Здравствуйте. Что я вам могу рассказать о себе? Даже не знаю. Самое интересное, наверно, то, что я в детстве играл в куклы! Но только не смейтесь, потому что играл не я один. Многие ребята с нашего двора подключились к моему желанию "играть в куклы". Это было в восьмидесятых годах. Мы увлекались коллекционированием иностранных монет. Вернее сказать, увлекались они! То, что я коллекционирую, я им никогда не показывал. Но точно помню, что, как только у меня появлялись иностранные монеты, они тут же оказывались в коллекции ребят. То есть, оказывались очень странным образом! Я их видел, но ничего не говорил. Думал, что красть деньги у своих некрасиво, поэтому, если захотят, то сами скажут.
Но, как я позже выяснил, проблема "крысятничества" (когда кто-то крадёт у своих) была не в них, а главным образом во мне. Как говорят мафиози: "ты не должен сам бороться с этими проблемами. Ты должен найти того, кто "понятие" имеет и объяснить ему, что происходит".
Но я говорю не об этом. Я говорю о том, что это распространённый предрассудок. К примеру, сейчас я взрослый человек, у меня есть племянник и бабушка про него рассказывает: "Иногда приходит домой и жалуется: меня друзья предали!" Как родной дядька, я должен ему помочь. Не проходить мимо чужого горя. Но я сразу прикидываю в уме: "Все не могут предать одного! Это нереально. Вот когда кто-то один предал всех - это совсем другое дело!" Поэтому я понимаю, почему я промолчал и никак не отреагировал на слова своей тёти (бабушки моего племянника). Потому что это один из распространённых предрассудков.
Вот так и со мной было в детстве: друзья у меня крали (специально для этого напрашивались ко мне в гости; якобы под предлогом "послушать мофон", - просто в те времена аудио-кассетные магнитофоны были у очень немногих: в основном бобинные, но которые не играют, потому что их всё время нужно ремонтировать), но я на это особо остро не реагировал. Не воспринимал с такой обидой, как сейчас воспринимает мой племянник. "Бабуля! Все мои друзья меня предали!" - Конечно! Ведь сейчас нечего красть: всё можно купить. Нет такого дефицита, как в пресловутые восьмидесятые годы! Я имею в виду, закрытый город Владивосток, в который допускают только по пропускам...
И я не обижался на своих друзей. Ведь я коллекционировал иностранные монеты не потому, что они мне очень легко даются (не с таким трудом, как озабоченным поиском нашим приятелям), и не для того, чтобы всех превзойти! Я не знаю, может, им казалось, что я сам у них ворую... Но я коллекционировал только для того, чтобы не отличаться от других. Не быть белой вороной. Поэтому, по большому счёту, "вся эта мелочь" в принципе мне была не нужна. И, если бы они попросили, да разве бы я им не дал?! Но другое дело, когда им кажется, что я заподозрен в воровстве...
***
В общем, всё то, что коллекционирую лично я, я им не хотел показывать. Но... мне ничего не оставалось делать! Меня припёрли к стенке: "а ну, признавайся!"
То есть, я рассказываю о том, что был добрым (и слишком добрым) человеком. Но недаром говорят: не делай добра и не будет зла.
- Признавайся сейчас же! - воскликнул Петька. - Куда ты спрятал все наши деньги?!
Мне ничего не оставалось, кроме как отшучиваться:
- Ту мелочь, которую вы насобирали? Да без проблем! Я собрал её в одну кучу и обменял на крупные!
- Что?! - не бельмеса не поняли те, - на ЧТО наши "родные" обменял?!
- На крупные, - повторил я.
- Ты нам зубы лучше не заговаривай, - пригрозил мне Петька. - Пока свои целы!
- Ну, хочешь, я тебе покажу?!
- Что ты мне покажешь?! - не отпускал костлявый Петька мою рубашку и всё сильнее-сильнее придавливал меня к стенке. Локтём. Делал вид, что хочет передавить мне пополам шею! ... Вы представляете себе, как мне смешно было смотреть на всё это?
- Что ты мне покажешь?! Ты говори! Отвечай, пока жив!
Пришлось мне им показать!
Конечно, все скопления свои не показывал. Показал только немножко...
Дело в том, что я коллекционировал американские доллары! Но такой реакции, на которую пошли мои друзья, я от них не ожидал. Я думал, эти жадины схватят их сейчас. Либо скажут "не отдадим, пока не вернёшь нашу мелочь" (или вообще поменяют их на "копейки" - что только злость с людьми не делает). Но у них глаза на лоб чуть не повылазили!
Но я не то хотел сказать. Удивление... Одним удивлением тут не отделаешься!
Фишка в том, что они... Не поверите! Они начали рисовать доллары! Вы же понимаете? Они тупые! Они не знали, что это настоящие "баксы", а не искусственные! Поэтому брали у меня образец и, высунув язык, долгими вечерами, дома выводили...
Короче, они хотели, чтобы у них получилось лучше!
Конечно же, я и сам принимал участие в этом, как я его сейчас называю, "кукольном спектакле"! Тоже что-то пытался нарисовать!
Но, когда у меня друзья спрашивали, почему получается намного хуже, чем у них, я всегда отвечал, как ошпаренный, одно и то же! "Если бы вы меня не подловили... Ну, вы ведь понимаете, что я сильно испугался! А с перепугу... Ну-ка, сделай качественную вещь, когда ты всего боишься!"
- Но чё ты гонишь! - начал возникать задиристый Петька. - Ведь ты же всегда был трусом!
- Вот и подумай! - отозвался я. - Как работает ТРУС, когда про него все узнают: кто он и что он!
Потом, когда Петька промолчал (губы его в это время шевелились, как, примерно, у выброшенной на берег рыбы, если, конечно, она что-то хочет сказать), я ещё добавил.
- И представьте себе, как работает трус, когда про него никто ничего не знает! ... Да разве это трус? Это же герой настоящий!
- Правда?
- Правда!
- Дай лапу!
Я подал Петьке руку.
Так, как подают помощь, когда кто-то попал в беду.