- Э, с вами кашу не сваришь. Обзвони всех своих коллег, и от моего имени назначь дату совета Европы по безопасности, - сказал Бардак и повесил трубку.
Не надеясь на то, что Муркель добросовестно выполнит его поручение, Бардак сам начал обзванивать лидеров Евросоюза и назначать дату совещания.
Казус вышел с представителем Прибалтики - маленькой вертлявой женщиной, которая так перепугалась, у нее так дрожали руки и ноги, что она не могла устоять на ногах и держать трубку в руках. Она все время целовала трубку и произносила: хайль, Бардак, хайль! Бульґбуль, Бардак, хайль, Бардак! Целовать Бардак в анус!
А что касается остальных президентов и руководителей Евросоюза, то все они имели бледный вид. Грозный дядя Сэм не только отчитывал их за слепоту и бездеятельность, но грозил им всякими карами и бедами. Правда, у них тряслись только колени, а выше эта дрожь не поднималась. Обзвонив всех, обиженный Бардак решил позвонить и в Россию. Тут он проявил максимум вежливости, грозил осторожно, придумывая всякие санкции, вынужденные, разумеется, которые ему не хочется применять по отношению к дружественной стране, но он ничего не может сделать, его избиратели этого требуют, вся Америка требует, весь мир требует. Еще не поздно, одумайтесь, господин президент. Сноудена я вам прощаю, хотя этот Сноуден - это большая рана на теле Америки, а Америка, как вы знаете - гордая страна, и ей есть чем гордиться, господин президент России.
- А что вы хотите? Крым от вас за тысячи километров, а у нас он рядом, под боком. Крым - русская территория. Кроме того, мы намереваемся провести референдум: как народ Крыма скажет, так и будет.
- Какое право имеет народ Крыма выражать свою волю? - выдал Бардак глупую мысль.
Но тут раздались гудки: на свой вопрос он не получил ни умного, ни глупого ответа.
Надо прямо сказать: возвращение Крыма - заслуга руководства России. После бандитского умерщвления последнего русского царя Николая Второго и его семьи гением зла Лениным, коммунистические бонзы, отламывали по кусочку территории от России, которую почему-?то ненавидели, и раздаривали... куму, свату и младшему брату. Так, словно конфетку детям.
Ленин пол - России отдал практически поверженной Германии в знак благодарности за финансирование октябрьского переворота во время заключения, так называемого Брестского мира. А затем отломил жирный кусок под названием Малороссия и отдал Украине. Как пряник, очевидно полагая, что Украина никогда не будет самостоятельным государством. Сталин одарил Украину западными областями в 1939 году, оторвав их от Польши, и в 1945 году отдал Закарпатье, где проживают русины. Он насильно сделал их украинцами, хотя они такие же украинцы, как венгры и немцы. Поскольку гении русского народа считали этот народ навозными мухами, то у этих навозных мух никто даже не спрашивал, хотят ли они превратиться в пряник и быть подарены капризному соседу. Н садиться рядом и давать отчет, куда и зачем уплывает Крым? Бардак возмутится, он хотел там строить вилла и посадить американский флот. Бардак тратить пять миллиард доллар на этот народный война, взять и сделать 52 штат Крым!
- А что мы должны делать? - спросил Яйценюх. - Я могу взять Европейский флаг, поехать в Крым и там размахивать, если это поможет.
- Там надо стрелять! Оружие поднять, солдат вперед, Крым - чикґчик и нет. А где министр обороны? Он что, в отпуске? Вызвать немедленно.
- Другой министр делать, тот старый министр снять. Старый министр москаль.
Но министр обороны Украины, как чувствовал: прибежал. Его еще Янукович назначал.
- Сколко есть у тебя пушка?
- Одна, - ответил министр, - и то старая, в ней затвор не работает.
- А сколко танк? - не унималась Нудельман.
- Два.
- А сколко сольдат?
- Полторы, нет. Два солдата есть, но и те инвалиды не боеспособны, - сказал министр обороны.
- Яйценюх, армия создать, вооружений купить, Крым отбить.
- Госпожа Нудельман, денег нет, казна пуста.
- О, майн Гот! - взревела Нудельман и размазала слезы по лицу.
- Госпожа, не плачьте, мы Крым не отдадим.- Крым - наш, - добавил Трупчинов. - Он был и будет нашим во веки - веков, аминь. Господи, помилуй и спаси.
- У нас есть войска в Крыму, - сказал министр обороны. - Почти все бандеровцы. Это гвардия Хрющенко, экс-?президента.
Министр обороны позвонил в Крым заместителю командующего Сиське, уроженцу Львова. Тот сообщил, что они заблокированы людьми в черном, только глаза видны. Если не хотите жить, наступайте, говорят нам, сообщил зам командующего. Вот и сидим, ждем. Обещают выпустить, предлагают перейти на службу в Российскую армию. Зарплата в два раза выше. Уже больше десяти тысяч нарушило присягу и добровольно перешло на сторону врага.
- Что это за народ? Я возвращаюсь в Штаты, доложу Бардаку, что в Украине сплошной бардак, пусть Бардак от вас откажется. Вы нас разорите. Пять миллиардов впустую!
- Госпожа Нудельман, если вы нас бросите, я себя сожгу на центральной площади в Киеве.
- А я в баптисткой церкви в США отрублю себе голову, аминь, - пригрозил Трупчинов.
Тут вбежал Вальцманенко, будущий президент.
- Я только что из Крыма, - соврал Вальцманенко и вымучил американскую улыбку. - Все руководство Крымских сепаратистов вырезано и сожжено на центральной площади имени Степана Бандеры.
- Ты, Вальцманенко, герой Америки. Я позвоню Бардаку, он повесит тебя медаль, - радостно произнесла Нудельман, похлопывая по плечу Вальцманенко, будущего президента. - Ты кандидат в президенты. Президент Украины должен честно служить Америке.
В самом конце необычного совещания прибежала Юлия. У нее веночек вокруг головы размотался, свисал, делая хозяйку, похожей на ведьму.
- Госпожа Нула, госпожа Нула, не уходите, пожалуйста, ласкаво просимо, не уходите! Передайте Бардаку, моему любимому Бардаку, ой мама, нехай мне этот Бардак выделит мульярд долларов, и я организую поход на Москву. И еще мне надо одну ядерную головку, чтоб сжечь москалей. Всего одну бомбу, у вас их много. И тогда никаких проблем ни для Америки, ни для Украины.
- Кто такой, этот старый ведьма? - спросила Нудельман Яйценюха.
- Это Юля Капительман или Мошенница, великая женщина, которую Янукович в течение десяти лет держал в подвале, привязанной к ножке кровати. Видите, какое у нее желтое личико, она пожелтела, потому что лежала голая на голой желтой земле. Она героиня Майдана, ее афторитет выше всех в Евросоюзе. Впрочем, она мой бывший начальник. Очень строгая. И стратег. Невероятный стратег. Ее сам Евросоюз боится, как злодей полицая.
Яйценюх готов был говорить еще до вечера, но Виктория перебила его.
- Мне на Евросоюз наплевать. Евросоюз непослушный, ленивый, проморгал Крым, и Янукович проморгал, - сказала Нудельман и перешла на русский: - Ты, баба, бери метелка в руки, а то у вас на ступеньках первого этажа бумажка валяется, - произнесла Нудельман и топнула ногой на Юлю.
- Я жаловаться буду... Бардаку, - защищалась Юля. - Видите, у меня нога не работает, Янукович откусил. У меня в моем особняке в каждой комнате, на каждом этаже висит портрет Бардака, всего пятьдесят штук. Я поняла, что у меня самой дома бардак. Но все равно... где мой телефон. Бардак сейчас спит?
- Он в ванной зубы чистит, - примирительно сказала Нудельман. - Яйценюх, - пушка, танк, пирожок на Крым и пиф-паф!
Она убежала в лифт, зная, что внизу ее ждет посол Пейетт.
- Крым - наш! Господи, помилуй и благослови! - вторил ему Трупчинов, складывая руки, как в баптисткой церкви.
Юля стала голосить, она не могла выдержать такого испытания, тем более что в Крыму у нее был трехэтажный особняк с прислугой и видом на море.
Не успев сказать, бай-бай, ребята, Юля спустилась на первый этаж в вечно работающем и таком знакомом лифте. Не так давно она была хозяйкой всего здания Совмина и, конечно же, этого лифта. В ее бытность, когда на здании виднелся на всю округу огромный плакат "Вона працюе", в лифте всегда можно прочитать надпись "Юля+ Петя = любовь". А теперь такой надписи уже не было, да кажется и облицовка уже другая, это все Николай Янович Азаров постарался, так ему и надо, псу старому.
- Ну, шо робыть? - снова задал вопрос аудитории, состоящий из министров, дворников и уборщиц, Яйценюх. - На Москву нам пока никак. У меня, как у председателя правительства, только перочинный нож, а надо бы пулемет. С пулеметом я бы зашел к своему коллеге Медведеву и сказал: выбирай - либо жизнь, либо - Крым.
- Э, не стоит морочить себе голову, - сказал слесарь четвертого разряда, что еще вчера стоял на Майдане в команде Яркуша, а сегодня стал министром, - Мы этот Крым за полчаса отобьем у москалей. Запустим Правый сектор, и Крыма нет. И москалей нет. Даю слово. Надо связаться с Яркушем. Я думаю, он сейчас засел за план, чертит схемы, распределяет, где какая дивизия будет расположена, где столбы вкопаны, чтобы на них вешать пленных, сколько бочек бензина нужно, чтоб облить неприятеля, а потом поджечь. Так, что вы, господа, не берите себе в голову. Крым это... это... словом, это тьфу. Вот Кремль посложнее. И то, к концу года он будет взят.
Раздались бурные аплодисменты, объятия, поцелуи. Никто так по существу, так убедительно не сказал, как Клык, министр очистных сооружений в правительстве Яйценюха.
Яйценюх трижды повторил слово благодарности, пожал руку Клыку и при всех пообещал:
- Назначаю тебя старшим министром. Получишь машину в личное пользование. Мы тут, как ты знаешь, урезали привилегии, отобрали машины у министров, а тебе возвращаем, держи дружбу с Яркушем, а меня в курсе. А теперь все по рабочим местам, марш!
Все разбежались, кто куда. Кто стричь и чистить ногти, кто искать прыщи на лице перед зеркалом, кто писать длинные письма интимного характера своим возлюбленным, кто копаться в интернете на щекотливую тему, кто дрючить Ивана Ивановича за то, что он плохо дрючит своих подчиненных.
И только Яйценюх заботился о процветании государства. Он обзванивал всех знакомых и незнакомых, всех уверял, что Крым наш и просил ответить, согласен ли собеседник с таким мнением. Даже экс?−президент Кровьчук попался ему на удочку.
- Цэ така справа, шо надо брать оружие в руки - и на Москву, - выдал Кровьчук и заплакал, как истинный патриот - бандеровец, у которого в Крыму три особняка повышенной этажности. Кровьчук знал, Яйценюх не знал, а Кровьчук знал, что вся киевская шушера: президент, министры, председатели разных партий, крупные и средние воры, считали для себя оскорблением ничего не иметь в Крыму. Было некое негласное соревнование между слугами народа, ворами и бандитами, держателями тугих кошельков, кто построит дачу в Крыму выше этажом, ближе к морю. Коломойчик, к примеру, построил особняк на пляже, потеснив граждан, да так, что угол здания омывали морские волны. Он трижды ездил в Израиль с целью уговорить своих друзей, приехать в Крым на его дачу, чтобы передать опыт.
Яйценюх тоже заплакал и стал искать коран, но тут ему пришла в его продолговатую приплюснутую голову хорошая мысля, что приходит опосля. Он позвал Вальцманенко.
- Доложи!
- Нет, ты доложи!
- Нет, ты, твою мать!
- И мою и твою, шалом, - произнес Вальцманенко священную фразу.
- Так, мол, и так. Эти москали, у них совершенно нет совести, замахнулись на Крым. Ты там был. У нас там, правда, пушки, танки, система град, бесчисленное количество самолетов и самый большой в мире флот, плюс двадцать тысяч бойцов в основном из западной Украины, благодаря Хрющенко. Все военкоматы, все учреждения, мэрии, все школы балакают на ридной ураинской мове, а русский язык среди русских считается иностранным. И вот что интересно. Английский язык тоже бы вроде иностранный, но... это родной язык, любимый народом, а руський це язык мата и попсы, негласно он запрещен. Никто вам не отпустит килограммов помидор на рынке, если вы начнете балакать на москальском. Там даже продавцы из западной Украины. Мы на днях приняли закон о запрете русского языка на всей территории Украины. Цэ було мудрое решение нашего парламента. Правда, коммунисты и регионалы полезли в драку. Они вскоре все оказались в крови: проучили пособников наших заклятых врагов. Все нам газом грозят. Да мы плевали на их газ. Теперь Америка и Евросоюз нас в беде не оставят.
- Яйценюх, как ты сладко поешь! Ты всегда страдаешь словесным поносом, уймись. Скажи конкретно.
- Так я конкретно. Крым может уплыть.
- А, пустяки, - сказал Вальцманенко. - Я могу поехать и все там улажу в течение часа.
- Ой, ты мой золотой! Да я прикажу тебе там памятник воздвигнуть, нерукотворный, как писал наш поэт, как его, а Шопченко. Ну, бывай. Позвони из Крыма. Прижучь их там, негодяев. А то... сепаратисты, завоеватели, загарбники и всякая политическая белиберда.
18
сепаратисты, - уверенно заговорил сержант Домоклов. - Обычные ребята, воюют за незалежнисть. Ну и уступили бы им.
- Сержант Домоклов, смирна! Уступишь им, другие попросят. А мы на страже единства нашей великой нации.
- Хлеба! Хлеба! - зашумели солдаты. - Хлеба и денег. Нам обещали. Что это за страна, которая не может содержать свою армию? Мы не будем стрелять по мирным людям, по старухам, которые нас подкармливают.
- Давайте, уйдем отсюда, как можно быстрее, - стал призывать заместитель министра Стецько. - Я знаю их. Тут не без пропаганды москалей: придушат.
Высокое начальство отправилось искать место, где должна будет пролегать траншея шириной в четыре и глубиной в четыре метра.
- Лопату! - приказал министр обороны.
- Подать лопату, - приказал Стецько.
Министр обороны выкопал небольшую ямку и стал задыхаться, дальше копать мешало пузо.
- Отсюда и до... Москвы! - приказал он, требуя, чтоб остальные повторили его слова.
- На первый случай пусть будет длина в триста километров, а дальше посмотрим, как будут реагировать москали. Если что, то и мы то, если они не то, то и мы не то.
- Согласен, - сдался министр обороны, отмахиваясь от мухи, хотя никакой мухи не было: ему просто мерещился Кремль. - Я улетел.
- Куда?
- В Киев к Трупчинову, Яйценюху и Вальцманенко.
- Доброго пути!
- Слава Украине!
- Бандере слава!
25
Хорошая весть расползлась по Киеву в то время, когда Трупчинов в черной рясе читал молитву, а Яйценюх ковырялся в зубах, а когда он ковырялся в зубах, никто из смертных не смел приближаться к его сиятельству. Это была весть о том, что Нудельман, с благословения Бардака, назначила выборы президента Украины и этим президентом должен быть избран Вальцман, в миру Вальцманенко. Он тут же стал готовиться к инаугурации, хотя до выборов президента оставалось много времени. Дело в том, что Нудельман твердо заверила его: ты уже назначен президентом самим Бардаком, а выборы это только подтвердят.
Да и Псаки Сухи позвонила ему из Вашингтона и подтвердила приятную новость: госпожа Нудельман согласовала его кандидатуру с Госсекретарем Кэрри, а Керри рассказал, что Бардак обрадовался, прежде вытаращил глаза, а когда немного отошел, спросил:
- А этот Вальцманенко сможет ослабить Россию, а потом перекинуться на Китай?
- Сможет, я уверен в этом, - заверил госсекретарь Кэрри.
- Тогда назначай его президентом Украины и выдели ему фургон оружия. Расконсервируй и выдай. Оно все еще хранится на складах со времен Второй мировой войны. Действуй, Кэрри.
Обрадованный Кэрри побежал доложить Нудельман, Нудельман позвонила Псаки Сухи, а Псаки Сухи дала гудок в Киев Вальцманенко.
- Вальцманенко, ты иудей? Хотя все равно. Наш босс Бардак назначает тебя президентом Украины на пять лет. Можешь готовиться к инаугурации.
- Ура, ура, слава Бардаку, слава Псаки Сухи. Шалом Нудельман, шалом Бардак! Хай жеве, хайль, хайль! Но выборы только через две недели, а это так долго. Может сократим до двух дней. Умоляю вас, Суко Псако!
- Выборы это ерунда в наше время. Главное, что босс дает согласие, а выборы приложатся. Хотя, лучше подождать до выборов. Проведи эти выборы в срочном порядке.
- А если?
- Что, если? У тебя автоматчики есть? Есть. Поставь по одному солдату у каждой урны и дай инструкцию: пусть следит. Смотри, чтоб слепых было поменьше.
Вальцманенко сразу побежал на Майдан и увидел, что там беспорядок: Правый сектор никуда не уходил, а надо бы, чтоб ушел. А чтобы Правый сектор очистил площадь от грязи, от вони, фекалий и мочи, надо назначить Клочка мэром Киева. Он извлек мобильный телефон и нажал кнопку. Но никто не отвечал. Клочка выступал перед народом, обещал золотые горы киевлянам, а когда, ктоґто сказал, что живет недалече от Майдана и нечем дышать, Клочка тут же дал обещание очистить площадь от революционеров, незаконно занимающих это почетное место путем установления палаток еще осенью прошлого года.
- И мэрию надо очистить от погани, - произнес он и осекся. Слово погань не только смутило, но и испугало его. Надо собраться всей хунте, чтоб решить ряд важных вопросов. Киваль не может решить вопрос снабжения и кормления армии и уже два часа ждет. Через три часа освободился Трупчинов, через четыре часа Яйценюх, а ближе к вечеру и сам Вальцманенко, завтрашний президент.
очество так действовало на мать убитой девочки, что некогда было плакать. Возникло чувство, что и ее могут убить, кто тогда девочку будет хоронить? Она снова спустилась в подвал, достала штыковую лопату и выкопала в скверике небольшую яму. Сюда она опустила девочку, завернув тельце в одеяло. Получился небольшой холмик без креста.
- Спи, невинное дитя, да будет тебе земля пухом, - произносила она, лежа на холмике и целуя землю.
Лиза с Андреем отправились в штаб народного ополчения и заявили о своем желании стать снайперами. Там отнеслись к этому желанию благосклонно. Достали снайперские винтовки и патроны.
- Надо бы пройти подготовку, но желание, коль оно само у вас возникло, немного компенсирует неумение. Будьте осторожны. Старайтесь снимать снайперов, а не солдат. Проявляйте осторожность, чтоб вас не обнаружили. Учтите: выстрел это сигнал, где вы находитесь. Что дальше будете делать?
- Менять местоположение.
- Правильно.
Лиза с Андреем выбрали квартал, где больше всего раздавались выстрелы, и поднялись на крышу четырнадцатиэтажного дома. Все было тихо и им вдвоем удалось немного поспать, прислонившись, друг к другу спиной.
Первый выстрел раздался на рассвете. Боец Яркуша снял бегущего по площади мужчину без оружия.
- Андрей, правее. Рядом с вышкой.
Андрей прицелился, нажал на курок. Пуля попала жертве в шею. Он долго брыкался, потом затих. Снайперы, расположенные на крышах других домов не разобрали, чей это выстрел и, в конце концов, приняли за выстрел своего напарника.
Лиза с Андреем переползли на другую сторону и засекли еще одного снайпера. Тот не целился. Он достал карандаш, маленький блокнотик, развернул его и чтоґто стал записывать.
- Снимешь? - спросила Лиза.
- Не знаю. Может, стоит повременить. Давай повременим. Присмотрись к третьему.
Но тот, что разворачивал блокнот, засек их - Лизу и Андрея и стал целиться в них. Но Андрей опередил его. Он выпустил в него три пули, одна из которых попала в сердце. Снайпер затих. Это был повод для радости, но Лиза не радовалась, она смутилась и стала думать, а правильно ли? На войне, кто кого, кто уложил другого, тот и прав. Но здесь так не получалось.
- Андрей, - сказала Лиза, - может, хватит. Мы сняли двоих, на каждого по одному. Те остальные, что лежат и целятся в наших людей, не понимают, что творят. И не поймут, бог у них разум отнял.
- Это их работа. Хуже, когда добивают раненого человека, не дают ему возможность выжить. А это шанс. Таких людей надо прощать.
- Но и убивать не надо. Мы не знаем, насколько он враг, кто его сюда послал.
- Зачем пришел, то и нашел.
В это время снайперская пуля просвистела над головами Лизы и Андрея. Лиза прижала голову к битумному покрытию крыши, и вся вздрогнула.
- Пойдем отсюда, - шепнула она на ухо Андрею.
Андрей ничего не ответил, он повернулся в другую сторону и увидел на крыше другого дома снайпера в женском одеянии и направил дуло винтовки в ее сторону. Сделав несколько выстрелов, стал наблюдать за целью. Снайперша стала перезаряжать ружье, Андрей сделал еще один выстрел, она несколько раз дернулась и затихла.
- Готова, - сказал Андрей.
- Ну, ты мастер. Андрюша, я должна уйти хоть на некоторое время... по своим, женским делам. Навещу мать, узнаю, что с Юлей, похоронили ли ее. Вернусь, принесу тебе поесть.
- Будь осторожна. Добирайся перебежками. Снайперы высматривают движущихся людей по улице, даже детей. Стариков не трогают: патронов жалко. Сколько времени ты будешь отсутствовать? Я буду переживать.
- Мне нужно не более часа, но самое большее полтора. Я обязательно приду.
Она поцеловала Андрея в плечо, потом дотянулась до шеи, потом до щеки и стала отползать. Андрей не отрывал взгляда от крыш других домов. Вскоре появился вертолет. Он летел на низкой высоте, высматривал, искал его, Андрея. Должно быть, передали, что на доме в такомґто квадрате прячется снайпер высокого класса. Андрей уже собирался отползти, чтоб уйти из зоны видимости, как раздался выстрел, и вертолет загорелся, закружился и грохнул недалеко от дома, на крыше которого он залег.
Вертолет сгорел вместе с пилотом. Раздался мощный взрыв, остался только дым.
Наступила тишина. Люди начали выходить на улицу, мальчишки поглядеть на подбитый вертолет. Андрей стал ждать Лизу, уже пора было явиться, но Лизы не было. Чувство тревоги охватило его. Он стал собирать свою амуницию в мешок. Собрав все и связав верхнюю часть в узел, дополз до люка и стал спускаться на верхний этаж, нажал на кнопку вызова лифта. Лифт пришел. На какомґто этаже вошла старуха, всхлипывая. Она потеряла внука. Андрей стоял, не обращал на старуху внимания. На первом этаже он задержался, осмотрелся и, убедившись, что никого вокруг нет, а за окном чернел, догорающий вертолет, вышел на улицу.
Старуха задержалась над умирающей женщиной.
- Помогите, может ее можно спасти.
Андрей подбежал и ужаснулся. Это корчилась в предсмертных судорогах его супруга Лиза. Он наклонился, приподнял ее голову, поцеловал в стеклянные глаза и опустил на асфальт.
- Прощай, боевой товарищ.
36
На одном из избирательных участков Вальцманенко вместе с детьми и супругой, приехавшей из Израиля, в окружение своих сторонников опускали заполненные бюллетени для голосования. Супруга перекрестилась, подав знак супругу сделать тоже самое, и десятки камер защелкали, зафиксировав этот судьбоносный факт для истории Украины. Вальцманенко тут же сделал заявление, что отныне антитеррористическая операция в Донецкой и Луганской республиках должна кончиться в течение нескольких часов. Министр обороны Киваль старательно аплодировал и тут же получил чек на один миллион долларов на нужды армии. Это позволило ему нанять профессиональных летчиков?-убийц, которые готовы были расстрелять хоть всю Украину, лишь бы хорошо заплатили.
Киваль позвонил в Александрию, где размещался военный аэродром и вызвал на понедельник двух летчиков Сергея Ялышева и Александра Оксанченко.
Оба летчика догадывались о причине вызова министра обороны страны. Они уже знали, что речь будет идти о полетах над Юго-востоком, и стали прикидывать, сколько запросить за один вылет с ракетами на борту. Оксанченко предлагал кругленькую сумму в десять тысяч долларов, а Ялышев сомневался, что новая власть, которая собирает по пятерке с каждого человека на нужды армии, сможет выложить подобную сумму.
Так или иначе, но в понедельник к двенадцати дня оба уже были у министра обороны. Министр выглядел неважно, был хмурый и как - будто подслеповатый.
- Ну шо, сколько?
- Десятка за один вылет.
- Сколько будет убитых? - поинтересовался министр обороны. - Сотня, две? Ежели две, пущай будет и десятка.
- Но, вы сами понимаете, это предсказать невозможно. Мы должны целиться в террористов, а не в старух, ведущих за ручку внучат. Террористов надо обнаружить. Приборов ночного видения у нас нет. Самолеты хорошие, но старые, те, что нам оставили русские.
- Никаких русских не было. Эти самолеты производились на Украине. И потом, вы не знаете, как к нам относились русские. Я служил в России. Семнадцать лет отбухал в чине плутковника, а енерала не давали, потому шо я Киваль. Ежели носил бы фамилию Ковалев, было бы другое дело.
- Не бреши, генерал, - сказал Сергей Ялышев. - Я тоже служил в России. - Хохлы получали очередные воинские звания и повышения по службе раньше русских, они выслуживались, плели интриги, примазывались, угождали, а я переехал на Украину в чине майора. Вот так.
- Как вы смеете, плутковник? Я министр обороны, а не хрен собачий.
- Именно собачий. Обрадовался, когда предложили должность. Теперь нанимаешь убивать своих. Ну да ладно, вали девятку, и мы согласны. Девять тысяч долларов за один вылет и по рукам. Бог простит. Если не мы, пойдут другие. Но если попадутся твои наемники, не серчай.
- Используй переговорное устройство.
Оба летчика получили по девяносто тысяч долларов на десять вылетов, приблизительно, на семь дней. Массированные бомбардировки населения Славянска начинались в восемь часов, а иногда и в пять часов утра. Вылет засчитывался летчикам, потому что они обычно разрушали водопроводную систему, оставляя людей без воды, станции электроснабжения, а сами были неуязвимы.
Винтовки, пулеметы и даже мини ?ракеты не доставали их в воздухе.
В этот раз бойцы народной самообороны тоже имели, чем похвастаться, они подбили четыре БТРа, два танка старой конструкции.
Жены, сестры и бабушки выползали из подвалов, наспех жарили блины на домашней кухне, заворачивали в полотенца и несли бойцам в места их расположения. При этом необязательно мать несла своему сыну, а тёща - зятю, они несли любому бойцу. Так женская половина сопротивляющихся геноциду превращалась в террористов с точки зрения лживых журналистов, психически нездоровых депутатов Верховной Рады и руководства Киевской хунты.
- Маня, ты напекла блинов для ребят?
- А то, как же! - отвечала Маня.
- Вот ты уже террористка и сепаратистка.
- Сепаратор у меня есть, а вот террориста нет.
- Будет, пришьют бандеровцы.
Летчики сбросили несколько бомб, хорошо зная, что будет результат, будут убитые и раненые, и что им за это никакой ответственности не нести: цивилизованный запад закроет на это демократические глаза и запихает вату в демократические уши.
Генерал Киваль позвонил в Луганск Александру Оксанченко.
- Неплохо работаете, ребята, но у меня есть одна просьба. Эта просьба согласована со спонсором этой операции Вальцманенко. Выпустите одну ракету по зданию областной Рады Луганска, там сейчас проводит совещание так называемый народный губернатор Болотов. Шлепните его, пожалуйста. Пять тысяч еще дополнительно. Перешлю прямо завтра.