Впервые я услышал это слово летом 91-го, когда мы всем двором сломали качели.
- Магирус просто каратист, - сказал Ренат.
- Кунг-фуист, - уточнил Егор, который стоял в стороне и не вмешивался в процесс в силу своей природной интеллигентности.
"Магирус" - это был я. А еще так назывались новые немецкие автобусы, которые незадолго до того завезли в город. На самом деле никаким мастером я не был, просто был крупнее остальных, включая в ширину. А вес, это самое то, когда надо сломать качели.
Кунг-фу, объяснил Егор, это такой вид единоборства. Есть еще каратэ, но кунг-фу круче, потому что его придумали китайцы. А китайцы, как известно, самые сильные.
В том далеком году как зомбаки из под земли, поперли из всех щелей невидимые ранее сэнсеи. Они селились в каждом унылом ДК, каждом подъезде, каждом киоске, под каждым батончиком сникерса.
Было не ясно где сэнсеи были раньше и откуда взялись. Может их забросили сюда японские подводные лодки.
Сэнсеи готовы были за небольшую плату преподать юным падаванам уроки джиу-джицу, шакатана, рюноске-ицунбоси, борицу, и любой другой вымышленный и не очень способ защитить себя от "а если найду".
В нашей школе тоже был сэнсей. И по-японски он знал два слова: "Кипадачи" и "Куцадачи". Уроки его стоили 30 рублей в месяц. Тогда я посчитал, что за эти деньги я могу 30 раз сходить в кино, или 200 раз в видеосалон (билет на фильм стоил 15 копеек). Тогда я все мерял в эквивалентах видеосалона: буханха хлеба - 2 фильма, батончик "Баунти" - 20.
Когда меня впервые пытались посадить на шпагат, я вдруг понял, что нужно искать другой способ овладения мастерством.
Я решил учиться кунг-фу у первоисточника, признанных мастеров - Брюса Ли и Джеки Чана. Они не заморачивались шпагатом. Им все давалось легко.
Пока старшие верили в исцеляющую силу Кашпировского, я верил что уборщик из монастыря может за две недели научится кунг-фу у старого бомжа.
"Карате-пацан", "Змея в тени орла", "Американский ниндзя" с Майклом Дудиковым. Все это помнят лишь упомянутые выше седобровые мастера кунг-фу, древние как стареющий Эдриан Пол.
И сам Майкл Дудиков.
И пока наши матери в шлемах и в латах бились в кровь в очередях за мясом по талонам, мы смотрели "Не отступать и не сдаваться" - фильм где дух Брюса Ли делает из пацана моего возраста матёрого бойца. За две недели и без шпагата.
Сургут был серым, бетонным и июньским. Солнце в это время года никогда не садилось, но его было мало чтобы создать день. Оно как партизан ползло по небу вдоль горизонта, пряталось за покрытые унылым щебнем девятиэтажки и выныривало ненадолго чтобы показать нам свое грустное оранжевое лицо.
В городе 20 часов в день стоял вечер. Серый.
По обочинам ютились черные блиндажи недотаевшего снега. Я шел домой из видеосалона.
Ничто не предвещало беды.
На Ленинградской свалив в лужу били кого-то рыжего. Били трое. Ребята чуть постарше. Били молча, чтобы никто не услышал.
Но я услышал. Они не знали что я знал кунг-фу. А в давеча посмотренном "Не отступать и не сдаваться" как раз был такой момент когда пацан тринадцати лет, ну, то есть, я, с лёту (ногой вперёд) прыгает, ну, то есть, прыгаю, на пятнадцатилетних, которые бьют слабого.
Что главное в такой ситуации? Правильно, сгруппироваться, прикрыть лицо и затылок и громко кричать "не бейте, пожалуйста". Я так и делал. Брюс Ли такому приему не учил. Подозреваю, что он его и не знал.
Рыжий не стал за меня заступаться. Он убежал.
Мир казался нереальным и несправедливым. В фильмах бандиты всегда нападали по очереди. Пока Чак Норрис бил одного, остальные восемь окружали его, трясли палками и ждали своей очереди. А эти как-то быстро и слаженно меня одолели. Да и в прыжке я, надо сказать, промазал.
Готов спорить, они не смотрели кунг-фу фильмов.
А потом вдруг меня перестали бить. Послышалась ругань и строгий взрослый голос. Я вскочил и увидел.
Передо мной был китаец. Я протер слипшиеся от грязи глаза и увидел дядю Габдула.
А сейчас Габдул меня спас.
- Ты их побил? - спросил я восхищенно.
Сейчас я понимаю, что Габдулу было что-то около двадцати. А тогда он мне показался бывалым опытный бойцом, и отдаленное сходство с Брюсом только подтверждало это.
- Запомни пацан, - сказал он, - Лучший бой тот, которого ты избежал.
Тогда я ничего не понял, но рассказал про того рыжего, который уж точно избежал боя, бросив меня одного.