Всю зиму мы играли в "Опознание", "Процесс" и, конечно, в "Клетку". Они быстро всему учились и уже через месяц выбегали из двух минут, минута пятьдесят две - рекорд группы, - с того момента, когда Вадик кричал: "Горим!" и до того, как последний выскакивал наружу и падал к остальным на листы фанеры, которые Сан Саныч по моей просьбе вытащил из кладовой и разложил у выхода, чтобы они не валялись на снегу. Сан Саныч - золотой мужик, очень их любит, всю группу, и всегда мне помогает. Так и в прошлый раз, когда играли в "Школу" и все хотели быть бойцами или боевиками, он сразу же согласился, и мы сидели в группе втроём - я, он и Вася Михайлов, тихий мальчик, такой тихий, всё сначала боялся, но я объяснила, что Заложником быть не страшно, надо только сидеть и молчать, не двигаться и ничего не говорить, тогда всё будет хорошо. Я говорила, сиди и молчи, пока сидишь - живёшь, пока молчишь - живёшь. Встанешь - умрёшь, слово скажешь - умрёшь. Но если прикажут перейти в другое помещение - нужно выполнять. И если прикажут говорить - говори, только не смотри в глаза и не улыбайся, они этого не любят. И никогда не смейся - пристрелят. Запомни: ты никто и ничто. Но когда вас много, они могут торговаться, ваши жизни тоже чего-то стоят. И запомни ещё: тебя вытащат отсюда, через день, два или три, но обязательно вытащат, ни на секунду этого не забывай... Ему потом так понравилось, что он даже забывался и начинал смеяться и хлопать в ладоши и потом, когда играли в "Автобус" и в "Самолёт", он уже сам просился в заложники.
На Новый год мы показали "Клетку" родителям, я боялась, что они растеряются или оденутся не так, как надо, но они меня не подвели, и вся группа пришла нарядная - мальчики в костюмчиках, а девочки в вечерних платьях, на каблучках и, конечно, почти все накрасились, хотя я строго-настрого запретила, но потом решила - ладно, играть - так всерьёз, и всё прошло как по маслу, не зря мы целый месяц старались. Правда, игру пришлось немного изменить, потому, что было холодно, и я не хотела, чтобы они выбегали раздетыми на мороз, а потом подумала, что так будет даже лучше - в реальных условиях никогда все не успевают покинуть клетку, многие гибнут - половина или даже больше, спасутся только те, кто не растеряются и бросятся к выходу первыми, выживут самые сильные и смелые, а дети и старики погибнут, и ещё те, кто спасают других, - это я им объясняла уже наспех, перед самым представлением. Я говорила, беги, пока бежишь - живёшь, за тобой тоже бегут. Остановишься - пропадёшь, упадёшь - тебя затопчут, упадут перед тобой - беги по ногам, по рукам, по головам, тогда есть шанс выжить. Главное - сохранить себя. У вас две минуты на то, чтобы покинуть здание... Всё получилось очень здорово - они добежали до входной двери и свалились в тамбуре, который Сан Саныч заранее выстлал поролоновыми матами, устроили там кучу-малу, а потом лежали неподвижно минуту, как мы договаривались, и звонили мобильники, - я попросила нескольких пап позвонить им одновременно, чтобы, всё было, как тогда: они лежали у двери навалом, грудой безжизненных тел, а телефоны звонили и звонили, в общем, почти всем понравилось, только несколько бабушек куксились, и у Арсения мама сказала, что это безобразие и такие игры надо запретить, она возмущена, кукла крашеная, но в конце, когда они спели хором "Шоу маст го он", на - я особенно этим гордилась - английском, все хлопали, а потом Дед Мороз, он же Сан Саныч, раздал подарки, каждому достался подарок.
После праздников мы играли в "Процесс", Сан Саныч согласился быть Хозяином; ну, артист, - я едва сдерживалась, чтобы не смеяться, глядя на него, такие он рожи корчил за решёткой, которую сам же и смастерил из черенков для мётел, делал "честные" глаза и всё повторял, что он тут совсем ни при чём - его и в городе-то не было, а потом - они же сами пришли, никто их не заставлял, и всё просил прислать доктора - ну, прямо, бедная овечка - ему бы в театре играть, даром, что простой дворник, и ещё мне очень понравился Ваня, когда он, серьезный и бледный от волнения, звонко произносил на всю группу: "Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!", было видно, что это для него не просто игра, больше, чем игра. Однажды они так разыгрались, что когда Сан Саныча выводили из зала суда, набросились на него всей группой, повалили на пол и стали рвать, остервенело, совсем как маленькие волки, мне даже пришлось на них закричать, чтобы они его оставили, и объяснить, что Сан Саныч - это не Хозяин, а Сан Саныч, мне кажется, они так ничего и не поняли, хотя слушали очень внимательно, совсем как взрослые.
Пока Сан Саныч был на больничном - в свалке ему повредили глаз - мы две недели играли в тихие игры - "Семью", "Плохую маму" и "Злую бабушку". Мне нравилось, когда они сами видели, что игре всегда есть место в жизни, когда кто-нибудь из группы говорил: "А у нас тоже так". Когда играли в "Пьяного папу" Оленька Первушина сказала, что у них дома всё, как в игре, только наоборот - мама приходит домой пьяная и ругает папу, а потом бьет, а он никогда не защищается, только говорит, что не любит маму, не любит, не любит, никогда не любил, и мама уходит плакать в другую комнату, а однажды мама так напилась, что приезжала "скорая" и реанимация, а потом мама долго лежала в больнице, и соседка сказала, что маму "вынули из петли", но никто не знает, что такое "вынули из петли", ни бабушка, ни тётя Вера - никто, а когда маму выписали из больницы, папа ушёл "к этой суке", а мама сказала, что он сам всё разрушил своими руками, когда она вырастет, то запишется в секцию армейского рукопашного боя и сломает папе руку, правда, там берут только с двенадцати лет, но она подождёт...
Когда Сан Саныч вышел на работу, я опасалась, что он откажется играть, и мы останемся без Санитара, но он только отмахнулся от меня - подумаешь, глаз, зажило как на собаке, и мы до самого лета играли в "Опознание". Эта игра им тоже понравилась, особенно девочкам, нужно было выбрать себе Близкого, а потом узнать его, мёртвого, но сначала нужно было выбрать. Почти все выбирали Егора или Мишу, чаще Егора - иногда сразу две или три девочки хватали его за руки и каждая кричала, что она - первая, а когда первая была Марина, она всегда сразу узнавала Егора, не знаю уж, как ей это удавалось - я сама завязывала ей глаза, но она сразу же его узнавала, стоило ей только к нему прикоснуться, а потом падала ему на грудь и плакала, так плакала, что он однажды её оттолкнул и сказал: "Ты что, дура?", не знала я, что девочки умеют так плакать...
В начале лета мы ещё немного играли в "Клетку", но это было уже не то, а потом они ушли на каникулы, а я в отпуск. Я не люблю отпуска, не знаю чем себя занять, живу одна, у меня - ни родных, ни огорода, ни дачи, группа - это всё, что у меня есть, целыми днями я сижу дома и выхожу только в магазин, чтобы купить себе еды, весь день напролёт смотрю телевизор, художественные фильмы о войне и, особенно, новости. Недавно на воде погибли люди, много людей, детей и взрослых, ведутся спасательные работы.
Вечером я выхожу погулять перед сном, лето проходит, желтеют листья, я очень скучаю по группе и уже придумала новую игру, надо только будет достать надувной бассейн и длинный шланг, чтобы Сан Саныч смог наполнить его водой, - тогда мы всю осень, до самых холодов будем играть в "Теплоход". Только бы повезло с погодой.