Я придумал тебя
до последней мельчайшей крупинки,
я придумал твой голос
и прядь непослушных волос,
я придумал глаза
с затаенной зеленой хитринкой,
и гадаю теперь:
удалось или не удалось.
Я придумал слова,
те, что ты никогда мне не скажешь,
я придумал наш дом
и сопящих во сне пацанов.
Я придумал тебя,
только это похоже на кражу,
только это похоже
на один из несбывшихся снов.
Ты во мне разбудила
доселе дремавшие силы.
ты добавила в жилы мне
чистой и звонкой крови,
только, если б меня
ты хотя бы немного любила,
я бы умер от счастья,
от гордости и от любви.
* * *
Ты постучишь в окно ко мне,
cорвав с привычного покровы,
и я познаю – в глубине
души моей таится слово,
еще не ясное вполне.
С тобою быть наедине
хочу, но знаю, это снова
ты мне привиделась во сне,
в тумане неба внеземного
и в неземной голубизне.
Ты появляешься извне,
недосягаемо сурова,
и в полуночной тишине,
презрев условностей оковы,
ты постучишь в окно ко мне.
* * *
Жениться надо по любви,
а разводиться по расчёту,
пока одна их половин
другую не послала к чёрту,
пока не вышвырнут в тираж,
пока виски не слишком седы,
пока еще по вечерам
находишь темы для беседы...
С размаху выключив ТиВи,
от седины продув расчёску,
вздохну понуро: Се ля ви...
Жениться нужно по расчёту,
а разводиться по любви!
* * *
Синий троллейбус
Облупившийся и ржавый
слепо смотрит в пустоту.
Он когда-то величаво
по бульварам нес мечту,
и нестарый Окуджава
в двери прыгал на ходу.
Но обрюзгший и неловкий,
потеряв свою красу,
он стоит на остановке
в недостроенном лесу,
переделанный в бытовки
предприимчивого СУ.
Изнутри стекло – бумагой,
чтоб пресечь нескромный взгляд,
штукатурщицы ватагой
по утрам к нему спешат,
перешучиваясь, благо,
нет отбоя от ребят.
На проколотых баллонах,
не коря свою судьбу,
покосился обреченно.
И не птица марабу,
а нахальная ворона
у него сидит на лбу.
(СУ – Строительное Управление)
Жажда жизни.
Тонкой вязью асфальт расчерчен,
Словно вышивка кружевницы,
Разбивая решетку трещин,
Прут травиночки из темницы.
Прут, выплёскиваясь наружу
Под манящие ласки ветра,
Жаждой жизни упрямо руша
Запретившее волю вето
С виду вроде бы слабосильны,
Но не пятятся на попятный.
На асфальтовой коже пыльной
Изумрудно сияют пятна.
* * *
Без всякой видимой причины
Вполне здоровые киты
Вдруг стали в поисках кончины
Выбрасываться из воды.
Собрав с бессмысленной надеждой
Мощь для последнего броска,
Несутся на песок прибрежный
Они по зову вожака.
Как видно, нет в морских пучинах
Спасенья от большой беды.
На берег в поисках кончины
Стремятся гордые киты.
* * *
Неосторожные слова
Разбудят в сердце боль тревоги,
Так равнодушно ранит ноги
Осколок битого стекла.
Он, затаившись до поры,
В траве зеленой не заметен.
Но сколько шрамов и отметин
У шаловливой детворы...
* * *
Бросаю вниз докуренный бычок.
Он полетит, разбрасывая искры...
Вот если б так, в занятный пустячок
свести все затянувшиеся игры.
Как это просто – лишь не поленись
перемахнуть балконные перила
и, сиганув вслед за окурком вниз,
вмять в тротуар оскаленное рыло...
* * *
В век двадцатый, в век науки,
в век технических новин
я хочу изведать муки
платонической любви.
Может это старомодно,
но такой уж я, увы.
Тихо спрашиваю: Можно
называть тебя на ВЫ.
Изливаясь в серенаде,
влезу я на твой балкон,
только вдруг подъедут дяди
и составят протокол.
А не ведающий шуток
ясноглазый капитан
вкатит мне пятнадцать суток,
чтобы перевоспитать.
Только перевоспитанью
не поддамся ни за что,
а, проспекты подметая,
буду я мечтать о том,
как однажды в день погожий
я при свете синевы
попрошу, краснея: Можно
называть тебя на ВЫ?
Легкий пух уронит тополь,
пробежит пацан в кино.
Ты мне скажешь: Недотёпа,
я же замужем давно.
Я отвечу: Ну и что же?
Я привыкну. Я привык...
А еще спрошу я: Можно
называть тебя на ВЫ?
* * *
Осенняя песня
1
Осень. Дворник-ветер
взялся листву мести.
Падают с мокрых веток
медленные мечты.
А по утрам морозом
тянет от стылых луж.
Осень меня морочит,
грубо толкая в грусть
Осень. День нелепый –
в полдень полутемно.
Кажется, вместо неба
матовое стекло
Ветер в ладони дышит,
не унимая дрожь.
В окна без передышки
мелко стучится дождь
За журавлиным клином
хочется улететь.
Спрятаться, бросить сгинуть
и превратиться в тень
Чтоб без меня негромко
ты погрустить смогла,
и одеяло скомкав,
даже всплакнуть слегка
2
Пронзает щеки пухлых облаков
звенящий скальпель журавлиной стаи.
Взмах крыльями – прощальный взмах платком.
Далекий крик в морщинах неба тает.
Далекий крик в душе моей звенит.
Они летят на юг, в страну акаций.
Они летят на солнечный зенит,
за мной оставив право оставаться.
И я стою на выпуклой земле,
в моих ногах валяется планета.
От холода осеннего сомлев,
Она молчит до наступленья лета.
Мне вслед за ней, наверно, суждено
на слове недосказанном запнуться,
прислушиваясь зябнущей спиной
к тем, до кого рукой не дотянуться...
* * *
Стараясь истину родить,
мы часто спорили до хрипа.
Кто мы? Кто мы... Два хилых типа.
Чем огороды городить,
пора б скукожиться от гриппа.
А мы, откуда только прыть,
старались истину родить
и часто спорили до хрипа.
Искали истину на дне,
на дне граненого стакана.
И находили, как ни странно,
ее в дешевеньком вине,
однако радоваться рано:
лишь только ДА и только НЕ,
увы, находятся на дне
на дне граненого стакана.
Ну а потом... А что потом?
Искали истину у Веры.
Творили новые химеры,
довольно глупые притом,
как ясно всем, сверх всякой меры.
Однако истине не в том,
чтоб потеряв ее, потом
вдруг обрести ее у Веры
И снова на круги своя
в конце концов опять вернулись,
довольно грустно усмехнулись:
Все повторяется, друзья!
И, пряча лысины, сутулясь,
вздохнули, правды не тая:
Ну вот и на круги своя
в конце концов опять вернулись....
* * *
Я не верю в приметы,
В их навязчивый бред.
Хоть известны примеры
Совпаденья примет.
И на летней опушке
Не прошу никогда
Горемыку-кукушку
Погадать про года
На закланье Фортуне
Не спроважу судьбу.
Будет жаль, если втуне,
Просто так пропаду...
(дальше забыл...)
Эпиграммы
Эльдару Рязанову
(от "Берегись автомобиля" до "Гаража")
Фильм долго не сходил с экранов –
Автомобиль купил Рязанов.
И, опасаясь автокраж,
Он срочно выстроил "Гараж"
На телефильм "Д'Артаньян и три мушкетера"
И режиссёр и все актёры,
Нет слов, талантливы весьма.
Там есть четыре мушкетера,
Но нет ни одного Дюма.
Игорю Горбачеву
Да кто ж не знает Горбачева!
Он оправдал свои авансы:
Карьеру начал с Хлестакова,
А кончит, видно Санчо Пансой.
Петру Вельяминову
В кинофильмах он играет председателей,
Капитанов смело, правильно, решительно.
Даже, если будет роль отрицательной,
Все равно ее трактует положительно.
Валерию Золотухину
По силам Моцарт ли Валере?
Не знаю... Пусть решит Сальери.
Кто есть кто?
Я программку читаю, но как-то
Сомневаюсь: туда ли попал?
"Современник" ли студия МХАТа,
то ли МХАТ – это их филиал.
|