По неприметной тропинке, местами влажной и даже заболоченной, вьющейся по берегу большой спокойной реки среди зарослей ивняка, густого купыря и крапивы, шел невысокий, полноватый человек с румянцем во всю щеку и веселыми маленькими глазками. Тропинка стала забирать кверху, но путник, резко раздвигая посохом крапиву и крепкие желтоватые стебли могучих зонтичных, двинулся дальше вдоль берега.
- Эй, голубушка, не отставай, - приговаривал он, обращаясь к бурой корове, которую вел за собой на веревке. Корове совсем не хотелось в эти кущи, так не похожие на радостные заливные луга, но хозяин, как водится, не собирался интересоваться ее желаниями. Под ногами его, обутыми в удобные сапоги коричневой кожи, жадно чавкала глинистая почва и отпрыгивали в стороны бурые травяные лягушки. Если бы не эти сапоги и такого же цвета сумка со множеством карманов, карманчиков, застежек и завязок, то владельца хорошо откормленной скотины можно было бы принять за простого крестьянина.
Дорога лучше не становилась, местами приходилось перебираться через холодные потоки, бравшие начало на склонах. Сквозь прозрачную воду виднелись полосы разноцветной глины, принесенной из толщи земли, где зарождались родники. Пару раз поскользнувшись на замшелых камнях, которые словно дразня, торчали из воды именно там, где требовалось перейти через ручей, человек, наконец, не выдержал и остановился как только достиг более сухого места. Корова терпеливо ждала, пытаясь найти среди малосъедобных растений что-либо по своему вкусу. Он стащил сапоги, кое-как прицепил их к сумке, завернул штаны и побрел дальше босиком, не обращая внимания на крапивные стебли, которые ложились прямо под ноги, сломанные посохом.
Впереди в зелени показался просвет, и казалось, дальше дорога будет веселее, но чем дальше, тем более отчетливо ощущался своеобразный запах, который нисколько не беспокоил человека, но совершенно не нравился корове. Она протяжно замычала и остановилась.
- Ах ты, зараза, чуешь, чем пахнет, - уже без всякой ласковости произнес хозяин, - ну да теперь недолго осталось, как-нибудь дотащу.
Прошептав несколько неразборчивых фраз, он резко дернул за веревку, и животное покорно двинулось вслед. Наконец, открылась более сухая часть берега с выступами известняка, покрытыми кружевом лишайников, зарослями белого клевера и светло-желтыми кучками погремка. Место было бы красивым, если бы не разбросанные кое-где кости, обрывки шкур, навозные кучи с вьющимися над ними разноцветными мухами и отпечатки огромных лап в местах, где почва была помягче. Пара конских черепов украшала грязную замшелую дыру, зиявшую в теле берега чуть повыше. Человек с коровой подошел к этому непрезентабельному входу в пещеру и закричал:
- Эй, дракон, выходи!
Ответом ему было только недовольное рычание и горячая волна, видимо от пробуждающегося драконьего пламени.
- Да выходи ты, опять не узнаешь, что ли, старых знакомых?
Из отверстия показалась черная как уголь величественная голова на длинной шее, увенчанная парой пожелтевших от времени рогов, один из которых был затуплен на конце, а по другому пробежалась сеть трещин:
- А, это ты, старый жулик? C чем пожаловал на этот раз?
- Будто не видишь? Гостинчик для тебя привел.
- Славная коровка, как это она стоит смирно, не несется отсюда сломя голову и даже не мычит?
- Ну, не буду говорить, что моя волшебная веревочка тут не причем... Да загрызи ты ее поскорее, не мучай, а потом и поговорим.
Когда довольный зверь прилег возле входа в свою пещеру, вылизывая из промежутков между зубами остатки мяса, волшебник отыскал более-менее чистый камень и уселся со всеми удобствами, однако не спешил начинать беседу.
- Ну что ты все молчишь, маг, и ухмыляешься? Ведь ты доставил такую замечательную еду не просто для того, чтобы порадовать меня?
- Хм, почему бы и нет? Тем более, что я ее не растил, не кормил, это всего лишь плата от одного скотовода за кое-какие услуги. Все-таки, дураки вы, драконы. Имеете кучу сокровищ, а нет, чтобы, через посредников, к примеру, завести выгоны, стада, нанять пастухов, да и иметь всегда самую лучшую пищу в любое время. Неужели не понимаете, что люди скоро займут все охотничьи угодья своими пастбищами, полями, садами и уж оленями тогда вам не прокормиться? Кстати, знаешь, недавно наш князь добыл на охоте последнего тура?
- Тура? Это хорошая добыча. Давно я не пробовал турятины.
- И не попробуешь. Ключевое слово тут - последний. Если так пойдет дальше, придется и вам, гордым и непобедимым, охотиться на кроликов, если только сумеете разглядеть эту мелочь в траве.
- На кроликов! Ты бы еще сказал на мышей, - прогрохотал дракон, которого сытое брюхо привело в благодушное настроение.
- Я рад, что ты шутишь, дракон. Быть может, это начало нового взгляда на мир, а вам, обломкам прошлого, именно этого и не хватает.
- Чего нам не хватает, мы разберемся сами. И уж у вас, людей, не станем спрашивать совета. Так что, насчет скотоводства и посредника - ты, наверное, хочешь предложить себя? Я добрый сегодня, а не то за такое предложение...
- Да знаю, знаю, ты сдохнешь, а не откажешься от ваших старинных драконьих правил. Как же, сокровища, накопленные отцами и дедами, символ величия и так далее. Нет, я принес идею получше. Скажи, что бы ты дал за то, чтобы у тебя появился сын?
- Ах ты гад! Не смей говорить об этом! Ведь отлично знаешь, что из последних двух яиц, которые отложила моя подруга, никто не вылупился.
- Ну, что касается гада, то в соответствии с современной классификацией это как раз ты. А что касается потомства - я отлично знаю про ваши неудачи, и даже больше - ведь из твоих детей за долгие годы не выжил никто. Кого-то убили рыцари, кто-то оказался слаб и не дотянул до зрелости, да и чего можно ожидать, когда дичи все меньше и меньше, молодежь все слабее и слабее. А начнешь кушать скот - так сразу найдутся охотники и за твоим золотом, и за твоей шкурой. Итак, внуков у тебя нет, и, похоже, ты и твоя зеленочешуйчатая красотка - последние драконы на довольно большой территории. Вы вымираете, и ни ваша сила, ни мудрость ничего с этим поделать не смогут.
- Вот какова расплата за угощение - я разнежился, раскис и даже не в состоянии наказать тебя за эти слова.
- Да ладно, ты не настолько глуп, чтобы быть не в состоянии смотреть правде в глаза. А я не склонен шутить, потому что открыл способ, как спасти твое племя, которое того и гляди останется только в легендах, - с необычным для него пафосом воскликнул маг, - я создал потрясающее средство, благодаря которому твои дети и внуки будут живучи, плодовиты, подвижны и дадут начало новым поколениям. Веришь?
- Верю, потому что ни разу не видел тебя в таком волнении. Но то зачем тебе это?
- Ну, во-первых, я полагаю, ты мне хорошо заплатишь. Во-вторых, это будет мой самый великий магический эксперимент за последние годы. И в третьих, - ты ведь ничего не теряешь. Если что-то не срастется - вечной славе твоего народа в картинках, сказках и балладах все равно ничего не грозит. Ну что, соглашайся, или боишься, что отравлю?
- Никто не смеет упрекнуть меня в трусости!
- Так выпей же эликсир, - торжественно провозгласил волшебник, развязывая завязку одного из многочисленных отделений своей сумки и доставая солидную бутыль темного стекла.
- И как прикажешь это пить?
- Очень просто, у меня тут с собой подходящая плошка - налью туда, а ты уж старайся, вылизывай. Да смотри, встреча с подругой не позже, чем через две недели.
Время идет для драконов медленно. Каждый день похож на предыдущий, особенно тогда, когда никто не покушается на их сокровища, никто не вызывает на бой. В полдень черный красавец мирно отдыхал возле своей пещеры, греясь на солнце:
-Кажется, кровь быстрее бежит в моих жилах, я чувствую себя помолодевшим, неужели колдун и впрямь изобрел что-то стоящее? Или это просто яркое летнее солнце? Эх, не полететь ли куда-нибудь подальше, где я еще не бывал?
- Эй, лежебока, вставай, твоя подруга в опасности! - вдруг послышалось сверху, и прямо на спину зверя рухнул колдун, который попал сюда, применив один из своих недешевых магических фокусов. - Прямо к ее логову скорым маршем движется сразу с десяток рыцарей, их оруженосцы, слуги, тащат даже пушку с чугунными ядрами.
- Какие рыцари, какая пушка?
- Ах, это я, я во всем виноват. Дал ей слишком большую дозу, и она будто опьянела, летала на бреющем полете прямо над стадами, полила огнем ближайший замок, а потом ее видели над городскими улицами. Скорее, скорее, только ты можешь спасти ее, - закричал колдун в самое ухо чудовища.
- И мой замысел, - прибавил он уже про себя, кубарем скатываясь со спины дракона, который, резко расправив крылья, рванулся в яркое летнее небо.
Знакомая поляна на краю векового сосняка. Грохот орудия, лязг железа. Красное на зеленом.
- Она ранена?
Яростное пламя сжигает атакующих, струи горячего воздуха расшвыривают рыцарей, как консервные банки, тяжелая лапа отбрасывает заряжающего от пушки. В панике рвутся прочь кони. Запах крови, дым от горящих деревьев.
Тяжелый гладкий язык облизывает царапину на светло-зеленом крыле. Тихий шепот, а может быть шипение, ведь драконы не могут шептать:
- Как ты узнал?
- Мне сказал маг, тот самый.
- Я словно обезумела от его зелья. Почувствовала себя такой, какими, наверное, были наши предки, - непобедимой властительницей воздуха и земли. И не жалею.
- Как же ты неосторожна, придется, наверное, теперь перебираться в другое место.
- Потом, потом, а сейчас - полетим, как в прежние дни, когда ветер не мог догнать нас, и звезды смеялись нам навстречу.
- Но ведь ты ранена?
- Пустяки, я могу лететь. Лучше посмотри, какой закат, совсем как много-много лет тому назад, когда...
И они поднялись высоко, туда, где ветер играет в облаках, озаренных заходящим солнцем. Две подвижные тени то догоняли друг друга, то соединялись в причудливых арабесках, то снова разделялись, чтобы через короткое время слиться опять. Оранжевыми искрами летели к земле капли драконьего огня, луна качалась на серебряных нитях тумана, а притихшие города и крепости оставались далеко внизу, и некому было увидеть красоту танца жизни величественных созданий.
Осень приблизилась, как всегда, незаметно. Еще вчера лес был зелен, а сегодня в прическах берез появились желтые пряди. Под вечер возле пещеры на берегу реки опустилась зеленая драконица. Видно было, что полет дался ей нелегко. Черный дракон, почуяв подругу, выполз наружу и долго смотрел на ее потрепанные крылья, потускневшую чешую, не произнося ни слова. Он честно соблюдал древний закон, по которому после танца жизни нужно расстаться до того времени, когда придет пора отложить яйцо. Но теперь не мог не сожалеть об этом. И впервые за столько лет подумал:
-Как ты жила без меня? Где скиталась?
Устало склонив изящную шею, подруга тяжело заползла в пещеру и устроилась там, а дракон стерег вход всю ночь, и дороже всех сокровищ был ему теперь долгожданный потомок.
Под утро легкая, будто высохшая драконица легко проскользнула мимо, взмыла ввысь и исчезла в небесах.
-Все правильно, потомство принадлежит отцу, - лишь две тяжелые слезы скатилась из глаз черного гиганта и оставили глубокие ямки в земле у пещеры.
Падали листья с деревьев, ветер наметал у пещеры веселый рыжий холмик, а в глубине подземного дома старый дракон согревал драгоценное яйцо, в котором уже ощущалось биение новой жизни.
- Эй, старина, - раздалось снаружи, - не заснул там еще?
- А, это ты, маг. Жаль, что не заходил раньше, я хочу отблагодарить тебя. - высунув голову из пещеры прошипел черночешуйчатый, - А что это у тебя в заплечном мешке?
- О, это, очень важный груз, - проговорил гость самым торжественным тоном, - это будущая невеста для твоего сына, надеюсь, возьмешь яйцо на свое попечение. Оно мне непросто досталось. Да выноси золотишко, не скупись.
Первый осенний ледок покрывал лужи, и лишь кровавые гроздья рябины остались от огненного наряда осени. Временами легкий иней ложился на ветки деревьев, пожелтевшая трава покрывалась серебряным позументом, и даже вход в пещеру оказывался украшенным хрустящей белой кромкой, которая легко облетала, когда хозяин выползал на воздух. Редко вылетал на охоту старый дракон, и вскоре он уже в полудреме устроился на зимовку в пещере, бережно обнимая два яйца, которые должны были весной дать начало новому поколению. Никто не беспокоил его в надежном убежище, а когда сильные метели занесли речные берега, только тонкая струйка пара из черной щели могла бы выдать его присутствие. Но не зачем людям приходить зимой в эти неприветливые места, где снег по пояс, густой кустарник, занесенный только что не до макушек, и только дятлы и синицы пищат в кронах ольхи и ив.
-Весна, весна, весна, - закричал румяный зяблик на ветке березы, стаивал последний снег, а в пещере лопнула скорлупа яиц, и нежные тельца с чешуйками тоньше младенческого ногтя и прозрачными крылышками выкарабкались из мокрых осколков. Солнце, резкие запахи соков, бродящих в стволах деревьев, перепревшей листвы, вскрывшейся реки - и два дорогих существа, продолжение жизни:
- Где ты, старый экспериментатор? - думал дракон, - Пришел бы что ли, порадовался вместе со мной?
Но маг не приходил. В заботах о ребятишках забыты были и подруга, и колдун. Покормить, обогреть, рассказать сказку, и просто полюбоваться, как бегают, кувыркаются на вычищенном от костей, шкур и прочих отбросов драконьего житья участке возле пещеры. Но временами приходила смутная тревога, вязкая, как утренний туман от реки, неотвязная, как докучливый овод:
- Ну почему, почему они даже не пытаются взлететь? И речь? Папа, поесть, холодно, - и больше ничего от них не дождешься.
-Ах, наверное, я забыл, какими должны быть дети, ведь у меня их так давно не было, - успокаивал себя старик, - не об этом нужно думать, а о том, как защитить при опасности, как вырастить. А детишки становились все своевольнее. Однажды, добыв косулю, дракон спускался с высоты к своему логову и увидел, как его мальчик и девочка увлечено выкапывают из земли какие-то корешки и с усердным чавканьем поглощают их:
- Да вы что, - зарычал он, не имея возможности отнять эту гадость, боясь повредить грубым прикосновеньем хрупкие на его взгляд спинки, - Да как вы можете! Драконы едят только мясо!
- Ур! Гррр! - тихонько порыкивали малыши, вовсе не собираясь расставаться с неподобающей пищей, а когда он попытался все же зацепить мальчика лапкой - проворно скрылись в зарослях крапивы, откуда папаша уже не смог бы их достать с должной осторожностью. После этого заросли крапивы и купыря стали их любимым убежищем, тем более, что ростом дракончики так и оставались не больше средней величины собаки. К великому недоумению черного, туда же детки неслись сломя голову, если он решался показать свои огненные фокусы.
Дело снова шло к осени. Под неярким светом осеннего солнца на жесткой, начинающей буреть по краям траве играли два юных дракончика, рыжий и коричневый. Они бегали друг за другом, громко топоча когтистыми лапами, возились, пробуя, кто сильнее, всхлопывали крылышками. Наконец, черный великан не выдержал, протянул к одному из них лапу, бережно приподнял в воздух и подбросил вверх. Дракончик вяло трепыхнул крылышками и камнем устремился вниз. Пришлось поймать его, чтобы не допустить до удара о землю. Девочка, почувствовав неладное, быстро скрылась в глубине пещеры, и высунулась только тогда, когда отец снова застыл, в недоумении опустив голову на грозные лапы. Свернув хвост в кольца, покачивая рогатой головой, смотрел он, как молодые успокаиваются и снова принимаются за свою возню, и не заметил продирающегося через заросли все еще зеленой крапивы своего давнего знакомца.
- Привет, дракон. Как детишки?
- Детишки? Здоровы.
- А что так невесело?
- Да знаешь, какие-то они не такие. Растут медленно. Не летают, сколько я не пробую научить.
- Да, давно я у тебя не был, все дела, дела. Не против, если я посижу тут, полюбуюсь на твоих?
Маг устроился возле входа в пещеру, с интересом рассматривая драконят:
- Слушай, ты это зря, они вполне развитые ребята, а бегают как резво, тебе уж их когтем не ухватить. И шкурки гладкие, ровные, и морды довольные.
- Вот именно, что морды, - дракон вдруг решил высказать все наболевшее - часто они даже не понимают моих слов, а послушал бы ты, как разговаривают сами: - У, угу, поесть, - и больше ничего. Иногда мне кажется, что они... ну как бы это сказать - просто животные.
- Гм, а ведь это вполне возможно. Побочный эффект. Ну, я не хотел говорить тебе, сам не был уверен. В общем, мой эликсир вызывает сдвиг мест расположения подвижных генетических элементов. Привести в действие систему транспозон-транспозаза - это тебе не рыцарей с коней сшибать. Это весь жизненный цикл изменяет, ну да что я тут тебе говорю, ведь ты и слов-то таких не знаешь. Проще, они уже к весне смогут размножаться - и яиц эта вот рыженькая отложит не меньше дюжины, а потом еще пару кладок за лето.
- А летать? Летать они будут?
- Не думаю, впрочем, по-моему, им и так неплохо.
- А речь? Сколько ни бьюсь, не могу научить их настоящей драконьей речи.
- Обойдутся. Их дело - плодиться и размножаться. Ты посмотри, как малец играет с подружкой - уже понимает, что такое любовь.
- Да как же это? Ведь они еще дети. Ничего не знают, никаких традиций, никаких обычаев.
- Какие им обычаи, для их миссии это несущественно. Их дело - донести твой геном до тех времен, когда что-нибудь в этом мире поменяется. Кто знает, что будет через века? Астероид ли упадет, климат станет другим - глядишь, сорвутся с мест транспозоны, и тогда...
-Что ты несешь маг, какая-такая миссия? Да ведь если ты не насмехаешься - так эти твари - просто позор драконьему племени! И это мои дети! Ты обманул меня! Убью!!! - наливаясь гневом, зарычал дракон и попытался достать бурого дракончика. Но тот ловко увернулся и бросился в свои любимые заросли с проворством зайца, а следом дернулась в том же направлении его подружка. Маг тоже не стал дожидаться удара лапой и рванулся следом:
- Прощай, дракон, не поминай лихом! Твоим деткам будет лучше у меня, а ты пока остынь, и пойми.
В бессильной злобе рыл чернохвостый лапами остывающую землю, гневно рычал, сжигая огнем крапивные заросли, пенилась вода в реке. И не мог понять старик, что удручает его больше - недостойное потомство или то, что он, скорее всего, никогда больше не увидит смешных малышей, что так трогательно играли возле него, не узнает, каковы будут его внуки.
Совсем в другом месте ранней весной, когда на вербе только-только распушились золотистые шарики, а лопата еще с трудом врезалась во влажную землю, постаревший маг, усердно готовивший свой огород к посадке, присел передохнуть на бревнышко возле навозной кучи. Солнце пригревало его совсем облысевшую голову и, прикрыв глаза, волшебник вспоминал былые свои дела и старого дракона, о котором давно уже ничего не слышал. Рядом с ним примостилась маленькая коричневая ящерка. Вскоре из-под бурой кучи прошлогодней ботвы выглянула еще одна, потом третья. Теплые лучи нежно поглаживали такие хрупкие на вид тельца, и не было этим существам дела ни до великих битв с рыцарями, ни до принцесс, ни до сокровищ.