1993 г.

* * *

Она любила мужиков,

И мужики ее любили-

И от сохи, и от станков,

В автобусах, автомобилях

К ней торопились и юнцы

И волки с сединой матерой,

В делах погрязшие отцы,

Профессора, студенты, воры....

А сумеречный воздух пьян,

Под липами густеют тени --

Она, опустошив карман,

Всем дарит радость и забвенье,

И те, к кому она, смеясь,

Свои протягивала руки

Готовы рожей в пыль и грязь -

Лишь только б избежать разлуки...

*

Густыми туманами,

Пыланьем листа,

Рябиной багряною -

Болит красота.

В полоске рассвета,

В замерзших цветах

И в песнях неспетых -

Болит красота...

* * *

День выбился и в синеве погас -

По барски равнодушная к успехам

Ночь оборванкой наглой дразнит нас

За окнами хмельным взрываясь смехом.

Мелькая возле быстрого огня

Отплясывать под скрипку не устанет -

Смеясь, закинув руки и дразня

Ногами смуглыми в прорехах ветхой ткани.

Ты к ней рванись - а может быть, судьба?

Решившись быть безумным и неправым

Прильни к покорным, спекшимся губам

И выпей всю душистую отраву....

*

Пора - уже светает,

Простор к себе зовет,

И пухом заметает

След легкий белый лёт.

Безмолвно, осторожно

Сереет свет окон -

Уйдем, не потревожив

Людей любимых сон.

Они - хмельных и грешных

В последний раз простят

Увидев лишь неспешный

Рассветный снегопад....

*

Был вечер темно-синий,

Морозный... запад гас.

Скуластую богиню

Кружили - я и вальс.

Под низким сводом зала

Сквозило из окна,

В руке моей лежала

Упругая спина,

И повороты ритма

Всему, всему виной -

Сердца тогда так слитно

Стучали - как одно....

*

Порою сам я, ротозей

Экран разглядывать готов -

На нем живет, пестрит музей

Разнообразнейших шутов.

Забыв кривлянья и прыжки,

И бубенцов дурацкий звон

Шуты стянули колпаки,

Взял каждый в руки микрофон.

Один, что должен лишь смешить

Ради монеты иль пинка

Занудно учит, как нам жить

И даже смотрит свысока...

Другой же шут, помойный кот,

Патлатый и бухой на вид

Гундосым тенором орет

И тоже свысока глядит.

И - боже мой - любой готов

Платить - последнее отдаст...

Плодятся полчища шутов

Доящих, не стесняясь, нас.

*

Когда весь город зноем чах

Он на коне приехал,

И бесенятами в глазах

Плясали искры смеха.

Но тяжесть в воздухе - как газ....

Он пот ладонью вытер,

Блеснул улыбкой первый раз-

"Развеселю - хотите?"

Под вечер рвался из окон

Быт руганью и плачем...

Он шляпу снял, отдал поклон

Неторопливо начал.

Он бы порою слишком резк,

И люди замечали -

Под смехом горечи злой блеск

Мелькал, подобен стали.

Смешно, когда других шерстят....

Толпа вокруг густела.

А он, улыбкою блестя

Слова кидал как стрелы.

Вдруг злость - среди отцов и жен

Взметнулась, разогрета -

Был каждый вроде поражен

И каждая задета...

И шутки вроде - ерунда,

Но за слова лихие

Народ изгнал его тогда

В леса, леса глухие.

Он потом и костром пропах,

Небритый и лохматый...

Неудержимые в глазах

Плясали бесенята.

Ну что он ржет, циничный шут,

В изгнанье и опале?

Народ ордою к шалашу -

А он все зубы скалит!!

Под свист одежду кто-то рвал,

Пинал нагое тело -

А он, смеясь, на все плевал

И кровь в плевках густела.

Опять стоял вокруг народ -

На удивленье ловко

До развлечений жадный сброд

Намыливал веревку.

--Сейчас я вас развеселю,

Сейчас пойдет потеха!!

Просунув голову в петлю,

Согнулся он от смеха.

Смотрела, заурчав, толпа -

Он, в воздухе болтаясь

Выделывал ногами па

И замер, ухмыляясь...

1996 -2000

У ног крутился шелудивый пес,

А я, надеждой смутною влеком

На Протопоповский дождливым утром нес

Свои стихи с нахальным матерком.

За Старшинова тост произнесу!!

Ну кто еще сегодня, как не он,

Заметит, что в стихах "на мерки ссу"

И что "ебок" у печки раскален?

И, пожурив за это напрямик-

Хоть в жизни от стихов велик ли прок?--

Смеется хулиганистый старик,

Смеется хулиганистый щенок.

И допоздна не гаснет в окнах свет,

И тонет в креслах кожаных народ -

Надеясь на поддержку и совет

Идет за рифмоплетом рифмоплет.

Ему уже не выпить - даже грамм!!

Слегка исправить это я берусь.

За Старшинова я сегодня сам,

Клянусь чем хочешь, в доску надерусь!!

*

Зачем нам Южный крест? Сойдет и деревянный,

Над холмиком, в тиши заснеженных полей...

Зачем нам старый ром? От водки будешь пьяный,

Как бесшабашный сброд с пиратских кораблей.

Зачем нам белый бриг? Метро спасет в ненастье,

Протащит нас туда, где ждет привычный дом,

А боя раж зачем? Уж от такой напасти

Мы как нибудь себя всегда убережем...

Зачем девчонки нам из кабаков портовых,

Обманчивый блеск глаз сквозь гомон и туман -

Слегка пофлиртовать мы и сейчас готовы,

Стараясь уберечь и совесть, и карман...

Зачем нам Южный крест? Сойдет и деревянный,

Над холмиком, в тиши заснеженных полей.

Не будет память ныть рубцом от старой раны

И по морям сгниют скелеты кораблей...

*

Скрыв ожидание под сумерки ресниц,

Проводишь, молчаливая, до стога -

И осень вновь, как перелетных птиц

Погонит желтым ветром по дорогам.

И гомон придорожных кабаков

Мою тоску на время похоронит -

Я спрячусь меж испитых мужиков,

Под сиплый вой разорванной гармони.

Она очнется - когда дымный мрак

Отступит, потесненный светом ранним,

И лес - очищен ветром, светел, наг -

Спокойно замер в призрачном тумане,

А я исчез.... Меж закопченных стен

Придется ей метаться серой тенью,

И пьяной девкой не слезать с колен,

И вверх взмывать многоголосым пеньем.

*

Когда мы доберемся до Канады

-Она отсюда и недалека-

Где белых облаков баранье стадо

Толкает ветер на изломы скал,

Где шубой лезут кедрачи по склонам,

Где медным жаром светятся стволы,

В траве скрывает край непокоренный

Стоянки чьи-то пятнами золы,

Где ночью в низком небе звездам тесно,

И тишь такая, что не даст уснуть -

Там ждет свобода нас...но неизвестно,

Дойдем ли мы туда когда-нибудь...

Отцу.

1.

Запомнят паутины сизой клочья,

На досках пола черная гнильца

Как разрывало смрад горячей ночи

Туберкулезное дыхание отца.

Как падал свет на вшивые затылки,

Вглубь коридора отгоняя мглу,

И, на столе отцарствовав, бутылки

Стеклянной стаей сгрудились в углу,

Как все родное с безразличьем лютым,

Ненужным сором было сожжено,

Как плыл, храня последние минуты,

Рассветный дым сквозь мутное окно...

2.

Здесь, как тряпки, грязны занавески,

Ветки тополя - будто решетки...

На диване, затертом до блеска

Человек умирает от водки...

Был в кастрюле закисший картофель--

Тараканы плодятся под крышкой...

Смерть неспешно острит серый профиль,

Да за рамой визжат ребятишки.

Льет крахмал в сковородку старуха,

Ртом беззубым жует, как оладьи--

И, завыв по-звериному, глухо,

Трупу щеки обросшие гладит....

3.

Обходя нас большими кругами,

Кипы желтой травы вороша

Тенью птицы парит над снегами

Беспокойная чья-то душа.

С серых сумерек и до рассвета

Тихо стонет в пространстве пустом -

Это ей, до сих пор не отпетой

Под чужим неприятно крестом.

Далеко провожая, готова -

Словно скрип бесконечный саней-

Петь о жизни своей непутевой,

О кончине бесславной своей....

И запомниться нам поневоле

Вековая печаль тихих мест,

Темный лес, заметенное поле

И тяжелый раскинутый крест.

* * *

А за окном холодный зимний вечер

И голубым, и розовым окрашен...

Я знаю, что спешит ко мне навстречу

Наталия, Наташенька, Наташа.

И вот сижу, перебираю струны я -

Как нас, однако, годы подвели,

И ты уже не та девчонка юная

Наталия, Наталья, Натали...

Остаток жизни - заявляю смело

Лишь для тебя одной отдать не жалко..

Но, к сожаленью, не возьмешь ты тело -

Ну как бы я не предлагал, Наталка....

*

Ну здравствуй, милая - пойдем с тобой бродить,

Пить, как вино, короткое свиданье...

Здесь паутины серебрится нить

И пахнет горечью сырого увяданья.

Что рассказать? Как без тебя я жил?

Да как всегда - надеждами, обманами,

И лес, что нас когда-то разлучил,

Вдаль уходя, шумит стеной туманною

Ты напеваешь тихо, я молчу,

Летит листва, послушна гулу ровному...

Похоронить я прошлое хочу

И с этой встречи все начать по-новому.

В глазах увижу я согласный блеск,

И сердце в грудь ударит тяжким молотом,

И руки нам сплетет осенний лес,

Осенний лес, темнея мокрым золотом...

* * *

Я с Богом говорю наедине -

Без сытых рях, лоснящихся над рясами,

Без треска свечек в душной тишине,

Без толп народа в воскресенье красное.

Я с Богом говорю наедине -

Без денег даже за помин покойника,

Старух, ревниво шарящих по мне,

Без постных девок, голосящих тоненько.

И, с Богом говоря наедине

Ему поют хвалу леса бескрайние,

Речей журчит псалмы среди камней

Ликует птичий хор порою раннею...

*

Кто мира границы нам сузит

За них заглянуть не посмеем,

Рядам наших детских иллюзий

Ломает некрепкие шеи,

Чьей волей симпатий мгновенья

Коротким лучом промелькнули -

Ветра четырех направлений

Пропели хвалу не ему ли?

Когда, на коленях склоняясь,

Мы что-то, наивные, просим,

Не он ли шумит, усмехаясь,

Вершинами кряжистых сосен?

А если мы просим ответа

И в небо грозим кулаками,

Не он ли потоками света

Нам злобные лица ласкает...

* * *

В халатике засаленном,

На бигуди подвита

На кухне коммунальной

Суп варит Маргарита.

И Мастер, в майке сеточке,

С сутулою спиной

Сидит на табуреточке

С утра уже хмельной.

Жизнь с каждым днем все злее

И, всем понятно как

Он свой подвал жалеет,

Она - свой особняк.

Эх, Воланд, где ж ты был!!

Ведь им - тогда, в былом--

На шаг хватило сил,

Сломались на втором.

На кухне снова драма,

Орут осатанело...

Луна блестит за рамой,

Как глаз раскосой Геллы,

А позже сводит скулы

От муторной зевоты,

И ночь, темна, прильнула,

Как шкура Бегемота....

* * *

Ведь можно жить беспечно и легко -

Склоняясь то к скандалу, то к потехе

С гурьбой непросыхающих дружков

Дни щелкать, как каленые орехи,

До кости сбить худые кулаки

Об чьи-то скулы в бесшабашной драке,

Смеяться, кровь смывая - пустяки,

Все заживает, как на той собаке,

Вином отгородясь от суеты

Тянуть стихов вечернюю отраву,

Себя - с весельем щедрой нищеты

Раздаривать налево и направо...

2000-2003.

* * *

Крысиные бега -- шуршащий шорох лапок,

Да ржавый скрип зубов, да возмущенный визг...

Так, глазками горя, резцы вонзая в слабых,

За лакомым куском стремятся сотни крыс.

Ведь сумрак катакомб, где воздух пахнет гнилью,

Где волны нечистот шлифуют камни дна

Вдруг содрогнулся и на тротуары вылил

Кишащий серый вал - и дрогнула страна.

И сплюнула, потом брезгливо отступила-

А крысы шли в нахрап, а крысы шли на бой,

И стая серых крыс внезапно стала силой,

Способной управлять любой чужой судьбой

Стоит костяк Москвы, облизан и оглодан,

Дома глядят на мир квадратами окон;

От харча опьянев, помоечная кодла

Решила остальным свой диктовать закон.

И вот во всем видна крысиная повадка,

И лучше всех цветов крысиный - серый! - цвет,

А что кому-то там приходиться несладко....

Жизнь подземелий - зла, и виноватых --нет.

* * *

Нам леший сместил расстоянья -

Блуждаем уж много часов.

Нам в спины зажегся вниманьем

Янтарь настороженных сов,

И выстрелом сук под подошвой,

Льнет звон комариный к виску,

И к свежим следам осторожно

Волк сивый склоняет башку,

Густеет река к перекатам

Свив тяжесть темнеющих струй,

И великолепье заката

Добавит багровость костру,

Боясь чужаков, как подранок

Тайга укрывается тьмой

Лишь звездочки тонкой огранкой

Играют во мгле ледяной...

* * *

С нами рос он бок о бок

Средь собачьей своры -

Коренастый был щенок,

Волком стал матерым.

Похитрей и посильнее

Он в игре несладкой

Отточил на наших шеях

Хватку, волчью хватку

Миг, бросок - противник слабый

Под клыками бьется,

Он стоит, раскинув лапы,

Не рычит - смеется.

Наши предки - волки тоже,

Вспомним, что забыто,

Кончит он предсмертной дрожью

На снегу изрытом.

*

Погоня близится к концу -

Дыханье глотки рвет на части,

И к рассыпному багрецу

Псы наклоняют жарко пасти,

И груди взмыленных коней

Летят тараном на валежник,

Дымят разводы на спине

От соли сразу поседевшей,

Под кронами густеет мрак,

В стволах - картечь и пуля-дура...

Зверь, покидая березняк

В снегах ныряет серой шкурой,

Остановил тяжелый бег,

Метнулся желтоглазым чертом-

Борзая на глубокий снег

Летит с распоротой аортой,

Конь ржет и взвился на дыбы -

Зверь, бронзовый в закатном свете

Насмешкой вздернутой губы

Бросает вызов мне - как смерти.

Но обрывается судьба

Басистым воем недопетым-

Ломая кость крутого лба

Грохочут выстрелы дуплетом...

*

Приходит пора листопада

А с нею тревожные сны;

И золото волчьего взгляда

Я чувствую кожей спины.

Не я ловил в прорезь прицела

Седой окровавленный бок,

Не я, под ушанкой взопрелый,

Давил на упругий курок,

Где ельник в густеющей тени,

Изрытый агонией наст -

Не я подходил отраженьем

В стекле застывающих глаз.

За что же такая награда -

С полночной борясь тишиной

Безжалостность волчьего взгляда

Промокшею чуять спиной?

*

Мне снятся облетевшие леса,

Поля пожухлые и черные деревни;

Холодного заката полоса

Тревожит память мне печалью древней.

Я помню запах взмокшего коня,

Я помню блеск в смеющихся ресницах,

Как люди у высокого огня

Вина густого мне дадут напиться.

Я хмель в себя втяну одним глотком,

И, опъянясь сентябрьскою ночью

Вслед за тобою упаду ничком

На шкуру, на седую шкуру волчью...

Мне сняться уходящие леса --

Рассвет уже горит красой сквозною--

И отводишь, прощаясь, глаза

Ты - ночным опаленная зноем...

*

Пора волчьих свадеб и синих снегов,

Багрового солнца и ломкого наста;

От дел надоевших и вечных долгов

Я в вечер морозный срываюсь так часто.

По старой тропе на замерзший закат -

Где тихо горит полоса золотая-

Бегу, километры кидая назад,

И пар за спиной тьма съедает густая.

Но жаль, что нигде не заблещет костер,

Так вовремя - больше не в силах бежать я -

Хмельные друзья не прервут разговор,

Чтоб склеить мне пальцы хорошим пожатьем.

Пора волчьих свадеб и синих снегов...

Дорога чадит за вторым поворотом.

Устал и замерз - но теперь вновь готов

Навстречу идти и делам, и заботам.

*

Предзимье скоро - и порой туманною

Печаль плывет по высохшей стерне...

На время брось свою столицу чванную,

Бери бутылку -- приезжай ко мне.

Ее мы усидим под мясо дикое,

Бруснику, рыбку, забродивший квас...

Поэты мы с тобою, друг, великие,

Но кто об этом знает, кроме нас?

Стихи тебе я почитаю новые,

Над анекдотом долго буду ржать...

Сегодня, друг, как никогда хреново мне,

Да Бог с ней - без бутылки приезжай...

*

Там спит тайга, укрытая туманом,

Скрывают реки золотой песок,

Там кабарга, на миг забыв про раны

Ползла по склону на осколках ног,

Медведи разоряют там зимовья,

Людских на тропах не видать следов,

Там комары, стремясь к горячей крови,

Плывут клубами, точно дым костров,

Там в темных ямах хариус жирует,

И август сопки золотом укрыл,

Там скоро лед скует тугие струи,

Повалит снег густой с гусиных крыл...

* * *

"За презревших грошевый уют" --

"Бригантина", П. Коган.

А грошевый уют - вещь, в общем, не плохая,

Бездомная печаль вагонов и кают...

Пускай ее юнцы по молодости хают,

А я, хоть не старик, прочувствовав, пою.

Пустынный коридор, и свет люминесцентный,

По венам бродит спирт, чифирь в висках стучит -

Холодный сучий час, бессонный час, бесценный,

Уютный уже тем, что мой напарник спит.

На мягких лапах ночь к нам подошла вплотную,

И в каменных ногах застыл безлюдный путь -

Я дымный кипяток из кружки отглотну и

Пойму - уют лишь в том, что можно отдохнуть.

Устал веселый сброд кидать каменья в спину,

Отчаянье росло, как снежный ком, в груди,

Но наконец закат полотнище раскинул -

Уютный только тем, что все уж позади...

*

Тебя мне убеждать, конечно, не резон,

Но ты решайся сам - и мучиться не надо,

И рокот понесет сквозь сумрак в горизонт

Рубиновый ручей вечерней автострады.

Вечернего шоссе рубиновый ручей

Нас унесет в места, что могут только сниться -

Там дремлет старый дом под гомоном грачей,

И там луну сожгут вечерние зарницы,

Там лес сырой из недр на нас дохнет корой,

И оттепель стучит слезами по карнизу,

Там звон синиц так чист весеннею порой,

И там игрой гирлянд подрост в дожди унизан...

Один лишь сделай шаг в рубиновый ручей -

Дома уйдут назад нагроможденьем света,

Умчишься ты один - ничей, ничей, ничей!!

На поиск этих мест, что ждут давно нас где-то..

*

Снега уходят мутными потоками

В тяжелые чугунные решетки,

А я сижу, разделавшись с уроками,

Их провожаю и размяк от водки.

Май пьяный впереди и лето душное,

Стога, туманы, комары, осока -

А я сижу, дробь по карнизу слушаю

И этой дробью бьет печаль в висок мне.

Мне сосны помнятся, что тяжело заснежены,

Шипящий лыжный бег, ночлег у нодьи,

А вот на первый дождь смотрю без нежности...

Мне жаль мои снега - они уходят.

* * *

"Бабье лето, бабье лето..."

Жизнь - от пьянки и до пьянки,

От похмелья до похмелья,

Раздолбаи и засранки -

Надоели, надоели...

У жены и крохи сына

Повод есть для вечной грусти -

Эта водка, как трясина,

Не отпустит, не отпустит.

Ветер в стекла бьет упрямо,

Воет в ветках, надрываясь...

И как папа, и как мама

Я спиваюсь, я спиваюсь.

Не повеситься на стеньге -

Жизнь сквозь пальцы убывает,

А друзья находят деньги

Наливают, наливают...

*

Ну куда, скажите, трезвому податься?

Сам себя в оковы трезвый заковал.

Вон стоит ханурик, норовит подраться -

Был бы трезвый пьяным, вышел бы скандал!!

Вон еще какой-то мирно спит в пролете,

Видно - работяга!! Видно - не куркуль...

И-обо обормоте пожалевши - тети

В доброте душевной вызовут патруль.

Вон стоит девица с красными губами.

Был бы трезвый пьяный - он бы подошел,

И обнял за задницу бы, и сорил деньгами,

Получил бы триппер... было б хорошо!!

Ну куда, скажите, трезвому податься?

От переживаний трезвый просто взмок.

Ни тебе надраться, ни тебе подраться,

И жене - заразе полный кошелек.

*

В обнимку с сумрачною ленью,

Без перерыва на обед,

Я пиво в глотку целый день лью -

Похоже, в брюхе днища нет.

Посыпав край стакана солью,

Я умягчу черты лица,

И вот, как шут в дешевой роли

Уже мурлычу -гоп-ца-ца!!

Мне все вокруг по барабану,

Клешнею машет красный рак.

Давно пора понять, барану,

Все бабы-бляди, мир-бардак.

Сижу один, в обнимку с ленью,

Весенним воздухом дышу

И на башке рога оленьи

Я гордо, как марал, ношу.

*

Вновь молча стою, с перепоя узрев я -

Ликующий купол погас и исчез,

С немою мольбой руки тянут деревья

К распаханной вате осенних небес.

Боль ломит виски, водка выжгла желудок,

Ни мыслей, ни образов - смрад и хандра.

Стоят алкаши возле крашенных будок,

Сжигая жизнь там, где сжигали вчера.

Но горечь пивная расправит им крылья,

В глазах запалит лихорадочный блеск -

Они видят рай - и больны и бессильны-

Под ватой изрытых осенних небес.

*

Мне не дано исключеньем из правил

Быть... и семья - словно сотни семей.

И алкоголь, словно ворон, расправил

Черные крылья над жизнью моей.

Где бы ни шел я и что бы ни делал

Так же парит, как парил над отцом -

То вдалеке темной точкой несмелой,

То трупным запахом веет в лицо.

И, торопясь, заплетаются ноги,

Тащат туда, где гроза, где озон...

И вдруг пойму, что ошибся, убогий -

От воронья почернел горизонт.

*

.

За пьяное веселье расплачиваюсь злобой-

на белый свет, собаку, ребенка и жену.

Она наружу рвется изжогой из утробы,

И пивом эту злобу я только подстегну.

За пьяное веселье тоской платить придется -

Хоть рви зубами вены, хоть разбивай башку.

И руки, руки тянуться - пусть за оконцем солнце-

К мотку веревки тонкой да мыльному куску.

*

Выпивка - не отдых, а тяжелый труд.

Дни мелькают бредом, тяжек сон короткий.

Мы не выпиваем - нашу силу пьют

Портвешок, и пиво, и, конечно, водка.

Выпивка - не радость, а сплошной обман,

Мы всех восхищаем, мы сейчас в ударе,

Мы сейчас с друзьями.... А потом туман

Да чертей похмельных окружают хари.

*

Разведен, мрачноват, неухожен....

Рыхлой пыли сереют пласты,

Плед потертый наброшен на ложе,

Тусклый отблеск стаканов пустых.

Надорвавшись, хрипит репродуктор

И тенями мелькает экран.

Увядают в тарелочке фрукты -

Груши, яблоки, желтый банан....

Рядом, в блюдце, воняют окурки,

Ярок след напомаженных губ...

Как зовут ее - Настенька? Шурка?

Кто готовил картошку и суп,

Кто принес эти фрукты и водку,

Сбрить заставил щетину со скул,

Кто вихры успокаивал щеткой,

Кто раздел, когда пьяный уснул?

Что ей движет - надежда на счастье

В вечном беге коротких минут?

За окном стонет ветром ненастье,

Ветки в окна слезливые бьют...

*

Сумерки босою поступью

Подкрадутся со спины -

Ну, а я сегодня просто пью

Без друзей и без жены.

И, пугая одиночеством,

Длинным перечнем невзгод,

Из угла меня по отчеству

Старость хриплая зовет,

Подойдет, хрустя суставами,

Сядет рядом на кровать -

Под чаек душистый, с травами

Вечер жизни коротать.

* * *

Ты - все мне чудится -- чиста,

А не бесстыдна и порочна -

Как будто с чистого листа

Все начинаем этой ночью.

Как будто за плечами нет

Безденежья, скандалов, пьянок,

И ноября неспешный свет

Не тек в зрачки нам спозаранок,

Не отражался звездопад,

Осенний свет в окне сарая,

Не волхвовал под ветром сад,

Плодами землю ударяя...

Когда отступит суета,

Мрак принесет тумана клочья -

Не жаль, что с чистого листа

Нам не начать сегодня ночью.

*

Домой приползаю без задних я ног -

Разбитый, уставший, погасший -

И снова выходят встречать на порог

Жена и догиня - две Маши.

Мы с Машей порой вечера напролет

Гуляем по парку средь мрака -

Любому бандюге кадык разорвет.

Да нет, не жена, а собака.

Под вечер родня увлечется кином....

Мы с Машей за тонкой стеною

Резвимся, и ходит кровать ходуном.

Да нет, не с собакой, с женою.

Иду я Машуткой, побрит, приодет

В толпе отдыхающих граждан,

И люди любуются, глядя нам вслед...

Женой иль собакой? Неважно.

*

Это ночь, это ночь - одноглазая черная кошка

Свой горящий зрачок устремляет на мир с высоты...

В опустевших дворах торопливо стучат босоножки,

Как застывшие взрывы, угрюмо темнеют кусты,

Огоньком волчьих глаз, алой точкой горит сигарета,

Лунный свет наполняет прозрачный стакан до краев,

И, в открытые окна вливаясь, холодное лето

Кожи жар остужает дыханьем сибирских ветров.

Спешкой строчек покрылась бумага к рассвету немому,

А заварка мутнела и сердце срывалось в галоп -

И, боясь возвращенья обратно в полуночный омут

Бились легкие рифмы в высокий пергаментный лоб...

*

В редакции местной газеты -

Едва только ночь началась -

Со сторожем - пьяным поэтом

Уборщица Саша сошлась.

Стараясь казаться галантным

И пепел роняя на грудь

"Мадам - прохрипел он невнятно-

Давай долбанем по чуть - чуть..."

От жизни нелегкой отсрочка,

И сторож-не очень урод,

И Сашенька - мать - одиночка

Скривила улыбкою рот.

На Саше халатик короткий,

Прически растрепанный куст...

"вы, Сашенька, просто красотка!!"

И сторож косился на бюст.

В зубах закусив сигарету

И кружку держа на отлет

От лживой любезности этой

Растаяла Саша, как лед...

Плыл вечер глухой и уставший,

Пес глухо брехал за стеной,

И сторож с уборщицей Сашей

Налили еще по одной.

.... На редакционном диване,

В обнимку, при полной луне

Спал сторож с уборщицей Саней -

Довольные оба вполне....

*

Есенин начал ныть под тридцать,

Прощаясь с жизнью не шутя...

Не трудно раньше срока выцвесть,

Жизнь расплескав водой в горстях..

Совсем не трудно на закате,

Отправив сына в дальний путь,

Валяясь с псиной на кровати

Жить, чтоб напиться и заснуть.

Нетрудно глупым ухажером,

Инстинктом стайным заведясь,

Петь комплименты общим хором,

Соперников пихая в грязь

* * *

Восьмистишия. (Без лет)

Дорожный напев километров усталых

Пьет воздух - на травах настоянный грог.

А вот - чье-то счастье осталось на шпалах,

Разбившись о грохот железных дорог.

Вновь угольным дымом запахнут перроны,

Бомжи чье-то счастье укроют рваньем,

И, сидя вверху, в облетающих кронах

Его вразнобой отпоет воронье.

*

Я позабуду нежные слова,

Едва переступлю за твой порог -

Так пыльная, поникшая трава

Давно забыла звон кандальных ног.

Так позабудет угольный ожог

Тех, кто когда-то грелся у огня -

И ты благоразумной будь, дружок,

И поскорее позабудь меня.

*

Прильнула к костерку -

Но ей и там несладко,

И серую тоску

К нам дождь загнал палатку,

Она нашла приют

Меж струнами гитары

И вот с тех пор поют

Они всегда на пару...

*

Зудят комары вечера напролет -

И ты уже чувствуешь - скоро

В объятья тяжелые плечи возьмет

Стремленье к таежным просторам.

Ты валишься в глушь полуночных часов

С привычной женою в обнимку -

Увидеть во сне ширь великих лесов

В туманной синеющей дымке.

*

И печально, что в памяти тают-

Стоит день провести мне с тобой -

Алкаши, шалопаи, лентяи

Разношерстной, шумливой гурьбой.

Моя песенка в хоре том спета -

Может, будет без них хорошо -

Драчунов, кавалеров, поэтов

Бедняков с бескорыстной душой...

*

Клен тянет к окнам мокрым пятерни,

И на душе, как в комнате, постыло...

Ты ей не изменял? Скорее измени,

Она тебе давно уж изменила.

Скорее измени - тебе не все ль равно,

В каких зрачках хандра твоя утонет,

Чьи губы в цвет вишневый окрасятся вином

И в чьи уткнуться узкие ладони?

*

Покой предпочитая суете

Все дни несу, как пьяница, к ларьку -

Когда судьба с налету в пустоте

Клыками полоснет по кадыку,

И алым хрипом захлебнется свет,

Я отлечу на метры от удара,

И сгину - прошлых дней как денег нет,

И от покупок - лишь пустая тара.

*

Все кончиться скоро - опять опадут

Работой надутые вены;

Надежный и жаркий уют создадут

Зимовья тяжелые стены.

Но скоро растает в рассветной золе

Покой, что как день быстротечен --

Нависшие бревна, свеча на столе,

И бок раскаленный у печи.

*

Пусть дробью будет бить по стеклам нам

Глухое, обезлюдевшее лето -

Ты из истомы утреннего сна

Вдруг выскочишь, смугла и не одета.

Ты будешь петь, кружась среди дерев,

И тело тонкое берез облепят листья,

И лето, на мгновенье подобрев

К босым ступням собьет черемух кисти...

*

Похоже, я остался в дураках -

На свой роман я положился рано,

И салом отвисает на боках

Работа моя вечная - охрана.

Не рвать мою фамилию молве,

Как волки рвут голодные барана,

И тупостью пригрелась в голове

Работа моя вечная - охрана.

*

И с Новым Годом в полный рост

Взметнулась ночь угарная -

Вон рожи надоевших звезд,

Поющих песни старые,

Им в такт, поллитрой разогрет,

Икаю поминутно я

И с грохотом снопы ракет

Пронзают небо мутное...

*

Мне остопиздели березки

И романтический скулеж-

Но вот мусолят, будто соски,

Стишки, цена которым - грош.

Как надоели сопли, слюни,

Любви дешевой карамель

В мотивчиках эстрадных лгуний...

Уж лучше мат. Уж лучше хмель...

*

Как жаль, что в этот миг нет близких с нами--

Закат раскинулся во всей своей красе,

И ветер рвут под темными холмами

Огни летящие пустынного шоссе

И некому запомнить крик совиный,

Как край прозрачной ночью опустел,

Лишь неизбежность бьет прохладой спину

И глохнет шаг, теряясь в темноте.

*

На досках холодных

Свернулась собака -

Диким веет уютом

Настороженный сон.

Мгла туманов болотных

И огни бивуаков

Станут домом кому-то

На короткий сезон.

*

Жизнь - прожита. Торопиться - не надо.

Тихо проходят последние дни.

Тих исчезающий свет листопада,

Тлеют и тихо дымят головни,

Лес тихо пахнет грибным ароматом,

Тих паутины прозрачный полет,

Тихо в репьях копошатся щеглята....

Хрупок на лужах проселочных лед...

*

Земли прогретой влажный запах,

Белеют лица и колени,

И сумерки на мягких лапах

Крадутся из кустов сирени,

Легки короткие подолы

И незаметны под руками,

И, словно холодок ментола

Текут секунды позвонками...

*

Пестрый мох расстелет нам перину,

Стланик затрещит под котелком,

Скалы в чистом воздухе застынут,

Возносясь над гладью высоко.

Бьет тройное эхо в серых стенах,

Сизым дымом тают облака,

Кажется - вошли по крови в вены

Тяжело молчащие века....

*

Мы здесь, любимая, одни,

И никуда спешить не надо,

И тянутся неспешно дни

Порой сырого листопада -

Стрельба и свист горящих дров,

И тучи рваные над кровом,

И мгла остуженных прудов

Пестреет золотом кленовым.

*

Стая сорванных листьев летит на закат.

Все -- устав, опускаются, схвачены мглою,

В лужи и колеи, где, намокнув, глядят

Как горит горизонт полосой золотою.

А вокруг из хлевов - запах сытых свиней,

Из дверей кабаков - хохот пьяный и дикий,

И мечты о последнем небесном огне

Будут втоптаны в грязь каблуком забулдыги.

*

В морозном тумане диск солнечный рыж,

И щерят дома в декабре

Клыки ледяные.... Оскал снежных крыш

Над глотками дымных дверей.

Стряхнут ожиданье теснины дворов,

Окошки в закатной слюде -

Глотают дома не спеша муравьев,

Уставших, продрогших людей.

*

Нас ждет давно приевшаяся хата,

Где чувства наши, брат, подешевели -

Приносим мы, сутулясь воровато,

Преступное тепло чужих постелей.

Ее глаза мешочками набухли

От свары, что бурлила здесь вчера,

И от посуды грязной, сора кухни

На лица серый пепел лег утра....

* * *

Норду.

Над городом черные тучи собрав,

Нам ветер дыхание влаги донес...

Хромая по комнатам, уши прижав

От дальнего грома дрожит рыжий пес.

С овчарками, догами дрался не раз -

Кровь с шерстью темнела на взрытом снегу-

Тогда я тебя выручал, но сейчас

Поверь мне, братишка, помочь не могу.

Все кончится, знай - вон лучи, веселясь,

Бликуют листвою за нашим окном,

И скоро ты сможешь, в тиши развалясь,

Забыться, издерганный, лечащим сном...

*

Укрыв снежком обломки лавок

Безлюдный парк вокруг стеной,

А рядом - свора мелких шавок

Визжит и брызгает слюной.

Пес у ноги загривок вздыбил,

Оскал брезгливо сморщил нос...

И шавки пятятся... эх, им бы

Чуть-чуть твоей отваги, пес!

Ты тянешь поводок короткий...

Да знаю - ты всегда готов

Рвать руки, холки или глотки,

Они - визжать из-за кустов.

*

Смерть Норда.

От снегового мрака небо хмуро,

Сквозь хлопья светят окнами дома...

А старый пес - скелет под рыжей шкурой -

Страдая, ждет, когда наступит тьма.

Сейчас, сейчас - часы ударят полночь,

А рядом с ним любимый человек

Зальет спиртным беспомощную горечь -

Уходит друг. А с ним уходит век.

* * *

Когда нависнет мглой закат,

Среди машин спешащих полчищ

Вдруг равнодушьем пригвоздят

Глаза, раскосые по-волчьи...

На морде - шрамов белый след,

Намокла шерсть блестящей пылью,

И, пищей изнутри согрет

Затих, как будто обессилел.

Но вдруг - коснуться лаской лба

Наклониться прохожий смелый,

Поднявшись, верхняя губа

Блеснет оскалом влажно-белым,

И, вздыбив гребень на спине,

Рык в глотке разбудив горячий,

Понять даст - в ласке смысла нет,

Нет смысла и в иных подачках...

Стихотворение ВВС ( Вячеслава Всеволодовича Строкова),. 80 (примерно) год. Пояснения. КЮБиК -Клуб юных биологов и краеведов. АИБ - Алексей Иванович Быхов, руководитель кружка. Стишок принадлежит не мне!

На Коровинском кордоне

В деревянном старом доме

Жили КЮБиКи - они

При АИБе, не одни.

Там работали, шумели,

Пили чай, конфеты ели,

При обилии еды

Набивали животы.

И в положенные сроки,

Как природою дано

Все питательные соки

Превращалися в гавно.

И тогда, схватив газету

У АИБа со стола

Бег юннат, не взвидя свету,

Из кордона по делам.

Или в будку, где держалась

Дверь на петле еле-еле

(Но зато она читалась)

Или в лес куда, за ели.

Раз по лесу без дороги

Брел куда-то сам АИБ.

Не смотрел себе под ноги

И, конечно, в это влип.

Громко маму поминая,

Вытирая свой сапог,

Пальцем ноздри зажимая

Безобразия такого АИБ вытерпеть не смог!!

И под личным наблюденьем

Новый выстроен дворец,

С дыркой, с ямой под сиденьем,

Всем сортирам - образец!

Это вам уже не шутки,

Был порядок обозначен -

Костя - Настя, лодырь Уткин

Был директором назначен.

Подопрет кого беднягу -

Костю Уткина кричи,

Получи бумагу мятой,

Лист к отчету и ключи.

Получив права не плакать,

Гордо ты туда идешь,

Отопрешь дверь, сядешь какать....

Если только донесешь.

Если все благополучно,

В дело мятый лист пусти,

А на белом все научно

Рукописно объясни -

Как понравилось сиденье?

Не свербило ли в носу?

Каково же впечатленье?

Лучше где - в Москве? В лесу?

В общем, все пиши в отчете,

Как подробно пишут книгу,

Дату ставь и все там прочее

И отдай листок АИБу.

Чтобы новенький КЮБИК,

Как приедет он на базу

Мог отчет тот прочитать

И немедленно узнать

Как и где культурно срать.

* * *

Четверостишия. (Без лет)

Другой игры, чем жизнь живая

Сегодня нету мне милей -

И здесь и там, я замечаю,

Шестерки кроют королей...

*

Он в ресторане, сыт и пьян, икает,

И бабы рядом, вроде бы любя -

Но личность, видно, абсолютно никакая,

Раз деньги предлагает за себя.

*

От света фонарей тьма - будто в паутине,

От ласки ветерка по коже холодок,

И платьицу не скрыть изящность юных линий,

И закружился мир .... и я - у стройных ног.

*

От разговоров этих хочется

Как псу, оскалиться, рыча -

Общаться я, ей-ей, не прочь, но

При этом пусть они молчат.

*

Есть в мире много мест глухих,

Где можно жить и поживать -

Стрелять бы дичь, писать стихи

Друзей забыть - и бед не знать.

*

Вихрь города суров -

Так странно вспомнить вдруг

И тихий свет снегов,

И ласку легких рук.

.

Любэ.

Вновь выскочит на сцену горилла в галифе,

Ныть жидким голоском под хлопанье и свисты....

Ему б бомбить торговцев, да пьянствовать в кафе,

Потом - спокойно сесть... так нет же - стал артистом.

*

Горланят дети, покидая школы,

И клеткой кажется надежный зимний кров,

И дятел, по-весеннему веселый,

Густую дробь рассыпал меж стволов....

*

Алмазами капли горят в волосах

На отмели гуси - крикливы,

И осени серость в стыдливых лесах

Висит кисеею тоскливой.

*

Все мысли черные, как горечь чифиря,

И тяжко в черепе лежит похмелья камень,

Домами к рельсам отодвинута заря

И даль разорвана надсадными гудками...

*

Здесь заря, угасая на воле,

Ослепит куполами, чиста,

Мельтешит меж звонниц колоколен

Звонкий клекот галочьих стай...

*

Чем дальше от людей - тем ближе к Богу,

И спящий город стал на лес похож -

Свернулась псиной сырость у порога,

Дробинки сна в карниз кидает дождь...

*

Летящая лыжня скользит сквозь мрак еловый,

Сугробы рассеча с шипеньем меж стволов,

Движеньем опьянясь, душа запеть готова,

На время позабыв рев смрадных городов.

*

Благодарю тебя за скудость дней моих,

Прошедшую любовь... в холодный дым рассвета

Ни очерк сжатых губ, ни омут глаз немых

Не тронут тишину, печаль оставив светлой.

*

Опять мне кажется - средь тьмы

Нет ни друзей, ни близких

И только гниль сырой зимы

Висит туманом низким.

*

Не глупо ль, позабыв дела

Писать себе беспечно,

Мечтая, слово оседлав

Ковбоем въехать в вечность.

*

Внешность, братцы, не пустяк -

Чтоб не сразу было видно

То, что ты в душе мудак

Важно выглядеть солидно.

*

Коль хода нет который год,

Он грусть свою в вине утопит -

Он не мудак, не идиот,

Но отчего же вечно в жопе?

*

Ничем не льщу я, вероятно, ей,

Но все же радуюсь тайком -

Мне глупость чистая приятнее

Порой - чем ум, но ум с душком...

*

Фразы, что как когти были колкими,

Позабыты, а когда-то жгли,

Да и ноты - звонкими осколками

Разлетелись в мерзнущей дали...

*

А стих, как конь, артачиться,

Слова дробятся, множатся -

Хитра бездарность - прячется

Почти всегда за сложностью...

*

Закружась в бегах, в труде

Не нашел причины плакать -

Коли нет друзей-- людей

Радуюсь друзьям - собакам.

*

Уйти бы по вольной дороге,

Где новые люди, где ветер -

Но прошлое держит за ноги,

Но прошлое путает в сети...

*

А за спиной - только бросить успели -

Из-за объедков собачья грызня...

Алые тени плясали на елях,

Корчились сучья от ласки огня...

*

И - как свое тщеславие не жаль,

Понятно, что не многого я стою -

Когда слепит холодным светом даль

И лес, шумя, прощается с листвою

*

Восток алеет заревом неярким -

Вставай, пускай усталость велика,

И в котелке покрылась льдом заварка

И иней лег на балки потолка...

*

Тоскует запад в меркнущем огне.

Идет гроза. Не пьется и не спиться.

И ветерок шевелит на окне

Ненужной рукописи желтые страницы.

*

И.С.

Вечер сыростью низин

Потянул с туманами,

Белой мглой размытое

Зарево костра -

Разменяв семнадцать зим

Ты уснула, пьяная,

С головой укрытая,

Тихо, как сестра.

Что пригрезиться в ночи-

Платье подвенечное,

Рыцарь на гнедом коне,

Ворох мокрых роз...

А из спальника торчат

Худенькие плечи и

На озябнувшей спине

Рыжих прядь волос.

Просыпаться не спеши -

Здесь бутылки звякают,

Стынет в котелке вода,

Росы на траве...

На последние гроши

Накуплю "Очакова"

И смогу помочь, когда

Трудно голове.

Похмелишься и поймешь -

Платье не заказано,

Рыцарь валится с седла,

Розы съела тля...

Эти сны - хмельной обман,

Есть палатка грязная,

Утра серая зола,

Ржавая земля.

Вьется темная река,

Омуты за ивами,

Комариный перепев,

Шорохи в кустах....

Лихо осушив стакан

Ты, нетерпеливая,

Подставляешь мне, сомлев,

Нежный холод рта...

(Без лет)

Посв. Е. Лесину.

Женя парень очень скромный, ну скромнее не бывает,

Для друзей своих распахнут он душою во всю ширь...

Если он звонит, к примеру, сам и на хуй посылает -

Это значит, приглашает к себе в гости на пузырь.

И не надо мыслить косно, и не надо мыслить узко -

Принеси (Чтобы не портил встречу совести укол)

Только водки, водки, водки...а закуска? Есть закуска -

Три конфетки там заменят праздничный накрытый стол.

Если он кричит "Скотина", если он кричит "Подонок!!"

Если он кричит "Ублюдок!!" не хватайся за кастет -

Пусть горланит, не жалея барабанных перепонок...

Это просто от восторга слов других у Жени нет...

*

Вчера ко мне пришли друзья -

Евгений с вытянутой мордой,

С ним девка, пальчиком грозя,

Качалась на ногах нетвердо...

Привел же Лесин, паразит!!

А он, прищурив пьяный глаз,

Сказал - в лице Сахры гостит

Союз писателей у нас!!

Сквозь пьяных мыслей хоровод

Сахру разглядывал я хмуро -

Как выливает водку в рот

Российская литература....

Потом сквозь призрачный туман

Прижался к мягкому плечу...

Сахрушка!! Пусть я графоман

Но я тебе, клянусь, хочу

Как женщину!! Не обессудь!!

И, рыкнув нежно - Обормот-

Она в ладонь мне ткнула грудь,

Открыв призывно алый рот.

Ее имел я на полу

И на диванчике на хлипком...

А Лесин задремал в углу

С остекленевшею улыбкой....

Посв. А. Хамхидько.

Поедем в Тверь!! Нажремся по дороге,

Аж в усмерть, в зюзю, в гребанную мать.

Проводники нас вытащат за ноги

И бросят у перрона. Досыпать.

Поедем в Тверь!! Там нет знакомых девок,

Но это не проблема, правда, брат?

В Твери мы лихо сбегаем налево,

Пусть жены ждут... а лучше - крепко спят.

А можно в Тверь поехать автостопом.

Да ну их на хер, эти поезда!!

Стоять на трассе и морозить жопу -

Романтика!! Ну просто, блин, беда!!

*

Танец Живота. (пародия на А, Подушкина. "Исполняет танец четверга / собственной персоною - четверг") Посвящается, естественно, Подушкину.

Замирает, обалдев, суета,

Замедляют троллейбусы ход -

Исполняет танец Живота

Собственной персоною - Живот.

Это вам не худосочный стриптиз -

Убедиться любой обормот -

Выпирая, над штанами навис

Не животик, животишка - Живот.

А хозяин Живота хоть не крут,

Соответствует любимцу вполне--

Только в пятницу оправиться люд

Животом в метро прижатый к стене.

Не попался бы я в сети молвы-

Сомневаясь, усмехался б тишком...

Но под сорок мне уже, и увы,

Я танцую тоже танец брюшком...

Посвящается Баксу Бабаеву.

Ну да - он был поэтом.

Но бабником при этом

Таким, что просто, братцы, не описать пером.

Не раз перед рассветом

Босым и неодетым

Спасался он, а сзади - ревнивец напролом.

Ну да - он был поэтом.

По роже винегретом

Он мог соседу справа спокойно засветить.

Он не хотел скандала,

Но врезал гаду мало-

Нельзя ж сидеть на пьянке и внаглую.... не пить.

Ну да, он был поэтом.

Он обладал секретом

И мог за полминуты он успокоить зал.

Выходит к микрофону,

Чернявый, как ворона

Стишочек прочитает - зал сразу зазевал.

Ну да, он был поэтом...

Он знаменит? Да где там.

Читателей - штук десять, поклонниц - ни одной.

Но три стихотворения,

Не расходясь во мнениях

Одобрили недавно ханыги у пивной.

*

*

Здесь кроны лес купает в синеве

И так тревожно пахнет дымом горьким....

От глаз нескромных спрятаны в траве

Нагие, мы лежали на пригорке.

Дремала ты, тихонечко скуля.

И запахом цветов дышала нежность,

И муравей, а может быть и тля,

Полз по руке, откинутой небрежно.

Все твой каприз - хочу любить в лесу!!

Романтиков наслушалась сопливых-

И я свалил тебя, мою красу,

Одним движеньем в заросли крапивы...

Визжала ты, я думал - как страстна!!

И намертво сжимал двумя руками...

У самого же голая спина

От комарья покрылась волдырями.

Мы доползли, а не дошли пешком,

Распухли, покраснели, как от порки,

И наслаждаясь свежим ветерком

Беспомощно свалились на пригорке....

*

"Съяны"

Ну где восторг и уваженье к бездне?

И литры водки нам не помогли...

Все кажется, что с Санею мы лезем

В анальное отверстие земли....

Все кажется, что не вернусь обратно,

Останусь пищей суетливых крыс...

Но фонарей тускнеющие пятна

По глине и камням сползают вниз.

Шипят карбидки, пахнет туалетом,

И в копоти нависший потолок.

Вверх сорок метров до живого света,

Живого ветра и живых дорог

В крови бушует смесь десятка зелий,

Здесь та же ночь - хоть полдень на часах.

Тоска загаженных холодных подземелий

Со мной уходит грязью в волосах...

*

Придется аккуратней жить отныне,

С самим собою продолжая спор -

Ведь Филя дотлевает в желтой глине,

У Журы пламенный забарахлил мотор,

У Бори грудь клокочет никотином,

К самого - три зуба на весь рот...

Но надо на ноги Егорку ставить, сына,

А уж потом копытами вперед....

*

Ну согласись, старик - дела твои ни к черту,

Как это не признать - ведь ты же не дурак,

И белые штаны до черноты затерты,

И на плечах обвис единственный пиджак..

Ну что молчишь, старик? Ты друга то послушай,

За прямоту меня, как раньше, извини-

Ты позабудь про ту, что выжгла твою душу,

И веселей на мир бушующий взгляни.

Пусть ветер бьет в лицо - холодный, хвойный, пьяный,

Пусть вырвет из тебя весь яд тоски о ней...

Почти у всех в душе болят такие раны,

Но как-то все живут, хоть это и трудней...

*

Н.Г.

Знай, есть место, куда

Пусть потом, но тебя заберу я-

Там, густея, вода

Вьет тяжелые, темные струи.

Этот край будет рад -

Он же чувствует, как ты устала...

Разливает закат

Желтый свет на спокойные скалы....

*

По позвоночнику поземкою - озноб,

Кровь надувает вены, разогрета,

И кровь стучит, стучит в тяжелый лоб

И небо грозовым сияет светом.

И не понятно - за какой же грех

Ты слышишь при дыханье хрип тяжелый,

Ты видишь - ветер раздувает мех

И блеск клыков из пасти темно-желтый.

Не думал ты узнать момент конца -

Такой огромной силы боль накатит,

Сожмет тебя, как пес в клыках птенца

И выплюнет - сломав, измяв, изгадив.

Пусть в ветре похоронный слышен альт,

И кровь, как грязь, у пса видна на брылях -

Птенец живуч, забился об асфальт

Заковылял и вновь расправил крылья.

С надеждой взгляд ласкает даль и высь,

Ведь выживший - счастливец из немногих,

Но только крылья силой налились

Тяжелый слышен топот по дороге...

*

И на все я готов, и на все я пойду,

Хоть кляните меня, хоть жалейте потом--

Коль на полном скаку под седло упаду

И, как плугом, вспорю дерн кровавым лицом.

И на все я пойду - хоть на бой, хоть на блажь,

И любой без заминки приму я исход....

Если руку свою ты в награду мне дашь -

Пусть забьется землей перекошенный рот.

Коль назад нет пути, неизбежность кругом,

И гадать ни к чему, и о прошлом грустить...

Если плечи уже придавили крестом

То и силы дадут, чтоб его донести...

*

Начаты эти стихи были во время экспедиции по Буреинскому заповеднику. 91 год. Доделаны, закончены в 2004.

Под крик "Майна!! Вира!"

Из моря идут невода,

И слышится мат бригадира,

Как "вольная песня труда"

Мокры мы от брызг и от пота,

И хочется, братцы, "запеть".

Без "песни" нам эту работу,

Хоть выложись, не одолеть...

*

Закрыл пол неба серый мрак,

Разрядом дымным вспыхнут ссоры -

И над окном недобрый знак -

Повешенный за шею ворон.

Мы -- в тесном логовище псы....

Психоз таежный ищет выход.

Блестит брусничник от росы,

И над тайгой осенней тихо...

*

Круты, как яйца, сутенеры,

В себе уверены, когда

Им капитал сбивает скорый

Многострадальная п....да.

Чего уроки ваши стоят,

Не приучили их к труду,

Не жнут, не сеют, только доят

Многострадальную п....ду..

И девки пашут неустанно

Из ночи в ночь, в поту лица -

И прям в бездонные карманы

Деньжата капают с конца...

*

Черный чаги отвар,

Дробный стук непогоды,

Ты у нодьи лежи и копи, и накапливай силы.

Над водой серый пар,

Затянулись минуты, как годы,

Ожидая удар, жизнь под моросью серой застыла.

Далеко, далеко

Смех друзей и любимые книги,

Здесь лишь ржавчиной осени сопок изъедены склоны.

Разъяренным быком

Мчит циклон по просторам великим,

По прижимам, гольцам, и тайга отзывается стоном.

Вот сейчас, может быть,

Ствол подгнивший раздавит палатку,

Может, старый медведь жизни плоть раздерет в три удара...

Будешь спиртик ты пить,

Заносить свои мысли в тетрадку,

Наблюдая, как тлеют два бревна переливчатым жаром...

*

Осень буйством золотым уже уходит,

Листья превращая в бурый сор,

И при солнечной и ветреной погоде

Вспыхнут снегом пики дальних гор.

Провожаю, усмехнувшись скупо,

Не взметнув ненужный карабин

Клин гусей, для пули недоступный,

За вершины уходящий клин....

Мне давно уж не ломает плечи

Рюкзака такой надежный гнет -

Нечем крыть (и ужинать мне нечем)

Клин гусей... пускай себе плывет...

*

Тяжело москвичу, но привыкну...

Облака мошкары, комарья,

Солнце скупо румянит бруснику

Да меж сопок гремит Бурея.

Запад снова окрасился кровью,

Первобытная тишь - как тюрьма,

Все быстрей с ледниковых верховьев

Курайгагна стремиться, пряма...

Лето 2003 - работа на лодочной станции.

Мне хочется бабу, мне хочется водки,

А после - хотя бы немного поспать...

Зачем же в июне так ночи коротки?

Бывает, всю ночь соблазняешь красотку,

Читаешь стихи и снимаешь колготки -

И вдруг на работу... ну чтоб твою мать!!!

Зачем же в июне так муторны утра?

Красотка на отдыхе, выжрала - спит...

Ко мне рыбаки жизнерадостным гуртом,

"Насрать" -- повторяю я мантры и сутры.

А кроме того - может, это не мудро -

Решил потихоньку копить динамит.

Оставив от станции только руины -

Ну дайте, друзья, помечтать мне хотя б!!

Все лодки - на берег, пусть высушат спины,

Свою половину - домой вместе с сыном,

Побриться, помыться, с собой свистнуть псину -

И бодро в деревню на поиски баб!!

*

Заварка крепкая легко разгонит сон мне,

К стеклу прозрачному туман прильнул, как вата

И с ним приходят призрачные сонмы

Людей, с которыми я жизнь делил когда - то.

Мне в тишине предзимья - да завыть бы,

Пронзая холод звуками тугими -

Ведь те, кого тогда готов убить был

Теперь рождают горечь ностальгии....

*

Снова в Москве одолеют запои -

Я буду, закован тоской городской

Лить в глотку себе с безнадегой тупою

И пиво и водку дрожащей рукой.

Снова в Москве ожидает работа -

Книжную жвачку - шестнадцать листов-

Я буду цедить из себя, а не кто-то,

Но знать, что я делаю что-то не то.

Снова в Москве ожидают знакомцы -

Панки испитые, богема, шпана.

И дурочка та, что мне солнцем в оконце....

И, может, уйдет наконец-то жена.

*

Не знать ни взлетов, ни падений,

Не быть ни злобным, ни упорным -

По миру, как шары растений,

Нестись, в песке оставив корни.

Пусть ветра жаркого удары

Погонят по чужим просторам-

Цветов садовых, нежных, пары

Косятся вслед немым укором.

*

Меня болезнь не сразу свалит с ног,

Хотя порядком одряхлеет тело -

И вот тогда, любезный мой сынок,

Отдай-ка меня в дом для престарелых.

Когда же окончательно помру,

Не надо похорон - поступим просто -

Сожги меня, а пепел поутру

Пусть примет лес, точней - Лосиный остров.

*

Снова тучи нависают над лесами,

Над болотами с щетиной камыша.

Чайки звонкими и злыми голосами

Поскандалить над добычею спешат.

Волга в сумерки свинцовой плещет рябью,

Лодки звякают цепями о причал.

Чайки, сволочи, мою добычу грабят,

Там где балки вместо пристани торчат.

2004.

* * *

Я в сумерки пью крепкий чай не спеша,

Сижу, вспоминая о "крошках" ушедших -

В могилах и семьях мои кореша

И нет на дороге ни конных, ни пеших.

Нет ни тракторов, ни телег, ни машин-

Таится вода в колее не заросшей

Трепещут летучие мыши в тиши

И пух тополиный ложиться порошей.

В могилах и семьях мои кореша...

Закатною роскошью запад украшен

В кармане по-прежнему нет ни гроша,

Но коль "крошек" нет - то и это не страшно.

*

Серый лес да желтое болото,

Да прожилки белые берез

Замерли - в рога трубит охота

И за псом летит, пластаясь, пес.

Брызжет жижей дерн из-под копыта,

Пьяный ветер пряди рвет с виска

Плеть, косичкой гибкой перевита,

Обжигает мыльные бока....

Взвыли псы и захлебнулись лаем -

В мелколесье глыбой встал секач.

И взлетел над обступившей стаей

Вспоротой собаки тонкий плач...

*

Звезды осени льдинками падали...

Засиял листопад солнцем рыжим...

Мы не знали, нам надо, не надо ли

Становиться друг другу все ближе.

Ворохами сухими шептал он нам,

Что сам с ветреным летом был дружен -

А теперь разберись, где и чья вина,

Кто повинен в нагрянувшей стуже...

И, нахмурясь тяжелыми тучами,

Отдаленным дыша снегопадом,

Переплел - чтоб впустую не мучались -

Наши пальцы и тихо сник рядом...

*

Засыпав мертвым снегом города*

И стиснув реки панцирем тяжелым

Зима в загул уходит иногда

Швыряя дождь по замершим просторам.

Нахмурясь, ели смотрят в облака,

Волнуясь кронами, угрюмо ропщут сосны -

Зима, расхристана, похмельна и дика

Блажит и, плача, рвет седые космы.

И мечется, бушуя, снегопад,

Осины в пояс нагибая гнетом -

Зиме запойной подпоет не в лад

Лишь камышиный шепот по болотам...

*

Ты - хороша. Ты стильна и стройна,

Раскованна, уверенна, спокойна.

И, видимо, права - моя вина

Что парнем мне не быть тебе достойным.

Как я живу? Да занят, как и все,

Ожесточенным самоутвержденьем.

Так что - не пробежаться по росе

И не послушать жаворонка пенье.

Как поживает твой последний друг -

Тот, липкий, как лесная паутина?

Я помню, как от слабых, жадных рук

С брезгливой грацией ты изгибала спину.

А он - прокуренный, нестриженый сатир

С бородкой козьей, метящий в супруги,

Хотел, чтоб ахнул искушенный мир....

Но плюнул мир на жалкие потуги.

Его ты до сих пор не послала?

Что ж, видно, за достоинства иные...

И что сейчас нас разведут дела

Не чувствую, поверь, своей вины я....

Андрюше.

Как трудно жить бездарному поэту!!

Какие тут стихи? Тут волком выть!!

Товарищи, как змеи, ядовиты,

Под водочку бормочут - не пизди ты,

Но, сидя до похмельного рассвета

Коня способны, гады, перепить.

А он им хочет прочитать поэму,

Потом верлибр, потом еще сонет...

Они ж кричат - писать учиться надо!!

И это, блин, за выпивку награда!!

Он гениально написал про Эмму--

Как делала она ему минет ...

Как площадь, чудака стихами пучит,

В мозгах трещит звонильный аппарат...

Но он упорен - повторит попытку,

И новых алкашей найдет для пытки,

И кто-нибудь мечту его озвучит,

Стакан подняв: "А ведь талантлив, гад!!"

*

Восьмистишия.

Если ты сломала ногу

И теперь лежишь в больнице,

То не надо, ради Бога,

Наезжать и материться.

Не такие мы плохие,

Ты нам очень дорога

Прочитаешь ты стихи и

Заживет твоя нога!

*

Один удар - но устоять не смог ты,

А повалился наземь в снежном хрусте....

Беда свои нечищеные ногти

В твои глазницы весело запустит,

Ты не стряхнешь из слез и крови брызги,

Не вскрикнешь - горло схвачено удавкой...

Беда с плеча питбультерьером взвизгнет-

Ну что, попался - так теперь не тявкай!!

*

Домой пришел - старухи Мальты нет,

Никто не бьет хвостом тяжелым стены,

Не ищет лоб руки - возле колена,

И на полу замыт последний след.

Над ними тишь - лишь комары звенят...

Она - и Рыжий с мордой поседелой

Бродяжить по лесам в иных пределах

Когда-нибудь дождутся и меня ...

*

Просинь расколют гусиные крики,

Ветер растреплет последнюю медь-

И ожерелье из ягод брусники

На смуглую шею тебе не надеть.

Как не прошить облака паутиной

Не задержать ход заснеженных дней -

Лишь, не расклеваны, гроздья рябины

Рдеют прощальной улыбкой твоей...

*

Ты встала из играющей воды,

И капельки дрожат на смуглой коже...

Над Волгой - тень от облачной гряды,

Тяжелой синью горизонт обложен.

Там пляшут молнии по мокнущим лугам,

В раскатах содрогаются просторы...

Ты - тянешься к уверенным рукам,

Ты думаешь, гроза придет не скоро...

*

Склонились березы над тихой травой,

Роса обжигает разутые ноги-

И ночь, овладев гулевой головой

Все гонит вперед, на чужие дороги...

Налево среди перелесков, полей

Костер, голоса, серебро струн гитары -

И тени луны поползли по земле

К ушедшим под кроны таящимся парам...

*

Пол - неба занавесив мглою плотно и

Загнав в палатки горсточку людей

Рассыпался над лесом и болотами

Змеиный шелест обложных дождей

Дымят в кострище головни намокшие,

В забытых сапогах дрожит вода -

И плесенью покрылось хлеба крошево,

И тянутся минуты, как года...

*

Краса осенняя печальна и неброска...

Сквозь лес опавший видно далеко-

Там угасает светлая полоска

Среди слоев свинцовых облаков.

Грудь веселит уже морозец робкий,

Береза тихо светится, нага,

И пять минут назад лесные тропки

Листвой шуршали в такт моим шагам.

*

Давно одежда желтая берез

Растерзана осенними ветрами,

Взволнован рябью высохший рогоз,

Спят желуди под ржавыми дубами.

Сшибают лоси стук рогов своих,

И, вздыблены, дрожат упором спины,

Вокруг поляны взрытой лес затих,

Горя прохладой рдеющей рябины.

*

Затопит печку русская тоска,

Снег навалив по низкое оконце,

Сосулек на наличнике оскал

Окрасит алым меркнущее солнце,

В безбрежности заснежены леса,

Глухие, непроезжие проселки...

Столб дыма подпирает небеса

Где звезды первые горят светло и колко...

* * *

Жила на свете девушка Яга -

И, между нами, вовсе не карга.

Она летала ночью на метле

И ночевала на печи в тепле,

С ней дружен был пузатый водяной

(Ведь вместе пили бражку под луной),

Ее любил заморенный Кощей

И так страдал, что стал еще тощей,

Кикиморы из торфяных болот

В ней видели всей нечисти оплот.

А лешие из муромских чащоб

Хотят ее попробовать еще -

Напрасно перед ними в глуби вод

Русалки затевают хоровод.

Той популярности известен нам секрет -

Ведь ей не тысяча, а только триста лет...

*

Похоже, что судьба мне не потрафит,

Пока душа тяжелая от зла...

Пусть прошлое клочками фотографий

Лежит у ножек старого стола.

Событья жизни рву наискосок я,

Бедняга память съежилась комком -

Ей кажется, что грубо и жестоко

Рвать то, что безвозвратно - далеко.

Унынье, лень, беспомощность и пьянку,

Снобизм, измены, перестук потерь...

Не бейся же беспомощным подранком,

Без них нам будет лучше, ты поверь...

*

37-ой год. (цикл.)

1.

Дрожит хищный нос, бровь изогнута, глаз тихо тлеет.

(В окне зарумянила зорька снега январю...).

Опять липкий страх изольется хвалебным елеем,

И ядом доносов шуршит на ушко главарю.

Страна просыпалась - огромна, забита, покорна,

Согнутую спину свою подставляя под кнут.

Звенят из динамиков звуки задорные горнов,

Что утром уже не берут! Да - уже не берут!!

*

Привыкли - в избавление не веря,

Спокойно ждать, когда придет черед,

От шума лифтов сон не шел за двери

И меж лопаток тек холодный пот.

Шептали Богу губы атеиста,

Когда судьба напорота на штык...

За стенкой слышно дребезжанье твиста,

И дергался, глотая дым, кадык...

В дверях застыли сонно понятые,

Листки стихов, как снег под сапогом.

Потом - стрелки, от инея седые,

И от ворот до "воронка" - бегом.

*

Всем дают, дадут и вам

Четверть века - вот так страх!

И десятка по рогам -

Поражение в правах.

Улыбаясь, не крича,

Ты прогнись да послужи,

За отца не отвечай -

Отрекись, покуда жив.

Ты народ, и я народ,

Ты мой враг, и я твой враг -

А кто стуканет вперед

Тот и будет не дурак.

Кровь бежит - весной вода,

Впрочем - строй совсем не плох-

Цены снизят - и тогда

Жри за тех, кто в тундре сдох...

2.

Ты сгинул во мхах средь великой колымской равнины,

Где лютик полярный дрожит от разгула ветров,

Где старых бараков гниют треугольные спины,

И где "фитили" умирали у дымных костров.

Где романы тискал блатнягам Укроп Помидорыч*

За черствую пайку, за жижу баланды на дне

Где выли ночами на звезды питомника своры

И долго, как рельсы удар, длился ход стылых дней.

*

Лежащие под снегом города

Запомнят, как легко и без усилья

Российская извечная беда

Людей равняла с лагерною пылью.

Как в паровозных топках выл огонь,

Кидали уголь щедро кочегары,

Тюремная въедалась мертво вонь

И как от тощих тел трещали нары.

Здесь и не выжить, здесь и не прожить -

Кум над конвертом брови хмурит низко...

Приказ - 58 - ю истребить

Дан уголовникам - как социально близким.

*

3.

От выстрелов грелся наган... бесноватый Гаранин

Метался по приискам, зеков пуская в расход.

И спирт от мороза густел в индевелом стакане,

И от полотнищ сиянья искрой брызгал лед.

В затылок ему холуи - ординарцы смотрели,

Представив, как этот затылок ложиться в прицел...

Бесились овчарки, и люди, как псы, сатанели,

И мертвым завидовал тот, кто в строю мялся, цел.

*

А бабе в лагерях немного проще -

У ВОХРы похоти - хоть выливай на лед,

И, чтобы не дойти в живые мощи

Ешь хлеб, покуда он тебя е....т.

Ах, видели бы Герцен или Пушкин --

Покорно распласталась на спине

И жадно грызла мерзлую горбушку,

Покуда вертухай сопел над ней..

И, окровавив деснами ломоть тот,

И не сдержав беспомощности стон,

Она не знала - оплатила плотью

По счету этот хлеб уже шестой.

*

В бараке шухер маленький,

Взметнулся чей то крик -

Вор Сенечка ботанику

Ножом вспорол кадык...

И Сенечка, скрививши рот,

Всем пояснил вину --

Не чувствовал профессор тот,

Что надо пахану!

У вора пятки нежные,

Их надо скресть с душой...

Подох профессор вежливый -

Урон то небольшой!!

И Сенечка, умерив пыл,

В досаде морщит лоб...

Вот, помниться, генетик был -

Тот виртуозно скреб!

*

4.

Дрожит хищный нос, бровь изогнута, глаз тихо тлеет,

И трубка хрипит, разгорается смрадной смолой...

И ждет палача самый главный палач в мавзолее,

Чья тень до сих пор беспокойна над бедной землей.

И жаль, что нельзя падаль выбросить псам на помойку,

Чтоб псы на куски растащили российский позор....

Пусть Троица будет ему как расстрельная тройка,

Из тысяч убитых пусть каждый вершит приговор.

*

Сквозь низких облаков густую вату

Прорежется неясная заря

И светом заливает сероватым

Заброшенные в тундре лагеря.

И, просквозив подгнившие бараки,

Там воет ветер в зябнущей тиши -

Не зная, как хрипели здесь собаки

Конвоя на з\к в рванине вшивой.

Следы сапог пространство схоронило,

Отлаял дымной пляской автомат....

Кого судить? Свидетели в могилах,

А тундра величава и нема...

* Укроп Помидорыч - одна из презрительных кличек, которой блатные называли интеллигенцию в лагерях.

*

Он боднул меня пальцем в бедро,

Я подумала - чтоб твою мать,

Взять помойное, что ли, ведро,

И долбать по башке, и долбать!!

Он коснулся мне пальцем груди,

Он храпит, как больной носорог.

Я подумала - ну, погоди,

У меня наготове сапог.

Вдруг смотрю - он уже наверху,

И я делаю что-то не то...

Ну да ладно, пихай, мой брехун,

А по роже получишь потом...

*

Ну что за имена у женщин,

Никак не вспомню поутру...

Когда б вчера я выпил меньше,

Сейчас не думал, что умру...

То был бы трезв и даже весел,

Не морщил бы усильем лоб...

Усядемся в объятья кресел,

И никаких претензий чтоб!!

Надеюсь, что мы спали рядом,

Как брать с сестрой, как с братом брат...

Меня ж однажды звали гадом

За то, в чем я не виноват!!

Меня с утра назвали сукой,

Еще я был - кабан, хорек,

Потом потребовали руку,

И с ней - мой тощий кошелек.

Вдруг мысли - словно подстегнули,

Потом душа рванула ввысь...

Зовут мою подружку - Юля,

И с ней мы просто нажрались....

*

Нет гавани для приюта,

Покоя для парусов -

Лишь ветер, просолен круто,

Ревет стаей гончих псов,

Дробясь, обжигают брызги,

Трещат от ударов борта

И хохот сменяется визгом

У бури из пенного рта,

Под низким вскипающим мраком,

В мелькании молний видна

Гуляет от юта до бака

Бурлящей хозяйкой волна,

И мачты, неистовству вторя

Гудят басовитой струной--

Готовы в недоброе море

Уйти за командой на дно,

Над бригом, затянутым илом,

И в сумраке вечном густом

Над общею этой могилой

Стоять христианским крестом.

*

Наклонился фонарь - истощенный циклоп,

И от смрада дорожного щурится --

Под давлением шин, под подошвами толп

Грязный снег умирает на улицах...

Он летит жидкой кашей на полы пальто,

Он чернеет просевшими грудами,

В водосток убегает струею витой

И в груди угнездится простудою.

Мы спешим, мы бежим, отстающих не ждем--

Не заметит ни умник, ни умница,

Что вокруг всем мешая, под мелким дождем

Грязный снег умирает на улицах...

2005

Стеклянные ветки под светом фонарным,

Под светом - обрывком сырой снегопад,

За спинами - праздник неделей угарной,

Похмельные люди в подушки храпят,

Колонны стволов чернота растворила,

Муть, рыхлое небо на крышах домов,

Бессонницы одуловатое рыло

Уставилось слепо, как ночи бельмо,

Уж простынь жгутом, одеяло намокло,

И мниться, что нету покоя нигде...

Но вот - тихий свет проникает сквозь стекла,

Вот - рыло растаяло снегом в воде....

*

Спит тихо Русь, укутана лесами,

Чернеет ночь в изгибе сентября,

Спасая от холодного касанья

Костры горели вольного ворья.

В тулуп нагольный вырванные ноздри

Уткнул, дрожа, хмельной лихой народ,

И от овчины потом пахнет остро,

Голодный сон под ложечкой сосет...

Им сниться - кистени тяжелым свистом

Дробят боярам жирные горбы.

И поп, бледнея, сумрак крестит быстро,

Глотая кровь с прокушенной губы,

Возница повалился с перепугу,

И, в свете факелов почти что не видна,

Комочком вжавшись в самый темный угол

Таится то ли дочь, то ли жена.

Спит тихо Русь, укутана лесами,

Чернеет ночь в изгибе сентября,

Ни стук копыт, ни скрежет колеса им

Не оживит остывшая заря.

*

Где-то спят любовницы и жены,

На полу от рамы темный крест,

И, сияя светом отраженным

Льет свой яд луна с пустых небес.

Праведницы тихо спят и лгуньи,

И опять, обманчиво чиста,

Тайной серебриться в полнолунье

Ночи-чаровницы нагота.

*

Терзает сплетня пусть и судит,

И правильно - на что похоже,

Худая кошка с вислой грудью

Нужней, чем сотня юных крошек.

Уж не уйти мне - вот страдалец -

Ломая жизнь, в запой, в разнос...

Но коль поманит кошка пальцем

То побегу, как старый пес.

*

И, принимая милостью судьбы,

Я вспоминаю то, что мной любимо --

Через сугробов плавные горбы

Снег потечет сухим неверным дымом,

Длиннее тени зыбкой синевы,

За мраком елей затухает пламя,

И лопается звоном тетивы

Мороз, стволы молчащие ломая..

Каким бы не был конченым,

До сорока дорос

И зайчикам, и солнечным

Вольготно без волос

В денек унылый, пасмурный

Они всегда со мной -

Сверкну затылком радостно,

Как рыболов --- блесной.

Живу я, позабыв грешки,

И без любовных пут--

На лысину ни девушки,

Ни рыбки не клюют...

Негромко крою матом я--

Ведь ходят, подлецы

С девчонками лохматыми

Лохматые юнцы.

Изжили кудри знания -

Всем пояснить спешу

И лысину как знамя я,

Я знаменем ношу.

Есть волосы под маечкой,

А так же на спине -

И солнечные зайчики

Зато всегда при мне...

Н.Г.

Мы дружим так давно и безнадежно,

Что я б уже, пожалуй, не сумел

Принять, что невозможное - возможно,

За далью лет и в притяженье дел...

Мы дружим так неловко, осторожно,

Друг к другу ходим, словно в гости, в сны...

Невольною не отзовется дрожью

Прикосновенье в сумерки весны.

Мы дружим неуверенно и нежно

Под взглядами внимательной родни...

Но что нас обнимает светом прежним

Когда - судьбы подарок!! - мы одни?

Окутан мрачноватой ленью

- Ведь все уже предрешено -

Смакуй последние мгновенья,

Как горько-терпкое вино.

Трамвай завыл на повороте,

Круг колеса прессует рельс,

И не на взлете-на излете

Ты жизнь свою отмерь и взвесь,

И, о несбывшимся печалясь,

И совершенным не гордясь

Молчи о главном, как молчали

Сердца, свою скрывая связь,

Гляди в глаза великой бездне

Свечным сгорая огоньком,

И в притяженье том исчезни

Бесследно, быстро и легко...

*

Разгулявшимся ненастьем

Бьются волны о причал.

То ли к смерти, то ли к счастью

Путь еще короче стал.

То ли пряник будет сладок,

То ль судьба заносит кнут..

Может, лет еще с десяток,

Может - парочка минут.

Выйти, встретить - коль не спиться-

За лесною полосой

Может - стройную девицу,

Может быть каргу с косой.

Разгулявшимся ненастьем

Приглушен заката свет -

Коли над судьбой нет власти,

То в печали смысла нет...

*

Давно не мучаюсь с утра,

Похмелье рюмочками меря -

Но лето, нищая пора

Сопит надсадно возле двери.

С ним вместе - комариный стон,

Трезвон расстроенной гитары,

И сырость сумеречных крон

Запахнет древесиной старой,

Пусть-на семь бед один ответ -

В истоме станет ночь короткой,

Не будет меньшею из бед

То, что придется жить без водки,

Палатки полог задрожит

Тяжеловесной дробью ливня

И, покраснев, отринет стыд

Та, что вчера была наивной,

Под пьяный гомон у костра,
Стук топора и звон посуды

Здесь сладость новизны, остра,

НА время станет неподсудной...

*

Викинги.

Стянули шрамы кожу на груди,

Привычна рукоятка костяная -

И ветер, взмылив гребни впереди,

В раздутом бьется парусе, стеная....

Видны отроги диких берегов --

С кормой ныряя, поднимаясь креном,

Стуча боками скользких валунов,

Взметая взрывы закипевшей пены.

А там за тьмой густых еловых лап,

За космами лишайника седого

Негромкий говор, нервный конский храп

И руки, что клинки взметнуть готовы...

Размытый мир библейскою угрозой

Захлебываясь, лучших ждет вестей-

Сутулятся дома в застывших позах,

И тесно в стоках сорванной листве...

Ослепли окна бельмами потоков,

В потеках нищенства неряшливый фасад -

Изламываясь плясовой жестокой

Бьют молнии, не целясь, наугад....

Накрыла брюхом помрачневший город,

Рокочет несварением густым -

И мрак, мгновенной вспышкою распорот

Выхватывает желтые кресты.

Мелькает копоть говорливых галок,

Утробой медной низко бьет набат -

Крестясь, встречают в мир пришедший ад...

*

А в старой комнате моей

Как раньше, не хватает света.

Здесь соткала узор теней

Медлительная сигарета,

Остылый запах табака

Впитался в полумрак обоев

И жизнь - шумна, но далека-

За рамой движется прибоем.

После пробежки дрыхнут псы,

Во сне несясь по тропкам леса,

Чеканят шаг минут часы,

Объято тяжкой дремой кресло...

Два последних угля на остылом кострище

Светят тускло, багрово сквозь холод ночей.

Два последних угля жизни больше не ищут,

Ближе, ближе к прозрачности звездных лучей.

И смеется туман, опускаясь росою,

И в прыжке подлетела коса, словно плеть -

Не метнуться вдогон за девчонкой босою,

Не взбодрить котелок, да и рук не согреть...

У другого огня хороводы хмельные,

От другого огня в ночь уходят вдвоем...

И, закат провожая за дали лесные,

Розоватым рассветом горит окоем.

*

Ведь очень тяжело дела забросить разом,

Пойти наперекор привычкам и судьбе-

Так пьяный гармонист у оживленной трассы

Сквозь напряженный рев пиликает себе...

За стеклами машин мутнеют пятна-лица,

И бухают басы, клубится в фарах дым -

А гармонист-старик под вечер смог напиться

И вот пошел играть - что песни петь глухим.

Простуженный октябрь раздул пожаром дали

И, заплутав в домах, вдыхая серый чад,

Увидел - у шоссе стоит хмельной скиталец,

Натужно, как бронхит, меха в руках сипят.

Ненужный никому осколок той эпохи,

В промокших сапогах и старом пиджаке -

Гармонь в его руках роняет глухо вздохи,

Взмывает, заходясь в заливистой тоске.

Пусть старый гармонист дожег последний порох,

Хоть денег не добыл - играл весь час не зря

У стоптанных подошв листвы желтеет ворох -

Из ледяной руки бродяги-октября....

Вот Бешеная Белка и жена

Глотают коньячок на дне рожденья.

Я сам, как будто выкушал сполна,

На моськи их смотрю без раздраженья.

Жена на радостях восьмую рюмку пьет -

По Белке Бешенной Егорка шустро скачет,

Таскает за нос и сует ей пальцы в рот...

А вроде был вполне приличный мальчик.

Жена ушла, похмельем сражена,
Егор ревет на улице сиреной...
И нам скучать? Какого же рожна -

Уже в дыму табачном пляшут стены.

У Белки Бешенной неукротимый нрав,

От молодости, от татарской крови,

Я с ней вальсирую, кружусь, к себе прижав,

В глаза раскосые смотрю с моими вровень.

Аккордеон французский вьет мотив,
Коньяк пылает на упрямых скулах-

Как будто прошлое, бутылку прихватив,

На огонек случайно заглянуло.

*

Не выдержала дамочка нестойкая -

И будучи давно не при делах

Измотана подъездами, помойками

Поэзия тихонько умерла.

И, из подполья выйдя невредимым, но

Засаленный, нечесаный, косой

Рок притащился помянуть родимую

С сестрой своею, ряженой попсой.

Не удивляясь, что концерт на кладбище

К поэзии и глухи, и слепы

Как будто стадо топает по пастбищу

Поклонников пестрели две толпы.

Рок потрясал раздолбанной гитарою

И сдерживался еле, сам не свой.

Ему кричали - "Закопали старую,

И хрен бы с ней! Давай, зараза, пой!"

Об этакой удаче он не грезил и

Мошну деньгами набивая впрок

Вмиг на костях загнувшейся поэзии

Взревел бесовской свистопляской рок.

Не долго будет хмурить память лобик ей,

И скромность - ясно всем - не для нее.

Шалава прыг на старое надгробие,

Жеманничая, скинула тряпье.

Не видя, что прощанием закат зиял

Угрюмой мощью стыли небеса -

Над холмиком, где кончилась поэзия

Запузырилась сладкая попса.

Родимую оставив в мире с вечностью,

Затихли улюлюканье и свист -

Остались на могиле незамеченной

Бутылка водки да фанеры лист.

.

2006

Мы вышли, вышли все из лагерей,

И даже тот, кто не хлебал баланды

Под "Мурку" водку пьет в своей норе

Друзей зовет лишь "кореша" и "банда".

И спьяну отчего-то нелегко -

Мерещится какой-то туз козырный,

Свинцовые просторы Соловков,

Ступени смерти на горе Секирной...

Все началось со скромного УСЛОНа

И, переплюнув царские века

В ад Колымы кидала миллионы

Усатого иссохшая рука.

Потом под сенью зубчатой стены

Жирело новоявленное барство,

Ленивые ходили топтуны

За тем, кто нес угрозу государству.

А диссиденту - то тюрьма, то дурка,

Но тех времен немного даже жаль-

Как говорилось - бог не фраер, урки,

Я подпишусь за эту марцифаль.

А нынче что? Москва пестра от "крыш",

Менты сидят давно уж на измене

И, в общем, никого не удивишь,

Что и министры ботают по фене...

*

Оттиснутый лес затаился в тумане,

Темнея взметенной насечкой ветвей

Неясный, как кадры на старом экране,

Безмолвный, как тяжесть глубинных сетей.

Запуталось время и тоже затихло

В набухших сугробах, в запавших следах

И серое, старое, ветхое лихо

Нахохлилось рыхлой совою в кустах.

К прохожему тянутся лапами ели

И кажется - в омут ведет поворот,

И пахнет корой и оттаявшей прелью

И воглая тишь давит сердце и жмет...

Он курил у окна, очарован ночными снегами,

Над бумагой сидел, разбирая гудение строк,

Он упрямо считал, что общается только с друзьями,

Отличить от врагов их не смог, к сожаленью не смог.

Он звонил иногда, той одной, что была в его жизни,

Из тяжелого опыта брать не желая урок -

И пьянел он от встреч, словно русич на дружеской тризне,

Но дешевку заметить не мог, к сожаленью не мог.

Он деньки разметал, словно ветер листвы палой ворох,

Сквозь похмельный дурман надвигался критический срок -

И, жалея года, что пропали в пустых разговорах

Ни минуты, ни часа вернуть, к сожаленью, не смог.

*

В новом мире места нет осколкам прошлого -

Менеджерам незачем смотреть

Как виски последним снегом запорошены,

Как пригнулись плечи, ожидая смерть.

Резок, горек запашок у одиночества,

Затхлый дух закрытых наглухо квартир...

Им сейчас колбаски с хлебом только хочется,

А пытались раньше - переделать мир.

Выживали, выживали - вот и выжили.

Есть еда, но только радости ведь нет.
И, укутанным в листву, хрущевкам - хижинам

Новодел высоток закрывает свет.

*

Настоялся разнотравьем летний день, смолистый дух,

И дубы стоят, раскинув

Кряжистых ветвей разбег...

Хорошо лететь карьером - ни слепней тебе, ни мух,

С завистью глазеет в спину

Незнакомый человек.

Словно прошлое вернулось - сжали ребра шенкеля,

Повод руки вырывает,

Храп ритмичный из ноздрей,

И сплошною полосою под плечом летит земля,

Перебой копыт мелькает,

Ветер бьет все веселей.

Не догнать нам горизонта - головной пошел на рысь,

Я играющую силу

Усмиряю без труда.

Не устал конь, но до дома будем шагом мы плестись.

Вроде все и так, как было -

Но не то все, как всегда ...

*

Пусть ветер вроде и не свищет,

Не высечет из глаз слезу-

Иду по жизни, словно нищий

На костылях через грозу.

Как нищий, я судьбой доволен -

Есть хлеб и бывшая жена,

Конечно, есть сейчас и воля,

Ее полно. Кому нужна?

Опять с утра и до заката

Я костыляю не спеша,

Коль повезет - тогда поддатый,

Чтоб не тревожилась душа.

Путь от стола до магазина,

От магазина до стола,

Душа в парах витает винных,

И наплевать на все дела.

К тому же я пока что крепок,

Глаз зорок, кулаки тверды -

Но - ведь отца родного слепок-

Пороков на лице следы.

Пусть я не вижу горизонта,

Пусть не способен не полет,

А где в полете том резон-то?

Доволен тот, кто пьет и жрет.

Бреду да с присвистом дышу я,

Я матерюсь, чтоб не молчать -

Грозу, что весело бушует

Стараюсь и не замечать.

Она играет в блеске молний,

Озоном пахнет ливня шум -

Но нужен лишь накрытый стол мне,

И лишь к нему я и спешу.

И, не меняясь век от века,

Не при друзьях, ни при делах,

Ползу по жизни, как калека,

Через грозу... на костылях...

На мой хмурый талант не найдется поклонников...

Ну, тогда покурю, коль пришлось бросить пить,

Свесив ноги, сижу на своем подоконнике -

То ли вниз сигануть, то ли вверх воспарить.

Испугаются кумушки возлеподъездные -

Как небритая рожа им под ноги шмяк...

И, поохав, дадут мне советы полезные -

Прыгни с пятого, не со второго, дурак.

А наверх - тополя ощетинились ветками,

Провода, словно невод, блажит воронье,

Возвращаюсь в квартиру, в привычную клетку я.

Ни хрена не выходит, ну, блин, ё-моё...

Гимн Ивановцев.

Наш рай над Колдыбанью, наш рай над Колдыбанью,

В раю мы этом будем ходить в одних трусах,

В раю питаться будем мы лишь одним дыханьем,

Все будем, как Учитель, в косматых волосах.

В раю над Колдыбанью без надобности боги -

Мы без богов различных не капли не хандрим.

Над нами есть учитель, его больные ноги,

Наш бог - больной гангреной, но мы гордимся им.

В раю над Колдыбанью мы дуемся в картишки,

Не обыграет бога никто и никогда.

А поиграв в картишки, наш бог все пишет книжки,

Никто не разберет их, но это не беда.

На хуторе Кондрючем всегда полно народу,

С бутылками и банками стоят наперевес.

Идет торговля бойко, все покупают воду -

Божественную воду с божественных телес.

Наш бог такой могучий, еще бы - любит сало,

Свиней он лично режет недрогнувшей рукой.

И, заготовив сало, он учит нас устало,

Весь одухотворенный, возвышенный такой...

Наш рай над Колдыбанью на хуторе Кондрючий -

Совсем недалеко он от крашеных ворот!

Учитель грозно смотрит из-под бровей дремучих -

Всех, кто над ним смеется, он страшно проклянет.

Плывут туманы с выцветших полей,

Касаясь гривы трав белесой тенью,

Дымком по остывающей золе

Уходит день сырой и предосенний.

Седа трава в тумане как ковыль

Прощанием в груди щемит все чаще

Усталость опадающей листвы,

Последнее тепло дождей летящих...

*

Я - гончий пес. И до изнеможенья

Гоню лису по пустоте полей...

Дыханья хрип, в подушках стертых жженье

Гнать заставляет злей и веселей.

Я - гончий пес. Вспоров грудиной ветер

Пластаюсь по поземке, по стерне...

Пусть я один - но первый, а не третий,

Никто не бьет кнутом, остервенев.

Я - гончий пес. Пока есть сила в жилах,

Меня догнать способна лишь картечь,

И лишь тоска, что в ночь на звезды выла

Порою может бег мой пересечь.

Я сросся с бесконечностью погони,

Вдали от поселений и дорог.

Давно отстали взмыленные кони,
Трубит, сзывая свору, звонкий рог.

Но где-то впереди лиса - огневка

Мелькнет закатным отблеском на миг,

И я за ней, упорный полукровка,

За нею по бурьяну напрямик...

Я - гончий пес. Я на бегу - при деле,

Глотаю ветер раскаленным ртом...

Собью лису на скоростном пределе,

А вот потом... и что тогда - потом?

*

Я не ищу лохов на Трех вокзалах,

Кидая лопоухих на бабло.

Я верещу перед набитым залом,

Считая, что мне очень повезло.

Зачем же жить мне не в ладах с законом?

Я уважаю не шутя закон.

В Москве лохов небитых легионы,

И мой, конечно, скромный миллион.

Не зная ничего, кроме работы,

Сидят у телевизора...тоска.

Я ж на экране выпеваю ноты,

И не фальшивлю... может быть, слегка.

Коль нравиться натужный писк вокала,

Скандальчики и мелкая возня -

Я все даю. И этого им мало,

Чтобы начать боготворить меня?

Я на экране в блестках весь и в перьях,

Накрашен, напомажен и завит.

И как поклонница - калачиком у двери

Нажравшись, даже совесть крепко спит.

Пусть злопыхатели шипят себе натужно -

Не музыка, дешевка и детсад...

Но коль моим лохам все это нужно,

А я даю - то в чем я виноват?

*

В. С. Высоцкому.

Ты не жалел себя и нас,

Но, растворен в своем народе

Твой рвущий душу хриплый бас

уже в небытие уходит...

И виртуозность ярких строк,

И беспощадный яд издевок

Все чохом продает сынок...

Что ж, молодец. Конечно, ловок.

Кумиры жалкие, на день

С умом и верещаньем птичьим

В свою вставляют дребедень

Чужого гения величье.

2007

Вон белые сучья змеятся во мгле,

И я по мальчишески рад -

Ведь с тихим шуршаньем идет по земле

Полночный глухой снегопад.

Хлестала в Крещенье по лицам вода,

Бесился в безумии век -

Но вот полетел, как в былые года,

Полуночный, призрачный снег.

*

Запах талой воды мне приносит кочующий ветер,

Набухающих почек, прохлады просевших снегов,

Слышен шум - то ли крыльев на тихом и свежем рассвете,

То ли грохот обрушенных в мутную глубь берегов.

Запах хвойных просторов... и выхлоп привычный московский

На мгновенье уступит щемящей досаде в груди,

И захочется взвыть от столичного наглого лоска,

Равнодушно встречая грядущее время седин.

Запах диких краев острой льдинкой скользнет в подреберья,

Будоража азартом безжалостных волчьих атак,

И не здесь - где-то там оживают седые поверья,

Когда пламя шаманит, дразня окружающий мрак.

*

Сижу я в равнодушии отекшем,

А за спиной - десятки пьяных дней,

И мир, подобно мякишу, искрошен,

Едой для голубей... или свиней.

Оно - тупого хмеля равнодушье

Затягивает будни в зыбкий сон

И души, как белье на леске, сушит

Живучий дьявол канувших времен.

*

Пройдет эпоха больших покупок -

Сомнутся в ящике последние рубли,

И спутница годов последних - скупость

Дождется нас, застрявших на мели.

С утра до вечера приевшиеся крупы,

Свиная отбивная просто шик...

Где, где вы, денежки, потраченные глупо,

К которым так привык, привык, привык...

*

Как времени исчезнувшего жаль!!

Казалось - зрелость где-то за горами.

И человечьей обреченности печаль

Нас не касалась даже вечерами

Сжигал нам глотки добрый Беломор,

Дурил стакан дешевого портвейна -

И голосов ломающихся хор

Мог петь про все - лишь только б не идейно.

И девочки любили нас за так,

С прыщами даже, с редкою бородкой-

И вот бежал робеющий мудак

За юбочкой отчаянно- короткой.

И зря сильней кулак сжимала власть

На наши бестолковые затылки -

"Архипелага" начитавшись всласть

"Свободу" мы ловили сквозь глушилки.

Теперь свободы - хоть горстями ешь,

Архипелаг чуть-чуть другой, но вечен...

И где ж ты, время, дни, года, вы где ж?

Лишь обреченность вечерами человечья.

*

Грозой нахмурилась вечерняя Москва,

Огни машин размыты на дорогах

И в сумраке намокшая листва

У стен домов клубится так убого...

Медовый свет струится из окон

Дворы полны туманной тишиною-

И счастья прошлого полузабытый сон

Щемит в груди неясною виною.

*

Два одиноких человека

Сидели в комнате одной -

Взвилась обида гибким стеком

Над иссеченною спиной.

Рубцы уже зажили вроде,

Бальзамом пролились года -

Но отчего- то не уходит

Боль никуда и никогда.

Друг другу все простили даже

Забыв начало и конец -

Но свистнет стек, и снова ляжет

Еще один живой рубец.

Живут совсем не хуже прочих,

И внешний виден всем покой -

Но спины все же кровоточат

У одного и у другой.

Родившись на исходе века,

Жизнь превратившие в бедлам

Два одиноких человека

Сидят по разным по углам...

*

Жить как все - что может быть надежней

В мире, что давно лежит во зле?

Осторожно, очень осторожно

Двигаясь в набитой колее.

Жить как все... ну что еще вернее

Доведет до смертного одра?

Не у стенки он и не на рее

На расправу чайкам и ветрам.

Жить как все. Дрожать и озираться

Под прицелом сотен цепких глаз,

Избегать рисковых ситуаций

И все ждать, когда Господь подаст.

Жить как все. Копить гроши годами-

Грош на мысли, пол гроша на страсть,

Вот придет беда, беда - тогда и

Их потратить чтобы не пропасть.

Жить как все - с работы, на работу,

Менеджером гнить короткий век,

Напиваться каждую субботу,

Под густой и сумеречный снег.

Жить как все... и с каждым днем привычней

Серых будней ежедневный звон...

Как дела? - Да как всегда, отлично,

Как не посмотри, со всех сторон.

*

Н. С.

Дожди тянулись в ноябре

И мне казалось - позабуду

Свет утонувших фонарей

На мгле булгаковского пруда,

Смущенье темно- серых глаз,

Еще почти что незнакомых,

И алой ягодки соблазн

В кафе булгаковского дома...

*

Ей семнадцать. Она хулиганка.

Ему сорок. Он - старый пердун.

И роман их алмазной огранкой

Вспыхнул, словно в полночном бреду.

Ей расти, и умнеть, и учиться.

Он давно, все, что надо, прошел -

Но ночами горячими сниться

Русых кос переливчатый шелк.

*

Котенок не звонит почти весь день -

Ну как, скажите, мне и не ругаться?

Ей кнопки нажимать, должно быть, лень,

Или решила, блин, поиздеваться.

Я не злопамятный и очень добрый, но

Должна быть все же справедливость в мире -

Я тоже не звоню. Уже давно -

Все три часа. А может, и четыре!!

*

Я скалю зубы, раз пошла потеха,

Я смехом заглушаю вой глухой -

Я надоел, досадная помеха,

Согласен, уходи, Господь с тобой.

Я на карьере лбом бодаю ветер,

В седле согнулся, этакий кентавр ...

Пью на конюшне день, наверно, третий,

Небрит и от загара будто мавр.

Пусть водка не кончается к рассвету,

Ночь летняя была всегда мала -

А у стены, мне помниться, вот этой

Ты губы нежные мне жадно отдала.

Пью водку теплую, не ту, не ледяную

Не на плечах, а в кресле у окна...

Я слишком пьян и даже не ревную -

Одна ты, или, к счастью, не одна?

Скриплю зубами, чтоб не засмеяться,

Хотел за здравие - пошло за упокой,

Мы похмелимся вместе завтра, братцы,

Ну а потом домой, домой, домой...

*

Ты играла в любовь, ты играла потом в расставанье,

Так играла что, право, поверила в это сама.

Вот и лето прошло, размежевано парой свиданий,

Глянь на пряди берез - вплетена золотая тесьма.

Тянет тонким дымком, пожелтевшей листвой тянет горько,

И вдали набираются сил ледяные ветра...

Ты играла, да так, что застыли партер и галерка,

И сплетались для них воедино судьба и игра.

*

Волнуются леса в холодном шуме ветра

Идут издалека армады облаков

И тает тишина росистого рассвета

В пространство унося с собой обрывки снов.

В пространство унося обрывки сновидений

Редеет тишина, а с нею и покой.

И как бы я хотел, чтоб ты белесой тенью

Из памяти ушла... но нет же - ты со мной.

Быть может ты с другим, а может и с другими,

Но все равно со мной, но все равно во мне.

И вот осталось лишь шептать родное имя,

Когда последний луч тускнеет на стене.

*

Ты по лету неслась, как летучая мышь на свету -

Между тонких сетей и протянутых жадных горстей...

Но, оставшись вдали те, кто видел твою наготу

Ничего не поняв, приравняли ее к срамоте.

Уже вышла за рамки разумные эта игра-

Будешь падать, и путаться и подниматься опять.

В золотистом покое прождали тебя вечера,

С тем, кто вроде не пара - но мог бы простить и понять.

*

Чем мне заполнить эту пустоту,

Что ты оставила в душе своим уходом?

Здесь брех собак, полночный сердца стук,

И мотыльки у лампы хороводом.

Здесь сырость льнет к окошку тишиной,

Недалеко чернеет лес зубчатый -

Не верится, что это все со мной,

И мнится, что вернешься ты когда-то.

Надежду глупую гоню - все ж не дурак,

И прожито, испытано не мало...

И тихо, тихо наполняет мрак

То место, что ты в сердце занимала.

*

Уходят молодые - к молодым,

Уходят старики со стариками...

Одни - с переплетенными руками,

Другие потускневшие, как дым.

И даже если девушкой любим -

Не надо ждать, что это будет вечно...

Дни, как минуты, слишком быстротечны,

И вот - она уходит с молодым.

*

Могу я со зла раскидать семерых

И даже коня задержать на бегу

Могу издеваться, могу быть и тих-

Но только тебя я забыть не могу

Могу я насмешки, коль надо, терпеть,

Могу ночевать, как в кровати, в снегу

Могу и стихи свои спьяну запеть -

Но только тебя я забыть не могу.

* * *

Посвящается Ж.

Вот девушка. И ей любим

Я как загадка - не шучу.

Стою, вдыхаю смрадный дым

И так таинственно молчу.

Она с другим слиняла в Крым.

Вернусь - сказала - в декабре.

Сижу, вдыхаю смрадный дым

Я на скамейке во дворе.

Я б тоже в Крым поехать мог,

Но вот с дружком моим беда...

Сижу и смрадный вью дымок -

Сижу, а он лежит всегда.

И хрен бы с ней, и хрен бы с ним.

Что из того, что я дурак?

Опять глотаю смрадный дым -

Не наглотаюсь им никак.

Садись, Костлявая. Сидим.

Сидим обнявшись, как родня.

Втяну поглубже смрадный дым -

И не уйдешь ты от меня...

*

Жизнь тает, как дымок от сигареты

Прохладным вечером осеннею порой;

Сменил изнемогающее лето

Тлен палых листьев горький и сырой...

Прозрачна даль и солнце все скупее;

Путь пройденный уходит далеко...

И даже оглянутся не успеем,

Как пепел - в урну прах летит легко...

*

Пляшут вершины под серым порывистым ветром,

Сор золотистый тряся на брусничный ковер

*

Опять дождем дробится тишина

И отчего-то кажется знакомым

Мне око одинокого окна

В громаде нависающего дома

Стволы блестят, как мокрая слюда,

В пол-пятого утра так одиноко.

И вдруг мигнет - мол, горе - не беда!

Разбойничье желтеющее око...

*

Художник, улови полутона

Слоистой мглы над слабенькой зарею,

Цвет снега мокрого, что пахнет, как весна,

И темный изумруд суровой хвои.

*

Что мне дела? Дела второстепенны.

Тоскую я в запой, взахлеб -

Мозоль, набитая об стены

Мне гордым рогом украшает лоб.

Подсев конкретно на измену

Держись, несчастная семья! -

Долблю в обои вдохновенно -

Тут либо стенка, либо я.

*

2008

*

Общение должно обогащать,

Распахивая горизонты, дали,

Чтоб говорить не просто - твою мать,

А вежливо - мы вашу мать сношали!!

Общение должно учить добру,

А доброго и совесть зря не гложет -

Беря на опохмелку поутру,

Дай что-нибудь взамен - хотя б по роже.

*

Одного не пойму - отчего-то во все времена

За ошибки отцов неизбежно страдают потомки.

Я согласен с виной, чтоб моя искупилась вина

Я готов хоть под нож, хоть по миру с бродяжьей котомкой.

Одного не понять - как для тех, кто еще не грешил,

Приговор приготовили некие грозные судьи

И наметились те, кто невольно готов сокрушить

Беспощадным отбором ни в чем не повинные судьбы.

*

(Недоделка)

Дома в тумане ржавою охрой,

Пятном белесым мутное светило...

Толпа пропахла порохом с махрой

И бычится, свою почуяв силу

А позади - сыпнотифозный чес,

Траншей глубоких глиняная сырость,

Простор полей, что сорняком зарос,

Осинник серый на могилах вырос...

Почувствовав неведомый размах

Все растоптать, что за века обрыдло

Вокруг, словно в привычных кабаках

Буянит обезумевшее быдло

*

Покой тех золотистых вечеров

Смыт временем, как вешнею водою.

*

Привет, привет, любимый старый лес,

Давненько мы не виделись с тобою...

Я сам, дурак, по - глупому исчез,

Мышиной заморочен суетою.

Сейчас тебя накрыл дождливый мрак,

От шумных ливней грязно на тропинках,

Но я с улыбкой - говорю ж, дурак -

Веселым каплям подставляю спинку.

Ныряю, словно рыба сквозь туман,

Сиплю, но пуще каторги охота -

Табачный горький, въедливый дурман

Уходит каждым вдохом, частым потом...

*

Клич журавлей стынет звонкими струнами...

Не сосчитать, сколько суток в пути,

И, наслаждаясь лесами угрюмыми,

Брать запах осени в обе горсти...

Брызгать в лицо, как водою студеною

Низкий туман, сырость прелых грибов,

И желтоглазою птицей бессонною

Встретить рассвет меж застывших стволов.

*

Что поделать, раз я вот такой нехороший -

Щедрым взмахом руки в унавоженный снег

Я стихи свои бисером свиньям не брошу,

Может быть, подрастает для них человек...

*

Вновь камнем карельским, замшелым навалиться сон

Как будто багульника низкого приторный запах

Мне кружит виски, и болот желтизна с трех сторон,

Лишайника шерсть на еловых протянутых лапах.

Я белых грибов охладелую крепость срезаю ножом,

Но их, бархатистых, во мху не становиться меньше,

И горстью багровой брусники, как будто водой, освежен,

Отвечу на крик обирающих ягоды женщин.

Трясина пружинит у глади торфяных озер,

Мох рыхлый шипит, сапогом утопающим сдавлен,

По елям - ресницам со звоном прошелся топор,

Стволы собирая в громоздкие серые плавни.

Из дальних лесов уж нахожена волчья тропа,

Ни будка, ни цепь не спасают собак от расправы,

И воздух в ночи суетливой боязнью пропах,

И зверя следы у крыльца отпечатали травы.

Под ночь, как валун ледниковый, навалиться сон,

Хрустальной игрой заблистают ожившие звезды,

И стай уходящих замолк переливчатый стон,

И север, как старый медведь, молчалив и громоздок.

*

Никасу Сафронову.

Он горд и одинок, как перст,

Завистников не слыша ропот,

И до сих пор не надоест

Лизать властительные жопы...

*

2009

Расскажи, куда бежит

жид?

Покажи, где хочет жид

жить?

Там, где есть и нефть, и газ-

раз,

Прогнала ХАМАС братва -

два.

Не пошел Дальний Восток

Впрок

Ближе хапнуть жид кусок

Смог

Там дрожащий над страной

Зной

Не ступал своего ногой

Гой.

Лишь арабы Израиль

Бля!!

Облепили, как цветок -

Тля...

*

Уезжают одни, на их место приходят другие,

В бесконечной погоне за лучшим теряя покой -

И пустеют просторы, поля зарастают нагие,

Но владеют пришедшие брошенной в ноги страной.

Уезжают одни - и других незнакомые лица

Оттесняют уверенно спившийся русский народ.

И одним в обретенном раю отчего-то не спиться,

А другим на бесхозной земле дела невпроворот.

*

Валит снег густыми хлопьями,

Серой сумеречной сказкою...

Как любовь с тобой мы пропили -

С улюлюканьем да плясками!!

Да под коньячок, под водочку,

Под бренчанье струн надорванных...

Вдруг нетрезвою походочкой

Побрела куда-то в сторону.

Ну а мы икрою красною

Заедали зелье тошное,

Проводив ее, несчастную,
Песнями, да - нехорошими.

А когда похмельем муторным

Друг на друга поглядели, то

Стало хуже это утро нам,

Чем предательство предельное.

И молчком - любовь-то пропили-

Разбрелись, как псы бездомные.

Валит снег сырыми хлопьями,

Засыпает души темные.

*

Совсем немного времени осталось,

Последний взмах рукой - и я уйду,

Надеясь лишь на ветер и на парус,
И на свою счастливую звезду.

Соль на щеках - не слез, а брызг колючих,

От песен голос сел до хрипоты.

И вот надеюсь - на счастливый случай,

А если ветра нет - то на винты.

Когда-то блеск созвездий незнакомых

Свой блеск дарил пиратскому клинку.

Надеюсь, что моя печаль по дому

Не превратиться в жесткую тоску.

*

Маленькая женщина с гитарой -

Я смотрю и глаз тепло не прячу.

Были испокон хорошей парой

Зрелый опыт с юною удачей.

Меленькая женщина - певунья

У углей стеклянного камина.

И под звуки твоих звонких струн я

Постепенно расправляю спину.

*

Любовь приходит теплым ветром с юга,

И жмурится, на солнце разогрета,

И сотни раз привычная подруга

Вдруг удивит каким-то тихим светом.

И сотни раз доставшие соседи

Надели маски добрые на лица

И тоже - чудеса! - друг другу светят,

Когда тепло несут на крыльях птицы.

*

Уходят - по хрусту снегов,

Уходят - по шороху листьев,

Спокойствием старых богов

Себя над прошедшим возвысив.

Уходят - не глядя в глаза,

Согнувшись под новою ношей.

Привычных святых образа

Внимательней смотрят и строже.

Мы зря в одинокую ночь

Кричим глупых слов повторенье -

Уходят, безмолвные, прочь,

Теряясь рассеянной тенью

Бушует прощальный закат,

Костров догорающих пламя.

За рядом скрывается ряд...

Мы тоже... мы скоро... за вами...

*

Лихорадку горячих ночей

Беспристрастная ясность рассвета.

*

Где с напряженным ревом, серым смрадом

Пульсируют сосуды городов.

*

Он пылал - а мы чадим, мерцая,