Аннотация: Курдюмов кисло посмотрел на экран монитора и подумал: "Никому не нужны эти бредни, раз никто не написал ни строчки". Выключил комп и уныло поплелся спать.
Эротические фантазии или записки старого маразматика.
Сборник рассказов.
Соседка (4) +21
Не спалось. За стенкой опять ругались соседи и их громкие голоса в ночи эхом отражались от стены комнаты.
- Черт бы их побрал, - подумал Курдюмов, - и ведь никогда не подумаешь, глядя на них, что дома они могут так разговаривать между собой. На вид вполне интеллигентные люди, а туда же.
Наступило затишье, но через несколько минут, перебранка возобновилась с новой силой. Среди мата и криков, можно было разобрать отдельные слова и фразы:
- Я так больше не могу и не хочу.
- Не хочешь, ты су..., а чего ты...
- ... только не надо..., - дальше слышался плач, и слов разобрать было невозможно. Потом опять последовал грубый мужской мат, а затем звук бьющейся посуды.
- Может постучать в стенку? - подумал Курдюмов и взглянул на часы. Было начало первого.
Он перевернулся на другой бок, закрыл голову одеялом, но ругань за стенкой все равно была слышна.
- Нет, в такой обстановке все равно не уснешь. Пойду на кухню, попью чаю, может они угомонятся за это время? - мысленно произнес он.
Курдюмов встал с постели, включил настольную лампу и, накинув халат, нехотя поплелся на кухню. Пока закипал чайник, заглянул в холодильник и, выудив оттуда сыр, колбасу и пачку масла, стал делать бутерброды. Побултыхав чайным пакетиком в чашке, откусил бутерброд и включил телевизор. Пульт как всегда барахлил, так как батарейка давно сдохла, а он вспоминал об этом, только когда тот оказывался в руках. Переключая каналы, выбирал, на чем бы задержать свой взгляд. На большинстве шли фильмы, но все их он видел, музыка его мало интересовала, и он хотел, было выключить телевизор, но на последнем канале, по которому шла реклама, на минуту задержался. В этот момент реклама как раз закончилась и началась передача "Эротические фантазии".
Посмотрев минут десять на голых девиц с силиконовыми сиськами, он хмыкнул и, когда снова стали показывать рекламу, выключил телек и пошел спать, в надежде, что соседи кончили ругаться.
В комнате было тихо.
- Ну вот, кажется, угомонились, - подумал он, - Приличные люди, а тоже ругаются, как и все. Он мысленно представил себе образ соседей, которые жили за стенкой. Она: небольшого роста, лет тридцати, очень приятной внешности с длинными волосами, чуть ли не до пояса. Правда последнее время она делала укладку, и они висели волнами сзади. Он даже сначала подумал, что она их остригла. Внешне улыбчивая с по-детски милым лицом, при разговоре зачем-то слегка наклоняла голову в бок и всегда то ли улыбалась, то ли чего-то стеснялась. Во всяком случае, так казалось Курдюмову при их мимолетных разговорах на улице. Кем она работала, Курдюмов не знал, возможно, мелкий служащий, бухгалтер или экономист. Они редко встречались на лестничной клетке и столь же редко разговаривали. Так, здоровались несколько раз при встрече или перебрасывались парой фразой, когда сталкивались в коридоре по поводу того, почему погас свет в доме и когда включат.
В отличие от неё, мужа, он видел всего два-три раза. Высокий, худой мужчина, с черными волосами, лицом похожим на нацмена, вполне возможно, что так оно и было, но полной уверенности не было. С ним Курдюмов ни разу не разговаривал и не здоровался. Впрочем, это и понятно, соседи недавно купили квартиру и жили чуть больше года. Откуда они приехали, он не знал, да это особо его не волновало. Лишь бы не беспокоили. Однако ругань за стенкой, была не первой за последние два месяца, хотя до этого все было тихо.
Тишина в соседней квартире прервалась на секунду, когда он услышал, как хлопнула входная дверь за стенкой.
- Так, кто-то не выдержал и ушел. Интересно, он или она? Да нет, конечно же, он. А впрочем, кто их знает?
За стенкой воцарилась тишина, и Курдюмов вскоре заснул.
Утром Курдюмов встал рано, так как собрался к открытию банка сходить и оплатить коммунальные платежи, а за одно интернет, чтобы не отключили за просрочку. Он быстро перехватил чашку кофе и, поправив воротничок рубашки, выглядывающий из-под свитера, потянулся за губкой, чтобы пройтись по ботинкам, но понял, что спина предательски напомнила легким покалыванием, что лучше этого не делать, или, по крайней мере, не сейчас. Вспомнив дурацкую детскую привычку, он потер ногу в ботинке о брюки, потом другой, и вспомнил, как жене страшно не нравилось, когда замечала, что он так делает.
Выходя, его чуть не сшибли дверью, которая открывала соседка. И если бы он вовремя не посторонился, это неминуемо произошло.
- Ой, ради бога извините, - как всегда, чуть улыбаясь, произнесла она, но от него не ускользнули припухлости под глазами, вызванные, скорее всего бессонной ночью и слезами.
- Что вы, все в порядке. Проходите, вы, наверное, на работу спешите, я успею.
- Нет, нет, закрывайте, я подожду.
Он закрыл дверь и, выйдя в тамбур, нажал кнопку вызова лифта. В тот момент, когда лифт подъехал, соседка успела запереть дверь и они вместе стали спускаться вниз.
Сбербанк был на полпути к метро, и они молча пошли рядом в одном направлении. Остановившись у светофора, подождали, пока зажжется зеленый сигнал, после чего продолжили путь. Курдюмова так и свербило спросить, по какому поводу они вчера скандалили, но из чувства такта, он не стал этого делать. Они обогнули пятиэтажку, и в этот момент соседка произнесла:
- Вы уж извините, мы вчера с братом немного повздорили, и мешали вам спать...
- Бывает, жизнь такая штука, ссоры неизбежны. Я прекрасно понимаю...
Они прошли молча несколько шагов, и она снова произнесла:
- Вы правы, но, тем не менее, еще раз извините за беспокойство.
Курдюмов, растроганный деликатностью соседки, неожиданно осмелел и ответил:
- Все нормально. Я поздно ложусь спать... А я думал это Ваш супруг...
- Нет, мы с братом живем. Он очень много работает, поэтому рано уходит и поздно возвращается. Мы в Москве пятый год, заняли денег и купили квартиру, а теперь приходится возвращать долги, так что работа с утра до ночи, а что делать...
- Да, ничего не поделаешь, это точно. Зато своя крыша над головой. Все лучше чем, платить сумасшедшие деньги за съемную квартиру.
- Это, безусловно. Мы и так долгое время снимали и знаем, как это тяжело.
- Еще много отдавать?
- Лучше не спрашивайте. Почти все, что зарабатываем, отдаем в счет долга. Конца и края не видно. А еще проценты.
- Что вы говорите, и еще проценты платить приходится!
- Увы, бизнес есть бизнес. Даже друзья и то под проценты ссудили деньги. Хорошо хоть не под такие большие как в банке и на приличный срок.
- Хоть в этом повезло.
- Да..., - она осеклась. В этот момент они подошли к сбербанку и Курдюмов попрощался.
Народу было мало, и через двадцать минут он освободился. На обратном пути, сделал небольшой крюк, заглянул в продуктовый магазин, купил кое-что из еды и только после этого отправился домой. Разложив купленные продукты в холодильнике, посмотрел на часы. Было начало одиннадцатого. Есть не хотелось, и потому он разделся и прилег на диван. В памяти всплыла вчерашняя ссора за стенкой.
- Интересно, по какому поводу они ругались? И вообще, я-то думал, что они муж и жена, а оказывается, это её брат. Выходит она не замужем. Странно, симпатичная и одинокая.
Размышляя о соседях, он незаметно заснул и ему приснился весьма странный сон...
Ольга тяжело опустила сумку с продуктами на пол и, закрыв за собой дверь, не раздеваясь, понесла её на кухню. Раздевшись, пошла в ванную, чтобы умыться. Посмотрела на себя в зеркало. На неё смотрело усталое, хотя и моложавое лицо. Она снова и снова ополаскивала его холодной водой. Потом утерлась полотенцем и вернулась на кухню раскладывать купленные продукты и готовить ужин.
Начистив картошки, поставила на плиту тушиться мясо, затем помыла овощи, приготовила салат. Вспомнив, что суп был на исходе, вынула из холодильника кастрюлю и, сунув в неё нос, решила, остатки съест сама, а Игорю приготовит свежий. Быстро разогрев, перелила остатки супа в тарелку, а кастрюлю помыла и поставила вариться кусок мяса для супа. Присев за стол, наспех поела суп и снова продолжила готовить ужин.
Когда с ужином было покончено, Ольга пошла в комнату и, сняв постельное белье, отправилась стирать. Вспомнив, что стиральной машины, которую то и дело рекламируют по телевизору нет, налила в ванну воды, положила туда белье и, засыпав стиральным порошком, принялась стирать. И снова плита, потом полоскание, отжим, развешивание и снова плита.
К десяти все было готово и можно было до прихода брата отдохнуть. Она включила телевизор, сделав звук совсем тихим, чтобы услышать, когда брат откроет дверь и успеть выйти встретить его. Её клонило в сон, но она не спала, одним глазом глядела в телевизор, пытаясь понять, о чем фильм. В начале одиннадцатого, она выключила телевизор и пошла на кухню, проверить еду, а заодно подогреть суп и второе. Минут через десять услышала, как в замке поворачивается ключ, и, вскочив, буквально побежала в коридор навстречу открываемой двери.
- Привет, - как бы извиняясь, произнесла она.
- Угу. Не спишь?
- Нет, конечно. Есть будешь?
- Да, накладывай, я только помою руки.
Она удалилась на кухню, а он скинул ботинки и, швырнув их в угол, пошел в носках в ванну.
- Суп вчерашний?
- Я доела, а тебе сварила свежие щи.
- Это хорошо, - ответил Игорь, усаживаясь на табурет, - А где сметана?
- Ой, прости, забыла, - и она суетливо полезла в холодильник. Сметана стояла на нижней полке, и она наклонилась, чтобы достать. В этот момент, она почувствовала, как его рука легла на её ягодицы и крепко сжала, другая рука потянула её за трусы назад.
- Ты чего, поел бы, - совсем тихо, почти просящим голосом, произнесла она.
- Помалкивай лучше, - резким движением, он стянул с неё трусы. Рука прошлась между ног и стала судорожно сжимать лобок. Она покорно стояла и ждала, когда он остановится, или до конца заведясь, трахнет её прямо на кухне.
Прелюдия быстро кончилась. Игорь приспустил штаны и, вставив свой восставший член, стал исступленно двигаться, держась руками за её плечи. Наконец последние резкие движения и она почувствовала, как его член выбрасывает в неё струю спермы. Он вынул член, вытер его подолом её халата и, шлепнув рукой по заднице, заметил:
- Молодец, терпеть не могу, когда ты ноешь и хлюптишь, - и сел на табурет, - Давай сметану-то.
Она достала банку со сметаной, и ни слова ни говоря, поставила её перед ним.
- Угу, - только и сумел сказать он, зачерпывая ложкой щи из тарелки.
Она залезла в ванну, приподняла халат и быстро стала подмываться. Лицо было смиренным и в то же время было видно, что она еле сдерживает себя, чтобы не заплакать. Губы были сжаты, а скулы натянуты, словно у неё болели зубы.
- Ну, где ты там? - послышался окрик Игоря из кухни.
- Иду, прости.
Она выскочила из ванны и стала накладывать второе на тарелку.
- А выпить, ничего нет?
- Водку будешь?
- Давай. Рюмку для аппетита.
Она достала початую бутылку водки, налила рюмку и оставила бутылку на всякий случай на столе.
- За тебя, - вдруг произнес он и чмокнул Ольгу в щеку.
Поев, Игорь потянулся и отправился в комнату. Ольга, убрала кастрюлю и бутылку в холодильник и стала мыть посуду. За шумом льющейся из крана воды, не было слышно, как она плакала. Почти бесшумно, стараясь, чтобы он не услышал и не увидел её слез. Выключив воду, подошла к окну. Тускло горели фонари и по улице то и дело проносились машины.
- Скоро двенадцать, а город продолжает жить своей жизнью и люди, сидящие в авто или своих квартирах, идущие по улицам или работающие в ночную смену, живут и радуются жизни. Возможно они тоже порой плачут или смеются, радуются или грустят, но живут совсем не так, как она. Ольга в задумчивости смотрела в окно и не заметила, как Игорь подошел сзади и, обняв её за плечи, прижался к ней.
- Чего стоишь, пойдем, ляжем, поласкаешь меня, я устал. Сегодня, как всегда было много работы.
- Я тоже устала, может, хватит на сегодня? - тихо произнесла она.
- Это мне решать, когда хватит, а когда нет, поняла? - спокойно, но жестко произнес он, давая понять, что возражения излишни.
- Да, - покорно ответила Ольга и еще ниже наклонила голову.
- А раз поняла, марш в постель. И пока я буду мыться, чтоб была готова и одета.
- Ну, зачем тебе все это? Ты уже получил что хотел, - словно надеясь на снисходительность брата, почти умоляющим голосом произнесла Ольга.
- Чего? Не понял? - он резко повернул её лицом к себе и посмотрел на неё злыми, колючими глазами.
Удар по щеке был не сильным, но весьма ощутимым. Она поняла, что еще одна подобная реплика с её стороны, и он ударит её гораздо больнее.
Она выскользнула из его рук и пошла в комнату.
- То-то же, - крикнул он ей в вдогонку, и пошел в ванну.
Когда он вошел в комнату, она лежала в постели, натянув на себя одеяло. Игорь подошел и потянул одеяло на себя. Ольга лежала на простыни, одетая в черные чулки, ярко красные трусики с черной оборкой и вырезом и такой же лиф.
- Ну, куколка, ты прелесть. Люблю, когда ты слушаешься меня.
Он лег рядом и стал её ласкать, целуя и слегка покусывал. Иногда он делал это так сильно, что она издавала легкий стон, и тогда он начинал рычать, словно зверь, почуявший, что жертва вся в его власти, и прежде чем прикончить её, он может еще вволю над ней покуражиться. Он снова начинал гладить её, попеременно целуя и покусывая. Наконец, когда ему это надоело, он лег и глазами дал ей понять, что он хочет. Она наклонилась над его восставшим членом и осторожно обхватила головку губами, затем, подсунув язык снизу, стала медленно вводить его в рот. Она почувствовала, как он схватил её рукой за волосы и стал с силой давить. Ей ничего не оставалось, как, набрав побольше воздуха, ввести целиком член в глотку. Его рука несколько ослабла, и она вывела его и снова ввела. И так раз за разом, пока не услышала, как он произнес:
- Давай, посиди на мне.
Она села и введя член во влагалище, стала двигаться. Сначала он лежал неподвижно, но затем, стал двигаться с ней в такт, ускоряя темп. Вскоре наступила развязка. Она опустилась вниз и стала ждать, когда он скажет, чтобы она слезла. Игорь молчал. Наконец произнес:
- Супер, слезай.
Она слезла с него и молча легла рядом.
- Все, я пошла мыться и спать, завтра на работу.
- Лежи, я еще хочу.
- Может хватит, все равно ничего не получится, только злиться будешь, лучше завтра утром?
- Утром, само собой, а я хочу сейчас. И хватит разговаривать. Ты задницу подмыла?
- Нет.
- Что значит, нет?
- Я не могу так больше, слышишь, не могу, - задыхаясь от слез произнесла Ольга и инстинктивно отодвигаясь на край кровати. Ей было страшно от произнесенных слов и от того, что могло за этим последовать.
- Чего ты не можешь так больше?
- Так жить, понимаешь, не могу! - тихо произнесла Ольга.
- Жить так не можешь. А как ты живешь? Да миллионы баб молились бы на меня и завидовали бы тому, как ты живешь. Они живут с алкоголиками, бабниками или импотентами. Их удел смотреть мыльные оперы по телеку и жевать сопли, что у них нет в койке настоящего мужика. А тебе, видишь ли, не нравится. Чего тебе не нравится?
- Все. Это не жизнь. Это, это... - она не знала, что сказать и слезы хлынули из её глаз.
Опять хлюптишь. Как мне все это надоело. Ты что, хочешь, чтобы я тебя как прошлый раз?
Она медленно помотала головой. Она прекрасно помнила, как месяц назад, когда она не выдержала и попыталась воспротивиться его очередной фантазии, когда он хотел, чтобы она делала ему минет, а он в это время мастурбировал её сразу в оба места, ударил её, а потом, зажав рот рукой избил так, что она неделю сидела дома и не ходила на работу. Руки невольно потянулись к лицу, словно он вот-вот должен был её ударить.
- Сколько можно реветь? Я как проклятый работаю, чтобы расплатиться с долгами, а ты... Ты даже не можешь исполнить такой малости, чтобы доставить мне удовольствие.
Она молчала, а он продолжал говорить.
- Кто ты есть? Никому не нужная, жалкая провинциалка. Я вытащил тебя из дыры. Из этого маленького вонючего городка, отмыл, одел, обул, нашел работу. Я купил квартиру и сделал тебе московскую прописку! В конце концов, я сделал тебя женщиной!
- Нет, ты сделал меня не женщиной, а шлюхой.
- Тебя, шлюхой. Интересно получается. Выходит я сделал тебя шлюхой.
- Да, шлюхой, да же хуже чем шлюхой. Те хоть отдаются за деньги и понимают, что делают и для чего. А я?
- А ты? Ты спишь с братом, и считаешь, что ты шлюха? Нет, ты не шлюха. Ты неблагодарная стерва. Вот ты кто. После всего, что я для тебя сделал, ты вдруг стала выказывать свой характер. Значит вот какая твоя благодарность?
Она вдруг почувствовала, как он ударил её в живот, и все поплыло перед глазами. Она отпустила руки от лица. Ей перестало хватать воздуха и она, широко открыв рот, стала ловить его. Перед глазами все поплыло, она ничего не видела, только почувствовала, как последовал новый удар, за ним еще и еще. Она задыхалась. Казалось еще немного и сердце остановится.
Прошло несколько минут. Он перестал её бить и, схватив за волосы, сбросил с кровати.
- Иди, умойся и приведи себя в порядок.
Она без сил лежала на полу. Дыхание постепенно восстанавливалось, но внизу все болело. Она посмотрела на Игоря и сквозь пелену слез, смогла увидеть только прищур его глаз. Они горели ненавистью и злостью.
Она приподнялась и медленно пошла в ванную. Умылась, посмотрела на себя в зеркало и чуть не отшатнулась, испугавшись собственного отражения. Нацепив кое-как халат, она вышла из ванны и, пройдя в коридор, неожиданно одела плащ, открыла входную дверь и выскочила на лестничную площадку.
Ночь была теплая, и она, перебежав дорогу, устремилась к забору детского садика, который находился во дворе. Один из проемов был разрушен, и она пролезла в дырку, оказалась на территории сада. Пройдя вглубь, устроилась возле сломанной беседки и, скрючившись, села в самом углу. Звезды на небе сияли так ярко, что казалось их свет, освещает как фонари всю детскую площадку. Ольга сидела и почти беззвучно рыдала, размазывая слезы по щеке рукавом плаща.
Мыслей не было. Она не могла и не хотела вспоминать прошлого и тем более думать о будущем. Его не было. Она знала, что в её жизни ничего не изменится, и потому, она просто сидела в ожидании, когда успокоится. Рука потянулась к животу. Боль от ударов постепенно прошла, но не до конца. Она облокотила голову о деревянный столб и закрыла глаза. Усталость взяла свое, и она задремала. Прошло немного времени, и шорох прошмыгнувшей крысы разбудил её. Испугавшись, она вся сжалась, еще сильнее поджав под себя ноги. Потом подумала и, поднявшись, медленно побрела домой.
Игорь уже спал. Она разделась, залезла в ванну, и налив горячей воды, минут пятнадцать лежала, отмокая и согреваясь. Потом надела длинную ночную рубашку, и войдя в комнату, легла рядом с Игорем, стараясь сделать это как можно тише, чтобы не разбудить его. Однако он, словно самец, почуяв возвращение самки, перевернулся к ней лицом, и сонно, пробурчал:
- Что, вернулась, не захотела дворнягой шляться по двору? То-то же. Смотри, выкинешь такой фортель еще раз, вышвырну на балкон, будешь там ночевать, а то и вовсе на улицу.
Она промолчала, а потом тихо, словно выдавливая из себя по буквам, произнесла:
- Прости.
- Прости. Ладно, повернись и спи, завтра опять чуть свет не заря вставать, а ты мне концерты устраиваешь. И чего вам только бабам нужно?
Курдюмов проснулся и, скосив взгляд, посмотрел на часы. Было двенадцать.
- Всего ничего вздремнул, а такой сон приснился. Хренотень какая-то, - он сморщился и, зевнув, встал с постели. Подойдя к окну, отдернул штору. Солнце светило вовсю.
- А что, может и впрямь, они живут и он её колотит, когда она встает на дыбы, вдруг подумал он, и, тряхнув головой, сам себе ответил, - Да, нет, ну что за ерунда какая-то. Нормальные, приличные люди, а я про них такое. Бред какой-то.
Курдюмов пошел на кухню и, включив телевизор, поставил греться чайник. Потом подумал, и прежде чем выпить чаю, неожиданно вернулся в комнату, включил компьютер и, подумав секунду, написал: "Соседи", потом стер и написал по-другому: "Соседка", после чего, оставив компьютер включенным, пошел пить чай.