Подумал Иван идя на работу. Его завод горел, дымил и сверкал всеми цветами радуги, убивая природу и самих людей, что построили и работали в этом заводе. Иван думал: моей заработной платы едва хватает на покрытие коммунальных платежей и пропитание, и видно даже мне - не образованному слишком человеку, что будет только хуже. Так что же делать? Я прекрасно знаю, что работаю хорошо - нарицаний нет. Но денег на жизнь не перестаёт не хватать. В чём же дело? Пусть нет детей, но нам с женой всё одно не хватает денег на жизнь. И я вижу один только выход - воровство.
Иван думал: - Мне одиноко, мне плохо - я не хочу так жить!
" Но, лучше чем я - от тоски или ещё как - пусть лучше умрут другие - озарило его! Я возьму у них то, что нужно мне, а на их жизни - плевать, людей целое множество!! И я настолько обозлён на жизнь, да на всех людей и на самый этот проклятый мир!.."
Он всю часть взрослой жизни работал лопатой и ломом, хотя его профессия называлась - слесарь. И он ненавидел свою работу, но терпел её потому, что она приносила ему деньги на жизнь.
Тёща умерла - ни пирогов с клубникою, ни настойки её рук более нет. Жена ушла к другому - мол, тот лучше ебётся.
"Что делать мне одному?! Зачем мне беречь себя? Лучше пойду во все тяжкие, а там, будь, что будет!.."
К смерти у него был разговор короткий - деды воевали и мы устоим. Так он решил лишать жизни ломом, которым проработал часть жизни. Иван отпилил кусок своего заводского лома "болгаркой", обернул его в газету "Правда" и пошёл к проходным завода, отработав полный рабочий день - он не любил недоделанных дел.
Так он и шёл, держа в левой руке кусок отпиленного лома своего, обёрнутого в газетку. На проходной его спросили охранники - что это? Глядя на обёрнутое в газету что-то в его левой руке. Он сказал:
- Это моё!
Твёрдо очень сказал. Охранники не нашлись, что ответить, или, что спросить ещё. Так и прошёл Иван сквозь проходные со своим куском лома. Дома он выложил кусок лома на кухонный стол и рассматривал долго, без мыслей и чувств. А потом встал с табурета, на котором восседал и пошёл на улицу, держа в правой руке кусок своего рабочего лома, обёрнутый в газету "Правда".
А правда была в том, что он был нить, на которую нанизались, как бусины вещи, что определили его поведение. Жена его ушла не просто оттого, что Иван занимался с ней сексом не интересно, а оттого, что им с мужем стало не хватать денег ни на что. Цены росли, а заработная плата оставалась прежней. Его жена любила золото, обожала блеск драгоценных камней - но он более не мог покупать ей такие подарки. Смысл его страны - его родины изменился. И тогда, по его мнению, осталось ему - Ивану - работать ломом, но по-другому.
Так он совершил первое своё убийство.
И даже не ради возвращения жены, а ради самого себя - доказать, что он может. И как может добыть денег! Доказать самому себе! Да, снятые с трупа деньги, часы и перстни - может, и стоили денег, но главное, он хотел понять, чего стоит сам он и чего стоят деньги. Человеческая жизнь перестала стоить для него что-то из-за озлобления одиночества. Понимание собственной несостоятельности как человека он видел именно в денежном эквиваленте.
На другой раз, Иван смешал алкоголь со слабым наркотиком - чтобы ничего не чувствовать кроме жажды действия - и снова вышел на улицу со своим куском металлического лома, чтобы использовать его с не традиционной целью. Он хотел делать злое, дабы самому стать злом.
Он ударил ломом одного, он ударил ломом другого. Он забрал деньги у пьяных - они остались живы, хотя Иван хотел убивать. И он удивился, как это деньги достались ему так просто, когда раньше ему приходилось мучительно физически и от продолжения, казавшейся бесконечной, рабочей смены их - то бишь деньги - зарабатывать. Он не собирался напиться на награбленные купюры в ресторане, не собирался хвалиться жене, что ушла от него к другому - что у него есть теперь деньги. Он просто ощутил удовлетворение от проделанного. А вопросами морали он не задавался никогда. Так как рос дворовым пацаном, когда отобрать карманную мелочь, выданную родителями своим чадам, было нормой. Теперь он отбирал весьма бо́льшие суммы у мужчин моложе и гораздо старше его. И совесть не интересовала его. Ему нравились толстые "котлеты" из денежных купюр.
Он улыбался.
Странно, он хорошо спал. Его не одолевали никакие сны. Он мог проломить лоб какого-нибудь работяги ради пары сотен и ничего не испытать при этом. Почему-то он решил, что то, что он отнимает деньги и даже жизни дано ему собственным правом. Он не считал себя ни одной из десниц божественных или дьявольских - ему и в голову этого не приходило, он просто не интересовался подобными вещами. Просто считал, что может. И мог. Мог отправлять бывших живых людей в морг. Его кусок лома был безотказен. Лом мог убить. Лом мог просто напугать. И теперь денег у Ивана стало в достатке.
Разве не прекрасно, кабы обдумать со всех сторон?! Да, нет, конечно. Он стал убийцей. Но вот почему это его не мучило?
Иван, так же как и многие, играл в электронные игрушки-убивалки. Ну и что? Ведь он убивал живых реальных людей! Но он не испытывал ненависти к реальным убитым им людям, так же как и к виртуальным кадаврам. Его убийства человека происходили из желания обогатиться. Всеобщего желания человечества!! Иван стал миниатюрной копией производства, в котором сам ранее работал - завод этот травил своими дымами людей десятилетиями. Так, что можно сказать, это предприятие породило его, что страна, где жил в смутное время, породила его - и именно смутное время породило его.
Денег у нашего Ивана-дурака появилось в достатке. И убивать было не нужно ему более. Но его ярость и обида никуда не ушли. Он чувствовал себя униженным по-прежнему, да к тому же пришла ему в голову мысль, что он ущербен. Жена бросила его, работа которую он выполнял хорошо, не приносила необходимого дохода, только прозябание от получки до получки (и он не был пропойцей). Он впервые в жизни стал серьёзно размышлять о собственном существовании и о себе самом, а до того плыл просто по течению. Ему пришло в голову, что сам он - человек Иван - не нужен в этой жизни. Иванову работу прекрасно выполнит любой другой мужчина, его жену, так же, ебёт другой. И он, с жутчайшей горестью ощутил бессмысленность собственного существования...
И в этом истовом накале негативной страсти, в голову ему пришла мысль. Нужно изменить всё! Нужно переделать всё! На том и порешил.
- он прекрасно, пусть и Иван-дурак, понимал, что не изменит города и страны
в которых жил, и так как был убийцей собрался сделать другое -
Он оделся в свою самую приличную одежду - новенький спортивный костюм, что подарила ему жена, и почему-то рабочие ботинки с его завода, но тоже новые. И вышел вон из дома. В кармане его были только заводской пропуск и паспорт. Он направился той же дорогой, которой ходил на работу долгих 12 лет. Пешком. Было не далеко. Со своей будущей женой он познакомился не на этой улице, а на пьянке в гостях у друзей, но ходил по этой одной и той же улице с работы и на работу.
Но вошёл не в заводскую проходную как обычно, а в солидные самооткрывающиеся двери Заводоуправления. Вошёл и охранникам сказал так:
- Пришёл записаться на приём к генеральному директору завода.
Охранники пропустили его, предварительно объявив:
- Мы охраняем только эти двери, и за нами больше нет охраны, а директора охраняет само время - так как к этому уважаемому человеку попасть хотят многие. И много более высокопоставленные люди, чем ты - простой рабочий.
Иван ответил:
- Я умею ждать. Я, возможно, 12 лет проведённые на нашем предприятии ждал именно этого.
Охранники удивились таким словам, но не возразили ничего. Иван прошёл дальше в холл. Он подошёл к ресепшену, показал работнице свои паспорт и пропуск, попросил эту красивую молодую девушку записать его на приём к Самому́. Та, несколько, удивилась, похлопав длинными ресницами карих глаз из под светлой чёлки, но записала Ивана на приём, сказав ему примерно тоже самое, что сказали охранники - про долгое ожидание. Иван улыбнулся ей странной блаженной улыбкой, вконец смутив и даже напугав слегка этим действием красивую блондинку.
Иван уходил из Заводоуправления, по-прежнему улыбаясь этой странной жутковатой улыбкой. А дело было в том, что он не собирался на приём к директору - точнее собирался, но по-другому. Он заходил в это здание с определённой целью - узнать сколько человек охраняет Заводоуправление и на каком этаже находится кабинет директора - вот и всё.
Он выбрал день. Он готовился, помахивая своим обрезком лома - тренируя силу удара. Он делал это часами, бродя по своей квартире. Хотя и так был мускулист, работая этим ломом 12 лет. Но к этому моменту, к этой ситуации - подошёл очень серьёзно.
- настал ЭТОТ день -
Иван оделся - неприметнее - в старые разношенные шмотки и обувь - удобные; старый спортивный костюм и кроссы. Свой обрезок лома он приклеил на скотч к своему телу, под одежду. И тренировался, дабы как можно быстрее выхватить его. Получалось очень прилично быстро.
А отсюда начинается К Р А С Н А Я строка.
Иван вошёл в самооткрывающиеся двери и бегом проскочил металлодетектор. Он рассчитал, что если будет действовать быстро, то успеет проскочить через двух охранников - поубивав их, а человек, или люди, что наблюдают за происходящим в здании через камеры видеонаблюдения, не успеют вызвать подмогу.
Он выхватил свой лом будто лихой витязь, но не правый, и молниеносно раскроил черепа обоим охранникам, те па́ли на пол как сломанные куклы. А Иван, за две минуты, успел стянуть с одного из мертвецов форменную одежду и напялить её на себя - по верх одежды собственной. А потом бегом к лифтам - ему необходим был самый верхний этаж, и самый верхний человек, Иван жаждал глядеть на этот этаж и в глаза верхнего человека, что решал его - Иванову - жизнь.
Бабка уборщица - в то время - мыла полы у лифта, и таким образом, загораживала двери лифта от Ивана, и тот, просто, убил её ударом, чтобы не тратить время на то, чтобы отогнать её прочь. Та, рухнула удачно, не преградив путь к кабине лифта.
Иван нажал кнопку вызова и нетерпеливо ждал появления его кабины, озираясь по сторонам, ожидая прибытия других охраняющих здание людей. Но те, пока, не появлялись, а кабина лифта появилась перед ним. Он элегантно, как балерина - при его крупной комплекции - проскочил внутрь и тут же нажал кнопку верхнего этажа. Хотя он и не терял времени даром, но услышал - показавшийся ему гигантским, и даже через закрывающиеся створки лифта, топот многих ног; и это был у него даже не адреналин, а страх! - но для ног этих, было поздно уже, створки лифта закрылись уже.
- всего лишь на пятый этаж -
И вот он на пятом. Навстречу ему идут секретарши и бухгалтерши - прилично очень и строго одетые - и щебечут по-женски, а тут этот Иван, и с какой-то красной штукой в руках.
- чёрт! -
Удивление девушек, мгновенно изменилось на страх - Иван понял - они будут кричать, и несколькими точными ударами порешил их всех - здесь, видно было полно, интеллектуально работающего народу - это всполошило бы всех, а так, барышни попадали на пол, тихо, с красивыми для слуха вздохами. Пол был в крови, та почти текла ручьём, протекая в лифтовую шахту, и красные капли эти, довольно долго летели на самое дно...
...Но Иван знал, что дно не там находится, Дно находится за красивой двухстворчатой дверью. А у дверей был роскошный стол секретаря Самого.
Секретарша, бывшая красивой и юной - таковой и осталась в смерти.
Иван подошёл к двустворчатым дверям. Никакой таблички обозначения кабинета не было, так было ясно, что самый уважаемый работник предприятия находится за этими дверьми. Двери были изготовлены из какой-то очень красивой древесины, украшены всякими завитушками и прочим - в том же духе. Одна дверная ручка, чего стоила! - это была металлическая голова льва, покрытая позолотой. Иван потянул за эту ручку, покрутил - заперто.
Он не ощутил ни какой радости, убивая направо, и налево, но ломать эту дверь его рабочим ломом, было для него сущим удовольствием - он добрался до Головы льва! Иван вставил лом промеж дверей и взломал их, так как силой он обделён не был, то двери поддались, ещё одно усилие и створки распахнулись... Иван ввалился в кабинет. А там, за огромным роскошным столом (чьей роскоши позавидовали бы входные двери - если бы могли завидовать) сидел мужчина - красиво причёсанный, с аккуратненькой бородкой и строгом костюме. У мужчины этого - Самого́ - в руке был маленький пистолет. Ивану было наплевать на то, что человек, за которым он пришёл вооружён, потому он двинулся вперёд, будто неостановимый танк. Прозвучал первый выстрел. Ивана качнуло на лево - пуля ударила его в плечо. Но продолжал двигаться к столу и человеку с бородкой, который продолжал стрелять. В Ивановом боку будто вспыхнула маленькая доменная печь - очень жгло. Но он по-прежнему шёл вперёд. Ещё и ещё одна пуля ударили Ивана. Но он шёл. Он был силён и огромен сейчас - так он сам ощущал себя. Он чуял, что власть сейчас в его руках и упивался этим!
- и он дошёл -
Пистолет директора щёлкал впустую - закончились заряды.
Иван снёс ему голову и повалился животом на красивый стол, заливая его собственной кровью. С трудом, большим, но ему удалось перевернуться на спину, и так и лежал он на этом пресловутом столе. Иван улыбался той странноватой, болезненной и жуткой улыбкой.
В таком виде и нашли его полицейские, что ввалились в кабинет тремя минутами позже - окровавленным, улыбающимся и мёртвым.