Вар Павел Афанасьевич : другие произведения.

Очерки по эстетике: Љ6

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  
  Павел Вар
  
  ОЧЕРКИ О ДОКАЗЫВАНИИ
  и л и
  ЭСТЕТИКА ЧЕЛОВЕКА
  
  
  Очерк шестой
  
  "Уловка-22" - роман Дж.Хеллера, "Подсолнечники" - картина Ван-Гога, "Тень воина" - кинофильм А.Куросавы, "Поэма горы" - стихотворение М.Цветаевой.
  
  Что позволяет мне ставить их в один ряд? То ли, что все перечисленное относится к произведениям искусства в общепринятом значении? Отнюдь, иначе в тот же ряд я не смог бы отказаться поставить: (авторы не называются: сыщи их имена сам )
  - картину "Нарком К.Ворошилов на лыжной прогулке",
  - стихотворение "В ладу со временем",
  - кинофильм "Одиночное плавание"
  и
  - мемуары "Малая земля" - "Возрождение" - "Целина", - а делать этого мне очень не хочется. И не хочется и не можется. Делать этого нельзя потому, что элементы первого множества обладают свойством художественности, а элементы второго нет. В смысле ранее написанного, элементы первого множества отражают (но никак не в смысле "зеркала"!) ощущение (как минимум) озарения( помнишь ли еще, Бдительный Читатель, Очерк Љ1?)а второго - нет. Впрочем, об озарении рановато. Теперь следует говорить о вещах объективных, но не о вещах реальных.
  
  Как-то вроде бы само собой сталось так, что некий набор сугубо формальных требований (изъявляемый, как правило, в неконвенциональной лексике) привыкли полагать не столько даже родовым и/или видовым признаком искусства, но и, совокупно, собственно-искусством super rebus realis. Соответственно, идеальный продукт, изготовленный в соответствии с этим, истинно по-джентльменски ограниченным, набором, полагаемым в системе, плюс свежайшее поступление, - самодостаточным и самоценным, нарекается "произведением искусства" summae summarum. Четко в постановке и зыбко в основе все это. Но привычно, ибо Ангельский Доктор давно осужден и призабыт. Оттого левый рог называется интуитивизм, правый - позитивизм: бодайся!
  
  Вместе с тем, более или менее внятно многим, что, если не выходить за рамки формальной системы, то даже все вместе взятые ее признаки не способны выделить качество (отношение, цель и пр.), порождающее и нормирующее данную систему. Иначе говоря, какая угодно совокупность признаков целого умалчивает о сути целого. Сие известно всякому, кто котлеты, кровать и совместный поход на прогулку пытается (как совокупность) вопрошать о существе семейного счастья. Конечно же, такое отношение может быть выделено разве что в рамках объемлющей системы (буде такая сыщется), выступающей в применениях, толкования в качестве методологии. Вступительно подмигну Скучающему Читателю: подавляющее большинство отношений, порождающих системы сферы искусства - отношения эквивалентности. Ежели дочитаешь до соответствующего места, то и узнаешь, что это такое.
  
  Сегодня понятия "художественное произведение" и "произведение искусства" существуют синонимически. Самоё же "художественность" живет в карамельной оболочке из "высоко-" и "низко-". Это понятно, так как художественность как свойство после умеренного разумом, но возвышенного душой Шеллинга никогда, нигде и никем не определялось. Ни научно, ни эстетически, ни мистически. Ее являют исключительно в виде "критериев художественности". Так же, впрочем, как реальную оплату реального труда зачастую заменяют томищами исследований о принципах оплаты труда и генеральными соглашениями о тарифах.
  
  Взятые, как правило, из области самого искусства и, притом, несостотельными деятелями самого искусства лет минувших, критерии эти критериями искусства быть, конечно, не могут - хотя могут быть критериями серьезности намерений в области художественной самодеятельности. Да - бессловесные - на то и не претендуют иначе, как на страницах так называемых научных трудов. Изредка с ясного неба громом падет "эстетический критерий", скажем - "идейность", "художественная правда" и превыше немалых сих. Всесоюзный (а книгу я зачал тогда еще, когда Нерушимый стоял w najlepsze) рекорд побил некий почтенный "Х" (requiescat in pacem), который в абз. 2, стр. 95, пар. 4, гл. 3, разд. I учебника по марксистско-ленинской эстетике для ВУЗов под ред. проф. Овсянникова включил в число критериев художественности не что иное, как самоё "художественность".
  
  Кстати, о художественности я развожусь столь обильно оттого, что она-то и знаменует тот самый "голос за правым плечом" - помнишь еще, Зевающий Читатель?
  
  Поэтому-то с бедной художественностью приключилось худшее, что приключается с понятиями: ее все имеют в виду (в обоих смыслах), но никто не дал еще себе труда определить - что же это такое. Пушкин писал о Германне, что-де тот, как и всякий мало верующий, был суеверен. Теологи с этим отменно согласны: глубоко верующий далек от мистики повседневного толка. Мне, глубоко верующему, в частности, - в эстетику и литературоведение, хочется развеять глупый советскомистический (а выясняется, что и постсоветско-мистический) туман вокруг художественности. Это первый и при том малый повод неоставления книги в конце Очерка второго. Второй же повод таков: за "художественностью" просматривается все то, что просматривается за всяким явлением фундаментальным - очаровательная тайна бытия. Я хочу коснуться ее очарования на пути эстетики. Я так хочу. Посему снова и снова начинаю, а продолжать тебе самому, Бодрый Читатель.
  
  Эстетика как наука занимается изучением генезиса, исторического развития, структуры и общественных функций понятия "эстетическое". Перечисленные явления и связи между ними составляют ее предмет. Кроме того, по отношению к литературоведению, музыковедению ... искусствоведению вообще эстетика выступает в роли методологии.
  
  Таковы, коротко говоря, общие очертания эстетики в наименее политизированных современных материалах по вопросу. Столь общие очертания уже приемлемы для того, чтобы, задавая самим себе лишние вопросы , приступать к прямому полуинтуитивному рассуждению об эстетическом. То есть, к изучению эстетики. Так как лишние вопросы сами в свое время породили немало наук, мифов и параверований. Хотя бы из уважения к последствиям, небезынтересно задержаться и, еще не приступая к более тесному знакомству с эстетикой, немножечко их позадавать...
  
  Не слишком привычно определять, например, физику, как "науку о генезисе, историческом развитии, структуре и общественных функциях понятия "физическое". Если не считать совершенно уже бессмысленных определений типа "наука о красоте", то, собственно говоря, никакую науку и не определяют так, как привычно, пусть и с точностью до деталей, определяют эстетику. Тем не менее, приведенное выше определение существует давно и никого особо не задевает . Но так или иначе, такое определение существует. И это несмотря на то, что мы с Непоседливым Читателем уже подбираемся к первым коварным вопросам!
  
  "Самые научные науки", т.е. точные (бублик тому, кто знает, что такое "точность"!), это науки естественные. Сиречь, изучающие объекты и связи между ними, в физическом времени в основном не изменяющиеся. Важнейшая примета этих наук такова: объект и метод могут быть разделены, т.е. один и тот же объект может исследоваться разными методами и один и тот же метод применим к исследованию - осторожненько сказать - более, чем одного объекта. При том, правда, хихикая, является миру такой себе анекдотец: подавляющее большинство объектов научного исследования феноменально (как феномены) непрерывны, то есть, применительно к ним о "мере" и непрерывности говорить можно, а о числе, т.е. дискретности - нельзя. Но это так, капля яда на совокупную память регулярного заблуждения напыщенного Человечества ...
  
  Порой, правда, появляются объекты новые и связи между ними ранее неизвестные. Как дискретные, что реже, так и непрерывные. Но совокупность этих новых объектов и связей (как предмет науки) кардинально не меняется: появляется в основном то, что уже предсказано теоретиками или то, что могло бы быть ими предсказано, будь они попроворнее. В исключительных случаях это уж совсем не так, но тогда наступает "революция в..." и приболевший участок выделяется в относительно независимую научку.
  
  Предмет же эстетики как совокупность и в физическом и в историческом времени менялся сплошь и рядом принципиально. Чуть позже мы поговорим о том, что именно в этом главное - хотя и не единственное - различие между эстетической, научной и этической формами познания.
  
  Отсюда вытекают первые лишние вопросы:
  
  лишний вопрос Љ1:
  может ли то, что привычно именуется "предметом" области знания, быть предметом непостоянным, меняться в физическом и/или историческом времени?
  
  (лишний ответ: предмет какой угодно области знания существует в так называемом "системном времени" [см. ниже], причем, естественно, как своем собственном, так и в системном времени объемлющих систем;
  
  время физическое суть системное время бытия (развития, просветления и пр.) конкретного физического пространства, привычнее говоря  физической Вселенной; именно поэтому оно оказывает влияние на предмет области знания лишь постольку, поскольку эти области знания суть инструмент самодвижения узко-физического пространства, и не обращены "выше");
  
  лишний вопрос Љ2:
  какому роду познания соответствует "предмет познания, изменящийся в физическом и/или историческом времени"?
  
  (лишний ответ: из предыдущего непосредственно следует, что "предмет познания", изменящийся в физическом времени ЯВНО , соответствует не роду познания, а степени ангажирования самого познания (вне привязки к его роду себе подобных) в, так сказать, дела земные, не духовные;
  
  лишний вопрос Љ3:
  чем (в предполагаемом предыдущими вопросами смысле) является эстетика?
  
  (лишний ответ: ЕДИНСТВЕННЫМ родом познания , развивающимся не только в смысле приращения объема знаний и повышения степени их систематизации, но и в смысле все возрастающей силы служения духовному - как потенция;
  
  лишний вопрос Љ4:
  что является предметом эстетики?
  
  (лишний ответ: по полной правде говоря - не знаю, а "по научному строю мышления" говоря - знаю и чуть позже расскажу);
  
  лишний вопрос Љ5:
  что такое "эстетическое"?
  
  (лишний ответ: полное описание эстетики находится в самом начале книги, там, где соображения о приметах "истины манящей");
  
  **************
  WARNING!
  
  Принятие лишних ответов a priori делает дальнейшее чтение бессмысленным. Равно, кстати, как и бессмысленно читать дальнейшее, не предполагая сколь угодно туманно таких или подобных лишних ответов. Попросту говоря, такие ответы нельзя принимать некритично, как nec plus ultra. Такие ответы неплохо как бы предчувствовать, но при этом прийти к ним или к им подобным только и исключительно путем рассмотрения и осмысления материала в сегодняшних мерах и современных мыслительных обычаях. А "просто дальнейшее чтение" всего лишь продолжило бы современный ментальный кошмар, явившийся как отмщение за кошмар Возрождения и Просвещения. За, так сказать, liberte, egalite, fraternite, psia krew!
  
  ***************************
  
  Кстати, назвав эстетику "формой познания", мы перебросили мостик к гносеологии, к которой прийдется возвращаться регулярно... до полного исчерпания собственно гносеологии. Регулярно же прийдется сталкиваться и с тем, что ни один из интересующих нас вопросов не сможет быть рассмотрен сам по себе еще о потому, что в эстетике объект неотделим от метода, а методы эстетики все еще впереди.
  
  Конечно, подробных ответов на эти и какие угодно иные вопросы не будет. Не знаю, как Уверенный Читатель, а я полагаю, что окончательное регулярно-логическое разрешение фундаментальных вопросов до начала изложения предмета превращает ветвь знания в схоластическую ортодоксальную науку как бы автоматически. Я же в пределах сего труда вовсе не уверен в том, что эстетика - наука, особенно в ситуации, когда еще не очерчен даже предмет. Опираясь на выработанное ранее синтетическое определение, посмотрим на основной терминологический punctum его (включающийся в последний из "лишних вопросов") - на понятие "эстетическое". Причем, желающего узнать, что такое "эстетическое" взаправду, прошу книгу отложить и просто посмотреть вокруг. Желающего же умным стать приглашаю к правдоподобным рассуждениям на самой скудной и глупой почве обоих миров: на почве повседневного опыта и здравого смысла.
  
  Повседневный опыт подсказывает, что эстетическое должно иметь отношение к природе ("больной закат!"), обществу в практически любом его понимании ("Друзья! Прекрасен наш союз!") и человеку как социоприродному феномену ("О, как я ненавижу/ там все - их палисадники, их лица,/ траву, качели, провода, их птиц -..." ). Это известно нам как бы заранее. С некоторой натяжкой можно сказать, что это известно каждому. Поэтому, пока мы еще не слишком глубоко забрели, постараемся оставаться на самых общих явлениях (как фактах познания) и определениях, известных, или понятных, или могущих быть понятыми каждым. Поменьше мелочей. Итак, эстетическое.
  
  Прежде всего, как бы мы ни понимали сам феномен и круг явлений, стоящий за ним, "эстетическое" (E ) должно как бы "состоять" из "объективно-эстетического" (O ), "субъективно-эстетическое" (S ) и "эстетической деятельности" (ED)
  
  Реальность (в расхожем смысле) существования O -й компоненты можно признавать или нет. Я признаю, так как осознаю, что E имеет-таки некое отношение (сущность которого будут исследоваться ниже) к природе и обществу, каковые существуют  в том числе и  объективно. Реальность существования S -й компоненты E -го для меня следует из того, что я полагаю человека Земли главным из порождающих элементов E -го на Земле. Главным из каких именно порождающих элементов - о том речь пойдет позже.
  
  Сложнее с ED. С детства всякому известное в проявлениях, ее существование в смысле присутствия для нас и с нами вытекает как бы из противного: не будь ED, как бы мы узнали о существовании этого самого E ? Для этого нужно как минимум отличаться от E в целом и обмениваться сообщениями с ним и о нем.
  
  Вот и первые итоги.
  
  0.1. С Т Р У К Т У Р Ы.
  
  E = O S ED.
  
  Структура O .
  
  Из сказанного выше следует, что в O включаются явления (объекты) природы, общества и некие компоненты человека как феномена, профиль, например.
  
  Добавить пока нечего. До и не за чем.
  
  Структура S .
  
  Опираясь на обыкновенное (бытовое) понимание вещей, скажем, что S должно содержать аналоги элементов O - представления об этих предметах, объектах и явлениях. Не более. Долгое время считалось, что в S включаются эстетическое восприятие, эстетическое чувство и эстетическая потребность. Я с этим почти очевидным утверждением решительно не согласен и полагаю, что такие наукообразные словесные конструкции всего лишь  во-первых, определяют явления как оценки и мотивы, во-вторых же называют соответствующие общие феномены психики, работающие в том числе и в сфере E , и в таком качестве не могут рассматриваться как компоненты явления, в целом внешнего по отношению к психике. Далее мы покажем, что из перечисленного только "эстетическое чувство" называет некий феномен, имеющий отношение к E .
  
  Структура ED.
  
  Во-первых, ED должна объективировать S отдельных лиц, передавать (пересылать) соответствующий элементарный идеальный продукт (т.е. элементы "личного S ") во "всеобщее O ", т.е. пополнять и переформировывать O в процессе объективирования "частных S ". Хотя, по-правде говоря, обратное движение главное и определяющее. Но это уже, так сказать, возвращенный оккультизм. Во-вторых, ED должна производить нечто дихотомическое: делать как можно больший объем элементов O элементами S , меняя при этом структуру(ы) "частного S ". Так сказать, объективно существующее делать объектно присутствующим, "одомашнивать", имманировать.
  
  Таким образом, ED преследует противонаправленные цели: "приземляет" O , доводя его элементы до многих и меняя тем самым структуры их личных S , а результаты взаимодействия измененных структур личных S с окружающей (в широчайшем смысле слова !) средой, т.е. вновь проступающие из личных S элементы O вводит на пути этакого "эгрегориального служения" в "общественное" O , вновь меняя его структуру и т.д. и т.д.
  
  Такое сосуществование в ED противонаправленных тенденций (задач) гарантирует ее неограниченное действие в историческом времени.
  
  Знакомые с популярными материалами по эстетике заметили, верно, что я что-то пропустил. Иные даже поняли, что именно пропущено: упущен в рассмотрении так называемый эстетический идеал (E ). Тому есть две причины:
  
  а. на нашем уровне определенности (знакомства с предметом) ни в O , ни в S включить его не удастся, так как у Образованного Читателя появилось бы немало обоснованных протестов; оправдываясь, пришлось бы переписать часть Очерков, посвященную собственно эстетике, заново на основе совершенно иного подхода, а этот мне мил;
  
  б. если же предварить протесты точным определением E , то до момента, когда такое определение станет возможным, поместится снова весь материал, но уже "с третьего конца", а материалистов следует поменьше раздражать. Они бедные.
  
  Таким образом, вопрос об E откладывается до лучших времен и страниц.
  
  
  0.2. ОБЪЕКТИВНО-ЭСТЕТИЧЕСКОЕ.
  
  Конечно, элементы O - понятия, т.е. явления (объекты) идеальные. С моей стороны подтверждения тому не последует, разве что на уровне примеров  и так все знают. В свою очередь, вопрос о том, являются ли примеры примерами именно из области E, мы разрешаем пока что привычным Среднему Читателю волевым актом: я сказал - являются! Смирно!
  
  Полагая розу представителем E ,  чаще вне рынка, - прекрасной, мы рассматриваем ее не в всей полноте особенностей, не в полной сложности структуры, не так ли? Нам решительно безразлично, есть ли в ее стебле некие пустоты - следствие болезней или неравномерного роста, нам все равно, каков химический состав ее лепестков или каков "номер их цвета" по какой-либо из шкал цветности. Бегун разрывает финишную ленточку и, оценивая красоту (героичность и пр.) порыва, мы вовсе не думаем о том, сколько дырочек у него на шиповках и где он прописан на жительство.
  Боже! Что я несу!
  
  В каждом из этих или подобных случаев мы рассматриваем объекты (явления) не в совокупности всех их качеств или проявлений, но только те из них, которые нам почему-то показались существенными в этот момент, применительно к этому объекту (явлению), нашему умонастроению и пр. Мы рассматриваем их идеализации, сами себе в том отчета не отдавая.
  
  Следовательно:
  явления природы (природные объекты) или социальной жизни конкретный индивидуум включает в O если один или несколько признаков, характеристик явления (объекта), полагаемых индивидом существенными для данного случая, позволяют (велят) ему рассматривать это явление (объект) в качестве представителя (образа, символа, намека и пр.) какого-то иного объекта (явления) природы и/или социальной жизни, взятого в отношении к этому индивидууму.
  
  
  0.3. СУБЪЕКТИВНО-ЭСТЕТИЧЕСКОЕ.
  
  Для того, чтобы быть зачисленными в O , явление должно быть человеком замечено и отмечено: зарегистрировано. Почти по Беркли, скажем, что существовать в качестве O , значит быть, как минимум ощущенным, зарегистрированным для дальнейшего осознания в таковом качестве.
  
  Итак, следует что-то воспринять органами чувств. Особенности же человеческого восприятия (см. другие книги на иные темы) таковы, что никакой предмет человеку сразу во всех отдельных особенностях не является, а является целостно, интегрально. Сперва человеку "бросается в глаза" мило-бесформенный набор качеств и свойств: оптические характеристики как предформа, собственно-форма e tutti frutti, иные типы ощущений, возможно - ритмы объекта, если его движения в широком смысле осознаваемы преимущественно ритмически и пр. Если человек не обладает методологически оформленной необходимости аналитического исследования (то есть, если он не болван и зануда, но и не профессионал в какой-то близкой к предмету области), то эти качества "детально" не воспринимаются: ощущения, раз явившись, неопределенное время остаются целостными. Это происходит оттого, что человек "влит" в природу и общество и нерасторжимо с ними связан. Для человека-неисследователя эта нерасторжимость означает, что никакое явление само по себе значения для него не имеет. Даже самое осознание восприятия некоего явления проявляется лишь настолько, насколько процесс осознания (воспринят) в связи с иными явлениями, составляющими систему окружающей человека грустной среды объективности.
  
  Отчего так? Да, видимо, оттого, что человеку жизненно необходимо поддерживать постоянство сред обитания, заботиться о сохранении особи (себя), рода и вида, поддерживать определяемый его социальными координатами уровень равновесия общественных и природных связей и пр. Этот principus homeostasis - диалектическая противоположность принципа развития, в частности - опосредование принципа развития и его основа "здесь и сейчас". Принцип гомеостаза довлеет над человеком социальным ничуть не менее, чем над человеком природным. Это, если угодно, один из двух определяющих аспектов плотско-интеллектуальной, вещной жизни в самом широком понимании.
  Боже! Зачем я это очевидное плету!
  
  Поэтому, явившись человеку в своей идеальности, явление может быть осознано лишь в связи с иными явлениями. На ранней стадии осознание сие вполне прагматично и никакой эстетической компоненты не имеет. Просто нужно прогнозировать состояние окружающей среды, соотносить свои действия с ним, прогнозировать последствия собственной деятельности в соотнесении со средой и тем самым оптимально выполнять свое малое предназначение - жить.
  
  Личные предпочтения, ритмы, поведенческие стереотипы, установки, проистекающие из повседневного материального опыта, постепенно приводят к иерархизированию примет и явлений, познаваемых и используемых индивидуумом. При этом прагматико-познавательная ситуация качественно изменяется. Иерархизированные (т.е. предметно-ценностно рассортированные) приметы могут быть обрабатываемы значительно эффективнее и - более того! - уже могут быть интерпретируемы. Те - как соответствующие личным ритмам, укладывающиеся в рамки отношений, порождающих и поддерживающих положительные обратные связи. Эти - как в описанном смысле безразличные. А те, наконец, как производящие действие противоположное, порождающие отрицательные обратные связи, негативные, в некоем разумном смысле - неприятные.
  
  Впоследствии приметы первого вида вкупе с отвечающими им явлениями , предметами закрепляются, становятся выделенными, существенными вместе с иными явлениями и предметами, благодаря которым и от которых они отделились в нашем сознании. Если этот процесс завершается (как стадия) неоднократным действием (в т.ч. - прогнозом), направленным на удовлетворение естественных потребностей, то явление (предмет) включается в сферу повседневного утилитарного сообщения со средой. Иногда прямого выхода на действие или предмет-потребляемое не происходит. Тогда объект (действие, предмет) может быть исключен из области заинтересованности. Но может и остаться в ней в качестве пре- или квази-удовлетворителя потребности в тех случаях, когда потребность в целом уже удовлетворена или во всей полноте еще не осознана.
  
  Приметы второго вида становятся своеобразным "фоном". До тех пор, пока обстановка не изменится так, что они будут "выброшены" в первый или третий виды, признаки второго вида остаются "эстетически нейтральными". Собственно второй тип и есть один из аспектов источника явления "эстетической новизны", о котором речь, конечно, пойдет значительно позже.
  
  И, конечно же, при запуске стереотипа отрицательной обратной связи (страшно! больно! и пр.), происходит дословно то же самое, разве что с противоположной постмотивацией.
  
  Так поначалу, до отделения от индивидуума, до слияния с соответствующими коллективными (объективными) аналогами пред-формируется "эстетическое чувство". Так, зарождаясь, тренирует оно восприятие, первопотребность и первооценки в сфере проступающего E . Таким образом, проявление объективных способностей к регистрации, осознанию, ранжированию и формированию потребностей к ре-формированию структуры сообщения с внешним миром - весь этот комплекс объективных (уже!) способностей, побуждений и качеств (уже!) индивидуума, проступая, реализуется на предметах, не имеющих непосредственного отношения к выживанию, продолжению рода. Таким образом, такие предметы и явления порождают свои эстетические (идеальные) аналоги, которые, в свою очередь, при взаимодействии с окружающим миром, порождают S данного субъекта. Так проступает (все еще сивая) тень Неба.
  
  Итак:
  под Se-м данной личности мы будем понимать результат (всегда проявленный стадиально!) взаимодействия O , с психикой данной личности.
  
  ДОПОЛНЕНИЕ 0.3.1
  Фактически, описаны истоки не только E , но и игр. Как и почему разошлись пути E и Игры - вне интересов моего материала. Но из этого никак не следует, что игры однозначно выключены мною из сферы E . Во всяком случае, разошлись - не означает невозможности сойтись вновь. А таки - да, сходятся.
  
  ДОПОЛНЕНИЕ 0.3.2.
  Так как разговор идет об E вообще, то ссылки Нервного Читателя на конкретные ощущения и оценки, вызываемые в нем вторичным осознанием (осознанием явления-определяемого), ровно никакого значения не имеют. Прекрасное или безобразное, низменное или возвышенное, трагическое или комическое, ужасное, отвратительное или упоительное - все эти ощущения (или уже оценки?) на равных включаются в эстетические чувство, потребность и пр. Иное дело - предпочтения... Тут всякий волен в отборе настолько, насколько его личная освобожденность от эстетического идеала эпохи превалирует над осознаваемой им необходимостью прочесть, осмотреть, прослушать, поцеловать...
  
  ДОПОЛНЕНИЕ 0.3.3.
  Но ведь тогда в определениях явленных уже компонент E , в определении E вообще царит произвол!, - воскликнет Строгий Читатель. И будет прав.
  
  То, что он прав - очевидно. Неочевидно существо его правоты.
  
  Позже мы покажем, что иначе быть не может. Пока же остановимся и призадумаемся.
  
  Небезынтересно, что семантика предположительного высказывания Строгого Читателя наклоняет меня отвечать ему не в сфере науки, а именно в сфере эстетики, как бы ни хотелось мне быть с ним для начала помягче в значении "понаучнее". В первый момент осознания гипотетически сказанного гипотетическим им, высказывание сие не значит ничего иного, кроме того, что рассматривавшееся выше отнесение явления к сфере E носит случайный характер. Что ж, обычное исследовательское утверждение. Но это лишь в первый момент...
  
   Далее в сознании Строгого Читателя, и в моем бедном сознании, и в сознании гипотетических слушающих, слово "произвольный" неизбежно свяжется с фонетически близким (и, следовательно, в связях своих грамматически весьма активным) словом "произвол" не в научном его значении "случайное распределение", а скорее в социальном - "беззаконие". Это второе звучание придаст слышимому негативный социально-опытный характер. Негативное ощущение немедленно перенесется на принцип формирования O и S . С тем и собственно принцип обретет окраску несерьезности, навязанности извне произвольным способом, безнравственности. И вот уже исследовательский вопрос в сознании читателя начинает регулироваться не принципами исследований же некоего разряда явлений, а эстетически проявленным этическим принципом. В итоге в мнении Строгого Читателя пострадает или уверенность в корректности какого бы то ни было подхода, или сама эстетика (см. ранее), или автор, опускающийся в своих построениях до произвола.
  
  А кстати, Большеголовый Читатель, Ты хоть понимаешь, зачем я это оговариваю? А помнишь еще как книга называется? Я ведь доказать кое-что хочу, а не ликбез устроить!
  
  Как видите, в самых казалось бы не связанных с нею познавательных процессах, эстетика выскакивает как чертик из шкатулки и не всегда себе во благо. С такими вспышками эстетики в мышлении мы неоднократно столкнемся ниже. А ты, Безвременно Поседевший Читатель, с подобным сталкиваешься со времен первого пугливого поцелуя.
  
  ДОПОЛНЕНИЕ 0.3.4.
  
  Бдительный Читатель уже, небось, подметил, что O мы описывали в основном в терминах S , а при описании S всплыло понятие объективности. Подметил и заподозрил плохое. То именно, что O и S взаимно описаны одно через другое.
  
  Так оно и есть. И скорость подмечания и самое подозрительность вызваны, естественно, тем, что всем привычно рассматривать какие бы то ни было вопросы исключительно с точки зрения науки как формы познания - такая уж установилась на наших территориях гносеология-дульча-мэлодия. Мы здесь, однако, рассматриваем мир с точки зрения эстетики, а пока еще далеко не факт, что эстетика - наука. Не фактом и останется.
  
  
  И тут-то подошло время коснуться лишнего вопроса Љ1. Если бы не Все Заинтересованные Читатели, я бы именно с него и начинал и только им до поры до времени и интересовался. Итак - предмет. Да к тому же не просто предмет, а предмет науки. По идее, это множество объектов и связей между ними, образующих систему, т.е. обладающих целостностью , структурностью , иерархичностью , связностью с внешними системами и множественностью возможных описаний, т.е. - неполнотой. Складывается ли описанное уже в общих чертах E в систему?
  
  Еще неясно, продолжим...
  
  Нуте-с, горсть вольных рассуждений о том, что известно каждому. Ясно, что эстетика, помимо всего прочего, пока неизвестного, - форма познания мира. Ясно и то, что как форма познания она отлична от научной . С научной формой ее роднит разве что обладание собственным предметом изучения. Я тоже, кстати, порой по вечерам обладаю предметом изучения. В любом пристойном толковании группы сказуемого из предыдущего предложения. Из чего аж никак не следует, что я  наука. Кстати, слышите? - даже в слове "изучение" прослушивается слово "наука" и совсем не прослушивается слово "эстетика". А ведь очень невыгодно проводить постоянные (интуитивные) параллели с наукой!
  
  Во-первых, читавшие материалы по искусствоведению всего спектра знают, что даже в пределах вида искусства (например, литературы) разные группы объектов (произведений) исследуются в различных подходах. Те подходы от элементов формы идут, те от элементов содержания, те от привнесенных объективных обстоятельств , а иные и вовсе от обстоятельств субъективных или объективных, но ни к искусству, ни к обществу прямо не относящихся, как, скажем, особенности психики автора и актуальный курс правительства. Значит, либо искусствоведы никак ни между собою, ни в концептуальное целое не связаны, либо в эстетике метод неотделим от объекта, - что бы мы уж не думали по поводу столь странного казуса и сводного брата его - узуса.
  
  Во-вторых, в эстетике нет привычного всем деления доказательств на доказательства существования и рекурсивные построения. Хуже того, в ней нет собственно доказательств в связи с несуществованием объектов в отрыве от методов (см. только что) и в связи с тем, что (см. значительно ниже) объекты вообще, вероятнее всего, не существуют в отрыве от субъекта - что практически одно и то же. Иначе говоря, в эстетике ни научные, ни наукообразные доказательства не существуют, так как в ней не существует правил логического вывода, самим существованием своим обязанные непременному отделению объекта исследования от субъекта исследования.
  
  В-третьих, в эстетике, видимо, вообще нет возможности схематической абстракции. Как Умный Читатель, небось, понимает, это сильно подрывает самое резонность написания Очерков. В условиях отсутствия схематической абстракции в самом предмете описания автор схематически абстрактирует себе... Но ведь и Очерки-то - о доказывании как атрибуте жизни, а не о чистой эстетике! В сложноватом положении сем меня извиняет лишь то, что к концу изложения выяснится: предлагаемая схематическая абстракция таковой не является - и вообще! Тогда-то ситуация в нашей с Заинтересованным Читателем эстетике и приобретет некое сходство с ситуацией в геометрии времен шалуна Минковского. И все же, схематической абстракции в эстетике таки да - нет. Всем это известно хотя бы из того, что "школы", художественные направления и методы рассматриваются, как правило, интуитивистски и настолько осторожно, что не возникает никакой возможности возразить, поправить или предложить: ноль устойчивой терминологии, что обычно отражает ноль формализации феномена. Соответственно, нет иерархии, т.е. множество категорий задает структуру эстетики только самим своим существованием. А еще проще говоря, никакое эстетическое (категориальное) понятие не уточняет другого никак иначе, кроме обыкновенных диалектических соответствий типа прекрасное - безобразное и пр. Вообще-то, самое страшное еще впереди,
  
  Aber - Gott mit uns! Вах-х-х!
  
  В-четвертых, никакой частный вопрос эстетики не может быть разрешен на основании общей теории - собственно эстетики, в какой-либо из ее формализаций. В науке теория применительно к частному случаю означает "метод", а в эстетике методы неотделимы от объекта. Таким образом, методы чуть ли не порождаются объектами и эстетикой в целом как, якобы, методологией. На языке интеллигентствующих салонов это звучит так: "... в основе исследования - вдохновение...".
  
  Вот и выходит, что эстетику от науки отличает столь многое, что, если не воздержаться от параллелей с наукой, познать ее системно и полно, т.е. так, как это принято познавать, чтобы получить зачет, совершенно невозможно.
  
  Теперь уже, возвращаясь ко взаимному описанию O и S , можно сказать, что ничего странного или необыкновенного во взаимном описании нет. Просто мы таким неповседневным образом не забыли о человеке, без которого не существует E как такового. Ведь ни в природе, ни в обществе нет ничего о т человека и, одновременно, без человека, послушника, носителя и со-родителя субъективности. Предмет эстетики проявляется и является только "в" и "благодаря" присутствию человека, носителя E . Формально E -е есть всегда, но без человека оно не является E -м сущностно. Мы не знаем, например, какие данности будут зафиксированы и осознаны в качестве эстетических на поверхности Плутона. Нам не известно, какие особенности его полей, оптических свойств атмосферы и прочее будут нами однажды представляемы в качестве образов, символов-представителей того-то или того-то. Пока не знаем, но ведь все это там уже есть! Или нет? Или "нет пока не знаем"?
  
  На сей момент я очень мало рассказал о существе E : во-первых, рано, а, во-вторых, я сам об этом почти ничего не знаю логически. Но уже в логическом hic яcно, что и сущность и структура E проявляются только в присутствии человека nunc. В этом и объективность E и его субъективность. Именно поэтому упор в исследованиях вопроса стоит делать на человека. Чем мы значительно позже и займемся. Вне эстетики, хи-хи!
  
  ДОПОЛНЕНИЕ 0.3.5.
  Воспитанному в классическом духе отождествления эстетики с философией Подготовленному Читателю неизбежно захочется поиграть в принципиальность, задавшись вопросом о первичности: что первично, O или S ? Вопрос этот на широкую публику принято называть "основным вопросом философии", хотя, по-правде, он не столь уж и основной... во всяком случае, в такой формулировке. Но коль скоро эстетика нами декларирована в том числе и в качестве ветви гносеологии (т.е. здесь  философии), то прийдется отвечать за свои слова. С удовольствием.
  
  Во-первых, для нас как участников этого изложения в каждом отдельном случае безразлично, что считать первичным. Так как это зависит от исследовательской ситуации. То есть, от того, что мы принимаем за основу рассуждений в настоящий момент. Основными элементами наших рассуждений выступают разные танцы вокруг явлений нематериальных, идеальных, т.е., в условиях нашего с вами реального мира, вещи , пересаженные в наши головы, преобразованные в ней и вышедшие из них вновь (отделившиеся от нее) в процессе ED. Так что вопрос не существует как таковой. Глупо спрашивать о том, что первично в идеальном: материальное или идеальное?
  
  Во-вторых же, Читателя-Классика на самом-то деле первичность нисколько не интересует, так как подразумевается его или авторской личной философской методологией. Его интересует не то, что первично, а каким образом это первичное породило вторичное. А вот это действительно больной вопрос. Многим будет больно узнать, что в эстетике такого разделения нет и быть не может. Естественной причиной возникновения O и S были объекты и явления материального мира. Так, во всяком случае, я обязан говорить, как бы забывая, что Очерки посвящены эстетике. Хотя из этого не следует, что эти объекты и явления появились сами собой, без вмешательства явлений мира идеального, мира невидимого - или как уж Просвещенному Читателю угодно его поименовать. Но, возникая, O и S стали неразделимы, взаимообуславливаемы и отныне должны рассматриваться одновременно или, чтобы не спустить на себя свору разъяренных физиков, - параллельно в любом приемлемом смысле слова: разъяренных геометров я выдержу.
  
  
  0.5. СТРУКТУРЫ-II.
  
  Рассуждения об O и S , приведенные выше, позволяют уточнить структуру E .
  
  Из описанного предположительного взаимодействия O и S следует, что в каждый отдельный момент (физического, исторического или иного - пока не знаем) времени O и S состоят из подмножеств: "объективно-эстетическое, присущее данной личности, но недоступное обществу" (Oel/no), "объективно-эстетическое и присущее данной личности, и освоенное обществом" (Oel-o) и "объективно-эстетическое, освоенное обществом, но по каким-то причинам не присущее данной личности" (Oeln-o). Примеров масса. Приведу пример O : рыба как эстетический знак для неверующего или нехристианина и (для подстраховки), к тому же, человека, несведущего в истории религий.
  
  В схожих знаках и при похожих рассуждениях можно говорить о том, что S =S + S . Бдительный Читатель, верно, заметил, что в записи не хватает этакого S . Да, отсутствует, так как присущее обществу, но не личности, субъективным быть не может.
  
  Такова слегка уточненная структура E .
  
  Конечно, способов структурирования столько, сколько намерений. Никакого "природного" смысла никакое структурирование не имеет. Но ведь на природу и не молимся! Структура вообще хороша или плоха лишь постольку, поскольку описывает то или иное наблюдаемое верно с точностью до актуального понимания того, что такое "верно", дает возможность предвидеть что-то важное, прослеживать развитие этого важного и пр. Вот только о самой важности судить не может. Таким образом, решение о смысле и полезности именно такого структурирования в первом движении вынесет практика, т.е. наши практические опыты эстетических изысканий, во втором же - ... не знаю. Надеюсь, кстати, узнать к концу серии Очерков.
  
  
  0.6. ED КАК СВЯЗУЮЩЕЕ ЗВЕНО МЕЖДУ O и S .
  
  В такой структуре ED, по-видимому, должна менять объемы подмножеств O и S . При этом изменение объемов равносильно качественным изменениям подмножеств, т.е. переформированию всей структуры подмножеств. Видимо, это соответствия между "количественным" и качественным изменением имеет место оттого, что и объекты и субъектные связи берутся в процессе ED не из какого-то множества, внешнего по отношению к рассматриваемым, а из них самих и прибавление в одном не обязательно влечет убыль в другом.
  
  Как и ранее, предварим определение ED рассуждением об общих ее закономерностях и приметах. Если бы O состояло только из O и никакой ED не было, вопрос об эстетике в целом на том бы и заглох. Но если нас более одного и если мы попытаемся так или иначе обменяться сообщениями о наших O или S , то речь сразу же пойдет de facto об:
  - отделении идеального O от индивидуума,
  
  - соприкосновении и взаимодействии "ранее" уже существовавших и только что являющихся элементов S , как "точек эстетического зрения",
  
  - о взаимодействии S со средой, в процессе которого появляются новые элементы O .
  
  Структура O и S одновременно и разрастается, и усложняется. При этом статистически цельно оформляется совокупный идеальный продукт сообщества (хотя бы состоящего только из меня и тебя), элементы нашего S , где, накладываясь, интерферируют, где, накладываясь, усиливаются и далее - "обобществляются". Такая вот получается в итоге картинка....
  
  Итак, жили-были в природе и обществе некие явления. Были они с самого начала объективны, так как, раз уж явившись, от меня, моей воли или мнения более не очень-то и зависели. Существовали они (чаще всего) до меня как материальности в смысле мира сего и при мне, может быть - и как материальности, но уже и как идеальности, повторяю - объективно. Затем пришел некий "Я" и пересортировал их по своему собственному разумению. Одни отобрал как принадлежащие (с моей точки зрения) к E , а другие отставил. Сделал это, заметьте, совершенно субъективно. Отбор был процессом, а закончился результатом. Во время отбора как процесса формировалось мое "личное Se", а O отделилось как результат отбора. Причем, понятно, что процесс проходил объективно, а его результат как нельзя более субъективен. Зато в процессе отбора "Я" подготовил и подтренировал свои объективные способности распознавать, оценивать и т.д. для того, чтобы они отныне совершенно субъективно полагали эти объективные идеальные явления (предметы) отличными от других при том, повторюсь, что они объективно от этих самых "других" эстетически никак не отличаются. Каков эквилибр?
  
  Затем явились "они", каждый со своими O (т.е. мнениями о структуре и составе E ) и S . Мы как-то там "договорились" считать нашими общими O и S некие части своих O и S , образовавшиеся еще до (или, частично, во время) нашей приятной встречи. Были эти части, видимо, в каком-то смысле общими для нас. Мы договаривались, мурлыча о бремени белого человека и попивая гадкий кухонный чаек, полагать их (части) общими объективно, так как они действовали на нас и взаимодействовали через нас объективно. Но тем самым породили новый (коллективный) субъективизм, так как эти части от прочих объективно неотличимы. При этом мы как бы нехотя, субъективно, отставили от обобществления некие иные части O и S . Этим мы породили объективность, так как одно и то же может сходно взаимодействовать только со сходным же, а мы - все разные!
  
  Крейзи раш'н - сам себе страш"н!, - как говаривал Раф Левчин незадолго до эмиграции!
  
  В результате этих головоломных игр небезызвестного Высшего Начала в "объ-" и "субъ-" сформировалось и явилось более широкому уже кругу общее и индивидуальное O и S , доступное или недоступное мне или нам. Хотя, по-правде сказать, предметы и их инобытие совершили путь решительно обратный: плановое опускание инобытия вещи (идеи) в контексты все более далекие от эстетики как феномена давало картину совершенную в смысле симметричности, но ноги (гвозди) картинки росли не снизу вверх, а сверху вниз. Да это, впрочем, для нас нынче не суть важно. Ты, Успокоившийся Читатель, просто знай, что мы все живем не снизу вверх, а сверху вниз. Хотя, конечно, обратные связи работают, намечая некий тонкий баланс между свободой воли и предопределенностью.
  
  Какими могли (должны были) быть реальные воздействия (структурные элементы ED) для того, чтобы получились именно такие результаты?
  
  Прежде всего, постараемся понять, что невозможно воздействовать на (структурные) элементы S иначе, чем пополняя объем и перераспределяя элементы между подмножествами O . В нашей особой, эстетической реальности элементы O начинают играть роль материальностей (материальных явлений) по отношению к элементам S , исполняющим в ней роль идеальностей (явлений идеальных). Выше, говоря о формировании E вообще, об отделении его от материального мира, мы неявно и невинно полагали, что O и S возникали "параллельно", как базис. Теперь (например, в момент говорения этого) они уже существуют отдельно. И отделились (разделились) они не только от материального мира, но и друг от друга. Так вот, друг от друга они отделены именно ED-тью! Именно она переводит подмножества одного в подмножества другого, пополняет и переформировывает одни и другие. Разнообразие этой деятельности вполне определяется их и ее структурами: ED образует вообще говоря сначала пары, а затем уже и цепи перераспределений. И здесь, видать, filioque!
  
  Кстати, следует напомнить, что под структурами мы понимаем, как, верно, уже догадался Проницательный Читатель, не членения, порождаемые синтаксисом (членения композитивного типа), а членения, порождаемые семантически, то есть различиями смысловыми. Оговаривать это приходится потому, что иначе явилось бы подозрение в том, что мы пользуемся теми самыми формализмами, от которых эстетика, если верить сказанному выше, свободна. А кто Тебя, Увлеченный Читатель, собственно, просит верить? Да, свободна. И что с того?
  
  И вот теперь уже и определение: под ED мы будем понимать либо явление перераспределения элементов между подмножествами O при неизменном составе подмножеств S , либо обратное действие, либо оба эти вида перемещения одновременно.
  
  ДОПОЛНЕНИЕ 0.6.1.
  Из определения сразу следует, что не является ED явление перемещения (перераспределения) элементов внутри какого-либо подмножества O даже при наличии перераспределения элементов внутри структурно соответствующего ему подмножества S , если такое существует.
  
  Это соображение, несмотря на хиленький статус "приложения", имеет фундаментальное значение как для понимания эстетики в целом, так и для понимания эстетики как методологии,  т.е. для понимания практических нужд редактирования текстов, анализа сценики произведений и пр. и пр. Вышло так, что эмпиризм, свойственный и редакционному (нынче опять худсоветовскому) аппарату и многим авторам, постоянно подстрекает их к предположению о том, что сам факт оперирования вещами формально-эстетическими делает оперирующих "эстетическими деятелями", а плоды такого оперирования "эстетическими объектами". При всей его распространенности, это убеждение столь же нелепо, сколь нелепым была бы убежденность в том, что зритель (физическое тело) бросающий (физическое действие) в неугодного исполнителя (физическое тело) тухлое яйцо (физическое тело), выступает в сем акте в роли физика-экспериментатора...
  
  Как определение, так и дополнение (как следствие) просты и передержек не допускают, за что и были, собственно, введены. За лояльнотсь мне лично, то есть. Ниже мы рассмотрим это в применении к практике. А пока что вернем Усердного Читателя из эмпиреев к предметному миру и предложим ему самостоятельно разобраться в том, являются ли проживающие в нем, этом мире, живые примеры эстетического результатами ED или нет. Лучше всего это сделать - полюбив кого или что-нибудь. Впрочем, можно и писать стихи. Но обязательно плохие.
  
  
  ДОПОЛНЕНИЕ 0.6.2.
  Внимательный Читатель заметил, конечно, что ожидаемой (естественно!) симметричной структуры" ED, симметричной в смысле соответствия структур O и S , мы не показали. Что ж, это вполне можно вывести из сказанного. В противном случае, из описаний O и S с одной стороны, и из прочего ниже с другой стороны, вытекало бы, что эстетика как не обладает правилами логического вывода, так и обладает, т.е. - противоречива. А значит - полна!! Ура, наконец-то она полна! Но Тебе это не очень приятно, а, Системно Мыслящий Читатель? Ладно-ладно, не хмурься. Это, конечно, всего только рассуждение, но рассуждение правдоподобное - см. на досуге не только стихи Гесиода, но и нестихи Пойа. Я, конечно, не стану опираться только на правдоподобные рассуждения. Они лишь связующие звенья между миром общефилософских определений, свойственных эстетике как дисциплине феноменологической, и потребностями иметь реальные приложения теории к практике. Чем дальше, тем менее общими будут наши рассуждения и тем реже мне прийдется прибегать к дополнениям, а потом и схемам, а потом и к вещам много более удивительным, этим антистрессорам, помогающим (?) удерживать Заинтересованного Читателя в доверии и терпении до той поры, пока всеобщее в рассуждениях не обратится к нам ужасной мордой предметной реальности.
  
  Так вот, в каком бы подмножестве O не лежали некие элементы, они могут быть сопоставлены (обрабатываться при помощи) с элементами любого подмножества S , кроме случаев, оговоренных в предыдущем дополнении.
  
  Но позвольте, воскликнет тут Дотошный Читатель, - если между подмножествами O и S нет почленного соответствия, то зачем было вообще сей огород городить!? Да как сказать... Между лошадью и седлом тоже нет почленного соответствия, но лошадь "членима" и седло тоже. Эти условные членения играют немалую роль в том, что, с одной стороны, седло плотно и удобно может сидеть на лошади, а с другой разные вздорные типы не в силах надевать лошадь на седло.
  
  Но все же - объяснимся.
  
  Разбиение O и S на подмножества проводилось по двум причинам и обе вполне почтенны.
  
  Во-первых, такое разбиение само собою выявляло то принципиальное различие в компонентах E , которое служит главным поводом возникновения и протекания ED. Характер подмножеств, между которыми перемещаются элементы, подчеркивает одновременно обе диалектически противоположные тенденции ED как процесса: обмен элементами между подмножествами O с тенденцией к постоянному уменьшению объема O и обмен элементами между подмножествами S с тенденцией к постоянному увеличению объема S . В этих тенденциях проявляется закон развития (в частности) социальной (или общественной) структуры, включения в сферу человеческой заинтересованности все новых и новых объектов и явлений. В отличие от O , подмножества S могут пополняться не только по причине появления новых объектов и выявления связей между ними, обусловленных развитием общества и пополнением впервые освояемой части природы. Пополнение подмножеств S может происходить и вследствие осознания существующих связей именно как эстетических. Уф!
  
  Во-вторых, такое разбиение позволит мне сделать первые практические выводы, приемлемые для нужд исследования художественных произведений. При всей вынужденной общности теперешних рассуждений, удастся применить даже столь общо принимаемое содержание ED к конкретному анализу поэтических (у всех свои слабости!) текстов. Согласись, Неуступчивый Читатель, не так уж и мало!
  
  
  ДОПОЛНЕНИЕ 0.6.3.
  Вернемся несколько назад. Заботился ли индивидуй об обоснованности включения им того или иного явления в сферу E для дальнейшего оперирования ими в ED? Нисколько. Это невозможно объяснить просто потому, что нет основы для объяснения: обоснованности с какой или чьей точки зрения? Процесс этот, повторимся, вполне субъективен. Индивидууму совершенно безразлично, вызовет ли это явление (обреченное процессу ED) отклик в душе другого человека, или сколь "правильно" он это отобрал. Оно вызывает такой отклик в его душе и довольно. Иное дело то, что человек - существо общественное не только в контексте учебника обществоведения. Ему свойственно в различных формах "делиться" своими переживаниями и ощущениями. Как правило, он так и поступает. Иногда ему удается пробудить в других понимание, вызвать в чужом сознании чувства хоть примерно отвечающие его собственным, иногда прямо противоположные, иногда - совершенно неожиданные. В каждом из таких случаев (нравится это индивидую или нет) явление, вызвавшее в нем некое чувство, включается в O данной группы. Затем, неограниченно ширясь, отделяется от группы и становится объективно присущим (т.е. объективно существующим для), возможно, - репрезентативной части общества. Если же человек не смог представить свою "точку чувствования" эстетически доходчиво (в любом разумном понимании этого сомнительного словосочетания), явление, несомненно, останется принадлежащим O ... хотя, конечно, могут и разубедить... но в O оно не попадет. Тогда убежденность индивидуя в том, что явление E , будет, конечно, и далее вызывать у него те или иные чувства, чему-то учить и пр. Но это будет лишь "личная художественная правда", немногим кроме " владельца правды" доступная и никому кроме него ничего не дающая.
  
  Если индивидуй - "просто человек", то это не трагедия: чем хочет, тем и любуется. Хуже, если индивидуй личность творческая. Определяя явление (объект, чаще всего созданный самой личностью), как E , личность эта как бы между прочим включает его в O , но предварительно это непременно O . Императивно "вдвигая" его в O , личность из этого в дальнейшем (в частности, при доделывании произведения) и исходит как из очевидного факта. Но это не всегда очевидный факт. Не всегда это и факт, т.е. сущностная часть проявления конкретной теории, в случае нашем - теории эстетической. То есть - не атрибут доказывания. Но последствия плачевны лишь в сущности, а в плане формальном, т.е. в виде книги, кинофильма etc. явление бодро выходит в люди. И что же? А то, что пресловутый народ вовсе не обязан стихийно и априорно уверовать в то, к чему приучен: что имеет дело с продуктом ED. Вернее, может заранее о том только догадываться... Люди часто наивно полагают, что коли уж открыта книга, или включен магнитофон и пр. - они сей же час прикоснутся к чему-то из разряда E . В случае же, если это и впрямь из разряда E , но конкретно - из подмножества O - пахнет скандалом. Помните еще бендеровского Сеятеля Облигаций? Бывает это очень часто. Как ни странно, не всегда в этом виноват автор. Как говорится, возможны варианты. О вариантах - позже, а пока что -
  
  
  0.7. СТРУКТУРА ED.
  Теперь ED является в таком вот виде:
  
  ED=ED ED ED .
  
  Иначе говоря, возможны следующие компоненты ED, составляющие совокупно ее полностью:
  
  а/ ED, переформировывающая O , но не вызывающая одновременных перемен в S ,
  
  б/ ED, производящая противонаправленное действие,
  
  в/ ED, переформировывающая O и S одновременно (совместно?).
  
  Теперь есть о чем поговорить чуть подробнее.
  
  А. ED .
  
  К этому типу ED относятся явления (акты, поступки и пр.), отличающиеся нецеленаправленностью. Деятель при этом может присутствовать (т.е. лично существовать: явление анекдотизма, технический дизайн и пр.), но может и отсутствовать. "В отсутствии деятеля" происходит освоение новой части природы, развитие общественных связей в экономике, политике и дидактике и пр. Одним словом, эта разновидность ED направлена на производство идеального продукта... и все. Ее протекание как ED и возможное появление эстетического продукта имеет характер случайности, вторичности, побочности. Ее можно было бы назвать "неутилитарной ED". Этот вид ED предметно связывает E -реальность с реальностью повседневности.
  
  Я надеюсь, что Культурный Читатель не сноб и не станет противопоставлять этот тип ED другим как "подчиненный" или "примитивный". Во всяком случае, за такие его мысли я не в ответе: пусть воспринимает текст, а не собственные домыслы относительно него.
  
  В. ED .
  
  Это деятельность целенаправленная, но не имеющая деятеля как такового. К ней относится весь спектр личностной деятельности индивидуума по эстетическому освоению доступного ему мира в широком смысле.
  
  Не правда ли, странно? Индивидуй действует, а деятель отсутствует... Да, он отсутствует, присутствуя, так как в таком случае он, целенаправленно или нет, осваивает мир для себя. Он производит для внутреннего употребления. В принципе, при этом типе ED структура O изменяться может, но потому лишь, что человек не изолирован от общества и может произойти утечка информации. Заранее содрогаясь, я включаю в этот тип ED художественную самодеятельность типа "бардизма", рекламу, неопределенное "др.", укрываюсь одеялом с головой и жду, не дыша, последствий...
  
  Остался нерассмотренным один только тип ED, но мы рассмотрим и прокомментируем его в специально для того отведенной резервации, в п. 0.8.
  
  0.8. ИСКУССТВО.
  Итак, ED мы присваиваем особое название - "искусство". Этот тип ED имеет деятеля и целенаправлен.
  
  Прежде всего, примиримся с тем, что искусство суть лишь один из типов ED. Описывая наличие или отсутствия деятеля и цели цифрами 1 и 0, как тому учивали во всяких схолах, можно составить этакую табличку:
  
  ED[0;0]+[0;1]+[1;0]+[1;1].
  
  В этой табличке искусство описывается случаем [1;1], т.е. искусство занимает только "четверть объема" всей ED. Это должно принести облегчение страдающим комплексами эстетической недостаточности или эстетического превосходства. Отчего-то принято считать, что искусство есть нечто возвышенное, не сказать бы - возвышеннейшее. Людей никогда не угнетает неумение интегрировать или дружить. Зато неумение рифмовать или писать маслом мало кто допускает в сознание. Царь природы натужно жаждет быть приобщенным к возвышенному не только по факту царения в значении регулярного применения насилия ко всему, до чего ручонки дотягиваются, но и в силу особой повседневно-деятельной одаренности. Пусть только как потенции. В действительности все значительно проще и даже несколько обнадеживает царьков. Практически каждый человек приобщен к какому-либо из типов ED - коль уж он человек. Еще бы! - ведь ED вкупе с наукой и этикой (и религией, кстати, но что на тут до нее!... здесь религия только часть этики) и есть мышление как таковое. Просто всеохватная форма познания - мышление - выделила из себя три равноправных и равнозначительных компоненты, а одна из них и есть эстетика. Эстетика - это компонента познания того самого мира, от которого оно человека и отделяет.
  
  Практически каждый человек непрерывно ведет и научную, и этическую и эстетическую деятельность в формах, не требующих специальной подготовки. В формах, присущих человеку имманентно, раз уж он человек. Это сравнимо с тем, что каждый человек непрерывно осуществляет синтез углеводов, белков и пр. в форме и масштабах, определяемых его физиологической сущностью. Есть, однако, люди, которые умеют это делать вне тела и в промышленных масштабах. Это - химики. Дословно так же дело обстоит с ED. Ее ведут все и практически ежедневно и ежечасно, но в масштабах, определяемых их человеческой мыслительной сущностью, и в формах, которые при нынешней высокой степени отделения человека от природы можно уже считать реально имманентно присущей каждому. А "вне тела" и в масштабе объективности этим (целенаправленно!) занимаются люди сравнительно немногочисленные. Это - деятели искусства, как бы смешным не казался нам этот правдистский терминологический оборот. А он и не смешной вовсе. И не правдистский. Он просто правдивый.
  
  И все же в определении кое-что может ввергнуть в недоумение. В нем всплыли "целенаправленность" и "деятель". До сих пор я, верный пасынок Оккама, при всей моей (вернее, предмета рассмотрения) феноменологичности, упорно избегал введения чего бы то ни было, не подготовленного предыдущим текстом. "Цель" же и "деятель" явились как бы извне предыдущего текста, даже извне эстетики.
  
  Да, Строгий Читатель, так оно и есть. Спокойно относясь к своим мыслям как к некоему отражению истины, я, тем не менее, чувствую себя крайне неуютно как обыватель. Все время приходится говорить о том, что полвека как выведено из постоянного внимания, а столетия прежде держалось на теориях, кажущихся мне неверными. Сам предмет эстетики приобрел дурную славу не обязательно сразу запретности, но этакого полуприличия с точки зрения корпоративной нравственности тружеников науки вообще и наук общественных в частности. Ни метафизически, ни идеологически, ни научно, ни художественно не в силах прорваться к общественному сознанию мысль о том, что сама по себе ED как форма познания не имеет в физическом мире решительно никакой цели кроме самого познания, освоения мира, данного нам в ощущение и владение, и мира иного, в непосредственное ощущение нам не данного. Да и то, познание не есть цель ED, это цель собственно человека, одна из неопределенного пока полного списка его видовых целей. Причем, пока ED еще не слишком коллективизирована, этой цели (познание ipso facto) предостаточно. Но, распространяясь на всех, становясь инструментом познания коллективного, группового освоения мира, переставая питать некими соображениями ограниченную и отграниченную особь, выходя к особи групповой, к субъекту совокупному, ED in pars и эстетика в целом перестает быть выделенно-личным инструментом познания, подчеркнуто-личной, почти физиологической наградой индивидууму "за успешное соотнесение того-то с тем-то". Отделяясь от отдельных (каков призвук!) личностей, элементы E и ED становятся ощутимыми, реальными, переплетаются с реалиями иными, с реалиями экономическими, политическими, с прочими логотипами объективного бытия людей. Собственно говоря, E реальность так и не успела, не смогла, видимо, побывать-побытовать в чистом виде "миром прекрасного". Она почти сразу же, мгновенно (исторически мгновенно!) пропиталась общным, стала мощным инструментом социобытия групп: политическим, философским и пр. и пр. Каковой факт напрочь лишил меня темной сладости занятий эстетикой как профессией бумажной. И на чем я лично только выиграл.
  
  Таким образом, ED уже никогда не сможет в своем развитии, воздействии на людей и взаимодействии с ними руководствоваться только ей одной присущими законами и обычаями. Ей приходится сообщаться с людьми в полной совокупности их человеческих проявлений. Поэтому и в эстетике и в процессе ED появляются объективно внеэстетические цели и объективно ангажированные деятели, эти цели преследующие. Эти люди начинают совместно своеобразно управлять ею самою. Причем, поскольку их цели частично лежат вне эстетики, они управляют ею не во вред эстетике, - как многие полагают, - а во благо тому внеэстетическому, которое побуждает их эстетику использовать. Инструменты не ломают! Как бы не именовались эти внеэстетические цели - Богом ли, Лучшим Завтра, слиянием с Мировым Разумом, - только они по сути и есть настоящие цели эстетики, собственных целей не имеющей.
  
  Ее же несобственная, т.е. общая цель физического мира - познание мира - во имя высших для нее внеэстетических целей, опосредуется в постановке и решении частных задач. Ее Генеральная Линия расщепляется на линии более мелкие, но для человека и ее самой не менее важные. На линии, приводящие к решению вопросов сиюминутных. Генеральное не явится миру генерально. Оно состоит из частного и из частного нам является ежеминутно. В законе взаимозависимости общего и частного эстетика является нам особенным.
  
  Но тогда эстетика и должна быть немонолитной, состоять из "почвы" (бесцелевой и/или бездеятельной ED) и из ED, преследующие посредством переоформления O и S некие цели. В том числе и цели внеэстетические, цели общечеловеческие (ежели такие есть, что для меня не факт), "частночеловеческие", конкретно-исторические и прочие без счета. Суммируя: из почвы и деятельности целенаправленной. Будучи осознанной и направленной на некие цели, она должна иметь и деятелей, т.е. людей и группы людей, которыми освоены и присвоены не только имманентные им как людям и\или как деятелям законы эстетики, но и другие законы и правила поведения. Она должна иметь людей, которые не просто признали эти цели и законы, но и выработали объективные и оптимальные с их общей точки зрения правила, по которым выгодно массово вести эту самую ED для того, чтобы и она и создаваемая ею E-реальность были с одной стороны усложняемы, изменяемы в сторону усложнения (то есть, развиваемы, принцип развития), с другой же - внутренне уравновешиваемы, подчиняемы принципу гомеостаза. Подчинение обоим глобальным приметам-особенностям бытия делает эстетику и эстетическую реальность "второй природой и вторым обществом", развивающимися в себе, а не скопищем случайных находок, художественной помойкой.
  
  Такие люди - деятели искусства. Они деятели наиболее упорядоченного из типов ED. Этот тип упорядочен не только исполнением имманентно присущих E законов, но и особым учетом законов "человеческой целесообразности", а быть может и "целесообразности человечества в целом". Пока не выявлено иное. Философскими концепциями, этическими императивами, культовыми догмами.
  
  Вот и выходит, что искусство это форма ED, которой таки да необходим деятель. Наиболее стесненный, несвободный из всех занимающихся ED-стью. Его действиями руководит не столько собственно-эстетика, сколько цели и задачи человечества вообще, как уж он их понимает или чувствует. Цели и задачи, лежащие вне эстетики.
  
  Рискну сказать - в этике. Увы, если Лихой Читатель с этим согласится, то он лишается хода и отдает мне любимую алую фишку: отныне сказать, что искусство есть форма познания, он получит право только во вступлении к долгой и отнюдь не салонной беседе. Иначе сказанное будет правдой столь общей, что практически неотличимой от лжи. Искусство есть скорее форма руководства. Это указующая рука целей человечества, облаченная в маскирующую перчатку прекрасного. Рука Омеги, в дешарденовской манере высказываясь. Естественно, при этом форма подачи так же довлеет над содержанием, как оболочка над порцией лекарства. И с теми же намерениями. И счастливы те, кто этого не понимает. А мы добрались до определения:
  
   искусство есть один из типов ED, характеризующийся совместным и единовременным переоформлением O и S , наличием деятеля и целенаправленностью, носящей в целом внеэстетический характер.
  
  ДОПОЛНЕНИЕ 0.8.1.
  Напомню, что для того, чтобы назвать нечто "произведением искусства", необходимо сперва проверить, соблюдены ли критерии ED вообще. Если нет - и речи не может идти о произведении искусства. Пренебрежение этим простым дополнением рождает самого страшного врага искусства: искусствоподобие.
  
  Немало времени и таланта ушло у Азимова на описание явления миру роботов: человекообразных, но нечеловечных . Мы, впрочем, давно живем в условиях производства "искусствообразного продукта" и мало кто этим взволнован всерьез. Взволнованные же как черт от ладана бегут точных определений. И верно делают! Нет определения - нет закона, нет закона - нет преступления, и, в конце концов, если и спросится, то не здесь... А что, не страшно, что спросится не здесь?
  
  Итого, не входят в ED процессы, при которых пусть даже и происходят перемещения элементов O и S , но либо тех отдельно, либо других отдельно, либо тех и других, но только внутри подмножеств и их структурных аналогов. Примеров не будет. Идите в народ и поищите.
  
  ДОПОЛНЕНИЕ 0.8.2.
  Не менее важно проверять и соблюдение критериев искусства как такового.
  
  Во-первых, должен быть деятель. Нет деятеля - нет искусства. Конечно, поначалу визия охоты за деятелем не может не вызвать своеобразного сомнения в реальности происходящего. Однако, деятель и физически существующий орудователь не одно и то же, как, верно, давно понял Проницательный Читатель. Вскоре он убедится в том, что акция эта весела и несложна, заполюем орудователя, флажки есть!
  
  Во-вторых, о критерии целесообразности. С этим вопросом проще, чем с вопросом о деятеле, но рассмотреть его вкупе с вопросом о деятеле не удастся, так как целесообразность носит в основном внеэстетический характер. Поэтому вопрос будет отложен до выяснения сущности этой (этих) целесообразности, т.е. до оптимизации личного этического опыта.
  
  В-третьих, необходимо удовлетворять критерию совместности перемещения элементов O и S . Этот критерий срабатывает далеко не всегда. Но это и понятно: проходи сей критерий для каждого произведения, быть бы в эстетике методу, независимому от объекта...
  
  Когда же он, однако, срабатывает, бывает весело. Веселится, как правило, Воспитанный Читатель, видя, что тексты, которые он ранее интуитивно недолюбливал, но доказать их ничтожества не мог, как дважды два лошадь оказываются лежащими вне эстетики, сиречь - не произведениями искусства.
  
  
  ДОПОЛНЕНИЕ 0.8.3.
  Мне лично неполнота изложения всегда нравилась: остается пространство для размышлений. В частности, Заинтригованный Читатель может теперь самостоятельно дать определение произведению искусства. Уж какое там ни есть. Но жив еще и призрак Придирчивого Читателя, открывшего файл не для решения задачек, а для объяснения самому себе, за что сетевые деньги плочены. Для него, кормильца , дам, так и быть, определение:
  
  под произведением искусства мы будет впредь понимать явившуюся в результате специфической ED типа [1;1] общность O и S , представимую в форме, допускающей массовую экспликацию для неопределенного получателя.
  
  Комментариями к этому определению служит все сказанное выше. Примеры того, как можно вышибить некое явление из "произведений искусства", представив его в форме, не допускающей массовую экспликацию или не ориентированной именно на неопределенного получателя, я оставляю кормильцу, чтобы он уже по этому поводу не сказал. Файл скачан - трудись!
  
  Теперь - понятие "обpаз". Обpаз как унивеpсальный инстpумент познания. Обpаз в науке (модель), pелигии (символ) и эстетике, в частности - искусстве (собственно-обpаз). Hаука и знание. Метод. Логика и подобие - наука и эстетика. Результат эстетического исследования, как существующий (получаемый исключительно как) "с точностью до...". Тpи смысла понятия "точность" в pазличных системах знаний.
  
  Собственно говоря, иногда интересно начинать со всей правды, как уж она есть. Так вот, вся правда такова, что "образ" есть не что иное, как полная и абсолютная временная, "переходная" неправда, специально придуманная для того, чтобы с ее помощью познать частичную и относительную правду.
  
  А и то сказать, с чем мы обыкновенно сталкиваемся, когда говорим об образе, с правдой ли? Вот поговаривают, что роза есть образ прекрасной девушки. И как, что в них похожего, спросим для начала? У девушки есть стебель? Или, напротив того, у розы есть груди? Или некое растение чем-то напоминает некоего человека? Или человек напоминает растение? И в каком, собственно говоря, смысле "напоминает"? Что это за память такая, якобы соотносящая теплокровное млекопитающее с растением? Память безумца или память обманщика? Или "напоминает" мало связано с "память"? Но тогда почему "напоминает", а не, скажем, "начувствовывает"? И что тогда это за чувство такое, соотносящее самку homo sapiens с травой? Чувство чего это? Что вообще это значит - быть образом?
  
  Что такое "А суть образ Б"?
  
  Выше в значении "раньше" мы уже говорили о том, что "образ" есть предмет (явление, феномен etc.) - представитель другого предмета (явления, феномена etc.) в мнении некоего человека, эксплицированном вовне. То есть, мы говорили, что образ суть нечто одно, открыто объявляемое актуально равнозначным чему-то другому. При том, что это "актуально", это "теперешнее соотношение", это "равнозначно" есть своеобразное отражение вовне, для других, мнения человека-инициатора образа, человека-возбудителя такого образного понимания, человека-креатора. Иными словами говоря, "А есть образ Б" значит именно и только вот что. Вызывая в других видение А, человек утверждает, что как бы вызывает в себе видение Б - это во-первых. Далее, так как этого явно недостаточно , он говорит, что с А можно умственно (чувственно и пр., quantum satis) манипулировать как с Б и мир (его мир!) от того не перекашивается, а даже в чем-то лучшает. И, наконец, для него А есть образ Б только и исключительно "для него". Он вовсе не настаивает на том, что Б может быть образом А для других. "А вместо Б" - его видение мира. Этакий вот у него нынче склад ума, судари мои!
  
  А еще - помните! - "эксплицированный вовне"! Это он так говорит, а не так думает. Все время (до некой несчастливой для тебя поры) всякий Вдумчивый Читатель помни это!
  
  Таково "понятие "образ", или "понятие об образе". Ты, Подробный Читатель, получил именно понятие об образе. Теперь и пока ты имеешь только понятие, не требующее еще "понимания". Ты ведь и сам производишь образы. Например, когда в сердцах бросаешь кому-то "тысячу раз тебе повторять!...", - ибо "тысячу раз" ты имяреку не повторишь и за тысячу лет. Ты образы производишь, ты ими пользуешься в общении. И я их произвожу. И пользуюсь в общении. И он. И они. И все.
  
  Вот так простенько и непринужденно, без умных терминологий, мы только что показали, что образ есть универсальный инструмент... общения. При этом я, конечно, полагаю нечто более широкое. То именно, что образ есть универсальный инструмент познания.
  
  И другое прочее про инструмент я полагаю, что уже обсуждено выше и напоминать о чем недосуг. А доказывать это не могу, так как мое миропонимание предусматривает "общение" как частный случай "познания" - раз, и, кроме того, - два, что индуктивные рассуждения ложны. Или, иначе: перенос факта (свойства, качества и пр.) с меньшего на большее всегда логически (а когда и фактически) некорректен. И совсем уже строго говоря, я размещаю в основе показываемого два таких постулата:
  
  - индуктивные рассуждения вне категории числа некорректны ,
  
  - само по себе доказывание бессмысленно, так как доказывается (в том привычном со школы процедурном смысле) всегда такое, что уже заранее принято доказывающим человеком как истинное (верное и пр. и др.); т.е. все процедуры доказывания обращены в познавательную пустоту, но ad personae, к домышляемому оппоненту так, как будто наличие оппонента чем-то неудобно познанной истине. Что само по себе просто смешно.
  
  А еще - помните! - "эксплицированный вовне"! Это он так говорит, доказывая, а не так думает, стараясь понимать мир. Все время (до некой несчастливой для тебя поры) всякий Вдумчивый Читатель помни это!
  
  А показать , что образ есть универсальный инструмент познания, я могу. И показываю немедленно. Слушай:
  
  - познать иное, отличное от себя самого, можно, естественно, только сравнивая это с самим собой, так сказать, прочувствовывая (продумывая, иное - ?) при этом различия между собой самим, собой корпоральным, собой мировоззренческим, собой моральным, собой конвенциональным и прочая и тем самым, иным;
  
  - но знаю ли я себя достаточно полно (для познания)? и что такое "достаточно полно для познания"? и суть ли я сам для себя вполне познанной реальностью? Боже правый, да всем ясно, что нет! откуда бы тогда и зачем все эти размышлизмы между нами, вполне само-, а тем самым и взаимо-познанными?;
  
  - так выходит, что познание в принципе невозможно? Так таки-да, невозможно,  говорит моя концептуальная часть... а вот и нет,  говорит моя гордыня,  я и так все знаю excellente!... да как сказать, - говорит моя "повседневноопытная" часть,  то да, то нет, что посмеешь, то пожмешь... Так они и спорят, прекрасно показывая Тебе, Растерявшийся Читатель, что несть единства в доме моем.
  
  А вот и нет,  говорю я, как есмь аз, nequissimus и гайдамака, а вот и не выходит у нас никакого отчаяния и разобщенности в познании, выходит другое:
  
  - не в лоб, так по лбу, говаривали предки. Нет пути сквозь - есть путь вокруг: ладно, пусть я сам для себя самого практически недоступен снаружи, ибо бытийствую внутри, но, быть может, я могу заменить себя внешнего чем-то иным внешним, более простым, чем я в полноте моей? Быть может, я могу не привередничать in rebus totius, а как бы разделить предметный феноменальный мир на части (ох, сомнительная операция!) и то, что мне представляется простым и ясным, принять за меры других вещей? ( Ой, а мне - какому? )
  
  - нос вытащил - хвост увяз:
  
  primo modo, заменить меня внешнего вообще-то нельзя, ибо сравнивать мир надобно со мной тотальным, в т.ч. - внутренним,
  
  - modo duo, пусть даже успешно заменяя, как дерзнуть опять-таки непознанное относительно меня полного принять за меру иного непознанного на том только основании, что это непознанное значительно менее непознано, чем иное непознанное, подлежащее исследованию с помощью такой меры? Браво закручено?
  
  tertio modo,... лень, хватит уже, достаточно...
  
  А разленивясь и пропуская якобы необходимые приуготовления к правильному, перескочу к нему, к правильному, сразу и непосредственно.
  
  Простота-простота... мы ведь оперируем не при помощи рук чай, при помощи головы! Не вещным мы оперируем, а следами вещного в голове - идеальными конструкциями, идеальными понятиями о вещном, этими проблесками тех высших сущностей, что превыше нашего. Наши "вещи-заместители", "вещи-заменители", образы, наконец, - суть не вещи-заместители вещей, а идеи заместители идей о вещах, представления-заместители представлений о вещах и прочая. То есть, мы исследуем не вещный объективный мир при помощи вещных объективных (и объектных) инструментов, а мир реальный. Сиречь, мы исследуем мир внутренний, субъективный, мыслимый внутри, то есть превыше - как уж угодно называй это, Просвещенный Читатель, в зависимости от образования и времени суток. А отношение его, мыслимого внутри или превыше, к тому, другому, внешнему, расположенному наравне с мыслящим, как раз и есть характерность познания. Как раз сравнивание мира, "расположенного внутри и выше" и познаваемого, соответственно, изнутри в значении свыше, с миром иным, внешним и расположенным "в рост", лишь доставляющим нам впечатления-ощущения и тем самым пищу для внутренних операций, и есть само познание. Каковое, таким образом, есть -
  
  не процесс, не процедура , не этакий разовый или длящийся дискретными долями акт, не набор результатов, явно дефинированных появлением и структурой, но именно самое существование субъекта в тени отпечатков внешних и вровень ему вещей, в контексте осуществления, пребывания, пере- и протекания удивительного универсума, состоящего из отпечатком мира внешнего и самого субъекта, познающего, следовательно, только и исключительно в смысле - существующего, познавая, т.е. - изменяя.
  
  Таким образом, познание суть факт со-бытия высших данностей субъекта среди субъективных отпечатков внешнего по отношению к самому субъекту и вровень к нему пребывающего мира в любом приемлемом смысле слова "со-бытие". А это именно и означает, что не только универсальным, но и - более того! - единственным способом познания мира для человека есть оперирование образами во всех вышеописанных смыслах. И в тех смыслах, чье описание впереди. И в тех, чьего описание не будет нами дано в силу несовершенства нашего. И в совокупности.
  
  А еще - помните! - "эксплицированный вовне"! Это он так говорит нам, а не так думает, живя среди теней вещей и идей. Все время (до некой несчастливой для Тебя поры) всякий Вдумчивый Читатель помни это!
  
  А теперь - смотри, Простоватый, Но Просвещенный Читатель, как наша с тобой просвещенность нас в грязный угол загнала! Ведь о вещах сущностных мы все время растабаривали процедурно, как учили в школе. Размышления о форме бытия сущности мы заменяли ничем кроме нашей образованнической наглости не обоснованными размышлениями о протекании процедуры образования такой формы. То есть, мы разглагольствовали как два бога-творца о наших творениях как процессах формообразования, а не как о творениях как отражении (sic! Ильич, ау!) существа нашей божественной воли и намерения. Про намерения мы, кстати, слова не обронили. Не глупо ли? Да так уж ведется среди получивший университетское образование: не то важно - что, а то важно - как.
  
  А мне вот совсем не важно - как. Мне важно - что. Поэтому все предыдущие благоглупости академицкие отменяем, перекрестясь , и постанавливаем иное.
  
  Да будет - Контекст!
  Образ есть:
  
  - феномен, наличие которого означает осознание познавания мира осознающим hic et nunc,
  
  - сам факт осознанно-познавательного бытия субъекта,
  
  - инструмент познания постольку, поскольку познание осознано, а не протекает естественно, в формах, имманентных человеческому существу, т.е. бытийно-контекстуально.
  
  Вот это-то последнее всех и интересует. На остальное всем наплевать. А мне - нет. Поэтому и раньше, и теперь, и после сего места я буду более всего уделять внимание первому и второму. Третье будет являться почти само собой. И часто. И разнообразно. Как все, впрочем, несущественное.
  
  А еще - помните! - "эксплицированный вовне"! Это мы с тобой так говорим, а не так познаем. Все время (до некой несчастливой для тебя поры) всякий Вдумчивый Читатель помни это! Пока не окажется, что мыслим (познаем и пр.) мы вовсе
  ВНЕ ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ.
  
  ( Но тут уж как засветится юла, как замаячит на краю поля зрения светлая точечка понимания бытия данности уровня N-1 как "медитации" данности уровня N, как застонут обладатели ученых степеней, как пригорюнятся родственники, как засуетятся санитары... )
  
  Теперь же посплетничаем пока об образах во всяких областях человеческой деятельности. Как любят говаривать иже versus nos - в разных областях знания, хе-хе.
  
  Раз уж приходится соглашаться, соглашаться нужно с удовольствием, иначе говоря (образно) - расслабиться и получать удовольствие. Мы согласились с изящным до глупости разделением сферы познания на науку, эстетику и религию-этику. Так вот и просмотрим виды (формы) образов в последнем, инструментальном, смысле - как, мол, они выглядят в этих областях познания. Кстати - внимание! К этому месту прошу вернуться при прочтении той части нашего изложения (в этой же главе), в которой говорится об эстетике, как науке точной.
  
  Образ в науке.
  
  Motto: пушка, матушка, есть особ статья, а маркела - особ статья.
  
  Образ в науке - это, попросту говоря, модель. Модель - как мы все привыкли понимать это слово. В том числе и "модель" в элементарном значении, например, модель подъемного крана из дощечек.
  
  То есть, собирая в методологическую кучу, образы науки - это все дефиниции и факты (в том числе и вещные факты) данной науки, составленные при помощи или при участии специальной терминологии свойственной данной конкретной науке ,
  
  или
  при помощи или при участии специальных знаковых подсистем, свойственных данной конкретной науке ,
  
  или
  в произвольной знаково-сущностной системе, но в четко осознаваемом предположении о необходимости или необходимости и достаточности предшествования описанию-дефиниции конкретной системы аксиом данной науки - если она таковую предполагает - тут уж примеры прошу привести самостоятельно.
  
  примечание для зануд:
  метадисциплины (в частности, отдельные методологии) сами являются составными (сложнами, синтетическими) образами и, не дифференцированные в межнаучном пространстве, образов НЕ СОДЕРЖАТ в значении - образами не пользуются, так как, содержа рассуждения об образных системах наук, являются, по существу, ветвями ЭСТЕТИКИ.
  
  примечание для храбрых:
  то, что принято называть "философией", не является ни наукой, ни метадисциплиной, ни эстетикой, ни религией;
  
  "философия"-взгляд-из-кухни-член-кора суть не что иное как ОБОБЩЕННЫЙ СПОСОБ само- и взаимонаучения составлению образов вне специфических знаковых подсистем (кроме натурального языка человека-пользователя), систем аксиом и пр. - см. ниже "о методе";
  
  (А еще - помните! - "эксплицированный вовне"! Это она, философия, так говорит нам, а не так думает за нас, живя inter nos. Все время (до некой несчастливой для меня поры) всякий Вдумчивый Членкор - помни это!)
  
  короче: "философия" есть просто-напросто отражение (образ!) явления мышления вне- и до всяческого дифференцирования мышления на роды, виды, дисциплины и так далее;
  
  "философия" - деятельное отображение в сферу продуктивных (sic! Во'одюшка, ау!) рассуждений имманентного свойства человека, свойства "мыслить вообще", принимающего в каждом конкретном случае такие обличья, каковые наиболее общим способом свойственны КОНТЕКСТУ:
  (человек)+
   +(ситуация)+
   +(намерения человека в связи с данной ситуацией).
  
  Образ в религии. Возьму вот и брякну: образ в религии есть символ. А вы что на это, Гипереобразованные Читатели? Будете "тавтологиями" в меня бросаться, как дохлыми кошками? Будете, будете, знаю я вас!
  
  Тогда так:
  
   *************************
  ОБРАЗ В РЕЛИГИИ ЕСТЬ СИМБОЛОН.
   ( это тут греческих букв не хватило )
   *************************
  
  Симболон, т.е. ..... Иными словами, факт существования религиозного символа есть простое отражение факта существования аксиом религии, т.е., тотально говоря, единой и единственной гипо-тезы религии. Религия, как нам выходит, тоже в каком-то смысле наука. У нее есть основная гипо-теза. Но это не гипо-теза существования Бога, для такого чисто человеческого шага религия как заведение омирщвленное, земное, изрядно трусовата. Это гипо-теза существования всех вещей мира в меру отражения бытия Божьего в них, т.е. гипо-теза нашего бытия или бытия нашего вещного мира как теней бытия Божьего, в том числе и в смысле со-бытия в Нем и с Ним в меру Его замысла и намерения. Религия строит образы именно как символы. Тем и слаба - см. ниже о точности в религии. Именно символьный, т.е. аллюзийно-бытийный смысл образа в религии характеризует ее как род познания.
  
  Ибо религия познает пару Бог-Человек. Для нее нет ничего вне такой пары. Сам мир наш есть только проявление со-бытия такой пары. Все, что не суть человек - суть Бог, да не лопнут от священной злобы пуристы гонители пантеизма, каковым, кстати, не грешу.
  
  Но несть ничего вне Бога. И сам человек есть отражение Бога в их парном со-бытии в мире, проистекающем из Него. И в этом смысле религия есть праматерь диалектики, мачеха философии, внучатая теща наук. Образы религии неявно отражают (воплощают в сознании человеков) некие познавательные сравнения по мере присутствия в познаваемом ими личного и надличного существа - Отца всего сущего, источника (т.е. цели) бытия мира сего, второй, высшей парной данности, надстраивающей присутствием Своим Личность до действенной, т.е. креативной части Универсума. Образы религии СИМВОЛИЗИРУЮТ единство живого в разнообразии намерений Породившего. То есть, языком о. Тейяра говоря,  Омегу. И в этом смысле образы религии означают, обозначают, представляют и вынуждают гармонию. Но при этом они означают, обозначают, представляют и вынуждают гармонию не всееобщую, но частичную, именно гармонию живого в значении "бытийствующего в соответствии с конкретной непознаваемой и необозначаемой волей Того, Кто есть в том числе и развоплощенная (до уровня воплощений Своих), изначальная Гармония".
  
  А вот гармония чего Он есть, будучи всем, я не знаю. Пока не удостоен знать.
  
  А Ты, Образованный Читатель, удостоен? Так напиши мне об этом pavelvar@yandex.ru.
  
  Теперь, якобы, время сказать, что есть образ в искусстве. А я не скажу в смысле "не скажу полно и именно в этом месте". Потому попросту, что вся конкретно-эстетическая часть Очерков только об этом и говорит. Только к пониманию этого и создана. Так что об "образе в искусстве" я говорю постоянно и везде.
  
  Теперь (по цидулке в начале главки) следует рассмотреть пару "наука и знание". Понятно - почему?
  
  Видимо, постепенно становится до неприятного ясно, что наука со знанием никаким привычным нормальному человеку образом не связана. Наука (то есть, все ученые со всем их ученым багажом) получает знания эмпирически, а обрабатывает логически. Что это такое - никто не знает. Никто не знает, например, что такое "эмпирически". Образованные скажут, - "то есть, путем наблюдения". Звучит неплохо. Только неясно и неясным останется in secula seculorum, почему одни наблюдают и видят нечто, а другие наблюдают то же самое, а "нечта" не видят. "Эмпирический", следовало бы полагать, - объективный, явленный всем, по идее, одинаково вне зависимости от субъективных состояний. А вот ведь: один субъект видит, а другой - разве что новые ворота являются ему. Смутно и с логикой. Объективная, присуща она, видимо, всем. Но кто сечет конус плоскостью аки бритвой и выводит, выводит, пританцовывая и нравлясь сам себе... а кто сиживает под косинусом фи аки под Дамокловым мечом, и сечет томным взором на часы: когда проклятущей контрольной конец...
  
  Но ведь связана! Ведь связана наука со знанием! Да, к счастью, - связана. И крепко. Только связана она не со знанием. Она связана самим знанием. Именно знание, именно познание и осознание интегральности, единства мира и в чем оно, собственно, состоит, понимание связности и нерасторжимости всех его проявлений вынуждает людей задумываться над причиной, смыслом и действием этой связности так, как будто бы связность эта существовала сама по себе, отдельно от мира. Над причиной, смыслом и действием неких связей, продолжают люди, терзая единое связное вычленением неких таинственных "связей" из просто связного. Исследователи связного мира по имени "ученые" исследуют именно связи. Отличительное свойство науки как раз в том и состоит, что она исследует связи как представители Генеральной Связности мира во Спасителе . Строя таким макаром, образ связного мира. Ха-ха! Поэтому причиной связности выступает в науке самоэмпирически выявляемое наличие связей, смыслом связности - единство "поля действия связей", т.е. единство мира. А действием, производимым связностью, - изменение объектов и предметов. Во!
  
  Так что наука - прекрасная штука! Уж чего заприметив, она логически корректно и практически бесповоротно это запримеченное свяжет связями. В мире жестко связанном, наблюдаемом, это прекрасная игрушка, развивающая играющего, как и всякая игрушка, в непредсказуемом направлении. Игрушка сия позволяет копаться в чужих (sic!) кишочках, раскручивать и закручивать гаечки, варить в колбочках такое, чего мама дома бы не позволила, безнаказанно наблюдать днями и часами за птичкой-пеликаном. А как предел и триумф науки - о многом заранее и в рифму скорбя на шестиструнке, подрывать исследовательские ядерные заряды в мирных целях. Як кажуть на цiй нашiй землi - тощо. И все за счет налогоплательщиков и ad majorem homo faber gloriam. От того бывает пенициллин и автобус, телефакс и нейролептики, теория прибавочной стоимости и танк. Оттого в мире жесткосвязном еда становится все недоступнее, а день все короче. От того, кстати, и Бога, судя по всему, почти что вовсе нет. Ибо эмпирически ненаблюдаем, а логически, с очевидностью, невыводим.
  
  Но наука и вправду - прекрасная штука! Она так пропитала сознание бывших малолеток своими связями-мязями, что незаметно сделала и хорошее.
  
  Хорошее-раз. Наука крайне честна - в отличии от ее служителей. Она коли уж разделяет, то до конца. А при сем деянии всякий внимательный неизбежно поймет, что апории означают или массовый психоз или невозможность разделять. Поймет и станет мыслить образами. Другими.
  
  Хорошее-два. Наука крайне неточна - см. ниже. Из сего медленно всплывает естественная необходимость смотреть на любимую не под яркой лампой, с расстояния в шесть миллиметров и в микроскоп, а в сумерках, у окна, с полуметра и безо всего: лучше и точнее видно. Аналогично, точнее и лучше видно природу. См., например, краткое о Лодейникове . Как прочтешь, так и станешь чувствовать образами. Другими.
  
  Хорошее-три. Наука со всеми своими связями крайне бессвязна. У нее пингвины - ну никак не рассматриваются вкупе с отмороженной мордой. Пингвины отдельно - морда в струпьях отдельно. Народ браво спародировал: котлеты отдельно - мухи отдельно. Хотя даже Ученому Совету ясно, что и котлеты с мухами, и пингвины с отмороженной мордой всегда вместе живут. У нас. У людей. А у науки - отдельно. Как потрудишься связывать трехдипломные знания в цельный образ мира, так и начнешь мыслить образами. Другими.
  
  Вылезает у нас наружу такая вот простая связь науки со знанием:
  
  УЖЕ ИМЕЯ ОТКУДА-ТО СВЯЗНОЕ И ОТНОСИТЕЛЬНО ПОЛНОЕ ЗНАНИЕ, МОЖНО ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ НАУКУ,
  она хорошая.
  
  Или иначе: обладая достаточно полным, интегральным знанием мира, можно и полезно, отчасти его разъяв, убедиться, что эти части, хоть и не существуя по отдельности, как бы все-таки существуют, как бы все-таки сами по себе. А если бы вдруг они и вправду существовали по-научному, т.е. - отдельно, сами по себе, то непременно составляли бы систему в научном, опять-таки, понимании. То неполную, то противоречивую. Причем, эту, несуществующую в каждый отдельный момент, то неполную, то противоречивую систему можно описывать и получать от того премии, космические полеты и пищевую фольгу.
  
  Правда, можно также, коли наука уже есть, иметь с этого еще кое-что. А именно - методы науки. Кстати, от науки практически независимые и много более значимые, чем она сама.
  
  Метод. Понятие базовое. Семантической поддержки в виде пресловутой "этимологии", следовательно,  ноль. Вот. Но чего-то в методе не ноль. В методе не ноль причины его применения.
  
  Как бы Широкообразованный Читатель ни понимал "метод", он им, методом, как правило, обладает. И его, метод, не в тумбочке держит. Он его, тот или другой метод, порой "применяет". То есть, механизм сей, буде к чему приложен, даст что-то другое, не то вовсе, что было до применения "метода". В неслыханной простоте живем: так что же, все-таки, такое "метод"? Подумаем.
  
  Метод есть способ-с. Метод есть способ действия кого-то с чем-то и для чего-то. Последнее, впрочем, всем параллельно - см. про варение в колбочке за счет налогоплательщиков. Метод есть способ, отделенный от того, над чем действуют, раз уж его выделили, то есть отделили от того, над чем действуют. Как минимально понятное, можно сказать так: если "способ" и "предмет" вообще два слова, значит это не одно и то же. А с "синонимами" попрошу от меня отцепиться.
  
  Метод это отделенный от прочего связного мира способ действовать с многим, а не с одним, связуя при том многое в одно.
  
  Но метод отделен и от того, кто действует. Хотя бы потому, что снова два слова . Действующий выбирает метод, а потом применяет его однообразно со всяким другим, кто пожелает применить этот метод. Так говорит наука, так она хочет. Метод, таким образом, применяется разными, на разном, с неопределенными целями, но одноообразно. И дает при этом на разном разное, но у разных с одним и тем же - одно и то же. Значит, метод от человека не зависит вовсе, буде он уже "выбран" человеком, а от объекта тоже независим. Ни от какого человека и ни от какого объекта метод не зависим. А от чего же он зависим, коли уж его таки-да, "выбрали", откуда-то "забрали"? Выходит, что метод зависим от множества объектов и первичной воли выбиравшего. И как Тебе, Предусмотрительный Читатель, устойчивое словосочетание имени выговора по партийной линии - "первичная воля"? Да ладно, не злись! Итак, метод выбирался, по-видимому, в предвидении того, что он будет годиться для множества объектов, пусть даже давая на каждом объекте другой результат и пусть даже невесть зачем. Но для всех рассматриваемых объектов он дает результат ... какой? Не один и тот же, это ясно. Тогда какой? Разный? Разный. А разный - какой? А такой, видимо, который в совокупности удовлетворяет ... ожиданиям применяющего. Так значит, применяющий уже чего-то ожидал? А зачем тогда "метод"? Для удовлетворительной иллюстрации и так ожидаемого? И только-то?
  
  Нет-нет, это было бы крайне пошло: разводиться о методах, "методологии" выдумывать, а в принципе просто гладить себя по животику - вот, мол, чего ожидал я, мудрый и проницательный, и без метода, то и вышло с методом. Так быть не может ( кстати, - а почему "не может"?). Для чего-то еще метод нужен. Честно говоря, для чего он нужен в этом метаметодологическом контексте я не знаю. А предполагаю и только предполагаю я вот что.
  
  Метод есть вторичное отражение факта делимости мира в свете науки как одного из источников отраженного Света. Во-первых, мы, люди науки и наша первая член-корриха Ева, допустили делимость мира. Заодно как-то само из себя и из делимости сталось существование выделенных, изолированных систем объектов etc.
  
  Во-вторых, мир так или иначе связен. Это понимаем даже мы, люди науки , и Адам, наш первый Ученый секретарь. Мы даже указываем на наличие в мире "связей", чтобы совсем уже во-вторых. А "метод" как раз и есть образ связи как таковой. Он есть образ абстрактной связи между абстрактными системами объектов. То есть, феномен, лишенный какой бы то ни было конкретики кроме могущей воспоследовать для Пытливого Читателя из существования двойного отражения (Во'одюшка, ау!) фактов делимости и, вместе с тем, связности мира. Выходит нам, что само существование метода есть отражение реального существования диалектики вещного мира. А теоремы существования мы проходили, сдали и забыли под нежный рокот физматовской мандолины.
  
  А будучи отражением диалектики вещного мира, метод, уже теперь - конечно! - отделен как от предметов мира невещного (нас, например), так и от предметов мира вещного. Ибо, тоскуя от собственной занудливости, повторяю я, с очевидностью не покрывается метод со всем вещным миром, являя, совершенно точно говоря, внутренний морфизм вещного мира в себя.
  
  Slodki Jezu! Теперь-то хоть ясно Тебе, Медлительный-Но-Крепко-Понятливый Читатель, почему метод важнее науки?
  
  Ergo: метод есть образ, прообразом какового выступает делимость и связность мира как совокупный феномен, удерживаемый, в свою очередь, в устойчивой прообразной совокупности специальными духовными и/или мировоззренческими концепциями
  
  и в этом смысле
  
  метод как образ предположения об Истине суть то единственное, что отделяет науку от Истины.
  
  Но, сколь бы грустно ни прозвучало предыдущее для интеллигента в третьем поколении, все это проходное. Разве что сие "проходное" никогда и нигде, кроме как у Василия Великого да Ангельского доктора, не "проходило". В значении "проходило мимо, но было замечено и осмыслено". Но и это пройдет. Не пройдет иное. Я не позволю ему пройти незамеченным мимо любимого моего Талантливого-Но-Чуть-Подслеповатого Читателя.
  
  Логика и подобие - наука и эстетика. Таковы, видимо, необходимые далее связующие рассуждения.
  
  Правда же, логика - ист дас аттрибут науки? Правда. Правда же, подобие - ист дас аттрибут эстетики ? Правда. А что есть логика, как не формализованный процесс установление одного из видов подобия между "крайними звеньями логической цепи"? То есть, что есть логика, как не процесс выстраивания подобия? Сводя вместе по скрытой силлогистичности мышления, - логика и подобие суть атрибутивные характеристики двух несводимых феноменов при том, что они ( характеристики ) составляют диалектическую пару, а сами феномены - ... ?
  
  Логика и подобие в предметном мире соотносятся как интегральный феномен и (аддитивный) процесс формальной итерации феномена. Так сказать, "множество "Н" есть интерпретатор "множества "Е". И запахло группами характеров. То есть, рассматриваемые множества (феномены как множества) соотносятся как феномен не характеризованный и феномен характеризующий.
  
  Следовательно, в таком контексте рассмотрения они взаимоопределены как область значений некой функции ("Н") и собственно-функция "Э". СООТВЕТСТВЕННО, наука и эстетика в так выстроенном функциональном образе предметного мира соотносятся как неквантифицированное тотальное знание и дискретное можество квантифицированных актов интерпретации этого знания. Тогда о "результатах" эстетического и научного исследований отныне молчок, потому, что эстетическое познание "получает результаты":
  
  во-первых, только и исключительно "внутренние" ,
  а
  во-вторых, - результаты интегрального типа;
  
  это результаты, которые есть результаты абсолютные в простейшем смысле: они суть абсолютно полно схваченные феномены определенного уровня познавательной иерархии и никакому осмыслению, связанному с ДИАЛЕКТИКОЙ или ею порождаемому, т.е. никакой дальнейшей интерпретации через "продолжение" последовательности образов не подлежат;
  
  зато научное познание получает результаты :
  
  во-первых, предварительно являющиеся исследователю как отражение полной иерархической правды, т.е. в качестве образов,
  а
  во-вторых, - результаты дифференциального типа, совокупно интерпретирующие вовсе не то, что подразумевалось самим научным исследованием, а ту самую "полную иерархическую правду" из предыдущего абзаца.
  
  Из сказанного как-то незаметно проистекает некое глухое подозрение. Мы с Интуитивистски Настроенным Читателем начинаем подо(про)зревать, что большую часть жизни нашей скорбной крайне нелепо понимали значение слова "точность". Есть ведь такой павловский рефлекс у Просвещенного Читателя - хотеть "точного", добиваться "точности", отделять "точное" от "приблизительного", даже образование получать, на всякий случай, в области "точных наук"? Есть, не слышу, - ЕСТЬ?
  
  Я ее люблю. Я полюбил "точность" с того момента, как понял различие между "точностью" и "ясностью", правда, на тот момент как между понятиями категориально филологическими. Но ведь и очевидно: Слово творящее порождает слово звучащее, а далее являются слова написанные, анализируемые, те, соответственно, кто пишет и анализирует и пр. и др. Итак, я ее, точность, люблю, а, следовательно, - я ее познал и знаю. Правда, скорее всего, - наоборот: познал, а, следовательно... Но это самое "наоборот" и есть предмет книги. Итак, повторяюсь, я ее люблю. Полюби же и ее Ты, Готовый-На-Все Читатель, - переходим к любви!
  
  Что такое "сделано, описано (сказано), свершено и пр. - "точно"? На самом общем уровне это означает: "КАК было предвидено, ТАК потом и оказалось". И на этом простеньком вводном описании-определении я намерен стоять как герой-панфиловец под Москвой. Навсегда. Nazdar!
  
  Ты слышишь эти фанфары, Победительный Читатель? Слышны Тебе фанфары торжества разума над интеллектом? Тогда под противные стоны победительных труб займемся предварительными описаниями:
  
  - "точность" в основе импликативна , т.е., явлена-образована-сформирована функционированием акта связи причинно-следственного типа, а математически - с формулами Де Моргана, абелевскими множествами и пр.,
  
  или, иными словами,
  
  "точность" не "существует и все тут", а "устанавливается в процессе, действует, влияя на "реципиента точности" уже post factum, хотя и далее только на реципиента, находящегося "в процессе", в постоянной двусторонней связи с основными характеристиками процесса, и феноменально является оному наблюдателю только на "время дления процесса", после чего феномен "точности" НАВСЕГДА исчезает из виду просто по причине отсутствия того (процесса), в чем и в связи с чем он, феномен "точности", существовал",
  
  - "точность" в структуре формы своей полностью определяется структурными формами исходного и оконечного феноменов, в связи с каковыми она вообще возникла.
  
  Проще и, следовательно, шире говоря, "точность" прямо и непосредственно определяется:
  
  01. исходным состоянием субъекта, его миропониманием и способностями переносить миропонимание на прямое наблюдение, степенью его заинтересованности в наблюдении или в выслушивании кого-то и пр.;
  
  02. "конечным" состоянием субъекта в том же смысле.
  
  
  зато
  
  НАБЛЮДАЕМЫМ (ВШИМСЯ) КЕМ БЫ ТО НИ БЫЛО ОБЪЕКТОМ, ПЕРЕЖИВАЕМЫМ ЯВЛЕНИЕМ "ТОЧНОСТЬ" КАК ФОРМА, Т.Е. ТО, "В ЧЕМ, СОБСТВЕННО, ПРОЯВЛЯЛАСЬ И В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЛАСЬ ЭТА "ТОЧНОСТЬ"?, - НЕ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ ВОВСЕ.
  
  Понятно почему не определяется? Еще нет? Рассказываю.
  
  Потому, что предмет или явление, рассматриваемые вне и независимо от человека-наблюдателя-регистратора-оценивателя-присутствователя- (для верующих - "оживлятеля", "со-креатора", "придавателя смысла существования, а, следовательно, и придавателя ФОРМЫ существования" ) объективны в самом окончательном и тем безнадежном смысле. Какая уж там "точность"? Да к ним такой термин просто неприменим! Кем применять, - субъектом? Ха-ха!
  
  Но тогда и "процессуальная точность", точность импликативного характера, точность как феномен, неотделимый от процесса (другого феномена как процесса), описываемого "с точностью до...", должна иметь столько "видов точности", сколько есть основных познавательных процессов, не так ли? Так. Значит, снова о точности, но теперь уже без кавычек.
  
  Точность науки суть наследие "дефекта массы" деления, членения, каковые неизбежны для последующего выделения "связей". Разрезал шар на кусочки - какая-то часть объема ушла пылью. Какова сумма (масс, например) частей этого шара? Она немного меньше первоначального (массы) шара. Она меньше на "сумму объемов разрезов": чем тоньше лезвие, тем меньше ушло в пыль. Мысленно делишь неделимое, интегральное в высших слоях духа, пространство, на метры или парсеки - из пространства выпадают какие-то атомы духа, оборачивающиеся в становлении формы микронами или километрами "ошибки в расчетах". Да неправда, не ошибка это! Это есть следствие изъятия части истины: предположения о делимости полного духовного пространства на физическую, метафизическую и прочие части, каковые, силою умственной инерции, далее делимы на ...
  
  Так что точность в смысле науки есть расплата за предположение о делимости мира: "Предположение не избавляет от истины", Коран, сура "Звезда".
  
  Точность религии (этики) суть наследие того, что о.Тейяр называл "статической моралью". Мораль или, контекстуально, этика (и, соответственно, религия) - как ограничение. Как ограничение, имеющее ЦЕЛЬЮ! наведение в множестве хоминумов локально-статического порядка типа статического же равновесия. Человеки не должны есть друг друга. Принаймнi. Далее - по знакомому уже пути. Я предполагаю некое частное, а оно (само предположение) приводит к "дефекту массы". В случае этики-религии фундаментальное предположение состоит в том, что-де все сущее суть сущим по мере представления (ношения) в себе образа Божьего - см. выше. До мысли о бытовании "внутри" людей и вещей Бога Всемогущего in se бывало додумывались неглупые люди. Но до людей ли явлениям всеобщим? Ведь религии, или совокупная религия, или "живая этика", или что поэкзотичнее, - вся эта живописная и возвышенная по наследству братия додуманного в канон не приняла. Да и намеченная здесь, мутно и образно представленная мною, основная гипо-теза религии суть всего только гипо-теза. Она ложна. Разве что, надеюсь, "немножко менее ложна". И все-таки, само введение, распространение и закрепление такой гипо-тезы снова есть не что иное, как "деление пространства" на части. На нас и Его. Отсюда и характер точности в религии, как Ты, Опытный Читатель, догадываешься, - такой же по сути, как характер точности в науке.
  
  Точность в смысле религии есть расплата за основную гипо-тезу религии о раздельном существовании Бога и мира (человека). См. ту же суру.
  
  А теперь, шипя и кланяясь как японцы, займемся, займемся, наконец, точностью в эстетике. Хотя, собственно, как ею займешься, когда
  
  ЭСТЕТИКА ТОЧНА АБСОЛЮТНО!
  Что, впрочем, для Привыкшего-К-Детективам-Читателя давно и несомненно ясно.
  
  Раз - у эстетики нет основной гипо-тезы. Потому хотя бы, что она обращена к человеку внутреннему, как это я уже ранее проговаривал не единожды. Два - не логична, не рекурсивна, не рекуррентна и не индуктивна. О чем, аналогично, смотри в начало Очерков. Три - в эстетике нет методов вне объектов, т.е. в основном бытовом смысле академической курилки "нет методов вообще", а тем самым нет итерации и, следовательно, дискретного интерпретационного интегрирования. Интегралы эстетики "все как один по объему". Четыре - эстетика рассматривает мир целиком, не деля и не связуя иначе, чем деля и связуя его персональным эстетическим переживанием, бликом истины манящей, как таковым. Пять - будешь ...., пока не передашь другому. И - вот он, вот он, звериный оскал империализма:
  
  ЭСТЕТИКА ЕСТЬ ПРЯМОЕ ТОЧНОЕ ЗНАНИЕ.
  То есть, результат эстетики получается ею "с точностью до человека", а внутри каждого отделенного от прочих человека - РЕЗУЛЬТАТ ЭСТЕТИКИ АБСОЛЮТЕН.
  
  Конец текста Очерка Љ6
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"