Часть 2. Возвращение полной луны.

Ответ должен был прибыть до заморозков, вы отправили письмо?

Лучше не думать о прошлом, а свесив голову с красной подушки, смотреть на закат.

   

Глава 9. Обиды и расставания.

Хоть и есть горный союз, парчовой книге доверять трудно.

   107. Промозгло, не бегай ночами по улицам.

Рассвет, немного прохладно.

Ночь прошла, в Париже наступил июнь.

Но хоть и говорится, что наступило лето, холод переменчивой весны ещё остался.

Я подошла к окну, откинула штору. Во дворе окутанная лёгким туманом фигура Лян Шэна. Восстанавливает дыхание после утренней пробежки.

В лучах рассвета его чистое и прекрасное лицо. Прозрачные капельки пота отливают бледным золотом, будто солнце целует его шею. Намокшая белая футболка плотно облегает рельеф грудной клетки.

Соблазнительное тело, аскетичное лицо... Ведь так описывают в романах? Почему такое приходит на ум. Даже стало неловко.

Лян Шэн, похоже, собирался войти в дом, повернулся, поднял лицо, взгляд скользнул по моему окну. Сердце вдруг пропустило несколько ударов, быстро опустила штору и спряталась.

Колыхающаяся штора выдала тайну.

Он опустил голову, возможно почувствовав моё странное напряжение. Когда взгляд опущен, трудно понять выражение лица, только бессильно изогнуты уголки губ.

Утром я долго тянула, прежде чем спуститься вниз. Подойдя к столу, бросила взгляд на его лицо. Совесть была не спокойна, но не из-за тайного подглядывания сегодня утром, а скорее от мыслей о вчерашней ссоре.

Прошлой ночью ходила в резиденцию семьи Чэн, и хотя Лян Шэн этого не обнаружил, но я всё равно чувствовала себя виноватой и долго не могла уснуть. Картины той ночи снова и снова всплывали в памяти, как сцены немого кино: боль в его взгляде, холод его руки, коснувшейся моих волос...

Мне совсем не хотелось его обманывать, не хотелось, чтобы он грустил.

С детства больше всего на свете я не хотела делать вещи, которые его расстраивали.

Но в тот момент, во что бы это ни стало, даже ценой жизни, мне было нужно вернуть долг мужчине, которого зовут Чэн Тянью.

Из-за меня с ним случилась беда, из-за меня он потерял зрение.

Как бы я могла, скрепя сердце, уклониться, обмануть и не выплатить долг?

Утром за завтраком я сидела за столом и крошила хлеб, будто разрывая свои абсурдные, вздымающиеся до небес тайные желания, кусок за куском, но почему-то никак не могла расставить всё по местам.

Лян Шэн сидел напротив, выражение его лица было, на удивление, спокойным. Как будто не было ни утреннего смущения, ни печали прошедшей ночи.

Он уже съел завтрак и сейчас пил кофе и читал газету. Губы слегка сжаты, брови опущены, спокойный, как ни в чём ни бывало.

Я смотрела на него, и на душе становилось всё тягостней. Грудь сдавило, невольно несколько раз кашлянула. Он услышал, поднял взгляд, спросил немного отчуждённо: "Простудилась?"

Я подняла голову: "А? Вроде нет. Наверное, хлеб суховат, подавилась... чихнула..."

Не успела закончить фразу, сильная рука уже легла мне на лоб, от рукава повеяло типографской краской и свежим ароматом лосьона для бритья. Как-то внезапно он оказался прямо передо мной. Я машинально хотела увернуться, он процедил сквозь зубы: "Не дёргайся".

Голос тихий, но твёрдый, не допускающий возражений.

Тёплая ладонь, прохладные кончики пальцев.

Холодно блеснули серебряные запонки.

Стройная фигура высится, как зелёная гора, ладонь на моём лбу. Властность, в которой, однако, можно найти опору.

В носу тут же засвербело, снова вспомнила детство.

В те юные годы, которые, казалось, уже похоронены безумным временем, каждый раз, когда я простужалась, он клал ладонь мне на лоб, чтобы проверить температуру.

Тот лунный свет, будто время, запечатанное в янтаре, обволакивал меня, малышку, посреди двора в Вэйцзяпине и его такого же маленького. Мальчик прикладывает маленькую ладошку к моему огненному лбу под гривой волос, а кошка, которую звали Сяоми, наблюдает за нами...

Как времени удалось превратить те детские ладошки, маленькую нежность в пару больших ладоней. А мальчика, который ломким детским голоском говорил мне: "Цзян Шэн, будь умницей, не вертись", в этого прекрасного мужчину передо мной.

Нахмуренные брови, сдержанный тон, фраза "Не дёргайся". Сказано холодно, но с внутренним напряжением.

......

Убрал ладонь с моего лба. Чэнь уже протягивал ему градусник, он отмахнулся и по-прежнему ровным тоном произнёс: "Всё в порядке".

Как обычно дал распоряжение Чэню: "Подготовься, я ухожу".

Потом скользнул по мне взглядом, бросил фразу: "Боюсь, вчера ночью простудилась".

Чэнь убрал градусник, украдкой покосился на меня, не поддержавшую разговор. Потом принёс Лян Шэну приготовленные пальто и портфель.

Лян Шэн накинул пальто на плечи, Чэнь поправил, чтобы всё было аккуратно. Перед уходом Лян Шэн обернулся, посмотрел на меня, сказал: "Побудь дома, пей больше воды, отдыхай. С уроками Эндрю, сделаем перерыв".

Только я хотела возразить: "А что тогда можно?"

Он тут же бросил фразу, ещё больше наполненную тайным смыслом: "Промозгло, не бегай ночами по улицам".

Это замечание удержало меня от своего риторического вопроса. Видя, что я уже открыла рот, он слегка приподнял бровь, спросил: "Что?"

Я покачала головой, пробормотала: "Ничего".

Испугалась, что он снова что-нибудь спросит, поэтому схватила стакан и принялась пить большими глотками, пила и поглядывала на него. Он больше не стал задавать вопросов, развернулся с холодным лицом и ушёл.

"Промозгло, не бегай ночами по улицам".

"А что тогда можно?"

Торопиться с ответами - нарываться на неприятности.

Это как если атаман после года отсутствия узнаёт, что у его наложницы любовник на стороне, и предупреждает: "Впредь будь постоянней! Веди себя как порядочная жена!"

А наложница, не подумав, бросает: "А что тогда можно!"

Потом голову с плеч!

Не исключено даже, в куски порубят!

   108. Тысячи узлов в сердце.

У окна проводила взглядом Лян Шэна.

Черная машина, бесшумно увозящая его, исчезла среди шумных городских улиц.

Я подняла лицо, посмотрела на этот город.

Именно этот город с именем Париж заставил его, девятнадцатилетнего парня, быстро повзрослеть, и на четыре года мы с ним оказались на разных краях света.

Именно этот город, Париж.

Если бы тогда он не уехал, было бы у нас сейчас всё по-другому?

Сяо Мяньгуа, увидев, что Лян Шэн ушёл, тут же на цыпочках прискакала ко мне и заявила: "Сестрица Цзян Шэн, сестрица Цзян Шэн, пойдём к дяде Чэну".

Я очнулась от своих дум, опустила голову, серьёзно посмотрела на её круглые щёчки и ответила: "Мы... не можем".

Сяо Мяньгуа нахмурила бровки, щёки немного надулись, на лице детская обида: "Почему? Из-за того что братец Лян Шэн приехал во Францию?

Но сегодня же день детей".

Я не знала, что ответить.

Сяо Мяньгуа, посмотрев на мой грустный вид, тут же решила приободрить:

"Сестрица, не грусти, Сяо Мяньгуа не пойдёт к дяде Чэну. Э, Сяо Мяньгуа будет играть с Эндрю! Тоже весело". Сказав это, она вприпрыжку ускакала. При этом старательно радовалась, будто хотела мне доказать, что совсем не расстроена тем, что не пойдёт к дяде Чэну.

Я посмотрела на неё, в душе буря разных переживаний.

Нас с детства учили скрывать свои чувства.

Вот так скрываешь, скрываешь, а потом даже сама забудешь, что, в конце концов, доставляет тебе самую большую радость.

Я глубоко вздохнула, подняла голову, посмотрела вдаль.

Небо в Париже полупрозрачно-голубое, по нему плывут огромные облака, словно потерявшиеся белые ягнята. Я знаю, что под этими облаками в пригороде Парижа есть дом мужчины, которого зовут Чэн Тянью.

Там на каждом дереве, на каждом цветке его тень и аромат.

Пока Лян Шэна не было в Париже, я, скрываясь под именем "А-Ду", торопилась всё компенсировать тому мужчине.

Однажды солнечным утром подстригла ему волосы, уже падающие на глаза.

Дождливым днём приготовила для него чашку чёрного чая, ни холодного, ни горячего, а как раз по его вкусу.

Сидела рядом с ним, наблюдая, как свет и тень от большого экрана падают на его красивое, похожее на скульптуру лицо, но он ничего не видел.

В те дни, которые жаль, что нельзя зачеркнуть, любовь и ненависть сплелись в огромный клубок. Я даже думала, это на всю жизнь. Вплоть до того, что предавалась грёзам о времени в той старой книге, которую он мне подарил - нет ни людей из прошлого, ни самого прошлого, нет Вэйцзяпина и даже девушки по имени Цзян Шэн больше нет... А в этой новой и одновременно старой истории он - свободный молодой человек, отпрыск благородной фамилии, попавший в беду. А я просто "А-Ду", которая хочет отплатить за его доброту, пожертвовав своей жизнью - маленькая лисичка...

......

Смех, да и только.

В данный момент я могу лишь тупо стоять и издалека смотреть в сторону его дома.

Тысячи узлов в сердце.

   109. Боюсь, что Лян Шэн пошёл к Чэн Тянью!

Пришёл Эндрю, поинтересовался у меня: "Почему у Лян Шэна с утра пораньше такой холодный вид, будто он на снежной вершине?"

Я не знала, что ответить. Чэнь, стоящий рядом, улыбнулся и пояснил: "У господина последнее время очень много дел. Господин сказал, барышня простудилась, сегодняшние занятия можно пропустить".

Я слегка кашлянула и возразила: "Всё нормально. Я могу заниматься".

На протяжении всего урока я была рассеяна.

Только вспомню вчерашнюю ночь, и на сердце тревога. После занятия уже ближе к обеду попыталась прощупать ситуацию, написала Лян Шэну СМС: "Чем занят?"

Потом полная беспокойства ждала его ответ.

Он ответил быстро.

Всего три слова: "Скучаешь по мне?"

В смятении тут же отшвырнула телефон в дальний угол комнаты, будто это горячая картошка.

Через некоторое время не удержалась, тихонько вытянула шею, посмотрела на мобильный, нет ли каких подвижек. Вдруг экран засветился, я тут же подбежала и взглянула.

Прогноз погоды.

Неожиданно почувствовала досаду.

Экран снова вспыхнул, я опустила голову. Лян Шэн.

Он написал: "Так и думал".

Я будто увидела: его глаза, как звезды, улыбка на губах. На мгновение так растерялась, что сунула телефон под одеяло и положила сверху две подушки. Только после этого полегчало.

В тот день Лян Шэн не появлялся до самого вечера.

Сяо Мяньгуа с Эндрю пошли прогуляться. Я в одиночестве поужинала, собиралась подняться наверх. Тут подошёл Чэнь с таким выражением, будто хочет что-то сказать. Обратился ко мне: "Госпожа".

Я посмотрела на него: "Что случилось?"

Он помолчал, помялся, наконец с трудом решился: "Госпожа, я много болтаю. Господин прилетел в Париж, чтобы быть с вами, почему же сегодня наоборот ушёл? А госпоже ещё нездоровится..."

Я подумала, что он вкладывает в свои слова какой-то скрытый смысл, на лице проступило недовольство.

Заявила ему: "Дядя Чэнь, это намёк? Хотите сказать, у господина есть другая женщина или что он пошёл к какой-то благородной барышне?"

Чэнь тут же пояснил: "Госпожа, вы не так поняли! Я переживаю, господин сегодня сказал, что выйдет по делам, а на самом деле из-за вас пошёл к старшему хозяину!"

Сердце ёкнуло, я переспросила: "О чём ты говоришь?"

Чэнь решил, что я слаба умом, поэтому перевёл мне чётко и доходчиво: "Боюсь, что Лян Шэн из-за вчерашнего пошёл к Чэн Тянью!"

Потом покачал головой, тревожно вздохнул: "Телефон отключён! Если случится какая-нибудь заваруха, как я оправдаюсь перед директором Чжоу и старым хозяином... Э... Госпожа, не надо... Не ходите... Вы явитесь, разве это не подольёт масла в огонь, всё ещё больше запутается..."

   110. К тому же, госпожа Цзян, должен вас поправить, речь не идёт о браке.

Сердце будто охвачено огнём: вдруг Лян Шэн попадёт в беду или вдруг он обнаружит тайну Чэн Тянью.

Когда я поймала машину и примчалась на окраину Парижа к дому Чэн Тянью, мне стало немного не по себе от внезапно наступившей здесь тишины. Дом никто не охранял, а ведь раньше здесь повсюду были охранники.

Не могло же быть, что Лян Шэн приехал... и что-то случилось?

Я торопливо вошла, никого не было, только дядя Цянь сидел в чайной комнате, у его ног стоял чемодан.

Дядя Цянь увидел меня, на его лице читалось, как долго я прождал, а вслух произнёс: "Госпожа Цзян, вы, наконец, пришли".

От волнения я брякнула: "Где Лян Шэн?"

Дядя Цянь слегка удивился, очевидно, не ожидав от меня такого вопроса. Его брови слегка дёрнулись, однако, он весьма доброжелательно уточнил: "Это резиденция старшего хозяина".

Я смутилась и поспешила объясниться: "Я... не это имела в виду. Просто прошлой ночью я приходила сюда, Лян Шэн узнал. Я думала, он пошёл к Тянью, боялась, что что-нибудь случиться..."

Дядя Цянь улыбнулся: "Боялись, что что-нибудь случиться? Случиться с кем? С Тянью или с Лян Шэном?"

Я промолчала.

Обнаружив, что Лян Шэна здесь не было, облегчённо вздохнула. Поинтересовалась у дяди Цяня: "А где Тянью? - потом покосилась на чемодан у его ног, замерла, спросила, - Вы... это?"

Дядя Цянь посмотрел на меня и ушёл от прямого ответа: "Госпожа Цзян, хорошо, что последнее время вы позаботились о старшем хозяине. Иначе не знаю, смог бы он продержаться".

Потом вздохнул: "Такой гордый человек".

Услышав это, моё сердце заныло. Опустила голову, голос был тихий: "Я задолжала ему".

Он посмотрел на меня и не спеша произнёс: "Если он умрёт первым, буду носить по нему траур; если я уйду вперёд, моя душа будет любить и оберегать его. Госпожа Цзян показала свою искренность молодому мастеру, поэтому она ничего ему не должна".

Носить по нему траур? Душа останется с ним? Я горько усмехнулась.

Этот мужчина, готовый умереть со мной, спасший мне жизнь, и даже... деливший со мной постель. Сегодня Сяо Мяньгуа звала меня пойти к нему, но у меня не хватило смелости. Когда-то были иллюзии, ради него разрушить мир, перевернуть небо и землю, а в итоге, не выдержала разочарованного выражения лица Лян Шэна вчерашней ночью.

Любящие люди оказываются, однако, самыми безжалостными! Подумав так, совсем приуныла и тихо повторила: "Я всё-таки перед ним в долгу".

Дядя Цянь вдруг улыбнулся: "На самом деле в этом мире нет человека, который никому ничего не должен. Вопрос в том, хочешь ли ты возместить то, что задолжала?"

Я резко вскинула голову и уставилась на него.

В это время девушка в рабочей одежде принесла чашку с тонизирующим напитком. Прежде я её здесь не видела. Может новая прислуга.

Дядя Цянь посмотрел на неё и распорядился: "Сюй, можешь идти".

Дядя Цянь осторожно подтолкнул чашку ко мне и продекламировал, как в театре: "Миска желатина из ослиной кожи, чашка кунжута, рис с цукатами. Розовые щечки, как от смущения, цветы абрикоса под весенним дождем. Увлажнение в юности сохраняет жизнь и преумножает капитал".

Я не поняла и посмотрела на него.

Он равнодушно пояснил: "Это цитата из "Цветов на парче под дождём осенней ночью"".

Хорошо, что не упомянул Бай Пу. Тогда бы я обязательно вспомнила его инсинуации в мой адрес в Санья про "жену трёх мужей".

Пока мы были в Париже, его вид старого шалуна почти заставил меня забыть, что он "улыбающийся тигр" в резиденции семьи Чэн, который съедает людей вместе с костями.

Похоже, его совсем не заботила моя реакция. Он будто ушёл в воспоминания о прошлых годах: "Очень много лет назад таким способом я уговорил одну пожилую женщину поесть. Она постоянно улыбалась, говорила: "Твои уста намазаны мёдом нашей семьи Чэн"".

Он вздохнул: "Я сопровождал ее с юности до конца ее красоты, пока она не скончалась в возрасте пятидесяти девяти лет... При таком хорошем происхождении она должна была, как старый хозяин, прожить долгую жизнь..."

Снова вздохнул: "Мужчины семьи Чэн со времён старого хозяина избегали суеты. Впрочем, кто из мужчин Поднебесной беспокоится о мелочах".

Я посмотрела на него и вдруг поняла, эти его воспоминания, растроганные вздохи не более чем фон. После он честно скажет то, что я должна услышать.

Он посмотрел на меня и продолжил: "Госпожа Цзян постоянно говорит, что задолжала старшему хозяину. Даже я со своим старческим зрением вижу, что госпожа Цзян торопится отдать свой долг. Я прав, госпожа Цзян?"

Я смотрела на него. Иногда знаешь, что слова, которые тебе говорят, ловушка, но не можешь, не кивнуть в знак согласия.

К тому же он говорил верно, если я смогу как-то компенсировать Тянью, помочь, чтобы он снова увидел свет, чтобы в этой жизни он был спокоен и счастлив, пусть даже мне придется заплатить жизнью, я не скажу "нет".

Дядя Цянь, видя, что нервничаю и держусь настороженно, мягко улыбнулся. Протянул мне папку с документами и сказал: "На самом деле компенсировать ему очень просто".

Я с сомнением раскрыла папку, внутри резюме:

Фамилия, имя: Вэнь Я.

Английское имя: Крис.

Пол: женский.

Дата рождения: 17.12.1989г.

Общие сведения: из Тайваня, родилась в Сиэтле, США. Окончила Пенсильванский университет в 2011 году, работает во французском банке Crédit Agricole. Отец: Вэнь Куньлунь, биржевой маклер в Merrill Lynch, мать: Гуань Синь, домохозяйка. 25 мая 2002 года рейс 611 авиакомпании China Airlines потерпел крушение у берегов Пэнху, в результате чего Вэнь Куньлунь и Гуань Синь погибли. Вэнь Я переехала во Францию ​​со своим дядей Вэнь Ханом, когда ей было 13 лет. В январе 2012 года случайно столкнулась с исполнительным директором корпорации "Шифэнсин" Чэн Тянью на набережной Сены в Париже...

В этом резюме, не имеющем ко мне никакого отношения, моя фотография! Там также был паспорт, свидетельство о рождении, аттестаты об окончании начальной школы и университета - на всех мои фотографии в разном возрасте! Еще билет в Китай сегодня вечером, на котором напечатано "Вэнь Я"!

Я вдруг разволновалась, подняла голову, посмотрела на дядю Цяня, спросила: "Что это?"

Дядя Цянь твёрдо посмотрел на меня, будто уже принял решение, и неторопливо произнёс: "Старший хозяин ждёт вас, госпожа Вэнь, в Китае".

Я грустно улыбнулась: "Значит, можно сказать так: изменю имя и личность, чтобы они соответствовали старшему хозяину вашей семьи, и выйду за него замуж, верно?"

Дядя Цянь ничего не ответил.

Слезы скопились в уголках глаз, я отвернула лицо в сторону. Терпела, терпела, но всё-таки спросила дрожащим голосом: "Он тоже этого хочет?"

Дядя Цянь холодно посмотрел на меня и задал встречный вопрос: "Вам кажется, он может этого хотеть?

Такой, как он, который захочет ветер, будет ветер, захочет дождь, будет дождь. Если бы у него в мозгу было хоть немного ума и понимания, что значит "подходящая пара", он не выбрал бы влюбиться в вас".

Я пытался контролировать свои эмоции, но рука, держащая папку с документами, судорожно подрагивала. Посмотрела на дядю Цяня и заявила: "Только потому, что я бедна, у меня нет ни положения, ни статуса, вы можете так со мной поступать? Влезать во всё, что касается меня, в мой жизненный опыт, в мою любовь, в мой брак, верно?"

Дядя Цянь смотрел на меня по-прежнему очень спокойно. Похоже, моего возбуждения и вышедших из-под контроля эмоций было недостаточно, чтобы хоть чуть всколыхнуть его.

Он взял чемодан, слегка поклонился и невозмутимо произнёс: "Некоторые в семье Чэн хотят вашу жизнь, другие хотят вас, я, находясь между, лишь хочу услужить и тем, и этим.

Не важно, что вы обо мне думаете. Ещё в Санья я сказал вам, это единственный способ, который я смог придумать, чтобы вы остались со старшим хозяином, к тому же это объяснения для старого хозяина. Что ещё важнее, вы будете со старшим хозяином, но каждый любопытный - будь то имеющий интерес партнёр по бизнесу или просто обыватель - будет сплетничать, ваше прошлое..."

Он бросил на меня взгляд, не скрывая, что пытался придумать подходящее слово, чтобы облегчить мне неудобство: "Ну... случайные пустяки в прошлом... Если бы их выкопали и продемонстрировали, это бы плохо выглядело для репутации семьи Чэн, да и для вашей репутации тоже. Я делаю это для семьи Чэн и для вас".

Я смотрела на него, руки-ноги заледенели.

Некоторое время я собирала волю в кулак, потом швырнула ему бумаги и сказала: "Заявляю вам, я не выйду замуж за вашего старшего хозяина и тем более не стану использовать эту кличку для брака с ним!"

Дядя Цянь не рассердился. Через летавшие в воздухе белые листы посмотрел на меня и произнёс: "На самом деле, госпожа Цзян, должен вас поправить, речь не идёт о браке.

Да, я могу сфальсифицировать вашу историю, переиначить ваши чувства, но у меня нет возможности подтасовать ваш брак! "Вэнь Я" - это просто девушка с чистым прошлым".

Он помолчал и продолжил: "Пусть даже я действительно обладал бы возможностью сделать из вас барышню, которая могла бы войти в семью Чэн, богатую, с хорошей родословной, но такой брак вряд ли является вашим счастливым жребием".

Он многозначительно взглянул на чашку с желатином на столе, потом снова посмотрел на меня и сказал: "Вы же не хотите, чтобы каждой долгой ночью, когда его нет дома, вас развлекал слуга. Пейте чашка за чашкой настой, который сохранит вашу молодость, но не может сохранить вашего мужчину".

В конце он вздохнул, тон как у доброжелательного старшего, хотя ещё больше напоминал саркастическую насмешку над моими иллюзиями: "Тем более что у меня нет такой возможности. Не говоря обо мне, у самого старшего хозяина нет такой силы! Брак богатого человека никогда от него не зависит!"

Его слова били прямо в лоб без всякого снисхождения.

Я тупо стояла там, получая оплеухи. Их отвешивала тысячерукая и тысячеокая богиня Гуаньинь или даже толпа бодхисатв. Ты задрала нос и не хочешь замуж, так тебе прямым текстом говорят: не мечтай. Кто сделает тебя женой. Будешь наложницей, нет, хуже, чем наложницей!

Он наклонился, взял билет из стопки бумаг, внимательно посмотрел на него и положил под миску с желатиновой пастой: "Мисс Вэнь, дату этого билета можно изменить в любое время, Старший хозяин ждёт вас в Китае".

Взял чемодан и пошёл к выходу. Потом обернулся и добавил: "Конечно, вы можете сделать вид, что я ничего вам сегодня не говорил и остаться веселиться в Париже".

Я посмотрела на него. О, неожиданная доброта.

Он прищурился и сказал: "Ведь если операция провалится, он никогда не будет видеть! Кто захочет провести всю жизнь со слепым? Даже если он чрезвычайно богат и даже если он стал таким из-за вас.

Желаю вам всю жизнь иметь спокойную совесть в Париже".

   111. У кого нет запутанной истории с бывшим, всем неловко, но здороваются, не так ли?!

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я пришла в себя среди летавших по земле листов бумаги. Ветер гонял их из стороны в сторону безо всякой цели.

Ветер безжалостен. Он никогда не спрашивает вещи, летящие в его объятиях, куда они хотят двигаться. Ветер - самое ласковое существо. Нежными руками касается каждого цуня, мимо которого пролетает.

Я пробыла в том доме очень и очень долго. Сидела на ледяном полу и пыталась заставить себя очнуться. Непонятно, что на сердце, только чувствовала пронизывающую до костей пустоту среди бескрайней, застилающей небо черноты.

Даже когда в этом дворе раздались и стали приближаться тяжелые и нерешительные шаги, я не заметил этого. Не заметила грустный взгляд, который внимательно окинул меня цунь за цунем.

Прошло некоторое время, прежде чем он заговорил. Тон такой лёгкий, несерьёзный, что в нём не расслышать печали.

Он произнёс: "Чэнь сказал, что ты здесь, я не поверил".

Мое сознание медленно вернулось в тело. Я резко вскинула голову и только тогда с удивлением обнаружила, что передо мной стоит Лян Шэн.

Испуганно пробормотала: "Лян Шэн?!"

За его спиной полное небо звезд. Их блеск был вопиюще ярок. На фоне этой застилающей небо роскоши он выглядел особенно опустошённым и одиноким.

Он не ответил. Его лицо будто холод этой весенней ночи, губы крепко сжаты. Не знал, как выразить свои эмоции.

Сказал: "Оказывается, ты и правда здесь".

......

Я огорчённо пояснила: "Я думала, что ты здесь! Чэнь сказал..."

Он вдруг перебил меня: "Я здесь?!"

Внимательно посмотрел на меня, взгляд холоднее ночи, на его руках сидел кот Сянгу.

Я смотрела на него, в душе тысячи слов, но внезапно не могла понять, что говорить и как объясняться. Причина была хоть и реальная, но абсурдная.

Он наклонился, опустил Сянгу на пол.

Его тон был мягок. Похоже, слова, которые он произносил, не имели ничего общего с его настроением в данный момент: "Я боялся, что тебе одиноко, поэтому привёз его.

Несколько дней он был на карантине. Сегодня ушёл так надолго, чтобы дождаться окончания карантинного периода.

Хотел сделать тебе сюрприз".

Он наклонился, посмотрел на меня, посмотрел очень внимательно. Свет взгляда мало-помалу холодел, как куски серебра, громкость голоса постепенно нарастала: "Я думал, тебе здесь одиноко. Хотел дать тебе всё, что могу! Всё, что возможно, всё, что имею! Пока ты что-то попросишь, пока у меня есть! Но..."

Он сделал паузу, грустно огляделся по сторонам, перевёл взгляд на меня: "Есть только он, не так ли? Только с ним тебе не скучно и не одиноко! Даже если ты знаешь, он приезжает просто порезвиться в компании! Золотая молодёжь в поисках развлечений!"

Я посмотрела на него. Это знакомое и незнакомое лицо. Совершенные брови, прекрасные глаза. Печальное, холодное, аскетичное, но полное безумного соблазна лицо.

Это лицо околдовывало меня всю мою невежественную юность, соблазняло и провоцировало мою девчоночью любовь. Я вдруг рассмеялась, грустно и упрямо.

Сказала: "Да! Только с ним мне не скучно!"

Он сжал губы.

Я улыбнулась и развела руками: "Поэтому он бесчувственно меня обманул, бросил, как изношенные сандалии, а я все на шесте не разжимаю руки! И что? Он приехал в Париж, я забыла раны, что он нанёс мне в Санья, и без стыда и совести прибежала к нему! И что? Ты не такой, как он? Отослал меня во Францию, а сам полгода провёл с Вэйян?!"

Мой голос вдруг стал громче: "У кого нет запутанной истории с бывшим, всем неловко, но здороваются, не так ли?"

Ожидание последние полугода, его постоянно откладывающийся приезд, тайное подозрение о его связи с Вэйян, а также тоска и огорчения, которые копились слишком долго - все взорвалось в одно мгновение.

Ревность - ядовитая змея, которая незаметно проглатывает ваше сердце, даже если вы знаете, что не имеете для неё оснований.

"Ты!"

Лян Шэн задохнулся.

Я улыбнулась, ткнула пальцем себе в грудь: "Верно, я! Бессовестная и не особо высоко себя ставящая! Не выносящая одиночества! Легкомысленная! И что такого?"

Рука Лян Шэна была крепко прижата к его груди, он смотрел на меня.

А я смотрела на него и в глубине души обливалась слезами. Сказала: "Я девочка-сиротка. С тех пор как ты в 19 лет меня бросил, я самая что ни на есть сирота! Ни отца, ни матери, ни старших! В тот год мне было 17 лет, я ничего не умела! Ты можешь терять память! У тебя есть дед! А я? Что есть у меня? У меня только ты! Но ты меня бросил! С того момента ты своими руками связал мою жизнь с тем, кого ты называешь беспутным человеком!"

Лян Шэн посмотрел на меня, рот дёрнулся, хотел что-то сказать, но не знал что. Очевидно, он не ожидал, что я подниму эти покрытые пылью старые дела.

Некоторые вещи из прошлого, если их разворошить, навредят всем, поэтому никто их не трогает, потому что боятся боли, потому что хотят сохранить хрупкое счастье или спокойствие.

Говорят, женщины всегда винят первого человека, которого любили. Из-за того, что он отпустил руку или оставил, заставив нас мыкаться среди последующих влюблённостей и привязанностей, всё тело в ранах и нет ветки, на которую опереться.

Хоть это и бандитская логика, очень смешно.

Но я уже не могла сдержать свои эмоции: "Потом я окончила университет и вернулась. Где был ты? В Париже, в этом шумном городе, со своим богатством и новой жизнью! А у меня были только ежедневные поиски, я постоянно искала тебя! Каждую ночь я плакала, засыпая, и на утро просыпалась в слезах!

Я влюбилась в своего старшего брата!"

Как только эмоции, подавляемые столько лет, вырвутся наружу, они становятся подобны тигру, вышедшему из клетки, их будет трудно контролировать.

Я встретила его взгляд и не отвела глаз: "Десять с лишним лет эта постыдная любовь душит и сводит меня с ума! Мне кажется, что я самая грязная женщина в мире, потому что влюбилась в брата! Но я не могла обуздать своё сердце, свою любовь, они растут в беспросветной темноте, сами для себя страдание и счастье!"

Я посмотрела на него: "Но, Лян Шэн, за все эти годы сделал ли ты что-нибудь, кроме того, что сбежал?! Нет, нет! Не надо речей, не надо объяснений, не надо говорить, что как старший брат ты не мог позволить случиться таким позорным вещам, не используй свою высокую нравственность как объяснение! Я уважаю тебя! Как я могу не уважать тебя?! Я уважаю твою сдержанность, что ты как старший терпел и скрывал свои мысли! Не позволил выйти наружу этим противоречащим морали чувствам! Ты думаешь, я тебе признательна? Нет! Нет! И нет! Я ещё больше ненавижу тебя! Ненавижу, что ты слаб как мужчина и обманул ожидания!"

В этот момент я вспомнила Чэн Тянью, вспомнила ту ночь, его холодный взгляд и бесстрастные слова: "Если бы я был на его месте, если бы я любил тебя, пусть даже Владыка Небес держит твою руку, я бы забрал тебя!"

После этого в те сумасшедшие темные ночи бессчётное число раз я размышляла, если бы Лян Шэн был моим, посмел бы он так игнорировать моего Лян Шэна...

Мои слова были жестоки как яд, глаза Лян Шэна постепенно покраснели, он поднял голову, хотел успокоить меня, но не знал как.

Какие использовать слова, какие действия.

В тот момент я вообще не нуждалась в его утешениях, я просто дала волю боли, которой много лет была связана во тьме.

Я смотрела на его прекрасное лицо, красивые глаза. Та красота, о которой мне казалось, было грех даже думать, в эту минуту прямо передо мной.

Неожиданно я протянула руку и тихонько коснулась его лица.

Его кожа под моими холодными кончиками пальцев такая теплая. Тепло, которое, как я думала, никогда не почувствую в этой жизни.

Я не давала слезам течь, но глаза снова заблестели. Я смотрел на него, как на свою некогда чистую, белую и пустынную юность. Бормотала: "Мой первый поцелуй, первые объятия, первая ночь, мой первый ребенок... После того, как эти отвратительные вещи произошли одна за другой, моя жизнь была разрушена! Понимаешь, Лян Шэн?"

Сдерживая слезы, катящиеся по уголкам губ, я гладила его лицо и в отчаянии говорила: "Я бы предпочла, чтобы всё испортил ты, чем какой-либо другой мужчина!

Даже если ты мой брат! Даже если это позорно и аморально! Даже если мне придется всю жизнь терпеть позор и вину! Моё сердце было бы счастливо, и я бы ни о чем не жалела! Понимаешь? Но, Лян Шэн, где ты был в то время?"

В конце концов, я разрыдалась.

Лян Шэн, потрясённый, смотрел на меня. Похоже, они представить не мог, что однажды ему спокойно выскажут такие нарушающие законы Неба абсурдные вещи.

Его горло дрогнуло, будто он испытал всю ту боль, которую испытала я. Он протянул руки и попытался обнять меня.

Я удерживала его и упорно сопротивлялась.

Недалеко во дворе катался и летал по ветру когда-то упавший на землю сигарный пепел. Кто-то беззвучно смеялся.

В темной ночи Сянгу спокойно и элегантно стоял рядом с нами, тупо глядя на нас двоих своими холодными круглыми глазами.

Эти двое людишек возьмут, наконец, его на руки или нет?

В итоге, похоже, не выдержал - поднял лапу и цапнул Лян Шэна за шею.

   112. Давай начнём заново, будто я никогда не оставлял тебя.

Той ночью мы с Лян Шэном вернулись домой, у одной волосы всклокочены и глаза с красными прожилками, другой совершенно выбившийся из сил, с царапинами на шее.

Приглашенный Эндрю пухлый повар-француз должен был выйти и спросить, не хотим ли мы что-нибудь поесть в такой поздний час. В итоге, при виде нас у него на лице появилось выражение: "Oh, my lady gaga".

У Сяо Мяньгуа с Эндрю как раз был урок рисования. Когда мы вошли, у Эндрю челюсть отвисла, только и произнёс: "Ух, ты!" И сразу был приглашён Чэнем на выход.

Чэнь пошёл в кабинет, чтобы разобраться с царапинами Лян Шэна. Я мялась у двери, то ли уйти, то ли остаться.

Лян Шэн слегка шмыгнул носом и вдруг спросил у Чэня: "Кто приходил?"

Чэнь замер и тут же улыбнулся: "Э, у Эндрю сегодня после обеда не было дел, взял у вас пару сигар, развлечься. Я думал, пустяк, и не стал вам докладывать".

Потом, потянув носом, добавил: "У господина совершенное обоняние".

Чэнь помазал йодом царапины на шее Лян Шэна. Похоже, что-то вспомнив, спросил: "Плечо господина..."

Лян Шэн тут же его прервал, повернул голову, посмотрел на меня, предложил: "Проводить тебя в твою комнату?"

После того, как его прервали, Чэнь не стал заканчивать свою реплику.

Я покачала головой, ответила: "Сама дойду".

Развернулась и пошла к себе, совершенно разбитая.

Когда Лян Шэн пришёл ко мне в комнату, я притворилась спящей, даже дыхание выровняла. Сяо Мяньгуа тайком подглядывала за дверями.

Лян Шэн стоял у кровати, опустив голову, и смотрел на меня. Его длинные густые ресницы изгибались как крылья лебедя, такие плотные, будто предназначены скрывать тайные мысли в тёмной глубине глаз. Но его губы - полная противоположность, уголки всегда немного приподняты, как растущая луна, даже когда он плакал, все равно улыбался.

Существование этих двух противоречий придавало ему загадочности.

Некоторое время назад в другом доме я изливала своё отчаяние от невозможности любви на протяжении многих лет. Но вернувшись в этот мир, поняла, что боюсь столкнуться лицом к лицу с этим "новыми" отношениями с Лян Шэном.

Он накрыл меня одеялом и остался у кровати.

Поднял руку, тихонько разгладил мои спутанные волосы, слегка нахмурился, но не мог полностью скрыть сдерживаемые живые чувства. Сказал: "Ты сегодня наговорила много чуши. Совсем на тебя не похоже".

Уголки его губ изогнулись, он добавил: "Но..."

И не стал продолжать. Так и стоял рядом, чутко присматривая за мной. Через некоторое время он произнёс: "Давай начнём заново".

Давай начнём заново. Сейчас тебе семнадцать, а мне девятнадцать. Хорошо?

И я никогда не оставлял тебя. Хорошо?

Он нежно взял мою руку, поднес к подбородку, цунь за цунем скользил им по кончикам моих пальцев. Сдерживаемая слезинка капнула и, поцеловав его губы, упала на мои пальцы.

Казалось, что то далёкое лето никогда не уходило.

Чэнь негромко обратился из-за двери: "Господин".

Лян Шэн быстро стёр эмоции на лице, поднялся, открыл дверь.

Чэнь вытянул шею, бросил взгляд в комнату и спросил: "Госпожа уснула?"

Лян Шэн повернул голову, посмотрел на меня, развернулся и слегка кивнул.

Чэнь бросил взгляд на царапины на шее Лян Шэна, подосадовал: "Ну, на самом деле, как же так, вышли на улицу и сразу поранились".

Лян Шэн машинально потёр шею и будто сам себе пояснил: "Если бы не поранился... Ещё неизвестно, что бы случилось".

Он реально был рад и не рад. Только что женщина была полна решимости с ним расстаться, но в следующую секунду, когда увидела, что его поцарапали, вскрикнула, обняла и заплакала от горя.

Оказывается, женское сердце от железной твёрдости до мягкости глины отделяет лишь кошачий коготь?

Из какого небесного тела они всё-таки произошли?

Я свернулась калачиком на кровати, закрыла глаза и слегка покраснела.

Так сказать, сердце женщины бьётся от любви, болит от любви, ненавидит тоже из-за любви. Её сердце чёрство из-за любви, мягко из-за любви и жестоко из-за любви. Жадность, гнев, глупость, медлительность, сомнения, всё из-за любви.

Чэнь всё ещё терзался: "Даже не знаю, нужна ли вакцина от бешенства при кошачьих царапинах. Эндрю говорил, даже если сделать прививку от бешенства, нельзя быть уверенным на сто процентов, что всё обойдётся. Это... Как же поступить!"

Лян Шэн сказал: "Положиться на судьбу".

Чэнь, однако не находил себе места и беспрестанно вздыхал: "А вдруг..."

Лян Шэн равнодушно взглянул на него, во взгляде читалось: "Дядя Чэнь, ты мой управляющий, а не нянька". А вслух произнёс: "Поговорили и будет!"

Чэнь, похоже, не был удовлетворён, поэтому продолжил: "И ещё, я никак не могу взять в толк, для чего господин привёз какого-то Сянгу во Францию. Вместо того чтобы тратить столько сил, можно было купить кота здесь. Плохо ли хорошо, это был бы ваш собственный кот, а вы увели кота у старшего хозяина..."

Лян Шэн вдруг зыркнул на него и холодно выдавил: "Украл я его кота, и что такого? Он прилетел в Париж, украсть мою женщину!"

Как только его логика прояснилась, Чэнь даже не смог сразу отреагировать и открыл рот. Внушает ужас, когда человек с серьёзным видом вдруг несёт ахинею.

Чэнь посмотрел на Лян Шэна и осторожно поинтересовался: "Как... Как решить проблему с этим Сяньгу?"

Лян Шэн: "Сварить".

Чэнь: "А?"

Лян Шэн: "Что "а"? Хорошо заботиться".

В глубине души он тихонько вздохнул, повернул голову, посмотрел на меня, сказал: "С детства кошки - это её жизнь. Сяоми нет, пусть Сянгу будет с ней".

Потом коснулся места, которое поранил Сянгу, губы изогнулись, и как самонадеянный ребёнок заявил: "Настанет день, и он послушно будет сидеть у моих ног".

Он сказал, что настанет такой день.

Чэнь взглянул на него с некоторой грустью, мужчине столько лет, а злится на кота.

Лян Шэн повернул голову, посмотрел на меня на кровати, увидев, что нет повода для беспокойства, почувствовал облегчение. Расстегнул пуговицы на рубашке, опустил голову, бросил косой взгляд на Чэня, в котором был тёмный намёк: "Ступай уже вниз".

Когда Чэнь увидел, что он расстёгивает рубашку, с выражением "я понял" тут же развернулся и ушёл.

Лян Шэн вслед за ним тоже вышел за дверь.

Чэнь обернулся, челюсть у него отвисла: "Почему вы вышли? Вы не... не..."

Лицо Лян Шэна заледенело, приподнял бровь, посмотрел на Чэня, ноздри дрогнули: "Что "не"? "Не снял платье и не распустил пояс", что ли?"

Чэнь смущенно улыбнулся.

Лян Шэн рванул галстук, на лице выражение: "Вот ведь ты любитель сплетен!" И прошёл мимо него.

   113. Если кто-то из-за тебя пострадал, разве ты не должен быть готов, отдать свою жизнь, чтобы отплатить ему?

После их ухода тихонечко прибежала Сяо Мяньгуа. Приблизилась, увидела, что я сплю. Призадумалась, но оставалось лишь развернуться и уйти.

Я поднялась, негромко окликнула: "Сяо Мяньгуа, что случилось?"

Услышав меня, она тут же вернулась, восторженно произнесла: "Сестрица Цзян Шэн, ты не спишь?"

Я ответила: "Не сплю".

Сяо Мяньгуа подошла ближе, протянула: "А".

Осмотрела мою комнату, тихо сказала: "Сегодня братец Лян Шэн очень разозлился!

И ещё после того, как братец Лян Шэн ушёл, приходил тигр Чжоу. Когда дядя Чэнь ему сказал... что ты пошла к дяде Чэну, почти взорвался от злости, напугал меня, - потом она с таким выражением, будто у неё заболел зуб, осторожно поинтересовалась, - Дядя Чэн... в порядке?"

Не знаю, почему она постоянно называла Чжоу Мо тигром Чжоу. Возможно, потому что у детей очень проницательный взгляд, они сразу определяют, кто самый злобный.

Я раздумывала над тем, что Чжоу Мо был здесь, потом услышав её вопрос, в порядке ли дядя Чэн, с непониманием переспросила: "Э?"

Сяо Мяньгуа показалось, что я либо умственно отсталая, либо перед ней притворяюсь дурочкой. Поэтому забеспокоилась, встала прямо передо мной и спросила: "Они поссорились из-за тебя?"

Я снова: "А?"

Лицо Сяо Мяньгуа было серьёзным, она потребовала объяснений: "Ты скрываешь от меня! Они точно из-за тебя поссорились! Смотри, дядя Чэн поцарапал братца Лян Шэна. А ранил ли братец Лян Шэн дядю Чэна? Сильно? Должно быть сильно".

После её слов я не знала плакать или смеяться. Ещё "дядя Чэн поцарапал братца Лян Шэна", твой дядя Чэн не женщина, чтобы царапаться.

Сяо Мяньгуа увидела, что в ситуации, когда её дядя Чэн ранен, я все еще могу улыбаться. Хоть это и горькая улыбка, такая улыбка все равно остаётся улыбкой, поэтому она немного разозлилась и сказала с серьезным лицом:

"Я поняла, дядя Чэн много лет питал несбыточные мечты, ему не дождаться оплаты".

Услышав, я совсем оказалось в растерянности. Шестилетняя девчушка, реально, пересмотрела сериалов о дворцовых интригах.

Сяо Мяньгуа, видя, что я продолжаю "улыбаться", разозлилась не на шутку. Громко заявила: "Я поняла, ты ветреная женщина! Ты не любишь дядю Чэна!"

Когда шестилетняя девочка говорит тебе, что ты ветреная женщина, вас это скорее удивит, чем рассердит, вплоть до того, что вы совсем не сможете злиться, потому что вы почувствуете: "О Небеса! Она неожиданно сказала "ветреная", ах, она вдруг..."

Увы, любое выражение моего лица в сердце этой девочки, защищающей своего кумира, тягчайшее преступление и чудовищные злодеяния - потому что по ее мнению, я должна сожалеть, раскаиваться, плакать и винить себя.

В итоге она сама заревела, погрузившись в придуманный ею сюжет. Плакала и говорила: "Он может победить Лян Шэна! Не надо его недооценивать! Разве ты не знаешь, что он не видит? Он ничего не видит, и почему бы тебе не остаться с ним! А ты возвращаешься домой вслед за победителем!"

Разве ты не знаешь, что он не видит?

Эти слова Сяо Мяньгуа мгновенно заморозили улыбку на моём лице.

Да, он не может видеть.

Да, он ничего не видит.

Разве я не говорила себе, что могу отдать свою жизнь?

Разве я не пошла к колдунье и не обменяла десять лет своей жизни на восстановление его зрения?

Не из-за того ли, что эти "платежи" не взымаются напрямую, я здесь торжественно обещаю вечно страдать по нему?

И дядя Цянь хотел, чтобы я была с ним, но я стала думать о "самоуважении", "недооценке женщины", "феодальных пережитках" и отказалась, ещё и отказалась сурово и резко.

Суть в том, что я ему задолжала и должна вернуть. В древние времена работай как бык, лошадь или раб - должен отдать долг. А если не в состоянии вернуть, тогда начинаешь оправдываться, верно?

В этот момент я начала серьёзно в себе сомневаться, вплоть до того, что поставила под сомнение собственные взгляды и виденье мира.

В этот момент мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь дал мне точный ответ. Если кто-то из-за тебя пострадал, разве ты не должен быть готов, отдать свою жизнь, чтобы отплатить ему? Даже если в качестве расплаты ты должен провести с ним всю жизнь никогда не видящей света "любовницей"?

Ты можешь?

Ты согласна?

Ты готова?

В этот момент в моих ушах прозвучал женский голос: "Ты реально никудышный человек! Он ради тебя отдал всё, не думал "может" ли, "согласен", "готов", "должен" ли! Использовал каждый кусочек своего сердца, чтобы быть с тобой, а ты вернула ему сомнениями, боязливостью и колебаниями. Ты, и правда, ни на что не годна!"

Потом раздался мужской голос: "Она не хотела, чтобы так вышло. Оказаться в глазах каждого "любовницей", "содержанкой", злокачественной опухолью на теле общества, как ей перевернуть своё мировоззрения и провести с ним всю жизнь?"

Женский голос холодной усмехнулся: "Если бы её мировоззрение уже не было перевернуто, влюбилась бы она в своего старшего брата?! Это всё отговорки! Даже если ты позволишь ей стать его женой, а не любовницей и заботиться о нем до конца жизни, она точно не согласится! Появится куча новых оправданий! Просто он ей не интересен!"

В мужском голосе тоже послышалась насмешка: "Шутишь! То, что он прыгнул за ней и потом ослеп, это его собственное решение! С какой стати потом надо заставлять её что-то возвращать?!"

Женский голос: "Убил человека - заплатишь жизнью, взял в долг - верни! Так было с начала веков! Если бы зрение потерял Лян Шэн, она наверняка принялась бы самоотверженно возвращать долг!"

Мужской голос вдруг потеплел, вместо того, чтобы спорить с ней мягко спросил у меня: "Цзян Шэн, а если бы из-за меня? Из-за меня ты бы так колебалась? Потому что не в силах со мной расстаться, ведь так? Цзян, Шэн, верно?"

......

Во время их спора я от боли опустилась на пол, держась за голову. Внезапно меня осветило солнце, знакомый солнечный свет, знакомый Сяоюйшань.

Сквозь смутную боль я увидела Чэн Тянью. Он стоит во дворе, худое, усталое лицо, цветущие лозы, как мелкий дождь, опустились на его белую рубашку.

Неповторимо прекрасный солнечный свет Сяоюйшаня освещает его всего: отросшие волосы, одинокую улыбку, тонкие пальцы и его пустые, как пересохшие колодцы глаза.

Он увидел меня, во взгляде вроде радость. Как ребёнок крепко схватил мою руку, в голосе беспорядочное волнение: "Цзян Шэн, Цзян Шэн, ты вернулась".

Он произнёс: "Цзян Шэн ты всё-таки вернулась".

Его взгляд дрожал, в нём и радость, и печаль. Его руки зарылись в мои волосы, он сказал: "Я думал, ты не вернешься".

Вдруг посмотрел мне за спину, тревожно и гневно произнёс: "Почему он тоже приехал?!"

Я обернулась, следуя за его взглядом, и обнаружила, что за моей спиной стоит Лян Шэн, в чёрном костюме, слегка улыбается, стоит во дворе, нежный как яшма, выражение лица полное любви, будто новобрачный в ожидании своей невесты.

Я перепугалась, спросила: "Лян Шэн, почему ты здесь?"

Лян Шэн мягко посмотрел на меня и попенял: "Глупая, сегодня же наша свадьба".

Я опустила голову, и увидела, что сама в белом платье невесты, в руках букет, золотые розы цвета шампанского как бриллианты поблескивают холодным светом.

Чэн Тянью посмотрел на меня и вдруг закинул голову и рассмеялся. Потом опустил голову, взгляд полный печали, произнёс: "Ты и правда выходишь за него!"

Я смотрела на него, навернулись слёзы, не знала, как ответить.

Лян Шэн как будто его не видел, улыбка на губах, всё внимание сосредоточено на мне, прошептал мне на ухо: "Его операция провалилась, он полностью ослеп и сошёл с ума! Теперь он всего лишь неудачник! Мусор, который содержит семья Чэн! Сейчас я хозяин семьи Чэн, настоящий хозяин! Довольно, Цзян Шэн, наши родственники и друзья, а также семья Чэн ждут нас".

Я посмотрела, вечеринка в разгаре, слышаться шутки и смех, изысканное общество. Когда все увидели нас, с улыбками подняли бокалы за меня и Лян Шэна.

Я обернулась, взглянула на Чэн Тянью, он одиноко стоял передо мной.

Вдруг он с силой отбросил мою руку, вырвал свои глаза и швырнул их на землю!

Все его руки и лицо в крови. В ужасе я не могла произнести ни слова и только как ненормальная пыталась стереть с него кровь, но никак не могла очистить, мои руки и белое платье тоже оказались полностью залиты кровью.

Длинные волосы закрывали его лицо, он горько усмехнулся, с силой схватил мою руку, останавливая меня, и произнёс: "Цзян Шэн, бесполезно, бесполезно, моя операция прошла неудачно, я на всю жизнь останусь таким".

Говоря это, он ещё натужно пытался улыбаться: "Лян Шэн прав, я никчёмный мусор".

И добавил: "Прощай, Цзян Шэн".

Потом толкнул меня в объятья Лян Шэна, развернулся и исчез в той же глади моря, в которую когда-то прыгнул за мной. Как бы я ни рыдала, как бы ни цеплялась, не могла удержать и крупицы его тепла.

Это синее море как слёзы влюблённых, любивших друг друга до самой смерти.

Я громко плакала, изо всех сил мечущаяся в громадных волнах судьбы крошечная рыбка, пока тёплая ладонь не коснулась моей щеки, в голосе её владельца тревога и нежность: "Цзян Шэн, Цзян Шэн, что с тобой?"

   114. В мире есть три вещи, которые труднее всего скрыть: это кашель, бедность и когда кто-то действительно тебя любит.

Я открыла глаза, у моей кровати Лян Шэн.

Ночь всё ещё так глубока.

Он склонился, глаза черны, как ночь, напряжённо посмотрел на меня, рука прижалась к моей щеке, легонько погладила, пытаясь меня успокоить.

Я поняла это лишь сон.

Сяо Мяньгуа притулилась сбоку и сладко спит. Маленькая головка, волосы спутались во сне, щека спокойно лежит на подушке, в уголке глаз ещё осталась слезинка.

Я вдруг села и обняла Лян Шэна, крепко-крепко, как тонущий цепляется за соломинку, очень крепко обняла.

Мои внезапные объятья заставили тело Лян Шэна заметно напрячься.

Тут же услышала знакомые и сильные удары сердца, как барабан, которые невозможно ни заглушить, ни остановить.

Нам как никому в мире было ясно, в мире есть три вещи, которые труднее всего скрыть: кашель, бедность и когда кто-то действительно тебя любит.

Под звездным небом этой чужой страны я решила больше не метаться в тупике, не размышлять, стоит ли мне или не надо, а возжелала этого мгновения нежности.

Уткнулась лицом в его плечо. Знакомый с детства запах, ветер родного города из снов, аромат былых лет.

Тело Лян Шэна тихо отклонилось назад, будто от боли, но в своём порыве я этого не почувствовала. Сказала: "Не уходи".

Его тело слегка вздрогнуло, опустил голову, посмотрел на меня, произнёс: "Я здесь".

Я сжимала руки всё сильнее и сильнее. Очень хотелось, чтобы эти объятия длились всю жизнь. Но когда я посмотрел на свои руки на его шее, пара рук, как белые лотосы, всего лишь мгновение назад они были обагрены Тянью кровью!

На запястье раковины, что мне подарил Лян Шэн. От натяжения на белой коже полоска за полоской проступает хищная краснота. Эти ракушки такие прекрасные, чисто-белые, совсем не похожи на меня.

Я такая скверная! Лян Шэн, ты знаешь, что я такая скверная?

В глубине души я тихонько всхлипывала.

Но мой Лян Шэн не слышал.

Его рука легонько провела по моим волосам, липким от пота, он мягко похлопал меня по спине. Его голос был низким и ясным, как цветок, распустившийся на воде в лунную ночь. Он спросил: "Что случилось?"

Я долго успокаивалась, потом подняла голову и со слезами на глазах посмотрела на него.

Его глаза яркие, как вчерашние звезды, вызывают желание кануть в бездну, а губы соблазнительны, как вино из цветов персика, которое хочется пить всю жизнь.

Он - тот, кого я уже не заслуживаю желать в этой жизни.

Чем дольше смотрела, тем становилось грустнее. Заплакала, но в стремлении как-то это скрыть, сказала: "Мне приснилось, что я так много задолжала... денег, очень много денег".

"Реально очень-очень много денег", - бормотала я, смотря на свои руки, покрытые свежей кровью Тянью.

Лян Шэн, однако, явно почувствовав облегчение, снова обнял меня, положил подбородок мне на макушку, сказал: "Это просто сон".

Я закрыла глаза, не смея смотреть на его волосы на висках, на его брови, на его глаза. Только эхо голоса дяди Цяня в моих ушах: "Ведь если операция провалится, он никогда не будет видеть! Кто захочет провести всю жизнь со слепым?"

Навсегда потеряет зрение!

Никогда не будет видеть!

Слёзы падали ему на грудь, всхлипывая, я спросила: "Лян Шэн, если я и правда задолжаю другим людям, что тогда делать?"

Лян Шэн произнёс только одно слово: "Вернёшь".

Верну.

Пробормотала я, слёзы катились по лицу. Я отвернулась.

За окном луна вскарабкалась на небо.

Лунный свет холодный, как иней.

   115. Загнанный зверь.

Холодный лунный свет прекрасный и похожий на ртуть, лился вниз, заменив множество звёзд.

Белый цвет штор в потоке лунного света выглядел особенно холодным, как и мужчина, сидящий у её кровати. Вроде тёплое, мягкое лицо, но вызывает ощущение сдержанного равнодушия.

Наконец он снова устроил её спать, а Сяо Мяньгуа отнёс в её комнату. Потом потушил свет и ушёл к себе.

Оставив комнату, наполненную лунным светом, который нельзя выключить.

Перед дверью кабинета рефлекторно схватился за плечо, нахмурился, будто чтобы облегчить какую-то боль. Только что она бесстрашно положила свой гордый, острый подбородок ему на плечо, потом расплакалась.

Чэнь подошёл к двери, поднял взгляд, увидев его, тут же поинтересовался: "Не надо ли вашу рану на плече ..."

Ответ был бесстрастен: "Всё в порядке".

Потом тихо поинтересовался: "Проверил?"

Чэнь таким же тихим голосом ответил: "Проверил".

Потом Чэнь окинул взглядом кабинет и сказал: "В этот раз старший хозяин приехал в Париж просто в отпуск, с делами компании это не связано. И уж тем более не ради зарубежных акций семьи Чэн. Поэтому господину не нужно беспокоиться".

Он стоял прямо, перевёл взгляд, посмотрел на Чэня, улыбнулся: "У меня был повод для беспокойства?"

Чэнь замер, потом продолжил: "Господин приехал в Европу, чтобы тайно скупить зарубежные акции семьи Чэн. Разве это не неожиданных ход, чтобы в будущем завладеть контрольным пакетом активов семьи Чэн?"

Лян Шэн искоса посмотрел на него.

Чэнь был так взволнован, что высказался прямо: "Господин всё тонко рассчитал. Семья Чэн сейчас сосредоточена на делах внутри страны. Боковые ветви семьи следят за здоровьем старого хозяина, а фокус внимания внутри семьи Чэн лежит на вашей якобы сделке по покупке "Цитянь Дунли". При такой загруженности кто будет думать о том, что зарубежные акции могут быть собраны в одних руках. А если ещё есть и акции в стране, неизбежно..."

Лян Шэн по-прежнему смотрел на него. Спокойный ледяной взгляд постепенно вызывал у собеседника ощущение физического холода.

Голос Чэня становился всё тише, пока совсем не умолк. Он внезапно перестал понимать, о чем думает человек перед ним, поэтому мог лишь осторожно улыбнуться: "Я снова говорил чепуху".

Но Лян Шэн лишь смотрел на него.

Через некоторое время он, наконец, заговорил: "Я часть семьи Чэн. Эти действия лишь забота о деде. Если боковые ветви семьи что-то предпримут в отношении семьи Чэн, у нас будет некоторое преимущество. Чиним крышу, пока не пошёл дождь".

Хоть в душе Чэнь не был согласен, но всё-таки утвердительно кивнул: "Точно так".

Лян Шэн прошёл мимо Чэня, уголки его плотно сжатых губ выражали решимость.

В прошедшие бури и штормы в Санья он поклялся, семья Чэн задолжали Цзян Шэн, и он должен стократно, тысячекратно заставить вернуть!

Попытка разбить яйцом камень - пусть так. В отчаянном положении нанести контрудар - тоже сойдёт.

От начала до конца он зверь. Даже если его заточить в железной клетке, с вырванными когтями и зубами, истекающего кровью, он воздаст тому человеку вне клетки, который высокомерно развлекается с его окровавленными, с ошмётками мяса когтями и зубами.

Пусть даже на это потребуется вся жизнь.

   116. Узел на сердце.

Он вошёл в кабинет, на лице снова выражение невозмутимой сдержанности, как июньский дождь в Париже отстранённо прохладен, но несёт тепло солнечного света.

В нём постоянно присутствуют два противоречивых качества, но они странным образом уживаются.

Эндрю ещё не ушёл и ждал его, чтобы закончить их незавершённый диалог.

Только что Эндрю объяснял ему, что узнал о ее "болезни" за последние шесть месяцев. Потом он поднял голову, увидел в её комнате свет и пошёл наверх.

На самом деле Эндрю немного пал духом как психолог. Если пациент не открывает свой разум, врач просто слеп и не может двигаться вперед в психологическом лабиринте пациента.

Это был самый странный член семьи пациента, которого он когда-либо встречал. Нашёл его для лечения, но при этом о прошлом пациента рассказывал туманно и с недомолвками. Более того, его просили представиться художником, чтобы пациент не противился лечению.

Эндрю, увидев, что он вернулся, поинтересовался: "С ней всё нормально?"

Он поднял голову и заявил: "Ты её врач. Этот вопрос я должен задавать тебе".

Эндрю пожал плечами, со специфической интонацией, используя гиперболы, как обычно бывает у иностранцев, говорящих по-китайски, заявил: "У вас в Китае есть старое выражение: при болезни сердце нужно лекарство для сердца. Я не её лекарство".

Лян Шэн посмотрел на него: "Значит, я".

Эндрю мимикой изобразил: "Очевидно". Потом развёл руками и сказал: "На самом деле есть ещё кое-что, никак не могу понять".

Он предложил: "Говори".

Эндрю: "Вы пара влюблённых!"

Улыбка, первоначально появившаяся в уголках его губ, застыла, но мгновенно вернулась на его лицо.

Эндрю продолжил: "Ты любишь её, она тоже тебя любит, почему она постоянно тебя отвергает?"

Он слегка приподнял бровь: "Вы вторгаетесь в личную жизнь, доктор Эндрю".

Эндрю с выражением на лице "you say what" продолжил: "Нет, нет! Прошло много времени, а у меня ничего не получилось! Я психолог, не FBI! Не надо, чтобы я раскрывал дело, не надо заставлять меня догадываться! Мне надо понять своего пациента, тогда я смогу помочь!"

Напоследок Эндрю пожал плечами и с выражением полной беспомощности, саркастически произнёс: "Ладно, я художник".

Лян Шэн посмотрел на него и через некоторое время ответил: "Мы пара влюблённых".

Эндрю: "Тогда..."

Лян Шэн, глядя на него, добавил: "В её сердце узел, который я не могу развязать".

Эндрю не понял: "Узел?"

Он кивнул: "Прошлое, которому она не может посмотреть в лицо".

Эндрю улыбнулся: "У всех есть прошлое".

Он кивнул.

Эндрю вдруг спросил: "Что ты подразумеваешь под её прошлым?"

Он не ожидал, что Эндрю задаст такой вопрос, хоть он и напоминал себе постоянно, что Эндрю врач... Но, похоже, ему трудно обсуждать с мужчиной частные дела его женщины за её спиной, пусть даже он врач.

Эндрю посмотрел на него: "На самом деле я уже всё знаю".

Лян Шэн резко вскинул голову и посмотрел на Эндрю.

Эндрю тоже смотрел на него, за много лет в кои веки потеряв самообладание.

Вошёл Чэнь и заискивающе улыбнулся: "Господин, не надо ли принести воды?" Улыбаясь, он старался сохранять спокойствие и краем глаза тревожно смотрел на Эндрю.

Голос Лян Шэна был тих и холоден: "Выйди".

Эндрю посмотрел на Чэня, пожал плечами: "Простите".

На лице Чэня стало ещё больше смущения, он начал: "Господин..."

Эндрю поспешно пояснил Лян Шэну: "Это я пристал с вопросами".

Чэнь огорчился, что даже глаза покраснели, продолжил: "Я знаю, что для господина частные тайны госпожи важнее жизни, я это ради скорейшего восстановления здоровья госпожи! Господин из-за госпожи в вечной тревоге, я слуга, не смею сказать, что сердце болит за госпожу, но мне больно видеть, как у господина за неё болит сердце!"

По лицу Лян Шэна было трудно понять его настроение.

Чэнь: "Господин..."

Лян Шэн, держа себя в руках, в итоге произнёс: "Выйди".

   117. Его сердце.

Не знаю, сколько прошло времени.

Эндрю вдруг спросил: "Не имеешь ничего против?"

Лян Шэн вернулся из своих раздумий, переспросил: "Что?"

Эндрю: "Я о её прошлом".

Лян Шэн очень спокойно ответил: "Я никогда не имел ничего против".

Он опустил голову, вытащил из ящика сигару и отдал Эндрю.

Эндрю: "Нет, спасибо".

Он улыбнулся: "Как же так?"

Эндрю покачал головой: "Я не курю".

Лян Шэн слегка кивнул, в чистом взгляде промелькнула едва различимая тень, взгляд незаметно скользнул в направлении караулившего за дверями Чэня. На губах, однако, повисла улыбка, вернулся к незаконченному разговору.

"Это её жизненный опыт, он подобен её плоти и крови. Она не может оторвать мясо от костей, естественно не может стереть этот опыт. Раз я её люблю, вариантов нет".

Эндрю бросил на него взгляд: "Китайский язык очень красивый, но твои слова совсем не так красивы".

Он взял стакан воды, посмотрел на Эндрю и продолжил: "Хочешь, чтобы я сказал: раз я люблю тебя, то буду любить твои сочащиеся раны, твое болезненное прошлое, твои невыносимые воспоминания?"

Эндрю повернул голову, показал на её фотографию, произнёс: "Не надо говорить мне! Я не привык, чтобы мужчина признавался мне в любви!"

Лян Шэн посмотрел на её фотографию, и холод, собравшийся в его глазах из-за этой ночи, вдруг исчез и взгляд наполнился тёплым светом.

В его сердце раздавался голос, нежный и тихий, так дети шепчут слова любви, невозможно сопротивляться: я уже не безрассудный юнец, не могу говорить слова любви, которые звучат очень трогательно, а на самом деле глупы. Но моё сердце ты знаешь.

Эндрю нахмурился: "Раз ты не возражаешь..."

В уголках губ Лян Шэна скользнула беспомощность: "Но она возражает".

Его пальцы касались подлокотника кресла, ритмично постукивая, как будто приняв важное решение, произнёс: "Мы брат с сестрой".

Глаза Эндрю тут же стали размером с куриное яйцо, на лице явно читалось "you say what!"

Но мгновенно он восстановил спокойствие, сказал: "Прости, я только что изменил своим профессиональным принципам, я не должен был так эмоционально реагировать".

Он бормотал, будто успокаивая Лян Шэна, но скорее успокаивая себя: "Если вы обычные люди, без психологических проблем, то не стали бы искать психолога".

Лян Шэн опустил голову, посмотрел на стакан воды в руке, устало улыбнулся, на лице выражение человека, спокойно принимающего чужие суждения, продолжил: "Потом узнали, что между нами нет кровной связи".

Эндрю облегчённо вздохнул, но вдруг снова сел прямо и поинтересовался: "Вы были в постели?"

Лян Шэн как раз сделал глоток воды, не удержался, и вода брызнула наружу.

Эндрю хладнокровно и прямо переспросил: "Я просто хочу знать, были ли в постели, занимались любовью! Make love！Если да, было ли это, когда вы были "братом и сестрой"? Ты знаешь, нарушение этических норм и табу может быть причиной расстройства психики у пациента".

Лян Шэн посмотрел на него и ответил: "Нет".

Эндрю не отставал: "А сейчас?"

Лян Шэн: "Нет".

С выражением лица "ты лицемерный обманщик" и видом профессионала, погружённого в работу, Эндрю по-прежнему вёл запись и настойчиво выпытывал: "Какая у вас была высшая степень близости?"

Мысли Лян Шэна внезапно унеслись далеко-далеко. Тихий свет в его глазах сделал его похожим на молодого человека, оказавшегося в ловушке старых дней. Он сказал: "Я поцеловал ее".

Эндрю, всё ещё державшийся версии, что они нарушили табу, приподнял брови, спросил: "Целовал... что? Всё тело..."

Лян Шэн посмотрел на него и ответил, спокойно и серьёзно: "Просто один поцелуй".

Эндрю снова посмотрел на него. Словно одержимый шекспировскими страстями, он давил и не соглашался на компромисс: "Десять с лишним лет запретной любви! Очарование опийного мака, сокрушительный соблазн! Как сделка с дьяволом - продать душу! Только один поцелуй!"

Эндрю хотел сказать: "Дорогой, у тебя гормоны сдохли?!" Но ради профессиональной этики, решил сказать более тактично: "Ты уверен, что любишь её, уверен, что любишь женщину? А не какой-то другой пол?"

Лян Шэн по слогам произнёс: "Уверен".

Эндрю хотел что-то добавить.

Лян Шэн не дал ему шанса открыть рот и неторопливо пояснил: "В противном случае думаешь, какова вероятность, что мы тут среди ночи обсуждали бы духовные материи и были так аккуратно одеты?"

Эндрю поперхнулся.

Чэнь вошёл со стаканом женьшеневого отвара в руке, выражение лица "я ничего не слышал", сказал Лян Шэну: "Господин, время позднее, смена часовых поясов, вам надо отдохнуть".

Эндрю быстро собрал свои записи, посмотрел на Чэня и сказал Лян Шэну: "Увидимся завтра".

   118. Хозяйка.

После ухода Эндрю, Чэнь сказал: "Господин, мне кажется, психолог, которого вы наняли для госпожи, не заслуживает доверия".

Лян Шэн посмотрел на Чэня, холодно улыбнулся: "И ты этому незаслуживающему доверия человеку выложил всю подноготную хозяйки дома?!"

Чэню нечего было сказать в своё оправдание.

Лян Шэн посмотрел за окно и сказал: "У него учёная степень доктора Йельского университета, уже в молодости он практиковал там как психолог, специализировался в психиатрии и злоупотреблении психотропными веществами. Он стоил мне немало денег. С другой стороны, - брови Лян Шэна слегка приподнялись, - Он не курит".

По спине Чэня пробежал холодок, однако, он с усилием сохранил на лице улыбку: "Это я трогал сигары господина! Это я..."

Лян Шэн развернулся, посмотрел на него, сказал: "Дядя Чэнь, спрошу в последний раз, третьего раза не будет. Кто приходил?"

Чэнь опустил голову, на лице смущение. В итоге он всё-таки сознался: "После вашего ухода, ваш отец... Нет, приходил директор Чжоу".

Лян Шэн: "Зачем скрывать от меня его визит?"

Чэнь тихо произнёс: "Это мой болтливый язык, проговорился. Рассказал директору Чжоу, что госпожа ходила к Чэн Тянью... Он был в ярости".

Чэнь излагал очень осторожно, наблюдая за выражением лица Лян Шэна. Вздохнул и будто самому себе посетовал: "Ах, почему госпожа Цзян не понимает стараний господина! Вроде проницательный человек, но сталкиваясь со старшим хозяином, постоянно глупеет!"

Лян Шэн прищурился, не то чтобы он не понял тактику Чэня: вслух сочувствие, а втайне порицание.

Лян Шэн медленно поднялся со стула, подошёл к Чэню, задал вопрос: "Тебе она не нравится?"

Чэнь тут же заискивающе улыбнулся, пояснил: "Господин, вы не так поняли! Как мне может не нравится госпожа Цзян... Это я ради господина... Ах!"

Он посмотрел на Лян Шэна, и обиженным тоном заявил: "Я нахожусь рядом с господином с тех пор, когда ему было девятнадцать. За эти годы многое бывало, только я и понимаю господина".

Лян Шэн молчал.

Чэнь продолжил: "Дядя Цянь постоянно говорит, что он относится к старшему господину как к своему ребёнку! Я никогда на такое не претендовал, но моя искренность к господину, кроме двух старых хозяев, ни с кем не сравнится!"

Он помолчал, осторожно посмотрел на Лян Шэна, сказал: "Взять даже старого хозяина Чжоу, у него ещё есть старший сын; у старого хозяина Чэна два внука... А у меня только младший хозяин!"

Он хотел пояснить: "Между мной и младшим хозяином тесная связь, когда хорошо одному, хорошо всем; когда страдает один, страдают все". Но ему не стоило так зарываться, Лян Шэн мог так сказать про него, а ему не должно.

Мог ли Лян Шэн не понять слова Чэня. Дружба здесь в чем-то истинная, в чем-то ложная. Он вообще не хочет ее идентифицировать, не говоря уже о том, что нет необходимости ее идентифицировать.

Лян Шэн посмотрел на Чэня и сказал: "Некоторые вещи обсуждать между нами бессмысленно, но ты должен понять: моё богатство будет твоей славой!"

Пристально наблюдая за Чэнем, продолжил: "Поэтому, как бы свысока ты на неё не смотрел, это моя женщина! Это моя женщина, она хозяйка этого дома! И твоя хозяйка! Запомни, и чтобы я больше не напоминал тебе об этом!"

Спина Чэня покрылась холодным потом, и он быстренько заверил: "Слушаюсь".

Когда Чэнь в тревожном настроении покидал кабинет, Лян Шэн вдруг его окликнул. Тон был более дружелюбный: "Дядя Чэнь, посмотри, что там с раной на моём плече".

   119. Ожог.

Ночь, свет ламп.

Чэнь осторожно бинтует рану на плече Лян Шэна.

Лян Шэн хмурит брови, возможно, от боли, на лбу капли пота.

Чэнь исподволь бросил на него взгляд, сердце вдруг смягчилось. Будто он вернулся в те бесчисленные ночи в Париже, когда сопровождал этого неразговорчивого юношу.

В глаза Чэня появилось жжение, он быстро сложил рубашку Лян Шэна, на плече рубашки желтоватый отпечаток от сочившегося ожога. Вздохнул: "Господин натерпелся в Китае".

Лян Шэн промолчал.

В его кармане был морфин и шприц, оставленный ему Эндрю на случай, если боль от ожога станет нестерпимой.

Чэнь снова вздохнул: "Почему вы не рассказали госпоже Цзян? Вы не можете не знать, хоть она и не говорит, но в душе злится из-за того, что вы долго не приезжали, неправильно понимает ваши с госпожой Вэйян..."

Сперва он хотел сказать: "Она спуталась в Париже со старшим хозяином частично из-за того, что неправильно поняла причину задержки вашего приезда".

Эти слова были искренни, но он проглотил их.

Во-первых, боялся, Лян Шэну покажется, что он снова его подстрекает.

Во-вторых, в глубине души все недопонимания между Цзян Шэн и Лян Шэном его всё-таки радовали - ему не нравилась Цзян Шэн, казалось, что для Лян Шэна она преграда на пути к прекрасным перспективам.

Ещё более светлому будущему.

Лян Шэн опустил голову, посмотрел на белую повязку на плече и сказал: "Я устал, ступай".

   120. Я могу ради тебя заниматься этими мелочами.

После пустой ночи жизнь продолжается дальше.

На следующий день я спустилась вниз и не увидела Лян Шэна. Был только Чэнь, я спросила его, Чэнь ответил: "Господин сегодня ушёл рано, охотиться".

Охотиться? Мой мозг стремительно перестроился.

Из-за того что снова устроила Лян Шэну невесёлую "ночку" я мучительно размышляла, как сегодня утром его "поприветствовать". К счастью, пока вертела в руках одеяло, Кэ Сяожоу заботливо прислал мне сообщение, что в следующем месяце у него свадьба.

Кэ Сяожоу женится.

Эта новость, по сути, имела тот же эффект, как появление ХХ монстра в море ХХ. Хоть и нехорошо так говорить о своих друзьях, но великодушие никогда не было моей сильной стороной.

Первоначально я хотела использовать эту новость в сочетании с легкомысленным выражением лица для вступительного слова сегодня утром перед Лян Шэном. И это лучший пример моего тупого поведения.

Хотя вполне соответствует главной героине. Итак, приняв беспечный вид, я встала с кровати и вышла.

Но... Я подготовила реплику, а главный герой ушёл на охоту?

Чэнь, видя, что я погрузилась в глубокие размышления, тут же пояснил: "Это партнёр по бизнесу, а не какая-нибудь женщина, - и с улыбкой дополнил, - Госпожа, женщинам ведь не нравится охота, не так ли? Тряска вертолета, грохот выстрелов, ещё и убитые, окровавленные животные..."

Я вернулась из своих мыслей, посмотрела на Чэня, поинтересовалась: "Ты же не специально пытаешься заставить меня думать о другой женщине?"

Чэнь не ожидал от меня такого прямого вопроса и тут же ответил: "Нет".

Похоже, он хотел сказать что-то ещё. Подвинул ко мне стакан молока на столе и с улыбкой произнёс: "Это господин перед уходом лично налил вам".

Я тупо уставилась на стакан молока.

Перед глазами всплыла картинка из прошлого.

"Я бы хотела так есть всю жизнь"

"Тогда я буду всю жизнь готовить".

Чэнь потёр руки, вздохнул: "Господин холоден и отстранён, но он очень хорошо относится к госпоже.

Эта жизнь состоит из нагромождения мелочей, чего уж говорить о любви. Он занят на работе, а дома есть прислуга, он не может каждый раз готовить для вас завтрак, но не забывает постелить на стол салфетку для завтрака и собственноручно налить стакан молока".

Он тяжело вздохнут: "Молодость - это прекрасно".

Я промолчала. Выпила, налитый им стакан молока, зацепила кусок хлеба и, подхватив сумку, быстренько рванула за дверь на уроки.

   121. Рядом с одним человеком думать о другом.

Благодаря Лян Шэну в маленькой глухой деревушке я узнала о фортепьяно.

Итак, в период моего юного невежества... Э... в то время Ричарда Клайдермана называли "принцем фортепиано", и он был французом.

Этот француз в то время был еще молод, с мечтательным лицом. Я когда-то твердо верила, что Лян Шэн, когда вырастет, тоже будет таким, очаровывающим всех - ну, теперь кажется, если бы не каменное лицо, то со всем остальным всё в порядке....

Я рассказываю это, чтобы показать, ещё с тех пор, как я была невежественной девочкой, я очень хотела выучить французский язык. Учила его в университете, но... очевидно, не преуспела.

В этот раз я не хотела потерпеть неудачу.

После урока я купила себе кофе, на улицах Парижа повсюду можно увидеть азиатские лица.

Мы кивали и улыбались друг другу, встретившись в этой чужой стране. В такой момент внезапно начинаешь сильно скучать по друзьям, оставленным дома.

Моя Цзинь Лин, мой Бэй Сяоу, моя Ба Бао, и даже... мой Кэ Сяожоу.

Аромат кофе и их тепло.

Я крепко обхватила чашку с кофе, бумажный стаканчик такой же тёплый, как стакан молока сегодня утром. В глубине моего сердца будто распустился нежный лотос.

Опустила голову, написала сообщение Лян Шэну: "Вчера ночью узнала, что Кэ Сяожоу в этом месяце жениться. Хочу вернуться и поучаствовать в свадебной церемонии. У тебя есть время поучаствовать вместе со мной?"

Насчёт последнего вопроса у меня были сомнения, подумала и всё-таки сократила.

Кто знает, как интерпретирует мужчина приглашение поучаствовать в свадьбе.

В сердце одного человека ты навсегда юная девушка, как бы не изменился первоначальный облик, пусть даже ты прошла через многие трудности, и воды уже утекло тоже немало. Поэтому в каждом слове для него, в каждом действии надо сдерживать свои порывы юной девушки и быть осторожной, надо сто раз обдумывать.

Лян Шэн всё не отвечал.

Охота? Лян Шэн? Дикие звери?

Не знаю почему, когда эти слова одновременно возникли в моей голове, мне захотелось рассмеяться. Вспомнила Бэй Сяоу и его обезьян на горе Эмэй.

Кто бы мог подумать, я улыбнулась? Пощупала своё лицо и обнаружила, уже не знаю, как давно, на моём лице не было такой простой, исходящей от сердца улыбки.

Я допила кофе и пешком отправилась домой.

Проходила мимо площади Согласия, там молодая пара ела один хот-дог на двоих. Внезапно почувствовал себя будто во сне. Облака на небе вдруг исчезли, время замедлилось.

Не смея посмотреть ещё раз, опустила голову и быстро зашагала прочь.

В глазах возникло жжение, почувствовала, что накатываются слёзы. Как можно не возненавидеть себя! Рядом с одним человеком думать о другом.

   122. Цзян Шэн, чего ты боишься?

Будто спасаясь от опасности, я быстренько вернулась домой и стала свидетелем пьяного буйства Эндрю.

Сяо Мяньгуа наблюдала рядом, Чэнь с двумя помощниками не могли его усмирить. В конце концов, именно толстый повар-француз сбил его с ног молотком для измельчения говяжьих сухожилий.

Эндрю оттащили в гостевую спальню. Кошелёк вывалился из кармана брюк.

Я подняла, взглянула, зашла в спальню. Он лежал на кровати, раскинув руки и ноги, я положила кошелёк на тумбочку в изголовье.

Он вдруг очнулся. Глаза пьяные, полусонные. Бросил на меня взгляд и заявил: "Цзян, у человека, которого я люблю, в сердце другой". Эти слова реально цепляют.

Цепляют точно в цель.

Но первая мысль, которая пришла мне в голову, когда ты в отчаянии или пьян, разве не следует говорить на родном языке?

Потому что эти грустные слова обращены не столько к посторонним, сколько к собственному сердцу.

Только я вышла из гостевой комнаты, услышала, что внизу кто-то говорит.

Говорил Чэнь: "Второй хозяин пошёл на охоту, сказал, что, возможно, вернётся поздно. Старший хозяин, вы пока пройдите сюда".

Старший хозяин?! Моё сердце вздрогнуло от страха.

Пришедший, похоже, с улыбкой сказал: "Ему реально жизнь не нужна! Ещё не привык к смене часовых поясов! По-видимому, этот парень действительно полон решимости победить".

Чэнь с улыбкой попробовал выведать: "Иностранные акции?"

Гость не ответил.

Я была в замешательстве и нерешительности. Наклонилась вниз, чтобы посмотреть с лестницы, дыхание перехватило. Пришедший был не тем, кого я вообразила, а Лу Вэньцзюанем.

Он как раз поднял голову и его взгляд упал на меня.

Мне показалось, я провалилась в ледяной погреб, руки и ноги заледенели. Шарахнулась назад в гостевую комнату и плотно закрыла дверь, но все равно чувствовал, что мне некуда спрятаться.

Эндрю вдруг поднялся и удивлённо посмотрел на меня, произнёс: "Цзян Шэн..."

Я в ужасе посмотрела на него и в отчаянии покачала головой, делая знак, чтобы он не называл меня по имени.

Он слез с кровати, в синих глазах мелькнул особый свет, будто поймал то, что хотел, спросил: "Что случилось? Лицо как простыня".

Я схватила его руку, это было единственное тёплое тело, к которому я могла прикоснуться.

Эндрю: "У тебя руки ледяные!"

Я задыхалась, не в силах произнести ни одного полного предложения.

Эндрю: "Чего ты боишься?"

Я выдавила улыбку: "Ничего! Просто плохо себя почувствовала".

Эндрю: "Я позову Чэня".

Вцепившись ему в руку, почти в полном отчаянии я произнесла: "Не надо!"

Эндрю удивлённо посмотрел на меня.

Я смотрела на него и вдруг ясно осознала: "Ты же не пьян?"

Эндрю закатил глаза и сказал: "Похоже... Нет".

В этот момент в дверь постучал Чэнь. Я поспешно зажала рукой рот Эндрю, боясь, что он меня выдаст.

Чэнь постучал и позвал: "Доктор Эндрю! Доктор Эндрю..."

Я, замерев, посмотрела на него: "Доктор?!"

Чэнь снова постучал: "Доктор Эндрю, это я, Чэнь. Вам не нужно притворяться пьяным! Только что пришёл гость, лечение госпожи откладывается..."

Эндрю бросился вперёд, чтобы открыть дверь, но, к сожалению, язык Чэня был быстрее его рук.

Мы трое оказались друг перед другом. У Чэня отвисла челюсть, когда он увидел за спиной Эндрю меня.

Эндрю обернулся, сказал мне: "Послушай, что я скажу. Меня зовут Эндрю, я психолог, которого Лян Шэн пригласил для тебя. Он волновался за тебя..."

Я покачала головой, оттолкнула его и бросилась вниз по лестнице.

   123. Я просто не знаю, как посмотреть в лицо прошлому.

Первый раз я почувствовала, что в Париже всё вверх дном.

За великолепными старинными зданиями обнаруживается французская хаотичная заносчивость, даже на мосту через Сену с замочками от сердец один замок беспорядочно громоздится на другом.

Город, хоть плачь, хоть смейся.

Человек, который причинил мне боль, который почти уничтожил меня, сейчас сидит в доме Лян Шэна, наслаждаясь кофе, мягким диваном и любезным гостеприимством хозяина?

Когда он поднял голову и увидел меня, его лицо было удивительно спокойно, лёгкие облака и ветерок, ни капли замешательства, нерешительности или попытки уклониться.

Реально смешно!

Телефон вдруг звякнул. Это Лян Шэн.

Написал: "Ты тоже хочешь свадьбу?"

Это был его ответ на моё сообщение утром о свадьбе Кэ Сяожоу.

Через некоторое время снова сообщение: "Если моя Цзян Шэн стремится замуж, придётся мне посмотреть, будет ли у меня время".

Я прочитал эти слова и попытался взглянуть на небо. Небо изначально было таким ясным, и вдруг заморосило, мои глаза увлажнились.

Ха-ха.

Конечно же, это аура героини! Включает возможность повелевать природой. Если так будет и дальше, то я скоро я превращусь в роковую суперженщину и отомщу мерзавцу Лу, верно?

Я будто смеялась над собой, но в душе была полная опустошённость.

В первый раз в этом городе нет крыши над головой и негде спрятаться.

Наступила ночь.

Дождь всё ещё поливал.

Лян Шэн набирал номер раз за разом, но я не брала трубку. Обхватив себя руками, сидела на корточках на берегу Сены, замёрзшая, усталая и голодная.

В бессилии он писал сообщения: "Цзян Шэн, ответь мне, где ты?"

Я нежно коснулся рукой слов, которые он посылал, представляя, эти слова на его языке, исходят из его губ, слегка приподнятых, как луна.

Он писал: "Цзян Шэн, прости, я не должен был скрывать от тебя, что пригласил психолога. Я не хотел влезать в личные тайны, просто очень надеялся, что тебе станет лучше".

......

Он писал: "Цзян Шэн, я не спрашиваю, где ты. Просто дай мне знать, что с тобой всё в порядке".

......

Я промокла, пала духом, но не знала, на кого можно положиться. Единственное тепло - смотреть на свой круг друзей в Моментах, на статус каждого из них, листать их страницы и представлять, что это тот город, который был у нас когда-то, город, где они все, город, где я могу обнять их и плакать, совершенно не пугаясь его неприглядной сущности.

В Моментах такие сообщения: "За свою жизнь человек встретит около 29,2 миллиона человек. Вероятность того, что два человека влюбятся друг в друга, равна 0,000049. Так что, если ты меня не любишь, я тебя не виню".

Это Ба Бао. Она в шкуре образованной юной женщины "Ань Шен" на расстоянии признаётся в любви Бэй Сяоу.

Я прочитала, но неожиданно не растрогалась, а холодно усмехнулась: за свою жизнь человек встретит около 29,2 миллиона человек. Вероятность влюбиться 0,000049, значит вероятность, что тебе причинят боль тоже 0,000049? Но почему это я?

Я посмотрела на телефон, слёзы падали крупными каплями, я не злилась, что он пригласил психолога! Просто не знала, как посмотреть в лицо прошлому!

Моё лицо крепко прижалось к мобильнику, слёзы текли безостановочно.

Не знаю, сколько раз порывалась ответить на его звонок и прорычать ему в трубку: "Лян Шэн, держись подальше от Лу Вэньцзюаня! Подальше от него! Знаешь ли ты, что из-за него мы оба выглядим как самая большая шутка в мире! Это он разрушил меня, все надежды, веру, мечты, будущее..."

Но я не могла этого сказать.

Как говорил Лу Вэньцзюань, они с Лян Шэном зависят друг от друга.

Какой вздор!

Я так сильно сжала кулаки, что из-за длинных ногтей на ладонях выступила кровь, почувствовала какую-то почти мазохистскую радость. Глупо хихикнула, а затем внезапно почувствовала легкое головокружение.

А! Забыла! Я не переношу вида крови!

В этот момент из Вичата донёсся голос Ба Бао, тон какой-то странный: "Алло, Цзян Шэн, срочные новости. У твоего бывшего, похоже, новая любовь, и о них узнали в Интернете, ты в курсе?"

   124. Я не хочу, чтобы люди, которые меня ранили, невозмутимо, как ни в чём ни бывало, наблюдали, как я разрушаюсь.

Я замерла, уставившись на завесу дождя, застилающую небо. Э, у меня ещё есть бывший?

Ба Бао прислал мне скриншот Вэйбо - на странице следы какой-то давней активности, но, похоже, его забросили уже года два назад. Только в последнем сообщении кружит одна строка: "Моей А-Ду больше нет".

Местоположение: Франция, Париж, Saint-GermaindesPrés, Boulevard Saint-Germain，75006, Café de Flore.

Дата - последний день мая, когда мы договорились встретиться.

В этот момент эти четыре слова будто пули вонзились в моё опустошённое сердце. Оказывается, он пришёл тогда на встречу.

......

Возбуждённые пояснения Ба Бао ударили по моим барабанным перепонкам: "Ах, в сети просочились слухи, что это номерок старшего хозяина семьи Чэн. Говорят, что у имеющих зарубежный бэкграунд Facebook или INS, не может быть, чтобы Вэйбо. Но несчётное количество "леди", сменяя одна другую, согревают вниманием этот блог, кокетничают, прикидываются милыми, говорят умные и красивые слова. Э, естественно, из-за слухов о широких вкусах старшего хозяина, есть и некоторое количество "джентльменов", выражающих готовность отдать своё тело и душу".

Джентльменов?!

В моей печали меня неожиданно пронзило это слово. Потом на ум пришла абсурдная мысль: "Тянью, мой дорогой бывший, возьми этого мерзавца Лу Вэньцзюня в качестве своего джентльмена-любовника".

Это была бы отличная месть.

Ба Бао за тысячей ли продолжила балаболить:

"Цзян Шэн, ты почему молчишь?

Цзян Шэн, Кэ Сяожоу и Инь Цзин женятся. Скажи, это очень грустно, что отменный гей должен вернуться к нормальной скучной жизни!

Цзян Шэн? Цзян Шэн? Hello！

Цзян Шэн, ты померла там?"

Если бы я могла умереть, было бы неплохо.

Как только эта мысль пришла мне в голову, голос Тяньэня эхом раздался в моих ушах:

"Ты умирала несколько раз, судьба ли тебе умереть?"

Точно, он так костерил меня в Санья.

Похоже, его проклятья были верными.

Я и впрямь ужасный человек, и даже Париж, это элитное, западное место не может меня спасти. Мою жизнь мне подарил мой бывший, который несколько раз рисковал своей жизнью.

А теперь мой бывший из-за меня ослеп.

После того как он ослеп, в меня вселилась героиня Цюн Яо, которая с бурными эмоциями выразила готовность вручить ему свою жизнь. Даже пошла к ведьме, запечатала десять лет своей жизни, чтобы молить Небо о его выздоровлении! Но когда старый товарищ его семьи Цянь попросил меня стать его любовницей и заботиться о нем на протяжении всей жизни в качестве компенсации, я с презрением его отвергла, руководствуясь моральными принципами, связанными с тем, что я родилась в Новом Китае и выросла под красным флагом.

......

Моей А-Ду больше нет.

Эти четыре слова, воспоминания, слёзы текли ручьём.

В последний день мая маленькая записка дяди Цяня, которая оказалась жульническим приёмом, заставила нас обоих думать, что другая сторона нарушила обещание.

В конце концов, мы просто пешки, которых подталкивают к невольным ходам. Оказывается, даже Чэн Тянью не избежал предназначенной ему судьбы.

Дядя Цянь. Лу Вэньцзюань. Невозможность противостоять судьбе. Невозможность предугадать насколько плохим окажется будущее...

В этом миг душевные и физические силы иссякли.

Под пеленой моросящего дождя я уже собиралась признать предприятие безнадёжным и упасть на каменные ступени, попыталась почувствовать себя молодой культурной леди, и тут рядом со мной рухнул бомж с бутылкой в руках, потянуло зловоньем и винными парами.

Мне подумалось, не буду прятаться, выхвачу у него бутылку и глотну, определённо не будет так холодно.

Когда эта идея пришла мне в голову, я сама себя испугалась.

Я будто увидела невдалеке себя, воняющую, в винных парах, всклокоченные волосы, жёлтые зубы, лохмотья. Глупо улыбаюсь людям, а они шарахаются от меня, как от чумы.

Нет!

Я не должна быть такой!

Мне не нужно такое будущее!

Мне надо благополучно жить дальше!

Пусть даже раны в моём сердце гноятся, распространяя зловоние! Я должна свеженькая жить в этом мире!

Я не могу позволить этим людям, ранившим меня, наблюдать, как я разрушаюсь!

Таким беззаботным взглядом, как ни в чём ни бывало смотреть на меня.

Разбитую до основания.

Я будто призрак бесцельно блуждала под холодной моросью дождя. Приблизилась к горящим огням, подняла голову и обнаружила, что пришла в дому Тянью.

Реально ирония.

Вчера ночью дядя Цянь унижал меня здесь, а сегодня ночью я снова тут.

Усмехнулась, обхватив тело, которое то начинало гореть, то леденело, развернулась, хотела уйти.

За спиной раздался неуверенный голос: "Госпожа Вэнь?"

Я повернула голову и увидела, что это Сюй, работница, которую я впервые встретил вчера вечером, но... Госпожа Вэнь... хе-хе...

Она, как меня увидела, быстренько, с зонтом в руке сбежала по ступенькам.

Когда зонт укрыл мою макушку от холодных капель дождя, я обнаружила, что хоть ко мне обращаются госпожа Вэнь, и даже если бы меня назвали Ху Шубао, я не смогла бы сказать "нет".

Тело, жаждущее горячей воды, мягкого полотенца, тёплой постели и комфорта, в итоге сломило многоярусное сопротивление духа.

Перелом с раздробленными костями твёрдых моральных устоев!

   125. Ты не требуешь совершенства, однако, принимаешь близко к сердцу.

Я вышла из ванной и села на диван. На мне была свободная мужская одежда. Штаны закрывали ступни. Ноги у хозяина действительно очень длинные.

На самом деле мне не смешно, на сердце отчаяние и тоска. Молча вытираю белым полотенцем длинные черные волосы.

Сестрица Сюй с сожалением говорит: "Госпоже Вэнь придётся довольствоваться одеждой старшего хозяина, больше никакой нет". Я кивнула.

Она называет меня госпожой Вэнь, и я, вопреки ожиданиям, киваю.

Она очень радушна, говорит: "Мне следовало бы приготовить отвар имбиря, но старики считают, имбирь на ночь будет посильнее мышьяка. Поэтому я подогрела рисового вина, пейте, пока тёплое. Попали под такой сильный дождь, не подхватите простуду".

На самом деле я лишь хотела побыть одна.

Улыбнулась и усилием и сказала ей: "Вы идите".

Сестрица Сюй отнеслась с пониманием и ушла.

Сидя на диване, посмотрела на себя, его одежда.

За окном лил дождь.

Глотнула вина, в горле и языку горько.

Промокшее под дождём тело трясло в ознобе, но кости уже чувствовали болезненный жар. Пара чашек рисового вина не могла подавить дискомфорт от простуды - думаю, аспирин мне нужен больше, чем рисовое вино.

Мне было так холодно, что я свернулась на диване, крепко обняв свое тело, обняв его старую одежду.

Мне вдруг вспомнилась ночь моего шестнадцатилетия, тогда Лян Шэна ранили на мой день рождения. Я тщетно пыталась напиться в ночном клубе, и Чэн Тянью унёс меня оттуда. Тогда я первый раз проснулась в кровати с мужчиной, первый раз надела его одежду. Это всё мои шестнадцать лет.

Та белая футболка. Когда повзрослела, я поняла, Медуза Горгона на ней - это марка Версаче.

Будто сквозь сон, почему небо уже светлое? Казалось, я вижу те синие шторы из прошлого, когда мне было шестнадцать.

Он вдруг возник перед окном, ему двадцать четыре, его красивое лицо без следов времени.

Утренний ветерок раздувал белую рубашку, мягкий солнечный свет придает его светлой коже золотой оттенок. В силуэте ощущается одиночество.

Как ты оказался... здесь?

Не удержалась я от вопроса. Он повернул голову, во взгляде мелькнуло равнодушная отстранённость, которую тут же вытеснила двусмысленная улыбка.

Он прислонился к окну, скрестил руки на груди: "Цзян Шэн, прошло так много лет, а тебе всё ещё нравится мои диваны и кровати? Одела тайком не мою футболку, а мою рубашку. У тебя есть по отношению ко мне какие-то нечистые мысли?"

Потом с улыбкой подошёл.

Я протянула руку, и он исчез как мыльный пузырь.

Обернулась, увидела рядом Лян Шэна, в сумерках мешались свет и тени.

Тусклый свет падал на его прекрасное лицо. Он обнимал мою мемориальную дощечку, отстранённое и абсолютно одинокое выражение лица. Его пальцы как лозы тихо гладили вырезанные иероглифы: "Место души любимой жены Цзян Шэн".

Я испугалась: "Лян Шэн?!"

Он поднял голову, посмотрел на меня, выглядит так, будто в глубоком сне. Его взгляд упал на мою "одежду" и потемнел.

Я поспешила ему объяснить: "Лу Вэньцзюань в нашем доме! Я сбежала! Промокла под дождём! Мне было некуда идти..."

В одно мгновение он тоже исчез. Перед глазами только холодный парижский дождь.

В мозгу одни за другими стали всплывать фразы, пьяное буйство Эндрю: "Цзян Шэн, у женщины, которого я люблю, в сердце другой!"

Эти слова и в твоей душе, Лян Шэн.

Чэн Тянью. В конце концов, мы ничего не можем утаить друг от друга, это имя с самого начало таится в глубине нашей хрупкой психики, не скрыться, не сбежать.

Ты не требуешь совершенства, однако, принимаешь близко к сердцу.

Очевидно, в любви отступив один раз, ты останешься предателем на всю жизнь.

Я горько улыбнулась, протянула руку, взяла чашку и допила последний глоток вина.

Вдруг из-за двери раздался голос:

"Девушка очень любезна".

   126. Если ты не прикасаешься к своей женщине, то даёшь шанс рано или поздно кому-то другому её тронуть.

Когда вошёл Чжоу Мо, я пребывала в наваждениях этой дождливой ночи, из которых никак не могла выбраться. Подняла голову и увидела, что комната уже полна народа.

Испугалась: "Вы как...."

Взгляд Чжоу Мо со столика с бутылкой, минуя меня, переместился за спину. С насмешкой в голосе он сказал человеку рядом: "И впрямь здесь! Позвони своему любимому младшему брату, пусть прекращаем носиться по городу под дождём в бестолковых поисках! Его женщина...."

Он холодно усмехнулся и не стал продолжать.

Следуя за его взглядом, я увидела Лу Вэньцзюаня, который стоял рядом с ним.

Лу Вэньцзюань посмотрел на меня, губы изогнулись. Как ни в чём ни бывало, стал набирать номер Лян Шэна. Это невозмутимая улыбка, на мой взгляд, огромная ирония.

Моё тело дрожало, я произнесла: "Уходите!"

Звук ещё не рассеялся, вбежала сестрица Сюй, увидела обстановку, в ужасе прикрыла рот рукой и бросилась наверх, вызывать по телефону подмогу.

Чжоу Мо остановил её.

Он величественно посмотрел на сестрицу Сюй, слегка улыбнулся и заявил: "Потревожили среди ночи - наши извинения! Не нужно спешить докладывать вашему хозяину, мы просто старые друзья".

Он присел рядом, я отпрянула.

Потёр руки, улыбнулся: "Злые ветра, холодные дожди, стаканчик рисового вина - отличная мысль. Что такое, скучаешь по старшему сыну семьи Чэн?" Я промолчала.

Чжоу Мо вздохнул: "Скучаешь или нет, уже не имеет значения.

Прошлой ночью я отправил в Китай ваше с Лян Шэном уведомление о свадьбе, проинформировал родных и близких, что сегодня ваш счастливый день".

Я: "Ты сошёл с ума!"

Чжоу Мо вытащил открытку, мягко, как старший, сказал мне: "Посмотри, свадебные фотографии сделаны честь по чести! Реально: молодой - талантлив, молодая - прекрасна, брак, благословлённый Небом!"

Дрожа, я развернула открытку, слова наверху заставили меня остолбенеть: невеста - Цзян Шэн, жених - Чэн Тяньцэ. И множество наших "свадебных фотографий" с чрезвычайно счастливыми выражениями.

Чжоу Мо улыбнулся мне и радостно сообщил: "Очень скоро одно из уведомлений о свадьбе ляжет перед старшим хозяином нашей семьи Чэн".

Уголки губ Лу Вэньцзюаня слегка приподнялись. Выражение лица как у божества, взирающего сверху вниз на толпу людишек, полное насмешки, как будто смотрит хорошее шоу.

Я отбросила открытку, зло и возмущённо посмотрела на Чжоу Мо и заявила: "Даже не мечтай!"

Чжоу Мо покачал головой: "Твои слова не должны быть услышаны моим драгоценным сыном. Он одержим тобой, как ты можешь ему позволить столкнуться с этим?"

Его лицо потемнело, и он приказал своим людям: "Свяжите ее и бросьте на кровать старшего хозяина Чэна! - затем обернулся и любезно улыбнулся сестре Сюй, - Извините, в какой комнате живет старший хозяин Чэн?"

Сестрица Сюй вне себя от страха указала окостеневшим пальцем.

Я ещё не успела среагировать, а меня уже связали его подчинённые. Я кричала: "Ты сошёл с ума? В вашей семейке все сумасшедшие?! Убирайтесь!"

Меня как ненормальную швырнули меня на кровать Чэн Тянью. Связанная, я никак не могла сопротивляться. Они вышли доложить Чжоу Мо.

За дверью Чжоу Мо не спеша дал распоряжение двум полненьким женщинам: ""Чай", что мы принесли, не лишний, пусть госпожа Цзян выпьет побольше! Этот ребенок попал под такой сильный дождь!"

Вошли две женщины, одна держала мою голову, другая безостановочно лила напиток мне в рот. Я кашляла, слезы и чай текли по телу.

Почти ломая зубы, я орала его имя: "Чжоу Мо!"

Чжоу Мо, не обращая на меня внимания, улыбнулся сестрице Сюй: "Сейчас вы можете подняться наверх и позвонить своему хозяину. Скажите ему, что я позаимствовал его постель для брачной ночи молодых".

Сестрица Сюй издалека взглянула на меня, в лице ни кровинки, и торопливо бросилась наверх.

Я с отчаянием выкрикивала его имя: "Чжоу Мо!"

Чжоу Мо в дверях холодно посмотрел на меня, потом улыбнулся и не без любви произнёс: "Тебе следует называть меня отцом".

Лу Вэньцзюань безразлично наблюдал за происходящим.

Я в истерике ему заорала: "Зайди! У меня есть, что тебе сказать! Давай, заходи!"

Чжоу Мо в дверях: "Есть что сказать, говори прямо".

Меня внезапно охватил жар, слёзы мгновенно затуманили глаза. Страх перед тем, что может случиться дальше, почти свел меня с ума. Я посмотрел на Чжоу Мо, глаза кроваво-красные, почти умоляющими голосом произнесла: "Я не могу! Не могу быть с Лян Шэном! Умру, но не смогу!"

Чжоу Мо сперва с сомнением посмотрел на меня, потом холодно усмехнулся: "Почему?"

Стыд прошлого лишил меня возможности говорить. Мои глаза, казалось, были налиты кровью, я яростно смотрела на Лу Вэньцзюня, как будто смотрела на врага. Со всей силы крикнула Чжоу Мо: "Нет причин! Просто убей меня!"

Чжоу Мо с удивление посмотрел на меня, в конце концов, перевёл взгляд на Лу Вэньцзюаня.

Его глаза слегка сузились. В одно мгновение он, казалось, понял, почему у меня в глаза ненависть, которую нельзя облечь в слова. Повернулся, поднял руку и ударил Лу Вэньцзюня!

Лу Вэньцзюань остался стоять, как стоял. Прикоснулся рукой к лицу, во взгляде, однако, ледяное спокойствие. Он не увернулся и тем более не пытался объяснить.

Молчаливая борьба отца и сына длилась долго.

Наконец Чжоу Мо посмотрел на меня и медленно заговорил. Его голос был чертовски холодным: "Лян Шэну все равно, так почему это должно волновать тебя? Так и бывает! А я говорил ему, если ты не прикасаешься к своей женщине, то даёшь шанс рано или поздно кому-то другому её тронуть".

Сквозь слёзы я заорала: "Ты псих!"

Я задыхалась, какой-то первобытный жар постепенно заставил мое сознание отключиться. Я сказала: "Чжоу Мо, если что-нибудь случится со мной и Лян Шэном, я не буду жить..."

Мой голос постепенно ослаб и затих.

Две женщины быстро сняли с моего тела веревку вместе с его старой одеждой...

В этот момент из-за дверей раздался голос Лян Шэна: "Где она?!"

Чжоу Мо подошёл и улыбнулся ему: "Нелегко было найти этого ребёнка. Сегодня промокла под дождём, только что выпила горячий отвар, сейчас уснула".

Он с любовью посмотрел на Лян Шэна: "Входи".

Лян Шэн чуть помедлил.

Я услышала Лян Шэна и, собрав все силы, произнесла: "Лян Шэн, не надо..."

Это привело к прямо противоположному результату, услышав мой голос, Лян Шэн тут же вошёл.

"Бах". Дверь была плотно заперта снаружи.

   127. Уведомление о свадьбе.

За дверью кто-то пришёл, помедлил, передал вещь, которую держал в руке, и тихо произнёс: "Старый хозяин поручил мне передать старшему хозяину".

Он стоял у панорамного окна, слушая шум дождя. Обернулся и равнодушно спросил Цянь Чжи: "Что там?"

Цянь Чжи посмотрел на только что полученное уведомление о свадьбе в своей руке. В первый раз почувствовал, будто трудно открыть рот, но не мог не ответить. Его голос был немного деревянный, тихо сказал: "Уведомление о свадьбе третьего хозяина. С госпожой Цзян Шэн".

Его будто пригвоздили к тому месту у окна.

Через некоторое время пришёл в себя, сказал: "Ступай".

Погладил холодный лист, в глазах не понятно, слёзы или кровь. Жених - Чэн Тяньцэ. Невеста: Цзян Шэн.

Кончик пальца скользнул по выступам на листе, сердце будто вырезали. Синее небо, ясный день, даже пластинки от лат не осталось.

Его дед боялся, что он не узнает. Послал человека, сообщить, даже позаботился нанести надпись шрифтом Брайля, чтобы он мог сам прочитать! Это наказание? Наказание за то, что он был самоуверен в своей любви и думал, что ему всё дозволено!

Он вдруг громко рассмеялся.

Почувствовал, что должен быть благодарен за то, что операция завтра, за то, что сегодня он не может видеть! Не может видеть, как они счастливо улыбаются на приглашении.

Он должен просто пожелать счастья.

Он был настолько щедр, что мог пожертвовать для неё жизнью, почему же не сможет пожелать ей счастья!

Но чуть больше десяти дней назад в столице романтики Париже, не дождавшись места в кафе "Дух цветка", она пробормотала: "По-видимому, надежды попить кофе рухнули". Затем обернулась и спросила: "Алло! У тебя последнее время есть какие-нибудь желания? Посмотрим, смогу ли я чем-нибудь помочь".

Помочь мне? Её серьёзный тон вызвал у него улыбку и заставил задуматься: "Желания? Немеряно".

Она: "Тогда назови самое большое".

Он улыбнулся: "Например, найти кого-нибудь... кто согреет постель".

Её лицо растянулось в улыбке: "Говори серьёзно!"

Он улыбнулся и промолчал.

Солнце в тот день было таким прекрасным, оно светило в лицо. Прошло некоторое время. Его голос был низкий, непринуждённый, но нежный и звучал как клятва: "Жениться на ней, сделать своей женой".

Она так и замерла на месте.

......

За окном шёл дождь, он горько улыбнулся.

В итоге, ты всё-таки стала хозяйкой Чэн, но не моей женой.

   

Глава 10. Стечение обстоятельств * Луна над рекой.

Оглянешься назад - жизнь янтарного цвета, повернёшься - белое стекло.

   128. Я жду тебя.

Когда я прощалась с Лян Шэном в аэропорту Шарля де Голля, небо было безоблачным.

Он положил мне в карман конверт, серьёзно посмотрел на меня и сказал: "Я жду тебя".

Я сохраняла на лице улыбку.

Когда потащила свой багаж к пункту контроля безопасности, он внезапно подбежал, схватил меня сзади, крепко обнял.

Чэнь рядом, делая вид, что всё в порядке вещей, вытянул шею и посмотрел по сторонам. Потом сказал: "Господин, вы так не хотите расставаться с супругой, вернёмся в Китай вместе. Госпожа примет участие в свадьбе. Вы как раз объяснитесь со старым хозяином Чэн..."

Лян Шэн как будто не слышал, только ещё крепче обнял меня. Тёплое дыхание на моей шее, удерживал, не в силах расстаться. Я не стала оборачиваться, все боятся разлук. Улыбнулась, сказала: "Ну, что ты как ребёнок".

В итоге он отпустил руки.

Повторил: "Я жду тебя".

   129. Буддисты говорят, в жизни человека есть восемь страданий.

Таким образом, в конце июня я вернулась в Китай.

Первые три дня боролась с последствиями смены часовых поясов, не хотелось появиться на свадьбе Кэ Сяожоу как панда, с тёмными кругами вокруг глаз.

За туалетным столиком внимательно всмотрелась в своё лицо.

Опустила голову, коснулась пальцем конверта, что вложил мне в руки в аэропорту Лян Шэн, взяла и снова его изучила. Подняла голову, посмотрела на эту огромную комнату, быстренько справилась с эмоциями и убрала его в кошелёк.

Буддисты говорят, в жизни человека есть восемь страданий. Рождение, старость, болезни, смерть, встреча с тем, что тебе неприятно, разлука с любовью, невозможность достичь цели и страдания плоти.

Всё это я, так или иначе, испытала или испытываю. Но мне кажется, не учтён ещё один вид страданий - это причитания Чэня, который суетится рядом, как нянька.

В течение эти трёх дней чаще всего Чэнь мне твердил: "Хозяйка, посоветуйте господину вернуться в страну!"

С улыбкой он повторял: "Посмотрите, как бы ни были заняты работой, вам двоим, раз уж произошло радостное событие, придётся нанести визит старому хозяину Чэну! Этот брак не обсуждался заранее,- после этих слов его голос ослаб, он поспешно сменил тему, - Также в стране мог бы побольше быть с супругой ..."

В этот момент я посмотрела на Чэня, изобразила улыбку, развернулась и поднялась наверх.

Последние три дня за исключением времени, когда я спала, Чэнь меня изматывал. Искренность его слов и обида в глазах достигли своего пика.

Я начала раздражаться, ненависть разливалась в моём взгляде. Пока окончательно не свихнулась, решила отправить Чэня обратно во Францию, потому что мы с ним несовместимы.

Лян Шэн не рассчитывал, что я так быстро ему позвоню.

В разговоре по телефону он долго колебался, но в итоге согласился.

Спросил: "Не боишься жить одна в таком большом доме?"

Я ответила: "Ты забыл, это Китай! У меня здесь есть дурная компания!"

Он вздохнул и сдался: "Ладно!"

Во второй половине дня, когда Чэнь уезжал, я проводила его до дверей и сказала: "Если у вас хватит способностей, сами вернёте Лян Шэна в резиденцию семьи Чэн! Но, дядя Чэнь, хочу вам кое-что сказать: люди не боги и не могут нравиться всем! Ты не можешь заставить его радовать старого хозяина Чэна и в то же время нравиться семье Чжоу, чтобы всюду был успех, и в итоге добраться до вершин!"

Чэнь замер, потом произнёс: "Да, хозяйка".

Я продолжила: "Как бы то ни было, в дальнейшем это не имеет ко мне отношения. Не надо вовлекать меня в те вещи, в которые я не могу и не хочу вмешиваться. И ещё..."

Чэнь посмотрел на меня.

Я помедлила и добавила: "Относитесь ко мне лучше! Не поите меня среди ночи крепким чаем! Не говорите намёками! Не делайте то, что не должны! Возможно, я глупее, чем вы себе представляете, но гораздо мстительней, чем вы можете вообразить!"

Чэнь был ошеломлён.

Я знала, в глазах Чэня я отношусь к категории младших наложниц, пока пою, а в будущем буду рыдать. Но будущее так далеко, я просто хочу сейчас жить весело и с комфортом.

Проводив пчелу Чэня, я подошла к большому панорамному окну в гостиной и представила, как в те одинокие дни Лян Шэн стоял здесь, держа в руках бокал красного вина и в одиночестве глядя на город. Живой и шумный.

Рокочущая мишура оживлённого города - это для других, для тебя тоска и одиночество.

Но я знала, пусть в этом городе много страданий, но есть несколько людей, которые узнав, что я вернулась, тут же вызовут такси, заведут машину, поедут в метро... Со всем прекрасным расположением ко мне, они приедут, и я почувствую, что есть ещё в душе что-то живое.

Эти вещи не описать, можно лишь почувствовать, когда есть надёжная опора, чувствуешь себя свободней. Мне кажется, самая прекрасная дружба такая: когда встречаемся, ничего особенного не происходит, но когда не видимся, скучаем.

Оказывается, друзьям собраться вместе - это не то, чтобы изобрести атомную бомбу, но провести саммит G8. Один валяет дурака, другой бездельничает, вместе бьём баклуши, а потом в итоге этого "ничегонеделания" все вдруг чувствуют, "вау", какой насыщенный выдался день.

Я сидела на диване и представляла, как они трудятся в этом городе. Моя Цзинь Лин ищет драгоценности и измышляет сплетни. Бэй Сяоу - мальчик, который с воодушевлением и энтузиазмом делает и продаёт зелёный чай. Ба Бао в социальной сети "Доубань" занята превращением в юную женщину искусства. Кэ Сяожоу увлечён и скорбит из-за свадьбы... А моя Сяо Цзю?

Нет! Она Сяо Цзю, но уже не моя.

Надо очнуться, перестать пить лекарства. Скоро мне стукнет двадцать три.

Я вздохнула.

В этот момент раздался звонок в дверь. Моё лицо тут же раздулось, будто от укусов, сердце упало в отчаянии. Неужели пчела Чэнь снова вернулся!

Я открыла дверь и остолбенела.

Дядя Цянь?

Замерла, где стояла.

Он улыбнулся, очень вежливо и скромно поприветствовал: "Хозяйка".

Потом повернулся к Цянь Чжи, сказал: "Ещё не виделся с третьей невесткой".

Я слегка обомлела.

В этот миг только чувствовала:

Это обращение слишком удобно и слишком приятно!

Не так давно тебя вынуждали стать кем-то "хуже наложницы" для старшего хозяина. А сейчас принимают как "хозяйку", обращаются "третья невестка", я просто чувствую, как утихает гнев.

Спокойно и приятно!

Рука, которая с самого начала собиралась закрыть дверь, остановилась.

Слишком много повидала такого рода людей, научилась выпендриваться. Подняла подбородок, холодное выражение, прямая осанка, уголки губ следка растянуты. Кивнула.

Все десять баллов!

Однако взгляд Цянь Чжи, которым он смотрел на меня, был полон невыразимой печали. Спустя долгое время он опустил голову и с трудом поприветствовал меня: "Хозяйка".

Уже было приятно, не хочу снова объяснять.

Дядя Цянь поклонился очень почтительно, совсем не как раньше, высокомерие, закамуфлированное доброжелательностью. Он сказал: "Старый хозяин поручил мне пригласить вас в резиденцию".

Я ответила: "Не пойду".

Дядя Цянь замер, улыбнулся: "У старого хозяина слабое здоровье, думаю, госпожа тоже знает".

Про себя подумала: "Конечно, знаю! Но он болен уже долгое время. Когда Лу Вэньцзюань чуть не свёл в могилу Лян Шэна, он уже был болен".

Дядя Цянь продолжил: "Старый хозяин узнал, что вы с третьим хозяином поженились, на сердце радость".

Я невольно улыбнулась, подумала: "Ну, да, радость! Небось, жалел, что не может разрушить дом, что не может запустить в Париж атомную бомбу!"

Дядя Цянь посмотрел на сменяющиеся выражения моего лица, улыбнулся: "Естественно, третий хозяин молод, поставил перед свершившимся фактом, но, в конечном счёте, родной отец был свидетелем бракосочетания, старый хозяин порадовался! В конце концов, уже очень давно в резиденции Чэнов не было счастливых событий".

Я улыбнулась и прокомментировала про себя: "Выразил недовольство, но очень тактично".

Дядя Цянь: "Старый хозяин скучает по внуку и внучке. Услышал, что вы приехали, послал меня, пригласить вас в старый дом. Всё-таки пожилой человек.

Сперва думал встретить вас сразу, как только сошли с самолёта! Но побоялся, что устали с дороги, в старом доме повсюду родственники, будут докучать, хотел дать вам несколько дней отдохнуть, а уж потом приедете, увидитесь с родными".

У меня лицо перекосило: "Вы держите меня под наблюдением?!"

Дядя Цянь тут же пояснил с улыбкой: "Хозяйка, не поймите неправильно. Это ради безопасности людей нашей семьи Чэн, сообщают о всех, кто уезжает и приезжает".

Я холодной усмехнулась: "Безопасность? Вот не поверю!"

Потом подняла руку, собираясь закрыть дверь.

Безмолвно стоящий рядом Цянь Чжи неожиданно придержал дверь, посмотрел на меня и произнёс: "Вы, правда, совсем не хотите узнать, как он?"

Его грудная клетка поднималась и опускалась и только во взгляде будто тысяча слов:

Ты, действительно, не хочешь ничего спросить?! О мужчине, который чуть не умер из-за тебя, который из-за тебя потерял зрение! Пусть даже судьба послала тебе в этой жизни счастливый брак, пусть красивая женщина, пусть снова вышла замуж, неужели, тебя совсем не интересует, как он!

Я стояла у двери, опустив голову. Постепенно убрала руки с двери, через некоторое время повернулась и спросила дядю Цяня: "Он в порядке?"

Дядя Цянь довольно зло покосился на Цянь Чжи, повернул голову и улыбнулся мне: "Заставил вас с третьим хозяином беспокоиться, а ведь только поженились. Старший хозяин в полном порядке, операция была успешна".

Его слова были подобающими и отстранёнными.

Почему я снова позабыла совет "избегать подозрений"?

Холодность, равнодушие, безразличие.

   130. Применив свои лучшие актёрские навыки, мы сыграли хорошо знакомых незнакомцев.

В итоге, я всё-таки отправилась в резиденцию Чэнов.

Дядя Цянь сказал: "Третий хозяин из-за дела "Цитянь Дунли" всё-таки кое-что задолжал, вы сегодня придёте и поможете третьему хозяину смягчить это противоречие".

Незаметно наблюдая за моим лицом, продолжил: "Хозяйка, вы знаете, третьему хозяину нелегко сегодня в том мире, в котором он находится".

У каждого есть своя ахиллесова пята.

Видя, что я улыбаюсь, он тоже улыбнулся: "Здоровье старого хозяина всё хуже. Есть сегодняшний день, но будет ли завтрашний. Старея, люди скучают по родным. Можно сказать, заветное желание старика, просил, чтобы хозяйка пришла, навестила".

Это строгий старинный двор у склона холма. Главное зданием с двумя каменными пристройками. С трех сторон горы, с четвёртой море. Здесь тихо и одиноко. Проходишь через густую бамбуковую рощу. А не далее чем в паре километров от вас шум и суета ярко освещенного города.

Когда-то в прошлом под дождём я пришла просить спасти Лян Шэна. Но как ни стучала, ворота не открылись. Зато сейчас нараспашку.

Наконец я встретила этого легендарного старика в кальянной главного здания резиденции семьи Чэн. Он действительно, как сказал дядя Цянь, уже стар, но внутренняя сила и мощь ещё заметны, пусть даже он доброжелательно болтает со мной о разных пустяках.

Спросил меня, по-прежнему ли в Париже часто идут дожди, я ответила утвердительно. Рассказал, что в молодости тоже жил в Париже. Всё так, старинные улицы, дома и река Сена, протекающая по центру города.

Гун Янь рядом внимательно наблюдал за каждым движением старика, я тоже проявляла осторожность.

Дядя Цянь принёс чай, я тут же поднялась, взяла чашку и подала старику, старик хихикнул и взял. Гун Янь сказал: "Третьего хозяина нет рядом, третья невестка нервничает, даже не скажет: "Дедушка, выпейте чая"".

Дядя Цянь бросил взгляд на Гун Яня и решил уладить вопрос за меня, улыбнулся и произнёс: "Третья невестка не глупа. Она не то что барышни, вьющиеся вокруг молодых хозяев, заискивающие и шумные".

Гун Янь тут же растянул губы в улыбке: "Думаю, третья невестка устала от суматохи".

Они парировали друг друга, а я не могла скрыть неловкости. Слово "дедушка" застряло в горле.

Ладно. Раз пришла, значит, пришла.

Лицо слегка покраснело, окликнула: "Дедушка".

И продолжила: "Выпейте чая".

Старый хозяин улыбнулся: "Старею, нравятся, когда много людей, оживление, вокруг дети, внуки..." Он ещё не закончил, а человек за дверями произнёс: "Второй хозяин".

У меня защемило сердце.

Перед поездкой дядя Цянь обещал, что только поболтаю со старым хозяином и уйду, никаких других людей не будет.

Когда вошёл Чэн Тяньэнь с Ван Сыпином за спиной, я машинально откинулась на спинку стула, ладони вспотели.

Он, не видя меня, поприветствовал: "Дедушка".

Старый хозяин улыбнулся: "Пришёл".

Он ответил: "Да".

Старый хозяин: "Твоя невестка только что вернулась в страну. Вы, молодёжь, должно быть, хорошо знакомы. Не то что я, старик, только сейчас первый раз её увидел".

Чэн Тяньэнь посмотрел на меня, повернул голову к старику и подтвердил: "Да".

Очень вежливо.

В этот момент девушка-прислуга поставила передо мной чашку с чаем, улыбнулась радостно и открыто, сказала: "Хозяйка".

Я скрепя сердце взяла чашку, поднесла её Чэн Тяньэню, но не знала, что сказать.

Он посмотрел на меня, улыбнулся уголком губ, во взгляде, однако, убийственный холод, произнёс: "У невестки всё в порядке?"

Я опустила голову: "Всё хорошо... У второго брата.... всё в порядке?"

Чэн Тяньэнь нагнулся, взял чай, ответил: "В порядке, - потом свирепо шепнул мне в ухо, - По крайней мере, лучше, чем у старшего брата!"

Эти слова были произнесены тихо, услышала только я, в душе клубок разных чувств.

Старый хозяин спросил: "А где твой старший брат? Почему его давно не видно".

Чэн Тяньэнь с чашкой в руке поднял взгляд на деда и замер.

Я тоже замерла.

Далее взгляды всех четверых, Чэн Тяньэня, дяди Цяня, Гун Яня и Ван Сыпина, начали метаться между собой, беззвучно передавая сообщения: "Что делать?", "Я почём знаю", "Вон", "Ха-ха".

Моё лицо стало сине-белым.

Старый хозяин спросил Гун Яня: "Разве я не просил тебя известить Тянью?"

У Гун Яня челюсть отпала, не знал, как ответить, только вопросительно посмотрел на дядю Цяня.

Дядя Цянь тут же улыбнулся и сказал: "Мне кажется, старший хозяин, скорее всего, отдыхает, так что проявили своеволие, не дали Гун Яню его тревожить, позвали только второго хозяина".

Старый хозяин махнул рукой: "Иди, позови его! - повернулся к Чэн Тяньэню и сказал, - У меня здоровье не очень, твои родители постоянно в Гонконге, но вы, молодёжь, сегодня вечером должны устроить семейный банкет".

Я подскочила, ещё более смущённая, сказала: "Правда, не нужно".

Старый хозяин возразил: "Как же можно, - потом поднял голову, взглянул на Гун Яня, добавил, - Что застыл!"

Гун Янь поспешил заверить: "Уже иду!"

Только он это произнёс, как из-за дверей послышалось: "Не надо, я пришёл".

Вошёл Чэн Тянью, его рука лежала на плече Цянь Чжи. Возможно, он ещё только восстанавливался после операции, цвет лица был не очень хороший, выглядел сильно похудевшим.

Как только он появился, я почувствовала, что мне стало трудно дышать.

Он вышел вперёд, поприветствовал: "Дедушка".

Старый хозяин улыбнулся, сказал: "Твоя невестка приехала".

Он ответил: "Я знаю".

Все взгляды переместились на него и меня. Цянь Чжи поддерживал его, Чэн Тянью слегка кивнул мне головой, губы плотно сжаты.

Я посмотрела на него. Неожиданно мои глаза покраснели. Я старалась держаться, но голос всё-таки дрожал: "Ты в порядке?".

Он прервал меня, как будто в этот момент перед этими людьми даже вопрос о здоровье или приветствие звучали бы неподобающе. Поэтому его голос был ясен и чист: "Невестка, дорога была трудной!"

Я посмотрела ему в глаза, будто желая разглядеть тепло во взгляде, но ничего подобного там не было. Должно быть, это лучшая форма поведения для нас.

При таком варианте даже фраза "Ты в порядке?" звучит как напоминание о прошлой дружбе и является ошибкой.

К черту все приветствия! Прошлое должно быть стерто! Будто это два человека, которые никогда не знали друг друга! Ни улыбки, ни слез, ни эмоций!

Девушка-прислуга принесла мне еще одну чашку чая. Гун Янь произнёс с улыбкой: "Хозяйка, вы можете предложить чашку чая вашему деверю".

Цянь Чжи, который стоял рядом с ним, отвернулся в сторону и не стал смотреть.

Я попыталась подражать Чэн Тянью и спокойно, без каких-либо эмоций взяла чашку чая. Мои пальцы были белыми, а чай чуть теплым. Подняла чашку повыше и уважительно протянула ему. Мой голос всё ещё дрожал, как бы я ни старалась его контролировать. Заставила себя улыбнуться и произнесла: "Старший брат".

Как я могла быть с ним непочтительной.

Он спас мне жизнь.

Он взял и выпил залпом.

Все вокруг не издавали ни звука.

Только старый хозяин радостно улыбнулся. Гун Янь посмотрел и тут же вышел перед ним, сказал: "Хоть третий хозяин в Париже, всё-таки он первый из внуков женился. Старый хозяин берегите здоровье и ждите правнуков".

Я опустила голову, сидела как на иголках.

Лицо Чэн Тянью было спокойно. Чэн Тяньэнь невозмутимо смотрел на нас с ним.

Гун Янь улыбнулся: "Хозяйка, когда наш третий хозяин возвращается в страну?"

Я на мгновение смешалась, не зная, что ответить.

Старый хозяин заявил: "Пусть возвращается скорее. Как бы ни была важна карьера, независимо от того, насколько вы заняты на работе, это ничто по сравнению с воссоединением семьи".

Я кивнула и выдавила: "Да, дедушка".

Дядя Цянь не выдержал: "Старший хозяин, вам надо пойти отдохнуть".

Старый хозяин улыбнулся, Гун Янь поддержал его. Перед уходом он сказал: "Организуйте место для этого ребёнка. Думаю, в комнатах, где первоначально жил Тяньцэ, будет хорошо".

Лицо Чэн Тянью на миг изменилось и тут же снова стало спокойным.

Чэн Тяньэнь, похоже, чуть не подскочил с чашкой в руке.

Дядя Цянь раскрыл рот, будто хотел возразить, но в итоге сказал: "Слушаюсь".

Как только старый хозяин ушёл, Чэн Тяньэнь сказал дяде Цяню: "Дед сошёл с ума?! Неужели он не знает, что мой старший брат был готов даже жизнь отдать ради этой женщины! Как можно так распорядиться?!"

Чэн Тянью повернулся к нему с выражением на лице: "Закрой рот". Потом прошёл мимо меня, как бы говоря мне: "Живи спокойно. Я съеду!"

   131. С этого момента она третья невестка семьи Чэн.

Он вышел за дверь, поддерживаемый Цянь Чжи, и остановился на веранде. Почувствовал в горле вкус сырой рыбы - изо рта хлынула кровь.

Прежде насмехался над слабостью барчуков в телевизионных сериалах, которых рвало кровью. Но теперь понял, любовь - это ядовитое вино и мышьяк, которые могут убить людей, разбить их сердца.

Цянь Чжи был в панике: "Старший хозяин, старший хозяин..."

Его лицо было спокойным и сдержанным. Остановил Цянь Чжи: "Не ори".

Он не хотел тревожить остальных членов семьи, чтобы они увидели его таким жалким. Непробиваемая сдержанность и внешнее хладнокровие. Но, в итоге, в проигрыше оказалось его сердце, которое все еще её любило.

Она поднесла ему чашку чая. Белые пальцы, чуть тёплый чай. В её взгляде улыбка, нежность, почтительность, смятение - отблески счастья юной новобрачной. Она назвала его старшим братом.

Он взял чашку и выпил залпом. Спокойный, как море.

Только вены на руке, держащей чашку, вздулись и лопнули, обнажая сердце. Выпил с решительным видом, как отравленное вино. Как могло получиться, что в его взгляде быть полное спокойствие.

Он был с ней по ту сторону земли и неба. Применив свои лучшие актёрские навыки, понимая друг друга без слов, они сыграли хорошо знакомых незнакомцев.

Цянь Чжи смотрел на него. Его лёгкие были сильно повреждены после пребывания в воде в Санья, пусть даже восстановился, иногда в мокроте были капли крови, но не так много как сегодня.

Цянь Чжи хотел позвать людей, но он его остановил. Цянь Чжи оставалось лишь нервничать, глаза покраснели, посетовал: "Как может старый хозяин так поступать со старшим хозяином! Он действительно не знает, что старший хозяин любит госпожу Цзян?!"

Стёр кровь с губ, улыбка была печальной, поправил: "Она не госпожа Цзян, она третья невестка семьи Чэн".

Одинокая, отрешённая от мира фигура, прямо стоящая на ветру.

Как он мог не знать, почему его дед так поступает. Чтобы наказать, высмеять его, показать, что его самоотверженная любовь от начала и до конца просто анекдот.

Он помнил, после того парного самоубийства в Санья, когда он потерял зрение, о его многолетней любви стало известно деду. Должно быть, тот пришёл в ярость, что не только Лян Шэн влюблён в неё! Удар по его репутации и достоинству! Я тоже в неё влюбился! Сердце как обезумело!

В тот день он лежал на больничной койке перед стариком, которому он разбил сердце. Охваченный тоской, он только открыл рот: "Дед, просто, я..."

Чэн Фанчжэн не дал ему договорить.

Он не хотел слышать о хрупкости своего самого гордого внука, не хотел слушать его покаяние.

Он не хотел видеть!

Он бы предпочёл никогда не знать, что его внук, которым он больше всех гордился, из-за женщины бросился в море!

Дед, прости?! За что простить?! За то, что разочаровал тебя, за то, что влюбился в эту женщину?!

......

Чэн Тянью не мог забыть, как в тот день дед остановил его после слов "прости" и только молча похлопал по плечу.

То молчание было как замершая поверхность моря с его непредсказуемыми штормами и бурями.

Он всегда знал, что дед не может позволить ему любить такую женщину. Но он не ожидал, что у него нет права даже излить душу о своей любви к ней.

Сейчас, когда Лян Шэн, невзирая на неодобрение, женился на ней, его дед не забыл посрамить его - посмотри, ради этой женщины ты не пожалел жизни! И что?! Ты из-за неё отказался от жизни, а она вышла за другого! Очнись! Любовь! Это смешно!

Смешная любовь!

Холодный ветер ударил его, и он постепенно очнулся от своих грёз. Лицо по-прежнему сдержано. Обратился к Цянь Чжи, хотя скорее напомнил самому себе: "Не надо больше упоминать о прошлом".

И добавил: "С этого момента она третья невестка семьи Чэн".

   132. Старший хозяин хотел бы встретиться с третьей невесткой.

Я смотрела на силуэт уходящего Тянью. Повернулась и сказала дяде Цяню: "Я не могу жить здесь! Ты же знаешь! Ты говорил, что я просто зайду посидеть..."

Чэн Тяньэнь поднял руку и выплеснул мне в лицо чай со словами: "Это за моего старшего брата! Ты женщина, у которой в сердце гнездо ядовитых змей!"

Я замерла на месте, такая жалкая.

И тут же, схватив со стола чашку с чаем, плеснула на него в ответ.

Все обалдели, включая самого Чэн Тяньэня. Пока он приходил в себя, дядя Цянь и Ван Сыпин уже отгородили нас друг от друга.

Прекрасное лицо Чэн Тяньэня было искажено злобой, чуть ли не зубами скрипел: "Ты!"

Ван Сыпин удерживал его, боясь, что этот прекрасный юноша не удержится от драки со мной.

Я посмотрела на него и сказала: "Ты мог выплеснуть этот чай на меня! Но ты выплеснул его на супругу третьего хозяина, поэтому я должна была тебе вернуть!"

Чэн Тяньэнь сперва опешил, но потом холодно усмехнулся. Вытер лицо и сказал: "Супруга третьего хозяина?! Третья невестка! Ха-ха! Ты реально влиятельная фигура!"

Я тоже улыбнулась: "Что Вы, помилуйте! Это ваша семья Чэн пригласила меня!"

Дядя Цянь уже не мог на это смотреть. В конце концов, он должен был как-то усмирить обоих. Но, к сожалению, прежде чем он успел заговорить, Чэн Тяньэнь, словно грозный маленький тигрёнок, швырнул в меня чашку с блюдцем. Всё разбилось у моих ног. Он заявил: "Цзян Шэн, ты мерзкое отродье! Ты человек, приносящий несчастья! Убирайся в Париж к своему любовнику, и не возвращайся, чтобы тут вредить людям!"

Любовнику?!

Больше всего в жизни я ненавижу, когда оскорбляют Лян Шэна, это у меня с юных лет.

С самого детства, в отрочестве, вплоть до своего совершеннолетия нищета семьи вызывала у меня чувство неполноценности, что заставляло бунтовать и привело к завышенной самооценке своей силы и значимости. Ради Лян Шэна я воевала с Бэй Сяоу, с Хэ Маньхоу, с тётками, стиравшими бельё на реке! Со всеми, от местной шпаны на улице до болтливых детишек и тётушек, по всему городу, по всему Вэйцзяпину. Результаты не впечатляли, но война не прекращалась!

Когда некоторые тиранили меня сотни тысяч раз, я могла относится к нему, как к первой любви. Но когда затрагивали Лян Шэна, я была беспощадна - убью и божество и демона.

Это привело к тому, что я, нежная юная девушка, когда касались этой струны, становилась богиней войны.

Поэтому, Чэн Тяньэнь, выходи на бой!

В тот момент, когда я собиралась перевернуть стол и вступить с ним в смертельную схватку, он вытворил невозможное, толкнул вперёд здорового, как бык, Ван Сыпина.

Ван Сыпин, уж не знаю, нарочно или нечаянно, наступил мне на ногу. У меня перехватило дыхание, только чувствовала, что поднимаюсь в прекрасный радостный мир.

От боли хлынули слёзы и сопли.

Ван Сыпин чуть не упал на колени, спросил: "Хозяйка, вы в порядке?"

Подумала про себя: "Да, пошёл ты".

Но человек так элегантно обратился, как можно ему грубить. Сквозь зубы произнесла: "Я в порядке".

Ван Сыпин тут же обернулся к Чэн Тяньэню: "Что делать, второй хозяин. Хозяйка говорит, что в порядке! Мне нужно наступить ей ещё разок?!"

Мне!

Услышав это, я тут же вскочила на ноги, схватила стул, собираясь расколотить его о Чэн Тяньэня с Ван Сыпином! Дядя Цянь не мог остановить и опустился на пол.

Стоящей в стороне прислуге ничего не оставалось как прийти на помощь.

В тот момент в гостиной дома Чэн мы с Чэн Тяньэнем устроили полный бардак. Твою мать, не успевший начаться путь элегантной леди из высшего общества был так быстро прерван.

Несколько девушек из прислуги оттащили меня в сторону, увещевали: "Хозяйка, пожалуйста, успокойтесь".

Чэн Тяньэня держала его личная охрана, он не мог обуздать свой гнев и орал: "Цзян Шэн, шлюха! Фамилия твоего любовника Чжоу, а не Чэн! Катись со своим любовником из дома Чэнов!"

Я посмотрела на него, сказала: "Я шлюха, а ты, Чэн Тяньэнь терпила! Выглядишь, как терпила и ругаешься как терпила! Тебя следует закопать живьём на террасе Хризантем!"

Чэн Тяньэнь был так зол, будто ему прищемили хвост. Прям хотел напрыгнуть на меня вместе с инвалидным креслом, кричал: "Цзян, если я не убью тебя..."

Он ещё не закончил, как зашёл Цянь Чжи и произнёс: "Третья невестка, второй хозяин, старший хозяин интересуется, вы уже закончили ругаться. Он хотел бы встретиться с третьей невесткой".

Как только он это сказал, захватывающая схватка утратившего самообладание Чэн Тяньэня и меня перестала интересовать присутствующих. Все сосредоточились на том факте, что старший хозяин хочет встретиться с третьей невесткой.

"Вау!"

"Э?"

"М-да".

"Тце-тце..."

   133. Пришло время всем нам поменять свою жизнь.

Он стоял у панорамного окна. Потом развернулся, спросил у юного парня с изящным, как у лисы, лицом, сидящего в инвалидном кресле: "Хочешь, чтобы вся прислуга в доме понаблюдала за ссорами хозяев?!"

Парень в инвалидном кресле был всё ещё зол: "Я понял! Она в сердце старшего брата!"

Он нахмурился и строго заявил: "Сам-то понимаешь, что за чушь городишь!"

Парень в инвалидном кресле возразил: "Брат, если она не занимает твои мысли, зачем нужно было посылать Цянь Чжи, разрядить обстановку! Ладно, разрядил! Но к чему эта фраза: "Старший хозяин хочет видеть третью невестку". Боялся, что прислуга проявит к ней неуважением из-за нашей ссоры, хотел повысить её авторитет".

Он посмотрел на своего младшего брата и через некоторое время произнёс: "Ты считаешь ссора эта пустяк? Думаешь, осрамил её перед прислугой! Тяньэнь, ты ошибаешься! Ты позорил третью госпожу семьи Чэн! Первую хозяйку в нашем поколении! Позорил нашу семью! Сам потерял лицо перед прислугой, и даже не понял!"

У Чэн Тяньэня челюсть отвисла, начал: "Но она причинила тебе вред..."

Он прервал: "Никаких "но"!"

Наконец вздохнул, голос стал значительно теплее, будто успокаивал, но очень отстранённо: "Прошлое осталось в прошлом".

И продолжил: "Тяньэнь, пришло время всем нам поменять свою жизнь".

Чэн Тяньэнь вдруг горестно усмехнулся: "Поменять? Брат, как поменять! Сейчас вся семья Чэн знает, дедушка полон решимости передать всё, что есть в семье, Лян Шэну, постороннему человеку! Поэтому беспредельно добр к нему! Сейчас вся семья Чэн торопится встать в строй! Даже дядя Цянь! Ты не можешь быть уверен, что он всё ещё на твоей стороне!"

Чэн Тянью спокойно ответил: "Если он на стороне деда, этого уже достаточно".

Чэн Тяньэнь: "Брат, ты всё ещё не понимаешь?! Человек, которого дед считал наследником, был ты! Сердце дяди Цяня было на стороне деда и, естественно, на твоей стороне тоже. Очевидно! Но сейчас по слухам мысли деда полны Лян Шэном! Если дядя Цянь предан деду, тогда он предан Лян Шэну! А раз даже дядя Цянь на стороне Лян Шэна, что в семье Чэн может остаться нам!"

Чэн Тянью молчал.

Бьющееся сердце - зверь, живущий в темноте у каждого в груди, и он зашевелился.

Когда Чэн Тяньэнь уходил, он вдруг окликнул его. Хладнокровно и немного высокомерно произнёс: "Женщин много, она меня не волнует".

Чэн Тяньэнь развёл руками с выражением: "Как скажешь".

   134. В какой семье не родись, это ещё не залог счастья.

Дядя Цянь попросил занимающуюся домашним хозяйством служанку Лю отвести меня, сменить мокрую одежду.

Я вышла из гардеробной, огляделась. Спальня была оформлена в мужском стиле. Я еще больше растерялась. В гардеробной была и мужская одежда и женская, причём довольно много. На некоторых экземплярах даже не оторваны бирки.

Служанка Лю ещё улыбнулась: "Хозяйка, выберете сами".

Я не хотела сложностей и не рвалась копаться в чужом гардеробе. Лучше пусть она мне поможет.

Эта комната... Я обернулась и спросила служанку Лю: "Чья это комната?"

Лю улыбнулась: "Это комната третьего хозяина, сегодня навели порядок. Прежде третий хозяин иногда здесь останавливался, поэтому комната в мужском стиле. Дядя Цянь специально распорядился сменить интерьер на более подходящий для женщины, сказал, хозяйке понравится".

Я нахмурилась: "А где дядя Цянь?"

Лю улыбнулась: "Ждёт в маленькой гостиной при спальне. В будущем, если хозяйка здесь поселится, ему придётся ожидать в гостиной внизу. Хозяйка живёт на третьем этаже, второй этаж комнаты старшего хозяина, второй хозяин по соседству..."

Не дослушав, я поспешила выйти. Дядя Цянь был в гостиной.

Он только выпроводил Цянь Чжи. Увидев меня, тут же улыбнулся: "Ужин уже готов..."

Я заявила: "Я ухожу! Я не могу здесь жить! Ты же говорил, что мне надо только навестить старого хозяина, и всё".

Дядя Цянь немного смутился: "Старый хозяин сказал, что женщинам семьи Чэн не пристало жить вне дома. Хозяйка, поживите всё-таки здесь!"

Я начала горячиться: "Я не женщина семьи Чэн!"

Дядя Цянь продолжил: "Хозяйка, поживите здесь. И третьему хозяину будет спокойней, здесь всё есть, водители, охрана, прислуга. Просто представьте, что живёте в обычной квартире, делайте, что хотите, ничто вам не помешает".

У меня голова пухла. Нервничала, но не знала, как возразить. Посмотрела на дежурящую рядом служанку Лю, сказала: "Ты пока уходи".

Служанка Лю посмотрела на дядю Цяня. Дядя Цянь кивнул. Она улыбнулась мне: "Хозяйка".

Я проводила её взглядом и снова обратилась к дяде Цяню: "С самого начала я не хотела сюда приходить, ты сказал, что если я хочу облегчить его отношения с семьёй Чэн, боюсь это просто спектакль..."

Дядя Цянь улыбнулся: "Хозяйка, вы говорите о семье, как это может быть спектакль".

Я нервничала: "Мы не семья!"

Он замер и произнёс: "О чём ты говоришь?! - но тут же снова улыбнулся и поправился, - Хозяйка, что вы имеете в виду?"

У меня не оставалось выбора. Собрала волю в кулак и заявила: "Сейчас, вы один, и я скажу: на самом деле, я не супруга вашего третьего хозяина".

Улыбка застыла на лице дяди Цяня, с ужасным смущением он попытался выведать поточнее: "Это хозяйка так со зла? Потому что мы собираемся оставить вас в доме семьи Чэн?"

Я покачала головой.

Закрыла глаза, постепенно вспоминая ту дождливую ночь в Париже. Ночь, о которой избегали упоминать, подобна границе, что пролегла между мной и Лян Шэном.

С того момента, как проснулась тем утром, я больше не могла смотреть на Лян Шэна, даже в аэропорту Шарля де Голля, когда улетала... Нахлынули воспоминания, я вздохнула и пояснила дяде Цяню: "Никакая я не третья невестка, мы с Лян Шэном не поженились! Всё это мы сделали, чтобы Чжоу Мо оставил нас в покое..."

Взмахом руки он прервал меня!

Некоторое время молчал, а потом посмотрел на меня и поинтересовался: "Хозяйка, вы же не расскажете об этом старшему хозяину?"

Замерев, я смотрела на него.

Он продолжил: "Когда старший хозяин получил уведомление о свадьбе, ему было очень нелегко отказаться от вас. Если вы не можете его любить, не можете быть с ним, не надо снова его тревожить".

Я смотрела на дядю Цяня.

"Возможно, я выразился не достаточно прямо! Хозяйка, то, что вы третья невестка, что вы стали частью семьи Чэн, уже общеизвестный факт! Пусть даже вы хотели бы провести всю жизнь рядом со старшим хозяином... Боюсь, для него это станет скандалом, который будет преследовать его до конца дней, вы можете это понять?

Если вы действительно любите мужчину, вы же не можете позволить ему оказаться из-за вас униженным?"

Я молчала.

Не знаю, сколько длилось это тягостное молчание. Потом я повернулась и поинтересовалась у дяди Цяня: "Сейчас ты знаешь правду. Я не третья невестка. Расскажешь старому хозяину, а потом по-тихому меня ликвидируешь?"

Дядя Цянь посмотрел на меня.

Я шмыгнула носом: "Всё в порядке. Я просто спросила. Перед смертью мне надо подумать, что бы я ещё хотела съесть, что сделать. Не хочу бороться до конца, терпеть всякие трудности, а в итоге всё равно погибнуть. Э, перед смертью я хочу сходить к друзьям на свадьбу, я..."

Дядя Цянь сказал: "Хозяйка, вы шутите?"

Не глядя на него, я горько улыбнулась: "Для такого маленького человека, как я, жизнь и смерть, разве вы не так это представляете? Например, поскользнусь и упаду в воду, когда кормила рыб в пруду, съеду с обрыва на автомашине, на унитазе подключу электричество, чтобы приобщиться к бессмертным... Нет, не так, помру от слишком большого смущения, - я шмыгнула носом, подняла руку, слегка её потёрла, - Дядя Цянь, можешь перед смертью рассказать мне о вариантах, чтобы я могла выбрать?"

Дядя Цянь долго смотрел на меня, потом произнёс: "Хозяйка, с этого момента, это - секрет! Знает только Небо, ты и я".

Я удивилась: "Как это возможно... Откуда такая доброта?"

Дядя Цянь посмотрел на меня и сказал: "Я осмелюсь сказать кое-что, пусть даже вы рассердитесь. Неважно, настоящая ты третья невестка или фальшивая, если это положение заставит старшего хозяина перестать испытывать к тебе интерес и тосковать, какая разница правда это или ложь?! Поэтому нет необходимости идти к старшему хозяину и докладывать. Тем более не надо сообщать об этом всем! Пока вы будете выполнять свой долг третьей невестки, я гарантирую вашу безопасность!"

Не смея поверить, я посмотрела на него, но меня тут же озарило.

Он прав, просто его слова слишком откровенны и беспощадны. С самого начала не важно, являюсь ли я третьей невесткой, я просто пешка. Они используют эту пешку, чтобы прекратить тоску старшего хозяина, чтобы наказать его за его любовь, ну и попутно выразить этой пешкой расположение третьему хозяина.

Более того, если бы я была настоящей третьей невесткой, они бы ещё должны были потратиться на выдающегося и прекрасного третьего хозяина. А раз я таковой не являюсь, разве это не способ победить без дополнительных усилий?

Я улыбнулась, на сердце, однако, была горечь, подняла руку, подпёрла лоб, посмотрела на дядю Цяня и задали риторический вопрос: "Исполнять свой долг? Не проявлять неуважения! Не провоцировать!"

Не могла сдержать грустной улыбки: "Ты веришь, что я смогу исполнить этот долг?"

Дядя Цянь ответил: "Да, хозяйка. Потому что какой бы жестокой ни была женщина, она не сможет выносить, чтобы мужчина снова и снова из-за нее попадал в беду! К тому же вы можете приходить и уходить когда угодно, вашу свободу никто не ограничивает".

Меня будто пригвоздили колом к месту, где стояла.

После ухода дяди Цяня Лю постоянно дежурила снаружи.

Обхватив себя руками, я стояла на балконе. Лучи заходящего солнца заливали склон холма и небольшой дворик. Во дворе садовники подрезали деревья, а слуги в униформе суетились, входя и выходя.

Он с самого начала обладал всем блеском, которому я когда-то завидовала.

Но сейчас я поняла, в какой не родись, это ещё не залог счастья.

У меня был тоскливый Вэйцзяпин, у него спланированный от начала до конца огромный двор семьи Чэн.

Жизнь - чайный столик заставленный чашками и драмами.

Я опустила голову, посмотрела вниз, увидела, что он как раз стоит перед панорамным окном второго этажа, лицо холодное и отрешённое, в руках чашка горячего чая. Горячий пар окутывал его губы и руки. Его глаза, казалось, наполнились теплом. В тот момент, когда он поднял голову, я отскочила вглубь комнаты.

Всего в двух шагах грусть, покоряющая города.

   135. Я хочу просто забыть её.

Он стоял у окна, в руках чашка горячего чая. Горячий пар окутывал его губы и руки. Закрыл глаза, будто по-прежнему в старом доме в Париже. Эту чашку чая она, которую зовут "А-Ду", лично поднесла ему.

Она красота его сердца, та, о ком он заботится всю жизнь.

Сегодня в этой тенистой усадьбе она жена его младшего брата!

В прошлом он нагло и уверенно высмеивал тысячи проступков Лян Шэна, не укладывающиеся в рамки морали! А теперь и сам с этим столкнулся!

Человек, который заставил его почти умереть без сожалений и раскаяния, от которого он не мог сбежать с того момента, когда ему было двадцать четыре. А теперь даже думать о ней неуместно, табу.

В прошлом он высмеивал Лян Шэна: табу подобное яду некоторые вкушают как сладкое вино. А сейчас он сам превратился в такого же омерзительного персонажа.

Стеклянный стакан в руке лопнул и рассыпался на осколки!

Потекла кровь.

Цянь Чжи поспешно шагнул вперёд, сказал: "Старший хозяин, вы в порядке?"

Он опустил голову, посмотрел на свою ладонь полную осколков, однако, совершенно не чувствуя боли. Посмотрел на взволнованного Цянь Чжи, покачал головой, ответил: "Всё в порядке".

Штора колыхнулась, тихо вздохнул про себя: "Я хочу просто забыть её".

Тон такой лёгкий, не расслышать радость в нём или печаль.

   136. Ничего, я найду лазейку.

Загрустив, я вернулась с балкона в спальню.

Дядя Цянь сказал, что никто не будет ограничивать мою свободу... Мне пришла мысль попробовать вернуться в квартиру Лян Шэна, но когда открыла дверь, снаружи была служанка Лю, на лице радостное волнение, она улыбнулась: "Хозяйка".

От этого слова реально можно получить инфаркт!

Лю быстренько проследовала за мной до дверей, улыбнулась: "Хозяйка хочет выйти?"

Я бросила на неё взгляд, поинтересовалась: "Нужно вам докладывать?"

Она изобразила удивление: "Хозяйка шутит. Я спросила, чтобы прислать вам водителя".

Не обращая на неё внимания, с некоторым чувством раскаяния стремительно спустилась вниз. Не ожидала, только я за дверь, "вуаля", за мной последовали пять или шесть человек, все в чёрных костюмах с одинаковыми причёсками.

Я шла, и они шли. Я бежала, и они бежали.

Я остановилась, они тоже остановились.

Я обернулась, посмотрела на них, они все как один устремили взгляд в небо.

Чувствуя, что вот-вот взорвусь, прорычала: "Почему вы за мной идёте?"

Мужчина, который был за старшего, с достоинством произнёс: "Хозяйка, у вас будут какие-нибудь распоряжения?"

Я ответила: "Хочу выйти на улицу!"

Не успела закончить, как передо мной появилась пара машин. Старший открыл дверцу второй машины и пригласил: "Хозяйка, прошу!"

Люди из его команды уже быстренько загрузились в первый автомобиль.

Я сейчас с ума сойду. Заорала ему: "Я хочу пойти одна! Хорошо! Можно мне пойти одной!"

Служанка Лю вышла вперёд, на лице смущение, она сказала: "Хозяйка, не создавайте трудности нашей охране. Куда вы пойдёте, по магазинам, на встречу, мы должны следовать за вами, но это никак на вас не отразится. Гарантируем!"

Я переспросила: "Это называется, не отразится?!"

Старший: "Хозяйка, наш долг обеспечить вашу безопасность".

Я посмотрела на него, спросила: "Как тебя зовут?"

Только он хотел ответить, прервала его: "Забудь. На грани нервного срыва я не запоминаю имён, будешь называться "Старший"! Старший, сводить меня с ума это тоже твоя обязанность?"

Старший остолбенел. Во-первых, он не ожидал, что ему достанется такое скромное имя. Беда пришла нежданно, так? Поэтому промолчал.

В итоге всё осталось по-прежнему:

Я иду, они за мной. Я бегу, они бегут.

Я остановилась, они тоже остановились.

Обернулась, посмотрела на них, все как один устремляют взгляд в небо.

Таким образом, я довольно долго боролась с этой группой товарищей. В итоге пошла на компромисс.

Я не могу выйти за ворота, так?! Вернулась в комнату, вытянулась на кровати и стала ждать темноты.

Некоторое время мне хотелось пойти к Чэн Тянью, чтобы он помог мне покинуть это место. Но чувствовала, что не должна так поступать, потому что это выходит за рамки этикета, это провокация.

Ничего, я найду лазейку.

   137. Домашний арест.

В кабинете он будто невзначай поинтересовался: "На третьем этаже... похоже, бурная деятельность?"

Цянь Чжи в этот момент собирал его чемодан и, не поднимая головы, сообщил: "Э, это третья невестка. Шумит, скандалит, говорит, что хочет уйти отсюда".

Он кивнул: "Не привыкла здесь".

И продолжил: "Она всегда была такой". Только сказал, как почувствовал, что подобный фамильярный тон совсем неуместен, смутился.

Но Цянь Чжи не заметил неловкости. По-прежнему погружённый в сбор вещей, долго о чём-то думал, потом сказал: "Только что она довольно долго слонялась перед вашей дверью".

Он замер, притворился, что не понял, переспросил: "А?"

Цянь Чжи: "Думаю, хотела зайти, чтобы вы помогли ей убраться отсюда".

Его брови слегка нахмурились: "Так сходи, скажи им, чтобы дали ей уйти".

Цянь Чжи выпрямился: "Старшему хозяину легко говорить. Всё-таки это женщина нашей семьи Чэн. На самом деле, не то чтобы ей не позволяли уйти, она может идти, куда захочет, просто охрана будет следовать за ней".

Он кивнул. Раз уже вышла за него замуж, пусть привыкает к такой жизни.

Вдруг его лицо изменилось: "Хватит собирать вещи!"

Цянь Чжи замер в недоумении: "Что такое? Вы же говорили, что хотите спокойно спрятаться у меня? Слишком жестоко со стороны старого хозяина так обращаться с вами! Даже если семья Чэн сейчас переживает трудные времена, и он хочет перетянуть на свою сторону третьего хозяина, он не может заставлять вам регулярно сталкиваться с ней. Разве это не специально, чтобы вас помучить? Разве дело не в том, что вы недостаточно внимательны к госпоже Шэнь? Кто в таком положении будет говорить о любви!"

И тут Цянь Чжи почувствовал, что сболтнул лишнего, и сразу поспешил извиниться: "Старший хозяин, простите..."

Он ничего не ответил. С самого начала хотел уйти отсюда, чтобы не ставить их обоих в неловкое положение. Но в этот момент у него в голове мелькнуло ужасающая фраза - домашний арест.

Стало не по себе. Что если дед привёз её сюда не ради опеки, а под домашний арест. К тому же второй брат Тяньэнь тоже любит найти повод для ссоры... Э...

Вдруг во дворе яростно залаяли псы.

Его рука опустилась на пистолет в ящике стола, сказал Цянь Чжи: "Иди, посмотри, что там такое?!"

   138. А если бы она сказала, что хочет умереть, вы бы тоже просто смотрели?!

Когда я лезла через стену, в душе было отчаяние и отвага - отчаяние от собственного поведения, а отважным было моё сердце.

Я могу залезть на стену! Это основной навык для того чтобы сбегать с уроков! Любой, кто учился в средней школе, парень или девушка, жаждущие лучшей жизни, длинные ноги или короткие, мог перелезть через стену!

Когда на меня набросилась стая злых собак, жизнь перестала казаться прекрасной.

Я взлетела одним махом, но куньминская овчарка всё-таки разорвала штанину. Спрыгнула со стены, всё ещё не придя в себя от испуга. Посмотрела на разорванные брюки, пробил холодный пот, хотелось плакать, но не могла выдавить ни слезинки. Подумала, хорошо, что разорвана не нога, а то стала бы хромоногой! Не говоря уж о привередливых молодых хозяевах, даже мужчину средних лет, типа Хэ Маньхоу, ничем не привлекла бы.

Единственно, с чем стоит себя поздравить, я всё-таки сбежала.

Пока я размышляла, текут ли слёзы от волнения или от запоздалого страха, появился старший!

И вместе с ним четыре ослепительных фары автомашин.

Он подлетел: "Хозяйка!"

Я посмотрела на него, слёзы потекли безостановочно! Мир обрушился! Мир, который нельзя спасти, даже преодолев стену!

Я сказала: "Я хочу уйти одна!"

Он ответил: "Да, хозяйка. Машина для вас давно готова. Прошу садитесь".

Услышав, я чуть умом не тронулась, заорала: "Катитесь! Я хочу пойти сама!"

Он: "Да, хозяйка".

И вдруг начал кататься по земле...

Когда я это увидела, мозг чуть не разорвало. Ноги в руки, помчалась по улице - за моей спиной шуршали колёсами два автомобиля, старший уже "докатился" и залез внутрь, они двигались за мной.

Той ночью я почувствовала, что такое полная безнадежность.

Бежала и плакала, а их машины следовали за спиной. Не быстро, не медленно, не далеко, не близко, не шумели как гости и не властвовали как хозяева.

Тебе дадут уйти!

Позволят уйти одной!

Делай, что хочешь!

Но ты ни на каплю не свободна!

Ночь безграничного отчаяния прорезал свет автомобильных фар.

Подъехал чёрный внедорожник, скользнул передо мной и затормозил!

Я подняла голову, глаза сонные и полные слёз. Увидела, как из машины вышел Цянь Чжи. Вышел, взглянул на меня, на лице то ли сочувствие, то ли презрение. Одним махом запихнул меня в машину!

Старший вышел, торопливо приблизился.

Цянь Чжи обернулся, посмотрел на него и спросил: "Ну, и что это?!"

Старший: "Хозяйка хотела идти сама! Мы не смели не послушаться!"

Цянь Чжи холодной усмехнулся: "А если бы она сказала, что хочет умереть, вы бы тоже просто смотрели?!"

Старший не ответил.

Цянь Чжи продолжил: "Слушайте внимательно! Не важно, кто ваш нынешний хозяин! Будущее семьи Чэн это три человека: три молодых хозяина. И естественно также жёны трёх хозяев!"

Старший снова ничего не сказал.

Цянь Чжи сел в машину, нажал на газ. Мой побег закончился.

Той ночью я в первый раз увидела легендарный "дух убеждения" интеллигентного помощника Цяня и поняла, почему Цзинь Лин в него влюбилась.

Иногда, когда ты в растерянности, беспомощная и уязвимая, нужна такая пара рук!

Твёрдых и непоколебимых.

   139. Раз уж живёте под чужой крышей, надо иметь свою позицию.

Цянь Чжи вернул меня обратно в дом, когда дошли до второго этажа он окликнул меня: "Хозяйка".

Я обернулась, посмотрела на него, чувствуя себя жалкой.

Он обратился ко мне с озабоченным выражением: "Это старший хозяин послал меня урегулировать проблему только что. Старший хозяин сейчас в комнате, вы не..."

Поколебавшись, я ответила: "Нет".

Похоже, он не собирался сдаваться, только хотел продолжить, как с третьего этажа спустилась служанка Лю. Увидев меня, удивлённо спросила: "Хозяйка, что это с вами?!"

Цянь Чжи: "Собаки покусали!"

Лицо Лю стало бело-зелёным.

Цянь Чжи: "Лю, тебе надо лучше заботиться о третьей невестке. Во дворе был такой шум, старший хозяин даже не мог спокойно заснуть!"

Служанка Лю: "Слушаюсь".

Потом улыбнулась мне и, желая задобрить, сказала: "Хозяйка, я приготовлю для вас ванну".

Потом развернулась и поднялась наверх.

Всего за полдня эти слуги и телохранители заставили меня испытать все на свете. Годы, проведённые Лян Шэном в клане Чэн, должно быть, были очень непростыми.

Прежде я думала, в этом мире честь и престиж - это то, что ты зарабатываешь сам. Поэтому когда сегодня Чэн Тяньэнь плеснул мне в лицо чаем, я захотела ответить ему тем же не ради себя, а ради Чэн Тяньцэ, которому жить в этой семье, ради его супруги, которую он приведёт в клан Чэн!

Но когда живёшь под чужой крышей, кого волнует ваша позиция? Только что я просто посмеялась над своей ребячливостью и импульсивностью. Перелезла через стену? Думаешь, что ты всё ещё ученица средней школы?

Неожиданно я обнаружила, что пребывая в шоке, не поблагодарила Цянь Чжи. Обернулась, посмотрела на него и сказала: "Спасибо".

Потом, когда поднималась наверх, Цянь Чжи окликнул меня, похоже, не собираясь смириться: "Хозяйка, вы, правда..."

Я закрыла глаза, не решаясь посмотреть и не желая слышать.

Через некоторое время, совладав с чувствами, развернулась, посмотрела на него и сказала: "Думаю, твой отец не сказал тебе, что значит долг? Ты же называешь меня третьей невесткой!"

Цянь Чжи, кажется, решил идти до конца: "Третья невестка, я знаю, в чём состоит долг. Ваш долг - защищать репутацию вашего мужа. Мой долг - сделать так, чтобы горечь наказания моего хозяина не была напрасной".

Цянь Чжи! Цянь Чжи!

В тебе переродилась Ван Ганьнян?! Твой отец знает, как старательно ты занимаешься сводничеством?!

Я посмотрела на него, стараясь держать себя в руках, заявила: "Поблагодари за меня старшего брата. События сегодняшней ночи заставили его беспокоиться. Я больше не буду так опрометчива".

Цянь Чжи посмотрел на меня, улыбнулся: "Он внизу! Если у третьей невестки на сердце спокойно, и она знает о долге, почему бы не спуститься и не поблагодарить его лично!"

Я посмотрела на него, хотелось спросить: "Вы с отцом случайно не сумасшедшие? Отец хочет, чтобы все следовали долгу, а сын, как дух хайку, хочет, чтобы за добро платили добром, а за зло злом".

Я покосилась и на него и заявила: "Уже поздно, и спокойное сердце покроется мраком".

Я тоже могу выражаться в стиле хайку.

Цянь Чжи: "Третья невестка, возможно, вы не знаете, операция старшего хозяина..."

Я вдруг напряглась, но снова подавила порыв и осталась стоять на месте. Не спеша, стараясь, чтобы вопрос звучал обыденно, поинтересовалась: "И как?"

Цянь Чжи смотрел на меня. Ясно, что я слабачка, и лишь притворяюсь сильной, даже немного отчуждённой. Надела маску и думаю, что непобедима.

Он спокойно произнёс одно слово, как ответный удар:

"Неудачна".

   140. Хозяйка, это ваши чувства?

Девочка у меня в душе вся в слезах, уже не принимая ничто во внимание, бросилась вниз. С разорванной штаниной, спутанными волосами толкнула дверь комнаты и с рыданиями обняла его.

Одно слово, и с этого момента он на всю жизнь для неё угрызения совести и долг, который гасить до конца дней.

Бурный поток её слёз намочил рубашку на его груди. Его скупые слёзы падали ей на волосы.

Но на самом деле та женщина застыла на ступенях лестницы.

Цянь Чжи смотрел на меня, не решаясь поверить: "Это ваши чувства, хозяйка?

Каждый раз обращаясь к вам "хозяйка", мне очень хотелось бы называть так не третью невестку, а супругу старшего хозяина, его жену... Я знаю, такие слова чернят вас и старшего хозяина, но это моё сердце и мысли. Пусть даже мои мысли таковы, я знаю, что уже ничего не исправить, третий хозяин идеальный муж для вас. Поэтому я прошу вас просто как старого друга дайте ему хоть слово утешения, выразите сочувствие. Вы даже на это не готовы? Хозяйка, это ваши чувства?

Ваше сердце из железа?"

Этот молодой человек с глубоким сожалением смотрел на меня, но он не знал, что останавливал меня не только долг "третьей невестки", но, что еще важнее, его отец, стоявший позади него, держа руки по швам.

Он бесшумно наблюдал за всем этим.

А потом также тихо ушёл.

   141. Быть спокойным - это лить слёзы про себя.

На балконе холодный ночной ветер.

Лю накинула мне на плечи кашемировую кофту. Она видела, что я позвала дядю Цяня, и тихонько отступила в комнату.

Я обернулась и, пристально глядя в глаза дяде Цяню, выделяя каждое слово, спросила: "Операция прошла успешно?"

Дядя Цянь без высокомерия и заискивания ответил: "Да, операция была успешна".

Я натянуто улыбнулась: "Операция была успешной, но он не видит!"

Дядя Цянь абсолютно невозмутимо подтвердил: "Да".

В тот момент мне очень хотелось взять дядю Цяня за грудки и потребовать пояснений, как можно считать операцию успешной, если зрение не вернулось. У тебя по мозгам прошлась лама!

Но я не могла так сделать. Стояла, стянув полы кофты и дрожа всем телом.

Дядя Цянь: "Хозяйка, вы гораздо спокойнее, чем я мог себе представить".

Я развернулась, посмотрела на него и вдруг улыбнулась. Очень грустно. Что такое спокойствие? Быть спокойным - это лить слёзы про себя! А вслух произнесла: "Это из-за того что не ворвалась в его комнату?"

Дядя Цянь: "Хозяйка понимающий человек. Некоторые чувства как тигр, как только выпустишь их из клетки, пострадаешь".

Я смотрела на него.

Дядя Цянь продолжил: "Хозяйка, сейчас, если вы переживаете за старшего хозяина, если желаете ему добра, не надо снова носиться, сломя голову, как сегодня! Спокойно живите в резиденции Чэнов, будьте правильной третьей невесткой, пусть он пребывает в спокойствии.

Если у хозяйки не будет других распоряжений, я откланиваюсь".

Уже почти дойдя до двери, он неожиданно обернулся и добавил: "Э. Когда будете общаться со старшим хозяином, уговорите его встретиться с госпожой Шэнь.

Рано или поздно они должны пожениться".

Я остолбенела.

Июньский день, детское лицо.

Внезапно хлынул дождь.

   142. Путешествие во сне.

Е-е.

Ш-ш.

Ступени ведут к свету.

На втором этаже лампа, кто всю ночь не тушит свет, на третьем этаже ещё дождливей, страдания в разлуке.

Дождь шёл полночи, её вдруг пронзил страх, показалось, его глаза пристально смотрят в её. И тогда в тело будто вселился злой дух, встала и спустилась с третьего этажа.

На втором этаже Цянь Чжи с испугом открыл дверь: "Хозяйка?!"

Похоже, что она его не заметила. Прекрасное лицо, без какого-то выражения, только смотрит перед собой в пол. Мужчина стоял, закинув руки за спину. Он не мог спать под шум дождя.

Подошла.

Подняла руку и помахала у него перед глазами.

Но он ничего не видел.

Повернул голову, "взгляд" прошёлся по её лицу, тихо и устало поинтересовался у Цянь Чжи: "Кто так поздно?"

Её рука застыла в воздухе, слёзы потекли по лицу.

   143. Приснилось.

Той дождливой ночью я свернулась калачиком и тихо плакала.

Крепко прижала к груди кошелёк, вынула конверт, который Лян Шэн мне дал перед разлукой, посмотрела на него раз, другой. Прижатый к груди он колол как нож. Потом провалилась в сон.

Мне приснился Лян Шэн, приснился аэропорт Шарля де Голля, приснилось небо в тот день, когда мы расстались, голубое и безоблачное. Кошелёк упал на пол, внутри конверт, в нём обратный билет.

Шанхай - Париж.

   144. Она сказала, мы не можем вернуться назад.

Париж. Раннее утро.

Он резко проснулся.

Ему приснилось, что он проник в её сновидения.

Там был аэропорт де Голля, на небе ни облачка, погода похожа на погоду в тот день, когда он её провожал.

Она бежала к нему. Бежала, бежала, но сколько бы сил не прикладывала, никак не могла приблизиться.

После, когда между ними уже лежало мучительное расстояние, она могла только прорыдать ему: "Лян Шэн, что делать? Его операция не имела успеха!"

Она плакала и говорила: "Я думала, он поправится, думала, что операция была успешной, и мне самой не нужно будет мучится угрызениями совести и горевать... Но, Лян Шэн, его операция ничего не дала, он на всю жизнь останется слеп.

Лян Шэн, я задолжала ему и в этой жизни не расплатиться".

Она достала из конверта билет, внимательно посмотрела, горько улыбнулась и с плачем разорвала на мелкие кусочки, слёзы катились по щекам, она говорила: "Лян Шэн я не могу вернуться".

Она сказала, мы не можем вернуться назад.

......

Бесконечные кусочки билета кружили в воздухе. Ему оставалось лишь наблюдать, как она со страданием на лице шевелит губами, но почему-то ни слова не мог расслышать.

Его сердце будто жгло огнём, но он ничего не мог сделать.

Внезапно вся картинка раскололась - она проснулась, и его, похоже, выкинуло из мира её сновидений в какое-то место - очень знакомое, но никак не мог вспомнить, где это.

Пока он прилагал усилия, чтобы вспомнить, что это за место, увидел, что она поднялась с кровати и будто одержимая, с потерянной душой стала спускаться по лестнице.

Ему казалось, что она погружается в чёрный омут.

Он поспешил поймать её, но не мог ни остановить, ни удержать.

Смутно виднелась открытая дверь, мужская фигура у окна, ужасно одинокая, перед ночным дождём. Рядом с открытой дверью кто-то удивлённо её окликнул: "Хозяйка!"

Хозяйка? Он замер.

Он хотел приблизиться и посмотреть на лицо того мужчины. Но увидел, что она уже подошла к нему, подняла руку и помахала. Мужчина равнодушно и устало что-то сказал. Она перестала махать рукой перед его лицом и слёзы потекли по её щекам.

Разволновавшись, он хотел вытереть слёзы, но пальцы, едва коснувшись её лица, прошли сквозь щеку, как сквозь воздух.

Похоже, она устала плакать.

Прошлась по комнате того мужчины, подошла к огромной кровати, приподняла одеяло, легла и уснула.

Ещё всё тот же удивлённый возглас: "Третья невестка в вашей постели, старший хозяин!"

Старший хозяин?!

Чэн Тянью?!

Это он!

В этот момент ему показалось, что он сходит с ума! Как ты можешь спать в его постели! Но в отношении неё он был бессилен.

Чэн Тянью, кажется, был ошеломлён. Потом медленно подошёл к кровати.

Негодяй! Получил задаром, ещё и торжествует.

Он был потрясен и зол. Обернулся, увидел, что она спокойно спит. В ярости отчаянно пытался остановить его, но тот прошёл сквозь его тело, как сквозь воздух...

В испуге проснулся.

Весь в холодном поту. Спустился в гостиную, налил стакан воды и медленно выпил.

Огляделся.

За окном Париж, голубое небо и лёгкие облака.

   145. Я не буду шантажировать своей смертью, чтобы меня любили, но могу умереть, чтобы любить

Голубое небо. Лёгкие облачка.

Совершенно не похоже на смог и мглу Китая.

Дядя Чэнь только из аэропорта вошёл и увидел его со стаканом холодной воды, лицо серое, ледяной пот смочил одежду. Даже не поставив чемодан, шагнул вперёд и взволнованно поинтересовался: "Господин, рана на плече..."

Он покачал головой.

Сказал: "Иди, отдохни. У тебя разница во времени".

Дядя Чэнь кивнул.

Ожог на плече, как бабочка.

Он не рассказал ей об этой ране.

За те полгода в Китае каждый раз, когда он собирался улететь в Париж, Вэйян постоянно возникала перед ним с канистрой бензина. Угрожала, что если он поедет, она сожжёт себя у него на глазах.

Резкость была не в его характере, не понимал, как это прекратить.

Так и продолжалось, будто спутан по рукам и ногам.

Наконец однажды не выдержал. Схватил тот бензин, вылил на себя и под крики и рыдания Вэйян чиркнул зажигалкой...

Первый раз яд тоски заставил его проявить решительность. Прежде он смеялся над импульсивностью, думал, что это ребячество и недостаток хладнокровия. Теперь он сам стал таким человеком.

В больнице посмотрел на безостановочно рыдающую Вэйян и сказал: "Ты постоянно твердишь, что если я не могу тебя любить, ты сожжёшь себя. Я никогда так не говорил, но определённо сделаю. В этом мире любишь не только ты. Я не буду шантажировать своей смертью, чтобы меня любили, но могу умереть, чтобы любить.

Я люблю её. Даже став горсткой пепла, всё равно буду любить только её".

......

Он знал, из-за того что он надолго задержался в стране, у неё тревожно на сердце, но по-прежнему не хотел ничего объяснять. Боялся, скажет ей о ране, у неё будет болеть сердце и потекут слёзы - в прошлом он хотел стать дизайнером ювелирных украшений, в его мире её слёзы были самыми драгоценными камнями.

Любовь имеет множество форм: алчная, бескомпромиссная, решительная, прощающая, завладевающая, кто-то твёрдой рукой захватывает, кто-то молча, с радостью платит.

Ещё он помнил ту дождливую ночь, когда его отец, Чжоу Мо, запер их в комнате и сказал, не будь глупцом! Не касаешься своей женщины, значит, другие завладеют!

Когда он понял план Чжоу Мо, развернулся, стал стучать в дверь, зло и взволнованно потребовал: "Открой! Так ты доведёшь её до смерти!"

Ответом ему была холодная усмешка Чжоу Мо и звук удаляющихся шагов.

Он и хотел бы поспорить, но считал это ниже своего достоинства.

Женское тело всегда следует за любовью. Поэтому если женщина, которая его любит, оказалась в его власти, вопрос не в том может он или не может, а хочет ли или нет.

Нет никаких сомнений, он тот человек, которому легче всего в этом мире получить её. Когда она была глупой невежественной девчонкой, она любила его каждый миг. Обман, соблазн, упорство, можно было использовать любой метод.

Но он любил её. Такого рода любовь была выше обычных отношений парня и девушки.

......

Той ночью дрожащими руками, закрыв глаза, он снова одел её, хотя ненавидел эту одежду. Её кожа обжигала как кипяток.

Её пылающее лицо скользнуло по его шее, он отодвинулся. Поднялся, но её руки крепко ухватили его за полы одежды.

Всклокоченные волосы, алые губы, она противилась, говорила: "Лян Шэн, не надо", но всё её тело, мягкое, гибкое, как тело кошки, льнуло и скользило вверх.

Он посмотрел на неё, сдерживая тяжёлое дыхание, постепенно вернул её на кровать. Но она крепко держалась за его одежду, не соглашаясь отпустить, и так раз за разом. В итоге он горько улыбнулся, любовь до боли в сердце, но снова совершенно бессилен.

Она была подобна цветку гибискуса в полном расцвете. Поздняя ночь, барабанит дождь, искушая сердце. Очарование. Молодые мужчины и женщины, любящие друг друга, с нормальными инстинктами, как могут не возжелать близости?

Он не бог и не Будда, он обычный мужчина, который любит её.

Ожог на его плече намок под дождём, от боли по телу струился холодный пот. Он надеялся, что она успокоится, и он сможет ввести морфий, который облегчит боль. Но ее тело становилось все жарче и жарче. Одеяло было мокрым от пота, в её взгляде мука и поклонение. Её голос как тихий, тонкий стон, чуть не разорвал его сердце...

В такой момент боль в плече не притупила, а лишь сделала желание ещё сильнее. Казалось эту боль можно успокоить, только дав свободу чувствам.

Он зажал пальцами её губы, надеясь, сдержать этот разрывающий рассудок звук. Но её рот приоткрылся, и сиреневый кончик языка скользнул по пальцам, заставив всё его тело напрячься.

Он посмотрел на морфий в своей руке с тоской человека жаждущего облегчить боль. На кровати та, которая он очень сильно любит, страстно желает всю жизнь, мягкое тело, нежное бормотание. Сводящее с ума желание этой ночи ещё более прекрасно, чем морфий... но...

В ходе борьбы игла в итоге медленно вошла в её кожу.

Просто надеялся, что эта инъекция поможет ей успокоиться, чтобы ей не было так трудно, и чтобы эта ночь не стала невозвратной гибелью.

......

К счастью в итоге той ночью она уснула в его объятиях, так спокойно и безмятежно, будто под самой лучшей защитой в этом мире.

Он спокойно сидел у её кровати, смотрел на неё, терпел боль, губы начали синеть, он подоткнул ей одеяло.

Долго-долго смотрел на неё, как в детстве маленький мальчик смотрит на девочку, которая заняла его сердце, чистая и невинная любовь.

Потом тихо произнёс: "Прошлой ночью здесь ты наговорила столько вздора. Совсем на тебя не похоже".

Его губы изогнулись в улыбке: "Но... Это были самые прекрасные слова, что я слышал в жизни".

Его голос был тих и нетороплив, как и любовь, которую он дарил ей.

В этот момент он будто через время и пространство отвечал на её яростные и безумные обвинения той ночи.

Цзян Шэн: "Я влюбилась в своего старшего брата!"

Она встретила его взгляд и не отвела глаз: "Десять с лишним лет эта постыдная любовь душит и сводит меня с ума! Мне кажется, что я самая грязная женщина в мире, потому что влюбилась в брата! Но я не могла обуздать своё сердце, свою любовь, они растут в беспросветной темноте, сами для себя страдание и счастье!"

Лян Шэн: "Цзян Шэн, просто все эти годы я предпочитал, чтобы ты думала, что я слаб и не оправдал ожидания, я не мог не проявлять терпение и сдержанность. В прошлом я был твоим старшим братом, самым близким тебе человеком, мужчиной, которого ты не должна опасаться. Если бы я сделал что-то подобное, твоя жизнь была бы разрушена! Ты не обязана меня уважать, это просто принципы моей любви к тебе. Ты можешь меня ненавидеть, но это мой способ тебя любить".

Она посмотрела на него: "Но, Лян Шэн, за все эти годы сделал ли ты что-нибудь, кроме того, что сбежал?! Нет! Нет! Не надо речей, не надо объяснений, не надо говорить, что как старший брат ты не мог позволить случиться таким позорным вещам, не используй свою высокую нравственность как объяснение! Я уважаю тебя! Как я могу не уважать тебя?! Я уважаю твою сдержанность, что ты как старший терпел и скрывал свои мысли! Не позволил выйти наружу этим противоречащим морали чувствам! Поэтому ты думаешь, я буду тебе признательна? Нет! Нет! И нет! Я ещё больше ненавижу тебя! Ненавижу, что ты слаб как мужчина и обманул ожидания!"

Лян Шэн: "Я никогда не сожалел, что слишком поздно открыл свою любовь к тебе. Только когда узнал, что между нами нет кровной связи, решил, что "моя любовь" тебя не погубит".

Сдерживая слезы, катящиеся по уголкам губ, она гладила его лицо и в отчаянии говорила: "Я бы предпочла, чтобы всё испортил ты, чем какой-либо другой мужчина!"

Лян Шэн: "Жизнь очень долгая, не факт, что ты могла бы пережить это, как ты говоришь, без сожалений. Ты станешь женой, матерью, ради невинного ребёнка ты не можешь нести бремя дурной славы. К счастью, небеса были к нам добры".

Цзян Шэн: "Даже если ты мой брат! Даже если это позорно и аморально! Даже если мне придется всю жизнь терпеть позор и вину! Моё сердце было бы счастливо, и я ни о чем не жалела! Понимаешь?"

Лян Шэн: "Абсурдные заявления, поступки против законов природы и воли небес, звучит шокирующе... Но если в итоге это ведёт к самоуничтожению, я бы предпочёл, чтобы ты была с другим мужчиной. Я люблю тебя, люблю так, что готов навсегда потерять".

В этот момент она вспомнила Чэн Тянью, вспомнила ту ночь, его холодный взгляд и бесстрастные слова: "Если бы я был на его месте, если бы я любил тебя, пусть даже Владыка Небес держит твою руку, я бы забрал тебя!"

После этого она очень много раз задавалась вопросом, если бы Лян Шэн был моим, посмел бы он не принимать во внимание моего Лян Шэна...

Его подбородок слегка коснулся её волос, он продолжил: "В жизни многое случается в первый раз, возможно, у нас уже не будет такого. Но в будущем у нас тоже многое случится впервые, в первый раз вместе пойдём в кино, в парк развлечений, покатаемся на лыжах, первый раз обустроим свой дом, первый раз сделаем свадебные фотографии, проведём медовый месяц, первый раз у нас родится ребёнок... Возможно, ребёнка не будет, будем только мы вдвоём, тоже хорошо... Мы с тобой первый раз проведём всю жизнь вместе до самого конца, первый раз потеряем своего партнёра, первые похороны, кто-то первый будет ждать по дороге на тот свет другого, первый раз встретимся по ту сторону, первый раз выпьем напиток забвенья, первый раз вместе возродимся снова... Естественно, мы не будем больше становиться братом и сестрой. Мы хорошенько подготовимся к нашей будущей совместной жизни в каждый первый раз".

Она бормотала: "Мой первый поцелуй, первые объятия, первая ночь, мой первый ребенок... После того, как эти отвратительные вещи произошли одна за другой, моя жизнь была разрушена! Понимаешь, Лян Шэн?"

Лян Шэн: "Цзян Шэн, я всегда здесь, вечно буду рядом".

Цзян Шэн: "Но, Лян Шэн, где ты был в то время?"

У него текли слёзы.

Она, в итоге, плакала навзрыд.

Свет и тень сплелись воедино, сцена, будто кадры кинофильма, мужчина и женщина, разделённые временем и пространством.

Он не обманывал её, он всегда был рядом, пусть даже за тысячей гор и морей во Франции. Те одинокие дни, начиная с 19 лет, новая жизнь в богатстве и знатности. Не важно, смотрел ли он балет в театре Гарнье, ужинал в ресторане Рассела или бродил по авеню Сен-Жермен, его любовь, его сердце всегда были с ней.

Это никогда не менялось.

Её волосы скользят по его губам, самые нежные локоны в мире.

Боль от раны на плече всё резче, пот уже промочил одеяло. Стиснув зубы и крепко обхватив одеяло, он ждал рассвета.

Я люблю тебя. Не могу забрать твою руку у Всевышнего и увести тебя. Я люблю тебя. Но я готов отдать тебе свой единственный морфий, когда почти умираю от боли.

   146. В этот раз я буду ждать тебя.

Он помнил утро следующего дня. После того как она проснулась, в её взгляде было страдание, безнадёжность, отчаяние. Она не смела поверить.

Он был совсем измучен, серое лицо, бледные губы, пояснил: "Цзян Шэн, послушай меня".

Она схватилась за голову и завизжала, потеряв над собой контроль: "Не трогай меня!"

Шарахнулась как от чумного.

В этот момент дверь в комнату отворилась. Вдалеке стоял Чжоу Мо, вошла женщина-прислуга и сразу выбежала. Мокрые простыни в беспорядке, мужчина с бледным лицом, будто после страстной ночи, растерянная женщина в панике.

Он поднялся с кровати, сделал вид, что спокоен, поправил одежду, демонстративно пошёл к Чжоу Мо. Никаких комментариев, да они были и не нужны.

Она будто во сне вышла, прошла мимо него и вдруг улыбнулась: "Я думала, в этом мире ты тот, кто не может причинить мне вред".

Лу Вэньцзюань тоже стоял тут, посмотрел на неё, на губах едва различимая улыбка, будто гильотина, она прошла, оцепенев от боли и, казалось, слышала звук, с которым гильотина разрубила её тело.

Он помнил, в тот день на ней болталась рубашка другого мужчины, белая, обхватывающая её тело среди утреннего тумана Парижа, её страдания.

Чжоу Мо, похоже, очень гордился своими успехами.

Он хотел удовлетворить Чжоу Мо, потому что знал, если тот почувствует, что в этот раз он не следовал его плану, то в будущем им придётся неоднократно проходить через подобные испытания.

После ухода Чжоу Мо он побежал к ней, чтобы объясниться. Сказал: "Прошлой ночью ничего не было!

Цзян Шэн".

Но она не смотрела на него.

Что бы он там не объяснял.

Казалось, она оглохла.

С того дня она никогда не смотрела ему в глаза, будто в его взгляде ей чудилась злобная насмешка - я думала, в этом мире ты тот, кто не может причинить мне вред.

Она заперлась в своей комнате. Такая хрупкая, что он не смел хоть как-то её задеть, боялся, коснись, и её нервы разорвутся.

До того дня, когда стоя перед окном спиной к нему она сама внезапно не начала разговор. Ее голос был очень спокойным, даже ледяным. Она сказала: "У Кэ Сяожоу свадьба, я хочу в неё поучаствовать".

Она была настолько обычной, что испугала его.

Он сказал: "Я поеду с тобой".

Она покачала головой, заплакала, отказываясь даже взглянуть на него. Пояснила: "На самом деле, знаешь, я уже не понимаю, как смотреть тебе в лицо..."

Он ответил: "Цзян Шэн, той ночью между нами ничего не было..."

Заткнула уши, изо всех сил пытаясь сдержать грозящие выйти из-под контроля эмоции: "Прошу тебя, не упоминай об этом!"

Через некоторое время она успокоилась, легонько дохнула на окно и написала слово за словом, а потом стёрла: "Я не знаю, как смотреть тебе в лицо. Дай мне немного времени".

Она закрыла глаза, той ночью, может, что-то было, а, может, ничего не было. Но Вэйян, Лу Вэньцзюань... И ещё слишком много всего другого... Они точно были.

К тому же когда-то она изменила любви Лян Шэна. Это тоже точно было.

Прежде она думала, что сможет дать ему любовь, определённую и единственную. Не так, как сейчас, когда это выбор, один или другой.

Мужчина, которого зовут Чэн Тянью, как полночный мак бесшумно развеял эту сказку - её легендарную любовь к этому человеку.

Поэтому она не могла принять себя такую, изменившуюся. В её ограниченном мировосприятии в сердце девочки, которую звали Цзян Шэн, появился другой мужчина, кроме Лян Шэна, пусть даже крошечное, но всё-таки пятно.

Чем больше запутано, тем быстрее убегает.

Два мужчины, один - небожитель в её сердце, другой - земная любовь. Она не может обмануть ожидания своего земного чувства и в то же время не может осквернить небожителя в сердце.

Он не знал об этих сложных хитросплетениях в её душе, откуда ему знать?! Просто думал, что она зациклилась на той ночи и не может её отпустить.

В аэропорту де Голля, когда он её провожал, на чистом небе было ни облачка.

Они давно пришли к молчаливому соглашению, чтобы избежать бесконечных неприятностей от Чжоу Мо и для её спокойной жизни, они молча признали, что той ночью вступили в связь - он её муж, она его супруга.

Семья Чэн позвонила, как только получили уведомление о свадьбе, по телефону он не вдавался в подробности: "Да, мы зарегистрировали брак за границей".

Он положил ей в карман конверт, посмотрел на неё, в глазах стояли слёзы. Сказал: "Я буду ждать тебя".

Взгляд опушен, ресницы такие чёткие, как крылья лебедей. Улыбнулся через силу: "В конверте обратный билет во Францию..."

Она замерла.

Он изо всех сил старался говорить спокойно, внутри его рвались слова: "Не уезжай!" Но он не произнёс их вслух, а сменил тему: "В прошлом... я был неправ, уехал во Францию, заставил тебя шесть лет ждать. В этот раз я буду ждать тебя".

Да, он не может заточить её, используя любовь как тюремную клетку.

Вскинул голову, посмотрел в небо. Потом, похоже, совладав с эмоциями, продолжил: "Не имеет значения, как долго, я буду ждать тебя. Ждать, что ты меня вспомнишь, вернёшься и будешь снова меня любить".

Он не знал, в тот момент хоть на её лице была приклеена улыбка, сердце тонуло в слезах.

Лян Шэн, если ты скажешь одно слово, только одно слово, я не уеду.

Я определённо не уеду!

Пусть мир огромен, сбежать невозможно.

Готова набраться смелости, чтобы выступить против всего мира и вместе с тобой прийти к предопределённому итогу любви.

Но он так и не сказал тех слов.

А она так и не набралась мужества выступить против всего мира.

   

Глава 11. Разбитое зеркало * Небожитель Сорочьего моста.

Бесконечные реки и горы, расстаться легко, встретиться трудно.

   142. Я женщина с каменным сердцем.

Рано утром во дворе резиденции семьи Чэн стоял густой туман.

Я поднялась, мрачная, повернулась, на подушке спокойненько лежит кошелёк. Внутри целёхонький билет, без каких-то признаков того, что его изорвали в клочья. Похоже, той ночью не было слёз, не было Лян Шэна и уж тем более не было приснившегося аэропорта де Голля.

Я долго и тупо смотрела на кошелёк. На сердце по-прежнему давит жестокая реальность - операция Чэн Тянью не принесла успеха. По лицу неощутимо текли слёзы.

Боясь, что заметят, быстро их стёрла.

Спросила Лю, могу я не спускаться к завтраку.

Лю с некоторым смущением пояснила: "Хозяйка, поскольку старшие постоянно заняты работой, редко видятся, очень ценится возможность собраться вместе за семейным столом, вместе позавтракать. Это традиция семьи Чэн".

Мне нечего было возразить, действительно, прекрасная традиция.

Лю улыбнулась: "Хозяйка может ещё поспать, завтрак будет позже. После того как старший хозяин заболел и больше не ходит на работу, время завтрака перенесли на попозже".

Я ответила: "Пойду немного пройдусь".

Спустилась и столкнулась с Чэн Тянью, выходящим из лифта, рядом с ним Цянь Чжи.

Лю объясняла мне: "На третьем этаже есть лифт для старого и второго хозяина... Никогда не видела, чтобы старший хозяин тоже..."

Всё это тяжело и грустно.

Поэтому этим утром, увидев его спускающимся на лифте, сердце охватила тоска.

Цянь Чжи, увидев меня, тут же поприветствовал: "Хозяйка".

Он по-прежнему совершенно спокоен.

Я кивнула, посмотрела на его лицо, стало ещё тоскливее - эта пара глаз прежде могла видеть небо, землю. Тогда его взгляд с глубоким чувством, нежно, иногда с иронией или холодно-равнодушно, с болью встречался с моим.

Лю тут же улыбнулась: "Старший хозяин. Хозяйка говорит, что хотела бы выйти на воздух, - потом посмотрела на меня, - Хозяйка".

Она тихо позвала меня, боясь, что я потеряла над собой контроль.

Но как я могла потерять контроль?

Я женщина с каменным сердцем. Моё сердце полно яда. Я...

Изо всех сил старалась сдержаться, но глаза всё-таки покраснели, пробормотала: "Старший брат", - чувствуя себя просто бесчеловечной. Хотела спросить: "Твои глаза...", и снова почувствовала, что причиню боль... Стояла как бревно, не могла ни плакать, ни говорить.

Он вежливо кивнул, произнёс: "Доброе утро" и прошёл мимо меня.

Цянь Чжи замер, окликнул его: "Старший хозяин. Завтрак ещё не подали, мы тоже вышли пройтись. Хозяйка, не хотите ли присоединиться?"

Он резко остановился. Хоть и не обернулся, можно было догадаться, на его лице выражение, что готов прибить Цянь Чжи.

Я покачала головой: "Нет".

Лю улыбнулась: "Мы направляемся к старому хозяина".

Цянь Чжи: "Ха-ха-ха! Какое совпадение! И мы туда же".

Он окликнул: "Цянь Чжи!"

Я обернулась к служанке Лю и заявила, что кое-что забыла взять с собой.

Поднявшись, плотно закрыла дверь и прислонилась к ней. Очень долго стояла так, сдерживая дыхание и не позволяя течь слезам.

   148. Вчерашняя ночь.

Он сидел в саду под утренними лучами солнца, гладил любимую собаку, лицо хмурое. Поинтересовался у Цянь Чжи: "Ты не чувствуешь себя сутенёром?"

Цянь Чжи пробормотал себе под нос: "Тогда должны быть проститутки и клиенты".

Он возмутился: "Ты..."

Цянь Чжи всё бормотал: "Вчера вечером всё так..."

У него потемнело лицо: "Хватит о вчерашней ночи!"

Цянь Чжи скривил губы.

Через некоторое время он заявил Цянь Чжи: "Ты хладнокровный и рассудительный, осторожен в делах, почему сейчас ведёшь себе так безответственно? Прежде ты таким не был".

Цянь Чжи: "Прежде ты не шёл на смерть ради женщины".

Он: "Ты..."

Но ничего не смог сказать, только вздохнул.

Цянь Чжи: "Старший хозяин, на самом деле, я не посмел бы задирать вас с третьей невесткой и имею представление о морали и границах в отношениях мужчины и женщины. Просто не понимаю, почему два человека, пусть даже они сейчас не вместе, должны вести себя будто совсем незнакомы".

Чэн Тянью долго смотрел на него, а потом заявил: "Я реально слишком тебе потакаю".

Цянь Чжи: "А, потакаете? Всё ещё считаете меня малым ребёнком. Плохо ли хорошо, мой отец растил меня специально под вас, тщательно оттачивал таланты. Зарубежный бэкграунд, возвращение из Гарварда!"

Он: "Давай, ты такой!"

Потёр лицо, вздохнул: "Последнее время я чересчур вспыльчив".

Вдруг что-то вспомнил, похоже, встревожился, обернулся и спросил у Цянь Чжи: "О вчерашнем ведь никто..."

Цянь Чжи: "Хватит о вчерашней ночи".

Он опешил.

Цянь Чжи: "Это вы так только что сказали!"

Чэн Тянью было нечего возразить.

Цянь Чжи посмотрел на него. На самом деле, в душе ему было не так весело, как могло показаться, и настроение было довольно сложным. Вчера ночью он не сдержался и побежал спросить отца, ведь не хочет же старый хозяин действительно передать имущество третьему хозяину.

Дядя Цянь в тот момент чистил серебро. Вскинул голову, посмотрел на него, будто всё это не должно было беспокоить Цянь Чжи.

Видя, что отец молчит, он немного встревожился, произнёс: "Отец, старший хозяин рос у вас на глазах, вы не хотите на самом деле, чтобы третий хозяин..."

Дядя Цянь только опустил голову и, продолжая чистить серебро, сказал: "Когда ты пришёл в семью Чэн, я сказал тебе, меньше болтай, больше делай".

Цянь Чжи: "Если клан семьи Чэн не принадлежит старшему хозяину, чем мне заниматься!"

Дядя, Цянь ухмыльнувшись, посмотрел на него и ничего не ответил.

Цянь Чжи, видя, что отец не хочет афишировать свою позицию, немного рассердился и заявил со злостью: "В детстве я думал, что ты любишь старшего хозяина больше, чем меня, сейчас вижу, что и его не слишком любишь!"

По лицу дяди Цяня по-прежнему ничего нельзя было прочесть. Через некоторое время он глубоко вздохнул и произнёс: "Сейчас в семье Чэн старый хозяин уже давно не молод, его заботят только развлечения, у второго хозяина проблема с ногами, с самого начала все полагались на старшего хозяина, и вот операция не принесла положительного результата. Фондовый рынок рухнул, недвижимость тоже не радует, родственники по материнской линии смотрят тигриным взглядом, совет директоров заботится о собственных интересах, и ты хочешь, чтобы старый хозяин не полагался на третьего хозяина... Только если старший хозяин сможет восстановиться".

Сказав это, он покосился на Цянь Чжи, вздохнул: "Операция явно прошла успешно... Почему же... Ах! Судьба!"

Судьба? Цянь Чжи смотрел на Чэн Тянью и думал о словах отца прошлой ночью, сердце вдруг охватила печаль. Почти всё в нём, его жизнь, его учёба было ради старшего хозяина. Поначалу он помогал старшему хозяину вести дела компании, после того как Чэн Тянью потерял зрение, все жизненные проблемы легли на него, и их дружба перестала быть обычными отношениями начальника и подчинённого. Сейчас...

В этот момент Ван Сыпин вкатил Чэн Тяньэня.

Когда появился Чэн Тяньэнь, Цянь Чжи вдруг почувствовал беспокойство. Поприветствовал: "Второй хозяин".

Чэн Тяньэнь смотрел мимо него, но окликнул собаку, лежащую у ног Чэн Тянью: "Хэнк".

Пёс с радостно высунутым языком послушно подбежал к Чэн Тяньэню и приподнялся, горячо приветствуя. Чэн Тяньэнь попутно взял со стола кусочек пирожного, кинул ему, пёс радостно подхватил и тут же проглотил.

Чэн Тяньэнь улыбнулся, голос зазвучал немного громче: "Хозяин это не ест, значит можно скормить собаке!"

Цянь Чжи промолчал.

Чэн Тянью нахмурился, он не понимал, почему в последнее время Тяньэнь будто испытывает неприязнь в отношении Цянь Чжи, и остановил его: "Тяньэнь!"

Чэн Тяньэнь повернул лицо, улыбнулся ему и сказал: "Брат, как спалось вчера ночью?"

В этот момент зазвонил мобильный Цянь Чжи. Он опустил голову, посмотрел, и немного смущённо пробормотал: "Старший хозяин, я вас ненадолго покину".

   149. Сколько раз прошлое причиняло мне боль, сколько раз время крало моих любимых.

Когда я пришла в столовую, все уже расселись.

Завтрак на столе был обилен и изыскан, а персонала, прислуживающего за столом, было больше, чем нас, завтракающих.

Цянь Чжи упоминал, старый хозяин до сих пор старается сохранить прежние устои семьи Чэн. Для современных молодых людей это выглядит чрезмерными излишествами, но это его привычки и образ жизни. Которые на самом деле заставляют Чэн Тянью и Чэн Тяньэня чувствовать себя скованными.

Но я не такая как они. Я осторожничала, опасаясь быть грубой, а их равнодушие было привычкой. Как говорил дядя Цянь, мы разные.

В его детстве он пил с бабушкой апельсиновый сок, а рядом стояло шесть человек обслуги. В моём детстве на необработанном поле с компанией единомышленников мы ловили кузнечиков, поймать шесть штук было большой удачей. Потом с Бэй Сяоу радостно поджаривали их на огне, ах, какой аромат.

Тем не менее, такой человек влюбился в меня.

И такой человек, как я, обманул его ожидания.

За обеденным столом, в двух шагах друг от друга, целый хаос душевных переживания.

В этот момент дядя Цянь сказал: "Старый хозяин просил передать, чтобы вы приступали к завтраку, сам он не спустится".

Я внезапно почувствовала, что сковывающее меня напряжение спало.

Чэн Тяньэнь поднял голову и поинтересовался: "С дедушкой всё в порядке?"

Дядя Цянь ответил: "Всё в порядке. Возможно, вчерашний приезд третьей невестки, слишком долго и оживлённо болтали, поэтому проявилось небольшое недомогание. Впрочем, Гун Янь сказал, доктор предложил старому хозяину вернуться в Гонконг, восстановить силы, дома много дел, приходится слишком напрягаться".

Чэн Тяньэнь неожиданно улыбнулся: "Дедушка собирается вернуться в Гонконг?"

Он посмотрел на меня, посмотрел на Чэн Тянью, нехорошо улыбнулся: "Это же здорово! Если бы я тоже захотел вернуться, разве здесь не стало бы чище... Это утро реально прекрасно, почему то вдруг захотелось говорить стихами. Сколько раз прошлое причиняло мне боль, а время крало любимых. Слово "воровство" очень уместно использовано!"

Лицо Чэн Тянью потемнело, он произнёс: "Закрой рот, если не ешь!"

Чэн Тяньэнь, однако, не среагировал на грубость, только улыбнулся: "Брат, я был неправ. Мне не следовало с раннего утра поддаваться поэтическому вдохновению".

Чэн Тяньэнь вдруг перевёл взгляд на меня, улыбнулся, в глазах лисье очарование, поинтересовался: "Невестка, хорошо вчера спалось?"

Выражение лица: лиса в шкуре ласки поздравляет курицу с Новым годом. Я бросила на него небрежный взгляд, кинула: "Очень хорошо".

Он сложил руки вместе, по виду чистый " ангел" и заявил: "По-видимому, прошла ночь была действительно очень приятной. Старший брат и невестка прекрасно спали!"

Моё лицо раздулось, лицо Чэн Тянью тоже потемнело.

Он наклонил голову и с невинным выражением лица, изумленно спросил: "Что такое? Прошлой ночью старший брат и невестка спали плохо?"

Ван Сыпин за его спиной сдерживал улыбку, дядя Цянь бросил на него взгляд.

Чэн Тянью, похоже, реально рассердился и стукнул вилкой по столу.

Не дожидаясь, пока он что-то скажет, Чэн Тяньэнь поспешно произнёс: "Брат, я неправ! Я не должен был так беспокоиться о сне и постелях членов семьи. Просто, ты же знаешь, последнее время занимаюсь курортным отелем, как раз выбирал подходящие матрасы для гостей, чтобы их сон был комфортным. Кстати, это всё-таки твой проект..." Чэн Тянью прервал его: "Вы завтракайте, я сыт".

Чэн Тяньэнь кивнул, сказал: "Брат, до свидания", и в следующее мгновение уже обернулся к коралловому перстню на моей руке: "Третий брат недаром учился ювелирному искусству, это кольцо другое, но тоже красное, как кровь!"

Красное, как кровь... Ха-ха... Я потрогала кольцо. К счастью, оно не было чем-то желтоватым вроде топаза или жёлтого сапфира.

Чэн Тянью: "Ты тоже сыта?"

Я? Я подняла голову и посмотрела на него. У меня во рту не было ни крошки! Но про себя поняла, что он помогает мне сбежать. Обернулась и с видом дамы из высшего света заявила Лю: "Я тоже сыта. Возвращаемся".

Я не заметила, как дядя Цяна впился взглядом в коралловое кольцо на моём пальце.

   150. Сейчас твоя девушка встретилась со своим бывшим, доволен?

Он у фонтана.

Посомневавшись, я всё-таки решила подойти и поблагодарить. В этот момент за спиной раздался голос дяди Цяня, окликнул меня: "Хозяйка!"

Я испугалась и притормозила. Обернулась, изобразила легкомысленную улыбку: "Я просто прогуляться".

Ах, прогуляться.

Дядя Цянь улыбнулся: "Я подошёл, чтобы поинтересоваться от имени старого хозяина, у хозяйки будут какие-нибудь пожелания?"

Я покачала головой: "Нет".

Дядя Цянь кивнул: "Тогда хорошо".

Не зная, должна ли я что-нибудь сказать в ответ, спросила о здоровье старого хозяина.

Дядя Цянь сказал: "Заставил хозяйку беспокоиться, здоровье старого хозяина вне опасности. Просто нужен покой и отдых".

Потом его взгляд неожиданно остановился на моём кольце, и он сменил тему: "Франция - это всё-таки столица моды, и третий хозяин очень внимательный человек. Кольцо хозяйки очень оригинальное".

Я слегка опешила, опустила голову, посмотрела на своё кольцо. Не понимая, почему оно его так заинтересовало, вежливо улыбнулась: "Это не его дизайн. Нашли на барахолке".

Он выдал: "О?"

Видя, что он полон интереса, а не просто собирается поставить меня в неудобное положение, перевела дух и вкратце пересказала ему историю кольца - как китаянка ждала своего возлюбленного в старинной столице романтики до самой смерти.

Я люблю тебя, это не началось с моего рождения, но закончится моей смертью.

Я посмотрела на кольцо и сказала: "Здесь два иероглифа, Юмо. Должно быть, имя девушки".

Дядя Цянь спокойно смотрел на меня, была некоторая странность в такого рода невозмутимости, казалось, человек изо всех сил хочет показать тебе, что спокоен.

Попросил: "Хозяйка, могу ли я взглянуть на кольцо?"

Немного опешив, сняла кольцо и отдала ему.

Кольцо, несущее отпечатки времени, оказалось в его старой руке, и он долго, долго смотрел на него.

Перед уходом вернул кольцо мне. Потом, что-то вспомнив, спросил: "Хозяйка, разве вы не хотели встретиться со старшим хозяином?"

Меня слегка удивило это тайное поощрение.

Дядя Цянь ушёл. После некоторых колебаний я всё-таки подошла к фонтану.

Чэн Тянью кормил рыб. Карпы радостно устремлялись к гостинцам из его нежных рук.

Ветерок теребил его белую рубашку и мои волосы.

Я кашлянула и сказала: "Спасибо".

Он замер, по-видимому, не ожидая, что я подойду. Брови слегка нахмурились. Кивнул, можно считать, ответил.

Утренний свет, прозрачная вода и он.

Нет ничего прекраснее, что могло бы тронуть сердце.

Я хотела сказать: "Прости".

Да, я слишком много в чём виновата.

Но это слово не прозвучало.

В итоге никто не произнёс ни слова. Он вежливо кивнул, высыпал корм рыбам и развернулся, чтобы уйти.

Я смотрела на его спину, прекрасную и одинокую. Когда-то он разделил со мной юность, заключил со мной договор о союзе, потом вручил мне свою жизнь и в итоге из-за меня лишился возможности видеть небо. Мне стало ужасно грустно.

В этот момент за спиной неожиданно раздались шаги.

Я тут же обернулась, но увидев Цзинь Лин, невольно перепугалась. Цянь Чжи за её спиной беспокойно пытался задержать её, но она не обращала на него внимания, только сказала: "Не останавливай меня!"

Увидев меня, она, похоже, опешила и произнесла: "Ты правда здесь?!"

Я удивилась: "Цзянь Линь?! Почему ты пришла?"

Она схватила меня за руку, посмотрела на стоящего в нескольких шагах Чэн Тянью. Затащила меня за спину, сердито, но сдержанно заявила: "Как? Как ты могла с ним связаться, ты с ума сошла?! Ты забыла Санья? Ты забыла, как он с тобой обошёлся?"

Цянь Чжи: "Цзинь Лин!"

Чэн Тянью рядом с абсолютно спокойным лицом не издал ни звука. Казалось, тогда, в тот день он истратил все силы ради меня и сегодня уже не находил нужным объясняться.

Я посмотрела на Цзинь Лин, посмотрела на крепко сжатые губы Чэн Тянью, на душе было муторно, обидно за него, такие незаслуженные наезды. Сказала: "Цзинь Лин, на самом деле всё не так..."

Цянь Чжи тоже кивнул, присоединился, так как не много сказать не мог, поэтому только заявил: "Цзинь Лин, у старшего хозяина свои скрытые переживания".

Цзинь Лин бросила на него косой взгляд, холодно усмехнулась: "Огромные скрытые переживания, ещё наказал тебе подарить манго! Хочешь, чтобы я называла тебя принцем Манго?" Потом она потянула меня за руку, собираясь уйти.

В этот момент я поняла, насколько важны для подобной семьи такие люди как Цянь Чжи. Они знают все семейные тайны, но тщательно их оберегают. Не могут рассказать о них даже самому близкому человеку. Это их работа. Обычная и великая.

И тут как чёрт из табакерки появился Чэн Тяньэнь, за его спиной Ван Сыпин, не отстающий ни на шаг. Я почувствовала, как похолодела рука Цзинь Лин, но выражение её лица осталось спокойным.

Оказывается, наши сердца никогда не бывают такими спокойными, как выражения наших лиц.

Чэн Тяньэнь посмотрел ан Цзинь Лин, посмотрел на меня, потом на Цянь Чжи и произнёс: "Ай-йо, скандальчик, помощник Цянь! Что такое, с раннего утра привёл свою девушку погулять в общественном парке семьи Чэн?"

Цянь Чжи: "Второй хозяин..."

Лицо Чэн Тянью слегка изменилось, он прислушался. Похоже, до сих пор он был не в курсе отношений Цзинь Лин и Цянь Чжи. А сейчас такой умный человек, как он, ту же понял намёк Чэн Тяньэня в отношении Цянь Чжи.

Цзинь Лин, не отпуская моей руки, загородила Цянь Чжи и посмотрела на Чэн Тяньэня: "Работать, не означает продаться! Уместно ли столько сарказма!"

Чэн Тяньэнь улыбнулся: "Надо помнить, что это работа, и вещи хозяина лучше не трогать! Даже то, что выброшено, брать нельзя! - потом он посмотрел на Цянь Чжи и спросил, - Не так ли, помощник Цянь?"

Цянь Чжи оказался в трудном положении.

Смеешь утверждать, что я ненужная и выброшенная?! Выражение лица Цзинь Лин было "я с тобой". Я попыталась ретироваться, чтобы она не выпихнула меня на амбразуру. Если бы в прошлом Чэн Тяньэнь так поступил с Цзинь Лин, я бы наверняка выскочила вперёд побороться с ним за неё, но сейчас не могу, я не расплатилась не только с Чэн Тянью, но и с Чэн Тяньэнем, задолжала ему ясные глаза его брата.

Любовь плоти и крови, дружба братьев и сестёр.

Как у меня с Лян Шэном, если кто навредит Лян Шэну, я жизни не пожалею, чтобы рассчитаться с обидчиком.

Атмосфера была близка к взрывоопасной.

На лице Чэн Тяньэня: "Давай, бей, если способна ради новой любви прибить старую", выражение Цзинь Лин: "Была неосторожна, в юности полюбила негодяя. Ничего не поделаешь; легко влюбиться в подонка, трудно от него избавиться. Придавишь, будешь выглядеть мужиком, не придавишь, можно будет подумать, чувства не угасли. Что же делать?" А по лицу Цянь Чжи можно было прочитать: "Как же мне трудно, вот реально; буду сопротивляться - провинюсь перед отцом, мамкой и старшим хозяином, не буду - окажусь виноватым перед девушкой и самим собой". Чэн Тянью вздохнул: "Младший Цянь, ты оказался способен подкопать под дверь моего младшего брата, кролики объедают траву у норы! А ещё как таился. Сегодня утром просил, чтобы я возродил дружбу с бывшей, сейчас твоя девушка встретилась со своим бывшим, доволен?" У меня в душе всё так перемешалось: "Сейчас будет драка, где бы спрятаться?" Ван Сыпин: "Ха-ха-ха, когда прибыл в резиденцию Чэнов, не нужны никакие сериалы, ни Цюн Яо, ни корейские, ни японские, ни американские. Наслаждайся всевозможными мелодрамами с элементами садомазохизма и без рекламы".

Затаив дыхание, я со страхом ждала битвы, которая вот-вот разразится.

Цзинь Лин: Будешь обижать моего нового возлюбленного, я тебе покажу! Ты просто мусор, выброшенный мусор!

Побитый Чэн Тяньэнь: А! Спасите! Ты нечто!

Цянь Чжи: Цзинь Лин, не надо!

Ван Сыпин: Мой второй хозяин...

Я: Цзинь Лин!

Чэн Тянью: Тяньэнь!

Куры летают, собаки скачут, переполох, всё в кучу.

Но на самом деле, не дожидаясь, когда разразится война, Чэн Тянью сказал одну фразу, прервавшую сюжет сериала, который развивался в моей голове.

Он мыслил чётко и быстро: "Цянь Чжи, третья невестка только вернулась в Китай, своди сегодня её и сестрицу Цзинь прогуляться".

   151. Кто же она, в конце концов?

Причина появления Цзинь Лин была в том, что после вчерашней ночи ей позвонил Лян Шэн, рассказал, что я вернулась в Китай, и попросил позаботиться обо мне.

Однако Цзинь Лин, придя в квартиру Лян Шэна, не нашла меня. Мой телефон постоянно был вне зоны действия. Она крайне разволновалась, но не стала ничего говорить Лян Шэну, опасаясь, что он, находясь во Франции, будет переживать. Тем более она не могла рассказать Бэй Сяоу, это же бомба, вспыхнет от малейшей искры.

И так до сегодняшнего утра.

В полном отчаянии она обратилась к своему парню, Цянь Чжи за советом. Цянь Чжи поведал ей, что я в резиденции семьи Чэн. Сперва она успокоилась, а потом рассердилась, не поверив.

После того дня позора в Санья я совсем пала духом.

Полгода натуженной тишины и спокойствия, полгода потакания моему побегу.

А ещё накануне побега, не сдержавшись, сорвала маску перед неё и Ба Бао, обнажила свои раны и глупо рыдала. Это оставило глубокий отпечаток в их воспоминаниях, ей казалось, что я вот-вот сойду с ума, добившись прекрасных результатов на пути самоистязания. Раздосадованная, что слишком много от меня ждала, такая спокойная, как она, не сдержалась и ринулась к резиденции Чэнов.

Я подумала, что ей совершенно не хотелось сюда приходить, потому что здесь можно было столкнуться с теми, кого она меньше всего хотела видеть. Но ради меня она всё-таки пришла.

Подумав так, я неожиданно почувствовала небывалую лёгкость. Выглянула из окна квартиры - безбрежная суета города, оживлённые улицы и магистрали. Я положила голову на плечо Цзинь Лин, потёрлась об него и сказала: "Цзинь Лин, ты очень хорошая".

Цзинь Лин, держа в руке чашку кофе ответила: "Хорошо, возьми меня в жёны".

Я сказала: "Если бы я была Бэй Сяоу или Лян Шэном, то непременно бы на тебе женилась".

Цзинь Лин: "Забудь. Не хочу иметь такую соперницу, как Ба Бао, и уже тем более такую, как Вэйян".

Она повернула ко мне лицо и продолжила: "Цзян Шэн, ты решила, что будешь делать?"

Я посмотрела на неё.

По дороге Цянь Чжи подробно рассказал Цзинь Лин о наших отношениях с Тянью, от происшествия в Санья, когда он не щадя жизни последовал за мной, до того как очнулся в больнице и обнаружил, что ослеп, и использовал крайние меры, чтобы заставить меня уйти...

В конце он улыбнулся и с легкомысленным выражением заявил Цзинь Лин: "Впрочем, с глазами директора Чэна уже всё хорошо".

Я так и замерла, но вскоре поняла причину, по которой Цянь Чжи так сказал. Он не хотел, чтобы распространилась новость о слепоте Чэн Тянью.

Цзинь Лин молчала, а я не могла сдержать слёз.

Цянь Чжи посмотрел на меня в зеркало заднего вида и добавил: "Госпожа Цзян. Нет, хозяйка. Когда вы уезжали из Санья я принёс вам манго.

Манго называют фруктом смотрящим вперёд, говорят, манго - фрукт надежды.

Хоть в тот момент я не знал, что старший хозяин потерял зрение, не знал, что он обидел вас, чтобы защитить.

Просто инстинктивно чувствовал, один человек любит другого до такой степени, что готов умереть вослед, почему вдруг всё так изменилось. Я верил, что у него определённо были тайные причины... Поэтому хотел с помощью манго тайно сказать вам, не отказывайтесь от любви и от того, кто вас любит, из-за его разовых поступков, не теряйте надежды..."

Он вздохнул: "К сожалению, теперь всё это уже поздно, хозяйка".

Цзинь Лин смотрела на суетящуюся толпу за окном. Вдруг она улыбнулась, выглядела при этом немного одиноко: "Если бы в этом мире все страдания шли от не дающих выбора скрытых переживаний, было бы лучше?"

Я замерла.

Она пригладила волосы, под утренним ветерком разметавшиеся на тонкие пряди, омываемые солнечным светом, и сказала: "Ладно, не волнуйся, я не буду делать глупости, жизнь - это не роман, у каждого мужчины много проблем, которые они вынуждены решать. На самом деле, он меня не любит! Всё это девичьи грёзы и наваждения!"

Обернулась ко мне, улыбнулась и спросила: "Вы с Лян Шэном поссорились?"

Я опешила: "Что он тебе сказал?"

Она покачала головой: "Он сказал, что у вас всё хорошо. Но мне так не кажется..."

Я посмотрела на неё, улыбнулась: "Всё так. Всё хорошо".

Цзинь Лин смотрела на меня очень внимательно, но, похоже, не хотела затевать разоблачения: "Всё-таки так. Цзян Шэн, ты решила, что будешь делать дальше? Эти два мужчины... И ещё, почему Цянь Чжи обращается к тебе "хозяйка"?"

Я опустила голову и трудом произнесла: "Давай, не будем об этом. Мы с таким трудом встретились".

На самом деле, что бы я ни решила, всё бесполезно. Эти два мужчины клана Чэн, в итоге, как и все мужчины их клана... От меня ничего не зависит, я всего лишь пешка в их сценарии, радоваться или грустить не мне решать.

Цзинь Лин поставила чашку с кофе на перила, подняла руки, разгладила волосы, стянула их в хвост и сказала: "Хорошо! Никаких разговоров о мужчинах! Мужчинами сыт не будешь, ими не погасишь ипотеку! Они даже пресс-релизом стать не могут!".

Она произнесла это так легко, возможно опасаясь, что я буду переживать.

Я улыбнулась.

Она сказала: "Цзян Шэн, ты пока развлекайся сама, а я пойду разберусь с пресс-релизами! Я отпросилась на сегодня, но если статья выйдет плохой, наш редактор выдерет у меня те немногие волосы, что ещё остались, а потом забьёт до смерти плёткой".

Произнося эти слова, она подлетела к компьютеру и приняла вид деловой женщины.

Я посмотрела на неё, глотнула кофе и сказала: "Если он тебя прибьёт, я..."

Цзинь Лин посмотрела на меня: "Что?"

Я: "Похороню тебя!"

Цзинь Лин: "А я думала, ты убьёшь его в отместку за меня".

Я: "Хорошо! Я похороню его вместе с тобой!"

Цзинь Лин: "Всё-таки не мсти за меня! Я бы предпочла быть похоронена с Кэ Сяожоу! По крайней мере, есть волосы! - упомянув о Кэ Сяожоу, она сменила тему, - Лян Шэн говорил, что ты вернулась, чтобы поучаствовать в свадьбе Кэ Сяожоу".

Я кивнула, глотнула кофе и пристроилась за её спиной: "Давай быстрее пиши свою статью, а я пока полистаю журналы, потом пойдём обедать. Сходим, э..."

Когда мой взгляд упал на экран компьютера, я вдруг замолкла и долго-долго пялилась на статью, не в силах прийти в себя. Холодная и красивая девушка, безответная первая любовь в университете, её бросили. Потом у нее появился новый парень, сосед по комнате её первого возлюбленного. Первая любовь, подстрекаемый ревностью, однажды после выпивки в их комнате общежития...

С этого момента никогда не будет счастливой любви! Будто проклятая демоном испорченная юность! Одинокая, не в состоянии отпустить боль прошлого!

После окончания университета девушка сбежала из города, поехала в горный район, промелькнуло семь лет участия в программе по улучшению школьного образования в экономически отсталых регионах. Чистый снег в горах, невинные глаза детей, рис - дерево - Татхагата, душа освободилась от прошлого, заново обретённый поцелуй Небес...

Цзинь Лин обернулась, посмотрела на меня, увидела моё лицо слегка искажённое страданием, пояснила: "Это наш сотрудник Сюй Нань увидел историю на форуме. Мы пошли взять интервью у человека, её разместившего. Но он отказался назвать её настоящее имя, сказал только, что он её одноклассник".

Она посмотрела на текст, вздохнула: "После всего пережитого смерть для этой девушки, возможно, долгожданное облегчение. Её просто забрали Небеса".

Я вдруг схватила её за руки и заявила: "Цзинь Лин, эту статью нельзя публиковать!"

Цзинь Лин посмотрела на меня, с удивлением спросила: "Почему? Ты с ней была знакома?"

Некоторое время я молчала, потом покачала головой: "Не была знакома. Но статью публиковать нельзя".

Цзинь Лин смотрела на меня, похоже, она не хотела разоблачать мою ложь, но ещё раз попыталась мне объяснить: "Цзян Шэн, эту статью нельзя убрать. Сюй Нань положил на неё много сил. Обычно даже под нажимом этого поганца Кэ Сяожоу он так не старался. К тому же решение принимает директор Ван, будет ли это обсуждаемым материалом, темой для дискуссии".

Я спросила прямо: "Сколько нужно денег, чтобы снять статью?"

Цзинь Лин смотрела на меня с изумлением. Через довольно долгое время она показала мне два пальца, сказала: "Хочешь обратиться к старшему сыну Чэнов? Или к своему дорогому брату?"

Я ответила: "У меня есть".

Цзинь Лин удивлённо посмотрела на меня.

Это был мой секретный фонд, которого мне никогда не хотелось касаться. За четыре года моего обучения Чэн Тянью раз за разом переводил мне на карту, как мне казалось, астрономическую сумму. С упорством и бескорыстием юности я тратила на жизнь лишь небольшую часть оттуда. Потом начала совмещать учёбу с работой и постепенно восполнила потраченное. Больше вообще не трогала эти деньги, потому что думала, это проявление достоинства и порядочности.

Незрелая девушка таким способом самонадеянно пытается сохранить свою независимость от мужчин - как героини всех прочитанных ею любовных романов, бескорыстна до абсурда.

Но сейчас посмотришь, и что?

Если у тебя нет денег, даже если есть чувства, люди будут сомневаться в твоих мотивах. Есть деньги, непременно влюбляйся, можете сразу перейти к теме брака, все будут желать вам счастья и завидовать.

Это то, в чём мы с госпожой Шэнь непохожи. Я яшма из бедной семьи, она "яшмовые листья, золотые ветки".

Цзинь Лин, тоже замерев, смотрела на текст в компьютере, долго молчала, потом повернула ко мне и спросила: "Кто же она, в конце концов?"

   152. Только ты невезучая, всю жизнь наказываешь себя из-за его ошибок.

В тот день я не ответила Цзинь Лин.

Сун Чжи говорила, что у каждого человека есть прошлое.

Я хочу защитить её прошлое и каждую тайну оттуда.

Я знала все тайны из того дневника, её секреты, болезненные раны и неизгладимые воспоминания, которые привязали её к тому месту, которое она считала спокойным и мирным, и где стремилась к очищению души.

Каждый из нас упорно живет, страдая и мучаясь в одиночестве, но всё же мы не сдаемся.

Той зимой мы покинули школу, где участвовали в программе по улучшению школьного образования в экономически отсталых регионах не потому что Ван Линь нас заставил. Так любивший Сун Чжи Ван Линь после того как прочёл её дневник, захотел, чтобы её история появилась в газете, надеясь привлечь ещё больше людей, самоотверженно участвовать в этой программе образования.

Я и Цзя Жань уехали, не желая смотреть, как человек, который её любил, вдруг решил продать её прошлое ещё до того, как тело успело остыть.

А потом я нашла мужчину из дневника Сун Чжи - её первую любовь, которую она не могла забыть, но который толкнул её в бездну страданий.

Можно считать, исполнила желание всей её жизни.

Полгода назад в январе в Санья было тепло и солнечно, совсем не похоже на снежные пещеры и ледяное небо горной местности, где похоронена Сун Чжи.

Он держал за руки своего ребёнка и жену, выглядел как любящий отец и хороший муж. Солнце освещало его лицо. Никто не знал его прошлое, что некогда в его гнилой юности он подло обидел одну девушку.

Когда он меня увидел, замер, будто стараясь узнать.

Каждый день он видит очень много пациентов. Похоже, забыл девушку, упавшую в море, которую пять месяцев назад лечил в Санья.

Я сказала: "Доктор Цинь".

Он глубоко задумался, я упомянула, и он вдруг вспомнил: "А, это вы..."

Я: "Моя фамилия Цзян".

Он улыбнулся: "Точно, точно, госпожа Цзян.

Какое совпадение. Полностью восстановились".

Я: "Здоровье восстановилось, но это не совпадение, я специально вас искала".

Он опешил.

Я: "Доктор Цинь, вы ещё помните, в прошлом у вас была супруга, её звали Сун Чжи. Не так давно она умерла".

Лицо доктора Цинь изменилось, но изменение было настолько незначительным, казалось, будто он тщательно роется в куче старой одежды. В этот момент зазвонил его мобильный телефон.

Глядя на меня, он ответил на звонок: "Мам, э, мы с Сяо Жун скоро приведём Хао-Хао. Да, да. Не забудь добавить в мясо Хао-Хао вяленые сливы. Не надо много, положи штук пять. Большое количество забьёт вкус мяса. Да, да! А, точно, мам. Ещё для Сяо Жун обязательно тушёных овощей, да, тушить только в воде, без масла. Не добавляй масла, она худеет. Ах, как я могу считать её толстой? Она всегда поступает по своему, что хочет, то и делает. Разве ты не знаешь! Хорошо! Хорошо! Мам..."

Когда он поднял голову, я была уже далеко.

Лучше бы я его никогда не искала.

Лучше бы он остался в моей памяти таким, как пять месяцев назад, чуть не упавшим в обморок, когда увидел у моей кровати букет розовых роз.

Прости, Сун Чжи.

Я хотела исполнить за тебя то, о чём ты написала в своём дневнике, чего ты больше всего хотела в этой жизни:

"Хоть любви уже нет, но иногда меня вдруг охватывает желание найти его и спросить, за эти годы было ли такое, что ты не мог заснуть, изводил себя, ворочался с боку на бок, вспоминая, как в прошлом ранил меня?

Мне так хотелось прийти к тебе и услышать от тебя одну фразу: "Прости".

Всего одна слово, и мне стало бы гораздо легче. По крайней мере, я была важна ему, он любил меня. Жаль, что я смогла заставить его лишь влюбиться, а не любить меня всю жизнь.

А так, не глупо ли?

Цинь Мин, если я умру, ты, уже седой на тот момент, принесешь ли на мою могилу букет розовых роз и раскаешься ли в том зле, которое мне причинил?

Я помню те розовые розы, первый букет цветов, который ты мне подарил.

На языке цветов они означают "я хочу провести с тобой всю жизнь".

Если это было на всю жизнь, кто так легко меня предал?

Цинь Мин, иногда я верю, будет воздаяние Небес! Небесная кара падёт на твою голову, чтобы я увидела твои страдания, мольбы и отчаяние... Как я в прошлом умоляла не заставлять меня страдать снова".

......

Сун Чжи.

Тот высокомерный как божество юноша из твоей юности сейчас банально бормочет о жене и сыне, у него нет ни белой рубашки, ни чистого лица, совсем не красавец!

Естественно, он счастлив и возмездие его не настигло: у него красивая жена, здоровый сын. В этом мире только ты невезучая, всю жизнь наказываешь себя из-за его ошибок.

Ты всю жизнь наказывала себя, а он в тот момент, когда узнал о твоей смерти, морочился жареным мясом, которое любит его сын, и тушёными овощами для жены.

Ты думала, он будет всю жизнь тебя любить и ненавидеть! А в его сердце тебя вообще не существует!

Ты думала, старые истории станут пылью, упомянут твоё имя, и он загрустит, будто небеса обрушились, как в сериалах, когда предавший или сделавший ошибку мужчина спрашивает: "Всё ли с ней в порядке?"

Нет! Небеса обрушатся только в твоей жизни, и больше ничего.

В тот весенний день в Санья мой холодный мир стал царством льда.

Я навсегда запомнила тот день, день, когда в Санья встретила Цинь Мина, того мужчину, что причинил боль Сун Чжи. Мужчина, который разрушил её жизнь, жил прекрасно и счастливо.

Поэтому так было и в Париже, сколько бы горя не причинил мне Лу Вэньцзюань, я не откажусь от своих аргументов - потому что знаю, в этом мире ранивший меня человек, пусть даже я принесу себя в жертву богам, будет продолжать спокойно жить.

Небеса, вы ослепли? Почему злые люди творят зло, а хорошие получают наказания?

Да, в этом мире нет богов. Спастись можно, полагаясь лишь на себя.

Жизнь - это практика. Путь постоянно разрушения, но и восстановления себя.

Некоторый огонь сжигает, для других это возрождение.

Не знаю, каким будет мое будущее, но мне все равно придется упорно идти вперед и, боюсь, притворятся сильной.

   153. Это я виновата, что он на всю жизнь останется слепым!

Тот день я провела у Цзинь Лин.

Вечером мы сильно напились, говорили, что празднуем встречу. Но я знала, что так поступаю из-за Сун Чжи, из-за меня самой, из-за отсутствия богов в этом мире, а Цзинь Лин, похоже, тревожили её собственные тайные мысли.

Мы с ней самые близкие подруги, мы делились секретами этого мира, но у каждой в глубине души оставались тайны, которыми владели единолично.

Цзинь Лин в пьяном тумане сказала: "Будет время, ты всё-таки позвони Лян Шэну, а то он переживает".

Я улыбнулась, но выглядело это хуже чем слёзы.

В тот день я позвонила Лян Шэну, трубку взял Чэнь, причина по которой он так удивился состояла в том, что в день отъезда мы решили, что не будем поддерживать связь.

Единственная ниточка - это билет, что он дал мне, это ставка между нами, спор, вернусь я или нет.

Когда я уезжала, воображала себе, что в этот раз, пройдя через бури, в итоге, вернусь к нему, как путешественник возвращается в родные места, как каждый раз в прошлом, когда окончательно уезжала, но возвращалась.

Но сейчас...

Бокалом в руке я хлопнула по её плечу, сказала: "Цзинь Лин, Цянь Чжи хороший парень. Готов взять ответственность".

Цзинь Лин энергично кивнула: "Я знаю".

Я посмотрела на неё и вдруг зарыдала: "Цзинь Лин, Цянь Чжи обманул тебя! Зрение Чэн Тянью не восстановилось! Он ослеп! Это я виновата, что он на всю жизнь останется слепым!"

   154. Я хочу получить тебя! Владеть тобой!

Среди ночи Цянь Чжи и пять богатырей вернули меня, напившуюся вдрызг, в резиденцию Чэнов.

Когда уходили, Цзинь Лин с глупой улыбкой прилепилась к двери комнаты, в свете лампы такая красивая. Она икнула и произнесла: "Цянь Чжи, возвращайся скорее. Жду тебя в кастрюльке".

Цянь Чжи ничего не оставалось, как сдать меня "старшему", а самому вернуться, швырнуть Цзинь Лин на кровать, укрыть одеялом. Она немного поворочалась, пока не уснула. Можно считать, всё надёжно.

В прошлом он говорил ей, что самое большое счастье в этой жизни для него, это вернуться домой с работы, а там любимая женщина в кровати и еда в кастрюльке.

Он посмотрел в неясном свете на её прекрасное лицо, поднял руку, провел по её носику, горько улыбнулся и произнёс: "Если в кастрюльке ты, это уже не счастье, а ужас какой-то".

Когда уходил, Цзинь Лин в полусне вдруг схватила его за руку.

В этом мире каждый человек отчаянно стремится к стабильному счастью.

Вернувшись в резиденцию Чэнов, Цянь Чжи повёл меня наверх. Когда дошли до второго этажа, я хотела толкнуть дверь и войти. Цянь Чжи удержал меня: "Хозяйка, это не ваша комната".

Я вытаращила глаза: "Эй, Лю, ты почему такая высокая?"

Он: "Хозяйка, вы и правда пьяны".

Я с неприязнью посмотрела на него, покачала головой: "Я не пьяна".

Потом неожиданно улыбнулась: "Смотри-ка, даже голос изменился".

Он попытался утащить меня выше этажом, но я его оттолкнула. Когда открывала дверь на втором этаже, он прям бросился на меня: "Хозяйка, это..."

Цянь Чжи не успел закончить фразу, как запертая дверь неожиданно распахнулась. Я стояла, прислонившись к ней, поэтому почти ввалилась в комнату прямо на человека, её открывшего.

Человек в комнате замер и поддержал меня.

Я посмотрела на него пьяным взглядом, протянула руку, погладила его лицо и глупо хихикнула: "Э! Лян Шэн? Ты почему здесь?"

Потом рыгнула, дохнув на него винными парами. Улыбнулась: "Я, правда, дурочка. Эта комната ведь раньше была твоей".

Освободилась из его рук, выпрямилась и покачиваясь прошла в комнату. Шла и сокрушалась: "Лян Шэн, когда тебе было 19 лет, и ты первый раз попал в эту комнату, ты действительно решил меня бросить? Такая большая комната, толпа слуг, несметное богатство..."

Чэн Тянью нахмурился и спросил у Цянь Чжи: "Что случилось?"

Цянь Чжи беспомощно пояснил: "Э, подружки сильно напились".

Я разговаривала сама с собой и попутно снимала одежду. Чэн Тянью шагнул вперёд, схватил меня за руку, повернулся к Цянь Чжи и спросил: "Ты это нарочно?!"

Цянь Чжи бил себя в грудь и топал ногами: "Честно слово, старший хозяин! - встал передо мной и продолжил, - Хозяйка, вернитесь на третий этаж. Он не третий хозяин, он старший хозяин".

Я улыбнулась, похлопала глазами, посмотрела на Цянь Чжи, потом на Чэн Тянью, снова протянула руку и потрогала его лицо, спросила: "Тянью?"

Пристально посмотрела на его лицо, погладила его щёку. Это всё как сон, иллюзия. Пробормотала с улыбкой: "Это точно сон".

В реальности он избегал меня, не приближался ближе десяти метров.

Я ухватилась за его рубашку, с улыбкой смотрела на его лицо, уже не такое спокойное, как обычно, а немного злое, раздражённое и обеспокоенное. Похлопала его по щеке и попросила: "Скажи, это же сон, я сплю, так?"

Он рассердился: "Девушкам не следует много пить!"

Такие же слова, как у Лян Шэна!

В этот момент мне вдруг стало ужасно горько, я возненавидела свою судьбу. Не важно, кто он, Лян Шэн или Чэн Тянью, он не мой!

Я возненавидела Владыку Небес! Ведь очевидно, что он послал этих двоих мужчин в мою жизнь, а в итоге ни один из них мне не достался!

Лунный свет между бровей не стереть, капля киновари на сердце стало раной.

Я посмотрела на него, легонько коснулась его лица, его губ, его глаз. Улыбнулась, покачала головой: "Кто бы ты ни был, мне не достался!"

Он замер, слегка испуганно взглянул на меня и отпрянул, будто моя рука обрекала на погибель.

Почему мне никто не достался?! Почему?! На каком основании?! Потому что ты стоящий всех выше Владыка Небес?! Повернул ладонь - облака, перевернул - дождь?!

Я улыбнулась, так грустно, что в этой грусти вдруг проступила злость.

Во мне вдруг будто распустился цветок зла. Я притянула его лицо, внимательно посмотрела на губы. Мои пальцы чарующими цветами полуночи медленно потянулись к его губам.

Со злости ли или не желая смириться, похоже, я пошла ва-банк. Слово за словом, чётко произнесла: "Не важно, кто ты, я обязательно получу тебя!"

Человек передо мной застыл.

Не дожидаясь его реакции, не знаю, откуда взялись силы, я повалила его на кровать. Он совершенно не был к этому готов и оказался придавленным моим телом.

Ух, не только Лолиту легко завалить.

Его тело замерло, он схватил мои руки, сжимая со всей силы, спросил: "Ты с ума сошла?!"

Я улыбнулась ему и со злость во взгляде подтвердила: "Да, я сошла с ума".

Я срывала с него одежду и бормотала: "Владыка Небес, ты не позволил мне получить! Но я обязательно добьюсь! Сейчас посмотришь, как я получу!"

Цянь Чжи тупо таращился на нас. Чэн Тянью бросил на него взгляд и приказал: "Выйди!"

Я покачала головой, подумав, что он говорит мне, повернула его лицо и заявила: "Я не уйду! Я хочу получить тебя! Владеть тобой! Ха-ха-ха!"

Говорила и как безумная оторва целовала его лицо, губы, шею...

Он остановил меня, двумя руками крепко сжал мои плечи, уставился мне в глаза и произнёс: "Успокойся, я Чэн Тянью. Я не он!"

Я рассматривала его серьёзное лицо и не находила себе места.

Говорила: "Как ты можешь быть Чэн Тянью? Из-за меня ты не можешь видеть, почему ты всё ещё так добр со мной? Ты должен проклинать меня! Ты должен меня ненавидеть!"

Я дохнула винными парами, уже почти были готовы политься слёзы, кокетливо улыбнулась: "Впрочем, не волнуйся, не важно, кто ты, я возьму ответственность и буду очень нежна! Ха-ха-ха!"

Потом принялась одну за другой расстёгивать пуговицы его рубашки. Его грудная клетка резко поднималась и опускалась. На третьей пуговице он вдруг поднялся и подмял меня под себя. Выглядело как штурм крепости и захват земли.

Я оказалась лежащей на кровати, у моей поясницы появилась опора. В этой позе почувствовала себя очень комфортно. Ах, так уютно, склонила голову и погрузилась в сон.

Он прям таки обалдел.

   155. Тянью, давай поженимся.

Той ночью мне приснился Чэн Тянью.

Во сне мы спали на одной огромной кровати. На нём была белая рубашка, несколько пуговиц расстёгнуто, обнажая соблазнительную шею и крепкую грудь.

А я спокойно спала, свернувшись рядом с ним клубочком.

Небо за окном было усыпано звёздами, но он не мог их видеть, это то, что я задолжала ему в этой жизни.

Мне приснился Париж, кафе "Дух цветка", где мы не дождались места, приснилось, что я спросила его: "Что ты больше всего желаешь в этой жизни?"

Он ответил: "Женится на ней, чтобы она была моей женой".

Эти слова болезненно кольнули моё сердце, но я не проснулась.

Вдруг я повернулась и положила голову ему на плечо. Рука машинально легла на его грудь, несдержанный язык молотил во сне: "Тянью, давай поженимся".

Он замер, будто поражённый громом. На лице немой вопрос: "Разве ты не замужем?"

Я невнятно пробормотала, не надо придавать значения мелочам. Потом подняла руку и шлёпнула его по лицу, назойливая муха.

Но даже пьяная я понимала, что мой сонный бред - это неправильно.

Как можно "пожениться"?

Я должна была сказать: "Чэн Тянью, позволь мне быть твоей любовницей, мрачновато, но сойдёт, всю жизнь без просвета - тоже нормально, дай мне выплатить долг совести".

Моя совесть скоро сведёт меня с ума!

Кажется, он встаёт с кровати, не знаю, откуда взялись силы, похоже, хотела объяснить, и снова пробормотала: "Чэн Тянью, позволь мне быть твоей любовницей".

Этот нож, кажется, оказался ещё более жестоким.

Мне послышалось, будто кто-то споткнулся и упал, потом голос: "Забудь, не беспокойся о мелочах, спи спокойно".

Только, Тянью, спасибо, что ты готов ещё немного посидеть в моём сне или полежать. Ладно, не будем вдаваться в детали.

После всего, возможно, мы лишь во сне можем произнести такие слова. В этом доме, в этом месте, даже сказать "прости" будет неправильно, лучше всего полное молчание.

В итоге, мы в этом мире знакомые незнакомцы.

Тянью, спокойной ночи.

Тянью, прости.

   156. Самая большая печаль этого мира, пожалуй, в том, что человек хочет любить, а не может, хочет забыть, но тоже не может.

Когда он вышел из спальни, его лицо ещё не приняло обычного выражения.

Её пара фраз чуть не довела его до сердечного приступа.

"Тянью, давай поженимся".

"Чэн Тянью, позволь мне быть твоей любовницей".

В кабинете при его появлении Цянь Чжи тут же принял невинный вид: "Я ничего не слышал!"

Он промолчал с холодным лицом.

Цянь Чжи продолжил: "Третья невестка действительно не ищет простых путей".

Он сурово глянул на него с выражением: "Заткнись".

Самая большая печаль этого мира, пожалуй, в том, что человек хочет любить, а не может, хочет забыть, но тоже не может.

Он повернул голову и перестал прислушиваться. В спальне на его кровати её дыхание выровнялось.

Вот только её слова по-прежнему звучали у него в ушах:

"Лян Шэн, когда тебе было 19 лет, и ты первый раз попал в эту комнату, ты действительно решил меня бросить? Такая большая комната, толпа слуг, несметное богатство..."

Судя по тому, что он услышал, похоже, эти двое поссорились. Неудивительно, что она вернулась из Франции одна в период медового месяца.

Он опустил голову, в глубине сердца кто-то тихо вздохнул:

"Я готов отказаться от несметных богатств, жить на плохо заваренном чае и жидкой каше, только чтобы всю жизнь делить с тобой постель. Но сейчас всё это всего лишь сонный бред".

Он поднял голову.

За окном яркая луна и редкие звёзды.

Цянь Чжи вдруг будто что-то вспомнил, сказал: "Старший хозяин, мой отец сегодня летит в Шанхай, говорят, это по пути во Францию".

Он говорил осторожно, внимательно следя за выражением лица Чэн Тянью: "Боюсь... едет с третьему хозяину".

Чэн Тянью промолчал.

Смысл фразы Цянь Чжи был таков, если дядя Цянь едет в Париж, наверняка, постарается убедить Лян Шэна вернуться на родину, если он его уговорит, очень вероятно, что дед ради будущего клана Чэн строит другие планы...

Уголки его губ были поджаты.

Цянь Чжи осторожно продолжил: "Похоже, третий хозяин скоро вернётся".

Он обернулся, посмотрел на двери спальни, она спит. Опустил голову и сказал Цянь Чжи: "Пакуй вещи".

Его фраза была спокойной, никакой горячности, но Цянь Чжи уловил отголоски глубокой тоски: он понял, больше всего Чэн Тянью хочется сбежать из резиденции Чэнов. Его прежняя любовь стала женой младшего брата, в такой ситуации день и ночь смотреть на любовь и согласие супругов ежеминутная пытка.

Поскольку он беспокоился о её безопасности, то не мог покинуть это место.

Если теперь Лян Шэн скоро вернётся, он, наконец, может уехать.

Суровое безразличие и отчуждение снаружи лишь прикрытие для сердца. Сердца, которое явно её любит, но не может и дальше продолжать её любить.

   157. Скоро вернётся прежний хозяин.

Поздняя ночь.

Он сказал: "Цянь Чжи, ступай на третий этаж, отвлеки служанку Лю".

Цянь Чжи обалдел: "А? Почему снова я?"

И в прошлый раз было также.

Она приходит, как лунатик, и засыпает.

Чэн Тянью поднял её на руки и повторил: "Цянь Чжи, ступай на третий этаж, отвлеки служанку Лю".

"Как отвлечь?"

Чэн Тянью с каменным лицом: "Соблазни!"

"А! Торговать красотой! Старший хозяин, это должно оплачиваться дополнительно!"

К сожалению, в этот раз им не повезло так, как в прошлый. Едва они открыли дверь, подняли голову, прямо перед дверями Чэн Тяньэнь, за ним Ван Сыпин с выражением "офигеть".

Чэн Тяньэнь поднял голову и остолбенел.

Но уже в следующий миг на лице Чэн Тяньэня появилось выражение лисы-обольстительницы, взгляд как поверхность воды, он саркастически усмехнулся: "Брат, это..."

Чэн Тянью застыл.

Тут же встрял Цянь Чжи: "Второй хозяин, младшая невестка тут недавно, сегодня много выпила с друзьями, а с расположением комнат в резиденции семьи Чэн знакома плохо..."

Чэн Тяньэнь насмешливо подхватил: "Заплутала? Ха-ха. А на мой взгляд, дорожка очень знакома! - и глядя в упор на Чэн Тянью, спросил - Не так ли, брат".

Он совершенно не скрывал своего настроения - не ты ли говорил, что не интересуешься этой женщиной? О, что это ты держишь на руках! Среди ночи!

Лицо Чэн Тянью как лёд, рука ослабла, и человек из объятий, "шух", соскользнул на пол.

Цянь Чжи в испуге шагнул вперёд и поддержал.

Чэн Тянью с каменным лицом вернулся в комнату.

На его лице читалось: "Понятия не имею, что я сейчас держал" и "Послушайте, она меня вообще не волнует".

Уголки губ Чэн Тяньэня приподнялись в улыбке.

Он пришёл среди ночи совсем не для того, чтобы пособачиться, а обсудить контрмеры - он узнал, что дядя Цянь уехал во Францию.

Но это уже приевшиеся оправдания и попытки выкрутиться старшего брата спровоцировали желание его "помучить".

Он повернул коляску и последовал за Чэн Тянью в комнату. Заявил тому в лицо: "Э, брат, ты можешь обращаться осторожней! Поубавь силы, не сломай!"

Потом его вдруг озарило, кивнул головой: "Хоть прекрасных девушек много и это никого не волнует, но всё-таки скоро вернётся прежний хозяин".

   158. Заплутала.

На следующий день утром она еле поднялась с кровати. Такое ощущение, будто её избила группа головорезов или растоптало стадо слонов, все кости ужасно ломило.

Она потерла лоб, изо всех сил стараясь вспомнить, что произошло прошлой ночью. Ну, кажется, она была пьяна, и ей снилось, что она бешено хочет кого-то жестоко изнасиловать...

Она горько улыбнулась.

Реально тяжело ей приходится, живёт под чужой крышей и ещё такие героические устремления! Если бы мама узнала, что у её дочери подобные тяжкие думы, пришлось бы выбираться наружу, чтобы прибить её.

Она поняла, что скучает по маме.

Какой бы слабой ни была её мать, она всегда была самым желанным утешением в сердце её маленькой дочери и той гаванью, в которую ей больше всего хочется вернуться после долгих трудов и скитаний.

К сожалению, она осталась одна в этом мире. И желание услышать, как прежде, грустный и полный сожаления вздох матери, когда та не знала, как поступить, это невозможная роскошь.

Она уставшая птица, а старой рощи нет, она рыба в пруду, но нет старого омута. Она одна в этом мире.

В этом году она снова пропустила день поминовения мамы.

Вздохнула.

В это время служанка Лю, похоже, услышав движение за дверью, осторожно вошла в комнату. Её улыбка была немного странной: "Хозяйка, вы проснулись".

Она вынырнула из воспоминаний о матери. Посмотрела на служанку Лю, потом на небольшие синяки на своих запястьях и, похоже, желая что-то проверить, начала: "Вчера ночью..."

Служанка Лю бросила на неё взгляд, с улыбкой подала жидкость для полоскания рта и особо вежливо произнесла: "У хозяйки похмелье. Усадьба семьи Чэн действительно очень велика, в ней легко заблудиться. Если хозяйка не возражает, я провожу вас, чтобы вы понемногу с ней ознакомились".

Она была ошеломлена, в какой-то момент во взгляде служанки Лю неожиданно проступило: "Вы ещё помните прошлую ночь. Тц-тц. Как хватает наглости помнить!"

И хоть служанка Лю быстро убрала с лица это выражение, она всё-таки его увидела.

Но Лю с выражением "Хозяйка, вас только что подвело зрение" спокойно стояла перед ней по стойке смирно, как преданная служанка.

Она опустила голову и глубоко задумалась, гоняя во рту освежитель для рта.

После утреннего туалета, когда она уже была готова спуститься вниз, Лю заботливо посоветовала: "Хозяйка, если вы плохо себя чувствуете, позавтракайте в комнате".

Только Лю это произнесла, как она увидела, что служанки уже сервируют стол в маленькой гостиной.

Она обалдела.

И тут же вежливо отказалась.

В её уже определённой наперёд судьбе она не хотела, чтобы такой человек во всем распоряжался ею.

Служанка Лю не ожидала, что женщина, выглядевшая слабой и мягкой, будет так решительно настроена спуститься вниз. В недоумении последовала за ней, приговаривая: "Хозяйка, вы могли бы поесть наверху!"

Она остановилась, сердце охватила лёгкая грусть. Сперва не разрешали покидать усадьбу, сейчас дошло до того, что не дают выйти из комнаты.

Она обернулась и спросила служанку Лю: "Это мнение дяди Цяня?"

Лю посмотрела на неё растерянно и, немного поколебавшись, ответила: "Старший хозяин специально распорядился".

Чэн Тянью?

Она недоумевала.

В этот момент Чэн Тянью вышел из комнаты, рядом Цянь Чжи.

Служанка тут же шагнула вперёд и, чтобы показать своё усердие, пояснила: "Старший хозяин, хозяйка хочет спуститься в столовую".

Чэн Тянью, похоже, не ожидал, что столкнётся с ними, сказал служанке Лю: "Конечно, - что больше походило, что обращаются к ней, - В дальнейшем ты должна позволить хозяйке есть наверху".

Она не поняла и ещё больше обиделась. Дядя Цянь заключил её в усадьбе Чэн, а сейчас он ещё хочет ограничить её перемещения комнатой.

Она собиралась начать допрос, но подумала о том, что он ослеп из-за неё, сердце охватили угрызения совести, и она только тихонько поинтересовалась: "Если заточить меня на кровати, тогда вы будете удовлетворены?"

Он застыл.

На самом деле она имела в виду, заточить её в комнате с одной кроватью.

Но произнесённое выглядело двусмысленно.

Она смутилась и хотела пояснить.

В этот момент сзади раздался голос похожий на лиса-соблазнителя: "С утра пораньше обсуждаем постельные дела! У старшего брата с невесткой интересный вкус! Ой, не постельные дела, а дела с кроватью. Простите, сократил, не поймите неправильно".

Потом он повернулся с улыбкой к Цзян Шэн и продолжил: "Брат с невесткой так серьёзны. Как может старший брат заточить тебя на кровати, это не приемлемо. Какими бы глубокими не были брато-сестринские чувства между нами троими, в некоторых вопросах мы не можем преступать границы дозволенного".

Чэн Тянью слегка изменился в лице: "Ты для чего пришёл?""

Чэн Тяньэнь тут же с улыбкой пояснил: "Ах, невестка плохо себя чувствуют, брат проявил заботу, попросил Лю подать завтрак ей в комнату. Я, как второй брат, тоже не могу не проявить участие, не так ли?"

Сказав, он взглядом дал знак Ван Сыпину, который тут же вышел вперёд и заявил: "Это мазь от синяков. Хозяйка, пользуйтесь".

Ей совершенно было невдомёк, что за всем этим стоит Чэн Тянью, который после вчерашнего происшествия беспокоился, что Чэн Тяньэнь будет поддевать её за столом, поэтому приказал служанке Лю подать ей завтрак в комнату.

Но как Чэн Тяньэнь мог так легко смириться. Не увидев её за столом, он тут же понял о тайных тревогах Чэн Тянью.

Первоначально было сказано несколько язвительных слов, поэтому он ещё больше воодушевился. В доме Чэнов было ужасно скучно, после её прихода, похоже, стало повеселее.

Потом он отложил салфетку и радостно распорядился Ван Сыпину: "Пошли посмотрим на невестку младшего брата! Не всё же старшему усердствовать в одиночку!"

Служанка Лю посмотрела на Чэн Тяньэня, потом на Чэн Тянью, взяла баночку из рук Ван Сыпина и вернулась к Цзян Шэн.

Та посмотрела на синяки на своих запястьях и еще больше смешалась. Почему-то казалось, все знали, что её растоптали слоны, а она была единственной, кто не знал.

Чэн Тяньэнь улыбнулся: "Мне следовало дать невестке компас. Слышал... после приезда в резиденцию Чэнов она любит сбиваться с пути. Возможно, надо сказать, полюбила плутать".

Плутать? Она замерла, не поняв.

Выражение лица Чэн Тянью стало ещё более скверным.

Уголки губ Чэн Тяньэня приподнялись в улыбке: "Что такое? Невестка не помнил вчерашней ночи?!"

Он посмотрел ан неё с неприязнью и, совершенно не скрывая злобы, добавил: "Ах, посмотрите на эту душераздирающую невинность! Оказывается, вчера не слабо грохнулась! Упала на голову? Вчера ночью..."

Он намеренно нагнетал интригу, не закончив фразы.

Она не хотела обращать на него внимания, повернулась к служанке Лю и спросила: "Вчера ночью?"

"Вчера ночью из-за того что напилась, ты, проходя через второй этаж, не удержалась и упала".

Это неожиданно заявил Чэн Тянью. Его тон был равнодушен и сдержан, авторитетен, но без гнева и злости.

Хоть Чэн Тяньэню и не хотелось останавливаться, но, дёрнув уголком рта, он не издал ни звука.

Он ненавидел её за то, что она причинила боль его брату, но его брат все равно защищал её. Неужели ещё из-за этого с ним ссориться?

Ладно, он использовал её как предлог, чтобы развлечься, бросив вызов авторитету Чэн Тянью. Но он не был настолько глуп, чтобы бы действительно пойти рвать зубы изо рта тигра.

В тот день, уходя, Чэн Тяньэнь улыбнулся ей, ненависть ещё не исчезла, он многозначительно заявил: "Невестка, можешь продолжать плутать по этому пути!"

После ухода Чэн Тяньэня Чэн Тянью направился к лифту, похоже, даже на короткий миг не желая оставаться с ней.

Её сердце упало.

Она знала, что он избегает её, но не ожидала, что до такой степени. В тот момент, когда лифт закрылся, она набралась смелости, чтобы что-то сказать. Но когда открыла рот, слова так и не вырвались...

Вы до такой степени не желаете меня видеть?

   

Глава 12. Свадьба * Цените радость.

Рви цветы, пока они свежи.

   159. Я сделала что-то неправильное?

Яркое солнце июля, почти середина лета.

Незаметно я провела в резиденции Чэнов уже больше недели.

Спасибо второму хозяину семьи Чэн, что не добил меня, неожиданно выжила, мелкое моральное и физическое насилие можно не принимать во внимание. Спасибо старому хозяину Чэн, который в основном болеет и не выходит, поэтому я избавлена от необходимости от одного до трёх раз в сутки отвечать справляться о самочувствии. Спасибо старшему сыну семьи Чэн, безопасная дистанция повышена с десяти до ста метров, холоден со мной и избегает как чумы. И наконец, спасибо моим друзьям, редкие встречи сделали эти изначально ужасные дни вполне терпимыми.

В общем, несмотря на физический и моральный ущерб, воля все еще сильна.

Сегодня особенный день, в нём всё особенное, потому что завтра свадьба Кэ Сяожоу.

Ба Бао сказала, раз они больше не могут быть ангелами друг друга, она устроит для Кэ Сяожоу мальчишник.

Так что сегодня она срочно позвонила мне и реквизировала квартиру Лян Шэна. Поскольку её площадь позволяла Бабао наняла "стриптизёршу", чтобы попытаться изменить сексуальную ориентацию Кэ Сяожоу накануне свадьбы. Этакий свадебный подарок для Инь Цзин.

Я потащила своё тело, в котором постоянно ощущалась некоторая изломанность, в квартиру Лян Шэна - под защитой пяти богатырей, как я уже привыкла.

Эта странная боль во всем теле началась с утра после похмелья.

То есть с того самого утра, когда индекс обороны Чэн Тянью от меня заметно повысился! Шух, и вырос!

По сути, как только я появляюсь, Цянь Чжи уведомляет "хозяйка", и мне остаётся только наблюдать силуэт, холодный, как его выражение лица.

Такое равнодушие и леденящая атмосфера совсем не похожа на первоначальные кивки незнакомцев, пребывающих в согласии, а скорее напоминает врагов.

Заклятый враг!

Убивай без разбора!

Сегодня в саду только я произнесла: "Ты тоже здесь", надеясь немного смягчить ледяную атмосферу, он уже поднялся и растаял, как облачко.

Считает меня пустым местом!

Рядом остался только Цянь Чжи, не знавший, как поступить.

Говоря о Цянь Чжи, он действительно неплохой человек. Когда я покидала резиденцию Чэнов, чтобы "навестить друзей", он был рядом, облегчая давление, которое приносили с собой пять богатырей.

В машине не выдержала и спросила у него: "Последнее время я сделала что-то неправильное?"

На самом деле я не смею выдвигать чрезмерные требования, быть незнакомцами уже большая милость, просто боюсь, что так и не пойму этот нынешний вид бесстрастного врага.

Естественно, когда вопрос уже был задан, я сразу почувствовала неловкость - ещё нужно, чтобы я что-то сделала неправильно? Положение "его жены" уже громадное недопонимание.

Цянь Чжи замер, выражение его лица было немного странным, но он тут же ответил мне стандартной профессиональной улыбкой: "Хозяйка, вы слишком заморачиваетесь".

Ладно, я слишком заморачиваюсь.

   160. Цените жизнь и держитесь подальше от отморозков.

Когда я с сердцем полным тайных забот прибыла на квартиру Лян Шэна, Ба Бао с Цзинь Лин уже были там.

Ба Бао как меня увидела, тут же выбежала из кухни в небольшом фартучке и с ножом в руке.

Прелестно им размахивая, она сказала: "Цзян Шэн, похвали меня! Как тяжело иметь такую красоту и добродетель! - потом вытянула шею и кинула взгляд в пространство за входной дверью, в голос вернулась прежняя дерзость, - Йо, защитнички снова следуют за тобой, реально приближённые".

В этот момент Цянь Чжи как раз переступил порог и немного опешил.

Ба Бао беззаботно размахивала ножом: "Это не о тебе".

Он вежливо кивнул, повернулся, подарил нежную улыбку Цзинь Лин и с выражением хорошего парня спросил: "Могу я чем-нибудь помочь?"

Цзинь Лин разобрались со списком гостей Кэ Сяожоу. Она подняла голову: "Да! Зашей ей рот!"

И ткнула пальцем в Ба Бао.

Цянь Чжи улыбнулся. Хоть он и был парнем Цзинь Лин, но не очень близко знал наш маленький круг друзей. Для него Ба Бао не вписывалась и не соответствовала его последовательному характеру. Бэй Сяоу немного вписывался, но этот вписывающийся пошёл поджигать Сяоюйшань - дом его хозяина. Что касается Кэ Сяожоу, то он вообще был незнаком с его миром.

Поэтому эта толпа была для него любимыми цветами Цзинь Лин. А для любимых цветов Цзинь Лин сам Цянь Чжи был нынешним парнем Цзинь Лин, его присутствие чувствовалось лишь немного сильнее, чем воздух.

Ну, а между нами двумя связь была ещё более вывернутая, не стали ни друзьями, ни хозяином со слугой.

Я посмотрела на прекрасное печенье на столе, спросила Цзинь Лин: "Ты приготовила?"

Цзинь Лин указала пальцем на кухню.

Я удивилась: "Ба Бао?"

Цзинь Лин пожала плечами: "Мудрая, добродетельная до такой степени, что волосы дыбом, так?" Потом подняла голову, посмотрела на меня и улыбнулась: "Как думаешь, для кого она сегодня изо всех сил старается быть такой хозяйственной?"

Я молча откусила кусок печенья.

Любовь реально удивительна. Она может заставить робкую девушку набраться храбрости и ясно продемонстрировать свою любовь, а может подтолкнуть безалаберную девицу засучить рукава и приготовить для тебя суп.

Цзинь Лин подняла голову, бросила на меня взгляд и спросила: "Что с тобой? Вид слишком задумчивый".

Я улыбнулась: "Всё в порядке".

Цзинь Лин: "Лицемеришь. Ладно, это не моё дело".

Она опустила голову и занялась списком гостей, вздохнула: "Цзян Шэн, мне почему-то кажется, что мы сообщники, которые подталкивают прекрасную девушку Инь Цзин к огненной яме".

Я не успела ответить, как Ба Бао высунулась из кухни и, надув губы, вставила: "Девушки из других семей хорошие, а я не хорошая, так что можете ругать меня, сколько вздумается".

Ба Бао снова подошла ко мне с ножом и заявила: "Ах, Цзян Шэн, ты не знала? Цзинь Лин взяла мою фотографию, сказала, что использует для статьи".

Цзинь Лин скривила губы: "Говорили же, там будет надпись "Изображения и текст не связаны". Тем более что статья так и не вышла!

Ба Бао: "Тебе не всё равно, вышла или нет, наводить такую напраслину на своих друзей! Использовать моё фото для той невезучей героини! Ах, разве ты не журналист! Почему не напечатали! Разве ты не стоишь за справедливость! Пусть бы её прежний мерзавец захлебнулся слюнями!"

Я побледнела.

Цзинь Лин бросила быстрый взгляд в мою сторону.

Ба Бао все ещё злилась: "Что ты на неё смотришь? Не её фото использовали! Но, кстати говоря, нынешний парень той девушки тоже подонок! А иначе как он мог бы подстрекать бывшего! У них всё общежитие отморозки... Эх, вам следовало опубликовать это в газете и сказать девушкам, чтобы они были осторожны! Цените жизнь и держитесь подальше от отморозков! Берегите себя, любите себя и стремитесь к самосовершенствованию!"

Произнося это, Ба Бао размахивала ножом, её распирало благородной негодование.

Цзинь Лин тут же сменила тему: "Разве ты не пригласила стриптизёрш?"

Ба Бао улыбнулась: "Что за спешка? Скоро. Мой брат отвечает за одежду, я за танец, Кэ Сяожоу за невесту".

Её фраза "мой брат" звучала естественней, как если бы речь шла о родном брате.

Мы с Цзинь Лин обмениваться растерянными взглядами.

Ба Бао посмотрела на нас с абсолютно искренним выражением лица: "На самом деле вы слишком недоверчивы. Сейчас я реально считаю Бэй Сяоу своим братом".

Когда пришёл Кэ Сяожоу, Ба Бао почти подлетела к нему, схватила его за руку, лицо полного любви: "Брат Кэ, договорились же быть ангелами друг для друга! А ты вдруг женишься!"

Кэ Сяожоу с силой отпихнул её: "Не шуми".

Его голос был немного усталым.

Он повернулся к Ба Бао и добавил: "Бэй Сяоу сказал, что не придёт".

Ба Бао замерла, но потом её лицо тут же приняло безразличное выражение: "Ничего страшного. Сестра сегодня ради твоей одинокой жизни засучила рукава и приготовила суп".

Только она это произнесла, как услышали беспокойный голос Бэй Сяоу, который звал нас: "Сюда быстрее! На помощь!"

Мы с удивлением обернулись и увидели Бэй Сяоу с девушкой на руках. Лицо девушки было белым, как бумага, тело тряслось в конвульсиях, волосы мокрые от пота. Всё её тело было в поту, она лежала у него на руках без сознания.

Я шагнула вперёд, взглянула. Сяо Цзю, притворяешься.

А вслух произнесла: "Что с ней?!"

У Бэй Сяоу очевидно не было времени отвечать. Она опустил её на стол, сбросив с него всё на пол: подписанные Цзинь Лин карточки, печенье, испечённое Ба Бао. Поддерживая, уложил Сяо Цзю и встревоженно надавил ей на верхнюю губу.

Цзинь Лин оказалась самой спокойной из нас. Она тут же взяла полотенце и сказала Кэ Сяожоу: "Не тупи! Быстрее звони 120!"

Кэ Сяожоу взял телефон, Бэй Сяоу выхватил его и швырнул на пол. Его лицо было бледным, встревоженным и извиняющимся. Он произнёс: "Возможно, она... приняла наркотики!"

   161. Любовь, пробудившуюся в юности, никогда не забудешь.

Тем вечером атмосфера в квартире понизилась до точки замерзания.

Бэй Сяоу всё время дежурил рядом с Сяо Цзю. Когда я вошла в спальню, она спала глубоким сном, тело крепко связано верёвкой, а в рот положили палочки для еды, чтобы, когда она очнётся, не навредила себе.

Это было указание Цянь Чжи. С того момента, как Сяо Цзю внесли в квартиру, его взгляд неотступно следовал за мной.

Бэй Сяоу обхватил голову руками и, судя по виду, был совершенно несчастен.

С тех пор, как он узнал о её местонахождении, он никогда не сдавался.

Она не принимала его, позорила разными словами, раздражала и тиранила, но не могла заставить отказаться.

Он просто молча следовал за ней.

То, что произошло сегодня, было для Бэй Сяоу настоящим шоком. Она шла по улице, совсем как обычно и вдруг сошла с ума, стала цепляться к прохожим, как утопающий.

Он крепко обнял её, будто закрывая руками от всего мира.

Даже под воздействием наркотиков она продолжала его третировать. Зубы стучали, она задыхалась, но говорила: "Ты идиот! Я замужем! Нарожала кучу детей! Выкинь из головы!"

Она пыталась злобными словами развеять его одержимость ею.

А он, ни слова не говоря, продолжал крепко обнимать её.

Тепло его тела, его объятия.

Из последних сил, не сумев сломать его упрямство, она укусила его за руку, так сильно, что от боли у него на лбу выступил пот. Но руки, которые её обнимали, отказывались отпустить.

Под действием наркотика у неё текли слёзы и сопли.

Вдруг она отрешённо улыбнулась и принялась льстиво просить: "Дай мне! Дай мне его! Я пойду с тобой! Буду спать с тобой! Стану твоей женой! Рожу тебе ребёнка! Дай мне! Умоляю! Дай мне! Дай мне его!"

Это угодничество и заискивание причинили ему ещё большую боль, что прежние оскорбления, будто казнь "тысячи надрезов", от которой не спастись.

Он не произнёс ни слова и только крепко прижимал её к себе. Слезы брызнули из его упрямых глаз и потекли по щекам. Он целовал её волосы и мог только выдыхать её имя: "Сяо Цзю. Сяо Цзю. Моя Сяо Цзю".

Это имя было его самой горькой любовью.

Её ломала, тело дёргалось, как у рыбы, выброшенной на берег. В итоге она постепенно ослабла в его объятьях. Перед тем как потерять сознание она на мгновение пришла в себя, из горла вытек слабый звук: "Забудь меня..."

Он поднял её на руки.

На улице оживлённо движение, все на них глазели.

А она его единственная.

Любовь, пробудившуюся в юности, никогда не забудешь.

   162. Но ты должен знать, твоя сила в том, что я люблю тебя, а моя слабость в том, что ты меня не любишь!

Я вошла в спальню.

Бэй Сяоу поднял голову, посмотрел на меня и сказал: "Напугал вас".

Я покачала головой, похлопала его по плечу, не зная, что могу для него сделать.

Он опустил голову, запустил руки в волосы, произнёс: "Я тоже не ожидал, что будет так".

Мы долго молчали, потом он поднял голову: "Я испортил всем вечеринку? Пойду извинюсь перед Кэ Сяожоу. Всё-таки завтра у него большое событие".

Я ответила: "Забудь. Большое событие. Он подумает, что ты обзываешься".

Посмотрела за дверь. На самом деле извиниться надо. Иными словами, он должен больше думать о чувствах Ба Бао.

Когда он вошёл с Сяо Цзю на руках, Ба Бао, как ни в чём ни бывало, вернулась на кухню и, что-то напевая, принялась резать овощи. Спокойно и невозмутимо. Даже после того как он смахнул её с душою приготовленные печенья радо Сяо Цзю на пол, она по-прежнему осталась безразличной.

До тех пор пока Бэй Сяоу не отнёс Сяо Цзю в спальню и не порвал свою рубашку на ленты, чтобы связать Сяо Цзю.

Когда затих звук рвущегося шёлка, Ба Бао на кухне не выдержала, перестала кромсать овощи, её шея напряглась, не поворачивая головы, она попросила: "Цзян Шэн, обними меня!"

Я замерла.

Она повторила: "Быстрей обними меня! Боюсь, я не выдержу и искромсаю их на кусочки!"

Хороши же брато-сестринские отношения!

Когда Ба Бао отшвырнула нож, присела на корточки и заплакала, у меня заболело сердце. Такая любовь, я люблю тебя, но ты любишь её, это имеет смысл?

Она сказала: "Я выгляжу как Чанъэ, могу выращивать кроликов, могу стать бессмертной, верно следовать за Сюе Баочуанем, терпеливо охраняю холодную печь 18 лет. Я милосердна и добродетельна, как девушка-улитка, могу приготовить еду, согреть постель, когда ты грустишь, можешь отбить меня, как огурец, добавить немного измельченного чеснока и съесть холодным, я не буду роптать... Но это не выдерживает сравнения с этой наркоманкой Сяо Цзю.

Но, Цзян Шэн, чем я хуже неё?"

Я посмотрела на бледное лицо Сяо Цзю, лежащей на постели, подумала о жалко рыдающей, способной выращивать кроликов и стать бессмертной здоровой Ба Бао и сказала Бэй Сяоу: "Ба Бао за дверью..."

Бэй Сяоу: "Я виноват перед ней.

Но могу только быть виноватым".

Я понимающе кивнула.

Если он не хочет обидеть ни одну из них, то он просто гнусный мерзавец! Чем больше он стремится не навредить, тем больше заставляет страдать обеих.

Похоже на меня!

Я его спросила: "Что ты решил делать?"

Бэй Сяоу, не поднимая головы, произнёс: "Отправлю ее в реабилитационный центр, помогу бросить наркотики, а потом никогда в этой жизни не позволю ей отходить от меня ни на полшага.

Цзян Шэн, я даже не смею думать о том, как она жила одна все эти годы... Я знаю, что это нехорошо, но не решаюсь знать, насколько было плохо".

"Она так низко пала, ты совсем на нее не сердишься?"

Он посмотрел на девушку на кровати, не поднял головы, только произнёс: "Она Сяо Цзю. Моя Сяо Цзю.

Да, из-за того что она Сяо Цзю, с юности она была моей мечтой. Поэтому, даже если она попадет по ошибке на небеса, я буду ненавидеть себя за то, что не позаботился о ней должным образом и оставил ее блуждать в этом огромном мире".

Я замерла, обернулась. Ба Бао за моей спиной прислонилась к двери и улыбалась. Эта улыбка выглядела хуже рыданий.

Он был настолько поглощен своей душевной болью, что не заметил, этот вопрос задала Ба Бао. Когда он понял, что это Ба Бао, был ошеломлен.

Ба Бао смотрела на него, глаза покраснели ещё больше, в итоге, она улыбнулась, упрямо улыбнулась.

Глядя на Бэй Сяоу, она сказала: "Из нас обеих я никогда не смогу победить. Но ты должен знать, твоя сила в том, что я люблю тебя, а моя слабость в том, что ты меня не любишь!"

Сказала, развернулась и ушла.

   163. Время, реально, жестоко!

Луна за окном большая и круглая, только очень одинокая.

Ба Бао собралась уйти, но её задержал Кэ Сяожоу, хотел, чтобы она осталась и выпила с ним, кто кого перепьёт. Ба Бао сказала: "Не, мне действительно тяжело. Дай я пока пойду поумираю".

Кэ Сяожоу улыбнулся: "Пьяные глазки, это на тебе лифчик?"

Ба Бао посмотрела на себя и буркнула: "Пошёл ты! Фартук!"

С её длинными руками и ногами фартук неизбежно выглядел маленьким.

Кэ Сяожоу: "Уходи! Не собираюсь разговаривать с хулиганкой, которая носит фартук как лифчик!"

Ба Бао тут же разозлилась, сняла лифчик... нет, фартук и швырнула в лицо Кэ Сяожоу: "Просто выпить! Я запою тебя до смерти!"

И продолжила: "Кэ Сяожоу, я героически приношу себя в жертву любви, а ты ещё не хочешь меня отпустить! Я непременно завтра убьюсь на твоей свадьбе!"

Кэ Сяожоу: "Ты права! Если убьёшься, будешь моим внучком!"

Ба Бао: "У тебя будут внуки? Ха-ха! Ты от природы человек без потомства!"

Кэ Сяожоу: .....

Потом она на пару принялись пьянствовать. Пили жёстче, чем кто бы то ни было. Красное вино, как компот. Напугали меня так, что я даже принялась их останавливать.

Они дружно дали мне отпор, заявив, что не разговаривают с любовниками, которые в итоге становятся сестрами и братьями.

Я подумала, они говорят о моём прошлом: в бестолковые годы юности, живя, опираясь друг на друга, влюбилась в своего старшего брата.

В свете луны никто из нас не знал, что это пророчество о будущем.

Не сумев остановить их, я просто сидела рядом с Цзинь Лин.

На балконе она протянула мне бокал красного вина. Мы сидели на подоконнике, свесив босые ноги, как будто вернулись в давние времена старшей школы. Однако в то время мы держали в руках чистую воду "Вахаха".

Те времена чистоты ушли безвозвратно.

Цзинь Лин спросила меня, что там происходит в спальне с Бэй Сяоу и Сяо Цзю. Я ей рассказала.

Она промолчала и только смотрела на луну.

Через некоторое время она сказала: "Цзян Шэн, думала ли ты, что на самом деле то, как поступил Лян Шэн в прошлом, это правильно".

Она вздохнула: "Сейчас я всё больше боюсь, что Сяо Цзю может навредить Бэй Сяоу".

Я посмотрела на неё. Было так грустно, что я даже не знала, что ответить.

Эта ночь была похожа на ночь из времён старшей школы, но всё-таки не была таковой. Больше всего мы беспокоились не о ней самой, а о том, что она может причинить вред важному для нас человеку.

Но в прошлом она тоже была для нас важным человеком.

Время, реально, жестоко!

   164. Просто я влюбился в человека одного пола со мной. И всё.

В тот день, положив голову мне на плечо, Цзянь Лин сказала: "Цзян Шэн, после сегодняшней ночи жизнь Инь Цзин будет разрушена".

Не знаю, в какой момент подошёл пошатывающийся Кэ Сяожоу, похлопал нас по плечам и сказал: "Девчонки, это моя жизнь разрушена!"

Ба Бао тоже подтянулась, добавила: "У вас ещё не разрушена, а вот моя уже! Всё пропало! Ни кусочка не осталось! Ха-ха-ха!"

Кэ Сяожоу похлопал её по плечу и сказал: "Не смеши меня! Разве ты не смотрела на любовь свысока? Может ли любовь тебя уничтожить? Кто ты! Ты смотрящая на богатство, как на самую жизнь, Цянь Чанлай! Любовь не может тебя сломать! Не может!"

Ба Бао: "Верно, не может!"

Потом они радостно ударили по рукам и парой луж грязи расплылись рядом со мной и Цзинь Лин.

Ба Бао опёрлась на моё плечо и сказала: "Цзян Шэн, мне правда трудно. Я не несокрушимая Цянь Чанлай. Я влюбилась в парня, который не знает, что делать с такой девушкой, как Ба Бао".

Не зная, как её утешить, я могла лишь подставить ей плечо.

Цянь Чжи вышел на балкон и, увидев привалившегося к Цзинь Лин Кэ Сяожоу, тут же его приподнял. Поддерживая, вспомнил об особенностях увлечений Кэ Сяожоу и лицо немного скривилось.

Цзинь Лин засмеялась, потянула Кэ Сяожоу к себе и усадила рядом.

Цянь Чжи улыбнулся Цзинь Лин, принимая её заботу.

Влюбленные обмениваются эмоциями безмолвно и естественно.

Люди такие странные. Когда ты силён, ты реально силён, как несокрушимый таракан, кусаешься готов проглотить все, что попадется на твоем пути; но когда ты слаб, ты действительно слаб и нуждаешься в ком-то, на кого можно положиться, в чьём-то плече рядом.

Кэ Сяожоу привалился к Цзинь Лин, Цзинь Лин сказала: "Если не хочешь жениться, не женись! Сам несчастен и ещё сделаешь несчастной Инь Цзин, оно тебе надо?"

Кэ Сяожоу посмотрел на Цзинь Лин, вдруг выпрямился, будто набравшись решимости, и принялся орать на луну: "Довольно! Я GAY!"

В центре города море огней в домах.

Его голос неожиданно стал глуше, очень печально он произнёс: "Мам, мы не чудовища!"

Цзинь Лин: "Я знаю".

Кэ Сяожоу поднял голову, тупо посмотрел на неё, медлительную, как он, и такую же терпеливую.

В этот момент он погрузился в свой собственный мир и стал объяснять, будто говоря сам с собой: "Я люблю его, не потому что гей, и не становлюсь геем из-за того, что люблю его! Просто я влюбился в человека одного пола со мной. И всё".

Он с горечью пояснил, что эту фразу он прочитал в изречениях и не помнит, кто её высказал.

Цзинь Лин похлопала его по плечу: "Так иди и скажи это маме! В этом мире она лучше всех сможет войти в твоё положение и больше всех желает тебе счастья".

Кэ Сяожоу будто вынырнул из своих грёз, горько улыбнулся: "Тогда завтра мама сиганёт с крыши".

Он посмотрел на нас с Цзинь Лин, на Ба Бао и Цянь Чжи и сказал: "Послушный сын и хороший муж. В этой жизни я не могу быть хорошим мужем, дайте мне разок побыть послушным сыном.

Просто страшно думать, что придётся провести жизнь с бесчувственной женщиной. Как подумаю, так прихожу в ужас. Не знаю, не свихнусь ли в итоге..."

Кэ Сяожоу вдруг вскинул голову и посмотрел на меня: "Цзян Шэн, в этом мире я видел самый прекрасный подарок на свадьбу - это гребень с чёточником, который подарил тебе Лян Шэн: один раз расчешу до кончиков волос, второй раз до глубокой старости.

Как бы мне хотелось иметь возможность влюбиться в маленькую девочку и обрести такое долгое счастье".

Он закрыл лицо руками: "Очень хотелось".

......

   165. Она могла позволить ему увидеть свою грубость, развязность и бескультурье, но ей очень не хотелось, чтобы он видел ее жалкой и униженной.

В тот вечер они произносили тосты и угощали друг друга вином, но я не стала пить. Молча пошла в спальню, открыла ящик комода и долго в одиночестве смотрела на гребень.

Дерево юйюбы. Снежная ночь. Огни на озере. Костяной гребень.

В свете будто видно, как он годами тщательно вытачивал и полировал его:

Один раз расчешу до кончиков, второй раз до седых волос.

Длинные волосы до пояса, любовно вырезанный гребень. В этом мире много счастливых людей, нежности, почему мы с ним не входим в их число?

В этот момент я будто увидела его. Стоит, смотрит на меня, улыбку в уголках губ, как и прежде, тёплая и спокойная.

Глаза покраснели, я резко задвинула ящик и отвернулась.

Вскинула голову, чтобы сдержать слёзы. На ночном небе яркая луна.

Когда я уходила, ключ от квартиры оставила Бэй Сяоу.

Цзинь Лин остановила меня: "Я отдам ему свой!"

Бэй Сяоу взял ключ.

Сказал, что планирует завтра отправить Сяо Цзю в центр реабилитации наркозависимых.

Ба Бао рядом с бутылкой вина, вися на шее Кэ Сяожоу, громко хохотнула и без тени сарказма произнесла: "Реабилитационный центр? Осторожно, твоя Girl тебя возненавидит!"

Потом она вдруг подошла и обхватила шею Бэй Сяоу: "Бэй Сяоу, ты полный болван! В чём я не могу сравниться в ней! Я даже нырнула в озеро, чтобы повидаться с твоей мамой! Почему ты не хочешь любить меня! Ну, хоть на капельку! Капелюшечку, хорошо!"

Затем она внезапно взяла под контроль выражение лица, будто внезапно очнулась. Поправила волосы, поправила одежду Бэй Сяоу, произнесла: "SORRY！SORRY！"

Кэ Сяожоу за её спиной вдруг улыбнулся: "Ба Бао ты неграмотная, а ещё говоришь на английском! А написать можешь? Но не пиши это как SNOOPY!"

Ба Бао подняла руку и отвесила пощёчину.

Кэ Сяожоу хоть и был пьян, но покачнулся и уклонился. А Ба Бао рухнула на пол. Распласталась на земле не в силах подняться, жалкая до крайности, прямо на глазах мужчины, которого любила.

Бэй Сяоу стоял рядом, но не поддержал её, даже не попытался поднять.

Кэ Сяожоу был так пьян, что потерял всякий контроль. Он ещё радостно захлопал в ладоши: "Оу! Ба Бао! Прям мордой вниз!"

Я оттолкнул его и наклонилась, чтобы помочь Ба Бао.

Ба Бао закрыла глаза, слёзы тихо копились в уголках глаз. Он её любимый человек. Она могла позволить ему увидеть свою грубость, развязность и бескультурье, но ей очень не хотелось, чтобы он видел ее жалкой и униженной.

Ба Бао, лёжа на полу и еле сдерживая раздражение, не соглашалась подниматься. Она порычала: "Кэ Сяожоу! Я расскажу Инь Цзин, что ты за ничтожество! Я не дам вам завтра провести свадьбу!"

Кэ Сяожоу по-прежнему пьяный весело продолжа хлопать в ладоши: "Хорошо, давай!"

Бэй Сяоу быстро втолкнул его обратно в квартиру.

Цзинь Лин тут же поддержала Ба Бао, обернулась, бросила взгляд на Бэй Сяоу: "Ты тоже иди внутрь!" Потом сказала нам с Цянь Чжи: "Я отвезу её домой!"

Цянь Чжи: "Уже поздно. Я провожу вас".

Когда мы отвезли Цзинь Лин, обнаружили перед её домом припаркованную машину с закрытыми окнами. Как только наша машина остановилась, та машину уехала.

Я замерла, но подумала, что это совпадение.

Цянь Чжи молча наблюдал, как она уезжает. Потом вышел из машины и открыл дверь Цзинь Лин.

   166. Этим летом, похоже, у всех судьба скрутилась в узел.

Проводив Цзинь Лин и Ба Бао, стали возвращаться. Я вдруг разволновалась и позвонила Бэй Сяоу, спросила, как Сяо Цзю и не надо ли мне вернуться. Он ответил: "Ничего страшного. Я справлюсь, - и добавил, - Сестрёнка, хоть ты и не рассказываешь, но я знаю, что твои дела... тоже идут не так, как хотелось бы. Брат справится, и ты тоже справишься".

Он сказал: "Мы справимся".

Я повесила трубку и погрузилась в глубокое молчание.

Цянь Чжи вдруг заявил: "Хозяйка, я знаю, вы хороший человек".

И взглянул на меня в зеркало заднего вида.

Я удивилась, не понимая, к чему вдруг эти слова.

Но вряд ли было уместно тупо и простодушно переспрашивать: "Что?" Поскольку у меня был статус "маленькой леди", лучший способ поведения это выпрямится и спокойно слушать, делая вид, что понимаю.

Цянь Чжи продолжил: "Но хорошие люди не обязательно поступают хорошо".

Я по-прежнему молчала.

Он сказал: "Знаю, что не должен много трепаться, не то положение. Но всё-таки должен предупредить, держитесь подальше от той девушки. И я, и Цзинь Лин так считаем".

Я поняла.

Он говорил о Сяо Цзю.

Дальше всю дороги молчали.

Я отвернулась, уставилась в окно. В летней ночи ярко горели огни.

Этим летом, похоже, всех судьба скрутилась в узел. Также как и в то лето, много лет назад в Сянцзыване, которое изменило нашу судьбу.

Оно накатывает, и ты не можешь сопротивляться.

Как судьба.

Когда вернулись в резиденцию Чэнов, неожиданно полил дождь.

Цянь Чжи вышел из машины, открыл мне дверь, достал зонт.

Я сказала: "Я сама дойду".

На самом деле, я всё ещё не привыкла к такому постоянному вниманию.

Шла одна, под зонтом. Подняла голову, в кабинете на втором этаже горит свет. Его силуэт отражается в окне под беспорядочный шум ночного дождя. Интересно, в чей сон я попаду сегодня.

Поднялась наверх, услышала, как Лю говорит прислуге: "Старший хозяин сегодня расшибся при падении". Девушка-прислуга ответила: "Действительно жаль. Такой хороший человек".

Я так и замерла на месте.

   167. Я беременна, ребёнок твой.

Свадьба Кэ Сяожоу состоялась как запланировано.

Белое свадебное платье, нежная невеста.

Цветы, зелень, тюлевые занавески, красные ковры. Пожелания счастья от родственников и друзей и даже непрекращающийся дождь в небе - всё с чувством.

Мама Кэ Сяожоу держала за руку мать Инь Цзин и улыбалась как огромный цветок пиона. Похоже, этот момент стоило ждать всю жизнь.

После церемонии букет Инь Цзин опустился в мои руки.

Среди толпы Цянь Чжи бросил на меня взгляд.

Я почувствовала себя виноватой и быстренько передала букет Цзинь Лин. Но Инь Цзин уже подошла ко мне, рядом с ней Кэ Сяожоу. Она улыбнулась мне и сказала: "Цзян Шэн, ждём от тебя счастливых новостей".

Я что-то невнятно буркнула.

Когда Инь Цзин обняла меня, я беспомощно взглянул на Цзинь Лин. В этот момент я чувствовала себя убийцей, губящим жизнь девушки, которая меня обнимала.

Цзинь Лин, увидев печаль в моих глазах, и, вероятно, боясь, что я сделаю что-то не так, тут же вышла вперед, с улыбкой обняла Инь Цзин и поздравила.

Инь Цзин и Кэ Сяожоу в окружении толпы двинулись дальше.

Я начала: "Цзинь Лин...".

Она ответила: "Я знаю".

Она аплодировала и, не поворачивая головы, пробормотала мне: "Приближается мама Кэ Сяожоу. Она только что вышла из больницы, если мы поднимем волну, сегодняшняя свадьба превратится в похороны".

Я держала букет, что и привлекло маму Кэ Сяожоу. Мы с Цзинь Лин поклонились ей, чувствуя, что что-то не так, снова начали ей аплодировать. Поприветствовали её: "Тётя, поздравляем".

Она улыбнулась. Радостная, но даже плотный макияже не мог скрыть её слегка нездоровый вид. Смерила меня долгим взглядом и произнесла: "Посмотри на эту девушку, у нее высокая переносица, влажные глаза и кожа белая, как снег. Очень красивая".

Указала на Цянь Чжи рядом со мной и сообщила: "Твой парень видная фигура. Благодаря этому букету тётя желает вам скорейшего достижения счастья! Пусть ваш брак длится сто лет! Желаю скорого рождения ребёнка!"

Цянь Чжи тут же спрятался за Цзинь Лин, а я сунула букет ей в руки.

Мама Кэ Сяожоу была умной женщиной, сразу подхватила Цзинь Лин за руку и извинилась: "Тётя ошиблась, перепутала мандаринок. Ха-ха!"

Потом с улыбкой пошла поприветствовать других гостей.

Я сказала Цзинь Лин: "Думала, Ба Бао действительно расстроит свадьбу Кэ Сяожоу".

Цзинь Лин: "Сказанное в порыве злости принимаешь за правду! Не слышала, как люди говорят? Тысячелетняя черепаха и десятитысячилетняя черепаха - Кэ Сяожоу и Ба Бао - враги!"

Я: "Кто так говорит?"

Цзинь Лин: "Я".

Я: ......

Цзинь Лин: "Не смотри, что Ба Бао выглядит так будто ей всё равно, в этот раз реально задеты чувства, полагаю, не сможет встать с кровати. Не придёт на свадьбу".

Только она это сказала, как увидели приближающуюся издалека Ба Бао. Кружевное бирюзовое платье, прекрасный облик, волнующий души людей, будто богиня, спустившаяся в мир, разве что на лбу не вырезано: Я красива? Я очень красива! Ха-ха-ха! Рядом с ней следовал фотограф Сяо-Q, ведущий съёмку.

Конечно, нельзя отрицать, как только она появилась, сразу стала центром внимания. Некоторые начали волноваться, гадая, неужели это какая-то ещё не очень известная восходящая звезда.

Она подошла к нам поздороваться. Пока она не откроет рта - безупречные манеры, лёгкий ветерок покачивает ветки ивы. Но как только откроет - сразу наружу вылезает пошлость - "Владыка послал меня патрулировать горы".

Девушки рядом отпустили пару язвительных замечаний. К счастью, сегодня Ба Бао не хотела, чтобы её слух был слишком острым, иначе в радиусе десяти метров пролились бы реки крови.

Те девушки наверняка не поняли, что в этот момент оказались любимицами Небесного Владыки, который их защитил.

Цзинь Лин: "Мы думали, ты так расстроена, что не сможешь подняться с кровати!"

Ба Бао зевнула и скрестила руки на груди: "Шутишь? Может ли печаль помешать мне встать с постели? Единственные люди, из-за которых я не могу встать с постели, это мужчины".

Мы с Цзинь Лин тут же приободрились, испытывая благоговение. Однако хотели отмежеваться от неё, и поэтому ничего не сказали.

Люди вокруг обернулись на голос, толстый мужчина тихо спросил у девушки, обслуживающей гостей: "Кто это?" На наших с Цзинь Лин читалось: "Кто эта женщина? Ха-ха-ха! Мы её не знаем. Ха-ха-ха". А вслух заявили: "Мы не знакомы".

Ба Бао посмотрела на наши честные лица, улыбнулась и заявила: "Сестрички! Посмотрите на эти невинные мордашки, тётушке прям так и хочется надеть на вас подгузники!"

Но мы с Цзинь Лин по-прежнему молчали, сохраняя на лицах выражение: "Мы её не знаем. Ха-ха-ха".

Ба Бао вдруг спросила у меня: "Цзян Шэн, а как Чэн Тянью?"

Я замерла, не зная, к чему она вдруг задала этот вопрос.

Ба Бао: "Имею в виду в постели".

Я тут же почувствовала дурноту.

Ба Бао кинула на меня презрительный взгляд и громко заявила: "А-йа! Не притворяйся, что с тобой не спали!"

Я была в полном смятении, толпа смотрела на меня. Цянь Чжи опустил голову и сознательно ретировался. Сяо-Q в промежутках между снимками мне улыбнулся.

Ба Бао повернула его голову к себе и сказала: "Красива, правда?! Смотри и наслаждайся! Всё равно не можешь переспать!"

Переспать... Когда люди вокруг многозначительно посмотрели на меня, я почувствовала, что готова харкать кровью.

Вдруг она повернулась и уставилась на Цзинь Лин: "Ах, Цзинь Лин, Чэн Тяньэнь..." Только она открыла рот, злой язык ещё не приступил к делу, Цзинь Лин уже бросилась к ней, обняла и чуть ли не со слезами на глазах произнесла: "Я не притворяюсь! Но я правда не спала!"

Ба Бао улыбнулась: "Так ты знаешь меня?"

Цзинь Лин тут же кивнула и будто присягая на верность королеве Ба Бао заявила: "Ты шутишь, мы же лучшие подруги! Ха-ха-ха!"

Ба Бао с довольным выражением сказала: "Как твой лучший друг, должна тебе рассказать, что ты совершенно права, что не спала! Я слышал от одной девчонки, он..."

Она ещё не закончила, как торопливо подошёл коллега Цзинь Лин Сюй Нань и поинтересовался у Цзинь Лин: "Кто свидетель на свадьбе?"

Ба Бао прервали, и Цзинь Лин воспряла: "О. Ба Чэн - друг Кэ Сяожоу. А что такое?"

Сюй Нань улыбнулся.

Цзинь Лин ту же сообразила и тоже улыбнулась: "О, любопытно. Я для тебя разузнаю".

Ба Бао схватила за руки и тоже присоединилась: "М-м, интересненько! Неженатые мужчины, незамужние девушки. Не забудь спросить, есть ли у него парень!"

Сюй Нань, похоже, ничего не понял и подхватил: "Да, да".

Наши с Цзинь Лин лица позеленели.

Но внимание Ба Бао уже переключилось на другое. Она бросила взгляд на Кэ Сяожоу, обернулась к нам и вздохнула: "Этот дождь! Почему то мне кажется, будто я выхожу замуж, и радостно, и хочется плакать".

Цзинь Лин двинулась к ней и только собиралась спросить у Ба Бао, что она имеет в виду, как тут неожиданно встрял Кэ Сяожоу, он схватил тонкую руку Ба Бао и заявил: "Мне почему-то кажется, что ты больше похожа на человека, у которого умер отец!"

Ба Бао протянула: "Ай-йа". Обернулась к нему, ткнула кулаком и спросила: "Смерти ищешь! Не превратив свадьбу в похороны, сможешь ли ты пережить сегодняшний день!"

Кто знал, что в этот момент подплывёт мама Кэ Сяожоу. В недоумении глядя на красивую девушку, которая грозит кулаком её сыночку, она спросила: "Девушка, ты что делаешь?"

Ба Бао вышла из себя: "Не твоё дело! Ты кто!"

Кэ Сяожоу: "Это моя мама!"

Ба Бао обалдела: "Мама! О нет! Тётушка, простите, простите..."

Лицо матери Кэ Сяожоу стало бело-зелёным. Она почувствовала, что её сын, должно быть, завёл неудачную дружбу, "сбился с пути". К счастью, своей непоколебимостью и мужеством она сможет переломить ситуацию и спасти жизнь сына.

Пока у неё в голове крутились нехорошие мысли о положении Ба Бао, мозг Сяо-Q был скор, чтобы пояснить, почему вспылила Ба Бао, он заявил: "Тётя, не удивляйтесь. Она бывшая девушка Сяожоу. Сяожоу женится. Невеста не она, ей ужасно обидно".

Самая подходящая причина.

В такой ситуации, не говоря уже о том, чтобы ударить её сына, можно было позволить забить его в осиное гнездо.

Мы с Цзинь Лин обменялись взглядами, в которых сквозило восхищение мудростью Сяо-Q.

Мама Кэ Сяожоу тут же прониклась ситуацией, но в то же время ещё больше смешалась. Прежняя девушка? Но поняла она или запуталась - это не важно. Важно - она пихнула Кэ Сяожоу в бок и заявила: "Пусть она уходит!"

Кэ Сяожоу взглянул на Ба Бао и бессильно произнёс: "Сестрица, уходи!"

Сяо-Q тут же потащил Ба Бао к выходу.

Ба Бао явно не хотела сдаваться. Она взглянула на Кэ Сяожоу, её чарующие очи вещали: "Вот те раз! Значит, так ты относишься к друзьям! Несмотря на свои душевные раны, я не могла не прийти! И ты со мной так! Вчера из-за тебя я потеряла лицо перед мужчиной, которого люблю, но даже не попыталась сорвать твою свадьбу. Если это не настоящая любовь, то что! К тому же я потратила свои кровные на покупку этого Валентино, чтобы присутствовать на твоей свадьбе!"

Взгляд Кэ Сяожоу вероятно выражал: "Сестрица, потом я стану для тебя и волом, и лошадью".

Ба Бао не оценила. Какой из тебя вол или лошадь, я сделаю тебя отцом. Она неожиданно зарыдала и будто в шутку произнесла: "Кэ, я беременна, ребёнок твой!"

Лицо Кэ Сяожоу тут же позеленело.

Мама Кэ Сяожоу уже собиралась развернуться и уйти. Она шагнула вперёд и налетела прямо на нас с Цзинь Линем. Прежде чем успели среагировать, мы дружно повалились с ней на землю.

   168. От некоторых проблем можно спрятаться в первый раз, но в пятнадцатый уже не спрячешься!

Я была цела, но Цзинь Лин мама Кэ Сяожоу сломала копчик.

Цзинь Лин лежала на больничной койке, пуская слюни: "Цзян Шэн... что, в конце концов... я... сделала неправильно... почему... я такая ужасно... ужасно жалкая...

На самом деле я хочу быть элегантной, ну, сломали бы мне лодыжку. Почему именно здесь, почему такое положение, почему..."

Наблюдая, как она наслаждается страданиями, сердце разрывалось, я сказала: "Побереги силы".

В этот момент вошёл Цянь Чжи. Цзинь Лин тут же вернула себе чарующий вид, немного насупилась, никакого намёка на то, что она только что билась в припадке.

Цянь Чжи посмотрел на неё и сообщил: "Врач рекомендовал отдохнуть. Не слишком переживай".

Цзинь Лин нахмурила бровки, кивнула: "Угу".

Ба Бао рядом скривила губы.

Цянь Чжи добавил: "Пойду принесу тебе горячей воды".

Только он вышел, Ба Бао тут же встала и заявила: "Все говорят, я притворяюсь, на самом деле, какая женщина не притворяется! Перед мужчиной каждая готова вырезать на лице памятник добродетели, ах, высокогорный цветок, благородная леди. А за спиной хорошо если не похожа на большую обезьяну".

Цзинь Лин нахмурилась: "Кто бы говорил! Разве не ты всё устроила!"

Ба Бао: "Вини Сяо-Q! Болтал про какую-то бывшую девушку".

Цзинь Лин: "Ты тоже наговорила про беременность".

Ба Бао отмахнулась: "Сестрица, вдохновение снизошло внезапно, не могла его контролировать!"

Цзинь Лин ничего не оставалось, как только лежать и вздыхать.

Ба Бао посмотрела на неё и тоже вздохнула: "Ай-йо, как назло сломала копчик, полежать в таком положении несколько дней, и чашка С станет А! А у тебя и с самого начала она А, что делать?"

Лицо Цзинь Лин потемнело. Потом она вяло пробормотала мне: "Согласна быть похороненной с руководителем Ваном, только убери её!"

Но в итоге человеком, который ушёл, оказалась я.

Ба Бао осталась позаботиться о Цзинь Лин. Хоть Цзинь Лин и выглядела стоически смирившейся с судьбой, другого выбора не было.

Ба Бао взяла горячую воду с улыбкой волка, притворившегося бабушкой, поднесла Цзинь Лин и напыщенно вздохнула: "От судьбы не уйдёшь".

Цянь Чжи сказал Цзинь Лин: "Я провожу её и вернусь".

Ба Бао: "Иди, иди! Я обо всё позабочусь!"

На самом деле, я хотела остаться с Цзинь Лин, но увидела переживания во взгляде Цянь Чжи, если я не вернусь в резиденцию Чэнов, у него не будет возможности освободиться от дел.

Только мы с Цянь Чжи собрались выйти, как влетел Кэ Сяожоу, за его спиной Инь Цзин.

Кэ Сяожоу как вошёл, сразу бросился к больничной койке. Он заявил, что его сердце разрывается от того, что его мама такое створила с Цзинь Лин, и он непременно должен подежурить рядом с ней.

Мы переглянулись с Цянь Чжи, сдерживаясь из-за того что при Инь Цзин нельзя слишком много выразить взглядом.

Цзинь Лин улыбнулась: "Слишком большое внимание такому пустяку. Ведь есть и Ба Бао".

В этот момент Кэ Сяожоу бросил взгляд на Ба Бао, почувствовал сожаление оттого, что нельзя выкинуть её из окна или растворить её в какой-нибудь жидкости, чтобы не стояла на пути. И заявил Цзинь Лин: "Мы с Инь Цзин позаботимся о тебе, раз уж именно моя мама довела тебя до такого".

Инь Цзин кивнула: "Сяожоу прав. Мы все друзья, так что не надо церемоний".

Взгляд Кэ Сяожоу был полон мольбы, Цзинь Лин не нашлась, что ответить.

Ба Бао рядом будто в шутку улыбнулась: "Разве так можно. Свадьба, брачная ночь, не успеете в спальню новобрачных... Не так ли, Цзян Шэн?"

Я притворилась, что не услышала, не хотела, чтобы Кэ Сяожоу облил меня жидкостью, в которой растворяются кости.

Взгляд Кэ Сяожоу пронзил Ба Бао и цунь за цунем изрубил её на кусочки. Он страстно хотел слиться с больничной койкой, но слова его были серьёзны и суровы: "У друзей всегда так! Кто будет думать о спальне для новобрачных! Это скотство!"

Ба Бао потянула за собой Инь Цзин и сказала: "Ничего не поделаешь, нам, женщинам нравятся животные! Верно, Цзин?"

В голове у Кэ Сяожоу была одна мысль: "Ба Бао, давай умрём вместе!"

К счастью, Инь Цзин была к нему очень внимательна, она нежно на него посмотрела и сказала Ба Бао: "Давай вместе позаботимся о Цзинь Лин! Иначе нам всем будет неспокойно".

Позже, по словам Ба Бао, брачная ночь Кэ Сяожоу прошла в больничной палате, где четыре человека молча обменивались растерянными взглядами. В итоге трое играли в карты на спине Цзинь Линь до самого рассвета.

Она сказала: "Цзян Шэн, ну не смешно ли! В комнате новобрачных Кэ Сяожоу Инь Цзин осталась нетронута, а Цзинь Лин отдалась. Ха-ха-ха!"

Отсмеявшись, она приняла строгий вид и продолжила: "Цзян Шэн, от некоторых проблем можно спрятаться в первый раз, но в пятнадцатый уже не спрячешься".

   169. В чувствах действуешь наугад, а проиграл - плати.

Мы с Цянь Чжи возвращались из больницы в резиденцию Чэнов уже глубокой ночью. Вышли из машины, Цянь Чжи держал надо мной зонт.

Перед тем как подняться на этаж, я подняла голову и замерла от удивления, увидев Чэн Тяньэня в инвалидном кресле, ожидавшего наверху. Под моросящим дождём его злобный взгляд наводил ужас.

Не таился вообще.

Мое сердце екнуло, и я вдруг почувствовала, что ещё слишком рано благодарить второго хозяина за то, что не убил меня.

Только он собирался заговорить, как на втором этаже вдруг раздвинулись шторы, и раздался голос Чэн Тянью, будто он говорил совсем рядом: "Этот дождь зарядил на два дня!"

Потом кто-то с ним согласился: "Да, старший хозяин".

Чэн Тяньэнь поднял голову, бросил взгляд на второй этаж, потом повернулся и посмотрел на меня. Рука, державшая инвалидную коляску, медленно распрямилась, потом напряглась, но в итоге расслабилась, он холодно усмехнулся.

Цянь Чжи тут же вышел вперёд: "Второй хозяин".

Чэн Тяньэнь не удостоил его даже взглядом. Ван Сыпин поднял голову и посмотрел на второй этаж и тоже поспешно шагнул вперёд и улыбнулся мне: "Хозяйка".

Потом быстренько увёз Чэн Тяньэня.

Когда Чэн Тяньэнь удалялся, холодно пробормотал Цянь Чжи: "Не торчи постоянно рядом с этой женщиной! Твоя обязанность заботиться о моем брате! Вчера он получил травму!"

В его голосе слышались отчуждённость и отвращение, даже головы не повернул.

Цянь Чжи только поклонился и кивнул.

Я подняла голову и увидела, что шторы на втором этаже уже задёрнуты, никаких звуков, как будто никто не собирался только что спасать ситуацию, просто в одинокий дождливый день барин Чэн по-юношески растроганно вздохнул.

Поднявшись на этаж, я поинтересовалась у Цянь Чжи: "Он... серьёзно упал?"

Цянь Чжи: "Вчера он настоял, чтобы проехаться на лошади... У лошади было плохо со зрением...."

Я удивилась: "Он сошёл с ума?!"

Цянь Чжи посмотрел на меня: "Он уже давно сошёл с ума!"

Я была ошарашена.

Цянь Чжи тут же извинился: "Простите, хозяйка. Я потерял над собой контроль".

Покачала головой, в душе вся гамма чувств.

В этот момент вернулся Ван Сыпин, посмотрел на меня, склонился и произнёс: "Хозяйка". Потом обратился к Цянь Чжи: "Помощник Цянь, второй хозяин приглашает".

Цянь Чжи остолбенел. Повернулся ко мне и сказал: "Прошу хозяйку передать старшему хозяину, что я пошёл ко второму хозяину. Скоро вернусь".

Цянь Чжи последовал за Ван Сыпином, а я, тяжело шагая, поднялась наверх.

"Он сошёл с ума?!"

"Он уже давно сошёл с ума!"

Угрызения совести, боль пронизывающая сердце.

Я вспомнила злой и пугающий взгляд Чэн Тяньэня только что из-за травмы, полученной Чэн Тянью. Каждое его несчастье после того, как потерял зрение, ещё больше усиливало ненависть Чэн Тяньэня ко мне.

Я тяжело вздохнула и заставила себя спуститься вниз.

Остановилась в нерешительность перед дверью его комнаты, не зная, открывать ли её. Пока колебалась, дверь вдруг распахнулась. Вышедший из неё человек, похоже, растерялся и поприветствовал: "Хозяйка".

Это оказался приближённый телохранитель Чэн Тянью, отвечающий за безопасность в обычное время. Его звали Янь Цзе. После того как я оказалась в резиденции семьи Чэн, Цянь Чжи почти постоянно был при мне. Поэтому Янь Цзе теперь отвечал не только за охрану, но и за Чэн Тянью. В данный момент он как раз открыл дверь, собираясь спуститься вниз.

При виде меня он проявил уважение: "Старший хозяин в комнате. Хозяйка, прошу, проходите".

Развернулся и ушёл, оставив дверь слегка приоткрытой.

Не знаю сама как оказалась перед ним.

Похоже, он пошёл на звук шагов. Лицо немного наклонено, холодный, равнодушный вид, брови слегка нахмурены. Как будто что-то пытался обнаружить что-то.

Дрожащим голосом сообщила: "Это я".

Он: "Я знаю".

Сперва решила сказать только одну фразу, но при виде царапин на его лице, сердце заныло, произнесла: "Говорят, ты повредил ногу при падении...

Зачем создаёшь себе неприятности..."

Прежде чем я закончила, раздался его голос полный праведности, режущий как острый меч: "Хозяйка Чэн!"

Я застыла.

Он продолжил: "Тебе кажется уместными твои укоры мне и роптания? Кем я тебе являюсь? Я твой деверь".

Я смотрела на него и не знала, что сказать.

Через некоторое время попыталась объяснить: "Я не имела в виду ничего такого, просто..."

Он опустил голову, губы изогнулись в печальную дугу, холодно усмехнулся: "Что просто? Просто пожалела меня? Сочувствуешь, так?"

Я быстро помотала головой: "Нет..."

Он мягко улыбнулся: "Врушка".

И продолжил: "Просто скажи сейчас! Твои глаза, должно быть, полны жалости и сочувствия! Смотришь на меня, да?

Хозяйка Чэн, раз так, нам надо договориться. Прошу, не надо постоянно смотреть на меня с этим жалостливым выражением!

Вы не должен чувствовать себя виноватой! В чувствах действуешь наугад, а проиграл - плати! Я потерял зрение из-за женщины, которую любил! Я не сожалею и уж тем более не чувствую обиды! Повторись всё снова, я поступил бы также!

Если бы она меня понимала, то уехала бы подальше! Жила бы себе прекрасно! А не изливала на меня своё сочувствие, изводя и унижая меня!"

У меня слова застряли в горле, но я никак не могла бы оправдаться.

Он заявил: "Уходи!"

Я посмотрела на него и огорчённо поинтересовалась: "Нам обязательно вести себя как враги?"

Он холодно усмехнулся: "А как иначе? Неужели как возлюбленные!"

Он отшвырнул трость, выпрямился и указал на дверь. Потом холодно, выделяя каждое слово, как предупреждение, будто сделал предупреждение: "Впредь не приближайся ко мне! Не провоцируй! Не переступай порог этой комнаты! В противном случае...

За последствия не отвечаю!"

Я долго смотрела на него. Оказывается, выражение равнодушия последнее время было мягким предостережением: держись от меня подальше! Труднее услышать: убирайся!

Это всё моя глупость, не догадалась, не поняла и не была готова поверить.

Я глубоко вздохнула: "Хорошо, старший брат".

Он холодно парировал: "Спасибо, невестка!"

   170. Отправимся в ад вместе!

Я толкнула дверь и вышла, но вспомнила, что не передала ему слова Цянь Чжи. Стыдно, на сердце тошно, но всё-таки снова вернулась к его двери. Постучала и сердито заявила: "Я не провоцирую тебя и уж тем более не собираюсь сближаться! Я шагу не сделаю в твою комнату! Просто пришла сообщить, что Цянь Чжи..."

Прежде чем я успела закончить свою речь, дверь тяжело распахнулась. Он стоял в дверях, будто небеса рухнули. В его глазах горел холодный огонь, он заявил: "Ты меня провоцируешь!"

Испугавшись, я отступила: "Нет!"

Он: "Я предупреждал, за последствия не отвечаю!"

Не дав мне оправдаться, затащил меня в комнату.

Сзади послышался сдержанный возглас служанки Лю, которая случайно проходила мимо: "Старший хозяин..."

Прежде чем я успела отреагировать, он втащил меня в комнату и бросил на кровать. Хотела закричать, но его губы уже накрыли мои, яростный поцелуй, будто грабеж, месть, в нём была попытка скрыть свои чувства и горькая боль. Мне показалось, я плыву в этом мире, а вокруг абсолютная пустота.

Одной рукой он прижал мои руки над головой, а другую, сдерживая нежность, погрузил в мои волосы. Долгое время мучительные противоречия бились и давили на него. Не сойдя с ума, ему не выжить.

Я не могла освободиться и со всей силы прикусила его губу. От боли он нахмурился, но не отступил - сладкое дыхание с привкусом крови, ни шагу назад.

От страха я растерялась, но понемногу взяла себя в руки.

Смотрела на него, а в глазах блестели слёзы.

Он посмотрел на меня, во взгляде решительность.

"Ты сошёл с ума?"

"Я сошёл с ума!"

"Ты не знаешь, что я..."

"Я знаю! Но я предупреждал, если я тебя люблю, пусть сам Владыка Небес держит твою руку, я заберу тебя! Не важно, кто ты хозяйка Чэн или хозяйка Ли! Девица Юнь Ин или замужняя Ло Фу! В этой жизни ты только моя! Не говори мне про мораль и нравственность! Если ты нужна мне, всё остальное не имеет значения!"

"Ты сошёл с ума!"

"Значит, сведу с ума и тебя!"

Под его руками одежда рвалась в клочья.

Я была напугана, растеряна и в крайнем смущении. Но все это превратилось в смирение, когда я взглянула в его тёмные глаза, которые больше никогда не увидят дневного света.

Женщины, всё-таки дуры.

На протяжении тысячи лет в делах любви наиболее подходящим вариантом было вернуть долг плотью и кровью.

Если моё тело способно компенсировать причинённый вред, тогда ты волен взять, что хочешь. У меня больше ничего нет, могу лишь преподнести тебе, заплатить, моим вызывающим ненависть израненным телом.

В тот момент, когда я перестала сопротивляться, он вдруг замер: "Ты..."

Я обняла его за шею и неуклюже поцеловала в губы. В этот момент, если я хотела порвать с прошлым, мне не нужны были никакие слова.

У меня потекли слезы, а он вдруг толкнул меня обратно на кровать и внимательно смерил взглядом. Чем спокойнее было выражение его лица, тем больше меня охватывало смущение.

Он вдруг улыбнулся, так фривольно: "Ты понимаешь, что ты делаешь?! Хозяйка Чэн!"

Посмотрела на него, безнадежно, как птица из клетки: "Разве это не то, что ты хочешь?"

Он покачал головой, провёл пальцем по моей ключице: "Хозяйка Чэн, хочешь завести любовника. Совершаешь прелюбодеяние со старшим братом своего мужа! В древние времена тебя бы бросили в клетку для свиней!"

Он всё-таки меня ненавидит, поэтому ему доставляет удовольствие меня позорить и мучить.

Глубоко вздохнув про себя, я улыбнулась: "Если не утонув в клетке для свиней, как ещё я могу умереть?!"

Но кто-то топнул ногой и принялся браниться: "Цзян Шэн, мерзавка, ты забыла Лян Шэна? Развлекаешься с этим мужчиной, веселитесь. Лян Шэн это проглотит?"

Извините, что разочаровала тех, кто был уверен, что я буду сражаться до конца. Я и сама в себе разочарована.

Многие вещи так происходят. Чувства, ситуация, человек.

Без Сяо Цзю, без той тесной квартирки поздно ночью, я бы не оказалась, как заблудший ягнёнок, в объятиях Чэн Тянью, назвав его братом. Вошла в его сердце, околдовала душу.

Благодаря Лян Шэну, мы бы иногда встречались, кивали друг другу, а затем проходим мимо.

У нас не было бы шанса в эту дождливую ночь лежать на большой кровати, флиртовать, заниматься любовью. Нет, на самом деле мы просто болтаем. Например, сейчас в разорванной одежде мы лежим и говорим об измене, супружеской неверности, о том, что нас посадят в свиную клетку и отправят в ад.

Так что, такие чувства, такая ситуация, такие люди.

Этот мужчина, которого зовут Чэн Тянью, в его глазах безнадежная темнота. Угрызения совести и боль в моём сердце разрослись до невообразимых размеров, я готова отдать ему своё тело.

Моя грустная улыбка и неожиданные слова ошеломили его. Но он быстро привёл в порядок мысли и чувства, улыбнулся: "Даже не боишься попасть в ад ради мгновения тайной связи?"

Покачал головой и с сарказмом продолжил: "Хозяйка Чэн, таким способом вы даёте мне понять, что младший брат вас не удовлетворяет!"

Смотрите-ка! Есть люди, которые заботятся о Лян Шэне ещё больше, чем я! Человек, который заставляет меня постоянно участвовать в постельных сценах, не Лян Шэн и не фанаты Лян Шэна, а это мерзавец Чэн Тянью!

Я ещё не успела оттолкнуть его, заявить, что он снова издевается надо мной, используя его! Пока я собиралась сниматься в постельной сцене, он внезапно сорвал шёлковое одеяло с моей груди и прижал меня.

Произнёс: "Ладно! Отправимся в ад вместе!"

   171. Жизнь проплывает как сон.

Это похоже на сон.

Вдребезги, лёгкость и пустота.

Каждый фрагмент - остановленное мгновение. Кадр за кадром: печаль, радость, гнев, неразумность прилеплены на утёс времени.

Прошёл через ветра и дожди, первоначальная глупая смелость, готовность девять раз умереть, рассеялась. В итоге, никто не пришёл выразить соболезнования павшему герою.

Мирская суета, страдания влюблённых, любовь, по тонкому льду движущаяся к омуту.

Всё бесполезно, жизнь проплывает как сон.

   172. Третий брат, приезжай почаще! Иначе старший брат будет по тебе сильно скучать. Любя человека, любить всё, что с ним связано - это прекрасно.

Он не спеша вышел из ванной комнаты.

Подошёл ко мне, капли воды скатывались с кончиков волос на спокойное, невозмутимое лицо. Положил передо мной выглаженную рубашку.

Развернулся высокомерный и неприступный.

Я опустила голову, посмотрела на его рубашку и неожиданно будто забылась.

Первый раз я надела его рубашку, когда мне было шестнадцать.

Шестнадцать лет.

Время промелькнуло незаметно, оставив после себя покрытое ранами сегодня.

Я взяла чистый и гладкий рукав, почувствовала только невыносимое одиночество. Не знаю почему, потекли слёзы, они падали на кровать, на его рубашку, на мои колени.

Перед моими глазами оказалась бумажная салфетка. Подняла голову и увидела его серьёзное и равнодушное лицо.

Неожиданно я снова вскинула голову и уставилась на него - в этот момент меня охватило очень сильное и странное чувство, не могла понять, но что-то было не так, что-то было неправильно!

Он развернулся и произнёс: "Забудь про сегодня!"

Я замерла, глядя на его силуэт. Слова лёгкие как облака! Вид, будто боится испачкаться! Просто образец благородства и честности! Так и просится высечь на его лбу надпись "Целомудренный и доблестный муж"!

Я холодно усмехнулась: "Забыть? В сегодняшнем есть что-то такое, что нужно забывать?"

Словно одержимая дурная женщина я поднялась с кровати, обошла его, на моём теле ни клочка одежды. Упрямо швырнула рубашку к его ногам и посмотрела на него.

Он глубоко вздохнул и развернулся ко мне спиной.

Я усмехнулась: "Ты всё-таки посмотри на меня! Скажи, что в сегодняшней ситуации заслуживает того, чтобы это помнить? Мне следует помнить, что ты лишил меня возможности остановиться, или мне следует помнить о твоей немощи? Старший брат!"

Никогда не надо говорить, что мужчина немощен.

Он рассердился, резко обернулся и парировал: "Невестка, у тебя, что на уме, то и на языке. Я могу неправильно тебя понять: сексуальная неудовлетворённость и ненасытное желание!"

Я вскипела: "Ты!"

Он приподнял бровь: "Нужно, чтобы я сказал ещё что-нибудь нелицеприятное?"

Не сравнивайте границы мужчин со своими. У них их совсем нет.

Пожалуй, я слишком разозлилась и пошла ва-банк: "Хорошо, я не удовлетворена! Добавишь!"

Он замер, похоже, не поверив собственным ушам. А я старалась держать его взгляд, в глубине души желая откусить язык и придушить себя.

Но он вдруг улыбнулся, поднял рубашку, лежавшую у его ног, вложил её мне в руку. Бросил на меня легкомысленный взгляд и произнёс: "Тогда тебе ничего не остаётся, как разбудить мой энтузиазм! К сожалению... Тц-тц!"

В моём сердце взревели сотни тысяч лошадей!

Как раз в тот момент, когда я собиралась подхватить Чэн Тянью, сигануть с ним вниз и погибнуть, за дверью послышались торопливые шаги по лестнице.

Слегка повышенный голос служанки Лю произнёс: "Третий хозяин?!"

Её голос зазвучал громче: "Третий хозяин, вы вернулись?!"

Я была в шоке.

Чэн Тянью тоже замер.

Мы неожиданно встретились взглядами, я скоренько натянула на себя его рубашку, треш и позор - он вернулся!

Этого никто из нас не ожидал!

Звук шагов замер на третьем этаже.

Я всё ещё была в растерянности.

Но он вдруг стал само ледяное спокойствие.

Как только он успокоился, меня охватило желание избить его - негодяй! Хочет наблюдать со стороны. Застукали с любовницей - пропадут оба!

Указал на гардеробную комнату, совершенно невинно. Я замерла. Он посмотрел на меня, на лице выражение: "Недовольна? Ладно, я подумаю!" Приподняв бровь, ткнул пальцем под кровать.

Это дельное предложение? Сплошная провокация!

За дверью снова раздался голос служанки Лю. Похоже, никогда раньше ей не приходилось быть свидетельницей такой сцены, и голос её дрожал: "Второй хозяин! Управляющий Цянь! Господин Гун!"

У меня в глазах потемнело. Домашний приём? Это ведь не он, правда!

Чэн Тяньэнь слегка насторожился, в его голосе слышалось сомнение. Он спросил у Лю: "Почему ты здесь?! А где старший брат?"

Он общался с Цянь Чжи, когда неожиданно увидел в окно, что Лян Шэн торопливо входит в дом. О, его враг вернулся! Намечается веселье! Тут же бросив мелкого врага, бросился в дом. Кто же знал, что перед входом столкнётся с дядей Цянем, вернувшимся из Парижа.

Когда дядя Цянь увидел служанку Лю, похоже, он уже почуял, что дело нечисто.

Прежде чем Лю успела придумать достойный ответ, она услышала внезапный топот шагов по лестнице с третьего этажа, а затем голос Чэня.

Он шёл за Лян Шэном и приговаривал: "Господин, не надо так! Вы только вернулись и сразу такое, старшие огорчаться... - потом его голос стал тише, похоже, он увидел Чэн Тяньэня, поприветствовал - Второй хозяин".

Послышался мрачный голос Чэн Тяньэня.

Он сказал Лян Шэну: "В кои веки! Третий брат вернулся. Куда ты так торопишься? Теперь, когда мы находимся перед комнатой старшего брата, почему бы не зайти и не навестить его?"

Дядя Цянь внезапно шагнул вперед, чтобы остановить его, и сказал с улыбкой: "Смотрите, старина Гун здесь. Старый хозяин, должно быть, услышал новость о возвращении третьего хозяина. Пусть третий молодой господин сперва навестит старика. А я вот как раз хотел кое-что передать старшему хозяину. Почему бы трём молодым господам не встретиться завтра?"

Чэн Тяньэнь обычно с уважением относился к дяде Цяню, но сейчас решил, что он подпевает Лян Шэну и с улыбкой возразил: "Больше всего дедушка хочет видеть нашу глубокую братскую любовь!"

И не обращая внимание на реакцию Лян Шэна, потащил его за рукав к комнате.

"Старший брат, старший брат! Наш третий брат вернулся!"

"Старший брат, ты где?"

"Старший брат, у тебя всё в порядке?"

Я была так напугана, что собиралась, и правда, залезть под кровать. Лицо Чэн Тянью стало строгим, он отбросил шутки и подколы. Быстро поднял меня, втолкнул в ванную и включил душ.

Шум воды...

Он опёрся одной рукой о стену, мне пришлось прижаться к стене, не смея прямо посмотреть ему в лицо с такого близкого расстояния. Маленькую ванную комнату заволокло туманом.

Цянь Чжи услышав, что за дверью никто не отвечает, быстро обогнал Чэн Тяньэня и Лян Шэна и вбежал в комнату. Его голос был полон страха, он крикнул: "Старший хозяин!"

Вошел в спальню и, услышав звук воды в ванной, вздохнул с облегчением. Остановился и спросил: "Хозяин, с вами всё в порядке?"

Чэн Тянью сжал мою руку и, перекрывая шум воды, очень спокойно ответил: "Всё в порядке".

Цянь Чжи облегчённо вздохнул: "В порядке, и хорошо".

Потом продолжил: "Тут второй и третий хозяин пришли вас навестить, всё таки..." Его взгляд скользнул по спальне, и он увидел знакомую одежду, разорванную на куски. Это был шок.

Он обернулся, желая попросить отца о помощи, но увидел, что взгляд Чэн Тяньэня позади него также упал на разорванную одежду.

Вдруг Чэн Тяньэнь громко расхохотался.

Он развернул свою инвалидную коляску, повернул голову и посмотрел на серьёзное лицо дяди Цяня. Потом взглянул на Лян Шэна и рассмеялся так сильно, что почти потекли слезы. Изначально он хотел притащить Лян Шэна, чтобы тот увидел: его брат ослеп из-за его жены, хотел осудить их счастье, заставив страдать. Теперь, похоже... возмездие наступает слишком быстро!

От смеха у него потекли слёзы, он сказал Ван Сыпину: "Пин, дай мне салфетку".

Ван Сыпин вышел вперёд и тихо поправил: "Дядя Пин, второй хозяин".

Чэн Тяньэнь, не обращая на него внимания, утирал слёзы и с улыбкой толкал колёса коляски.

Уходя, он заявил Лян Шэну: "Третий брат, приезжай почаще! Иначе старший брат будет по тебе сильно скучать. Любя человека, любить всё, что с ним связано - это прекрасно".

Лян Шэн опешил.

   172. В тот момент, когда я проходила мимо него, натянуто улыбнулась: "Могу ли я ещё вернуться?!"

Из душа хлынула вода, обдав и меня, и его.

Даже теплая вода не могла согреть холод вокруг меня.

Мне хотелось плакать, но я не могла выдавить ни слезинки.

Кроме того Лян Шэн был очень близко.

Эта ночь была наполнена тысячью чувств, от страха до угрызений совести. Жизнь ещё больший спектакль, чем театральная пьеса.

Он спросил: "Ты дрожишь?"

Усмехнулся: "Разве не лучше было бы, если бы он вошёл? Он бы с тобой развелся, а я тебя забрал.

Помнишь, кто-кто говорил, женись на мне или сделай своей любовницей. Жениться я не могу, а любовницей, это можно. Иметь в качестве любовницы замужнюю женщину, конечно, возбуждает, но мне удобней, если бы ты была одинокой женщиной, я бы устроил любимую девушку в золотом доме".

В его тоне сквозило презрение, глаза холодного обольстителя.

Шум воды, атмосфера полная тайных желаний, заключённая в этой крохотной комнатке.

Я пристально посмотрела на него.

Небо рухнуло, а у тебя еще есть желание расслабиться и повеселиться! У меня вдруг возникло ощущение, что я имею дело с нечеловеческим существом.

Я был сердита и полна ненависти. Злилась на себя, на него. А ещё в моем сердце гнездилась печаль за себя, за Лян Шэна и за то, что Тянью относится к жизни как к игре.

Когда Чэн Тяньэнь ушёл, Чэнь взглянул на кучу рваной одежды в спальне и подумал, что это просто обычное романтическое увлечение молодых хозяев. Посмотрел на Гун Яня, обернулся, улыбнулся и сказал дяде Цяню: "Старина Цянь хочет что-то обсудить со старшим хозяином, мы с третьим хозяином пока пойдём отдадим дань уважения старику".

Лян Шэн, казалось, был за тысячи ли от наличествующих странностей. Он холодно произнёс: "Не будем мешать".

Дядя Цянь глубоко вздохнул, закивал и бросил взгляд на Гун Яня.

Гун Янь невозмутимо прошествовал мимо Лян Шэна и Чэня и ушёл.

В соседней комнате, под душем Чэн Тянью усмехнулся мне в ухо: "Звучит так, будто мой младший брат благородный человек, который боится, как бы не запачкаться и ни во что не вмешивается! Должно быть, он неправильно тебя понял, приняв за представителя той же породы".

Я заскрежетала зубами: "Мерзавец!"

Он усмехнулся: "Лучше уж мерзавец, соблазняющий женщин, чем джентльмен с зелёным облаком вокруг головы!"

За дверью Цянь Чжи тактично проводил Лян Шэна и Чэня и тут же вернулся в гостиную. Не успел вздохнуть с облегчением, как дядя Цянь со всего размаха отвесил ему пощёчину.

Сердце моё тут же сжалось. Как бы глупа я ни была, я знала, что пощечина была выражением злости по отношению ко мне.

Чэн Тянью закрыл кран, вышел и заявил дяде Цяню: "Это моя ошибка. Цянь Чжи абсолютно не при чём".

Дядя Цянь тут же поклонился, пытаясь сдержать своё настроение: "Старший хозяин, как это может быть вашей ошибкой! Это вина моего щенка, он не доглядел, и случилось подобное".

Я вышла, мокрая с головы до ног, посмотрела на дядю Цяня и сказала: "Цянь Чжи не виноват, виновата я! Как бы вы меня не наказали, я не буду роптать".

Чэн Тянью бросил на меня взгляд и произнёс: "Это не твоё дело!"

Дядя Цянь поклонился: "Хозяйка".

Он был вежлив, уважителен и больше ничего не произнёс, но вся его поза выражала невысказанные слова: "Я всего лишь слуга, как я могу наказать своего хозяина! К тому же, сердце хозяйки сейчас наверняка не на месте, верно? Мужчина проделал ради тебя путь в тысячи миль, а ты с другим мужчиной".

Чэн Тянью всегда понимал молчание дяди Цяня.

Он загородил меня и сказал дяде Цяню: "Я не смею очернять её репутацию. Вся вина за то, что произошло сегодня, лежит на мне! Я - молодой господин, который увлекся и действовал безрассудно. Старая любовь предала меня, не хотел этого принимать, семь чувств трудно погасить, глупое негодование трудно урезонить..."

Его голос был строг и сдержан, как у настоящего джентльмена. Как будто человек, который только что легкомысленно шутил со мной и играл со всем миром, был не он.

В его словах ясно чувствовалась ответственность, но присутствовала и скрытая печаль.

Дядя Цянь притопнул и вздохнул.

Чэн Тянью обернулся и сказал Цянь Чжи: "Пусть служанка Лю найдёт чистую одежду и проводит хозяйку в комнату".

Цянь Чжи позвал Лю. Лю покорно кутала меня в полотенце и бормотала: "Помощник Цянь сказал, что хозяйка упала в воду. К счастью, был старший хозяин. Госпожа, не простудитесь!"

Лю снова доказала свои способности опытной служанки - хладнокровно лгать в глаза, не меняясь в лице. Реально "королева экрана" из народа, скрывающая своё имя и подвиги.

Я стянула с себя полотенце и позволила ему упасть к моим ногам, словно увядшему белому цветку. В тот момент, когда я проходила мимо него, натянуто улыбнулась: "Могу ли я ещё вернуться?!"

Он замер, опустил голову и поднял полотенце.

Не глядя на него, я развернулась и ушла.

Вдруг Цянь Чжи вскрикнул: "Старший хозяин! Ваши глаза?!"

Я стояла у двери, чувствуя себя так, будто меня поразила молния. Сцены, которые только что произошли, одна за другой проносились в моем сознании, каждое его движение было таким естественным и плавным... Странное чувство, беспокоившее меня, наконец, прояснилось с восклицанием Цянь Чжи! Я, наконец, поняла, что было не так - его глаза.

Я резко обернулась и посмотрела на него.

Цянь Чжи тупо пялился на Чэн Тянью и полотенце в его руках.

Дядя Цянь тоже замер.

Чэн Тянью не издал ни звука.

В это время снаружи дома кто-то торопливо выбежал на улицу под дождь. Он сказал, задыхаясь: "Хозяйка, дело плохо! С третьим хозяином несчастье!"

Чэн Тянью остолбенел: "Как..."

Его фраза ещё не дозвучала, а я уже, не обращая ни на что внимания, бросилась вниз".

   174. Он сказал.

Он сказал: "Я из-за неё ослеп, ну и что? Из-за неё наплевал на собственную жизнь, и что такого? Мои глаза - вечный шрам в её сердце, и что? Всё так".

В итоге всё сводится к одной фразе: он попал в беду.

   175. Он знает.

В эту дождливую ночь огромный двор усадьбы был освещен как никогда ярко.

Я отчаянно бежала под дождем к зданию кальянной. Увидела, как кто-то медленно вышел из её гостиной с зонтом в руке. Тёмная, как чернила, фигура.

Это был Гун Янь.

Он спустился со ступеней и сказал: "Хозяйка, остановитесь!"

Я была в растерянности. Гун Янь преградил мне путь и спокойно продолжил: "Хозяйка, не нужно торопиться! На самом деле с третьим хозяином всё в порядке!"

Я замерла, жалкое лицо, мокрое от дождя: "В порядке?!"

Гун Янь вздохнул и пояснил: "Только что я встретил третьего хозяина у старшего хозяина, не знал, что хозяйка тоже там... - он улыбнулся, посмотрел на меня и продолжил, - Перед тем как пойти к старому хозяину третий хозяин вдруг дал мне распоряжение, чтобы я послал кого-нибудь помочь хозяйке... Э... Помочь хозяйке сбежать..."

Я смотрела на него, чувствуя, как болит душа и сжимается сердце. Лицо горело от стыда и сожаления. Только и смогла спросить: "Он... знал, что я...там..."

Каждое слово - как раскаленное железо. Оно идет из сердца и обжигает кончик языка.

Гун Янь кивнул, потом резко покачал головой, но в итоге снова кивнул.

   176. Птица в клетке.

Стоя перед панорамным окном кальянной, он смотрел во двор, который был светлее обыкновенного.

Казалось, эти яркие и ослепительные огни существовали специально для того, чтобы осветить его сегодняшний позор.

Раздался голос деда из кресла: "Теперь ты видел?"

Он промолчал.

Широкая рубашка на ней была явно не его. Его упорство ради неё только что, его сила в противостоянии с дедом в этот момент рушились. Гун Янь что-то прошептал на ухо деду, тот отмахнулся: "Забудь! Ступай!"

Гун Янь бесшумно ретировался.

Когда во дворе зажглись все огни, она стремительно выбежала из здания, не успев сменить одежду. Ну почему ты не переоделась? Почему позволили этому возвращению стать издевательством и шуткой?

Он вдруг почувствовал, что всё тело в холодном поту.

Старик вздохнул: "Добродетель жены уменьшает несчастья мужа".

Он молчал. Как можно не понять, что дед имел в виду.

Старик продолжил: "Я постарел, твой старший брат потерял зрение, второй брат инвалид... Для семьи Чэн наступили тревожные времена, всё завязано на тебе... Любовь между юными мужем и женой настоящая, я не могу разлучать их, только надеюсь, что ради семьи Чэн ты возьмёшь на себя обязательства..."

Он холодно усмехнулся: "Не можешь разлучать?"

Старик кивнул, голос такой спокойный, будто речь идёт о бизнесе: "Я ручаюсь, ты не потеряешь её, если вступишь в брачный союз с семьёй Шэнь".

Он посмотрел на деда, вот, прям, не потеряю.

Чэнь бросил взгляд на старого хозяина, попытался прощупать: "Хозяин, вы имеете в виду..."

Старик кивнул.

Он посмотрел на деда и ответил: "Она птица в небе, как я могу посадить её в клетку?"

Чэнь поспешно его прервал и с тревогой произнёс: "Господин! Я знаю, за эти годы защищать её стало вашей привычкой! Но теперь она не твоя сестра, попавшая в беду, а неверная жена! Если бы старый хозяин не любил и не оберегал вас, за такой поступок госпожа стала бы птицей в клетке семьи Чэн. Она не имеет права так поступать!

Господин, неверной птице лучше быть в клетке, чем в небе! Неверная наложница лучше неверной жены!"

Чэнь понимал, некоторые вещи старику говорить не пристало, поэтому только он, слуга, может их высказать.

Старик произнёс: "Я устал. Птица в клетке или в небе - это лишь слова".

Перед уходом он посмотрел в окно и добавил: "Хочешь ли ты такую женщину или прекрасную семью Чэн, решай сам".

   177. Светильник не потушен.

В этом мире, если вы хотите унизить мужчину, лучший способ - завладеть его женщиной.

Если вы хотите унизить женщину, лучший способ - овладеть ею, а затем тёпленькую отправить обратно к её мужчине.

Это слова Чэн Тяньэня. Он сидел в кабинете Чэн Тянью и разговаривал сам с собой. С видом глубокого удовлетворения, что отомстил врагу, вздыхал: "Старший брат - это старший брат! Я не так опытен!"

Повернулся к Ван Сыпину и продолжил: "Сы-а, если я опубликую это в Моментах Вичата, многим понравится!

Ван Сыпин не забывал поправлять: "Дядя Сы, второй хозяин".

Вдруг Ван Сыпин поинтересовался: "Второй хозяин, а почему... не обращаетесь "Ван""?

Лицо Чэн Тяньэня потемнело: "Так обращаются к собаке!" У сидящего здесь же Чэн Тянью выражение лица стало ещё кислее.

Чэн Тяньэнь улыбнулся: "Ах, старший брат, этажом выше свет всё ещё не потушили! Этим молодым людям нравится новое и возбуждающее!"

Человеческие сердца действительно странные. Только что он был явно рад "мести" Чэн Тянью, но из-за серьезности Чэн Тянью, намеренно начал его поддразнивать и вошёл во вкус.

Со строгим выражением лица Чэн Тянью произнёс: "Тебе пора идти спать!"

Чэн Тяньэнь улыбнулся: "А что это старший брат так суров? Я просто сказал про светильник этажом выше, ничего другого не имел в виду! Ах, посмотри за окном пару спящих птичек, очень нежно... Ох, есть ли ковер под кроватью на третьем этаже? Для молодоженов короткая разлука - нечто большее, чем сладость их свадьбы! Не беспокойте нас на втором этаже..."

Цянь Чжи рядом произнёс: "Второй хозяин, меньше болтайте!"

Чэн Тяньэнь изменился в лице: "Ты прислуга! У тебя нет здесь права говорить!"

Чэн Тянью покачал головой и обратился к Ван Сыпину: "Пусть второй хозяин пойдёт отдохнёт!"

Ван Сыпин кивнул и поспешно повёз коляску прочь.

Чэн Тяньэнь не смирился: "Брат, как можешь меня выгонять? Эта дождливая ночь длинна, я беспокоюсь, что моему брату будет скучно. Если вы раздражены, просто прогоните двух птиц за окном... О, в доме ещё ночной кот в любовном томлении".

   178. Тайна.

Дождь так и не прекратился. За окном трепетание, на ветку села пара птицы, возможно, прячась от дождя. Они прижались друг к другу и спят под окном его кабинета.

Ночь. Уже поздно.

На третьем этаже свет по-прежнему горит.

Он пошёл на задний двор.

Здесь задний склон горы. Говорят, на той горе временами появляются кабаны. Хоть деревья образуют изгородь, поздно ночью мало кто сюда приходит.

Поднял голову и увидел сидящего там дядю Цяня. Он не прятался от моросящего дождя, будто засохшее старое дерево, погружённый в воспоминания о быстротечной юности и прекрасной эпохе процветания.

Чэн Тянью замер.

Дядя Цянь сообщил: "Она уснула".

Он удивился, поднял голову и увидел свет на третьем этаже.

Дядя Цянь вдруг улыбнулся: "Это был последний раз, когда она уснула, и я не подарил ей букет цветов".

Начало предложения его встревожило, подумал, что ей причинили вред, но продолжение дало понять, что дядя Цянь говорил не о ней.

Дядя Цянь повернулся, похлопал по каменному бордюру рядом и позвал: "Иди сюда!"

Поколебавшись, он подошёл и сел.

Дядя Цянь посмотрел на него: "Не знаю, когда это началось... Мы двое не говорим о том, что на сердце..."

Чэн Тянью посмотрел на старика, не понимая, что заставило того завести этот разговор, но в сердце толкнулась лёгкая нежность, особое чувство из воспоминаний детства.

В прошлом дядя Цянь значил для него очень много. Его тайные мысли, его секреты - страх темноты, когда ему было три года, плач по мертвому щенку, когда ему было пять, лесной пожар у подножия холма, когда ему было шесть лет... девушка, в которую он впервые влюбился, когда ему было семнадцать.

Дядя Цянь: "Ты рос на моих глазах! Всё время кажется, что ты мой сын! И когда тебе было три года, и когда тринадцать, я чувствовал, что ты мой сын! Взрослые, никогда не относятся серьёзно к делам детей! Особенно когда дело касается таких вещей, как любовь и привязанность. Кажется, что это просто дети играют в семью..."

Дядя Цянь повернул голову, посмотрел на него: "Старший хозяин, сегодня считай меня обычным подвыпившим стариком. Не принимай близко к сердцу ничего из сказанного, независимо от того, правильно это или нет.

Ты придумал использовать плохое зрение, чтобы избежать брака с семьей Шэнь, верно?"

Он не ответил.

Дядя Цянь спросил: "Из-за неё?"

Он промолчал.

Дядя Цянь продолжил: "Разве ты не знал, что это приведет к потере прав наследования? Ты потеряешь всё! Потеряешь всё!" Он молчал.

Он сказал: "Я не специально скрывал от вас".

Дядя Цянь вздохнул: "Ты боялся меня, это правильно. Мне всегда казалось, что ты мой сын, и поэтому хоть и многое я делал в соответствии с планами старого хозяина, думал, что для тебя так лучше. Но если бы, правда, ради тебя, я должен был всё соизмерять как для Цянь Чжи. Всё".

Чэн Тянью: "Я знаю, что вы были посредником между мной и дедом, знаю, что вы оказывались в трудном положении между двумя силами. К тому же я знаю, что вы немало сделали для меня и для неё в Санья и в Париже".

Дядя Цянь улыбнулся с облегчением.

И сказал: "Я мог бы продолжать хранить тайну, но... - дядя Цянь сделал паузу, - есть проблемы. Думаю, я должен объяснить старшему хозяину. В этот раз я отправился в Париж не для того, чтобы привезти третьего хозяина, а по своему личному делу".

Чэн Тянью замер.

Дядя Цянь посмотрел на высокое прямое дерево секвои рядом с каменной скамьей и продолжил спокойным и грустным голосом: "Когда я был молод, я любил одну женщину. Несколько дней назад я был потрясен, узнав, что она умерла в чужой стране... Теперь я вернул её.

Сохрани для меня эту тайну".

Чэн Тянью посмотрел на него.

А дядя Цянь неожиданно довольно небрежно бросил: "А! Гун Янь мне сказал, после чаепития у старого хозяина третий хозяин сразу уехал. Не знаю, может старый хозяин поручил какое-то серьёзное дело..."

Чэн Тянью остолбенел.

   179. Тюремный круг.

Он... не остался? Неужели... он обнаружил!

Выходит, сам же навредил ей.

Её сердце было одиноким и гордым городом. Он мятежный князь, который вносил разлад в её сердце. Она была полна решимости встретить его меч, грозящий городу, но он поднял флаг капитуляции перед самой битвой.

"Могу ли я ещё вернуться?!"

Как он мог не понять, что последняя деревянная улыбка была не вопросом, а негодованием:

Ты наглый, легкомысленный и грубый! Приходишь, когда хочешь, уходишь, когда хочешь. А дальше? Отомстил, выиграл! Мне снова стыдиться перед ним?! Почему прямо не взял нож и меня не зарезал!

Его сердце словно пронзили иглой.

На самом деле, сегодня...

В конце концов, он поспешно отстранился от её тела, и по мановению его руки белое шёлковое одеяло, словно парящее облако, опустилось и накрыло её белоснежное тело.

Он отвернулся и пошёл в ванную комнату.

Не поддаваться этому смертельному, как яд, искушению.

Она была ошеломлена. Смотрела на него затуманенным взором, черные волосы в беспорядке, алые губы окрашены соблазном. Но он заметил, как в её глазах мелькнуло облегчение.

Она всё ещё та шестнадцатилетняя девочка, упрямая и редко просящая о пощаде. Даже сегодня она стойко держалась и пыталась "дать отпор", чтобы скрыть свой страх.

В памяти отпечаталось, за все эти годы она единственный раз просила его о пощаде, и это было ради Лян Шэна.

Как тому повезло, у него вся её любовь.

Из-за любви после ссоры она вернулась обратно в страну. Из-за любви она потеряла рассудок и пыталась заняться с ним сексом, чтобы наказать его.

В конце концов, он всего лишь пешка в их любви! В игре между ней и ним он всегда оказывается проигравшим.

Он ненавидел быть пешкой! Вот почему сегодня вдруг полыхнуло. Более того, он уже знал, что Лян Шэн сегодня вернется домой. На сердце тоска и он поехал покататься на лошади. Та лошадь изначально была скаковой, подарок от отца на день рождения, когда ему исполнилось восемнадцать лет. Но в итоге лошадь ослепла из-за болезни глаз.

В ванной под холодной водой.

Он постепенно успокоился.

Когда-то он обладал ею, её красотой, её телом, её дыханием... всего этого было достаточно, чтобы заставить его желать её в любой момент. Но, в конце концов, как бы сильно он ни ненавидел и ни желал, все равно приходится сдерживать себя.

Он горько улыбнулся, неужели он станет божеством?

Когда-то он смеялся над Лян Шэном и его осторожностью, которую считал синонимом трусости.

А ещё он был высокомерен - если бы я был им, если я люблю тебя, пусть даже Небесный Владыка держит тебя за руку, я заберу тебя.

Но сегодня неопровержимые факты говорили ему.

Он ничем не отличается от Лян Шэна.

Он думал, что может пренебречь моралью, не обращать внимания на гнев Небес! Неважно, чья она жена, он тоже её хочет, её и её сердце, всю её целиком! В конце концов, у неё его имя!

Она хозяйка Чэн! Его хозяйка Чэн!

В итоге, его лицемерные амбиции рухнули. Он может игнорировать мораль и гнев Небес, а она? В конечном счёте, она женщина.

Она будет жить в этом огромном мире. Как он сможет вынести, что её репутация будет разрушена. Позволить ей нести клеймо и быть предметом сплетен всю оставшуюся жизнь?!

Если любовь это путы, тогда она в этом мире его тюремный круг.

Лян Шэн, я высмеивал тебя, но в итоге, сам оказался тобой.

   180. Братья.

Машина медленно отъехала от кальянной и покинула резиденцию Чэнов. В эту летнюю ночь дождь лил, не переставая, казалось, становится всё холоднее и холоднее.

В машине он поднял голову, посмотрел на окно третьего этажа.

Свет горел, кто-то ждал.

Водитель по приказу остановился, Чэнь, сидевший на пассажирском сиденье, повернул голову и посмотрел на него, опасаясь, что снова возникнут проблемы. Он сказал: "Господин..."

Он молчал, крепко сжав губы.

В итоге произнёс: "Поехали.

Заглянем к Бэй Сяоу".

Хотел сказать: "Давно не навещал своего брата". Эти слова вертелись на языке, но не были произнесены. Вместо этого он сказал: "Давно его не видел".

Тёплый свет лампы за спиной причинял боль.

   

Глава 13. Единодушие * Хэ Маньцзе.

Лью слёзы перед господином.

   181. Чэн Тянью, мерзавец, чем ты заслужил её готовность отдать за тебя столько лет?!

Той ночью я не знала, как уснуть, постоянно прижимала к груди телефон, не понимая, чего жду, надежда мизерная.

Свет в спальне горел до рассвета.

Открыла глаза, закрыла и вдруг снова открыла. Подскочила, как будто увидела привидение -у моей кровати стоял Чэн Тянью!

Он смотрел на меня: "Проснулась!"

Моя грудь тяжело вздымалась, я указала ему на дверь: "Уходи!"

Он: "Я пришёл извиниться за вчерашнее".

Посмотрел на меня, покачал телефоном в руке, на лице толи сожаление, толи разочарование, продолжил: "Ты всю ночь ждала его звонка?

Когда я вошёл, он валялся на полу".

Я вздрогнула и тут же подскочила, забрать телефон.

Он смотрел на меня: "Не звони ему. Я только что пытался, никто не ответил".

Я опустила голову, взглянула, на моем телефоне было несколько не отвеченных звонков Лян Шэну. Я не могла не забеспокоиться и накричала на него: "С какой стати ты это сделал?"

Он заявил: "С такой, что хотел помочь тебе его вернуть.

Я пытался связаться с ним со вчерашнего вечера, но не мог дозвониться. Думал, с твоего мобильного, он ответит на звонок. Если подумать, почему ты ему даже не позвонила? Нужно ли быть насколько гордой?!"

Я посмотрела на него, села, ослабила воротник. Потом встала с кровати, подошла к нему и сказала: "Конечно, я гордая! Очевидно, что мне не нужно ему звонить! Потому что он был здесь вчера вечером! На этой кровати! И мы не знаем, бывает ли лучше!"

Пристально смотрела ему в глаза, как бойцовый петух, спросила: "Нужно, чтобы я объясняла? Если ты не можешь удовлетворить меня, то он сможет!"

Он посмотрел на меня, как на капризного ребенка, беспомощно улыбнулся с оттенком грусти в глазах: "Почему бы тебе не опустить воротник немного ниже, чтобы доказать, как прекрасно вы провели вчерашнюю ночь или просто раздеться?

Обязательно притворяться плохой девчонкой? Ты не Сяо Цзю. Не научилась".

Я замерла, обернулась и холодно заметила: "В кои веки ты вдруг вспомнил Сяо Цзю?"

Он засмеялся: "На самом деле я и не забывал.

Он вчера вечером не вернулся?"

Я посмотрела на него, усмехнулась: "Если бы он вернулся, думаешь, ты стоял бы в этой комнате?"

Он: "Вчерашнее происшествие породило между вами недопонимание.

Я найду его и объясню".

Я повернула голову, взглянула на него: "Спасибо старший брат за заботу! Только не нужно!"

Он посмотрел на меня, а я продолжила: "Разве ты не говорил? Если он разведется со мной, ты примешь меня к себе? Разве это не то, что ты имеешь в виду?"

Он: "Всё ещё злишься из-за вчерашнего?"

Я посмотрела на него, не в силах больше сдерживать свои эмоции: "Твои глаза явно исцелились, но ты не признался в этом! Разве ты не хотел, чтобы я всю жизнь чувствовала себя виноватой, чтобы никогда в этой жизни не обрела покоя? Надеялся, что мы с ним никогда не будем счастливы? Теперь, когда ты добился этого, разве не здорово?!"

Он долго смотрел на меня, потом горько улыбнулся: "Я хотел, чтобы ты всю жизнь чувствовала себя виноватой и никогда не обрела покоя? Надеялся, что вы никогда не будете счастливы? Поэтому не признался, что ко мне вернулось зрение?"

И в гневе продолжил: "Ладно! Это ты так думаешь, и что с того?

Я потерял зрение, ты и правда чувствовала вину и беспокойство, как говоришь? А разве ты не вышла за него замуж?! Весенние ночи, счастье каждый день?!"

У меня перехватило дыхание: "Ты!"

Он усмехнулся: "Хозяйка Чэн, можете быть уверены! Я верну твоего возлюбленного целым и невредимым! Я никогда не позволю тебе провести ночь впустую, чувствуя себя одинокой!"

Он развернулся и ушёл.

Я была так зла, что меня всю трясло. Сорвала с шеи амулет, который получила в Париже, и швырнула его о дверь! Потом разрыдалась, присев у двери.

Не знаю, как долго я плакала, сознание путалось, похоже, я оказалась во сне.

Увидела Цзинь Лин.

Холодная больница, белая стена.

Сказала ей: "Дорожи Цянь Чжи, он хороший мужчина!"

Она ответила: "Я знаю".

Потом улыбнулась спокойно и уверенно.

За её спиной я увидела другую Цзинь Лин, она плакала: "Но, Цзян Шэн, что же делать? Я не могу забыть! Везде тот испорченный до мозга костей человек!"

Она с плачем обняла меня: "Цзян Шэн, я вижу его во сне. Во сне он дежурит у моей больничной койки. Поэтому я закрыла глаза и запрещаю себе просыпаться. Боюсь, что очнусь, а его нет".

Я тоже заплакала.

Потом увидела Лян Шэна.

Он перенес меня с пола на кровать, затем остался у моей кровати, глядя на слезы в уголках моих глаз, долгое время не в силах произнести ни слова. Он был подобен ледяному лунному свету, проникающему в мои сны, делающему их холодными.

Я не смела открыть глаза. В этот момент я внезапно почувствовала, что стала Цзинь Лин. Нет, я стала всеми женщинами в этом мире, которые лелеяли свою жалкую любовь. Мне приснился человек, о котором я не смела мечтать, поэтому я не решалась проснуться, боясь, что когда открою глаза, его уже не будет.

Но он все равно исчез. Я бежала как безумная, отчаянно его ища. Сцены менялись. Вэйцзяпин, этот город, каждая дорога, каждая улица, но я не мог найти его.

Оглядываюсь назад, но оказываюсь в Париже в тот день, когда я попросила амулет для Чэн Тянью.

Увидела себя в тот день, в длинной юбке я стояла перед гадалкой.

Это древнее магическое заклинание, пришедшее из Древнего Египта: если кто-то готов обменять десять лет своей жизни на благословение для другого человека и использовать кровь в качестве печати, то оно может быть исполнено.

Ведьма посмотрела загадочно, но крайне серьезно. Она сказала: "Девочка, это не шутка. Неужели ты потратишь на это десять лет, десять проклятых лет, ты хорошо подумала?"

Я в отчаянии бросилась вперёд, пытаясь остановить саму себя.

Уговаривала: "Его глаза полностью восстановились! Цзян Шэн, Цзян Шэн, не глупи! Лян Шэн! Лян Шэн пропал! Скорее найди его! Иди скорее! Иначе ты никогда не встретишь его в этой жизни!"

Но я из прошлого не видела себя настоящую и не слышала. С решительным выражением посмотрела на гадалку и заявила: "Я понимаю, что это не шутка! Но если его зрение восстановится, сколько бы лет не потребовалось, я согласна!"

Эта дурочка, и правда, согласилась!

Посмотрела на её храброе личико и упрямое выражение, слезы потекли, как кровь из раны. Я заплакала и пробормотала: "Чэн Тянью, мерзавец, чем ты заслужил её готовность отдать за тебя столько лет?!"

   182. Другая причина?

На третьем этаже она тихо плакала этой ночью.

Он в кабинете хмурил брови.

Поднял голову, посмотрел, на третьем этаже горит свет. Этот жёлтый свет - символ её упорного ожидания

Она ждала его.

Цянь Чжи осторожно заметил: "Старший хозяин, э, нет, директор Чэн, разве вы не говорили, что извинились? Этажом выше настолько тронуты искренностью ваших извинений, что вот так плачут? Целый день".

Чэн Тянью ничего не сказал.

Вошёл Янь Цзэ, бросил взгляд на Цянь Чжи и сказал: "Лучше обращайся "старший хозяин". Зрение молодого господина восстановилось, но он не хочет, чтобы об этом знал кто-то, кроме тебя, меня и дяди Цяня. Поэтому пока не будет возвращения в компанию на должность директора Чэна".

Цянь Чжи замер и заметил: "Служанка Лю тоже знает..."

Янь Цзэ застыл.

Чэн Тянью произнёс: "У Лю отличная выучка, не надо беспокоиться".

Он повернулся и спросил Янь Цзэ: "Есть новости о нём?"

Янь Цзэ покачал головой: "Нет. Использовали разные способы".

Чэн Тянью промолчал, кулаки сжались и снова расслабились, произнёс: "Обязательно надо его найти!"

Янь Цзэ: "Да".

Цянь Чжи: "Почему бы не дать объявление в газете?"

В газете? Чэн Тянью и Янь Цзэ уставились на Цянь Чжи.

После некоторых колебаний Чэн Тянью произнёс: "Раз, действительно, не можем его найти, это хорошая идея".

Янь Цзэ выглядел серьёзным, но не смог удержаться и тихо пробормотал: "Что хорошего! Хотите купить заголовок на первой странице и опубликовать: "Дорогой третий брат, я не спал с твоей женой! Возвращайся скорее!""

Лицо Чэн Тянью перекосилось и потемнело: "Вон!"

Цянь Чжи выглядел радостным. С тех пор, как он узнал, что операция на глазах Чэн Тянью прошла успешно, и тот полностью выздоровел, он и Янь Цзэ немного расслабились. Однако ни один из них не осмеливался настолько распускаться перед Чэн Тянью.

Через некоторое время он перестал улыбаться и сказал: "Старший хозяин, третий хозяин ушёл, возможно, не из-за того, что разозлился, увидев вас с ... э... третьей невесткой. Не было ли другой причины?"

Другая причина?

Чэн Тянью застыл.

   183. Если однажды я стану такой, как Сяо Цзю... ты простишь меня?"

Когда я собралась навестить в больнице Цзинь Лин, прошла уже неделя.

Ба Бао по телефону сказала, что завтра её выписывают.

Я остановила машину перед входом в больницу. Увидела выходящего из здания Цянь Чжи, который направлялся к автостоянке, собираясь уезжать. Увидев меня, он тут же поприветствовал.

Заднее стекло его машины было черным как смоль, но силуэт внутри вызвал озноб даже с такого большого расстояния. Не было нужды гадать, это был Чэн Тянью.

Я застыла, не понимая, как объяснить его присутствие здесь.

Когда я пришла в отделение, несколько молодых медсестер шушукались: "Ах, тот парень, который последние несколько дней до поздней ночи дежурит у постели пациентки, такой загадочный! И такой красивый!"

Я не обратила внимание. Когда толкнула дверь палаты, Цзинь Лин крепко спала.

Подошла Ба Бао и сказала: "Цзян Шэн, ты такой замечательный друг! Столько дней ни слуха, ни духа! Вот семья Кэ Сяожоу гораздо праведнее, они используют палату, как брачную комнату! Что это за настроение! Цзинь Лин уже месяц в больнице, видишь эту белую простыню? Он мог даже Санторини рассматривать как вариант для медового месяца!"

Я улыбнулась. Ба Бао такой человек, каждый день она живет, будто ей сделали вливание петушиной крови. Когда вы с ней сталкиваетесь, возникает иллюзия, что она разбрызгивает эту кровь по вашему лицу. Тут нет негативного смысла, по крайней мере, она может заставить вас почувствовать, что мир по-прежнему яркий и прекрасный.

На самом деле, каждый раз, когда вижу её, вспоминаю о Сяо Цзю, осознанно или неосознанно. О той Сяо Цзю, чья судьба переплелась с моей с тех пор, когда мы были подростками. О Сяо Цзю, для которой хотелось бы побольше справедливости в жизни. О Сяо Цзю, которая так меня ранила, что я даже не могла кричать от боли. О Сяо Цзю, от которой мне все советуют держаться подальше.

В глубине души я тяжело вздохнула.

Ба Бао взглянула на меня и поинтересовалась: "Что случилось?"

Я подняла голову, посмотрела на неё: "Когда вижу тебя, всегда вспоминаю... одного человека".

Она: "Сяо Цзю?"

Я опешила, что она неожиданно догадалась.

Она сложила руки на груди и улыбнулась: "Можешь не называть имени, это всё равно она.

Знаешь, Цзян Шэн, ты такая интересная! Как можно при виде меня, вспоминать её?! На мне чёрные носки и завивка на фольгу, как у маргинала? У меня высший класс, скромная роскошь с внутренним содержанием! Её одежда и обувь стоят всего пятьдесят юаней, я за чашку кофе могу купить три таких, как она!"

Я тихо заступилась за Сяо Цзю: "Сейчас у неё нет завивки..."

У кого не было завивки на фольгу в подростковом возрасте? Даже если у вас самих не было, значит, было у одного или двух друзей.

Вот возьмём Ба Бао, за последние два года она одевалась во все возможные цвета. Разве это не заслуга Сяо-Q втом, что её вкус совершил качественный скачок? Она стала интернет-знаменитостью по имени Ань Шэн. Её финансовое положение внезапно улучшилось, появилось много денег, что позволило ей смеяться над Сяо Цзю.

На мой взгляд, смеяться над Сяо Цзю - это высмеивать нашу неотёсанную юность.

Только надела Christian Louboutin, кожа Louis Vuitton в её руке ещё не изменила цвет, а она уже заставила себя забыть 70% скидку на Эгг и помаду Мэйбеллин за 20 юаней.

Ба Бао посмотрела на меня, как на чудачку: "Она причинила тебе боль, а ты все ещё заступаешься! Цзян Шэн, ты действительно хороший друг".

Я бросила на неё взгляд: "Хотела сказать "жалкий"?"

Ба Бао не ожидала, что я буду так прямолинейна. Даже она, которая очень остра на язык, потеряла дар речи.

Я опустила голову и пояснила: "Это действительно выглядит жалко! Но, похоже, наша жизнь именно такая: постоянно унижаем друг друга! Дружба, любовь, семья... безостановочное прощение. Было много трудностей и было много счастья. Это того стоит! Если это унижение, то я благодарна, что в своей жизни смогла встретить таких людей, как вы, которые достойны того, чтобы я оказалась жалкой".

Ба Бао на миг опешила и переспросила: "Встретила таких людей, как мы, - она ткнула себя в грудь, - включая меня?"

Я кивнула.

Ба Бао смотрела на меня, и я немного смутилась от её взгляда. По неосторожности дала себе оплеуху, даже глаза раскисли. Но Ба Бао смотрела на меня как на сумасшедшую.

Я знала, от некоторых встреч в жизни невозможно уклониться.

Грубая юность, цветочки улыбаются, ты и я очень юные, готовы взрезать противнику и ради другого быть смелыми и решительными, маленькие глазёнки легко краснеют, маленькие сердечки очень мягкие.

Ба Бао помолчала, достала из кармана пачку сигарет, закурила, затем потушила, улыбнулась мне и сказала: "Эй, Цзян Шэн, если однажды я стану такой, как Сяо Цзю... ты простишь меня?"

Я замерла и улыбнулась: "Ты ненормальная! Тебя не прощать, а побить надо!"

Ба Бао тоже улыбнулась.

   184. Небеса мало тебя наказывали?

Когда Цзинь Лин проснулась, было уже темно.

При виде меня её лицо наполнилось радостью и удивлением, как у испившего горечь поражения солдата при встрече своего товарища. Почти задушила меня в своих объятиях.

Потянулась и спросила у Ба Бао: "Который час? Давно я не спала так сладко".

Судя по этим словам и выражению лица, ущерб, нанесённый Кэ Сяожоу, был не маленьким.

Она сказала: "Цзян Шэн, неделю не виделись, а ты так исхудала!"

Ба Бао бросила на меня взгляд, тонкая сигарета в её руке была смята, однако, к ней вернулось красноречие: "Вы меня утомили".

Моё лицо потемнело, опустила голову, произнесла: "Похудела".

Я принесла Цзинь Лин ужин, который купила полчаса назад. Она ела и рассказывала: "Думала, наконец-то вырвалась из лап директора Вана, попав в больницу, но не ожидала... Кэ Сяожоу..."

Она в растерянности не знала, как описать трагедию этих семи дней. Казалось, что-то её тяготит.

Цзинь Лин: "Цзян Шэн, скажи, это возмездие?"

Я: "А?"

Цзинь Лин: "Цзян Шэн, почему ты такая рассеянная?"

Я: "Совсем нет".

Цзянь Лин: "Забудь. Назовем это возмездием. Я думаю, это возмездие Небес! Это моя расплата за то, что я не спасла Инь Цзин, когда должна была! Соучастник этой брачной трагедии!"

Я налила ей воды, охладиться: "Не говори ерунды. Если говорить о том, что не спасли, то я тоже соучастник! Почему же Небеса не наказали меня?"

Она резко вскинула голову, но ничего не сказала. Ба Бао посмотрела на меня, будто я была гигантской пандой. В их несогласных взглядах читалось: "Небеса мало тебя наказывали?"

Молчаливое взаимопонимание между друзьями бесценно, но иногда оно реально бесит! Я могу перевести каждое их выражение и взгляд.

Только я перевела, что означают их взгляда, Цзинь Лин опустила голову и заявила: "Но я ничего не говорила".

И вдруг произнесла: "Говорят, Лян Шэн вернулся..."

Услышав об этом, Ба Бао возликовала: "О-ёу! Постоянно собиралась тебя спросить! Цзян Шэн, как оно втроём-то, весело? Рассказывай быстрее!"

Я не взглянула на Ба Бао и поинтересовалась у Цзинь Лин: "Это Цянь Чжи тебе сообщил?"

Цзинь Лин покачала головой: "Нет. Цянь Чжи никогда не делится со мной информацией о делах семьи Чэн. Ты же понимаешь, это его работа. Сяоу рассказал, что Лян Шэн пришёл к нему в ту ночь, когда вернулся в страну, ещё спросил, не хочет ли он попутешествовать за границей... Но ему надо было идти в центр реабилитации, проведать Сяо Цзю, поэтому не было желания болтать с Лян Шэном, и он почти сразу его "выгнал". Ещё сказал, что "променял дружбу на любовь"".

Перед Ба Бао упоминать Бэй Сяоу и Сяо Цзю. Цзинь Лин, как и я, всегда очень осторожна, она поспешно добавила: "Забыла тебе сказать, у нашей Ба Бао новый парень!"

Ба Бао улыбнулась мне: "Ах! Тот парень модель. Так прекрасен, что сразу хочется снять с него штаны!"

То, как Ба Бао подбирает сравнение, потрясает, мне всегда казалось, что прилагательное "красивый" - это яшмовое дерево на ветру, не думала, что можно связать красоту со штанами.

У каждого есть свои тайны, не рассказать и не поделиться с товарищами.

Ба Бао ушла по каким-то своим делам.

После еды Цзинь Лин, видя, что я не в настроении, предложила: "Возвращайся домой! Мне много дней Кэ Сяожоу не давал нормально отдохнуть, сегодня лягу спать пораньше".

Я ответила: "Тогда завтра приду встречать тебя на выписке".

Она: "Хорошо".

Я уложила её спать и только собиралась уйти, как пришёл Цянь Чжи.

Я засомневалась: "Ты почему... не уехал?"

Он ответил: "Э, а я вернулся. Мой отец пришёл получить отчёты о здоровье трёх молодых хозяев. Я сопровождаю, заодно заглянул навестить её".

Я кивнула: "Она только уснула. Я пока пойду, а ты побудь с ней!.

Цянь Чжи посмотрел на меня: "Мне тоже надо возвращаться. Пошли вместе".

Я: "Дядя Цянь..."

Он: "Похоже, с отчётами какие-то проблемы. Отец должен ещё задержаться, он уже вызвал водителя, чтобы забрал его".

Только мы вдвоём вышли, услышала разговор медсестёр на посту. Одна говорит: "Эту девушку реально жалко! Молодая, ещё не вышла замуж, перелом копчика, как сможет потом забеременеть..."

Другая медсестра помоложе была озадачена, как связана беременность и перелом копчика?

Медсестра постарше вздохнула: "Эх, молодость! При беременности будет давление на копчик, если он расколется, и мать, и ребёнок будут в опасности!"

Увидев, что мы выходим, медсёстры тут же опустили головы и сделали вид, что заняты работой.

Я остолбенела, потом бросилась вперёд, чтобы попросить пояснений, но Цянь Чжи остановил меня.

Всю дорогу к резиденции Чэнов мы молчали.

Когда машина остановилась, Цянь Чжи открыл дверь и сказал: "Врач уже давно сообщил мне, я запретил рассказывать ей. Поэтому ты тоже не говори".

Я ошеломлённо кивнула.

Поднялась наверх, погружённая в свои мысли. Когда остановилась перед дверью, услышала, как наверху разговаривают девушки, прислуживающие в усадьбе.

Смутно донёсся голос, обращались к Лю: "Не понимаю, как третья невестка может быть такой бесстыжей. Третий хозяин застал её в постели со старшим хозяином, и, тем не менее, у неё хватает наглости оставаться в нашем доме семьи Чэн".

Другая ей вторила: "Ну да! Третий хозяин уже неделю как вернулся, а его так и не видно в доме Чэнов! Этого не достаточно?! На её месте я бы со стыда давно утопилась в реке, чтобы смыть позор!"

Лю: "Экономьте энергию, лучше работайте!"

Я замерла на месте, не в силах сделать ни шага. Служанка Лю вышла. При виде меня она тоже застыла: "Хозяйка".

Я посмотрела на неё, в этом большом доме она была единственная, кто готов встать со мной на одну сторону.

Разве это не было теплом и утешением после холодных сердец?

В комнате кто-то шёпотом изображал порядочность! Днём раньше она звонила домой и что-то рассказала о бесстыжих женщинах, которые опираются на дракона и феникса! Когда такие люди вам каждый день улыбаются, вы считаете, что не противны им! Что поделаешь! Взрослым нравится, малыши в восторге! Смотрите, рано или поздно придёт расплата!

   185. Она сказала: "Цзян Шэн, это всё судьба!"

В тот день, когда Цзинь Лин выписали из больницы, мы все присутствовали на её "церемонии выписки". Медсестры шептались: "Почему не видно того красивого загадочного парня?"

Медсестра постарше засмеялась: "Вы просто маленькие девочки! Какой смысл в их красоте! Выходишь замуж и понимаешь, что это не еда!"

Молодая медсестра пробормотала: "Каждый раз, когда он приходил, вокруг него были телохранители! Взглянешь на него, так и хочется съесть!"

Медсестра в годах рассмеялась еще сильнее и приготовилась развернуться и уйти. Прежде чем уйти, она подумала, эта девочка посмотрела слишком много дорам, и сказала: "Йоу! Ещё телохранители! Тогда такой красавчик должен оказаться подонком, а зачем вам обращать внимание на подонков. Иди скорее делать уколы".

Молодые медсёстры не смирились и бормотали себе под нос: "Воробей тоже может превратиться в феникса".

Я молча слушала, пытаясь угадать, о ком они говорят. Но в то же время мне очень хотелось им сказать, да, многие верят, что воробей может стать фениксом, но даже если он превратится в феникса, всегда найдутся люди, которые будут ждать, чтобы выщипать все твои перья и превратить в сушёного цыпленка!

Только подняла голову, как увидела Цянь Чжи с розами в руке. Неожиданно он опустился на колено перед Кэ Сяожоу. Меня охватил невообразимы гнев, хотела врезать ему посильнее! Что за дела! Но присмотревшись, разглядела, он встал на колено перед Цзинь Лин, которую поддерживал Кэ Сяожоу.

Цянь Чжи вытащил из кармана кольцо и произнёс: "Выходи за меня!"

Цзинь Лин замерла на месте.

Бэй Сяоу стукнул себя в грудь, бросил взгляд на Кэ Сяожоу и сказал: "Напугал до смерти!"

Кэ Сяожоу вторил ему: "Меня тоже".

Бэй Сяоу быстро отодвинулся от Кэ Сяожоу подальше. Лицо последнего разгладилось, он пояснил Инь Цзин: "Мы любим шутить".

Ба Бао висела на мне с сокрушённым выражением лица и горестно вздыхала: "Посмотри, некоторые получили пощёчину, а в итоге их решительно зовут замуж. А ты отдала ему всё, сердце, печень, селезёнку, но для него ты просто воздух".

"Нет, - тут же поправила она себя, - мгла".

И продолжила: "Цзян Шэн, это всё судьба!"

Цзинь Лин посмотрела на Цянь Чжи, посмотрела на меня. Неожиданно я увидела в её взгляде крик о помощи и совсем перестала соображать.

Бэй Сяоу, ухмыляясь рядом, как волк с большим хвостом, произнёс: "Старушка Цзинь, быстрее соглашайся, чтобы я, наконец, перестал мечтать о тебе! Опоздаешь, и можешь не потянуть мою прекрасную молодость!"

Цзинь Лин тут же опустила голову и улыбнулась Цянь Чжи: "Не шути! Кому делают предложение в больнице! Цянь Чжи, не хулигань!"

Цянь Чжи бросил взгляд на меня, потом посмотрел на Цзинь Лин и заявил: "Я не умею говорить нежные слова. Я делаю тебе предложение в больнице, потому что хочу, чтобы ты знала, отныне, неважно, жизнь, болезнь или смерть, я никогда тебя не оставлю.

Я не мог присутствовать в твоём прошлом, но буду с тобой в твоём будущем!

Цзинь Лин, выходи за меня замуж!"

Цзинь Лин очень долго стояла, ничего не предпринимая. Когда все вокруг уже потеряли надежду, что она примет предложение, она неожиданно взяла кольцо.

Цянь Чжи подхватил её на руки, она улыбнулась так ярко, что у меня на глаза навернулись слёзы. Все вокруг зааплодировали.

У молодых медсестер на посту тоже были слёзы на глазах. Женщины всегда очень чуткие животные, к тому же им были известны секреты физического состояния Цзинь Лин.

Подошла медсестра постарше и что-то прошептала молодой медсестре.

Молодая медсестра сказала, что если бы таинственный мужчина, который дежурил у неё ночью, сделал ей предложение, этот момент был бы похож на сказку.

Медсестра постарше улыбнулась и ответила: "Подожди, вот выйдешь замуж, поймешь! Как бы ни была хороша сказка, она не сравнится с фейерверком между людьми и обычной любовью".

   186. Потому что я также знаю, это самое подходящее место для моих чувств.

В тот день мы все собрались в маленькой квартирке Цзинь Лин.

Ба Бао, как и прежде, вызвалась приготовить еду.

Кэ Сяожоу рядом с ней отпускал едкие замечания: "Ах, снова готовишь! Сердце мужчины подобно железу, будь ты хоть небожительницей, не поможет!"

Ба Бао тут же взмахнула когтистой лапой, всем своим видом говоря: "Я буду сражаться с тобой ни на жизнь, а на смерть!"

Инь Цзинь, не знакомая с агрессивными нравами нашей компании, была в шоке.

Кэ Сяожоу оттащил Инь Цзинь в сторону и сказал: "Инь Цзинь, не бойся! Не обращай внимания на её вид каннибала, последнее время она не ест людей".

Инь Цзин хихикнула, нежно и мягко посмотрела на Кэ Сяожоу. Но Кэ Сяожоу инстинктивно чуть отклонился, чтобы не касаться её.

Кэ Сяожоу обернулся и бросил взгляд на Ба Бао: "Немедленно убери свои когтистые лапы! Посмотрите на эти выпирающие вены. Хотела, чтобы все знали, что ты опытный фермер, который выращивает свиней и коров".

Потом продолжил: "Посмотри на Цзян Шэн! Ручка маленькая! С первого взгляда видно, что ей суждено стать леди!"

Я вляпалась - не успела сбежать, как война пришла ко мне, к моему копчику - не знаю почему, но я прямо слышала звук ломающихся костей.

Ба Бао реально рассердилась, вскинула свои тонкие длинные руки и поинтересовалась: "Брат Кэ, ваши свадебные свечи уже догорели?!"

Удар в самое сердце змеи!

Ба Бао побоялась, что её иносказание Инь Цзин не поймёт и тут же перевела: "Цзин-эр, вы делили постель?"

В одно мгновение лицо Кэ Сяожоу стало красным, оранжевым, желтым, зеленым, синим и фиолетовым. Как только я увидела, что война началась снова, сразу почувствовал, как мой копчик заболел сильнее.

Лицо Инь Цзин покраснело. Вероятно, она испугалась наглости Ба Бао.

Только Кэ Сяожоу хотел вызвать Ба Бао на бой, как его прервал Бэй Сяоу, он сказал: "Рот Ба Бао, почему ты плюёшься ядом?"

Но Ба Бао наскочила и на Бэй Сяоу: "Наши девичьи дела тебя не касаются! Тебе сколько лет, старче?!"

Бэй Сяоу ослабил хватку и сдержался.

Кэ Сяожоу тоже знал, что Ба Бао обижена на Бэй Сяоу, поэтому не стал снова вступать с ней в перепалку.

В ту ночь Ба Бао приготовила нам специфический мятный напиток и блюда со странным вкусом. Кэ Сяожоу поинтересовался: "Что это за вкус?"

Бэй Сяоу положил палочки и пошёл на кухню. Спросил Ба Бао: "Что ты нам приготовила!"

Ба Бао ответила: "Жареные овощи!"

Бэй Сяоу: "Спрашиваю, что ты положила в эти овощи?"

Ба Бао: "Стиральный порошок!"

"Ты..."

Как только их голоса затихли, мы все будто сошли с ума.

Мне не нужен копчик. Приложив усилия, я выплюнула полный рот пузырей, поднесла стакан к Ба Бао и спросила: "В напитке тоже стиральный порошок?"

Ба Бао покачала головой: "Там нет!"

Я почувствовала облегчение и сделала глоток, чтобы смыть привкус стирального порошка во рту. А Ба Бао добавила: "Просто немного натурального бальзама! Вот и всё!"

Она сказала: "Вот и всё!"

Она вдруг так и сказала: "Вот и всё!"

В тот день мы были благословлены Бэй Сяоу и полностью уничтожены местью Ба Бао, женщины, которая превратила любовь в ненависть. В итоге, мы ничего не ели и не пили, а только разделили несколько бутылок вина из личной коллекции Цзинь Лин.

Бэй Сяоу позвонили, он помахал мне и сказал: "Лян Шэн".

Я замерла, улыбнулась и кивнула. Он принял вызов.

Когда он выходил, я проводила его взглядом, затем опустила голову и посмотрела на свой телефон. Он был таким тихим, как будто мир забыл о нем.

Провела рукой по экрану, несколько раз коснувшись его имени, но так и не смогла нажать на него. В тот день Чэн Тянью много раз звонил ему с моего телефона. Так что мое имя должно было мелькать в списке пропущенных вызовов, причем неоднократно.

С тяжёлым сердцем я глотнула вина.

В тот день Цзинь Лин обнял меня за шею и сказал: "Раньше я думала, что любовь к кому-то будет длиться всю жизнь. Теперь я обнаружила, у нас на самом деле есть суперспособности. Мы можем продолжать любить одного человека за другим. Ха-ха-ха!"

Она смеялась, но в её тоне было что-то ещё кроме радости.

Она продолжила: "Цзян Шэн, странно, в больнице я видела сон. В том сне был он. Снилось, глубокая ночь, и он дежурит у моей кровати. Смешно?"

Она улыбнулась легко и свободно.

Я стоял там в оцепенении. Какая знакомая сцена! Я видел её во сне! Похоже, я также слышала про это из уст тех молодых медсестер. В горле будто ком, ничего не могла произнести. Только держала её за руку и приговаривала: "Цзинь Лин, дорожи Цянь Чжи. Он хороший человек!"

Цзинь Лин энергично кивнула и улыбнулась: "Я знаю. Поэтому я взяла кольцо. Потому что это самое подходящее место для моих чувств".

Она улыбалась спокойно и уверенно.

За окном шёл дождь.

   187. Я бросил, но ты даже не думай об этом!

Ночью мы с Цянь Чжи вернулись в резиденцию Чэнов. Темноту рассёк свет фонаря, и мы увидели перед домом Чэн Тяньэня. В тёмную дождливую ночь он был подобен волку во тьме, в глазах огонь охоты.

Я была всё ещё немного пьяна, но моё сердце екнуло. Всё кончено! Не представляю, что этот Тай-Суй сделает со мной дальше!

Ван Сыпин, сознавая безнадёжность уговоров, всё-таки попробовал: "Второй хозяин, идёт дождь, давайте вернёмся в дом".

Было видно, что Чэн Тяньэнь навеселе, на его лице читалось: "Пин-А, пошёл вон!". Но взгляд неподвижно уставился на Цянь Чжи.

Лицо Цянь Чжи немного изменилось, он закрыл зонт и поприветствовал: "Второй хозяин".

Чэн Тяньэнь холодно усмехнулся: "Всё ещё помнишь, что я твой второй хозяин!"

Цянь Чжи промолчал.

Чэн Тяньэнь внезапно пришел в ярость и заорал на него: "Разве я не говорил тебе той ночью! Держись от неё подальше! Ты ведь не забыл, правда?!"

Но Цянь Чжи парировал: "Распоряжения второго хозяина я не посмел бы забыть..."

Цянь Чжи ещё не закончил, а Чэн Тяньэнь уже швырнул ему в лицо пачку фотографий: "Не смел забыть, когда делал ей предложение! А если посмеешь забыть, как будет тогда?!"

Цянь Чжи старался сдержаться: "Но в таком деле трудно следовать приказам!"

Чэн Тяньэнь замер, глаза блеснули как у демона, он стиснул свои серебряные зубы и улыбнулся: "Это хорошая идея, но было трудно подчиниться! Ты всего лишь слуга, собака нашей семьи Чэн, как ты смеешь любить женщину, которую когда-то любил я! Я бросил, но ты даже не думай об этом!"

Я смотрела на фотографии, разбросанные по земле. На каждой момент, когда Цянь Чжи делает предложение в больнице. Чэн Тяньэнь как обычно агрессивен и безапелляционен. Я не удержалась, нахмурила брови, встала перед Цянь Чжи и заявила: "Что за слуга! Он работает на семью Чэн, а не продался ей в рабство! Все равны! С какой стати ты говоришь такие обидные вещи?"

Чэн Тяньэнь посмотрел на меня и вдруг улыбнулся: "Все равны? Ха-ха-ха!" Цянь Чжи испугался, что он скажет мне что-то ранящее и потащил в сторону.

А Чэн Тяньэню заявил: "Я собираюсь на ней жениться. Это моя любовь и моя жизнь, я хочу провести с ней всю жизнь. Она ваша бывшая девушка, которую вы, второй хозяин, выбросили как мусор, но я люблю её всем сердцем. В вашей жизни она прохожая, а в моей она ответственность, которую я готов нести всю свою жизнь..."

Каждое слово Цянь Чжи было искренним. Чэн Тяньэнь смотрел на него и неожиданно подпрыгнул: "Ты так много тут наговорил, имеешь в виду, что я слепец, выбросил драгоценность, а у тебя острый взгляд и ты разглядел жемчужину?"

Такой гордый человек, восхваляющий свою ценность и важность, настоящий цундэрэ, который скрывает свою симпатию за высокомерием или равнодушием, вдруг как последний бродяга и грубиян слетел с катушек. Он чуть не катался по земле, изрыгая винные пары: "Слушай, Цянь Чжи, меня не колышет, кого ты любишь, на ком женишься! Так или иначе, о ней в этой жизни не мечтай!" Сказал и толкнул Ван Сыпина на Цянь Чжи.

Ван Сыпин и Цянь Чжи не были готовы, они столкнулись и упали. Увидев Цянь Чжи на земле, Чэн Тяньэнь, будто ему ввели петушиной крови, слетел с коляски и сцепился с ним.

Я бросилась, разнять драку, но Чэн Тяньэнь обернулся и куснул меня за руку. Я вздрогнула от боли.

Пока царил этот хаос из дома вышли дядя Цянь и Чэн Тянью. Увидев разыгравшуюся перед ними сцену, дядя Цянь немедленно остановил Цянь Чжи.

Ван Сыпин извинился перед Чэн Тянью: "Второй хозяин много выпил! Старший хозяин, не вините!"

Потом он, бранясь на наглеца, унёс Чэн Тяньэня, не обращая внимания на укушенную меня и Цянь Чжи с разбитым лицом.

Дядя Цянь метал громы и молнии в Цянь Чжи: "Ты сошёл с ума?!"

Цянь Чжи ничего не ответил.

Я прикрыла руки и тут же вступилась за него: "Это виноват Чэн Тяньэнь..."

Дядя Цянь повернулся и сказал: "Хозяйке не стоит беспокоиться о воспитании сына слуги".

Чэн Тянью бросил на меня взгляд и произнёс: "Отцу с сыном надо поговорить. Пошли пока отсюда".

Я молча последовал за Чэн Тянью. Он обернулся, посмотрел, как я прикрываю руку, и спросил спокойным и равнодушным тоном: "Ты в порядке?"

Я бросила на него взгляд и так же бесстрастно ответила: "В порядке! Спасибо за заботу, старший брат!"

Он посмотрел на меня, дождливой ночью его взгляд был так холоден.

Дойдя до двери, он обернулся и вежливо произнёс: "Невестка, пожалуйста, иди первой". Я взглянул на него и холодно возразила: "У брата проблемы с глазами, так что, пожалуйста, иди первым ты".

Он посмотрел на меня и согласился: "Хорошо".

Потом он направился к лифту, а я прямиком к лестнице наверх.

Вот рядом, а уже как на краю света.

Дождливой ночью несколько людей ранены.

   188. Годы прошли, никто не возвращается.

Дождь стучал в окно, я ворочалась, почему-то не в силах заснуть.

Человек с зонтом в руке стоял под дождём.

Глубокая ночь в резиденции Чэнов. Зелёный мох на этом старом доме и деревьях будто мокрый от слёз, хранит тайны прошлого, о которых мы не можем знать.

И наша история, похоже, в итоге будет пёстрыми рубцами на этом мху. Пропитанная страданиями, где любовь сплетается с ненавистью, она, в конце концов, станет прошлым, а прошлое растает как дым.

Вдруг эту дождливую ночь прорезал луч ярких фар, подъехал черный автомобиль. Приоткрытое окно в дождь и туман - словно единственное спасение от удушья. В нём отражался прекрасный профиль.

Лян Шэн.

Разделённые стеной дождя.

Он повернул лицо, увидел меня, глаза слегка блеснули. В итоге, машина проехала мимо, не останавливаясь.

Я думала, что рябит в глазах!

Определённо рябит в глазах!

Зонт из моей руки выпал на землю.

Я просто тупо стояла под дождём, глаза заволокло туманом, всё размыто. Не знаю, сколько прошло времени, когда другой зонт раскрылся над моей головой.

Обернулась, это был Цянь Чжи.

Быстренько сменив свой потерянный жалкий вид, подняла зонт и спокойно улыбнулась: "Как я неосторожна".

Он сказал: "Я провожу вас в дом".

Посмотрела в ту сторону, куда уехала машина, это было здание кальянной. Какая-то надежда на авось и уверенность крепли в моём сердце. Пояснила: "Не могу уснуть".

Он ответил: "Я тоже".

Мы долго стояли под крышей галереи.

Глубокая ночь и два человека со своими тайными заботами.

Я посмотрела на его лицо, на раны, нанесённые Чэн Тяньэнем, спросила: "Ты продолжаешь считать себя стоящим ниже семьи Чэн?"

Цянь Чжи некоторое время молчал, потом взглянул на меня и ответил: "На самом деле, хозяйка, второй хозяин прав, люди рождаются неравными. Единственное, что одинаково для всех - это жизнь и смерть, которых никому не избежать".

Я замерла, глядя на него. Не знаю, что ему сказал дядя Цянь, что заставило его так тяжело вздыхать.

Заявила: "Никакая я не хозяйка, я друг Цзинь Лин!"

Он улыбнулся: "Я очень благодарен хозяйке за утешение. Просто я работаю в резиденции семьи Чэн, и поднимать руку на хозяина... Такого никак нельзя допустить".

Я: "Но ты хочешь быть с Цзинь Лин".

Он вздохнул: "Поэтому ради неё я должен уйти из семьи Чэн. Только старший хозяин..."

Он упомянул Чэн Тянью, и я невольно усмехнулась: "Его зрение уже в порядке, не так ли? Тебе больше не нужно о нём заботиться! Э, не так! Пусть даже с его глазами всё хорошо, мы всё равно должны крутиться рядом с ним, он солнце, этот старший хозяин семьи Чэн!"

Цянь Чжи прервал мою речь: "Хозяйка, знаю, что вы досадуете на старшего хозяина. Но вы должны поверить, причина скрывать, что операция на глазах прошла успешно, не в том, чтобы вы чувствовали себя виноватой или препятствовать, чтобы вы и третий хозяин были вместе".

Прежде чем он закончил говорить, луч автомобильных фар снова прорезал дождливую ночь, машина следовала от кальянной резиденции Чэнов. Вскоре послышался резкий звук тормозов, и голос Янь Цзэ воскликнул: "Старший хозяин!"

Цянь Чжи опешил и с ужасом воскликнул: "Старший хозяин!"

Не закончив говорить, он выбежал из галереи, обогнул каменную горку и бросился туда.

Я на миг замерла, а потом быстро последовала за Цянь Чжи.

Лил сильный дождь. Бледные фары автомобиля как острые мечи пронзали завесу дождя, будто раскалывая небо. Чёрная фигура Чэн Тянью вырисовывалась под дождем, его рука на капоте автомобиля преграждала путь, словно зверь в загоне.

Внутри машины в зеркале заднего вида, отражаются кроваво-красные глаза Лян Шэна.

В этот дождливом месте вот-вот разразится война.

Чэн Тянью яростно крикнул паре кроваво-красных глаз в машине: "Да! Я притворился, что операция не удалась! Чтобы она всю жизнь испытывала муки совести! Никогда в жизни не обрела покой! Чтобы вам не быть вместе в этой жизни!"

Я так и замерла на месте, всё тело будто окостенело.

Они оба смотрели друг на друга, застряв в тупике под этим дождем, одна спичка, и разразится война.

Двигатель автомобиля взревел, это была ярость от вдавленного в пол газа. Колеса взбаламутили воду на земле. Чэн Тянью потерял равновесие и был отброшен в сторону.

Янь Цзе помог ему подняться, он выпрямился. Повернул голову, увидел меня и замер. Цянь Чжи тоже застыл рядом.

Я внимательно посмотрела на него, потом вдруг улыбнулась, развернулась и ушла.

Прежние времена, в итоге, чужие.

Годы прошли, никто не возвращается.

   189. Цзян Шэн, наша любовь бесцеремонная и деспотичная, никакой справедливости.

В кабинете он поднял взгляд. Свет на третьем этаже был таким одиноким в эту дождливую ночь, как улыбка на её губах, когда она развернулась и ушла.

Он знал, в тот момент её сердце определённо переполняла ненависть к нему.

Когда Янь Цзэ доложил ему, что Лян Шэн приехал в кальянную дома Чэн, он сразу бросился туда, но Лян Шэн уже собирался уезжать, старик Чэнь постоянно был рядом, не отставая ни на шаг.

Он преградил дорогу машине Лян Шэна.

Янь Цзэ попытался придержать зонтик, чтобы защитить от дождя, но он поднял руку, отстраняя его. Посмотрел на Лян Шэна и сказал: "Я искал тебя все эти дни".

Лян Шэн смотрел на него, всё его внимание было сосредоточено на его глазах. Похоже, колебался, смотрел испытующе, холодный взгляд незнакомца.

Он сказал: "В тот день..."

Легко открыть рот, сформулировать трудно. Он неожиданно не знал, как объяснить, произнёс: "В тот день было недоразумение. Она всегда ждала тебя".

Лян Шэн посмотрел на него: "Брат пришёл сюда под дождём, чтобы поболтать о моей женщине? Это не выглядит уместным".

Он рассмеялся.

Лян Шэн был прекрасен и холоден. Обошёл его и открыл дверцу машины.

Он тут же преградил ему дорогу: "Ты не можешь с ней так, не слушать и не спрашивать! Она ждала тебя!"

Лян Шэн резко оттолкнул его, повернул голову и произнёс: "Разве это не то, что ты хотел увидеть?"

Он опешил: "Я хотел увидеть?"

Лян Шэн сел в машину, завел двигатель, фары зажглись, рассекая пелену дождя словно острый меч. Чёрная фигура Чэн Тянью вырисовывалась под дождем, его рука на капоте автомобиля преграждала путь.

Щётки стеклоочистителя метались по ветровому стеклу.

Лян Шэн зло крикнул: "Отойди!"

Чэн Тянью: "Объяснись!"

Лян Шэну было лень объяснять, он лишь холодно усмехнулся: "Не притворяйся невинным!"

Чэн Тянью не сдавался: "Несмотря ни на что, тебе придется остаться сегодня вечером! Встреться с ней! Если хочешь уйти, тебе придётся меня переехать!"

Лян Шэн смотрел на него.

В тот момент, когда фигура Цзян Шэн внезапно появилась в зеркале заднего вида, он вдруг почувствовал, что ему некуда выплеснуть свое горе и гнев. Ну что же это такое?

Посмотрел на Чэн Тянью с ещё большим отвращением и сказал: "Прекрати лицемерить! Если бы ты действительно хотел, чтобы она была со мной, ты бы не притворялся слепым! Заставил её чувствовать себя виноватой! Заставил беспокоиться! Прекратите это отвратительное шоу, старший брат!"

Они реально предназначены друг другу, даже аргументы одинаковые!

Чэн Тянью почти взревел от ярости: "Да! Я притворился, что операция не удалась! Чтобы она всю жизнь испытывала муки совести! Никогда в жизни не обрела покой! Чтобы вам не быть вместе в этой жизни!"

Чэн Тянью в кабинете нахмурился.

Сцена, которая только что произошла, снова и снова мелькала перед его глазами. Недоговорки и скрытый гнев Лян Шэна не позволяли ему сложить воедино смысл произошедшего.

Он обернулся и вдруг спросил дядю Цяня: "Это дед заставил Лян Шэна её оставить?!" Дядя Цянь опешил, но тут же улыбнулся: "Как можно? Старший хозяин вы слишком подозрительны! Боюсь, третий хозяин просто... увидел вас с третьей невесткой..."

Чэн Тянью внимательно посмотрел на дядю Цяня: "Правда?"

Дядя Цянь замер. В этот раз он не собирался ничего скрывать, просто не хотел, чтобы тот снова вмешивался.

Прошло довольно много времени. Чэн Тянью вдруг вскинул голову и сказал дяде Цяню: "Выберете момент и сообщите деду, что моё зрение в порядке". Дядя Цянь вздрогнул и вскинул голову.

Он знал, что Чэн Тянью притворялся, что зрение не вернулось, чтобы пока держаться в тени. Чэн Тянью знал, что у Лян Шэна были скрытые мотивы, но Лян Шэн был всего лишь небольшой внешней силой. Тот, кто хотел перевернуть большой корабль семьи Чэн, был внутри. Кто же это? Он просто хотел воспользоваться этой возможностью, чтобы дождаться, когда лиса покажет свой хвост.

Дядя Цянь сказал: "Старший хозяин, пожалуйста, подумайте об этом хорошенько! Не говоря уже о том, что партия, в которую вы играли долгое время, закончится полным проигрышем. Если старик узнает, он наверняка приложит все усилия, чтобы заставить вас жениться на госпоже Шэнь".

Чэн Тянью: "Деду не нужно будет стараться. Я сам сделаю предложение госпоже Шэнь!"

Дядя Цянь был совершенно ошеломлен и смотрел на него с недоверием. Он хочет сказать, это для того, чтобы старик перестал заставлять третьего хозяина бросить госпожу Цзян?

Но почувствовал, что если он так скажет, это будет равносильно признанию того, что старик заставляет Лян Шэна расстаться с ней. Поэтому произнёс лишь: "Знаете, долгая жизнь, проведенная с женщиной, которую не любишь..."

Чэн Тянью прервал его: "Я не могу позволить ей страдать".

Дядя Цянь вздохнул: "Она так важна?"

Чэн Тянью вдруг улыбнулся: "Мне тридцать лет, невозможно также сильно полюбить другую женщину".

В этой жизни я встречу кого-то красивее, нежнее и лучше её во всех отношениях, но я больше не смогу любить кого-то вот так.

Дядя Цянь долг смотрел на него, потом произнёс: "Я понял".

После того как дядя Цянь ушёл, он развернулся и посмотрел в окно.

Свет на третьем этаже не горит. Девушка по имени Цзян Шэн, должно быть, уже уснула.

Во время пребывания в доме Чэнов она часто стояла на террасе напротив. Ее прекрасная тень падала на стеклянное окно его кабинета, залитое звездным светом.

Он поднял руку и нежно коснулся стекла, будто её лица.

Медленно закрыл глаза.

На самом деле, теперь, когда тебя больше не будет в моей жизни, моя жизнь окончена, независимо от того, с кем я помолвлен. И хотя меня больше нет в твоей жизни, твоя жизнь будет очень долгой, достаточно долгой, чтобы ты успела состариться вместе с любимым человеком.

Цзян Шэн, наша любовь бесцеремонная и деспотичная, никакой справедливости.

   190. Госпожа.

Он стоял под древним деревом секвои, состарившийся с седыми волосами.

Произнёс: "Он вырос.

Время летит так быстро! В этой жизни я отдал семье Чэн всё, включая тебя.

Ты, должно быть, хочешь спросить, жалею ли я об этом? На самом деле, я ни разу об этом не пожалел. До того дня когда увидел это кольцо и снова услышал твое имя, твою историю. Историю, которая отличалась от той, что он мне рассказал.

Больше всего в жизни я жалею о том, что поверил в историю, которую он рассказал о тебе. Он сказал, что у тебя все хорошо, и ты встретила во Франции новую любовь.

На самом деле, я должен был понять, с тобой не всё хорошо! Ты любила его так сильно, что едва избежав смерти от рук главаря бандитов в провинции Хунань, сбежала на край света! Как возможно снова обрести новую любовь! Ты полвека его ждала, но он все равно выбрал богатство и славу".

Вдруг он будто молодой парень произнёс, всхлипывая: "Госпожа, скажи, должен ли был я в те годы позволить ему увести тебя!"

Понял, что потерял самообладание, взял себя в руки и добавил: "Хорошо, госпожа, я больше не буду беспокоить ваши сладкие сны своим ворчанием!

На самом деле, сегодня я пришёл сказать вам, сейчас я постарел и хочу кое-что сделать для своего сердца".

   191. Я хочу это безграничное богатство, и я также хочу её!

Каждый день в семье Чэн начинался с неудобного завтрака.

Сегодня за завтраком мы втроем, пережившие не очень приятную ночь, на удивление мирно ладили. У меня не было аппетита, и я съела только половину куска хлеба. Рот кривился в усмешке, вот уж действительно приятный сюрприз.

Когда Цянь Чжи налил для Чэн Тянью кофе, Чэн Тяньэнь взял чёрный чай и промямлил: "В этом мире нет справедливости! Некоторые всю жизнь размышляют, жить ли им как собака или умереть как человек. В итоге они узнают, что умрут, как собака".

Чэн Тянью: "Помрёшь, если не поговоришь во время еды?"

Чэн Тяньэнь улыбнулся: "Старший брат, не надо так сердиться! Я говорю с нашим Пином! - потом обернулся, посмотрел на Ван Сыпина и продолжил, - Пин-А, скажи, ведь так?"

Цянь Чжи промолчал и, сдерживаясь, отступил назад.

Я больше не могла этого выносить и с мрачным видом собиралась встать, чтобы уйти, когда Чэн Тяньэнь внезапно снова заговорил: "Э, я вот всё думаю, почему на столе для завтрака нет газет".

Чэн Тянью замер.

Чэн Тяньэнь улыбнулся: "Оказывается, есть новости о третьем брате".

Он бросил на меня взгляд: "Невестка!"

Я его проигнорировал. Мне сразу показалось, что в этом странном спокойствии было что-то неправильное. Не отомстить за то, что вчера ночью я вставила слово, совсем не в стиле Чэн Тяньэня.

Он улыбнулся, преградил мне дорогу креслом и начал: "Невестка, ты реагируй энергичней! А то чем дальше, тем тише и тише! Боюсь, если так пойдёт, через несколько дней госпожа Шэнь станет твоей невесткой!"

Я опешила.

Чэн Тяньэнь изящно бросил газету на стол передо мной.

Я опустила голову и увидела в газете фотографию Лян Шэна с какой-то женщиной. Заголовок гласил: "Наследник корпорация Шифэн отправился на Хоккайдо со своей новой возлюбленной".

На фотографии на его губах была улыбка, которую я давно не видела.

Я почувствовала, как в желудке всё перевернулось.

Чэн Тянью выразительно взглянул на дядю Цяня и дядя Цянь тут же, посмотрев на газету, сообщил Чэн Тянью: "Третий хозяин путешествует с госпожой Шэнь".

Потом сразу повернулся ко мне и улыбнулся: "Хозяйка, это не более чем домыслы журналистов. Наша семья Чэн и семья Шэнь недавно вели переговоры по некоторым проектам".

Чэн Тяньэнь выхватил газету и презрительно усмехнулся дяде Цяню: "Все знают, что это наши специалисты по связям с общественностью продали эту новость газете! Не иначе как используют власть семьи Шэнь, чтобы сыграть на нынешнем трудном положении нашей семьи Чэн!"

Он посмотрел на меня и сказал: "Я слышал от Гун Яня, что дедушка вызвал моего третьего брата из Парижа только для того, чтобы устроить его женитьбу на девушке из семьи Шэнь. К тому же, вчера вечером мой третий брат вернулся! Невестка, как же он не сказал тебе, что проделал весь этот путь дождливой ночью только для того, чтобы сопровождать мисс Шэнь в сегодняшней поездке..."

Лицо Чэн Тянью потемнело, он обернулся к дяде Цяню, посмотрел на него и потребовал: "Сегодня я хочу услышать правду! Не используй вчерашние отговорки, чтобы заговаривать мне зубы!"

Дядя Цянь опешил, посмотрел на него и в итоге сказал: "Честно говоря, всё так, как сказал второй хозяин. Старый хозяин вызвал третьего хозяина, чтобы устроить брак с семьёй Шэнь!"

Чэн Тяньэнь, добившись цели, улыбнулся мне.

Меня неожиданно затошнило. Служанка Лю похлопала меня по спине и сказала: "Хозяйка".

Чэн Тянью будто сошёл с ума от услышанного, он даже подумал, что ослышался: "Брак? У него есть жена! Что за брак!"

Дядя Цянь смущенно пробормотал: "Старший хозяин, вы... всегда отказывались общаться с госпожой Шэнь из-за вашей слепоты. Семья Шэнь, похоже, противилась этому браку по той же причине... Второй хозяин увы... Так что третий хозяин, естественно, лучший кандидат".

Чэн Тянью обернулся, указал на меня, почти потерявшую сознание, и сказал: "Его жена все еще здесь! Абсурд!"

Дядя Цянь взглянул на Чэн Тянью. Этот взгляд явно ставил под сомнение его аргументы: "Старший хозяин, его жена недавно была у вас!"

Чэн Тянью понял намёк во взгляде дяди Цяня. Он покосился на меня и произнёс: "Дед так поступил, но Лян Шэн ни за что не согласится!"

Чэн Тяньэнь усмехнулся, постучал по газете и сказал: "Это называется, не согласится?!"

Он с вызовом посмотрел на меня и продолжил: "Невестка, вчера вечером ты учила меня, что все люди равны! Сегодня я тебе так скажу: люди не равны! По крайней мере, вы с мисс Шэнь не равны!

Она богата и могущественна, а у тебя ничего нет! Если у неё будут намерения войти в семью твоего мужа, ты определённо получишь развод! Им даже не нужна любовь, чтобы их признали золотыми мальчиком и девочкой! Вы с ним были возлюбленными с детства, вместе прошли через бесчисленные трудности, и что?

Ты веришь, что Лян Шэн тебя любит? Но если бы он тебя любил, то почему долгое время не появляется в доме? Однако у него есть время сопровождать госпожу Шэнь в путешествии на Хоккайдо!

Посмотри на презираемые тобой богатство и привилегии! Недооцениваешь власть, а она теперь похваляется перед тобой своей силой! Всего лишь щелчок пальцами, и даже Лян Шэн, который так сильно тебя любит, стал рабом юбки! Как люди могут быть равны? Расскажите мне об этом!"

Меня так сильно тошнило, что я чувствовала, как желчь подступает к губам.

Чэн Тянью ткнул пальцем в Чэн Тяньэня и произнёс: "Довольно!"

Потом сказал служанке Лю: "Проводите хозяйку наверх".

Чэн Тянэнь всё отказывался сдаваться: "Ах, совсем забыл! Ты из бедной семьи, рождена быть смиренной и покорной! Гун Янь также упоминал, что дед согласился на компромисс с Лян Шэном. Даже если Лян Шэн женится на госпоже Шэнь, он не будет возражать против того, чтобы тот оставил тебя своей любовницей! Это подходит вам даже больше!"

Чэн Тянью: "Ты закончил, наконец?!"

Как мог такой мстительный человек как Чэн Тяньэнь просто остановиться на этом? Он улыбнулся и добавил: "Смотри-ка, старший брат заступается за тебя. Наверное, ты хорошо обслуживала его в эти дни! Слышал, когда Лян Шэн вернулся, он столкнулся с тобой в комнате старшего брата! Поэтому нельзя винить Лян Шэна за такой выбор!

От Гун Яня мне известно, что Лян Шэн вчера вечером уже подписал соглашение о разводе! Просто подожди, пока это блюдо доставят вам в номер!"

Прислуга, стоящая рядом, начала тихонько перешёптываться, а взгляды, которые они бросали на меня, становились все более странными. Их выразительные взгляды будто густая сеть, а семья Чэн в этот момент напоминала клетку. Слюна с их языков, казалось, пропитывает эту клетку ядом.

"Посмотрите на неё, такое сотворила, и еще хватает смелости оставаться в доме Чэнов?"

"Да, второй хозяин почти выгоняет её".

"Вот оно что! Поведение третьего хозяина было достаточно очевидным! Как может мужчина не навещать свою молодую жену целых семь дней? Эта женщина из простой семьи не может сравниться с девушкой из высшего общества, такой как мисс Шэнь, привыкшей вращаться в свете. Даже соблазнила своего деверя! Никакого стыда!"

"Второй хозяин осмелился заявить такое в присутствии старшего хозяина, должно быть, старый хозяин одобрил! Похоже, старик хочет ее прогнать".

"Слышали, соглашение о разводе подписано".

"Точно, это не хозяйка Чэн! Как хватает совести оставаться в доме Чэнов!"

......

Мне хотелось провалиться сквозь землю.

Чэн Тянью вдруг схватил меня за руку. Я обернулась, посмотрела на него. Его черные нефритовые глаза метали молнии. Он посмотрел на них и произнёс, выделяя каждое слово: "Клянусь своей фамилией! Она всегда будет супругой семьи Чэн! Всегда будет хозяйкой семьи Чэн!"

В столовой повисла мёртвая тишина.

Чэн Тяньэнь из-за спины тут же улыбнулся и пояснил за Чэн Тянью: "Невестка, можешь быть спокойна на сто двадцать процентов! Лян Шэн тебя больше не хочет, старший брат примет тебя в наложницы!"

В конце добавил, стремясь улить хаос: "Старший брат именно так и сказал: твоим мужем может быть любой мужчина".

Мне было так стыдно, что я вырвался из рук Чэн Тянью и в отчаянии бросился прочь.

Как раз когда Чэн Тянью собирался встать, внезапно раздался голос Гун Яня. Похоже, он долгое время наблюдал сзади. Он заявил: "Старый хозяин сказал, если ты выйдешь из этой двери, тогда никогда не возвращайся!"

Чэн Тянью замер.

Гун Янь продолжил: "Старший хозяин, мне жаль! - затем он повернулся и, прежде чем уйти, оглядел всех и приказал прислуге, - всем выйти!" Эти люди не смели видеть своего старшего хозяина в таком жалком виде, поэтому разбежались, как птицы и звери. Чэн Тяньэнь также ушел, как будто по молчаливому соглашению.

В большой столовой остался только он и дядя Цянь.

Чэн Тянью сидел молча. Он, наконец, сложил воедино сцены противостояния с Лян Шэном перед машиной вчера вечером и смутный, невыраженный гнев Лян Шэна.

Всё верно, дед за спиной принял в этом участие!

А Лян Шэну определённо показалось, что он тоже участвует в интриге деда, а перед ней изображает невинность и сильные чувства. И ещё злодейски притворяется, что операция не удалась.

Поэтому Лян Шэн был до такой степени возмущён.

Внезапно он рассмеялся и сказал дяде Цяню: "Угадай, сказал ли дедушка то же самое Лян Шэну? Если ты хочешь богатства семьи Чэн, то не должен хотеть её, верно? Если ты хочешь её, то не получишь богатство семьи Чэн?!"

Дядя Цянь не мог смотреть на Чэн Тянью и вздохнул: "Старший хозяин... Произошедшее сегодня, если бы не наставления старика, хоть второй хозяин своенравен и безрассуден, он не стал бы позорить её перед вами и прислугой! Более того, посмотрите на поведение слуг: если бы не указания Гун Яня, посмели бы они вести себя так самонадеянно перед своим хозяином!"

Он встал, прямой, как дерево, гордость достигает вершин.

Произнёс: "Я не Лян Шэн! Не жил из милости, завися от чужих людей! Я старший сын и внук семьи Чэн! В семнадцать лет я взял на себя ответственность за семью Чэн. Семья Чэн является тем, чем она является сегодня, не только благодаря заслугам наших предков, но и благодаря моему упорному труду! Сегодня мне, как назло, надо выйти в эту дверь! Я хочу это безграничное богатство, и я также хочу её!"

   192. Я женюсь на барышне Шэнь.

За краем утёса море, приливы и отливы.

Старый дом семьи Чэн удачно расположен у гор и моря, всё по фэншую. Шум прилива нарастает вместе с суетой и гамом города. Бесконечная мишура, безграничная роскошь.

Кто не любит этот великолепный блеск?

У меня на сердце беспримерная скорбь.

Чэн Тянью выскочил из машины и вздохнул с облегчением, увидев меня.

Медленно подошёл и сказал: "Снова хочешь прыгнуть?

Если ты прыгнешь в этот раз, я смогу только забрать твое тело. У меня нет смелости, снова окунаться в морскую воду. От долгого пребывания в воде, тело, когда его вытащат, распухнет и будет уродливым. Мне придется нанять профессионального гробовщика из Японии, иначе не привести в порядок твои останки".

Я не обернулась. Ветер трепал мои волосы, раздувал его рубашку.

Глядя на шумное море и суетливый город, я вдруг поинтересовалась: "Красота и богатство очень соблазнительны? Разве не приятно быть богатым человеком?"

Он замер.

Я глубоко вздохнула и продолжила: "Не отвечай, я сама знаю".

Он немного промолчал, потом произнёс: "Я верну его тебе".

Я обернулась, посмотрела на него.

Он: "Я уже поручил дяде Цяню рассказать деду, что с моим зрением всё в порядке".

Я опешила.

Он: "Поэтому женюсь на барышне Шэнь".

Я: "Ты женишься на госпоже Шэнь?"

Вдруг не смогла сдержать усмешку: "Не говори о том, что вернёшь его мне! Ты с самого начала хотел жениться на госпоже Шэнь?"

Он немного растерялся, кивнул: "Верно! Красота и богатство - большой соблазн".

Я опешила.

Он смотрел в небо: "Разве вы оба не знали? Я притворился, что не вижу, потому, что хотел доставить вам двоим неприятности. Это была просто игра, и я действительно не хотел вовлекать в это мою прекрасную Шэнь".

Опустил голову, посмотрел на меня: "Невестка, следи за выражением лица... А то мне показалось... что ты сейчас ревнуешь".

Моё лицо напряглось, и я отвернулась: "Ревную? Смешно!"

Он с серьёзным видом издал вздох облегчения: "Тогда хорошо.

Мне было странно флиртовать с невесткой собственного брата. Хоть у меня не очень прихотливый вкус, мне все равно, мясо это или овощи... Эй, невестка! Ты куда?"

......

Изо всех сил стараясь контролировать свои эмоции, я заявила Чэн Тянью: "Я хочу домой. Я хочу вернуться в Вэйцзяпин, хочу навестить свою маму... Брат, давай попрощаемся сейчас! Вам все равно придется жениться на госпоже Шэнь, такое важное дело нельзя откладывать!"

Чэн Тянью: "Я как раз планировал посетить парк Тянь Шэн Юань. Нам по пути. Слышал, недавно это место стало туристической достопримечательностью и приносит большую прибыль..."

Моё лицо потемнело: "Брат, прошу, веди себя достойно!"

Он: "Вместе в поездке, не означается в одной постели, что тут недостойного?"

......

Я: "Что ты, в конце концов, хочешь?"

Он: "Совместный путь". Я: "Я не хочу совместного пути".

Он посмотрел на меня: "Почему? Неужели у тебя ещё есть мысли насчёт меня?"

Я усмехнулась: "Ты слишком много фантазируешь, брат!"

......

Я: "Брат, у тебя много дел, ты должен остаться и жениться на госпоже Шэнь! Тянь Шэн Юань - отвратительное место, не стоит его посещать! Разве ты не торопишься жениться на госпоже Шэнь?"

Он сложил руки на груди, посмотрел на меня и ответил: "Торопиться бесполезно. Сейчас твой мужчина похитил мою женщину".

Внезапно он сделал вид, будто всё понял, и продолжил: "Раз он похитил мою женщину, чтобы уехать за границу, то я похищу его женщину, чтобы путешествовать по стране, так что мы квиты".

Прежде чем я успела открыть рот, он затащил меня в машину!

......

   193. Это последнее время, проведённое вместе в этой жизни.

Она уже уснула на пассажирском сидении.

Он повернул голову. Бросил на неё взгляд.

Зачем следовать за ней? Боялся, что она снова сделает какую-нибудь глупость? Или боялся, что дед пошлёт кого-нибудь причинить ей вред? Он даже не мог объяснить.

Единственное, что было ясно, он будет её сопровождать, пока Лян Шэн не вернётся в страну.

Когда Лян Шэн вернётся, он благополучно передаст её ему, а сам пойдёт на заключение брачного договора с группой Шэнь.

Некоторые вещи предопределены, убежать не сможешь.

Например, то, что её любовь, в итоге, другой.

Или то, что он женится на барышне Шэнь.

Преследуя её, он был так решителен, что даже заявил дяде Цяню: "Сегодня мне, как назло, надо выйти в эту дверь! Я хочу это безграничное богатство, и я также хочу её!"

Но в тот момент, когда вышел, понял, он не мог получить её, которая так любит Лян Шэна, единственное, что он может, это жениться на Шэнь Цзятун.

Поэтому перед дверями столовой он всё-таки обернулся и сказал дяде Цяню: "Сообщи деду, моё зрение в порядке! Я женюсь на барышне Шэнь!"

Дядя Цянь промолчал. Подтекст этого заявления был очевиден: "Пусть дед отпустит Цзян Шэн и Лян Шэна!"

В итоге дядя Цянь кивнул.

......

Оказывается, можно любить настолько сильно, что будешь заботиться только о её счастье.

Она вдруг заговорила: "Ты хочешь жениться на госпоже Шэнь?"

Он опешил, повернул голову. Оказалось, она всё ещё спала и бормотала во сне.

Неожиданно она добавила: "Не надо".

Он подумал, что ослышался. Но на сердце стало очень тоскливо.

Она спала, похожа на жадного ребёнка, хочет и конфет, и печенья.

В душе он понимал, эта поездка - последнее время, проведённое вместе в этой жизни. После он станет любимцем госпожи Шэнь, а она партнёршей Лян Шэна.

Последнее время, хоть и были рядом в резиденции Чэнов, но каждый покорился своей судьбе на краю света.

Ему хотелось, как и она, иметь возможность тихо сказать ей и судьбе: "Не надо".

В тот момент, когда глаза слегка покраснели, внезапно зазвонил мобильный телефон. Ответил по Bluetooth, это был Янь Цзэ, на другой линии - Цянь Чжи.

Янь Цзэ и Цянь Чжи заговорили одновременно.

Один спросил: "Босс, вы где?"

Другой: "Старший хозяин, вы где?"

Он ответил: "Я... не знаю.

Вы звоните сразу оба, что это значит?"

Янь Цзэ: "Цянь Чжи заткнись! Я скажу первым! Старший хозяин, вы так жестоки! Я ваш личный телохранитель! Вы исчезли в мгновение ока, как я могу оставаться рядом с вами?"

Его лицо потемнело.

Янь Цзэ почти почувствовал его холодное дыхание на другом конце провода, быстро сдержался и продолжил: "Дело вот в чем. Я узнал, что третий хозяин в тот день, когда вернулся в Китай, подал заявление на получение зарубежной визы для человека по имени Бэй Сяоу, но его неоднократно блокировали. Не знаю, будет ли это нам полезно".

Он задумался: "Бэй Сяоу - его друг, поэтому неудивительно, что он подает заявление на визу для своего друга".

Янь Цзэ помолчал некоторое время и произнёс: "Старший хозяин, хочу вам сообщить, старый хозяин был очень рад услышать новость о вашем выздоровлении!"

Он промолчал.

Янь Цзэ: "Вы с третьей невесткой?"

Он: "Да".

Янь Цзэ: "На самом деле вам не о чем беспокоиться! Старый хозяин так счастлив! Совершенно нет смысла причинять вред третьей невестке! Слышал, он остановил Гун Яня, когда тот хотел вас найти. Думаю, старик дает вам шанс попрощаться! В конце концов, это ваше последнее время вместе..."

Последнее время, проведённое вместе...

Он повернул голову и посмотрел на неё.

Очень близко, стоит только руку протянуть, но далеко, как на краю земли.

Дед, действительно, очень великодушен.

Янь Цзэ: "Старший хозяин, вы в порядке?"

Он: "В порядке".

Янь Цзэ, похоже, разговаривал с Цянь Чжи: "Я говорю со старшим хозяином всё в порядке! Если кто-то сбежал с чужой женой, то в беде муж! Как это может быть старший хозяин?"

"Алло, старший хозяин!"

"Старший хозяин..."

"Алло, алло..."

......

После того как Чэн Тянью повесил трубку, пришло текстовое сообщение от Цянь Чжи: "Старший хозяин, вам следует уделять больше внимания вопросам безопасности третьей невестки! Чжао Цзи исчез после встречи с Гун Янем".

Чжао Цзи исчез?

Сердце Чэн Тянью упало. Оказалось, он был прав, оставаясь рядом с ней.

   194. Он сказал: "Я могу пойти, убить для тебя зайца!"

Когда я проснулась, мы уже остановились в маленьком посёлке.

Я открыла глаза и присмотрелась. Огромная вывеска "Хостел" ослепила мои глаза. Я тут же осторожно посмотрела на Чэн Тянью и холодно спросила: "Что ты задумал?"

Чэн Тянью бросил на меня взгляд с непроницаемым выражением лица и предложил: "Угадай!"

Он проигнорировал мою холодность и в свою очередь сохранил бесстрастное лицо, как генеральный директор. Можно было подумать, что мы должны друг другу кучу денег. Он сказал: "Ладно, девочка, не давай волю воображению! Уже поздно, мы не будем ехать ночью".

Я с вызовом глянула на него и поправила: "Чужая жена!"

Он даже не взглянул на меня и согласился: "Хорошо, чужая жена!"

Сказал и вышел из машины.

Я посмотрела на него, указала на тёмный хостел "Красный абрикос" подобный пещере демонов и холодно поинтересовалась: "Ты уверен, что хочешь здесь остановиться?"

Он посмотрел на меня: "Не хочу, но я не взял кошелёк".

После упоминания о кошельке я вздрогнула и воскликнула: "Что же делать? Я тоже не взяла!"

Он, сохраняя каменное лицо, произнёс: "Я знаю".

Я опешила.

Он продолжил: "Я уже обыскал, - потом смерил меня с головы до ног и дополнил, - всё тело".

Я: "Чэн Тянью!"

Он посмотрел на меня честным взглядом с чистым и невинным видом, будто весь мой гнев исходил от моего внутреннего разлада в сердце, и справедливо поправил меня: "Ты должна называть меня старшим братом, невестка!"

Чэн Тянью помахал перед моим носом единственными тридцатью юанями и сказал: "Невестка, это все средства, которые у нас есть! Чтобы поесть, не получится остановиться в хостеле! Если выбрать хостел, то останемся без еды! Выбирай!"

Мое лицо было мрачным, но, облизнув губы, я сдалась: "Ладно, я голодна".

Чэн Тянью: "Это дикая местность! Я не боюсь встречи с волком, не боюсь встречи с плохим парнем. Но вдруг это будет группа плохих парней? Я не боюсь пострадать, но боюсь, что пострадаешь ты. А что, если Лян Шэн не обменяет тебя на госпожу Шэн, что тогда делать?"

Я сдерживала слюни и сопли. Повернулась к нему мрачным лицом и сказала: "Остановимся в хостеле!"

Чэн Тянью вошёл в хостел и сказал: "Остановимся на ночь".

Полная дама, администратор хостела протиснулась вперед. Её голова еще не повернулась, глаза никак не могли оторваться от телевизора, где шла "Моя прекрасная принцесса". Щёлкая дынные семечки, она заявила: "Большая кровать - сто! Хрум-хрум!"

Чэн Тянью: "Стандартный номер".

На лице полной дамы отразилось презрение, словно она хотела сказать: "Притворяешься невинным и приводишь сюда женщину среди ночи" Вслух, даже не повернув головы, она произнесла: "Стандартный номер - сто двадцать! Хрум-хрум"

Я проворчал за его спиной: "Разве стандартный номер и номер с большой кроватью не одно и то же? Почему один стоит 100 юаней, а другой 120 юаней? Цена завышена".

Дама не стала обращать на меня внимания. Всё ещё не поворачивая головы, она фыркнула, подразумевая, что желание притворится непорочной, обойдется в двадцать юаней. Вслух же предложила: "Раз одно и то же, почему бы тебе не поспать в большой кровати".

Чэн Тянью: "Ладно, стандартный номер, тридцать юаней!"

Дама резко вскинула голову и как раз в тот момент, когда она подумала: "Торгуешься со мной! Вот я тебя!", её мгновенно покорило лицо Чэн Тянью. Она застенчиво улыбнулась и сказала: "Шестьдесят! Больше скинуть нельзя! Хрум-хрум-хрум!"

Чэн Тянью посмотрел на неё: "Тридцать! И этого много!".

Дама взглянула на Чэн Тянью. Выражение в её глазах: "В тридцать лет хватает наглости пудрить мозги молодым девушкам", в конце концов, сменилось: "Ладно, раз ты такой красивый, я потерплю". Она снова похрумкала, улыбнулась, приняла очаровательный вид и сказала: "Ладно! Тридцать!"

Чэн Тянью бросил банкноты на кассовый аппарат и сказал: "Договорились!"

Люди должны быть такими же бесстыдными, как Чэн Тянью, который может продать тридцать юаней за триста тысяч. Полная дама была явно покорена его стилем генерального директора.

Когда я увидела, как агрессивно он торговался, меня ослепила жадностью, и я не могла не броситься вперед. Подражая ему, постучал по кассовому аппарату и заявила: "Тридцать за две комнаты!"

Полная дама бросила на меня презрительный взгляд: "Исчезни!"

Пока я умывалась, Чэн Тянью тактично вышел из комнаты.

Я умылась и распахнула дверь. Он стоял, прислонившись к стене в коридоре, и смотрел в темноту за окном.

Я вышла, моя одежда была в порядке. Указала на комнату и холодно сказала: "Водонагреватель включился, боюсь, тебе придется немного подождать!"

Он посмотрел на усталую меня и ответил: "Забудь! Иди пока спать! Пойду спрошу у администратора, где можно принять душ".

Помяни Цао Цао, и он тут как тут. Полная дама подошла, в руках термос. Поинтересовалась: "Зачем нужна другая комната?"

Он посмотрел на неё и ответил: "Она моя невестка. Неуместно!"

Дама закатила глаза "О, Небо, невестка!" - говорило удивлённое выражение её лица. Затем попыталась изобразить застенчивость и извинение, но не смогла сдержать свой громкий голос, как только слова вырвались наружу, это был почти крик: "Вчера шёл дождь, сегодня здесь припаркованы все грузовики, так что спать действительно негде! Или пойдёте ко мне!"

Чэн Тянью поспешно помахал рукой: "Всё нормально".

Уходя, она с недовольством посмотрела на меня: "Стандартный номер это не большая кровать! Всё бы делать поперёк!"

В ванной зажурчала вода.

Я села на кровать. Под чистые звуки воды открылся шлюз и хлынули воспоминания. Слишком многое связывало меня и Чэн Тянью в прошлом. Я вспомнила гору Сяоюйшань, отель в заливе Ялунвань и даже пар в ванной в старом доме семьи Чэн.

Изо всех сил старалась, чтобы сердце не вышло из-под контроля, но нельзя не признать, в этом мире он самый близкий мне мужчина.

Он тот, кого мне не следовало задевать!

Так сказала Сяо Цзю.

Он притворялся, что операция не принесла успеха, чтобы я чувствовала вину! Чтобы запереть меня в резиденции Чэнов, чтобы мы с Лян Шэном не смогли быть счастливы! Он двуличный, жестокий человек, за которым чудовищные злодеяния!

Кажется, у него восемь кубиков пресса...

Цзян Шэн, ты идиотка!

О чём ты всё время думаешь!

Я мучительно обхватила голову.

Он женится на госпоже Шэнь.

Сказала я себе и энергично кивнула.

Когда он вышел, его одежда была в полном порядке. Не было ни следа той фривольной атмосферы, которая существовала, когда они в прошлом жили в одном доме.

Он действительно женится на госпоже Шэнь.

Снова сказала я себе и ещё раз кивнула головой.

Он был удивлён: "Ты что?"

Я обернулась, посмотрела на него, мой тон неожиданно был холоден: "Э, старший брат. На самом деле, ты можешь завтра возвращаться обратно. Я дойду до шоссе, сяду на автобус и поеду в Вэйцзяпин".

Он посмотрел на меня: "Э, невестка. На самом деле, я тоже не рвусь тебя сопровождать. Просто должен быть уверен, что с тобой ничего не случиться! Мне ещё использовать тебя для обмена на мою барышню Шэнь!"

Я не могла не усмехнуться: "Твоя барышня Шэнь? Сегодня она принадлежит моему брату!"

Слова вылетели. Почему-то мне показалось, что что-то неправильно? Она с Лян Шэном и я рада? С катушек слетела? Так заявить!

Чэн Тянью медленно подошел, в его взгляде снова отразилась опасное послание, которое напугало меня. Он сказал: "О! Правда? Разве по аналогии это не означает, что сегодня ты моя!"

Я крепко зажмурилась, сжала в руках одеяло. Он развернулся и пошел обратно к своей кровати. Жёстким голосом бросил мне: "Извини, я был слишком безрассуден".

Я открыла глаза, посмотрела на него, свет луны заливал его тело, выдержка и сдержанность.

Почти без сна, в маленькой комнате, только слышно дыхание друг друга. Два человека, которые вот-вот расстанутся навсегда. Немного литературно и грустно думать об этом.

На самом деле, я должна его ненавидеть.

Обман и маскировка, стыд и страдания.

Вдруг в тишине ночи у меня в животе заурчало без всякой видимой причины, затем, во второй раз... Мне захотелось отрубить себе голову и закопать её в землю.

Он повернулся и спросил: "Голодна?"

Я сохраняла холодный вид и ничего не ответила.

Неожиданно он сел и снова спросил: "Ты хочешь есть?"

Есть? Я почувствовала, как мои глаза позеленели, я села и энергично кивнула ему.

Он: "Я могу пойти, убить для тебя зайца! Потом сложим костёр, пожарим, горяченький и очень ароматный!"

Я захлопала: "Хорошо! Здорово!"

Он тоже захлопал, а потом развёл руками: "Давай засыпай!"

   195. Мне жаль! У замужней женщины странные вкусы и какие-то путанные мысли! Пожалуйста, прости меня, брат!"

В итоге, он всё-таки вышел за дверь. Но не для того, чтобы подстрелить зайца. Вместо этого он принёс две миски лапши с маринованной капустой и говядиной, аромат приятный.

Он сказал: "Чувствую, что в этой глухомани сам стал питекантропом. Когда женщина голодает, как можно не пойти охотиться. Украл миску лапши, залитую слезами, почувствовал, что Ван Хань на упаковке лапши - самый красивый мужчина в мире, лучше Даниэля Ву!"

Внезапно я насторожилась, подумав, что он обманул меня, сказав, что не взял кошелёк. Спросила его с холодным лицом: "Откуда взялись деньги?"

Он был по-прежнему спокоен: "Денег нет! Попросил у администратора!" Я посмотрела на него: "Странно! Он захотел, и она дала!"

Он покачал головой: "С чего бы ей быть такой щедрой! Я использовал монеты Q! Ах, ещё позволил ей сорвать цветок".

Не поверив, я смотрела на него, усмехнулась: "Что? Ещё позволил ей сорвать цветок?! За две миски лапши?! Ты... Нет! Старший брат, ты реально поставил на кон всё!"

Он с миской в руках ответил: "Ты поняла, что я рисковал, ешь быстрее! Не трать напрасно! Лучше выпить вместе с бульоном!"

Я посмотрела на миску с лапшой и почувствовала, что это не просто миска с лапшой, а кровавая история о том, как Чэн Тянью продал себя! Подняла голову, посмотрел на него и усмехнулась: "Время пролетит быстро...".

Чэн Тянью опустил голову и бросил на меня взгляд.

Взяла миску и продолжила: "Не забудь зайти посмотреть, когда приедешь через десять месяцев. Может, станешь отцом! Кто знает, может быть, они близнецы..."

Чэн Тянью нахмурился: "Не пори чушь!"

Я сделала глоток и ответила: "Разве это не самопожертвование?"

Он опешил: "Самопожертвование?"

Я: "Сорвать цветок!"

Он: "Что у тебя в голове? Я говорю, что зашел в QQ и обнаружил, что у меня есть монеты Q, перевел их администратору и купил две миски лапши! Эта тётка такая подлая особа! Она ещё воспользовалась возможностью и забрала самый дорогой цветок на моей ферме QQ! Самый дорогой цветок!"

Я тоже посмотрела на него, стараясь сохранять спокойствие: "Мне жаль! У замужней женщины странные вкусы и какие-то путанные мысли! Пожалуйста, прости меня, брат!"

Затем тихо пробормотала: "Так вот что за сбор цветов! Тогда дёргай и дёргай! Ха-ха! На самом деле, довольно глупо продолжать играть в QQ ферму в таком преклонном возрасте..."

Он отложил миску с лапшой в сторону и посмотрел на меня, сложив руки на груди.

   196. Господин Чэн.

На самом деле, в тот день, когда я выбежала из дома Чэнов, встала на краю обрыва и посмотрела на море, почувствовала, что начинаю совсем падать духом.

Жизнь жестока, как автомобильная авария. А я просто хотела сбежать.

Вэйцзяпин - последнее пристанище для моей души. Когда я изранена и у меня ничего нет, Вэйцзяпин - единственное место, где я могу упорно бороться за выживание.

Там могила моей матери. Даже смерть не может её забрать. Она единственное, на что я могу положиться, когда моя жизнь рушится.

Каждый раз, когда мне было больно, я представляла, как буду плакать у её могилы, пока не засну, ожидая, что проснусь и снова начну упрямо жить.

В этот раз я хотела вернуться в Вэйцзяпин, на могилу матери, но мне больше не хотелось плакать. Вместо этого мне хотелось полностью отгородиться от всего.

С этого момента внешний мир больше не имел для меня никакого значения.

Не буду ни любить, ни ненавидеть.

Проведу остаток жизни, как в тумане.

Поэтому, спасибо, господин Чэн, что в этом путешествии рядом был мой враг с каменным лицом. Поэтому разные стимулы, берущие начало в доброй воле или злонамеренности, не дали мне замкнуться в себе. А, возможно, в моей душе ещё осталась надежда, хотелось любить и ненавидеть.

Не хочу провести остаток жизни в тумане.

Но всё-таки я ненавижу господина Чэна.

Насколько я тронута его решимостью и мужеством по отношению ко мне, настолько я ненавижу его обман. Как он и желал, вина и страдания, подобные чистилищу, стерли всю красоту и надежду, которые когда-то существовали между Лян Шэном и мной.

Он щедро одарил меня своей пылкой любовью, но также отнял у меня самую драгоценную любовь в моей жизни.

Мне бы хотелось убедить себя, что эти две стороны уравновесились.

Но не могу этого сделать.

Я всё ещё не отказалась от восьми кубиков пресса господина Чэна?

Прочь!

Я не уйду! Признайся, невежественная девчонка! Тебе просто нужны эти восемь кубиков пресса...

Хочешь, чтобы я продолжила? Ты довольна тем, что видишь? Твоё тело гораздо честнее твоего рта! Ты надоедливая кокотка!

Вон!

Я покачала головой от боли, пытаясь избавиться от маленького демона в моем сердце, который всё время пытался учинить беспорядки и смуту. Или, скорее, от другой моей личности с маковыми бровями и глазами цвета дурмана.

Ладно! Все прочь!

Я ещё не могу отпустить свою ненависть к господину Чэну.

   197. Он произнёс: "Ты и он воссоединитесь. Я ручаюсь".

Вечер в Вэйцзяпине, розовые облака зажгли полнеба.

Когда я вернулась с могилы матери, господин Чэн... ну, мой деверь, Чэн Тянью, всё ещё бродил по двору. Да, он начал бродить с того момента, как вошел во двор.

Увидев, что я возвращаюсь, он оглядел стену двора, которая уже на треть обветшала, указал на напорный колодец во дворе и, наконец, спросил меня: "Значит... я могу помыться... только... только так..."

Я кивнула.

Он ответил: "Хорошо".

Я: "На самом деле, ты можешь уехать".

Он посмотрел на меня: "На самом деле, тебе не обязательно всё время сохранять холодность на лице. Мышцы же будут болеть, да? Знаю, ты меня ненавидишь, но тебе не нужно постоянно посылать этот сигнал, пустая трата времени!"

Про себя я подумала: "Разве у тебя не постоянно хмурое лицо?" Натянуто улыбнулась и заявила: "Всё в порядке! Я готова потратить его на тебя!" Затем закатила глаза и вошла в дом.

Он вошёл за мной, спросил: "Что будет на ужин?"

Я обернулась, посмотрела на него: "Зачем спрашивать меня? Я что, поваренная книга? Разве ты не говорил, что как приедем в Вэйцзяпин, ты пойдёшь в офис Тянь Шэн Юаня, отсканируешь лицо и получишь деньги?"

Чэн Тянью посмотрел на меня: "Невестка, ты реально мелочная душонка!"

Я посмотрела на него: "Старший брат, твои комплименты не заслужены!"

Чэн Тянью планировал пойти в Тянь Шэн Юань, чтобы предъявить своё лицо. Но, к сожалению, когда он с бесстрастным и невинным лицом вошел в офис и заявил: "Я Чэн Тянью, я ваш большой босс!" Люди просто выгнали его как лжеца.

Чэн Тянью был встревожен. Его мобильный телефон разрядился, и он не мог связаться с Цянь Чжи и Янь Цзэ. Он посмотрел на меня в замешательстве и сообщил: "Я был в Тянь Шэн Юане! Они почему-то меня не узнали!"

Мне было неохота объяснять ему. Когда ты приходил раньше, ты был окружен людьми, половина твоего лица была закрыта солнцезащитными очками, и твоё высокомерие заставляло людей держаться на расстоянии. Никто бы тебя не узнал!

В итоге, с холодным и удрученным видом он вернулся.

Обошел холодную печь и снова спросил меня: "Что будем есть?"

Разбирая старые пыльные вещи, я ответила: "Помню, кто-то говорил, что умеет охотиться! Что если тебе снова пойти на охоту?"

На самом деле, вчера вечером я предложила ему обменять у администраторши постоялого двора монеты Q на немного юаней, но он настоял на том, чтобы пойти в парк Тянь Шэн Юань.

В глубине души я понимала, что он хочет сберечь цветы на своей ферме QQ... Разве это не просто ферма QQ? Генеральный директор, неужели вы действительно играете в такие глупые игры?

Вчера вечером он меня не послушал, так что сегодня мы оба без гроша в кармане смотрим друг на друга перед холодной печкой.

Я: "Говорила тебе вчера, поменяй монеты Q, ты не послушал! Сейчас что! Идти искать по соседству невестку У..."

Суровое лицо Чэн Тянью прояснилось: "Она нам поможет?"

Я покачала головой и продолжила неоконченную речь: "Бесполезно! Она не играет в QQ! Тем более в ферму QQ! Ей вполне достаточно собственных сельскохозяйственных полей, о которых она заботиться! Твои монеты Q стоят ноль!"

Чэн Тянью не сдавался: "Как может быть нулём? По крайней мере, яйцо!"

Я усмехнулась: "Попробуй пойти в дом дяди Лю и спросить его: "Дядя, я дам тебе сто монет Q в обмен на два яйца!" Поверь, он так тебе врежет, что полетишь в реку Циншуй у въезда в деревню!"

Чэн Тянью посмотрел на меня, скрестив руки на груди, и сказал: "Тц-тц, почему я раньше этого не замечал! У тебя такой замечательный рот!"

Не обращая на него внимания, я продолжала убираться в комнате.

Когда на западе взошла луна, комната была почти убрана.

Я посмотрел на морковь в своей сумке. Мне её дал сосед, когда я возвращался с могилы матери. Из соображений гуманности, как бы я не ненавидела Чэн Тянью, я не хотела, чтобы он умер от голода. Поэтому вышла за дверь с морковью в руке, намереваясь помочь этому неприученному к физическому труду и оторванному от реальности молодому человеку!

Вышла и почувствовала аппетитный аромат жареного мяса, разливающийся по воздуху.

Молодой барин Чэн сидел во дворе, его голова была полна куриных перьев, улыбка во весь рот, "цветущие ветки во всей красе". Увидев меня, он лениво, но властно помахал палкой в своей руке, чтобы похвастаться передо мной, и сказал: "Я вернулся с охоты!"

Посмотрела на палку в его руке и увидела жирную курицу, зажаренную до золотисто-желтого цвета.

Я спустилась вниз, перешагивая через две ступеньки, сопротивляясь искушению запаха мяса, указал на курицу и обеспокоенно спросил: "Какая охота?! Ты украл!"

Чэн Тянью бросил на меня взгляд, лицо помрачнело: "Шутишь! Курица просто бродила по улице, и я её поднял!"

Я: "Куры в деревне на свободном выгуле. Хочешь глупой смерти?! Ну, ты меня вывел!"

Чэн Тянью: "Ешь, если хочешь!" Я опустилась на колени и, абсолютно бессовестно ответила: "Я съем!"

Чэн Тянью дожарил, отломил две ножки и отдал мне. С подчёркнутым отвращением он заявил: "Больше всего ненавижу такие вещи целиком из мяса! Люди, любящие куриные ножки, глупцы".

Без малейшего колебания грызя куриную ножку, я кивала: "Брат, у тебя очень специфический вкус! Реально! Дай мне умереть от глупости!"

Не знаю почему, в тот момент, когда кусок мяса скользнул мне в горло, я не смогла его проглотить.

Слёзы залили всё лицо.

Я вспомнила Лян Шэна.

Вспомнила время, когда мы были маленькими.

Вспомнила, как он взобрался на скамеечку, встал на цыпочки, чтобы достать мне тушёную свинину.

Он сказал: "Ешь. Брат не хочет. Сыт".

Но его прекрасные глаза ни на секунду не отрывались от мяса. Он просто беспомощно смотрел на меня, дурёху, которая съела всё.

Бестолковая я даже бульон выпила и ещё улыбалась ему.

Я обняла Чэн Тянью и разрыдалась.

Чэн Тянью замер на месте, он ничего не говорил, но понял, кого я вспомнила.

Много лет спустя, под светом луны, мужчина, который больше не её, держит в своих объятиях женщину, которая громко плачет по тебе из-за жареной курицы.

Смешно, не так ли?

Смешно как наша судьба.

Он слишком на тебя похож, поэтому я плачу.

Чэн Тянью позволил мне его обнять. Слезы и сопли капали ему на одежду. Одна его рука держала жирную курицу с капающим маслом, а другая несколько раз махнула в воздухе, пока, наконец, не упала мне на плечо.

Он опустил голову, его подбородок нежно коснулся моих волос, словно непреднамеренно, это была его последняя капля любви и нежности. Он произнёс: "Ты и он воссоединитесь.

Я ручаюсь".

   198. Нет ничего плохого в том, чтобы скучать по кому-то.

Луна такая круглая.

Лунный свет такой манящий.

Меня внезапно разбудил ночной летний ветер Вэйцзяпина. Я поняла, что потеряла самообладание. Поспешно вырвалась из его объятий, повернулась спиной и вытерла слезы.

Чэн Тянью смотрел на меня.

Я обернулась и посмотрела на него с выражением: "Эй, что только что произошло? Ничего не произошло".

Он опустил голову, потом через некоторое время поднял взгляд, посмотрел на меня: "Хочешь плакать, плачь. Не надо постоянно подавлять свои эмоции. Нет ничего плохого в том, чтобы скучать по кому-то"

Я: "Я не скучаю по нему! Пожаренная тобой курица ужасна на вкус".

Он: "Настолько ужасна, что ты расплакалась?"

На мгновение я потеряла дар речи, но всё-таки упорствовала: "Да!"

Чэн Тянью посмотрел на меня и сказал: "Ладно".

Я развернулась и пошла в дом.

Луна на небе такая круглая.

   199. Я не вернулся, а просто проездом.

Луна на небе такая круглая.

Круглая и одинокая.

Ночь сгущалась, белый лунный свет отражался на стене. Она широко открыла глаза и посмотрела в потолок. Время незаметно уходит, не нужно никому ничего объяснять.

Сейчас грусть подобна облупившейся краске на стене, дешёвая и неуместная.

Встала с кровати, подошла к окну, оперлась руками о подоконник, подняла глаза. Увидела полуразрушенную стену двора и ветви старого дерева. Но она больше не видела мальчика и лунного света.

Он не спеша заговорил: "Не спится?"

Она от испуга подпрыгнула. Повернула голову, увидела, что он стоит рядом, прислонившись к окну снаружи дома, облегчённо вздохнула.

Похоже, он уже давно стоит здесь. Лунный свет падал на его точёное лицо, делая его и раньше холодно отстранённого, ещё более недосягаемым.

Она ответила: "Не могу уснуть".

Подняла голову, глядя на луну, волосы падали на плечи. Аромат апельсиновых цветов на её волосах плыл в лунном свете. Будто ожидала возвращения кого-то близкого домой. Он стоял у окна, сцепив руки, под яркой луной и свежим ветерком.

Художники мира не смогли бы нарисовать эту картину печали.

Он: "Скучаешь по нему?"

Она промолчала.

Он: "По-видимому, ты ещё обижена на него?"

Она опустила голову, не глядя на него.

Он: "Из-за барышни Шэнь?"

Обернулся и посмотрел на неё, взгляд ясный: "Ты должна верить. У мужчины, который так сильно тебя любит, наверняка есть свои трудности. Почему бы не попробовать поверить в любовь?"

Потом отвернулся и неожиданно улыбнулся: "Я должен быть рад, что ты на него обижена".

Мужчина под луной отвернулся, а девушка с лицом, прекрасным, как лотос, стояла перед окном, застыв печальной картиной, изливаясь в поэму тоски:

Я прошёл Цзяннань,

Это лицо, ждущее весны, подобно расцветшему лотосу.

Если не подует восточный ветер, сережки в марте не полетят.

Твоё сердце как одинокий маленький город.

Как улицы из голубого камня в сумерках.

Не слышно звуков шагов.

Полог весны в марте не приподнят.

Твое сердце - маленькое, плотно закрытое окно.

Стук копыт коня ввёл в заблуждение.

Я не вернулся, а просто проездом.

   200. Он.

Он развернулся и ушёл.

На самом деле он хотел с легкомысленным видом заявить, что радоваться несчастью предшественника - это очень хорошее качество.

Только не смог это произнести.

Во дворе тихо, грубые неровности на ветхой стене танцуют в лунном свете.

С того момента, как он вошел во двор, он словно погрузился в их историю, в их детство, в их любовь, в их зависимость друг от друга.

Казалось, повсюду в маленьком дворике были их тени всех возрастов. От нежного голоска ребенка до прекрасной юности. Брови, глаза, хмурое выражение лица и улыбки. Мирный каменный жёрнов, голубой песчаник на земле и ветви старых деревьев.

В лунном свете он будто столкнулся с ним, девятнадцатилетним.

В этот момент он был рядом с ним, совсем недалеко. Стоял под лунным светом, скрестив руки на груди, и с улыбкой на лице смотрел на неё.

Бледное лицо, тихая защита и сдержанная любовь. Он спокойно наблюдает, как медленно растёт маленькая девочка. В этом суетном мире я готов хранить чистую любовь и устроить грандиозную свадьбу ради этой любви.

Казалось, он, наконец, понял, почему такой спокойный, но полный высокомерия характер, который невозможно скрыть - ведь на протяжении стольких лет она всегда была в пределах его досягаемости.

Не то чтобы он не мог получить, он просто никогда не хотел получить.

Как можно получить любовь?

Иногда любовь - это отпустить.

Как в прошлом, когда уехал во Францию, он отпустил её руку.

И как сейчас, женясь на госпоже Шэнь, отпустил её руку. В итоге он стал им.

Наконец понял, то, за что смеялся над ним все эти годы, было не трусостью, а сдержанностью! Не нерешительность, а защита! Не кратковременное наслаждение, а целая жизнь сдержанной любви.

В маленьком дворике, под лунным светом, сквозь бесконечное время они, наконец, улыбнулись друг другу, пожали друг другу руки и помирились.

Потом этой лунной ночью, он сказал ей эти слова: "У мужчины, который так сильно тебя любит, наверняка есть свои трудности".

Неужели настал день, когда я заступился за своего соперника в любви? Но есть ли право у проезжающий мимо выступать за того, кто возвращается домой? Он скривил уголки рта и горько улыбнулся.

Когда ледяная вода из напорного колодца хлынула на тело, снаружи двора будто качнулась чья-то тень. Он взглянул на неё краем глаза и насторожился.

Положив руки на пояс, он медленно опустил ведро.

   201. Ты ревнуешь?

Я в оцепенении смотрела на потолок.

Звук воды во дворе, казалось, скользил по моей коже. Ритм сердца внезапно сбился, и я зарылась головой под подушку.

Внезапно мелькнула темная тень и потянула меня вверх.

Я собиралась заорать от страха, он закрыл мне рот рукой. Его глаза были холодными, а голос тихим: "Там кто-то есть! Не шуми! Оставайся рядом со мной".

Мокрая белая рубашка была почти прозрачной и липла к коже. Мокрые волосы, бездонные глаза, будто глаза зверя в полночь. Это был Чэн Тянью.

Я отвернула лицо, чтобы не задохнуться.

Он странно посмотрел на меня и вдруг улыбнулся.

Кто-то осторожно толкал ворота, его рука крепко сжимала мою.

Я посмотрела на него, напряжённо и с сомнением.

Он бросил на меня взгляд и тихо произнёс: "Это пришли не к тебе. Это пришли ко мне!"

Звук взведённого курка.

Я опустила голову и обнаружила, что он держит в руке пистолет. Опешила.

В тот момент, когда дверь во двор мягко распахнулась, мы оба затаили дыхание и посмотрели в окно. Под белым лунным светом медленно вошла длинноволосая женщина в длинной юбке цвета лотоса.

Чёрт! Я была в шоке.

"Нин Синь?" Он замер.

Я покосилась на него. Нин Синь? Вот уж и правда, берегитесь пожара, кражи и бывшей девушки! Бывшие девушки, похоже, навсегда в душе у некоторых людей. Как можно разглядеть с такого расстояния?

Прежде чем я успела отреагировать, он встал, схватил меня за руку и вышел.

Нин Синь увидела нас и перепугалась.

Он спросил: "Почему ты здесь?"

Нин Синь: "Неожиданно, что вы тут".

Она вроде немного растерялась, поправила волосы и продолжила: "У Тяньэня здесь проект курорта. Он позвал нас приехать. Скоро открытие... Не ожидала, что вы тоже будете здесь".

Чэн Тянью смотрел на неё.

Она посмотрела на Чэн Тянью, немного смущённо улыбнулась и пояснила: "Сама не знаю, почему пришла сюда. Возможно, Вэйян последнее время постоянно твердит об этом месте".