Это было гораздо больше, чем скандал! Как вы и сами знаете, профессура гордится определёнными скандалами и умело использует их, как рыбак использует добротную сеть. Поэтому, когда в обеденном холле университета появился полицейский, все разговоры немедленно утихли и любопытные взгляды устремились в сторону личных недругов. Правда, в следующую секунду взгляды жалобно вернулись в свои тарелки, поскольку полицейский несколько нерешительно пробирался между близко стоящими столам. Он пристально вглядывался в склоненные над тарелками лицами, и честно говоря, белый конверт в его руках смотрелся более зловеще, чем пистолет на кожаном ремне. Как правило, получатели такого конверта скоро переставали показываться в обеденном холле и некоторым даже невозможно было после этого дозвониться. Попетляв между столами, полицейский подошел к моему столику и протянул конверт мне. Если бы не возобновившийся всеобщий шум столовых приборов, я бы услышал коллективный выдох облегчения - кого интересует судьба простого аспиранта?
Не будучи уверенным, есть ли определенный этикет в таких ситуациях, я открыл конверт и достал повестку. Из нее следовало, что шеф-инспектор по общественным связям компании Гугл хочет со мной встретится. Встреча была назначена безотлагательно на три по полудню в Северо-Восточном управлении компании на проспекте Рузвельта. Полицейский, вручив конверт, зачем-то извинился и оставил меня наедине с обедающей профессурой и мыслью, что теперь дописывать диссертацию, наверное, совершенно бессмысленно.
Проводивший меня в приёмную шеф-инспектора секретарь был безукоризненно одет, как и полагается помощникам очень важных корпоративных бюрократов. Спросив, желаю я чай или кофе и не дожидаясь ответа, секретарь оставил меня в одиночестве. Через несколько минут дверь кабинета приоткрылась и на пороге показался его хозяин в летних шортах и приталенной корпоративной футболке с воротником.
- А, все-таки пришел? - он смерил меня взглядом опытного рыболова, осматривающего только что выволоченного на палубу тунца. - Ну тогда присаживайся.
Я оглянулся, в просторном кабинете с окнами от пола до потолка в две стены из всей мебели было только два очень разных стола. Oдин в углу для работы стоя, на котором ютились два монитора, и второй - в самом центре для игры в пинг-понг.
- Давай сразу без обиняков. Официально тебе вменяется нецелевое использование нашего гранта, - сказал шеф-инспектор.
Я с удивлением посмотрел на него. Престижный грант от компании Гугл на "изучение трансформации повседневности в мозгу творческого человека" был честно мною отработан, и я даже подготовил две статьи по собранным данным. Что вообще, может быть, общего между научным грантом и шеф-инспектором в обязанности которого входит расследование особо тяжких преступлений против общества? В любом смысле?
Мысль что что я совершил тяжкое преступление перед компанией была абсурдной, но все в мире так или иначе было связано с Гугл. Иными словами, то что не управлялось государством, управлялось либо собственно конгломератом, либо их технологиями. От научной информатики и образования до казино и секс-работниц, от общественных организаций до пенитенциарной системы, от рождения и до смерти любого гражданина. И в то время, как все ресурсы департамента шеф-инспектора были направлены на сохранение эффективности такого партнерства с обществом, мог ли я, простой получатель гранта, занимающийся вполне умозрительными аспектами творчества, вообще стать объектом внимания шеф-инспектора? Здесь явно произошла какая-то нелепая ошибка!
Ну давайте я расскажу вам о чем грант и вы сами увидите, что это действительно ошибка. Как вы знаете, уже опубликовано много статей о том, что творчество - это психическое расстройство, а не просто способ уйти от реальных проблем. У нормального человека для этого есть наркотики, секс и куча приложений от Гугла. А у творческого человека... Это скорее нечто вроде шизофрении или даже какого-нибудь диссоциативного расстройства. И в самом деле, кто в здравом уме отказывается от приложений Гугл?
Конечно, не обошлось и без исследователей, считающих творчество разновидностью и девиантного поведения. Но мне кажется, что это уже перебор. Это все равно что упрекать диабетика или наркомана в привязанности к инсулину или героину. Вы же сами понимаете, что человек не виноват, что он графоман, ваятель или, как пишут в газетах, "креатурист". Сам термин какой-то неудачный, оскорбительный, словно они туристы в нашем обществе - пришли, попользовались и оставили кучу мусора. И то, что таких людей в Техасе энтузиасты отстреливают, а в наших широтах если узнают, то могут запросто и уволить, это все, конечно, ужасно. На нашей кафедре многие тоже так думают. Когда мы до этого изучали, кстати, тоже на деньги Гугл отношения обывателя к этим креатуристам, выяснилось, что широко распространено мнение о якобы непрекращающемся саботаже сети глобального искусственного интеллекта и что именно поэтому в нашем обществе все еще существуют "временные трудности". Вы, конечно, помните все эти недавние шествия с факелами и плакатами "нам нужны граждане, а не креатуристы"?
Слава богу, мы все еще живем в свободном обществе и этих бедняг креатуристов никто в тюрьмы не сажает и насильно не лечит. Наоборот, мы стремимся их изучить и понять, что делает их неудобными для искусственного интеллекта, прежде чем они окончательно исчезнут. Лучшие информанты для таких исследований, конечно, художники или актеры - эти разновидности творчества еще не совсем умерли. Но известные креатуристы боятся потерять насиженное место, врут напропалую о "секретах мастерства" и не разрешают себя изучать за любые деньги. А неизвестные - где их найдешь? Поэтому многочисленные исследования Гугл в области творчества ни к чему особенному пока не привели. Конечно, обыватель не может отличить, скажем, картины художника от картины, созданной компьютером. Но он не может не заметить, что каждая следующая компьютерная картина несет тот же отпечаток одинаковости с предыдущей! Гипотеза моего научника в том, что это все потому, что у компьютера нет повседневности. Нерефлексивность, отсутствие эмоциональной вовлечённости, стереотипическое восприятие вызывает у человека депрессию или даже желание выйти в окно, а у компьютера только продлевает срок годности. Таким образом, творчество - это, помимо психического расстройства, еще и бунт против рутины и болезненное переформатирование повседневности. Поэтому вот я и отрабатываю очень престижный грант на "изучение трансформации повседневности в мозгу творческого человека". Так что тогда на ваш взгляд здесь могло заинтересовать шеф-инспектора?
- Конечно же, мне стоило бы передать тебя государственной полиции, но эти костоломы способны только митинги разгонять и охотиться на нелегалов, - тем временем продолжал рассуждать шеф-инспектор, - так что торопиться не стоит.
Он кивнул в сторону стола для пинг-понга.
- Играешь?
Я отрицательно покачал головой.
Он хлопнул меня по плечу:
-Я знаю, что тебе понравится, пойдем!
Мы прошли через другую незаметную дверь в соседнее помещение, где располагался окруженный сеткой тренажер для игры в бейсбол.
- Ты знаешь, как вчера сыграли наши?
- Вроде проиграли в седьмом иннинге, - пожал плечами я.
Шеф-инспектор удовлетворенно кивнул.
- Да, Майк Шмидт Третий упустил тысячу возможностей сравнять счет. Но не за это мы его любим - философски заметил Шеф-инспектор указывая мне на стальную биту, - бери, сейчас ты почувствуешь, что такое мяч, летящий со скоростью сто десять миль в час.
Я с опаской вошел в сетку, взял биту и встал правее белого квадрата, обозначавшего домашнюю базу. Машина для подачи мяча замигала зеленым светом и загудела. Через мгновение я услышал оглушительный хлопок мяча о резиновый мат позади себя.
- Ты ведь даже не мог видеть мяч! Воистину, игроки, отбивающие мяч на такой скорости - это полубоги, не так ли?
Я простодушно пожал плечами.
Улыбка сползла с его лица. Он достал из кармана перчатки с логотипом команды Филлис:
- А ну дай мне биту.
Шеф-инспектор встал на мое место, машина замигала зелёным, раздался звук удара о металлическую биту и мяч ударился в левый верхний угол сетки. Хоть я с детства не играл в бейсбол, да и тогда не особенно любил этот вид спорта, я был поражен. Отбить подачу из высшей лиги было практически невозможно.
- Почти хоумран, - глаза шеф-инспектора сияли. - И так каждый раз!
Он был явно доволен то ли собой, то ли произведенным на меня эффектом. Небрежно бросив биту на пол, шеф-инспектор подошел ко мне.
- Все очень просто, как и говорил твой школьный тренер - чем сильнее сжимаешь биту, тем выше траектория удара. И чем больше задействуешь мышцы пресса, тем она правее.
- Да, но как можно ударить то, что даже не видишь?
- Это одна из наших последних разработок, которую в виде этой игрушку специально сделали для меня. Ты же знаешь, как работает гугловский виртуализатор? Так вот, если можно проецировать изображение, звук, осязание и так далее на церебрум головного мозга, то почему нельзя делать и обратное? Все очень просто, ты, конечно, видишь мяч, просто твой мозг не успевает обработать информацию о скорости и траектории мяча, а с помощью нового чипа - он указал на тонкий браслет на запястье, - мы можем легко это все... Тебе не интересно?
- Ну так, - замялся я. - Вы же меня не для этого вызвали?
Шеф-инспектор разочарованно покачал головой:
- Мне кажется, в твоем положении торопиться некуда, мог бы и дослушать. Тем более, это напрямую связано с твоей судьбой. На вот попробуй сам. - он протянул мне свой браслет. - Сейчас тебе машина подаст крученный "сплиттер". В прошлом сезоне только 1,32% таких мячей было отбито в высшей лиге.
Я послушно надел браслет, поднял биту и подошел к белому квадрату. Я услышал как машина выплюнула мяч и краем глаза заметил его белую тень ныряющую к моим ногам справа от меня. Следующее, что произошло то, что не происходило с лета между восьмым и девятым классом, которым мои родители запихнули (против моей воли, разумеется) в бейсбольный лагерь. Я услышал звук касания мяча о мою стальную биту. Мяч срезался и, отскочив сперва от резинового покрытие пола, ударился в сетку за моей спиной.
Шеф-инспектор смотрел на меня торжествующе. Его тонкие губы медленно расплылись в улыбке.
- Вот видишь, а ты боялся.
Я бросил биту на пол. Сняв браслетик, я протянул его шеф-инспектору.
- Всё? Теперь я могу идти?
- А ты думаешь, что ты так просто можешь соскочить?
Я непонимающе посмотрел на него.
- Вот ты, по идее, интеллектуал, согласно твоему научнику, будущее светило научной информатики в области социологии, - тон его совсем поменялся и приобрел уничижительные оттенки, - мог бы сразу оценить потенциал этой технологии. Ну подумай сам, сколько дорожных аварий можно будет предотвратить, сколько хирургических ошибок избежать! А представь, что думают об этом в Пентгоне? Так что мы совершенно честно отрабатываем денежки налогоплательщиков и, кстати, большое тебе спасибо за такую поддержку.
Надев браслет, он встал между мной и выходом.
- Но вот что гораздо важнее для меня и тебя, - он подошел совсем вплотную и стала видна маленькая жилка на его виске, наполненная темной венозной кровью. - Очевидно же, что, как минимум, теперь правосудию больше не нужны ни видеокамеры, ни слежка, ни согласие свидетелей. Всегда найдется церебрум случайного прохожего или соседа за неплотно прикрытой шторой. Не нужно будет копаться в субъективности и забывчивости свидетелей. Все, что они действительно видели, слышали и осязали, теперь будет напрямую доступно следствию. Вот ты, например, хочешь же помочь следствию?
Исходя из только что услышанного, вопрос был явно риторический.
Он внимательно посмотрел на меня и потом резко сменил тему:
- Голубчик, а почему кстати твое приложение "Компас" было все время отключено в твоей последней командировке? Неужели в горах плохое покрытие сети?
Как вы помните, приложения "Компас" вышло в продажу уже давно. Сразу после тех громких процессов над конспирологами, утверждавшими, что государство хочет всем нам вшить чипы. Злые языки утверждали, что это был гениальный ход - сначала распускать слухи про подкожную чипизацию, а потом предложить простые контактные чипы, которые можно носить хоть как украшения, хоть как часы. Естественно, если людям правильно отформатировать выбор, то никто из них реально уже не будет против.
Зато польза от первых же приложений "Медицинский компас" и "Моральный компас" была колоссальный. Ваш собственный приватный медицинский советник в реальном времени предупреждает, какие практики не желательны для вашего здоровья. Если вы носите свой чип, то в мозгу у вас просто появлялась мысль, что от десерта лучше отказаться или что для ноющей боли в боку можно принять такую-то таблетку. Предложенная сигарета вызывала определённый визуальный ряд, приводивший к тошноте. За первый же год здравоохранение сэкономило миллиарды долларов, а за первые пять лет средняя продолжительность жизни увеличилась почти на год. "Моральный компас" понизил преступность в разы. Под всеобщее одобрение часть сэкономленных государством денег из почти каждой статьи расходов Конгресс перенаправил на субсидирование годовых подписок на "Компас" для малоимущих.
Шеф-инспектор явно ждал ответа.
- Ну вы же сами знаете, что по условиям гранта я работаю с маргинальными группами. Их права надо защищать, поэтому в поле мы выходим с выключенными приложениями.
- Защищать от кого? - он подозрительно смотрел на меня. - То есть ты хочешь сказать, что ты сочувствуешь Тее и ее шайке? Ведь это она попросила тебя отключить Компас?
Я вздрогнул - откуда он знает имя моего информанта? Видимо у меня на лице было крайнее изумление, потому что шеф-инспектор опять криво улыбнулся.
- Вы же знаете, что я не могу раскрывать имена информантов - сказал я первое что пришло в голову.
- То есть ты намеренно хочешь скрыть имя террориста от правосудия?
Он поглядел по сторонам и поднял на стальную биту. Он крутил ее в руке, пристально глядя на меня. Не знаю, что казалось более зловещим его взгляд или тусклый отблеск металла.
- Может ты и сам член Сопротивления?
Он отвернулся к бейсбольной машине, и она начала выплёвывать мяч за мячом. Шеф-инспектор неизменно отбивал их, не обращая на меня никакого внимания.
Откуда-то появившийся помощник отвел меня к лифту.
* * *
Вы, наверное, догадываетесь, как трудно найти информантов для моего исследования. С Теей мне повезло - я нашел ее всего лишь только через неполный месяц. По условиям гранта можно было хоть целую вечность ездить по захолустьям в поисках нужной повседневности. Обычно прибыв в деревню или маленький городок, я начинал с лавки виртуальной реальности - комиссионки наших дней. Если раньше люди занимали деньги, скажем, под бабушкин секретер, то теперь никому эта "память вещей" и даром не нужна. А вот под виртуалки деньги получить гораздо легче. Поэтому ровные ряды коробок с пыльными пластиковыми носителями чужой повседневности можно встретить в любой лавке отсюда до самых Скалистых гор. Лучше всего идут обучающие и порно. Но они для меня бесполезны. Туристические виртуалки? Но там профессиональные актеры и лубочные пейзажи. Загружаешь такую и - хоп! - ты балансируешь над пропастью в Тибете, и благодаря технологиям Гугл, ощущая пронизывающий ледяной ветер. Чувствуешь стопроцентный вековой гранит кончиками пальцев. Хочешь похвастаться друзьям - взберись за три дня на Джомолунгму. Такие виртуалки не популярны - это "удовольствие" занимает кучу времени, не говоря уже про счет на электричество, который виртуализатор нажжет за это время. Другое дело Диснейленд или Лас-Вегас. Но это все не то. Люди чаще всего приносят виртуалки с, условно, кошечками, постановочные или смешанные. Это когда начинается про одно, а заканчивается чем бог на душу положит. Обычно как раз порно. Кто это сказал - секс мать маркетинга? Тем не менее, все надеются на вирулентность своего продукта и кучу денег. Вот здесь, среди этого кондового самовиртуала, у меня гораздо больше шансов наткнуться на нужную мне творческую повседневность. Хотя, честно говоря, чем больше смотришь этот хлам, тем больше проникаешься гугловской пропагандой - "оставьте человеческое искусственному интеллекту".
Тею я нашел в маленьком пенсильванском городке у подножья Аппалачей в коробке еще не разобранных виртуалок. Старьевщик отдал мне весь ящик за пару долларов. Оно понятно, такие ящики люди приносят ему после каждого переезда, похорон или просто разборки чердака. Говорят, что скоро этот бизнес вымрет и виртуалки можно будет загружать без всякого носителя из сети. Но я не особо в это верю - загрузка даже пятиминутной виртуалки на сервера Гугла по специально выделенному каналу у меня занимает около часа. А получение для простого смертного разрешения на это от комитета по этике - вообще бюрократия на многие месяцы.
Виртуалка с Теей мне поначалу ничем не запомнилась - она была предпоследней в коробке. К этому времени я уже устал тискать кошечек, проходить "невозможные" уровни различных игр, выпекать разные картинки на хлебе в тостере и заниматься прочей ерундой. Начиналась она, как и десяток других, кажется, про то, как починить сломанный кухонный шкафчик. Помню, меня сразу удивила теплая шероховатость обработанного дерева и запах стружки. Но я со школы не любил ручной труд и, естественно, проматывал эту виртуалку вперед огромными кусками. Ничего творческого, одно ремесло. Я уже хотел выключить, как вдруг услышал свой голос: "Тея?".
Вам, наверное, покажется странным, что я предпочитаю не отключать функцию личных данных, но с ними погружение гораздо лучше. Представляете, до сих пор вздрагиваю, когда в случайной виртуалке вижу свое собственное отражение в зеркале. Но в этом случае, это сыграло решающую роль.
Ответа не последовало. Можно было бы на этом успокоиться, но, повинуясь автору, я вышел из кухни и открыл дверь в комнату. Первое, что мне бросилось в глаза, были книжные полки на стене. Неужели? Книги на любых носителях, а тем более бумажных, уже давно никто не читает. Но это обнадеживало - может, здесь что-то и будет.
- Тея? - повторил мой голос.
Я подошел к столу, за которым склонилась молодая женщина с волосами цвета пенсильванских лиственниц. По движению ее локтя я понял, что она что-то пишет. Не на телефоне или компьютере, а старомодным способом - на бумаге. Бинго! Мое сердце учащенно забилось. Почувствовав мое приближение, она обернулась и, улыбнувшись, встала, мешая рассмотреть, над чем она работала. Я пытался заглянуть ей за спину, но она с озорным видом легонько оттолкнула меня прочь.
- Ты опять за свое? - спросил я, но, принимая игру, сконцентрировал на ней свой взгляд.
- А ты? - Тея сделала шаг навстречу.
От ее волос пахло свежими яблоками. Серые глаза насмешливо, даже с вызовом смотрели на меня. Я провел ладонью по ее щеке. Она улыбнулась и положила руки мне на плечи. Черт, это была смешанная виртуалка! Прежде чем я успел отключить виртуализатор, я должен вам сказать, что заметил на столе целую стопку потрепанных тетрадей. Но, если честно, последнее, что осталось в моем мозгу, это были полуоткрытые губы Теи. И вот это было плохо. Выключив виртуалку, я долго прислушивался к своим эмоциям. К потенциальному информанту лучше не испытывать глубоких эмоций - все это влияет на результаты исследования. По-хорошему, если есть сомнения, нужно искать другого информанта. Но вы готовы еще бог знает сколько колесить по этой предгорной Пенсильвании? Нет, такие удачи очень редки. И здесь как минимум можно нарыть половину диссертации.
Конечно, теперь я знаю, что должен был бы найти других информантов. Но вы поймите, что для меня это казалось очень редким шансом... ну это как интервьюировать, например, салемских ведьм, когда на улице дотошные пуритане с вилами ищут виновных в своих суевериях. Сейчас найти открыто творческого человека невозможно и искать его по косвенным признакам, вроде тех же исписанных тетрадок Теи, можно годами.
* * *
Хозяин лавки с виртуалками только пожал плечами. Какой адрес - люди приносят массу виртуалок и отдают их за бесценок. Кто же помнит их имена и лица? Логично. Я переслал в Гугл скриншот Теи и запросил адрес. Не исключено же, что эта виртуалка была сделана много лет назад, и Тея переехала в соседний городок или штат. К моему удивлению, в онлайн-базах она не значилась. Как в наше время можно было не иметь в доме компьютера, телефона или телевизора хотя бы одного из ведущих брендов?! Но это подтверждало догадку моего научника о том, что повседневность творческих людей уникальна хотя бы по причине неиспользования компьютеров, телефонов или телевизора. Более того, какой нормальный человек добровольно откажется от основ цивилизации? Впрочем, это все предстоялоеще изучать. А сейчас важно было найти Тею.
Этот городок был явно небогат. Несколько одноэтажных улиц, упирающихся в покрытую густым лесом гору, муниципалитет, кладбище, бар и пыльные строения камнедробилки на отшибе. Холодный осенний воздух пах хвоей и печным дымом. Здесьвдали от семьдесят шестой трассы свернувшись калачиком, американская мечта готовилась умереть, не просыпаясь во сне.
Я направился в бар, чтобы согреться и собраться с мыслями. Если Тея уехала из этой дыры, как подсказывал здравый смысл, то стоит ли искать ее? Может, действительно проще ехать дальше и искать других информантов? Я просмотрел эту виртуалку много раз, пытаясь найти какие-нибудь зацепки. Может, кусочек улицы из окна или неразобранная почта на кухонном столе? А в этих местах крайне неохотно рассказывают чужакам о соседях. Что же делать? С такими невеселыми мыслями я вошел в бар, сел за стойку и достал свой ноутбук.
- Это место только для платящих клиентов - или плати, или иди в другой бар.
Я вздрогнул - голос был знакомым. Подняв глаза, я увидел перед собой Тею. Она выглядела более уставшей, чем в виртуалке, но голос ее совсем не изменился.
- А разве в вашем городе есть другой бар? - автоматически спросил я.
Она так же насмешливо смотрела на меня:
- Нет. Это был сарказм, - сказала Тея.
Я заказал местное пиво. Взяв стакан с нефильтрованной жидкостью, пересел за столик у стены чтобы уж явно не таращиться на хозяйку бара. Подкупив парой стаканов того же пива одного из завсегдатаев, я вскоре узнал, где можно остановится на неделю. Так же я узнал, что этот бар раньше держал отец Теи, что теперь здесь стали подавать закуску и даже скромную еду, что старина Свен непременно вернет свою Тею и что цены на бензин стали ужасно высокими. Очевидно, что Свен был автором той виртуалки и теперь остался вне кадра. Мне понравилась эта игра слов.
Вооруженный нужной свединиями, я оправился беседовать с информантом. А что неожиданного в том, что подвыпивший клиент хочет поговорить с барвумен? Тея, по всем нашим шкалам и оценкам, была безусловно графоманкой. Большинство людей и ручки в руках не держали, не говоря уже о том чтобы писать на бумаге. Кому нужен этот атавизм, когда повседневность десятка миллиардов людей гораздо разнообразнее всей пылящейся в хранилищах мировой литературы? Глупо конкурировать с компьютерами, создающими тысячи историй в день на любой сюжет. Но уже чистое безумие ожидать, что написанное на бумаге может заменить исчерпанность компьютерной реальности даже одной из этих тысяч историй. Графоманство как психотерапия? Принимаю. Но давайте тогда быть честными и признаем, что творчество все-таки психическое расстройство.
Когда я впервые упомянул графоманию, глаза Теи стали совсем пепельными и было было видно, как она быстро подавила желание оглядеться по сторонам - не услышал ли кто из завсегдатаев крамолу. Мне пришлось быстро сказать, что мой папа был сам графоманом и что, мне кажется, я их понимаю. Ее глаза снова стали насмешливо серыми, хотя теперь она посматривала в мою сторону с любопытством.
* * *
На третий мой приход в ее бар она призналась, что сама пишет и что для нее это самое важное. Это единственное что не даёт ей сойти с ума. А этот бар - просто способ не умереть от голода. В свою очередь я сказал, что работаю с Гуглом и ищу таких людей, как она. Тее не очень понравилось, что я как-то связан с Гуглом, но, переведя разговор на ее творчество, мне опять удалось сгладить ситуацию. Конечно, кому же захочется, чтобы исследователи делали на них деньги. Однако, честолюбие свойственно всем графоманам - мой научник был прав и в этом. Тея уже сама хотела продолжать разговор.
Я путался обяснить ей новизну нашего подхода к проблеме:
- Согласно теории, творчество - это всего лишь случайная перетасовка фактов повседневности. Твой мозг меняет перспективу, подавая неожиданную последовательность знакомых фактов.
- Но? - она испытующе смотрела на меня, наливая пиво для толстяка, сидевшего в стороне от нас.
- Но пока в этом подходе что-то отсутствует, секретный ингредиент, то, что мне нужно исследовать. Компьютеры легко анализируют повседневность описанную, скажем, в тысяче романов и рандомизируют факты, при этом подчиняя их новому сюжету. Получается в самый раз для сериалов, но как литература... прямо скажем не очень. А вот почему?
- Твоя теория неправильная. Жизнь у всех состоит из одного и того же, и тут как ни перетасовывай, новых вариантов не найти.
Она отнесла пиво толстяку и, вернувшись, продолжила:
- Тут все дело в настроении, в эмоции, а не из чего творчество сделано. Если оно есть, то все равно, что под рукой - разноцветный мусор или драгоценные камни.
Я не сдавался:
- Это все слова. Настроение - это биология, нейротрансмиттеры, гормоны... а творчество - всего лишь алгоритм, безусловно сложный, но алгоритм. Над этим бьется половина компании Гугл, а ты говоришь "настроение"!
Она усмехнулась и покачала головой.
- И тебе за эту ерунду платят деньги?
Я пожал плечами и достал свой ноутбук. Надо начинать думать над отчетом. Целый вечер Тея работала, вытирая мокрую от разлитого пива стойку бара, бесцеремонно собирая плату с пьяных завсегдатаев, изредка кидая на меня сосредоточенные взгляды. Перед закрытием, когда с пререканиями и пьяными протестами публика разошлась, Тея положила передо мной одну из своих тетрадей.
Глупая ситуация. До сих пор как-то не подворачивался удобный момент, чтобы рассказать Тее о той виртуалке. А теперь это делать было и вовсе нельзя - ведь самое главное в нашем деле сохранять доверие участников исследования. Поэтому я притворился, что не узнал эту тетрадку:
- Это что?
- Рукопись, - сказала она и пристально посмотрела на меня. - Только потому что ты первый человек, с кем можно спокойно что-то обсуждать. А вовсе не потому, что я хочу помочь тебе или этим ищейкам из Гугла.
Я открыл рукопись - не буду врать - там было много слов. Я сделал понимающее лицо и попросил взять с собой почитать.
На следующий день я пришел в бар к обеду и сел, как всегда, на максимальном расстоянии от посторонних ушей в самом углу. Через минуту Тея подошла ко мне, поставила передо мной пустой стакан и вместо хмурого вопросительного взгляда улыбнулась:
- Ну как?
Я посмотрел на нее внимательно:
-Неплохо, но так ничего не получится -для исследования этого мало. Компьютеры уже обработали миллионы текстов и все без толку. Тут нужно понять, как автор сам устроен, проникнуть в его повседневность и потом уже соотнести все это с плодом его творчества. Иначе никак. Мне нужно взять у тебя интервью.
Словно ожидая услышать другое она лишь разочарованно пожала плечами:
- Хорошо, бери.
Я включил диктофон.
- Расскажи про себя.
Она посмотрела на меня странно:
- Зачем?
- Ну это очень важно, как и о чем ты рассказываешь, что считаешь важным. Потом мы откартируем твою жизненную историю, чтобы компьютеру было легче соотнести с биографией и другой информацией, которая так или иначе хранится в различных базах данных. Понятно?
Я немного приврал насчет баз данных - у Гугла, а следовательно, и у меня, на Тею не было ничего.
- Да.
- Ну давай еще раз, кто такая Тея?
Она поморщилась:
- Нет, это неинтересно. Не буду рассказывать.
- Ну хорошо, давай тогда начнем с твоего типичного дня. Начни с утра.
Тея немного подумала и покачала головой:
- Нет, это тоже неинтересно.
- Но это же не обязано быть интересным. Это для компьютера. Никто из людей, кроме меня, ничего знать не будет.
- А разве кто-то может вообще что-то действительно знать о человеке? Ты --обо мне? Ты же никогда не был мной. По-моему, тебе зря деньги платят.
Тея явно ожидала дискуссии о ее тетрадке и теперь, стоя в трех метрах, ожесточенно резала горку лимонов на дольки.
Я задумался. Интервьюировать Тею невозможно, она закрыта, невидима, ее "я" ускользает меж пальцев. Может, это нормально для человека, работающего за стойкой бара и объекта односторонних пьяных диалогов, но для исследования - никуда не годится. Мой научный руководитель говорил, что нет людей закрытых, есть только исследователи, которые не могут их разговорить. Ладно, отложим рефлексию Теи о ее творчестве на потом и попробуем завиртуалить ее повседневность. Предложить такое незнакомому человеку - некоторые и глазом не моргнут. Но лично для меня предлагать такое очень сложно. Любому участнику исследования, а тем более Тее. Ведь это даже не напрашиваться в гости, а практически предложение обнажиться. Даже больше, чем обнажиться.
- Тея... - я оглянулся на посетителей бара. -Ты мне окажешь большую услугу... боже, как это по-дурацки звучит...
Она подняла голову и вопросительно кивнула на мой стакан. Не знаю, что на меня нашло, но я не смог выдавить из себя ни слова и просто отрицательно покачал головой. Тея пожала плечами и вернулась к нарезке лимонов.
Почему я замялся? Неужели на подкорке осело что-то эмоциональное после той виртуалки? Было бы очень непрофессионально влюбиться в информанта. К черту!
Для обывателя увидеть мир глазами другого человека, побывать в его жизни пару дней, попасть в заколдованный круг его повседневности после удовлетворения праздного любопытства всегда сводится к одному и тому же. Выйдя из виртуала, гражданин посмотрит по сторонам и скажет "а моя жизнь не так уж и плоха!". Для исследователя же это как попасть в музей. Разглядываешь каждый предмет, каждый взгляд, осмысливаешь каждый свой шаг - ведь ты и твой информант буквально в одной шкуре. Возвращаешься туда не раз, иногда прочитаешь новую теорию и - айда в изучаемую повседневность! - примерять новинку на реальную жизнь. Говорят, что настоящие социологи обязательно должны хоть раз вернуться туда, приняв ЛСД.
- Тея, - решительнее сказал я.
Не прекращая работать, она вздохнула, потом аккуратно положив нож рядом с горкой нарезанных долек лимона, нехотя подошла ко мне.
- Тея, - повторил я, - как тебе тысяча долларов за обычную виртуалку?
Вместо ответа я почувствовал, как в баре все разом перестали жевать. В образовавшейся паузе был слышен только телевизор над стойкой. В репортаже показывали мэра соседнего городка в наручниках. Оказывается, прежде чем провороваться, он в детстве писал стихи - явно девиантное поведение!
- Да пошел ты! - сказала Тея и бесцеремонно забрала мой стакан.
Все вернулись к пережевыванию своих стейков и неспешным разговорам. Обычное дело - кто-то решил приударить за нашей Теей и, как обычно, был бесцеремонно отшит.
Один из завсегдатаев подошел ко мне со стаканом пива и сел рядом:
- Смотри-ка, как ты запал на бывшую жену Свена. здесь тебе ничего не светит. А вот сам Свен... Может, он тебе сможет помочь.
- А чем может мне помочь Свен? - не понял я.
Завсегдатай глазами грызуна посмотрел на меня и удивился:
- Как чем? Старина Свен за деньги наверняка подгонит что-нибудь с интимом. - Видя мое недоумение, он кивнул в сторону Теи, - ну... интим с ней. Я с ним договорюсь, если ты мне дашь долларов десять-двадцать, не больше.
Немного в смятении, я молча взял свой рюкзак и вышел из бара. Холодная горная тень уже надвинулась на городок, один за другим гасли редкие огоньки делая городок неразличимым на фоне темного контура горы. Mне нужно было возвращаться в гостиницу. Не успел я зайти за угол, как с заднего двора бара появилась Тея. Она была предельно деловой:
- Ты не похож на извращенца. А точно тысяча долларов? Тут о таких деньгах и слыхом никто не слыхивал.
Я утвердительно кивнул головой.
- Ладно, - она посмотрела вдаль на полоску еще светлого неба. - Приходи в четверг к закрытию бара. И если накинешь еще сто долларов, то можешь оставить себе и рукопись.
Не успел я пройти и десятка шагов, как дуло карабина Свена уперлось чуть ниже кармана моей рубашки.
- Что тебе нужно от Теи?
Свен покачивался то ли от горя, то ли от водки. Даже если он прихлопнет меня от обеих причин сразу, от этого легче не будет. Умирать же в этом богом забытом городке не хотелось. Тем паче не хотелось умирать теперь. Будь проклят этот Гугл со своим грантом! Учитывая потенциальную быстротечность ситуации, я не стал уточнять кто передо мной стоит, а просто сказал:
- Свен, поверь, мне ничего от твоей бывшей жены не надо. Просто я видел твою виртуалку у старьёвщика. Я сам просто исследователь.
Лицо Свена расплылось в пьяной ухмылки:
- У старьёвщика? Ладно, хрен с тобой... но запомни, что Тея моя!
* * *
Прошла примерно неделя, когда я увидел шеф-инспектора в следующий раз. Его помощник провел меня прямо в кабинет, где его начальник работал стоя за компьютерным столиком.
Не отрываясь от монитора, шеф-инспектор спросил меня:
- A ты знаешь, что, собственно, произошло в ночь, когда ты уехал? В чем вообще виновна твоя Тея?
- Какая Тея? - спросил я.
Конечно, все, что происходило тем вечером, я сто раз обдумывал, неизменно приходя к выводу что я полный кретин. В четверг, как и договаривались, после закрытия бара, Тея сказала, что записанная для меня виртуалка у нее дома и что у нее в холодильнике осталась пара стейков, если я голоден. У меня есть теория - все чувства, что вы испытываете к человеку, всегда зеркально-симметричны. Любите или ненавидите - это всегда взаимно. Такая обратная квантовая корреляция, если позволите. Но это, увы, распространяется и дальше чувств - на взаимную боязнь сделать первый шаг.
Взяв виртуалку, я отказался от еды и топтался у двери собираясь с духом чтобы навсегда выйти из этой знакомой до мельчайших деталей кухни. Видя мою нерешительность, Тея попросила посмотреть написанный мною отчет для Гугла. Я с радостью согласился. Вы не представляете, как это сложно - сидеть так близко от Теи и чувствовать знакомый яблочный запах ее волос. Когда отчет был прочитан (не думаю, что Тея разделяла мой энтузиазм по поводу написанного), чтобы оттянуть минуту расставания, я предложил загрузить виртуалку на сервер (Тея просила посмотреть ее как-нибудь потом). Похоже мы оба тянули время, как могли, но никто так и не преодолел пропасть между мыслями и словами.
- Прощай Тея, - сказал я, сложив ноутбук. - Ты была самым замечательным участником этого исследования. Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся.
Мне показалась что Тея очень хотела что-то сказать, но вместо этого просто протянула мне руку:
- Прощай. Я буду о тебе помнить.
Выходя, я даже гордился, что остался профессионалом и не перешел запретную черту с информантом. Может после завершений проекта можно будет уже во всём признаться себе, и даже потом и Тее. Вы когда-нибудь видели такого идиота?! Я и теперь жалею об этом.
- Какая Тея? - с ухмылкой переспросил шеф-инспектор.
Посмотрев на него, я спросил:
- В чем вы, собственно, обвиняете меня?
Тот пожал плечами, снял с руки браслетик своего виртуализатора и протянул его мне.
- Посмотри сам.
Я послушно синхронизировал протянутую виртуалку со своим браслетом.
Окна в кухне Теи были аккуратно зашторены, тусклый свет лампочки на потолке придавал лицам присутствующих лимонный оттенок.
- Думаешь сработает? - спросил знакомый мне старьевщик из лавки виртуалок.
Тея утвердительно кивнула головой.
Я сидел на табурете, рядом с ней. Близость Теи вызвало целую бурю чувств. Почему я не остался с ней? Мне захотелось ее обнять, уткнуться лицом в ее волосы и говорить что-то нежное, пусть и бессмысленное.
Но что тут делает этот старьёвщик? Он же не знал ни кто такая Тея, ни где она живет? Где-то под солнечным сплетеньем расправили крылья бабочки - мне стало казаться, что мною просто манипулировали. Но разве я мог ошибаться в Тее? Нет конечно. Просто у нее должно быть не было выбора.
- Конечно сработает, -услышал я свой голос. - Наш крот в штаб-квартире предоставил нам код программы, которой они обрабатывают виртуалки.
Безусловно, это должен был быть голос предателя или "свидетеля" как называл его шеф-инспектор. Кто же их предал?
Старьевщик тревожно посмотрел на меня:
- Свен, но они же проверяют все входящие файлы на вирус?
Свен?! Так это был тот вечно подвыпивший ревнивец с винтовкой?
- Конечно, но ты думаешь я зря работал на Гугл десять лет? - пожал плечами я. - Их программа сама сложит вирус из пяти отдельных Z-матриц, а до этого момента никакого вируса там обнаружить невозможно, потому что до свертки его там просто нет. Ну, каждое чувство в виртуалке - слух, осязание, зрение и так далее - это отдельный файл, так? А вот уже за гугловским файрволлом они суммарно сложатся в вирус, который и снесет всю эту чертову сеть искусственного интеллекта, понятно?
Видимо старьевщик не до конца доверял Свену:
- Тея, ты понимаешь, как это работает? - он обратился к молчавшей до сих пор Тее.
Тея молчала. Похоже ее мысли были сейчас очень далеко.
Он понимающе кивнул и перевёл взгляд на меня.
- Свен, - обратился ко мне старьёвщик, - я знаю, что это наша последняя встреча. Так вот я знаю Тею с детства и если бы не это не это задание... Понятия не имею, какая черная кошка пробежала между вами, но я очень жалею, что познакомил ее с тобой.
Я пожал плечами и продолжил:
- Тея, только этот твой... - я подыскивал слово, - социолог, ради которого мы ломали эту комедию очень подозрителен. Может, его следует хорошенько припугнуть?
Тея посмотрела на меня уничижительно:
- Не смей меня ревновать, я тебе ничем не обязана.
- Ладно, - прервал их старьёвщик. - Поздно уже, пора по домам.
Когда тот ушел, я подошел к Тее и попытался ее обнять. Та молча отстранилась.
- Ты что, реально запала на этого типа? Да ради бога. Я и не ревную вовсе - ведь это же все для общего дела, все понятно.
Тея, глядя мимо меня, сказала:
- Уже поздно, Свен. Тебе пора идти.
Я постоял еще минуту в дверях. Тея молчала. Выйдя из дома, я достал фляжку и сделал глоток. Ho виски не смог ни согреть меня, ни заполнить образовавшуюся пустоту в груди. Потом я услышал свой голос, сказавший с явной горечью:
- Видимо у этих креатуристов что-то действительно не так с мозгами. Ничего, я ей докажу кого она потеряла. Ей... - я сделал еще глоток, - и ему!
* * *
- Вот ты, наверное, думаешь, что Гугл не заботится об объективности правосудия? Вот, например, у нас свидетельские показания о твоем активном участии в подготовке преступления. А вот данные, добытые этой самой технологией, этого не подтверждают. Представляешь?
Видимо у меня на лице было полное отчаяние, потому что шеф-инспектор удовлетворенно продолжил:
- Вот у меня и дилемма - верить свидетелю или нашим данным. Ты сам-то как считаешь?
Я молчал.
Подождав минуту, он сказал:
- Правильно, бесстрастным данным. Так, возможно, сочтет и судья... А, может, и не сочтет - многие придерживаются старомодных взглядов. Поэтому было бы хорошо если бы ты пояснил суду, что же произошло на самом деле.
Я пожал плечами.
Шеф инспектор натянуто улыбнулся:
- Я смотрю что ты сегодня совсем не разговорчивый. Ну давай на секунду предположим, что тебе удалось по самому краешку бритвы спастись. Скажи мне пожалуйста, ты же как гражданин не можешь не приветствовать то, что нам действительно удалось полностью изъять свободу воли из судебного процесса? Причем с обеих сторон. Сложно отрицать, что теперь правосудие, очищенное таким образом от ярлыков добра и зла, совершенно бесстрастно.
Он с видом мудреца поднял указательный палец:
- Но одного беспристрастного судейства мало. Я бы никогда не был бы шеф-инспектором, если бы не думал и о справедливости.
Чувствовалось, что шефа-инспектора буквально распирало от собственной значительности. Я молчал. Выдержав торжественную паузу, он продолжил:
- И вот ради этой справедливости я даю тебе шанс высказать в суде твою точку зрения. Судьи все еще старомодны и кто знает, может они тебе поверят и... - он отвлёкся на монитор и стал яростно что-то кликать на нем. - ... и проявят снисходительность к твоей Тее?
- Я не знаю о ком вы говорите.
Он холодно улыбнулся:
- Правда? А вот она рассказала о тебе последним. Это дорогого стоит.
Понятно, что это была только провокация, но я ощутил ноющее чувство в груди.
- Я не буду принимать участие в этом балагане - словно откуда-то со стороны я услышал свой голос.
Шеф-инспектор нехотя оторвал взгляд от монитора:
- Как? - тихо спросил он. - Я тебе даю шанс, ее спасти, а ты так легко от нее отказываешься?
- Делайте со мной все, что хотите, но я не буду...
Шеф-инспектор подошел ко мне и стряхнул невидимую пылинку с моего плеча:
- Перестань думать в этих пафосных категориях жертвенности и всех этих "не верь, не бойся, не проси" - та эпоха правосудия уже давно закончилась. - Он поджал губы. - Ну подумай сам, чего ты боишься на самом деле? Ты же не за себя боишься, а за Тею. Что ты каким-то образом нам поможешь посадить еe за решетку. Не нарочно, конечно, ты недостаточно сознателен как гражданин для это. A просто помимо твоей воли.
Мне стало страшно.
- Не бойся, - словно прочитав мои мысли сказал шеф-инспектор. Всё самое страшное для тебя, наверное, уже позади. И вообще следует поблагодарить тебя.
Я непонимающе посмотрел на него.
- Да, мы знаем имя предателя. Это ты.
- Неправда!
- Напротив, именно ты привел нас к Свену, а он сам уже хотел отомстить этой Тее. И тебе..., но ты его уже не бойся. На следующее утро, после того как мы сняли с его церебрума всё, что нам было надо, Свена нашли повешенным в камере.
Пол качнулся у меня под ногами - до меня внезапно дошел смысл его слов.
- Вы хотите сказать...
Я в смятении смотрел на шеф-инспектора.
- Да, тот бейсбольный браслетик. В тот самый момент когда ты его надел мы получили доступ к твоему кортексу. И мы увидели - что ты действительно нашел людей из Сопротивления на которых у нас нет никаких данных. Но ты также дал мне Свена - он когда-то работал у нас. На него у нас информации было воз и маленькая тележка. Ну а дальше это было дело техники.
Он довольно улыбнулся.
- Тебе повезло. У тебя нашлось маленькое смягчающее обстоятельство. Ты ведь тоже жертва этой преступной группы. Твоя Тея просто воспользовалась тобой, зная что по условиям гранта у тебя есть особый доступ к нашим серверам. Она разыграла этот спектакль с виртуалкой и просто использовали тебя втёмную для своих преступных замыслов. Так что тебе очень повезло.
Внезапно его тот сменился на официальный.
- Спасибо вам за помощь в разоблачении группы опасных преступников. К сожалению, в ваших показаниях я не услышал однозначного осуждения. Более того, есть доказательства вашего прямого пособничества злоумышленникам. Но, учитывая вашу добровольную помощь правосудию, вам на пять лет запрещается заниматься любой научной деятельностью, запрещается использование продукции компании Гугл и запрещается выезжать из нашего штата. Радуйтесь, что мы вас вообще не посадили.
- А что будет с Теей? - с ужасом спросил я.
- Мы сами во всем разберемся. Вы свободны.