Аннотация: Голодный вампир ищет ужин, а не вполне трезвая ведьма - собеседника. Отсутствие мест в шумном кабаке сталкивает их лицом к лицу...
ЭПИЗОД 1. BEAUTY AND THE BEAST.
И кто бы мог подумать, что в этом тихом, как гроб, кабаке может быть так шумно.
"Если через пять минут здесь не появится что-нибудь подходящее, я стану первым в истории вампиром, погибшим от головной боли", - подумал Влад, с сомнением оглядывая контингент. Ассортимент поражал воображение своим разнообразием: пятерка пьяных в драбадан стражей порядка, расслабляющихся после трудового дня, двое рокеров за соседним столиком, тонкий аромат от которых перекрывал даже мощную завесу сигаретного дыма, и компания секьюрити, которая на фоне остальных посетителей кабака выглядела до неприличия трезво. У висельника перед казнью выбор был намного богаче, чем у голодного вампира восседающего за столиком бара с жизнерадостным, аппетитным названием "У висельника".
Влад подпер щеку рукой, мрачно предвкушая перспективу Охоты на улице, что само по себе выглядело моветоном, не говоря уже о Кодексе. А Влад был натурой утонченной - гоняться за ужином по улице, то и дело рискуя вляпаться в отходы жизнедеятельности людей, ему представлялось, по меньшей мере, непристойным. Охота - дело тонкое, братуха, как не раз любил говаривать Марк - его брат... если так можно выразиться. Насчет своей матушки Влад был не уверен, впрочем, как и насчет матушки Марка, а вот папаша у них был один. Зараза. Вот помниться, как-то раз за ужином...
Мысли настойчиво возвращались к актуальной аппетитной теме.
В тот момент, надежда на изысканный ужин нехотя упаковывалась в уютный двуспальный гроб для последующих ритуальных действий, в поле его зрения возникло это. Помянув незлым, тихим словом пелену дыма, в которой, не задумываясь, можно было повесить топор, не беспокоясь о том, что он свалится на головы посетителей, Влад присмотрелся внимательнее. Разглядев внимательнее новоприбывшее явление, он ощутил укол болезненного недоумения. Это оказалось невысокой, но исключительно изящной женской фигурой, облаченной в вечернее синее бархатное платье, которая остановилась в проходе между столами и разглядывала тех, кого он сам безрадостно разглядывал несколько минут назад. Видимо, мысли незнакомки о посетителях кабака были далеки от определения "лестные", а потому, пробежав глазами по рядам завсегдатаев, она устремила лучезарный взор к его бледной, но трезвой физиономии, и направила свои стопы к столу вампира.
Влад обменялся рукопожатием со своим внутренним голосом и, отыскав в своем богатом арсенале улыбок одну, из разряда обворожительных, приветствовал незнакомку.
Дама не отреагировала.
- Я могу присесть?
Ее голос мог заморозить даже язык пламени, а уж пресечь дальнейшие дерзновенные поползновения на девичью честь и подавно. Но героя-любовника это не остановило: Влад попытался придать своему лицу таинственное выражение, безотказно действующее в подобных случаях средство, но на голодный желудок это удалось не очень, а точнее - совсем не удалось.
- Конечно, сударыня, прошу вас.
Поднявшись со своего места, он скользнул к ней четким, доведенным до автоматизма, изящным движением, выгодно демонстрирующим все достоинства фигуры молодого вампира, отодвинул тяжелый дубовый стул и жестом пригласил присесть. Изысканные манеры и дорогой костюм, особенно на фоне посетителей данного заведения, казалось, должны были произвести на незнакомку убийственное впечатление, но дама осталась равнодушной.
Тяжелый случай, встрял ехидный внутренний голос, однако Влад, не желавший вступать с ним в перепалку, отослал его по известному адресу.
Сам же он, разместился напротив и, в течение долгой минуты, пока незнакомка скептически разглядывала его черные, как вороново крыло, волосы и золотистые глаза (в народе такой цвет именовался желтым, но Влад предпочитал первое определение), он блаженствовал от осознания того, что сегодня вечером боги ниспослали ему не только изысканный аристократический ужин, но и приятную компанию. На скептицизм в глазах незнакомки он предпочитал не обращать внимания: зачем портить себе аппетит перед едой? Синеглазых брюнеток он любил... во всех смыслах.
- Что будете пить, bellissima?
Она окинула его взглядом, не предвещавшим ничего хорошего, но когда смысл сказанного дошел до сознания, с глаз незнакомки пелена льда упала разом. Причем упала так, что звон был слышен даже в самых дальних уголках города. "Ага", - ухмыльнулся внутренний голосок, уже успевший сходить по указанному адресу.
- Все что угодно. Но много... petite, - мрачно констатировала незнакомка.
Влад удивленно взглянул на нее.
- Я собираюсь надраться, как сапожник, господин знаток итальянского. Еще вопросы будут?
Вопросов больше не было.
- Значит так. - Дама тряхнула своими кудрями и еще раз одарила Влада взглядом голодного дракона. - Если хотите, можете угостить меня вином, а еще лучше - чем покрепче, предпочитаю шотландский виски. За что я отплачу вам приятной беседой и позволением лицезреть собственную персону. Если возникли возражения - катитесь к бесовой бабушке. Ясно?
"Говорящий ужин!", - внутренний голос был сегодня явно не в настроении помолчать. - "А может это мутант из X-files? Влад, я бы на твоем месте остерегся есть ужин, который разговаривает с тобой. А вдруг..."
"Заткнись"
"... он будет разговаривать у тебя в желудке. Через несколько часов начнется стадия распада алкоголя в крови, мутировавшие клетки растворяться в спиртовой вытяжке и..."
"Заткнись!"
"... начнутся в твоем организме... Обычно..."
"ЗАТКНИСЬ!!!"
- Вы что-то сказали?
- Да. Я сказал, что мне предельно ясна ваша социальная позиция. Ну, что ж, виски - значит виски.
- Меня зовут Мора.
- Влад.
...Из кабака они вышли, поддерживая друг друга, во избежание сокрушительного падения. И отнюдь не в глазах спутника, а просто так - на землю.
Судя по звукам, а точнее их отсутствию, было глубоко заполночь. Луна высунула свою заспанную физиономию из-за тучи, проводила ленивым взором нетрезвую, шатающуюся парочку и, не найдя более удачного объекта для обозрения, стала по-матерински заливать их серебристым светом. Влад, с трудом припомнив пару древних латинских изречений, мысленно адресовал их природному явлению, потому что в такие моменты ему неудержимо хотелось повыть - сказывались дурные последствия его дружбы с одним старым оборотнем. Луна поняла намек и скрылась за тучами.
Получив, наконец, желаемую романтическую полутьму, Влад собрал остатки здравого ума и трезвой памяти и попытался припомнить, что обычно делают в таких ситуациях. Мысли лезли одна непристойнее другой, а голод дирижировал потоком похабщины. Влад повернулся к своей спутнице и что-то произнес. Что - он и сам не понял. Мора взглянула на него затуманенным взором, который мог бы показаться возвышенным и романтичным, если не принимать во внимание полторы бутылки виски, оприходованных его обладательницей. Но Влад игнорировал такие мелочи, а потому принял взгляд на счет собственной неотразимости в глазах спутницы. Это вдохновляло и подталкивало к решительным действиям, но поскольку действовать на улице, среди изящного натюрморта из разнокалиберных куч разнокалиберной дряни ему представлялось неэстетичным, то слегка заплетающийся язык брякнул следующее:
- П-пойдем.
Мора пошатнулась и, дабы не рухнуть посреди мостовой, уцепилась за его руку:
- А к-куда?
- Д-домой, - ответил Влад.
И уточнил:
- Ко мне.
Мора попыталась добиться пояснения:
- А з-зачем?
На обоснование предложения вампира не хватило. Поэтому, галантно предоставив даме в распоряжение собственную сильную, хотя и не очень надежную на данный момент, руку, он молча потащил ее за собой.
Где-то в глубине улице вдохновенно завывала собака, выпустив из виду, что предмет, на который обычно завывают, временно перекрыт тучами.
- С-сбака, - глубокомысленно отметила Мора. - Воет.
Владу эта опера нравилась еще меньше - вызывала в памяти ностальгические картины. "Н-да", - подумалось ему - "То ли дело Хольгер... вот он завывал..." Правда, припомнив причину их обоюдного воя, он властно приказал собаке заткнуться. Четвероногий менестрель вовремя внял гласу разума.
Теперь ничто не отрывало вампира от хрупкого существа, шагающего рядом с ним. Нежная белая кожа, прикрытая синим бархатом, и изящная золотая цепочка на шее, под которой дрожит голубая вена...
Легкое покалывание в области верхних глазных троек, напомнило Владу (уже в который раз) о голодном желудке. Внутренний голосок забубнил, как пономарь на проповеди: "Нежная кожа, бархатное платье... Тьфу, дитя идиота! Хватит развлекаться, герой-любовник, бабник хренов. Ему - амур-тужур-абажур, адюльтер-кобеляжь, а мне - голодный желудок". С поистине христианским терпением, Влад снова отослал внутренний голос по уже знакомому адресу.
Вампир обнял Мору за талию, ощутив, как нежное девичье тело подрагивает в его руках то ли от холода, то ли от чего-то еще (голодный желудок не дал разобраться в причинах дрожи гибкого женского тела в объятьях вампира) и склонился к ее шее. Нащупав губами желанную артерию, Влад прикрыл глаза и уже собрался приступить к трапезе под аккомпанемент внутреннего голоска, который бодро напевал какой-то походный марш, как вдруг жуткий, нечеловеческий вой огласил окрестности. Влад вздрогнул от неожиданности, отросшие клыки громко лязгнули и совсем уж не по приятельски защемили вампиру язык. Вой повторился, и в нарастающем замогильном завывании Влад различил знакомые ноты. Похмельные черти, отплясывающие канкан в его голове, при попытке идентификации голоса, приволокли огромный плакат с изображением Хольгера, но останки здравого смысла решительной дланью сорвали провокационный плакат и четко осведомили хозяина о том, что вой издавался не старым приятелем-оборотнем, а все той же зловредной собакой. Остатки здравого смысла так же обругали Влада малоприятным словом и самостоятельно затолкали в глубины подсознания внутренний голос, который, не меняя тональности, вместо походного марша перескочил на похоронный.
"Грубиян и есть", - повторили остатки здравого смысла, - "кусать деву на грязной улице, не почистив зубы... какой моветон!"
"Эстет хренов", - высунул свой нос из туннеля подсознания внутренний голос и показал здравому смыслу язык, - "может еще шею ей предложить вымыть? Дева... да она такая дева, как я - Папа Римский!"
Похмельные черти с интересом прислушивались к назревающему скандалу между ехидным "вторым я" и здравым смыслом, а Влад почувствовал, что медленно сходит с ума от этих перепалок в разгоряченном страстью и голодом сознании. Сходит медленно, но верно.
В конце концов, решил вампир, если терпел весь вечер, то пару минут могу еще потерпеть, пока не приведу ее домой.
"Если только вспомнишь куда идти", - фыркнул внутренний голос, на полставки работающий автопилотом, и отключился. Влад чертыхнулся и решил действовать логически.
Логика привела его к дому на два часа позже, чем автопилот.
- М-моя скромная об-битель, - констатировал Влад.
Еще несколько минут ушло на борьбу с замком. Замочная скважина отъезжала то влево, то вправо - а ключ, как заговоренный, метил в сторону противоположную продуманным перемещениям замочной скважины. Однако вампир не оставлял надежды и даже начал находить в этом процессе своеобразный спортивный интерес. Наконец неравная схватка с коварной замочной скважиной за законное право попасть в дом была выиграна.
- Пршу вс-с, сударыня, - тщательно выговорил Влад и пропустил Мору вперед. Коварный внутренний голос, все еще пребывающий в состоянии глубокой обиды на хозяина, забыл предупредить одурманенное винными парами сознание вампира о том, что неплохо было бы предупредить незнакомку о ступенях.
Донесшееся снизу ругательство было столь красноречивого слога, что даже разобиженный внутренний голос высунул длинные любопытные уши из глубин подсознания и с горящими от восторга глазами бросился конспектировать. Захлопнув двери, Влад перескочил через три ступеньки, мягко опустился рядом с Морой и подхватил ее на руки.
- Вы сильно ушиблись? - преувеличенно заботливо вопросил он. В ответ уста молодой женщины изрекли новую порцию выражений для конспекта по курсу ненормативной лексики. - Понятно. Могу предлт..в..ам...
Влад понял, что язык выговаривает совсем не те звуки, что планирует разум. Он попытался снова:
- Я пррмлвк.... Вм-мм... Мля!
Единственное четко выговоренное слово было непристойным.
Мора хмыкнула:
- В-ллад, т-ты пьяный. И у тебя язк заплетаес-ся. А ну-ка повтори: сиреневенькая глазовыколупывальница с переподвыподвертом!
- ЧЕГО?!!
- Не-е-е, ты повторяй, - развлекалась Мора. - Сп-порим, что не повторишь? Только четко и быстро. Ну, давай: сиреневенькая глазовыколупывальница с переподвыподвертом!
- Сиреневенкая глазовыколувыпольнии... Вот млин!
- Д-вай, ну? Сиреневенькая глазовыколупывальница с переподвыподвертом! Соберись!
Влад собрался.
- Сиреневенькая глазовыколупывальница с переповывертпопер.. Ч-черт! Не выходит...
- Ничего, ты главное тренируйся. Я как-то эта... прияла малость выше нормы, так потом кроме этой чертовой глазовыколуповальницы ничего произнести не смогла...
Обстоятельно размышляя о тернистой доле глазовыколуповальниц, пара ступила на порог спальни. При этом Влад сосредоточенно изучал смысл слова "переподвыподверт", а Мора хохотала так, что по бледным от виски девичьим щекам текли слезы.
"Вот так и рождаются байки о сексуально озабоченном вампире, который каждую встречную девственницу, рыдающую горькими слезами, таш-шыт в свое гнусное, грязное логово", - снова встрял внутренний голос.
"Мое логово - не грязное!", - возмутился Влад, - "Тьфу млин, я хотел сказать: у меня - вовсе не логово!"
Он уже не раз думал о том, что Мурнау, Браунинг, Фишер и Коппола были бы весьма разочарованы, увидев обиталище вампира. Потому как вместо мрачного склепа, обустроенного совместными силами десятка дизайнеров и тщательно затянутого в стратегических местах паутиной, в центре которого (склепа) возвышается массивный двуспальный гроб с музыкой, их глазам открылась бы обычная спальня, с обычной итальянской мебелью, кондиционером, музыкальным центром и стопкой компакт-дисков с возмутительно далекими от готики рок-н-рольными композициями. Привлекала взгляд только одна деталь: массивная старинная чаша из черненого серебра. Однако даже чаша не оправдала бы чаянья режиссерской братии, потому что, присмотревшись, можно было заметить, что наполнена она не кровью, а банальными фруктами.
Влад подошел к кровати, и, не переставая размышлять о морфологической конструкции слова "глазовыколупывальница", уложил Мору на кровать. Bellissima откинулась на подушки, а Влад, памятуя христианский долг, возблагодарил Господа за посланный ужин.
Уста синеглазой выдали серию нечленораздельного мурлыканья. Влад, никогда не страдавший низкой самооценкой, принял последнее за приглашение. Ботинки заняли свое законное место в дебрях пыли под кроватью, с тела испарилась рубашка, а из динамики музыкального центра наполнили комнату звуками "Love Me Tender"...
"Трудно быть эстетом", - философствовал внутренний голос на периферии сознания. - "Если бы не твое дурацкое стремление привнести элементы романтики в обычный акт удовлетворения насущных нужд своего желудка, то мы были бы уже давно сыты. Ты согласен со мной, mon petite?"
Влад подумал о том, что убьет синеглазую остроумицу с особой жестокостью. Возможно, даже расчленит. Потому что теперь внутренний голосок еще пару сотен лет будет называть его нелестным определением "petite".
Ужин не изъявлял желания открыть глаза, что помешало ему (ужину) адекватно оценить обстановку, нависавшую над ним (ужином) в виде оскалившегося вампира, готового приступить к делу.
"Вомпир сделал свое дело, вомпир может вымыть тело", - прокомментировал неугомонный обитатель подсознания, за что получил пинок от непосредственного обладателя подсознания и внезапно заинтересовавшегося происходящим здравого смысла...
Серия отрывистых, нежных поцелуев в шею напоминала первый глоток вина. Дегустатор и его здравый смысл, целиком поглощенные процессом, не обращали внимания на то, что внутренний голос, изредка принимавший на себя роль грозного Пинка Интуиции, уже давно прыгает в подсознании с плакатами: "ОСТОРОЖНО!!!" "ЭТО НЕ УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА!" "WARNING!!!", "НЕ ЛЕЗЬ - УБЬЕТ!".
...Понимание включилось одновременно с попыткой вонзить пару изрядно изголодавшихся клыков в услужливо подставленную шею ужина.
...Когда мир обрел краски, Влад понял, что подпирает собой противоположную стену, только что проверив ее на прочность звонким ударом головы. Искры из глаз еще озаряли полумрак комнаты, а из динамиков Элвис пел о том, как следует любить нежно.
Дыхания не хватало даже на то, чтобы зачитать конспект по ненормативной лексике, составленный внутренним голосом со слов Моры. Голодные клыки лязгали в унисон со скандированием внутреннего голоса: "Я! (клац) Тебя! (клац) Предупреждал! (клац) Урод! (клац, клац, клац!)"
Несостоявшийся ужин проворно спрыгнул с кровати. Синие глаза разгорались ультрафиолетом, а такого рода свечение Влад до сих пор не встречал у представителей homo sapiens. Волна темных волос взметнулась под порывом невесть откуда взявшегося ветра. Сейчас bellissima больше всего напоминала не невинную деву, достойную пера Брэма Стокера, а Галадриэль в образе Темной Повелительницы из незабываемого джексоновского "Властелина колец".
"Я ж тебе говорил, что говорящий ужин - это аномалия, достойная внимания доблестных агентов Скалли и Малдера!", - вопил внутренний паникер в унисон со здравым смыслом.
Потенциальная героиня очередной серии "X-files" приближалась неумолимо, как Всадник Апокалипсиса. Не хватало только коней.
Влад пожалел, что при всем богатстве возможностей, у вампиров отсутствует способность к мимикрии. Потому что сейчас он больше всего завидовал маленькому неприметному таракану, который обладает удивительной способностью просачиваться сквозь любые щели. К сожалению, щели, размером подходящей под натренированное тело вампира в полу не нашлось, и Влад, наспех вспоминая "Pater noster", "Te Deum" и "De Profundis", наблюдал за приближающимся взбунтовавшимся ужином.
- Э-ээ, привет, - разом протрезвевший Влад ляпнул первое, что пришло на ум.
Претендентка на роль "Темная Владычица Галадриэль без грима" проворно подскочила к сжавшемуся втрое вампиру и, пиная при каждом слове, стала наставлять на путь истинный:
- Если ты (пинок), вампир недоношенный (пинок), еще раз (пинок), позволишь себе (пинок), распускать клыки в моем присутствии (пинок), я превращу тебя в кота (пинок), кастрирую (пинок), а остатки твоего мужского достоинства (пинок, пинок, пинок) скормлю своему коту!!! (удар шпилькой туфельки по голове).
- Ты кто такая?!! - От неожиданности Влад даже проигнорировал колокольный звон в голове, оставленный ударом слабой женской руки.
- Смерть твоя!
- А почему без косы?
- Так справлюсь!
"Вот так рождаются анекдоты", - философски отметил внутренний голос и отключился, составив компанию здравому смыслу и детским комплексам.
Медленно сползая по стенке, Влад подумал о том, что больше всего на свете он ненавидит магию и авторов, засовывающих своих персонажей в подобные ситуации.
Мора же, не ожидая того, что ее слова достигнут вампирского сознания, находящегося в глубоком обмороке, вернулась в постель, небрежным движением руки установила экранирующий щит и нырнула в объятья Морфея, чем вызвала нездоровую ревность Влада. Не к Морфею - к кровати.
Через десять минут к избитому с особой жестокостью вампиру вернулась способность двигаться.
Стараясь не смотреть на кровать, в которой привольно раскинулся несостоявшийся ужин, Влад побрел к креслу, попутно стягивая со стула плед.
Подвернув под себя ноги, он кое-как устроился на неудобном ложе, мысленно пообещав себе завтра же наведаться к автору опуса и продемонстрировать ему смысл выражения "кузькина мать".
Через десять минут вампир погрузился в сон.
Снились ему кошмары, посланные мстительной рукой автора, а на улице, сообразив, что уже ничего не угрожает вдохновенному концерту, заливалась воем бродячая собака...