Аннотация: Господа, большая просьба, по возможности, оставляйте комментарии. Почему понравилось или не понравилось. Заранее спасибо.
Глава 4.
Деловитый голос Уоти тихо бубнил:
- ...мешков с пшеницей - сто десять, мешков с ячменем - сто пятнадцать. Зерно отменное, на каждом мешке стоит личная печать начальника продовольственных складов фараона Санахта, будь он благословенен. Теперь - ткань льняная, трех расцветок. Всего кип восемнадцать. Ткань отменная из нома Нехен, на каждой кипе стоит личная печать начальника вещевых складов фараона Санахта, будь он...
Голос жреца, сделавшегося писарем по воле Яра, журчал, наводя сонный морок своей монотонностью.
Был послеполуденный душный и тишайший час в Хут-ка-Птах. Белая пыль в узких переулках, черные камни обелисков, серые глиняные заборы бедноты, красные стены храмов - все раскалилось и дышало ленивым жаром. Этот послеполуденный, ленивый жар беспрепятственно проник даже в сады, окружающие дома торговцев и богатых чиновников, построенные на берегу Нила. От него не было спасенья. Даже на широком и низком ложе, поставленном рабами для своих хозяев поближе к реке, в окружении ярких цветов и пышной зелени деревьев.
Яр, на этом ложе, лежа на боку, вяло протянул руку к вазе с фруктами, оторвал от грозди большую, черную, сочную виноградину и задумчиво положил ее в рот. Виноградина, в прозрачных капельках воды, на вид прохладная, оказалась неприятно теплой. Он потянулся было к кувшину, что бы налить себе вина, но потом передумал. Вино тоже могло оказаться теплым, хотя его совсем недавно принесли из глубокого темного подвала. Яр шумно вздохнул, подложил под себя еще одну подушку и взглянул на свою спутницу. Та, одетая в полупрозрачный синий льняной сарафан, совершенно не обращая ни на что внимания, внимательно рассматривала себя в зеркало. Уоти, сидящий напротив них с листами папируса, заметив, что его хозяин отвлекся, поднял взгляд от листов, но тот кивнул ему, мол, слушаю внимательно, продолжай.
И жрец опять забубнил:
- Теперь три тюка шерсти коз также из нома Нехен. Шерсть белая, отменная на каждом тюке стоит личная печать начальника вещевых складов фараона Санахта, будь он благословенен...
Яр с тоской бросил взгляд на реку. Со стороны Нила не было ни дуновения ветерка. На его сейчас зеркальной до боли в глазах зеленой поверхности, в пятидесяти локтях от берега, стоял большой морской торговый корабль, к которому были переброшены сходни. Однако на них не было ни души. Даже рабы переносящие груз попрятались куда-то в тень...
Между тем голос Уоти продолжал и продолжал бормотать. От тембра этого голоса глаза Второго Отца Дома Ибер, в начале доклада ясно и зорко смотрящие в мир, совершенно непроизвольно для их владельца начали закрываться. Веки с каждым новым перечнем товара так и норовили все чаще остаться внизу. Яр делал над собой чудовищное усилие, чтобы удержать глаза открытыми и не уснуть, но голос проклятого жреца, его же собственного храма, обладал поистине мистической силой.
Эта сила в конце концов, коварно и подло, исподтишка окончательно обволокла со всех сторон Второго Отца. Все члены его расслабились, как после хорошего массажа в бане, в голове что-то приятно загудело, глаза вначале съехались к переносице, потом закатились и веки, бесповоротно проиграв сражение - плотно закрылись. Второй Отец сладко почмокал губами, засопел носом, а потом громко и протяжно всхрапнул, как боевой осел идущий в атаку. Локоть, на который он опирался предательски поехал вперед, голова, соответственно, откинулась назад, и он со всей дури впечатался затылком в дубовый шест, который поддерживал белое льняное полотнище над ложем. Этот гнусный удар сзади вернул его в реальность, хоть и не сразу. Яр тихо вскрикнул что-то вроде - "ой, Сет" и ничего не понимающим, дурным взглядом, недоуменно огляделся, мол, где я, в какой преисподней и какой демон меня сюда затащил.
Этот демон оказался сидящим прямо напротив. Он был наголо брит, как и положено писцу и сосредоточенно искал нужный лист папируса, который куда-то, как назло, затерялся в стопке других листов. Пальцы у демона были все чернилах. Даже на носу оказалось черное пятнышко. В своей сосредоточенности он совершенно не заметил, что Второй Отец пребывает, скажем так, в некотором недоумении и поэтому, найдя нужный лист демон радостно решил наводить чары дальше:
- Теперь финики сушеные...
Яр тихо зарычал, вырвал из рук Уоти листы и сладострастно, с остервенением их разорвал:
- Будь все проклято, Уоти!! Твои мешки с зерном, финики, такни льняные трех расцветок с печатями какого-то фараонового урода и сам фараон будь проклят!! Пойти ему действительно голову оторвать что ли? Вот прямо сейчас, просто и незатейливо, как прозорливо предлагал Нахти, а я дурак старый не послушал.... Ты меня извести, что ли хочешь, жрец? А!?
Уоти недоуменно и растеряно посмотрел на обрывки листов:
- Но, величайший, ты, же сам сказал - дебены счет любят и поэтому все учесть, до последнего зернышка и обязательно доложить. Вот я и...
- Ну, я же не приказывал при этом меня отправить навечно к Анубису на его поля мертвых, скотина ты эдакая!! Еще чуть-чуть, и ты меня совсем законопатишь в деревянный саркофаг со своей белой шерстю!
Ничего не понимающий жрец понуро пробормотал:
- Это не моя шерсть, Второй Отец. Я рыжий от рождения. Это шерсть коз из нома Нехен
в тюках, с личной печатью начальника вещевых складов фараона Санахта, будь он благословенен ...
Яр протяжно и безнадежно застонал, схватил большой серебряный кувшин с действительно теплым, крепким вином и начал из него с наслаждением пить, нервно дергая кадыком. Допив кувшин до дна, он отшвырнул его в кусты роз рядом с ложем и посмотрел на Марту прояснившимся взглядом:
- Драгоценная, может быть лучше ты, а...? А то я за себя не отвечаю со всеми этими финиками...
Его спутница с трудом оторвала задумчивые глаза от зеркала:
- А? Что?
- Я говорю, мешки с ячменем, будь они трижды прокляты, не поможешь проверить, несравненная?!
Марта рассеяно кивнула, и опять перевела взгляд в зеркало:
- Да... конечно помогу,... мешки с ячменем...финики... всю свою жизнь мечтала...
Яр, ловя за хвост птицу удачи, до дрожи в коленях боясь, что его спутница сейчас окончательно оторвется от полированного диска бронзы и поймет, во что ее втравливают, не говоря больше ни слова, одним мощным движением, выбросил свое тело с ложа и рванул в сторону дома прямо через драгоценные кусты алых роз. Он прошел через них как гиппопотам сквозь камыш, оставляя за собой широкую просеку. А спустя несколько мгновений, уже с противоположной стороны сада послышался его командный рык:
- Мдджэй, собери немедленно свою банду!! Сейчас я буду проверять, чему вы научились от меня за десять дней!! Серпы - к бою!!
Марта чуть отставила зеркало от себя, провела пальцем под глазом, растирая невидимую морщинку, а потом облегченно улыбнулась:
- Тьфу ты, просто показалось....
Запасливый Уоти, ошалевший от всего этого бедлама и совершенно сбитый с толку, вытащил из под своего зада копии разорванных Вторым Отцом документов, и тихо кашлянул в кулак:
-Так будем повторно считать мешки с ячменем, Великая Мать? Они стоят пятнадцать серебряных дебенов. У меня подробно все записано...
Спутница Яра окончательно оторвала взгляд от зеркала и с недоумением на него посмотрела:
- Какие мешки, жрец?
- Ну, про которые только что говорил Второй Отец...
Марта решительно положила зеркало на ложе и огляделась:
- А где он? Куда подевался? Только что же был здесь и ел виноград...
Потом видно вспомнила, что прошло по краю ее сознания, пока она занималась своим отражением и прошипела:
- Нет, ну какая же хитрая и подлая котяра, а?!
Она властно протянула руку:
- Дай мне списки, Уоти.
Быстро просмотрев папирус, Марта решительным жестом разорвала его и бросила обрывки за спину:
- Все в порядке, жрец. Я даже не понимаю, зачем он заставил тебя все это составлять.
- Но, Отец сказал, что дебены счет любят...
Первая Мать досадливо поморщилась:
- Ну, какие дебены, Уоти? Я тебя умоляю... Их, у нас столько, что можно купить не только самого фараона, но и всех баб из его гарема в придачу. Все равно все эти финики и шерсть никто не собирается продавать. Поэтому перестань забивать голову разными глупостями и займись лучше чем-нибудь приятным. Например, пойди и завали на спину какую-нибудь рабыню. Пусть порадуется напоследок. Я разрешаю...
Когда совершенно сбитый с толку жрец, торопливо ушел, Марта взяла зеркало и снова начала внимательно рассматривать свое отражение...
Вся эта суета продолжалась еще два дня. Когда ладья Ра появилась на востоке в третий раз, Яр самолично затащил на корабль все кожаные мешки, взятые из храма в пустыне, а затем приказал явиться к себе жрецу и командиру наемников:
- Вначале слушай ты, Мдджэй. Сегодня отплываем. Поэтому сейчас, твои люди пройдут по всему думу и убьют всех рабов во главе с управляющим. Но, никакой резни. Каждый раб должен быть задушен на том месте, где его застанут. После этого обольете оливковым маслом убитых и все деревянные постройки в имении. Ослов, которых мы привели с собой, запрете. Они мне больше не нужны. Помещение с ними тоже обольете маслом. Когда все сделаете, явитесь на корабль. Исполняй.
Дождавшись, когда командир наемников уйдет, спутник Марты положил руку на плечо жреца и тихо проговорил:
- Слушай внимательно, Уоти. Будешь находиться в доме до темноты. После того как Ра уйдет на покой, ты подожжешь дом, потом незаметно его покинешь и пойдешь в храм Тота. Там переждешь ночь, а наутро явишься во второе имение, которое ты купил, и будешь нас ждать в нем, сколько потребуется. Но, будь внимателен. Мы с Первой Матерью почувствовали, что кто-то за этим домом начал очень ненавязчиво, постоянно прячась, следить. Об этом ты обязательно расскажи главе своего клана Нахти. Вы должны выяснить, кто следит, его имя, почему следит, откуда он узнал про нас, кто дал ему такое поручение...
К полудню все приказы Яра были выполнены и корабль, подняв якорь, медленно отчалил от берега. Умело орудуя рулевыми веслами, нанятая команда вывела судно на середину Нила, капитан приказал развернуть парус и корабль неторопливо двинулся вниз по течению. С его левого борта во всей своей красе раскинулась столица Та-кемет. Величественные храмы богов из красного гранита, в окружении пышных зеленых садов, надменно взирали на окружающий мир. Но, надменнее, выше и больше всех был дворец фараона Санахта. Расположенный на высоком холме, окруженный несокрушимой стеной из черного базальта, на которой гордо реяли красно-белые вымпелы, он розовой громадой господствовал над городом. А с самой высшей точки дворца, предупреждая, что фараон находится под покровительством богов, на фоне синего неба, на проплывающие корабли, грозно смотрело золотое изваяние змея Уреуса. Сам Нил был усеян лодками и судами всевозможных расцветок и размеров. Маленькие, юркие лодки рыбаков, выкрашенные в неприхотливый черный цвет, суетились возле берегов. Деловито и целеустремленно плыли торговые суда, практично окрашенные коричневой краской. Огромные, прогулочные галеры знати, выглядевшие драгоценными камнями всевозможных расцветок на зеленом бархате воды, величаво двигались по фарватеру реки.
Течение и попутный ветер плавно вынесли корабль Яра за пределы столицы и сразу же, перед путешественниками предстала совершенно другая картина. По левому и правому борту раскинулись старательно обработанные поля, с частыми вкраплениями финиковых рощ. Водяные колеса неустанно вращались, поднимая воду Нила вверх, к желобам, по которым она разбегалась в тщательно вырытые оросительные каналы. Но все это великолепие жизни раскинулось не больше одного Шема от реки. Дальше, до самого горизонта, простирались мертвые, багряные пески великой и жестокой пустыни Ха...
Спутник Марты, как только корабль вышел за пределы города, приказал капитану, чтобы тот во всех работах на корабле использовал наемников. Начиная от драинья палубы, заканчивая установкой паруса и управлением судном. При этом посоветовал никого не жалеть, чем капитан, радостно оскалившись, не преминул воспользоваться. Наемники у него с этого мгновенья не сидели без дела не мгновенья. Они постоянно что-то мыли, скребли, вязали узлы, чинили парус, стояли у рулевых весел. Любая их робкая попытка хоть как-то возмутиться, мол, они воины, а не матросы, наталкивалась на капитанский рык, за которым маячила недоуменно поднятая бровь Яра. От этой поднятой брови все слова наемников немедленно застревали в горле, головы безнадежно опускались, а руки сами торопливо хватали швабру.
Так, в трудах и заботах незаметно прошли семь дней. На восьмое утро берега Нила резко разошлись в стороны, пахнуло соленым ветром, вода приобрела лазоревый оттенок и первая, широкая волна моря мягко ударила в нос корабля.
Яр тут же подозвал к себе капитана:
- Правь на северо-восток. Когда пройдем полтора Шема, изменишь курс прямо на восток. Как и договаривались, вначале зайдем в Библ, а с него двинемся к островам на Зеленой Воде. Но моих людей с этого момента не используй. Обходись только своей командой.
Старый морской волк с уважением посмотрел на нанимателя. Этот длинноволосый дылда, судя по всему не только может держать в узде своих головорезов, но и прекрасно разбирается мореходстве. Только человек, всю жизнь водящий корабли в этих водах мог знать, что в указанной точке начинаются морские течения, с помощью одного из которых можно без помех добраться до берегов Ливана. Поэтому он только кивнул головой и отправился выполнять приказ.
Проводив задумчивым взглядом капитана, спутник Марты подозвал к себе командира наемников:
- Сейчас ты вместе со своими людьми спустишься в трюм. Там наденете доспехи и будьте готовы, по моему сигналу, начать убивать команду корабля.
Мдджэй растерянно вытер со лба внезапно выступивший пот, недоуменно вытаращился на Яра и прошептал:
- Убивать, хозяин? Но, как мы тогда поплывем дальше?..
Тот в ответ досадливо зашипел:
- Ты что, плохо стал слышать? Или на тебя так повлияла работа со шваброй, что ты перестал совсем соображать и начинаешь мне задавать вопросы? Я приказал убивать, значит убивать.
Наемник немедленно опустился на одно колено, и ударил себя рукой в грудь:
- Прости, хозяин. Как ты подашь сигнал?
- Сам увидишь и услышишь. Приоткрой люк и наблюдай за мной. А теперь - пошел вон!