- Госпожа Марика Маасс, я полагаю? - мужчина, сохранявший безразличный и отрешённый вид, подал голос, как только между нами осталось менее пяти шагов.
Этот человек, богато одетый и со снисходительной брезгливостью смотрящий на весь мир, точно был не местным. Кто-то из города? Иначе, я бы запомнила подобную личность, которой, в принципе, быть здесь не могло.
Здесь же этот человек был, очевидно, в качестве посыльного от какого-нибудь вельможи. Было бы странно, не окажись в этом мире дворянства. Следующая ступень, после первобытного строя - это феодализм. Думаю, подобные этому человеку личности встретятся мне ещё не раз на моём пути и следует заранее выработать для себя линию поведения.
Лебезить перед подобными людьми я не намерена. Если они в своей "благородности" начнут, по моему мнению, "терять берега", то пусть не ждут ничего хорошего. Однако, создавать проблемы, занося всех дворян в кровные враги я тоже не намерена и с удовольствием заведу знакомства с ними, если выдастся случай. Связи полезны всякие - про это даже Джок и Гейл знают, у которых в головах кроме "подраться" и "отсосать" ничего нету...
- Да, меня зовут Марика, - меня покоробило то, как этот лощёный хлыщ демонстративно игнорировал Анну и Дороти.
Раз пришел ко мне с делом, то наверняка разузнал хотя бы немного про меня и моё окружение, но всё же не может не подчеркнуть, что с безродной "чернью" ему не о чем говорить. Мог бы хотя бы дипломатично притвориться. Раз сам такой красивый сюда припёрся, то дело явно того стоит. Нет, дядя, ты мне не нравишься...
- А это семья, что меня приютила: Дороти Дойл и её внучка - Анна, - "посыльный", как я про себя его начала называть, недовольно поморщился, но сдержался. Ага, потерпишь, родной.
Про то, что Анна моя невеста, я намеренно не упомянула. Пускай это останется тайной так долго, как только возможно. Если серьёзные люди мною заинтересуются, то разузнают всю подноготную, а пока же лучше не впутывать женщин, за которых я отвечаю.
- Моё имя Жерод и я поверенный Управляющего городом Торим графа Бикита Урима де Маннорана, - Жерод слегка кивает головой, представляясь. - Мой господин наслышан о ваших недавних успехах в обороне подконтрольной ему деревни Намирра от группы разбойников. Граф Урим де Манноран желает нанять вас для преследования и уничтожения остатков банды.
- Э-м... Ну, давайте пройдём в дом, обсудим...
- О, в этом нету необходимости, - повелительный взмах рукой и один из ликанов передаёт мне увесистый кожаный мешочек и пергаментный свиток, овитый бечевкой с сургучной печатью. Задаток?
- Здесь сорок золотых монет и разрешение на аудиенцию у моего господина. Ещё сто монет вы получите, когда принесете пятьдесят правых ушей, срезанных с мёртвых преступников в качестве доказательства. Граф ожидает ваших успехов в течении...
- В этом нет необходимости, - бросая ему его же слова, любуюсь едва скрываемым гневом на лице Жерода. - По выполнению задания я лично извещу вашего благородного милорда. Вы можете идти.
Разворачиваясь и уходя, я буквально слышу, как от ярости скрипят зубы поверенного. Удержать себя в руках и не расхохотаться стоит больших усилий. Понятно, что всё на землях графа - его личная собственность, включая людей. И дворянину просто нужно повелеть...
Вот только меня посетил ближайший подручный принеся задаток золотом лично. Получается, граф "вежливо" просит помощи у своего подчинённого, пускай и таким образом? Кажется графу очень важно, чтобы банда перестала существовать. Неужели Императора достигли известия о битве у Немирры и некомпетентности Управляющего Торимом, что вызвало недовольство? Если дело обстоит так, то моё почтение правящей династии!
Слыша за спиной стремительно удаляющиеся шаги, приближаюсь к тавриссам, что сверлят меня безумными взглядами.
- Марика, девочка, да ты с ума сошла?! - шёпотом кричит на меня Дороти.
- Не переживайте. Я ведь и словом не оскорбила графа, приняв при этом задание. Какие душевные муки дворянской души ощутил от общения со мной Жерод графа Урима волновать не будет. Это я вам гарантирую, - произношу сквозь улыбку, дурашливо взмахивая рукой. - Миссис Дойл, сорок монет - это большая сумма?
На меня падает взгляд, словно на макушке у меня расцвели цветы.
- Это огромные деньги! - Дороти морщит лоб, массируя пальцами переносицу. - Это... Мой доход за год в лучшем случае составляет десяток монет золотом...
- В таком случае, - я вкладываю деньги ей в руки, зачерпнув из мешочка горстью чуть меньше половины. - Это моя плата за проживание в вашем доме.
- Но... Но этого слишком много! - она ошарашено замирает, но через секунду в её глазах мелькает обида. - Марика, ты... Ты хочешь купить моё расположение? Забери эти деньги!
- Дороти, какая же вы мнительная, - снова вкладываю кошель ей в руки. - Мне это золото в болоте утопить, чтобы вы поверили в мои благие намерения? Я же уже говорила, что вы - моя семья и всё моё, оно и ваше тоже. К тому же вы мне нравитесь, Дороти... - Дойл-старшая в смущении отводит глаза.
Ой-ой! А я то, похоже, угадала - "бабушка" Дороти на меня в самом деле "запала"! Что-то будет, когда вернётся Биаса?
- Эту же половину, - я подбрасываю в руке монеты. - Я отдам Бет. Моя семья пока вынужденно живёт раздельно, но это временно...
Вполне себе могу представить, что думает Дороти. Живут они с Аней тихо-мирно и тут, внезапно, появляюсь я. Охмуряю любимую внучку, а затем и лучшую подругу с дочерьми. При этом проявляю знаки внимания к ней самой да ещё и не спросив зову их своей семьёй.
- Всё же это слишком... - Дороти не знает, что сделать с деньгами, словно монеты жгут ей руки. - Ты уверена?..
- Вы снова за своё? - улыбаюсь.- Для начала, наймите работников, чтобы помогли починить усадьбу. А мне нужно подготовиться к выполнению задания...
- Я с тобой! - тут же отзывается Анна, словно этой фразы только и ждала.
Дороти с тревогой смотрит на меня, но заметно успокаивается после моих слов:
- Нет, Анечка. Я сделаю это сама.
Таврисса уже приготовилась выпалить уйму контраргументов, в защиту того, что ей просто необходимо пойти со мной. Но ничего у неё не выйдет - сама же признала меня старшей, а потому я за неё теперь в ответе и не позволю рисковать без веской на то причины. Да и не думаю, что ополовиненная банда грабителей сможет представлять для меня угрозу.
- И не спорь, родная - это не обсуждается. Ты останешься помогать Дороти и присматривать за нашими жёнами. Я ведь могу на тебя положиться?
- Агась... - поколебавшись, девушка нехотя соглашается. - Тогда пообещай, что будешь беречь себя...
Я киваю вместо ответа. Умирать в ближайшее время - не в моих планах.
. . .
Теперь, когда появилось достаточно свободных средств я решила купить одежду в лавке. Собрав всю наличность в мелкой монете, что была у семейства Дойл - не думаю, что в у торговца в деревне найдется сдачи на золотой - я отправилась за покупками.
Ассортимент товара воображение не поражал, но выбирать было из чего. Даже пару вещей не утилитарных, а сугубо для красоты, нашлось на прилавке. Меня же прежде всего интересовала одежда тёмных тонов, прочная и удобная. "Красивости" - не в этот раз.
Если свободные рубаха и куртка, что смогли вместить мой бюст нашлись довольно быстро, то с брюками, очевидно, встала проблема. Мой член и шары не влезут ни в одну из стандартных вещей, а просто матриархальных размеров задница и бёдра порвут швы на одежде любого качества. Можно было, как Бетти с дочерьми, прятать ягодицы в лёгкой, воздушной юбке, но шастать по лесу в таком виде?..
Немного подумав, я, в итоге, выбрала простые штаны из крепкой ткани с вставками из выделанной кожи. Переделать готовую вещь будет быстрее, чем ждать изготовления новой. А мне хотелось выполнить задание поскорее. Напоследок, прихватив высокие ботинки на шнуровке из грубой ткани и с мягкой кожаной подошвой, я отправилась к швее.
Увы, дома женщины не оказалось, но выслушав мою просьбу, её помощницы сказали, что и сами справятся за полчаса. Согласно кивнув, отдала им брюки и деньги за работу и перекинув ногу за ногу уселась ожидать на краешек низенького стула.
Я уже немного разбираюсь в этикете футанари - спасибо Дороти и Бет - потому намеренно приняла такую позу. Мои массивные пенис и яйца свешивались вниз и головка члена едва не касалась пола. По простым деревенским поверьям, если футанари ведёт себя непринуждённо, демонстрируя хозяевам дома свои гениталии, то этот дом ожидает удача и благоденствие. По-моему, это довольно забавное суеверие, но не имею ничего против - пусть женщины почувствуют себя счастливее хотя бы немного.
Работа в руках мастериц спорилась быстро и минут через двадцать я получила свой заказ. Женщины аккуратно вырезали ткань на промежности брюк и почти полностью срезали всё с задней части. Когда я наконец облачилась в обновку, избавившись от старых безразмерных "штанищ", моё "хозяйство" спокойно повисло между ног, не стесняя движения, а массивная, сочная попа и вовсе оказалась не прикрытой. В штанины, выше колен, чтоб не парусили, были вшиты тесёмки для утяжки ткани. В общем, получилось довольно удобно, хотя видок - вызывающий...
. . .
Навестив девочек на ферме и вручив им вторую половину задатка золотом, я расцеловала на прощанье всех четверых и под влюблёнными взглядами троицы энки, даже не обративших внимание на деньги, отправилась к кузнице Старого Тая.
. . .
- Сколь стрел возьмёшь-то? - Тай деловито шаркает по амбару с готовыми изделиями.
- Десятка четыре, не больше. Они ж не настолько "деревянные", что бы позволить мне расстреливать их безнаказанно. А если не хватит - "там" соберу, - обвожу взглядом помещение. - Два десятка "барбедов" - хочу их смазать ядом, остальные - простые лезвийные. "Срезни" и бронебойные мне без нужды.
Дед одобрительно кивает седой головой, потом добавляет:
- Бронь то може всё ж взденешь? Даром бери... кольчужку от эту... - Тай хмурит мохнатые брови. - Я же ж руки на себя наложу, если нашу футанарьку подранят...
Вот же, темнила старый, знает, что если возьму доспех, то обязательно оплачу цену. Видел ведь, как от моего пинка Клык вылетела в ворота, должен понимать, что броня в этом деле - что есть, что нет - всё едино. Мол: "прикупи, а там - хоть выбрось". Я ведь не приступом замок брать отправляюсь. Против превосходящей числом, необученной толпы - манёвренность лучше защиты.
- Ну, тады, хоть кинжал от бери, - дед тычет пальцем на короткое, длиной в локоть оружие, судя по обводам ножен - с двусторонней заточкой. - На крайний случай, там в шею вогнать или меж рёбер воткнуть... Поперёк "булок" по заду на ремень нацепи и не заметит никто...
А вот это разумно, потому откладываю кинжал к выбранному ранее оружию. В итоге короткий кавалерийский лук с четырьмя десятками стрел, копьё в два метра длиной, короткий меч с перевязью и кинжал обошлись мне в семьдесят монет серебра. Я отдала один золотой: дед хотя и попытался всучить бесполезную для меня кольчугу, но вещи продавал хорошие, добротно изготовленные. Да и "подмаслить" старого было не лишним.
Не беда, что в моём оружии изящества нету, сталь качеством низковата и из отделки - пропитанное маслом древко копья, но всё оружие остро отточено, а это всё, что мне нужно сейчас.
. . .
Навьючившись снаряжением и прихватив на три дня воды и пропитанные снадобьем бинты, отправилась в путь на запад. Первое время просто шла по прямой три час, а собирая по пути необходимые травы, а слишком самоуверенный тетерев, поймав телом стрелу, любезно согласился стать моим ужином. Можно было не ожидать, что банда будет так близко от деревни, потому я шла без опаски, лишь изредка поправляя "вонючий" камуфляж на открытых участках кожи.
К закату, выбрав место поудобнее, у большого раскидистого дуба, организовала привал. Ночная тьма не была для меня помехой и я могла бы идти и ночью, но следовало завершить некоторые приготовления. Разведя огонь, я принялась ощипывать птицу и разделывать её по аналогии с теми, "первыми" рыбами. Дико искромсала тушку, но главное, что мясо стало вполне пригодным для готовки. Водрузив мою "заготовку" на остро отточенный прут рядом с прогоревшим до углей костром, я принялась за главное дело, ради которого и затеяла привал. Уж никак не ради еды, она просто пришлась к месту.
Используя позаимствованные у Дороти ступку и пестик из обожженной глины я растирала приготовленные травы, добавляя и смешивая их прямо в ступке. Сперва пять минут пришлось просидеть неподвижно, ощущая приятное тепло по всему телу - Пилочка синтезировала антидот. Затем она вывела перед моим взглядом в дополненной реальности довольно точный состав сильнейшего кардиотоксина.
Используя травы, которые по отдельности хотя и могли бы нанести вред организму, но вряд ли убили бы человека, я получила на выходе мощнейший яд, что в теории должен был останавливать сердце за тридцать секунд. Как только "снадобье" было готово, я принялась поочерёдно окунать все барбеды - стрелы с зазубренными наконечниками - остриём в ступку, откладывая обработанные на просушку. В итоге так увлеклась, что мой ужин сгорел, с одного боку и остался сырым с другого. Пришлось довольствоваться двумя ломтями более менее готового мяса в серединке.
Впрочем, моё тело, перешедшее в "боевой" режим, не подавало признаков голода или усталости. Тем не менее я всё же решила заночевать - это моё первое задание подобного рода. Да что там - это вообще моя первая настоящая работа в этом мире! Я уверена в силах, но, тем не менее, буду экономить их по максимуму. На ветке древнего дуба, в трёх метрах от земли я и провела ночь.
. . .
Рано по утру, не медля, приступила к сборам. Колчаны со стрелами у устья были заткнуты туго скрученными жгутами мха, что б не бренчали во время бега. Ядовитые - за правое плечо, обычные - на правое бедро. Меч, кинжал и лук тоже нашли своё место на теле, прихваченные ремешками. Наконец, подхватив копьё, я трусцой выдвинулась вперёд. Теперь следовало быть особо внимательной и издавать как можно меньше шума. Очень кстати был бы дождь, чтобы смочить лесную подстилку, но с этим пока не везло.
Приняв на веру слова пленного, что банда ушла на запад, а не южнее или северней, я описывала широкие зигзаги продвигаясь вперёд. Я их в любом случае отыщу, но блуждать несколько месяцев желания было мало.
В таких поисках прошёл ещё один день. Хотя я и продвинулась в западном направлении километров на тридцать, но из-за широкой амплитуды, для охвата большей территории, отпахала все сто пятьдесят километров. Тело несло меня вперёд без сбоев и заминок. Мерно покачивающиеся сиськи и колышущаяся в такт шагу задница просто гипнотизировали, сбивая с серьёзного настроя на пошлые мысли.
Вечером, даже несмотря на отсутствие усталости, я заставила себя сделать новый привал и снова заночевала, продолжив путь следующим утром.
Уходя, я назвала своим девушкам срок в месяц, и потому была не особенно стеснена во времени. Думаю, граф так же ожидал от меня результат в течении тридцати дней - оптимальный срок для такого задания.
На исходе третьего дня я поняла, что нас, футанари, и в самом деле благословили Мать и Отец - в сумерках заметила сполохи костров. Иначе как благосклонностью свыше такую удачу и не назвать!
Снизив скорость и почти припав к земле, я крадущимся шагом обошла с подветренной стороны - кто их знает, может кто чуткий есть. Клык вполне способна, по-моему, учуять приближение постороннего.
Груди уже как несколько часов назад начали изнывать приятной болью, сигнализируя о переполнении молоком. Думала заняться этим на привале, но теперь пришлось сдоить себя на землю, под ближайший кустик, изо всех сил подавляя стоны удовольствия. Надеюсь ветер не переменится и никто не учует оставленного мною сливочного озерца.
Затем, я почти полчаса кралась в сгущающихся сумерках, преодолевая жалкие триста метров до расположения противника. Но, к своему удивлению, ни секретов ни постов не встретила, а на расстоянии прямой видимости, метрах в пятидесяти от ближайшего костра и вовсе едва не выругалась в слух.
Похоже, поражение Кривого Клыка ударило по дисциплине больше, чем я могла себе представить. Лагерь никто не охранял, люди занимались кто во что горазд. Налетчики в большинстве своём были пьяны, то и дело поднося новые глиняные кувшины с каким-то пойлом из землянки неподалёку. Слышны были сдавленный храп и глухие удары кулаков по рёбрам. То тут то там кто-то кого-то насиловал из своей среды. Другими словами - свора опустившихся, неуправляемых людей.
Особо шумная компания вдалеке, обгрызая кости, оставшиеся от еды, и лакая всё из тех же кувшинов, собралась вокруг рослого рыжего мужчины из рода туцу. Ну, а этот то куда? Его бандитская рожа с шрамом на пол лица и кроличьи уши настолько диссонировали, что этот верзила казался лишним даже в этой разнокалиберной компании ублюдков. Но похоже, он тут главный, потому что не задумываясь раздаёт безответные пинки и затрещины.
Если крупные налётчики-энки, что сидели с этим, предположительно главарём, отлично подходили на роль грабителей и убийц, то низкорослые, словно дети, кицунэ были здесь также уместны, как и этот рыжий кролик-верзила.
Внезапно я чувствую как перехватывает дыхание, а руки на древке сжимаются до белых костяшек - я вижу, что эти бляди жрут!
Рядом с "кроликом" лежит... детская голова. Моё, трижды проклятое, прекрасное зрение позволяет всё рассмотреть. Это...
Нет! Ну почему! Какого хуя, я, толстожопая корова, до сих пор сидела на заднице ровно и мяла сиськи?! В башке ёбаный квантовый суперкомпьютер, а сложить два и два не смогла? Конечно, куда ведь приятнее посасывать здоровый хуй, чем думать головой!
Я готова разбить лицо в кровь о ближайший камень, чувствуя, как от бессильной ярости по щекам текут слёзы.
Я узнаю это детское личико. Этот ребёнок умер совсем недавно, пару часов назад. Одна лишь мысль о том, через что прошёл этот маленький человек, узлом завязывает кишки от ужаса...
Да, я узнаю... Это - Пане, та девочка-кицунэ, что со своим братиком дразнила меня "смешной тётей".
Эта смерть - на моих руках, до конца дней...
Её брат! Он ведь тоже пропал! Он где-то здесь?!
Я встаю в полный рост, сдёргивая лук с плеча и вкладывая стрелу в тетиву.
Вэн!
Первый оседает, с пробитой стрелой головой.
Вэн! Вэн!
Ещё двое валятся, убитые наповал.
Сознание окатывает мертвящая ярость. Никаких подранков! Никаких пленных! Сегодня эти мрази будут умирать. Я приложу всю фантазию в пытках и мучениях, я буду рвать их на куски с упоением. Сегодня я - санитар, что лечит болезнь. Существа, подобные им, просто не должны жить.
Меня наконец замечают, но мне как-то похуй на все их ужимки. Кто-то пытается защищаться, но ловит стрелу. Две отравленных - в спину трусливым, бегущим кицунэ.
Двое с оружием уже рядом со мной, замахиваются для удара. Первый ловит могучий пинок в колено, с мокрым хряском выворачивающий сустав, а второй получает в висок кинжал по самую рукоять. Брызжет кровь из носа и мёртвое тело рушится прямо в костёр. Надрывный, захлебывающийся вой ублюдка с перебитой ногой я обрываю, вминая ногою его кадык до хребта.
Рыжий "кролик" командует, хватаясь за меч.
Быстрым движением отбрасываю колчаны и лук:
- Завали свой ебальник... - моё копьё со свистом прошибает рыжего в живот, пристёгивая к бревну. Извлекаю короткий клинок, в левой - кинжал и бросаюсь в атаку.
Ближайший громадный энки-бычара получает увесистый пинок по шарам и, оседая, с хрипом блюёт под себя. Я быстрым взмахом сношу ему пол головы и развернувшись броском отправляю клинок в грудь очередной мрази. С кинжалом в руке бросаюсь на жертву, заваливая брыкающееся в ужасе тело и по рукоять то и дело всаживаю лезвие в грудь и лицо. Струи крови из перебитой артерии попадают мне в рот...
Да идите вы нахуй! Вы даже подохнуть от доброй стали не достойны!
Вонзаюсь зубами в струящуюся кровью рану, вырывая клок мяса. Глоток. Нет, этот не вкусный...
Подхватив с земли то ли палицу, то ли просто корягу, разбрызгиваю голову какой-то длинноухой суке. Из эльфов, что ли? Да поебать, получи своё! Этой же дубиной, перемазанной мозговым веществом, ломаю колени и с хрустом вминаю ребра визжащих врагов.
Да! Просто музыка!..
Мечусь среди костров, словно чудовище из кошмаров, залитая кровью с полубезумным воем, вспарываю животы, сворачиваю шеи или попросту протыкаю подвернувшимся под руку куском стали.
Через несколько минут всё окончено. На полянке стоит густой смрад дерьма, развороченных полостей и крови. Никто не ушёл, все остались здесь.
Те, кому не повезло подохнуть сразу, ещё шевелятся, но я возле них даже не задерживаюсь. С хлюпающим хрустом вминаю ногой мерзкие хари в землю, расплёскивая их мозги по траве.
Последний, что ещё жив - рыжий "кролик".
Опускаюсь возле отрубленной маленькой головы на колени, словно моля о прощении. Руки, что по локоть в крови, предательски дрожат.
- Говори... - глухой рык покидает моё горло и я одним прыжком оказываюсь рядом с рыжим, крича ему в перекошенное лицо. - Говори!
- Че те надо?! - он хрипит и кашляет кровью, пытаясь прикрыться от меня рукой. - Не убивай, всё скажу!..
- Этот ребёнок. Девочка... Где её брат? Живо!
- Жрать было нечего... - он стонет, проколотый копьём.
- Дальше! - выхватываю нож из ножен на поясе "кролика" и с оттяжкой вгоняю тому в бедро.
- Ага-х! Хватит!.. - рыжая мразь брызжет слюнями и кровью. - Скажу, только не убивай!.. Рети, сука, его зарезала и с пацанами сожрала, а мы чё...
- Кто она? Где сейчас? - всё, я опоздала...
- Под Клыком ходила... Там, у старого логова... - Он указывает рукою южнее. - Я без оружия... Не убива...
Выдернув нож, плавным движением, до мерзкого скрежета о позвонки, вскрываю ему горло, "от уха, до уха". Рыжий с булькающим хрипом обмякает.
Спешить больше некуда. Беан тоже мёртв. И его кровь - на моих руках. Я убила его своим бездействием.
. . .
В землянке нашелся узелок с солью и большой мешок из плотной ткани. Время убиваться и корить себя прошло. Былого уже не вернуть. Теперь я лишь могу истребить эту мразь, сделав мир немного чище.
У меня есть работа, ради которой я здесь. Почти четверть часа трачу на то, чтобы срезать с мертвецов уши, пересыпая их солью. Набирается двадцать четыре, почти половина от нужного количества. Покончив с этим, наконец, подхожу к останкам Пане. Завернув в чистую тряпицу, прижимаю трагический свёрток к груди:
- Знаю, ты меня не простишь, да и как такое простить... - шепчу мёртвой голове. - Просто знай, милая, что "смешная тётя" больше такого не допустит...
Собрав своё оружие и пополнив запас стрел, отправляюсь на юг...
. . .
"Старое" логово - просто дыра в холме, укреплённая кое-как брёвнами. Те же костры и всё те же распиздяи вокруг. За одним исключением.
Метрах в пятидесяти от входа в "пещеру" в холме, стоит грубо сколоченная из тонких древесных стволов клетка. Приглядевшись, я с удивлением вижу, что в неволе сидит Кривой Клык! Я то думала, что после поражения и из-за серьёзных ран её убили, но бывшая атаманша всё ещё жива.
Клык сильно истощена, вся в синяках и кровоподтёках, что заметны даже в темноте, на серовато-зелёной грязной коже. Культя отрубленной мною руки обёрнута тряпкой и перетянута грубой верёвкой - просто что бы кровью не истекла. Заплывший до сих пор глаз то ли сильно повреждён, то ли вовсе вытек. Тело испещрено свежими порезами и ожогами, словно о неё тушили горящие головешки. Кажется что Клык даже дышит через раз, но некогда могучая, невероятно выносливая женщина просто не может от такого умереть.
Пока я рассматривала орчиху, к клетке подошла женщина, приспустила портки и, нелепо изогнувшись тазом вперёд и помогая себе руками, пустила струю мочи в неподвижное зелёное тело.
Это у нас Рети, обозначилась? Или просто бывший подчинённый отводит душу? А, похоже не Рети, потому что к клетке подошли двое мужчин и, отогнав женщину злобным рыком, так же стали мочиться на Клыка.
Да и наплевать! Они все сдохнут в любом случае.
Оставив под деревом узелок с головой и мешок с ушами, иду к поляне открывая стрельбу.
. . .
Проклятье! Зацепили!
Я успела застрелить двенадцать человек, прежде чем остальные, наконец, сообразили, что происходит. Двое схватились было за луки, но тут же осели со стрелами в глазницах. Зычный хриплый голос дребезжал в попытках командовать этим сбродом. Я уже расстреляла все отравленные стрелы и готовилась врубиться в нестройные ряды с копьём наперевес, как ощутила укол в бедро.
Нога мгновенно стала неметь! Пилка вскрикнула, что в теле обнаружен яд и запущен процесс генерации антидота, а я, припадая на онемевшую ногу, откатилась за удачно подвернувшийся пенёк, поймав им пару стрел.
- Никому не дёргаться! - дребезжит всё тот же голос. Рети? - Кто эту суку пальцем тронет - вздёрну. Я сама ей требуху выверну...
Пилочка, миленькая, давай поспеши... Тело наливается уже знакомым приятным теплом.
- Ну нихуя себе! - ко мне подходит невысокая, страшная баба. - От это нам подфартило! Эта овца зелёная просрала двух членодевок, так третья к нам сама пришла. Да глянь какая мясистая!..
Грязная пятерня наотмашь бьёт меня по лицу, опрокидывая в грязь. Баба нависает бесформенной глыбой, а вооруженные люди, немного отойдя от учинённой мною бойни, начинают "гыгыкать", одобряя решительность нового босса.
Рети, обдавая вонью кислого перегара, хватает меня за полы куртки, приподнимая над землёй:
- Ну что, сучка, посадить тебя к Клыку? А то ей скучно одной на параше, - она разевает свою вонючую пасть, проводя липким языком мне по щеке.
Как раз вовремя!..
Антидот уже циркулирует в крови, сбрасывая оцепенение с мышц. Я взвиваюсь словно пружина и вгрызаюсь грязной твари в горло, одним резким движением вырывая Рети трахею. Грузное тело зажимает руками зияющую рану, я же сплёвываю шматок мяса. Перехватив оружие в правую и вогнав клинок в брюхо новой атаманше, резким взмахом наискось выпускаю ей кишки. Мгновение тело ещё на ногах, но затем словно из него выдёргивают стержень и Рети кучей тряпья падает в свои потроха.
Всё происходит в мгновение ока и налётчики не успевают даже шелохнуться. Я снова начинаю свою жатву смерти...
. . .
Останков Беана я так и не смогла найти. Усердные поиски не дали результатов, да и что бы я смогла отыскать среди изрубленных и изорванных тел, заливших окрестности кровью, словно на скотобойне.
Закончив дорезать раненых и собирать уши, по быстрому осмотрела лагерь и вещи налётчиков. Мне без надобности награбленное ими добро или личные схроны, но если найдётся золото или серебро в монетах, то я их заберу. Заработала: что в бою взято, то свято.
Кроме дрянного оружия и тюков с тряпьём ничего не нашлось. Да и что они могли натащить с окрестных деревень.
Ну, не больно-то и нужно было. Вытащив с десяток кувшинов с местным бухлом, я насколько смогла, вымыла руки, лицо и ягодицы, просто заляпанные кровью и мозгами. Начисто оттёрла алкоголем своё оружие. Вся одежда на мне и даже бельё были безнадёжно испорчены. Пришлось снять с нескольких самых рослых налётчиков их вонючие обноски и протереть на первое время выпивкой - вонь пота и мочи от них была настолько сильна, что моё чувствительное обоняние сходило с ума.
Кое-как приведя себя в порядок, я подошла к клетке, где сидела Кривой Клык.
Женщина-орк за всё время битвы не пошевелилась, не издала ни звука, даже глаза на происходящее не подняла - я нашла её в той же позе, в какой видела прячась на краю лагеря. Как у неё не начался сепсис, сидя в луже нечистот - можно только гадать.
Стоя у клетки и глядя на эту израненную, униженную, сломленную женщину я чувствую, что поторопилась с зачисткой лагеря. Налётчиков следовало бы убивать изощрённее.
Я могу понять их нападение на деревню ради грабежа, убийство ради наживы, но это? Клык и так была побеждена, утратила власть - её можно было просто убить. Зачем эти животные зверства, неужели подобное настолько доставляет извращённое удовольствие? Хочешь убить - убей, но ради чего эти бессмысленные пытки? Пытки, ради того, чтобы просто пытать? Нет, подобные типы людей больше не найдут во мне колебаний...
"Пилка?.." - задаю помощнице мысленный вопрос.
"Да, это возможно..." - незамедлительно следует ответ, подтверждая моё предположение. Что же, попробую.
Я хватаю рукой прут клетки, встряхивая хлипкую конструкцию. Прежняя Клык запросто бы разнесла её в щепки, сейчас же и пальцем не пошевелит.
- Клык, посмотри на меня! - никакой реакции. - Это приказ!
По прежнему ноль эмоций.
Срубаю клинком кожаные узлы, что держат жерди, и за верёвочную петлю, что накинута на шею пленницы, выволакиваю её наружу. Дрожащие ноги не могут удержать даже такое отощавшее тело и женщина падает в пыль. Да что с ней творили, доведя до такого за пару недель?
Я разбиваю над ней, лежащей, пару кувшинов с кислым пойлом, хотя бы частично смывая нечистоты и грязь. Орчиха, лежит, словно мёртвая, не притворяясь, не ожидая удобного момента, чтобы напасть. Измождённая женщина просто обмякла без движения. Может быть все мои действия уже не имеют смысла и Клыка здесь больше нет?
Беру её за подбородок, отвешивая пощёчину.
- Клык, посмотри на меня! - Тычу пальцем себе в лицо. - Ты узнаёшь, кто перед тобой?