На глазах Элис человек, которого она любила больше жизни, погружался в воду. Шаг за шагом Роберт отдалялся от неё, не обращая внимания на её слова.
Поначалу Элис казалось, что всё это его нелепая шутка. В середине разговора, когда шампанское только-только было открыто и готово было разливаться по бокалам, он вдруг спросил её о странном шуме, который тревожил его. Элис, которая не знала, что ответить, списала всё на шум чудесных перекатывающихся морских волн.
Море в тот вечер и правда было прекрасно. Такое спокойное и умиротворённое, что казалось, будто это сплошное мягкое покрывало, которое уговаривало тебя прилечь. Дул лёгкий ветерок, который нёс с собой приятную свежесть и прохладу для тёплого летнего вечера. За собой он поднимал лёгкие волны, словно командир поднимал в бой своих бойцов, и они без промедления шли вперёд, касались пальцев ног влюблённых и отступали назад, поскольку выполнили свой долг.
Роберт отказался снимать свою обувь, а вот Элис с радостью скинула бордовые туфли, приобретённые несколькими днями ранее на распродаже, и побежала по ракушкам и жёлтому песку, снова ощущая себя ребёнком. Туфли так и остались стоять вдалеке, как бы напоминая, что были куплены специально для него, но он так и не уделил им должного внимания, и уже, быть может, никогда и не уделит.
На пляже они были одни, если не считать луну - верную спутницу возлюбленных, которая оставляла длинный след на воде и давала ровно столько света, сколько необходимо для создания романтичной обстановки. Сейчас дорожка на воде исчезла, словно испугалась, когда Роберт её неожиданно потревожил. И только отблеск на бокалах с недопитым шампанским давал понять, что она никуда не ушла. Что она, как и Элис, искренне недоумевает, что происходит, и ждёт, когда он вернётся с улыбкой на лице и скажет, что хотел её разыграть.
Но он не возвращался. После той фразы про шум Роберт стал словно сам не свой. Он начал беспрерывно твердить что-то про прекрасную музыку и незабываемые голоса. Элис даже не могла расслышать точно, что он говорит, поскольку Роберт общался не с ней. Даже не разговаривал сам с собой, нет... Он обращался к воде.
А затем просто встал и пошёл, ничего не объяснив. Дорогие итальянские туфли, которые он тщательно старался не намочить, теперь были полностью в воде, но ему было всё равно. Элис могла спорить на что угодно, что Роберт никогда бы не согласился испортить свой любимый костюм, но сейчас, когда он стоял по шею в безбрежном просторе моря, она перестала быть в этом уверенной.
Он проделал это столь быстро, что Элис даже не успела среагировать. Слёзы катились по её щекам, но она могла только стоять, кричать и звать его, и больше ничего, страх словно парализовал её. Или то был вовсе не страх.
На долю секунды она увидела, что над водой показалась прекрасная черноволосая девушка, которая тут же растворилась во тьме. Несмотря на это, Элис обратила внимание на её красоту - как женщина она по достоинству могла это оценить.
Больше Элис не смогла произнести ни звука - слова просто перестали исходить из неё и ей оставалось только беззвучно плакать и смотреть, как пелена морской воды покрывает волосы её возлюбленного.
Сирены. Она далеко не сразу смогла вспомнить это слово, но когда оно пришло ей на ум, всё сразу прояснилось. На душе стало так спокойно, словно она всю жизнь только и делала, что искала этот ответ. Красивая любовь должна красиво заканчиваться. И своим пением они с лёгкостью доказывали это, чем снова заставили Элис улыбаться. Господи, какое же чудесное было то пение.
Сегодня Роберт собирался сделать ей предложение. Из мисс Стрендфилд она должна превратиться в миссис Уиллис. Но всё было кончено. Кольцу, выпавшему из кармана его пиджака, так и суждено было остаться на берегу, никогда не побывав на пальце девушки.
Сама того не замечая, Элис сделала шаг по мягкому жёлтому песку.