ПОМНЮ ИЮНЬ. ПЫЛЬ ТОПОЛИНУЮ...

Помню июнь. Пыль тополиную.
Как стлалась бархатом трава...
Бросал горстями в рот калину я, 
Чтоб не кружилась голова.

Потом тонометровым хватом
Узнал, запястие обжав:
Давленье прет высоковато, 
Хоть все ж уже не моложав.
 
Отметил лишь тем проявление,
Что по утрам долго лежу.
Откуда же взялось давление,
Ума никак не приложу.

Вдруг на работе клиент - медик
Определяет: я болею.
А я в ответ: "Окститесь, леди..."
И мысль заветную лелею,

Что я здоров, как бык колхозный... 
Давление - только в моменты.
Но ее взгляд слишком серьезный
Опровергает аргументы.

Глядит в зрачки зорко, как кошка...
Не как цыганка на гаданьи.
Определяет без ладошки
Массу моих заболеваний.

И приглашает на свидание,
Где будут с тщеньем пуританским
Анализы, кровопускание...
Но только не цветы с шампанским.

Вот я плетусь пешком от Римской
Куда-то к Авиамоторной,
Мимо киосков, где сосиски.
Где чисто все. Но не просторно.

И отдаются в поликлинике
Мои шаги глухим набатом...
Снуют врачи - что боги, клирики.
Мужчину где зовут медбратом.

Пальцами дергая нервозно, я
Взмолился уж. Совсем притих.
Забыл, насупив брови грозные,
Житие всех наших святых.

Я к ней иду. К Галине Гусевой.
В двадцать второй из кабинетов.
"А вдруг меня разрежут?": струсил я.
Но хирургии-то здесь нету.

Накоротке припоминаю -
Память чуть приободрил - 
Я ее внуков точно знаю: 
Соня, Филя и Кирилл.

Значит, пришел туда, где надо...
Мысли надеждам не претят.
И будет истинной отрадой,
Если здоровье возвратят.

Встречает взгляд глубокий, чистый.
Расспрашивает, что болит.
И с назиданием, что пристав,
Здоровье мне крепить велит.

Меня сначала осеняет,
Что неуютно как мне тут.
Она ж посильно объясняет,
Отчего бабочки плывут.

Под уговорами ретиво
Ставим диагноз мы вдвоем,
Что есть мне верной перспектива 
Отсюда выбраться живьем.

Киваем головами вместе,
Решив давление снижать.
Чтобы оно было не двести,
Советует здесь полежать.

Ко мне подгонят стойку с каплями.
Их будут сцеживать до дна.
Припомнил: било теми ж граблями,
Когда я перебрал вина.

Я мнусь, уколы сразу ж вспомнив
И боль зудящую по венам,
Со взглядом неизбывно - томным
И под лежаньем непременным.

Она ж опять идет на приступ.
Режет без скальпеля нутро:
"Хотите, чтобы было триста?",
Положив руку на бедро.

Будто пытает меня в следствии.
Только без криков и насилия.
Новую жизнь видит за средствами
Ее усердного усилия.

Требует нового признания
К сбору анамнеза болезней.
А я бы в это утро раннее
Дернул пивка бы - так полезней.

Отбил не один термин я:
Так отрицал все. Аж охрип.
Что у меня не склеродермия
И даже не кишечный грипп.

Признался. Стало даже нормой
Работать много, без затей,
С заболеваньем в легкой форме
Верхних дыхательных путей.

Чувствую тот визит явлением.
Радуюсь жизни, людям, свету...
Она с сестринским наставлением
Твердит мне что-то про диету.

Пока здоровье шло обратно,
Видел в окне картины пестрые.
При этом таял многократно
Риск перехода в формы острые.

Так отпустило, скажу искренне,
Что мы с ней даже не мечтали.
Благодарил ее я выспренно, 
С учетом нежности деталей.

Аж десять раз, в вены вонзаясь,
Иголки благость мне несли.
И только после оказалось, 
Что так они меня спасли...

06 10 2019 г.