Аннотация: Совет Министров Российской Империи в начале 1-й Мировой войны. Москва 2003 г.
ВНИМАНИЕ!!! В РАБОТЕ УДАЛЕН НАУЧНО-СПРАВОЧНЫЙ АППАРАТ.
АВТОР ЗАПРЕЩАЕТ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ И ПУБЛИКАЦИЮ ЭТИХ МАТЕРИАЛОВ БЕЗ СВОЕГО РАЗРЕШЕНИЯ
Совет Министров Российской Империи в начале 1-й Мировой войны.
Москва 2003 г.
Всякая война является мощным потрясением для социальных основ обществ, втянутых в нее, потрясением зачастую настолько сильным, что государства иной раз не выдерживают и рушатся. Для Российской Империи таким смертоносным кризисом стала Первая Мировая война.
В условиях жесточайшего политического, экономического и социального кризиса государственный аппарат Российской Империи подвергался нагрузкам, под воздействием которых проявились все его достоинства и недостатки.
В связи с этим работу Совета Министров Российской Империи в первые годы войны можно рассматривать, как показатель работы всей государственной машины Российского государства, поскольку на работе Совета Министров непосредственно отражались все те трудности, с которыми пришлось столкнуться Российской Империи в ходе войны.
Говоря о Совете Министров, следует также упомянуть и о Государственной Думе, от ситуации в которой прямо зависела его работа. К началу 1-й мировой войны сложившаяся в Думе третьеиюньская система находилась в глубоком кризисе и была не вполне жизнеспособна в сложных условиях внутренней и внешней политической обстановки того времени. В результате война, как экстремальная ситуация, привела к ее распаду. Как следствие этого произошло создание единого блока Прогрессистов и переход к системе одного большинства. Но русская буржуазия, в основном слагавшая это большинство, была не способна управлять страной в условиях военного времени в силу своей неорганизованности и разобщенности. При этом она была заражена либеральными, а то и революционными настроениями, практически все время, находясь в оппозиции государственной власти. Для Совета Министров это приводило к значительным трудностям в общении с Думой, а также к многочисленным конфликтам с ней. В прочем, проблема взаимоотношений Совета Министров и Государственной Думы достаточно подробно изучена в историографии и мы не будем в дальнейшем заострять на ней внимание.
С другой стороны, сама работа Совета министров Российской Империи в годы Первой Мировой войны практически не изучена в отечественной историографии, а, по мнению некоторых русских авторов, и в зарубежной тоже. Труды дореволюционных исследователей характеризуют Совет министров скорее с формальной и юридических позиций, тогда как политические аспекты его деятельности остались вне поля их зрения. В советской историографии количество работ, освещающих Совет министров как политическую структуру, так же невелико. Это обстоятельство и заставило нас обратиться к данной теме.
В целом из работ, затронувших деятельность Совета Министров в годы Первой Мировой войны, следует коснуться нижеследующих.
Во-первых, это две работы А. Я. Авреха, посвященных последнему периоду во взаимоотношениях Государственной Думы и Совета Министров Российской Империи: "Распад третьеиюньской системы" (1985 г.), и "Царизм накануне свержения" (1989 г.). В первой работе он изучает складывание в 1915 г. Прогрессивного блока и его требования создать правительство доверия. В ходе своего исследования А. Я. Аврех отмечает неспособность блока к серьезной политической борьбе и дает анализ состояния прогрессистов, кадетов и октябристов. Главный вывод его работы - о неизбежности Октябрьской революции.
Во второй работе Российская Империя анализируется, как совокупная социально-политическая система. В этом исследовании автор обосновывает выводы, согласно которым в изучаемый период царское правительство и весь государственный аппарат утрачивают идеологическую основу своей деятельности - так называемый труд во благо государства. Во власти постоянно переменяются различные временщики. Немногочисленные же министры-государственники уже не могли оказать существенного влияния на политику царского правительства. Для А. Я. Авреха этот процесс разложения верховной власти и его последствия и являются основным предметом его исследования.
Значительный вклад в изучение работы Совета министров внесли Р. Ш. Ганелин и М. Ф. Флоринский. В статье Р. Ш. Ганелина "Государственная дума и правительственная власть в перлюстрированной переписке кануна 1917 года" (Ганелин Р.Ш., 1997), автор рассмотрел копии и выдержки из писем членов Государственной Думы, которые были сделаны для Совета Министров почтовой цензурой. Эти материалы являются источником, раскрывающим общественную реакцию на происходившие исторические события. На основе этих материалов исследователь анализирует переписку представителей либеральных кругов. В ходе своего исследования он пришел к выводу о том, что авторы писем не боялись, открыто излагать свои политические взгляды. Это обстоятельство автор склонен объяснять тем, что их критика власти, как правило, была связана с желанием сохранить и модифицировать существующий режим, ибо все они предвидели надвигающуюся революцию и боялись социального взрыва. Из работ созданных Р. Ш. Ганелиным совместно с М. Ф. Флоринским, следует упомянуть работы "Российская государственность и Первая мировая война" (Ганелин Р.Ш., Флоринский М.Ф., 1997), и работу: "А. Н. Яхонтов и его "Тяжелые дни" (Ганелин Р.Ш., Флоринский М.Ф., 1996). В ней они исследуют указанную работу А.Н. Яхонтова, бывшего помощника Управляющего делами Совета министров. Его записи являются одним из важнейших источников истории последнего периода Российской Империи. В самой статье, помимо истории создания этого источника, авторы дают биографию автора, которая многое поясняет в самом источнике. Исследователи придерживаются мнения, что работа А.Н. Яхонтова по праву занимает особенное место среди источников по истории 1-й Мировой войны и революции в России в 1917 г, поскольку богата ценнейшей информацией о закулисных сторонах работы Совета министров Российской Империи в период особенно острого политического кризиса в стране.
Из собственных работ М. Ф. Флоринского для нашей темы имеют значение такие, как "Кризис государственного управления в России в годы 1-й мировой войны (Совет министров в 1914-1917 гг.)" (Флоринский М.Ф. 1988), а также его монография "К истории политического кризиса лета 1915 г" (Флоринский М. Ф., 1995). В первой он предпринимает попытку рассмотреть такой аспект деятельности царского правительства, как обеспечение единства государственного управления. При этом автор постарался выделить общие закономерности в развитии бюрократических аппаратов государств империалистического типа. По мнению исследователя, к моменту Февральской революции российский бюрократический аппарат находился в глубоком внутреннем кризисе. Под его влиянием аппарат управления все более разлаживался, не справляясь с проблемами, порожденными 1-й Мировой войной, что в конечном итоге и стало одной из причин Февральской революции.
В этой же монографии автор акцентирует внимание и на проблеме координации отдельных элементов государственного аппарата, главным органом которого был Совет министров. По мнению автора, изучение работы Совета министров в 1914 - 1917 годах важно для выяснения особенностей государственной системы и бюрократического аппарата Российской Империи. В связи с этим, в данной работе М. Ф. Флоринским уделяется особенное внимание такому аспекту работы Совета министров, как обеспечение единства государственного управления.
Еще одним автором, написавшим ряд работ, касающихся истории Совета Министров, является В. С. Дякин. Его монография "Буржуазия, дворянство и царизм в 1911-1914 гг." (Дякин В.С., 1967), посвящена исследованию кризиса верхов российского общества в 1911-1914 гг., который сложился в условиях назревающей 1-й мировой войны. В этой работе В. С. Дякин стремился показать усиление противоречий в правящих кругах Российской Империи, возникших в результате провала столыпинской политики. Автор попытался проанализировать борьбу между различными думскими фракциями, с учетом положения в либеральных кругах, стремившихся идти по пути умеренных реформ буржуазного типа.
Для данной работы монография В. С. Дякина представляет интерес как показывающая предысторию рассматриваемого в ней периода. Однако к выводам В. С. Дякина следует отнестись с известной осторожностью, так как автор был связан в своей работе известными идеологическими ограничениями своего времени.
Еще одной работой, представляющей интерес для избранной нами темы, является монография Е. Д. Черменского "IV Государственная Дума и свержение царизма в России" (Черменский Е.Д., 1976), хотя в рамках нашего обзора эта монография представляет интерес скорее ознакомительный, чем исследовательский, поскольку рассматривает более поздний период времени. В монографии автор прослеживает кризис третьеиюньской системы, стараясь привлечь новые для своего времени архивные материалы. В целом Е. Д. Черменский рассматривает заключительный период во взаимоотношениях царского правительства и Государственной Думы .
Спектр источников, посвященных деятельности Совета министров Российской Империи, достаточно широк. Однако для данной работы наиболее интересны лишь некоторые из них. В первую очередь это записи, ведшиеся непосредственно во время совещаний Совета. Это особые журналы, а также почти стенографические записи помощника Управляющего делами Совета министров А. Н. Яхонтова. Еще одним интересным источником являются мемуары.
В связи с тем, что наиболее перспективными источниками представляются личные записи и воспоминания очевидцев и непосредственных участников событий того периода, то именно на их основе будет проводиться данное исследование.
Пожалуй, записи А. Н. Яхонтова выступают основным источником для данной работы. Они с большой точностью передают обстановку в Совете Министров в первый год войны, а также в период политического кризиса 1915 г. После революции 1917 г. А. Н. Яхонтов уехал в эмиграцию, где по этим записям издал две работы.
Одной из них является довольно значительная монография "Тяжелые дни. Секретные заседания Совета министров с 16 июля по 7 сентября 1915 г." (Яхонтов А. Н., 1991), другая работа - очерк "Первый год войны" (Яхонтов А. Н., 1996).
"Тяжелые дни..." посвящены периоду политического кризиса 1915 г. в Российской Империи. По мнению автора, его записи с 16 июля по 2 сентября 1915 г. являются наиболее полными из всех, поэтому он и издал их первыми в переработанном виде. По мнению некоторых бывших министров царского правительства, сделанная А. Н. Яхонтовым реконструкция заседаний вполне достоверна.
Эта работа А. Н. Яхонтова представляет значительный интерес и как исторический труд, созданный одним из непосредственных участников в делах Совета Министров. Автор старался максимально точно воспроизвести события и избежать пристрастности, основываясь на собственных записях событий, и этой цели он достиг - его труд отличает высокая степень достоверности и практическое отсутствие пристрастного суждения. Записи А. Н. Яхонтова представляют несомненный, исторический интерес, как свидетельства непосредственного очевидца событий, сделанные прямо в момент всего происходящего. Однако следует отметить, что хотя записки А. Н. Яхонтова подробны, но они не являются протокольной записью заседаний, в связи с этим в них фигурирует много пропусков и неясностей.
Работа "Первый год войны" в русской историографии практически неизвестна, так как была издан за рубежом, и к тому же отрывками. По всей видимости, этот очерк был написан автором в ответ на отзывы, которые последовали за выходом в свет его работы "Тяжелые дни..." от некоторых видных представителей русской эмиграции.
Собственно, очерк представляет собой ценный и обстоятельный источник по истории царского правительства в первый год 1-й мировой войны. Так же как и "Тяжелые дни...", этот очерк написан по личным записям и воспоминаниям А. Н. Яхонтова. Кроме того, стремление автора всячески избежать предвзятости в изложении событий, а также его желание добиться максимальной точности их передачи читателю, выгодно отличает его очерк от многих мемуарных источников.
Из мемуаров в данной работе были использованы "Воспоминания" бывшего министра иностранных дел С. Д. Сазонова. Однако следует отметить, что такой тип источников, как мемуары, всегда грешит неточностями, а часто и предвзятостью изложения. Поэтому к их использованию следует относиться с определенной осторожностью.
"Воспоминания" С. Д. Сазонова раскрывают предысторию 1-й Мировой войны и революции в России в 1917 г. с позиций внешней политики России. Следует отметить самокритичность этого автора, который предупреждает своих читателей о том, что излагает только свою личную оценку и восприятие событий. Собственно, для данного доклада подходит только часть его "Воспоминаний", относящаяся к деятельности Совета министров в первые годы 1-й Мировой войны.
Наконец, следует также упомянуть о записках на Высочайшее имя бывшего председателя Совета Министров Б. В. Штюрмера, который заместил в этой должности И. Л. Горемыкина в январе 1916 г. Эти записки являются очень интересным источником по политике Совета Министров. Они в большей степени отображают личную инициативу председателя Совета Министров. В связи с этим их содержание практически не отобразилось в других официальных документах, относящихся к деятельности Совета Министров.
Ввиду всего выше изложенного, исследовательская задача данной работы представляется мне в рассмотрении некоторых аспектов деятельности Совета Министров, в первые годы 1-й Мировой войны, то есть в тот период, когда его председателем был И. Л. Горемыкин. Наиболее интересными же темами для данного исследования, представляются следующие.
Во-первых, степень готовности России и ее верхов к Первой Мировой войне, в том числе: особенности состояния России перед войной; готовность Совета Министров к войне; проблемы, возникшие перед Советом Министров в начале войны, а также их последствия.
Во-вторых, большой интерес представляют основные направления внутренней политики Совета Министров в первые годы войны, поскольку именно в этот период сложились предпосылки, сделавшие революцию 1917 г по настоящему возможной.
Совет министров накануне и в начале 1-й мировой войны.
Говоря о готовности России к войне накануне 1914 г., в первую очередь, следует сказать, что к войне ни Россия, ни другие страны Антанты, не были готовы в полной мере. Это проявилось в остром кризисе боеснабжения и государственного управления, который проявился с самого начала войны в Российской империи и других странах Антанты. Скорее всего, это связано с внезапностью ее начала. К июлю 1914 г. "... не только о близости, но даже об отдаленной возможности военной непогоды, никто сколько-нибудь серьезно не думал" .
Сейчас уже ни один историк не усомниться в том, что Германия, как минимум, с самого начала XX в. готовилась к войне за новый передел мира, который на тот момент принадлежал крупным колониальным империям и не принадлежал "великой германской нации". В рамках подготовки к войне ... "Развивая свою военную и морскую мощь... Германия все больше и больше превращалась, как бы в огромную военную фабрику..." .
В связи с германской подготовкой к войне необходимо отметить и такой интересный факт. Незадолго до войны русская разведка достала тайный отчет комиссии германских специалистов, которые объезжали Российскую Империю на предмет изучения ее сельского хозяйства. Согласно А.Н. Яхонтову, "Они были потрясены невероятным ростом нашей родины во всех отношениях и приходили к заключению, что если дать ей возможность хотя бы десятка лет беспрепятственного мирного созидания, то она окажется гегемоном не только Европы, но и всего мира" . Разумеется, ни Германия, ни другие страны Европы, видевшие бурное развитие России, не могли не чувствовать необходимость в устранении этой угрозы. Тройственному союзу был необходим только повод.
Убийство в Сараево наследника австрийского престола и обострение международной обстановки никого не задело. Возможно, это следует объяснить тем, что разразившиеся в начале XX в. две Балканские войны уже приучили мировое общественное мнение к смуте на Балканах и ..."Балканская неразбериха давно [всем] приелась..." .
Судя по всему, правительство царской России хотя и было прекрасно осведомлено об агрессивных намерениях Австро-Венгрии, но пребывало в твердой уверенности, что новой войны удастся избежать дипломатическими методами. До 11 июля А. Н. Яхонтов даже не слышал "...в Совете Министров хотя бы даже намеков на неотвратимость и близость войны" .
Этого нельзя сказать о настроениях, царивших в русском обществе. С самого начала развития конфликта в нем нарастали патриотические порывы и желание оказать всяческую поддержку братским славянским народам Балкан, в первую очередь Сербии. Сильно поспособствовала этому статья в "Биржевых ведомостях" о военной готовности России, которая была, по всей вероятности, инспирирована В. А. Сухомлиновым (военный министр до июня 1915 г.). Начало же войны было воспринято обществом со значительным энтузиазмом. Показателен тот пример, что на мобилизационные пункты сразу же пришло значительно больше людей, чем предполагали интендантские службы в связи, с чем возник вопрос о недостатке обмундирования и вооружения.
Первые тревожные мысли стали проникать в русское общество лишь после предъявления ультиматума Австро-Венгрией Сербии 10-го июля 1914 г.
Однако по настоящему надвигающуюся угрозу никто еще не воспринял. Сам за себя говорит тот факт, что многие чиновники, офицеры и даже некоторые члены императорской фамилии (мать Николая II Мария Федоровна и дядя Константин Константинович) оказались в отпусках и на лечении в Германии и Австро-Венгрии прямо накануне войны. Многие из них так и не смогли вернуться. Сам И. Л. Горемыкин до последнего твердо верил, что войны удастся избежать. "Немыслимо подумать, что ради усугубления тайны [о надвигающейся войне], [он] скрывал правду. Тогда пришлось бы допустить, что он рисковал жизнью единственного своего сына" . Тут стоит внести небольшое пояснение. Сын И. Л. Горемыкина, М. И. Горемыкин перед началом войны оказался в Швейцарии, и посылал отцу запрос, не стоит ли ему вернуться в Россию досрочно. На что И. Л. Горемыкин послал телеграмму, где велел ему оставаться. К счастью, она не дошла до его сына и тот смог, выехав раньше, кружным путем и с большими трудностями добраться до родины практически сразу после начала войны.
Еще одним фактом, свидетельствующим о полном неприятии военного развития Австро-Сербского конфликта, было то, что И. Л. Горемыкин не скрывал раздражения по поводу многочисленных выпадов в русской прессе против Германии. Каковые выпады приводили к нарастанию в обществе военных умонастроений, нежелательных для России в ее попытках мирного урегулирования балканской проблемы.
Первым в Совете Министров, кто по настоящему оценил возможность войны, был В. А. Сухомлинов. В телефонном разговоре с начальником канцелярии своего военного министерства 15 июля, он дал ему, по выражению А. Н. Яхонтова, "...указания о необходимости безотлагательного осуществления некоторых технических мер на австрийской границе" . Подчеркивая важность указания, он воскликнул "С Австрией горячо, очень горячо!" .
Дальнейшие решения Совета Министров по вопросу Австро-Сербского конфликта были обусловлены желанием, с одной стороны, не допустить развязывания войны, а с другой, желанием показать, что Россия готова вступить в нее на стороне Сербии, если война все-таки будет объявлена. В целом Совет Министров сделал все возможное, чтобы не допустить войны. "Не было тех крайних уступок, на которые не шла бы Россия, что бы добиться мирного соглашения" .
Неподготовленность Российской Империи к войне не могла не привести к многочисленным проблемам, возникшим с самого начала войны. Пожалуй, наиболее болезненным с первых же дней войны стал для Совета Министров вопрос о взаимоотношениях военной и гражданской власти. Постоянное напряжение с этим вопросом практически все время держало Совет Министров скованным в его действиях и, как следствие, неспособным решить многие другие проблемы.
Военное командование в пределах театра военных действий, было наделено широчайшими полномочиями. Но поскольку этот театр охватывал обширнейшие территории, в том числе сам Петербург, то "возникавшие на такой почве недоразумения и в некоторых отношениях несогласованность действий... в местностях, подведомственных различным властям, неоднократно вызывали необходимость личных поездок председателя Совета Министров... в ставку... для непосредственных переговоров" . Однако, этого было недостаточно. Отношения между гражданскими и военными властями были столь запутаны, что "... и личные и письменные сношения оказывались недостаточными для установления прочной связи между правительственными мероприятиями и действиями военных властей" .
Учитывая, что Верховное командование находилось в привилегированном положении, так как обладало чрезвычайными полномочиями, а правительство было вынуждено оставаться в рамках прежних законов мирного времени, становится очевидным, что картина управления в Российской Империи к началу 2-го года войны представляется, как полная беспорядка и неорганизованности. А это, в свою очередь приводило к лавинообразному нарастанию новых проблем и препятствий для деятельности Совета министров.
Существенную роль играло и постепенное прекращение успехов в военных действиях, а также осознание обществом, что война, которую раньше считали кратковременной, продлится еще неизвестное количество времени.
Еще одной чрезвычайно насущной проблемой, как для правительства, так и для военного командования, стала острая нехватка оружия, боеприпасов и средств, жизненно необходимых для ведения затянувшейся войны. В первую очередь армии требовалась артиллерия и снаряды. Однако оборонная промышленность России была не способна удовлетворить нужды армии, а размещение военных заказов за рубежом затруднялось тем, что страны-поставщики оружия сами по большей части были втянуты в войну, или были не готовы к столь масштабным запросам.
Подавляющее превосходство германской армии в артиллерии, и ее практически неисчерпаемые ресурсы снарядов к лету 1915 г. привели к ряду чувствительных поражений русской армии, что повлекло затем ее крупное летнее отступление. Как пишет А.Н. Яхонтов, "Пользуясь огромным преобладанием артиллерии и неисчерпаемыми запасами снарядов, немцы заставляют нас отступать одним артиллерийским огнем" .
Большую роль в поражениях русской армии сыграла и плохая развитость путей сообщения. Расстояния, на которые Россия была вынуждена растягивать коммуникации, были огромны, а реальную перевозку грузов могли обеспечить только железные дороги. Морские пути сообщения с союзниками, из-за дипломатических недоразумений со Швецией, ограничивались только Архангельским портом, не готовым к приему огромного количества военных грузов. Речные и грунтовые пути в прифронтовой зоне были слаборазвиты.
Сама же железнодорожная сеть, хотя и была развита на западе Империи, но "... была, в общем, далеко не подготовлена к предъявленным ей сразу колоссальным, срочным заданиям" . Если же учесть, что периферийная ж/д. система была тем слабее, чем дальше от стратегических пунктов, то становиться, понятен тот огромный объем работ, который должно было проделывать министерство путей сообщения, для обеспечения их работоспособности. Проблема усугублялась уже упомянутыми разногласиями военных и гражданских властей. Однако, благодаря самоотверженному труду министра путей сообщения С. В. Рухлова, Совет Министров смог в первые годы войны обеспечить полную работоспособность железных дорог, однако лишь до тех пор, пока в ходе боевых действий не был потерян ряд важных распределительных узлов, часть железнодорожных путей и большое количество единиц подвижного состава.
Следует к тому же отметить активную антивоенную пропаганду революционных агитаторов, значительно подрывавших ослабленный боевой дух фронтовых частей. В основном эти агитаторы принадлежали к партиям, которые до войны активно снабжались деньгами из-за границы, в том числе и из Германии. Однако нельзя переоценивать роль германских денег в деятельности революционных партий в России, т.к. Германия была отнюдь не единственным источником их финансирования.
Помимо задач обеспечения тыла, на Совет Министров выпала и задача решения вопроса с беженцами, а также с принудительно выселенными с прифронтовых территорий инородными группами населения (германские колонисты и евреи, ранее проживавшие в черте оседлости в западных регионах государства). Однако эта проблема относится более к внутренней политике и ее лучше рассматривать в контексте второй главы данной работы.
Наконец, еще одной тяжелейшей задачей, легшей на плечи Совета Министров с первых же дней войны, был острый недостаток рабочей силы, в первую очередь квалифицированной. Мобилизация изъяла из производства огромное количество рабочих рук, и это не замедлило сказаться на его уровне. Дошло до того, что правительству пришлось допустить проникновение на российские предприятия дешевого "желтого труда", на территориях от Дальнего Востока до левобережья Волги.
Поражения на фронте и нарастающая паника в высших военных кругах, вызывали в тылу нарастание напряженности и недовольства властью. В этих условиях общественные надежды устремились на Государственную Думу. Этим умело пользовались оппозиционеры, применяя неудачи правительства как средство политической борьбы. Однако Дума была так же связана в своих действиях, как и Совет Министров. Будучи институтом гражданским, она не могла полноценно принимать участие в управлении государством в условиях военного времени. Скорее всего, неспособность сколько-нибудь повлиять на положение на фронте и нежелание Думы признать это, привело к возникновению ее конфронтации с Советом министров. В конце концов, И. Л. Горемыкин поднял вопрос о ее роспуске, что в конечном итоге и произошло. Политический кризис 1915 г. проявился также в многочисленных волнениях рабочих в Москве и Петербурге, подогреваемых революционными организациями. В особо тяжелые моменты министру внутренних дел приходилось просить помощи у военных, для подавления волнений. Нарастание недовольства в стране и углубление социально экономического кризиса в последствии только увеличивалось, пожалуй, постепенно отодвигая на второй план все прочие проблемы Совета Министров. Однако это относиться скорее к последним годам войны, и в начальный период было выражено еще не так отчетливо.
Острый политический кризис также привел к тому, что император Николай II принял решение встать во главе армии. Это решение было воспринято Советом Министров как крайне нежелательное. Совет министров практически с полным единодушием упрашивал государя изменить это решение "... столь глубоко затрагивающее всю государственную жизнь и грозящее неисчислимыми последствиями" . Продолжение неудач на фронте могло окончательно подорвать и без того довольно шаткий авторитет монархии в народе. Интересно то, что Дума, которая все время выступала против Совета Министров, была в этом вопросе полностью с ним солидарна. Ее председатель М. В. Родзянко от лица всей Думы советовал императору не принимать на себя командование армией. Стоит отметить, что сам И. Л. Горемыкин всегда поддерживал все решения Николая II - "Какое ни будет повеление [государя], я исполню его до конца" . И в данном случае не отошел от этой позиции, убеждая Совет Министров не противиться. По свидетельству А. Яхонтова, подобное поведение И. Л. Горемыкина вызывало у других министров резкое негодование, которое часто выплескивалось в кулуарных беседах.
Подводя итог, необходимо сказать, что проблемы, вставшие перед государственным аппаратом Российской империи, вызванные тяжелой, затяжной войной, и неспособность его полностью с ними справиться из-за своей неподготовленности, привели к тяжелым военным неудачам и социальному взрыву 1917 г.
Внутренняя политика Совета Министров в первые годы 1-й Мировой войны.
Если рассматривать внутриполитическую ситуацию в России накануне войны и в первый ее период в целом, то можно выделить два основных типа внутриполитических проблем, которые пришлось решать Совету Министров. Это вопросы, связанные с оппозиционным движением, и внутриполитические проблемы, порожденные военными действиями. Причем второе усугубляло первое.
Прямо перед началом войны главными внутриполитическими проблемами Совета министров были взаимоотношения с Государственной Думой и борьба с революционным движением. В секретных частях заседаний Совета Министров происходил обычный обмен мнениями "... о развитии забастовочного движения, происках подпольных организаций, о принимаемых мерах и т. д." .
Правда, морской министр И. К. Григорович сообщал о наличии у забастовщиков умелого руководства и широком снабжении их иностранными деньгами. Однако со времени 1905 г. это было довольно привычно, и все в Совете понимали, что "... рабочие беспорядки материально поддерживались из-за границы, и тем щедрее, чем резче они принимали революционный оттенок" .
Конечно, исторический опыт показал, что по ходу войны революционное движение в России нарастало, логически завершившись "сменой государственного строя насильственным путем", но в первый период войны это была проблема достаточно отдаленного будущего. Поэтому здесь Правительство в своей политике ограничивалось обычными мерами, с некоторой поправкой на военное время.
Гораздо более серьезный размах приобрело противостояние Правительства и так называемой общественности. Под таковой следует понимать противостоящие государственной власти круги русского общества. Это противостояние началось еще в 1905 г. и тихо тлело до самой войны, но сразу после ее начала это противостояние, казалось бы, прекратилось.
Но это продолжалось не долго. "Представители общественности" из Думы, с высочайшего соизволения, выступили с инициативой организации общественных союзов, в дальнейшем получивших наименования Земского и Городского. Задачей этих союзов была организация помощи фронту, развертывание тыловых медицинских объектов и т. п. Довольно быстро эти союзы превратились в очень крупные организации, с огромным неподотчетным бюджетом, и широкой сетью ячеек. Еще через некоторое время союзы объединились под общим названием Земгора. С самого начала союзы служили прибежищем для многих оппозиционеров. С их расширением, ряды союзов пополнились множеством революционно настроенных ячеек. Земгор стал к 1915 г. надежной опорой складывавшегося прогрессивного блока, который с самого начала противопоставлял себя правительству. Совет министров видел зарождавшуюся политическую угрозу, но реально приносимая союзами, а затем Земгором польза вынуждала Совет Министров вести политику мирного сосуществования, в ожидании окончания войны, когда отпадет фактическая надобность в этих союзах.
Военные поражения летом 1915 г. и нарастание политического кризиса эту политику сорвали. Прогрессивный блок и Земгор, захвативший к этому моменту колоссальное влияние на общественное мнение, смогли, надавив на Правительство, вынудить уйти в отставку некоторых непопулярных министров. В частности место В. А. Сухомлинова занял А. А. Поливанов, которого в либеральных кругах считали почти своим. Такой мощный нажим вынудил Совет Министров пойти на ряд политических уступок, но они не удовлетворили оппозицию. Их лозунг "..."Все для защиты страны" неуклонно претворялся в... вопль "о министерстве народного доверия"" .
Правительство, скованное в своих действиях отсутствием социальной опоры, не имело иных политических рычагов для призвания "общественности" к порядку, кроме роспуска Думы, вопрос о котором неоднократно поднимался на заседаниях июля-августа 1915 г. Что в итоге и произошло, скорее всего, отдалив тем на полтора года новую революцию.
Крупными проблемами внутренней политики, проявившимися в результате войны, стали, прямо с ее начала, вопросы польской автономии, беженцев, черты еврейской оседлости и немецких поселенцев.
В первый период войны, наиболее насущным был, пожалуй, вопрос о Польше. В июле и начале августа 1914 г. Верховное командование издало ряд манифестов, несогласованных с Советом Министров, с довольно расплывчатыми формулировками, например "...единая Польша и свободная неподъяремная Русь" . Подобные формулировки позволили польскому обществу надеяться на коренное преобразование статуса Польши в составе Российской Империи, а также способствовали усилению либерального движения в самой России. Воодушевленные поляки считали, что вопрос автономии уже решен и Совет Министров должен лишь провести это в жизнь.
Правительство, оказалось в затруднительном положении. Если бы оно пошло по пути, открываемому этими манифестами, пути предоставления Польше широкой автономии, по образцу Финляндии, то ему пришлось бы пересмотреть большинство "... всех издавна наслоившихся устоев нашего общеимперского уклада" . К тому же, вопрос о предоставлении Польше автономного правления чрезвычайно осложнялся мощной германской пропагандой, и как следствие, наличием сильных антироссийских настроений, вплоть до организации польских частей воевавших против русской армии на стороне Германии. Эти настроения были крайне нежелательны в случае предоставления Польше автономии. Еще одним негативным фактором, затруднявшим решение польского вопроса, было то, что в результате боевых действий Германия захватила ряд польских областей.
Все это заставляло Совет Министров постоянно колебаться в выборе окончательного политического решения. Таким образом, в течение всей войны польский вопрос так и не был окончательно решен Правительством, и Польша получила независимость только в результате революции 1917 г.
Как ни странно, рассматривать еврейский вопрос необходимо совместно с вопросом о германских поселенцах. Хотя стоит заметить, что он был чрезвычайно болезненным еще задолго до войны. К примеру, "Перед ним беспомощно стояла Государственная Дума всех четырех созывов..." . Даже Прогрессивный блок, который стремился к изменению существующего государственного строя, ограничился лишь незначительными обещаниями.
Во время войны еврейская проблема приобрела еще большую остроту. По мнению ставки (и не без основательному), среди еврейского населения прифронтовой зоны враг находил множество пособников. Было много случаев, когда евреи помогали войскам Германии и Австро-Венгрии сигнализацией, шпионажем, укрывательством и т. п. В связи с этим стало осуществляться массовое выселение евреев, без разбора на правых и виноватых, во внутренние районы страны. Такие действия сразу породили ряд значительных внутри- и внешнеполитических проблем. "Влиятельное еврейство подняло тревогу... Союзные государства начали протестовать... министерство финансов почувствовало различные затруднения в проведении финансовых операций" . В губерниях, в которые происходило выселение, постепенно нарастало недовольство политикой властей, так как появление значительных масс пришлых людей, в и без того тяжелых военных условиях, вызывало у населения крайнее раздражение. Что уж говорить о самих евреях. Совет Министров изначально был против подобного жестокого обращения, кооперируясь в этом с Думой. С целью смягчения, и хотя бы частичного разрешения этого вопроса, Правительство приняло ряд постановлений, которые более или мене уравнивали евреев в правах с остальными подданными Российской империи. Для определенных категорий еврейства были введены некоторые льготы. "Вопрос о допущении евреев в города решен советом и одобрен Его Величеством" . Наконец в августе 1915 г. специальное постановление совета министров, изданное по инициативе министра внутренних дел князя Н. Б. Щербатова, отменило черту оседлости в городских поселениях.
Однако выполнение этих мер встретило различные препятствия, в основном со стороны военных властей. В целом разногласия между ними и Правительством вносили в политику государства по этому вопросу многочисленные противоречия и лишали ее последовательности.
По аналогичным соображениям осуществлялось и выселение германских колонистов. Хотя в их отношении политика Правительства была значительно более гуманной. Однако давление общественной неприязни постоянно возрастало. Требования Ставки "...об усилении стеснений в применении к неприятельским подданным и к рассеянным по пограничным районам немецким поселенцам" все ужесточались, и Совет Министров был вынужден способствовать этой практике. На новых же местах проживания, перемещенные люди испытывали те же, если не большие трудности, что и евреи.
Следует так же сказать, что и многие беженцы имели сходные трудности. Как уже говорилось выше, местное население, стесненное наплывом чужаков, встречало их далеко не всегда дружелюбно. По выражению князя Н. Б. Щербатова "население настолько возбуждено против этих пришельцев, что начинает встречать их кольями" .
Из всего выше изложенного явственно вытекает, что рассмотренные внутриполитические проблемы имели для Совета Министров очень большое значение. Их разрешение требовало значительных усилий, а их сложность иной раз так и не позволяла решить их окончательно в рамках тех политических механизмов, которые мог задействовать Совет Министров. Кроме того, неразрешенность некоторых из этих сложных вопросов приводила к нарастанию социальной напряженности в народных массах. Чем и пользовались силы, враждебные Правительству и существовавшему государственному строю.
Таким образом, анализ работы Совета Министров в первый период Первой Мировой войны показал, что готовность Российской Империи и ее государственного аппарата к войне была незначительной. Вследствие этого, в первый период войны перед Советом Министров встал ряд тяжелых проблем, радикально повлиявших на ход военной кампании и имевших долгосрочные, отрицательные последствия. Это выразилось в ряде крупных поражений русской армии, в резком усилении социальной напряженности в российском обществе, с последовавшим затем острым политическим кризисом.
В связи с этим внутренняя политика Совета Министров в первом периоде войны имела два направления: борьба с внутренним оппозиционным движением, и максимально возможно срочное разрешение внутриполитических проблем, порожденных войной.
Оппозиционное движение выразилось в образовании Прогрессивного блока в Государственной Думе, поддерживаемого мощными общественно-политическими организациями. Противостояние Правительства и Думы завершилось роспуском последней, что стало кульминацией политического кризиса 1915 г.
Внутриполитические проблемы, которые было необходимо решить Совету Министров, приводили к серьезным осложнениям в обществе, чем значительно содействовали приближению революции 1917 г. И некоторые из этих осложнений смогла ликвидировать только революция.
Библиография.
1. Поливанов А.А. "Девять месяцев во главе Военного министерства (13 июня 1915 - 13 марта 1916 г.) //Вопросы истории. 1994 г. ? 2, 3, 5, 7, 8-11.
2. Сазонов С. Д. "Воспоминания". М., 1991 г.
3. Штюрмер Б.В. "Всеподданнейшие записки Б. В. Штюрмера. 1916 г." //Исторический архив. 1994 г. ?6.
4. "Малоизвестный источник по истории кризиса верхов накануне Февральской революции (из дневника С. Д. Протопопова)" //Советские архивы. 1985 г. ? 1.
5. Яхонтов А.Н. "Первый год войны (июль 1914 - июль 1915 г.) Записки, заметки, материалы и воспоминания бывшего помощника управляющего делами Совета министров" // Русское прошлое. Историко-документальный альманах. Кн. 7. - Спб., 1996 г.
6. "Совет министров Российской Империи в годы первой мировой войны. Бумаги А.Н. Яхонтова. (Записи заседаний и переписка.)". - Спб., 1999.
7. "Тяжелые дни (Секретные заседания Совета министров 16 Июля - 2 сентября 1915 г.)" //Архив русской революции Т. 18. - М., 1991 г.
8. Аврех А.Я. "Распад третьеиюньской системы". М., 1985 г.
9. Аврех А. Я. "Царизм накануне свержения". М., 1989
10. Ганелин Р. Ш. "Государственная дума и правительственная власть в перлюстрированной переписке кануна 1917 г." //Отечественная история. 1997 г. ?1.
11. Ганелин Р. Ш., Флоринский М. Ф. "Российская государственность и Первая мировая война" // 1917 г. в судьбах России и мира. Февральская революция: от источников к новому осмыслению. М., 1997 г.
12. Ганелин Р. Ш., Флоринский М. Ф. "А. Н. Яхонтов и его "Тяжелые дни". История текста и издания".// Средневековая и новая Россия: Сборник научных статей к 60-летию профессора И. Я. Фроянова. Спб., 1996 г.
13. Дякин В. С. "Буржуазия, дворянство и царизм в 1911-1914 гг." Л. 1967 г.
14. Флоринский М. Ф. "Кризис государственного управления в России в годы Первой мировой войны (Совет министров в 1914-1917 гг.)". Л., 1988 г.
15. Флоринский М. Ф. "К истории политического кризиса лета 1915 г."// Исторический опыт русского народа. Дом Романовых в истории России. Спб., 1995 г.
16. Черменский Е.Д. "IV Государственная Дума и свержение царизма в России". М. 1976 г.