Рассказ про девушку, которая попала в какую-то подозрительную местность. Она спрашивает у первого встречного, где она находится. И этот странный прохожий не хочет отвечать ей прямо.
Я давно описывал этот рассказ, поэтому не помню, почему этот прохожий не захотел объяснить, где конкретно она находится: в какую-такую причудливую вселенную она попала.
Сейчас я этот рассказ перечитал и предположил, что это история про красавицу, которая попала в мир, где обитают одни мужики. Поэтому он постеснялся ответить ей прямо. Видимо, прохожему нужны были её женские ласки и, если бы он ей такое ответил, то она перестала бы с ним разговаривать ещё с самого начала.
То есть, если бы он ответил ей такое даже после того, как он "кончил" и девица ему чем-то не понравилась, то девица всё равно не стала бы с ним разговаривать. Ну, это можно объяснить примерно так: девица отматывает время назад, к ней "клеится" этот тип, а она знает, какую белиберду он ей ответит по поводу реальности, в которой он живёт, поэтому делает ему от ворот поворот. Вот так бы она вела себя, если бы не умела отматывать назад время. Просто она не должна об этом знать - и всё. Чтобы потом, если выйдет через попаданский портал и вернётся в свою реальность, чтоб не болтала: "Вы не поверите, я была во вселенной, где обитают одни мужики! И они все - чуть некрасивее обезьяны". Это бред сумасшедшего, поэтому о таком лучше не распространяться.
Видимо, в этом и состоит главный смысл истории про попаданство. О том, что многие попаданцы попадают в странные места и, у кого ни спрашивают ("я где", "ты кто"), никто не может сказать ничего внятного.
1
-- Ну как я сегодня выгляжу? -- обратилась Эмили к своему парню. -- Правда здорово?
Тот смерил её каким-то неопределённым взглядом, и в более неопределённом тоне ответил:
-- Здорово, здорово, -- затем взглянул на часы, стрелки которых указывали на половину третьего утра, и произнёс каким-то мягким голосом, обращаясь непосредственно к Эмили:
-- А скажи-ка мне теперь, дорогая ты моя, за каким чёртом ты припёрлась ко мне востолько?
В это время Эмили стояла перед открытой дверью в дом Брайана. Выглядела она действительно превосходно: несмотря на то, что облачена была в самые кричащие и изысканные наряды, несмотря на её изящную фигуру и тому подобное, лицо её выражало самую утончённую красоту. Короче, перед Брайаном стояла супердевочка, а он уставился на неё так, будто всё ещё продолжал смотреть какой-то кошмарный сон, где его постоянно преследовало самое отвратительное чудовище.
-- А я по тебе соскучилась, -- заметила она совершенно искренне.
-- Ну и что? -- удивился он в каком-то безразличном тоне.
-- Как это "ну и что?", -- изумилась она, выкатив наполовину из орбит свои огромные глазища. -- Пустил бы хоть.
-- Пустил бы хоть, -- тупо повторил он, и вдруг его прорвало:
-- А теперь меня послушай!.. Тебе не надоело ещё этим дерьмом заниматься?
-- А что такое?
-- А то ты не понимаешь!.. Насколько я тебя помню, родная ты моя, то только и слышу от тебя одни требования, и ничего больше. Ты ведь только и требуешь, и притом только то, что тебе надо, а на остальных тебе наплевать! Ты ведь не разу не поинтересовалась, чего мне надо, а как приходишь, так и начинается обсуждение да восхваление всех несуществующих достоинств твоего "я" - с большой буквы.
-- Чего ты взъелся, я не пойму!
-- И не поймёшь. Сложная штука, не всем дано её понимать.
-- А разве ты ещё не получил, чего хотел? -- удивилась она так, что ещё мгновение и её возлюбленный окажется покойником. -- По-моему, ты это давно уже получил. Только, судя по твоей тогдашней физиономии, тебе это не очень понравилось, потому что ты сукин... -- прервала её внезапная перемена выражения лица Брайана. Но и это очередное выражение мгновенно изменилось, судя по которому можно заметить, как парень вспомнил что-то через чур отвратительное и его чуть не вырвало.
-- В общем, завязывай ты с этим делом, -- советовал он ей более дружелюбным голосом. -- Сколько уже можно думать только о себе! А то припёрлась, понимаешь, чёрте восколько и утверждает тут мне, что она по мне шибко соскучилась. Да мне...
-- А что мне, прийти к тебе уже нельзя? -- обиженно перебила она его.
-- Ну почему же, можно, только очень осторожно. Поняла?
-- Ясно, -- выдавила она из себя, взглянув на него каким-то жутким взглядом.
-- Может, ты меня всё-таки впустишь? -- спросила она его после некоторой паузы, -- или сам выйдешь, а то через порог как-то не принято разговаривать.
-- Ничего, -- усмехнулся он, -- можно и через порог, ничего с нами не случится.
-- Значит, будем считать, что отношения наши... как говорится, растворились?
-- Кто тебе такое сказал?
-- Ну если, судя по твоему выражению лица, в постели я роде прокисшего супа, который плеснули тебе прямо в одно место... то что ещё остаётся предполагать?
На это Брайан ничего не ответил, продолжая скучно смотреть в пустоту. Но и по этому его виду, Эмили кое-что заметила: я ему порядком осточертела!.. И он уже даже не обращает внимание на мою красоту... Вот сукин сын! Он ведь об этом ещё пожалеет. -- Дальше она уже не смотрела на Брайана, а медленно и мрачно повернулась в противоположную сторону, и уже собралась шагать туда, где её дожидался "шевроле". Но... задержал её строгий женский голос.
-- А это кто такая? -- обращался голос пока только к Брайану.
-- Да так, -- ответил, словно классно отмахнулся, -- бывшая приятельница.
-- Ну не фига себе! -- вскрикнула она, -- а чего она припёрлась сюда хрен знает восколько?!
-- А это ты её спроси.
Вот тут-то Эмили и повернулась...
Из-за двери выглядывало изумлённое лицо девицы, с виду постарше самой Эмили. Всё остальное её тело (в каком бы виде оно ни было), строго скрывалось за дверью.
-- Видишь, к чему привело твоё самолюбие, -- ответил ей Брайан на все грядущие "вопросы".
-- Да пошёл ты знаешь куда!.. -- вскрикнула она в сердцах. Больше ей нечего было выкрикнуть, и она предпочла остаться только при своём излюбленном самомнении, это ей нравилось намного больше, чем сам Брайан, который сначала "заставил" её полюбить себя, а теперь отверг её таким жутким образом.
-- Погубит тебя твоя красота, очень скоро, -- откровенно пообещал ей Брайан, и захлопнул дверь сразу, как его новая подруга убрала из прощелины голову.
Эмили не расслышала этой фразы, в то время с ней произошло что-то непредвиденное, и её больше никто не видел... некоторое время.
2
Кругом стояла гробовая тишина. Всё, казалось, уже вымерло несколько лет назад. Даже "шевроле", в котором Эмили умудрилась крепко заснуть, стоял посреди улицы и немного смахивал на гроб с покойником ("покойником", по-видимому, являлась Эмили). Но иногда и покойники "просыпаются"... То же самое неожиданно произошло и с хозяйкой "шевроле", она подскочила, как после самого гнетущего сновидения. Из её горла едва не вырвался душераздирающий вопль, после того, как она осмотрелась... Со всех сторон на неё зловеще уставились полуразвалившиеся скелеты двух-трёхэтажных бараков, и невидимые глаза несколько жутковатой тишины. Всё погрузилось в ночной мрак, только тусклый свет полной луны, освещающий всю местность, создавал хоть какую-то видимость.
Первая мысль, возникшая в голове Эмили, это жуткое желание - поскорее укатить куда-нибудь подальше. Пальцы её непроизвольно потянулись к ключу зажигания и вцепились, словно зубы вампира в живую плоть, но ключ, будто прирос к своему постоянному месту, даже и не намеревался подчиняться усилиям обыкновенного человека, который его создал; он торчал, как гвоздь в доске, который повернуть голыми руками не так-то легко.
В конце концов, Эмили пришлось оставить свой автомобиль, для произвола судьбы, а самой... Только она понятия не имела, в какую из двух противоположных сторон ей двигаться дальше, чтобы выбраться из этого мрачного медвежьего угла, куда она неизвестно каким образом попала.
Суеверный страх не позволял ей войти в один из заброшенных бараков, чтоб пересечь этот жуткий забор пустых домов, огораживающий всю улицу, которая не поленится протянуться ещё на несколько километров. Так что Эмили ничего не оставалось делать, кроме того, чтоб шагать и шагать вдоль по улице, рискуя познакомиться поближе с первыми попавшимися бродягами.
Вскоре улица завершилась, поскольку весь проход загородили огромные металлические ворота, на которых крупно было выедено чем-то кровавым: "КЛАДБИЩЕ КРАСАВИЦ И КРАСАВЦЕВ". Что было за воротами, ей оставалось узнать только тогда, когда она за ними окажется. Но ей почему-то не очень хотелось бродить по кладбищу ночное время, и всему виной только суеверный страх, основанный в результате непоколебимой веры в различные приметы и поверья. Назад возвращаться - тоже не было особого желания. Потому она подошла к воротам и попробовала их распахнуть.
А, может, там никакого кладбища нет, - размышляла она в то время, как ворота, с необыкновенной ленцой, поддавались ей, в знак протеста издавая довольно неприятный, на слух, скрип. - Скорее всего, это делать кому-то нечего было, вот и написали какую-то галиматью. - Она ещё как-нибудь "обласкала" бы этих бездельников, пугающих своими надписями суеверных людей, но не успела... За воротами действительно было кладбище. Полная луна гордо освещала некоторые выпирающие из земли надгробные плиты и кресты. А у Эмили, тем временем, уже создалось некоторое впечатление, будто памятники эти поставлены как раз для того, чтоб вселять в любого как можно больше ужаса.
Кладбище казалось бескрайним, а чтоб пересечь такое, потребуется минимум несколько часов. А Эмили только и осталось, как блуждать часами по всему кладбищу, пытаясь найти какой-то выход, которого, по её личному мнению, наверняка не существует. И, в конце концов, заблудиться на этом "кладбище красивых мертвецов", пристроившись к общему числу красавиц. Так что пришлось ей возвращаться назад, ничего не поделаешь.
Со временем шаги её участились, как некоторая нервозность дала о себе знать.
Вообще, в темноте плохо видно, особенно при зрении Эмили, но поскольку луна кое-как освещала улицу, то кое-что ещё можно было разглядеть в этом ночном мраке. Эмили не сразу заметила, как неподалёку возникла тёмная фигурка какого-то миниатюрного человека. И человек, похоже, решил воспользоваться этим, судя по тому, как стремительно двигался он ей навстречу.
Она чуть не вскрикнула от неожиданности, расслышав поспешные шаги, резко нарушившие эту привычную для неё тишину. Бежать было некуда, да и поздно уже было что-либо предпринимать. Она только успела заметить, как из темноты на неё двигался один жуткий карлик.
-- Заблудилась, что ли? -- поинтересовался он после того, как подошёл к ней вплотную. Голос у него звучал не очень приятно на слух, и немного смахивал на голос именно того человека, у которого никогда не было ноздрей в носу.
Перед ответом, Эмили успела его мельком разглядеть. Это был парень, с виду семнадцати-восемнадцати лет, так что Эмили он смело годился в ровесники. Только самой Эмили этот карлик явно казался несовместимым, но когда она взглянула на его физиономию повнимательней... её чуть не стошнило... Мало того, что он был косоглазым, лицо его вызывало полное отвращение: нос был настолько длинным и широким, что Эмили, казалось, целую вечность размышляла над тем, каким образом он умудрился разместиться на таком миниатюрном лице. И заячья губа, обнажающая безобразные кривые зубы, только преображала эту жуткую картину, под названием "СУПЕРОТВРАЩЕНИЕ".
-- Заблудилась, -- повторила она, как-то брезгливо разглядывая его уродливое лицо. -- Ты думай-то, что говоришь! Как можно заблудиться в незнакомой местности?
-- А как ты тогда сюда попала? -- помимо удивления, в его тоне прозвучала ещё и совсем неуместная осторожность.
-- Не по адресу обратился, -- мрачно ответила она ему и безотрадно побрела вдоль по улице, в сторону своего, ныне непослушного "шевроле".
-- Значит, сама не знаешь, как здесь очутилась, -- резюмировал он, задумчиво покачивая головой.
-- Может, могу чем-нибудь помочь? -- спросил он её, догоняя своими поспешными короткими шажками. -- Если ты конечно...
-- Чем ты можешь мне помочь? -- перебила она его таким тоном, которым обычно делают подобные замечания всем тем, кто пытается корчить из себя что-то вроде ангела, поскольку совершенно ничего больше не может сделать. Эмили даже чуть не похлопала, по старой доброй привычке, его по плешивой голове, которую он надёжно скрывал под своей мотоциклетной шапочкой... Вовремя отдёрнула руку.
-- Если ты, конечно, нуждаешься в помощи, -- договорил он.
-- А что это вообще за местность? -- спросила она как бы ни кстати, обращаясь куда-то в сторону, будто там, во тьме, ещё кто-то стоял.
-- Думаю, что тебя больше интересует, как тебе до дому добраться, -- ответил он, даже и не собираясь обращать внимание на эту дикую привычку Эмили.
-- Вот именно, -- подтвердила она с каким-то небольшим безразличием, и принялась размышлять вслух:
-- Вот чёрт, и угораздило же меня!.. По-моему, это далеко не Лос-Анджелес... Точно! Я в Беверли-Хилс зарулила! Вот, мать твою!..
-- А, по-моему, ты как раз в Лос-Анджелесе, -- заметил ей карлик как бы между прочим.
-- По-твоему?! -- вскрикнула она. -- А по-моему, ты с ума спятил! Да я в своём родном городе каждую пылинку знаю лучше, чем себя! А ты тут меня ещё за полную идиотку будешь... -- прервало её одно неожиданное явление... Она очень хорошо запомнила ту местность, где "шевроле" остался её ждать... Но, похоже, осточертела она даже своему механическому "парню"... А вокруг, как и до появления Эмили на одной из улиц этого города, было по-прежнему пусто.
-- Тут телефонный автомат где-нибудь есть? -- резко протараторила она, и в голосе её чётко прозвучало волнение.
-- Что? -- не понял он.
-- Ты что, с Африки приехал? -- она взглянула на него, как на идиота.
-- Здесь нет того, что ты имеешь в виду, -- ответил он ей на вопрос о "телефонном автомате", хотя даже и не представлял, как он из себя выглядит.
-- А что здесь вообще есть? -- раздражённо взвизгнула она. -- Тут полицейский участок хоть есть?
-- Зачем зря беспокоишься? -- произнёс он ей в каком-то многозначительном тоне. -- Может, здесь беспокойство вовсе и не требуется.
-- Кто тебе сказал, что я беспокоюсь? -- попыталась она как-то самостоятельно уняться, но почему-то ничего не получилось. -- Я только спросила, и всего.
А карлик тем временем задумался над такой вычурной фразой, "полицейский участок". И, так ничего не расшифровав, попытался ответить:
-- Вообще, здесь им нечего делать.
-- Слушай, приятель, -- заговорила она с небольшой ноткой угрожения в тоне. -- Я смотрю, ты тут поиздеваться надо мной решил!.. Я ведь, при желании, тебя и из-под земли достану. Ты даже не прикидываешь, какие ребята с тобой могут запросто "поговорить по душам".
-- А в чём дело? -- удивился он, хотя в глазах его не было никакого удивления, словно он выслушивал, как она ему объясняет косвенным образом, что с ней будут делать его ребята.
-- Нормально отвечай, если жизнь тебе ещё не осточертела, -- ответила она ему совершенно приказным голосом.
-- Кстати, таких как я, из-под земли ты никогда не достанешь, -- произносил он своим многозначительным и гнусавым голосом. -- Из-под земли ты можешь достать только красавцев, вроде тебя!.. На кладбище не заходила? Они как раз все там, а мы здесь.
-- А "вы" - это кто? -- осведомилась она.
-- Что-то вроде меня.
-- Что-то вроде тебя, -- повторила она и чуть не расхохоталась, но смех приглушило нечто жуткое, пронзившее мозг, как груда раскалённых игл.
-- Ты что, хочешь мне сказать... -- она с трудом проглотила какой-то отвратительный комок, подкативший к самому горлу. -- Такие как ты, это уроды что ли?
-- Смотря что подразумевать под определением "уроды", -- заметил он, слегка усмехнувшись. -- Снаружи, может быть, и уроды, а вот внутри... -- и не договорил.
-- Ну и что внутри?
-- Я не люблю много рассказывать о самом себе, -- заметил он весьма искренне.
-- А о своих товарищах, тоже не любишь?
-- Смотря что. Но о внутренних чувствах ты, небось, и сама-то не очень любишь рассказывать.
-- Ну ладно, -- согласилась она с ним каким-то мягким и неожиданным голосом. -- Значит, у вас кругом одни уроды, а ты, значит, тут самый главный умник, -- сделала она такой вывод и с удовольствием решила понаблюдать за тем, как он отреагирует на это.
-- Ты думаешь, что я несу тебе невесть что? -- удивился он. -- Пожалуйста, думай что хочешь, мне от твоих мыслей хуже не станет.
-- Где я нахожусь, ты можешь мне ответить? -- проговорила она ему почти по буквам, как пятилетнему ребёнку с повреждённой щитовидной железой.
-- Если ты хочешь отсюда добраться до дому, -- произнёс он ей с жутковатым сожалением в тоне, -- то боюсь, что у тебя ничего не получится.
-- Боишься? -- переспросила она. -- Тебе-то чего бояться?
-- За тебя боюсь, -- ответил он, усмехнувшись.
-- Слушай, у вас тут все такие?, каждый друг за дружку боится, да? Или вы тут без страха жить не можете; одному больше нечего бояться, вот он и за своего товарища трепетать начинает. Так что ли?
-- Мне нечего тебе ответить. Если хочешь, сама посмотри.
-- Вот чёрт возьми! -- бурчала она, проклиная всё на свете, так и не находя способностей прийти в себя после таких вычурных новостей.
-- В живых ты останешься только при единственном случае, -- постоянно напоминала она ему, плетясь за этим карликом, как хвост за издыхающей дворнягой, -- если всё, что ты мне намолотил тут языком, не блеф.
-- Разумеется, -- добродушно соглашался он, не забывая при этом постоянно улыбаться. Только улыбка имела хоть какое-то мизерное состояние - как-нибудь изменить в лучшую сторону его ужасную физиономию, которую даже самый кошмарный сон не отчается продемонстрировать.
Сама Эмили, похоже, надумала прикинуться простоватой девочкой; что-то ей не слишком нравилась такая замысловатая обстановка, в которую она залетела, по-видимому, во время крепкого сна... Некоторое время ей приходилось замечать за собой приступы сомнамбулизма, то есть, просыпаясь, обнаруживать себя далеко не там, где заснула.
Мне бы ещё как следует разинуть рот, - размышляла она, едва сдерживаясь от смеха, - и чуть-чуть вывалить язык, чтоб явные признаки полного кретинизма были налицо. И, как говорится, "нанести ему один неожиданный удар промеж ног", когда он решит, что я немного "не врубаюсь во всю систему". - В голове её как раз созревал кое-какой план тщательно промозгованной беседы: короче, она проанализировала все ответы на вопросы, и вышла этакая цепочка под названием "ПУТЬ К ВЫХОДУ". И вот она...
-- А теперь влево, -- прервал он её на самом интересном месте, и немного смелее прежнего зашагал в один из заброшенных бараков, который находился полевую сторону улицы.
-- А чего так быстро? -- удивилась она, остановившись.
-- А как ты хотела? -- Он тоже остановился и уставился на неё, дожидаясь ответа.
-- Как я хотела? -- повторила она, в то же время раздумывая над ответом... Но в голову совершенно ничего не приходило.
-- Наверно, ещё немного прогуляться хотела, -- ответила она первое, что пришло ей в голову после небольших размышлений.
-- Ничего не поделаешь, -- произнёс он совершенно сострадательным тоном, -- дальше нельзя.
-- Кто такое сказал?
-- Дальше чужая территория, -- дополнил он.
-- Значит, ходить там тоже нельзя?
-- Ты имеешь в виду, ходить по улице, или проникать в чужие владения?
-- Улицу я имею в виду, если это не владение, как ты выражаешься.
-- По улице - пожалуйста, а вот под улицу... туда уж лучше не заходить.
-- Ну пошли тогда по улице пройдёмся.
-- Ты поговорить о чём-то со мной хочешь? -- спросил он, вроде как догадался. Только Эмили не хотелось, чтоб он о таких вещах догадывался быстрее, чем ей захочется.
-- О чём нам с тобой говорить? -- удивилась она, изобразив на своём распрекрасном лице саркастическую ухмылочку. -- А вот поискать кое-что не мешало бы.
-- Что ты хочешь поискать?.. Помощь не нужна?
-- Ты хочешь мне помочь? -- удивилась она как-то странно.
-- А что здесь такого? -- ответил он на её удивление. -- Если вдвоём будем искать, то наверняка быстрее тебя одной найдём. Как ты думаешь?
-- Думаю, невооружённым глазом не отыщешь, вещичка слишком мелкая затерялась по дороге, микроскоп надо.
-- Тогда пошли за микроскопом сбегаем, -- предложил он ей, слепив такую серьёзную физиономию, что она чуть не расхохоталась, но безудержный смех, всмятку раздавило одно жуткое предположение: "я не выберусь отсюда, потому что этот тип сексуальный маньяк, или извращенец какой-то. И, похоже, прикончит он меня быстрее, чем согласится три часа уговаривать посетить ихние владения... Что же делать?!" - вопрос без ответа.
-- Зачем? -- удивилась она его "предположению", -- у меня ведь глаза как-никак вставные. А это, дружок, лучше всякого микроскопа.
-- Понял, -- произнёс он так, словно отнёсся к её словам безо всякой серьёзности. -- Тогда пошли, -- согласился он с каким-то преогромным и жутковатым энтузиазмом.
-- Значит, Лос-Анджелес, говоришь? -- неожиданно переспросила она его, спустя три-четыре совместных медленных шага.
-- Но ты почему-то в этом не уверена, -- дополнил он к услышанному.
-- Доверяй, но проверяй, -- заметила она. -- Но только я далеко не из тех... а из тех, кто ни хрена не доверяет, а только проверяет. Вникаешь в суть?
-- Было бы куда вникать, -- усмехнулся он.
-- Ну и хрен с тобой, -- пробормотала она и всё-таки решила начать свой "ПУТЬ К ВЫХОДУ", -- разговор-то сейчас о другом идёт.
-- Тогда я весь во внимании.
-- Ты бы лучше пока ознакомил меня со своим обществом. Если можно, то поподробнее.
-- Конечно можно, -- отозвался он. -- Можно и поподробнее, как скажешь.
И, после небольшой паузы, принялся ознакомлять:
-- Вообще, ребята у нас ничего так себе, тебе такие сходу понравятся. Только...
-- Да ты с ума спятил! -- перебила она его своим изумлённым визгом. -- Ты вроде мне говорил, что у вас там одни уроды!.. Да ну тебя!, сам иди в своё вонючее "общество", а меня пока кое-куда проводишь.
-- Ну и куда же?
-- Плевать куда, только чтоб я там ни одного урода не видела.
-- Тогда нам придётся возвращаться назад... туда, куда ты почему-то не отважилась зайти, но теперь тебе только туда дорога.
-- Я смотрю, тебе точно жить надоело! -- не выдержала она. -- Чего ты тут дурачка валяешь?! Я ведь тебе с одного удара кое-что снесу ко всем чертям! -- повышая голос, она не замечала на лице карлика самоуверенную насмешку... Насмешка эта возникла, словно призрак, поскольку даже сам карлик удивился своей внезапной перемене выражения лица.
-- А то я смотрю, ты только этого и ждёшь! -- прорычала она, и сразу пожалела... В это время она, неожиданно для себя, заметила, как в его руках, неизвестно каким образом, возник нож... С короткой рукояткой и слишком длинным лезвием. Фута два-три, прикинула она.
-- Не смотри так больше, -- посоветовал он, поигрывая лезвием с лучом полной луны.
Эмили с удовольствием готова была последовать любому совету с его стороны, лишь бы только всё нормализовалось, а то что-то ей не очень понравилось то недавнее выражение лица этого коротышки, которое она успела заметить до тех пор, как его мгновенно сменило ещё одно выражение...
-- Ну, тогда я пойду, -- решила она вслух, -- а то заболталась я что-то тут с тобой, -- и незаметно двинулась с места.
-- Иди, -- согласился он с ней как-то безразлично, -- если хочешь.
Она даже не ожидала услышать от него такое, а потому шаг её заметно участился... участился настолько, что она уже не шла быстро, а бежала самым обыкновенным образом, всё быстрее и быстрее. Карлик, между тем, сунул свой гибкий нож в рукав и вошёл в один из бараков... Эмили не запомнила, в какой, ей было не до этого.
3
-- Ну и как она? -- поинтересовался один увалень с ненормальным ростом у карлика. Тот, в ответ, сжал кулак и вытянул большой палец:
-- Во! -- произнёс он для полного эффекта.
-- Ну, ты бы рассказал хоть, -- настаивал увалень, изобразив на своём отвратительном лице - немного смахивающем на бульдожью морду, самую искреннюю улыбку.
-- Рассказать? -- Карлик в ответ тоже улыбнулся. -- Не знаю, как в словах тебе это описать, но по-моему, я в неё... -- и осёкся.
-- Понимаю, -- отозвался он на то, что тот не договорил. -- Красивая, небось?
-- Красивая?! -- изумился тот так, что зрачки его чуть не встали по местам - где они и должны находиться у нормального человека, -- "красивая" не то слово!, "суперкрасивая" - вот это, может, ещё и то... Хотя, навряд ли достанет до её облика.
-- Трудно тебе будет её добиваться?
-- Да, брат, добиваться - как ты говоришь - действительно хреново будет... особенно с моей "красотой неописуемой"... она ведь смотрит как раз на то, какой ты снаружи, а не какой внутри. Так что, если она меня не захочет... я с ума сойду, точно!
-- Какие проблемы, дружище! -- постарался тот его хоть как-то подбодрить. -- Да если всё как следует обмозговать, мы тогда такое с тобой устроим!..
-- А если нас с тобой опередят?
-- А ты её на улице что ли оставил?
-- Да нет. Перестарался что-то, -- нехотя поведал он своему товарищу, -- вот она и дала дёру.
-- Ну и отлично, -- воскликнул он. -- Далеко не убежит. А мы пока с тобой пораскинем мозгами, как тебе её "уговорить".
-- Да я-то в курсе, как их "уговаривать", завёл с ней долгую и изнурительную беседу о всех её прелестях и считай, что через две-три секунды она расстёгивает тебе... Ну, ты в курсе, что.
4
Поскольку Эмили бежала не останавливаясь, улица, по которой эта новенькая устроила такую длительную пробежку, похоже решила проделать то же самое, потому становилась всё длиннее и длиннее.
Сейчас у меня сердце выскочит прямо из задницы, - размышляла Эмили, когда понимала, что надолго её лёгких не хватит. - А это всё курение!, курение во всём виновато. Надо же, скуривать за день целых три сигареты с ментолом!.. Всё, с завтрашнего дня бросаю курить! - В награду за своё твёрдое решение, она остановилась и, никак не находя способности совладать со своим дыханием, достала пачку своих любимых ментоловых сигарет "НОРЕ", и раскурила одну из них со скоростью какого-то подростка, надумавшего наскоро покурить, пока отец не досмотрит в соседней комнате один из финальных матчей по бейсболу.
-- Отдыхаешь? -- донёсся до неё откуда-то со стороны гнусавый голос... Кому принадлежит такой голос, она с ходу догадалась. Не догадывалась только, как ей разглядеть этого низкорослого хозяина голоса, ведь сам голос раздавался похоже что из тьмы одного барака, перед которым Эмили докуривала свою сигарету.
-- А ты кто такой? -- поинтересовалась она, рассчитывая, что карлик на такой вопрос обязательно выйдет показаться. И не просчиталась, он действительно вышел.
-- Так ты вроде из другого барака должен выйти, -- заметила она, в то же время соображая, каким образом ему удалось так лихо её перехитрить.
-- А я и так из другого вышел, -- отозвался он, -- в один вошёл, а из другого вышел.
-- Ладно мне на уши вешать! -- осенило её, -- думает, я не знаю, как тут у вас всё просто: по коридорчику пробежался... или нет: прокатился на чём-нибудь по той дороге, что за бараками лежит. Не так, что ли?
-- Кстати, я тебе на уши ещё ничего не вешал. Я тебе только...
-- Ну ещё не хватало! -- перебила она его, -- чтобы ты мне ещё лапшу на уши вешал!.. А вообще, чего ты за мной лазишь? Чего тебе от меня надо?
-- Чего мне надо? -- повторил карлик. -- Мне надо кое-что спросить у тебя. Кстати, вопрос этот тебя интересует больше, чем кого-то ещё. Но, я смотрю, тебе заранее наплевать на этот вопрос, так что я...
-- Стой, -- остановила она его, заметив, как он не спеша направился в сторону того барака, из которого вышел несколько секунд назад. -- Кто тебе такое сказал?
-- Если видишь по глазам, -- заметил он ей, -- то выслушивать объяснения насчёт того, что ты увидел, необязательно.
-- Ну ладно, чёрт с тобой, -- с огромной неохотой снизошла она, -- задавай свой дурацкий вопрос, да отваливай подальше.
Тот как-то лукаво прищурился и произнёс:
-- А вопрос у меня такой: чего надо тебе?
-- Да пошёл ты знаешь куда! -- заорала она, с трудом уворачиваясь от налетевшего на неё с какой-то внезапностью чувства досады. -- Я тебе уже говорила, чего мне надо! Вот и отваливай... -- прервал её один внутренний вопросик, возникший в её мозгу, как призрак из её последнего разговора с Брайаном. "Сколько уже можно думать только о себе?!" - так он прозвучал. И тут её осенило:
-- Только прежде мне ответь на один вопросик, -- предложила она ему, -- и не ври, понял? Если будешь врать, то тебе тогда даже твой тупой ножичек не поможет. Соображаешь?
-- Вопрос сначала задай, а потом уже буду и соображать.
-- А вопрос тот же самый. -- Так она решила поставить его в неловкое положение... для начала.
-- Чего мне надо, что ли? -- пояснил он. И никакого неловкого положения.
-- Именно, -- подтвердила она.
-- А ты сама как думаешь?
-- Пока я только спрашиваю, думать буду потом.
-- Тогда, значит, и ответ тот же самый.
-- Не поняла что-то, ну-ка поясни быстро.
-- А ты сначала подумай ещё быстрей, как обещала.
Та только смерила его каким-то убийственным взглядом.
-- Слушай ты, заморыш, -- заорала она на него, на всякий случай сделав в сторону два-три шага, -- какого чёрта ты тут умника из себя корчишь?!, мать твою!..
-- Действительно, -- согласился он с ней так, словно слово это само нечаянно вылетело у него из уст.
-- Действительно, -- хмыкнула она, в то же время подыскивая какую-нибудь скабрёзную фразу, чтоб обрушить её на этого карлика, как кучу огромных камней с острыми углами. Но в голову совершенно ничего путного не лезло. Унялась она вовремя, поскольку ей уже начало казаться, что выглядит она со своей разъярённой физиономией очень глупо. И она улыбнулась... как по старой идиотской привычке.
-- Ну вот так-то лучше, -- высказал он своё мнение о её внезапной перемене выражения лица. -- А то про тебя уже кое-что начинают помышлять... Будто ты улыбку свою... поменяла на красоту.
-- Ты точно какой-то чокнутый, -- заметила она уже искренне. -- У вас тут что, правда что ли все такие?
-- У каждого свои недостатки. У меня, например, всего один недостаток, и очень большой... -- Похоже, он специально сделал паузу, чтоб, как говорится, поймать эту "умницу" на самый крючок. Но та, как назло, в этот раз решила выслушать его до конца и не вставлять, когда не следует, свои остроумные мысли.
-- Скорее всего, это что-то вроде излишнего юмора, -- закончил он.
-- А если поточнее?
-- Ты хочешь уточнить? -- тут же поинтересовался он.
-- Мне-то что уточнять, -- удивилась она, -- а вот тебе не мешало бы.
-- Пожалуй, кое-что я тебе всё-таки уточню, -- проговорил он после небольшой паузы. -- Кстати, что ты предполагаешь о своём месте нахождения?
-- Слушай, ты когда мне что-нибудь говоришь, -- посоветовала она ему, видимо, пытаясь задеть его любыми путями, но только задеть не просто так - играючи, а задеть по-настоящему, -- то переводи сразу, с идиотского на человеческий. Ладно? -- Больше ей в голову ничего не могло прийти.
-- Ну хорошо, -- согласился он, -- попробую популярно истолковать... Как ты думаешь, где ты находишься?
-- Как это, "где"?, на улице, естественно! Только ты мне, почему-то, не хочешь говорить, что это за улица. А я не могу добиться от тебя совершенно ничего, потому что в ответ ты мне несёшь какую-то чушь собачью. Как это понимать?
-- Конечно, чушь, а что мне ещё остаётся нести, когда мы с тобой даже сговориться как следует не можем.
-- Значит, ты мне что-то такое важное хочешь выложить, -- констатировала она каким-то пустым тоном. -- Ну что ж, валяй.
Тот взглянул на неё довольно жутким взглядом и произнёс свою короткую фразу так, будто где-то из кромешной тьмы ночного барака, за ним пристально наблюдало что-то страшное.
-- Ты уж извини меня, -- шептал он ей слишком доверительным тоном, -- но сейчас я тебе ничего не могу тебе выложить - как ты выражаешься. Но скоро ты обо всём узнаешь.
Эмили молчала... и по глазам её было видно, что она верит ему, или же старается так выглядеть, хотя, в такой момент это казалось бы неуместным.
-- Кстати, ты не хочешь рассказать немного о себе? -- осведомился он, как бы между прочим.
-- Чего? -- протянула она так, чтоб и он тоже догадался, что она знает этот фокус: "если хочешь уложить кое-кого в постельку, то не меняй темы обсуждения всех достоинств того, кого ты мечтаешь "любить" как можно быстрее".
-- Просто это поможет найти нам какой-нибудь ориентир.
-- Ну ты, если не можешь сказать, то попробуй написать на бумажке.
-- По-моему, ты сейчас не в той ситуации, где можно умничать.
-- Ну ты хоть объяснить мне можешь, что случилось?.. чего ты так задёргался?
-- Нет, не могу.
-- А что ты можешь? -- произнесла она вызывающим тоном. Самое большее, что ей не хотелось, это рассказывать о себе такому типу, который, наверно, сам заманил её в этот глухой угол, и ждёт - не дождётся возможности заграбастать эту девицу... Но остаётся только подумать - почему же всё-таки он не реализовал эту возможность в то время, когда она вовсю храпела за рулём своего без вести пропавшего "шевроле"?.. Наверно, он всё же не тот извращенец, которых полиция нравов уже привыкла разыскивать по кладбищам и находить в каком-нибудь полуистлевшем гробу в обнимку с вечно молодым скелетом одной из погибших девственниц.
-- Ну и как нам с тобой после этого находить общий язык? -- удручённо произнёс он. -- Разве ты не понимаешь, что тебе отсюда не выбраться?
-- Ну и что ты предлагаешь? -- Она и сама понимала, что больше ей нечего спросить или сказать; всему виной одно сладкое состояние, которое принято называть "последствием внезапного испуга".
-- Перейти на другую тему, -- ответил он с каким-то превеликим удовольствием.
-- Вот с этого и надо было начинать! -- произнесла она приподнятым голосом, после своего театрального облегчённого выдоха.
-- Кстати, -- осенило её, -- а на какую такую другую тему ты хочешь перейти?
-- Ну, например... -- протянул он, якобы задумавшись над ответом. Сам же он только ждал этого вопроса. -- Например... поговорить о твоём городе, о населении... ну, чтоб сориентироваться как-нибудь.
-- Да чего о нём говорить! -- удивилась она, -- дурацкий город. С населением та же проблема, по мне можешь судить.
-- Так ты что, хочешь сказать...
-- Конечно!, все придурки, до одного. Ну, есть там, конечно, и нормальные люди, только их никто не видит, попрятались кто куда. Так что город наш, как и всё остальное, переполнен дураками.
-- Ты серьёзно, что ли?! -- в его голосе звучало удивление, словно он - пришелец с какой-то развитой планеты, неизвестным образом попадает на Землю и встречает с первым попавшимся обитателем этой жуткой планеты... Хотя, учитывая данную ситуацию, получалось всё как раз наоборот.
-- А ты как думал! Глупый ведь не любит умного, вот умным и приходится отсиживаться, потому что их меньше, чем... Хотя, что толку об этом говорить! Ты, лучше, объясни мне, что тебе сделать, чтоб ты хотя бы сказал, как называется город, где мы с тобой торчим уже наверно часа три.
Карлик давно уже сообразил, что эта красавица прибыла из другого мира, но мозг его работал над разрешением совершенно иной задачи: как добиться того, чтобы она захотела рассказать о себе, но пока в голову ему совершенно ничего не приходило. Поэтому он ответил на её вопрос молчанием.
Эмили давно приметила, что этот карлик вовсе не идиот, а молчание в ответ только приукрасило в ней эту догадку: она решила, что он намеренно молчит, тем самым не собираясь повторять ей, что она находится в Лос-Анджелесе. После чего в неё вселилось какое-то неведомое ей чувство, и вскоре она начала понимать, что этот карлик вовсе не плохой парень, и при желании она была бы не против пообщаться с ним именно так, как она когда-то общалась с Брайаном (не считая их финальной беседы), только не увлекаться сильно, чтоб этот уродец не дай бог не заинтересовал её в более близких отношениях (как Брайан).
Карлик, тем временем, кое-что заметил в этой девушке, о чём она не отказалась бы поговорить... Это были её роскошные наряды: раз она предпочла одеться именно так, значит, тема обсуждения обязательно оправдывает себя, - решил он и, как бы между прочим, начал:
-- А у вас, кстати, неплохо шьют, -- заметил он, наглядно обратив внимание на её одежду. Сам он был облачён в сплошное безобразие, которое в его положении с удовольствием величают одеждой.
-- Конечно неплохо, но дело в другом... Всё зависит оттого, какие ты имеешь средства. Если б я их вообще ни капли не имела, интересно, что бы ты подумал о том, как "у нас" шьют?
-- Наверно, ничего.
-- Логично.
-- Слушай, ты так здорово по стилю одета, -- восхищался он искренне, она действительно одета была в соответствии с собственным стилем. -- Как ты подбирала наряды?, а то...
-- Если наряды - как ты выражаешься, в моде, -- перебила она его, -- то подбирать их вовсе необязательно.
Ну вот и весь разговор, - с досадой подумал он, - если я его рискну продолжить на ту же тему, то наверняка покажусь ей занудой... а мне её так хочется!
-- А покажи мне свой меч, -- предложила она ему в то время, пока он соображал кое-что. -- Он у тебя, вроде, резиновый какой-то?
-- Какой?! -- протянул он так, что из его горла чуть не вырвался хохот.
-- Так ты ж его вроде в рукаве прячешь, а он у тебя длинный какой-то. Или он у тебя картонный?
-- Сама ты картонная, -- и он спрятал свою правую руку за спину... затем вытащил одну рукоятку, лезвия не было.
-- И всё что ли? -- удивилась она.
-- А ты ещё что-то хотела?
-- А где сам клинок?
-- Здесь, -- показал он на рукоятку. -- Только ты должна три раза во весь голос произнести "абракадабра".
-- А может, мне ещё на колени встать, да отсосать немного... у этого меча, чтоб он соизволил стать самим собой?
-- Ладно, -- снизошёл он с какой-то поддельной ленцой, -- уговорила.
Затем он слегка потряс рукояткой и из неё выползла бесформенная каша жидкого металла, набрала подходящий объём и не спеша начала застывать, или твердеть - Эмили точно не разобрала, - приобретая форму тщательно отточенного клинка.
-- Так что ли? -- произнёс он после того, как всё закончилось.