ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ МЕРА -- ПОВЕСТЬ В СТИХАХ

ПОДРАНКИ ЛИЦЕМЕРИЯ

Клеймо палачей

Клеймо таланта палачей ,
На вашей шкуре у плечей .
Клеймо неисправимых катов ,
Как мета бездуховных гадов .

Вы мечены за дело зла ,
За кривду подлого узла .
Вы осудили жизнь поэта ,
На отрешение от света .

Но присно , в вечности и ныне ,
Вы тени в роковой пустыне .
Когда святые вас осудят ,
Дух злопыхателей остудят .

Вы истово молились на ночь,
Чтоб осудить поэта напрочь ?
Вы все преступниками стали ,
Когда творца хулой распяли .

Кошмары видений

Ей померещились в пути
Такие жуткие кошмары ,
Что не смогла она нести
В уме заданий циркуляры .

Литературный ждал кружок ,
Девчонки избранных гимназий ,
Но вдруг Николушка дружок
Явился с метой эвтаназий .

Витал отвратным чурбаном ,
Потом синел под небосводом ,
Потом охваченный огнем ,
Шел с преисподней карагодом .

Вдруг два отъявленных нуля ,
Промчались около со свистом .
Друг друга рьяно веселя ,
Фламенко станцевали с твистом .

Маруся вышла из кустов ,
С распушенной косой шикарной .
Блеск разрисованных трусов ,
Слепил палитрой планетарной .

Мелькнула Лена вдалеке ,
С серебрянной грибной корзиной.
И вслед Рашанский налегке ,
Мелькнул похабной образиной .

Туман клубился и витал ,
Сгустились сумерки в тумане .
И рядом филин хохотал ,
И нечисть лаяла в дурмане .

Она забыла обо всем ,
Явился враг ее судьбины ,
Холодным , грязным карасем ,
Во рту с подобием дубины .

Стал колотить ее в бреду
И оскорблять , ругаясь матом .
У всей вселенной на виду ,
Предстал неумолимым катом .

Терпела бедная накат ,
Слезами исходила в муках .
И черный леденел закат ,
Как кровь в неотразимых суках .

Она кричала -- Не прощу ,
Такому призраку чужому !
Я шкуру с грубого спущу
И чешую предам худому !

Судить с кружковцами туман !
Судить с друзъями нападенье !
Разоблачим ночной обман ,
И сна ужасное раденье --

Она проснулась во плоти ,
Кошмары канули с рассветом ,
Но вновь твердила по пути :
-- Сужу врага зимой и летом --

Личины судилища

Вы осудили хором худших ,
Как одержимые в бреду ,
Поэта лучшего из лучших ,
На отчуждения беду .

Вас повязала поволока ,
С прерогативой вздорных слов .
И вдохновила рьяно склока ,
Душ искривленных и умов .

Вы злыдне скопом услужили ,
Оговорившей доку вновь .
Вы распре яркой удружили ,
В кострах сжигающей любовь .

Заблудшие стяжайте небыль ,
Земных безумных величин .
Спасения незримо небо ,
Для осуждающих личин .

Подранки лицемерия

Они меняют лики сходу --
Сегодня чуждый , завтра свой.
И входят многократно в воду ,
В одну и ту же с головой .

Им не позорно быть кривыми ,
Личины всякие иметь ,
Чтоб слыть повсюду таковыми
И что - то мелочное сметь .

Их участь бренная прислуги ,
В кругу хозяйском мельтешить .
И совершая дел потуги ,
Лгать безобразно и грешить .

Но извращаясь до изнанки ,
Своих пороков роковых ,
Они безумия подранки ,
Времен событий ножевых .

Туманное поле

Суть любви как яд Чезаре ,
Как Лукреции циан .
Все Двурожкиной кантаре ,
Лишь для ряжених цыган .

На гитаре поиграет
И на скрипке поскрипит .
Валя нравы нищих знает ,
Кто в сортире все кропит .

Крохи даст девице в юбке ,
Пацану в тряпье сухарь .
И запляшут они в рубке ,
Где кораблик весь "глухарь".

А потом в туманном поле ,
Злом отравленный народ ,
Будет петь о светлой доле ,
Скушав с фугу бутерброд .

Эксклюзив им "баронесса"
Валя снова сотворит --
Вдруг иллюзии принцесса
С каждым враз заговорит .

По цыгански , по армянски
И на суржике в бреду ,
Даже с ражем по испански ,
С лохом в праздничном ряду .

Протрезвеет кто - то все же ,
Оглядится -- он в дерьме .
И у каждого на роже ,
Все грехи , что на уме .

Веселушки палачей

Дурная злоба в них взыграла ,
Вновь из душонок прет и прет ...
Шальную должность генерала ,
Любой по случаю урвет .

Халерии запели вместе
И Нина заплясала в такт .
Елена ест сосиску в тесте ,
Пройдя весь Савватеев тракт .

Все рады случаю расправы
И жертву принесли войне .
Судившие поэта правы
И прав осужденный вдвойне .

Все правы в жертвоприношенье ,
Но только чести нет у них
И совести в таком решенье ,
Где каждый обвинитель лих .

Созвучен Первомайский Толя ,
С козловским сонмищем Иуд .
Полна его пороков доля ,
Как с испражненьями сосуд .

Христопродавцы вдрызг попляшут ,
Потом в округе попоют .
Им бесы из горнила машут ,
Когда крещеных предают .

Одержимая

От стаи она не отстала ,
Волчицей безумия стала
И мечется по Притамбовью ,
С пащекой слюнявою с кровью .

В кошмарах любовника сдуру ,
Клыками обгрызла фактуру .
Законного мужа без дела ,
Измучила вдрызг и заела .

Татьяну вознесшую серость ,
Порочит за Господу верность.
Ни слова в защиту ее ,
Вовсю защищает зверье .

Поэта воспевшего реки ,
Обрызгала пеной пащеки .
И воет одна на луну ,
Когда ненавидит весну .

Волчица в повадках лукавых
И левых отвергла , и правых .
Прибилась к безумным сама
И всюду от злых без ума .

***
Прабабушке Елены мнилось,
Она невеста на пиру ...
И в храме истово молилась ,
Как не стремилась на миру .

Просила Бога вновь о муже ,
Что б не сгубил ее судьбу .
Что б никому не стало хуже
И всю простил ее рабу .

Елена ныне не молилась ,
Придя к подсвеченным рядам .
Она на Майку обозлилась ,
В лучах Луневская мадам .

Чердак над храмовым распятьем,
Витай награды обретя .
Елена вдрызг блеснула платьем ,
Поэта осудив шутя .

И где прабабушка молилась,
Проглядные стяжая дни ,
Елена безобразно злилась ,
Отвегнув истину в тени .

Клозет славных

Наконец - то дождался он срока ,
Когда злыдни судили меня .
И с замашками горя пророка ,
Он глаголил неправду ценя .

Рассказал об угрозах несметных ,
Об ужасных немыслимых днях .
О тяжелых страданьях приметных ,
С жуткой плесенью на зеленях .

Обвинял мой удел безобразно ,
Ради Вали подруги своей .
И меня осуждая бессвязно ,
Стал прислуживать трепетно ей .

Исключили меня из Союза ,
По причине тройной клеветы .
И в Наследкина плюнула муза ,
С поднебесной своей высоты .

И в Рашанского плюнула муза ,
Как в поганого доку газет .
Исключили меня из Союза ,
И с Двурожкиной славят клозет .

Бездуховное царство

Дегтем мазана с ног до рожи
И другая от рожи до ног .
Чернота вместо белой кожи
И в душе почерневшей не Бог .

Все в округе чернее ночи
И еда , и дороги судьбы .
Угли жженные каждого очи ,
Опаленные сны и столбы .

Юрий черный и Лена анчутка ,
Саша вся смоляная везде .
У Олега газетная утка ,
Как пятно на потухшей звезде .

У Рашанского грязная доля ,
У Трубы все в гудроне грехов.
У Наследкина смутная воля ,
Как шалава мечты петухов .

Семиперстов предстал Семипалым ,
В темноте непроглядных времен .
Мраков вышел из логова шалым ,
Где чернеют никто без имен .

Мгла беззвонная Валю объяла ,
Позвонила -- и Маша во мгле .
Бездуховное царство финала ,
Когда судишь талант на земле .

Сакральное место

Войдите в храм в воскресный день
И помолитесь о душе .
Пусть обвинений злобных тень ,
Погрязнет в речки камыше .

Вблизи распятия Христа ,
Вы ощутите боль его .
Душа молитвами чиста ,
Важнее здесь они всего .

Поставьте свечи вы святым ,
В кругах сияющих огней .
И рок не кажется пустым ,
В тумане беспросветных дней .

Но если вы судили зло ,
Поэта прежде как врага ,
Вам книжникам не повезло ,
Голгофа небу дорога .

На месте церкви книги дом ,
На алтаре стеллаж людей .
Взорвали в месте не худом ,
Храм пролетарии идей .

Зачем судили вы творца ,
С сакральным образом креста ?
Рабы небесного Отца ,
Грешили слепо неспроста .

САД ЮНОСТИ

Карнавалы иллюзий

Хоть всех в газете напечатай ,
Кого ты прежде презирал .
В твоей душе грехом початой ,
На честь Всевышний не взирал .
Ты плюнул в сторону поэта ,
Как в обреченное вчера ,
Но для поэта лучик света ,
Лелеют звездные ветра .
Ты лицемеришь даже духом ,
Что б снова с падшими дружить .
И хвалишься звериным нюхом ,
Стремясь нечистым услужить .
Иллюзий царских карнавалы ,
Ты превозносишь впопыхах .
Но превалируют провалы ,
В твоих безрадостных стихах .

Наваждение заблудших

В друзья к поэту набивался ,
Чиновник Женя - либерал .
И выпить водочки старался ,
Как с генералом адмирал .
-- Ты избран Богом ради Слова ,
Твори и будь самим собой .
А мы насельники Тамбова ,
Поможем в прихоти любой ! --
Мы пили водку , кофе пили
И говорили о мирах .
Святую истину ценили ,
И вехи жизни на ветрах .
Упала облака завеса ,
Дождем осенним ледяным ...
И Женя -- трепетный повеса ,
Стал либералом " слюдяным ".
Не человек теперь политик ,
Идейный зомби до ногтей .
То заводной убогий нытик ,
То зверь от скверных новостей .
И друг у зомби объявился ,
Редактор платного листа ,
Так к либералу притулился ,
Как к кряжу снежная верста .
-- Давай поэта разыграем ! --
Решили умники вдвоем .
-- Напишем черное , что знаем ,
А что напишем воспоем ! --
Один похож на Каиафу ,
Другой Пилатом стал в стихах .
Хулу приблизили к " жирафу ",
Погрязнув в пакостных грехах .
Оратор зла и прокуратор
Смеялись чтиво утвердив .
Включили кривды демонстратор ,
Наветом чувства возбудив .
К беде Голгофы наважденье ,
Создали " други " впопыхах ,
Я выражаю снисхожденье ,
Заблудшим в искренних стихах .
Печально знать о переменах
В умах , не ставших горевать .
Писать мне тяжко об изменах ,
"И милость к падшим призывать".

Опаленные бездной

Простишь врага , протянешь руку ,
Что б обнулить наветов счет ,
Враг испытает счастья муку
И руку злобой отсечет .
Острей меча дурная злоба ,
Страшнее подлого клинка .
Смотри мудрец на это в оба ,
Не изменили суть века .
Когда ты жаждешь не в уловке ,
Взбодрить стремлений ураган ,
Ты не виновен в обстановке ,
Где промышляет интриган .
Сомкнет капканы отрицанья ,
Прибьет к бездарности столбу .
И навсегда без покаянья ,
Таланту выпишет табу .
Я всех прощал не обделенных ,
Надеясь дружбу воскресить ,
Но в душах бездной опаленных .

Неприглядная судьба

Когда бывал стезею близок ,
Казалось сердцу -- ты мой друг !
А ты надыбал одалисок
И хороводить взялся вдруг .
Ты выбрал небыли -- дорогу ,
Идешь по призраку -- мосту ,
К фортуны зыбкому итогу ,
К купины смутному кусту .
Другие лучше и мудрее ,
В твоей волшебной стороне ?
Но почему - то тень на рее ,
Висит в печальном полусне .
Быть может признаки ошибок ,
В ней воплотились огулом .
И " флибустьеры " без улыбок
Вопят : " Подруге поделом ! "
Отринешь жуть и трон высокий ,
Блистает лунным миражом .
Но дух твой -- старец одинокий ,
Юлит у юности пажом .
Ты сам к себе вернешься вскоре
И на круги своя придешь .
Судьбы надуманное горе ,
В саду заброшенном найдешь .

Возвращение призраков юности

Здесь ранимую юность он предал
И высокую песнь журавля ...
Здесь пустыню души он изведал ,
О спасеньи себя не моля .
Сад устал от него никакого
И деревья объяла печаль :
-- Так Олеженька черта какого ,
Журавлиную песню не жаль ?! --
Но Олег на вопрос не ответил ,
Духом ветреным стал ликовать .
Он судьбу свою смутную встретил ,
Что б сердечных людей предавать .
Он силки расставляет и сети ,
Ради славы и лживых наград .
Оглашают стихи свои дети
И отвергнувший юность им " рад ".
Рад смутьян роковому раздолью ,
У поэта друзей " умыкать " ...
Я смиряюсь с предательской болью ,
Начинаю к беде привыкать .
Журавли возвратились без страха
И курлыкая сели вдали ...
Сад белеет и призраки краха ,
Испаряются с влагой земли .

Поэты и Вальтасары тусовок

К медАм поэтов не зовут ,
Для избранных свои пирушки .
Давно интригами живут ,
"Свистки" тусовок и "свистушки".
Галдят в бессмысленном кругу ,
О чем - то призрачном астральном .
А о талантах ни гу - гу ,
Что сникли в пламени печальном .
Страдают фениксы времен
Из - за Полетик и Дантесов ,
Из - за лукавых без имен ,
Из - за хабалок и балбесов .
Но время высветит скрижаль ,
Где письмена превыше права :
-- Бездарных вычеркнуть не жаль ,
А фениксам -- поэтам слава ! --

УЧАСТЬ

***
В этом городе суета
И торговля превыше молитвы .
В этом городе маята ,
У прохожих острее бритвы .

Отражают глаза чистоту ,
Магазинов зеркального блеска .
Отражают глаза пустоту ,
Бездуховной игры бурлеска .

Сохранить свою тонкую нить ,
Дар созвездий неугасимых .
И любви непродажность ценить,
Среди скупщиков невыносимых .

Искренность

В Тамбов приехал на базар ,
Казак Мещеряков ,
Седло приобрести товар
И несколько подков .

А на Дворянской храм открыт ,
Зашел приезжий в храм .
И солнечный сиял зенит ,
На стеклах ясных рам .

Казак молился у креста
И Господа просил ...
Была душа его чиста ,
По мере личных сил .

-- Я не сужу своих селян ,
За зависть и грехи .
И не гнетет меня изъян ,
На пашне у сохи --

Сто лет промчались огулом ,
Меняли лик места .
Разрушена святыня злом ,
Нет храма и креста .

Библиотека где амвон
И клирос днесь стоит .
Умов и знаний полигон ,
На стеклах весь зенит .

Мещеряков казак в роду ,
Потомок боевой ,
Но суд устроил на беду
Поэту голевой .

Где прадед Господа молил ,
Судил Мещеряков ,
Таланта за порывы сил ,
И взлеты без оков .

Все обвиняли как враги ,
Правдивого за честь .
Но у нечистого слуги ,
Грехов своих не счесть .

Объяла кривда пеленой ,
Судилище как тьма
И за фантомною стеной ,
Взъярилось зло весьма .

Пустомеля

Кому нужны слова пустые ,
Того кто к ближнему жесток .
Кусты малинника густые ,
Но на просторе бьет исток .

Он воевал и был отважным ,
Теперь отъявленный делец .
Что патриоту было важным
Затмил блистательный телец .

С фальшивыми упорно дружит ,
С подонками событий свой .
И извращенцам лживым служит ,
В муре погрязнув с головой .

Ему поверить лицемерам ,
Как АКМ курок нажать .
Он свой немыслимым химерам
И рвется бесов обожать .

Словами потчует сексотов ,
Они балдеют от речей .
Он грубиян для доброхотов
И в доску свой для палачей .

Сон воина

Приснился сон Мещерякову ,
Он молодой вблизи зеркал
И сердцем обратился к Слову ,
И духом Истину взалкал .

Картины будущих событий
Вмиг отразили зеркала --
Он окрыленный от соитий
И в страсти каждая мила .

Вблизи чужого Кандагара ,
Стреляет в злых из АКМ .
Весь покрасневший от загара ,
Весь помрачневший от дилемм .

Он в банке трепетный охранник ,
Богатым руку подает ...
В мечтах литературный странник ,
Шедевры всюду создает .

Он в председателях Союза
Поместных смутных величин ,
Где вновь Горгонова " медуза ",
Кумир исчадий и личин .

Судилище в фаворе падших ,
Поэта гробят клеветой .
И он Пилат среди увядших ,
Понтийский гегемон крутой .

Голгофа Уткинского храма ,
С крестом Спасителя вблизи .
И Мать Христова не от срама ,
Заплакала с бедой в связи .

Мещеряков проснулся в жаре ,
Как после боя у черты .
Творил он грешное в угаре ,
В кругу тщеславных суеты .

Бедлам грамотея

Любо братцы , любо !
Слушать Трубу казака .
Не голосите грубо ,
Звонкая эта строка .

Книгу Труба наворочил
О казаках степей .
Многих сдурма опорочил ,
Как из дерьма репей .

Села как и станицы ,
Многие он позабыл .
Жуткой войны зарницы ,
Скрыли зады кобыл .

Нету у Толи воли ,
Вольной в судьбе казаков .
Нету у автора доли ,
Жалкой простых мужиков .

Нету и красной конницы ,
Как и Котовского нет .
Нету тамбовской звонницы ,
Что увидал корнет .

Нету и рейда Мамонтова .
По большевистким тылам .
Есть фотографии Грамонтова
И грамотея бедлам .

Ряженый Толя , ты ряженый ,
Крест на груди фетиш .
Щедро пиаром обгаженый ,
Вот о пролетном трындишь .

Двойник

Не Рылеев он , не Бестужев ,
Он с рождения Дмитрий Дюжев .
Импозантен собой и высок ,
Крестик есть и мечты туесок .

Собирает в копилку души ,
Шум столиц и отраду глуши .
Он актер и большой лицедей ,
Всех играет российских людей .

Если надо сыграет барона
И на дне Петербурга Бирона .
Очутился в Тамбове на день ,
Где играют одну дребедень .

В драмтеатре Николы Сапегина ,
Приключения выдать Онегина .
Диалоги и все монологи ,
Были вехи судьбины - дороги .

Вот Онегин и Ленский враги
И стреляются возле куги .
И Татьяна влюбилась -- беда ,
Написала письмо вникуда .

Вот Евгений Онегин один
И отчаянный шелест гардин .
Перерыв , театральный антракт
И на сцене Мичуринский тракт .

Возле тракта профессора дом ,
Пребывает в тумане худом.
Дюжев Дмитрий и тема татьба
Не Онегин он -- Толя Труба .

Монологи и все диалоги :
Лицемерье , обманы , подлоги .
По роману играет " АТ " ,
Дмитрий Толю без карате .

То Урал с императорским залом ,
То Сицилия с "русским" кагалом .
То элиты журнал Александръ ,
То скопление злых саламандр .

Дюжев ярко играл авантюры ,
Человека дородной фигуры .
Дмитрий жох и Труба не малец ,
Как Онегин в поступках стервец .

Антреприза всех тем удалась ,
Жизнь Трубы в пересказе нашлась .
Неожиданный грянул финал ,
Дюжев вышел и зал застонал .

Рассмеялся похожий двойник
И замены раскрылся тайник .
Вот Онегин Евгений один ,
Вот Труба Анатоль господин .

Оба схожи -- герои стихов
Бесподобных и мерзких грехов .
Не зияет забвения пропасть,
Где потеряна детская робость .

Смоляная

Не спасти Мария душу ,
Черную как смоль .
Я обет молчать нарушу
И рассыплю соль.

Мир Двурожкиной крученый ,
Эгоизма взвесь ,
Как гудрон перемельченый ,
Разогретый весь .

Нелюбимых Валя злая
Днесь вовсю гнобит .
Бес ладони потирая
В уши ей гудит .

Не печатает таланты ,
Не жалеет всех .
И свободные ваганты ,
Как шуты потех .

Год за годом роковая ,
Роет ямы всем ,
Кто судьбу превозмогая
Не хитер совсем .

На Судилище занудно
Клевету несла ....
И невинного паскудно ,
В жертву принесла .

Как спасешь ты душу Вали ,
Если в ней грехи ,
Повторяют звон медали
И бубнят стихи .

Винтарь поэта

Отличный поэт Остроухов
Не предал собрата в беде .
Он словно бывалый Сухов
Стреляет в бандитов везде .

Словами стреляет , словами ,
Как пулями из винтаря .
Свистят они над головами ,
Лихих басмачей не зря .

Учился он с Пеленягрэ ,
Освоил духовную речь .
И падшему при подагре ,
Поможет с сиянием свеч .

Поместный СП захватили ,
Тщеславные люди мирка .
Крутили кумыс и мутили ,
И выбрали баем Юрка .

Халат он имеет и сбрую ,
Коня дорогого и блажь .
Решает проблему любую ,
Играя страстей эпатаж .

Вовсю горлопан верховодит
Полротой творцов суеты .
Талантов презреньем изводит ,
Бездарностям дарит цветы .

Такая гражданская смута ,
Что хочется взять динамит
И тень подорвать баламута ,
Который поэтам хамит .

Бирюков

Вновь приехал Бирюков
В город тихих грез ,
Без величия оков
И без горьких слез .

Он свободен от причин
И последствий дня .
Объявил иной почин ,
Смыслы строф ценя .

Так читал Сергей стихи ,
Как молитву днесь ,
Как замаливал грехи ,
Просветляясь весь .

Слушал мастера Чердак ,
Зауми и Клуб ...
И в любой душе бардак ,
Был уже не груб .

Эхо строф перенеслось ,
К храмовой горе .
Сердца таинство спаслось ,
В Слове на заре .

Храма всюду образа ,
Пушкинка как храм .
И поэт взглянул в глаза ,
Тезке крестных драм .

Радонежский просиял ,
Ярче звезд небес .
Столпником Сергей стоял ,
Словно сам воскрес .

Сад забвения

В накидке пыльной пришельцА
Ты тень судьбы отца искал ...
В Саду рогатого тельца ,
Где в лунных снах ты обитал .

Тебе казалось ты лучист ,
Как образ нежного птенца .
И телом постаревшим чист ,
Как лист осеннего венца .

Вокруг тебя осенний вид
И оголенный сонм скульптур.
В Саду ты яркий индивид ,
В кругу безмолвия натур .

Фонтан струился у ручья ,
Какой - то сутью неземной .
Но юность плакала ничья ,
За беспросветной пеленой .

Скамья тесна и для двоих ,
Но ты присел и ощутил ,
Как был невозмутимо лих ,
Когда мошну грехов тащил .

Журавль отверженный стонал ,
Ты предал юность с журавлем.
Сад прошептал :-- Настал финал.
Ты здесь с забвением вдвоем --

Безобразные

Видно смута надолго теперь ,
Лицемеров безнравственной доли .
За кумира -- исчадия дщерь ,
За основу -- болота юдоли .

Ненавидели прежде они ,
Обреченные хаять друг друга .
Подружились вздымая огни ,
Рокового фальшивого круга .

Пляшут вместе и мельтешат ,
На тропинке и зыбкой дороге.
Безобразно , безбожно грешат
Вытирая об истину ноги .

И в порушенном храме дельцы
Судят скопом поэта от Бога .
Не снимают личин подлецы ,
Потому что тусовка убога .

Творчество

Литература не трамвай ,
Не конка с мерином .
Писатель к образу взывай
Звездою ввереном .

Твори высокое свое ,
С талантом пламенным .
Пусть созревает мумие
Под Сфинксом каменным .

Пусть перелетные ветра
Вращают мельницы ...
И будут ярче свитера ,
У рукодельницы .

Твори как роком суждено ,
Покаместь дышится .
Тебе небесное дано ,
Покуда пишется .

Пусть оккупируют трамвай
Пройдохи зайцами
И славят -- ты не унывай ,
Коня с данайцами .

Им прицепится к именам ,
Всегда так хочется ,
Где чудно лживым временам ,
И жизнь волочится .

Имена

Лучшего поэта исключили ,
Классика мятущихся времен .
И вердикт внимающим всучили ,
О бессрочном поиске имен .

Обещали матрицу проекта
Сделают для тренда воротил .
Чтобы имя нужного субъекта ,
Библиограф в пыль не превратил .

Хоть и Лета речка не мелеет ,
Берега в туманах вековых ,
Дух небесный истинных жалеет ,
Светит на поэтов таковых .

Вот мелькнула всполохами Майя ,
Вот Богданов в роще зоревой .
И Макаров с лучиком играя ,
Пробежал по пажитям живой .

Вот Марины милые гуляют ,
И Пегаса вместе стерегут .
И звезду надежды умиляют ,
Что дары таланта сберегут .

Вот моя стезя не роковая ,
По лугам блистает у межи .
Я иду природе воздавая
И летят стремительно стрижи .

Имена не люди озаряют ,
Небеса в завещанном миру ,
Где хвостами длинными виляют
Змеи из бумаги на ветру .

***
О чем мы спорим господа ,
Когда нет денег на журналы ?
Для власти творчество вода
И тина книжные анналы .

Стихии волны пронесут ,
По руслу временных событий .
Творцов слова не донесут ,
Посыл для бродников соитий .

И даму ветреных причин ,
Финал не образумит драмы .
Она познала пыл мужчин
И ни к чему ей холод ямы .

Поэт советом не уймет ,
Кликушу взяток у кормила .
И равнодушный не поймет :
Зачем Руслана ждет Людмила .

Сюжеты , темы и канва ,
Нужны для хода и развязок .
Литература вновь права ,
Где время заповедных сказок .

ЛЫСОГОРЕЦ

Перепутье выбора

Степь родная у лесов ,
Широка округой ...
Двери я открыл засов
И пошел с подругой .
Впереди прекрасный вид ,
Позади все то же .
Каждый ближний индивид
Стал в стремленьях строже .
Вновь подруга хороша ,
Говорит о многом .
Но светла моя душа
И не спорит с Богом .
Вот налево поворот ,
Рядом критик в теме .
Озирает Коля рот ,
В зеркале и джеме .
Вот направо колея
И стоит у края ,
Толи падшая свинья ,
Толи светоч рая ?
Я иду и на виду
Выбегает Толя ...
Неужели рок в бреду
И с Трубой недоля ?
Вижу мечется казак ,
По горе плешивой .
В сапоге его резак
С рукояткой Шивой .
-- Я за правое ! -- кричит
И бежит налево ,
Где шалава верещит
Обнимая древо .
Разожгли грехи огонь ,
Полыхают дали ...
Но бежит крылатый конь ,
Где его не ждали .
Нет у путника узды ,
Нет травы чудесной .
Есть внимание звезды
И юдоли местной .
Пусть волчицей пронеслась
Злыдня , словно драма .
Вновь мечта моя спаслась
У святого храма .

Тени лицемеров

После концерта под Лысой горой ,
Вышел на гору Серега - герой .
Лунная ночь необычно светла ,
Грустные мысли сжигает до тла .
Стало Сереге мгновенно легко --
Мистика шабаша недалеко .
Он же не верил в волшебную явь ,
-- Боже от лихости душу избавь !
Нет ни татары , нечистая муть ,
Надо мне зорко на пришлых взглянуть --
Видит герой своих новых коллег ,
Голыми стали стяжая набег .
Нет Маргарит , только Геллы одни ,
Ведьмы Градища в поганые дни .
Гелла - Елена и ведьма - Карина ,
Гелла - Татьяна и ведьма - Ундина .
Вот и Валюха парит на виду ,
Кличет для всех роковую беду .
Шепчет смотрящий : -- Увидев не трусь ,
Колю , Олега и всякую гнусь .
Чу , да они под луною козлы ,
Видимо днем обреченные злы .
Мне бы не славить страстей бурелом ,
Нити грехов завяжу я узлом .
Не оплетут , не затянут ловцы
В бездну , где изверги и подлецы .
Я не стяжаю корону вреда ,
Быть лицемером везде и всегда --
ШАбаш раскрылся в бесОвской красе ,
Совокуплялись безумные все ...
Пошло и гадко в животном бреду ,
В круге разврата -- подлунном аду .
- Я же потомок бойцов -- казаков ,
Дам им плетей и сухих канчуков ! --
Глянул Серега -- в руках - то кнуты ,
Стал он пороть наглецов маяты .
-- Вот вам фуршеты ! И злыдней сю - сю ! --
Бил их Серега кнутами вовсю.
Тени стонали вокруг на горе,
Выла волчица в незримой норе.
В полдень проснулся Серега в дому,
Было светло и отрадно ему.

Мордоворот

Пришел крутой мордоворот ,
В СП поместной власти ,
Двурожкиной восславил рот
И утвердил напасти .

Метресса ляпает сдурма ,
О Маше как о фее .
Возносит слабую весьма ,
Словес при корифее .

Приемы старые в ходу ,
Талантов всех на плаху ,
Но фаворитов череду ,
К безбрежному размаху .

Нет роста юным никому ,
Всех рубят гильотиной .
Лишь держиморде одному ,
Трон с гибельной картиной .

Поэта лучшего на век ,
Судили воры света .
Творений лишний человек ,
Для палачей расцвета .

Музей идолов

Вот Горы Лысые вблизи ,
Луна сияет кругом ...
Пришел в музей не Саркози ,
Канчук с Иваном другом .

-- Смотри Иван на торжество ,
Старинных весей края ! --
Но исказилось божество
И все вокруг играя .

Поэта судят у креста ,
Страшилища и хари .
Запахли грешные места ,
Болотным смрадом гари .

Канчук себя определил ,
В фантоме деревянном .
Он с околесицей юлил ,
В порыве окаянном .

Исчадья кланялись карге ,
Тянули лапы к жути .
Старуха сидя на слеге ,
Отстой крутила мути .

Щеряк безумствуя с шестом ,
Вилял хвостатым задом .
И ведьма поглощала ртом ,
Что исходило рядом .

Хвалешин истово скулил
И рьяно выл шакалом .
Музейный шАбаш веселил ,
Мегер с козлом нахалом .

Канчук слегка оторопел ,
Иван немного сдрейфил ,
Но снимки утвердить успел
И сделал яркий селфи .

Лохматый нежить пробубнил :
-- Идите в лес Челнавский .
Зарытый клад не оценил ,
Крымчак бредун заправский --

Музей кипевший суетой ,
Притих к рассвету споро .
Иван смеялся золотой ,
Канчук с кнутами Зорро .

Под Лысой горой

Для кого твои спевки под Лысой ,
Если в храме творца осудил ?
Ты сдружился с исчадия крысой
И Иудой фуршетных чудил .

Мельтешишь ради славы суетной ,
Ищешь сильных партнеров в миру .
Но в России духовной заветной ,
Ты тщеславный хвастун на ветру .

Для чего ты печатал отрывки ,
Из блестящей поэмы творца ,
Если хищной личины улыбки ,
Рассыпал с хохотком подлеца ?

Для чего ты отметил поэта
И награду за строфы вручил ,
Если плюнул на правду завета
И с любовью мечту разлучил ?

Ты постишься надеясь на Бога
И прощенье грехов навсегда ,
Очернив светлый образ итога ,
Ради падших срамного суда .

Лихое время

Казак из Криуши бравый ,
Как прадед из Лысых Гор ,
С душой озаренной правый ,
Заканчивал миром раздор .

Антоновщина не благая ,
Взаймная злоба сторон.
Тамбовщина всем дорогая ,
Кровавый терпела урон .

О русских полях и долах ,
О житницах и родниках ,
О мелях , глубинах , молах ,
Стихи сочинил в веках .

Лихое нагрянуло время ,
Все зыбкое до причин .
Поэта встревожило бремя ,
Засилье бездушных личин .

Судилище за откровенье ,
На месте распятья Христа .
Личины стяжали паденье
И бездна раскрыла уста .

Бесправие

Не страшен суд на месте храма ,
Страшней бесправия закон .
Трагедия людей и драма ,
На месте взорванных икон .

Не обвинения рвут душу ,
Людская ненависть сердец .
Я стены фальши не обрушу ,
Обрушит вечности Отец .

Между поэтом и лихими ,
Рубеж из подлостей камней .
Клеветники видны плохими ,
В провале обреченных дней .

Бросают камни оголтело ,
Забыв про заповедь Христа .
Трясутся с бесом ошалело
И змеями шипят уста .

Суд безобразен без защиты ,
Без прений разницы сторон .
Расправы каты из элиты ,
Лукавых злыдней и матрон.

Бюсты палачам

Слепит Остриков бюсты катам ,
Осудившим поэта времен .
И расставит по смутным закатам ,
Отцветающих гнусных имен .

Вот Щеряк приоткрывший губы ,
Волком выглядит во плоти .
Кочуков с Чистяковой грубы ,
К храму бесятся по пути .

Вот Алешин целует поэта
И Алешин творца предает .
И продажным двойного цвета ,
Раздвоением бес воздает .

Селиверстов хитрит безобразно ,
Осуждая безбожно творца .
А в суде он благообразно ,
Адвокатом корит подлеца .

Слепит Остриков бесов падших,
Много , много как наяву .
В Трегуляе у сосен увядших ,
У отпетых поставит в траву .

Изменник

Наши предки рубеж защищали
И Тамбовщину Бог сохранил .
Кочуков же Сегрей за медали ,
Над распятьем творца осудил .

Ради не осененной подачки ,
Кочуков вновь охаял творца .
Стал пред идолом на карачки
Где музейный закут подлеца .

Угодил бездуховным личинам ,
Послужил безобразным зело .
По отвратным порочным причинам,
Преумножил безбожное зло .

Он постится и возглашает :
-- Я неистово верю в Христа --
Но поступки потом совершает ,
Буд - то нету у ката креста .

Депутаты от бесов в Тамбове ,
Не от Бога лукавая власть .
Кочуков же неискренний в слове ,
Не страшиться Иудой пропасть.

Вольер злыдней

Мельтешите в пространстве
вольера ,
Шкуры перекисью осветлив .
Я поэт вдохновенный Валера
И душой светозарной красив .

Вы почетные времени блефа
И бумаги купили шутя .
За спиной хитромудрого Грефа ,
Вырастает мамоны дитя .

Вы лукавите хищные дружно ,
Говорите о многом легко .
Никому роковое не нужно ,
Если Бог от него далеко .

С пастухами блуждают бараны ,
Лысогорской породы стада .
Вы поэта душевные раны ,
Обжигаете злобой вреда .

Вы свиней попасите вальяжно ,
С бесовщиной от Лысой Горы .
Для продажных безбожное важно ,
До Суда Поднебесной поры .

Рабы Мамоны

Остались угли и зола ,
И отголоски эха зла .
Ведро худое , дом пустой
И засыхает сад густой .

Олег Алешин поседел ,
Иуды возлюбив удел .
Владимир Селиверстов сон ,
Увидел с бюстом в унисон .

Наседкин счастлив по всему ,
С Джули незримой никому .
Дорожкина с грехами вся ,
Мамоны ловит карася .

Мещеряков поместный бай ,
Кричит АвгиЮ - Выгребай ! -
Но в стойле смрада не Авгий ,
Труба стоит без панагий .

Воззванье пишет Кочуков :
-- Осудим в храме мужиков !
Изгоним пахарей в поля ,
Любя ЛжеЮру короля --

Бездна под ногами

Критиковали , гнали , осудили ,
Не пожалели трепетной души .
Из небыли муру нагородили
И шелестят наветов камыши .

За доброту мою оклеветали ,
За помощь опохабили легко .
От радости судившие витали
И воспаряли в грезах высоко .

Поэта милосердного крушили ,
Как чуждого противного врага .
Безбожное во храме совершили
И обрели незримые рога .

И мету обрели не дорогую ,
Пылающую жуткой чернотой .
Жизнь обрели безбожную другую
И ада воскуренье под пятой .

Гордыня циника

Какой я с хитростью пытливой ,
Почетный с Лысогорской ксивой !
Я друг Урюпина веков ,
Фрондер Серега Кочуков .
Я был военным на Востоке
И выжил в выспренном потоке .
Теперь под Лысою Горой ,
Залетных спевок я герой .
В Союзе без году неделя
И первый на печи Емеля .
Ласкаю щуку по бокам
И фарт вверяю кунакам .
Награды мне за бестселлеры ,
Вручили злыдни и мегеры .
Союз без Хворова Валеры ,
Творца я осудил манеры .
Предательство таланта в моде ,
В Тамбове при любой погоде .
Я Кочуков Сергей седой ,
Овец моих густой надой .
Сегодня рви , хватай и куй ,
Лаве , медали вмасть ликуй .
Раз книги выбросят потом ,
Награды хапай даже ртом .
И говори о тренде Шанского ,
О днях Халерия Рашанского .
Хвали Знобищеву и Лаеву ,
Себя и Сашу Николаеву ...
Творца от Бога осудив
И бесов кривды породив .

Грязные помыслы

Жену учителя увел ,
Меня безбожно осудил .
Ты Кочуков душою зол ,
Как преисподней крокодил .
Твои клыки острей ножа ,
Сожрешь ты всякого вблизи :
Творца , художника , ежа
И помыслы твои в грязи .

Прославляющий падших

Для Дроновой Елены чина ,
Экранных новостей мадам ,
У лысогорца пай - личина
К калашным рыночным рядам .

Возносит падших на суде
И меченых за злобу .
Стремится Кочуков в беде ,
Узреть времен худобу .

Меня надменно осмеял ,
Унизил в грешном раже .
Духовность подлостью разъял ,
В тщеславном эпатаже .

Венчает злыдней Кочуков ,
И фаворитов власти .
Поэта вольных казаков ,
Казнит хулой напасти .

Ты не Драпеко у Миронова ,
Подручной голосить с шестом .
Ты вестница Елена Дронова ,
Будь мироносицей с крестом .

Отступник

Казак не будет осуждать ,
На месте храма казака .
Вину другого утверждать ,
Без аргументов с кондачка .

Не дело воина хула ,
Лукавой повитухи в тон .
Судилищ злобные дела ,
Людей бездушных моветон .

Судить поэта казака ,
Когда с Заветом незнаком ,
Играть прилюдно чурака
И слыть повсюду дураком .

Ты за рулем и ловелас ,
И под Горой ты на коне .
Но душу отвергает Спас ,
Повитую грехом в огне .

Старуха с цацками наград ,
Оклеветала казака ...
Ты злыдне нечестивой рад
И продаешься на века .

Химера злыдней

Я не живу тлетворным слухом ,
О фрике с куклой на софе .
Скорее с Гумилевым духом
И образом похож с строфе .

Я откровенен и не злобен ,
Добро творю спасая мир .
Но враг Иудушке подобен
И злыдня палачей кумир .

Меня в Тамбове осудили ,
Как Зощенко в столице вмиг.
И как Ахматовой вменили ,
Войны с реальностью блицкриг .

О Боге строфы и о чести ,
О трепетной любви двоих .
О падших оголтелой мести ,
Среди поветрий не своих .

Судилище для злых отрада
И обвинения как бред .
Творцу шедевров муза рада ,
Спасая истину от бед .

Они тусуются напрасно
И славят жуткие себя .
По мостику идти опасно ,
Огонь иллюзий возлюбя .

И Петр огреет лицемера ,
Оглоблей огненных глубин .
И покусает злых химера ,
Среди пылающих рябин .

Ущербные личинной миной ,
Величием грехов больны .
Обмажет нерадивых тиной ,
Исчадье бездны сатаны .

Река Смородина пылает ,
Мост Калинов порочных ждет .
Заря рассветная залает ,
Когда волчицей ночь пройдет .

Кошмары снятся безобразным
И извращенным словно явь .
Стреляет крахом безотказным ,
В таланта осудивших навь .

Искаженный моветон

От перемены мест нет толку ,
Душа заблудшего в борьбе .
Тамбовскому тревожно волку
И в Липецке не по себе .

В Тамбове метил окоемы
И выгрызал свою среду .
Внедрял безбожные приемы ,
Предать творящего суду .

Собрание Союза членов ,
Вдруг исказило моветон
И на холстинах гобеленов ,
Отрылся шабаша притон .

Картины судеб изменялись ,
Блуждали сонмы егерей ...
Но злыдни скопом превращались ,
В перековерканных зверей .

Он важаком перебивался ,
Без чести воина былой .
Кумиру злобы поклонялся
И закалял характер злой .

Повадки зверя утверждая ,
Личины походя менял .
Лукавым бесам угождая ,
Творцу душою изменял .

От перемены сумма та же ,
Грехов осталась у него :
Дал фору договорной лаже ,
С мурой беспечности всего .

Петровский мост их суховея ,
Из крыльев перелетных птиц .
Вокруг печальная Расея
И мало озаренных лиц .

Играть нещадно уповая ,
На круг теней у камелька .
Но муза пологи срывая ,
Превносит звонное в века .

На картах Майя козырная ,
В четыре масти игрокам .
Духовным ликом неземная ,
Нигде не светит дуракам .

Разъятые

Святого таинства причастье ,
Никак не красит бытие .
Судилища сбылось несчастье ,
Вновь предсказание мое .
Забыли добрые поступки ,
Гурьбой судившие меня .
Им опротивели уступки
И свет душевного огня .
Гордыня злыдней обуяла ,
Не видно около ни зги .
И Кочукова дух разъяла
И у Алешина мозги .
Дорожкина великой стала ,
Горгоне адовой подстать .
Мещеряков с сумой фискала ,
Желает Вальтасаром стать .
Аршанский офицер кагала ,
Мичуринский масон в кругу .
Наседкин в тоне мадригала ,
Луканкиной несет пургу .
У Николаевой все проще ,
С кривой улыбкой на лице .
В калиновой узрела роще ,
Иглу в Кощеевом яйце .
Астральный облик осудивших ,
Страшнее бесов во плоти .
Творцу шедевров нагрубивших ,
Прощеньем судьбы не спасти .
Хоть Кочуков вовсю хлопочет ,
У храма с кладбищем вблизи ,
Он в ступе плевелы толочет ,
С попраньем Библии в связи .
Вещает о стихах матерых :
Елены , Саши , Мариам ...
В расправах аморальных скорых ,
Участниц безобразных драм .
Адепты проклятого рока ,
Ведут политику дельцов .
Черты тщеславия порока ,
Вздымают с миражом венцов .

В Стефаниевском храме

Кочуков поменял свои лапти ,
Надо в храме поставить свечу .
-- По наезженным лезвиям тракта ,
До Тамбова в санях долечу ! --

Справный конь незатейливой масти ,
Ожидал у ворот на снегу .
-- Не к добру Лысогорские власти ,
Унижают меня на берегу --

В Стефаниевском храме Тамбова .
У иконы Защитницы всех ,
Кочуков Лысогорского крова ,
Помолился за всякий успех .

За надел благодатного поля ,
За здоровье любимой семьи .
Что бы снова казацкая доля ,
Обрела ожиданья свои .

Век прошел и у края дороги ,
Где взорвали намоленный храм ,
Правнук пахаря без тревоги ,
Осудил невиновного сам .

Где Спасителя образ нетленный ,
Правнук пахаря предал творца .
И признал лицемер оглашенный ,
Приговор палача подлеца .

Прадед Бога молил о подмоге ,
Правнук бесу душой послужил .
И поступком поганым в итоге ,
Бездне падших вовсю удружил .

Он почетный за книжное дело
И напевы у Лысой Горы .
Но грехами опутано тело
И в душе клокотанье муры .

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ МЕРА

Капкан самообмана

Вздохнут теперь свободной грудью ,
Избавившись от лишних ртов .
И выплеснув ребенка с мутью ,
Пойдут вперед между кустов .

Ох как прекрасен лес волшебный ,
С тропинкой чудной золотой ...
И мир суетный непотребный ,
Заменит погремок простой .

Идут и видят превращенья
Зверей в иные существа ,
В округе смутного вращенья ,
Иллюзии всяких торжества .

Вдруг видят бабку у тумана ,
У края заповедных грез .
И вдруг капкан самообмана ,
Захлопнулся вокруг всерьез .

Они в капкане все незримом ,
Пошевелится нету сил .
И бабка облекает дымок ,
Всех кто вовсю заголосил .

Тщеславные

Когда сидели за столом
И пили водку дружно ,
Не рассуждали мы о том ,
Что палачом быть нужно .

Душа болела и звала ,
У Николая счастья ...
Я бросил личные дела
Из - за причин участья .

Блажил Олег на этаже
Шестом в пространстве кухни .
И я с мечтами неглиже
Кричал : --- Преграда рухни ! --

Мещеряков спросил совет :
-- Как быть в журнальном деле --
Легко послушал мой ответ :
-- Аршанский дока в теле --

И Кочуков пришел с добром ,
Просил о светлой воле :
-- Ты одари не серебром ,
Проголосуй в юдоле ---

Звонила Леночка Шматко ,
О жабах толковала ...
Просила голос высоко ,
Поднять крылом вокала .

И прежде я помог другим ,
Стать членами Союза .
С пустой душой и дорогим ,
Хоть пропадала муза .

Пришли иные времена ,
Тревожные и злые .
Тускнеют веры письмена ,
Блистают роковые .

Процентщица купила тех ,
Кто сам продаться рвался .
И в день немыслимых потех ,
Тщеславных круг зарвался .

Меня поэта светлых грез ,
Хулили все от пуза .
И обвиняли вновь без слез ,
Как палачи Союза .

Грозная старуха

Старухе не стыдно быть "Грозной",
Как царь незабвенный Иван .
И девке по сути обозной ,
Путевку вручить на диван .

Она кувыркалась с Николой ,
С Василием сняли табу .
И с голым попутчиком голой ,
Влетела в иллюзий трубу .

По небу мечты полетала ,
Морозно витать под луной
И к "Грозной" старухе пристала ,
Чтоб злобною быть не одной.

Появится месяц завоют ,
С волчицами грез в унисон .
И ноги друг другу помоют ,
Держа свой "клыкастый" фасон .

Подышат туманом незримым ,
Всей грудью , неясно какой
И скалятся с другом галимым ,
"Нулем" потерявшим покой .

Еретичка

Слыла метресса еретичкой ,
Когда безбожницей была .
Слыла партийной фанатичкой ,
От пяток грубых до чела .

Служила партии до срока ,
Устав блюла до запятой ,
Но вести принесла сорока ,
О новой власти золотой .

Пришла с улыбкой еретичка ,
К другим блистательным богам .
И засвистела словно птичка ,
Прильнув к богатым берегам .

Зерно посыпалось нежданно
И манна с праздничных небес .
Все чуждое теперь желанно
И светоч менеджер чудес .

Забыта ересь пролетарских ,
Базарных воспаряет бум .
Теперь особа среди барских ,
Молельница метресса дум .

Но все замашки прежней доли
Остались принципом судьбы :
Интриговать в кругу юдоли
И ересь воспевать борьбы .

Гнусная мистерия

Валентина судьбой не святая ,
Коммунистам служила до срока ,
Когда злых волкодлаков стая ,
Вожака возлюбила пророка .

Валентина прибилась к стае ,
Стала хищной почетной злыдней .
И зимой , и в цветущем мае ,
Стала кривду вершить постыдней .

Искривляла пространство и время ,
Развращала продажных духом
И порочное , грешное семя ,
Всюду сеяла с черным пухом .

Многих членов Союза слова ,
Извратила до мерзкой сути .
На развалинах храма Тамбова
Вытворяют мистерию жути .

Обвинили по ложным наветам ,
Невиновного с честью поэта .
Впали в грех по Святым Заветам
И расплаты на каждом мета .

Пусть случится по воле Бога ,
С обвинителем всяким расплата .
Валя - злыдня низка и убога ,
Как юродивой сзади заплата .

Расправа

Они свою гордыню возлюбили
И жгучее тщеславие свое .
Голубок белокрылых истребили
И черное витает воронье .

Для них непогрешима Валентина ,
Любому слову верят чудаки .
И видится им яркая картина ,
Они все на Парнасе высоки .

Укажет на невинного -- воспрянут ,
Всей стаей налетают на него .
На крестное распятие не глянут ,
Когда нет кроме жертвы ничего .

Насытятся куском чужой судьбины ,
Оближут губы длинным языком ...
И повторят фуршетные смотрины ,
Нисколько не жалея ни о ком .

А Валентина хитростью исходит
И лжет как обреченная на зло .
Над ними месяц гибели восходит ,
Они кричат : "Нам страшно повезло ! "

Голгофа поэта

В них сила грешная взыграла ,
Как брага мутная в бадьях .
И бестия на них взирала ,
Найдя порочное в друзьях .

Они поэта все ругали
И обвиняли в темных днях .
И кривде ложью помогали ,
Гадюке в призрачных огнях .

Змея незримая шипела
И поднимала хвост трубой .
Вдруг брага мести закипела
И бес оправился рябой .

Они вдыхали смрад нечистый ,
Впадали в гибельную страсть .
Нес ахинею так речистый ,
Что мог от небыли пропасть .

И исходила девка бредом ,
Секла поэта клеветой ...
За ними бесновался следом ,
Писатель сроду не святой .

Злом распинали "супостата" ,
На месте скорбного креста .
Голгофы здесь была утрата ,
Когда взорвали храм Христа .

Злоба кликуш

Пылала злоба в их глазах ,
Воспрянул в душах ад .
Увидели судьбу в слезах ,
Двенадцать лет назад .

Такие страсти пережить
Пришлось из - за меня .,
Что захотелось удружить ,
Всем языкам огня .

Огонь отмщенья полыхал ,
В порывах и в устах ...
И ворон крыльями махал ,
За окнами в кустах .

Кричала птица тяжело ,
Неистово к беде .
И окрыляли люди зло ,
На роковом суде .

А дело сшито се ля ви ,
Рукой дрожащей в тон ,
И виделяся поэт в крови ,
На плахе как Дантон .

-- Казнить заблудшего творца ! --
Кричали злыдни в масть .
Но дома кушал я тунца
И плюнул страху в пасть .

Припомнил жизни времена ,
Двенадцать лет назад ,
Как сеял дружбы семена
И всем помочь был рад .

Угодники метрессы

Судилища острый финал ,
Создали по духу секрета .
И деньги нашлись на журнал ,
Когда осудили поэта .

Гурьбой угодили одной ,
Почетной и злобной метрессе .
И каждый продажный родной ,
В убогой безнравственной пьесе .

Клубитесь в сплетеньях теней ,
Играйте творящих шедевры .
Но кривда надавит сильней
И станете жертвою стервы .

Вы вновь заработали куш ,
Глумясь над поэтом невинным .
И в круге отпетых кликуш ,
Вопите с исчадьем глубинным .

Тщеславные обвинители

Ненавидеть они умеют ,
Это кредо у них не отнять .
То и дело вовсю сатанеют
И стремятся врагов обвинять .

Обвиняют и судят обычных ,
Одиноких творцов во плоти .
А своих друганов закадычных
Видят в вечности и чести .

Для противных поганые слухи ,
Распускают как шерсти кудель ...
И рабами отвратной старухи
С ядом славы сосут карамель .

Ядовитая слава с крушиной ,
Волчьих грез взбеленяет туман .
И живут они жизненной тиной ,
Принимая за благость дурман .

Без добра не приходит прощенье ,
Без молитвы темны небеса .
Обрекая творцов на забвенье ,
Вы "калифы" на полчаса .

Тамбовские волкодлаки

Повернул я на пальце кольцо,
Стал читать письмена бумазей:
Ты увидишь событий лицо --
Облик зверя из бывших друзей.
Ты узришь небывалый размах,
Рокового безумия всех.
Будут страсти являться в умах,
С чередою порочных потех.
Будет всякая тварь мельтешить,
И глумиться над честью взахлеб.
Проклинать всех не надо спешить,
Кто - то свой исповедует стеб.
Ты услышишь пронзительный шум,
Исходящий от вздыбленных стай ...
Не сгущай маяту своих дум,
О спасеньи души помечтай!
Зверь исчадий прыжок совершит,
Злом поступков без крестных оков.
Но молитва святая лишит,
Силу воли волчиц и волков.
Оскудеет звериный порыв,
Источиться греховная суть,
Прыгнут стаи под жизни обрыв,
И не добрый закончиться путь --
Повернул я на пальце кольцо
И, отринул стопу бумазей ...,
Что б мое не бледнело лицо,
Стал молиться за бывших друзей .

Страда расплаты

Радуйся Валя , радуйся
И Алешин ликуй , и Коля !
Хоть пригублена чаша сладостей ,
Дегтем мазана ваша доля .
Вы помечены жуткой метой ,
Лицемеры с ухмылкой праздной .
И отплатит вам рок монетой ,
С мордой кривдушки безобразной .
Вы получите все сторицей ,
Что за каверзы заслужили .
Вам мамона блистает столицей ,
Из костей и зверей сухожилий .
Вы продвинутые продвинули
Шелупонь до вершины эстрадной .
Вы талантов шутя отодвинули ,
В туну бытности не отрадной .
За меня , за Марину , за Толю
Привлекут вас созвездья к ответу.
Бог простит нашу горькую долю ,
Мы поэты и служим свету .

Гонители

Ради Маши , Елены и Саши ,
Валя судьбы испачкала наши :
Неизбывной как смоль клеветой ,
Непроглядной как хмарь маятой .
Вбрызг порочила благообразных
Валя - злыдня среди безобразных .
Среди всяких знакомых и разных ,
Ради дел интриганки бессвязных .
Всех талантов от Бога чернила ,
Извращенки нечистая сила ...
С ней Наследкин и рядом Рашанский ,
И Трубашкин ханыга шушпанский .
Их фантомы кружатся на Лысой ,
На горе с омерзительной крысой .
Их исчадий опутала мреть ,
Раз стремятся в полыме сгореть .
Пострадают творцы от нечистых
И воспрянут от истин лучистых .
Над талантами зори без пятен ,
Путь духовный Мессии приятен .

Действительность

Я плюю в ваши подлые рыла ,
Есть в поэте небесная сила .
Вы на каверзы злыдни годны ,
А по сути крещеным вредны .
Вы творите лукавое дело ,
Что бы время добра оскудело .
Что бы всюду фальшивая мреть ,
В бренной славе смогла забуреть.
На Судилище падших вы доки ,
Без лукавых личин лжепророки .
Без журналов и ложных наград ,
Ваши судьбы -- пустоты оград .
Без тусовки вы мелкие сошки
И очистки от вялой картошки .
Вы исходите злом как поносом ,
У сортиров останетесь с носом .

Морды и хари

После Судилища падших
В храме где Пушкинский дом ,
Старших людей и младших
Дух уличил в худом .

В библиотеке нет истины ,
Истина в вере в Христа .
Храм подорвали выхристы ,
Злобно скривив уста .

Храм над строением высится ,
Прежний в астральном миру .
И на него не окрыситься ,
Злыдень на стылом ветру .

Входят в притвор обвинители
Вместе с подобием жен .
Видят насквозь небожители
Кто чернотой поражен .

Лысиной блещут лукавые
Или густой сединой ,
Все палачи не правые ,
За роковой стеной .

Души у лживых не светлые ,
Когти видны и клыки ,
Нечисти грешной приметные
Словно в огне кизяки .

Шерсть вырастает звериная ,
Каждый подонок с душком .
Бякает морда козлиная ,
В перьях кричит петушком .

Видно поверхность зеркальная ,
Каверзных , смутных времен ,
Блещет как правда астральная ,
С харями падших имен .

***
А судьи кто ? Наседкин ,Марков , Валя ,
Аршанский оголтелый и Труба .
Забыли о приватности морали
И сразу почернела их судьба .

Забыли в храме взорванном о Боге
И обвиняли светлого творца .
У каждого на выбора пороге ,
Личина зла и шкура подлеца .

Судилища был шАбаш узаконен ,
Вновь ликовал Мещеряков Пилат .
Алешин предавать поэта склонен ,
Был Андрием по ляховски крылат .

Знобищева , Луканкина и Саша ,
Как шавки подвывали клевете .
Другими вся заваренная каша ,
Мешалась на безумия плите .

Попрали Божью заповедь наветом ,
Расправу сотворили без причин .
И поглумившись скопом над поэтом ,
Восславили безнраственный почин .

***
Творцы защищают себя ,
От злыдней поярковой масти .
Грешневик высокий любя ,
Низки охламоны отчасти .

И плисовый блеск на кону ,
Фальшивый до меры пошива .
Творцы защищают страну ,
От писарей кривды пошиба .

Труба секретарь для кого ?
Для катов гнобивших поэта .
Предал он творца одного ,
Суду против Бога Завета .

В едином строю у кормил ,
Не зная пощады к свободным .
Крушиной их рок накормил ,
Лукавой мамоне угодным .

Таким справедливость тогда ,
Имеет политику смысла ,
Когда орденов череда ,
Свисает с судьбы коромысла .

Молился Труба без труда ,
В пророческом храме Козлова .
Картины иного Суда ,
Вершились во истину Слова .

Увидел в ужасном огне ,
Судивших творца Анатолий .
И ангел на бледном коне ,
Предвестник греховных историй .

Видение длилось везде
И сердце сжималось от страха .
На Страшном Последнем Суде ,
Расплаты горячая плаха .

-- Спаси , пожалей , сохрани!--
Кричал осудивший поэта .
-- Во всем виноваты они ,
Забывшие Господа света --

-- Я грех роковой искуплю --
Крестился Труба утверждая .
-- Добром свою жизнь укреплю ,
Чтоб пламя не ведать рыдая --

***
Блистают зеркала времен ,
Для приснопамятных имен ,
Со знаменем и без знамен :
Народов , этносов , племен .

Пушкин Александр Сергеевич ,
Есенин Сергей Александрович .
Хрисанов Иван Гименеевич ,
Иванов Гименей Хрисанович .

Времена отражают личности ,
Навека в обоюдной обычности .
Труба Анатолий для строф ,
Как писарчук Мариенгоф .

И тот Анатолий и этот ,
А толку от них на пшик .
Используют фокусов метод ,
И делают внешний шик .

В Москве у Сергея Есенина ,
Сказителей грянет борьба :
Труба - Мариенгоф от Ленина
И с Лениным Мариенгоф - Труба .

***
Лихое было много раз :
Таланту ноль , дельцу награды .
Труба иметь значки горазд ,
Как все тщеславья ретрограды .

В крученом сне секретаря ,
Союза пишуших о разном ,
Трубе преподнесла заря ,
Презент в обличье безобразном .

Козел Козловский с бородой ,
Глаголил сам без остановки :
-- Труба хапуга ты худой ,
С лукавой жаждою сноровки .

В питомнике селекций древ ,
Ученые трудились славно .
И яблоню скрывая гнев ,
Три года выводили плавно .

Подсуетился ты и днесь ,
Имеешь саженцы у Дона ,
Медаль за Шолохова весь ,
Ученым кукиш от Гвидона --

***
Трубе награда не приснилась ,
Он в Думе областной в чести .
Пастушкой Тенни появилась
И Матушкин пришел пасти .

Все депутаны неуемны ,
Несут по фракциям свое .
--Трубы заслуги окоемны ! --
Кричит жующий мумие .

-- Журнал ведет и в СПРе ,
Секретарем торчит теперь .
Дать Боратынского в манере
И сразу выставить за дверь --

Аршанский бестия газеты ,
Почетным пожелал блажить .
-- Присвоить отстранив Заветы ,
Безбожнику с волками жить --

Труба пройдоха с Боратынским ,
Аршанский приобрел почет .
Евгений Матушкин за Клинским ,
Пошел выпил не в зачет .

***
Что скажешь гражданин Алешин ,
Когда Труба превознесен ?
И не отвергнет доку Сошин ,
Поэта фиговых времен .

Богданова припас для Толи ,
Как дал Луканкиной надысь .
Алешин ты в саду недоли ,
На кучи хлама не садись .

Листал альбом нерукотворный ,
Узрел отвергнутых тобой .
И неизменно образ черный ,
Летел с порочною судьбой .

И камни истовых предательств ,
Лежали рядом и вблизи .
Пылая гранью доказательств ,
С твоей продажностью в связи .

Где мудрецы в духовной драме
И где избранники в чести?
Холсты судилища во храме
И счеты рвущихся свести .

***
И если вас Никитин кинул
Унизив взглядом роковым ,
Раж упоительный не минул ,
Быть знаменитым центровым .

Афганистан войны жестокой ,
Не интересен в мирный день.
В саду иллюзий с поволокой ,
Найти не трудно мутотень .

Страну трубой калейдоскопа ,
Вращает писарь волостной .
И видится срамная попа ,
В сортире бытности квасной .

Мои поэмы о прекрасном ,
О жизни вольных казаков .
О рубеже событий страстном
И днях влюбленных мужиков .

Меня Никитин не читает ,
Ему Труба важней творца .
И вас ничуть не почитает ,
От стукача до подлеца .

***
Святого таинства причастье ,
Никак не красит бытие .
Судилища сбылось несчастье ,
Вновь предсказание мое .

Забыли добрые поступки ,
Гурьбой судившие меня .
Им опротивели уступки
И свет душевного огня .

Гордыня злыдней обуяла ,
Не видно около ни зги .
И Кочукова дух разъяла
И у Алешина мозги .

Дорожкина великой стала ,
Горгоне адовой подстать .
Мещеряков с сумой фискала ,
Желает Вальтасаром стать .

Аршанский офицер кагала ,
Мичуринский масон в кругу .
Наседкин в тоне мадригала ,
Луканкиной несет пургу .

У Николаевой все проще ,
С кривой улыбкой на лице .
В калиновой узрела роще ,
Иглу в Кощеевом яйце .

Астральный облик осудивших ,
Страшнее бесов во плоти .
Творцу шедевров нагрубивших ,
Прощеньем судьбы не спасти .

Хоть Кочуков вовсю хлопочет ,
У храма с кладбищем вблизи ,
Он в ступе плевелы толочет ,
С попраньем Библии в связи .

Вещает о стихах матерых :
Елены , Саши , Мариам ...
В расправах аморальных скорых ,
Участниц безобразных драмм .

Адепты проклятого рока ,
Ведут политику дельцов .
Черты тщеславия порока ,
Вздымают с миражом венцов .

***
Тамбов не Тара с яром Ржавин ,
Здесь был наместником Державин .
И Лермонтов спеша в Чембар ,
В Тамбове бегал за амбар .
Бунт староверов против власти ,
Примкнувшей к дьяволу отчасти .
Щепоть в горсти - соленый крест ,
Не Тары верных и окрест .
Крещеным новью сладок вкус ,
Исус для них стал Иисус .
Старообрядцам нечисть блуда ,
Страшней чем проклятый Иуда .
Тамбовский бунт встряхнул планету,
Зла продразверстки хуже нету .
Большевики пришли не с миром ,
С безбожным классовым кумиром .
И пахари спалив былье ,
Стояли насмерть за свое .
Теперь поэту света Бога ,
К Голгофе истины дорога .
На месте храма и святых ,
Творцов казнят без понятых .
В Тамбове судьи от культуры ,
За членов волчьей диктатуры .
Друзъям награды правомочных ,
Творцам анафема порочных .
Тамбов и Тара сутью схожи ,
У злых людей кривые рожи .

ГЛАС НАД ПРОПАСТЬЮ

Книга жизни

Источник знаний жизни книга
С ее строками обо всем .
И темы вечности , и мига ,
Мы в главах памяти несем .

В духовных образах витая ,
С небесным отблеском в крови ,
Мы гобелены обретая ,
Рисуем символы любви .

И по стезе нерукотворной ,
Мы духом пишем о своем .
И тень мечты не будет вздорной
Когда шедевры создаем .

Смущает мрачное в страницах ,
Когда ошибки не горят .
Но родники времен в криницах ,
Глубинной речью говорят .

Кириллица

Кириллица моих стихов глубинна
И высока до солнечных времен .
В них скромная красавица невинна
И ветреная в коконе знамен .

В них Родина в отчаянных порывах ,
Как птица воспаряет в высоту .
В них человек в пылающих нарывах ,
Пришедший от неверия к Христу .

В них пахари вздымающие поле
И продразверстки ухарь - комиссар .
В них атаман мечтающий о воле ,
Как миражей витающих корсар .

Я связан с откровеньем колыбели ,
Когда я слушал песню о любви .
И чувства ни к чему не огрубели ,
Что не погасло лучиком в крови .

Кириллица мне позволяет словом ,
Прославить землю и людей труда .
И звоны золотые над Тамбовом ,
И родники где светлая вода .

Суета втуне

Тон книжной ярмарки в столице
Как барабанный стук в зарнице:
Кого - то ритмом вдохновляет ,
Кого - то дробью умиляет .

Дробись искусство на фрагменты ,
На всей вселенной элементы .
И вновь уран литературы ,
Взорвет поветрие халтуры .

Что б в головах светлее стало ,
И горе править перестало .
А то чиновник Дмитрий - пущий
Сказал : -- Писатель нищий сущий .

На площади дарами муз ,
Торгуй писателей Союз .
Пиши , издай , продай труды ,
Туды с товаром и сюды ...

Теперь творение -- товар ,
Тот гений , у кого навар ! --
Но музы солнечной мечты ,
Не терпят втуне суеты .

Восславь талант свободы время ,
Что б выносить базара бремя .
И Евтушенко славил время ,
Когда сражалось грозно племя ,

Младое духом на войне ,
В своей начитанной стране .
Не ради денег , ради воли
Сражались воины юдоли .

Читали славные в окопах,
О тихом Доне и потопах .
Кричали мысленно : -- Не трусь . ,
Сказал Есенин " Гой ты Русь !"--

Теперь о чем поэту петь ,
Когда вокруг торговли мреть ?
Когда буржуи -- ловеласы ,
Жуют с задором ананасы

И смотрят блудное кино ,
Сыграв в рулетку в казино .
Найдется Речи меценат ,
Я буду ярмарок фанат .

Духовность живой речи

Каждое слово пророчица речи
Или провидица языка .
Славлю молитвой небесные свечи ,
Звезды зажженные на века .

Русская речь ты богата собою ,
Всем четырем говорю сторонам :
-- Ты никому не послужишь рабою ,
Будучи Богом дарованной нам ! --

Светлое слово и темное слово
Дух языка разделил не скорбя .
Мама и папа всегда не сурово ,
Мы говорим своих близких любя .

Имя имеет сакральное право ,
Быть и отчетливо в мире звучать.
Скажем народу российскому : Браво ! --
Жизнью готов за слова отвечать .

Как граф Монте Кристо

Пятнадцать лет меня " мочили ",
В "сортирах" местного СП .
И в казематы заключили ,
Где замок " Гриф" и КПП .

Меня как графа Монте Кристо ,
Враги сковали клеветой .
Все в обвинениях нечисто
И приговор у них пустой .

Страдаю втуне я невинно ,
Враги в фаворе как в меду .
Но время истины картинно ,
Им приготовило беду .

У прокуратора младенец ,
Зарытый выжил и вопит :
О том , что Юрий пораженец ,
В безумствах злобою кипит .

Кадрусс - Хвалешин двуединый ,
Олег и Толя заодно .
Алмаз утащать не былинный
И пьют дешевое вино .

Данглар -- Наследкин неуемный ,
Творил доносы и Люпофь .
В посланиях бумажных стремный ,
Но мне хулой попортил кровь .

Вот небыло вблизи МерсЕдес ,
Зато витали тени зла --
То с рожей Валентины Лесбес ,
То с де Халерия козла .

Гайде была , но в дальней дали ,
Возможно где - то под Москвой ?
Лишь ивы местные рыдали ,
Об узнике за речкой - Цной .

Моррель -- Макаров выбрал долю ,
В Воронеже его Марсель .
Писатель ценит свою волю ,
За перегон мечты отсель .

Аббатом Фариа мне мудрость ,
Явилась в образе и вот --
Я понял каждого подсудность ,
Нагрянет как чеширский кот .

Отмщенье по грехам доносов ,
По кривде мерзких не людей .
Пусть ивушки крутых откосов ,
Заплачут стаям лебедей .

Жизнь продолжается в округе ,
Нет истины в моей тоске .
Сакраментальное есть в круге ,
Луны плывущей по реке .

Я графом Слова стану важным ,
Богатым , знатным по судьбе .
А с делом гопники продажным ,
Погрязнут в гибельной борьбе .

Золотая жила творчества

Вот если б все меня ценили
И уважали за слова ,
Тогда бы музы не парили ,
Где озарилась синева .

В кругу времен противоречий ,
Я вновь пишу стихи борьбы
И изнываю от увечий ,
Клеветников своей судьбы .

Мне тяжело быть добродушным ,
Когда лукавые в чести .
Но я рожден не равнодушным
И принципы стремлюсь блюсти .

Наверно жила золотая
В моих терзаниях земных .
С годами мудрость обретая
Не пропадать среди хмельных .

Добро творю в стихах приличных
И музы вьются высоко ...
Вот козни злыдней закадычных
Переносить бы мне легко .

Неприятие

Возлюбить бы врагов своих
И подставить лицо для ударов ,
Бог увидев , помилует их ,
И меня -- добролюба Стожаров .

Пусть глумятся толпой заводной ,
Над поэтом стези одинокой .
Мне светло под звездою родной :
Неприметной , неброской , высокой .

Пусть ликуют в лукавом кругу ,
Забавляясь воздушным змеем .
Я духовной звезде помогу ,
Став в поэзии Прометеем !

Возлюбить бы по вере своей ,
Тех , кто гордостью выше Бога .
Но в душе справедливой моей ,
Отторженья пылает тревога .

Глас над пропастью

Я привык быть отверженным в мире ,
Где не слышат униженных плач .
Где страдающих режут в Пальмире ,
А потом в ней играет скрипач .

Мне хотелось быть добрым отважно
И снижать проявление зла .
Но текущее время продажно ,
С брендом тигра или козла .

Злыдни прОдали дружбу святую ,
За полушку торговке лихой .
Я тревожной судьбой не лютую
Потому , что поэт не плохой .

Видно жизнь у поэта такая :
Быть творцом и потери терпеть .
И порывам душой потакая --
Чем печальней , тем искренней петь .

Белокнижник

Не ночь страшна гнетущей тьмой ,
Кошмарный сон страшнее ночи .
Идут мои враги за мной
И у беды пылают очи .

Такое снится -- просто жуть !
Потом другое вдруг приснится .
Иду один и светлый путь ,
Как мехом кролика лоснится .

И перья птиц вокруг белы ,
И я счастливый белокнижник .
В ладонях горсточка золы ,
Бела как кипельный булыжник .

Слова пишу я молоком ,
На белых шелковых страницах :
Как белым мудрым стариком ,
Стою на белых половицах .

Как даль судьбы белым бела ,
Как веси белые повсюду .
Как - будто нет людского зла
И я нигде грешить не буду .

Стезя мечты

Все молчат , набрали в рот воды
И не видят признаков беды .
Или не хотят дурное видеть ?
Я смотрю на черные следы ,
Роковых поступков коляды
И желаю истины предвидеть .

Неприглядны истины времен ,
С тканями порхающих знамен ,
С золотыми рюшками обманов .
Вижу славу призрачных имен ,
Вижу как талант обременен ,
Пустотой событий и карманов .

Но стезя небесная видна ,
Даже втуне меркнувшего дна ,
Где любовь и дружба исчезают .
Жизнь всегда бесценная одна ,
И на что - то светлое годна ,
Раз мечтать заблудшие дерзают .

Обитель музы

Когда в придуманных мирах ,
Не совпадают дни с ночами ,
Я канделябры со свечами ,
Расставлю в шелковых шатрах .

Пусть в розовом живет она ,
Моих желаний незнакомка .
И золотого входа кромка ,
Мне будет издали видна .

Однажды вместе к роднику
Мы подойдем и я признаюсь ,
Что стройной девой восхищаюсь ,
И забываю дней тоску .

Она посмотрит на меня ,
Без страхов пламенного груза .
Небесная прекрасна муза ,
В лучах сияющего дня .

Я прочитаю ей сонет
И муза нежно улыбнется ,
Меня десницею коснется ,
Где ничего земного нет .

Спасительная прогулка

Что предсказано , то не доказано ,
Можно путь по иному пройти .
Все в грядущем аморфно и смазано ,
И желанное можно сплести .

Я сегодня увидел голубку ,
В небесах под счастливой звездой ,
Когда жадно раскуривал трубку ,
Что б забыться в России худой .

Осмотрелся , вокруг посветлело ,
Моя Родина -- краше мечты .
Окрылилось не юное тело ,
На просторе степной красоты .

Ярок миг озаряюший путника ,
И голубка летит в вышине ...
Я воспрянул с упругостью прутика ,
Когда ветер подул в тишине .