Аннотация: Человек с холодным сердцем неожиданно получает дар любви, которую считает запретной. Спасаясь от этого чувства, он ищет другое и попадает в ловушку.
Пролог
Легенда о ведьме из-за гор
История, которая произошла за двести лет до рождения мальчика по имени Громм, определила его судьбу и чуть не стала причиной преждевременной смерти.
В истории этой повинен принц Виннет, кузен правящего тогда короля. Молодой повеса чуть не погиб на охоте. По счастью в тот самый миг, когда медведь готовился разорвать беднягу, потерявшего и оружие, и спутников, в шаге от него возникла девушка и повелела хищнику отступить. Едва придя в себя от пережитого страха, его высочество Виннет пленился красотой и обаянием незнакомки. Под этим впечатлением он назвал её будущей невестой, чем весьма удивил подоспевшую с непростительным опозданием свиту. Необдуманное обещание и то, с каким упорством Виннет следовал ему, ничем другим, как чарами юной колдуньи, объяснить невозможно. Дикарку считали ведьмой, прозвище это закрепилось до самой её смерти.
Наперекор мнению высшего света, воле короля и родителей Виннета создали молодожёны семью. Провели они рука об руку десять счастливых лет, пока супруга не скончалась. Вдовцу осталась дочь семи лет, он погоревал и уступил просьбам родственников жениться вторично. Взял на сей раз достойную своего положения девушку. Молодая супруга Виннета оказалась разумной женщиной, она дарила падчерице столько нежности и любви, сколько та не видела от родной матери.
После десяти лет сладчайшего затворничества Виннет окунулся с головой в светскую жизнь, предоставил юной жене заботу о дочке, которую в память о матери многие считали колдуньей. В аристократических кругах её не принимали, однако многие дамы пользовались её поддержкой в сердечных вопросах. Как и почившая ведьма, дочь заклятьями и приворотами помогала женщинам в поисках любви.
Девушка росла, хорошела, всё больше напоминала и внешностью и нравом родную мать. Она любила мачеху, но сторонилась отца. Злые языки утверждали, что Виннет сам избегает дочери. Бывало, под влиянием выпитого спиртного он жаловался друзьям, что чувствует себя двоежёнцем: 'Моя верная Кандида не умерла, она вселилась в тело дочки и теперь наблюдает, как я живу с другой женщиной'. Ему сочувствовали и старались утешить: всё из-за того, что девчонку нарекли тем же именем, и лицом она вылитая мамаша.
Хотя брак родителей Кандиды не был признан, и её считали незаконнорожденной, благосклонности волоокой чаровницы искали многие видные женихи. Маркизы, виконты и баронеты жаждали бросить к ногам юной колдуньи всё что имели, она же никому не отвечала взаимностью. Столицу сотрясали новости о самоубийствах молодых аристократов, о смертельных дуэлях между отвергнутыми женихами. Рассерженный король, чтобы покончить с этим, выслал дочь кузена в дальнюю провинцию за горы.
Кандида встретила известие о своём изгнании улыбкой. Отец сообщил о выделенных деньгах, о людях, данных в помощь для обустройства на месте. Она рассеянно выслушала, отстранилась, когда он хотел поцеловать её на прощание, и сказала, назвав по имени:
- Не беспокойся, Виннет, ты сделал для меня много больше, чем мог.
Кандида поселилась в уютном поместье за горами, но дамы из высшего света помнили о ней и частенько посылали служанок с тайными письмами в те края, проклиная в душе неудобства, вызванные отъездом колдуньи из столицы. Кандида в просьбах не отказывала, с поручениями справлялась, благодаря чему имела неплохой доход и посмеивалась над выделенным отцом содержанием.
Тем временем наследнику престола пришла пора жениться. Из всех представленных ко двору невест выбрали двух. Одной из этих счастливиц оказалась юная леди, племянница Виннета. Пока родственники претенденток на руку принца интриговали за спиной друг у друга, кузина ведьмы помчалась за горы. На беду её соперницы, у колдуньи к той были и свои счёты. Выслушав будущую королеву, Кандида раскрыла объятия, радуясь неожиданной возможности проучить девицу, которая однажды задела её обидным суждением.
Ведьма развела огонь в очаге и бросила туда какой-то порошок, отчего пламя стало фиолетовым. В этом необычном костре сожгла она предусмотрительно привезённый кузиной локон соперницы и произнесла то самое заклинание, которое превратило в кошмар жизнь всех потомков несчастной, что по воле рока встала на пути у племянницы Виннета.
1. Герцог
Объехав участок границы, вверенный герцогу его величеством, небольшой отряд возвращался домой. Громм Эдуан время от времени лично навещал дозорные башни. Рейды эти заведены не только из стремления поддерживать порядок и нагнать на подчиненных страху неожиданными проверками, молодой герцог любил испытывать себя на прочность - в жару ли, в дождь, в пургу скакать верхом по каменистым дорогам. Смысл его существования - служба, он посвящал себя ей без остатка, чувствуя собственную значимость для страны и короля.
- Ваша светлость, взгляните! Во-он там,- указал в небо слуга герцога по имени Шугэ, - орлан. Говорят, увидеть его к удаче.
- Орлан? Где? - задрал голову один из ратников, - ух ты! Какой огромный! Если такая махина пролетит поблизости, душа в пятки уйдёт. Какая уж тут удача?
- Вот и везение, живым остаться, - засмеялся его товарищ.
Первым в группе ехал обедневший вассал герцога граф Приэмм Солоу. Он задумался, не слышал разговоров, не видел птицы, которая скрылась теперь за верхушками деревьев.
Если бы род Солоу не обеднел, Приэмм смог жить в своём графстве. Обязанностью его было привести войско на зов сюзерена в случае нападения на Эдунский замок. Однако пять неурожайных лет и эпидемия, которая выкосила половину крестьян, сделали его неспособным не только платить подати, но и содержать семью. Теперь двадцати двух летний Приэмм обеспечивал более-менее сносные условия жизни матери, двум сестёрам и брату благодаря положенному герцогом жалованию. Эдуан лично руководил гарнизоном крепости, а Солоу назначил своим заместителем.
Граф, как и многие аристократы королевства, хотел видеть Громма зятем или хотя бы другом. И то и другое - безнадёжная мечта. Его светлость одинаково холодно держал себя и мужчинами, и с женщинами, предпочитал общение только по делу. Все надежды установить приятельские отношения разбивались об эту холодность, как призрачные облачка о снежные вершины окружающих Эдунский замок гор. За три года безупречной службы Приэмм так и не добился расположения начальника.
Сейчас, осматривая придорожные кусты, он прикидывал, как бы устроить встречу герцога с очаровательной младшей сестричкой. Старшую он уже представил Громму. Неловко вспоминать, как та млела, глядя на равнодушное лицо несостоявшегося жениха. Всю обратную дорогу в столицу графства сестра рыдала, не слушая уговоров Приэмма. Она крепко влюбилась, но дело не столько в этом. Холодный взгляд герцога, презрительный тон обидели девушку до глубины её нежной души.
- Почему он так со мной? Ведь не в том причина, что мы небогаты? - спрашивала она брата, отворачиваясь от него и глядя в окно кареты, чтобы не показать зарёванного лица, - разве я уродина? Можно было хотя бы любезно разговаривать?
- Милая, дивная сестрица, - Приэмм чтобы придать теплоту словам тронул её плечо, но она отстранилась, оставаясь одинокой в своём горе, - ты прекрасна, свежа как первый подснежник. Я безоглядно влюбился бы, как только увидел тебя, не будь я братом.
Участие лишь сильнее огорчило отвергнутую девушку, плечи её задрожали, к всхлипам добавились поскуливания. Приэмму ничего не оставалось, как откинуться на спинку дивана и замолчать, разглядывая знакомые с детства холмы. Карета приближалась к дому.
Графиня Солоу, как только увидела их, понурых, прячущих взгляд, не могла унять сердцебиения. Она хватала воздух, неестественно широко открывая рот, искала опору, ощупывая шаткий стол. Женщина сгоряча выплеснула на сына и дочь лавину упрёков, но затем спохватилась и утешила всех, прежде всего саму себя. Вечером за чаем со сладостями, которые в дорогу навязал Приэмму главный повар герцога, семейство Солоу непринуждённо злословило о его светлости Эдуане.
Тогда и услышал граф о проклятии ледяного сердца. Матушка рассказывала легенду о ведьме из-за гор, со вкусом смакуя подробности, но потребовала сохранить тайну. Проклятье действовало только на аристократов, считалось, что болезнь можно накликать, если знаешь о ней. Болтать зря не надо.
Конечно, это предрассудки, передаваемая по секрету история ледяного сердца за две сотни лет обросла выдуманными подробностями. Однако верно рассказывали или нет, положение девушек и юношей из проклятого рода легче не становилось.
Окрик сюзерена отвлёк графа от размышлений.
- Приэмм! Смотри! Птица несёт добычу.
Граф поднял зрительную трубу.
- Не пойму, телёнок или баран, еле тащит.
Гигантские орланы селись в неприступных скалах герцогства и редко появлялись в предгорьях. Удивлённые путники следили за полётом хищника. Почти к самому замку подлетел! Такого давно не случалось.
- Вот стервец! - сказал кто-то, - крестьян напугает.
- Да это человек! - вскричал Приэмм, - он человека схватил!
Ещё две зрительные трубы взметнулись к небу. Орлан приближался, теперь можно разглядеть обессилено повисшего в его когтях отрока.
- Цельсь! - приказал герцог, - надо убить, повадится на людей охотиться и сородичей научит!
Выпущенные стрелы не попали в цель. Громм сам взялся за лук и первым выстрелом сразил хищника. Птица потеряла добычу, но держалась в воздухе. Ещё пять настигших её стрел прервали полёт.
- Ваша светлость, можно посмотреть, что с парнишкой? - спросил Шугэ, - он, кажется, упал на деревья.
- Разыщи и похорони. Пятеро на поиски, остальные со мной.
За следующим поворотом показалась надвратная башня, к ней и вела дорога. Замок - гордость рода Эдуанов. Во всём королевстве не сыщешь равного. Заложенный на высоком берегу судоходной реки Эдулы ещё прапрадедом Громма он стал надёжным стражем границы королевства.
Площадь, цитадель и большой внутренний двор окружают каменные стены. Нижняя часть стены шире верхней для придания прочности, а ещё для того, чтобы сбрасываемые метательные снаряды отскакивали от покатой поверхности и лучше поражали неприятеля. На вершине стены широкий проход. Его светлость мальчишкой любил бегать по нему, командуя невидимыми защитниками. Он выглядывал через узкие щели в зубцах, воображая, как неприятель двигает стенобитные орудия, посылал стрелы из подаренного отцом учебного лука и мчался к башне. Сторожевые башни выдаются из тела внешней стены, позволяя вести обстрел вдоль неё. Дорожка идёт сквозь башню, но её можно блокировать, если необходимо. Слугам, посланным герцогиней Эдуан за юным маркизом, частенько приходилось разыскивать его здесь, подолгу уговаривать, уверяя, что враги отступили, и теперь можно идти обедать.
Каждый: путник, гость, житель крепости, приближаясь к замку, любовался внушительной красотой крепости, воздвигнутой в согласии с горным фоном. Вот и герцог каждый раз с удовольствием осматривал свои владения.
Копыта застучали по доскам моста, перекинутого через глубокий ров. Мост на трёх опорах поднимался к воротам. Они распахнуты, но всё движение в длинном затенённом проходе под башней прекратилось. Ждут проезда его светлости, которого увидели задолго до того, как он приблизился к мосту.
- Граф! - обратился к Приэмму герцог, - опросите жителей деревень. Замечали там орланов, или наш первый. Хорошо бы понять, почему он залетел сюда. Разве в горах мало добычи?
Отряд, проехав под башней, попал на площадь, где построен гарнизон. Казармы здесь же внутри крепостной стены, времени для сбора потребовалось немного. Громм Эдуан выслушал доклад начальника стражи и направил коня к цитадели. Приэмм Солоу остался выполнять приказ. Уже отъехав на значительное расстояние, герцог услышал многоголосый шум. Ратники обсуждали появление гигантского орлана в предгорьях. С этими птицами связано множество предрассудков. О них говорили, как о предвестниках счастья, мало кому приходило в голову остерегаться их когтей. Будет лучше, если жители узнают о грозящей опасности. По крайней мере, станут внимательнее следить за детьми и животными, а не любоваться чудесной птицей, подвергая жизнь опасности.
Громм напрасно позволил Шугэ отстать. Теперь придётся мыться и менять одежду без его помощи. Правда, есть старик-камердинер, который служил ещё у отца, но он такой нерасторопный!
Для удобства вода из источника подведена к жилым помещениям в главном здании замка. Герцог привык пользоваться прохладной, это давало бодрость, но сейчас, после дальней утомительной дороги хорошо бы расслабиться.
Поднимаясь по винтовой лестнице на свой этаж, он услышал торопливые шаги навстречу. Выхватил меч, подумал: как неудобно им орудовать, ведь лестницы выстроены в расчёте на оборону, так чтобы преимущество было у тех, кто защищает семью герцога.
- Ваша светлость! - предусмотрительно подал голос кто-то, - я вас жду, камин затопил, воду согрел! Отдохнёте хорошенько, а то когда ещё Шугэ расстарается!
Громм резким движением убрал меч в ножны. Это камердинер. Давно пора заменить его, старик забывчивый и рассеянный, но Эдуаны всегда ценили преданность, где такого найдёшь? Едва взглянув на радостное лицо, герцог кивнул, взбежал по лестнице и прошёл в спальню, минуя большой зал в центре башни. Поперечная стена, делившая объём замка надвое, толстая в цокольном этаже, здесь переходила в арку, дабы облегчить здание и расширить главный зал. Небольшие частные помещения устроены непосредственно в стене, среди них спальня герцога. Здесь ждала наполненная горячей водой ванна, просушенные полотенца и чистое бельё. Уютно потрескивали дрова в камине. На столе вино, фрукты.
- Скоро принесут горячее! - сказал старик.
- Ты меня удивил сегодня!
- Шугэ подробно всё объяснил, я даже записал, ваша светлость!
- Иди! Иди-иди, я справлюсь.
Старик ушёл. Он не мешал, просто всё и так было слишком хорошо. Пусть отдохнёт от непривычной суеты. Громм принялся расстёгивать многочисленные крючки и пуговицы, опять вспомнил Шугэ. Где он там пропал? Хотя, если нашли тело мальчика, то копать могилу в каменистой земле не так просто, до вечера провозятся. А похоронить надо, нельзя хищникам лакомиться человечиной.
Вопреки ожиданиям, Шугэ скоро вернулся. Ещё лёжа в тёплой ванне, Громм услышал знакомый стук в дверь, будто кто-то робко скребётся.
- Заходи, поможешь мне!
Слуга шустро подскочил, прихватив по дороге полотенце. Вид у Шугэ был взбудораженный. Громм, принимая помощь, заметил это. Вот уже господин одет, сел за стол, съел зажаренную баранью ногу, откинулся на высокую спинку стула, принял наполненный Шугэ бокал. Слуге пора уходить. Парень, помявшись, всё-таки заговорил:
- Простите мою дерзость...
- Что такое?
- Этот мальчик... Его спасли ветви, они смягчили падение, да и летела птица не высоко.
- Жив? - удивился Громм, - пусть найдут его родных.
- Он шибко разбился, нужен лекарь...
- Чего ты хочешь? - Взгляд серых глаз не сулил болтуну ничего хорошего.
- Простите, ваша светлость, я только... Простите! - Шугэ попятился.
- Говори же!
- Позвольте на некоторое время оставить пострадавшего в замке, мы с женой выходим его.
Эдуан тут же забыл и о мальчишке, чуть не ставшем добычей гигантского орлана, и о Шугэ. Потягивая вино, он размышлял об усилении дальних гарнизонов.
Охрану герцогства, а заодно и юго-западных границ королевства наладил ещё дед Громма, именно он выстроил дозорные башни вдоль границы. Тогда же закончили строительство родового замка. Дисциплина в армии герцогства всегда поддерживалась жесточайшая, но многие считали за благо поступить на службу Эдуанам ради безбедного существования близких. Обстановка на этом участке границы спокойная. Те инородцы, кто по недомыслию совершали вылазки на земли славных герцогов, получали такую трёпку, что охота пропадала надолго. Войско хорошо вооружено и обучено, командиры строги и справедливы. Границу охраняли безупречно даже во время недолгих отлучек Громма.
Уезжать герцог не любил. Иногда дела требовали его присутствия в главном городе герцогства Эду или в столице королевства Колуи. Молодой Эдуан спешил вернуться в свой замок, задержать его не могли ни мольбы поклонниц его красоты, на просьбы матери, ни даже милости короля. Так он и жил воином-отшельником, не думая о женитьбе. Даже случайных связей не допускал, восхищённые его красотой дамы вызывали у него смертельную скуку. Только в далёкой от пышности обстановке замка, среди величественной строгости гор, в окружении послушных его воле ратников Громм видел своё место.
Суровость нрава и неприветливость характера господина уравновешивалась разумностью требований и благородством сердца. Слуги и подчинённые боготворили его, хотя и боялись. За кружкой пива они нередко обсуждали судьбу господина, сокрушённо качая головами: найдётся ли женщина, которая преодолеет эту стужу?
Конец ознакомительного фрагмента