- Лида, домой, - несколько раз прокричал звонкий женский голос. Одна из двух девочек, копошившихся в песочнице, как сурикат, вскочила на ноги, вытянулась и прислушалась.
- Ой! Мама зовет! - рассеяно проговорила она на еще одно "Лида, домой". Отстраненно добавила: - "Завтра доиграем. Пока!" - и, не оборачиваясь, ушла.
Варя тоже встала и смотрела вслед подруге, которая отвечала маме протяжным: "Мама, идууу". Смотрела до тех пор, пока перекличка не затихла, и Лида не исчезла на крыльце своего дома.
Как-то вдруг почувствовалось, что в сандалии попал песок и ногам неприятно. Неприятно уже давно, но ощутилось это вот только что. Песок не ссыпался полностью, даже когда Варя попыталась отряхнуть его руками. Еще и руки все в песке.
У Вариной мамы голос был не такой. Он тоже мог быть и громким, и зычным, но по большей части он певучий и веселый. Потому что мама веселая.
Вечерело, соседские дети с площадки разошлись. Играть больше не хотелось.
- Ты что-то рано сегодня, Варюша, - проговорила бабушка, оглядывая внучку. - Будешь сразу ужинать или дедушку подождем?
- Дедулю подожду.
- Ну что ты такая поникшая? А, Варюш? Во что играли? Расскажи! - Бабушка стояла перед огромным шкафом с пирамидой отглаженных вещей. По очереди с каждой полки она аккуратно вынимала уже лежащие там вещи, что-то добавляла из отглаженного; сверху на каждую стопку водружалась веточка высушенной лаванды, и стопка закладывалась обратно.
- Ой, Варенька, ты вся в песке, - оглянулась бабушка. - Примешь душ сама? А я пока здесь закончу.
Варя молча кивнула. Через минут десять послышалось шлепанье мокрых ножек. Бабушка закончила с полками и теперь вешала лаванду на веревочке в платяной шкаф. То, что Варя босиком после душа нехорошо, но лето, жарко, и бабушка промолчала. Обернулась на тишину за спиной.
Варя всматривалась в одежду в шкафу напряженно, молчаливо. Что-то нащупала глазами и замерла. А потом двинулась, схватилась руками за белый цветастый халат, утопила лицо в ткани и вдохнула. Халат пах очень волнующе: цветами и немного зеленой травой, еще совсем чуть-чуть апельсином, сочным таким апельсином, немного деревом и смолой. Халат пах очень нежно. Пах волнующе. Халат пах мамой.
- А мы сегодня маме позвоним? Давай? И папе! - Варя не ответила, не кивнула, вот так стояла в обнимку с халатом. Бабушка еще что-то говорила, спрашивала, ворковала, но Варя не отвлекалась. Стояла, вживаясь лицом в халат. Пока не пришел дедушка и не настало время ужина.
Маме звонили дважды, но дозвониться не удалось. Так часто бывает. Родители много работают, поэтому Варенька и живет с бабушкой и дедушкой. Давно уже живет. Всю жизнь. Порешили, что позвонят завтра, а сегодня уже спать пора.
Вареньку укладывали рано и вроде как уложили. Только ближе к полуночи бабушка услышала знакомое шлепанье, скрип двери шкафа, возню, и потом все стихло.
Проснулась Варя рано. Из кухни пахло блинами и доносился бабушкин голос:
- Оля, она так скучает. Вчера опять твой халат нашла, нюхала его, ночью утащила его в кроватку и спала с ним в обнимку.
- Чем пахнет? Духами какими-то...
- А, это "Маскот"? Не знаю таких. Ну бог с ним... Сердце за нее болит, она тоскует...
Бабушка замолкала, что-то слушала в ответ, отвечала, а у Вари в голове вертелось одно слово, неумело повторенное бабушкой за мамой - Маскот.
Днем в песочнице Лида рассказала, что, пока никто не видел, она накрасила губы маминой помадой. Красной. Мама заметила и ругалась.
У Вариной мамы тоже были помады. Точно были, хотя Варя не помнила наверняка. Нет были, конечно. Розовая была и еще светлая такая совсем, коралловая. Варя представила, как она берет без спроса помаду, красит губы, а мама замечает и тоже ее ругает. От этого почему-то сделалось очень приятно. Варя бы совсем не обиделась, если бы мама ругалась.
- А как твою маму зовут? - выдергивает Варю из мечтаний Лидин голос. Лида сидит в песочнице на корточках и варит в кукольной посуде суп из песка и листьев. Варя рядом, тоже на корточках, тоже варит суп.
- Оленька.
- А почему она никогда не приезжает?
- Она приезжает. Моя мама - ученый. Она часто не может. Работает много.
- А твоя мама красивая?
- Да!
Мама была красивая, как волшебница из сказки. В последний раз, когда они с папой приезжали проведать Варю, волосы у нее были длинные со светлыми кудрями. А глаза у мамы серые, выразительные. А когда она улыбается, то появляются две малюсенькие морщинки около глаз. Почти незаметные, но Варя их помнит. Так захотелось маму опять увидеть. Варя бросила суп и бегом понеслась домой.
Лида кричала в спину: "А суп? Варя? А как же суп? Сгорит и не накормим", -но Варя неслась, забыв и про Лиду, и про суп, и про кукол, ждущих обеда.
Влетела в дом и молнией к шкафу. К халату, который бабушка каждое утро возвращала на место. Мягкая ткань так приятно ложилась в руки. Скорее-скорее! Одно движение, и детское лицо утыкается в сиреневые цветочки. Вдох и...
Бабушка поспешила из спальни на детский плач. Варя сидела на полу и рыдала навзрыд, горько, безутешно. Рядом, смятой бесформенной кучей лежал халат.
- Ну, что ты, что ты? Ну, Варенька! Что случилось, деточка? Ну же!
Бабушка села рядом на пол, обняла Варю и стала укачивать:
- Ну же, Варенька! Не плачь!
Глаза опухли, комната плыла сквозь пелену слез, икота разрывала легкие, и Варя не могла вздохнуть. Когда плечи перестали сотрясаться, она с упреком хриплым от плача голосом проговорила:
- Он теперь не так пахнет! Пахнет твоими цветами дурацкими. - Бабушка потянула руку, взяла халат и понюхала.
- Так это же лаванда! Лавандой теперь пахнет!
- Лаванда? - только и смогла прошептать Варя, прежде чем из глаз опять одна за другой закапали слезы.
Вечером опять звонили маме. Варя всегда робела, когда слышала ее голос. Он звучал как будто издалека, казалось, что вот он сейчас исчезнет, такой будоражащий, такой родной, надо что-то сказать в ответ, чтобы голос продолжал говорить. Но слов было так мало, и все они были такие неподходящие, и Варя молчала, только тяжело вздыхала в трубку. Потом трубку взяла бабушка и ушла с телефоном в гостиную и оттуда долетали обрывки фраз:
- Оля, я знаю, что в твоем положении нелегко...
- А когда защита? Через месяц?
- Оленька, она горюет. У меня душа разрывается. Подумайте. Может, сможете пораньше.
- Да я бы не настаивала. Ты же знаешь, как мы ее любим.
Мама приехала через два месяца. У Вари чуть сердце не остановилось, когда воздушная, радостная и загадочная мама зашла в дом. Немного поправившаяся, в свободном платье. Счастье нескончаемым потоком лилось на Варю.
Празднично ужинали, поздравляли маму с защитой кандидатской. Дедушка говорил тост, как ею гордится. И бабушка гордится. И папа тоже гордится. А Варя просто не могла отвести глаз, с безмятежным блаженством смотрела и смотрела. Сидела рядом все время, держала за руку и вдыхала полной грудью такой родной запах с нотками "Маскота".
- Варя, мы хотели тебе с папой сказать, что у тебя скоро появится сестра.
- Сестра?
- Да! Маленькая сестренка. Правда здорово? - Мама улыбалась такой счастливой улыбкой, что Варя улыбнулась в ответ. Сестра? Это же хорошо, что сестра. Раз мама радуется, значит хорошо. Варя молчала и лишь переводила глаза с мамы на папу. Уже не улыбалась, просто чего-то ждала.
- Ну, что Варюша? Поедешь с нами? Надоело тебе у бабушки с дедушкой? - басит папа.
- Да, - не веря пролепетала Варя.
- Будешь жить в Москве теперь! - продолжала мама. - Будем к школе готовиться, тебе же в сентябре в первый класс. - Мама долго говорила, как теперь Варя будет жить и как все теперь будет по-другому.
А Варя все не верила. Не верила, когда собирали чемоданы, когда последний раз с Лидой варила суп куклам, когда бабушка обнимала ее в аэропорту на прощанье.
- Ба, мне у тебя не надоело, - прошептала она бабушке на ухо. - Я просто с мамой хочу.
Сестру назвали Лизой. Голосистая Лиза одна в кроватке спать отказывалась, и мама брала ее к себе. Лиза прижималась к маминой груди и успокаивалась. Варю родители в постель к себе не пускали. Она же взрослая.
Один раз она спросила: "А я тоже с тобой спала, когда была маленькая?" Мама рассмеялась в ответ: "Нет, ты нехлопотная была, и с тобой и не нужно было возиться".
Да и как после такого проситься? Варя же нехлопотная!
Когда Лизе было два месяца, закончились духи "Маскот". Мама вылила на запястья последнюю каплю, повертела флакон в руках и выбросила. И больше не пахла "Маскотом" никогда. Да и как-то неудобно было маму обнимать и нюхать. Варя же взрослая уже стала, и вообще она нехлопотная.
А Лиза вот была хлопотная. И искать маме ее во дворе приходилось, когда подросла. И громко звать тревожным голосом: "Лиза, Лиза - домой". А та откликалась: "Мама, идуу".
Бабушка звонила часто, подолгу говорила с Варей. О ее учебе, о новых подружках, о книжках и игрушках. О маме и Лизе Варя ничего не рассказывала. Просто говорила, что все хорошо. А когда Варе исполнилось двенадцать, она попросилась на все лето к бабушке. Мама согласилась быстро, потому что пятилетняя Лиза все еще была маленькой и хлопотной. У бабушки Варя гуляла с подросшей Лидой и раскладывала лаванду по полкам с отглаженным бельем. А на следующий год попросилась опять.
Семнадцать лет спустя.
Ресторан для юбилея был выбран роскошный, с авторской кухней. С ротондой в центре зала, занимающей два этажа. Завитки позолоченной лепнины на куполе в виде небосвода с белыми облаками, из в центре - хрустальная люстра.
Гостей было человек тридцать, а может, и больше. Стоял веселый гул, шутки, звон бокалов. Только один стул, слева от именинницы пустовал.
- Дорогая мамочка, поздравляю тебя с днем рождения! Ты прекрасный человек, очень талантливый! Пример для нас всех, ты - самая лучшая мама, самая красивая!
- Спасибо, Лизонька, - элегантная стройная женщина обняла Лизу и прежде, чем та села на свое место, прошептала ей на ухо: "Она же придет? Ты ей напоминала?"
- Напоминала, мама. Она придет. Сказала, что ненадолго, но обязательно придет.
-Все-таки одна? Или с мужем?
- Одна. Муж с малышом будет. Сказала, что нашла для тебя особенный подарок.
- Она никогда не звонит. Никогда. Внука почти не видим, не зовет. - Женщина вскликнула, глотнула воздуха и обвиняюще посмотрела на супруга.
- Мама, не плачь. Пожалуйста. Макияж потечет. У тебя же праздник!
Справа супруг именинницы обнимал ее за плечи и время от времени поглядывал на вход в зал. Взгляд супруги проигнорировал. Именинница встряхнула пышные волосы, плотно закрыла глаза и, открыв снова, старательно заулыбалась гостям. С небольшими перерывами звучали тосты. Через некоторое время именинница опять обратилась к Лизе:
- Она продолжает занимается этим странным бизнесом?
- Да, Оля, вполне успешно, - вступил в разговор супруг. В его голосе звучала гордость, потому что деньги старшей дочери на бизнес дал он. Практически настоял. Дело, действительно, казалось странным, бестолковым, что ли, - магазин раритетных духов. Да и узнал он об этих планах случайно, незапланированно заехав в гости. Он долго вычислял потом, как Варя согласилась взять деньги. И приходил к выводу, что все благодаря молчанию. Тогда, сидя на кухне в обнимку с внуком, он ни проронил ни слова по поводу самой идеи. Вступил в разговор, когда речь зашла о кредите.
Подтолкнул к мысли взять деньги у него, а не банка. Решимость дочери с этим магазином была несокрушимой, почти такой же, как много лет назад, когда она еще ребенком стала проводить все каникулы в деревне. Вроде как они с женой встали на ноги, и младшая подросла, и появилось время и средства, а Варю было не заманить ни курортами, ни теплым море. Ее тяга к сельской жизни утихла только после смерти бабушки. А сейчас, сейчас выученные дурацкие слова "винтаж" и "селлектив" вдруг стали служить эксклюзивным пропуском в закрытый мир старшей дочери. Супруга ревновала Варю к нему. Но пропуск был именной и выписать Оле такой же он не мог.
Торт подали двуярусный с манговым муссом. Выбирала его Лиза; среди моря вариантов, предложенных на дегустации, этот казался самым пикантным. Внезапно погас свет, оглушительно запела "Дискотека Авария" раритетное "С днем рождения", и вереница официантов с бенгальскими огнями протопала к имениннице. Гости зашумели, захлопали, кто-то громко подпевал официантам.
В этот момент в зал вошла девушка, очень похожая на именинницу. Стройная и элегантная. Отстраненным взглядом просканировав зал, нашла цель своего визита, но осталась стоять на месте, очевидно, не желая нарушать торжественность момента. Уголки губ поднялись вверх, предполагая придать лицу приветливое выражение.
Именинница, под возгласы разочарования, отвернулась от все еще горящих свечей и поспешила к девушке на встречу:
- Варюша...
- С днем рождения! - произнесла Варя и дважды поцеловала воздух, не касаясь щек женщины. Та в ответ настойчиво обняла дочь, прижимая к груди.
- Вот, - девушка отстранилась и протянула коробку с надписью "Mascotte".