Лука Вадим : другие произведения.

Генеральские часы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  (всем, кто собирается это читать, хочу пояснить: написано ЭТО было давно, потом в силу ряда различных причин пролежало в столе, а тут случайно наткнулся и подумал " а что собственно". История похожа на всем известный фильм, только у меня всё наоборот,точнее все про другое...)
  Жаркий летний день тысяча девятьсот сорок первого года. Идёт война. Железнодорожный разъезд. Маленький полустанок, где-то между Смоленском и Могилёвом. На путях - вагоны. Сформированный состав готовится к отправлению. Паровоз пыхтит. Всюду бегают люди: женщины, старики, солдаты.
  С другой стороны вокзала - дорога, которая ведёт в посёлок. Сразу за ней - небольшой пустырь. Всюду - разбитая бомбёжками техника, валяются пустые бочки из-под горючего, груды старых и новых шпал.
  Прямо у дороги на углу здания вокзала в тени двух огромных тополей прямо из-под земли торчит старая чугунная колонка. Чтобы набрать воды нужно сверху надавить на рычаг изо всей силы. Возле колонки летает штук десять, не меньше, полосатых ос, и человек шесть стоит в очереди за водой. Вода течёт тоненькой струйкой без напора самотёком.
  Подошла группа чумазых испуганных разновозрастных детей с воспитательницей в красном платке, каждый - со своей кружкой. Их пропустили без очереди.
  В это время к вокзалу подъехал грузовик. Он упёрся в очередь, обдал всех пылью и посигналил. Дорогу никто не уступал, и водитель посигналил ещё раз.
   Я тебе посигналю! Я тебе сейчас посигналю, паразит! - гневно закричала женщина-воспитатель. - Не видишь: дети голодные? А ну, пошёл отсюда!
   Испуганные глаза детей и "ласковый" голос их воспитателя охладили пыл водителя, и он заглушил мотор.
   Спокойно, мамаша, спокойно, - устало ответил майор медицинской службы, вылезая из кабины и направляясь к заднему борту. - Выгружайся!
  Полог с красным крестом откинулся вверх, задний борт - вниз, и из кузова спрыгнули санитары. Они стали помогать раненым спускаться, принимали носилки с теми, кто идти не мог.
   Этих двоих - в первый вагон - там вас ждут, остальные - своим ходом - ищите себе места, - сказал майор и пошёл в сторону вокзала.
   Товарищ майор, долго ждать? - вслед ему крикнул водила. - Водички свеженькой хоть успею залить?
   Если дадут, - хмуро ответил майор и повернул за угол.
  Водитель достал из кузова ведро, закрыл задний борт и небрежной походкой, покачивая ведром и насвистывая, направился к колонке. Увидев снова очередь, детей и, главное, - воспитательницу, он остановился в нерешительности.
   Иди уже, ирод! - укоризненно сказала женщина, прижимая к себе маленькую девочку с алюминиевой кружкой в руке. - Да быстрей давай, защитничек!
  Ведро звякнуло и встало под струю.
  На краю открытой двери товарного вагона, свесив вниз ноги, сидели трое солдат. Они вместе с первых дней войны, и уже хоть не много, но друг друга знали.
  Самый старший из них, не по званию, а по возрасту - Николай Пантелеевич Зозуля, киевлянин, донимал товарищей противными вопросами.
  Иван Иванов, до войны - студент Московского Музыкального Училища, молодой совсем парень, склонив вниз левое ухо и вдохновенно улыбаясь, подбирал на гармошке мелодию знаменитой старинной песни "Калинка".
  Старшина Макаров Егор Васильевич, родом из Смоленской губернии, тоже, в общем-то, нестарый мужик, сидел и с тоской смотрел на перрон.
   А ось зараз отвить мэни, старшина, скильки мы будэмо драпать? - приставал Зозуля. - Хиба ж мы нимцев боемось?! Ни! Так шо ж мы драпаем?!
  Старшина не отвечал, молча курил и смотрел на перрон.
   Старшина! - из глубины вагона донёсся голос командира. - Слышь? Василич? Бери-ка своих орлов, и сгоняйте-ка за водичкой на всех. А то скоро поедем, а в дороге потом - где?... По два ведра берите, слышь?
   Да, - с неохотой отозвался старшина. - Кто-нибудь знает, где здесь вода?
   Пантелеич знает, - ответил Иван, спрыгнул вниз и поставил гармошку на край вагона. - Он недавно полную флягу принёс.
   Дэ? Колы? - затараторил Зозуля, и глазки его забегали. - Тю! Да цэ я по нужди бигав. Не знаю я нычого.
   Разберёмся! - подытожил Егор, прыгая вниз вслед за Зозулей.
  Они оглянулись по сторонам, ища источник воды, поправили ремни, оружие, взяли вёдра, которые им подали из глубины вагона, и пошли в направлении станции.
  Метров через сорок, прямо напротив здания вокзала, возле штабного вагона стоял и скучал часовой.
   Привет, Петруха! - подходя ближе, весело крикнул Егор. - Где здесь вода, не в курсе?
   Здорово! - грустно и, явно изнемогая от жары, ответил часовой. - Колонка за углом.
   Долго ще стояты будэмо? - спросил Зозуля.
   А я почём знаю? - пробурчал часовой.
   Ну, давай, - улыбнулся Иван, - жди нас обратно с водичкой!
  Часовой вздохнул, поднял голову, заслонив рукой солнце, и посмотрел на привокзальные часы. Удивительно, но они шли! И было уже без пяти одиннадцать.
  Генерал через открытое окно вагона тоже посмотрел на часы, достал из кармана свои, открыл, сверил и продолжил диктовать писарю приказ: "... В связи со сложившейся ситуацией приказываю...".
  Вдруг снаружи с нарастающей силой послышался вой немецких самолётов.
  Часовой, с тревогой глядя в небо, закричал протяжно: "Воооздууух!". Но и без этого вокруг - уже паника. Истошно засвистел паровоз. Состав тихонечко тронулся с места.
  Самолёты пикировали один за другим. Полетели бомбы. И первая бомба, словно специально, нацелилась на штабной вагон. Взрыв. Генерал упал прямо на пол в проходе вагона. Писарь, полулёжа за столом, уткнулся лицом в бумаги. Из его ушей потекла кровь.
  А бомбы падали и падали.
   В укрытие! - пытаясь перекрыть грохот, истошно, что есть мочи, заорал майор медицинской службы.
  Но вряд ли кто его слышал. А кто и слышал - не мог выполнить его призыва.
  Взрывы бомб покрывали территорию станции сплошным ковром огромных огненных шаров. Одной из первых бомб была разбита единственная зенитка, и не стало возможности оказывать хоть какое сопротивление. Оставалось только лежать и ждать. Ждать и надеяться.
  Всюду свистели осколки бомб, и сыпались осколки разбитых окон. Много раненых и убитых лежало вокруг. И без того искалеченные тела людей методично и резко прошивали пулемёты появившихся "мессеров".
  Возле своего уцелевшего в общем кошмаре грузовика лежал убитый осколком в голову водитель. Из пробитого, стоящего на капоте ведра вода текла тоненькой струйкой ему прямо в лицо.
  Самолёты заходили на второй круг.
  Штабной вагон горел и заполнялся дымом. Писарь очнулся и, двумя руками схватившись за голову, застонал. Ничего не понимающими глазами он огляделся и увидел генерала, лежащего на полу.
   Товарищ генерал! Товарищ генерал, что с вами?! Вы живы?! - он повернул генерала на спину и увидел, что тот весь в крови. - Эй, кто-нибудь?! Санитара сюда! Генерал ранен!
  Всюду грохот - его никто не слышит.
   Сейчас-сейчас, товарищ генерал! - прохрипел он и, превозмогая собственную боль, задыхаясь в дыму и шатаясь, наугад потащил генерала к выходу из вагона. Вытащил в тамбур, но и возле вагона - никого.
  Взрывной волной его, как пушинку, отбросило назад, выкинуло через открытый тамбур на другую сторону вагона. Он упал на рельсы, потерял сознание, и колёсной парой ему медленно отрезало кисть правой руки.
  Тот же полустанок. Часы, как ни странно, ещё идут. Ровно одиннадцать. Самолёты улетели.
  Майор медицинской службы курил уже третью папиросу подряд. Он стоял и ошалело смотрел на то, что творилось вокруг.
  А вокруг всё горело: вокзал, техника, вагоны, кроме первых двух. Некоторых вагонов не было вовсе. Вдоль всего состава валялись тела убитых и раненых.
  Медсестра, совсем ещё молодая девчонка, тащила бойца с наглухо забинтованной головой, взвалив его руку себе на плечи.
   Потерпи, родненький, потерпи, мой хороший, - нежно умоляла она, - совсем немножечко осталось! Шагов двадцать - и дойдём! И ляжешь, и отдохнёшь! Давай-давай, миленький!
  Прошли санитары с носилками - понесли генерала. Он был без сознания и весь в крови.
   Да не трясите вы, черти! Генерал всё-таки! - крикнул вслед санитарам майор и поднял с земли выпавшие из кармана генерала часы.
  Отовсюду слышались крики о помощи. К вокзалу потихоньку собирались те, кто мог передвигаться самостоятельно. Но таких было мало.
   Это всё? - спросил майор, почти не глядя на трёх бойцов, стоящих перед ним с пустыми вёдрами в руках.
   Так точно, товарищ майор... - как бы извиняясь, ответил Егор.
  Они стояли в линию, переминаясь с ноги на ногу, опустив глаза вниз, как нашкодившие школьники. И пустые вёдра в руках делали их смешными.
   Да... негусто... Как же так, старшина? - спросил майор, снимая фуражку и вытирая мокрый лоб мокрым платком.
   Прямое попадание, товарищ майор, один тяжело ранен, остальные... - и Егор замолчал, не зная, как и главное что говорить.
   А вы как же? - сурово спросил майор и пристально посмотрел в лицо старшине.
   Так мы ж по воду бигалы, шоб умытысь усим, товарищ майор, до колонки, а потим - в укрытие - решил помочь старшине Зозуля.
   Ну и что? Умылись? - зло спросил майор. Потом помолчал и, смягчившись, продолжил. - Ладно. Слушайте сюда. Для вас троих будет персональное задание. Кроме вас поручить его некому. Одни бабы да раненые. Так что надежда только на вас. Можно закурить. И бросьте вы свои вёдра.
  Он присел на стопку старых и высохших на солнце шпал, достал из планшета карту, расстелил рядом.
  Бойцы окружили, закуривая.
   Товарищ майор, - вдруг послышался чей-то голос, - мы генерала уложили. Что теперь?
  Все оглянулись и увидели санитаров с носилками, стоящих поодаль.
   Теперь, ребята, ищите живых, - сказал майор, - раненых, без сознания, но живых. И тащите сюда. Мёртвых не трогать. Пусть пока лежат. Сейчас главное - живые. И быстрее - времени нету.
  Он взглянул вслед санитарам, потом - на генеральские часы и повернулся к карте.
   Значит, так, - майор ещё раз внимательно посмотрел на каждого, - минут через десять-пятнадцать здесь будут немецкие танки. Встречать нам их нечем, и вам придётся отвлечь их на себя.
  Иван поперхнулся дымом папиросы и закашлял. Егор молча посмотрел сначала на него, потом на Зозулю, потом на карту.
   Немцы знают, что генерал Костенко здесь, и они постараются любой ценой его заполучить. Мы прячем всех: детей, женщин, раненых, включая генерала, в укрытие, а вы берёте вот этот грузовик, - майор пальцем указал на стоящую недалеко "Эмку" и потом тем же пальцем ткнул в карту, - и раненой уточкой уводите немцев за собой вот сюда. Здесь тупик. Отсюда километров десять. Там кругом болото. Вам надо будет продержать их хотя бы час. За это время мы починим паровоз и уйдём.
   А мы? - почти по-деловому спросил Егор, разглядывая карту.
   И вы уйдёте. Пешочком. По тропочке неприметной. Метров через сто, может меньше, болото кончится, и пойдёте на восток, - сказал майор. - Так что грузитесь, берите, что нужно, и с богом!
   А как мы тропочку ту заветную отыщем, - поинтересовался Иван.
   А на то я вам дам провожатого. Он покажет. Всё понятно? - спросил майор, сложил карту, встал и протянул её старшине.
   Так точно! - ответил Егор, тоже выпрямляясь.
  Бойцы стояли в одну линию и снова смотрели вниз. Но это были уже другие бойцы. Они стояли и молча курили. Не то чтобы они принимали решение. Нет. Просто каждому из них надо было осмыслить ту ответственность, которая на них возложена.
   А вон и проводник ваш, старшина, - майор снова снял фуражку, вытер лоб и фуражкой махнул в сторону пацана лет семи. - Другого нет. А этот тут все тропинки знает. Отец его до войны здесь был лесничим. Матери у него нет. Бабка была, да померла неделю назад. Осталась только кошка, "Победой" зовут.
  Майор достал новую папиросу, прикурил.
   Не забудь, Макаров, времени у вас мало, - на ходу крикнул он и зашагал в сторону паровоза.
  Машинист с помощником крутились возле колеса и ругались.
  Бойцы остались стоять.
   Вот что, мужики, - сказал Егор, - сделаем так: ты, Ваня, бегом до нашего вагона, вернее к тому месту. Полазь там, поищи хорошенько. Нам нужно два пулемёта, патронов побольше - всё, что найдёшь, и хоть пару гранат. А ты, Пантелеич, посмотри машину. Может, она уже мёртвая. Ну, а я, с пацаном пообщаюсь. Давайте!
  И они разошлись.
  Иван, аккуратно обходя убитых, довольно быстро добрался до места и не узнал его. Там, где раньше стоял вагон, сейчас была огромная воронка, по склонам которой в разных позах лежали тела его бывших товарищей, но и их Иван не узнавал, как ни старался. Он дрожащими руками поднял с земли басовую половину своей гармони и на секунду представил, что было бы, ни пойди они за водой. Иван отбросил в сторону остатки гармони, словно они обожгли ему руку, и попятился. Потом он вспомнил, зачем пришёл, и огляделся ещё раз. Он быстро и легко нашёл всё, что нужно. Чей-то вещь-мешок набил битком патронами, сгрёб в охапку два пулемёта, гранаты, ещё патроны в ящике, и двинул обратно.
  Зозуля подошёл к машине, снял с капота пустое ведро, заглянул в радиатор. Потом он оттащил в сторону убитого водителя и женщину в красном платке. Туда же перенёс бережно, словно живую, маленькую девочку. Из её руки выпала алюминиевая кружка и покатилась. Оглянувшись вокруг, он увидел колонку, повесил ведро на рычаг, надавил, что есть силы, и заплакал. Даже не заплакал, а зарыдал. Плечи его затряслись, и слёзы закапали прямо в ведро. Напор был очень сильным, и Пантелеич очнулся, когда вода уже давно лилась не только из дырки, но и через край. Он залил воду в радиатор, отставил ведро в сторону, сел за руль осмотрелся и завел мотор.
  Егор шёл и смотрел на пацана. В оборванном, видно отцовском, пиджаке на голое тело, в коротких штанах и босиком, рыжий, коротко стриженый, с синими-синими как небо глазами, пацан все время ловил такую же, как он сам, ярко рыжую кошку и сажал ее на стопку шпал - на самую верхотуру. Кошка спрыгивала, и пацан ее снова ловил.
   Здорово, провожатый! - улыбнулся Егор. - Как звать то тебя?
   Жорка, - ответил пацан и, не мигая, уставился на старшину.
   Что значит "Жорка"? - удивился Егор. - "Егор", наверное?
   Нет, Георгий! - гордо ответил пацан.
   А, победоносец! Это хорошо, - опять улыбнулся Егор и потянулся рукой погладить кошку, - дорогу в лес покажешь?
   А не забоишься? - спросил Жорка.
   Чего? - не понял Егор.
   Гнилой там лес, страшный! - сказал Жорка, сощурившись и пряча "Победу" под пиджак. - Чудища в тумане водятся, и люди пропадают.
  
   Да ну! - усмехнулся Егор. - Ну, пойдем, победоносец, поглядим на твой лес.
   Не забоишься? - снова спросил Жорка.
   Разберёмся! - привычно ответил Егор, и они пошли к вокзалу.
   Егору показалось странным, что пацан, как будто не замечает всего ужаса, что творился вокруг.
   Это уже десятая бомбёжка за неделю, - как бы отвечая Егору, сказал Жорка, прыгая рядом голыми пятками по раскаленной земле, - в первой бабку убило. Я сначала боялся, потом привык. Мы с пацанами змея пускали за лесопилкой, а тут самолеты. Мы - в подвал. Страшно было. Домой потом пришёл, а дома то и нету, и бабки тоже. Одна Победа сидит. Раньше ее Муркой звали, да я переделал. Отец придёт, а у нас Победа.
  Зозуля повернул за угол, проехал ещё метров десять, увидел Ивана, поравнялся и остановился. Они загрузили в кузов всё, что принес Иван.
   Эх, мину трэба. Хоть одну! - сказал Зозуля.
   Где её взять? - пожал плечами Иван.
   А ну, пишлы, - сказал Зозуля.
  И они пошли в сторону железной дороги. Неподалёку, сразу за путями, возле разбитой платформы валялись снаряды в ящиках и без. Зозуля и Иван выбрали два подходящих, уложили в ящик, надежно закрыли, отнесли и погрузили в кузов.
   Зараз, мабудь, Ваня, пидэмо трошке шлях разгорнэм, - сказал Зозуля, и они пошли обратно к железной дороге к переезду, - Шо робыться, шо робыться, боже ж ты мий!
   Они растащили в стороны несколько тел. Откатили пустую железную бочку. Потом Зозуля нарезал ножом несколько веток с кустарника, сунул под мышку и стал по одной очищать и застругивать край.
   Это зачем, Пантелеич? - поинтересовался Иван по пути обратно.
   Деркачик буду робыть, - сказал Зозуля, - помело по-твоему.
   А на шо? - улыбнулся Иван.
   На шо? На шо? - загадочно проворчал Зозуля. - Побачишь!
   Два Егора, большой и малый, их уже ждали у машины
   Я думаю, мужики, надо бы ещё и шпал накидать, - сказал Егор, заглянув в кузов, - штук десять.
   На шо? - удивился Зозуля.
   Для балласта, - продолжил Егор, - для немцев машина должна быть набита людьми. Так что мы с Иваном грузим, а ты, Пантелеич, с Жоркой занимаетесь машиной. Бензин проверьте. Кстати, знакомьтесь, это наш провожатый.
   Иван и Зозуля, глядя на Жорку, улыбались от уха до уха, и каждый протягивал ему руку.
   Георгий! - гордо сказал Жорка, и с каждым поздоровался по-взрослому, с размахом.
   Кишку твою як зваты? - спросил Зозуля.
  Он погладил Жорку по голове и подсадил в кабину.
   Победа, - ответил Жорка.
   Ух, ты! - усмехнулся Зозуля, - ну всэ, тикайтэ нимци, победа з нами.
  Зозуля прикрыл дверь и открыл капот.
  Обитатели станции - все кто остался в живых - уже спрятались в укрытие, и возле маленькой дверки в подвал стоял один майор. Он стоял, ждал старшину, чтоб попрощаться, и смотрел на часы. Они показывали одиннадцать пятнадцать.
  Егор и Иван грузили шпалы. Грузили быстро, почти бегом.
   Интересно, а у Пантелеича есть семья? - запыхавшись, спросил Иван, кидая в кузов очередную шпалу.
   Ну, наверно, хоть он ничего не рассказывает, - тоже запыхавшись, ответил Егор, - жена, поди, хохлушка, и детишек трое или даже больше.
   Вот бы увидеть, - мечтательно сказал Иван, - а то ведь у меня семьи никогда не было.
   Не понял? - удивился Егор. - Сирота что ли?
   Ну, - улыбнулся Иван, - после детдома - училище музыкальное, год проучились и война.
   Ну, ты даёшь, Иван, - тоже улыбнулся Егор, - и молчал.
   Так все ж знают, - в свою очередь удивился Иван, - и Пантелеич.
   А невеста то хоть есть? - спросил Егор, кидая последнюю шпалу.
   Невеста есть,- сказал Иван и улыбнулся - учились вместе. Правда, мы с ней не целовались даже ни разу. Даже на вокзале. И фотки нет. Но она меня любит и ждет. Я точно знаю.
  Егор достал из кармана карточку и протянул Ивану.
   Жена моя, Маруся, - удивительно ласково сказал Егор, - у нас детей долго не было. А тут перед самой войной рожать собралась. Теперь уж поди родила. Как они там? Не знаю... Писем то нет. Ревела когда провожала все время.
   Красивая. Можно я Зозуле покажу? - с восхищением спросил Иван.
   Валяй - согласился Егор - я пока с майором попрощаюсь.
   Иван подошёл к кабине протянул Зозуле карточку и что-то тихо шепнул, хитро улыбаясь.
   Зозуля вытер тряпкой руки, закрыл капот, взял карточку и тоже улыбнулся.
   Егор и майор решили покурить напоследок.
   Двое санитаров заносили последнего раненого.
   А ну стой! - крикнул Егор, увидев его лицо. - Мишка! Мишка ты как здесь?!
   Не слышит он. Без сознания, - спокойно сказал санитар.
   Да и без руки. И крови много потерял, - добавил второй.
   Аккуратней, мужики, не растрясите, - попросил Егор.
   Знакомый? - спросил майор, затушил окурок и кинул подальше.
   Земляк, - ответил Егор, - сосед почти, через дом живём.
   Держи, - сказал майор и протянул Егору часы на цепочке, - генерала нашего. Хорошо бы вам потерять их где-нибудь по дороге. Для пущей надёжности.
   Старшина взял часы, открыл - было уже одиннадцать двадцать.
   Ну, давай. Прижми дверь за нами чем-нибудь, - сказал майор.
  Они обнялись, и майор закрыл за собой дверь.
   Надеюсь, Мишка, что ты о моих позаботишься, ежели что, - пробубнил Егор, кинул подальше окурок, прикатил две пустые бочки из-под горючего, заслонил ими дверь в подвал и побежал к своим.
   Ну, что, мужики? - Егор забрал карточку положил в карман. Внимательно, как совсем ещё недавно майор, посмотрел в глаза товарищам. - С богом!
   Погодтэ, хлопци! - спохватился Зозуля, - ще ни всэ!
   Что ещё? - нахмурился Егор.
   Лопату мени трэба, - заявил Зозуля, - шукайте!
   Зачем тебе лопата, Пантелеич? - начинал нервничать Егор.
   Та шукайте, - взмолился Зозуля,- швыдче.
   Я знаю где лопата, - встрял Жорка, вылезая из кабины, - на той стороне у пожарного щита. Принести?
   Стоять! - крикнул Егор, - Иван, а ну давай с ним!
   Их не было безумно долго. Егор сидел на ступеньке кабины, то и дело поглядывая на часы. Зозуля нервно ходил туда-сюда, держа в руках Жоркину Победу.
   Та ну дэ ж воны? - бормотал он, - ну шо ж воны так довго?
   Наконец из-за угла появились Жорка и Иван, взмыленные, разгоряченные, но с лопатой.
   Не было на месте! - запыхавшись, оправдывался Иван, - горит же всё кругом. Забрали тушить. Пришлось побегать.
   По коням! Пантелеич, заводи бегом! - крикнул Егор, и они с Иваном забрались в кузов, опустили за собой полог с красным крестом.
   Зозуля сел за руль, перекрестился и включил зажигание. Сидевший рядом Жорка тоже хотел перекреститься, но у него не вышло. Он запихал под пиджак Победу и сам забился в угол. Грузовик, тихонько подпрыгивая на рельсах, выкатился за пути на развилку и остановился. Мотор не глушили. Ждали.
   Пантелеич, а правда, у Ваньки фамилия Будёный? - вдруг спросил Жорка.
   Це вин тоби казав? Брешэ! Иванов вин! Иванов Иван Иванович. Вин же детдомовский. Там ему фамилию и далы, а за разом и имя с отчеством.
   А твоя фамилия как? - не отступал Жорка.
   Моя - Зозуля, - улыбнулся Пантелеич, - птаха така е. "Ку", да "ку" кричит.
   Кукушка? - удивился Жорка, и синие глаза его засветились, - кукушка-кукушка, а сколько мне жить осталось?
   Тоби, Жорка, ще жыты и жыты, - растаял Зозуля, - ну, а твоя фамилия як?
   У меня плохая фамилия, - смутился Жорка, - Ложкин.
   Тю! Чего ж це вона плоха? - удивился Зозуля, - да ты шо, Жорка, ложка - це ж самое главное оружие солдата. Вот идэ на тэбэ враг, а у тэбэ ни ружья, ни гранаты нэмае. Ты ему хрясь кулаком в харю, и всэ. А ось без ложки можно и с голоду помэрты. Разумиешь?
   Зозуля погладил Жорку по голове, глянул в боковое зеркало.
   Так всэ, Жорка, - посерьёзнел Зозуля, - тихо будь.
   Жорка все понял и притих.
   Из-за дальнего угла здания на залитую солнцем и кровью привокзальную площадь медленно выполз немецкий танк.
   А вот и гости пожаловали, - объявил Егор, прижимаясь к левому борту и разглядывая танк в щелку между бортом и пологом.
   Егор Василич, - стоя возле своего борта и тоже выглядывая через щель, как-то официально и торжественно начал Иван, - я тут подумал и решил пригласить вас к себе в гости на свадьбу. Тебя и Пантелеича. А что? Война скоро кончится, и мы все поедем ко мне в Москву. Алёна обрадуется. Ты, Василич, будешь мне за отца, ну или Пантелеич. А что, у Алёны родни пол Москвы, а у меня никого. Жене твоей напишем - пусть тоже приезжает. Из Киева всех позовём. Представляешь, сколько народу соберётся. Три дня гулять будем!
   На свадьбу, говоришь? - улыбнулся Егор. - Свадьба - это хорошо. Ладно, договорились. Давай, только фашистов сначала разобьём и поедем.
   Вдруг башня немецкого танка медленно-медленно повернулась в сторону грузовика.
   Готовсь! - шепнул Егор, и они с Иваном взяли в руки автоматы, присели.
  Танк, рыча мотором и роя гусеницами землю, развернулся в след за башней и замер, словно хищник перед прыжком.
  Так они и стояли как на дуэли немецкий танк и наш грузовик.
   Шо ждэм, старшина? - нервно из кабины закричал Зозуля, - зараз як долбанэ из пушки!
   Терпи, казак, атаманом будешь, - тоже нервно, но весело крикнул Егор, и они с Иваном передёрнули затворы, автоматы стволами положили на задний борт для упора.
   Из-за танка на площадь медленно выезжали мотоциклы с колясками. На каждом - по три фрица в касках с автоматами, на колясках - пулемёты.
   Один, два, три, четыре, - посчитал Иван взволновано, - четыре, товарищ старшина!
   Вижу. А не многовато ли вас, ребята? - зло прищуриваясь, спросил Егор, - на нашу свадьбу, да без приглашения!
   Немец, сидевший на заднем сидении первого мотоцикла, что-то крикнул остальным и показал рукой в сторону грузовика.
   Так, Ваня, первый мотоцикл, ты берёшь того, что в люльке. Цельсь! Огонь! - спокойно и жёстко скомандовал Егор.
   Секунд двадцать непрерывно с двух стволов Егор и Иван поливали немцев свинцом. Стреляли до тех пор, пока у обоих в барабанах не кончились патроны.
   Зозуля с первого выстрела включил передачу и посиневшими от напряжения пальцами вцепился в руль.
   То ли от нашей наглости, то ли от неожиданности, но немцы сначала растерялись.
   Первый мотоцикл упал на бок, и колесо коляски продолжало ещё долго крутиться. Один немец уже лежал, раскинув руки. Второй пытался встать, но тоже упал. Упал прямо в лужу крови. Русской крови. Третий, прячась от пуль за свой мотоцикл, пытался дотянуться до пулемёта.
   Хрен тебе, гадина! - словно на ухо немцу, сжав зубы, прошептал Иван, - получи!
   Немец задёргался, как кукла на ниточках, и тоже упал. Остальные разбежались, как тараканы по щелям. Неожиданно наступила тишина, и только моторы напряжённо гудели.
   Танк стал быстро опускать ствол для выстрела.
   Жми, Пантелеич! - заорал Егор, швыряя немцам напоследок гранату.
   Грузовик рванул с места, оставив после себя густое облако пыли. Пока взорвалась брошенная Егором граната, пока осела пыль, поднятая грузовиком и взрывом, наши были уже далеко. Уносясь по пыльной дороге, через секунду они уже скрылись за поворотом.
   Танк не выстрелил. Наверное, помешало облако пыли, поднятое грузовиком. Немцы очухались и повылазили, ругаясь на своем языке. Наверху, у башни танка открылся люк, и появился офицер. Он вылез по пояс и, размахивая рукой в черной перчатке, закричал:
   Schneller!! Warum seid ihr so langsam? Schnell! Alles putzen und los gehen!
   Немцы оттащили в сторону убитых, осмотрели мотоциклы, расселись и двинулись за грузовиком. У них осталось только три мотоцикла. Но танков....
   Первый с рёвом двинулся вперёд, и из-за угла появился второй, потом третий. Они тоже развернулись, лязгая по рельсам гусеницами, переехали железную дорогу, и погоня началась.
   По узкой лесной дороге, по обе стороны от которой почти сразу же начиналось болото, три тяжелых мотоцикла и три танка неслись, словно гончие псы.
   Впереди, в пятистах метрах, перед каждым поворотом мелькал красный крест и задний борт грузовика.
   Деревья, казалось, росли прямо из болота, из зелёной воды и тины. Пешком никто бы не рискнул шагнуть с дороги в сторону хотя бы один шаг. Сама же дорога петляла то влево, то вправо, то поднималась на пригорок, то опускалась в низину. Она постепенно становилась мокрее, а потом и вовсе появилась грязь.
   Зозуля водитель был опытный, с большим стажем. До войны он много лет работал в Киеве водителем пожарной машины. Выезжать приходилось в такие места - не приведи бог. Поэтому сейчас машина шла уверенно и надёжно.
   Жорка, цепляясь двумя руками за всё, что можно, подпрыгивал на ухабах. Из-под его пиджака, ошалело выпучив глаза, таращилась Победа.
   Жорка! - крикнул сквозь шум мотора Зозуля, - а ну, кишку заховай! Бо в нэи очи повылазють!
   Жорка запихал Победу поглубже прямо в рукав, и в это время машину после резкого поворота ещё и подбросило хорошенько на ухабине. В крышу кабины сильно застучали те, кто был в кузове. Зозуля нажал на тормоз, и Жорка чуть не влетел в переднее стекло. Машина прошла юзом метров десять и остановилась.
   Шо такэ? - спросил Зозуля, открывая дверь кабины.
   Не спеши, Пантелеич, - крикнул Егор и выпрыгнул прямо в грязь. - Нам их заманить надо, а не удрать от них. Летишь как на пожар. И посылочку вот от генерала передать надо.
   Зозуля, пользуясь моментом, достал папироску, прикурил. Егор достал из кармана часы, открыл, посмотрел сколько время.
   А ну, дай подывлюсь! - сказал Зозуля и протянул руку.
   Егор обменял часы на прикуренную папиросу.
   Тю! - удивился Зозуля, - Яка гарна цацка! Та ище шось нашкрябано!
   Что? Это надпись памятная, - усмехнулся Егор, забирая часы обратно, но папиросу не возвращая, - нашкрябано! Деревня! Согласно этой цацке нам ещё целый час кататься!
   Он отыскал сухую кочку на дороге и аккуратно положил на неё часы генерала. На ярком солнце их блеск был виден издалека.
   Поехали, - крикнул Егор и запрыгнул в кузов.
   Деревню мою, ежели шо, Киевом зваты! - проворчал обиженно Зозуля, закрывая дверь. - Катаются воны. Ты дывысь!
  Он включил передачу и нажал на газ.
  А немцы неслись следом. Всё ближе и ближе был слышен рёв их мощных моторов. Это были уже даже не гончие псы, а стая голодных волков, почуявших добычу. Три мотоцикла и три танка.
  Машина буксовала, слегка заваливаясь правым бортом в кювет. Все начинали нервничать. Грузовик не трогался с места и только всё глубже зарывался в грязь колесом.
   Так, Ваня, надо толкать, - сказал Егор и выпрыгнул из машины, за ним Иван, - а ну, навались!
  Оставив оружие в кузове, повинуясь извечному русскому призыву "а ну, навались!", руками, плечами и всем, чем можно, мужики упёрлись в задний борт грузовика.
  Мотор ревёт, задние колеса крутятся, поливая грязью с ног до головы Егора и Ивана, но машина стоит.
   Паразит, Пантелеич, - возмутился Егор, - как тебя угораздило? Где теперь отмываться будем, в болоте что ли?
   А он до колонки сбегает, - хихикнул Иван, - за водичкой.
   Та ни, хлопцы, вже один раз збигалы, бильше нэ хочу, - крикнул Зозуля и спрыгнул в грязь, - а ну, Жорка, сидай сюды, держи руля, та обома ногами жми на оцю железяку, покы я нэ вэрнусь.
  Синие Жоркины глаза стали круглыми, но он вцепился в руль. Победа сидела рядом, крутя башкой.
   Давайтэ, хлопчики, давайтэ, риднэнки! - заорал Зозуля, и уже втроём, надрывая жилы, мужики навалились на борт.
   Старшина, давай шпалу кинем, - предложил Иван.
   Нельзя, - сплёвывая грязь, ответил Егор.
   Немцы близко, Василич, - заныл Иван, - не успеем.
   Шо ты скиглэшь як цуценя? - гаркнул Зозуля, - а ну гуртом ще раз. Взяли-и-и. Жорка, жми. Толкать. Толкать, ети вашу мать!
  И тут, роя колёсами землю, грузовик потихонечку тронулся с места.
   Пошла, пошла родимая, - прокряхтел Егор.
   А ну, посунься, Жорка, - крикнул Зозуля и запрыгнул в кабину.
  Не закрывая дверь, они проехали ещё метров пять. Мужики, не отряхиваясь, завалились в кузов.
   Победа где? - закричал Жорка, крутясь как волчок и заглядывая повсюду.
   Тьфу ты, прости господи! - буркнул Зозуля и снова нажал на тормоз.
  Он вылез из кабины, высматривая кошку. Победа, красивая рыжая кошка, сидела, поджав лапки, на траве на обочине и мирно грелась на солнышке.
   Не углядел Жорка, отвлёкся на минуту порулить и прозевал момент. Победа, пользуясь свободой, выскочила из рычащей кабины, уселась в сторонке и задремала.
   Что стоим, Зозуля? - настороженно спросил из кузова Егор.
   Победу загубылы, - крикнул в ответ Зозуля.
   Он схватил кошку за шкирку и полез в кабину.
  В этот момент из поворота из-за деревьев выскочили немцы. Этот поворот был немного в низине, и, поэтому, наверное, на дороге была грязь. Первый мотоцикл немцев тоже занесло. Немец не справился с управлением. А тут ещё Егор с Иваном, так, на всякий случай, дали по немцам пару очередей. Зозуля давил на газ и грузовик быстро уезжал.
  Первый мотоцикл улетел с дороги прямиком в болото. Остальные остановились. Часть немцев открыла стрельбу в след грузовику, часть бросилась спасать своих утопленников. Двое немцев барахтались в жиже. Третий, что сидел в коляске, ушёл на дно вместе с мотоциклом, и только пузыри забулькали.
  Немцы забегали, не зная, что делать. Потом откуда-то притащили верёвку, и стали кидать её тем двоим, что были в болоте. А те уже увязли прилично, только головы и руки торчали на поверхности. С первого раза верёвку им ухватить не удалось - только со второго. Верёвка стала грязной и скользкой. Один кое-как ухватился, и его потащили. В полном обмундировании, с оружием, мокрого и грязного, как свинью, его еле-еле, постоянно ругаясь, немцы вытащили на дорогу. Он стоял на четвереньках, дрожал от страха и холода, и жижа стекала с него на дорогу.
  Немцы кинулись за следующим, но, пока отвязывали и кидали верёвку, было уже поздно. Голова второго немца с обезумевшими глазами, пыхтя и плюясь, закрылась жижей. Из болота, судорожно дёргаясь, торчали только кисти рук, которые уже даже не пытались ухватить верёвку, сколько не кидай.
  Всем происшедшим и увиденным немцы были изрядно напуганы. Оцепенев, они молча стояли и смотрели как скрываются в болоте руки их "товарища".
   Scheneler! Schneler! - закричал офицер, держа в руке и рассматривая генеральские часы. Ему принесли чистую тряпку. Он аккуратно, стараясь не испачкаться, вытер часы и спрятал в карман. Подошёл к обочине и выкинул тряпку в болото - туда, куда ушли его солдаты.
   Schneler! - ещё раз крикнул он.
   Немцы забегали. Тот, что в грязи, полез на броню танка. Остальные расселись на оставшуюся технику и снова двинулись в погоню. Но уже не так быстро. Видно, куражу поубавилось.
   Зозуля давил на газ, а Жорка прилип к окошку. Он всё внимательно всматривался вперёд, старался не прозевать какой- то ориентир.
   Вон, - закричал он прямо в ухо Зозуле, показывая пальцем вперёд, - вон за тем деревом с гнездом до поворота три километра, потом деревья кончатся.
   А потом? - зажмурившись от Жоркиного крика, спросил Зозуля.
   Потом ещё немного и тупик, - сказал Жорка, и глаза его сделались такими, словно он раскрывал страшную тайну, - там у отца шалаш был, да зимой кто-то спалил. Мы с ним сюда на коняке ездили.
   А дальше? - улыбнулся Зозуля.
   Дальше болото. Потом снова лес, но уже без дороги, - сказал Жорка, и лицо его оставалось серьёзным.
   Ну, а як мы до того лиса добэрэмось? - спросил Зозуля.
   Я проход знаю, - задумчиво ответил Жорка, - меня там батя на плечах каждый раз проносил. Он несёт меня, а я сумку, ружьё и патроны. Сам бы я не прошёл.
   Глыбоко? - уже вполне серьёзно спросил Зозуля.
   Бате вот так было, - ответил Жорка и показал на себе, проведя рукой по самую грудь.
   Машина, значит, не пройдэ, - подытожил Зозуля, - и долго идти?
   Нет, метров десять, может, меньше, - успокоил Жорка.
   Понятно, - Зозуля покачал головой и ещё крепче вцепился в руль.
   Лишь бы тумана не было, - добавил Жорка.
   А то шо? - спросил Зозуля.
   Когда туман - не видно куда идти. Мы с батей один раз заблудились. Так и стояли потом, ждали, пока туман уйдёт, - пояснил Жорка, - целый час, наверное, в холодной воде.
   Не лякайсь, прорвэмся, - улыбнулся Зозуля и подмигнул, - ты, главное Победу покрепче держи. С победой мы везде пройдём.
  Грязь исчезла, и дорога стала суше. Грузовик летел по прямой, всё дальше и дальше, отрываясь от погони. Он то и дело подпрыгивал на ухабах, и в кузове его Егор с Иваном, набивая шишки и матерясь, кувыркались вперемешку со шпалами, ящиками, коробками и оружием.
  Минуты через три, как и обещал Жорка, деревья закончились. Открылась большая прогалина. Дорога снова повернула градусов на сорок. Здесь она явно была насыпана искусственно, как балка. По обе стороны от неё была сплошная вода с кое-где торчащими корягами. Впереди уже был виден тупик - небольшой и абсолютно голый кусочек суши. До него оставалось метров сто или даже меньше.
  На повороте Зозуля даже скорость сбрасывать не стал. Но за поворотом, когда дорога позади скрылась за деревьями, грузовик резко встал. Егор и Иван полетели вперёд, добавляя себе шишек.
   Зозуля! Ети твою мать! - заорал Егор, - ты что, охренел?
   В самом деле, Пантелеич, - более мягко спросил из кузова Ваня, - ты что, дрова возишь?
   Не дрова, а шпалы. Приихалы, - Зозуля откинул задний борт, - швыдче, швыдче, хлопци, николы нам. Метров шестьдесят осталося. Капаемо туточки. И швыдче. Дэ лопата?
  Иван подал ему лопату, и Зозуля стал копать яму прямо посреди дороги. Пока он копал, Егор с Иваном сняли с кузова ящик, вытащили из него два снаряда и положили прямо на дорогу.
   Меняемся, - сказал Зозуле Егор, взял у него лопату и стал кидать землю из ямы прямо в ящик.
   Гранату трэба и бечёвку, - командным тоном, вслушиваясь в звуки вокруг, сказал Зозуля, - и дэркачик мий.
  Иван залез в кузов, отыскал всё и подал Зозуле. Потом они закрыли ящик с землёй и закинули его обратно в кузов.
  Немцев не было даже слышно, и это настораживало. Уж не повернули ли обратно? Вокруг стояла нереальная и какая-то очень мирная тишина. И мужикам казалось, что они одни остались во всём мире. И время вдруг остановилось.
   Василич, давай я, - сказал Иван, сменил Егора и скоро получилась яма глубиной около метра.
  Стоя на коленях, Егор с Иваном аккуратно, осторожно и нежно опустили в яму оба снаряда. И Зозуля связал их бечёвкой.
   Всэ, хлопци, дальше я сам, - как-то почти шёпотом сказал Зозуля, - тикайтэ!
   Как это? - не понял Егор. - Ты что, Пантелеич?
   Я сам, - неожиданно сердито гаркнул Зозуля, - тикайтэ, кажу! Нимци йидут!
  И в самом деле где-то далеко, но уверенно нарастая, послышался гул моторов.
   Давай! - кивнул Егор Ивану и прыгнул в кабину к Жорке.
  Иван кинул в кузов лопату, прыгнул сам. Грузовик завёлся и, быстро уезжая, оставлял Зозулю на дороге совсем одного.
  Зозуля посмотрел в сторону немцев, потом поднял голову - посмотрел на яркое солнце, висящее прямо над ним, снял пилотку и запихал её под ремень. Он достал нож и разрезал бечёвку на два куска. Одним куском он потуже закрепил противотанковую гранату посередине между двумя снарядами. Второй кусок бечёвки он привязал к кольцу гранаты, а другой край привязал к прутику из своего веника. Прутик воткнул в землю со стороны тупика, так чтобы бечёвка была слегка натянута. Ослабил чеку. Очень осторожно подсыпал с дороги землю в яму. Лишнюю выгреб с дороги и разбросал. В результате ямы не стало, и из-под земли торчал только прутик.
  Потом Зозуля быстро встал и, поглядывая в стону немцев, привёл в порядок деркачиком всю площадку в радиусе трёх метров, отступая в сторону своих, по втыкал в разных местах оставшиеся прутики, оглядел всё напоследок, развернулся и побежал.
  Пока Зозуля колдовал на дороге, Егор с Иваном разгружали машину.
   Так, Жорка, тихо сиди, не высовывайся, - сказал Егор, выходя из кабины, - бегом, бегом, Ваня, шпалы сначала.
   Иван и сам всё понимал. Он уже открыл задний борт и выбрасывал наружу шпалы.
   Поберегись! - крикнул он, толкая очередную, словно уголь в топку паровоза.
   Молодец, Ваня, - удивился Егор, - кочегаром не работал?
   А как же, в детдоме, в кочегарке, два года помогал мужикам по ночам, - ответил Иван, - потом на баяне играл, чтоб остальным не мешать. Днём то некогда было.
  Егор стащил на землю оружие и патроны. Потом они вдвоём уложили шпалы в виде бруствера, оставив щели в виде бойниц.
   В два ряда клади, Ваня! - кряхтя и укладывая шпалу, сказал Егор, - пусть будет пониже, зато по толще!
   От пушки всё равно не спасёт, - заметил Иван. - сколько не клади! Это же не землянка. Окоп рыть надо!
   Разберёмся! - ответил Егор.
  Они разложили пулемёты и патроны, покидали кое-какое тряпьё, что было в кузове.
  Зозуле тоже обустроили местечко, положили автомат. Ящик с землёй установили подальше в кузове, загородив сидящего в кабине Жорку. Закрыли задний борт машины и опустили полог. Улеглись по удобнее, каждый к своему пулемёту.
  В этот момент показались немцы.
   Чёрт, - пожалел Егор, оглядываясь назад, - дверь в кабине забыл закрыть.
   Но было уже поздно. Уже взорвалась сказочная тишина лягушачьего царства. Уже немцы мчались по дороге и стреляли. Уже полетели смертоносные пули, и одна из них уже разбила в дребезги стекло открытой двери.
   Зозуля бежал, широко размахивая руками, и его гимнастёрка вдруг стала мокрой от пота. Он бежал, что есть силы. Силы, конечно, в его возрасте уже не те, но он старался. Зозуля бежал и слушал, как свистят пули, пролетая мимо него.
   Брешешь, гад! Не прийшла ще моя годына! - запыхавшись, пробубнил он и прыгнул за шпалы, как в воду с берега.
  Дорога, наша родная дорога, посреди болота была за нас. Немцев, хоть и много - два мотоцикла плюс три танка - но дорога узкая, и поэтому двигаться им приходится гуськом, друг за дружкой, в цепь не развернёшься.
  А после того, как один мотоцикл уже утонул ранее в болоте, остальные стараются двигаться только посередине дороги.
  И получается, что стрелять у немцев могут только те, кто на первом мотоцикле. Да и то не все. Надо же кому то и рулить. А тут ещё и колдобины.
  Немцы увидели стоящий впереди грузовик, увидели, что дальше дороги нет, поняли, что уже "вот-вот" и слегка расслабились.
  Сбавив скорость, они всей своей грохочущей железной громадой неумолимо и неотвратимо приближались к нашим, слегка постреливая из пулемёта первого мотоцикла вдогонку Зозуле. Они даже не особо старались, а может, просто Зозуле повезло. Но, ни одна пуля его не задела.
  Он ещё летел над шпалами, а Егор с Иваном уже разом начали палить.
  Погоня кончилась, началась оборона. Оборона маленькой крепости из старых шпал, надёжно укрытой с трёх сторон нашим родным болотом.
  Егор с Иваном с двух пулемётов снова, как на станции, не жалея патронов, поливали немцев огнём. И в этом огне захлебнулся наглый немецкий парад.
  Позиция была удобной, лучше, чем у немцев. И от этого на душе было даже весело.
  Убитый немец упал на руль, и первый мотоцикл закувыркался по дороге, поднимая пыль. Вперёд полетели немцы. Один, было, вскочил и пустился убегать, но пуля Егора настигла врага.
  Второй мотоцикл развернуло поперёк дорог. Трое немцев спрятались за ним, отстреливаясь, не глядя, из автоматов.
  Егор и Иван всё стреляли и стреляли, не давая им высунуть носа. У лежащего на боку первого мотоцикла из пробитого бензобака вытекал бензин. Иван направил туда очередь, и скоро прогремел взрыв.
   Один остался, - перекрывая грохот стрельбы, крикнул Иван и запел, - калинка, калинка, калинка моя!
   Хорошо поёшь, - пробурчал Егор, впрочем, как и стреляешь!
  Уже и Зозуля подключился к бою. Немцы остановились, не дойдя до его прутиков метра три-четыре.
   Пантелеич! - не отрываясь от пулемёта, спросил Егор, - Ты как там, живой?
   А як жешь? - улыбнулся Зозуля, - Тильки трошке захэкался! А вы тут, дывлюсь, закуточек зробылы!
   Надо же как-то гостей встречать! - тоже улыбнулся Егор и подмигнул. - Иван вон уже и концерт подготовил.
  Поначалу немцам было, конечно, тяжелее, чем нашим. На пустой дороге, прячась только за мотоциклами, они были отличными мишенями. Но скоро подоспели танки. Один за одним они подползли вплотную к своим и остановились. Дорога узкая, на ней - два мотоцикла - не объедешь. Трое немцев остались валяться в пыли, остальные скрылись за первым танком.
  Стрельба стихла.
   Вот такие вот дела, - с удовольствием сказал Егор, сдвигая фуражку на затылок, - перекур, мужики!
  Он повернулся на спину, вытер пот рукавом и полез в карман за папиросой.
  Иван тоже закурил, но с места не двигался и глаз с дороги не спускал.
  Зозуля тоже вытер пот пилоткой, нашарил в кармане папиросу и медленно осторожно вытащил мокрую пачку.
   Дайтэ мени кто-нэбуть цигарку, хлопци! - растерянно и огорчённо попросил он. - Бо мои шось мокри! И чёго це они уси таки мокри?
  Зозуля вытряхнул из пачки четыре папиросы и разложил их на шпалу, чтобы подсыхали на солнышке. А солнышко припекало прилично.
   Да, Пантелеич, - усмехнулся Егор и кинул Зозуле папироску, - что-что, а драпать ты умеешь!
   А сам ещё приставал, - поддержал Егора Иван, - "чего драпаем? Чего драпаем?"
   Ой, не кажить, хлопци, думав вже не втичу, - улыбнулся Зозуля, прикуривая, - аж злякался! Думав оце вже всэ!
  Все захихикали.
   Да нет, Пантелеич, это ты брось, - смеясь, сказал Егор, - что значит "всэ"? Нам с тобой ещё вон на свадьбе гулять!
   Шо? - искренне удивился Зозуля. - на якой свадьбе?
   Как на какой, - продолжал смеяться Егор, - Иван вон женится и нас с тобой приглашает. Прямо в Москву.
   Тю! Сдурилы, хлопци, - возразил Зозуля, - война же идэ!
   Ну, так после войны, - уже почти серьёзно спросил Егор, - поедем?
   Та ни! Цэ вин бреше! - недоверчиво ответил Зозуля, устраиваясь поудобнее. - Вин ось и Жорке набрехал, что у ёго батько Будёный.
   Ну, не знаю, - подмигивая Ивану, подытожил Егор, - брешет или нет, а ты - чтоб горилку привёз. Это тебе от нас с Иваном персональное задание. И не вздумай нас дурить - мы тебе не немцы.
  Немцы, было, зашевелились, чтоб помочь тем, кто остался лежать на дороге, или ещё чего, но Иван, не вынимая папироски изо рта, прищурив один глаз, большой очередью загнал их обратно.
   Слухайтэ, хлопци, - перевёл разговор Зозуля, - а я шось не вразумив, шо ж воны из пушки то не бахають?
   Они же, Пантелеич, думають, что генерал с нами! - пояснил Егор, рассматривая немцев, - вот они и хотят его взять живым!
  Покурить, конечно, нормально не получилось. Через минуту немцы предприняли ещё одну безуспешную попытку, потом зашевелился первый танк.
  Громадная непробиваемая тупая железяка, ещё даже не трогаясь с места, вдруг начала долбить из пулемёта.
  И вот уже смертоносный дождь полетел в нашу сторону.
  Бойцы прижались, прилипли к земле, закрывая головы руками, прячась за деревянными шпалами.
  С такой огневой поддержкой немцы, конечно, осмелели. Они утащили с дороги тела убитых, растолкали в стороны мотоциклы, после чего, выглядывая из-за танка, открыли огонь из автоматов.
  Танк зарычал, выпустил вбок струю дыма и, не переставая стрелять из пулемёта, тронулся с места. Спихивая с дороги прямо в болото мотоциклы, он медленно полз вперёд.
  Два других танка неподвижно стояли позади, как будто всё происходящее их не касалось. Но этот пёр. Пёр очень медленно и неотвратимо.
  Из-за брони слева и справа выглядывали безликие рожи в касках и их автоматы плевались огнём.
  Пулемёт, три автомата и главное - броня - это уже была сила, которой наши мужики не могли ничего противопоставить.
  Или почти ничего.
  Только тоненькие прутики Зозули, неприметно торчащие на дороге. И до первого из них было ещё целых три огромных метра.
  Вокруг всё гудело, свистело, звенело и разлеталось во все стороны. Передние шпалы нашей крепости начали резко таять, как масло на сковородке, разлетаясь в мелкие щепки.
  Задний борт грузовика за считанные секунды развалился на куски. Полог с красным крестом трепыхался, как парусина при хорошем ветре, превращаясь в лохмотья.
  Сразу и почти одновременно были пробиты задние колёса, и грузовик словно присел под непомерной ношей.
  Егор лежал на спине, прижавшись к земле, и беспомощно наблюдал, как крошится их грузовик, как дёргается от пуль оставленная им открытой дверь кабины.
  Жорка внутри, в самом низу, на полу зажмурился от страха, прижимая к себе кошку.
  Передние стёкла кабины вдруг разлетелись на мелкие кусочки и посыпались на Жорку. Он машинально закрыл голову двумя руками, и тут...
  Красивая рыжая кошка с новым именем Победа, прижав в испуге уши, выпрыгнула наружу.
  Жорка кинулся за ней, пытаясь ухватить её рукой. И сразу две пули прошивают его насквозь. Зацепившись за что-то воротником пиджака, он повис на фоне двери, принимая всё новые и новые пули.
  И не кинуться, не подхватить, не помочь.
   Суки-и-и-и! - Завыл в отчаянии Егор, глядя в огромные Жоркины глаза цвета неба, которые вдруг застыли, разрывая Егору сердце.
  В это время прогремел взрыв. Танк, скособочившись, замер. Пыхнуло пламя, и из всех щелей и открытого верхнего люка танка повалил густой чёрный дым.
  Стрельба прекратилась.
   Жорка, Жорка! - заплакал Егор, - что ж ты натворил, победоносец?
  К горевшему танку побежали немцы, залезли наверх, потащили своего из люка.
   Огонь! - заорал Егор.
  Уже не прячась, кто - с колена, кто - в полный рост, Егор, Иван и Зозуля стреляли.
  Стреляли по немцам, по танку, по густому дыму.
  Стреляли просто вперёд.
  Стреляли, ничего не видя и не понимая.
  Стреляли, потому что не могли не стрелять.
  Стреляли, пока не кончились патроны.
  Немцев, что были на виду, поубивали всех, но и патроны тоже все кончились. Мужики снова залегли, и наступила тишина.
   Что с патронами? - сопя носом от злости, спросил Егор.
   Бильшэ нэма, - ответил Зозуля.
   У меня граната осталась - успокоил Иван, - правда, только одна.
   Шо будем робыть, старшина? - спросил Зозуля.
   Разберёмся, - угрюмо ответил Егор.
  Мужики долго молча рассматривали горящий танк.
   Пантелеич, ты это, - опустив взгляд, попросил Егор, - сходил бы, глянул на Жорку.
   Ага, чекайтэ, я зараз! - ответил Зозуля и, пригнувшись, тихонечко полез за грузовик.
  Егор и Иван лежали и смотрели на танк.
   Слышь, Василич, - почти безразлично и очень устало спросил Иван, - а зачем им всё это?
   Не понял? - уточнил, закуривая, Егор, - что именно?
   Ну, вот это, - продолжал Иван, - сколько народу полегло: там на станции, на дороге вот этой и вообще. Зачем им всё это? Сидели бы дома, растили бы хлеб, рожали бы детей. Так ведь нет! Неужели вон тот, что валяется сейчас на дороге посреди болота нашего, об этом мечтал?
   Хлопци, а дэ у нас лопата? - неожиданно рядом раздался голос Зозули, - никто не бачив?
   В кузове, - ответил Егор, посмотрел на то, что осталось от заднего борта, и добавил, - была.
  Зозуля, не вставая, нашарил лопату и опять уполз за грузовик.
   Они, Ваня, думают, что они боги, - продолжал Егор, - а мы для них вроде баранов, которых надо в стадо собрать.
  Зозуля потихоньку, не подымаясь, отцепил Жорку, затащил под кабину, уложил на землю.
   Шо ж ты, хлопец? - нежно-нежно, как у детской кроватки, прошептал Зозуля, - я ж тоби казав жыты, а ты шо ж? Неслухляный!
  Зозуля покачал головой, закрыл Жорке глаза, взял лопату и пополз дальше вперёд.
   А по-моему, - усмехнулся Иван, - это они - бараны. Я бы на ихнем месте давно бы назад повернул.
  Помолчали. Вернулся Зозуля, лёг на своё место, достал свою подсохшую папироску, прикурил дрожащими руками.
   Нэма бильшэ Жорки, хлопци, - запыхавшись, сказал он. - и дороги видциль тоже бильше нема, я лопатой всэ прощупав.
   Ясно, - сказал Егор, и все притихли.
  Вдруг послышались немецкие голоса и завёлся танк. Второй.
   Зашевелились, гады! - прохрипел Иван и приготовил гранату, - ну, давайте!
   Ваня! - тихо сказал Егор и отрицательно помахал пальцем. - Прибереги.
  Взрывом сильно разворотило дорогу, образовалась довольно приличная воронка. Подорванный танк, догорая, стоял в ней, немного под углом к дороге. Немцы вторым танком подползли к нему вплотную, упёрлись броня в броню. Роя гусеницами землю, они спихнули первый танк с дороги, и тот ушёл в болото по самую задницу.
  Из-за второго танка как то уж слишком нагло и спокойно вышел вперёд офицер. В руке у него был прутик с оборванной бечёвкой. Он подошёл почти вплотную к оставшимся веточкам Зозули и присел на корточки. Долго и внимательно рассматривал прутики, торчащие из земли. Потом встал, поднёс к глазам бинокль и стал рассматривать дальше всю дорогу, шпалы и истерзанный грузовик. Снова внимательно посмотрел на каждый прутик и повернулся спиной. Он поднял вверх обе руки, как будто решил сдаваться, и, помахивая пальцами, поманил к себе второй танк. Тот медленно, крадучись, подполз к нему вплотную и остановился. Мотор заглушили.
  Офицер снова повернулся, спокойно сломал прутик, что держал в руке, выбросил в воду и ушёл.
  Бойцы лежали и наблюдали за всем этим.
   Даа... Напугал ты их, Зозуля, напугал! - нараспев произнёс Егор. - Надо же! Кому скажи - не поверят! Три тонких прутика, а целую армию держат!
   Интересно, - спросил Иван, - и что они теперь будут делать? Измором нас брать что ли?
   А ось побачим, - сказал Зозуля, - зараз шось будэ.
  Снова появился офицер. На этот раз с рупором в руке. Он постучал рупором по броне танка, открылся верхний люк, показалась голова ещё одного. Они о чём-то переговорили, и голова исчезла.
  Башня танка задвигалась, опуская ствол. Наши мужики, затаив дыхание, прижались к земле.
  Прогремел выстрел, и тут же совсем рядом в зеркальную гладь воды почти в берег влетел снаряд. Бойцов с ног до головы окатило водой и грязью.
   Ось тоби и вмылысь, - чуть приподняв голову, сказал Зозуля. - А ты, Василич, переживал!
   Странно, - недоумевая спросил Иван, - как это они промазали? Здесь метров шестьдесят от силы.
   Это они специально, Ваня, - ответил Егор, - попугать нас решили.
  Офицер с рупором вышел вперёд и громко на хорошем русском языке объявил:
   Внимание! Внимание! Русский Ванька, мы предлагаем тебе сдаваться! Мы знаем, что у тебя нет патронов! Сдавайся, или умрёшь! Пока мы будем обедать, ты будешь думать, - спокойно, чётко и не спеша произнёс офицер, - у тебя ровно один час времени. Через час мы тебя расстреляем.
   Слухай, Иван, - спросил Зозуля, - а шо цэ вин оцэ усэ тоби кажэ?
   Да нет, Пантелеич, - усмехнулся Егор, - все мы для них Ваньки.
   Эй, Фриц, - закричал Иван, - а как мы узнаем, что время вышло? У нас часов то нету!
  Снова наступила тишина. Бойцы ждали ответа. Немец достал из кармана генеральские часы, открыл, посмотрел время, закрыл, хорошо размахнулся и швырнул их бойцам.
  Часы летели и сверкали на солнце. Так сильно сверкали, что бойцы зажмурились, глядя на них. Не долетев до шпал метра три-четыре, часы плюхнулись в дорожную пыль. Немец развернулся и ушёл.
   Вот и подарочек вернулся, - сказал Егор. - Ну, и что будем делать?
  Зозуля вдруг спокойно и медленно встал во весь рост и шагнул за шпалы. Он, не спеша, носком сапога нашарил в пыли часы, присел, осторожно взял за цепочку, выпрямился и открыл их.
   Ты дывысь, яка цацка! - искренне удивляясь, сказал он. - Так довго литила и не вбылась!
  Зозуля вернулся и сел прямо на шпалы лицом к немцам. Он положил возле себя с одной стороны автомат, с другой - генеральские часы, закрыл глаза и поднял лицо к солнцу.
  Никто не стрелял. Стояла гробовая тишина. Немцев не было даже видно. Егор с Иваном тоже осторожно поднялись, прихватив автоматы, шагнули вперёд, сели рядом с Зозулей. Все в грязи и болотной жиже, мокрые от пота, они сидели и грелись на солнышке, как будто войны и не было вовсе.
   Ривно двенадцать, - сказал Зозуля, не открывая глаз, - обидають воны, ты дывысь!
   А что, всё правильно, - сказал Егор и вздохнул всей грудью, - время обеда. Солнце то вон уже где!
   Гляньте, мужики, какая красота кругом! - зачарованно произнёс Иван, разминая спину. - Солнце, лес, озеро - прямо как в сказке!
   Это точно, - поддержал его Егор, и тоже, закрыв глаза, подставил лицо солнцу, - чем дальше - тем страшнее. И Змей Горыныч, дохлый, из болота торчит кверху задницей, и три богатыря загорают!
  Все захихикали, а потом и вовсе захохотали. От нервов, наверное.
  Вдруг увидели немца, не офицера, другого, с патефоном в руках. Он стоял и смотрел на мужиков, которые покатывались в безудержном хохоте, глядя друг на друга. И хохот их был настолько заразителен, что немец тоже заулыбался, а вскоре и вовсе стал хихикать.
  Мужики увидели немца, перестали смеяться. Немец тоже очухался, поставил патефон на броню танка, завёл и ушёл.
  Из немецкого патефона с немецкой стороны вдруг зазвучала старинная русская песня "Калинка".
   Ети вашу мать! - усмехнулся Зозуля, - Ще и музыку нам зробылы! Ванька, цэ, мабуть, ты заказал?
  Был ясный день. На небе - ни облачка. На шпалах на виду у всех, на самом солнцепёке сидели трое русских солдат. Они курили и слушали, как хор высоких мужских голосов поёт про калинку.
  Вдруг зашумела листва, подул лёгкий ветерок, и в считанные секунды всех накрыло невесть откуда взявшимся туманом.
   Так! - оглядываясь вокруг, сказал Егор, - а вот и Жоркин туман пожаловал. Интересно, надолго ли?
   Что значит Жоркин? - спросил Иван, лицо которого уже почти было не видно в тумане.
   Да он мне про него ещё на станции трепался, - ответил Егор, - ещё чудищ всяких обещал, да я не поверил.
   Я лично не тильки чудищ, - раздался в тумане голос Зозули, - но даже ниса свого не бачу! Оцэ туман!
  Туман, и правда, был таким густым, что все и всё утонули в нём, как в молоке. И только мужской хор прорывался со всех сторон, и где-то справа кашлял Зозуля.
  Через минуту ветер вдруг подул сильнее, и туман растаял так же неожиданно и резко, как и появился.
  Туман растаял, и бойцы онемели.
  Что-то случилось в этом тумане. Что-то непонятное, и, потому, более страшное, чем немцы. Всё вокруг изменилось. Солнце, болото, лес - остались, всё остальное исчезло. Исчезли немцы и танки с дороги, да и сама дорога стала какой-то другой. Исчез грузовик, вместе с Жоркой. Исчезли шпалы, на которых минутой раньше сидели мужики. На месте шпал вдруг оказались мраморные отшлифованные плиты. Плиты были повсюду. Вся площадка, ранее усеянная гильзами, щепками и свинцом, сейчас была покрыта мрамором. Одна плита, самая здоровая, стояла посередине площадки. И на ней было что-то написано.
  Перед плитой стоял парень в странной одежде, с автоматом в руках. Точная копия Жорки, только лет на десять старше. Стоял неподвижно, и не мигая.
  Перед ним - другая плита, в форме звезды, из середины которой вырывалось пламя.
  На третьей плите сидели мужики. Сидели, не шелохнувшись, да и сами мужики тоже изменились. Куда-то подевалась вся грязь с их гимнастёрок. Остались нетронутыми только их автоматы без патронов да открытые генеральские часы, лежащие рядом на плите. Тиканье часов вдруг на минуту стало таким громким, словно это были Кремлёвские куранты.
   Мужики, что это, а? - дрожащим голосом спросил Иван, - я один это вижу? Меня ранило, да? Где это мы?
   Тихо ты! - шёпотом цыкнул на него Егор, - Пантелеич, дай-ка прикурить! Главное, мужики, резких движений не делать. Разберёмся!
   Старшина! - тоже в полголоса спросил Зозуля, пока Егор прикуривал от его папироски. - А дэ танки?
   Мужики, - с хрупкой надеждой спросил Иван, - а, может, мы спим?
   Уси разом чи шо? - спросил Зозуля, - и один на всех сон дывымось.
   Да, немцев нету, это точно, - пыхтя папиросой и сосредоточенно соображая, сказал Егор, - что ещё не так? Только не двигаться, с места не вставать. Кто что видит?
   Дорогу вижу, без танков, но не ту, что была, а другую, - взволнованно отвечал Иван, - такую, как в Москве. Как её, тьфу ты, чёрт, забыл! А! Асфальтовую!
   Ты, Ваня, с чёртом то поосторожнее! - снова шёпотом попросил Егор, - ладно? А то мало ли...
   И дороги у Киеви таки ж сами, даже гарнише, - почему-то обиделся Зозуля, - тоже мени "в Москве"! Ты дывысь!
   Отставить, - буркнул Егор, - был приказ осмотреться, кто ещё что видит?
   Шпал нема, - снова обиделся Зозуля, на этот раз на Егора, - На камнях сидим.
   Не на камнях, - решил поправить его Иван, - а на плите мраморной.
   Ось ось! - продолжал Зозуля, - буллы шпалы типлэсеньки да колючи, а зараз - плита, ривнэсенька да холоднэсенька.
   Холодная плита это хреново, - сказал Егор и вздохнул глубоко, - а что это бухает так?
   Цэ, мабуть, часы генеральские, - осторожно скосив вниз глаза, ответил Зозуля, - так тикают.
   Странно, - удивился Егор, - они же раньше вроде так не стучали.
   Ну, так нахэкнулись, мабуть, - успокоил Зозуля, - як нимец их кинув.
   Понятно, - кивнул головой Егор.
   Что понятно? - снова занервничал Иван, - Понятно, что ничего не понятно.
   Ну, почему? Часы вон тикают, пусть хоть и так, - ответил Егор, размышляя, - а раз тикают, значит, мы ещё живы. И что-что, а время у нас ещё есть. Сколько там, Пантелеич?
   Двенадцать десять, - ответил Зозуля.
   Вот! - продолжал Егор, почти успокоившись. - Теперь так: сейчас тихонько встаём и смотрим дальше.
  Мужики одновременно очень медленно и очень осторожно встали на ноги. Потом, переступая с ноги на ногу, аккуратно, стараясь не топтать лишнего, словно кругом было минное поле, так же одновременно они повернулись на сто восемьдесят градусов. И одновременно раскрыли рты от удивления. Каждый про себя решил, что дальше двигаться не стоит. И так всё хорошо видно.
   Вот это да! - выдохнул Иван, - кругом плиты!
   Машины немае, Василич, - промямлил Зозуля.
   Вижу, - снова в полголоса сказал Егор.
   И Жорки, - продолжал Зозуля.
  И снова, как когда-то, мужики стояли в одну линию и смотрели вперёд. Всё бы отдали сейчас, чтобы вновь вернуться к пустым вёдрам.
   Глянь, старшина, - сказал Иван, - эта плита в виде звезды, видишь?
   А чего это она горит? - опасливо спросил Егор.
   Це не вона горит, а дырка у неи в серёдке, - пояснил Зозуля, - тильки як не вразумию.
   Ну, так разберись, ты же у нас пожарник, - сказал Егор и оглянулся на дорогу, - немцев-то так и не видать.
   Може, потикалы? - спросил Зозуля.
   Василич, а мы тут не одни! - ещё больше волнуясь, сказал Иван, - Глянь, пацан какой-то стоит. Я его сразу приметил. Смотрю, стоит и стоит. И рожа знакомая.
   На Жорку похож. А давай подойдём, пообщаемся, - предложил Егор, - Да не боись. Он же один, а нас трое.
  Мужики решили пойти. Первые шаги дались с трудом. Было очень страшно, но мужики старались вида не показывать. Зозуля задержался у огня, а Егор с Иваном подошли к парню. Тот, и правда стоял так, как будто он был здесь один.
  Мужики подошли, остановились и стали в упор его рассматривать.
   А чего это он молчит? Эй, парень, ты кто такой? - спросил Иван, пожалуй, даже слишком громко, но парень даже не шелохнулся, - он что, глухой?
  Иван помахал рукой прямо перед глазами парня, но тот не реагировал.
   Он ещё и слепой, - изумился Иван и решил похлопать парня по плечу, - эй, ты!
  Неожиданно Иван пролетел насквозь парня и чуть не плюхнулся на плиты. Егор ничего не понял, но на всякий случай стоял, не шевелясь, и смотрел.
   Твою мать! - возмутился Иван.
  Он поднялся, ошалело тараща на парня глаза, потом медленно и осторожно, словно в звериную нору, засунул кисть своей руки прямо ему в грудь. Егор и Зозуля стояли рядом и заворожено наблюдали. Парень явно был из воздуха. Он вообще никак не реагировал на происходящее. Кроме того, и это видели все, парень явно дышал.
  Иван одёрнул руку, и его затрясло от страха.
   Господи! Я думал, он просто увернулся! - стуча зубами, жалобно сказал он, - как такое вообще возможно? Василич, ты видел? А, может, мы уже на том свете, а? А это ангела к нам приставили?
   Не, Ваня! Рано ещё! - глухо сказал Егор, и капля пота побежала у него по щеке, - Пантелеич, сколько там на часах?
   Пятнадцать хволын, - сказал Зозуля, поглядев на часы, - то есть - минут.
   Вот, значит, ещё не время, - сказал Егор, - и, потом, Ваня, где ты видел, чтобы ангелы были с автоматами?
   А я их вообще не видел никогда, - чуть не плача умолял Иван, - слушайте, мужики, а, может, пока немцев нет, рванём отсюда, а?
   Та куды тут тикаты? Разве шо по дороге ось оцэй, - как то очень спокойно сказал, глядя на дорогу, Зозуля, - так цэ ж не та дорога, по якой мы сюды приихалы! А друга. И куды она ведэ - никто не знае.
   Мужики, гляньте, - испуганно и тихо сказал Иван.
  Егор и Зозуля повернулись и увидели Ивана, стоящего перед самой большой плитой к ним спиной. Они подошли, стали рядом и увидели надпись: "Слава твоя в сынах твоих, Россия". И ниже - большими цифрами: "1941-2011г."
   Пантелеич, - как то задумчиво позвал Егор, - глянь на часы, по-моему, та же надпись.
   А ну дай, я гляну! - сказал Иван, протягивая руку, - точно.
   Старшина, - сказал Зозуля, - цифры бачишь? Так на могилах пишут. Ты шо-небуть разумиешь?
   Разберёмся, - задумчиво сказал Егор, - ты следи за временем.
  Вдруг за спинами мужиков послышались какие-то странные звуки. Как будто по лесу бегали подстреленные кабаны. Они визжали и хрюкали, и было их штук двадцать - не меньше.
  Мужики развернулись и увидели, как за деревьями замелькали огни. Огни среди ясного дня.
  Потом из-за поворота на дороге стал появляться какой-то транспорт. То, что это был транспорт - это точно. Только транспорт странный, невиданный. Весь огнями сверкающий. Потом ещё один, и ещё. И вот уже целая вереница не спеша приближалась к мужикам по новой асфальтовой дороге.
  Мужики по привычке залегли за плиту.
   Никак, немцы! - сказал Иван, глядя на дорогу, - а, старшина?
   Ни, Ваня! Це, мабуть, ангелы, - улыбнувшись, сказал Зозуля, - по твою душу.
   А почему только по мою? - вполне серьёзно не понял Иван.
   А то шо, по мою, чи шо? - сказал Зозуля и вздохнул, - по мою, мабуть, кто-нэбуть другый прийдэ.
   Я помню в детстве в колодец упал. Лет семь мне было. Ну как Жорке нашему. Тот год засуха была. Речка - и то высохла. По всей деревне в колодцах воды не было. Чуть не сдохли потом, пока дождя дождались. Так вот я и бегал каждый день до колодца - смотрел, не появилась ли вода. А тут смотрю, вроде блестит что-то на дне. И показалось мне, что это дырка на ту сторону земли. Наклонился я пониже, чтобы лучше рассмотреть. Кувырк - и полетел. Как шею не свернул - не знаю. Даже синяков потом не было. Только испугался очень. И не того испугался, что упал, а того, что отец выпорет. До утра следующего дня сидел, пока не нашли. Сидел, помню, и думал - жаль, что не провалился сквозь землю. Вылетел бы там и сказал: "Привет, мужики!". Странно, но отец тогда даже ругать не стал, - рассказывал Егор, рассматривая гостей, - вот я и думаю, мужики, похоже, что мы с вами куда-то провалились. А вот куда - сейчас, кажись, узнаем. У тебя, Ваня, граната, говоришь, осталась?
   Да нету нигде! - сказал Иван, - я уже смотрел.
  Мужики притихли. К мемориалу подъезжала вереница машин. Впереди - автомобиль ГИБДД с мигалкой, потом - три чёрных "Мерседеса", скорая помощь, автобус ПАЗ и снова - автомобиль ГИБДД.
  Не доезжая до плит метров двадцать, они все прижались к обочине и остановились. Стали открываться двери и появляться люди. Из первой машины вылезли и встали в стойку смирно два офицера в форме.
  Из второй машины с пассажирского сидения вышел мужик в штатском и открыл заднюю дверь.
  С заднего сидения, не спеша, разговаривая по телефону, вышел солидный дядя в светлом костюме, лет пятидесяти пяти, стриженный на лысо.
   Так, короче, - сказал он в трубку телефона, - я сейчас не могу говорить, я занят. У меня мероприятие. Да. Я тебе перезвоню. Да. Как освобожусь.
  Он спрятал трубку в карман, поправил галстук, пуговицы.
   Телевидение на месте? - спросил он у того, кто открывал дверь, - венок где?
   Телевидение вон бежит, - ответил мужик, - венок в автобусе, сейчас принесут - я уже позвонил.
  Из второго "Мерседеса" вышла красивая молодая женщина лет тридцати почти в такой же форме, как и парень "из воздуха". Она открыла заднюю дверь и помогала выходить седому и очень дряхлому старику без одной руки и с палочкой в другой. Вся грудь его скромного пиджака была увешана медалями и другими наградами. Женщина и старик подошли к солидному дяде, и тот очень уважительно поздоровался с каждым.
  Принесли венок. Мужик, который открывал дверь, взял его и передал женщине.
   Владимир Тимофеевич, - сказал он, обращаясь к солидному дяде, - значит, э, программа такая. Сейчас построится караул, потом вы втроём пойдёте. Э, к звезде. Возложите венок. Немного постоите. И потом ваше интервью. В кадре лишней мельтешни делать не будем. Только вы втроём. Вы, Мария и ветеран. Я думаю, минут за двадцать уложимся.
  
  Подошёл оператор, расставил треногу, стал снимать всех троих крупным планом. Все трое перед камерой выпрямились и напряглись.
   Старшина, - прошептал Иван, - на немцев, вроде, не похожи.
   И говорят по-русски, - ответил Егор, - только как-то странно.
  В это время подбежала и построилась в линию рота почётного караула с карабинами.
   Шось не ласково нас ангелы устричають, - сказал Зозуля, - а всэ из-за тэбэ, Ванька.
   А чё я то? Чё я? - возмутился Иван.
   Да тихо вы! - шикнул на них Егор, - видать и здесь повоевать придётся. - Пантелеич, глянь на часы, сколько натикало?
   Сорок минут осталось, - сказал Зозуля, посмотрев на часы.
   Маловато, - покачал головой Егор.
   В это время вторая тройка направилась в сторону плит. Когда расстояние между двумя тройками сократилось до трёх метров Егор, Иван и Зозуля вскочили на ноги, наставив автоматы на вторую тройку.
   Стоять! Не двигаться! - жёстко сказал Егор, - Руки верх.
  Вторая тройка вздрогнула от неожиданности и остановилась.
   Не понял, - опешил солидный дядя и сделал шаг назад, - Это что ещё за клоуны? Мария, это что у тебя по сценарию так?
   Да нет у меня никакого сценария, Владимир Тимофеевич, - испуганно возражала женщина, - Я сама...
   Заткнулись! - жёстко скомандовал Иван и дрожащими руками направил ствол автомата на солидного дядю, - Ты, что, боров, не понял? Руки подняли быстро! Считаю до трёх!
   Иван передёрнул затвор автомата.
   Вторая тройка медлила. Все явно боялись, но рук никто не поднимал.
   Иван нажал на спусковой крючок. Раздался громкий щелчок. Вторая тройка вздрогнула. Мария от страха вскрикнула.
   Погоди, Ваня, - спокойно сказал Егор, что-то заподозрив, - Похоже эти трое нас видят.
   Похоже, акромя их, - сказал Зозуля, опуская автомат, - нас никто нэ баче.
   Да ты не боись, мужик, - сказал Егор, тоже опустив свой автомат и положив руку на ствол автомата Ивана, - Не сделает он тебе ничего. И не потому, что патронов нету, а потому, что нет и самого его.
   Иван продолжал зло смотреть в глаза солидному дяде. И поэтому тот мало верил словам Егора.
   Придурки! - горячо сказала Мария, придя в себя и осмелев, - Вы представляете, что вам за это будет? Это же депутат государственной думы! Здесь милиции полно!
  Солидный дядя при этих словах тоже осмелел.
   Клоуны! - сказал он, поправляя галстук, - А ну пошли вон отсюда! Я с вами потом разберусь.
   Мужик, ты остынь маленько, - зло прищурившись, жёстко сказал Егор, - Оглянись вокруг. Никто кроме вас нас не видит.
  Ветеран остался стоять, опусти глаза в низ, а солидный дядя и женщина по имени Мария с изумлением посмотрели назад, на всех тех, кто остался за спиной.
  Там все стояли и дружно счастливо и подобострастно улыбались им в ответ.
  Потом дядя и Мария посмотрели на оператора телевидения с камерой на треноге, стоящего совсем рядом впереди. Оператор недоумённо кивнул головой в немом вопросе: " Что?".
  Дядя и Мария, трясясь от страха, улыбнулись в камеру.
   Не понял! - стуча зубами, выдавил из себя дядя.
   Мы и сами пока не всё поняли, - уже более-менее успокоившись, сказал Егор, - Одно ясно, что господь нас сюда на часок из сорок первого года закинул, и не просто так, а чтоб с вами повидаться. А вот для чего? Разберёмся.
   Бред какой-то, - сказал дядя обиженно и сердито, - ладно, допустим, что всё это так как вы говорите. Но причём здесь я? И что мне мешает плюнуть, сейчас на всё, повернуться и уйти?
   Я думаю, не что, а кто - ответил Егор, - И этот "кто", поверь мне, сможет тебе помешать. Ты ведь не сам по себе сюда пришёл, а он привёл. Как и каждого из нас. У тебя, поди дела-то были какие важные, а ты всё бросил и сюда пришёл нежданно негаданно.
   Вообще-то здесь должен был быть мой заместитель, я сам в отпуске, - сказал дядя, - Но его увезли на скорой с аппендицитом.
   Вот, видишь, - сказал Егор, - так что давай не дёргайся и будь мужиком. А то времени у нас мало. И для начала объясните хотя бы, что это за место, и что тут происходит?
  Помолчали.
   Давайте я попробую, - сказала Мария.
  Егор почти сразу обратил внимание на то, что Мария была удивительным образом похожа на его жену. Ту самую, что осталась рожать в сорок первом. И Егор почувствовал, что это неспроста.
   Мы приехали на открытие памятника, - собираясь с мыслями, продолжала Мария, - Памятника неизвестному солдату.
   Как это - неизвестному? - удивлённо спросил Егор, - Почему?
   Документов не нашли, - с трудом соображая, оправдывалась Мария, - Сначала была война, потом некогда было, потом и вовсе забыли.
   Значит кто здесь погиб, вы не знаете? - спросил Егор и глянул на Зозулю, потом на притихшего вдруг Ивана.
   Нет, - сказала Мария, покачав головой, - Местные жители случайно нашли остатки машины и много железа. Всё было усеяно вокруг. Потом моя поисковая группа проводила раскопки. Выяснили, что здесь был тяжёлый бой. Наши уничтожили один вражеский танк и два мотоцикла.
   Не два, а четыре! - вдруг настырно встрял Иван.
   Ваня, - укоризненно сказал Егор.
   Что, Ваня? - ещё больше возмутился Иван, - Я, что считать не умею?
   Останков значит, не нашли? - уточнил Егор и снова посмотрел на Зозулю и Ивана.
   Нет, - как бы виновато, отвечала Мария, - Много лет прошло. Плюс болото кругом. Погибли все, наверное. Сколько - неизвестно. Целый отряд, наверное. Ничего не сохранилось. Столько лет.
   А сколько лет? - спросил Егор, - Ну, какой сейчас год? Как там написано?
  И Егор кивнул в сторону большой плиты с надписью.
   Сейчас 2011, - отвечала Мария, подсчитывая в уме, - Значит семьдесят лет точно прошло.
  И снова Егор посмотрел на Зозулю и Ивана.
   Ну, и что потом? - спросил он, пытаясь заглянуть в опущенные глаза Марии.
   Два года назад решили поставить мемориал, - продолжала Мария.
   Что решили? - не понял Егор.
   Ну, в общем памятник такой, - отвечала Мария, - Дорогу вон сделали.
  Солидный дядя вдруг недовольно и громко вздохнул, и Мария мельком взглянула на него.
   Средства всем миром собирали, - продолжала она, - В общем сегодня открытие. Из всех участников тех событий только вот дед Миша и остался. Он не был прямо здесь. Он на станции под бомбёжку попал. Тут недалеко.
  Всё это время солидный дядя, он же депутат государственной думы стоял с кислой миной на лице, как будто хотел просто переждать всю эту неприятную ситуацию, как то солнце несносное, что пекло ему в лысину.
   Извините, - вдруг подал он голос, - А можно я с прессой переговорю?
   Да, пожалуйста, - ответил Егор, пожимая плечами.
  Дядя повернулся к оператору и поманил его к себе рукой. Тот отпустил камеру и подошёл почти вплотную.
   Извини, - спросил дядя, - Тебя как звать?
   Лёша, - ответил оператор, улыбаясь.
   Слушай, Лёша, - нахмуренно проворчал дядя, - У нас всё в порядке?
   Да, а что? - удивился оператор.
   Нет, нет. Ничего, - продолжал дядя, - А сколько человек у тебя в кадре?
   Как сколько? Только вы, - ещё больше удивлялся оператор, - Был приказ снимать только вас троих. А что? Что-то не так?
   Нет, нет, всё нормально, - ответил дядя и с трудом спросил, - а нас здесь трое?
   Не понял? - совсем растерялся оператор.
   Нет, нет, это я так, - сказал дядя, - а можно я взгляну на картинку?
   Ну, если надо, - сказал оператор.
  Дядя подошёл к видеокамере стоящей на треноге и заглянул на экран.
  Перед ним в кадре были только Мария и ветеран. Он посмотрел без камеры, и добавились ещё трое мужиков в военной форме с автоматами в руках. Он снова посмотрел на экран, и мужики исчезли.
   Нет, ну на заднем плане там все остальные, - раздался голос оператора, - Но их почти не видно. Хотите, другой ракурс сделаем?
   Нет, нет, всё нормально, работай, - недовольно сказал дядя, возвращаясь на своё место, - Солнце сегодня какое-то.
  Дядя достал из кармана чистый носовой платок и вытер пот с головы и шеи.
   Извините, - сказал он, недовольно сопя носом, - Всё равно не понимаю, как такое может быть.
  Дядя снова обернулся, что бы посмотреть на тех, кто стоял за их спинами. Он надеялся хоть на какую-нибудь поддержку, но поддержки не было. Все, включая почётный караул, стояли и скучали.
  Мужик, что дверь открывал, показывал дяде пальцем на часы на своей руке и одними губами говорил; "Время!".
  Дядя в ответ показал ему свою ладонь пальцами вверх и кивнул; "Да, да, сейчас".
   Слушайте, - сказал он, повернувшись обратно, - На нас все смотрят. Вас-то, может и не видят, а нас.... Мы должны возложить вот это. Все ждут.
  И дядя повертел в руке венок.
   Правда, - оживилась Мария, - давайте мы возложим, потом договорим.
   Ну, возлагайте, - сказал Егор и пожал плечами, - только не долго, а то у нас вопросов к вам много.
  Седой ветеран весь в медалях остался стоять на месте, прикрыв веки от яркого солнца. Дядя и Мария обошли первую плиту, звезду с огнём в серёдке, прислонили венок к самой большой плите.
  Мужики наблюдали за всем этим.
   Старшина, а веночек-то для нас, - спокойно сказал Зозуля.
   Как это для нас, Василич, а? - дрожащим голосом спросил Иван и вдруг стал ходить туда-сюда, - А как же свадьба, а? меня же Алёна ждёт. Или не ждёт уже?
  Иван вдруг остановился, посмотрел на Егора, потом на Зозулю, потом сел на край передней плиты, заморгал и задумался.
  Вдруг, непонятно откуда, донёсся еле слышный хор высоких мужских голосов, который спел строчку из песни "Калинка".
   Сколько время? - спросил спокойно Егор.
   Половина, - так же спокойно ответил Зозуля.
  Дядя и Мария возвращались на свои места, когда Иван вдруг вскочил и загородил Марии дорогу.
   Давай поцелуемся! - как-то очень нервно и немного требовательно предложил он.
  Мария испугалась и сделала шаг в сторону.
   Дурак! - сказала она, сердито глядя на Ивана.
  Иван тоже сделал шаг в сторону и снова загородил ей дорогу.
   Правда, давай поцелуемся! - снова потребовал он уже более решительно.
   Да пошёл ты! - буркнула Мария и резко обошла Ивана, - Жаль, что я тебе по морде дать не могу.
   А как мне-то жаль, - вдруг засмеялся Иван, - Ты себе даже представить не можешь.
   Зато я могу, да, Ваня? - сказал Егор и влепил Ивану подзатыльник, - Успокойся!
   А ты-то чего, Василич? - нервно возмутился Иван, - Пошутить нельзя? Я вон, может умру скоро! Не целованный! А тут как раз возможность, может последняя!
  Иван уже почти плакал, когда Егор протянул ему карточку своей жены.
   Чего! - возмущённо сказал Иван и осёкся.
  Ошалело глядя то на Марию, то на карточку, Иван сел обратно на плиту и успокоился. Подошёл Зозуля и из-за спины Ивана, тоже посмотрел на карточку, потом на Марию и усмехнулся.
   А скажи-ка мне, красавица, - спросил Егор, забирая обратно карточку, - кем тебе приходится Макаров Егор Васильевич?
  Мария подняла голову и удивлённо захлопала ресницами. Вопрос Егора был для неё неожиданным. Всё было странным, не реальным и потому неожиданным. Но этот вопрос Егора был для Марии сугубо личным, и потому неожиданным и удивительным вдвойне.
  Мария словно спала до этого момента и сейчас проснулась, и с удивлением посмотрела на всех.
   Так когда-то звали моего деда, - промямлила она дрожащим голосом.
  В глазах её появилась тревога. Она почувствовала, что сейчас должно что-то случиться, уже случается. И это что-то касается только её. Её лично.
  Мария испуганно уставилась на Егора.
   А Мария Ивановна, значит, бабка твоя? - продолжал Егор, улыбаясь и внимательно глядя в глаза Марии.
   Да, - уже сильно волнуясь, ответила Мария, - А вы откуда знаете?
  Только один ветеран, казалось, стоял безучастным, все остальные внимательно следили за их разговором.
   Повезло тоби, старшина, - спокойно сказал Зозуля, отвернулся и по привычке постучал по карманам в поисках курева.
   Да знаю, - не унимался Егор, не сводя с Марии глаз и тоже заметно волнуясь, - И зовут тебя так же как её.
   Маша, - сказала Мария, - А вы кто?
  Наступила тишина. Недолго, секунды три-четыре. Никто не двигался. Мария и Егор не сводили глаз друг с друга.
  Мария всё пыталась понять, почему ей показались знакомыми и это лицо и эти глаза, которые почему-то смеются над ней.
   Дед это твой, Мария, - вдруг заговорил, не поднимая глаз, ветеран в медалях, - Жорка, Егор Васильевич Макаров.
  Мария и Егор продолжали смотреть друг на друга. Остальные переглянулись и уставились на Егора. Даже солидный дядя раскрыл рот то удивления, и глазки его забегали, глядя то на Марию, то на Егора.
  Егор уже просто любовался своей внучкой, её схожестью с бабкой, Егоровой женой, и тем трогательным смятением, что было на её лице.
   Видал, Пантелеич, какая у меня внучка? - не сводя глаз с Марии, распираемый гордостью, сказал Егор, - Красавица, моя кровь.
   Как вы можете? - чуть не плача пробормотала Мария, - Мой дед погиб на войне. Пропал без вести. И я даже не знаю где и как, а вы...
  И Мария замолчала, сдерживая слёзы, глубоко дыша и опустив глаза вниз.
   Василич, - сказал тихо, прямо на ухо Егору Иван, - она тебе не верит.
   Теперь будешь знать, - сказал, продолжая улыбаться, Егор и протянул Марии карточку.
  Мария взяла её дрожащими руками и вдруг увидела на ней себя и человека стоящего перед ней. Точно такую, только размером побольше и в рамочке, она уже видела раньше, в далёком детстве у своей бабушки. Бабушка, родненькая старенькая бабушка, до самой смерти всё разговаривала с этой фотографией, нежно гладила её своей высохшей старушечьей рукой и плакала. Вешала на место на стенку, и всё ругала кого-то и грозила своим маленьким кулаком.
  Мария всё поняла. Губы её стали потихоньку кривиться и из глаз потекли слёзы.
  Егор поднял руки, что бы обнять её за плечи и замер на секунду.
   Василич, осторожнее, - щипнул ему на ухо Иван, - Смотри не напугай, а то будет как с тем парнем.
  Егор осторожно дотронулся до вздрагивающий плеч Марии. Успокоился, прижал её к себе, погладил по волосам.
   Ну-у, рёва-карёва, - сказал Егор, - прямо как бабка твоя ревёшь. Та тоже чуть что, сразу в слёзы.
  Этих слов было достаточно, чтобы Мария начала рыдать ещё сильнее.
  Зозуля с Иваном закурили, молча переглядываясь за спиной Егора.
  Солидный дядя, ничего не понимая, в растерянности и вовсе заморгал, глядя на Марию.
   Ну, всё, сейчас потонем, - сказал Егор, улыбаясь, - Машенька, родная моя, ну всё, слышишь! Тут и так кругом полно воды. И времени у нас мало, а вопросов к вам много.
  Егор успокаивал Марию, но и у самого у него уже текла слеза по щеке.
  Мария немного успокоилась и лишь шмыгала носом, вытирая слёзы.
   Бабка твоя в сорок первом кого родила? - спросил Егор.
   Отца моего, - шмыгая носом, ответила Мария.
   Как назвали? - спросил Егор, распрямляя плечи и гордо поглядывая на Ивана и Зозулю.
   Василием, - сказала Мария, - в честь деда.
  Егор, слегка отстранившись, снова заглянул в глаза Марии, которые, казалось, светились от радости впрочем, как и у Егора.
   Погоди, - сказал Егор, вдруг задумавшись и поворачиваясь к ветерану, - эй, дед, а ты откуда меня знаешь?
  В след за Егором все повернули головы в сторону ветерана. Все немного успели привыкнуть к тому, что этот седой увешанный наградами старик стоит и молчит, как тот парень "из воздуха".
  И вдруг он заговорил, и к тому же откуда-то знает Егора.
  Всё это сильно удивило присутствовавших, особенно солидного дядю.
  Старик оказался в центре внимания. От волнения или от возраста его рука, опираясь на стариковскую палочку, сильно затряслась. И сам он весь затрясся. Награды, висящие на пиджаке, зазвенели, ещё больше выдавая его дрожь.
  В его возрасте трудно по столько стоять на ногах, да ещё и на одном месте. Давно затекли и без того больные ноги старика. Но он стоял, не двигаясь. Видно была у старика на это веская причина.
  Второй рукой в кожаной перчатке, за которой явно угадывался протез, старик прижал к себе полы пиджака, чтобы унять звяканье медалей.
   Ещё бы не знать. Мы же с тобой земляки. Вместе в школу бегали - сиплым и скрипучим голосом сказал он, - Мишка - я, Михаил Павлов. Не узнаёшь? Х - м! понятно. А я тебя сразу узнал.
  Егор с удивлением подошёл к старику и пристально вгляделся в его лицо.
   Мишка? Павлов? - спросил он, - не может быть!
  Трудно было поверить в то, что тот Мишка, которого он видел чуть больше часа назад на носилках на станции, сейчас стоял перед ним дряхлым и немощным стариком. И всё же, тот же нос с горбинкой и те же сросшиеся брови, только седые.
   Вот это да! - сказал Егор, расплываясь в улыбке, но, всё ещё не веря своим глазам, - Мишка! Точно. Ух, ты! Ну, надо же! А ты то, как здесь? Изменился-то как за семьдесят лет!
  Егор с восхищением разглядывал старика, его грудь увешанную наградами, взял его за плечи.
   Пригласили на открытие памятника, - явно стесняясь такого внимания, ответил старик, - Я ведь воевал здесь. Тут и руку вон потерял при бомбёжке.
   Знаю. Знаю я про твою руку, герой! Дай-ка поглядеть на тебя хорошенько. Да-а! Постарел, постарел ты, Мишка. Не узнать сразу. Но молодец, - сказал Егор и глянул на Зозулю и Ивана, - Видали, мужики, какие у меня земляки? Гляньте, гляньте, наград-то сколько! Поди, все боевые!
  Егор, искренне, как ребёнок, радуясь неожиданной встрече, заглянул в глаза старику.
  Иван и Зозуля подошли поближе, стали рассматривать награды. Не из любопытства, хоть и мало кто в сорок первом понимал, что такое боевая награда, а скорее просто из уважения к сединам старика.
   Да нет, боевая только одна, - смущённо улыбаясь, ответил старик, - Остальные все юбилейные.
   Как это? - спросил Егор, не очень понимая этого слова, - Юбилейные?
   Ну, каждые десять лет давали в честь праздника, - пояснил старик, - Тем кто ещё живой.
   А боевая за что? - спросил Егор, продолжая улыбаться.
   За спасение генерала, - ответил старик, ещё больше смущаясь.
   Ты генерала спасал? - удивился Егор и переглянулся с Иваном и Зозулей, - А когда? Где? Давай рассказывай.
  Егор встал рядом со стариком и обнял его одной рукой за плечи. По всему было видно, как гордится он, что его земляк - герой. И что он может вот так вот, запросто, рядом с ним постоять и обнять его.
   Да здесь недалеко на станции в сорок первом при бомбёжке. Из горящего вагона его вытащил. Потом и меня самого контузило, - рассказывал старик, не поднимая глаз.
  И чувствовалось, что эту историю он уже рассказывал раньше и не раз.
   Правда, помер генерал в госпитале, - продолжал старик, - не приходя в сознание, но награду всё равно дали.
  Мужики переглянулись, понимая, что речь идёт о том генерале, ради которого и гнались за ними немцы. И хоть кроме него там, на станции, надеясь на них, укрылось ещё много народу, но всё же...
   Как помер? - изумился Егор, на секунду расстроившись, - Жаль, жаль. Ну, да, всё равно ты герой! Как же я рад тебя видеть. Мишка! Живой!
  И Егор, не в силах сдерживать своей радости, обнял старика и похлопал по спине.
  Иван и Зозуля, стоя рядом и глядя на своего старшину, тоже улыбнулись.
  Улыбнулся, наконец, и старик в объятиях Егора и Мария. И Мария, хоть и сквозь слёзы, тоже улыбнулась, глядя на них.
  Один только солидный дядя стоял и, ничего не понимая, хлопал глазами.
   Василич, - вдруг спросил Иван, - а ты все награды у своего земляка разглядел?
   А что такое? - спросил Егор, улыбаясь и отпуская старика из объятий.
   Первая верхняя, - уточнил Иван.
   А что там? - спросил Егор, отыскивая глазами награду.
   Читай, читай! - сказал, улыбаясь, Иван.
   За Победу над Германией, - вглядываясь в награду, прочитал Егор, на секунду оторопел, снова улыбнулся, посмотрел в глаза старику, - Ну так правильно! За Победу! А как же ещё? Конечно! Мы же победили?! А как же иначе? Иначе бы мы здесь сейчас не стояли. По- другому и быть не могло! Мишка! Герой! Дорогой ты мой человек!
  И снова, с ещё большей радостью, Егор обнял старика.
   Задавишь, чертяка, - прошамкал старик, улыбаясь.
   Ну, прости, прости, - сказал Егор, - Так, погоди, Мишка. Выходит, ты знаешь мою внучку?
   Марию-то, конечно знаю, через дом живём, - сказал старик, снова опуская взгляд, - Считай на моих глазах выросла. Она же меня сюда и притащила. Поехали - говорит - Михаил Семёнович, памятник открывать. Вы - говорит - единственный свидетель тех событий. Больше нет никого ну, уговорила, в общем.
   Ну и правильно! Ну и молодцы! - сказал Его, сияя от счастья, - А что, Мишка, хорошая у меня внучка?
   А то! - улыбаясь, ответил старик, но глаз не поднимал, - Первая невеста на всей деревне.
   Это точно, красавица, вся в бабку, - сказал Егор, поворачиваясь к солидному дяде и одной рукой обнимая старика, - Так, а это кто с вами?
  Старик тоже повернулся к солидному дяде, разминая отёкшие ноги.
   А это вот внук того самого генерала, что я спасал, - сказал он, переводя общее внимание на дядю, - Владимир Тимофеевич Костенко - на данный момент - депутат государственной думы.
  Последние слова старика удивили всех, включая самого внука.
  Солидный дядя, он же генеральский внук, в конец, обалдевший от всего происходящего, воспользовавшись тем, что все уставились на него, решил взять всё в свои руки.
   Секундочку! - сказал он, придав решительности в голосе, - Что-то я никак не пойму. Вы что, все знакомы?
   Ну, можно и так сказать, ответил Егор, улыбаясь и веселясь.
   Мария, это что такое? - более строго возмутился дядя, - Ты же говорила, что не знаешь их!
   Тьфу ты, прости Господи! Шо ж вин який трудный? - пробурчал Зозуля, - Дурный, чи шо? Уже уси всэ разумилы, одын вин...
   А вы, уважаемый, - дядя слегка наклонил голову, пытаясь заглянуть в глаза старику, - Вы что, знали моего деда?
   Что значит "знал"? - продолжая улыбаться, в свою очередь возмутился Егор, - Да они воевали вместе. Он деда твоего спасал, из горящего вагона вытаскивал. Ну, ты даёшь мужик! Такой солидный дядя, а про деда своего - геройского генерала - ничего не знаешь. Не хорошо.
  Егор, обняв одной рукой старика, подтрунивал над генеральским внуком.
   Кто он по профессии, ты сказал? - спросил он у старика.
   Депутат государственной думы, - скрипучим голосом ответил старик, тоже улыбаясь.
   Начальство, то есть? - уточнил Егор.
   Да вроде того, - ещё больше улыбнулся старик.
   Понятно. Тоже, значит, вроде генерала, - усмехнулся Егор, присел на плиту перед дядей, достал папиросу, прикурил от Ивановой, - ну, извини, дорогой, что встретили тебя не ласково. Хотя на лбу-то у тебя не написано, кто ты такой, так что не обессудь.
  Внук генерала стоял, задумчиво наморщив лоб, молча простив Егора и мужиков.
   Нет, явно психушка по мне плачет, - как-то растерянно и даже немного добродушно пробормотал он, - Хотя, конечно, насчёт деда вы правы. Нет, ну я знаю, конечно, где он и как служил. И отец мне рассказывал. Знаю, что помер в госпитале, не спасли врачи, как не старались. Знаю, что разбомбило их здесь не далеко. Но, что его кто-то спасал, да ещё и награду за это получил - это для меня новость.
   Вот видишь? - уже вполне серьёзно заметил Егор, - Выходит Мишка - последний, с кем твой дед разговаривал перед смертью.
   Выходит что так, сказал дядя.
   А ты спрашивал - зачем ты здесь? Да причём здесь ты? - пыхтя папиросой, продолжил Егор, - Вот и узнал зачем. Что бы у Мишки вот за деда своего узнать, еже ли, конечно, интересно.
  Дядя перестал хлопать глазами и вертеть башкой, а вместо этого задумался. Серьёзно задумался. Присел рядом с Егором на плиту. Достал сигарету. Ослабил галстук. Поискал машинально зажигалку - не нашёл.
  Егор протянул ему свою горящую папиросу и дядя прикурил. Кивнул головой в смысле "спасибо" и посмотрел на всё ещё стоящего старика. Поспешно встал, приглашая его присесть.
   Может, присядете? - спросил он, - А то устали, наверное, стоять?
   Нет, нет, ничего. Мне потом вставать ещё труднее, - сказал старик, не поднимая глаз и сильно смущаясь, - Да я уже и мало что помню. Семьдесят лет как-никак прошло. Хотя, конечно, генерал Костенко Григорий Николаевич был мужик что надо. Серьёзный был мужик грамотный ответственный. Драпали мы тогда, понятное дело, по началу. Хоть и не хотелось нам. Хоть и сопротивлялись мы. Слишком уж сильно пёр немец. Танки, говорили, как раз где то прорвались немецкие и уже на наш эшелон выходили. Вот так-то.
  И старик замолчал, задумавшись.
  Дядя уже забыл, что совсем недавно он всё пытался как-то повлиять на ситуацию. Он уже совсем другими глазами смотрел на Марию, на мужиков в военной форме и, главное, на старика.
  Обыкновенный ветеран, каких тысячи, который совсем недавно был простым, хоть и обязательным, приложением к церемонии. Сейчас, вдруг, оказался таким дорогим и близким, почти родным для дяди. Да и сам дядя был уже не дядя, а внук генерала.
   А вы, уважаемый, Михаил Семёнович, правильно? - сказал внук, всё заглядывая старику в глаза, - Вы, говорите, с дедом были, когда его ранило? Расскажите, как?
   Помню, приказ он мне диктовал, помню, на часы посмотрел, и сразу всё завыло кругом, - сказал старик, сильно волнуясь, - Бомбить начали, и сразу же первой бомбой нас и накрыло. Я сознание потерял. Как очухался, вижу, генерал лежит в проходе, кровью истекает. А кругом всё горит, дышать нечем. Ну, я ясное дело, потащил его к выходу. На воздух вытащил и дальше не помню. Очнулся в госпитале без руки. Потом, в скорости, и комиссовали меня. Наградили, и домой отправили, колхозом командовать. Вот и вся моя война.
  И старик снова замолчал. От волнения его опять затрясло. Опять зазвенели медали на пиджаке, но старик уже и не старался их усмирить.
   На часы, говоришь, посмотрел? - спросил Егор.
   Да, сначала на вокзальные. Там на стене, помню, такие были, - проскрипел старик, - Потом на свои. Достал из кармана открыл и...
   Не на эти ли? - спросил Егор, протягивая руку к Зозуле.
  Зозуля достал часы генерала и подал Егору.
   Да кто же знает? - отвечал старик, мельком взглянув на часы, - Я их только издали и видел.
   Можно я посмотрю? - спросил внук.
  Егор положил ему на ладонь открытые часы деда, которые исправно тикали, и на крышке которых виднелась надпись, та же надпись, что и на мраморной плите.
  Внук застыл, глядя на часы, словно под гипнозом.
   Это его часы. Это часы моего деда! - растерянно затараторил он, - Мне про них отец рассказывал. Это была фамильная реликвия. Ещё моему прапрадеду император за что-то подарил вместе с надписью.
  Внук как-то засветился весь от неожиданной радости и стал всем показывать надпись, и заглядывать каждому в глаза.
   А на плите эта надпись, откуда? - спросил Егор.
   Я предложил Марии, - сказал внук, приходя в себя.
  По лицу внука было видно, как лихорадочно он пытался осознать происходящее с ним, в реальность которого заставляли поверить часы, лежащие у него на ладони. Это были точно те самые часы, о которых ему много раз рассказывал отец, описывая их во всех деталях.
   А как они у вас оказались? - спросил внук тоном сердитого маленького мальчика.
   Расскажем. Всё расскажем, дорогой, обязательно, если успеем, - забирая из застывших от неожиданности рук внука часы, сказал Егор, - Но пока, давай-ка их, вот сюда положим.
  Егор аккуратно положил часы с открытой крышкой на плиту рядом с собой.
   Нам по ним ещё жизнь свою мерить, - сказал Егор.
  Трое солдат разом посмотрели на часы. Прошло ещё десять минут. И снова, уже знакомый хор высоких мужских голосов пропел еле слышно припев "Калинки".
   Хоть бы пластинку сменили, что ли? - сказал, нахмурившись, Иван.
   А шо такэ? Це ж твоя любима письня, - улыбаясь сказал Зозуля.
  У мужика, с часами на руке, вдруг зазвонил телефон. Все обернулись в его сторону. Он суетливо нашарил телефон в кармане и отошёл в сторону, тихо что-то говоря в трубку.
   Вот такая у нас встреча поколений получается, - улыбаясь, заметил Егор, - Эх, отметить бы это дело, жаль нечем.
   Як цэ нэма? Як цэ нэма? - тоже улыбаясь, приговаривал Зозуля, - а Зозуля на шо?
   А что, есть? - удивлённо спросил Егор.
   Ну, а як жеш? - продолжал улыбаться Зозуля, - У Зозули всэ е!
  Он достал откуда-то из-за плиты вещмешок, развязал и извлёк из него солдатскую флягу.
   Горилка что ли? - ещё больше удивлялся Егор, - а ну дай понюхаю.
  Все оживились, глядя на Зозулю, его мешок, и то, как он извлекал из него флягу. Было похоже на то, будто Зозуля показывал фокусы, и доставал из шляпы зайца.
   Та шо там нюхаты? Шо там нюхаты? - откручивая крышку, сказал Зозуля, - Цэ не нюхаты, а пыты трэба.
   Это не та, что мы с Иваном на свадьбу заказывали? - спросил Егор почти строго.
   Ну, у нас зараз не свадьба, а зустричь, - улыбаясь, рассуждал Зозуля, - И цэ не горилка, а спирт.
  Егор взял из рук Зозули флягу и осторожно понюхал. Потом удивлённо и радостно посмотрел на всех.
   Спирт, точно! - сообщил он.
   Так вот он куда бегал перед тем, как нам за водой идти! - заметил Иван.
   Колы? Тю! - улыбаясь, возражал Зозуля, - Та ни, то я по нужди, то я по нужди.
   А пить из чего? - держа в руке флягу, вполне серьёзно спросил Егор, - Не из горла же?
   Та е у Зозули всэ! - снова ныряя в мешок и извлекая из него три алюминиевые кружки, сказал Зозуля, - Не переживайте!
   Ну, ты Пантелеич, хохол! - усмехнулся Иван, - Так может у тебя и закуска есть?
   Та ни, хлопци, сала нэма, - сказал Зозуля, разливая спирт по кружкам, - Кружок тильки тры, так шо будемо в чэрэду.
   Кому сначала? - спросил Егор, - Гостям или нам?
   Это ещё спорный вопрос, - заметил Иван, - Кто здесь гости?
   А тебе бы всё сорить, - сказал Егор.
   Зараз, мабудь, генералу с героем и тоби, Василич, - по деловому рассуждал Зозуля, раздавая кружки, - А потим, мы с внучкой твоей.
   Секундочку! - подняв указательный палец, сказал внук и повернулся к оператору, - Лёша! Иди-ка сюда.
  Оператор Лёша оставил камеру и подошёл поближе.
   Ты вот что, Лёша, - продолжал внук, - Ты, давай, забирай свою камеру и иди к остальным, понял? И по быстрей! И передай там всем, что бы нам не мешали, и что бы никто к нам не лез! Ты понял? Пока я не позову! Иди!
  Лёша быстро взял камеру, даже не складывая треногу, и ушёл.
   Генерал! - нараспев произнёс Егор, подавая кружку.
  Лёша подошёл к остальной группе людей. Мужик, что показывал внуку часы на своей руке, о чем-то спросил Лёшу. Тот ответил что-то, пожимая плечами, и, махнув рукой, не спеша, зашагал к автобусу.
   За что пить будем? - скрипучим голосом спросил старик.
   Как за что? - ответил Егор, - За Победу!
  И все сдвинули кружки. Зозуля плескал в каждую кружку по глоточку, не больше. Егор выпил сразу залпом. Следом за ним старик. Потом выпил внук генерала, посмотрев сначала на одного, потом на другого.
  Кружки снова построились и Зозуля снова налил.
   Чистый что ли? - спросил внук, медленно выдыхая и зажмурившись, - всё горло сжёг.
   Так цэ ж за Победу! - весело сказал Зозуля, раздавая кружки Ивану и Марии, - Ну!
  Иван и Зозуля выпили разом, как по команде. Мария долго собиралась с духом и долго пила, хоть и один глоток. Потом она замахала руками и слёзы, снова потекли из её глаз, но это были уже другие слёзы.
  Мужики и внук снова закурили.
   Вы хоть расскажите, как победили? - спросил Егор.
   Может вы нам про себя, что нибудь? - предложил в свою очередь внук.
   Обязательно, - сказал Егор, - Но сначала вы.
   Ну, мы так мы, - сказал внук, - По-вашему, сейчас какой день и год?
   Третье августа сорок первого года, - ответил Егор.
   Понятно, - продолжал внук, - Значит, война будет длиться ещё четыре года.
  Мужики остолбенели. Иван опять закашлял.
   Сколько? - сквозь кашель переспросил Иван.
   Не может быть! - растерянно и даже немного сердито сказал Егор, заморгав.
   Правда, правда! - переминаясь с ноги на ногу, подтвердил старик, - Ты вспомни, как начиналось то! Как драпали мы, сломя голову? Как пёрли немцы проклятые? Сколько народу гибло первое время?! Воевать-то по-началу толком не умели.
   За четыре года погибло только наших людей больше двадцати миллионов, - просто произнёс внук.
   Сколько?! - переспросили разом и чуть не криком Егор и Иван.
  Посуровели лица мужиков, веселье куда-то делось. Помолчали.
   Как же это? А? - спросил Егор, качая головой, - Столько народу?
   Да,- сказал внук, - Двадцать с лишним миллионов.
   Точно не знает никто, - сказала Мария, - А сколько без вести пропало! Ужас!
   Да, нелегко далась она эта Победа, - сказал старик,- До Москвы немец дошёл, но Москвы не взял.
   А Киев? - спросил тихонечко Зозуля
   Киев, - ответил внук, кивая головой, - к сожалению.
  Зозуля снова замер с горящей папиросой в руке. Горящая папироса жгла ему пальцы, но он этого не замечал.
   И гнали мы его потом до самого Берлина, - продолжал старик давно заученную речь, - и разбили врага в его логове в мае сорок пятого.
   С тех пор и отмечаем каждый год девятого мая День Победы, - сказала Мария.
   Давай, Пантелеич, ещё по глоточку, - сказал Егор.
   А зараз за шо? - очнулся Зозуля.
   Теперь за встречу! - сказал Егор.
  Снова построились кружки, снова Зозуля разливал по глоточку, теперь уже спокойно и не торопливо.
   Ну, нет, - возразил внук, - Теперь вы о себе. Как и обещали. Теперь ваша очередь.
   Ну, наша, так наша, - сказал Егор и посмотрел на Марию, - Маша, у тебя есть чем писать?
  Мария достала из нагрудного кармана блокнот и карандаш.
   Пиши, - сказал Егор, мельком взглянув на Ивана и Зозулю, - Я, старшина Макаров Егор Васильевич, твой дед. Со мной рядовые - Зозуля Николай Пантелеевич из Киева и Иванов Иван Иванович из Москвы. Немцы, как ты, Мишка, заметил прут, сволочи! И части наши отступают, кто, конечно, уцелел. На станции формировался состав. Прилетели немцы - разбомбили нас как... Страшно смотреть было. Из всего командного состава в живых остался один майор медицинской службы. А тут ещё и танки немецкие ожидались. Короче, майор собрал всех живых и раненых, в том числе Мишку и твоего деда в подвал, а нам было дано задание, отвлекать на себя танки. Вот мы и привели их сюда. До последнего момента была у нас возможность выскочить отсюда, да провожатого нашего убило. Немцы дали нам час времени, что бы сдаться или умереть. Потом, не поймём и сами как тут оказались и вас встретили.
   Выходит и вы тоже моего деда спасали? - спросил внук.
   Выходит, что так, - согласился Егор, - хотя не одного его, вот и Мишку, к примеру.
   Выходит не один я герой, - улыбнулся старик, - Но и вы тоже.
   Выходит, - согласился Егор, - только про нас получается, забыли.
   Выходит это мы вашу машину нашли? - спросила Мария, - А где же?...
   Нашу, нашу, Машенька, - улыбнулся Егор, - И тела наши тоже найдутся.
   Тогда за встречу! - сказал внук.
   За вас! - сказал Егор.
  И снова старик, Егор и внук генерала сдвинули кружки и выпили. Зозуля снова налил и раздал Ивану и Марии.
   Немцы дали час, и что теперь? - спросила Мария, принимая кружку от Зозули.
   Теперь, Машенька, - сказал Егор спокойно, - минут, примерно, через десять мы там умрём.
   Как умрёте? - испуганно спросила Мария.
   Давайте, Маша, выпьем за встречу, - встрял Иван, - И простите меня - дурака.
   Ничего, ничего, - сказала Мария, - я не обиделась.
  Снова Зозуля, Иван и Мария выпили и поставили кружки.
   У меня к вам просьба маленькая, если можно? - сказал Иван, обращаясь к Марии, - найдите, пожалуйста, мою Алёну, передайте привет от меня, если жива ещё, конечно. Вот адрес.
  И Иван протянул Марии маленький аккуратно сложенный треугольник письма.
   Ваня, ты же говорил, что умеешь считать! - улыбаясь, сказал Егор, - Сколько сейчас твоей Алёне? Она уже давно не Алёна, а Алёна Петровна, или как там её по-батюшки?
   Хорошо, хорошо, я передам, - сказала Мария, забирая конверт, - Обязательно передам, я обещаю.
   Пантелеич, наливай быстрее! - снова скомандовал Егор.
  Зозуля разлил и раздал кружки.
   За шо? - спросил он, вручая кружку старшине.
   За погибших! - сказал Егор и выпил не чокаясь.
   За вас? - спросил внук.
   Нет, за нас ещё рано, а вот за всех остальных, включая деда твоего, за Жорку - провожатого нашего, пацана такого рыжего - рыжего с глазами голубыми, за всех! Давайте! Эх, Мишка, как же я рад, что ты живой!
  Внук и старик посмотрели друг на друга и тоже выпили не чокаясь.
  Снова построились кружки, и Зозуля разлил остальной спирт.
   Обычно у нас в такой момент объявляется минута молчания, - принимая кружку, сказала Мария, - Что бы помянуть.
  Все выпили и поставили кружки.
   Минуту, говоришь? - сказал Егор, посмотрев на часы, - ну на такое дело и минуты не жалко.
  Ровно минуту и не секунды меньше все стояли и молчали, опустив глаза. Наступила звенящая тишина, в которую неожиданно резко ворвалась "Калинка", целая строчка.
   Егор, Иван и Зозуля стояли и смотрели на часы. Каждый задумался о чём-то, о своём. Жить им оставалось десять минут.
   Снова у мужика, с часами на руке, зазвонил телефон, и он отошёл подальше, тихонько разговаривая и оглядываясь на депутата.
   К мужику подошёл начальник почётного караула и о чём-то его спросил. Мужик кивнул в ответ. Начальник караула вернулся к своим, и караул закурил, собравшись в кружок.
   Раскалённый на солнце, стоящий у обочины транспорт по раскрывал все двери. От новой асфальтовой дороги парило.
   Пантелеич, - прервал тишину Егор, - Что там у тебя во фляге, осталось чего?
   Ну, тоби, Василич, набэрэться глоток, - выливая остатки на дно кружки.
   Извините, что один, но, больше нету, - сказал Егор и поднял торжественно кружку, - За Сталина!
  Сказать - сказал, а выпить не успел. Больно уж сильно бросилось в глаза, как вздрогнули вдруг старик, внук генерала и Мария. Как округлились глаза внука, и как он посмотрел в лица всем остальным.
   Что-то не так? - спросил Егор, всё ещё держа поднятой кружку.
   Я за эту паскуду ни за что бы пить не стал! - зло и жёстко сказал внук генерала.
  Мария на эти его слова не как не реагировала. Старик только слегка ухмыльнулся. Мужики же, напротив - опешили, в полном смысле этого слова.
  Сказанное внуком было не просто неожиданным и странным, оно было страшным.
   Он шо, пьяный? - испуганно забормотал Зозуля, - Чи на солнце перегрився?
  Мужики не сводя глаз, уставились на внука.
   Это ты про кого так сейчас? - опасливо спросил Егор, кружка в его руке слегка задрожала и поехала в низ, а угроза в голосе вверх, - Про вождя нашего, всенародно любимого?
  Зозуля с Иваном нахмурились, Егор и вовсе весь напрягся, словно собирался уже лезть в драку. Он поставил кружку, посмотрел сначала на Ивана и Зозулю, потом на генеральского внука, и прищурился.
  Наступила тишина. Плохая тишина, не хорошая, злая.
   Не горячись, Егор, - мельком взглянув на Егора, прервал тишину старик, - Нету! Давно уже нету твоего "всенародно любимого".
  И снова зазвенели медали старика. И, в наступившей тишине, даже как-то очень уж громко зазвенели.
  Егор посмотрел на медали, потом на кружку, им поставленную, потом снова на генеральского внука. Внук тоже взгляд отводить не стал.
   Ясное дело, что он не вечный, - сказал Егор, и желваки на его скулах забегали, - Но говорить так про него?!
   Давно уж доказано, - снова влез своим скрипучим голосом старик,- Что он Ирод и душегуб - твой любимый.
   Доказано? - спроси Егор, одновременно испуганно и зло, - Кем?
  Испугался Егор. Пришла его очередь растерянно хлопать глазами. Испугались и Иван с Зозулей. Словно нутром почуяли они, что катится на них беда огромная. И нигде от неё не спрятаться, не скрыться. И была та беда страшнее смерти, что рядом стояла. Солнце светило, на небе не облачка, а в глазах темнело.
  А старик всё добавлял и добавлял, звеня медалями.
   Да партией и доказано, проскрипел он, - Хотя, и партии этой почти что уж и нет. Да что там партии - страны нет.
   Какой страны? - промямлил Иван в испуге.
   Нашей, - ответил старик, - Нашей страны.
  Мужикам вдруг показалось, что бредит старик. Однако по лицам внука и Марии, по их виновато опущенным глазам поняли, что нет.
   Как это нету? - спросил Егор и снова прищурился.
  Мужики стояли, раскрыв рты, ничего не понимая.
  Учитывая происходящее с ними за последний час, они могли поверить во всё, что угодно, но в то, что нет страны, их огромной и сильной Родины, вместе с улицами, деревнями и городами, в это не то что поверить, это понять-то вообще трудно.
   А вот так, развалилась держава, союз наш нерушимый, - отвечал старик, заметно волнуясь, - Разбежались по щелям, как тараканы. Грузины себе, хохлы себе, казахи, татары. У каждого теперь своя страна.
  Всё сильнее и сильнее звенели медали старика.
   А как же власть советская? - упрямо спросил Егор, глядя на медали.
   Нету! - вздохнув, сказал старик безнадёжно, - Нету ни хрена! Давно уж.
  И старик махнул рукой, вернее протезом.
   А куда ж она подевалась? - искренне и наивно удивляясь, спросил Егор.
   Разогнали её, - ответил старик.
   Разогнали? - ещё больше удивился Егор, - Кто?
   Ну, не я, конечно, - ответил старик, странно улыбаясь.
  Снова наступила тишина. Снова, в который уж раз, переглянулись мужики, ничего не понимая.
   А что есть? - опасливо спросил Егор.
   А есть, Жорка, капитализм, - сказал старик.
   Это как это? - уточнил Егор.
   Это, Жорка, когда кругом буржуи и нищета, беспризорники и бандиты, - скрипел, волнуясь, старик, и руки и голова его уже ходили ходуном, - Всё продаётся и всё покупается. Кто не способен хапать, тот сидит в полном дерьме, а кто способен, тот хапает или уже нахапал и за границу сбежал. Короче, каждый сам за себя.
  Внук генерала всё время хотел вставить своё слово в речь старика, всё порывался, но так и не решился.
  Мария уже не шмыгала носом, а внимательно слушала старика, глядя ему в глаза, и думала о чём-то своём.
  Мужики стояли, словно раздавленные немецким танком, совершенно ошарашенные такими новостями, даже на половину не понимая и не осознавая всего того, о чём поведал старик.
  Егор, хлопая глазами, дрожащей рукой взял кружку с оставшимся спиртом и выпил. Тыльной стороной ладони, не опуская кружки, он вытер губы.
   Вы что, охренели что ли? - сурово и требовательно начал он, глядя в глаза каждому: старику, внуку, Марии, - Как же вы допустили-то это? Сколько народу на войне этой проклятой полегло за Родину, за власть советскую, за будущее наше светлое! А вы?! Вы сами, своими руками всё это взяли и похерили?! Вы что? Не верю! Быть этого не может!
  И Егор с силой ударил кружкой по мраморной плите, как по столу. Алюминиевая кружка сложилась от удара, как куриное яйцо.
  Снова вздрогнула Мария.
  Снова наступила тишина и лишь медали старика продолжали звенеть.
   Учитывая нашу встречу, - сказал внук, - Ещё и не то может быть.
   Вот такие дела, Жорка, - снова заскрипел старик и прижал протезом свои медали, - Видать зря вы там свои головы сложили. Всем сейчас наплевать на это.
  Глаза Егора налились ненавистью и злостью. Одним рывком он перепрыгнул плиту, сбивая с неё оставшиеся кружки и флягу.
   Врёшь, сука! - гневно сказал он прямо в глаза старику, хватая его за лацканы пиджака с медалями и грубо притягивая его к себе, - Я ту свою Родину защищал, мать свою, жену, сына своего ещё не рождённого, тебя паразита, генерала нашего, тогда ещё живого. За то и помру сегодня. Понял!
  Егор оттолкнул старика, не сильно, скорее просто отпустил.
   Сколько там осталось, Пантелеич? - спросил он, взволновано сопя носом, у Зозули, и сел как стоял на плиту.
   Пять минут, - посмотрев на часы, сказал Зозуля, и стал собирать кружки и флягу обратно в мешок.
  Иван в растерянности тоже сел на плиту рядом с Егором, только лицом к звезде. Сел и задумался, глядя на пламя.
  Ненависть, злоба и горькая обида, всё это кипело внутри Егора. Надо было куда-то всё это девать. Егор взял раздавленную кружку и заставил себя расправлять её одними руками. Выходило не очень, но всё-таки.
   Ну, а ты, что скажешь, генерал? - спросил он, расправляя кружку, - По твоему это правильно?
  Внук генерала снова не торопясь вытер лоб носовым платком.
   Ну, во-первых, не всё так плохо, как говорит уважаемый Михаил Семёнович, - сказал он, пряча платок в карман брюк, - Есть много и хорошего в сегодняшнем дне.
   Например? - строго спросил Егор, прищурившись и сопя носом.
   Например? - сказал внук и в задумчивости сдвинул брови, - Детей, например, рожают, как и рожали. А за второго ребёнка государство ещё и деньги платит и не малые. Дома, как строили, так и строят. Хлеб вон, как растили, так и растят.
  Говоря всё это, внук, по привычке, искал поддержки и подтверждения у стоящих рядом Марии и старика.
   Тогда скажи мне, - ещё более сурово спросил Егор, - Чем же это вам советская власть помешала, если всё у вас как раньше, только хуже?
   Кому это вам? - насупившись, в ответ спросил внук.
   Ну, вам, - ещё больше повышая голос, спросил Егор, - Тебе и таким как ты. Не Машка же с дедом, в самом деле, власть разгоняли?
   А я причём? - спросил почти обиженно внук.
   Опять двадцать пять! - сквозь злобу и гнев улыбнулся Егор, - Ты уже задавал такой вопрос, генерал.
   Лично я никого не разгонял, - пробурчал внук, оправдываясь, - и на баррикады не лазил.
   Куда, куда? - удивился Егор, - На баррикады?
   Прости, господи! - буркнул Зозуля и перекрестился.
   И вообще, от меня тогда ничего не зависело, - в свою очередь засопел носом внук, - У меня тогда своих проблем полно было.
   Не зависело, говоришь? В сторонке, значит, стоял и поглядывал? каждый сам за себя, значит? - спросил Егор, снова готовый лезть в драку, - ну, понятно, генеральские-то дети, поди живут припеваючи?
  Теперь уже и внук генерала зло прищурил глаз.
   Это ты, верно заметил, припеваючи, - как-то задумчиво произнёс он, достал сигарету, прикурил и продолжил, Деда моего после смерти сделали виновным за отступление на его участке. Не изменником, конечно, но тем не менее. Через год вся семья попала в опалу. Всех женщин отправили в Казахстан на поселение. Отца, боевого офицера. Сразу же после Победы, по ложному доносу и личному распоряжению Сталина под трибунал. Наград лишили и в тайгу. Меня тогда ещё и на свете не было. А потом и мне долго проходу не давали, как сыну врага народа. И валил мой отец, потомственный офицер, лес десять лет. И все десять лет бригадир у них был, забавный такой мужик. Для поднятия духа песни им пел, что б лучше работали, и их заставлял. Все десять лет, каждый день, так и пели. Валили и пели. Отец, как вернулся, долго ещё остановиться не мог, так и жил припеваючи. Если б, говорит, не песни - сгинул бы в тайге.
  В наступившую тишину снова неожиданно ворвались звуки "Калинки". Хор высоких мужских голосов старательно вывел последний куплет, потом ещё и припев. Всё громче и громче. Потом снова наступила тишина.
  Иван, сидевший на плите спиной ко всем, вдруг начал смеяться. Сначала тихонько, только плечи тряслись, дальше - больше. И вот он уже покатывался со смеху, показывая пальцем в сторону большой плиты.
   Что это с ним? - спросил внук.
  Все испуганно уставились на Ивана, а он, глядя на всех, смеялся ещё сильнее.
   Мабудь сдурив, - сказал спокойно Зозуля, - Водички трэба. Мабудь я схожу.
  Иван, не переставая смеяться, отрицательно помахал рукой. Он снова показал в сторону большой плиты и выдавил из себя слово "Победа".
  Все посмотрели, куда он показал, но ничего не поняли. Большая плита без изменений стояла на месте. Парень "из воздуха" стоял, где и раньше, не мигая и не шевелясь. Все снова повернулись к Ивану.
   Иван вздохнул глубоко - глубоко, что б немного успокоиться.
   Победа здесь, старшина, - сказал он, снова показывая рукой в сторону большой плиты, - Кошка Жоркина.
  Все снова посмотрели в сторону большой плиты.
  Вдруг, из-за неё, беззаботно порхая, вылетела ярко жёлтая бабочка и следом, пытаясь её ухватить, выпрыгнула рыжая, рыжая кошка. Вдвоём они сделали вокруг большой плиты ещё два круга, после чего бабочка улетела.
   Твою мать! - воскликнул Егор, вставая с плиты, - А это ещё чудо, откуда здесь?
   Встреча поколений, - сказал Иван.
  Все стояли и улыбались, глядя на кошку. Она, как ни в чём не бывало, проводила взглядом, улетающую бабочку, потёрлась об ноги парню "из воздуха", разбежалась и запрыгнула к ним на плиту. Не обращая никакого внимания на людей, кошка подошла к лежащим на плите часам осторожно понюхала их и тихонечко толкнула лапой.
   У нас там в сорок первом точно такая же, Победой зовут, - улыбаясь, сказал Егор, - Из-за неё считай...
  Не успел Егор договорить. Часы, словно живые, вдруг резко подпрыгнули вверх на полметра.
  Стекло у них треснуло прямо в воздухе, но не разлетелось.
  Кошка испугалась, отпрыгнула и убежала. Все замерли от неожиданности.
  Часы упали обратно на плиту и остановились.
  Они напугали не только кошку, но и всех остальных. Все вздрогнули, особенно Мария.
   Что это? - испуганно спросила она.
   Это всё, - сказал Егор, с тоской и тревогой глядя на часы, - Нам пора, кончилось наше время.
  Несколько секунд все стояли и смотрели на часы.
  Мария, испуганно моргая, стала всматриваться в лица мужиков, особенно Егора. Она подняла руку и ладонью зажала себе рот.
  Внук тоже забегал глазами, глядя на мужиков.
  Старик как-то странно вздохнул с облегчением и опустил глаза ещё ниже.
  Иван, не мигая, уставился на часы, словно они превратились в шипящую змею.
  И лишь один Зозуля смотрел на часы, как-то удивительно спокойно, почти радостно. Он забрал у Егора последнюю кружку, выпрямил её до конца и положил в мешок. После чего завязал мешок потуже и повесил на плечо.
   Я всэ думав, хлопци, чёго цэ нас сюды занэсло? - сказал он спокойно и легко, - Ну ладно нимци далы час шо б подуматы. Ну и хрен с ними. Но чёго сюды? А оно вон як. Шо б мы з вами всэ оцэ побачилы, та и узналы. А потим и решалы. Ось як, старшинаж.
  Зозуля осмотрелся, словно искал что-то, словно что-то потерял или боялся забыть.
   Ну и что ты решил? - спросил Егор, не отрывая взгляд от часов.
  Зозуля поднял свой автомат, зачем-то отстегнул и снова пристегнул барабан, передёрнул затвор, щёлкнул крючком и повесил автомат на другое плечо.
   А мини решаты не трэба. Минэ на цёму свиты нычёго нэ дэржэ. Моих усих в пэрший жэ дэнь разбомбило. Я и заховав их сразу, - виновато улыбаясь сказал он, - И зараз минэ трэба як можно скоришэ до их попасты.
  Зозуля достал из-под ремня свою пилотку, одел на голову, поровнял. Поправил ремень, гимнастёрку. Проверил все пуговицы, даже на рукавах. Посмотрел на свои сапоги, они блестели, словно на параде.
   Угу. Понятно, - сказал Егор, поворачиваясь к Зозуле, - То-то я смотрю, что ты всё время под пули лезешь?
   Вы простить мэнэ, хлопци, - улыбаясь, сказал Зозуля, - Но я, мабуть, пэрший пиду.
  Он выпрямился весь, расправил плечи и встал, словно собрался в путь.
   Как скажешь, - сказал Егор, подходя ближе к нему.
   Бывайте. Спасибо тоби, Егор Васильич, за всэ, - сказал Зозуля, улыбаясь и обнимая сначала Егора, потом Ивана, - И тоби, Ваня. И простить мэнэ, если шо. Не робей, Ваня, все там будем.
  После чего Николай Пантелеевич Зозуля посмотрел на солнышко яркое и перекрестился.
   И тоби, Господи, спасибо, - сказал он.
  И вдруг, он, постепенно растворяясь в воздухе, засверкал весь разноцветными огнями, как рождественская ёлка, и исчез.
  Снова наступила тишина, и в тишине все стояли ошарашенные происшедшим.
   Нет! Нет! - вдруг закричал Иван, и глазами, полными ужаса, стал оглядываться по сторонам, - Нет! Я не хочу! Нет! Почему? Зачем? Нет! Не надо! Я не хочу!
  Иван вдруг весь обмяк, как мешок, и сел за плиту прямо на мрамор. Он схватил голову двумя руками и заревел.
   Я не боюсь, старшина, слышишь? - сквозь рыдания выкрикивал он, - Я просто не хочу, я не хочу, слышишь? Суки! Суки!
  И Иван завыл, раскачиваясь из стороны в сторону, не обращая ни на кого никакого внимания.
  Все стояли и молчали, ошарашенные ещё больше. Мария тихонько плакала, закрыв глаза и не отрывая руки от своих губ.
  Егор подошёл к Ивану и присел на корточки, а потом и вовсе опустился на колени.
   Слышу, Ваня, слышу, - сказал он как можно спокойнее, - Не ругайся ты так.
  Егор расстегнул воротник своей гимнастёрки и снял с себя нательный крестик на простой церковной верёвочке, который на него самого надели при крещении.
   Держи, парень, - сказал Егор, надевая крестик на шею Ивана и улыбаясь, - Пусть со свадьбой у нас не вышло, зато, хоть породнимся. Не возражаешь?
  Иван перестал раскачиваться, двумя руками ухватился за крестик и испуганно посмотрел на Егора.
   Василич, - спросил он, - А как же ты?
   Не волнуйся,- продолжая улыбаться, ответил Егор, - Мне и так можно.
  Он похлопал Ивана по плечу и встал. Иван остался сидеть, задумавшись, всхлипывая и держа двумя руками крестик Егора.
  Егор снова сел на плиту напротив Марии.
   Пока я ещё здесь, - сказал он, продолжая улыбаться, - Расскажи про наших, сколько успеешь.
   А что рассказать? - спросила Мария, шмыгая носом.
   Всё, - улыбнулся Егор, заглядывая Марии в глаза, - Всё, что успеешь.
   Я столько раз говорила с тобой во сне, - сказала Мария, и слёзы сами собой текли из её глаз, - А сейчас и сказать, что не знаю. Все слова разбежались куда-то.
  Мария присела рядом с Егором, уткнулась головой ему в плечо.
   Как вы жили-то без меня всё это время? - нежно спросил Егор.
  Он осторожно обнял Марию за плечи одной рукой, прижал к себе.
   Плохо, - ответила Мария, размазывая слёзы по лицу.
   Плохо? - спросил Егор, продолжая улыбаться, - Почему?
   Потому что без тебя, - жалобно, словно маленькая девочка, сказала Мария и продолжила, шмыгая носом, - Вся жизнь моей бабушки, отца, да и моя лично была бы другой, если бы ты вернулся с войны.
  Мария вдруг отстранилась от Егора, выпрямилась, не вставая, собралась с мыслями.
   Когда бабушка умерла, мне десять лет было. Что я там понимала? - сказала она, - Это мне потом отец рассказал, что знал. Хотя и сам он третью часть своей жизни в тюрьме просидел.
  Голос Марии становился всё серьёзнее и серьёзнее, всё жёстче и жестче. Она уже не шмыгала носом, и слёзы её все высохли сами собой.
  И Егор перестал улыбаться. Он сидел, внутренне сжавшись, и слушал не перебивая. Он понимал, что время уходит, утекает, улетает, что накопилось у Марии, наболело, накипело, и что всё оборвётся уже вот-вот и можно не успеть.
   У других в сорок пятом вернулись мужья. Пусть без рук или ног, но вернулись, а у бабушки моей нет, - продолжала Мария, - у всех радость и праздник, у всей страны, а у неё нет. По ночам даже обнять и поцеловать и то некого.
  Всё жёстче становился голос Марии и суровее, мрачнее лицо Егора.
   У других мужья и отцы и словом и делом помогали жизнь налаживать, а у неё некому. Сама и баба, и мужик, и кобыла и бык, - продолжала Мария, - Другие дома и хоромы строили, а она только дырки латала, как могла.
  Мария вздохнула глубоко-глубоко и мельком взглянула на Егора. Голос её снова стал нежным и ласковым, хоть и ненадолго.
   Замуж бабушка моя так больше потом и не вышла. Всё тебя ждала до самой смерти, - сказала Мария, задумавшись на секунду, и продолжила, - Хоть и жила потом всю жизнь в нищете. Да и не она одна. Все у кого мужья и отцы с войны не вернулись, так жили.
  Голос Марии снова стал серьёзным и жёстким.
   И сыну её тоже не сладко было, - продолжила она, - у других отцы и портфель к школе, и книжки, и штаны с ботинками, а у него, и пожрать-то не всегда было. У других было кому заступиться, если что, а у него не кому. До школы бабушка таскала его с собой на ферму. Там хоть молока мог вдоволь попить.Потом все его ровесники десять лет в школе учились, знаний набирались, а он только шесть, - продолжала Мария, - Денег не хватало, пошёл работать в колхоз. Года через два захотел стащить в колхозе сумку зерна, поймали, посадили. Год колонии дали. Хотя все другие тащили из того же колхоза, как могли, и ничего.
  Егор слушал Марию и становился всё мрачнее и мрачнее. Глаза его снова зло прищурились.
   Когда потом вернулся, в пьяной драке кого-то убили, всё свалили на отца. Дали ещё десять лет, - продолжала Мария, - Сам понимаешь, бабушке от этого счастья не прибавилось.
  Снова Мария взглянула на Егора, и снова голос её стал слегка нежнее.
   Отец мой, правда, был красивый, видный мужик. В тебя, наверное, хоть и больной вернулся из тюрьмы, - продолжала она, - Пришёл, женился, я родилась. Он меня любил. Даже баловал. Двадцать лет мне было, когда он помер от туберкулёза.
  Мария вдруг как-то странно улыбнулась и продолжила легко и вместе с тем с дрожью в голосе.
   Пока сидел, другие и в институтах учились и на хорошую работу устраивались, - сказала она, - Отцам их государство и льготами и машинами и квартирами помогало, да и сейчас помогает и детям их и внукам, а него не отца, без вести пропал. И значит - не положено.
  Наступила тишина. Мария отвернулась в сторону. Егор поднял взгляд и увидел вдруг прямо перед собой старика всего в наградах.
   У других, это у Мишки? - спросил он.
   Не только, - ответила Мария и вздохнула, - Вся страна разделилась на тех, у кого пришли и тех, у кого нет.
  Егор посмотрел в лицо старику, который стоял напротив, опустив глаза. И медали старика снова звенели.
   Как же это, Мишка? А? - спросил, Егор, растерянно моргая.
  Старика вдруг затрясло всего и он, шумно сопя носом, посмотрел в глаза Егору.
   А я и для правнуков своих чего-нибудь добьюсь. Не сомневайся, - зло сказал старик, - Ты бы на моём месте не так бы сделал? Так! Так!
  Снова Егор напрягся весь, как перед дракой. Снова глаза его зло прищурились.
   Каждый сам за себя, значит? - спросил он.
  Егор посмотрел на старика, на его медали, которые, вдруг и звенеть-то стали как-то по-другому. Как колокольня в церкви. И сам старик вдруг стал противен и ненавистен Егору, словно это был и не земляк вовсе, а враг.
   Да, Мишка, - зло и с ненавистью сказал Егор старику, глядя ему прямо в глаза, - А ведь ты, получается, предал нас.
  Старик словно взорвался весь изнутри. Он покраснел весь как помидор. Голова его затряслась, словно старик ею закачал отрицательно. Нижняя челюсть замоталась из стороны в сторону, брызжа слюной.
   Чего? Кого это я предал? - не заскрипел, а завизжал он, - Ты думай, что мелешь, герой.
  Егор молча и зло смотрел в глаза старику. Потом он медленно снял с плеча автомат и передёрнул затвор.
   Да нас ты предал! Меня, Ваньку вон, Пантелеича, - вдруг спокойно и тихо сказал Егор, не сводя глаз со старика, - Мы жизни свои положили, шкуру твою, спасая, а ты вон как!
  Старик весь покрылся потом и протезом на правой руке схватился то ли за сердце, то ли за медали с левой стороны.
   Да, ладно - жизни! Это ещё доказать надо, - завизжал он ещё громче, - Да и не меня вы спасали, а генерала вон, да и то бес толку. И не один я сейчас так живу. Все ветераны.
   Да, ладно, Михаил Семёнович, какой вы ветеран? - не поворачиваясь, но тоже довольно зло сказала Мария, - Настоящие ветераны почти все давно уж там, а здесь их совсем мало и это не вы. Да и Серёжку своего вы ведь нарочно от меня отвернули. Неровня мы вам. Да?
   Серёжка - это кто? - спросил Егор.
   Внук Михаила Семёновича, - ответила Мария.
   Первая невеста, говоришь? - зло спросил Егор.
  Старик закрыл глаза, прижал к себе медали и замер. Егор повесил автомат, снова на плечо и повернулся к внуку генерала.
   Ну, а ты, генерал, что молчишь? - спросил, снова улыбаясь, Егор, - Или опять скажешь, что не причём?
  Внук генерала хотел было ответить что-то Егору, но у него опять отобрали такую возможность. Он плюнул, отвернулся и возмущённо махнул рукой.
   Старшина, да что мы с ними тут возимся? Ты представь только, как мы с тобой заживём! - вдруг за спиной у Егора раздался голос Ивана.
  Он стоял и тоже улыбался. Улыбался как-то странно нервно чуть не плача.
   Если, конечно, живы останемся, - продолжал Иван, - Да мы им все носы утрём. Я на Алёне женюсь. Она у меня знаешь какая?! Тебя на свадьбу позовём. Пить и плясать будем три дня и три ночи.
   Нет, Вань, не будем, - продолжая улыбаться, сказал Егор.
   А чё? - удивился Иван.
   Ты на ноги свои глянь, Вань, - продолжая улыбаться, сказал Егор.
  Иван опустил голову и посмотрел вниз. Там где должны были быть его ноги, сейчас сверкали и разлетались в стороны разноцветные огни. Точно, как у Зозули. Они потихоньку поднимались всё выше и выше. Иван поднял голову и посмотрел на Егора, счастливо по-детски улыбаясь на прощание.
   Ух, ты! - сказал он и исчез, растаяв в воздухе на глазах у всех.
  Почётный караул, увидев возмущённый жест депутата, воспринял его, как призыв к действию. Караул построился. Под командованием командира караул поднял карабины вверх, загнал патроны в стволы, нажал на курки.
  Раздался залп. Второй, третий. Неожиданно старик в медалях, земляк Егора, упал на мраморные плиты, теряя сознание.
  Это видят все, но никто не двигается, кроме внука генерала и Марии. Не было команды. Все в растерянности. Старик захрипел, очень быстро бледнея.
  Мария кинулась к старику. Упала рядом с ним на колени, приподняла ему голову.
   Ой, Господи, - сказала она, посмотрев на остальных, - Что с ним?
  Внук генерала тоже склонился к старику, как можно ниже.
   Михал Семёныч, дорогой, - спросил он, - Что с вами? Вам плохо?
  Старик ничего не отвечал, продолжая бледнеть, и уже не дышал.
   Господи, он не дышит! - испуганно взмолилась Мария, - Что же делать?
  Егор спокойно и невозмутимо сидел на плите и наблюдал за всеми.
   Спасать надо старика. Придётся вам самим, - сказал он строго, почти жёстко, - Я скоро уйду.
   Спасать? - спросила Мария, - А как?
   Искусственное дыхание и массаж сердца, - командным тоном сказал Егор, - Давай, генерал, действуй быстрее.
  Внук генерала подбежал к старику с другой стороны, снимая пиджак. Он тоже встал на колени перед стариком. С Марией они подложили старику, свёрнутый пиджак внука под шею. Освободили воротник.
   Скорую! Быстро! - крикнул остальным внук генерала, закатывая рукава своей рубашки.
  Все забегали, засуетились.
   Давай! - сказал Марии внук генерала и упёрся старику в грудь двумя руками.
  Мария склонилась над стариком. Набрала в лёгкие побольше воздуха и выдохнула старику прямо в рот.
  Ничего не вышло.
   Надо язык ему вытащить, - сказал внук генерала, сам засунул старику пальцы в рот, потянул за язык, - Давай ещё раз.
  И снова Мария выдохнула в рот старику. И вот уже внук генерала давил ему на грудь.
  Кто-то побежал в сторону скорой. Дядя с часами на руке звонил по телефону. Скорая уже неслась к ним.
  Вот уже и врачи с сумкой побежали к старику, побежали санитары с носилками.
  Старика, лежащего на мраморных плитах, стоящих на коленях внука генерала и Марию, обступили люди.
   Расступитесь! - раздался голос врача, - отойдите, дальше - мы.
  Старику сделали укол, положили на носилки, понесли. Вокруг светились какие-то люди. Внук генерала и Мария, растрёпанные и уставшие сидели на мраморной плите.
  Егора не было. Он исчез, когда всем было не до него.
  Исчезли и часы, ранее лежащие на плите.
  Старика погрузили в скорую. И скорая, включив огни, разворачивалась.
  Все потихоньку расходились.
   Что ж вы так долго, Владимир Тимофеевич? - спросил дядя с часами на руке.
  Внук генерала, молча махнул рукой, нашарил в кармане сигареты, вытащил одну, потом ещё одну, протянул Марии.
  Мария взяла сигарету, похлопала рукой по нагрудным карманам в поисках зажигалки. С удивлением достала из кармана часы генерала, протянула внуку.
   Это, наверное, ваше, - сказала она.
  Мария сломала сигарету и засунула в карман.
  Внук генерала взял часы, открыл и посмотрел на крышку. На пробитой насквозь крышке часов была видна надпись: "Слава твоя в сынах твоих, Россия".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"