Десятилетний Федя Беляев смотрел на воду. Изредка ему казалось, что появляется какая-то черная тень на ее зеркальной поверхности. Огромная, странная тень.
Возможно, мальчик был очень маленьким, и поэтому проплывавшая тень казалась ему такой огромной? Ведь детям всё кажется слишком большим.
В общем, как в какой-то песне поется: "Мерещится, то ли большая, то ли малая медведица". Вот так же странно ощущал себя и Федя. Потому что тени, то появлялись на воде, то исчезали.
Он даже не заметил, как у него за спиной появились хулиганы. Известные в его районе "беспризорники", которые любят прогуливать школьные занятия (именно поэтому их называют "беспризорниками": в школу не ходят, появляться дома боятся, единственное спасение - улица и попытка отнимать мелочь у таких "неженок", как Федя Беляев). В это время Федя сидел на краю безлюдного причала и держал в руках удочку. Он очень сильно о чем-то размечтался, поэтому прозевал шум приближающейся шпаны и смешки, обращенные в его сторону.
Первый, из подошедших к Беляеву хулиганов, пнул его ногой по пальцам, сжимавшим удочку. Когда мальчик обернулся, вся группа беспризорников мгновенно притихла.
- Чего уставился, щенок? - нарушил тишину шкет, который был на год младше Феди, но выглядел старше (вернее, старее, так как голосок хриплый и весь насквозь прокуренный. - Гони мелочь!
- А за что? - ненароком испугался Федя. - У меня нет с собой денег. Ну, я их специально не взял. Ну, на рыбалку.
- Ты на нашей территории. Чо ты нукаешь?
- А вы позырьте у него в карманах, - подсказал кто-то из кодлы. - А вдруг у него там сто рублей!
- Во, четко! - обрадовался шкет. - Если у тебя стольник или пятихатка, то все бабки наши! Ты понял, чудило?
Федя перепугался еще больше: А что, если у него и вправду завалялась сотня, а он про то не знает? Или, еще хуже: если они вытащат "тысячу" при помощи "фокуса" - сжимают ее в кулаке, суют к нему в карман руку и делают вид, что вытаскивают "добычу". Тогда они его изобьют! Потому что заставят показывать, куда он зарыл остальные деньги.
- Я тебя спрашиваю - ты понял?!
- Да понял-понял! - промычал Федя своим "слабеньким" плаксивым голосом.
И рука шкета тут же полезла в карман Фединых брюк, но там было пусто. Вторая рука полезла в другой карман...
- Вот урод! - заорал шкет, вытащивший Федины носки. - Прикиньте, братва? Я думал, у него там куча бумажных купюр скомкана! А он, блин, вместо них подсунул свои вонючие носки. Ты чо, фраера нашел?
Федя просто опешил. Он забыл про то, что у него лежат носки в кармане! Он специально снял носки - чтобы не замочить ноги в вонючем портовом мазуте, когда пробирался через покрытые многочисленными лужами доки, ведущие в сторону этого причала, на котором он расселся. Причал находился в стороне от масляных пятен, покрывающих неподвижную как полиэтилен поверхность морской воды, так что можно вполне себе порыбачить.
- А спорим, этот чувак счас в одежде искупается? - пропищал кто-то из пацанвы, поскольку Федя от перепуга не мог проронить и звука.
- Слышь, ты, чмо? - наехал шкет на Федю, - нюхай носки! Чо ты припух? Запарился и стоишь - тупишь?
- Не буду нюхать! - наконец-то обрел Федёк дар речи и нашелся, что ответить этим уродам. - Сам нюхай! И ты сам чмо!!! У тебя от ботинка подошва отваливается!
- Да это я об твою удочку отбил ботинок, - принялся шкет оправдываться. - Но ты мне зубы не заговаривай. Если не будешь нюхать, то чо ты тогда будешь? Может, в натуре, хотишь искупаться?!
- А чо такого? - усмехнулся Федя. - Ну, и искупаюсь! Это куда лучше, чем с тобой разговаривать. У тебя изо рта воняет.
- Да, блин, я тебе щас зубы повыбиваю - у тебя тоже потом будет вонять гнилыми зубами! Вот лошара, а?
- Не, я лучше прыгаю! - изготовился Федя для броска.
Перед этим ему в голову пришла более гуманная идея: сложить свою одежду на берег и, будучи в одних плавках, нырнуть с пирса "головкой". Но он тут же понял, что эта идея неудачна. Придурки тут же похватают Федины вещи и побегут драпать. А потом продадут их каким-нибудь знакомым пацанам. Ведь сами же не будут носить, правильно? Или еще такое: они попинают всю Федину одежду и та с пирса свалится в море, а они, противными гогочущими голосами, сделают то же самое, как и в первом варианте: побегут удирать. Но какой смысл бросать все Федины вещи в воду, если можно столкнуть его так, одетого? Конечно, они схватят его вещи и побегут, посвистывая, да погикивая.
- Да стой! - предупреждал его шкет. - Я же пошутил!
Федя, и правда, на какое-то время остановился.
- Дай нам просто пятихатку, - продолжал объяснять ему сопляк, - и всё. Мы же на тебя не наезжаем, правильно? Просто, ты пришел на нашу территорию.
- И ладно бы, ты рыбачил, - добавил еще какой-то умник из общей кодлы, - мы бы вообще не обращали на тебя внимание! Рыба-то по ходу не наша. Мы же не морской царь Нептун, правильно? Но ты, мужик, сидишь здесь просто так! Просто, тупо, сидишь и ни х... не делаешь!
- Как это, просто так?! - запричитал Федя. - Вы же выбили у меня удочку!
- Чо?! Чо мы сделали? - опять забуровил тот же шкет. - Ты не базарь! Понял? Если не хочешь откупаться, то нюхай носки... Или, нет, лучше отожмись от земли пятьдесят раз! Спорим, не сделаешь?!
- Да пошли вы! - буркнул ему в ответ Федя (вернее, им всем) и, действительно, спрыгнул с пирса.
Пока Федя летел, то в голове у него, в виде скороговорки, пронеслась целая цепочка возмущенных мыслей: "Он сказал, что я боюсь искупаться? И поэтому должен нюхать его вонючие носки?! А с чего он взял, что я чего-то боюсь?! Да он сам меня боится! А иначе не привел бы за собой следом такую сумасшедшую толпу".
2
Когда Беляев с головой погрузился в мутную соленую воду, в это время в его голове что-то очень сильно щелкнуло, и Федя потерял сознание. Возможно, он погрузился в какой-то сон... По крайней мере, вчера ему снилось, что он Ихтиандр (романтический герой самого любимого Фединого фильма про человека-амфибию), плавает под водой и зовет на помощь знакомого дельфина.
Однако, если бы он находился в сознании, то несомненно обратил бы внимание на то, что происходит с его туловищем. Может быть, одежда так резко промокла, что вся, словно свинцом налилась и не давала Фединому туловищу возможности всплыть на поверхность. Так легко и просто всплыть, словно в воду свалилось бревно, а не десятилетний мальчик. Да, собственно, он, по большому счету, очень мало отличался от бревна.
На верху, на береге, все очень дико чему-то перепугались, начали выкрикивать что-то бессвязное. Что-то, вроде: "спасайте его, он же сейчас утонет", "эй, ты, говно, не вздумай тонуть", "помогайте ему - у него там нога зацепилась за какую-то проволоку". В общем, все суетились, бегали вокруг да около, но никто ничего не предпринимал. Например, не спешил прыгнуть следом, чтобы подавить панику своих дружков. Дружков, так сильно разволновавшихся, словно они "вытанцовывают" на палубе тонущего корабля, а не на каком-нибудь ржавом причале в порту.
- О, смотрите! Этот поц всплывает - он не утонул.
Пусть не сразу, но тело Феди поднялось на поверхность. Вернулся в сознание Беляев только тогда, когда голова его высвободилась из морской пучины.
- Руку давай! - орали ему пацаны. - Совсем что ли опупел?
Федя, тоже, как не на шутку, дико перепугался. Очевидно, ему передалась всеобщая паника. Хотя, пацаны, увидевшие, как он вынырнул на поверхность, уже совсем не паниковали. Скорее, наоборот, были чем-то раздражены. Но Федя же не такой, как все. Он медленный. Поэтому, в отличие от остальных, он все еще паниковал.
- Помогите мне! Это вы, что ли, меня столкнули?
- Да он над нами прикалывается, - вполголоса оценил Федино поведение кто-то из гопоты.
- Эй, пацан! Чо ты тупишь? Вылазь давай.
Наконец, с горем пополам, Феде удалось взгромоздиться на поверхность причала. Вот уж верно, нелегкая это работа - из болота тащить бегемота. - Это про тот случай, когда наполовину бездыханное Федино туловище не могло всплыть. Одежда, словно налилась бетоном.
- Ты чо, специально нырнул на дно, да? Чтобы нас всех приколоть?
- Да не, - мямлил опешивший Федя, - я сознание наверно потерял.
- Чо ты потерял? - не расслышали те. - Мелочь нашу, что ли?
Вскоре все пацаны присели на корточки вокруг Феди. Кто-то закурил...
- Не, пацаны, я наверно так высохну, - проговорил сидящий на корточках Беляев.
- Чо ты, мокрый пойдешь домой? - спросил его все тот же шкет. А про себя он подумал: "Хрен он домой пойдет - в ментовку зарулит. Жаловаться начнет, типа мы его столкнули в воду. Мент сюда приедет, добазарится с местными, чтобы нас не пропускали на территорию, или отлавливали на постой".
- Да не! Чо, мокрый? Я же говорю - здесь обсохну.
- Чо, на причале? - не понял шкет. - Дак ты же зря прыгал в воду - удочку-то свою ты так и надыбал.
- Да не, всё, - устал Федя от однообразных вопросов этой мелюзги (если они в школе не учатся, то улица не предостережет их от тупости и тугодумства), - идите домой, короче. Я сам. Я здесь посижу и обсохну.
- Пацаны, - спросил шкет, - отлить никто не хочет?
- Да ну, ты чо! - тут же встрепенулись все желающие. - Мы так сильно перетрухали! Конечно, все будем мочиться! Об чем базар!
- А чо, - неожиданно осенило шкета, - давайте все, дружненько, зафонтаним на этого чудика и пойдем, разойдемся? Он-то все равно, будет еще сидеть тут и сохнуть.
- А почему?! - тут же подскочил недовольный Федя.
- Ну, ты же сам нам сказал - "идите домой". А сам, чо, здесь сидеть будешь?
- Ну, да. Я же обсыхаю. Ну, типа.
- А с чего базар начался? Не помнишь? С того, что "плати пятихатку".
- Нет, ну давайте, тогда, по-хорошему с вами договоримся? Если вы базарите, что я и так мокрый, то я могу выкрутить всю свою одежду.
- Ну, и чо?
- Ну, и тогда вам нелогично будет на меня мочиться.
- Вот молодец, - пожал шкет плечами, - взял нас и перехитрил. Ты чо, самый умный?
Он отходил в стороны - выходил из скучковавшихся шпанцов.
- Да куда ты пошел? - остановил его кто-то из кодлы. - Он не сможет выкрутить всю одежду так, чтобы с нее вода не капала! Он же дистрофик!
- В натуре, пацан, ты слабак! - хохотнул самодовольный шкет. - Я, короче, отливаю за борт. И всё. И отваливаю отсюда.
- А не западло сцать в море?
- Да чо? Моча соленая - и море тоже соленое.
- А почему это я слабак, почему дистрофик?! Потому, что я один, а вас много? Поэтому я слабее вас?
- А почему вся наша братва так сильно перетрухала? Из-за какой-то ерунды! - пытался шкет ответить этому зануде. - Потому, что ты сам никогда бы не вылез на этот борт. Вот б... почему! Ты вообще дистрофик: ни плавать не умеешь, ни залазить на борт какого-нибудь катера. К тому же, ты - тупорылое создание. Все время тупишь и задаешь свои вечные, безмозглые вопросы. Почему, да почему? По качану!
3
Когда "беспризорники" покинули этот одинокий причал, зашли за угол старого-ржавого корабля и удалились, Федя мог спокойно приступить к выкручиванию своей мокрой одежды. По характеру он был неглупый и догадывался, что подросткам необязательно удаляться. Поскольку он очень сильно вывел их из себя, они могли стоять где-нибудь неподалеку и подглядывать. А потом, кто-нибудь незаметно подбежит сзади к Беляеву, заберет всю его одежду, а Федя останется, в чем мать родила. Поэтому он делал так: сначала выкрутил свою футболку, надел ее, потом снял брюки, начал выкручивать их от влаги, чтобы переодеть, когда он начнет выкручивать свои трусы. Тогда нет гарантии, что кому-то из этих малолетних недоумков удастся отнять у него всю одежду, если Беляев, как дурак, развесит ее вокруг да около, сохнуть на солнце.
- Ха, бабы, смотрите! - послышался из-за Фединой спины визгливый девчачий голос, в то время, как он снимал свое нижнее белье и второпях натягивал выкрученные брюки на голый зад. - Вы видели у него яйца?!
- Чо, дура? Я точно видела: у него нет яиц! Это вообще там девчонка!
- Да? Ну и чо?
- А чо ты сказала "у него"? Надо было говорить "у нее", а не "у него"! Чо, тупая?
- Да ты сама тупая! Лохушка...
- Да это ты лохушка!
- Кончайте кусаться, чувихи, - остепенила третья подруга двух скандалисток.
Федя уже натянул брюки и успел обернуться. Это были трое девок, четвероклассниц. Они считали себя шибко взрослыми, так как закончили "начальную" школу и перешли в "неполную среднюю".
- А чо такое?
- Да вы посмотрите, - объясняла им третья подруга. - Он же в нашей школе учится!
- А, ну да, - вспомнили двое других. - Он в постель все время писается. От него мочой воняет...
- Это ты писаешься в постели? Чо молчишь, как прынц? Отвечай, когда тя спрашивают.
- Это не от меня мочой воняет, - набрался Федя духу и произнес. - Это от Петушкова. Ну, вы про Петушкова говорите... Ну, вы меня перепутали с ним.
- Чо ты зубы заговариваешь! Мы не фига не перепутали. Просто, те пацаны нам про тебя рассказывали, что они на тебя посцали.
- Ну вот, - продолжила объяснять другая, - и мы подумали, что от тебя, по идее, должно вонять мочой.
- Нет, точно, - стыдливо произнес Федя, - они не сцали на меня.
- Да чо ты все "нет", да "нет"! - не выдержала третья из подруг. - Это ты тот Петушков?
- Нет. Честно, я же не...
- Опять "нет", - заржали уже и две первых. - Да он отнекивается. Все время "нет-нет", да "нет-нет".
- Слышь, дистрофик? А чем ты докажешь, чо ты не Петушков?
- Ну, не знаю. Просто не Петушков и всё.
- А он все время писается. Его часто заставляют трусы переодевать.
- Ну, и что это доказывает? - не понял Федя.
- Ну, мы все видели, - отвечали две первых, - что у него яйца. Ну, что он с понтом мужик.
- И что? Все равно я не понял.
- А мы видели, что у тебя нет яиц, - осмелилась взвизгнуть самая первая - нахалка.
- Да чо ты врешь? - набросилась на нее вторая. - Ты не видела, а ты только говорила, что видела!
- А чо ты опять наезжаешь, лохушка? Я наоборот за него! Если у него нет, то он реально докажет, что он не этот дыбил, который постоянно писается в постель все время!
- Нет, не хочу показывать, - опять промямлил Федя.
- Чо ты там провонял? - не расслышала его третья.
- Я говорю, не хочу показывать, - повторил Федя более громким голосом.
- Чо, опять что ли "нет"?
Федя промолчал.
- Алё, гараж! Я тебя спрашиваю. Ответь хоть раз "да".
- Просто, я не понял, про что вы у меня спрашиваете.
- Дебил, мы тебя спрашиваем, - вежливо пояснила первая девчонка, - пацан ты или баба. Понял, тормоз? Я с далека увидела, что у тебя между ног дырка. А ты мне мычишь, что ты не Петушков. А кто ты тогда? Петушкова?.. Ну, чо молчишь? Провоняй что-нибудь.
- Да подожди, он щас заплачет. Похныкает, постой-подожди, а потом спрашивай.
- Если вы хотите, чтобы я "да" ответил, то я могу так ответить, - начал Федя пытаться разговаривать, как нормальный человек, а не как недотепа, стесняющийся всяких безмозглых балаболок. - Например, ты спросила меня "понял, тормоз". Я отвечаю: да. Я понял то, что ты мне...
- Подожди, не лопочи. Я все равно не фига не догоняю твоей ботанской, очкастой болтовни. Дай, я посмотрю твои трусы. Они точно не воняют?!
- Нет, - покрепче сжал Федя в кулаках свои трусы, склонился и прижал их к груди.
- Блин, опять "нет-нет"! Вот ты ботан задолбал. Девчонки, хватай его за руки! Он мне надоел уже!
- А давай, лучше, штаны с него снимем! - неожиданно осенило вторую, более сообразительную подругу. - Точно, у него там щелочка как у девочек, или мне показалось?
Неожиданно до Феди дошло, что это ловушка: те придурки специально подослали этих бандиток, чтобы оставить его, в чем мать родила. Чтобы домой он добирался поздно ночью, шел голеньким (чтобы никто не увидел и все не показывали в него пальцем и громко смеялись). А лучше, чтобы он вообще домой не возвращался. Попроситься в банду "беспризорников" и они только так согласятся отдать ему всю одежду. Но и то - выменяют ее на самую грязную и самую рваную. Тогда эти трое девчонок точно будут знать, что от него мочой воняет.
Поняв свое бедственное положение, Федя тут же постарался вырваться, но не успел: самая первая с силой схватилась за его штаны и, чем больше он вырывался, тем сильнее штаны с него сползали.
- Смотрите-смотрите! - вопили те. - У него есть хозяйство, но оно очень маленькое! Вода, наверно, холодная, и его птенчик так сильно съежился.
- Не на-адо, - умолял их Федя.
- А чо ты пинаешься? Ты, козел!
- Он не пинается - он лягается.
- Держите его за руки, а я сниму их полностью!
- Что вы делаете? - заплакал Федя. Теперь он ревел по-настоящему, потому что та первая (самая гадкая) девка пыталась разорвать его штаны на две половинки.
- А не надо было лягаться! - зло отвечала та. - Коз-зел!
- Это тебе месть, урод, - объяснила Феде третья (самая умная) девка. - Тебе и всем вашим "беспризорникам". Вы двух наших девчонок изнасиловали толпой. Подо-о-онок!!! - с очень высоким пафосом прокричала та и швырнула в воду - порванные трусы Беляева и две "трубы" - брюки.
- Как, изнасиловали? - опешил Федя. - Эти гады, что...
Но девчонки его уже не слышали. Они заорали-завизжали и разбегались врассыпную. Они старались пробежать сквозь гурьбу наступающих подростков (беспризорников). Но визжали они не так дико, как это показалось Феде. На самом деле, они визжали весело. И пацаны тоже весело "рычали", стараясь атаковать этих девок. Это только Феде все время казалось, что мир вокруг него слишком серьезный. То, что девчонки визжат с ужасом, а шпана пытается хоть кого-то из них схватить. Убить или изнасиловать! Но у Феди сразу же отлегло от сердца: трём девчонкам удалось проскочить-прорваться сквозь эту ватагу. Да, и они все равно их не захватили, даже если бы очень сильно хотели. Дело в том, что на пристани сидел маленький-полуголый мальчик и горько-горько плакал. Никто не мог понять, что так сильно его огорчило. Даже сам Федя не мог этого понять. Ну, он был еще очень маленький, чтобы задумываться.
4
Трое девчонок обрадовались тому, что никто из "беспризорников" не погнался за ними следом. Вернее говоря, они обрадовались возможности поснимать на мобильную видеокамеру. Потом они будут хвастаться перед подружками, что "опустили" одного из членов бандитской подростковой группировки, обезоружили всю банду, и вот доказательство: они стоят в стороне и снимают на видео этих жалких сопляков.
- Беленов, - подошёл к Феде тот самый шкет, из-за которого началась вся эта бодяга, - ты чо расселся, как истукан? Белены объелся на фиг? Ты должен побежать и отомстить этим юбкам! Смотри, они стоят там, ржут и снимают на видео, как весело эти куклы с глазами порвали тебе твои брюки...
- Стоп, - перебил Федя весь его пафос. - Это не они. Это вы.
- МЫЫ?! - уже не на шутку раздухарился шкет. - Чо за предъява, ты, гоблин?
- Да, вы, - продолжил Федя свои "наезды". - Просто, ты невнимательно следил за всеми своими дружками. Правильно я говорю? И ты не заметил, как несколько пацанчиков отделились от общей толпы ваших "головорезов", прибежали сюда и проделали то, о чем мы с тобой беседуем. А девчонки... Ну, они просто не при делах. Они проходили мимо, увидели, как пацаны снимают штаны какому-то лоху и остановились, чтобы тупо поснимать. Ну, в смысле, им тоже захотелось что-нибудь СНЯТЬ, не только твоим отмороженным дружкам.
Шкет просто онемел от такой несправедливости. Он хотел что-то проговорить, но, вместо красноязычной пафосной речи, начал заикаться: "Б-б... Х-х... Бл-бл... Су-су..."
- Что же ты запинаешься? - оторвал Федя свой взгляд от тихой морской глади, покрытой масляными пятнами мазута (к вечеру мазут расплывается все дальше и дальше от берега, как раздувающийся резиновый пузырь) и посмотрел в глаза этому напуганному шкету. - Ты ведь хотел доказать, что это не так? Давай, доказывай! Видишь - я весь напрягся во внимании?
Поскольку шкет не мог хоть что-либо произнести вслух, то он, по крайней мере, пытался проделать это мысленно: "Что он хочет мне предъявить, этот лошок? Если я повторю, утвердительно, что его реально раздевали эти тупые лохушки, то что он мне провоняет в ответ? То, что мы с ними типа "скентовались"? То, что мы в это время спрятались где-то неподалеку и подглядывали ("пасли" этого марамоя), раз я точно в этом уверен: в том, что его пытались раздеть те три юбки, чтобы стоять щас в сторонке и снимать это беспонтовое "детское порно". Если он такое мне скажет, то это будет значить, что вся наша братва засцала перед этими тремя деточками, с бантиками и косичками! Короче, этот чел может реально подставить меня перед всеми моими братанами. Короче, лучше вообще с ним не базарить".
- Да никто тебе не собирается ничего доказывать, - подошёл к Феде кто-то из заступников этого шкета. - Что это ты разговорился, как та рыбка? Ну, которую ты не поймал.
Федя дожидался ответа от другого пацана, а не от этого выскочки. Беляева интересовало мнение шкета. Все-таки, шкет - более постоянный Федин собеседник, чем все остальные. А, если Беляев заговорит с кем-то другим, то придется весь разговор начинать заново.
- Эй, малец, - подошел он к Феде поближе, - что замолчал? Я с тобой разговариваю! Может, ты чего-то от нас хочешь? От всех нас.
- Я хочу, чтобы вам всем стало плохо, - не выдержал Федя этого канючащего допроса и хоть что-то промолвил ему в ответ.
- Чего-чего? Ты не мог бы погромче, а не в нос?
- Очень-очень плохо...
- Да чего он там мычит... - обернулся к своей "бригаде".
- Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ВЫ УТОНУЛИ. ВЫ - ВСЕ.
- Вы слышали, пацаны? - обратился он ко всем своим зомби. - Он хочет нам отомстить! Ну, то есть, чтобы мы все искупались, а то как-то несправедливо: девчонки снимают на видео этого горе-купальщика, а нас всех никто не снимает. Может, искупнемся, в натуре?
- Да ну, встрёмно, - посмотрел кто-то из его товарищей на мазутные пятна. - К вечеру опять масло расползлось.
- Да, ну и по фигу!
- А что, если этот недоносок завтра опять сюда придет? - стрельнул кто-то третий "бычком" в Федин затылок, - и опять выкинет какой-нибудь фортель!
И тут до шкета дошло, в чем дело. Дело в том, что этот лошок - обыкновенное сцыкло. А что делает сцыкло, когда ему подвернулся удобный случай и он ощутил полное превосходство над честными, конкретными пацанами? Он делает их себе подобными. Быстро, либо постепенно. В данном случае, он пытается очень быстро (очень шустро) провернуть всю свою нехитрую операцию. Например, сначала они все дико запаниковали, неизвестно перед чем. Так, словно они находятся в болотистой местности и этот полоумный провалился в трясину. Теперь получается еще хуже: они все засцали перед двумя или тремя "девочками в юбочках". И что же в третий раз является причиной их "дрожи в коленках"? То, что они испугались чего-то, совсем уже глупого, мазутных пятен?! Поэтому шкет принялся раздеваться самым первым.
- Чо ты раздеваешься? - сразу же загудели некоторые пацаны. - Чо здесь, нудистский пляж?
- Ну, давай в одежде, - хохотнул шкет. - Как этот крейзи, - покосился он в Федину сторону. Покосился с таким презрением, словно там лежала дохлая соседская кошка (та, которую он однажды украл у ведьмы-соседки и забил камнями со своими приятелями).
- Эй, метелки! - разделся шкет до плавок и прокричал троим девкам с мобильниками, - вы меня снимаете? На мне держите камеру! Я очень фотогеничный... В смысле, телегеничный. - Он осекся, потому что случайно перевел взгляд в Федину сторону и почувствовал: "опять косяк. Я говорю, как будто бы от лица голых булочек этого дауна. Вот, что для них по-настоящему телегенично! Для этих, не имеющих извилин, пустышек... Н-да".
И он прыгнул. Прыгнул первым, как это делает всякий водогрей.
- Пацаны, - объявил он, вынырнув, - вода совсем не мазутная! Мазуты - это обман зрения. Прыгай все за мной!
Не говоря ничего, пацаны тут же принялись раздеваться... И закончилось все тем, что Федя опять остался сидеть на причале один. Одинешенек. Так же, как и в самый первый раз. До тех пор, пока эти чудилы не подвалили к нему всей толпой.
5
- Э! - провопил шкет каким-то странным-недовольным голосом, - какой лох схватил меня за ногу?! - тут же посмотрел он на жалкого Федю, сидящего на корточках и не переставшего хныкать. - Это ты меня схватил, недоносок? Чо ты опять молчишь! Я сейчас вылезу и вообще тебя урою!..
Обычно, когда чья-то нога попадает под винт какой-нибудь яхты, то боли, как правило не ощущаешь. Боль может вообще никогда не прийти, потому что жертва "пиратского катера" потеряет сознание от мгновенной потери крови. Тем более, "полуледяная" весенне-осенняя морская вода воздействует на ногу, как хороший, профессиональный наркоз. Именно так чувствовал себя этот шкет: за секунду перед тем, как погрузиться в кому, он увидел, как всплыла чья-то нога. Откусанная по колено культяпка. Нога проплыла лениво и неподвижно, полыхнула черно-синей жижей, сквозь мазут очень смутно напоминающей кровь, и после этого нога-поплавок покрылась бледной пленкой темно-красного цвета. Шкет увидел, что это кровь и потерял сознание быстрее, чем от энергии, обильно потерянной его правой ногой.
Если до этого девчонки стояли вдали и любовались той дурашливой картиной, которую устроил для них Беляев Федя, то теперь, когда на причале не осталось никого, кроме жалкого мальчонки, сидящего на корточках без порток, они могли подойти к нему намного ближе, чем пытались это проделать в предыдущий раз. Только теперь их интересовал не сам Федя, а показавшиеся где-то вдали два или три черных треугольника, торчащих из водной неподвижной глади.
- Это чо, акулы, что ли? - не поняла одна из них (та, что потупее).
- Ну, дак, глобальное потепление, - проговорила третья. - Ну, иногда их даже к нам, во Владивосток заносит. Бывает же такое?
- Мужики! - завопило сразу несколько молодчиков, в один голос. - Акулы! Спасайтесь, на фиг!
- А как?!
- Да каком кверху!
А черные треугольники, меж тем, неторопливо приближались и приближались. Увеличивались и увеличивались в своих размерах... Так, что девчонкам уже можно было снимать их в натуральную величину. Все трое потеряли дар речи от такого неслыханного зрелища. О том, чтобы прервать свою никчемную видеосъемку и позвонить в какое-нибудь МЧС, даже и речи быть не могло!
Длинные черные тени всё приближались и приближались. Федя уже знал, что это такое. Не даром ведь он подскочил и приготовился оттолкнуть от причала всякого, кто попытается на него залезть? Понятно было, что он сошел с ума. Иначе постеснялся бы этих девочек, которые снимают его на мобильную видеокамеру.