Меня зовут... Как же меня зовут в этот раз? Как меня звали в первый раз? Какой он первый? Я возрождаюсь в новой жизни, и помню прошлые. Наверное, так происходит со всеми, только человек приходящий в мир младенцем, без осознания, без воли и разума, память теряет. Взрослея и понимая себя человек, может и смог бы принять свои прежние жизни, но их уж нет, забылись. А я почему-то попадаю в тела, получающие второй шанс, наверное, поэтому все помню. Вот как-нибудь переселюсь в младенца и стану как все. Всегда думал, что в идее индуизма что-то есть. Уже жил какой-то страдалец цепью перерождений и помнил прежние. Кто? Кто устраивает этот круговорот душ?
На этот раз мне попалось тело десятилетнего сына вечно хмурого и не разговорчивого мужика по имени Осип Лютый. Теперь меня зовут Вадим. Отец моего нынешнего вместилища много пьёт, но запои все еще не сказались на его рассудке и крепком телосложении. Судя по многочисленному боевому оружию и броне, что я видел в сундуке, раньше он был удачливым воином, но сломанная и неправильно сросшаяся правая рука не позволила больше следовать воинской стезёй.
Двор у Осипа не богатый. Топящийся по-черному старый деревянный дом с сенями, чуть углубленный в землю и ею же обсыпанный для тепла, пристроенный сарай из жердей, крытый соломой, давно заброшенный пустой хлев, неказистого вида. Даже собаки нет. Окрест, на полдня пути, лишь непролазная чащя. Река рядом. Тихо. Вокруг никого. В этом-то и моя проблема - не затеряться.
Пара дней прошла в тягостном молчании. Я, стараясь быть незаметным, хлопотал по дому, прибирал, стирал, кормил десяток кур. Но в этот раз скрыть себя не удалось, как давеча. Здесь на дворе всего два человека: Осип и я. Изменения поведения и привычек не скроешь, да и навыков к домашней работе у меня нет.
Как рассвело, откушали каши из полбы и вареных яиц, но выйти из-за стола Осип мне не позволил. Сам встал, дошел до двери, подпер её лавкой, после чего, вернулся, и резким ударом, вогнав в столешницу нож, уставился на меня.
- Ты кто есть? Держишь себя не по чину, абы боярин какой, али князь. Словеса речешь словенские, ано не русским обычаем, а будто болгарин? Смерти моей не желаешь, вижу: почивать ложишься без опаски, в еду зелий не суешь, обаче чую: не мой ты сын. Мож ты обвертень? Токмо как крест носишь, да молитву творишь, и батюшка тебя честным христианином признал. Сказывай, не то порешу и кол осиновый уж готов у меня!
Мною, конечно, были замечены косые взгляды мужика, вот только куда деваться? Вокруг дремучий лес. Ну, сбегу наугад, явлюсь на крестьянский двор, какой найду, только окрестные земли поднадзорны тому же Осипу и меня тут же вернут обратно. Бежать куда дальше? Так лесами волки и медведи, здесь не двадцатый век с почти истребленной фауной. Так что побег отпадает. Упереться и сослаться на болезнь не выйдет - Вадим был единственным выжившим ребенком у калечного дворянина. Уж отец-то сына своего знает. Так что продумывать неизбежный разговор я принялся практически сразу после воскрешения.
- Не оборотень азм. Господом богом послан для спасения русского люда. Уж прости Осип, токмо сын твой помер. Моя душа в теле его оказалась не своей волей, так горние силы пожелали.
- Стало быть, ты сына мово кончил. - Сказал сам себе воин и взялся за нож.
Я, стараясь сохранить спокойствие, ответил:
- Твой сын к моему рождению был мертв уже три дня. Услышь - Господом послан азм для спасения Русской земли.
- От какой такой напасти?
- Помысли самое страшное горе. Самую великую беду на Руси?
- Голод многолетний, черная смерть?
- Хуже, войско поганое, три раза по сто тысяч всадников! Пройдет оно по Руси и останется от городов и сел лишь дым и пепел. Весь люд мечами посекут, селения выжгут, храмы порушат, камня на камне не оставят! Мужей, жен, стариков и детей, всех от мала до велика, изничтожат, али в полон уведут, для тяжкой доли и забав. Ты не в силах и помыслить сколь много люда русского поляжет в землю - бессчетно!
- Не может того статься! Господь не попустит.
- Окромя Господа есть и диавол. Мою православную душу, Господь прислал. А врази презлые, кои придут на Русь и есть поганые, потому как от диавола.
- Как же ты желаешь спасти Русскую землю?
- Мудрости мне Господом дадены многая.
- Мне словес мало. Надобно дабы Вседержитель дал знак мне об тебе, де явлен вышними силами, а не диавольским измышлением.
- Что же - выложил я свой козырь на стол. - Божией волей могу азм руку тебе исцелить, ано коли сомневаешься ты в Господе, в наказание станет это для тебя болью страшной!
- Прям излечишь? Прям стане как прежде? - не поверил мне Осип.
- Станет. Богом клянусь.
- Тода живи, - после заминки ответил мне мужик. - Токо коли обманул меня, горло вырву тебе.
Для начала расспросил нынешнего отца о прежней жизни. Я единственный выживший ребёнок. Братья и сестра померли, кто в младенчестве, а кто, дожив до пяти-семи лет. Осип - крепкий мужик возрастом за тридцать, сидит на хозяйстве боярина из свиты владыки Владимирского стола. Раньше Лютый состоял в гриднях при великокняжеском дворе, хаживал в походы, участвовал в междоусобных войнах. Как-то из такого набега привез полоняницу, которую сделал своей женой. Та, родив ему четырех детей, померла. Осип запил и в следующей стычке получил боевым топориком по деснице. Да так неудачно, что и наруч не уберег. В походе не доглядел, и кости предплечья срослись неправильно. Правой рукой владеть не смог и за прежние заслуги боярин оделил его деревенькой, да посадил смотреть за крестьянами на вотчинной земле. Осип не тиун, то есть за хозяйством не доглядывает, за ним охрана нескольких деревенек и двух сел, расположенных по берегам ближних рек от лихих людишек и татей.
Я попросил засучить рукав и осмотрел увечную руку. В результате удара боевого топора поврежденной оказалась нижняя треть локтевой кости предплечья. Закрытый полный поперечный перелом со смещением. Непонятно почему деформацию не вправили сразу. Позже прошло неправильное сращение кости предплечья. В результате травмы рука потеряла функциональность.
- У тебя деньги есть? - Спросил я калеку.
- Чего сие?
- Ну, серебро, золото?
- Злата нету, сребра три гривны с добычи воинской в тайнике схоронены.
- Как же ты их не пропил?
- Вскую? Смерды жалуют бражкой, коли попросишь, ано и стребовать можно завсегда. Азм голова над ими. Кто супротив вякнет, не гляди на десницу увечную, у меня и шуйца тяжела.
- Значит, слушай: дабы излечить тебе руку, надобно мне кое каких вещей. Самое дорогое это пластина и особые гвозди из золота.
- Ты чего несешь, какое золото?
- Тебе рука надобна?
- Вестимо. Азм ноне как полмужика. Здоров как тур, а десницы нету.
- Значит, меня слушай. Во мне не ребятенок малой сидит, а старик. Токмо ты об сем никому не сказывай. Говори, мол, Господь возвернул тебе сына с божьим благословением.
Перечень для операции получился изрядным. К пластине и заготовкам под винты требовались воротки для кости, несколько скальпелей, зубило, молоток, зажимы, бинты, крепкое вино и много чего ещё, но окрыленный возможностью снова стать здоровым увечный воин был согласен на любые траты. Через несколько дней, собрав из дома все ценные вещи, кроме боевого оружия, он уплыл на старом насаде по реке на торжище в стольный Владимир, увозя с собой вырезанные из дерева модели потребных для операции приспособлений и инструментов.
Необходимость именно золотой пластины для коррекции перелома была вызвана инертностью этого металла. Титана здесь нету, железо поржавеет, от серебра и меди можно получить сильнейшее отравление. Так что выбор не велик.
На дворе стоит июнь, новый год начался несколько месяцев назад. В нынешние времена отсчет нового года начинают с марта. На самом-то деле наиболее правильный обычай: новая жизнь, новый год.
С деньгами тоже нелепица: денег нет, ну практически. Вся внутренняя торговля меновая. Определенным денежным эквивалентом являются шкурки ценного пушного зверя: куницы, соболя, бобра и белки. Монета на Руси не чеканится вовсе, а та, что приходит с востока и из Европы не имеет между собой весового соответствия. Поэтому, когда дело касается серебра, пляшут от веса. Одна серебряная гривна слитком, весом чуть больше двухсот грамм, равна четырем гривнам кун. Одна гривна кун равна двадцати ногатам, или пятидесяти резанам. При этом серебряная гривна новгородская тяжелее на сорок грамм киевской. Так что монетное серебро, приходящее в страну от международной торговли, не используется во внутренней в виде номинальных денежных единиц, в расчет принимается сам вес благородного металла.
Через пару недель Осип вернулся из столицы. С ним по уговору из Владимира прибыл кузнец. Мне понадобится помощник, батя нынешний уж больно здоров, и коли начнет буйствовать или ворочаться во время операции, в общем, помощник нужен.
Осмотрев привезенный инвентарь, посетовал на грубость исполнения, но тут уж делать нечего, придется работать с тем, что есть.
Наутро пациент с кузнецом вынесли стол на двор.
- Глянь ко батя: на сосне Богородица сидит! - воскликнул я, указывая на пушистые ветки. Осип, оторопев от такой чепухи, уставился на дерево. Кузнец, по уговору, выдал смачный прямой в челюсть, и увечный мужик рухнул как подкошенный. Вся надежда была на удар опытного кулачного бойца, анестезии-то нету. Развлечений на Руси не густо: скоморохи с дудками, певцы-сказители, народные гуляния по праздникам, да кулачные бои один на один, стенка на стенку, и свальный бой. Так что народ русский кулаками махать любил и умел.
Уложив с помощью коваля беспамятного на божью ладонь, я обрил поврежденную руку и привязал пациента к столешнице. Кузнец с любопытством наблюдал за действом.
Сломанная рука была зафиксирована на груди. Продезинфицировав участок разреза, приступил к операции. На самом деле текущая процедура была не очень сложной. Легкая доступность к травмированному участку сильно облегчала дело. На подобную операцию с ногой я бы не подписался. Сломав с помощью инструментов, неправильно сросшийся перелом и зачистив его от костной мозоли, наложил золотую пластину и обозначил места для сверления. В общем, самая сложная часть в самом сверлении и была. Пластина встала прочно, фиксация обломков кости удалась, так что, ушив разрез, я, после перевязки, наложил выструганные по форме деревянные лубки, и замотал руку полотном. Вся операция заняла чуть более двух часов.
- Николижды таковых чудес не видывал азм. - Выдал мужик преклонных лет сиплым голосом. - А вправду сей бирюк сказывал, або ты мертвый был три дни, а опосля Господь тебя возвернул?
- Вправду, тако и было.
- А чего тебе Господь поведал? - Простодушно спросил кузнец.
- Тайны великие открыл, ране был азм простецким юнотой, а ныне и язык латинян ведаю, другое всякое, и руку самолично отцу починил.
- И че, заживет теперя?
- А то? Вскую резать-то понапрасну? Тако можно есчо одну руку пришить. Тебе лишняя рука не надобна?
- Ты того... Малец, не балуй. - Тяжело посмотрел на меня кузнец.
- Да пошутил азм, дядька. Како сказано в Писании: человек сотворен по образу и подобию Господнему, потому и лишние руки ноги ему не надобны.
Получив от очнувшегося Осипа плату за услуги, мастеровой на небольшом дощанике, который отец притащил на буксире нашей лодки, уплыл к себе во Владимир на Клязьме.
Теперь пациенту предстоял долгий период реабилитации. Выструганную кузнецом деревянную альтернативу гипсу можно было периодически снимать для перевязок и осмотра, естественно больному в это время было запрещено двигать рукой и кистью, но вы бы видели детскую радость здоровенного мужика, который смотрел на свою исправленную руку. Еще по прошлой жизни я замечал, как организмы средневековых людей боролись за жизнь, так что, даже не имея антибиотиков, можно было надеяться на успех лечения.
Деревянные опорки с прооперированной руки сняли, через два месяца. Постепенно Осип начал разрабатывать кисть. По плану весной можно будет вынуть пластину из руки.
Между тем жизнь продолжалась, Осип на лодье, ходил по деревням и однодворкам расположенным по берегам рек, следя за порядком, я хлопотал по хозяйству. Также заложил бурты из крапивы и известняка для образования селитры. Порох все одно понадобится, так чего тянуть?
В декабре к нам приехал нежданный гость. Симон, игумен Рождественского монастыря во Владимире, с охраной и служками. Само собой, священник ехал не прямо за мной, ему стоило только приказать и безвестного отрока мигом доставили бы ко святейшему двору. Проездом шёл, так заглянул по пути проверить слухи.
Осип, запахнув лучшую меховую рубашку и опоясавшись, выбежал во двор встречать известного честностью и разумом мужа.
С уважением проводив сановного служителя церкви в дом, он усадил гостя на лавку, ближайшая челядь черноризца осталась у сенных дверей. Поклонившись на красный угол, и осенив крестом Осипа, игумен принялся за меня.
- Нукось отрок подь сюды, - позвал священник.
- Благослови владыко. - Я подошел под его руку. Тот строго посмотрев, перекрестил.
- Люди рекут, або умер ты, а опосля с того света возвернулся, тако ли?
- Господь помиловал владыко.
- Осип, верно ли мертвый был сын твой?
- Истинно государь, бездыханный. Три дни. Азм и могилу справил на погосте, подле женки своей и детишек, або прежде померли. Да и отец Варсонофий, отпевал Вадима и сам видал: помер. Он Псалтирь читал по обычаю, а сынок-то возьми и поднимись! Старик поначалу испужался было, або опосля испытал на крепость веры, а Вадим и зачти молитвы коих и не знал вовсе, и языцы стал ведать иноземные, и чин православный благолепный блюдет и грамоту разумеет, а ране не способен был к чтению и счету. У меня в хозяйстве книг нету, вестимо. Да вот десницу увечную излечил. - Показал руку Осип.
Игумен, осмотрел место операции, пощупал находящуюся внутри золотую пластину, потом взял меня за плечи жесткими длинными пальцами, повертел, послушал сердце.
- Может поблазнилось вам? Ах да, молитвы и грамота? Ну, а ты чего поведаешь, отрок? - Обратился ко мне черноризец.
- Господь меня возвернул. Велел известить, або ждут Русь горести великие, коли не станут слушать голос Господень.
- Энто ты что ли голос Господень? - Удивился нахальству игумен.
- А еще повелел учредить Патриаршество на русских землях.
- Эвона, - поразился старик. - Кто ж тебе такие речи присоветовал?
- Господь! Цареградское царство падет и только Русь сохранит истинное православие.
- Ты откель ведаешь або Царьград пал?
- Царьград пал? Сей град возродится и сызнова поднимет крест православной веры, токмо придут люди с восхода и возьмут Царьград и станет он служить бесерменским царям, и только Русь останется незыблемой твердыней истины Христа во веки веков.
- Нда. - закряхтел старик. - А ну ко зачти молитву святому Спиридону Саламинскому.
Всех молитв вестимо не упомнишь, но эту я почему-то помнил. Хотя, в самом деле, из прошлой жизни принес с собою богатый запас по богословию. Отчитав молитву, я посмотрел на старца. Тот был поражен.
- Вот что Осип мальца твово азм с собой возьму, надобно его великому князю показать, да и ты собирайся со мной поедешь.
Так я оказался на пути в столицу Владимиро-Суздальской земли. Обоз игумена выписывал знатные вензеля в пути. Столь замысловатый след объяснялся просто: розвальни шли строго по руслу реки Колокши. Дорог в нынешнее время на Руси практически нет. Почти вся торговля идет по рекам и лишь там, где нет водного пути, имеются кое-как расчищенные от леса узкие грунтовые прогоны. Именно поэтому подати с населения издавна собирались в зимнюю пору, летом во многие селения можно просто не добраться. Пройдя по белому пути сквозь дремучие леса и изредка встречая обжитые места, обоз внезапно вывалился из соснового ущелья на простор отвоеванного у леса предполья окрестностей столицы.
Крепкие деревянные стены Владимира смотрелись грозно и внушительно, кое-где в местах ремонта светясь янтарем нового дерева. Бревенчатые укрепления на высоком валу с глубоким рвом перед ними, утыканном остриями кольев, венчались узкими бойницами, с устроенной поверху двускатной дощатой кровлей. Укрепления города были совсем не лишними, учитывая частые междоусобные войны.
На нашем пути показались монументальные, подавляющие величиной Золотые ворота Владимира, крытые медными позолоченными листами. Как поведал игумен, они сложены из белого камня, княжьими мастерами меньше полувека назад, под руководством забытого фрязина. Сооружение, оказалось расписано батальными сценами и фигурами святых.
Мы въехали в город, полный людей. Ныне это столица первейшего и сильнейшего княжества на Руси. Укрепления разделяют его на три части: Новый, Мономахов и Ветчанный, то есть ветхий город. Крепостная стена на высоких валах опоясывает все три части города, при этом город Мономаха, ещё прозываемый Печерним, также отделен от других частей крепкими стенами. Здесь же расположен и детинец. Новопостроенная белокаменная стена с проездной башней отсекла небольшую южную часть Мономахова города вместе с подворьем епископа, дворцом великого князя и каменными храмами Успенского и Дмитриевского соборов, от прошлых и возможных в будущем волнений среди горожан. Город Печерний - центр столицы великого княжества заложен князем Владимиром Мономахом, чуть меньше ста лет назад. Новый и Ветчанный город, а также каменная стена детинца возведены совсем недавно великим князем владимирским Андреем Боголюбским, пока Всеволод, его младший брат, жил в изгнании в Царьграде. Ветчанным, то есть ветхим, небольшую часть города прозвали от того, что городские стены в нем, почему-то очень быстро погнили и пришли в убогое состояние, а чинить их не стали.
Через несколько дней игумен привел меня к великому князю Всеволоду Большое Гнездо и рассказал мою историю. Всеволод, русоволосый суховатый мужик лет пятидесяти, усатый и без бороды по варяжскому обычаю, был одет в шелковую рубаху с вышивкой, синие штаны и на ступнях по-домашнему тапочки. Сидя на лавке в накинутой на плечи меховой шубе он как-то рассеянно выслушал игумена. Попросив старца, помолится за семью, князь выставил его из палаты и, мельком глянув на меня, произнес громким голосом в сторону двери:
- Истома!
Несколько мгновений спустя в проем вошел невысокий грузный старик.
- Чего прикажешь государь?
- Возьми сего мальца и поспрошай: откель взялся сей подметный отрок. Кто его надоумил Симона обмануть. Да не страшись его калечить. Руци и ноги ему скрути, огнем пытай, токмо, дабы не помер, смотри. И язык не рви.
- Князь, ты чего творишь? - Вопросил я Всеволода Юрьевича.
- Увериться желаю, або не подсыл ты.
- Ты княже устроил удел свой вельми великим и грозным, потому видно разумный муж. Почто желаешь курицу, что несет золотые яйца на вертел насадить и огнем изжарить? Коли съешь ту птицу сам нести золото не сумеешь! Ты спроси меня, как сделать оружие, дабы стать наисильнейшим государем на свете, али как устроить державу свою, величайшей во вселенной.
- Вот на дыбе все и обскажешь.
- Князь, не дури. Азм смерти не страшусь, токмо пытки тебе не спущу. В моей власти наказать тебя страшно.
- Каковым же обычаем? - усмехнулся Всеволод.
- Скоро, очень скоро придет на Русь с полудня войско неисчислимое, как море затопит оно землю нашу. Смерть станет пировать в твоей гриднице. Дети твои под нож пойдут. Бояр, воев, чорных людей, сгинет без счету. Господь меня послал, дабы спасти православный люд, або коли не веришь мне и предашь волю божью, понесешь за то кару.
- И когда ж мне ждать нашествия страшного?
- Тебе не дожить, або дети твои полной чашей хлебнут горюшка. Ты уж им не сказывай, абы сам повинен в их бедствиях, ибо проклянут тебя наследки и весь род русский во веки веков.
- Откель же возьмется сила страшная? Сказывай, ежели все ведаешь, но гляди, коли лгать примешься, азм пойму тотчас.
- Далеко на восходе поля бескрайние лежат, в тех землях живут кочевники, словно половцы дикие. Многие годы там стояли леты мягкие и скот, коий едят те люди, вельми размножился. От того и людишки те стали плодиться без счету. Сии воины всадники умелые, с младых лет на коне скачут и стрелы мечут. Вскоре придет сушь на поля их, скот падет и тогда все племена тамошние, дабы спастись от бескормицы, выберут себе великого князя и поведет он конное войско своё на Кидань-страну, оттуда в Гиндустан, Персию, потом к огузам и Сурожскому морю. И в пути тот вождь разорит все земли, кои не поклоняться ему. А из покорных земель станет он брать воинов для войска своего. И придет то войско на Русь и пожжет города, и людей русских побьет без счету.
- И чего же делать мне прикажешь? Как уберечься от того войска?
- Ну, князь, сего в двух словах не обскажешь. Но только надобно не уберечься, а устроить так, дабы сеё войско, придя на Русь, тута и упокоилось до последнего воина. Есть к тому способы.
- Истома. - Обратился князь к старику. - Запри сего отрока в подклеть и гридей приставь, дабы не сбег и бережения для. Азм думать буду про него, и отца его ко мне пришли для разговору.
Ну, сидение взаперти в подклети гораздо лучше висения на дыбе. Несколько дней я ел, спал и думал. Наконец меня снова провели в палаты князя.
- Азм не верю тебе. Не может Господь таковым злым быти на Русь. Грехи наши велики, обаче не настолько, дабы будто древние содомитские города израильские изничтожать. Тако не может того статься. Токмо увечье отцу свому ты исправил - то чудно. Люди сказывают, своими руками родного отца резал и тако творил, чего никто делати не смеет. Столь юный отрок ведать хитростей таковых не может. К чему ты ему золото в руци зашил?
- Дабы кости срослись, надобно скрепить их было. Железо, серебро али медь к тому не годны. Ржа их ест, али потравиться можно до смерти. А злато вечный металл, бо и опосля, како перелом срастется пластину можно вынуть.
- Ты что же разумеешь лечебное дело?
- Азм таковое знаю, что лекари твои, уж прости княже, како дети малые перед стариком древним.
- Ладно, ладно. Опосля станешь бахвалиться. Нынче надобно мне, как энто, тьфу. Ну, вскую Господь дитё послал? Как великих дел требовать, коли тебя от титьки едва отняли?
- Христос сосунком на землю пришел, а ноне все кланяются его памяти и подвигу во имя людского роду.
Великий князь глянул серьезно:
- Али ты не юнец? Словеса мудрые. Ну, раз так, дело у меня к тебе. Коли выручишь стану слушать тебя, коли нет, отошлю тебя в лес, взад ко смердам грязь копать.
- Чего желаешь? - напрягся я.
- Тиуна зарезали нынче. Здеся в палатах. Кровь есчо не остыла, вызнай кто убивец. Брата мово старшого Андрея ближние бояре порешили. Не желаю азм его судьбину на себя поять. Не смогу впредь спокойно жить, коли изменник незнаемый подле меня ходит.
- Князь, мертвеца не спросишь... Хотя, покажи покойника.
Тот мрачно посмотрел и махнул рукой, зовя за собой. Пройдя, в сопровождении охраны, несколько переходов, мы оказались у двери подклети. Перед ней стояли еще два воина.
- Никто не пытался войти? - вопросил государь.
- Нет, государь.
Открыв дверь, мне указали на тело. Мужчина, лежащий на полу ничком, был сражен единственным ударом в спину. Стальной клинок, в кровавой ране, имел рукоять из желтоватой кости, отделанной серебром, с крупным изумрудом в навершии.
- Дорогой нож, - заметил я.
- То-то и оно. Сына моего окорник, из добычи рязанского похода. Сё оговор, вестимо, обаче след ведет к Константину. Токмо претит мне мысль, абы грех сей бысть на руцах его. Да и навет больно нарочит. Кто-то воду мутит, и азм желаю вызнать кто. Чего скажешь? - обратился он ко мне.
- Вели князь дать больше света. - Слуга, по знаку принес еще один подсвечник.
Я, наклонившись, рассмотрел рукоять. Полированная кость отсвечивала бликами, на ней были отчетливо видны отпечатки пальцев. Скользкая поверхность рукояти вынудила убийцу крепко обхватить нож.
- Княже, отошли людей азм тебе тайну реку. - Всеволод, выставив за дверь слугу и воинов, прикрыл дверь. После чего уставился на меня.
- Посмотри на руку свою государь.
Тот непонимающе уставился на пятерню.
- Есть люди, во Христа не верящие, так они сказывают, абы на ладонях написана судьба человека. Но то так, байки, а вот чего правда, так то, что на руцах человечьих узоры есть. И те узоры у каждого свои. Коли желаешь имать убойцу слуги своего надобно срисовать с рукояти ножа те завитки, что остались на нем, а опосля сличить с отпечатками рук всех людей в твоем тереме, да гляди, дабы никто не сбежал. Коли тако сделаешь, поймаешь татя, а уж у него и спросишь почто тот грех на душу взял.
- Хитер ты, отрок, то бишь, как звать-то тебя?
- Вадим азм.
- Ты ступай Вадим покуда сызнова под надзор, нынче мне недосуг, а опосля, коли злодея словим, решу, чего деять станем.
- Государь, удар больно удачный. - Отметил я, покидая место преступления.
По команде князя воины снова отвели меня в подклеть.
Через день я снова оказался в покоях государя.
- Сработала твоя уловка, споймали убивца. Гридь, подкупленный, по наущению дядьки-воспитателя сына мово Юрия, краденым ножом тиуна зарезал. Боярин-суздалец желал Константина опорочить и лучшей доли своему князю добыть. Что же, супротив правды не пойдешь. Видать, ты и в правду горним светом осенен. От себя теперь не отпущу. Чего присоветуешь про войско вражье? Коли ты такой мудрец.
- Об войске чуток попозже станем думать, тебе, великий князь, перво-наперво надобно стать царем Руси.
- Эк ты... Юнец шустрый. Прям таки царем? А чо ни Василевсом Цареградским сразу? Кто ж меня царем признает-то? Тута у нас, что ни князь - то великий. В кажном городке свой государь.
- Есть способ. Про меня слухи ходят ужо, або азм Господом возвращен на землю?
- Ну, есть таковой слушок, святые старцы об том во церквях балакают.
- Надо великий князь меня объявить Божьим вестником. Дабы в каждом храме провозгласили о чуде Господнем. Правду. Господь с того света возвернул, дабы нести на Русь мир, порядок и божье слово.
- Нда. Ты, азм даже не ведаю чего сказать. Не слишком круто берешь?
- Тебе в первую голову сие надобно. Коли азм именем Христа признаю в тебе помазанника и единого царя Руси. Кто супротив слово поставит?
- Силен ты, хоть и мал. Князья стеной встанут, не поклонятся. Да города первые, кои вечем живут. Им царь не надобен. Оне своей волей крепки.
- А коли церковные старцы за тебя встанут? Токмо надобно дабы первые люди церковные признали чудо, а уж опосля и тебе на чело корону возложим.
- Людишки посадские не удоволятся. Ныне в набольших городах князей зовут вечевым приговором. Бывало, изгоняли посадников, кои ко двору не пришлись. А церковники что ж? Ты думаешь вся Русь Христу молится? Да отъедь на пару верст от городка какого, так и узришь у дороги болвана. Капищ Перуновых по лесам не счесть.
- Нету государь мой другого пути. Коли едина станет Русь, сломается об нее мунгитское копье, а ежели останется разделенной, то и князья гордые и смерды под нож пойдут. А что до городков вольных, то се надобно пресечь. Вече запретить вовеки, от него одна суета. А городам дашь уставную грамоту, дабы правили по правде, но власть твою никто хулить бы не смел.
- На новгородском престоле сын мой Константин сидит на княжении. Не мыслю ломать уклад вековой. Кровью обернется се.
- Опять скажу тебе: выбора нету у тебя. Ломать надобно старину, коли выжить желаем. Надобно упразднить все княжества, титулы оставишь, а все земли возьмешь себе. Наследником станет только один твой сын, остатние должны будут ему поклониться и служить, како прочие князья и бояре, и братья кровные тож. И уделов никому давать нельзя. Войско в царстве будет только твое, остатним князьям дружину держать воспретить.
- Князья не смирятся. Война вспыхнет, страшнее не бывало.
- У тебя же государь ноне сильнейшая держава?
- Так-то да, но купно супротив всех князей мне не выстоять.
- Азм государь про нонешние дела на Руси знаю мало, ты есть великий князь. Токмо внегда женка дите рожает, так с болью, кровью и криком, або опосля любит мальца и бережет. То, что сотворил Ярослав Мудрый, поделив Русь меж сынами своими, вельми глупость великая. Тебе, его потомку, надобно исправить дурной путь. Азм княже ведаю множество мастрот: стекло, ткани, бумагу, оружие, корабли. Станем государевы заводы ставить великие, опосля торговать красным товаром с закатом и восходом. Да, скажи на брегах Варяжского моря, немцы города держат?
- Нету тама немцев. Язычники дикие живут, Христа не ведают.
- Скоро, скорее великого войска поганого на земли те придут немцы оружные. Станут города каменные ставить и крепости, да язычников к латинской вере примучивать. Оне воевали бесерменов во святой земле, да те им тако надавали тумаков, або немцы-вояки оттудова сбегли и желают тут на чухонцах отыграться. Коли упустим время, тяжело будет их из каменных крепостей выковыривать и ересь латинскую из людишек искоренять. Надобно тебе государь заложить там города сильные и населить их нашего корня людьми многими и немцам дать такой укорот, дабы те при виде русского мужика ссались.
- Где же азм людишек на то возьму?
- А како князей станешь усмирять, города зорить, там и наловишь.
- Жесток ты, Божий отрок.
- Не мы такие, княже, жизнь такая.
- Мнда. - Задумался князь. - Оно конечно, молод ты исчо, обаче олафа тебе надобна по заслугам. Быть тебе чашником моим. Тако же нож, коим лишили живота ближника мово, пущай твоим будет. Ножи не дарят, або коли ты на службу ко мне пришел, стало быть воином стал, а ратная справа с господина завсегда. Обаче меч тебе великоват. Коли ты пешком под стол ходишь покуда, то и ножик сей тебе за место кладенца сойдёт. - Пошутил великий князь
В конце марта состоялся собор первых иерархов православной церкви Руси. На двор игумена Симона во Владимир собрались архиепископ Новгородский Митрофан, епископ Полоцкий Каллист, епископ Черниговский Исакий, епископ Ростовский Иоанн, епископ Юрьевский Симеон, а также несколько архимандритов и игуменов монастырей. Митрополит Киевский и всея Руси Никифор II сослался на слабое здоровье и не приехал.
Меня вызвали на второй день сидения. Монастырский служка за руку провел в Большую Белую палату нового княжьего дворца, построенного совсем недавно в детинце Владимирской крепости.
- Игумен Симон речет, абы ты был мертвый три дни, а опосля воскрес. Тако ли? - Спросил меня один из старцев.
- Воистину владыко.
- Любопытно, ране слыхивал азм об таковых чудесах, обаче самому видывать людишек на том свете побывавших не случалось. Варлаам Хутынский сказывали молитвой возвертал к жизни отрока и утонувшего крестьянина, так то святой человек бысть. Тут же сам воскрес без заступничества. А верно ли мертв бысть сей юнота?
- Об том сказывают видаки сего чуда: дьякон Варсонофий и родной отец сего отрока Осип Лютый. Ране бысть он воином сильным, да в сшибке десницу ему поломали и не годна она стала. А сей отрок, очнувшись, стал ведать многие чудеса, грамоту, счет, язык латинян и немцев, тако же и руку отцу свому излечил, зашив тому внутрь десницы золота кусок. Велите святые отцы призвать видаков: дьякона и Осипа тож? Мочно и княжьего кузнеца, коий помогал резать десницу Осипу и все видал своими очами?
- Ну, коли мы здеся все собрались, тако и яви нам послухов дива сего. Не часто таковые случаи являет Господь.
После чего собору были явлены названные свидетели чудес. Желающие ощупали излеченную руку и пластину из золота, которая раньше служила шиной на месте слома кости, а посмотрели так все.
- А откель мы ведаем або сей отрок явлен нам Господом, а не врагом рода человеческого? - Вопросил епископ Черниговский Исакий.
- Сей юнец окромя языков, явил способность к письму, счету, и богословию. Ведает многие молитвы и способы проведения благочинных обрядов. - Ответил игумен Симон.
- Можа стоит, опасаясь происков диавольских подвергнуть сего мальца испытанию водой? Сие весьма полезный обряд. Коли не утопнет, станем ведать об сем человечишке что есть он колдун, а коли утопнет безвинно так Господь обретет мученика за веру и сей юнота враз на небеса попадет? - Предложил новгородский пастырь.
Святые отцы зашептались меж собой, некоторые благосклонно при этом кивая головами.
- Ну-ну авва Митрофан, к чему таковые крайности. С сим дитем азм самолично многие беседы вел и не зрю в нем духа Сатаны. - Поддержал меня Симон.
- А чего отрок сказывает сам?
Наконец игумен подал мне знак, чтобы я объявил о послании Господа.
- Святые отцы, внегда азм отверз очи свои, явились мне многие вести, о нынешнем, о грядущем. Услышьте мя ныне! Через тринадесять лет явится на Русь орда великая, многие сотни тысяч конных воинов с прозванием мунгиты и пожгут оне города и церкви наши, и побьют людей русских бессчетно!
- С библейских времен не случалось, дабы Господь упреждал об каре своей.
- Сие не кара Господня, сие происки Диавола! С того отец небесный, ведая об усердии Руси в православии и снизошел до нас, дабы упредить. - Поправил я старца.
- Чего же делать нам надобно?
- Господь дает вам святые отцы время для спасения Руси и веры православной!
- Просто упредив? Сего мало. Како спастися нам?
- Внегда пробудился азм, окромя грамоты и молитв оказался способен к мастротам многим, ведомо мне оружье, каковым убить может малец али старик умелого ратника в доспех облаченного. Велите отцы явить вам сие оружие?
Старцы заспорили промеж себя и после прений разрешили опыт.
По приказу игумена монастырские служки внесли деревянный щит, в зал вошел великий князь с боярами и несколько воинов с жагровой пищалью.
Показательная стрельба перед князем уже была. Из кучи силоса, пролежавшей полгода, удалось извлечь лишь крохотное количество ямчуга, из которого было изготовлено пороха всего на дюжину выстрелов.
Воин князя взял наизготовку грубо сработанную пищаль, запалил фитиль и направил ствол в доску, после чего отвернулся от цели и зажмурился. Громом прозвучал выстрел в палате. Помещение заволокло смрадным дымом. Церковникам был явлен пробитый насквозь толстый деревянный щит.
- Страсти какие! Вскую же смердит сия огневица диавольской серой?
- Для войны с Сатаной и оружье надобно сродное, дабы его сразить!
- Стало быть, по силам нам будет победить поганое войско?
- Господь вести шлет, оружье дает, дабы одолеть нечистых, обаче сие не все. Не выстоит Русь, коли не станет единой землей.
- Она и ныне едина.
- Лишь верой владыка. Среди государей Руси согласия нет. Ныне она как лоскутное одеяло. Князь идет на князя, брат на брата, сын на отца, и половцы промеж них. Господь велит провозгласить царя на Руси.
- Какого царя? Не нужон нам царь! Людишки сего не примут. Сие против обычаев русской земли. - Загалдели старики.
- Азм повторюсь, коли брат идет на брата, а сын идет войной на отца, сие не по-божески. Как веруют все христиане в единого бога, так должны люди верить и служить единому государю.
- Кого же нам выбрать в государи?
- Господь не поведал, но верно не зря явил чудо моего воскрешения на землях сильнейшего князя на Руси, благочестивого и милосердного Всеволода Большое Гнездо. Объединение Руси без крови не обойдется, тако коли на сильнейшего опереться, имеющего сеё оружие страшное, крови гораздо меньше прольется.
Старцы загомонили, выкрикивая в достойные своего князя.
- Азм реку вам весть о том, чего случиться должно. - Снова взял слово я. - Явится на Русь неисчислимое воинство с полудня, тако же с Варяжского моря придут немцы оружные, дабы нести ересь латинской веры, и коли повоюет наши земли враг, то разделит ее на части. Ляхи-латиняне возьмут себе земли до Пскова и Коломны, свеи возьмут себе Великий Новгород, а остатние волости поимают мунгиты, что с полудня придут. И все станут мучить православных священников и жечь их и бить нещадно, и православие без святых отцов иссякнет.
Молчание, которое повисло в палате после этих слов, было гробовым.
- Чего молвишь о Царьградском Патриархе?
- Ныне Царьград повоевали латиняне? И веру нашу православную бесчестят и унижают. Но время пройдет и освободится престол от папистов и снова сядет на трон православный монарх и снова станет патриарх из Царьграда править православными всей вселенной. Обаче два века спустя к стенам древнего города Константина Великого придет войско турок, и возьмут они сей город приступом, и последний кесарь падет в бою, и патриарх станет служить бесерменскому государю навеки.
- Лжа! Не может того статься!
- Чего лжа святой отец? Что Царьград пал? Али что святая земля под бесерменами лежит?
- Для Руси коли желает она жить и стать сильнейшей державой в мире надобно добыть себе патриарха у вселенского владыки, а тако же и единого царя. От того вера православная воссияет, без того погибнут и люди русские, и вера наша праведная сгинет.
Последующие дни прошли в спорах и в итоге старцы согласились объявить во храмах чудо воскрешения, а от послов ко вселенскому патриарху в град Константина и провозглашения царя воздержались.
Глава 2
Как сошел снег, великий князь владимирский решил начать собирание русских земель. Поход на Великий Новгород обеспечивал тылы. Чтобы взять власть в южных княжествах, было нужно окончательно усмирить Новгородскую землю. Пяти тысячная конная рать Всеволода выступила из Твери на север в начале мая. Минуя Торжок и Верхний Волочок, войско направилось вдоль реки Мста по старому торговому пути прямо к столице Новгородской земли. Воинский лагерь был разбит спустя две недели на берегу реки Гзень у Торговой стороны Великого Новгорода, неподалеку от княжьего зверинца.
Город, с населением больше тридцати пяти тысяч, обнесенный бревенчатой крепостной стеной с башнями, разделяется рекой Волхов на западную Софийскую, где размещается детинец и восточную Торговую сторону. Из детинца на Торговую сторону тянется углом Большой Волховский мост, который соединяет берега, периодически подновляясь, уже более семидесяти лет. Именно с этого моста топят в Волхове новгородских преступников.
Из Рюрикова Городища прибыл, сидящий на княжении молодой князь Константин, из Митрополичьего двора в детинце, архиепископ Новгородский Митрофан, из Новгорода в ставку князя были вызваны и первые люди: посадник Дмитр Мирошкинич, бояре Твердислав Михалкович, Семен Борисович, Юрий Иванкович, явились также четверо из пяти кончанских воевод и более сорока видных горожан.
Всеволод Юрьевич в кольчуге, плаще, с мечом на поясе вышел из шатра и обратился к новгородцам:
- Здравствовать лучшим людям Великого Новгорода. Пришел азм к вам с вестью. О прошлом лете явил Господь чудо. Отрок помер, або через три дни воскрес. Об том видоком стоит архиепископ Новгородский Митрофан, коий был на новый год во Владимире и с высшими церковными пастырями купно признал руку Господа. Вот сей отрок. - Указал на меня великий князь. - Сей юнец получил дар горний и ведает, чего случится на Руси. Он предсказал многие беды и нашествия иноземные. На ваш суд его отдаю, сами поспрошайте, чего желаете.
Я вышел ближе к лучшим горожанам. Те стояли, молча, ожидая подвох.
- Спрашивайте люди новгородские, ужель не желаете знать, чего будет?
Вперед вышел посадник Дмитр:
- Что же истинно ведаешь, чего станет?
- Ведаю.
- Скоро азм помру? - Неожиданно спросил он.
- Об том Господь не поведал.
- А об чем поведал?
- Об скорых временах Новгорода. И Руси. - Ответил я.
- Языки ведаешь? - спросил один из купцов.
- Греческий, немецкий, гишпанский, латинский.
Задав мне несколько вопросов на немецком и латинском языках, и получив ответы, он объявил обществу:
- Ну, языки знает вельми хорошо, обаче, можа князь его и обучил.
- Чего ж, обскажи нам, чего станется. - Обратился ко мне посадник.
- Через три на десять лет с полудня явится неисчислимое войско и погубит Русь.
Новгородцы оторопело начали оглядываться друг на друга. Верить ли?
- То ежели и станет явью, то не скоро. Нынче чего станется?
- На закате, где живут балвохвальные эсты, вскорости явятся свеи и немцы из воинского ордена. Они поклялись принести веру ложную латинскую на земли их. Будет их бессчетно и одолеют они тех язычников. Построят великое множество каменных крепостей и населят их людьми воинскими. Опосля отнимут у Новгорода Вотьскую землю, и ходить в море запретят, и товар купеческий станут брать бесчестно, и обманывать вас и смеяться над вами.
Новгородцы заволновались.
- Не может того быть, нету тама немцев. Наше войско купно с чудью лет десять тому свеев с Колывани согнали! Лжа все! - Загомонили горожане.
- Те немцы ранее воевали Гроб Господень. Токмо не сдюжили оне, больно много бесерменов в Святой земле. Вот на Варяжское море и пойдут, паки язычники только здеся и остались.
Новгородцы замолчали. Такое может быть. Если на кораблях латиняне плавали воевать Иерусалим, а ныне захватили Царьград, то могут доплыть и до Варяжского моря.
- Что же делать?
- Вам одним новгородцы не справиться. Слишком мало сил у Новгорода даже вместе с Псковом. Но коли признаете навечно, власть над собою великого князя владимирского станете сильнее всех.
- АААА! Измена! Князь ряд порушил! - Закричали вразнобой новгородцы.
Тщетно попытавшись образумить бояр, я отошел к великому князю.
- Извини Всеволод Юрьевич, не верят они мне.
- Пустое, мне поверят. - По сигналу князя воины рванули к новгородским стенам. Ближняя дружина повалила на землю вятших людей, гридни сына Всеволода Константина числом в несколько сотен помогли взять под контроль оба берега Волхова.
Из города спешно были выведены, со всем добром, около ста знатнейших семейств, и под серьезной охраной, отправлены во Владимир для расселения по волостям.
На третий день на торговой стороне собралось вече города. Великий князь в окружении дружины стоял на степени (помосте) - специальном возвышении, с которого обычно велось собрание горожан. Оставив пустое место до воинов, волновалась бессчетная толпа горожан.
- Новгородцы! Сотни лет вы сами вершили свои судьбы, но ныне наступают тяжкие времена! Господь явил чудо! Отрока безвестного воскресил! Его устами Господь весть нам шлет. В скором времени придут на земли наши воины нечестивые языческие. И не будет им числа. И принесут они нам смерть, города пожгут, церкви порушат, всех людей от мала до велика, посекут, замучат. Но Господь сулит спасение: коли едина станет Русь нам те людишки не страшны станут. Сила наша, осененная верой православной, разобьет врага начисто. Так сказал Господь. А коли на моей земле воскрес юнец, тако мне Русь и собирать. Нету боле воли у меня и нету боле воли у Новгорода. Отныне мы едины: я ваш господин - вы мои люди. Новгородцы, в моей власти закрыть новгородские окрайны на полудне и хлебные дачи прекратить. От голода сами просить станете мира и милости моей, но не алкаю азм крови и страданий ваших. Мира желаю. Стану вам отцом, вы детями моими. Как предок мой Рюрик с новгородских земель начал собирание земель словенских, тако и ныне мне с вашей новгородцы подмогою надобно изготовить Русь к делам многотрудным.
Шум, поднятый горожанами, заглушил голос великого князя.
- Новгородцы - подняв руку, князь дождался тишины. - Азм крови не желаю для того смутьянов из города удалил. Воеводы великого князя, кои станут править от моего имени не будут творить бед. Азм с лучшими людьми новгородскими заключу ряд новый, дам вам вольностей, а взамен покорности и верности прошу. Не желаю раздора.
К слову великого князя присоединился и архиепископ Новгородский Митрофан. Увещевая горожан к смирению и призывая, молится о мире на Руси. Немудрено, сей чин был ставленником самого Всеволода Большое Гнездо. Назначен был вопреки обычаю, без новгородского вечевого утверждения.
Толпа, пошумев, разошлась. Ночью вспыхнул бунт. Было убито сорок воинов великого князя, новногодцев погибло более двухсот. От пожаров сгорело несколько десятков дворов. Княжьи воины закрыли большой мост и башни проездные. Разделенные концы города без взаимной поддержки присмирели и бунт угас. К полудню объявили призыв на вече.
На торговой площади снова собралась толпа, но конечно пожиже, многие побоялись прийти. Князь въехал на вечевой помост прямо на коне, и обратился к горожанам.
- Люди Новгорода! Лихо вам погулялось ноне. Лихо! Чего желаете? Вольностей прежних? Сами алчите власти? Принять руку мою не хотите? Позабудьте про то! С прошлого дня, время повернулось. Господь повелел мне защитить Русскую землю от попрания язычниками Православия, ибо в вере спасение душ наших. Вышние силы меня избрали. Тако в моей власти кровью искупить грех ваш, коли вы нынче не христианской доле пособники, або врага рода человеческого. Искушает вас Сатана. И мненя искушает! Азм силу имею сей город пожечь, всех людей посечь и из голов непокорных башню сложить! Токмо крови не желаю, новгородской. Внемлите гласу моему! Отныне нет вашей воли в сем городе! Азм воля в моем городе, потому как вы доброте моей отказали. Азм бунта больше не прощу. Коль сызнова приметесь буянить - пожалеете. Ноне даю вам урок. Новгородцы поголовно принесут мне крестное целование на верность. Новгород выплатит дикую виру по Русской правде по десять гривен серебром за убитого воина, да по пять гривен серебром за пораненного, такоже город выдаст мне доброй волей две тысячи людей, мужей, жен и детей для основания городов на закате. Немцы идут на Русь с Варяжского моря. Земли у Новгорода отымут, путь в море замкнут, и торговать ему запретят. Дабы упредить латинян азм решил взять земли у чудинов и заложить города русские на берегах моря Варяжского. Колывань должен стать русским городом, дабы вся Русь через него и Великий Новгород торговать могла. Такова моя воля. Мне ждать недосуг, тако вскорости должен стоять обоз на дороге на Ямской погост. Кого пошлете на новую землю, отдаю на ваш разбор. Коли желаете мира меж нами сделаете, как азм велю вам.
Через неделю войско великого князя, отягощенное длинным обозом переселенцев, двинулось на северо-запад.
- Ты, малец, ведаешь чего-нито об чудских землях, куда ныне идем? - Вопросил меня великий князь.