-Мама... Мама...- Ребёнок стоял на склоне оврага и даже отсюда было видно как он вздрагивая дрожит.- Ма.., мамочка,- глотая тяжёлые вздохи, всхлипывал он. Прямо над ним стояла полная луна.
-Агата,- почти прорычал Архип,- у-убери его отсюда.
Агата передала конец длинного полотенца, спускающегося в жижу грязи и воды под ногами, рядом стоящей послушнице и, подбирая на ходу юбку, засуетила вверх по склону. Мальчишка, не замечая её, медленно спускался вниз. Подбежав к нему, она схватила его за рукав и потащила вверх.
-...боже, душа её жаждет к тебе. Воздай ей венцом небесным за венец мученический.-Архип обтёр рукавом густо заросший рот, открыл библию и торжественно зачитал из неё несколько местописаний.
Несколько рук потянулось к полотенцу и напрягаясь потащили что-то тяжёлое наверх. Архип, прижав обеими руками библию к груди, тихо запел. Его поддержало небольшое собрание из женщин и одного мужчины, стоящих чуть в стороне от вытаскивающих.
В жидкой грязи напрягались ещё две женщины, толкая перед собой расслабленное смертью тело. Жижжа была чуть выше колен, но они были полностью вымазаны грязью. Платок одной развернулся у неё на голове и закрывал поллица, у другой сполз на плечи и её растрёпаные и скомканые грязью волосы придавали ей вид лешего. Всю работу делали только женщины. Когда труп подтащили к бережку, к ним на помощь, отойдя от поющих, подошёл единственный, кроме Архипа, мужчина.
Утопленную подтянули на сухую часть оврага, уложили поприличней. Одна из измазаных женщин, наспех обтирая лицо, вполголоса сетовала:
-Ох и брыкалася, ох и брыкалася...
Хор вяло допевал. Это были измождённые, ссутулившиеся женщины. Человек двадцать. В грубых балахонах на голое тело, из подниза которых торчали босые и худые ноги, на подмёрзшей земле они отдавали белой костью. Впалые, и при луне зловещие серые лица были обращенны к чёрной пропасти топи.
-Сестра ваша, Марья, уже вечеряет со христом. Ангелы пением ублажают её...Нет ей мучений более здесь.- Голос Архипа певуче, со слышимой слезой, послышался эхом в овраге, как только кончилась песня.- Она сокрылась в мире ином, где нет страданий и боли, где нет страха перед смертью, где нет власти антихриста.
Архип замолчал. Каждая из стоящих в группе чувствовала на себе его взгляд. Десятидневное голодание не давало сил сопротивляться его проникновению в их волю. Сам Архип напрягся, чувствуя своим нутром их нутро. Он готов был вместе с ними даже вздрогнуть, если сам же и хлопнет в лодоши. Он не мог не верить в то, что говорил, потому что это была его вера. Эту веру он принёс им, он познал эту веру. Весь вчерашний и сегодняшний день послушницы слушали его, слушали истину.
-Разве вы не слышите, как она зовёт вас?.. Она кличет каждую по имени, вторя христу... Анна.., Лида...- Архип медленно стал перечислять имена стоящих кучкой женщин.
Услышав своё имя, каждая из них вздрагивала и ещё пристальней всматривалась в отражающую луну топь, как буд-то там, кроми грязи, было ещё что-то. Каждой из них оставалось только ступить.
Архип позвал всех. Когда он замолчал, над оврагом поднимались тяжёлые вздохи обессиленных женщин. Некоторые из них стали тяжело стонать. Одна, от долгого напряжения, сделала шаг вперёд и упала. Обе измазаные подскочили к ней, шустро обвязали уже пользованное, длинное полотенце вокруг её пояса и потащили в грязь. Две послушницы, которые стояли чуть в стороне от общей кучки и помогали при вытаскивании, взялись за другой край полотенца.
-Разве вы не видели ангела, позвавшего Марфу?- Архип сказал о той, которую, надавив ей на плечи и голову, погрузили в жижжу.- Пойте, пойте с ангелами песнь освобождения.
Подняв к небу руки и голову, он негромко запел. Его одинокий голос стал по- степенно теряться среди подхватывающих песню слабых голосов. От послушниц отделилась одна из женщин и медленно ступила в топь. Агата, незаметно для всех подошедшая и стоявшая за Архипом, шагнула ей в след. Измазаные были заняты Марфой. Нужно было удостовериться, что она жить больше не будет,- они ещё раз вытянули её голову из грязи, подождали и сунули снова.
Пожелавшая умереть выглядела достаточно молодо, хотя долгие посты и затворническая жизнь давали о себе знать в обтянутой, как-будто чужой кожей, лице. Отделившись от мрачной толпы и ступив в жижжу она выпрямилась, приподняла голову. Сравнявшись с занятыми убийством, присела на корточки. Агата, словно священник в храме к алтарю, подошла к ней сзади. Одной рукой взяв за шею, а другой за плечо, опрокинула её в грязь. С полминуты над оврагом слышалось только тихое пение, но неожиданно его перебили громкие и резкие всплески. Через пару секунд резкий и хриплый вдох заставил всех вздрогнуть.
Агата была крупная и сильная женщина лет за сорок и ту, которой она помогала умереть, превосходила в ширину раза в два. Но сразу стало видно, что она не сможет справиться с послушницей.
-Савелий, помоги ей,- Архип обратился к мужчине.
Мужчина было двинулся, но всё-таки остался стоять, напрягая скулы. Желавки у него задёргались даже на висках.
-Савелий,- сквозь зубы процедил Архип : девушка, поджав под себя колени уже пыталась встать. Агата тоже стояла на одном колене, уцепившись руками в густые волосы послушницы.
-Архип, я убивать не буду.- Мужчина отпустил глаза себе под ноги, как-будто там искал силы возражать.
Архип не стал настаивать.Хотя он и имел некоторую власть над ним, но во многом был от него ещё зависим.
-Помогите Агате.
Но ему это уже не надо было говорить, - две женщины, занятые до этого Марфой,
перебирались по жижже на помощь Агате. Послушницы на суше потащили за полотенце тело Марфы к себе.
Девушка, наглотавшись грязи и ощутив страх смерти, обезумела ещё больше, когда заметила, что идёт помощь к её убийце. Хриплый стон вырвался из её груди, она забила руками по всему телу Агаты, куда только могла попасть. Агата притянула её ближе, что бы размах девушки был поменьше. Послушница рывком хотела оттолкнуть от неё, попав одной рукой ей в нос. Всего на мгновение у Агаты перехватило дыхание, но этого было достаточно, что бы девушке освободиться из её рук. Подспевающим не хватило полшага до неё. Проваливаясь в вязкой грязи девушка спешила к противоположному склону оврага. Обе женщины, чуть отставая, преследовали её.
Когда девушка, помогая себе руками, поднималась по склону оврага, Архип обратился к смирённо сбившимся в кучку женщинам:
-Идите все к себе.
Марфу оставили не вытащенной до конца на сушу, а Архип был теперь только вдвоём с мужчиною. Агата, оправившись от удара, медленно тащилась по грязи вслед догоняющим.
-Этих мы закопаем, как и пологается, а Анну они догонят.- Сказал Архип куда-то в пустоту.- Сколько у тебя ям?
Мужчина, медленно отходя от своих мыслей, посмотрев по очереди на оба трупа, ответил со вздохом:
-Для двух хватит.
Потом, помедлив, спрсил:
-Сейчас закапывать не будем, как раньше?
-Сам не видишь, что случилось? А для похорон гармония нужна... Анна всё перебила, нарушила святое. На завтра оставим.
Архип глубоко вздохнул и не взглянув на трупы, медленно пошёл вверх, вслед за послушницами:
-Пойду, успокою их. Принесу радость о смерти, а не страх. Приготовьте всё на завтра. Анну, как поймают, в малую землянку, после поговорю с ней.
Поднявшись из оврага, Архип шёл на встречу луне. Анна всё испортила. Сегодня мог быть богатый урожай для господа,- Архип это чувствовал. Он видел, он ощущал волнение душ в послушницах, их жажду вечного. Почти год прошёл после последних крещений смертью. Этот год он готовил скит к новому крещению. Скит пополнился новыми послушницами, жаждущими единения с богом. Посещая скиты в разных местах, Архип рассчитывал именно на этот скит, что здесь будут принесенны большие плоды веры. Сколько труда он вложил сюда, только бог может знать. Анна, Анна всё испортила. Бес её попутал, заставил отречься.
Так размышляя, Архип зашёл на широкий и ухоженный двор. По бокам двора тянулись огромные сараи и хлева. От-туда доносились ночные шорохи и шумы скотины, говорившие о её многочисленности. Посреди этого обширного двора стоял, под стать ему, высокий, добротный дом. Всё вокруг говорило о свежести постройки, а размеры хозяйства - о достаточном числе рабочих рук.
Архип поднялся на крыльцо и вошёл в дом. Здесь, в сенях, был потайной люк, ведущий в жилище послушниц. Он поднял тяжёлую, на случай простукивания, крышку и протиснулся вглубь. В темноте, наощупь опускаясь вниз по лестнице, он достиг земляного пола. На случай обнаружения властями этого погреба, он служил как-будто бы складом всякого рода хлама. Он был неглубок, приходилось даже нагинаться. Но прямо под лестницей был ещё один скрытый люк. Приоткрыв его, лицо Архипа осветил совсем тусклый свет внутренности подземелья. Архип полез туда.
-Бог с вами, сёстры,- ступив с лестницы на покрытый мешковиной земляной пол, обратился он к находящимся там.
Отовсюду послышались тихие голоса, отзывающиеся на приветствие. Женщины ещё находились под впечатлением присшедшего и приход Архипа вызвал в них большее волнение. Он присел на ступеньку лестницы и обвёл почти отеческим взглядом измождённых и уставших психически послушниц. Некоторые робко, некоторые с внутренней усталостью смотрели на него.
-Бог вас любит. За ваше усердие, за вашу преданность, за вашу жертву. Вы здесь сокрылись от зла и божья рука над вами. Вокруг вас не земля, вокруг вас не сырость и тьма, а благая внутренность божья. И ни мне, ни мне надо увещевать вас, бодрить вас, а вам, вам следует давать мне сил к труду веры. Ибо здесь, в этой тиши, в глубоком общении с богом, вы крепните к твёрдому свидетельству вашей веры. Мария и Марфа уже прямые свидетели ваши перед создателем.
Архип находил ещё и ещё слова в своём воображении веры.Послушницы молча слушали разъяснения их затворнического подвига, соглашаясь со своей святой избранностью в этом веке зла. Их увещеватель призвал их к молитве и их воззвания к творцу, одно за другим, отрываясь от простёртых вверх рук, ударялись в тёмный потолок, отзываясь тупым эхом в стенах.
Архип встал с колен и посмотрел мутными от слёз глазами на тесно стоящих или сидящих на коленях, среди двухярусных нар, послушниц: Будьте счастливы в боге,- и полез вверх по лестнице.
Пойманную Анну поместили в закрытую землянку, нидалеко от дома, где начинался густой хвойный лес. Савелий шёл спереди с зажжённой керосиновой лампой. Молча подошли к земляному бугру, зайдя за который, Савелий нагнулся и открыл замок, распахнув перед Архипом дверь. Оставив замок отпертым висеть на двери и ни-чего не сказав, он тут же ушёл.
Архип прикрыл за собой дверь и подсел к горящей на столе свече. Анна, скомкавшись на углу грубой скамьи, насквозь пропитаная грязью, сидела тупо уставившись в пол. Он придвинул свечу на отколотом с краю блюдце ближе к себе и заинтересованно наблюдая за крошечным пламенем, заговорил:
-Анна, я верю, что ты свой подвиг совершишь.
Он был артист действия, действия живого, сущного. Что может остановить его желания? Какая сила? Он знал великую силу в себе, силу действия, когда желания имеют исполнения. А в нём, в нём жило желание божее, воля божья. Бог избрал его принести людям освобождение от гнёта греха, призывая скрыть себя от власти антихриста над этим миром в глухих скитах, в освобождающей смерти. Он был готов плакать или радоваться как ребёнок, быть суровым и жестоким как беглый катаржанин, любить, как любит мать своих детей, ненавидеть, как ненавидит загнаный волк свору псов. Он мог всё. И это всё он принял для божьего дела, подчиняя себя этому для приобретения душ.
-Неужели сатана научил тебя так любить жизнь, Анна?..
-Да, да я хочу жить,..я хочу домой.- Она обхватила руками голову и чувствуя своё бессилие, зарыдала.
-Ты хочешь в колхоз?- Брови Архипа поднялись вопросительно ко лбу.-Там, за скитом, последнее время антихриста. Он хочет всех согнать сегодня в колхозы, что бы легче их пожрать в последний день. Не это ли тебе знамение?..Думай, думай хорошо.
-Не хочу думать, и знать больше ни-чего не хочу. Я хочу назад, в свою прежнюю жизнь.
-В жизнь греха и служения антихристу,- добавил Архип.
Ему вспомнилась прошлогодняя поездка на Украину, кода он тайно там посещал некоторых из старцев:
-Он жрёт уже. Разве ты сама впрошлом не говорила это? Разве ты ни сама пришла однажды на собрание и просила укрытия? Мы помогли твоей душе тогда. Мы не отбросили тебя. Так доверши же с достоинством начатое...
-Не знала я тогда, что делала. Мама умерла, а я... я..,-Анна опять уронила голову на колени и не имея уже сил плакать, только тяжело дышала.
Архип нутром чувствовал, что её будет тяжело смирить. Эта напряжённая неделя, проведённая в долгих беседах с послушницами, дала о себе знать - усталость, после внутреннего разочарования в сбунтовавшейся послушнице, навалились как-будто разом на его утомлённое тело.
-Думаю, недели две тебе хватит одуматься.-Архип встал и повернулся к двери.- На работы водить тебя не будут, твоя работа - молить бога о разуме, Анна...А дороги домой отсюда нету.
Когда щёлкнул замок и его, осторожные в темноте, шаги скрыла ночь, Анна сползла со скамьи на глиняный пол и царапая его, почти по-собачьи, заскулила. Только сейчас, за все эти долгие месяцы, она спросила себя - зачем она сделала этот страшный шаг? Может она не совсем понимала, что её ждёт там, за чертой нормальной жизни? Нет, она даже хотела этого. Она хотела от всего уйти, убежать, спрятаться от повседневной суеты. У неё было желание прикоснуться к чему-то возвышенному, одухотворённому, чего так не хватает в действительности. Ей верилось, что здесь, в скиту, она получит мир своей терзаемой душе. Теперь же она поняла, что так называемый антихрист царит не только там, за идеалами скита, но и в самом скиту, в его стенах построенных из людских заблуждений. За эти долгие месяцы она перечитала Библию несколько раз и в последнее время все сочинения Архипа, которые их заставляли изучать, стали терять всякий смысл, в них жил полнейший абсурд, не имеющий в смысле своём ни-чего общего со всеми учениями Библии. Обида на себя была в том, что она не читала её внимательно тогда, когда ещё была далеко от всего этого кашмара...А теперь она была мертва. Убита злом ненормальных людей, разрушенна своим невежеством веры. Где и что она? Слышима ли она действительным Богом? Ей больно всё, ей больно везде, ей больно ото-всюду...
На подходе к дому, к Архипу вышла из-за сараев Агата. Её услужливую походку
Архип почему-то не любил; да и не только походку. Но как помошница, она была не заменима. Хотя она и была смотрительницею над этим женским скитом, но он иногда пользовался её услугами и во втором женском скиту - когда у кого-то не хватало воли.
-Что делать с мальчишкой?- Спросила она, как только он приостановился.
Он знал наперёд, что этот вопрос будет его раздражать. Он повернулся к ней. Начинающийся в далеке рассвет, давал возможность разглядеть её лицо. Архип пристально посмотрел на неё, стараясь сдержать гнев, но заискивающиеся глаза над распухсшим носом почти взбесили его.
-Не знаешь, что с ним сделать?- Сверкнув глазами и выговаривая каждое слово, спросил он её или, вернее, спросил с неё.
Она молчала и расстерянно смотрела ему в глаза, не понимая его. Архип, бурявя её своими глазами, растягивая слова, намекнул ещё раз:
-Неужели он не прсится больше к матери?
-Зовёт он её, Архип. Спрашивает про мамку-то свою.- Агата аж рада была, что было без крика.- До сих пор не заснул. Я в свинарнике его заперла.
-Так отдай его мамке. Да и она его уже давно заждалась.
Духовник резко развернулся и пошёл в дом, пряча голову в плечи, а Агата тенью скользнула к сараям. С матерью и покладём его и ямку новую копать не нужно,- думала она о мальчишке и радовалась, что Архип не накричал на неё.
* * *
-Ты не можешь, что бы не говорить про неё? В кои века я вырываюсь к тебе из города, что бы провести с тобой хоть один вечер, а ты мне снова - Анна, да, Анна.
Павел вышел из-за стола и подошёл к низкому оконцу, отодвинул зановесочку и стал всматриваться в наступающие сумерки. Не стянутая ремнём гимнастёрка мотылялась на нём и этим явно ему мешалась. Начиная волноваться, он всё пытался вправить её в ремень, брошенный вместе с кобурой на кровать.
-Ты говоришь год уже прошёл, как она исчезла?
-Да, год. Ну, и что?- Никита исподлобья посмотрел на старшего брата, но тут же отпустил глаза на неубраный после ужина стол.
-Ну, как - что? Как что? Пойми же наконец, это - всё. Забудь, забудь её! Ты здесь, в этой глуши, совсем одуреешь. Тебе что, девок мало? Да за тебя любая пойдёт. Или, бросай всё, свой трактор: я тебя возьму к себе. Сколько я тебя зову?
-Оставь, Павел. Я всё-таки серъёзно хочу с тобой поговорить.
-О-о-о..,- Павел закатил глаза, сел на свой стул и начал закуривать сигарету.
Никита отвернулся, не решаясь продолжить. Павел же понимал, что ему надо перестать причитать и выслушать своего неразумного братишку. Он глубоко затянулся, наблюдая взглядом тлеющий огонёк сигареты и выпустив со вздохом дым, посмотрел уже дружелюбно на Никиту:
-Ну, давай, что ты там узнал.
Знал ведь Никита, знал, что он захочет его выслушать! Он, от набежавшего на него волнения, сглотнул комок в горле и, борясь с дрожью в голосе, стал по порядку всё рассказывать. Он боялся только, что бы Павел не перебил, как ещё раньше и выслушал его до конца.
-Картошку мы тогда копали в Звёздном. Это новый колхоз за озером - они один новый из двух отстающих сделали, так они сейчас вообще не справляются, а какие колхозы могли чем-то помочь - помогали. И я там с парнем познакмился, молодой совсем, лет шестнадцать, семнадцать, он мне помощником на тракторе был. Неделю я с ним работал вместе. Странным он мне сразу каким-то показался - всё молчал, сторонился всех. Потом как-то мать его видел, так она вообще какая-то не живая, только по сторонам дико озирается - она ему поесть в поле приносила.
-А как это с Анной твоей связывается?- Было понятно, что Павел это спросил, что бы поторопить брата.
-Прямо напрямую, Павел. Но это я узнал на последний день нашей с ним работы. Парень-то он ни-чего, ему просто внушают быть таким отрешённым. Он из Ручьёв, их там таких почти вся деревня. Староверы они.
-Что ты говоришь? Что я Ручьи не знаю? Там два двора, помню, всего оставалось после тифа. Какая деревня?
-Так это когда оставалось? Они там уже пятый год живут. Пришлые они. От коллективизации когда-то бежали, но она их обогнала, вот они там и осели. Семей пятнадцать...
-...И Анна теперь с ними?- Павел мрачно улыбнулся, дёрнув усами.
-Год назад она там была на собраниях их. А потом её увёз какой-то мужик.
-Бросила она тебя, значит, Никита, с другим уехала, детишек ему рожать. Ну, а первый будет вылитый - ты.- Павел рассмеялся так, словно и разговору этому конец, бросив со стола в рот пригоршню сушённой смородины.
-В скит её увезли.
Павел дожевал смородину и строго, по военному, посмотрел на брата:
-Ты веришь этому пацану?
-Он описал её мне и почти точно назвал дни, когда она приходила к ним. В последнее время она ведь часто стала пропадать по нескольку дней и выглядела как больная. А ты ведь знаешь, у нас с ней ещё ни-чего с ней не было, она со смерти матери стала нелюдимая. Я ей даже не говорил, что люблю её.- Никита подпёр голову рукой и замолчал.
-Ты это, что, с ней даже не ходил ни-когда?
Никита помотал отрицательно головой, уйдя на мгновение мыслями в себя.
-Никита, Никита, а что ты убиваешся по ней, словно ей из подвенца похитили!?
-Если бы я ей сказал, что я её люблю, а не прятался за заборами, наблюдая только за ней изо дня в день, то было бы всё по другому.- Он не слушал сейчас Павла, вспомнив всё упущенное.- Уборка ещё шла, самый разгар, ночевать приходилось даже в поле, и я прглядел её...
-Э-эй, хватить убиваться, я тебе не батюшка, что бы выслушивать тебя. Но мне кажется, что я начинаю верить тебе. Говорил ведь - давай, к нам, в милицию, ты умеешь с людьми обращаться. Что тебе этот пацан ещё рассказал? Где этот скит?
-Не знает он. И даже в деревне ни-кто не знает это место.
-А что за мужик был этот, кто забрал её?
-Его он тоже не знает, только, что Архип его зовут.
-А что, где скит находится, в деревне не знают, это ты сам думаешь или пацан так сказал?
-Он сказал это, но врать он, кажется, не будет. Я и вид делал, что это мне так, между прочим, интересно.
-Это значит, Анна в религию подалась. Да и ещё и к староверам. Не нравятся они мне. С детства мать ещё нас ими пугала, помнишь? Утащат, говорила, в лес, и не найдут тебя больше - пропащий будешь тогда. Так и с Анной твоей получилось.
Павел встал и осторожно потянулся, помня с детства о низких потолках в избе.
-Знаешь, мне даже интересно становится - если всё это правда. Завтра я могу и после обеда домой, или даже к вечеру - Светка может и без меня воскресенье провести. Детям, правда, обещал мороженного, ну, да ладно. Рванём мы с тобой завтра в Ручьи, хорошо я при форме, и допрос им всем устроим.
-Нет, нет Павел, тогда я вообще ничего не узнаю. Да и не знают они про скит.
-Мужик нам нужен этот, Архип что ли? А там и скит найдём.
-Про Архипа, где он и откуда, они тоже не знают, и это - специально. Здесь штука серъёзная. Дело делает своё прячась от властей. Беглый он.
-Беглый?..
Павел был прирождённый охотник. С детства, как только силёнки позволили поднимать старое, однозарядное ружьё отца, погибшего в шестнадцатом на фронте, он пропадал в лесу, охотясь на разную живность. Это было его самое любимое дело и возможность иметь дополнительный кусок мяса на скудном столе. И когда он, пойдя после армии служить в милицию и переехав в город, всё-таки вырывался в деревню, он снова брал это старинное ружьишко (хотя мог себе позволить куда не простое) и шёл в лес. Приходил всегда счастливый, не зависимо от застреленного зверья или птицы - его привлекал сам процесс охоты. Наверное поэтому дела его в милиции шли неплохо и он считался на хорошем счету. Но ему всегда не доставало тонкой работы с людьми, поэтому ему большее удовольствие доставляло гнать убийцу, а не вычислять какого-нибудь бухгалтера-мошенника. И, услышав о беглом, у него аж лицо сделалось хищнически-напряжённым.
-Я хочу познакомиться с этим пацаном. Тебе не кажется, что он слишком много знает?
-Просто его отец старший среди них, и многие разговоры проходят в их доме, а парень он, как я понял, очень любопытный. Конечно, было, что он и сочинял, стараясь нагнать чего-нибудь загадочного, но этим мало кто обделён.
-Фамилию ты не узнавал, Архипа этого?
-Не знают они. Знаешь, как всё тут у них?- Спросил Никита и тут же сам ответил.- Над поселениями их, или общинами, есть старший, потом есть старейшины - учителя их, есть скиты, где живут затворники, типа монастырей поповских, а над этими скитами есть надзиратели. Архип, как раз, и есть такой. Вот и Анна в скиту его теперь.- Он глубоко вздохнул и продолжил дальше.- Эти надзиратели имеют сообщение со всеми общинами и желающих забирают к себе. Есть женские и мужские скиты. В Ручьях староверы пришлые, Архипа они не знали раньше и ради конспирации их не стали посвящать глубже. Это почти всё, что я знаю.
-Разгон им поехать дать и если это правда - привлечь.- Павел бы так,наверное, и сделал, это он мог без накладных проблем.- Тем более, там беглый замешан и мой долг это выяснить...
-Ты выясни сперва был ли такой Архип - бежавший, привлечённый по религии.
-Фамилия мне нужна.Ты знаешь,сколько их сидит за религию? Уйма.
-Но бежавших намного меньше.
Усы Павла растянулись в улыбке, он погладил языком свои белые и крупные зубы, после чего, взвесив Никиту хитрым взглядом, произнёс:
-Я постараюсь проверить всех бежавших по стране, но это будет о-очень долго... Если же этот тип подтвердится, я открываю на него дело, здесь ты должен мне будешь уступить свою историю.
Оба посмотрели друг другу в глаза, как когда-то в детстве, младший пытался оценить свою силу и способности в противовес старшему. Но сейчас всё было по другому, для Павла это была интересная игра, а для Никиты серьёзная жизненная проблема.
-Я думаю начать с ними общение, посещать их служения. Это уже что-то может принести. Как ты думаешь Павел?
-Агенты - это незаменимый орган нашей советской милиции, да и везде наверное. Ты только это, смотри, не начни общаться с ангелами. Ха - ха - ха.
-Я серьёзно, Павел. Завтра, как раз, я еду к ним на богослужение. Я обещал.
-Ты что, Никита?
-Павел согласись, что это правильный ход и он принесёт больше пользы и всё будет быстрее.
Никита отличался тем от Павла, что если он что надумает, то он это сделает. И сделает обязательно. Было ещё то, что его ходы всегда были вернее, чем ходы Павла. Решительность и напористость Павла не всегда была обдуманной и приносила меньше пользы, чем расчётливость Никиты. Спорить было бесполезно.
-Тогда я еду с тобой, дашь мне гражданскую одежду и мы пообщаемся с ними вместе.
-Павел, это привлекёт больше внимания. Ты лучше мороженного завтра своим купи.
-Тогда ищи Никита, ищи.
Это было столь долгожданное понимание для Никиты, после целого года насмешек от Павла. Ведь он был единственным, кому Никита мог доверить свою проблему. После гибели отца в германскую и смерти матери в начале гражданской, Павел стал ему и двум сёстрам между ними и отцом и матерью, а ещё и другом, старшим товарищем. Когда сёстры вышли замуж, а он, Никита, ушёл в армию, Павел уехал в город, женился. Никита уже вернулся в пустой родительский дом, выучился на тракториста и стал работать в колхозе. Павел почти всё время зазывал его в город, часто меняя по восходящей милицейские петлицы. Но деревня для Никиты была и душой и жизнью, а город его только расстраивал своею скучной суетой; тем более здесь, в их деревне, подрастала дочь у вдовы Кондратьевой - красавица Анна. Она была даже в чём-то одинакова с Никитой: на танцы не ходила, много читала, в работе была умела. Никита решил дождаться её восемнадцати лет и потом идти свататься, презирая дружбы. В этом он был мужчиной особого склада, видя в любимой только жену. Ждать оставалось совсем чуть-чуть, как неожиданно умерла вдова и Анна осталась одна. О внутренней жизни их семьи Никита знал немного, только, что со смерти мужа, замёрзшего лет десять назад, они жили замкнуто и уже несколько лет вдова часто куда-то уезжала, оставляя Анну одну на хозяйство. Теперь Никита был уверен, что она наведывалась в Ручьи, хотя набожности сильной он в ней не замечал. Но вот умерла вдова и Анна, лишившись матери, совсем замкнулась. Никита несколько раз пытался пойти к ней, объяснится,но, внутренне горя и пересиливая себя, откладывал на следующий раз, пока Анна, оставив запущенное хозяйство не ушла. Он всё надеялся, что она вот-вот вернётся и проводил всё свободное от уборки время только у её дома. Ему уже было безразлично, что в деревне шли разговоры о его карауле и её исчезновении, он знал только одно - если она только появится, он тут же ей всё расскажет. Про Ручьи он тогда ещё не знал, да и узнал он про них две недели назад, но не про то, что они есть, знал он их ещё с детства, а о том, что они связаны с Анной. А тогда, не дождавшись её возвращения, он искал везде, где только мог. Спрашивал чуть ли не каждого встречного о ней, изъездил все ближайшие колхозы, но она просто исчезла. Тяжело что-то скрыть в деревне, но её исчезновение было скрыто ото-всех. Он не верил, что потерял её, отдавая каждодневные мысли её поискам. И вот, наконец, он её почти нашёл, хотя он знал, что от него ещё потребуется много терпения, что бы увидеть её. Но он готов действовать и идти до конца.
-Павел, ещё одно. Можешь ты мне достать Библию?
-Библию?- Павел хотел снова улыбнуться, но передумал.- Хорошо, я постараюсь.
У них была в распоряжении ещё целая ночь, что бы обдумать роль и действия Никиты среди староверов, но оба знали, что это будет не просто, поэтому спать они легли только под утро, каждый обуреваемый своими мыслями.
* * *
Никита упорно пытался понять, что читает. Вот уже и снега пошли, а он всё пытается разобраться в этой книге. Здесь столько противоречий с его жизнью, его мыслями, что ему просто не хочется её понять. Но от этого он ещё настойчивее вгрызался своим умом в её слова.
Поиск Анны, ожидание того, что что-то начнёт сдвигаться с места ближе к встрече с ней, затянулись, даже для него до невозможности надолго. Мало того, что он сам несвой, физически и морально разбитый как никогда, что при каждой встрече с Павлом ему становится всё тяжелее изображать спокойствие и уверенность в делаемом, так ещё и деревня ульем гудит о его похождениях к богомольцам. Он уже устал отмалчиваться на их смешливые, а то и председательски строгие вопросы... Он устал, невероятно, чудовищно устал... Сколько он ещё протянет? Неделю, две? Все стоят сейчас в гаражах, на ремонтах и так до весны. Если бы в поле был, то сам по себе, а тут - весь день с людьми. Просился ведь вчера на вывоз леса, трактор ведь на ходу, так нет, другие с ремонтом не справляются, подсобить надо: вон - два двигателя разобраны, а ты у нас, Никита, один учёный такой, начитаный.
Никита резко встал из-за стола, прошёл в сени и с размаху выскочил во двор на мороз. Набирая холодный, колючий воздух полной грудью, он огромными клубами пара выпускал его к покрытому миллионами ярких звёзд небу. Ему было мало этих нескольких секунд и он прошёлся ещё вокруг двора. Немного успокоившись и проходя около сарая он прихватил дров и уже, подмерзая, быстро пошёл к распахнутым дверям. В сенях было темно и он чуть не натолкнулся на какого-то человека.
-Никита, это - я.- Произнёс испуганый голос.
Он сразу узнал голос Николая, сына старшего у староверов, его, не подозревающего в оказываемой ему помощи, союзника. Никита почувствовал, что парень пришёл неспроста. Но как он нашёл его, его дом?
-Какое-то дело, Николай?- Серъёзно, но в полном спокойствии, спросил он юношу.
-Новость есть, Никита. Отец сказать послал.- Ответил парень не решаясь входить вовнутрь.
-Да ты заходи, заходи, не чужой ведь.- Никита толкнул плечём дверь в комнату, пропуская войти гостя.
Войдя, парень сразу разрумянился в тепле, снял шапку и, переступая с ноги на ногу, стал ждать, пока Никита сложит поленья у печки.
-Проходи, проходи, к столу проходи,- подбодрил хозяин нерешительного гостя,- устраивайся.
Из-за борьбы с волнением, Никита сам тянул время, не оборачиваясь лицом к юноше. Он ещё некоторое время повозился с печкой, шевеля отгорающие полень и подбрасывая новых. Наконец, переборов себя и внутри и снаружи, он подсел к Николаю:
-Ну, давай, Николай, рассказывай. Но, только сперва, расскажи, как ты мой дом отыскал?
Лицо юноши залилось краской, а глаза виновато потупились на крутящуюся в руках шапку.
-Мне интересно было, Никита, где ты живёшь и я один раз посмотрел за тобой, что бы знать, если что.
Отцу, отцу его это было интересно, а не ему. Но Никита уже пожалел, что задал этот вопрос, потому что подобное любопытство могло серъёзно насторожить этих людей.
-Ах ты, сыщик,- шутя проговорил он, стараясь расслабить напрягшегося парня.- Что ж за новость такая у тебя?
Юноша как-будто этого и ждал, что бы скорее удалиться от неловкой ситуации и оживлённо заговорил, время от времени переходя на шёпот:
-Помнишь, я тебе про одного человека рассказывал - его власти гонят, ищут всюду, а он всё-равно про бога говорит всем?
У Никиты буд-то внутри что-то оборвалось и так сильно там всё зажгло. Но, найдя ещё в себе сил сохранять спокойствие, он, как-будто не понимая о ком идёт речь, вопросительно посмотрел на парня.
-Ну, это, он ещё с тюрьмы сбежал, дядя Архип. Сильно уважают его за веру.
-А-а-а, этот Архип, что скиты организовывает?
-Да, да,- радостно подтвердил юноша и доверительно улыбнулся Никите, но тут же шёпотом продолжил.- Так он, сегодня вечером, ни-кого не предупредив из-за конспирации (это слово парень проговорил почти по слогам), к нам заехал проездом. Завтра утром он едет уже дальше...
-Знаешь, Николай, я бы хотел увидеть этого человека.- Никита сам удивился, сколько уважения было в его словах, понимая для чего был послан юноша.
-Вот, вот, Никита, все собираются послушать его, а я за тобой приехал. Ты ведь поедешь, да?
Сборы были недолгими, Никита запряг лошадь в сани и поехал за санями Николая. Юноша гнал свою кобылу, что было мочи, желая вдоволь наслушаться гонимого проповедника. Никитин конь, выгнаный из тёплого стойла на мороз, всё никак не хотел поспевать за передними санями и ему приходилось первое время разогревать его плетью и окриком так, что бурные мысли ещё сдерживались какое-то время. Но только он присел на сено, как всё разом ухнуло на него. Что делать? Как вести себя?.. Архип здесь... Сейчас он его уже увидит. Желание тут же схватить его и всё выпытать, отступило назад, когда он подумал о его возможной упёртости фанатичного героя. Да и как он его схватит, если там столько людей. Проследить? Но как? Подиграть? Разыграть доверчивую душу? Но эти люди не так легко верят. Обмануть можно этого парня, но не даже его отца. Да и Никита этого не сможет сделать, он может притвориться любопытным, как и делает это уже второй месяц, но изображать подобных религиозных фанатиков - это противно его нутру.
Они въехали в деревню. Сейчас, как заселили её староверы, здесь всё было тихо и мрачно. Не из одного дома не доносилось ни музыки, ни смеха. Эти люди были всегда сдержанны на улыбку и радость. Их мысли должны были быть не в мире сём.
Подъехали к дому старшего, где обычно собиралась вся деревня. Его дом был значительно больше, чем у других - чтобы вместить достаточное количество людей. Управившись с лошадьми, они вошли в дом. В почти занимающей весь дом комнате собрались все - от мала до велика: где-то похлипывали младнцы, где-то вздыхали в согласии старики, шушукались дети и женщины, мужики неторопливо переговаривались.
За ними зашли ещё несколько семей, и потолкались вместе с ними, снимая шубы, Они, как и Никита с Николаем, прошли на свои места. Николай, когда они сели, стал осторожно показывать на человека сидящего у стены к ним в профиль - это был Архип. Он был такой же бородатый, как и все собравшиеся мужики, что и делало их всех одинаковыми, но он всё-равно выделялся среди них - в нём было что-то притягивающее, что-то стремительное, казалось, что он может знать всё обо-всех.
Минут пять ещё всё было в движении, как в мгновение всё утихло, даже грудных детей не стало слышно. От первых рядов пение пошёло до задних и, достигнув последних, могучим хором наполнило дом. Никита, следуя своей роли, уже мог в полголоса подпевать в знакомых местах.
Последние слова песни словно врезались в тишину. Архип встал со своего места и выйдя совсем чуть-чуть наперёд, утёр по мужицки рукавом свои крупные слёзы и его мощный голос потряс тишину:
-Я люблю вас всех. За вашу веру и преданность господу. За вашу силу в противлении власти антихриста. Вы, вы и только вы достойны сегодня неба. В чём разница ваша с ангелами перед богом?.. Ни в чём!.. Ибо и вы сегодня воинство христа, достойное его славы. Вы собрались сегодня видеть и слышать меня. Что могу я, человек? Вы собрались, что бы порадоваться о величии и славе творца! Сегодня я не буду говорить, что вы делаете меньшее, чем ваши брать и сёстры скрывшие себя в далёких скитах и обрёкшие себя на затворничество или добровольную смерть...
От этих слов у Никиты мурашки пробежали по коже. Он уже раньше стал понимать о предназначении скитов, слыша то от одного, то от другого старовера о жизни этих страшных сообществ, а теперь он слышал открытую речь. Но, не заметил ли кто, как он дёрнулся? Он осторожно посмотрел по сторонам, но Николай и другие с разинутыми в напряжении ртами слушали этого ангела, который стал теперь ещё большим для Никиты врагом. Он тоже не хотел пропустить ни одного слова этого человека.
...-Нет, вы приносите богу то, что он как-раз от вас и требует - ваша помощь деньгами и продуктами для скрывших себя братьев и сестёр, а так же, конечно, и странникам, один из которых - я. Потому, что и я живу на ваши деньги, на вашу помощь. И вы знаете ни мало странников, останавливающихся в своём пути у вас. На них огромная работа в распространении веры среди не знающих и служащих в своём заблуждении антихристу людей. А это и ваше служении...
Сколько говорил Архип? Час, два? А может и всю ночь, - Никита, к концу его речи уже не смог бы этого сказать. Он услышал многое, он понял жизнь этих людей, их страшный фанатизм. В прежнии свои посещения он больше уделял внимания себе самому, своей роли, не задумываясь глубоко над их жизнью. Но сейчас было вынесенно всё их существование, неприятное и отталкивающее. Под конец Архиповой речи Никита, не скрываясь, оборачивался на собравшихся людей и смотрел в их не замечающие ни-кого и ни-чего, кроме Архипа, лица. Ещё он не мог смириться с их глупостью: Архип читал какое-нибудь место из библии, а потом объяснял это им на свой лад. Никита уже два раза прочитал был Новый Завет, и, пускай он мало, что понимал из написанного, но он мог точно сказать, что подобных дурных мыслей он там не находил. Его мучило возмущение - ведь эти люди тоже читают, почему же они слушают размышления и мысли этого, лишённого нормального разума, человека? И это ведь он обманул Анну, воспользовавшись её тяжёлым положением.
Aрхип давно сидел и запели вторую песню, а Никита всё пристально смотрел в его глаза, терзаемый всевозможными мыслями и чувствами. К нему придвинулся Николай и шепча в ухо, восторженно спросил:
-Ну как? Скажи какая сила божья?
-Да,- Никита чуть слышно пропустил сквозь зубы.
-Тебе тоже, очень понравилось?
Играй, Никита, играй!!! - боролось внутри у него с гневом.
-Было очень интересно,- прошептал он ему в ответ.
-Я знал, что тебе понравится... Мы с отцом говорили этому человеку о тебе и он говорил, что может даже с тобой поговорит.- Николай потупил глаза на руки Никиты, как-будто говорил с ними.
-Да, это очень хорошо, я уже думал попросить тебя об этом. А что вы ему говорили обо мне?
-Ну, что ты серьёзно интересуешься верой,и так, просто о тебе, какой ты.
После общей молитвы они остались сидеть на своих местах, дожидаясь пока все разойдутся. Многие подходили к Архпу и приветствовали его лично. Наконец все разошлись и Архип остался сидеть с отцом Николая и ещё с двумя мужчинами обсуждая, вероятно, какие-то проблемы.
-Пойдём, Никита, я познакомлю вас.- Николай встал и легонько потянул его за рукав.
Архип сразу обратил на них внимание, когда отец Николая что-то шепнул ему, указывая на Никиту. Он встал им на встречу и поздоровался с Никитой за руку.
-Наслышан о тебе, молодой человек, бог тебе в помощь.
-Я тоже о вас.
-Время у нас мало, а мне говорят, что у тебя много вопросов о вере. Душновато здесь, пойдём на улицу, на морозец, да там и побеседуем перед сном.
Они оделись и вышли во двор. Никита молчал, не зная, что и говорить по роли, опасаясь, как бы не вырвалось всё, что у него есть на этого человека.
-Вижу, что не знаешь с чего начать - ново всё для тебя. Но так просто человек не устремляет сердце своё к вере, к богу. Печаль какая, или горе-боль заставляют его искать лица господнего. Все мы, люди, творения его, но радости мира и веселие суетное отвращает нас от его близости, и, что бы обратить нас к себе, даёт он трудности житейские, дабы дух проснулся в нас и возжелал его общности...
Говорил Архип, словно елеем мазал, но пах его елей Никите зловонием могильным. Но он уже знал, уже чувствовал, как этот человек входит в его сети, поэтому ему оставалось свою роль терпеть.
...-И твою внутренность, наверное, что-то тревожит, Никита?
Он не заметил того мгновения, когда взгляд Архипа вцепился в его глаза. Он словно ковырял в нём, испытывая его изнутри... И всё-таки слово и понятие артист не всегда совместимо с театром в городах. Суметь играть роль, о действиях которой не знаешь наперёд, для этого нужно большее, нежели талант.
-Да, у меня большое несчастье.- Скорее глазами ответил ему Никита.
Но, что дальше?,- судорожно неслось у него в голове.
Во дворе стояли распряжённые сани гружённые большим стогом сена и упёршиеся оглоблями в снесённую со всего двора высокую кучу снега. Они как раз остановились около них, как им навстречу из-за сена вышел незнакомый Никите человек. Он молча встал перед ними, перегородив им дорогу.
-Здравия тебе, Семён,- вглядевшись в его лицо, поприветствовал Архип.
-Да здоров я, Архип, но вот, сестра моя, Клавдия, жива ли она ещё?
-Пускай бог всё это знает, а мы помолимся за неё. Ты же, Семён, иди, иди домой,- мягко и кротко ответствовал ему Архип.
-Пусти её домой, Архип.- Этот человек был решителен и сделал шаг к ним ближе.
Елей в словах Архипа не имел ожидаемых действий и он жёстко обронил ему:
-По твоему, Семён, всё-равно не будет, иди стороной.
-Я хочу, что бы она детей воспитывала своих. Война у них отца забрала, а ты - мать.
-Имей страх божий, еретик. Противник ты богу, раз в дело его вмешиваешься. Тебе он доверил воспитание детей скрытницы, внушая им её подвиг, а ты брезгуешь славой божьей.
-Не верю я тебе, Архип. Знаю ведь, что не очень она хотела в скит идти...
-Что ты знаешь,- оборвал его Архип.- Как можешь ты знать душу человека? Забудь её - нет её больше, ни для вас, ни для мира этого. Всё, конец разговору.
Архип хотел обойти его, сделав шаг в сторону.
-Стой, Архип. Я всё продумал - ты её вернёшь.
Но последний, не слушая его и взяв за рукав Никиту, твёрдо пошёл прочь.
-Стой, говорю.
Мужик снова преградил им дорогу, выхватив из сена вилы. Сейчас он как-раз попал на тусклый свет из хаты и Никита смог разглядеть отчётливей его, покрытое бородой, лицо. Крупные и резкие черты лица, решительный взгляд,- Никита понял, что сейчас будет что-то серъёзное.
-Догадывался я, Семён, что нечист ты душой; вижу теперь это. Но брось, брось вилы и иди с миром домой, а я не буду говорить о тебе ни-кому.
-Это ты душу свою изморал о жизни людей, Архип. В тебе нет ничего человеческого. Тебе рабы нужны, отдающие жизни и души твоим бредням.
-Бога, Семён, бога ругаешь.
-Да не бога, тебя я ругаю. Не тебе одному за бога то говорить.
Никита, за рукав которого держал Архип, почувствовал, как тот дернулся при последних словах.
-Ах ты грязь бесовская, - сквозь зубы процедил Архип. - Может ты меня и вере учить будешь?
Он отпустил Никитин рукав и стал против мужика.
-Ты, Архип, выбирай то слова. Я тебе не простачок-дурачок и разговор с тобой веду не о трёх копейках. Верни Клавдию. - Мужик был далеко не из пугливых. Чего он может боялся так это фанатичных идей, но сейчас они, видно, были ему мало важны.
Архип оглянулся на Никиту и, мотнув головой, позвал:
-Пошли отсюда.
Оттолкнув мужика рукой, он прошел мимо, но остановился, ожидая не трогающегося с места Никиту. Тот, не зная, что делать, медленно пошел к нему.
-Архип,- тихо сказал мужик повернувшись к нему. - Архип, стой.
Архип, видя, что Никита идёт за ним, повернулся и пошел дальше.
-Архип стой,- возбужнённо крикнул ему вооружённый вилами человек. Но тот, не оборачиваясь, шел дальше. Никита уже догнал был Архипа и в замешательстве шел за ним.
-Ах, ты ... На...
Никита резко повернулся и увидел, как мужик замахнулся вилами, целясь Архипу в спину. Никита как раз оказался между ними, но не совсем на прямой, чуть в стороне, так как обошел был стороной мужика. Что толкнуло его загородить собой того, которого готов был сам..?
* * *
-Всё...всё,- хватит с меня этого театра, братишка. Это жизнь, мальчик , жизнь, а у жизни есть свои правила, по которым и надо жить, а не комедии ломать. - Павел шагал взад и вперёд по палате, временами бросая на Никиту тяжёлые взгляды. Двое других больных только вышли в столовую на обед, и Павел дал волю своим чувствам.
-Ну, ничего страшного нет, ни-что не задето, а ты причитаешь, словно при смерти я. -Никита для большего убеждения сел на кровати.- Ну,успокойся, всё нормально.
-Нормально? Ты говоришь норьмально? Нормально будет уже тогда, когда ты мне скажешь, кто нацепил тебя на вилы. Твоим делом буду заниматься я, а мне ты уже не пропихнёшь, про несчастный случай с неумелым обращением вил. Плевать мне на твои пацанячьи расследования- мне ты раскажешь правду, а я буду делать всё так, как я хочу, как нахожу правильным, как надо. - Он подошёл к окну и ударив по подоконнику, стал рассматривать заснеженный больничный сад.
Никита, медленно встав с кровати и обув тапочки, подошёл к умывальнику. Стараясь не напрягаться, он, осторожно шевеля руками, умылся. Потом вернулся снова к кроватии и присел на неё с краю.
-Тебе, что, уже ходить можно? - Скрывая небольшуя тревогу, спросил брат.
-Я уже жалею, что сообщил тебе про больницу. Недельку пролежал бы без посещений и без твоих наставлений. Мне бы с тобой поговорить о деле, посоветоваться... А ты....
-Посоветоваться? Это хорошо, если вовремя. И это время пришло, я советую тебе - дай возможность мне действовать, или завтра я тебя не то,что в больнице, вообще нигде не найду. Скажи Никита, кто это был? Архип?
Хоть и не хотел Никита сейчас ничего говорить ему, но знал, что Павел отходчивый и может ему ещё уступить один шаг.
-Нет это был не Архип... Зато в Архипа метились...
Он рассказал ему про свою поездку к староверам, про знакомство с Архипом, про мужика с вилами и как эти вилы продырявили ему его толстый тулуп и проткнули грудь до рёбер, но дальше не пошли.
-...Мужик этот, Семён, сам и привёз меня в город до больницы. Сильно он переживал за то, что сделал. А я много узнал, пока ехал с ним, очень мнго. Воспользовался, так сказать, его расстройством. Но не винить же мне его, Павел, что я закрыл того, который, наверное, заслуживает наказания?
-А, что Архип, где он сейчас?
-Он должен был уйти, как и хотел. Николай, наверно, навестит и я узнаю. А переживал Архип сильно, обещал на обратном пути заехать, а я уже знаю, что буду делать - в скит проситься буду. Доверие его я заслужил полнейшее, ты бы видел, как он восторженно на меня смотрел. Думаю я, что мужик этот мне хорошо помог.., с вилами.- Никита криво усмехнулся, дотрагиваясь до груди.