Лето 95-го в Германии выдалось жарким. Электричка Нюрнберг-Бамберг - медлительной. Мы с другом Лехой глазели в окно и болтали о давешних впечатлениях: Нюрнбергском замке, доме Дюрера, паре пивнушек и воротах собора с колесиком счастья, которое надо куда-то вертеть. То есть в одну сторону - счастье, в другую - деньги. Что хочешь, то и выбирай. Других вариантов в немецкой логике, видимо, нет. И все крутят в сторону денег.
Короче, едем мы. Глазеем. Беседуем себе потихоньку. По-русски, естественно.
А напротив в купе старичок попался. Почтенный такой. Подтянутый. На голове три волосины. Зато зубы во рту фарфоровые. Как у голливудских звезд.
Так вот делал он безразличный вид минут двадцать. В окно посматривал. На нас украдкой. Журнальчик листал. Раза три - от корки до корки.
Потом уже на нас сосредоточился.
- Казахи? - говорит (здесь и далее разговор идет на немецком).
- Почему казаки? - удивились мы. Потом сообразили. Он думал про немцев из Казахстана.
- Репатрианты, - подтвердил пассажир.
- Да нет. Мы русские.
- Евреи из России?
- Да нет же - русские мы.
- Русские из России?
- Точно.
- Тогда что вы здесь делаете?
- Да вот, пригласили.
- Пригласили?! - удивился немец.
- Есть всякие университетские программы, - начал я, - куда подключают ученых из-за границы, - продолжил Леха.
- Очень интересно! - обрадовался немец. - А я как раз против вас воевал.
- Мой дед тоже против вас воевал, - уведомил я. - Под Ленинградом погиб.
- Под Ленинградом не был, - вздохнул старик. - Там у меня брата убили. В сорок четвертом.
- А до этого он три года людей в городе голодом морил.
- Не он один. Так получилось. Мы как все.
- За Родину! - вставил Леха.
- Вот-вот - не до пацифизма... - согласился немец. - А все равно мы лучше воевали! Мой приятель - унтер из Нюрнберга на Крымском валу четыре ваших танка подбил.
- Ну и что? - удивился Леха. - Наши ребята-Панфиловцы танковый полк под Москвой сожгли.
- Ну да! - не унимался старый вояка. - А в основном стреляли не важно. Наш батальон как-то раз отступал. Так его Катюши накрыли. А я вот все равно убежал!
- А выбегало сколько вас? - Леха сразу организовал статистический анализ.
- Батальон - человек 900.
- А прибежало?
- Ну да - человек 90, - высказал немец совсем без пафоса.
- 10% - подвел я итог. - Не так уж и плохо.
- А снайперы! - разгорячился старик. - Я под Орлом за водой ходил. Попал под него. И снова жив остался.
Он закатал рукав до локтя, обнажив правую руку. Мяса на ней не было. Только обтянутая кожей кость.
- Сюда вошла, - ткнул пальцем. - Я до ночи на берегу провалялся. Не доработал он меня. В темноте наши вынесли. Три месяца лазарета, и в тыл. Куда бы я с такой рукой воевать стал?
- Выходит, снайпер Вам жизнь спас? - осведомился Лешка.
- Выходит. Наш батальон потом под Курск перебросили. Там и остались.
- Да...
Мы все немного погрустили. Каждый о своем.
- А знаете что?! - встрепенулся немец. Поезд как раз подходил к Бамбергу. - Давайте ко мне. Я тут неподалеку живу.
- Отчего же? - решили мы согласиться.
Минут через дваддцать вся компания расположилась в садике у двухэтажного особнячка. Хозяин в дом нас не пустил, но принял радушно: пиво, сосиски - все дела. Выпили, подобрели. Старик расхвастался, мол все на пенсию по инвалидности. И я решил, что да - нашим бы ветеранам...
Расстались душевно.
Немец тряс нам руки. Твердил:
- Отличные ребята. В основном. И не стоит нам больше друг с другом биться.
И мы согласились. Пошли. Помолчали. И Леха отметил, что:
- Да, коротка память рода людского. Но в некотором смысле это может быть даже и хорошо.