Когда раздалась пронзительная трель будильника, я была готова выбросить его в окно - я уже забыла, когда в последний раз просыпалась так рано. В голове ещё бродили остатки вчерашних вечерних посиделок, плавно перешедших в ночные, а затем - в утренние.
Сначала мы с Гришей вернулись в наш пыльный уютный дворик, который был огорожен как забором такими же старыми домами, как и тот, в котором мы жили. Начали зажигаться уличные фонари и стало по-особому уютно. Мы сели играть в карты на скамью под старой липой - к счастью, в нашем дворе, в отличие от многих других, с наступлением сумерек не собирались шумные компании с горячительными напитками.
Во время игры я исподволь выведала у приятеля все существенные аспекты того периода, в котором таким странным образом очутилась. Начало апреля, до окончания моего первого курса филологического факультета оставались считанные недели. Я прекрасно помнила, что, будучи отличницей, все время учебы сдавала большую часть зачетов автоматом, да и половину экзаменов мне исходя из сложившейся репутации ответственной девочки.
Когда карты нам наскучили, я предложила отправиться к Маше - нашей общей знакомой, которая жила поблизости. Мари, как называли её близкие, была личностью необыкновенной. Гриша отказался, сославшись на то, что ему нужно продолжить подготовку к экзаменам.
- И тебе того же советую, - нудным голосом повторил он. Я забыла, каким невыносимым он мог быть.
- Успеется! - легкомысленно махнула я рукой и под взглядом остолбеневшего от удивления Гриши снова покинула двор.
Когда подруга открыла мне дверь, я кинулась к ней в объятья, грозясь если не задушить - серьезно её покалечить. Хрупкая Мари с негодованием оттолкнула мне - нежности она никогда не любила.
- Да отвали ты! Что на тебя нашло?
- Просто рада тебя видеть! Что у нас сегодня в меню?
- Не знаю, как у тебя, а я собралась на бессонную ночь.
- Любовника, наконец, завела? - попыталась я поддразнить Мари.
- Почти. Бессонная ночь Куросавы в кинотеатре на "Белорусской". Я от его фильмов так тащусь, что не прочь с ним и переспать - была бы такая возможность.
Если общение с Гришей напоминало основательный обед из двух блюд, мои визиты к Мари больше походили на перекус в экзотическом тайском ресторане. Как же мне её не хватало, вдруг поняла я.
- Я с тобой.
- Можно подумать, я захочу тебя взять.
- Можно подумать, я захочу узнать твое мнение. Во сколько начало?
Мари пожала худыми плечами и накинула на свою футболку с матерной надписью красно-красно черную клетчатую рубашку, по всему виду - мужскую, которая забавно контрастировала с её зелеными, торчащими в разные стороны волосами. Красавицей её назвать было сложно, но кипучая энергия и богемные привычки делали её весьма привлекательно - она была моим личным лекарством от скуки.
Дальше вечер прошел весьма спокойно. В перерыве между фильмами мы успели выпить в баре по паре разбавленных коктейлей. Выпивку заплатили парни, которые там же с нами и познакомились. Когда показ закончился, часы на стене холла кинотеатра показывали второй час ночи.
Дома я была только к четырем - некоторое время понадобилось на то, чтобы отбиться от назойливых кавалеров и неслышно прокрасться через погруженную во тьму квартиру к своему верному дивану в гостиной - бабуля, не дождавшись меня, заснула в маленькой комнате, а мне так не хотелось будить старушку.
Теперь, без четверти семь утра, меня ожидала расплата за неразумное желание вспомнить молодость в её самых диких видах. Голова от похмелья и недосыпа была просто чугунной, причем, похоже, из того чугуна, который служит основой для самых толстых котелков. Кое-как я доплелась до ванной и начала приводить себя в порядок. Мой институт находился в получасе пути от дома, но масштабы бедствия были столь огромными, что требовали значительного времени на восстановительные работы.
Настоящая же проблема возникла, когда я стала выбирать, что мне одеть. Открыв старый платяной шкаф, который стоял рядом с сервантом, я натолкнулась на кучу вещей, которые по моему мнению, вообще стоило выбросить в мусорное ведро, причём - немедленно. Обилие страз и глупых рисунков на пестрой одежде китайского пошива вывело меня из шаткого душевного равновесия и я выбрала самый консервативный из нарядов, какой смогла соорудить на скорую руку - черную юбку-карандаш и вчерашний кардиган, который я накинула на белую блузку.
Когда на кухне стал закипать чайник, я опрометью бросилась туда, чтобы его свист не разбудил спавшую еще бабушку.
Осталось найти проездной или деньги на метро. К счастью, в сумке, которая валялась в коридоре, я нашла четыреста рублей. Сначала я подумала, что этот скорбный баул принадлежит бабуле, но вряд ли старушка носила бы в нем пачку сигарет, спрятанных в прорехе подкладки, да и тетрадь, которая в нем лежала была той же самой, которую я пару лет назад обнаружила на антресолях при очередной перепланировке и перелистывала незадолго до своего чудесного перемещения сюда.
"Перечитаю заметки за последние пару недель - освежу память", - подумала я, приоткрывая дверь в комнату, где спала бабушка, и на цыпочках спеша к выходу.
Утро выдалось чудесным - не хуже, чем вчера, хотя встречала я его совсем в другом времени.
На лестничной клетке второго этажа я увидела сидящего на подоконнике Гришу.
- Чего ты так поздно? - удивилась я.
Насколько я помню, приятель обычно отправлялся на учебу еще до того, как я просыпалась.
- Первую пару отменили.
- Я уж подумала - ты решил проводить меня до университета.
- А что, разве у нас с тобой такие отношения?
- Ну, кто знает? - протянула я и, перескакивая через две ступеньки, понеслась вниз по лестнице.
В метро было душно и многолюдно. Весь путь до станции мы проделали молча - я знала, что Гришка идет чуть позади и наблюдает за мной.
Турникеты я преодолела на удивление легко - в кармане кардигана, уже идя по переходу, я нащупала нечто прямоугольное и твердое, оказавшееся месячным абонементом или как там называлась эта карточка, позволявшая пользоваться общественным транспортом.
- Подожди меня! - услышала я за спиной, когда уже еле втолкнула свое бренное тело в уже переполненный вагон метро.
Мои рефлексы работали на удивление хорошо - я тут же придержала закрывающуюся дверь и прямо на меня свалился запыхавшийся Гриша.
- Ты разве тоже в сторону кольцевой едешь? - спросила я, немного отодвигаясь.
- Я... Да мне... Всё равно, в принципе, - выпалил он, еле переводя дыхание.
- Пора тебе спортом заняться. Такая отдышка в твои годы!
- Ну зато ты цветешь и пахнешь! Решила в церковь заглянуть перед учебой? - спросил он, покосившись на мой наряд.
Так, весело препираясь и понемногу начиная просыпаться, мы доехали до "Таганской". Тут, распрощавшись с приятелем, я поспешила выйти в город. От станции метро до корпуса моего университета было всего пять минут ходьбы, особенно моими новыми, молодыми ногами.
Когда я поспешно распахивала входную дверь, было уже пять минут десятого. Я опаздывала.
Я стала судорожно рыться в сумке, пытаясь найти студенческий билет, чтобы предъявить его пожилому охраннику, но он добродушно махнул рукой и открыл мне турникет.
- Беги, а то ещё получишь нагоняй! Я тебя помню - каждое утро тут вижу.
-Куда? - задыхаясь, спросила я. Похоже, и мне не помешало бы уделить время занятию спортом.
- Ваши в двести седьмую поднялись. Что же бы без своей подружки? Вроде не разлей вода, всегда вместе ходите.
Поблагодарив улыбкой этого чуткого человека, но не вдаваясь в подробности, я поспешила по лестнице на второй этаж.
Дверь двести седьмой аудитории была приоткрыта и я влетела туда, не сбавляя скорости и даже не переводя дыхания.
Под удивленные взгляды я плюхнулась на всегда пустующий первый ряд и подняла глаза на кафедру перед доской.
На ней восседала Юлия Михайловна, которая преподавала историю языкознания и прочие малоинтересные смежные дисциплины.
- Прошу прощения за опоздание, - выдавила я из себя, но та не казалась рассерженной или расстроенной.
- В следующий раз постарайся прийти во время, Серова. Пунктуальность - вежливость королей - только и заметила Юлия Михайловна, а потом продолжила прерванную моим появлением лекцию.
Ничего смертельного не произошло - я задержалась всего на двенадцать минут, но спорить я не стала. Хотя королевой я себя не считала, как бы не величали меня в мою бытность замужем бульварные газетенки.
Придя в себя, я стала делать вид, что тщательно конспектирую лекцию, попутно разглядывая своих однокашников. Хотелось проверить себя - вспомню ли большинство из здесь присутствующих или двадцатилетняя разлука начисто стерла из моей памяти их имена и лица?
Вот, у окна, на втором ряду сидит Наташка. Все еще дуется на меня, глупышка. Чего такого обидного я ей сказала? Справа от нее самым тщательным образом рисует замысловатые узоры на полях тетради пышнотелая и голубоглазая хохотушка Катя. Рядом с ними и Алёна, аккуратно записывает тезисы лекции, постукивая носком своих кожаных сапог по ножке моего стула. В следующем ряду расположились Света и Люда, бесшабашность первой причудливым образом контрастирует с серьезностью второй. Моя "стая", неожиданно пришло в голову.
Остальных я или не знала совсем, или просто успела позабыть.
Когда лекция окончилась, я побросала вещи в свою сумку и уже хотела направиться в столовую, когда меня бесцеремонно дернули за рукав.
Я обернулась.
- Ты с Наташкой поссорилась, что ли? Друг на друга не смотрите даже.
Хотелось ответить какой-то язвительной репликой, но ничего умного мне на ум не пришло.
- Солнце, не лезь ты во всё это.
- Я просто хочу, чтобы все было без обид, - просто сказала Катя.
- Давай поговорим в кафетерии, - предложила я.
В "кафетерии", как мы называли столовую, где помимо стойки с салатами и полуфабрикатами помещалась дюжина столиков, наша "стая" заняла два самых дальних от двери. Покидав свои сумки, мы вклинились в очередь и через четверть часа уже приканчивали свои немудреные овощные закуски.
Как того и следовало ожидать, Наташка меня полностью игнорировала. Похоже, она вступило в негласный триумвират и теперь сидела за соседним столиком вместе с Алёной и еще одной девочкой, которую я не знала.
- Ну, рассказывай, что там у вас произошло, - тихо попросила Катя, когда остальные девчонки отравились налить чай из огромного бойлера в другом конце кафетерии.
- Да ничего не произошло. Мы обсуждали парней, я кое-что сказала об её отношениях с Аркашей. Вот она и взбеленилась. И теперь меня игнорирует.
Я верно посчитала, что простой и несколько наивной Кате не имеет смысла рассказывать больше, чем историю этой бессмысленной ссоры без лишних деталей. Впрочем, я решила также не торопиться со своими пророческими откровениями, чтобы не распугать оставшихся подруг.
- Ты сегодня какая-то другая. Не такая, как обычно. Будто тебе не девятнадцать, а все тридцать, - неожиданно произнесла Катя, от чего я почти подпрыгнула на месте.
- Что с тобой?
- Да ничего, с чего ты это взяла?
- Очень мило с твоей стороны - таиться от лучшей подруги.
- Девушка-загадка, что поделаешь, - не смогла удержаться я от улыбки.
- Ну вот, уже лучше. Что собираешься делать после занятий?
- Вернуться домой и лечь спать. Но сначала - перечитать парочку конспектов. Когда у нас первый зачет?
Мы стали обсуждать учебу и не заметили, как наш перерыв между парами закончился. Медленно потянулись пары - вторая, третья, четвертая. Когда я наконец покинула университетские стены, уже начало темнеть. Голова гудела от огромного объема информации - похоже, я отвыкла от интенсивной умственной деятельности. Единственным приятным моментом во всем этом было то, что я почувствовала, что какие-то основные знания по главным дисциплинам в моей памяти все-таки сохранились.
Я отказалась идти с девочками по магазинам - у меня не было с собой денег, что тоже было для меня давно забытым состоянием. Кроме того, я действительно сильно устала и решила, что лягу сегодня пораньше.
Однако в этот день моим желаниям не суждено было сбыться. Не успела открыть входную дверь, как мне на встречу выскочила девица лет шестнадцати, которая повисла на мне, не переставая что-то сбивчиво бормотать мне в ухо. Моя сестра, Лиля, не сильно изменилась за прошедшие годы и в моем времени оставалась точно такой же шебутной, разве что речь её чуть медленней.
- Ты знаешь, ты знаешь... Мама с папой разводятся! Ты представляешь! Как мы будем жить? С кем останемся? Мама хочет уехать, а папа говорит, что нужно попытаться сохранить семью! - таков был общий смысл свистящей и непрерывающейся паузами реплики, которую сестрица выдала на одном вздохе своей пышной груди.
- Ну, сейчас то я живу с бабулей. С ней и останусь. До замужества.
- А что, у тебя парень появился? Я не знала! Расскажи всё! Всё-всё-всё! - заинтересовалась Лиля.
- Я так, на будущее. У меня предчувствие, что в ближайшее время я обзаведусь постоянным кавалером.
Сестра увидела мою усмешку и застыла в легком недоумении. Такое с ней случалось часто, обычно - когда она сталкивалась с тем, в чем подозревала наличия какого-то скрытого подтекста.
Я, в свою очередь, стала вспоминать, каким образом я очутилась на той вечеринке, где познакомилась со своим бывшим мужем и первым мужчиной в моей жизни. На ум пришло только то, что проходила эта вечеринка в Кузьминском парке, в начале августа и всё это шумное мероприятие было посвящено чьему-то дню рождения. Кто был именинницей и каким образом я там очутилось совершенно вылетело у меня из головы. Может быть, это была та же Лиля.
- Ты о чем так задумалась? - спросила сестра.
- Перебираю в голове все родительские ссоры, которые приходилось слышать, и прикидываю, не является ли это очередным выяснением отношений.
- Что ты, что ты! На этот раз всё серьезно! Мама уже вещи собрала! Поживет пару дней у подруги, а потом собирается сюда переезжать! Вот я к тебе и примчалась - чтобы все заранее рассказать!
- Сюда? А где буду жить я? - моему недоумению не было предела.
- В одной комнате вместе с мамой. Прикинь, как это будет неудобно!
Внутри у меня все похолодело. И вовсе не из-за маминого возможного переезда. Просто я была абсолютно уверена, что в тот период, когда родители разводились, никто из них даже не появлялся в этой квартире. Я вообще узнала про их расставание уже после того, как они окончательно разъехались. Что происходит? Я надеялась, что приведу нервы в порядок и каким-то чудесным образом через несколько дней окажусь снова в своей неторопливой и уютной действительности. Но что-то поменяло расстановку сил и начало менять мое казалось бы высеченное в камне прошлое.
- Ты тоже собираешься сюда перебраться? - с опаской спросила я.
- Еще чего! Делать мне больше нечего. Да и где я буду спать? Не на полу же! А папа чувствует себя виноватым в том, что причиняет своим девочкам такую боль и всячески меня балует. Смотри!
Она порылась в карманах своей кожаной куртки и достала оттуда новехонькой смартфон.
- Надо же, седьмая модель! Разве её тогда выпускали? - вырвалось у меня.
- Что значит "тогда"?
- Я хотела сказать - "там", просто оговорилась. Его же в России еще не продают.
Сестрица пожала хрупкими плечами. Стройнее, чем я, кольнула в сердце иголка недовольства.
- Какой-то из коллег из командировки привез ему в подарок на юбилей. Теперь он мой.
- Так ты остаешься на Авиамоторной?
- Конечно. У меня теперь в распоряжении целых две комнаты. Попрошу соорудить между ними дверь и буду жить в этаких хоромах одна.
По Лиле никогда нельзя было понять, когда она говорит серьезно, а когда - дурачится. Мне же, которая знала её большую часть своей жизни, уже тогда было ясно - моя сестрица была человеком незаурядным: себялюбие в ней часто доходило до благородства, а эгоизм подчеркивался искренностью и оптимизмом.
Когда мы с ней обсудили ситуацию с нашими "предками", которая сводилась к тому, чтобы я здесь промывала мозги маме, а Лиля в другой квартире - уговаривала отца не торопиться с разводом, сестра оставила меня, предварительно оставив мне в качестве нежданного подарка свой браслет с бирюзой, который мне так всегда нравился.
"Когда мамуля переедет сюда жить, тебе понадобится снимать стресс", - объяснила перед своим отбытием она, - "Будешь его гладить и немного успокаиваться - мне всегда помогает".
Таким образом, браслет оказался банальной взяткой за то, чтобы я не решила от надвигающейся безнадеги переселиться в отчий дом.