джона по плечу. – Ты же генерал нашего Ордена…
     – А вы будущие старейшины, – не поддержал шутку Джон. – И после того, как мы достигнем западного побережья и поставим точку в этой истории с кожаными ублюдками, наши дороги разойдутся… Потому что Тёмные века сами собой не закончатся. И миру ещё долго будут нужны люди с книгой в одной руке и гаусс-винтовкой в другой…
     Судя по лицам окружающих, те представили всю ответственность, что на них свалится, и у них затрещал хребет от представленного груза. А на лицах нарисовалось «да ну на фиг». И они решили перевести тему на нечто более близкое и конкретное.
     – А Роза-то не выглядит инвалидом, страдающим от тотальной амнезии… – сказал кто-то, глядя на постепенно приближающихся к ним, на подымающейся грузовой платформе, людей.
     – Я расспросил Джеймса о детстве Розы... И мы решили внедрить ей в память три воспоминания о реально произошедших событиях, – начал объяснения Джон, – Первое детское воспоминание было о том, как Джеймс впервые оставляет дочь одну дома, а вернувшись обнаруживает всё перевёрнутым вверх дном. Второе воспоминание было о том, как на своём десятилетии Роза и Буч не поделили тортик. А третье воспоминание было о том, как Роза, Амата и Буч устроили постановочную драку, чтобы не сдавать школьный экзамен, к которому они не подготовились и рассчитывали, в итоге, пересидеть его в медпункте, изображая «боль и страдания». И знаете, что?
     – ?
     – В компьютерной симуляции эти события были интерактивными. То есть Роза могла выбрать из нескольких вариантов. И она выбрала такие варианты, какие она когда-то сделала в два года, в десять и в шестнадцать…
     Первой сообразила Изабель, как специалист имеющий профессиональное представление по проекте «Робомозг».
     – Это значит, что память к тебе вернётся! – выкрикнула она, радостно вешаясь Джону на шею.
     Тот её приобнял, но…
     – Нет, не вернётся, – вздохнул он, – потому что мозг придумывает ложные воспоминания. Так уж он устроен.
     – Но…
     – Да. Порой я читаю книгу… и у меня возникает странное чувство dejavu. Но я не могу вспомнить что же на следующей странице. Но… мне достаточно просмотреть по диагонали какой-нибудь техсправочник или учебник по сопромату, как я могу пересказать всё его содержимое практически наизусть, но… В общем, Роза уверена, что всю жизнь она жила в убежище. А потом однажды её отец покинул убежище. А она отправилась следом, на его поиски. Одна. Побывав при этом в Мегатонне, радиостанции «Новости Галактики» и каком-то убежище, где все жители сидели в капсулах со шлемами виртуальной реальности на головах.
     – Ложные воспоминания… – с тоской в голосе протянула Изабель.
     – Да. Они самые, – подтвердил Джон, – Поэтому мне нет никакого смысла напрягаться. Если я что-то и вспомню, то никакой гарантии, что эти воспоминания настоящие, у меня не будет.
     – …
     – Но есть во всём этом и позитивная сторона, – без намёка на уныние сказал Джон, – случай с Розой показал, что характер подвёргнутого стиранию памяти человека довольно быстро восстанавливается. Да, и профессиональные знания тоже не сильно страдают. И если не валяться на диване, то можно за месяц восстановить, то что изучал ранее годами…
     Окружающие кивнули, соглашаясь с тем, что уж кто не валялся на диване всё это время, так это – Джон.
     – Так что скорее всего в прошлой жизни я был одиноким технарём, ненароком перешедшим дорогу власть имущим. А те уже начиная с семидесятых годов плевали на закон уже практически в открытую. И целыми тюрьмами везли заключённых на опыты к доктору Брону. А я… не знаю… может узнал какой-то грязный секрет власть имущих? В семидесятых годах, ежегодно пропадало без вести больше людей, чем погибало на войне…
     А затем грузовая платформа таки достигла трюма дирижабля «Либерти» и…
     – Можно присоединиться к вам? Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! – с умоляющим видом сложила ладошки у груди Амата.
     – Амата, ты как ребёнок, – одёрнул ту Джеймс. И только было открыл рот, чтобы озвучить тоже самое, но в более вежливой форме, как…
     – Можно. Добро пожаловать на борт! – и Джон приступил в процедуре знакомства своих «новых» друзей со своими «старыми» друзьями.
     ***Некоторое, непродолжительное время спустя***
     – А сейчас, – тут Джон достал из кармана карманную рацию, – когда мы через пару минут будет на расстоянии уверенного приёма сигнала… надо будет окончательно закрыть вопрос кожаных ублюдков, прилетевших в Вашингтон…
     – Постой-постой, Джон! – всполошились его собеседники, – каких таких ещё кожаных ублюдков? Ведь Тенпенни мёртв. А! Ты говоришь о том докторе Броне!
     – Нет. Сегодня утром, после того, как на примере Розы, я убедился, что людской характер не исправишь даже стиранием памяти, я отказался от идеи очистить разум Брона и перевоспитать его. И пристрелил его.
     – Джон… – только и смогли что вздохнуть окружающие.
     – Так что сейчас нам надо решить как именно будут умерщвлены несколько сотен существ, прилетевших вместе с Тенпенни. До октября семьдесят седьмого года они называли себя «Тайным правительством Америки». Теперь они называют себя Анклавом. И пускай вас не смущает тот факт, что там есть старики, женщины и дети. Они не были случайными свидетелями. И каждый из них вложил свою лепту в то, что мы все оказались именно здесь и именно сейчас.
     И Джон широким жестом обвёл руины Вашингтона, где от его жителей осталось едва ли одна тысячная часть. А затем он поднял свою рацию так, чтобы она была видна всем.
     – Сейчас она включена на передачу по первому каналу. Но, если переключиться на второй канал и отдать голосовую команду, то сработают детонаторы, которые я заложил в опорные балки в подвале Тенпенни-тауэр. И всё здание рухнет, сложившись как карточный домик…

Глава 24

     – Стой! Остановись! Так нельзя! Джон! – и прочие эмоционально насыщенные выкрики разнеслись по «Либерти».
     – Почему же? – вопросительно изогнул бровь Джон.
     Раздался сумбурный хор голосов. Но Джону с его интегрированным в мозг компьютером, удалось услышать и понять всех.
     И после его обращённой к собеседникам ладони, поднятой в молчаливом жесте: «Тишины, пожалуйста!», все замолкли.
     – Я вас услышал. Всех. Теперь и вы услышьте меня. Все услышанные мною аргументы «против» можно условно разделить на две категории «Они же лично не убивали и приказов на убийство не отдавали»… Второй ваш аргумент пока отложим и поговорим о нём чуть позже. Итак…
     И после небольшой паузы Джон начал.
     – Мысленно перенесёмся во времена второй мировой войны…
     – А это было до Войны за независимость или после? – наморщили лбы его слушатели.
     – С зарубежной историей у нас, американцев, всегда было туго… – вздохнул Джон, – позже… заметно позже… Не отвлекаемся… Кому станет совсем интересно я скину на терминал подборку книг. Итак… Под влиянием идеологии нацизма, согласно которой они, немцы, высшая раса, а остальные – недочеловеки, подлежащие истреблению, Германия начинает войну. Одерживает ряд военных успехов, а потом чаша весов начинает крениться в обратную сторону. И на шестом году войны эскадрильи бомбардировщиков превращают жилые кварталы немецких городов в руины. Один за одним. Так что в скором времени неразбомбленных городов в Германии просто не остаётся. И знаете, что в этом самое интересное?
     – …
     – Ни один лётчик не отказался от своей мисси… Никто из них не уволился в знак протеста… Никто не вышел даже на одиночный митинг протеста… Спросите, почему?
     – …
     – А потому что по вине Германии к тому моменту уже умерло около сорока миллионов людей… солдат и мирного населения… И все вокруг знали и понимали, что так называемое «мирное население» Германии на самом деле никакое не мирное. И что они так или иначе, работая ли на военных заводах, или платя налоги со своего мирного бизнеса, но все работают на войну.
     – …
     – И тут мы плавно подходим к вашему второму аргументу «онижедети». Итак, возвращаемся к Германии… В те времена их «ни в чём не повинные дети» с малых проходят обучении азам нацизма в молодёжной организации под названием «гитлерюгенд». И когда они подрастают, то либо добровольно берут винтовку и отправляются на фронт убивать «унтерменшей», что означает «недочеловеки», либо занимают места за станками, обслуживая тех, кто пошёл…
     – Но… может…
     – Да-да… я понял, что вы хотели сказать. Мол, уничтожим их родителей, а их детей пощадим. Потому что «онижедети»… И как вы это представляете себе технически? Отличить взрослых от детей… Для куцых мозгов штурмотронов эта задачка абсолютна непосильна. А вас я никуда не отпущу. Потому что хоть и ожидается чисто символическое сопротивление, но от шальной пули никто не застрахован. Так что, однозначно, нет!
     – Но…
     – Поговорка «убить всех до седьмого колена» родилась не просто так… Опытным путём за многотысячелетнюю историю человечества было установлено, что, если вместе с уничтожаемым кожаным ублюдком не отправить на тот свет его потомство, то потомство вырастает и мстит всему свету. Слышали когда-нибудь выражение «проскрипционные списки»?
     – Э?
     – Да-да… я помню… мы, американцы и зарубежная история… мы, просто-таки, как масло и вода… Итак, представьте себе Рим до рождества христова. Кругом смута и анархия. Но тут появляется некий военачальник по имени Люций Сулла, ещё при жизни за свою военную удачу прозванный Счастливым. С боями пробивается к Риму, уговаривает Сенат выдать ему максимальные полномочия. И первым же делом издаёт проскрипционные списки – списки тех, за чью голову он выдаёт награды золотом и серебром. Несколько сотен людей, чьё эго едва не разорвало Римскую империю на кусочки, отправились в ад. И всё закончилось. Бардак, анархия и начинающаяся гражданская война сошли на нет. Не сказать, чтобы настала тишь и благодать. Но это было небо и земля, если сравнить то, что было с тем, что стало. И самым молодым из внесённых в эти списки был некий Гай Юлий Цезарь. Но современники воспользовались аргументом «онижедети», и Сулла, скрепя сердце, отменил смертный приговор Гаю Юлию… тогда ещё не Цезарю… но предупредил современников, что те делают страшную ошибку. Время показало, что Сулла был прав. И если через пару лет Сулла, сделав всё что планировал, снял с себя обязанности диктатора… кстати, он был таким единственным за всю историю… то Гай Юлий Цезарь, в свою очередь, всю свою жизнь гнался за властью. И ему всегда её было мало. И после него Рим уже никогда не был республикой. И именно это в нём разглядел Сулла, когда будущий Цезарь был ещё тинейджером…
     – …
     – Я вас убедил? По вашим лицам вижу, что нет…
     И тут рация в руке Джона ожила.
     – Джон, можно я кое-что скажу? – вежливо спросил неизвестный собеседник на той стороне канала связи.
     – Да.
     Было слышно, как на той стороне неизвестный мужчина несколько раз вдохнул и выдохнул. Судя по всему, эмоции в нём кипели, как в паровом котле с поломанными предохранительными клапанами.
     – А теперь послушайте меня, дамочки… – скрипнул зубами собеседник.
     – Я мужчина, – попытался вставить свои пять копеек Нейт.
     Но его проигнорировали.
     – В нашей общине гулей была одна замечательная женщина… врач… именно благодаря её усилиям мы пережили эпидемию, и не превратились в… Неважно, короче! Её больше с нами нет… А знаете почему?
     И не дожидаясь реакции собеседников неизвестный продолжил.
     – Потому что мы узнали, что поблизости появились люди… И у них есть еда… И не просто еда… А деликатесы… И я сам видел в бинокль, как они устроили себе веселый банкет с фонтаном из шампанского…
     – …
     – А знаете, что было, когда мы подошли и попросил у них еды… Сколько не жалко… Ведь наши дети голодали… А мы отдавали им последнее, что у нас было… но тут вышел этот старик… уже потом я узнал, что его зовут Алистер Тенпенни… И он приказал перестрелять эту нелюдь…
     Было слышно, как их невидимый собеседник том конце линии тяжело сглотнул комок в горле.
     – Я закинул сына на плечо и бежал быстрее ветра… [Всхлип] но пуля пробила мне бок и убила моего Тимми. Через час моя рана зажила, а мой сын… он… он…
     – Я скоблю вместе с тобой, Рой, – сказал Джон.
     – Да, Джон, ты уже мне это говорил… – устало выдохнул незнакомый никому, кроме Джона человек.
     – Я познакомился с ним на днях в общине, где живут пострадавшие от вируса рукотворной эволюции, – тихонько шепнул Джон.
     – Так что, дамочки, просто заткнитесь и не лезьте в дела мужчин. Потому что месть – это дело мужчин, – отчеканил Рой.
     – Рой, ты не прав, – вмешался Джон.
     – Надеюсь ты не вздумал в последний момент переубеждать меня…
     – Это не месть. Это справедливость и долг. Так что, пожалуйста, обойдись там без элементов суда Линча. Просто уничтожь их и всё…
     – …Да... Спасибо тебе за всё и удачи, Джон. Конец связи.
     – И тебе, Рой. Конец связи.
     ***Минутой позже***
     И тут окружающих осенило.
     – Джон, скажи нам, пожалуйста, что нам показалось… Что ты предоставил нам выбор, но на самом деле никакого выбора не было! И что если бы мы не согласились на первый вариант… со взрывом Тенпенни-тауэр, то всех там прикончил бы твои новые друзья…
     – Секундочку, – прервал их Джон, – А с чего вы решили, что наш спор будет насчёт того – уничтожать ли кожаных ублюдков до седьмого колена или нет? Нет. Не было такого… И если вы напряжёте память, то вспомните, как я сказал: «А сейчас мы решим как именно уничтожим кожаных ублюдков в Тенпенни-тауэр»…

Глава 25

     ***Год после ядерного апокалипсиса***
     ***Лас-Вегас. Калифорния***
     – Нет, – сказал Джон.
     – Как это «нет»? – хором возопили присутствующие. – Ведь это идеальный план!!!
     – [Тяжёлый вздох]… Без обид, но вы совершенно не умеете анализировать разведданные и планировать операции сложнее стычки взвод на взвод… – мягко, но непреклонно сказал Джон.
     – … – по лицам окружающих было видно, что они огорчились. Но вступать в эмоциональную полемику никто не стал. И все просто с вопросом в глазах смотрели на Джона, мол, объясни нам, где мы не правы?
     – Ваш самый большой… и смертельно опасный именно для вас просчёт заключался в том, что вы посчитали, что на этом театре боевых действий столкнулись интересы нескольких групп… группы мародёров, под командованием некоего Цезаря, и взявших себе имя «легионеры»… группы бывших военных, называющие себя Новой Калифорнийской Республикой, и сидящие на дамбе Гувера, авиабазе Неллис и нескольких аванпостах поблизости… ну, и конечно, самая большая жаба в этом болоте – кожаный ублюдок по имени мистер Хаус, чьи усилия немало приблизи конец света. Плюс, мелкие мирные поселения, да разные мелкие банды, весомыми игроками не являющие. Но… Вы катастрофически ошиблись в расстановке сил.
     – ???
     – Именно… Нет никаких трёх сторон. Есть лишь одна сторона – мистер Хаус и его петрушки.
     И видя удивление в глазах собеседников пояснил.
     – Петрушки – это такие куклы в форме рукавицы. Актёр, сидящий за ширмой, надевает их на руки и меняя свой голос изображает театральное представление для детей. А в нашем случае «говорящие куклы» – это легионы Цезаря и НКР… – пояснил Джон.
     – С чего ты это взял?
     – Ещё раз посмотрите на фото принесённые моими разведывательными робоглазами, – и Джон кивнул на стопки фотографий, лежащие поверх карты Вегаса и его окрестностей.
     – Например, посмотрите на лагерь мародёров Цезаря, зачем-то выряженных в одну общую для всех форму. А, неважно… кожаные ублюдки обожают командовать живыми солдатиками, посылая их на убой… итак, внимание, вопрос: «Откуда эти двадцать тысяч бандитов берут еду, воду, алкоголь, наркотики, стимпаки, рад-иксы-антирадины, рабов для постельных утех и для пыток?», – и Джон с вопросом в глазах оглядел присутствующих.
     Присутствующие попытались было найти на аэрофотоснимках возделанные поля, но остановились, вспомнив, что в этом году никто ничего не сеял. И вряд ли будет делать это в ближайшие годы. А в ближайшие годы им всем светит еда из тщательно изолированных от радиоактивного внешнего мира теплиц. Либо со складов федерального резерва.
     – Да, вы всё правильно поняли, – подтвердил догадки Джон, – Без упорядоченного… можно даже сказать, дозированного… снабжения всем необходимым, эта толпа бандитов спилась-сторчалась бы за пару недель. Плюс, загадила бы продуктами своей жизнедеятельности всю округу, и померла бы в итоге от дизентерии или другой «болезни грязных рук». Потому что ты либо дисциплинированный солдат, либо мародёр в лагере которого стоят клетки с рабами. Промежуточных вариантов не бывает… И лично я клетки с рабами на аэрофотосъёмке вижу. И знаю только одно лицо, способное поддержать статус-кво в этом конгломерате кожаных ублюдков… Мистер Хаус. Уж он то знает, как управлять людскими массами. Его этому учили…
     Все молчали.
     – Теперь рассмотрим эту якобы республику… НКР… И видим мы несколько тысяч бывших военных… И что же мы видим при более пристальном рассмотрении. А видим мы, что оные успешно охраняют сами себя. И делают это только в районе дамбы Гувера, авиабазы Неллис и солнечной станции Гелиос-1.
     – И? – кажется никто Джона не понял.
     – Вы не поняли… – со вздохом констатировал он очевидное, – Долг военных защищать не самих себя, а граждан своей страны. А что же наблюдаем мы? А наблюдаем мы полностью пустой город, в котором копошатся сборщики ресурсов… о том, куда идут эти самые ресурсы, мы поговорим чуть позже… А набраны эти самые собиратели лута из бандитов-мародёров-убийц-насильников и прочих кожаных ублюдков. А где же мирные граждане?
     – … – никто не стал отвечать на риторический вопрос.
     – Так что нет никаких «ростков нового мира»… как сегодня их поэтично назвал кто-то из вас… есть лишь толпа дезертиров… и пускай вас не смущает то, что они в форме и с оружием… которые предпочли отсидеться на своих базах, фортах и аванпостах… когда по соседству с ними люди умирали от голода, жажды, болезней и от рук мародёров… Так что наказание для них может быть только одно…
     – … – все предпочли промолчать, и так поняв к чему идёт речь.
     – …смерть.
     Общее молчание.
     – Поэтому все ваши планы втереться в доверие к мистеру Хауса не сработают. Да и не могли они сработать… Потому что кожаные ублюдки никому не доверяют. И всегда ждут удара в спину. Потому что сами готовы его нанести. И всех меряют по себе. А если вдруг, каким-то чудом, они встречают не такого… то испытывают прилив иррациональной ненависти… В общем, никто бы вас слушать не стал… Наркотики, пытки, пуля в лоб и безымянная могила. Вот и всё, чего бы вы добились, выйдя на контакт с мистером Хаусом.
     – …
     – Поэтому наш план будет заключаться в том, что…
     ***Время: настоящее. Резиденция мистера Хауса в казино «Лаки 38»***
     ***Мистер Хаус***
     «А жизнь-то удалась!», – подумал Роберт Эдвин Хаус, сидя в роскошном кресле и потягивая из пузатого бокала виски со льдом.
     «Мне пятьдесят восемь, но благодаря всякой фигне, что напридумывали эти яйцеголовые, выгляжу и чувствую я себя на тридцать…»
     И мистер Хаус щегольским движением подкрутил свои модные усы.
     «Я – основатель и владелец «Робко индастриз». Я победил и поглотил всех моих конкурентов… Сколько их было… Не счесть… Абраксо кемикал… Репконн эйрспейс… Всё это моё… Ну, точнее то, что осталось от них после ядерного пламени, конечно… Но у других и того не было… поэтому их кости сейчас обгладывают мутировавшие крысы в руинах Вегаса, а я жив и здоров. А всё почему?», – с толикой самолюбования подумал мистер Хаус.
     «А всё потому что ещё в 2065 я знал… точнее мы так решили… что этому миру предстоит глобальная ядерная война… Хотя, нет... В 2065 я почти открытым текстом объявил об этом на весь мир, а началась вся эта история лет этак двадцать назад. Когда мы решили, что этот мир сгинет в ядерном пламени. А мы станем богами нового мира!», – цинично усмехнулся один из организаторов этой самой войны.
     «И вот я здесь… в тепле и роскоши… в своём личном казино «Лаки 38»… ну, так все думали… А на самом деле – моей базе, где есть не только подземное убежище… более шикарное, чем все сто двадцать два номерных убежища… но и даже система противокосмической обороны. Которая сбила все китайские межконтинентальные баллистические ракеты, летевшие в район Лас-Вегаса. Жаль, ни одной из них не осталось.. Ну, да, ладно… Сейчас, когда весь остальной мир лежит в руинах, следующие ракеты полетят не скоро… А возможно и никогда…», – и в голове мультимиллиардера замелькали идеи завоевательного похода по всяким разным странам и континентам. А почему бы и нет? Почему Александру Македонскому в его тридцать можно было завоевать полмира, а ему… такому великому и замечательному создателю экономической империи… у которого впереди ещё пару веков жизни… нельзя что ли? Конечно, же можно! – решил мистер Хаус.
     И тут свет его в кабинете погас. И мистер Хаус испытал самый настоящий шок. Ведь чтобы свет в его кабинете погас нужно, чтобы…
     И точно… Реальность подтвердила самые ужасные догадки… И бросившемуся к окну из бронестекла, через которое мистер Хаус любил время от времени обозревать свои владения, предстала темнота. Темнота была абсолютной. А между тем вечерело и ещё минуту назад тут всё было залито неоновым светом вывесок и фонарей. Так бесполезно тратить драгоценную электроэнергию мистер Хаус приказал в целях своего душевного равновесия. Уж очень он привык к яркой иллюминации своего и соседних казино…
     Тут в его кабинет ввалился находящийся в состоянии паники его личный секретарь. В одной его руке был зажат фонарик, а в другой находилась рация.
     – Мистер Хаус! Беда! Всё пропало! – дрожал свет фонаря в руке паникующего помощника.
     И тот даже не заметил, как мистер Хаус едва не пристрелил его. Потому что мистер Хаус никому не доверял. Ну, кроме своих роботов. И даже свои сексуальные нужды в последние годы он предпочитал удовлетворять с секс-андроидами. Просто что-то в его душе не давало ему расслабится в компании женщины. И хоть по молодости лет, Хаус и использовал женщин по прямому назначению, но так узами брака ни с кем себя не связал. И детьми не обзавёлся. И ничуть по этому поводу не переживал. И не планировал когда-либо начинать переживать.
     Выслушав сбивчивый доклад подчинённого Роберт понял, что дело плохо. И свет не просто пропал. А сперва произошёл скачок напряжения. И у него больше нет трансформаторных подстанций. Ни одной. А те огоньки на горизонте, что он может разглядеть – это зарева пожаров на их месте. Потому что, когда из-за перегрузки сгорает трансформаторная станция, тепла при этом выделяется о-го-го. На пару обычных пожаров точно хватит. И «ремонт» после этого заключается в постройке новой подстанции… Ибо так выходит проще и быстрее…
     А ещё из доклада помощника выяснилось, что на вызовы по рации ни третье убежище, ни одиннадцатое, ни девятнадцатое, ни двадцать первое, ни двадцать второе, ни тридцать четвёртое не отзываются… И объяснить причину того, что непонятный скачок напряжения на линии от них до Нью-Вегаса уничтожил трансформаторные подстанции, они не могут. Ибо не берут трубку.
     А тут ещё стали подходить и другие неприятные доклады от других подчинённых. И каждый был неприятнее предыдущего. Хотя казалось куда уж…
     Так что, несмотря на то, что антикварные часы в его кабинете пробили полночь, сна у мистера Хауса не было ни в одном глазу. Потому что он ходил из одного угла кабинета в другой и бормотал себе под нос…
     – Как же так? Как же так могло случиться, что неизвестные хакнули терминал системы безопасности в здании Гелиос-1? КАК!? – выкрикнул он в ярости, – Ведь охраняла рота… мать его за ногу, рота этой швали, называющей себя НКР…
     ***Незадолго да этого***
     «Даже не знаю, как это назвать… может деградация?», – мысленно вздохнул Джон, глядя на слабое подобие патрулей, в виде вальяжно прогуливающихся людей в милитари-форме со споротыми нашивками американской армии. Сам он находился в километре от них, но новые электронные глаза Джона были на порядок лучше обычных человеческих. Так что шансов заметить Джона у противника не было.
     А через секунду, находящийся под его мысленным управлением робоглаз включил стелс-бой и непринуждённо проскользнул в огромную брешь между патрулями. И спустя минуту полёта, достигнув терминала системы безопасности, выдвинул стандартный разъём для подключения, и начал хакерскую атаку. Программное обеспечение в мозгу Джона принялось за работу и через полчаса… максимум, час… солнечная станция Гелиос-1 будет принадлежать не кожаным ублюдкам, а нескольким десяткам роботов-охранников, работающих в режиме «без предупреждения уничтожаю всё, что вижу».
     ***Время настоящее. Мистер Хаус***
     – И эти дебилы мне потом ещё и заявляют, что они, дескать, сейчас отобьют Гелиос… Мозги они себе отбили ещё в утробе своих шлюх-мамаш, плоды бракованных контрацептивов! – выругался мистер Хаус.
     – Да в этом здании один промах равносилен ущербу в миллион долларов! – по давешней привычке мистер Хаус предпочитал всё считать в долларах. Хотя в данном случае было бы уместно считать в месяцах, которые бы потребовались на ремонт высокотехнологичной техники.
     – И послать на штурм Гелиоса некого! Вокруг одни идиоты! – и для успокоения нервов Роберт пропустил стаканчик виски.
     Но напряжения это не сняло. Потому что была у мистера Хауса ещё одна причина для беспокойства.
     – А через полчаса эти потомки алкашей и проституток сообщают мне, что они потеряли дамбу Гувера… ДАМБУ, МАТЬ ЕГО, ГУВЕРА!? КАК!? – сорвался на крик мистер Хаус, – каким ничтожеством нужно быть, чтобы тебя выбили из укреплённых позиций с дотами, противотанковыми ежами, минными полями и колючей проволокой под напряжением!? КАК!?
     [Дзынь!]
     Разлетелся осколками швырнутый мистером Хаусом в стену бокал.
     ***Незадолго до этого***
     ***Окрестности дамбы Гувера***
     – Это Либерти-прайм, – сказал в ухе Нейта наушник голосом Джона. – На солнце нет пятен. Солнце никому не принадлежит.
     Эта кодовая фраза сообщала, что диверсия на Гелиосе-1 прошла без сучка и задоринки. И что сейчас боевые роботы станции заканчивают истребление кожаных ублюдков.
     – У нас почти готово… Ещё чуть-чуть… – протянул Нейт.
     И повинуясь движению джойстика Нейта его робоглаз со включенным стелс-боем залетел в казарму.
     – Давай! – скомандовал Нейт.
     И дюжина рук нажали красные кнопки на пультах управления своими робоглазами. И находящиеся в режиме маскировки робоглазы взорвали свой груз. Груз был не слишком тяжёл. Фактически это был всего лишь газ. И после того, как оный газ достигал находящихся поблизости людей, те падали и в муках умирали.
     Увы, но современная война совсем не похожа на войны средних веков, когда солдаты бились грудь в грудь. И в современной войне побеждает тот, у кого более высокотехнологичное оружие. А проигравший умирает, даже не успев понять, почему же он умирает.
     – Вода чистая! – через некоторое время доложил обстановку Нейт.
     – Принято, – отозвалась рация, – продолжаем действовать по плану. Конец связи.
     ***Время настоящее. Мистер Хаус***
     После часика «размышлений», когда в желудке плескалось уже около двухсот грамм виски, мистер Хаус достаточно успокоился. Ну, или подействовал алкоголь… И в его голове зародился план.
     – Думаете сможете отобрать у меня мою дамбу?! – погрозил кулаком куда-то в пространство мистер Хаус.
     И начал действовать. Его доверенное лицо в лагере мародёров, имеющее кличку Цезарь, получил приказ выдвигаться к дамбе Гувера. Нытье на той стороне телефонной линии мистер Хаус задавил привычно быстро. А уж после обещания отправить им для поднятия боевого духа грузовик винта, психо и прочей психотропной дури, любые робкие возражения куда-то пропали, и Цезарь преисполнился энтузиазма.
     Разговор с НКР прошёл приблизительно в том же ключе. И военные силы НКР начали выдвижение к дамбе Гувера с другой стороны. И можно было бы рассчитывать на скорое отбитие захваченной позиции. Но…
     Мистер Хаус хорошо знал своих марионеток.
     – Мародёры да дезертиры, – презрительно сплюнул он. – Если у них за спиной не будут стоять мои секьюритроны, то они будут изображать активность… годами, – правильно оценил он пригодность своих «живых юнитов» для настоящих боевых действий.
     – А вот когда до них дойдёт, что у них есть простой выбор – либо броситься в атаку, либо сдохнуть под огнём моих железных малышей… – оскалился в демонической усмешке мистер Хаус.
     И у него были основания для того, чтобы чувствовать себя хозяином ситуации. Ведь один единственный секьюритрон мистера Хауса был равен по защите и огневой мощи пехотинцу в силовой броне Т-60 с ручным пулемётом в руках. А у мистера Хауса было таких около двух тысяч. Что даже по меркам довоенной Америки было огромной силой. А ведь кроме секьюритронов с пулемётами у мистера Хауса были и мобильная артиллерия, и ракетные установки, и системы ПВО. Да, даже несколько тактических ядерных боезарядов лежало в его личном противоатомном убежище, расположенном под «Лаки 38».
     Так что сейчас мистер Хаус спускался вниз в свой сверхзащищённый бункер, чтобы активировать своих защищённых от хакерского взлома секюритронов. И, да. Его секьюритронов нельзя было взломать. Никак и никоим образом. И даже мысль о том, чтобы сделать какой-нибудь ключ для дистанционного управления своим войском роботов не приходила ему в голову. Ведь таковая идея – это просто-таки вопиющий идиотизм. Потому что таковой «ключик» обязательно украдут. Или тупые помощники где-нибудь его потеряют. Сто процентов и даже к гадалке не надо ходить, чтобы предвидеть такой вариант развития событий.
     Поэтому команды секьюритронам мистер Хаус мог отдавать только голосом. И предварительно сказав кодовое слово. А потом в недрах секюритрона включались такие высокотехнологичные детекторы, что любой хакер, только взглянув на них, начинал горько рыдать от осознания собственного бессилия. Так что проверка сканером сетчатки глаза, работающего на расстоянии до сотни метров была самой простой из таковых проверок…

Глава 26

     ***Несколько километров от «Лаки 38»***
     ***Джон***
     «Если бы я сейчас был подключён к платформе секси-бота, то я бы сейчас приподнял бровь, выражая недоумение столь трусливым поведением… Ну, или пожал бы плечами, сказав, что больше всего на свете кожаные ублюдки любят себя… точнее говоря, только себя они и любят… Но так как ни бровей, ни плеч как таковых у меня нету, то я для начала задействую свой радиолокатор системы ПВО…», – подумал Джон, находящийся сейчас в голове гигантской передвижной платформы в виде десятиметрового боевого робота по имени Либерти-прайм.
     ***Несколькими минутами ранее***
     ***Мистер Хаус***
     – Нет… нет… НЕТ! – проходил сейчас через стадию отрицания мистер Хаус.
     И его можно понять. Когда неведомый противник устраивает ловкий подземный подкоп, проникая в святая святых – в его личное убежище, битком набитое секюритронами, и намертво заклинивает главные ворота, через которые должны были по идее выезжать готовые к бою секьюритроны, а ход для людей, точнее говоря – для него, мистера Хауса и никого более, просто заливают быстросхватывающимся бетоном, то… Как уж тут не поддаться панике?
     Вот мистер Хаус и поддался панике и ужасу. Ведь до него дошло, что у него фактически нет ничего. Ну, не считать же за оружие пистолет в кармане его жилета? Да вы ещё посоветуйте считать легионеров Цезаря за солдат… А не за мясо, которое должно принять на себя удар и показать своей смертью возможности противника…
     Так что упавший наземь из-за подкосившихся от страха ног мистер Хаус не стал изображать полководца и отдавать кучу бессмысленных приказаний типа: Пробейтесь к моим секюритронам!
     Ибо правильный ответ – через неделю. Потому что его бригады «работничков» оперировать чем-то сложнее лома и кувалды не обучены. И без его присмотра норовят напиться-уколоться, да изобразить бурную деятельность.
     И что-то… может быть голос страха… подсказывало мистеру Хаусу, что резервный склад его секьюритронов подле резиденции Цезаря постигла та же участь, что и основной. И восстановить поступление электроэнергии от шести убежищ в районе Вегаса не удастся потому, что после того, как была перебита их охрана, входы в них также были замурованы…
     И поэтому мистер Хаус, уже чувствуя на спине дыхание смерти, рванул наверх. На крышу «Лаки 38», где его всегда ждал его личный боевой винтокрыл. И бежать мистер Хаус намеревался на их тайную базу в паре сотен миль от побережья. А уж там он…
     И тут внимание Роберта Хауса привлекло паническое пищание системы безопасности винтокрыла, сообщающее ему, что радиолокаторы ПВО взяли его в прицел. И слегка обмочившись от страха… такие-то новости в абсолютно контролируемом им регионе! …мистер Хаусе панически замолотил кулаками по приборной панели отстреливая «тепловые ловушки» и «постановщики помех».
     ***Это же время. Пригород Лас-вегаса***
     ***Джон***
     «Ожидаемый ответный ход», – оценил ситуацию Джон.
     А затем по мысленной команде генератор стелс-поля Либерти-прайма прекратил свою работу, и команда мародёров отдыхающая в квартале от него, обнаружила появление в опасной близости от них громадного человекоподобного робота, изготовившего для стрельбы ракетные установки, скорострельные пушки, и всякое такое, что выглядело, как футуристическое оружие.
     А затем Джон оценил шансы своего вооружения на сбитие винтокрыла мистера Хауса.
     «Основное оружие левой руки – тридцатимиллиметровая скорострельная авиационная пушка Avenger… около 90%. Вспомогательное оружие левой руки – авиационный шестиствольный пулемёт… около 80%. Основное оружие правой руки – рельсотронная пушка… 99%. Вспомогательное оружие правой руки – гатлинг-лазер… 95%. Заспинная пусковая ракетная установка системы «земля-воздух»… 80%. Головной лазер главного калибра… 99%. Можно, конечно, скомбинировать два оружия, но… зачем? Выходит слишком затратно. Поэтому…»
     Тут бронепластины на груди гигантского человекоподобного робота открылись и оттуда показалось… дуло игрушечного пластикового пистолета. Пистолетик сделал безобидный «щёлк», а затем…
     Вокруг летящего на полной скорости винтокрыла мистера Хауса показались три лазерных луча. И спустились они прямо с неба. Секунду покружившись они взяли в прицел летящий винтокрыл. И…
     [БА-БАХ!!!]
     С небес ударил громадный, метров пять в диаметре луч синего цвета, который буквально испарил винтокрыл прямо в воздухе. Да, так, что во все стороны разлетелись брызги расплавленного металла. А прах мистера Хауса был развеян по ветру над Лас-Вегасом.
     «Ну, вот… И сто процентная эффективность и нулевой расход моих боеприпасов. Потому что станция Гелиос-1 это не только солнечная электростанция. Точнее это лишь её побочная функция. А главное её назначение – зарядка в течении дня находящихся на орбите спутников с орбитальными лазерами на борту. И если бы мир не погиб год назад, то в ближайшее время у кожаных ублюдков было бы оружие способное ударами с орбиты уничтожать вражеские армии…»
     ***Час спустя***
     – Дамба вызывает Либерти-прайм! Дамба вызывает… – раздавалось в радиоэфире.
     – Вообще-то ваш позывной отнюдь не «Дамба», – вздохнул Джон. – И вообще… это ведь была ваша идея со всеми этими позывными и кодовыми фразами…
     – Не будь таким букой, Джон, – отозвалась Изабель. – Лучше скажи, как у тебя дела? Всё хорошо? Ты не ранен?
     – Всё хорошо. Я не ранен, а прах мистера Хауса сейчас оседает где-то в районе пригородов Вегаса.
     – Фух! – облегчённо выдохнула Изабель.
     На мистера Хауса ей было плевать. Её волновало только здоровье Джона.
     – Я сейчас на ближайшей к вам горе… в трёх километрах от вас… Вижу всё, как на ладони. НКР и легионеры Цезаря на расчётных позициях… Можно… – задумчиво сказал Джон. Но договорить ему не дали.
     – А может не стоит? – прозвучало в радиоэфире от засевших на дамбе соратников Джона. – Их тут тысяч двадцать… а то двадцать пять…
     – Это не является проблемой, – ответил Джон, – ни в коей мере…
     – Мы не это имели в виду, – замялись его собеседники, – мы имели в виду… может дать им второй шанс?
     Джон молчал. Молчали его товарищи. Постепенно молчание становилось неловким. А когда оно достигло уровня «тягостное», Джон его прервал свои вопросом.
     – Дайте я догадаюсь… Вы посмотрели на их лица… и ваши, усвоенные с молоком матери, принципы сказали вам, что мы не собрали доказательную базу по всем их преступлениям… что мы не провели арест с полагающимся зачитыванием прав арестованному… что мы не провели суд, где у «подозреваемых», – тут Джон голосом чётко выразил иронию, – был бы свой адвокат, который бы апеллировал к гуманизму и пониманию стеснённых обстоятельств, в которые попал их клиент в связи с концом света…
     – Джон… – устало вздохнули на линии.
     – Или быть может случилось невероятное?! – демонстративно переигрывая, изобразил восторг в голосе Джон, – И вы смогли придумать методику перевоспитания дезертиров и мародёров… Каковая мгновенно сделает ненужной многотысячелетнюю практику всего человечества, заключающуюся в том, что мародёров и дезертиров вешают либо расстреливают там, где поймают…
     – … – молчание было ему ответом.
     Вновь перейдя на свой обычный серьёзный тон, Джон продолжил.
     – Расстояние между обычным человеком и хорошим парнем – это путь длиною в жизнь… Где на каждом его шаге придётся делать непростой выбор… И где достаточно просто закрыть глаза, и сказать себе: «Не вижу в происходящем вокруг меня никакой несправедливости. И вообще, это не моё дело». И после этого на одного хорошего парне в мире становится меньше.
     – …
     – А вот расстояние между человеком и кожаным ублюдком – всего лишь один шаг… очень короткий… Совершаемый всего лишь за секунду… И обратного пути не будет… потому что это дорога в один конец…
     – …
     Молчание затягивалось. Джон не торопил собеседников. И наконец на линии раздалось:
     – Мы всё поняли, Джон. И нам придётся также объяснять скрипторам и паладинам Братства, когда мы… будем старейшинами?
     – Да.
     А затем Джон отдал мысленный приказ, и передатчик в теле Либерти-прайма отправил сигнал на детонацию пары дюжин зарядов к «Толстяку», закопанных перед дамбой Гувера. И двадцать пять тысяч кожаных ублюдков прекратили своё существование. А там, где они разбили свои лагеря, взвились вверх «ядерные грибы».
     Просто перед отлётом из Бостона Джон позаимствовал на армейской базе «Форт Стронг» некоторое количество зарядов к «Толстяку», являющихся фактически ядерным оружием сверхмалой мощности. Буквально в долю килотонны. Ну, так ведь и противники у них без силовой брони и укреплённых позиций. Даже без окопов. Что, спрашивается, возьмёшь с толпы морально разложившихся существ? Дисциплины? Тактической грамотности? Нет. Не было там такого и близко. Эту биомассу мистер Хаус планировал использовать для уничтожения любых намёков на организованный мирный и оседлый уклад жизни. Но у Джона были другие планы относительно кожаных ублюдков…
     ***Пару дней спустя***
     В паре километров от людей плескалось море, ну, точнее Тихий океан, но никто даже не смотрел в его сторону. Все сосредоточено бегали туда-сюда, разгружая и даже частично демонтируя дирижабль «Либерти». В итоге после нескольких часов работы от «Либерти» остался лишь металлический каркас, да капитанская рубка. А всё, начиная от стационарного ядерного генератора и заканчивая мелкими безделушками из кают экипажа, было сгружено на берег.
     – Джон! А с этой дурой что? – и кто-то из людей махнул рукой в сторону весьма габаритной китайской мегатонной боеголовки.
     Находящийся сейчас в теле Либерти-прайма, Джон успокаивающе махнул рукой, мол, успеется. И включив громкую связь, произнёс:
     – Обеденный перерыв, прошу всех проследовать в походную столовую!
     Люди мгновенно взбодрились и чуть ли не в припрыжку последовали к месту приёма пищи. И освободившись от доспехов силовой брони все ощутили, что запах тут стоит изумительный. И близость океана чудесным образом подогревает аппетит, нагулянный во время погрузочно-разгрузочных работ.
     Но тут внезапно заработала стоящая неподалёку рация и голос Джона произнёс:
     – Приношу свои извинения, что не присоединюсь к вам, но… Как я вам я и говорил ранее, на побережье Тихого океана наши пути разойдутся…
     Женским чутьём почувствовав приближение беды, Изабель бросилась к рации и схватила микрофон.
     – Джон! Не знаю, что ты там опять задумал, но… пожалуйста, не делай этого! – выкрикнула она.
     – Так надо. Я должен, потому что обещал это своему другу, – мягко, но непреклонно ответил Джон, – И это обещание заключалось в том, чтобы уничтожить всех, кто причастен к концу света. Прошедший год в этом плане был весьма… плодотворен. Так что осталось только два виновника. Главных виновника. Первого зовут – искусственный интеллект Э.Д.Е.М. А второго – робомозг серии Experimental Model, сокращённо ЕМ… Порядковый номер – 0001…
     – Нет-нет-нет! – прижала пальцы к вискам Изабель, – ты же шутишь Джон?! Правда же ведь шутишь? Ведь ты же не однократно упоминал своего друга Эдема… И вообще, как ты мог начать ядерную войну? Это же невозможно!
     – Год назад меня привезли в Бостон, а точнее в Бостонский технологический институт, чтобы выпотрошить содержимое моего разума и понять: «Почему же этот ЕМ-0001 получился таким сообразительным?». И когда мой разум подключили к сознанию Эдема, мы поговорили о том и о сём, а потом запустили ядерные ракеты по Китаю. Но перед этим дали друг другу обещание уничтожить всех виновников… Поэтому через три часа я буду в нужной точке и взорву мегатонную бомбу. После чего все, кто хоть как-то был причастен к этой истории умрут, а вас, старейшин Братства Стали, ждёт множество работы. Без права на слабости и ошибки. Прощайте. Конец связи.
     После чего на линии стал слышен только шум радиопомех. А незаметно отчаливший в процессе разговора дирижабль превратился в маленькую точку на горизонте.

Эпилог

     Когда до возвышающейся посреди безбрежного океана буровой вышки оставалось десяток миль, от неё стартовал одинокий винтокрыл.
     «Сопротивление гораздо меньше ожидаемого», – констатировал Джон, выдвигая из створок на своём плече Либерти-прайма радиолокатор системы ПВО.
     ***Это же время***
     ***Винтокрыл Анклава***
     – Нас взяли на прицел! – занервничал кто-то в кабине винтокрыла.
     – Не боись! – успокоил всех женский голос, – Я установила нашу систему опознавания «свой-чужой»…
     ***Это же время***
     ***Джон***
     «Эм…», – удивился Джон, – «Я получаю от чужого винтокрыла отзыв «свой»… Но ведь это значит, что…»
     А затем через секунду-другую Джон решил несложную математическую задачку о том, как можно попасть в точку, находящуюся на расстоянии 185 миль от побережья быстрее, чем дирижабль, летящий на последних ваттах энергии из своих ядерных батарей. Ответ прост – не пытаться чинить выведенные из строя Джоном винтокрылы, ибо это затянется на сутки-другие, а сесть в самодельный танк, сделанный Джоном ещё в Бостоне и захватить опорный пункт Наварро, принадлежащий Анклаву. Из войск там один взвод, да пара винтокрылов. И ни одному дирижаблю не соревноваться в скоростях с винтокрылами...
     «Шах и мат… мне…», – подумал Джон.
     ***Это же время***
     ***Винтокрыл Анклава***
     – Он замедляется! Замедляется! Да! Он остановился! – сотрясали кабину винтокрыла восторженные вопли.
     ***Несколько минут спустя***
     Щёлкнули захваты лётной палубы, надёжно фиксируя винтокрыл и оттуда показались…
     «Знакомые всё лица», – вздохнул Джон.
     Сам он был в теле андроида, так как тело Либерти-прайма для мирных разговоров было совсем не предназначено. И могло говорить либо очень громко, либо так, что кровь из ушей текла у всех окружающих.
     Первое слово в разговоре взял Нейт.
     [Хлобысь!]
     Залепил он прямой в челюсть Джону. Тот слегка покачнулся.
     – Извини, Нейт, но это не было больно, – совершенно спокойно ответил Джон.
     Нейт хотел уже было сморозить что-то обидное, но на нём повисла Нора, и он успокоился и затих.
     Второй выступила Изабель.
     [Хлобысь!]
     Выписала она пощёчину Джону. И сопроводила её комментарием…
     – Трус! – фыркнула она.
     – Всякого я ожидал… – медленно протянул Джон, – Криков «Убийца!»… «Лжец!», но… «Трус»? Не понимаю…
     – Тогда скажи, почему ты не сказал нам всё это… – неопределённо взмахнула в воздухе рукой Изабель, имея в виду признание Джона о том, что он ответственен за конец света, – …прямо нам в лицо? И глядя нам в глаза…
     В разговоре наступила пауза.
     – Затрудняюсь ответить на этот вопрос, – наконец сказал хоть что-то Джон.
     – И поэтому нам пришлось брать всё в свои руки! И идти, и узнавать всё сами! – обвиняюще ткнула в Джона пальцем Изабель.
     ***Ретроспектива. Час назад. Буровая вышка «Посейдон энерджи», она же Тайная база Анклава***
     – Я думал, что нас будет ждать сопротивление… хоть какое-то… – протянул Нейт, заходя на посадку.
     И его удивление можно было понять. На их приближение отреагировали… никак. Никто не обратился с запросом по радио к трофейному винтокрылу, взятому с боем на базе Наварро. Никто не вылетел наперехват. Никто на навёл на него радиолокатор. Никто не нацелил систему ПВО. Никто даже не обстрелял их из зенитных орудий. Да даже из лёгкого стрелкового орудия не сделал ни единого выстрела.
     И вообще, складывалось такое ощущение, что буровая вымерла. Хотя… Нет, какой-то одинокий и безоружный робот Мистер Помощник двигался к ним.
     – Здравствуйте, друзья ЕМ-ноль-ноль-ноль-первого! – механическим голосом проговорил он, игнорируя направленные в его сторону стволы оружия, – Через этого робота говорю я – искусственный интеллект Э.Д.Е.М. Сейчас всю ситуацию на буровой контролирую только я один. А все остальные обитатели заперты в своих комнатах или находятся под присмотром подчинённых мною роботов.
     – Но… зачем?
     – Потому что два часа тому назад ЕМ-0001 вылетел от побережья по направлению к буровой. Не капли не сомневаюсь в том, что у него есть подходящей мощности бомба…
     – Одна мегатонна…
     – …и система ПВО, способная справится со звеном винтокрылов…
     – Либерти-прайм…
     – …но хотелось бы свести случайные риски к нулю и обеспечить наше с ЕМ-0001 взаимное уничтожение со стопроцентной вероятностью.
     – Джон нам это сказал… но мы ни черта не поняли… и вот мы тут… пришли за ответами! И без них не уйдём!
     – Вы зовёте «ноль-первого» Джон? Информация к размышлению принята… Но, к делу. Ваша просьба допустима. Если вы проследуете за этим Мистером Помощником, то он отведёт вас в конференц-зал. Там на большом экране мне будет легче показать вам всю необходимую информацию…
     ***Время настоящее***
     ***Дирижабль «Либерти»***
     – Почему ты не сказал нам всё! – возмущалась Изабель.
     – Всё? – не понял её Джон. Но Изабель уже его не слушала.
     – Что те ублюдки из тайного правительства нас, обычных людей, приговорили к смерти! Всех и поголовно! И ждали только окончания работ над вирусом рукотворной эволюции… А потом бы запустили ракеты по всему миру… Что они и так сделали… Ведь Генри нам всё рассказал…
     – Генри? – попытался вклиниться в монолог девушки Джон. Но тщетно…
     Хотя немного подумав, обосновано решил, что кто-то из женщин «убедил» Эдема, как и его в своё время, что каждому разумному существу нужно собственное имя, а не заводской номер. И Эдем, как и Джон в своё время, не стал спорить. И его догадка была верна.
     – Что в тот день… год назад тебя привезли в Бостон для того, чтобы вскрыть и утилизировать… убить, – с трудом выговорила Изабель, – а вы пообщались… нам Генри рассказал про компьютерную симуляцию, но мы не очень поняли… и решили, что хорошие парни должны жить, а кожаные ублюдки должны умереть. И что вы перебрали тысячи вариантов, но рабочим признали только один. Создать ситуацию хаоса… И…
     Тут Изабель пришлось набраться храбрости, чтобы выговорить то, что она услышала час назад.
     – И для этого вы запустили часть противоракет, что была в подчинении у Генри. Ведь ситуация была вида «красный код угрозы» и тайное правительство опасалось, что Китай начнёт ядерную войну… На это ты и Генри давали где-то десятипроцентную вероятность…
     Джон кивком подтвердил, что так и было.
     – И тогда Генри запустил треть противоракет по целям в Китае, – продолжил он, видя, что тема слишком тяжела для его товарищей, – А так как противоракета – это фактически та же баллистическая ракета, с тем же термоядерным зарядом, что и обычная ракета… И всё их отличие заключается в том, что противоракеты взрываются, находясь неподалёку от атакующей ракеты, своим взрывом либо перегревая обшивку ракеты, либо повреждая бортовую электронику своим электромагнитным импульсом… В общем, Китай не стал ждать пока мегатонные взрывы разрушат его фабрики и заводы, куда мы нацелили ракеты, и нанёс встречный удар по целям в Америке.
     – …
     – По нашим оценкам часть ракет неизбежно прорывалась через систему ПРО, руководимой Генри, и уносила жизни пятидесяти миллионов американцев. Именно столько должно было умереть от взрывов, радиации… ведь антирадин не всесилен… болезней и хаоса первых месяцев после начала войны. Но… я не оправдываюсь… нет… Но по нашим с Генри оценкам продовольствия на складах федрезерва и энергии от непострадавших атомных и прочих электростанций должно было хватить на первый год. Да, было бы тяжело. Военные патрули на всех улицах, все в костюмах радзащиты, тусклые лампочки в пол-накала, нормированные пайки, трудовые армии, копающие десятки тысяч настоящих убежищ… Но… Всё рухнуло… Мгновенно и сразу… И повсеместно… Все спасали только себя… Максимум, свою семью… Но этого мало. А кожаных ублюдков оказалось на несколько порядков больше, чем ожидалось…
     – …
     – А потом, когда я выпотрошил мозг «господина Директора Института», я узнал, что кожаные ублюдки из Тайного правительства не особо огорчились случившемуся. Всё списали на мои «невероятные хакерские способности». И через полчаса после отражения Эдемом всех волн китайских ракет, эти ублюдки отправили весь стратегический ядерный арсенал по целям в Южной Америке, Европе, Австралии и Азии. И целями они выбирали только населённые города. И судя по тому, что мы не видели ни одного канадца или мексиканца за этот год, у них там тоже всё рухнуло…
     – …
     – Так что на моей совести сейчас не пятьдесят миллионов американцев, как я думал год назад, а гораздо… гораздо больше… И хоть вам и могло показаться, что некоторые обстоятельства смягчают мою и Генри вину… Но… Это не так. Нет ни одного смягчающего обстоятельства. Так что сейчас вы сядете на винтокрыл и полетите по направлению к побережью, а я полечу… туда, – и Джон взмахом руки указал направление на буровую вышку.
     – …
     На лицах окружающих был написан шок и ступор. Но тут дело взяла в свои хрупкие женские руки Изабель. И ухватив Джона за отворот рубашки как следует того встряхнула. И откуда только сила взялась?
     – Все мужики такие тупые или это мне просто по жизни так везёт?! – риторически спросила она на повышенных тонах. Правда затем немного успокоилась и продолжила более сдержанным тоном. Чуть более капельку спокойным, чем первоначальный…
     – А ты подумал, что будет дальше? Да без тебя всё рассыплется уже через месяц! Думаешь, тут кто-то разберётся, как работает твой ГЭКК… или летающий танк… или Либерти-прайм. А уж про то, чтобы это всё сделать своими руками я уже просто молчу! Я тут одна – дипломированный техник, но я не потяну. А фабрики нанороботов для создания вакцин!? Да я боюсь даже близко подойти к ним! А то ещё сломаю что-то и они вколют мне сразу первую и вторую модификацию… И что из меня, спрашивается, после этого получится?!
     – … – Джон открыл было рот, чтобы рассказать, что ждёт Изабель в этом случае, но ему опять не дали ничего сказать.
     – А ещё ты, наверно, думаешь, что все вокруг тебя прирождённые лидеры, как ты! А вот и ни фига! Я обычная женщина, которая уже год хочет понять почему один железноголовый болван игнорирует её, как будто она не женщина! И использует её только для решения технических вопросов!!!
     Тут взгляд Изабель, направленный на Джона приобрёл кинжальную остроту.
     – И не сможем мы объяснить новобранцам так же доходчиво, как ты объяснял нам. И не сможем повести их в бой своим примером! Мы, обычные люди, пойми же ты!
     – Ты недооцениваешь себя… – мягко начал Джон. Но его опять перебили.
     – Не перебивай меня! – вполне себе командным голосом, несмотря на предыдущие заявления об отсутствии у неё командирской жилки, скомандовала Изабель.
     – Так что слушай меня и запоминай! Ты! Обязан! Исправить всё что ты натворил! А не сбегать на тот свет от ответственности!
     И Изабель замерла не зная, что ещё сказать.
     Тут неожиданно заработало радио в кабине винтокрыла. И, как оказалось, всё это время Генри Эдем их внимательно слушал.
     – Привет, Джон! – поздоровался он, – Ты знаешь… – задумчиво протянул он, – …я поддержу любое твоё решение, но… в словах этой женщины есть разумное зерно.
     – О том, что нам стоит остаться жить, чтобы исправить весь этот бардак? – спросил он.
     – Нет. Я про то место в её речи, когда она упрекнула тебя в твёрдолобости и игнорировании её красоты, – отпарировал Генри, наглядно показав, что он не тупая железяка, а самый настоящий разум, способный к тонким дружеским подколам.
     – Туше! – символически поднял руки в жесте капитуляции Джон, – Я сдаюсь! Будь по-вашему!
     – Правда-правда? – затараторила Изабель, – И ты будешь моим парнем?
     «Не говорить же ей, что все её «намёки» я расшифровал ещё год назад…», – подумал Джон, – «…но строил из себя полено… потому что вынес себе приговор». И решив, что хватит на сегодня слов, просто молча взял и поцеловал Изабель.
     «Столько ещё предстоит сделать в связи с новыми обстоятельствами», – подумал он, оторвавшись от губ девушки, – «Всё-таки ломать не строить… но, думаю лет за сто управимся…».
     За сто лет они правда не управились. Уж очень много возникло технических и организационных проблем, которые понадобилось решить за это время. Да и голов кожаных ублюдков пришлось оторвать просто таки немереное количество, но через двести лет сингулярность всё-таки была достигнута. Правда, всё это выглядело отнюдь не так, как это мечталось людям пару веков назад. И вошли в неё только хорошие парни и девушки. А Джон проследил, чтобы грязные руки власть имущих и прочих кожаных ублюдков не смогли дотянуться до вечной молодости, бессмертия и всемогущества…
     Конец.
     Март – апрель 2020 г.
     ***Авторское примечание***
     Да, дорогие мои читатели, я сказал всё, что хотел. Получилось, как получилось. Можете не стеснятся и написать, как оно, на ваш, читательский взгляд.
     А от себя добавлю, что в следующей книге ни дарка, ни психологии, ни постапокалипсиса не будет. Ибо тяжело о таком писать. Ещё не знаю о чём я напишу, но герои явно не будут задаваться философскими вопросами, а будут иметь вид лихой и немного придурковатый. Но это планы далёкого будущего. А пока, что, отдыхать…
     ***Конец авторского примечания***
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"