- На тебя уже противно смотреть, - поносил Майк своего младшего брата, - грязный весь и в рванье всё время, как бездомный какой-то! Ладно, денег на новые вещи нет, но ты хоть помойся!, от тебя ж воняет как от помойки!
- Помоюсь, - обещал в ответ ему Сэм, - но только не сейчас - сейчас мне некогда, да и не время сейчас. На тренировки опаздываю. А помыться я обязательно помоюсь.
Сэму было 12 лет (на два года меньше чем Майку), и ни на какие тренировки он никогда не опаздывал, даже если б очень захотел. А что касалось обещания обязательно помыться, то Сэм не считал его обещанием, потому как мыться даже и не намеревался. И, надо полагать, это было у него в генах: он ненавидел воду, тем более мыло: он сходил с ума, когда от него начинало вонять мылом; к запаху же собственного пота Сэм относился как токсикоман. И всё это он объяснял тем, что усиленно занимается спортом и часто мыться он не в состоянии.
Однажды у Сэма был день рождения и вся семья подарила ему новые джинсы, новые кроссовки и новую рубаху; но кроссовки, хоть и не были малы, тут же натёрли ему мозоли; в джинсах по некоторым причинам (Сэм не мог матери объяснить - по каким) ходить было тоже неудобно, а от рубахи "воняло магазином". Вот почему Сэм предпочитал ходить в той одежде, в которой привык ходить давно - в ней ничего не натирало. Впрочем, и новые носки он не одел бы... Может быть ему так только казалось, но во всём новом Сэм чувствовал себя неудачником. Например, в новых брюках он - сам не замечая того - мог войти в класс с расстёгнутой ширинкой, или у всех на глазах здорово поскользнуться на какой-нибудь банановой кожуре да ещё и порвать сзади брюки, чтоб обязательно пуговицы на них поотлетали как блохи с дохлой собаки; или, входя в школу, глубоко задуматься и не попасть в дверной проём, набив себе шишку о дверной косяк (да долго характеризовать богатую фантазию жизни!). Когда Сэм был одет в свои старые вещи, то ни в какие дурные ситуации он не попадал; одежда эта была на нём как талисман, и даже иногда заряжала его какой-то волшебной энергией...
Но однажды вот какой случай вышел:
Сунул как-то на всякий случай руку он в карман, потрогать "на счастье" свой талисман (талисманом у него была самая старинная монета, какую только видел свет; точнее говоря, самая первая монета из всех, что он увидел в своей жизни, она у него каким-то странным образом сохранилась с малых лет и приносила иногда ему большую удачу). Но... трудно описать, на что стало похоже выражение его лица, когда монеты в кармане у него почему-то не обнаружилось. Первая мысль, пришедшая ему в голову, что он не те брюки одел... Только спустя несколько минут, он начал вспоминать про этот огромный, старый и безобразный дом, который так сильно привлёк его внимание своей отвратительностью. Он тогда ещё подумал о зловонии: как ужасно должно вонять в этом доме; он подумал, что ни под каким дулом пистолета ни за что не соизволил бы даже подумать о том чтоб войти в этот дом. Наверняка, в доме живёт сам ДЬЯВОЛ. Но, спустя эти пройденные несколько минут, он начал кое-что вспоминать...
Там была какая-то необыкновенная... какая-то мистическая земля. Что-то она к себе притягивала - что-то хорошее, превращая его в плохое и дурно пахнущее. И когда он (сейчас) вспоминал про этот дом, то просто поражался, как его угораздило занести к этому мерзкому особняку... какие черти понесли его ноги?... ведь именно там он смутно - очень смутно - почувствовал, как из его кармана что-то выпало... Ему в то время плевать было на всё, он как зомби - ничего не ощущал... Но как он вырвался из недр окружающей местности этого особнячка, остаётся большим вопросом...
"Ну что, - размышлял он, - идти туда или не идти?, в этот чёртов домик... будь он извечно проклят. - Идти надо было, но как-то жутковато становилось на душе при этих мыслях Сэму. И в то же время темнело уже... И в то же самое время...
- Чё забыл, болван? - перебил голос Майка напрочь все его мысли.
- Сам ты болван! - решил он показать брату, что ничуть не растерялся от неожиданности.
- Ты наверно полчаса простоял так, будто забыл, как...
- Тебя щас не спрашивали! - заметил ему Сэм несколько резче положенного.
Вечер прошёл как обычно, если не обращать внимание на то, о чём думалось Сэму... Вообще, если бы его воля занимала в семье главное место, то он бы немедленно оделся и... побежал бегом к тому "чёртовому домику"; и плевать что темно и заблудиться запросто можно, он бы всё равно побежал. И обязательно добежал бы. Он сам не знал, чего ему хочется: то ли талисмана своего не хватало - как без самого главного без него; то ли это срабатывало всего лишь зловещее притяжение того чудовищного дома. Но, слава Богу, день закончился и Сэм с очень большим трудом уснул...
А приснился ему довольно странный сон:
Он идёт по улице своего родного города (в котором живёт и по сей день). Но он даже и предположить бы не мог, что чем дальше будет заходить, тем сильнее удивляться: двенадцать лет прожить в городе, чтоб знать его весь как облупленный, и впервые в жизни обнаружить в нём совершенно незнакомые местности и кварталы. Но удивляло его совсем другое: он никогда и нигде ещё не видел таких отвратительных улиц, по которым он прохаживался. И он чувствовал, что шёл вглубь - в самую глубь этой безобразной местности. Наверняка он не хотел туда идти, но ничего не мог с собой поделать, - как будто попал в лабиринт. Но, что более удивительно, это отсутствие зловония. Из подобных мест смрад должен распространяться на несколько квадратных километров и превосходить собой зловония самого запущенного морга и крематория вместе взятых. А здесь было так, словно кто-то следил за порядком... Но Сэм всё шагал-шагал и даже подумать бы не посмел, что находится всего лишь во сне, всё выглядело более чем правдоподобно; во сне так очень часто бывает. Но вот он неподалёку увидел что-то... знакомое... Да, это был тот самый отвратительный в мире дом, какие только мог видеть Сэм. Соблазн заманивал его в недра дома. Или это опять то сверхъестественное притяжение срабатывало?... Но он обошёл этот особняк и поднялся по серым, каменным ступеням парадного входа...
Чёрт подери! Да это же был его родной дом! За порогом лежал тот самый половичёк с WELCOME, та же самая лампа под потолком - уж её-то он не с чьей бы не спутал; и даже та самая надпись на стене (ГЛАЗА - надпись довольно незаметная для того, чтоб от неё можно было бы избавить стену), что он выполнил, едва только научившись писать. Всё было то же самое. Но только почему дома никого не было?
Оказывается, "не всё, что воняет снаружи, имеет дурной запах и внутри".
Хотя, он не обращал внимания на некоторые отдельные вещи: как в могиле под землёй было не только дома... также точно было и на улице - всё словно сожрали некие гигантские зубы (зубы явно взялись из какого-нибудь кошмарного сна самого ненормального человека); сожрали все звуки, все до единого запахи. Ведь наверняка эту местность окружали самые приятные запахи и ещё более очаровательные звуки... Но зубы не тронули только самое отвратительное.
Сэм прошёлся по всем до единой комнатам - везде была абсолютная тишина и... даже не попалось ни единой мухи... Но... Он кое-что забыл...
Он уже выходил из дома, как память к нему вернулась... и он вспомнил о том, про что забыл. Он забыл завернуть за угол лестницы... ведь там начиналась ещё одна дверь...
(та самая дверь, которую он до сих пор боялся открывать. Когда ему было пять лет, у них в доме жила бабушка; она была очень старенькой - вот-вот смерть постучится в её дверь... И маленький Сэм тогда почему-то всё время обращал внимание на то, как часто бабушка заходила за эту таинственную дверь. В то время его богатое детское воображение рисовало самые чудовищные картины... И рисовало оно до тех пор, пока... Сэма не пробудил стон умирающего младенца (именно так он подумал; ему это надолго запомнилось). Он со всех ног куда-то помчался как сумасшедший и чуть не сбил собой таинственную дверь... Пятилетний Сэм очень страшно перепугался и пустился наутёк... ведь за этой дверью он услышал стук топора, который приглушил этот стон умирающего младенца... Потом Сэм с разными подходами пытался рассказать что-нибудь матери или отцу, но его никто не хотел слушать. Бабушка через два дня после "стона младенца" умерла. А Сэм и по сей день боится притронуться к ручке таинственной двери)
...ведущая в чулан... И, хоть он и боялся к ней подходить, но теперь-то он просто-таки обязан был заглянуть в чулан... А что, если все находятся именно там?...
Колени его дрожали, во рту чувствовался медный привкус страха, но он должен был открыть эту проклятую дверь, хоть и идти ему было трудно... И он зашёл за лестницу... и увидел ДВЕРЬ...
Что за чёрт!... Она светилась... Небольшие расщелины издавали изнутри какой-то неприятно-зелёный свет. Но рука сама ткнула дверь и Сэм прошёл в этот сияющий нереальным светом чулан...
Вообще-то в чулане было также пустынно как и во всём доме, но не это привлекло внимание Сэма... Неприятный зеленоватый свет оказывается издавала надпись на стене - надпись от руки: ТЫ НИКОГО БОЛЬШЕ НЕ УВИДИШЬ, ПОКА НЕ ВЕРНЁШСЯ В "ГНИЮЩИЙ ДОМ"! И, может Сэму и показалось, но... он узнал почерк своей бабушки (хотя откуда он мог когда-нибудь его видеть?...). Так он закричал - как это и полагается во всех кошмарных снах - и проснулся.
- Ну ты напугал нас, сын! - услышал Сэм за спиной голос отца. - Мы уж думали, к тебе в окно кто-то залез...
- А кто может залезть ко мне в окно? - удивился Сэм, и спросил... хотя оно само вырвалось из его уст. - Бабушка?
- Какая бабушка? - подала голос уже мать; слегка испуганно подала.
- Да нет, - попытался Сэм как бы сменить тему. - Просто мне сон про... про чулан приснился.
Он не хотел это говорить, поскольку за спинами родителей стоял его старший братец, Майк.
- Да забудь ты про этот чулан! - сказала ему мать. - И про бабушку забудь...
- Почему про бабушку забыть? - удивился Сэм; ведь ему не рассказывали правду о бабушке. Как-то правда эта вылетела напрочь из голов всей семьи несколько лет назад, и вот так неожиданно о ней (о правде) вдруг вспомнили.
- Почему-почему! - отвечал ему уже отец. - Потому что она умерла уже давно, а о мёртвых нельзя плохо думать. Вот почему. И давай уже не будем об этом. Договорились?
- Ну договорились, - пожал плечами Сэм.
- Слушай, - подошёл к нему как-то среди дня старший брат, - а чего ты про бабку-то сёдня вспомнил?
- А что? - отозвался Сэм.
- Да ничего. Тебе ведь не рассказывали про неё правду...
- Какую ещё правду?
- Она была сумасшедшей, - говорил Майк не шутя. - У неё было раздвоение личности: в то время, как она лежала и спала, она же вылетала через окно на улицу и воровала детей... Ну это, конечно, предположительно, но никто не может объяснить, как она могла одновременно храпеть в своей спальне и в то же время расчленять младенцев у себя в чулане... Ведь родители наши слышали то же самое, что и ты, но не придали вовремя этому причудливому явлению должного значения, а только через несколько дней после того как она умерла, они со стороны чулана услышали жуткий запах... И откопали х...ву тучу детских трупов!... Вот такая эта правда. Только об этом никому ни слова. Замётано?
- Ещё бы! ты так красиво рассказываешь. Тебе бы Стивеном Кингом № 2 работать!
- Ну и не верь, если не хочешь, - не обиделся на него Майк. - Но правду ты узнал.
- Правда эта похожа на то, что из жопы у меня лезет! - хохотнул Сэм.
- Да ты сам на это похож! Умылся бы, хотя бы!
- Ты идиот! - признался Сэм брату как можно откровеннее.
Для каждого школьника время каникул не может быть одинаковым. Как ни странно, Сэм не являлся исключением. И в этот день - как и во все остальные - он отправился гулять. В этом занятии единомышленников у него было навалом, так что домой он возвращался только к вечеру... Странно, что в этот день гниющий дом не наткнулся на него по пути...
Само собой, Сэм не готов был к этому, но Майк остановил его недалеко от дома... Он глядел на младшего брата как-то причудливо... Казалось, что взгляд его о чём-то говорил... О чём-то таком, от чего запросто мурашки по всему телу пробегутся...
- В чём дело? - не понял Сэм.
- В тебе, - ответил Майк каким-то хладнокровным, жутким голосом.
- Майк, ты в порядке? - спросил его брат немного неуверенно.
- Не обо мне сейчас речь, - ответил Майк.
- Короче, - не выдержал Сэм, - чего ты хотел?
- Догадайся, - не менял тона брат.
- Щас я, всё брошу и догадаюсь! Если проблем - ноль, то можешь быть свободен.
- Проблемы всегда найдутся, братишка, - отреагировал Майк, - а вот насчёт свободы... Я не думаю, что она меня ждёт. Она и тебя не ждёт, Сэм.
- Это почему ещё?
- Просто меня попросили тебе кое-что передать.
- Ну передавай, раз попросили.
- Ты должен сходить туда, куда ты почему-то струсил вернуться. Это всё, что мне передали.
- Кто тебе это передал? - Сэм уже изменил тон. Теперь это был тон настороженного человека.
- Да хрен его знает, - ответил брат как-то странно, словно что-то скрывал.
- А чего ты тогда подошёл ко мне, как будто у тебя глюки начались?
- Да я просто пошутить хотел. - Своим тоном Майк опять что-то скрывал. - Но не получилось.
Сэм и Майк шли в две противоположные стороны. И Сэм уже собрался продолжить путь, но Майк схватил его за руку...
- Сэм, ты должен туда сходить, - произнёс он ему вполне серьёзно, даже как-то... сдавленно... - Мне не понравился этот человек...
- Какой человек? - тут же перебил его Сэм. - Как он выглядел?
- Я не знаю! Я его не видел.
- Как, не видел?!
- Я не могу тебе это сказать... Вообще, я не собираюсь тебе ничего говорить. Просто сходи туда и всё! - Майк выглядел очень затравленно. - Не связывайся с этим человеком; если ты не сходишь туда, он тебе очень много проблем наделает.
- Это он тебе передал?
- Да, он. Он... он нереальный.
Вечер брёл не торопясь - секунда за секундой (и т. д. и т. п.). Постепенно солнце распрощалось с городом, исчезнув за серым мглистым горизонтом. И темнеть начало ещё постепеннее. Казалось, всё шло также не торопясь, как и Сэм, направляющийся кое-куда... Он, то ли тщательно планировал все свои дальнейшие действия, основательно обдумывая всё до мельчайших подробностей, то ли до того не хотел идти туда куда шёл, что шаги его всё сильнее и сильнее замедляли свой ход, делая это чисто автоматически. Но, так или иначе, если его этой ночью не будет дома, родители даже не побеспокоятся, потому что Майку есть что сказать им по этому поводу.
Чем темнее становилось небо, тем грязнее и отвратительнее было на улицах, по которым топал Сэмюэл; благо, что он не замечал этого.
Где-то справа от шагающего мальчика издохла какая-то грязная и вонючая кошка, попытавшаяся что-то съесть. Где-то неподалёку рассекли мёртвый застоявшийся воздух несколько летучих мышей. На серой, пыльной стене какой-то забытой всеми трущобы только что засохло огромное размазанное пятно человеческой крови. Всё это Сэм не видел; взгляд его устремлён был в какую-то неопределённую сторону (порой казалось, что стороны этой в реальном мире не существует вообще), и он шагал... медленно-медленно... А вокруг - тишина; абсолютная и какая-то живая: она витала везде и всюду, и, по-видимому, именно она поддерживала полнейший порядок.
- А вот и дом! - как-то неопределённо произнёс Сэм, едва только взгляд его вернулся из ниоткуда и тут же наткнулся на нечто отвратительное, в виде некоего старого-престарого двухэтажного строения...
...Под самыми его ногами - почему-то именно там - лежала его утерянная монета-талисман. И он обрадовался как ненормальный, тут же отколупав её из засохшей грязи и сунув в карман. От радости он даже не обратил внимания на тот небезынтересный факт, что монета из засохшей грязи смотрела на него решкой (ещё с далёкого детства Сэм любил иногда находить на земле монеты... но никогда не поднимал их, если не видел на лицевой стороне монеты гербовое изображение - в этом смысле он был излишне суеверен). С талисманом в кармане он хоть на луну готов был пешком идти, так что в течение какой-то там доли секунды утерянное вместе с талисманом настроение к нему вернулось и он смело двинулся к входу в этот дом.
Внутри здание это выглядело далеко не так как снаружи; конечно, когда Сэм вошёл в дом, он не попал к себе домой, как это было с ним во сне; внутри дом выглядел ещё отвратительнее чем снаружи. Сэму на этот счёт почему-то вспомнился один афоризм, отпущенный когда-то его отцом: "не всё, что разлагается снаружи, имеет подобный вид внутри". Нет, грязи в нём не было, вещи не были разбросаны в беспорядке, как у какого-нибудь кошмарного НЕРЯХИ, всё было в порядке и выглядело даже несколько симпатично, но... от вещей несло глухой старостью; по ним как будто было видно, что они более чем необыкновенно стары. Взять хотя бы пол: он так выглядел, что, казалось, уже давным-давно должен был исчезнуть - не то что превратиться в трухлявые щепки, - а он находился в таком превосходном состоянии, что, по нему на слонах запросто можно было бы ездить. А если взять в пример стены и потолок...
- Как тебе нравится фраза? - раздался откуда-то мужской голос, - "всё, хорошо забытое старое, это - не придуманное новое"? - Надо полагать, вопрос адресовался Сэму.
Прямо перед ним находилась лестница, ступени которой вели наверх и упирались в дверной проём (двери в этом проёме не было). Оттуда-то - глубоко из этого проёма и раздавался голос. Спустя несколько секунд, следом за голосом вышел какой-то мужчина... Вышел не спеша. Выглядел мужчина этот как обычно (ничего особенного); на вид лет 30, если не меньше. И необыкновенного в нём не было абсолютно ничего... если, конечно, не обращать внимания на то, во что облачён был этот мужчина... На нём было просто-таки сверхъестественное старьё; но, как и все вещи в этом доме, состояние это старьё имело ещё более сверхъестественное, хоть и выглядело так, что дотронься до него, оно и рассыплется. Но сам мужчина старым вовсе не выглядел. Отнюдь, он был свеж и переполнен какой-то неестественной энергией. Он стоял и смотрел на Сэма так, словно дожидался ответа.
- Галиматья какая-то, - ответил ему на вопрос Сэм.
- Почему же? - откровенно полюбопытствовал тот.
Сэм хотел ему совсем другое ответить... но... подумал, что лучше не торопиться ("не всё сразу!") и... и поболтать немного с этим (...) типом, хуже ведь не будет. Хотя, ждать и догонять - как Сэму было небезызвестно - хуже не бывает. Но, всё-таки, он не собирался торопиться.
- Да потому что старое нельзя сделать новым,- ответил Сэм.
- Да, ты, пожалуй, прав, звучит несколько абсурдно, но... это не так. Сам посуди, если "новое, это хорошо забытое старое", то что же тогда есть старое?
- Старое?... - задумался Сэм, основательно решившись не срывать беседы. - ...Я думаю, что, скорее всего, старое, это всё, что... нас сейчас окружает. Ну как?
- Потрясающе! - отреагировал тот, - вот это ты здорово подметил! Только задумайся сначала вот над чем: почему ты новую одежду не любишь носить?
- Я сейчас малость не понял, - говорил Сэм, - это мы к чему сейчас беседу ведём?
- Да ни к чему особенному, - пожал тот плечами. - Просто общаемся. А что?
- Да нет, ничего, - отвечал он на "а что?". - Просто брата моего кто-то затравил. Вот я и пришёл сюда.
- Чтобы разобраться? - полунезаметно усмехнулся тот. - Ладно, оставим эту тему. С братом твоим всё в порядке, никто его не трогал. Просто я подумал вот о чём: не бывает нигде первого. Понимаешь? Кто-то обязательно становится выше тебя, если скажем ты в какой-то области достиг непревзойдённой вершины. Так что, как ни старайся, а всегда будешь только внизу. Вот говорят, подниматься вверх трудно, легче скатываться, опускаться вниз. Я тебе скажу, что это обыкновенное движение: человек одновременно карабкается вверх, в то время как он - сам не замечая того - сползает вниз с ещё большей скоростью, чем он якобы вверх карабкается. Он стоит на месте? Никогда. Он движется, ибо движение жизнь. Таким образом он и живёт. Хотя, низ, как нам всем небезызвестно, не имеет дна, как и верх - потолка. Вот так и я - не уверен, что являюсь самым великим поклонником старых вещей: думаю, что кто-то обязательно есть выше. А ты как считаешь?
- Не знаю, - как-то рассеянно пожал плечами Сэм, - может и есть. Но не я, точно!
- Согласен с тобой. Я просто посмотрел на тебя: такой маленький, а уже имеешь такие... я бы сказал, грандиозные цели. У тебя может быть большое будущее, если старые вещи тебе по-настоящему удачу приносят.
- Это комплимент? - улыбнулся Сэм.
- Немножко не совсем. Ты скоро сам поймёшь, что это может значить.
- Даже так? - Сэм почувствовал странные нотки в его голосе...
- Ты знаешь, кто самый большой убийца? - неожиданно задал он мальчику вопрос.
- Ну и кто же?
- Время, - ответил он. - Оно убивает почти всё. Оно просто пожирает...
- Что значит "почти"? - перебил Сэм.
- А я тебе и это объясню. Но попозже. Позволь договорить: Итак, мы остановились на том, чем время больше всего любит питаться. То есть, что оно пожирает быстрее всего. Как считаешь?
- Само себя, да? - произнёс Сэм первое, что пришло на ум.
- Само себя оно будет есть, когда ему питаться будет нечем! А пока пищи у него навалом. Чуешь, к чему это? Просто надо перестать всем убивать время, тогда, может быть, случится такое, что оно... просто кончится и исчезнет. И наступит тогда ВЕЛИКАЯ ЭРА! Я согласен, очень абсурдно звучит, но ведь достаточно уверенно никто ничего по этому поводу сказать не может. Чисто для себя я понял только единственное: перестань убивать время - займись тем, ради чего ты появился на этот свет - и ты перестанешь стареть. А как узнать, ради чего ты появился на этот свет? Вот она проблема, которая мучает стареющее и умирающее от этого человечество. Действительно, никто не знает свою основную цель. Но бессмертие находят в других источниках. Почему-то приходят к чёрной магии, колдовству. Никто ничего не знает - не знает, что далеко ходить совсем не надо; здесь всё - рядом.
- Где, рядом? - спросил Сэм.
- Я не хочу говорить тебе, где именно, потому что ты не поймёшь ничего, а если и поймёшь, то не поверишь.
- Чистая отговорка, - охарактеризовал Сэм его ответ.
- Верно, - подтвердил тот. Он действительно не собирался открываться ему. - Это отговорка.
- А ты скажи ещё, что ты видел, как жизнь на Земле зарождалась и что ты бесконечнее вселенной, - предложил ему Сэм с явным сарказмом в голосе.
- Я тебе, парень, ничего говорить не буду, - произнёс тогда поклонник старых вещей без единой нотки досады в голосе (досады за то, что его не поняли; что на всю его философию положили всего 3 буквы). - Я тебе просто совет небольшой дам: когда ты придёшь домой, то помойся несколько раз подряд и обязательно оденься в чистое. И будь таким, пока Земля не сойдёт с орбиты.
- Чей совет, того и проба, - ответил ему Сэм на этот совет. Выслушав некоторые вещи из философии этого "бесконечно старого человека", он почему-то серьёзно перехотел пользоваться чистыми вещами, вообще (тем более - новыми!), равно как и мыться. Ему позарез была нужна эта волшебная сила старых вещей.
А из "самого старого на свете дома" он вскоре ушёл. Но не сразу...
- У тебя будет очень много проблем со всем твоим старьём, - пообещал ему поклонник, когда Сэм выходил уже из дома. - Очень страшных проблем. Я бы даже сказал - кошмарных. Лучше выкинь из головы все старые вещи! Выкинь прямо сейчас. Я тебя...
- Выкинь лучше голову свою! - перебил его Сэм, - если ты так обеспокоен. И у меня не будет проблем.
Спускаясь по лестнице на улицу, он чуть не свернул себе шею; по-видимому, лестница была довольно враждебно к нему настроена.
На улице было очень пасмурно; откуда-то налетели облака, постепенно превращаясь в чёрные смерчевые тучи. Поздний вечер стал похож на тёмную слепую ночь. Сверкнуло несколько молний в разных местах и по небу прокатился гром. Где-то вдалеке Сэм разглядел какую-то сопку, на самой макушке которой стояла огромная башня (метров 15-20 в высоту). Молния, словно самое мимолётное мгновение яркого солнечного дня, вспыхнула совсем рядом, осветив Сэму впереди всю дорогу; она-то и разнесла в пух и прах эту огромную каменную башню.
"Вот хрен! - подумал Сэм, глядя на эту бывшую средневековую историческую ценность, которую молниеотвод почему-то не спас, - и надоумил меня чёрт связаться с этим идиотом! Не нравится мне его поведение. Что-то он от меня хочет. Я не думаю, что он таким образом пытается избавиться от всех до единого поклонников старых вещей, вызывая к себе каждого по отдельности и заставляя их потом мыться и носить новые вещи. Тут что-то широкомасштабное... И как я только умудрился свернуть с дороги и наткнуться на этот чёртов старый дом и потерять там свою монету! - вспоминал он предыдущий свой день. Хотя, не он натолкнулся на дом, а, наверное, дом увидел его и заманил к себе...
Разумеется, ему не хотелось бы как-нибудь среди ночи случайно оказаться в такой вот башне (даже самым сильным смерчам не всегда по зубам была эта башня, а тут её какая-то маленькая молния разнесла как гигантскую подушку), но ПОКЛОННИКОМ СТАРЫХ ВЕЩЕЙ переставать быть не хотелось ему ещё больше... Он чувствовал за собой великое будущее: оно словно гналось за ним; но, похоже, дорогу этому будущему заслоняла довольно прочная стена (и она была очень СТАРОЙ), и что-то с этой чёртовой стеной надо было делать... Но что? - она непробиваема.
Потом полил дождь. Он обливал Сэма всё сильнее и сильнее. Где-то неподалёку взревел торнадо, если Сэму опять не послышалось.
Первым вопрос задал отец: - Ну, и сколько время? - обращался он к Сэму.
- А что, разве Майк вам не сказал ничего? - изумился Сэм.
- А что он должен был сказать?- почти в голос удивились отец с матерью, ещё больше своего сына.- Ты до часу ночи где-то пропадаешь, а он должен за тебя отчитываться?
За спинами родителей появился Майкл.
- Но ведь это он попросил меня туда сходить! - распинался Сэм. - Ну скажи им, Майк!
- Чё ты орёшь? - произнёс тот брату своим сонным голосом. - Кто тебя о чём просил?
- Ты. Ты ж сказал мне сегодня утром, что тебе передали, чтоб я сходил туда, куда...
- Чё ты городишь, Сэм? - уставился на него брат как на инопланетянина.
- Куда сходить? - не поняла мать. - Куда ты ходил?
- Да недалеко, - начал "отмазываться" Сэм, поскольку понял, что "лезет уже не в те ворота" (что мол необязательно родителям знать о том, куда он ходил, чтоб не было много лишних и бестолковых вопросов), - к пацану одному.
- И что же ты до сих пор делал там, у этого пацана? - спросил отец.
- Да мы... в общем, одну женщину сильно выручили - помогли добраться ей до дому. Она была пьяная и чуть на скоростную трассу не выползла...
В общем, ему удалось усмирить обстановку. А перед тем как улечься в постель и продолжить сон, Майк кое-что произнёс своему младшему брату...
- Ты, дурак, какого хера ты поперся хрен знает куда?! Неужели ты такой тупой кретин?, я ж пошутил тогда. А ты и поверил! Так тебе и надо, балбес!
Услышав всё это от своего старшего брата, Сэм на некоторое время почувствовал себя в нереальности: он не мог поверить, что такое может происходить... Но, по сути, уже не имело значения - пошутил или не пошутил его брат, - не об этом следовало думать в данный момент.
"Да я же пошутил, придурок! А ты и поверил..."; "...время пожирает всё на свете. Оно бесконечно. И бесконечно голодно..." - мелькали в его голове голоса, - "...человек одновременно карабкается вверх, в то же время как он - сам не замечая того - сползает вниз"; "Ну, и сколько время?" ...Постепенно он засыпал. Ему снился брат-предатель, как он зловеще хихикает, наблюдая за спящим Сэмом; отец снился, как он берёт в руки скакалку, грозно глядя на своего младшего сына, пока он спит; как скакалка больше смахивает на колючую проволоку и часто шипит и вспыхивает искрами электрического тока... Ему снилась гоняющаяся за ним молния (она как будто загоняла его в районы прогулок смерча); как он с трудом убегает от неё и прячется в какой-то старый дом. Ему снился ПОКЛОННИК СТАРЫХ ВЕЩЕЙ, только во сне он выглядел коварнее, это был сущий дьявол, глаза его горели каким-то ярко-зелёным пламенем (прямо как глаза Косаря), и он постоянно обещал Сэму много проблем.- Тебя ждёт очень большое будущее, мальчик мой! - гремел голос словно глубоко из-под земли. - Очень большое! Прямо-таки, страшно большое. Кошмарно большое. КОШМАРНО!!
Не было бы ничего удивительного, если б он и в этот раз проснулся от собственного крика. Но он проснулся, словно вынырнул из воды; как после изнурительного одиннадцатого раунда с каким-нибудь Кассиусом Клеем. Он был в таком липком и противном поту, что ещё немного и он встал бы под душ, но... Он вовремя опомнился.
Солнце ещё не поднялось, но улица была в таком цвету, что не было оснований надеяться на пасмурный день; этот день будет жарким, и надо быть до конца сумасшедшим, чтоб не провести его на каком-нибудь пляжу.
Несколько считанных секунд понадобилось Сэму, чтоб приготовить всё необходимое. И в самый последний момент, когда Сэму оставалось большее две-три секунды, чтоб двинуться в путь (и его уже никто не успеет задержать), в его комнату вошла мать... Выглядела она... не очень... точно в этот день не жара летнего солнечного дня будет, а задует метель, поднимется ураган и - может быть - даже землетрясение начнётся...
- Куда ты собрался? - спросила она его вполне спокойно (пока спокойно).
- На тренировки, - как всегда ответил он.
- Никаких тренировок. Мы сегодня пойдём на кладбище. Все пойдём.
- Куда?... - он чуть не позеленел от изумления. - Чё мы там потеряли?!
- Бабушку помянуть надо, - ответила она в таком тоне, словно её задели за живое.
- Бабушку?! - у него чуть глаза не повыпадывали. - Она же семь лет назад...
- Это не твоё дело! - заметил ему на это отец. - Надо, значит надо, и не задавай лишних вопросов.
Сэм чувствовал себя так, словно всё ещё не проснулся. Какую, к чёртовой матери, бабушку?!
Но подневольно ему пришлось составить компанию своим родителям со старшим братом (что-то странно сегодня выглядел этот старший брат; длительное время с его лица никак не могла спасть какая-то... замысловатая ухмылка... Что бы она могла значить?...) по пути на городское кладбище...
- Дурак ты, братишка, - усмехнулся неожиданно подошедший к нему Майк, в то время как родители были в недосягаемости их разговора. - Сам заварил кашу, сам будешь и кушать её. Обжираться ей...
- Ты чё городишь?! - постарался Сэм задать вопрос как можно жёстче.
- Ты что, забыл как ты про бабку нашу вспомнил? И напомнил родителям. Не надо было лезть носом туда, куда собака х...ем не лезет. А теперь...
- Что теперь? - полюбопытствовал Сэм вовсе не испуганно.
- Готовься к самому худшему. Представь всё самое худшее, что тебя может поджидать и попытайся мысленно найти из этого выход...
- Майк, - проговорил брат ему как можно серьёзнее, - по-моему, ты сошёл с ума. Ты...
- Ничего-ничего, - сказал Майк. - Классно смеётся тот, кто последним смеётся. Ты, главное, маме с папой не жалуйся в случае чего.
Располагалось кладбище на самой окраине города. Если туда добираться на машине, то со всеми пробками и заторами на дорогу уйдёт не меньше половины дня. Потому-то вся семья и шла пешком. Шли они не по тропинке, поскольку отец знал дорогу "в тыщу раз короче" ("...тропинка эта нас ни на какое кладбище не заведёт! - говорил он, едва только все вошли в зону этого обширного лесного массива и огромные кроны высоченных деревьев почти полностью заслонили собой солнце, - а короткую дорогу я лучше собственной задницы знаю!" И никто не смел ему перечить - он был немного взвинчен).
И вдруг сердце Сэма прямо-таки замерло в груди... Что-то знакомое он увидел... Точно: это был какой-то неестественно громадный, старый и никому не нужный сарай. Издалека его запросто можно было принять за лачугу какого-нибудь лесника (сумасшедшего лесника, который сам её выстроил и... совершенно случайно среди ночи оказался загрызен большой стаей диких собак). А Сэму почему-то подумалось, что бабушка их всех ждёт не на кладбище, а в этом самом сарае, куда Майка вдруг потянуло с какой-то неестественной силой...
- Майк, не ходи туда! - крикнул на него отец, как на какого-то пятилетнего проказника. Но, в то же самое время, тон его был таким, будто он собирался закричать совсем другое: "Осторожнее, Майк!, этот дом проклят!... Да и к тому же он старый. Самый старый..."
- Я срать хочу, - ответил ему Майк.
- За дом зайди и всё, - посоветовал ему отец своим не терпящим возражений голосом. - А в дом лучше не заходить; потом объясню - почему.
Сэм услышал от отца это "...объясню - почему", и ему вдруг сильно захотелось послушать эти "объяснения" в исполнении своего папы, но некоторые противоречия оказались гораздо сильнее. Хотя, про этот старый дом ничего лишнего Сэму было бы лучше не слушать. Потому что прошлым летом на этом самом месте его самого однажды приспичило справить нужду...
...Он тогда очень сильно отстал от своих друзей, так что чуть не заблудился. Тут-то и попалась эта громадина. И вместо того чтоб оправиться прямо посреди леса, он решил использовать в этих целях сарай, потому что неподалёку гуляли какие-то дети (они словно нарочно появились там).
Дверь от его удара ногой распахнулась с таким жутким скрипом, что у него невольно пробежала по спине туча мурашек.
В это время он не знал, как пахнут мёртвые, и запах разлагающегося тела запросто мог принять за запах свежего испражнения.
Шагнув во тьму, он чуть не споткнулся о какой-то огромный мешок с песком, лежащий плашмя... Но когда он нащупал сквозь материю этого мешка что-то мягкое - желеобразное (дальше были две необыкновенно толстые ноги... дальше - ботинки...) и случайно рука его наткнулась на небольшое отверстие в материи этого "мешка" и - также неожиданно нащупала... человеческую кожу, то желание отправлять какие-либо нужды исчезло в полсекунды, словно только что, всё что надо справил...
Он - сам не зная как - догнал ребят и тут же сообщил им о своей "находке"... Но сарай они нашли только когда темнеть начало... Кто-то изобрёл факел, кто-то приготовил фонарь, и... Все вошли в сарай и, среди нескольких десятков испражнений, увидели на полу лежащего на спине толстяка. Глаза его были закрыты, а лицо - белым как мел; и всё - больше никаких признаков смерти. Особенно, когда глаза этого громадного толстяка открылись, обнажив белые глазницы (без какого-либо намёка на зрачки в них). Толстяк зашевелился и начал подниматься, хрипя своим замогильным голосом нечто нечленораздельное. Ребят уже не было - они словно в воздухе растворились... Несомненно, для всех для них это был настоящий мистический ужас. И ребята намертво зареклись кому-либо рассказывать о том что видели, потому что, если б им сказали, что это был всего лишь какой-нибудь алкоголик или наркоман, они бы ни за что не поверили...
На какую-то долю секунды Сэму показалось, что Майк оттуда (из-за сарая, куда он удалился так, что не видно было, что там происходит) уже не выйдет; что папа с мамой как сумасшедшие раза 23 обегут сарай, но своего драгоценного сынульку так и не найдут... они ведь не догадаются войти в сарай, а Сэм им об этом даже и не намекнёт (как он тогда будет выбираться из этого лабиринтообразного леса?)... Но вскоре Майк догнал их.
- Скоро мы дойдём до этого грёбаного кладбища?- спросила мать отца так, чтоб дети не расслышали ни слова.
- Если дойдём вообще, - как можно незаметнее усмехнулся он в ответ, - то наверно нескоро.
Но он обманул жену, потому что неподалёку показалась высокая ограда, сквозь которую можно было разглядеть несколько могил - жутковато они смотрелись в сумраке этого необычно густого леса.
- Обходить будем? - спросил Сэм просто так, без всякого интереса, ни к кому не обращаясь.
- Нельзя нам обходить, - отреагировал тут же отец. - Полезем через забор.- Тон его чем-то напоминал собой тон какого-то "форточника"-новичка, который всё время настороже.
И они полезли!... Первой взобралась мать (как говорится "дамы - вперёд"), за ней следом полез Майк, почему-то не обратив особого внимания на платье матери, которое хорошо задралось во время её прыжка и известило половину кладбища, что она без трусиков.
- А теперь - ты, - заметил Сэму отец, поскольку тот, по-видимому перелезать через эту трёхметровую ограду не собирался. - Полез!
- Да вы чё, с ума посходили?! - уже серьёзно не понял Сэм цели их поведения. - Обойти же недолго...
- Нельзя нам обходить! - повторил ему отец с особой настойчивостью. - Лезь, давай, лучше, а то ты сегодня что-то много вопросов стал задавать!
Последним через ограду перемахнул отец.
Все трое - отец, мать и Майк - были настолько устремлены, что наверное просто-таки выкинули из головы тот факт, что с ними шёл их Сэм; в это время Сэм остановился как вкопанный у одной из могил... на обелиске которой он прочитал: НЕ ДОВОДИ ДЕЛО ДО АБСУРДА, СЭМ! Это было вместо имени, фамилии и остальных данных усопшего.
От такой неожиданности Сэм даже не успел принять во внимание тот факт, что конкретно его это обращение может и не касаться. Он просто замер на месте, вытаращившись на эту эпитафию как на тыщу гуманоидов. Он не вспомнил о родителях с братом, которые уже далеко ушли... Тем более, когда на плечо ему легла чья-то холодная как мороженое рука...
Когда Сэм повернулся, то перед ним стоял Поклонник Старых Вещей...
- Беги отсюда, Сэм! - предупредил он его как друга, попавшего в одну кошмарную опасность. - Пока родители с братом тебя не видят, беги! И помойся. - Теперь его тон несколько изменился, говоря "если ты не по мне будешь делать, то ничего хорошего я тебе не обещаю!". - Пока не опоздал, лучше помойся. Кладбище тебя не любит. Я заколдовал его землю.- Голос Поклонника превращался в какой-то жуткий хрип самого кошмарного человека в мире.- И теперь ты только...
- Маааамаааа! - крикнул он вовсе не как до чёртиков перепуганный ребёнок, неожиданно увидевший неподалёку свою мать; он просто позвал её, потому что ни её ни отца ни Майка не было... Они словно исчезли с лица земли; словно заколдованная земля этого кладбища сожрала их... - Пааапаа!! Где вы?!
- Они у бабушки, - подумал вслух Поклонник. - Ты тоже туда хочешь? За ними?
Но Сэм вместо ответа побежал. Он хотел, или догнать свою семью, или (отрицательный результат - тоже результат) убедиться воочию, что их действительно нет на Заколдованном Кладбище.
Прав оказался Поклонник Старых Вещей: родители с Майком действительно были "у бабушки". Только Сэм точно не был уверен, что под тем одиноким, грунтовым холмиком с воткнутым в него безобразным осиновым крестом была закопана когда-то его с Майком бабушка.
Вот как закончился этот день. Вечерело; солнце, казалось, навсегда уходило за линию горизонта, а родители с Майклом тем временем уставились на бегущего сына как на параноика.
- Почему ты отстал?! - гаркнул на него отец, влепив хороший подзатыльник.
- Да там придурок какой-то на кладбище... - попытался было оправдываться Сэм, но его перебили:
- Заткни свой поганый рот! - процедила ему мать как змеёнышу. - На кладбище сегодня никого нет.
- Сам ты придурок! - успел вставить Майк, пока была возможность воспользоваться удовольствием. - И говном от тебя воняет, чушка!
- А почему на кладбище никого нет? - невольно игнорировал Сэм Майка. - Сегодня же день поминовения усопших!
- Потому что Земля заколдована, - ответил отец ему...
...И Сэм почему-то посмотрел в это время ему в глаза... Это были не отца глаза... Что-то бездонное, вечное и до ужаса СТАРОЕ было в этих глазах...
Хорошо, что вокруг никого не было, а точно кто-нибудь вызвал бы полицию, услышав со стороны городского кладбища душераздирающий крик какого-то мальчика, за которым последовали нечеловеческие: "Держи его!! Убегает, вонючка!"; "Стой, не то хуже будет!!"; "Пусть убегает, всё равно далеко не убежит...".
Эпилог
Проснулся Сэм опять от собственного крика. В голове его до сих пор мелькали могилы, деревья лабиринтообразного леса. Как и его родителям (не без присутствия старшего брата) присоединилось обезображенное чем-то (возможно, заколдованной землёй) тело летающей бабушки. Всё выглядело более чем реально. Только трупы и скелеты поднимались в воздух, вместо того чтоб продолжать расти, подражая каким-то фантастическим растениям-мутантам; и они плыли по воздуху как облака, направляясь в сторону убегающего.
Потом Сэмюэл встал и направился в сторону... ванной; ему надо было почистить зубы.
Открыв шкафчик, он достал всё что надо: зубные пасту, щётку, и подошёл к зеркалу...
Из ванной донёсся вскрик ужаса. Это был такой душераздирающий вопль, что на него за одну секунду прибежали отец, мать и Майкл.
Одиннадцатилетний Сэм стоял перед зеркалом; он выглядел как после большого шока.
- Что?! Что?! - вбежали перепуганные родители.
- Мне показалось, - успокоено ответил Сэм. - Мне просто показалось...
- Что тебе показалось? - не меняли родители тона; родители, но только не Майк... он почему-то как-то странно ухмылялся, как всегда - в соответствующих ситуациях - скрываясь за спинами папы с мамой, оставляя видимым только своё ухмыляющееся лицо.
- Я подошёл к зеркалу, - рассказывал им сын, - и увидел себя... Я был очень старый... Всё лицо в морщинах... Я увидел настоящего старика!
- Тебе это привиделось, - успокаивала его мать. - Просто ты очень...
- Я понял, что это мне показалось. Но посмотрите: я же помолодел на два года!
- Да по-моему нет, - пожал его отец плечами, - какой вчера спать ложился, такой и сейчас.
"А почему я тогда... - задумался Сэм, стоя перед зеркалом. - Мне же 13 лет было! А сегодня я на два года моложе выгляжу". - Он увидел в зеркальном отражении Майка... Теперь выражение лица старшего брата несколько изменилось; теперь на выражении этом ухмылки вовсе не было; теперь там был какой-то злорадный оскал.
- Чему ты радуешься? - не понял Сэм.
- Я ж тебя предупреждал, чтоб ты маме с папой не жаловался! - напомнил кое-что ему Майк. - А теперь готовься к самому наихудшему.
Сэм чуть не позеленел от такого ответа (как будто с ним Косарь разговаривал). Он хотел что-то произнести, но из всего вышло только одно молчание...
- Может быть ты забыл, что сегодня Тень Поминовения Усопших? - спросил у него тогда Майк. - И я скажу тебе, братец, зря ты тогда о бабушке вспомнил. Ой зря!
- Почему зря? - вырвалось у него само собой (Сэм не хотел ничего говорить, но в язык его вселились бесы).
- А потому что ты дома сегодня не останешься, - сказал тот. - И смыться у тебя не получится, можешь быть уверен. Раз на раз не приходится! Так что...
- Ну, вы готовы, ребята? - как-то по-праздничному радостно произнесли им родители.
- Мы всегда готовы, - ответил Майк. - И готовы куда угодно: хоть на кладбище, хоть в крематорий. Ха-ха-ха-ха-ха!... - рассмеялся во всю глотку он. Он ещё долго хохотал. Как он когда-то говорил "классно хохочет тот, кто последним хохочет", но как бы сказал на это Поклонник: "последнего не должно существовать, как и первого!"
Может Сэму и показалось, но родители его и Майк очень сильно постарели... Особенно он сам, когда для убеждения ещё раз взглянул на себя в зеркало.