Столбик еще раз присел - как называла Тамарка, "подмигнул" - и стал подрагивать от нетерпения.
Тамарка провела пером по головке. Не понравилось - головка стала сморщиваться.
"Ишь, капризный какой" - Тамарка усмехнулась и дала подачку - лизнула.
Головка опять налилась, засияла, заблестела, зарумянилась переспелой сливой.
Тамарка подперла щеку рукой и опять провела пером. Кто-то сдавленно и возмущенно замычал.
Тамарка улыбнулась.
Детство Тамарки не было таким простым, как казалось. Все дело было в людях, которые окружали - как потом она поняла, весьма и весьма странных.
Одна Тамаркина бабушка искренне верила, что ребенок родился мертвым. Поэтому при тамаркином появлении каждый раз делала большие глаза и спрашивала, кто она и зачем пожаловала. Бабушку поводили по врачам, но, как выяснилось, никаких психических отклонений у нее не было - странность распространялась исключительно на внучку. Ее сестра девочку очень любила, но называть соглашалась исключительно Гришей. Тамарка долго не могла понять, почему бабушка называет ее мальчиковым именем, и, стесняясь спросить у матери, в тайне, каждое утро проверяла содержимое трусиков - мало ли там что-то выросло. Иногда ей снилось что да, выросло, и бедная Тамарка, в мокрой холодной ночной рубашке бежала спать к родителям.
Когда родители развелись, Тамарка выяснила, что в свидетельстве о рождении у нее записано совсем другое имя. Это было перед самой школой и Тамарка уже не только могла бегло читать, но и прекрасно складывала столбиком. Попытки разузнать у матери ни к каким результатам не привели, и Тамарка решила, что у всех людей так - одним именем называют, а другое записано в важных бумажках. Сначала классная в школе очень удивлялась, почему ребенок не откликается на свое имя, но Тамарка за пару месяцев привыкла, что ее зовут Светка, и всем говорила, что да - она Светка. Главное она помнила, кто она, помнила, что она Тамарка, и решила, что это будет ее - только ее! - тайна.
Тамарка провела по головке кусочком льда. Сначала головка чуть сморщилась, а потом налилась еще больше, еще ярче. Тамарка достала из косметички ножницы. В полутора метрах кто-то возмущенно замычал. Тамарка бросила беглый взгляд - на огромной кровати лежал мужчина лет тридцати с хорошей мускулатурой и горящим взглядом. Взгляд ей особенно нравился, но вызван он был совсем не страстью - мужчина был хорошо прикован к тамаркиному ложу наручниками, а рот его занимал новехонький кляп с неотлепленным еще салатовым ценником-наклейкой. Тамарка была очень чистоплотной барышней и очень брезгливой - она бы никогда не засунула кому-то уже использованный кляп. Она равнодушно повертела маникюрные ножницы в руке. Мычание усилилось. Тамарка опять легла подле бедра Германа. Торс мужчины был хорошо привязан к кровати альпинистским тросом.
Мамина бабушка, по уже доброй семейной традиции, тоже назвала Тамарку своим именем - Тая. Но Тая не было производным от Тамары, оно было производным от Таисии. Мама этого старалась не замечать, а Тамарке было уже тогда все равно - Гриша, Тамара, Света или Таисия. Она привыкла к постоянной смене имен, особенно, после того, как ей дали еще одно - София - при крещении. Крестить Тамарку решил новый папа, очень набожный и верующий человек. Правда, тамаркина мать была за ним замужем только три года, но за эти три года Тамарка выучила все церковные праздники и посты, научилась правильно и кому положено молиться. Но как только Святослава, "папу Сятю", как говорил тамаркин брат, отлучили от дома, Тамарка с большой радостью перестала и поститься, и молиться. Тамарка никогда не спрашивала мать - почему, но брата Дмитрия папа Сятя увез с собой - в какой-то дальний северный монастырь, в скит.
Тамарка улыбнулась и разрезала кусочек кожи на уздечке - тот кусочек, который как мостик соединяет головку и столбик. Раздался сдавленный хрип.
Тамарка очень любила читать материалы в желтой прессе, как женщины в Латинской Америки обращаются с неверными мужьями. Одна, напоив мужа, отрезала и швырнула член собакам, вторая выбросила в помойку, третья сделала татуировку... Тамарка никогда не могла понять, почему эти прекрасные и смелые женщины подпаивали или усыпляли своих мужей или любовников... в чем тогда смысл?.. Когда Тамарка узнала о неверности Германа, она уже не только знала, что делать, но и - как.
Тамарка познакомилась с Германом в медицинском институте - она мечтала оперировать, а Герман пришел к другу - будущему анастезиологу. Она сразу поняла, что Герман - ее мужчина, когда он дал ей еще одно имя.
- Я буду называть тебя Клара, - сказал Герман, - Ты очень похожа на мою покойную бабушку - Клару.
Наверное, Герман тоже понял, что Тамарка - его судьба.
Тамарка осторожно, но метко воткнула острые ножницы в пульсирующую венку. Мощный - если так можно сказать про человека с кляпом - вопль огласил комнату. Тамарка только улыбалась.
Тамарку никогда не пугали отъезды мужа - до той поры, когда однажды, одна из подруг сообщила, что видела Германа в городе. Не на тренировочной базе в области, куда он должен был уехать, и не в горах - куда он мог неожиданно сорваться. Нет, это было невозможно. Чемпион всех чемпионатов, лицо трех спортивных брендов и умница-Герман - в городе? Это невозможно. Но через неделю коллега и по совместительству бывший тамаркин однокашник, отвел Тамарку в сторону и сообщил, что видел Германа в городе. И не одного - а с очень милой нимфеткой. Совпадения быть не могло. Когда счастливый Герман вернулся, его ждал прекрасный ужин - со свечами и дорогим вином. Только проснулся он - привязанный собственным же тросом к супружескому ложу - Тамарка решила не лишать себя удовольствия и дождаться, когда действие клофелина закончится.
Вот дура... идиотка... как больно... Дура! дура дура дура! Нет! Ненормальная... Она же ненормальная... Господи, если ты есть... Аааааааа! А... больно... сволочь... паскудная тварь ублюдочная гадина... А я-то думал - темперамент, наручники... надо было в жены Лариску брать... Или Ольгу... Или эту, как ее, с третьего этажа... у тебя такая сексуальная жена, Герман... знали бы вы... а что, с третьего этажа ничего была...
Тамарка позвала любимого пса - ротвейлера Сережу. Она очень любила своего "мальчика" и всегда баловала его самыми вкусными кусочками.
- Сидеть.
Тамарка широко, по-детски, улыбнулась мужу и облизнула зубы. Зубы у Тамарки были очень красивые - белоснежные и ровные.