Эльф Кленолесья
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Эльфы тысячелетиями не выбираются из лесов, но вот молодому эльфу Светлого Кленового Леса, пришлось выйти во враждебный мир.
|
По широкой деревенской улице мчится кабанчик, грязь вылетает из-под копыт. Он суётся то к одному, то к другому плетню, но спасительных дыр нет - слеги сплелись с бурьяном так что и мышь не пролезет.
Следом скачет всадник на черном коне. Длинная пика, которой драконов бы протыкать, рыскает за хвостом порося. Волосы воина развеваются, на лице бездумная радость, какая бывает у азартных гончих преследующих зайца, так и кажется, что вот-вот он как собака вывалит развевающийся язык в сторону.
Они всё ближе, но я не сомневаюсь, что успею отскочить. Эльфийское зрение позволяет разом охватить взглядом каждый волосок на загривке зверька и каждую бисерину пота на лице преследователя. В душе колыхнулось вековечное презрение. Человек... Как все они движутся странным: убить чтоб развлечься.
Пальцы сами сложились в охранный знак "СЭ". Но нет, защита живого не включилась, здешняя трава не подвластна эльфу светлого леса. Вместо того чтобы замедлить коня, она лишь беспомощно отшатнулась отброшенная ветром от мельтешащих копыт.
Чавк! И острие пики вылезло, разрывая свинёнку челюсть. Веером брызнули зубы несчастного животного, фонтан крови почти достал до моих плетеных сапог.
Хохот отвратительного существа ударил по сознанию, руша остатки чувства прекрасного:
- Засадил! Га-га-га!
Взгляд цвета неба смерил и перечеркнул меня:
- Ну чё, стоишь тут, ушами трясёшь, эльфишка?
Я прожил мало даже по человеческим меркам, но всё равно впитал мудрость Светлого Леса и сейчас ясно чувствовал что отвечать не стоит. В действительности, этому существу в железе ничего от меня не надо, поэтому я только перенёс вес на другую ногу. Лук, на который опирался ладонью, скрипнул, распрямил рога, прослабленная тетива зазвенела, натягиваясь.
- Ну ничо, так ничо. Смотри тут у меня!
Добыча на копье победно поднялась, на сталь наплечника закапало. Конь всхрапнул, злобно косясь на меня, пошел боком. На меня дохнуло его желание схватить зубами белый чуб остроухого и зашвырнуть через плетень. А то ишь, стоит! Но шпоры впились в бока, он гневно заржал и топот копыт затих за поворотом.
Только сейчас я выдохнул. И ведь отошел от родного леса всего на десяток миль. И стою на окраине первого человеческого поселения всего пару минут, но в разум уже стучится осознание ужасной ошибки. Не должен я тут быть! Сердце щемит тоска, хочется домой, под родной орешник, посвистеть новую мелодию дриаде. Ухожу отсюда по-светлу да здорову. Обойдусь без расспросов!
Голубка спорхнула на обочину, глянула сторожко, но сразу успокоилась. Клюнула что-то быстро и точно.
Немного отпустило: люблю сизокрылых вестников. С губ сорвался щебет приветствия, но птица лишь недоуменно гукнула, смутно узнавая, но и только. Да, слаба эльфийская магия вдали от леса. Слаба. Здесь всё пронизано буйными эманациями людей. Этих тварей с претензией на разумность что успевают за короткую жизнь лишь выучить несколько слов, спариться, порычать, похохотать, убить несколько существ, да сгинуть безвестными тенями в черноте небытия.
Солнце поднялось высоко, но на улицах ни души. На торчащих палках тына сохнут кувшины, яблоки краснеют в кривых ветвях. Отсюда чую в каждом точащих ходы личинок. Фруктов неурожай и червяки отпихивают друг друга, лишь бы ухватить еще кусочек.
Покосившиеся хатки придавлены соломенными крышами. Окна закрыты тяжелыми резными досками "ставни" - всплыло в памяти человеческое слово. В каждом прорезаны дыры, похожие на зрачки, дома будто смотрят ими: подозрительно, злобно.
Эльфы очень редко выходят из своего леса, а уж о жизни вне его почти ничего не знают, даже если им сотни лет, что уж говорить если от роду всего двадцать. Как вообще вызвать хозяев из этих деревянных нор? В жилое дерево войти очень просто, а в эти древесные могильники как? Ну вот, хотя бы в эту, крытую свежей соломой и с досками украшенными резьбой.
Из сумки появилась свирель и в воздухе разлилась мелодия гостя. В светлом лесу достаточно пары тактов, чтобы любое дерево развернулось и впустило эльфа в древесный замок. Чужие и не знакомые деревья тоже должны впустить, хотя это может быть опасно. Но как музыка гостевой свирели подействует на эти мёртвые дома не знаю. И не у кого спросить, пожалуй я единственный был во всем кленовом лесу что интересовался происходящим снаружи. За это порицали взрослые и мудрые эльфы ибо: "знания вне Светлолесья бесполезны и вредны"
Мертвый дом не отзывается, добавим в мелодию силы...:
-Эльф. Лопни мои глаза. Эльф!
Дом, которому пела моя флейта уже вибрировал от желания открыться, но дверь распахнулась в соседнем. Через плетень выглянул старик, сморщенный как печеное яблоко. Он яростно пихает седую бороду в рот, словно пытаясь проглотить её и задохнуться.
Конечно, в Светлолесье каждый знает, что люди помешаны на убийствах, но я не представлял до это момента насколько. Лопнуть глаза? Он хочет погибнуть? Неужели на него так подействовала обычная эльфийская мелодия? Нужно его осторожно успокоить, чтобы не переживал так:
- Боюсь, почтенный, ты тогда умрёшь.
Не успел я договорить, седобородый захлопнул рот и нырнул обратно, как суслик в нору. За дверью лязгнуло.
- Умру, но не сегодня! Больше ты меня не выманишь своей магией. Конечно, можешь сжечь дом... Эльфийская скотина! Но за Коренника отомстят!
Ох, не понимаю, куда дует ветер. Он хочет сгореть? Он сумасшедший или его слабый разум совсем растекся от эльфийской песни?
Каждый эльф всю жизнь воспитывает внимание, и сейчас я заметил искорку наконечника за ставнями, но пытаясь осознать человеческое поведение, среагировать не успел. Свистнуло, плетеный доспех отозвался стуком. На дорогу упала стрела без оперения. Наконечник сплющен - защита дуба сработала, но я не буду ждать второй -
подальше от этого сумасшедшего.
Так... Великое древо, стоит запомнить: никогда не доставать в людских поселениях свирель. Зря я вошел в этот гнилой посёлок. Ведь знал - мудрость леса предупреждала!
Вскоре дома исчезли за спиной, и речка под холмом встретила журчанием. Пахнуло свежестью, сыростью. Утка суматошно выпорхнула, сшибая головки камыша. Те взорвались пухом, и он поплыл белыми шапками прочь.
Уф, как хорошо. Холодная вода освежила лицо. Рябь по воде украла отражение, но я знаю, что глаза сейчас налились весенней зеленью. Вытянутые эльфийские - меняются от настроения сотнями оттенков. Нам не нужно выражать эмоции гримасами. Неявное движение губ, изгиб брови - всё на что способна мимика. Да и не нужна она эльфам, всё можно прочесть в глазах, по трепету ушей, взмахах ресниц...
Доспех впитал несколько капель, зашевелился. Нужно его напоить, спас, но там где ударила стрела, потемнел, вторую в это место не удержит.
Живые завязки распустились от прикосновения, вода зажурчала вокруг сапог. Песок сделал вид что зыбуч и всосёт, но едва осилил втянуть подошвы.
Чешуйчатая куртка осторожно опустилась в поток, колыхнулась. Руна в центре засияла, золотой лучик потянулся к пятну. Ладонью два таких можно закрыть, но напротив живота опасное место. Полоскать осторожно. Доспех ещё молодой, безымянный, как рану держит не известно. Впрочем, как и я - родился впервые и ещё ни разу не умирал. Двадцать лет назад был единственным ребёнком во всём светлом лесу, как и десять лет назад, как и сейчас.
Как я был горд, когда царица Одиннадцати Племён, положила ладонь на плечо даря благословение. Как она сказала перед всеми:
- Иди, Алэр. И видь, и внемли, наполнись волею своей и талисману неба злата не дай попасть в руки людей...
А я... что сделал не так? Вообще всего лишь одну фразу произнес! Надо сказать, гораздо успешней у меня получилось промолчать, с тем воином, зверски заколовшим бедное животное. Наверное нужно побольше молчать. Но как же мне тогда расспросить этих дикарей, где гора со странным названием "Рогатая Гайгуль"? Как?! Не хочу с ними говорить! Не хочу их видеть! Мне всего лишь нужно узнать место!
Доспех дёрнулся. Похоже слишком сильно жемыхаю. Спокойно. Вдох-выдох.
Мальки прыснули из воды, спасаясь от щучки. Она ткнулась в бедро, но поняла, что прокусить штаны не выйдет, шлепнула хвостом и пошла против течения.
*****
С чего все началось? Тот день был совершенно таким, как и всегда. Яркий солнечный свет заливал наш кленовый лес щедрыми потоками. По траве, шелковистой и словно причесанной метались пятна полутеней от просвечивающей листвы. Цветы клубники рассыпаны повсюду, и если присмотреться цепочки муравьев тащат к своим высоким кучам алые ягоды. Скворцы и соловьи поют по очереди, уважая другого певца, а когда замолкают слышно жужжание пчел: высокое и быстрое когда они летят к цветам и медленное, низкое когда они возвращаются в улей тяжелые от собранного нектара. В воздухе разлиты ароматы эльфийского леса - клубника, с мёдом и запахом цветов.
Из клёна посаженного мной когда исполнилось пять лет, высовывала мордочку крохотная гамадриада. Она пока меньше ладони, с характером веселым и своенравным. Учить её каждому эльфу полагалось самому и, как мудро кивали взрослые, каждый должен найти свой подход.
Зелёная малявка выглядела пародией на эльфа. Лопушистые уши похожи на крылья летучей мыши, почти закрытые узкие глаза, зеленая шелушащаяся как кора кожа... и чего она шелушится?
Это я и пытался постичь, когда она на пару мгновений выныривала из дерева, показываясь чуть дальше пояса. Ног ещё нет, и тем самым она немного напоминает древесных русалок из легенд. Ну ничего, у эльфа жизнь длинной в вечность,.. если не погибнет. Так что гамадриада превратится со временем в дриаду, опять же если не погибнет. А сейчас нужно чтобы привыкла ко мне.
Эльфы клена славятся терпением и целеустремленностью, вот я и старался, как мог. Впрочем, по редким косым взглядам и чуть сжатым губам мимоходом посматривающих за моими успехами взрослых понимал, что стараюсь плохо. У нас не принято рассказывать если не спрашивают и не принято спрашивать, потому что каждый постигает Путь Светлого Леса сам...
Пока еще безымянная гамадриада очередной раз потянулась ручкой к моей неподвижной ладони, которую я уже больше часа держал над корой, но, вдруг вытаращила черные глаза и мгновенно нырнула в дерево: эфир леса дрогнул. Непонятная волна пронеслась насквозь, не тронув ни листика, но все обитатели леса замерли. Насторожился и я.
Чтобы задавать вопросы Эфиру, мне нужно было работать над собой еще не одну сотню лет, поэтому решил спросить у матери. Не успел сосредоточиться, как она позвала сама:
- Алэр. Из царь древа вышел Кумарангиэль-Сэ. Приди сейчас.
Выход правителя, который не показывался из своих древесных палат, всегда был чем-то необычным. Последний раз это было лет десять назад, и сейчас даже просто посмотреть на величайшего родоначальника нашей ветви рода стоило. Подражая остальным эльфам, я шел сквозь лес торжественным скольжением, когда один спокойный шаг, несет на сотню саженей. Впрочем, промелькнул я всё равно быстрее всех, и конечно вытянул из деревьев мимо которых шел, слишком много сил. Так и появился тогда у подножия гигантского клена окутанный облаком сорванных листьев...
*****
- Вот он! Смотрите! - закричали сверху.
Я вышел из транса воспоминания, вскинул голову: по склону, не разбирая дороги, спускались люди. В руках вилы, топоры. Ближайший раздувает ноздри, прыгает длинными прыжками с откоса, рука бугрится мышцами, цепь описывает в воздухе звенящий круг.
Нельзя так спускаться по крутому склону, громила сделал еще пару прыжков, и злорадная усмешка пропала с лица. Он всплеснул руками, теряя равновесие, и кубарем покатился по косогору.
- Эльф Сивого завалил! - пронесся истошный юношеский вопль. Ответом прозвучал яростный рев десятков глоток. Одним прыжком я выскочил из воды, мокрая броня скользнула на плечи, колчан шлепнул спину, а лук зазвенел от желания пускать стрелы.
- Что вам нужно? - крикнул я, но вопрос потонул новых воплях.
Эти безмозглые убийцы, посыпались с косогора один за другим, выдирая кусты с корнем, руша камни, привели в движение весь песчаный склон. Я в ужасе посторонился и целая лавина песка и камней вкатилась в реку.
Убраться от этого бедлама я не успел. С дороги раздался конский топот, и вскоре десяток всадников крутилась вокруг, тесня конями. Все похожи, на того первого встреченного, словно их создавала одна и та же дриада. Длинные пики живо напоминали судьбу недавно виденного животного, хотя пока наконечники направлены вверх.
Взгляды равнодушны, похоже им совершенно нет дела до смерти, смотрящей с кончика моей стрелы. Или надеются, что она минует или то, что не сорвется с тетивы, опасаясь мести остальных? Сложно понимать и рассуждать, когда вокруг творится такое, но эльф всегда остается эльфом: думать и рассуждать даже в такие сложные моменты.
- Вот, ваша милость, лопни мои глаза! Вот этот колдовской эльф! - азартно выкрикнул тот самый бородатый мужичонка, тыча пальцем с высоты седла. Следом вальяжно развалившись в седле скакал царственного вида мужчина, он прижимал к лицу белый платок и морщился от клубящейся пыли.
- Действительно эльф, - сказал он с удивлением, платок полетел на землю. Тонкие усики, бородка клином, он не похож на остальных.
- Опусти лук, друг мой. Ты в безопасности.
Всадники, повинуясь его жесту, подали назад. Крестьяне, так неудачно обрушившие песчаный склон, начали кряхтя и ругаясь подходить ближе.
Стрела с зеленым оперением вернулась с колчан, лук последовал за ней. Внезапно сзади свистнуло, и руки захлестнул жесткий аркан. Стрелы в колчане жалобно хрустнули, доспех напрягся, ослабляя давление. А сеньор ласково повторил:
- Ты действительно в безопасности, аркан нужен лишь чтоб в безопасности были и мы.
Веревка дернулась, понуждая идти вперед. Не волокли, но я с горечью понимал, что вот и закончился мой поход. Люди мерзкие и свирепые существа, в чем я уже убедился, не прошло и часа нашего тяжелого общения. Если,..- тут дернуло сильнее, что пробежал несколько шагов, чтоб устоять, и мысль потерялась - ...если.
Звероватые крестьяне тяжело бежали следом, радостно улюлюкая, размахивали дрекольем. Один особо увлеченный подскочил и взмахнул палкой, но тут же в лоб ему ударил тупой конец пики, с круглым полированным набалдашником.
- Окстись! - рыкнул воин и пристроил коня перед негодующими простолюдинами. Невольно почувствовал легкую благодарность.
- Не лезть, наперед суда! - подхватил другой. И крестьяне сразу сбавили шаг, на лицах гримасы недовольства, но и смирения.
Что это еще за суд? Мне не понравилось это слово, в нем и свист стрелы и щелчок плети... Жестокий, обрекающий на мучение звук.
Мазанки с этой стороны такие же, как и пыль, разница лишь в том что из под копыт с кудахтаньем разлетелась облезшие куры. Мальчишки бежали следом, радостно вопя и показывая пальцами. Один подхватил камень, замахнулся было, но тут же получил затрещину от бегущего рядом. Дети отстали, яростно схватившись в драке. Их плачущие ругательства тоже рассекало слово "суд!"
Площадь в центре селения мне не понравилась еще сильнее, чем что бы то ни было. Да и кому понравится странное сооружение из мертвых бревен, с которого свисают петли, наподобие той, что стягивала сейчас мои руки. Единственный плюс в том, что вокруг уцелела травка, не вытоптанная тысячами ног и копыт. В грязи у помоста сидит пленник, борода на земле, грязен и заскорузл. Руки и ноги просунуты в дырки на широкой доске, прикованной к бревну помоста.
Сеньор сразу исчез в низком бревенчатом доме, окна которого сверкали словно лед. Воины потеснили народ, притащили сколоченные ежом бревна и натянули между ними цепь. Те двое, что держали арканы, смотрели в стороны, тускло и спокойно, но видно было что ловят каждое мое движение, как пауки поймавшие муху.
Со стороны полей щелканье кнута, раздвигая толпу в деревню пошли коровы. Они громко и призывно мычат, задирают хвосты роняя лепешки. Толпа закрутилась, пытаясь пропустить их, словно колдунья перемешивает вязкое варево. Ругань и крики навалились тяжелым покрывалом. Арканы душат, мешая вдохнуть, но вдыхать не очень то и хочется - в воздухе висит дурманящая вонь.
Как было просторно и тихо, когда пришел в деревню, а сейчас толпы. Словно из-под земли появились и начали забивать собой все пространство, как это всегда происходит у людей. Прищурившись увидел что и впрямь идут со всех сторон, на плечах вилы, косы, мешки. Действительно откуда то сходятся, а не прятались весь день в деревне. А со всех сторон несётся: "Эльф!" и "Суд!"
Из под петельного устройства раздался стон. Пленник, поднял свалявшуюся бороду и выпучив безумные глаза простонал:
- Пи-ить! Хребет тянется по жилистой спине, словно вот-вот разорвет тонкую кожу.
Это вот суд? Мне готовят такую судьбу? Горло перехватило, на глаза навернулись слезы. Вот это сходил за золотым талисманом для эльфов!
На помост шагнул разодетый в красное и зеленое человек, вздернул, сверкнувшую трубу. Щеки раздулись, да и сам раздулся как угрожающая жаба, и над площадью вдруг понеслись удивительно высокие и мелодичные звуки. Трубач упер руку в бок, продудел налево, потом направо и медленно опустил инструмент.
Двери приземистого дома распахнулись двумя створками, к помосту покатился объемный рулон, алая ковровая дорожка побежала за ним, как струя крови. Едва размоталась, как на неё ступил важный человек, с трудом узнал всадника, прижимавшего ко рту платок. Могучий парик из завитых волос чуть ли не до пояса, мантия из сотен горностаев волочится по дорожке, шею оттягивает огромный медальон сверкающий самоцветами. Взгляд презрительный и высокомерный, как у филина озирающего мышей.
Народ заорал неразборчиво, но одобрительно, стражи забряцали мечами о щиты. Поймали ритм и лишний шум был перекрыт лаем луженых глоток:
- Барон! Барон Солрид!
Словно подгоняемый воплями он ускорил шаг и на помост с высоким креслом почти взлетел. Мантия полностью скрыла сиденье, сеньор махнул рукой и из толпы явно того ожидая выскочил хлопотный старик. Барон сказал:
- Ответствуй, что ты предъявляешь этому эльфу?
Старик откашлялся, похоже у людей суд это представление вроде лицедейства или танцев. Одним словом зрелище, неведомое эльфам.
- Да. Я обвиняю это существо в том, что оно выманило меня из дома своей колдовской музыкой, а потом угрожало убить. Если бы я вовремя не опомнился, то был бы уже мертв!
Толпа взорвалась негодованием, но барон поднял ладонь и разом стихло.
- Зачем эльфу убивать тебя, Коренник? Ты что-то украл у них?
- Да нет, лопни мои глаза, я и не был никогда в их проклятом лесу!
- Светлом Кленовом Лесу, - поправил я.
Для эльфа нет обиды досаднее, если его лес называют иначе. А уж проклятым назвать вовсе оскорбление, на которое не возможно не отреагировать, даже если его протявкало животное.
Повисло молчание, только закованный в колодки хрипло захохотал. Похоже я опять что-то серьезно нарушил. Но в сущности какое мне дело до человеческих игр?
- Извините, если внес неверную ноту в ваши песни, прошу, продолжайте этот... суд.
Человек, который барон, покраснел. Так люди видимо проявляют гнев.
- Что там было то вообще? - с интересом выкрикнул кто-то из толпы, от которой уже не веяло мстительным единодушием. Коренник с досадой гаркнул:
- Да я едва нос успел на улицу высунуть, как этот эльф, лопни мои глаза...
- Вот, вновь я слышу эту нелепую фразу. Я знаю, как люди одержимы убийствами, поэтому счел нужным предупредить селянина о возможности смерти, от такого пагубного действия, как "лопанье глаз".
- Ну дык! Дык..., - забормотал Коренник, разводя руками.
- То есть, ты не угрожал, а порекомендовал тупому старику глаза "не лопать"?
В толпе раздались неуверенные смешки. Скоро они слились в хохот, старик не знал куда деваться. А властитель прикрыл глаза ладонью, пробормотал:
- С какими болванами приходится иметь дело. Так что привело тебя в это селение?
- Мне нужно узнать дорогу в одно место. И я был бы очень благодарен...
Барон вскочил и зычно крикнул:
- Всем разойтись! Эльфа отвести в магистрат.
*****
Барон оказался внезапно гостеприимен и щедр, кто бы мог подумать хорошо о человеке, особенно после первых столкновений? Видимо дворянство у них получше тупых простолюдинов. Но вот теперь подо мной елозит седло, это глупое человеческое изделие, которое водружают на спину лошади. Как в нём сидеть вообще? Конечно, я как и все эльфы прекрасно езжу на олене, часто бывал первым в самых головокружительных скачках, когда одним прыжком перелетаешь через целые поляны. До тех пор пока не научился быстро ходить от дерева к дереву это самое скоростное передвижение. Но у оленя могучие рога, которыми прекрасно можно управлять, а не эта непонятная уздечка.
Борьба с конем занимает все внимание, некогда смотреть по сторонам и почти ничего не улавливаю вокруг, что для эльфа просто непостижимо. Конечно, кажется и нет ничего примечательного - молодое редколесье, под тонким слоем дерна угадываются запахи пожарища. Все время у людей что-то горит,.. Угадывается запах, сам же я путаюсь в поводьях и пытаюсь уговорить животное идти ровнее, некогда даже деревья вдоль дороги рассмотреть. Да кривые и пыльные, нижние ветки обгрызены, верхние провисают под тяжестью вороньих гнезд. Из гнезд несётся грубый писк и такой же грубый гвалд грачей, пихающих в жадные глотки птенцов длинных червей. Вороны - это новое, незнакомое. Я может быть прислушался и присмотрелся бы к ним, но это дубовое седло и черный пробор гривы не даёт погрузиться в познавательное созерцание.
Я чувствую как от коня идут волны ненависти, но не могу понять почему он так меня невзлюбил. Тем более чем дальше, тем больше. И сам я уже почти ненавижу и коня и это бестолковое седло, бьющее в мой зад. Не сильно, но часто, так что там уже чувствуется один сплошной синяк. Уздечка достаточно длинна, но конь вытягивает шею так что приходится тянуться следом, но едва дергаю на себя, как он сразу же храпит и останавливается, если же медленно...
Вот тварь! Гнедой взбрыкнул и думал я уже ласточкой летя через его голову, на миг увидел злорадство в его глазах и тут же земля вышибла из меня дыхание. Синее-синее небо, далёкое облачко и... два приближающихся грязных копыта с забившимися в подковы пучками травы. Победное ржание словно из поднебесья и чудовищный лошадиный оскал... схватил все это вмиг и, хоть дыхание еще не восстановилось, быстро откатился в сторону. Копыта ударили совсем рядом, но взбесившийся конь не унимался и вновь поднялся на дыбы, меся воздух страшными передними конечностями... Он бьёт меня словно олениха ядовитую змею! Да что же это такое!?
- Тп-ру-у, скотина! Господин эльф, вы целы?
- Да, Вильям. Кажется цел. Впервые встречаю такое странное и несговорчивое животное. Мне кажется, что люди намеренно вывели эту породу, чтобы эльфы никогда не могли на них воздействовать.
Фляжка на поясе плетеная, склеена какой-то гибкой смолой. Похожа немного на эльфийские кувшины, но жизни в ней не чувствуется, хотя воду держит хорошо. Что-то у спутника которого навязал барон в глазах недоумение. Молчаливость тоже не входит в его достоинства:
- Я слышал, что эльфы все время ухаживают за своей внешностью, но не представлял насколько. Чуть повалялись в пыли, сразу намываться. Это конечно не моё дело, но у нас и девки так не прихорашиваются. Ох, извините, я не должен был...
- Эльфы чистый народ, - сказал я. От человека эманаций я не улавливал, но тот скривился словно хлебнул горького. Я шагнул было к коню, но тот задрожал, шарахнулся едва не поволок Вильяма по земле.
- Э-э, господин эльф. А спину то вы коняке своей стерли изрядно. Вот уже и кровь показалась, - он продемонстрировал окровавленные пальцы. - То-то Сатха так брыкался, а ведь хороший конь был.
- Эльфы ездят на оленях без всяких сёдел, или просто ходят. Как вы не стираете этими деревяшками спину своим животным?
- Ну, с детства учимся, как вы вот учитесь намываться без всякого повода, так мы учимся скакать.
- Для всего есть повод. Грязь ведь такая... грязная! Но и вообще наши доспехи живые, им нужно пить воду и впитывать солнце, под грязью свет не попадает.
Вильям посветлел, ответил:
- Как не стираем лошадям спины? Умеем ездить на коне потому -что. Смотрите во первых, нужно затянуть как следует подпругу, а если конь надувается, ткнуть его кулаком в бок, вот так!..
Полчаса спутник учил как нужно скакать, но сегодня скакать понятно уже не на чем. Конь смирно шел поводу, но достаточно было положить руку на холку, как начинал трепетать, косясь мне на задницу словно это какое-то страшное орудие пыток.
Впрочем и я не жаждал влезать на это животное. Объяснения человеческого спутника конечно хороши, однако навык всё равно плод тренировки. Кому как не эльфу это знать.
Вильяма дал в спутники барон, отрекомендовал как хорошего помощника, который поможет мне найти желаемую гору. Эльфы славятся умением говорить недомолвками, чтобы получить то что нужно, так и я не стал прямо говорить что мне нужно, сказав лишь что мне нужна особая гора. Я мог бы поклястся что и по моему лицу людишки не смогут прочесть что мне нужно в конечном итоге.
Рогатая Гайгуль? Странное для эльфов название, - удивился тогда барон, на что я лишь многозначительно шевельнул бровью. Тогда шевельнул. Впрочем, сейчас примерно то же самое сказал Вильям, когда рассказывал о горах и горных хребтах, которые вообще знает. Пожалуй ему можно сказать немного больше:
- Это не на эльфийском. В целом человеческий язык - упрощенный эльфийский, потому второе слово ничего и для меня не значит. И никто не знает в Светлом Кленовом Лесу его значения.
- Ишь ты, - буркнул Вильям. - Но вообще-то похоже на чьё-то имя и нужно найти того...
- Кто знает много имён.
Человек усмехнулся и возразил:
- Нет, господин эльф. Нужно сначала найти вам смирную лошадь. А потом, вы абсолютно правы, найдём знатока имён.
- Алэр, моё имя.
- Господин, Алэр, я слышал эльфы способны ходить сутками, но люди не настолько... В общем, отдохнуть бы, да поесть.
Надо же, идем пешком едва ли пару часов, а он уже ковыляет как цапля с перебитыми ногами, а на лице определенно написано страдание. Вот ведь насколько они привязаны к своим ездовым животным. Жалкое зрелище.
Словно по заказу, за очередным поворотом появилась хижина. Убогая, даже плетня вокруг неё нет. Дорога, вильнула от неё прочь и я её понимал. Выглядит сооружение отвратительно, если в деревне строения были похожи на мертвецов, то это представлялось вовсе разложившимся существом. Черные бревенчатые стены осклизлы, нижнее бревно, на котором стоит сруб, сгнило и сплющилось под тяжестью стены, на него забрался мох, высасывая из трухи впитавшуюся влагу.
- Не смотрите, господин Алэр на вид этой таверны, местные людишки любят прибедняться чтоб от налогов отвернуть. И ходят бывает в рубище, и живет в какой-то дыре, а у самого в укромном месте мешок золота зарыт.
Возле коновязи лениво помахивали хвостами пара заморенных лошаденок. Мой наглый конь крупнее них раза в полтора. Решил что ему корм нужнее, сунулся было в кормушку, попытавшись оттеснить, но лошадки растопырились и напряглись. На ногах вздулись жилы привычных тянуть тяжести существ.
Конь покосился на меня, от него дохнула волна раздражения и недоумения, словно я ему что-то должен. Что именно, понял через пару мгновений - Вильям зло цвиркнул сквозь зубы и хлестнул плетью правую коняшку. Она разом отпрыгнула на всю длину привязи, мелко задрожав, на боку вздулся кровавый рубец. Второй коник, метнулся в другую сторону, без предупреждений. Конь Вильяма сразу захрустел в кормушке, Сатха же бросил на меня презрительный взгляд, опустил морду в соседнюю.
Вильям кивнул, заседельные мешки с обоих коней забросил за плечо. Надо сказать довольно широкое плечо, мой чуткий слух уловил что под курткой звякнуло, спутник покосился на меня и расстегнул куртку пошире, под ней сверкнула кольчуга. Сапог шваркнул и дверь распахнулась во всю ширь.
- Тут только так нужно, господин эльф! - рявкнул Вильям, шагая вниз по ступенькам. На миг мне показалось, что там совершенно темно, но нет, какие-то огни есть, я наклонился чтобы пройти в низкий дверной проём и вдруг мне мощно ударили в нос. Хлестко, снизу-вверх, так что я голову откинул и ударился затылком о притолоку.
Из глаз сыпанули искры, кулаки взвились в боевую стойку и... встретил испуганный взгляд нескольких глаз. Сознание разложило каждый кадр последних секунд и я понял что ударом воспринял букет чудовищных запахов этой странной дыры.
Конечно, я хаживал в зельевые в которые ссылали провинившихся эльфов. Приносил туда узлы всевозможных трав, хоть в сами варельни не спускался, однако ничего подобного не случалось.
Какая-то чудовищная смесь запахов, что воспринялись как удар с оттяжкой веткой, как когда-то в детстве, когда влез на сторожевую тропу и деревья не сразу поняли что потревожил их глупый эльфёнок.
Дыхание как остановилось, так и замерло, я приложил указательный палец к ноздрям и быстро вынырнул на улицу. Через пару мгновений Вильям выскочил следом:
- Что с вами, господин эльф?
- Скажи мне, чем столь отвратно пахнет в этой... вашей таверне? Там разлили бочку выжимки дождевых червей, с малиновыми клопами?
- Э-э... Да нет, обычные запахи еды. Вином, жареным мясом, ну может быть перегаром, дымом факелов, может быть навозом ещё. Там эти ничтожные крестьяне, постоянно впираются в приличное место, не переодеваясь после своих сараев. Понимаете, копошатся там день деньской...
- Нет, это отвратительный, но естественный запах. Впрочем, может быть он и не физический.
Я осекся, не стоит болтать лишнего, вот и спутник округлил глаза и приоткрыл рот от любопытства. До чего проста мимика людей... примитивы.
- Так или иначе, я не желаю даже видеть, что вы там едите. У меня есть четыре вида яор - в походе поддержки четырех стихий достаточно.
Вильям потоптался на пороге разрываясь между желанием спуститься в это адское едалище, где подают какую-то чудовищную снедь, и любопытством. Я чуть приподнял уголки губ и сделал смахивающее движение, мол иди. Спутник кивнул и исчез.
Походный яор четырех стихий, собственно это запеченые смеси разных ягод и орехов. Подобраны так, что питают тело всем, чем нужно и весят немного. Каждый эльф может сотни лет питаться только им и сохранять силу и разум. Всё что нужно для нормальной трапезы - чистая вода. Чтобы яор усвоился её нужно много. Я приложился к фляге, но проглотил с отвращением - тёплая и отдаёт клеем, впрочем, чего ждать от мертвого изделия.
Чтобы вкусить пищу, нужно сесть, ощутить счастье и удовольствие а потом... Однако, какое потом, сначала нужно воды нормальной найти. Да и сложно здесь удовольствие испытать. Вокруг таверны трава вытоптанная, жухлая, за таверной всюду валяются отбросы. Горка очистков раздвинулись, крыса победно вздернула голову, зажав в зубах лапу цыпленка. Длинные резцы видно впились в какую-то жилку, все пальцы подогнулись лишь один вытянулся длинным обрекающим перстом. Увидев меня, крыса забеспокоилась, вскинула добычу повыше и побежала прочь, виляя меж кочками травы.
Ставни заднего окна хлопнули, шумно плеснуло и на меня пахнул запах кислятины. Отвратительно. Я ускорил шаг, внимательно посматривая по сторонам.
В светлом кленовом лесу, эльфу никогда не приходилось задумываться где можно осуществить трапезу. Каждое древо, камень или полянка совершенны. Каждое готово одарить силой и знанием, поговорить с тобой или напоить магией. Всегда принимал это как должное, но теперь прочувствовал известный с детства факт, что каждый уголок родного леса тщательно взращен, сплетен и продуман сотнями и тысячами воплощений эльфов.
А здесь... повсюду торчат раскрошенные камни, покрытые бурыми пятнами лишайника. Ржавая подкова, расщепленная доска со следами краски, потёртый ремень... Всепобеждающий запах древней гари, едва скрывшийся под слоем тонкого дерна, вновь и вновь тревожит обоняние. А главное всюду молодые деревья дикие и бессмысленные: с лопнувшей корой, ломаными ветвями, кривые и растопыренные словно по ним били сверху десятки лет. Они внушают жалость и вместе с тем странное желание убить их, для свершения акта милосердия. Я гнал странные мысли, эльф не может уничтожить дерево, это одно из худших возможных убийств... хотя, кажется в мудрости Светлого Леса, никто не пел что дерева могут быть вот такими.
Издалека донеслось журчание. Наконец-то можно наполнить этот нелепый сосуд и нормально попить. Навстречу пахнуло влажной свежестью, впереди засеребрилась речка, трава стала зеленее, появились робкие цветочки. Склон пологий, вода рядом, но путь преградили жесткие сухие кусты, я мимоходом провел пальцами над ними - стала ясна история: укоренились в засушливый год, быстро росли и пили воду наслаждаясь палящим солнцем, но настал дождливый год корни залило водой деревца задохнулись и погибли. И стоят теперь, как жесткие гвозди, не нужные ни плесени насекомым.
Проламываться сквозь эти скрюченные твердые деревянные пальцы не хочется, я ускорил шаг, заметив впереди прогалину.
Ветер, что только что был едва ощутим, вдруг налетел порывом, с дерева сорвались тысячи вертушков-семян, застрекотали как живые. В прогалине торчат камни и короткая натоптанная тропа спускается к берегу усыпанному раздавленными панцирями улиток. Я усмехнулся, представилось, что улитки хотели захватить весь мир, но здесь, как в древних легендах их нашествие остановил какой-то великий боец, рак или какой-нибудь журавль... кто тут улиток ест.
За спиной раздалось жуткое рычание. Стрела упала на тетиву, сразу же указала на цель. На склоне возникла странная фигура черного волка, свирепые желтые глаза и рычание при виде нацеленного лука мгновенно перешло в жалобное поскуливание, глаза опустились и зверь быстро перебирая передними лапами потащился за камень. Стрела отправилась в колчан, я шагнул следом.
Не свободный волк, а какая-то собачья помесь, больная сука с перебитой спиной. Задние лапы похоже давно омертвели и волокутся следом вперевалку, она убегая карабкается на наклонный камень. От неё несет жаждой крови, свежего мяса... так вот кто здесь выживает, поедая мерзких с точки зрения любого хищника улиток. Ползает по человеческим помойкам, уворачиваясь от пинков и взглядов людей. На глаза навернулись слезы. Нет, не в моих силах вылечить её, едва ли можно было бы даже в светлом Кленовом, а уж здесь и вовсе... Она вползла на камень и осторожно высунула нос за край.
- Успокойся, на-арма, эльф не может помочь.
Несчастная тварь приподняла губу и мои слова разбились о рокочущее рычание. Глупое существо, глупое как и все, кого не коснулась мудрость вечных лесов. Эльф может убивать животных лишь защищаясь, не стрелять же в это недоразумение что может лишь улиток гонять. Рычит ещё.
Вода прозрачна, сразу у берега вырыта яма, чтобы удобно было черпать. В рукотворном омуте медленно вращаются кусочки листьев. Я разогнал их фляжкой и вода с бульканьем полилась в горлышко. Речные ракушки на дне испуганно захлопнулись, отбрасывая фонтанчики песка. Пара минут и можно будет вкусить пищу. Взгляд уже нашел подходящее местечко дальше по берегу, куда можно пройти не замочив ног, вид открывается приятный, да и рычание этой назойливой собаки доноситься не будет...
Пахнуло псиной, и запястье пронзила острая боль. Четыре острых клыка пронзили кожу - фонтанчик крови плеснул в сторону, снизу сверкнул злой глаз над узкой собачьей мордой. Я вскрикнул, взмахнул полунаполненной флягой, но разбить зверю голову не получилось, и на второй руке повис пес. Этот правда ухватил повыше, наруч напрягся и заблокировал острые зубы. Мудрость леса учит тщательно проработать стратегию, выбрать лучшую тактику боя, и лишь потом...
Казалось что больнее быть не может, но я ошибся, оказалось что может. Висящий на запястье зверь дернулся всем телом и прожевал челюстями, клыки впились заново совсем рядом.
- А-а-а! - заорал я уже во весь голос, в глазах потемнело и я коленом ударил в нос твари, он взвизгнул, постарался встать на все четыре. Псы начали дергать меня в разные стороны, словно пытались оторвать руки. Я орал, пинал их как мог, пытался вспомнить заклинания лечения, словно заразился охотничьими эмоциями псов.
Но вот правой руке стало намного легче - оставив коричневые борозды на зелени наруча, зубы второго пса соскользнули. Я рывком выдернул из колчана стрелу и с силой вогнал в шею жевавшего мне запястье зверя, раз-другой. Он еще не понял в азарте схватки, что раны смертельны, и от него лишь дохнуло удивлением, что жесткие челюсти вдруг перестали стискиваться. Бурунчик крови вскипел из шеи пошли кровавые пузыри.
Сверху донесся короткий взрык - приказ. Собака-калека мрачно выпрямилась на передних лапах, закинув задние вверх, хвост покачивается, помогая держать равновесие. На морде злоба, но и понимание что пора отступать. Тварь командовала отступление! Второй пес скалясь отполз назад. Тот же что рядом, попытался снова прыгнуть и впиться, но я пинком направил его в реку, тот заработал лапами пытаясь выбраться, но глаза уже затягивала пелена смерти, и он ушел под воду, волоча за собой кровавое пятно, по течению.
Лук прыгнул в ладонь, но и тут же выскочил. Левая рука не держала, пальцы не сжимаются.
Земля качнулась навстречу, я едва удержал сознание. Зажал ладонью льющуюся кровь, навалилась усталость. Сейчас бы отдохнуть... но взгляд выхватил уродливую собаку, она не ушла, а лишь отбежала в сторону, теперь напряженно нюхала воздух.
Кровь вытекает, а вместе с нею уходит жизнь. Ещё половина дня не прошло, как моя нога шагнула за пределы родного леса, а уже... что уже додумать не мог, мысли путаются. Я упал на бок и начал судорожно пить, холодная вода потекла в желудок, на зубах заскрипел песок. Уродливая собака сделала несколько осторожных шагов, слева пошевелились кустики и увидел подползающего здорового пса, навострившего уши.
- Пошли прочь! Прочь! - закричал я. Стрелы вонзил перед собой, из поясного кармана выдернул яор, спешно рвал и глотал кусками, почти не чувствуя вкуса. И снова пил и пил, ощущая как тело сращивает порванные жилы, вырабатывает потерянную кровь.
В глазах посветлело, всё же тело перворожденных значительно совершеннее прочих тварей. Это подтвердила и уродливая собака, как-то почуяв что выживу. Она разочарованно взвыла и побежала прочь на двух ногах, странным для хищника куриным бегом. Выстрелить вслед не получилось. Лук вновь выскользнул из левой руки, запрыгал на жалобно зазвеневшей тетиве. Беги пока, мерзкая тварь. Кровь продолжала сочиться, но жизни угрозы уже нет. Семена живой лозы, что расправляется в длинный заживляющий жгут за пару минут - лежат с мешками, надо бы с собой носить в этом непредсказуемом человеческом мире. Фляга все же наполнилась и повисла оттягивая пояс.
Сходил налил воды называется. Как люди живут рядом с подобными тварями?
Надеюсь Вильям уже съел свою ужасную еду и готов отправляться. Мы даже не идём а едем, но ни на шаг не приблизились к моей цели.
- Твой барон нам не указ! У нас тут свой есть, которому налоги платим.
- Ты, морда немытая! Да как ты смеешь со мной так разговаривать!
Дурные предчувствия навалились с новой силой. Скользящей тенью я промелькнул к таверне, прижался к обугленным бревнам. Во рту снова пересохло - всё-таки многовато съел яора, выдернул затычку фляги зубами и рывком приложился. Живительная влага пошла растворять, остатки иссушающей пищи. Из-за угла продолжала нестись ругань.
Люди, эти чудовищные убийцы, творящие всякие ужасы, сейчас сцепятся во дворе. Сам воздух дрожит от эманаций гнева и ненависти. Зашкаливает так, что совершенно ясно, что сейчас будет смертоубийство, а у меня даже рука не сжимается.
Еще пара глотков и во рту ощутил вкус тины, в общем-то не особенно вкусной речной воды. Достаточно. Мне нужно пройти мимо, задержать дыхание шагнуть в подвал и позвать Вильяма. Мне нет до них дела, они заняты друг другом и у них нет дела до меня. Всё. Мимо, вдохнуть, позвать.
Во дворе обшарпанная карета, рядом трясётся от гнева господин похожий на спелую грушу. Потертый бархатный камзол и странные короткие штаны раздуты так словно тот натолкал в них губок. Контрастом пышному телу - тонкие ноги затянутые в обтягивающие... у эльфов это называется лосины и носят лишь девушки. Нос у господина налился красным, губы кривятся злобно, а ладонь то и дело хватает рукоятку рапиры.
Но толсторукий мужичина рядом, похоже ничуть его не боится. Он сунул большие пальцы за ремень, стягивающий дырявый фартук и покачивается с пяток на носки. Слова же, словно выплевывает:
- Девять золотых, или бери молоток сам и ползай под своей тарантайкой. Если, конечно у тебя есть молоток. Свой я тебе точно не дам.
- Ничтожный червь! Ты пожалеешь о своих словах. Клянусь, если не отремонтируешь за пять, я доложу в гильдию кузнецов о твоем вымогательстве!
- Плевать. Мне тут гильдейский тариф не писан, хочешь ремонт - плати. А хочешь бесплатно, так убирайся... да ха-ха, хотя бы к эльфам. Они тебе и карету отремонтируют, и капусту дадут!
Что за бред. Да, знаю, я уже почти вышел, из-за угла, но мудрость светлого леса внезапно подсказала, что пока не надо. Половины сказанного не понял, тем более нужно дождаться Вильяма.
За спиной у перепирающихся кучер нерешительно перебирает поводья буланой лошади, устало понурившей голову. Она раздувает ноздри, вынюхивая под копытами и хватает грязные травинки.
Кучер же опасливо посматривает на наших с Вильямом коней занявших все место под узкой трактирной коновязью. Они зло косятся назад и размахивают хвостами.