ЗА РОЖДЕСТВОМ ВСЕ НОЧИ РАННИЕ...

За Рождеством все ночи ранние.
Вьюга старается пылить...
Я, против совести старания,
Решил пожар внутри залить.

И не портвейном чтоб, а водкою...
Все осознал. Не сгоряча.
Глядь - на площадке Глеб с селедкою
Мучится, рыбою молча.

Ну, я к нему плыву корабликом,
Стольник в руке тряско зажав.
Он кажется промерзшим зябликом,
Представшим въявь, мелко дрожа.

Понятливо мы молча скинулись.
Я даже жадно закурил.
И невпопад, но дружно ринулись
К ближайшей точке "сам бери".

Там "бормота", "вискарь" на полках...
Но нам родную подавай.
Ведь мы ее осилим с толком.
Лишь пламя верно заливай.

Но подскажу под довершение:
Не мне за всех и все решать.
Прошу не пить на понижение
И водку с пивом не мешать.

Мы оживились речью жаркою,
Что-то про пенсию бурча.
Потом хвалился я припаркою
К травме побитого плеча.

И обнулялись все сентенции.
Возобновлялись смыслы вдруг.
Резко восстал вопрос потенции,
Перебрав всех женщин вокруг.

Слышен гуд мух под вздохом вялым.
Чужая речь  стала потише.
...С тоской под теплым одеялом
Один лишь телик едва слышен.

Проснулся под картиной жалкою
И суть ее весьма проста:
Жена предстала со скакалкою 
Отнюдь не в образе Христа.

Не помню, что мне говорилось - 
Голос жены сходил за гром.
В глазах как будто не троилось:
Но мы не пили вшестером!

Оплыв с анфаса, но не с профиля,
Увидел стол с рассевом крох,
С мундирами из-под картофеля
При пузырях, опять же трех.

Ходили, помню, раз. С фонариком.
И Глеб последнее отдал.
В серванте брал пару стопариков:
Не был же в памяти провал!

Сходил к нужде походкой робкою.
Был на себя - ну очень! - зол.
Ногой состыковавшись с пробкою,
Едва не грохнулся на пол. 

Когда запахло с кухни жареным,
Тапки насунул я до пят.
Схватил мерзавчик, как ужаленный, 
Закрепив в крепчайший хват.

Блажью лилось. Под облегчением.
Было приятного чего...
Я очарован был влечением.
Но лишь не "после". До "того". 

Снилась всё пропасть, пик с отрогами...
Дорога, в храм что не вела.
Брата сноха с глазами строгими,
Что ханкой с сабли обпилась. 

Утром мело уже по-новому.
Думал - дружков я не найду.
Подобен был листу кленовому,
Одним оставшись на беду.

Но вот Антоха, химик павший,
Что вечно брагу разводил.
Утром, едва глаза продравши,
Помет куриный туда влил.

И до меня рванул уверенным,
Что это тоже для меня.
Ее мы пили не умеренно:
До сползшего к закату дня.

Не понял силу эту вредную:
Я ведь такую не просил.
Кто б видел рожу мою бледную -
Меня ж рвало с последних сил.

Никакой тормоз не срабатывал.
Споткнулся я, ноги влача...
И за грудки его прихватывал,
Ругать пытаясь сгоряча.

Потом впал в ночь со снами длинными
И не владел совсем собой. 
Снились сполна сады с павлинами
И девки - голою гурьбой.

Утром с огромным облегченьем
Принял на грудь рассол. Не чай.
Воблой разжился. Не печеньем.
Ждал, кто прибудет невзначай...

Глядь - кум мой лыжи навостряет.
Сверяет с азимутом путь.
Шаги тихонько убыстряет,
Чтоб разбодяжить во мне муть.

И прибыл точно. Будто литерный.
Первак не стал дома копить.
Хоть жуткий запах, привкус приторный,
Раз подтянулись - нужно пить!

Одолев горькую хоть с коркой,
Ужремся в стельку. Даже в дым.
Но и бревном скатившись с горки,
Россию все ж не продадим.

Разродясь желаньем пламенным,
Тщитесь в стремлении своем:
Огородить забором каменным - 
Мы и в заборе брешь пробьем.

.............................

Опять побалуюсь я водкою...
Ведь даже кислая еда
Встает между кишкой и глоткою,
Застрявши как бы навсегда.

И перестаньте даже чваниться:
Отбросьте дерзкие мечты 
При бодуне не остаканиться,
Чтоб с кайфом быть всегда на "ты".

29 января 2019 г.