Аннотация: Нельзя никому верить. Особенно там, где деньги и...
Юрий Варюхин, Уральск, апрель 2009.
Бессмертие на продажу: Нанодрим пятнадцать.
Снаружи лил теплый летний дождь. Он находил в перекрытии неровные щели и разгораживал помещение кисейными завесами из струй. Крышей строения служили неплотно уложенные, голые железобетонные плиты, растрескавшиеся, с выпирающей ржавой арматурой. Вода, просачиваясь, рисовала по ним карту неизвестной планеты и чертила с потолка до пола темные, извилистые полосы по некрашеной штукатурке стен.
Окон в помещении не было и стало заметно темнее, когда свет, проникавший из дверного проема, заслонила фигура высокого человека.
"Наконец-то" - подумал устроившийся в углу средних лет мужчина в накидке - "хамелеоне". Такие носят охотники для маскировки или охранники, не желающие афишировать свое присутствие, но мужчина не был ни тем, ни другим. Невысокий, но крепко сбитый, с короткой стрижкой ежиком, он резко отличался от пришедшего. Тот переминался у входа с ноги на ногу, подслеповато всматриваясь в полумрак. На светлом фоне проема он был похож на растрепанную болотную птицу с длинными голенастыми ногами и торчащим хохолком на голове.
- Я здесь, иди вправо, - подал голос ожидавший.
Длинноногий встрепенулся, пошел в сторону мужчины, осторожно переступая вьющиеся по полу кабели и трубы. Капли с его одежды падали в пыль, оставляя за худым парнем прерывистый мокрый след. Подойдя, долговязый сказал:
- Тебя сразу и не заметишь.
От него доносился запах мокрой одежды и дешевого одеколона.
- Принес? - вместо приветствия спросил мужчина.
- Принес, - ответил парень, вынул из внутреннего кармана куртки голубую, с радужным рисунком карточку.
Мужчина протянул руку, но долговязый возразил:
- А ты?
Мужчина усмехнулся, молча открыл кожаную сумочку и достал пяти кубовый шприц, заполненный мутноватой жидкостью.
- Нанодрим пятнадцать. Невероятный кайф по мысленному приказу, автоматический выход в реальность через пятнадцать минут, никакой ломки. Главное - одна доза и кайф обеспечен на всю жизнь, срок службы наноботов пятьдесят лет. Главное - не перебарщивать, три - четыре сеанса в день, не более, или потеряешь связь с реальностью.
- Я знаю, - воскликнул долговязый, сам сунул карточку в руку мужчине и выхватил из его пальцев шприц. Капнул из него на пористую пластинку нанотестера, мгновенно извлеченного из кармана. Анализатор ожил, по экранчику побежали светящиеся цифры и символы.
- И еще, - продолжил мужчина, - нанодрим снижает иммунитет, определяется пси анализом и чувствителен к сильным электромагнитным полям. Вышедшие из строя наноботы могут вызвать тромбоз, через пятьдесят лет потребуется многократная чистка крови.
- Пофиг, - отозвался молодой. Удовлетворенный результатом нанотеста, он начал расстегивать куртку.
- Ты бы не торопился, - заметил мужчина, догадавшись о намерениях долговязого. - Еще инфекцию занесешь, или в вену не попадешь, темновато тут.
Парень отмахнулся, ушел к дверному проему на свет. Помогая зубами, привычным движением перетянул руку носовым платком, сделал укол.
Мужчина зажег маленький фонарик и внимательно рассмотрел карточку: искрящийся логотип "Имоталити лимитед", слоган: "мы дарим бессмертие", стоимость карты "райтлайф" сто тысяч хардолларов, персональная страховка на продление жизни для Андрея Дмитриевича Злобина, гарантия одна тысяча лет.
"Надеюсь, он не кинул меня так же, как я его?" - подумал мужчина. Он спрятал карточку в сумочку и пошел к выходу. Около длинноногого Злобин чуть задержался. Парень безвольно развалился на грязном бетонном полу, по оголенной руке стекала капля крови, глаза долговязого бессмысленно смотрели в одну, лишь ему видимую точку.
- Извини, мальчик, выхода в реальность не будет. Где же я тебе найду настоящий нанодрим пятнадцать? Могу лишь сляпать нечто похожее, - язвительно сказал мужчина. - Кайфовать придется всю оставшуюся жизнь. Если тебя тут найдут до того, как ты окочуришься. Говорил же я - не торопись.
Злобин покачал головой и вышел под дождь.
* * *
Редкий дождик моросил уже часа два, насыщая город влагой, радуя в парках и скверах траву и деревья, перекрашивая бетон, асфальт и камни в темные тона.
"Уж и не думал, что снова пойду на это, но, что не сделаешь для возлюбленной..." Андрей Злобин сидел на пластиковой скамейке в беседке у набережной. За спиной мокла живая изгородь, распространяя запах цветущего шиповника и свежей майской зелени. Далеко внизу невозмутимо текла река, чумазый буксир пытался нарушить ее спокойствие, толкая вверх по течению груженую песком баржу.
"Эх, совесть интеллигента, зачем ты меня мучаешь? Я поменял одну короткую наркоманскую жизнь на долгую жизнь для себя и хочу сделать это для любимой женщины. Они все равно загнутся от наркоты. Даже если достанут настоящий нанодрим, всю жизнь проведут, лежа в воображаемом раю. А как еще обыкновенный, пусть даже талантливый нанотехнолог, сможет заработать на карты "райтлайф"?"
Мысли прервал запищавший коммуникатор, мужчина подтянул на запястье манжет рубашки, закрывавший экранчик. На нем отобразилось улыбающееся женское личико.
- Привет. Это я.
- Привет, Людочка.
- Ты не волнуйся, ничего не случилось, я просто так позвонила. Ты скоро вернешься? Я скучаю.
- Скоро, моя радость. Одно дело тут закончу.
- Ну ладно, извини, если отрываю. Целую, милый.
Экранчик погас. Злобин улыбнулся, поправил рукав. Оглянувшись по сторонам, он увидел приближающегося клиента. Во всяком случае, когда договаривались о встрече, на экране коммуникатора он выглядел именно так: среднего роста, среднего возраста, с залысинами и бледным лицом типичного бюрократа. Клиент подошел, шлепая прямо по мелким лужам модными ботинками, единственной яркой деталью во всей его внешности. Иссиня-черные, они резко выделялись на желтой тротуарной брусчатке, одет же мужчина был серенько и невзрачно.
- Я пришел, - сказал он, складывая видавший виды автоматический зонт.
- Вижу, привет, - отозвался Злобин.
Клиент сел на скамейку в пол метре от него, спросил:
- Нанодрим у вас?
- Конечно, - ответил Андрей. - Надеюсь, вы не будете колоть его прямо здесь?
- Нет, - клиент помотал головой. - Но проверить надо.
Злобин раскрыл сумочку, показал заполненный жидкостью инъектор.
- Где моя карта?
- Вот, - клиент протянул карту, Андрей взял ее, рассмотрел.
"Розовая, женская, все правильно, как заказывал. Ну вот, Людочка, теперь мы сможем жить вместе на равных. Ты не станешь выглядеть старее меня и не будешь от этого страдать".
Клиент занялся инъектором, выцедил каплю на портативный анализатор, стал вчитываться в показания. Несколько раз довольно хмыкнул.
- Оно, без сомнения, оно, совершенно идентично, - пробормотал он вслух.
Злобин хотел встать, собираясь уйти, но клиент остановил его резким окриком:
- Сидеть!
Из кармана плаща он выхватил парализатор. Сказал уже спокойнее:
- Полиция, вы арестованы.
Злобин не испугался, увидев направленный на него ствол, лишь горькая досада ударила в солнечное сплетение, сжала сердце: "Проиграл. Все-таки проиграл..."
Кусты позади закачались, раздался противный звук царапающейся о шипы плотной ткани.
Сквозь заросли, одетые в костюмы "хамелеон", продрались два полисмена, видимо, следили в засаде. Один из них стал отцеплять от беседки "жучков", замаскированных под насекомых, другой защелкнул на руках Андрея наручники. Он не пытался сопротивляться, лишь одна мысль беспокоила его: "Как же теперь Людочка без меня?"
Клиент - детектив, убирая парализатор в карман, сказал:
- Гражданин Злобин, вам предъявляется обвинение в умышленном убийстве Кумарова Эдуарда Руслановича. Тридцать два года назад вы синтезировали такой же нанонаркотик и совершили обмен на страховую карту "райтлайф", изготовленную для вас жертвой, злоупотребившей служебным положением. Вычислили вас тогда сразу, но не было доказательств. В этот раз менеджер, которого вы хотели подкупить, сразу обратился в полицию, и, согласитесь, мы провели преотличную операцию.
Злобин молчал, он смотрел как вниз по реке уплывает стилизованный под старину туристический корабль. "Уплыло счастье, уплыло. Что будет с Людочкой? Найдет другого, состарится, умрет... А как же я без нее?"
С ехидством детектив добавил:
- Кстати, ваше бессмертие вам несомненно пригодится. Полагаю, по совокупности преступлений вы получите пожизненное заключение. Разве что за хорошее поведение вас выпустят; лет через пятьсот.