Еще одна бессонная ночь. Маг уже давно потерял им счет. Ветер за окном прошептал что-то ласковое бархатным голосом, и магу пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сорваться с места, не слететь вниз по лестнице и не окунуться с головой в стылую ночную темень. Но удержаться и не подойти к окну, было выше его сил. Маг оперся о широкий подоконник и прислонился пылающим лбом к запотевшему стеклу. Снаружи - только ветер и ночь, но он все равно до боли в воспаленных глазах всматривался в неясные тени - отблески свечи на гладкой поверхности. И вместо мутного отражения: злого небритого лица с запавшими глазами и пересохшими, искусанным губами, видел свое любимое черноглазое проклятье. Его ведьму.
Рука невольно потянулась к призрачному лицу, но вместо теплой загорелой кожи дрожащие пальцы наткнулись на холодное стекло. Ногти бессильно проскребли по влажной поверхности, оставив на ней пять параллельных линий.
- Дрянь! - кулак с силой впечатался в подоконник, и мага перекосило от боли в разбитых костяшках. Был соблазн запустить в окно чем-нибудь тяжелым, но цветочные горшки кончились еще вчера, вазы тоже, а все остальное разбивать нельзя - пригодиться для опытов.
"Ты для меня, как отец. Прости."
Привычная злость пробрала его до самых кончиков пальцев и отрезвляюще ударила в голову.
- Как отец, значит? - пробормотал он. - Всего-лишь, как отец?
Он простил ей слишком многое и даже сводившее его с ума проклятие, которое намертво привязало его к черноволосой девушке.
Он простил бы все, но не ее последние слова.
"Возможно, раньше у нас все получилось бы по-другому... Но прошлое не вернешь"
Вот эта надежда на "раньше" и не давала освободиться от проклятья самым простым и действенным способом. Пока у него есть мизерный, но шанс, он не позволит себе так просто сдаться.
В жизни почти каждого мага рано или поздно наступает момент, когда ради достижения своей цели, маг готов пожертвовать рассудком, здоровьем, готов отдать все силы и полжизни на то, что бы найти путь к достижению своей цели.
Злость добавила сил, и маг смог снова вернуться к столу и взяться за кисть.
Еще двое суток без сна - и в помутненном усталостью мозгу зародилась и начала выстраиваться формула - один из путей для осуществления его мечты. Маг, едва успевал макать кисть в краску и переносить формулу на бумагу. Бумага быстро закончилась, и он перебрался на пол. Когда кончился и пол - переключился на стены, стены кончились - остались нетронутыми окна, двери и поверхность стола... Еще три бессонные ночи - и отбросив дрожащей рукой кисть, маг без сил рухнул там, где был нанесен последний штрих.
Янтарные блики вязкими каплями перетекали из строки в строку, сползали по стенам и устремлялись в центр комнаты - к кольцу заклинаний, где приобретали насыщенный рубиновый оттенок. Великая формула, выплывшая из самых дальних уголков сознания под действием безмерной усталости и ядовитых алхимических паров. Такое немыслимое извращение над законами классической временной магии и в страшных снах не могло привидеться некогда рассудительному магу. Но сейчас Калтера нельзя было назвать прежним. И этот новорожденный безумец, счастливо улыбаясь, ласково гладил холодный камень, украшенный сияющими письменами и тихо шептал самому себе : "Я - гений!"
***
Как и в прошлый раз, сердце на секунду остановилось, когда она яркой экзотической бабочкой выпорхнула на поляну. Горло пересохло. Темная ведьма, темная, как безлунная ночь, и даже по-летнему цветастая юбка и стремительные, полные жизни движения не скроют тень, проклятьем лежащей на ее прошлом.
Образ двадцатилетней Чилиссы потускнел, как рисунок на выцветшей ткани, и слился с образом Чилиссы семнадцатилетней. И эта красавица сейчас недвижно стоит в трех шагах от Калтера и смотрит на него настороженным взглядом. И тело ее напряжено, словно она видит перед собой не человека, а неизвестного до сей поры зверя и еще не знает, бежать ли прочь или подойти погладить.
- Здравствуй, красавица. - стандартное приветствие предполагало такой же стандартный ответ.
- И тебе здравствовать... маг. - Коротенькая заминка, словно она собралась сказать что-то иное, но в последний момент передумала. - Где же ты был так долго?
Заигрывает? Маг из последних сил сдерживался, чтобы не броситься к хрупкой фигурке и не стиснуть ее в объятиях. От дикого желания прогнать настороженность из черных глаз, поцелуями растопить застывшее в напряжении тело, у мага помутилось в глазах. Но, сделав над собой усилие, он принял предложенные правила и ответил в тон:
- Если бы знал, что тут меня ждет такая красота, пришел бы раньше. - Калтер приглашающее похлопал по расстеленному на траве плащу. - Присаживайся, если не боишься.
- Молод ты, что бы тебя бояться! - она сверкнула очами, поудобнее перехватила корзину и, минуя застывшего на земле мага, неторопливо продолжила прерванный путь.
Тихое заковыристое ругательство растворилось в воздухе, и раздраженный до крайности маг, встал, поднял с земли плащ и двумя яростными движениями стряхнул с него травинки.
Почему она не остановилась? В прошлый раз они именно так и познакомились - маг сидел на траве, а она присела рядом и первой завела разговор. Первой, потому что онемевший Калтер в тот момент усмирял рвущееся из груди сердце и даже под страхом смерти не смог бы выдавить из себя двух связных слов. "Мне уже двадцать, а я не замужем." - сказала она в тот раз, и у мага от забрезжившей надежды сбилось дыхание.
И именно с того дня ветер стал разговаривать ее голосом.
И чем все закончилось? "Я люблю тебя, как отца. Прости."
В башню он вернулся в отвратительном настроении. Долго сидел за уставленным яствами столом, поглаживая кончиками пальцев изгиб перевернутого на бок кубка, и заворожено следил за игрой света в разлитом по полу вине, и эти бардовые отблески напоминали о ее губах. К еде он так и не притронулся.
Голодный, злой, маг снял со стены факел и направился в спальню. Утро вечера мудренее, завтра на свежую голову он придумает, как растопить сердце семнадцатилетней красавицы.
Поднимаясь по винтовой лестнице, он малодушно смотрел под ноги, чтобы не замечать, как в темных углах рваные отблески факела сплетаются в танцующий силуэт. Если бы рука не была занята, он заткнул бы уши, чтобы не слышать в приглушенном шорохе плаща и шипении искр ее ласковый шепот.
Дверь бесшумно отворилась и факел стал явно лишним.
Разве он не направлялся в спальню?
Рубиновое кольцо в центре комнаты, переливами красок напомнило разлитое за ужином вино. Весьма заманчивое предложение попробовать еще раз. "А почему бы и нет?" - пришла сумасшедшая мысль. Вернуться он всегда сможет, пусть не сразу, пусть через несколько лет...
Алый круг радостно вспыхнул, и комнату словно осветили огни близких пожарищ.
***
Он нашел ее около реки.
По обтянутым влажной тканью плечам черными змеями расползлись мокрые волосы. Девушка тряхнула головой и в упор посмотрела на Калтера.
- Ну здравствуй,... маг. - и опять эта короткая заминка, словно на язык просилось совсем другое слово.
А маг опять онемел. Контраст между семнадцатилетней и тринадцатилетней Чилиссой был разителен. Этот нескладный подросток в белой рубашке и ярких солнечных тонов юбке больше напоминал трепещущую на ветру сухую веточку, тогда как Чилиссу взрослую можно было сравнить с дикой кошкой, такой же грациозной и своенравной. Но черный взгляд почти тот же. Пристальный и опять исподлобья.
И маг снова пропадал. Угловатые движения худенькой руки завораживали сильнее, чем плавные, текучие жесты Чилиссы-женщины. И низкое довольное мурлыканье хищной кошки забылось сразу же, как только ломкий девичий голос произнес первое слово.
- Молчишь? - она взрослым жестом откинула волосы со лба и присела перед замершим магом, по-детски обняв обтянутые юбкой коленки. - Говори уж, раз пришел. Если ты и дальше будешь молчать, я уйду.
Только эта угроза могла заставить сейчас мага открыть рот.
- Пойдем со мной, Чилисса.
Ну вот, он испугал ребенка. Когда незнакомый мужчина предлагает следовать за ним, из этого ничего хорошего не получается.
- Не пойду. Я ведь еще маленькая. - она не выказывала ни удивления, ни настороженности, зато в детской улыбке ему почудилась тень злорадства. - Приходи позже, когда я вырасту.
Ладошка успокаивающе опустилась ему на колено, и маг перехватил тонкое запястье.
- Я не могу столько ждать.
- Но я ведь ждала! - в детском голосе зазвенела по-настоящему взрослая ярость. - Тринадцать лет ждала! - и уже тише. - Теперь твоя очередь.
Девочка вырвала руку из ослабшего захвата и поднялась. Последний долгий взгляд из-под ресниц - и Чилисса кинулась прочь.
Путь домой занял гораздо больше времени, чем обычно. Маг слепо натыкался на деревья, падал, не замечая коряг под ногами. В каждом изгибе ветки он видел ее подростковую угловатой фигурку, очертания острых плечиков, линию еще детских скул.
Сегодня он опять остался голодным. Это все еще то самое проклятье, нет никаких сомнений. Когда ветер за окном поет ее голосом, когда огонь дрожит, словно танцует под бешеный стук его сердца, когда из каждого зеркала смотрит ее лицо... это проклятие.
Звякнуло, отлетев от стены, медное блюдо и в этом звоне послышался ее смех. Это уже слишком! Она сказала: "приходи позже"? Ждать еще несколько лет? Да он и года не выдержит!
Уж не осознавая, что делает, Калтер на ощупь поднялся в лабораторию. Там, как обычно, было светло и уютно. Кроваво-красное кольцо на полу терпеливо ждало Калтера. И дождалось.
***
Маг нашел ее на той же цветочной полянке. Он вышел из-за дерева и, стараясь не пугать ребенка, улыбнулся и медленно пошел в ее сторону. Но шестилетняя Чилисса и не думала бояться - она поставила корзину у ног и, уперев руки в бока, в жидании смотрела на мага.
- Зачем пришел?
Маг очень осторожно, словно перед ним был дикий пугливый зверек, присел на корточки в трех шагах от слишком серьезной для своего возраста девочки.
- Познакомиться с тобой, Чилисса. Ты веришь в волшебников? Я - добрый волшебник, который живет во-о-оон в той башне. Ты ведь любишь сказки? Я пришел отвести тебя в сказку.
С каждым словом ее пухлые губки кривились все больше, и под конец на лице маленькой девочки застыло очень взрослое выражение презрения.
- Не сюсюкай со мной, маг. Я знаю, кто ты, и я давно не верю в сказки. И не смотри на меня так, словно я - твоя дочь! Уходи. - и, видя, что маг не торопится исполнить ее приказ, нагнулась и подняла с земли камень. - Иди отсюда. - и в крик - Иди! Убирайся! Пошел вон!
Запущенный неумелой детской рукой, камень прошел в ладони от головы, и маг, столкнувшийся с такой яростью, отступил. Девочка наклонилась за еще одним камнем.
- Убирайся!!
Второго камня маг дожидаться не стал.
Домой он несся, не разбирая дороги, ветви хлестали по лицу, ноги заплетались, как у пьяного, а перед глазами стояло ее еще детское личико, перекошенное непонятной обидой и ненавистью.
Чуть не снеся плечом дверь, он ворвался в искусственный закат. Кольцо заклинаний приглашающее алело, и Калтер с разбегу врезался в рубиновое сияние.
***
Крики роженицы были слышны даже на улице, но, когда Калтер подошел к двери, внутри все стихло.
Маг неслышно появился позади повивальной бабки и ее молоденькой помощницы, которые склонились над бездыханным телом женщины. Старшая держала на руках новорожденного. Молчаливого, и, как будто спящего. Или...? Тихий ужас заставил сделать еще шаг... и тут младенец открыл глаза. Ребенок не плакал. Он внимательно смотрел на склонившихся над ним женщин и открывал рот, словно хотел что-то сказать.
Девушка, увидев мага, отпрянула, бабка тихо вскрикнула, и магу ничего не оставалось, как усыпить обоих и осторожно перехватить новорожденную из ослабших рук.
Маг с бесконечной нежностью прижал к себе крохотное тельце. Проклятье на ней уже лежало. Чужая память рвалась из бешеных черных глаз, заставляя мага забывать и красавицу-женщину с диким взглядом, и девочку-подростка у реки, и даже злые крики малышки, которая швырнула в него камнем.
- Крошка, - прошептал он. - Кто же такое с тобой сотворил?
В ответ только ветер в ветвях заплакал детским голосом.
- Не плачь, маленькая. Все будет хорошо.
Маг с неохотой оторвал от себя теплый комочек и уложил на середину стола. Девочка молчала, только смотрела на мага не по-детски настороженным взглядом.
- Ты же совсем малютка, - утешал он ее, вырисовывая подобранным с пола углем прямо на столе магические символы. - Тебе это не причинит вреда.
Ребенок забеспокоился. Хныканье на секунду оторвало мага от работы, он с теплотой посмотрел на такую маленькую и беспомощную Чилиссу и осторожно провел кончиками пальцев за ушком младенца, оставив на теплой коже несколько угольных мазков. До сегодняшнего дня опыта обращения с детьми у него не было, но кошкам ведь нравится, когда их так гладят.
Ребенок захныкал громче.
- Тише, тише. Все хорошо.
Круг замкнулся, и маг, наконец, смог выпрямиться и отбросить уже ненужный уголек.
- Все будет хорошо. - прошептал маг и простер руки над ребенком. И грохнул под крышей дома мощный голос. - Очищение!
Едва затихло эхо последнего звука, как тишину прорезал испуганный детский плач. Он становился все громче и громче, пока не перерос в истошный вопль, и на самой высокой пронзительной ноте внезапно оборвался. Чужая память растворилась в этом крике, прихватив с собой и проклятье, и воспоминания о короткой жизни новорожденного.
Ветер за окном провыл, как голодный пес. Полено в печи вспыхнуло, выбросив в воздух сноп искр. Тени стали просто тенями, а огонь обычным огнем.
***
- Чилисса! Дочка! Чилисса!
- Тут я!
Перепрыгивая через три ступеньки, десятилетняя девочка слетела к магу и ухватилась за его плащ, что бы затормозить.
Он так и не смог с ней расстаться. Пускай ветер больше не плакал ее голосом, а зеркала отражали только то, что должны отражать, пускай по ночам его почти не мучили кошмары, а в укромных неосвещенных углах кроме безобидных теней копошились разве что мыши - он не смог.
- Прости, пап, я нечаянно. -отделавшись привычной скороговоркой, она шмыгнула мимо мага прямо к столу.
- Рруки!
- Чистые! - она вскинула ладошки кверху. На смуглой мордашке появилось ангельская улыбка, слишком невинная для этого непоседливого чертенка. Маг сурово свел брови.
- Я тебе разве не говорил не бегать по верхним этажам?
Улыбка из анегельски-чистой превратилась в ангельски-виноватую.
- Говорил.
Маг сдвинул брови еще суровее. "Почему ты не слушаешься отца?" - собирался сказать он, но, вспомнив, что за один вчерашний день он произнес это раз пять - не меньше, и передумал.
- Там пыльно, грязно, темно...
- Неправда! Там здорово! Там доспехи старые такие, а еще там картины... а еще, еще...
- Что еще? - дальше брови сводить было уже некуда, поэтому он строго сжал губы.
- Комната за гобеленом. Волшебная. - последнее слово она прошептала таинственно и зловеще, как будто хотела напугать отца очередной детской страшилкой.
Маг озадаченно кашлянул. Лицо сразу потеряло всю суровость, и дочка, поняв, что папа больше не сердится, опять заулыбалась широко и открыто.
Дверь в лабораторию он еще пять лет назад заколотил крепкими досками. А сверху завесил гобеленом, надеясь, что маленькая девочка не полезет исследовать пыльные темные углы башни, а будет усидчиво корпеть над книгами и помогать по хозяйству.
Оказывается, он плохо знал маленьких девочек.
- Волшебная, говоришь? И что же в ней такого волшебного?
Улыбка угасла, и девочка, распахнув чернющие глазищи на пол-лица, прошипела :
- Она светится!
- Комната? - маг точно помнил, что заколотил дверь и окна на совесть - ни одной щели не осталось.
- Ага! Сквозь дверь, представляешь, светится!
- Ладно, ты пока кушай...
- А ты куда?
- Сейчас приду.
Маг встал из-за стола, и Чилисса вскочила тоже.
- Я с тобой.
- Нет, ты остаешься и доедаешь ужин. -строгий взгляд и тон заставил девочку усесться на место и послушно взяться за ложку.
На верхнем этаже было пыльно и неуютно. Маг воткнул факел в кольцо на стене - заискрилась, сгорая, давняя паутина - и решительным жестом откинул в сторону гобелен. Дверь и правда, светилась. Как леденец, сквозь который смотришь на свечку.
Рядом раздался приглушенный чих. Еще один, и еще.
- Я кому сказал сидеть за столом? - еле сдерживаясь, что бы самому не расчихаться от поднявшейся облаком пыли, он уже осторожнее опустил гобелен на место. - Почему ты не слушаешься отца?
- Я тихонечко. - сдавленно прошептала девочка и снова чихнула, теперь уже звонко и от души.
Тут и маг не выдержал, и некоторое время на этаже слышалось только чихание в два голоса.
- А что там? - успокоившись, вытерев нос и непрошенные слезы, спросила девочка.
- Вырастешь - узнаешь. -самый, по мнению мага, верный ответ.
- Я уже взрослая!
- Взрослые девушки слушаются своих отцов, и не бегают, где попало! Вот будешь слушаться, и я, так и быть, когда-нибудь подарю тебе тайну этой комнаты на день рождения. Но только если будешь слушаться.
- Обещаю. -серьезно кивнула она, но маг не сомневался, что завтра она забудет и про обещание и про комнату. Хотя нет, про комнату, она, возможно, помнить будет.
В одиннадцатый, двенадцатый и тринадцатый дни рождения она всячески намекала на свой уже "недетский" возраст, и требовала соответствующий подарок. Отец так же прозрачно намекал на условия их договора, но она усиленно делала вид, что никакого договора не было, а было только его обещание показать комнату.
На четырнадцатый день рождения, пытаясь переупрямить отца, она провела полночи, сидя на полу у двери. Силком вытаскивать ее оттуда показалось магу глупым делом, Чилисса наверняка будет брыкаться и вопить так, что всех леших перепугает. Поэтому, терпеливо дождавшись, когда ее сморит сон, маг взял ее на руки и отнес на кровать. Чилисса с ним после этого не разговаривала почти неделю.
Когда ей исполнилось пятнадцать, она уже не спала, а ходила вокруг двери, иногда для пущего эффекта стуча по доспехам поворежкой. Маг стойко перенес и эту бессонную ночь.
Шестнадцатый день рождения они отпраздновали в городе, который находился в двух днях пути от башни. Чилисса, хоть и не рвалась домой, но на несдержанное обещание дулась, смотрела исподлобья и мстила тем, что швырялась деньгами направо и налево.
В ее семнадцатый день рождения он уехал по делам - в деревне началась эпидемия. По возвращении он обнаружил, что все ножи сломаны, кочерга изогнулась пьяным червяком, а на двери в лабораторию виднеются следы неудачного взлома.
В ее восемнадцатый день рождения пришлось пообещать, что через год он расскажет и покажет все.
***
- Ты ведь не забыл, какой завтра день?
- Не напоминай. -вздохнул маг.
***
- Красота! - затаив дыхание, девушка шла вдоль стены, касаясь пальцами переливающихся символов. - Это ведь какое-то заклинание, да?
- Заклинание. Если встать в красный круг, то можно вернуться назад и прожить любой отрезок жизни заново.
- И только-то?
От пренебрежительного фырканья дочери маг на секунду опешил.
- Только-то? - переспросил он. - Возможно исправить ошибки - это по-твоему "только-то"?
- Я думала, это что-то другое. - протянула она, но разочарование в голосе уже разбавилось легким интересом. - Выглядит очень внушительно. Значит, если я встану сюда, то вернусь назад и стану маленькой девочкой? А назад во взрослую себя я вернуться смогу?
- Нет, только заново повзрослеть. Это не шутка, Чилисса, если твоя нога встанет в круг, то ты вернешься в детство, но я-то не буду помнить ни твои выходки, ни твои подвиги на последние дни рождения, ни много хороших часов, что мы провели вместе.
- И я тоже все забуду?
- Нет. Не забудешь. Пошли, Чилисса.
- А ты пользовался этим заклинанием?
- Давно. Пошли, дочка. Поздно уже.
- Ладно, только давай завтра поедем на ярмарку. У меня ведь день рождения.
Они вышли в коридор, маг прикрыл дверь и опустил на место гобелен. Калтер чувствовал огромное облегчение. Дочка не заинтересовалась лабораторией, что и неудивительно - молодую девушку больше привлекают ярмарки, праздники и наряды, чем заклинания.
- Ой, пап, кажется, я бусинку потеряла. Подожди. Я быстро.
Маг облокотился о перила лестницы и вздохнул. Непоседа. Как она без факела-то свою бусинку будет искать? Надо пойти посветить.
Дверь в лабораторию была приоткрыта, и из-за нее доносилось тихое бормотание дочери.
- Чилисса!
Он шагнул внутрь и чуть не ослеп. Алый круг пылал огромным костром, а в центре, как сжигаемая заживо ведьма, стояла Чилисса.
- Чилисса! Стой!
Он бросился вперед, в попытке остановить, но рука ухватила за пустоту...
***
- Чилисса! Дочка! Чилисса!
- Тут я!
Перепрыгивая через три ступеньки, десятилетняя девочка слетела к магу и ухватилась за его плащ, что бы затормозить.
- Прости, пап, я нечаянно. - отделавшись привычной скороговоркой, она шмыгнула мимо мага - прямо к столу.
- Рруки!
- Чистые! -она вскинула ладошки кверху. На смуглой мордашке появилось ангельская улыбка, слишком невинная для этого непоседливого чертенка. Маг сурово свел брови.
- Я тебе разве не говорил не бегать по верхним этажам?
Улыбка из анегельски-чистой превратилась в ангельски-виноватую.
- Говорил.
Маг сдвинул брови еще суровее. "Почему ты не слушаешься отца?" - собирался сказать он, но, вспомнив, что за один вчерашний день он произнес это раз пять - не меньше, и передумал.
- Там пыльно, грязно, темно...
- Потому что кое-кто забывает там убираться.
- А не кажется ли тебе, что ты еще слишком маленькая, что бы обвинять отца в свинстве?
- От того, что я маленькая, этаж чище не станет.
***
В десять лет в ней нежданно-негаданно проснулась жажда познания. За год она перечитала все книги в его библиотеке, влезла даже в талмуды с заклинаниями и по любому поводу требовала купить что-нибудь еще. Маг не возражал. Пусть учится, а он был только рад помочь
В тринадцать она вдруг стала называть его по имени.
- А куда делось "папа"? -спросил он ее в первый раз.
- Ты ведь не мой отец, Калтер. -и откуда в детском голосе столько серьезности? - Я была в деревне, и знаю, что с ним случилось. И с мамой.
После такого маг больше протестовать не пытался.
На четырнадцатый день рождения они поехали на ежегодную ярмарку.
- За это я платить не буду! - в очередной раз отрезал маг. - Подрастешь - пожалуйста, носи что хочешь, а сейчас будь добра, одевайся соответственно возрасту.
- Но оно же мне идет!
- У платья слишком низкий вырез, а у тебя еще нечего в нем показывать!
Так же пришлось отказать в покупке сапожек на слишком высоких каблуках (ноги на лестнице переломаешь), корсете (дышать не сможешь), сережек (уши дырками изуродуешь) и флакона духов, на запах которых у мага начался аллергический насморк. Девочка превращалась в девушку. Походка приобрела женственность, жесты - плавность, а голос - интонации записной кокетки.
Странная росла девочка. Своенравная и умная не по годам.
А однажды его разбудил стук в дверь его комнаты. За дверью стояла дочь в ночной рубашке.
- Мне холодно в комнате. Можно я тут посплю?
- Ладно уж, спи.
То ли виноват прерванный на середине сон, то ли плохое знание детей, но маг так и не понял, почему Чилисса злобно фыркнула, когда он, накинув халат, и, пожелав дочке спокойной ночи, отправился спать в ее комнату. Она еще трижды в течение месяца выгоняла его посреди ночи из собственной постели, потом, видимо, перестала мерзнуть.
В шестнадцать она все-таки купила себе платье с вырезом до середины груди, но, вместо того, что бы наряжаться в него по праздникам, предпочитала носить его дома. Маг этого не понимал, но и не протестовал.
В ее личной, пока еще маленькой, библиотеке появились книги с рецептами любовных зелий, приворотами, отворотами, с различными полезными и не очень советами по соблазнению как мужчин женщинами, так и женщин мужчинами.
И самое поразительное: Чилисса научилась готовить. И в отличие от ее ранних кулинарных экспериментов, теперь еда стала не просто съедобной, но и вкусной.
Переходный период - решил маг. В девочке просыпается женщина.
***
- Доброе утро, Калтер.
В другой день она повисла бы у него на шее и чмокнула в губы. Эта новая привычка мага весьма смущала, хотя дочка уверяла, что в больших городах такое поведение - обычное дело. Но сегодня Чилисса холодно поздоровалась, обошла отца по большой дуге и села за стол.
- Доброе утро. - маг проводил ее недоуменным взглядом, а потом понимающе улыбнулся. - Не дуйся, дочка. Я не забыл о твоем дне рождения.
- Оно было позавчера. Ты меня бросил в мое совершеннолетие.
- Дочка, в деревне была эпидемия...
- Да знаю я. - раздраженно буркнула она. - Но совершеннолетие бывает раз в жизни, и я хотела отпраздновать его с тобой!
- Дочка, ничего не случится, если мы отпразднуем на день позже.
- Вот именно, ничего! И праздника тоже не случиться. Вот скажи, Калтер, если бы я не была твой дочкой, ты бы женился на мне?
От такого неожиданного поворота темы, маг опешил и не сразу сообразил, что ответить:
- Непременно, дочка. - сказал он осторожно.
- Если да, то почему ты обращаешься со мной, как с маленькой? Мне уже семнадцать!
- Для меня ты всегда останешься крошкой. - перед глазами промелькнула новорожденная Чилисса. - Я ведь гораздо старше тебя, доченька, пусть и выгляжу молодо.
- Я - не крошка!
- Ну успокойся, давай ты загадаешь желание, а я постараюсь его выполнить. Я ведь маг, я могу многое. Чего ты хочешь?
Это заставило ее сбавить тон.
- Я подумаю. - тихо сказала она, и весь день маг не услышал от нее ни слова.
А поздно вечером она потребовала, что бы он снял заклинание с двери, ведущей в лабораторию.
- Красиво. - Чилисса шла вдоль стены, касаясь пальцами переливающихся символов. - Очень красиво.
- Это и было твоим желанием на совершеннолетие? - маг нервничал-Чилисса только что прошла слишком близко от алого круга. Надо уводить ее отсюда побыстрее.
- Нет.
- Тогда загадай желание.
- Я люблю тебя.
Обеспокоенные близостью дочери к кольцу, маг не сразу понял, что она имела ввиду.
- Это не желание, дочка, загадай другое.
- Я люблю тебя. - упрямо повторила она.
- Я тоже люблю тебя, доченька, но... - он выдавил жалкую улыбку и попытался взять себя в руки.
- Я люблю тебя. - и в крик: - Я тебе не дочка, и я люблю тебя, слышишь! Я люблю тебя! И я хочу, что бы и ты...! ЭТО мое желание! Выполни его и мне больше ничего от тебя не нужно! Выполни, а не то я наложу на себя проклятье! Я не шучу!
А маг уже однажды видел эту ярость. В маленькой пятилетней девочке, что швырнула в него камнем и детским голосом прокричала недетское: "Пошел вон!" В тринадцатилетней кокетке. Отголоски этой ярости полыхали в семнадцатилетней красавице, и совсем затухли в двадцатилетней девушке...
- Дочка, давай спустимся и спокойно поговорим.
- Я тебе не дочка, а ты мне не отец! Знаешь, что я хочу в подарок? Я хочу прожить другую жизнь! Я не хочу быть твоей дочерью! Я хочу начать все с начала! Не подходи! - крикнула она, когда он сделал шаг навстречу. - Не подходи, а то я войду в круг! Не подходи!
- Дочка...
- Проклинаю! - выкрикнула она, и уже тише, входя в транс, - Проклинаю! Будешь мучаться, будешь в огне гореть, будешь видеть меня повсюду, слышать меня повсюду, спать не будешь, есть не будешь, умрешь от тоски без меня, а рядом счастлив будешь! А я тебя не забуду, я никогда тебя не забуду ... Я люблю тебя, Колтер.
Она шагнула вперед, и фигура ее окуталась рубиновым сиянием.
- Чилисса, стой!
Маг влетел с места в круг, и в самый последний момент его пальцы стиснули ее плечо...
***
Дата на календаре заставила мага схватиться за голову и броситься к лестнице. Знакомая дверь скрипнула - и отворилась. В глаза брызнуло волшебным закатом, и свечка в руке стала бесполезна.
Ветер за окном взвыл женским голосом. Пламя свечи сладострастно изогнулось - девичий силуэт в танце. Силуэт той девушки, которая родится только через месяц.
Алые символы в центре комнаты приковывали взгляд. Ноги дрожали от желания сделать шаг навстречу. Навстречу прошлому, навстречу еще одной попытке. На этот раз действительно бессмысленной.
- Надо остановится. - прошептал он, но ветер за окном не согласился. Не согласился огненный силуэт на кончике свечи, были против и тени на стене и клочья тумана, проникшие в комнату сквозь приоткрытое окно. И даже кусочек мела дался в руки не с первого раза и при каждом удобном случае пытался выскользнуть из пальцев и закатиться в щель.
Мел в руке дрогнул. Нужно было всего-ничего - сделать несколько штрихов вон там, слева от кольца, но это крохотное действие забрало у мага последние силы. Испачканные белым пальцы выронили мел, и подошва сапога растерла его в пыль.
На первом этаже было уютнее. Приглушенно потрескивали дрова в камине, янтарные отблески то вырезали из теней контуры девичьей фигурки, то вырисовывали линию ее губ, то вспыхивали искорками смеха в черных глазах. Завороженный игрой языков пламени, маг приблизился и протянул ладони к огню. Перед тем, как поставить на памяти о черноглазой ведьме большую жирную точку, он позволил себе в последний раз насладиться своим проклятием. Послушать, как огонь нашептывает ее имя "Чилисса, Чилисса". Как шипение змеи: " черноволосая Чилисса."
От ее резкого вскрика он вздрогнул. Птица. Всего лишь ночная птица. Маг облегченно вздохнул, и, посмотрев на руки, с удивлением заметил, что они почти не дрожат. Ну что ж, значит, можно начинать.
Выдернутая из огня веточка подняла сноп искр.
Стараясь не замечать обманчиво-ласкового шепота за окном, маг быстро, но без спешки чертил обгорелым кончиком ветки магическую формулу. Первый символ напомнил о ее строго сжатых губах. А вот этот изгиб похож на линию ее подбородка, вот эта черточка - на удивленно приподнятую бровь, а вот завиток - локон, точно такой постоянно падал ей на глаза, и тонкие пальцы раздраженно убирали его за ушко... последний символ, последний усталый вздох, резкий взмах руки - и ветка вернулась в камин.
И грянул под сводами башни голос:
-Очищение!