Аннотация: В общем, аннотации пока нет. Но если прочитать хотя бы первую главу, то понять суть можно. Я пока не знаю, что будет дальше и чем закончится, но могу сказать одно. Будет хеппи энд!
23:50 3 декабря 2014 Добавлена ещё одна часть третьей главы!Приятного чтения!
Изоляция.
Глава I
С каждым днём небо становилось темнее. Солнечные лучи практически не прогревали землю, не дарили людям радость. Карстовые провалы образовывались всё чаще. Страх, что под тобой обвалится земля, преследовал всё чаще. Но я продолжала выходить на улицу и ждать новый корабль. Ещё когда на нашей планете всё было хорошо, лет так пять назад, обнаружили, что жизнь на других планетах существует. Так же, как и в других галактиках. Это было поистине величайшее открытие! Учёные радовались, глупцы радовались, только умные люди поняли, что ничем хорошим это не кончится. Года четыре назад стали происходить странные вещи, скажу я вам. Представьте, вот вышли вы на улицу и чувствуете, что земля под ногами вибрирует, а затем ото всюду стал слышен страшный звук. Такое ощущение, что открылись врата Ада. Такое потом частенько повторялось. Потом по всему миру друг за другом начали извергаться вулканы, после чего многие города стёрлись с лица Земли. Планета гибла в течение года, потом произошли какие-то сдвиги литосферных плит, и теперь существует только один материк, часть которого - города, другая часть - мёртвые зоны. Так случился апокалипсис.
Отныне городов нет, только сектора. Сектор, где я проживаю, идёт под номером три. Он состоит всего лишь из пяти многоэтажных домов, которые наполовину опустели. Люди настолько озлобились, что перестали друг другу говорить банальное 'привет'. Сейчас все были сами по себе или каждый за себя. Если прилетал корабль и кого-то, находившегося на улице, забирали, то они готовы были перегрызть глотки друг другу. Даже родственникам. Которых у меня, к слову, не было.
Я выглянула в окно. Небо из тёмно-серого превращалось в просто серое. Значит, сейчас раннее утро. Последние часы, которые были у нас одни на весь сектор, упали в карст. Так мы потеряли счёт времени. Было очень сложно жить, не зная, пора ли сейчас ложиться спать или обедать. Я одеваюсь и выхожу на улицу, иду к 'своему' камню. Там не было написано 'Этот камень принадлежит Ресске'. Там вообще не было никаких опознавательных знаков. Просто я всегда сидела на нём. Никто не смел занять 'мой' камень. Люди думали, что в этом случае они умрут самой страшной смертью, заразившись. Какие они смешные! Стоит несколько раз кашлянуть, то всё, ты больной. Но мне это шло на руку: никто не пытался со мной спорить, драться. Стоило мне улыбнуться и сделать шаг навстречу, как от меня убегали на добрых три метра. Ну и пусть! Мне и без них хорошо.
Этот день ничем хорошим не увенчался. Я ждала корабля, откуда выйдут калиры* и заберут меня к себе на планету. Я надеялась, что там у меня всё будет хорошо. Просто ещё в душе теплилась надежда, что плохих концов не бывает. Главное, чтобы не прилетели маллары**. Самая ужасная раса. Если прилетят они, выбор их остановится на тебе, то никто уже не поможет. Ты просто станешь рабом. Их было невозможно распознать, ибо никто не знал, как они выглядят. Маллары ни разу не выходили из своего корабля. Выходил раб, человек, забирал своего собрата, на которого пал выбор малларов, и они улетали. Вот и всё. Калиры же... Они не были образцом доброты и милосердия, но они не убивали людей. Калиры просто забирали нас в качестве слуг.
******************
Дня через три раздался стук в дверь. Я вздрогнула от неожиданности. Ну кто может ко мне пожаловать? Сегодня целый день лил кислотный дождь, поэтому ожидающих инопланетного корабля не виднелось. Подхожу к двери, открываю, и... сердце уходит в пятки. Там двое. Надзиратели. Раньше звались полицией, но те времена прошли, и они решили выбрать себе имя, которое будет приводить в ужас. Им это удалось.
- Ресска, - повисла пауза. Надзиратели пытаются найти мою фамилию в списке. Но у меня нет фамилии, поэтому они просто переспрашивают: - Ресска?
Я киваю и продолжаю выжидающе на них смотреть. Один из них оглядывает меня с ног до головы, затем его взгляд перемещается мне за спину. Ну да, у меня ободранные обои. А где сейчас мне другие купить? Талоны выдавали только на еду, на мебель и одежду - нет. Есть у вас пара брюк да рубашка, вот и ходите. Дом у вас есть? Есть! Тогда не нойте, а живите. Всем сейчас плохо. Именно по такому принципу мы и жили.
- На Вас поступила жалоба от жителей третьего Сектора. Они утверждают, что Вы больны и несёте опасность для остальных, - второй из Надзирателей остановил свой монолог и принялся изучать глазами моё лицо. Стало как-то не по себе.
- Я ничем не больна, - я всё же осмелилась это сказать. Ладони вспотели, коленки дрожали. Это не простое волнение, это страх.
- Мы это проверим, - произнёс 'первый', посмотрев на своего сослуживца, - но в нашем Центре.
В их Центре. Страшнее места нет. Оно объединяет в себе больницу, тюрьму, изолятор. Конечно, это только то, что известно простому люду. Я уверена, что там много секретов, поэтому их слова действуют как ушат холодной воды. Я вздрагиваю, откидываю назад свои рыжие волосы и смело смотрю Надзирателям в глаза.
- Разве проверку нельзя провести на дому? Я слышала, что это позволено зако... - '... ном' закончила я про себя, поскольку меня прервали:
- Законы уже давно не действуют по стране. В каждом секторе они свои, так что извольте пройти с нами.
Я не знаю, что можно сказать в оправдание, поэтому только опускаю голову и протягиваю руки. Ну, а что вы думали? Что я буду бороться против системы? Поздравляю, вы ошибались. Смысла в этом нет, иначе грозит страшная смерть, а смерть - это то, чего я боюсь больше всего. Мои запястья обжигает холод металла. Наручники. Слышу характерный 'щёлк' и понимаю, что бежать некуда. На плечи мне накидывают защитный плащ, чтобы кислотный дождь не испортил кожу. Один раз я видела последствия такого дождика. Тот человек был сплошь покрыт ожогами, которые вылечить было нельзя. Только мучительно умирать.
Весь остальной путь прошёл как в тумане. Я ничего не помню. Абсолютно.
Меня привезли в серое здание, которое было в отдалении от нашего третьего сектора. Серая бетонная коробка навевала тоску. Мне хотелось выть от безысходности, но от Надзирателей скрыться невозможно. Меня провели по коридорам. Длинным, почти не освещаемых. Открыли дверь и меня с силой втолкнули в комнату. Огляделась и поняла, что вкуса у этих Надзирателей нет совершенно никакого. Снова серые стены, такой же пол. Всё бетонное и холодное. Посреди комнаты стоит стол и три стула вокруг. Где-то под потолком качается лампочка, противно скрипя. В общем, это помещение сгодится для пыток, а не для переговорной. Под ложечкой засосало. Входная дверь скрипнула, и я обернулась. В проходе стоял невысокий человек, мужчина. Он был немного сутулым, отчего казался ещё ниже. Его длинные волосы были собраны в некое подобие хвоста. И скорее всего, что очень давно: волосы растрепались, часть прядей выбилась. Взгляд его был усталым.
- Прошу присесть, - он окинул меня презрительным взглядом, - Ресска Седьмая.
Седьмая. Нет фамилии, значит, будет цифра. Я седьмой бесфамильный человек в Центре. Нас не очень-то жалуют, приравнивают к нищим. А на себя-то они смотрели? Я сажусь за стол, не сводя глаз с Надзирателя. Он садится напротив. Мы играем пару минут в гляделки, пока не звякнули наручники. Они разрушили всю игру, в которой мы не собирались друг другу уступать.
- Значит, Седьмая, Вы больны и скрываете это от Центра?
Отрицательно мотнула головой и уже приготовилась сказать что-то в своё оправдание, как он задаёт следующий вопрос.
- Как Ваша болезнь себя проявляет?
- Я не больна! - я выкрикиваю это настолько громко, что горло начало немного побаливать. Но Надзиратель меня как будто не слышит:
- Когда всё это началось? - он продолжает меня сыпать вопросами, пока я не понимаю, что это психическая атака. Надзиратель замолкает на несколько секунд, а я, кажется, начинаю впадать в истерику.
- Не больна я! Не больна! Послушайте! - я кричала так сильно, что, в конце концов, охрипла.
В комнату вошли ещё трое Надзирателей. Я не обращала на них внимания, просто продолжала кричать. Никто не слушал меня, просто переговаривались. Наверное, они думали, убить сейчас меня или изолировать. Наконец на меня вылили ведро ледяной воды. Я замерла и огляделась: вокруг меня стояли Надзиратели и испепеляли взглядом. Один из них кивнул. Мне это совершенно не понравилось. Я медленно обернулась, и крик застрял где-то в горле. На меня был направлен пистолет. Откуда он у них? Пистолеты давно уже не выпускали, чтобы люд не убивал друг друга. У властей оружие было химическим. Один дротик и ты - труп. Или просто овощ. На усмотрение. Поэтому сейчас я со страхом смотрела на того, кто держал пистолет. А он улыбался. За спиной послышались шаги, но я боялась обернуться. Моё внимание было направлено на моего мучителя. В комнате повисло напряжение.
- Изоляция? - спросил Надзиратель, который допрашивал меня. Другой, с пистолетом, кивнул.
Сердце ёкнуло, и я подняла затравленный взгляд, чтобы встретится глазами с вооружённым.
*Калиры (от греч. καλή) - хороший;
** Маллары (от. исп. mala) - плохой
Глава II
Меня взяли с двух сторон под локти и снова повели по серым, бесконечным коридорам. Иногда встречались другие Надзиратели, которые с гадкими улыбочками смотрели, как меня ведут в изоляционную комнату. Мне было противно от этой ситуации, и я решила отрешиться. Очнулась только тогда, когда скрипнула тяжёлая, металлическая дверь.
- Ну вот и твой новый дом! - засмеялся один из Надзирателей, второй лишь только хмыкнул.
Меня толкнули в дверной проём, и я, не удержавшись на ногах, упала на бетонный пол. А могла бы и нос сломать... Дверь закрылась, мучители исчезли. Это радует. Я встала и огляделась: небольшая комната, всё с теми же серыми стенами, в правом углу небольшая койка; в левом - маленький стол и стул. Ещё была дверь. Небольшая такая, деревянная. Очень хлипенькая. Я не решилась посмотреть, что она скрывает за собой. Вдруг там что-то страшное? Снова прошлась по комнате.Вот здесь я и буду жить. Но какая это жизнь? Так, существование. Встаю с пола и иду к небольшой кровати. Ложусь и понимаю, что спать на полу и то мягче. Но, знаете, выбирать не приходится.
Я долго не могла уснуть. За один день произошло слишком многое. На меня ещё никогда в жизни не направляли пистолет. Казалось, что ещё одна секунда и моя жизнь кончится. Вот так просто. И никому не будет дело, что на свете жила когда-то жизнерадостная девушка по имени Ресска. Я умру здесь, в этой комнате. Мои некогда рыжие волосы покроются пылью и будут казаться седыми, никто никогда не увидит, какого цвета были мои глаза. Скорее всего, если найдут мой труп, то просто сожгут его. И, конечно же, забудут. За такими грустными думами, я не заметила, как заснула.
Проснулась от скрипа. Дверь. Резко вскакиваю с кровати и смотрю на вошедшего. Мужчина, лет двадцати семи. Он морщиться от негодования и осматривает комнату. Он отходит в сторону, и трое мальчишек, до ужаса грязные, заносят в комнату ещё одну кровать. Мои глаза распахнулись от неожиданности, а сон как рукой сняло.
- Я не понимаю... - тихо шепчу я, продолжая наблюдать за всем этим действом. На меня кинул мимолётный взгляд тот мужчина, который нарушил мой покой. Он пробежался по мне глазами и отвернулся.
Дверь снова издала противный скрип, который начал меня раздражать. Когда её уже смажут?! Послышались шаги. Я обратила внимание на моего, как я поняла, сожителя. Он подошёл к своей кровати, снова поморщился, и присел. На правой щеке у него была небольшая полоска грязи, длинные волосы, каштанового цвета, спутались. Его глаза цвета серебра смотрели на меня, в то время как мои, голубые, на него. Нос с небольшой горбинкой, почти как и у меня, придавал ему мужественности. Губы мужчины расплылись в улыбке:
- Я Сардан.
-Ресска, - киваю я.
Вот и познакомились.
Всё остальное время прошло в молчании. Каждый занимался своими делами: я смотрела в потолок, мой сосед - в стену. Мы не разговаривали больше, просто разошлись по своим койкам. Я не знаю, о чём думал Сардан, да и признаюсь, что мне было всё равно. Сейчас мои мысли занимало одно: как выбраться отсюда? Сначала мою голову посетила идея о том, чтобы соблазнить кого-нибудь из Надзирателей. Но она бы не увенчалась бы успехом. Я же больна. Они такие же идиоты, как и остальные жители. Нет, я не циник. Я - реалист. Я не спорю, что есть люди, которые понимают, чем всё, в конце концов, увенчается. Конец света. Последнее время мне хочется, чтобы это случилось поскорее.
- Ресска, - я вздрогнула и обернулась к мужчине
- Из-за чего ты здесь? - продолжил он.
- Не понимаю твоего интереса, Сардан.
Он лишь поджал губы и затих. Не собираюсь ни с кем откровенничать. На душе было пусто. Я снова уставилась в потолок и принялась считать минуты. Раз, два, три, четыре... Минуты через три-четыре я поняла, что просто обязана кому-то высказаться. И этим 'кто-то' был Сардан. Но была одна проблема: я не знала как завести разговор. Тысяча мыслей, словно рой плёч, бились в моей голове, но ничего путного не было. Я решила повернуться на бок, чтобы ещё раз посмотреть на сокамерника. Кровать заскрипела. Просто отлично! Кровать скрипит, дверь - скрипит! Что ещё будет издавать столь противный звук? Пол? Или он у меня изо рта будет вылетать, вместо слов?
Так, Ресска, успокойся, у тебя уже начинается истерика.
Я истеричка. Меня это совсем не радует. Сейчас истерики устраивать крайне опасно для жизни. Это может не понравится Надзирателям и меня прикончат где-нибудь за Центром, а потом подожгут. Была Ресска и нет Ресски! В конце концов я не выдержала:
- Сардан...
Он посмотрел на меня, но не произнёс ни слова. Только кивнул головой.
- Эти идиоты из третьего сектора думали, что я больна и могу заразить их. Вот жалоба-то и поступила, - я прошлась по комнате, - теперь ты.
- Я мятежник. Предлагал снести этот Центр. Мы сами в праве решать, кого осудить, а кого на волю выпустить.
Мятежник. Значит, он за одно со мной! На моём лице появилась улыбка:
- Слышала что-то об этом. По-моему, кто-то из жителей сектора рассказывал, - Сардан был удивлён, - но не мне. Со мной никто не общался. Другому жителю. Я ещё тогда хотела войти в группу, чтобы разгромить эту бетонную коробку к чертям собачьим!
На губах Сардана тоже заиграла лёгкая улыбка. И, наверное, он хотел что-то сказать, но я прервала его. Я рассказывала о себе всё: когда родилась, кем были мои родители, как погибли, на кого училась... Я рассказа ему всё.
- Извини, я слишком болтлива сегодня, - мне стало стыдно. Разве ему всё это надо? Только забила голову человеку какой-то ерундой.
- Я понимаю. Тебе нужно было высказаться.
Я кивнула. Может и ему тоже? Но я не хотела заставлять человека. Если захочет, расскажет.
- Спокойной ночи.
- И тебе, Ресска.
Снова каждый уполз в 'свой' уголок. Не знаю, как Сардан, но я заснула, на удивление, быстро.
Глава III
Я уже давно проснулась. Вставать не хотелось, поэтому просто лежала с закрытыми глазами. Сосед мой всё ещё сладко сопел. Но меня сейчас волновало совсем другое... Сегодня мне снился странный сон. Огромная яма, вокруг которой я прогуливалась; потом я поскользнулась и полетела вниз. Но не грациозно, как птица, а наоборот. Я кричала, я пыталась зацепиться за что-то, но не смогла. В итоге оказалась на самом дне ямы. Я снова хотела закричать, но голос пропал. Я попыталась встать, но ноги превратились в желе. А когда потеряла надежду - проснулась. А вот теперь лежу и думаю, к чему это могло присниться? Яма всегда снится к смерти. Неужели я умру? Так рано? Мне всего двадцать четыре! Дверь снова издала скрип. Пришлось открыть глаза и посмотреть на вошедшего. Надзиратель. Он вкатывает столик в комнату, выставляет тарелки на стол. Что там у нас? Я вытягиваю шею, чтобы рассмотреть содержимое. Какая-то каша и сок? Или не сок. Не так важно.
- Ты через час в лабораторию, а этому передай, что через полчаса за ним придут, - повернулся ко мне мужчина и, больше ничего не говоря, вышел из комнаты.
Лаборатория. Меня будут лечить?.. Пришлось будить Сардана, ведь он точно знает. Тем более, он должен успеть поесть. Мужчина просыпался нехотя, но всё же встал с кровати.
- За тобой через полчаса зайдут, поешь.
Он потянулся, словно кот. Встал, подошёл к столу.
- Опять какой-то ерундой безвкусной кормят, - поморщился Сардан, - и снова эти допросы, - он сел за стол и принялся за еду. Я последовала его примеру.
- Сардан, что делают в лаборатории?
Он замер, так и не донеся ложку до рта. Поднял на меня растерянный взгляд, а затем тихо сказал:
- Если ты туда попадёшь, то превратишься в подопытную мышь.
Теперь замерла я. Лечить меня будут. Ага, как же. Опыты ставить, чтобы Надзирателей лечить. Я заплакала. Страх сковал меня, поэтому было уже не до еды. Хотелось умереть прямо сейчас.
- Зачем? Ведь всё равно скоро все умрём, - я посмотрела на сокамерника.
- Будет война.
Это всё, что он сказал. Потом пришли за Сарданом, а мне приказали ждать. Я свернулась клубочком на своей кровати и плакала. Ожидание радости не прибавляло. За эти полчаса, что я ждала, мой мозг выдал мне тысячи страшных картин. Мне казалось, что время остановилось, и всё идёт против меня. Наконец за мной пришли. Не обратили внимания на заплаканные глаза, не на трясущиеся руки. Просто приказали выйти, взяли под руки и повели. И снова эти коридоры, которые я начинаю ненавидеть. Надеюсь, что я их когда-нибудь сожгу. Или взорву. Чтобы никто не остался в живых.
Когда меня привели обратно, Сардан уже был в камере и выглядел очень уставшим. Меня грубо втолкнули внутрь и захлопнули дверь. По инерции сделала пару шагов к койке и рухнула на нее, рыдая.
Какое-то время ничего не видела и не слышала. Очнулась, только когда Сардан погладил меня по неровно обрезанным волосам.
- Ресска.
Пришлось повернуться и посмотреть на него.
- Что они делали? - спросил он слегка охрипшим голосом.
Двумя часами ранее.
Меня привели в большое помещение с непривычными для Центра белыми стенами. В центре стоял металлический стол, рядом медицинский столик с инструментами, при виде которых сразу закружилась голова. В углу, у окна, стояло кресло с мягкими подлокотниками. Комната пугала и одновременно вызывала удивление: я не знала, что настолько стерильные помещения ещё остались.
Мне приказали сесть на табуретку, которую принёс один из Надзирателей, и не двигаться. Я послушно села, но внезапно почувствовала, что голове стало очень легко. Мои руки невольно потянулись к волосам, и я поняла, что их больше нет.
Я резко обернулась. У двери стоял молодой, но уже заметно седой мужчина. Низенький и худенький. А на лице торжествовала подлая улыбка. Стало так противно на него смотреть, что зажмурилась и отвернулась.