По ходу мистического рассказа Румии, все вели себя по-разному. Наталья рассеянно смотрела в окно, вертя в руках салфетку, и была где-то далеко. Ее подруга и хозяйка квартиры Жанна, которая и устроила им эту встречу, напряженно слушала, глядя то на Румию, то на Софью, этими многозначительными взглядами как бы подытоживая важность сведений.
Сама Софья старалась поддерживать на лице выражение вежливого интереса, но ни разу девочку не перебила.
За разговором они пили зеленый чай: на столе перед ними стоял небольшой глиняный чайник с азиатским иероглифом и по такой же чашке. На каждой из чашек был свой, отличный от других, иероглиф. Когда чайник опустел, замолчала и Румия.
- Можно еще чая? - спросила Софья и улыбнулась.
- Конечно, - поднялась Жанна.
- Я помогу, - сказала Наталья. Румия покосилась на Софью и поднялась следом.
Софья прошлась по комнате, чтобы немного размяться. Они сидели здесь уже больше двух часов. Все это время говорила, в основном, Румия, но устали все. Софья открыла окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. Остановилась возле комода, на котором были разложены забавные и бесполезные мелочи - бижутерия, цветные камешки, крошечные фигурки животных и языческих божков. Все было педантично расставлено в идеально-ровную линию и поддерживалось в безупречной чистоте, которую не нарушала ни мужская, ни детская рука. Типичное жилище старой девы, среди операционной стерильности, корзиночек, салфеточек и геометрически совершенных посудных композиций которого ни одна мужская особь не нашла себе достаточно места, чтобы задержаться здесь хотя бы на несколько дней. Или ночей.
- Я со своими проблемами даже не спросила, что у тебя новенького, - неожиданно услышала Софья голос Натальи из кухни. Она старалась говорить тихо, и если бы Софья сидела на прежнем месте, она бы их не услышала.
- Да все по-прежнему, - ответила Жанна. - Я надеюсь, успеем поговорить еще.
- Нет. Мы потом сразу домой.
- Жалко. Я по тебе соскучилась.
Наталья помолчала.
- Скажи мне, откуда ты знаешь Софью?
В гостиную вернулась Румия, и Софье пришлось сделать вид, что она заинтересовалась золотистой фигуркой карликового Будды.
-... общих знакомых, - поймала она ответ Жанны. - Разговорились, она попросила устроить вашу встречу.
- Сама? Я думала, это ты ее уговорила.
- Нет, она сама.
- То есть ты все ей рассказала?
- Нет, конечно, - неискренне ответила Жанна. - Она... ты знаешь, она, скорее сама все угадала. Идем, а то нехорошо - ушли, болтаем...
Софья, стараясь не суетиться, вернулась к своему креслу.
Все снова устроились вокруг журнального столика. Жанна разлила чай по чашкам. Несколько минут все молчали, дули в чашки и пили обжигающий улун. Румия явно устала говорить. Жанна не знала, как начать беседу. Наталья ее начинать и не хотела. Поэтому Софья спросила сама:
- Румия, это все, что ты хотела рассказать?
Девочка стрельнула взглядом в сторону Натальи, но та на эту немую просьбу о помощи никак не отреагировала.
- Нет, - сказала Румия. - Есть еще кое-что что.
- Слушаем.
- Кое-что мне рассказал сам Юрка.
Софья кивнула.
Румия облизнула нижнюю губу и уставилась в свою чашку.
- Да, - сказала она. - После той истории... Юрка как-то зашел ко мне. Недели через две. Ему нужно было с кем-то переговорить, обсудить. И он не знал с кем.
- И он решил, что ты подойдешь лучше всех, - сказала Софья. - Почему? Не потому же, что твой брат спас его?
Румия задрала подбородок и с вызовом посмотрела на Софью. Но Наталья ее опередила:
- Потому что раньше Румия дружила с Юркой. Это сейчас не важно. Давайте ближе к делу.
- Он влюблен в меня до сих пор, - буркнула Румия.
- О, - сказала Софья и улыбнулась. - Понимаю.
- И к тому же, - сказала Румия. - Юрка хотел предупредить меня. Он боялся, что со мной случится что-то такое... такое же, как с ним.
***
Железная рука обхватила Юрку под мышками и болезненно дернула вверх. Движение родило в левой ноге такую боль, словно Юрке оторвали ступню. Раскрыв рот, он беззвучно заорал, захлебываясь и совсем ослепнув в облаке пузырей. Но уже через мгновение пробкой выскочил на поверхность, замолотил руками, взбивая пену. Рука не отпускала.
- Тихо, ты! - рявкнул кто-то Юрке прямо в ухо. Тот вывернулся, помогая себе ногами, попал коленом в мягкое.
- Ай, зараза! - выругался тот же голос. - Что ж ты делаешь?
Но больше Юрку уже ничего не держало. Он быстро и шумно доплыл до берега. Греб даже тогда, когда уже чувствовал под ногами землю, но не мог остановиться. Поскользнулся на глине, упал, вцепившись в сухой берег.
К нему бросилась Румия, помогла встать, но Юрка оттолкнул ее, взвизгнул:
- Отойди от меня!
Он отполз подальше от воды, спрятался среди пирамидок из одежды и обуви купающихся. Его трясло.
Ленька и остальные из его компании испуганно топтались у бревна, не решаясь подойти. Только Ленька спросил:
- Ты как, чувак?
- П-пошел в жопу, - трясущимися губами отозвался Юрка. Он нашел свою майку, раздражаясь и скрипя зубами, распутал ее и неловко натянул, всю вымочив.
Из воды выбрались спасатели - Таир и еще двое из компании старших.
Таир подошел к Юрке.
- Как дела, утопленник?
Юрка, обхватив себя руками, только помотал головой.
- Ну, ты брыкаться, - сказал Таир. - Чуть обоих нас не утопил. Ногу, что ли, свело?
- В траве, - невнятно ответил Юрка, - в траве запутался...
- В траве? - удивился Таир. - Ты по дну, что ли, ползал? Там глубины метра три.
Юрка ничего не ответил.
- Ладно, - поднялся Таир, - оживай. Только в воду сегодня больше не суйся.
Таир презрительно взрезал плечом юркину банду, из которой ни один не сунулся в воду, когда тот начал тонуть. Они засобирались и потянулись к поселку. Юрка, уже чуть успокоившись и отогревшись, вспомнил, что так ничего и не сказал Таиру, но кричать в спину "спасибо" было уже глупо.
Он тронул пальцами левую лодыжку. Она покраснела и казалась больше правой.
Ленька и остальные, один за другим, забирали одежду, одевались и молча уходили. На берегу, кроме Юрки, остались только Данил с Румией.
- Дэн, идешь? - спросила Румия.
- Иди, я догоню, - отозвался тот.
Но Румия не ушла. Боялась за своего задохлика.
Данил не боялся. Он присел рядом с Юркой на корточки, заглянув в лицо. Юрка не выдержал его страшный слепой взгляд с расплывшимися зрачками.
- В следующий раз это будет не нога. В следующий раз это будет... - Данил очертил пальцем невидимое ожерелье на шее Юрки.
Но сам Юрка смотрел на ту его руку, которой он опирался о землю. Он увидел, как в расставленных пальцах Данила шевельнулся скрученный стебелек вьюна. Юрка не видел, какова длина этого ростка, а потому не знал, что случилось дальше - то ли вьюн просто заскользил по траве к его ноге, то ли он начал расти на глазах прямо из кулака Данила - в тот момент и то и другое было одинаково безумным и возможным.
Вьюнок, щекоча кожу мягкими треугольными листочками, коснулся ноги Юрки, оплел ее поперек чуть выше лодыжки и нырнул под икру, болезненно стягивая кожу.
Юрка, взвизгнув как поросенок, вскочил на ноги, срывая с себя росток и втаптывая его в землю.
- Данил! - крикнула Румия.
Тот поднялся.
Румия мгновенно оказалась рядом.
- Что ты делаешь?
Данил поднял обе ладони.
- Даже пальцем его не тронул.
***
Софья слушала Румию рассеянно. Эмоций в ее рассказе было куда больше, чем полезных деталей, но ситуация, в целом была понятной. Да и вообще, смуглая татарочка с лицом беспринципной старлетки Софью интересовала мало. С ней-то все как раз было ясно: молода, смазлива, влюблена, напугана. Представилась, как "девушка Данила" и с вызовом посмотрела на присутствующих.
Наталья Ларина почти все время молчавшая и открывающая рот только тогда, когда к ней прямо обращались, интересовала Софью куда больше, и ей она уделила особое внимание.
Изредка их взгляды пересекались. В такие моменты Наталья, несколько мгновений выдерживала взгляд Софьи, но всегда первой отводила глаза и перемещала внимание на говорившую Румию или предметы интерьера. Софья же спокойно продолжала изучать ее лицо.
Она еще не вынесла окончательного мнения касательно этой женщины, но сомневалась, что и в этом случае придется глубоко копать. Софья считала, что хорошо разбирается в людях.
Наталье было около сорока. Говорила мало, со всеми по-разному. С девочкой - скорее покровительственно, явно считая ее молодой дурочкой и не воспринимая всерьез. С подругой Жанной - чуть снисходительно, даже свысока. Так бывает, когда встречаются две старых девы, одна из которых год назад вышла замуж. Да, решила она, видимо, тут было что-то похожее.
С ней же самой Наталья вела себя настороженно и даже подозрительно. Что ж, имела полное право. Ее сын считает садовое дерево своим лучшим другом. А девушка сына утверждает, что этот друг дает ему силу и власть над миром и людьми. Такое не станешь рассказывать первому встречному.
Софья дождалась, пока Румия закончит свой второй рассказ, пока информация не осядет в умах всех присутствующих, и задала давно приготовленный вопрос:
- Наталья, - сказала она, - Жанна сказала, что вы обращались с Данилом к психиатру. Это правда?
Жанна отвернулась от Натальи, посмотрев куда-то за окно.
- Н-нет, - после паузы ответила та, - не к психиатру. Психологу.
- Что он сказал?
- Ничего нового. Ну, знаете, эту постную кашку, которой они кормят всех беспокойных мамаш без разбора: комплексы, гиперкомпенсация. Особая деликатность отношений в пубертатный период.
- Вы с этим не согласны?
Наталья задумалась. Думала она явно не над вопросом. А над тем, насколько откровенной может быть с Софьей. Софья надавила:
- Вы сами верите в то, что нам здесь рассказала Румия?
- Нет, - буркнула Румия.
- Помолчи, пожалуйста, - чуть поморщилась Наталья и тронула Румию за руку. - Какая разница, во что верю я? Важно, что там, на озере, что-то случилось. Что-то страшное. Мальчик чуть не утонул и две недели боялся выходить из дома. Он живет в соседнем доме, его отец часто заходит к нам. Румия считает, что это сделал Данил. И сам Юрка тоже считает виноватым Данила.
- А вы? - спросила Софья.
- Нет, - ответила Наталья. - Я в это не верю. Данил здесь не при чем. Но мне нужно услышать мнение... хм, специалиста.
- Данил мстил, - снова вставила Румия. - Мстил Юрке за меня и за то, что тот спилил его дерево.
Софья вопросительно посмотрела на Наталью. Та устало пожала плечами:
- Давняя история. Так что вы скажете?
Софья ответила не сразу.
- Ситуация настолько безнадежна? - подняла Наталья бровь. - Или вы сейчас выйдете из комнаты и вызовите психиатрическую бригаду? Не беспокойтесь, я привыкла к такой реакции. Слишком давно мы в этом... - она не договорила и неопределенно покачала рукой.
- Расскажите мне немного про ваше чудо-дерево. Какого оно рода?
- Ягодный тис.
- Тис? - удивилась Софья. - Странный выбор для садового растения.
- Прямо слова моего мужа. Только он использовал слово "дебильный" и уже, так сказать, постфактум. Вообще, мы искали долгоживущее дерево. Захотелось. Мы купили его, ничего о нем не зная. Мало того, что оно оказалось очень капризным, и никак не хотело приживаться, так еще и ядовитым. Представьте, каково это с маленьким ребенком, который везде лазит и все тащит в рот.
Софья попыталась вспомнить, что она знает про тис, и была вынуждена признать, что, практически ничего, какие-то обрывки из энциклопедии. Она не могла вспомнить даже его внешний вид, хотя в памяти отпечатался контраст ярко-зеленой кроны и кроваво-красных ягод.
- И давно он у вас растет?
- Мы купили и посадили его через полгода после рождения Данила.
- Купили?
- Да, - кивнула Наталья и отхлебнула из своей чашки. - На сельскохозяйственной ярмарке в пригороде.
- Вы сами его выбрали или вам посоветовали?
- Я понимаю, о чем вы говорите. Человек, который нам продал это растение - знаете, такой мужик, чисто толстовской наружности, даже с бородой лопатой - очень нас уговаривал на тис. Рассказал кучу чудесных историй про могущественные древние народы, поклонявшиеся тису, чуду-дереву, как вы сами сказали, способному раздвигать границы времени. Ну, чисто поэзия. Вот мы уши и развесили. Потом, когда вся эта история только началась, но еще не стала безумной, я ездила несколько раз на эту ярмарку, но того человека не нашла.
- А ваш муж?
- Мой муж?
- Как он относится к этой истории?
Наталья покусала губу.
- Хотите знать, верит ли он?
Софья чуть наклонила голову.
- Когда Данил был еще маленьким, - сказала Наталья, - и жаловался нам, что постоянно слышит какой-то голос в голове, Сережа несколько раз хотел дерево срубить. Мы думали, что Данил жует хвою. Оттуда и голос.
Софья задумалась.
- У тисового сока есть галлюциногенные свойства? - спросила она.
- Потом я выяснила, что - нет, - ответила Наталья, - или, по крайней мере, я такой информации в интернете не нашла, поэтому-то дерево мы и не тронули. А потом, когда Данил подрос, уже он не дал. Да мы, признаться, и сами махнули на это рукой.
- Почему?
- Ребенок вырос. Когда он был маленьким, он всем встречным и поперечным рассказывал про свою дружбу с чудесным деревом. Взрослые улыбались этим историям, а сверстники обзывали Данила Астериксом.
- Мне кажется, друида в том мультфильме звали как-то иначе.
- Мне тоже. Но у детей своя логика. В общем, некоторое время мы старались не обращать внимания, пока это не стало навязчивой идеей. Данил заставлял нас ездить на дачу, где мы посадили тис, каждые выходные. Если, вдруг, на неделе поездка не удавалась, у него случалась истерика, подскакивала температура, очень резко - до тридцати девяти-сорока. Первый раз мы даже скорую вызвали. Потом я как-то сама справлялась. Я в таких случаях всегда ложилась спать с ним. И Данил всю ночью разговаривал во сне со своим деревом. - Наталья немного помолчала, глядя в пустую чашку, потом отставила ее. - Мы обратились к психологу. Результат, вы, впрочем, знаете. А потом Данил повзрослел, поумнел, и о дереве говорить перестал. Мы даже подумали, что он наигрался в друида, пока... - Наталья замялась. Софья придвинулась. - В общем, в начале лета он пытался резать вены. С ним тогда случился... какой-то приступ, сам он ничего не помнит. Но верит, что с ним это сделал тот же человек, что изуродовал его дерево.
- Потому что они одно целое - Данил и дерево.
Софья посмотрела на Румию, но та снова умолкла, уставившись в стол.
- А потом Румия рассказала мне эту историю про Юрку, - подытожила Наталья.
Софья сделала паузу, прежде чем задать следующий вопрос. После последних слов Натальи, она решила, что это будет правильным.
- Все обошлось?
- Да. Слава богу, все обошлось.
- Сейчас вы часто бываете на даче?
- Каждые выходные. У нас там стройка полным ходом, есть, чем заняться.
- Понимаю... Что ж, полагаю, я готова взглянуть на ваше чудо-дерево, - сказала Софья.
Наталья явно не это ожидала услышать.
- Дерево? Я думала вы поговорите с моим сыном.
- Если бы Софью интересовали люди, - напомнила Жанна о своем присутствии, - она бы тоже стала психологом, правда?
- Правда, - чуть улыбнулась Софья, - мои интересы, как я уже говорила, сосредоточены немного в другой плоскости. Плоскости, так сказать, непознанного.
На лице Натальи появилось странное выражение. Словно ей предложили купить мутной бурды в бутылке из-под пива и сказали, что это магический фильтрат.
- Что же до вашей истории, - торопливо проговорила Софья, - если то, что Румия нам здесь рассказала, правда, - Румия при этих словах несколько раз быстро кивнула, - то, очевидно, корень проблемы - дерево, извиняюсь за невольный каламбур. Дерево, а не мальчик. Психолог вашу проблему решить не смог. И вы правильно сделали, что обратились ко мне.
- Но вы поговорите с Данилом? - с нажимом спросила Наталья.
Софья вздохнула и сдалась.
- Конечно. Думаю, с этого мы и начнем.
***
Пока Наталья хлопотала на кухне, Софья, деликатно испросив разрешения, осмотрела квартиру. Прежде всего, ее интересовала комната Данила.
Она открыла дверь и несколько минут рассматривала комнату с порога.
Внутри стоял сумрак и прохлада, благодаря заботливо задернутым плотным шторам. Различались только крупные предметы мебели и общая обстановка - выступающий на свет из коридора угол письменного стола, притаившийся у занавешенного окна диван темного цвета - то ли зеленый, то ли синий. И неестественный порядок.
Софья пошарила по стене рукой.
- Где включается свет? - громко спросила она.
Наталья выглянула из кухни.
- За шкафом, - сказала она.
Софья сунула руку за шкаф, тянущийся вдоль стены, и нащупала кнопку выключателя. Вспыхнул избыточно яркий свет. Софья поморщилась.
Обстановка в комнате была очень простой, даже казенной. Словно хозяин заходил сюда исключительно по долгу службы - в данном случае для выполнения уроков, предпочитая личное время проводить в других местах. Диван (все же - синий). На диване - подушка в наволочке с изображениями луны и солнца. Стол с несколькими выдвижными ящиками, на ящиках множество наклеек машин, мотоциклов и каких-то монстров. На столе - стопка учебников и отдельно - тетрадей. Стакан с ручками и карандашами. Безукоризненная симметричность, с которой были разложены учебные инструменты, невозможная для подростка, выдавала заботливую материнскую руку.
Софья открыла лежащий сверху учебник, пролистала несколько страниц с геометрическими фигурами и без интереса захлопнула. Этот звук родил отклик под столом в виде подозрительного шороха. Софья отступила на шаг и заглянула под стол. Около ножки стола сжался белый комок ненависти с красными глазами и голым розовым хвостом. Софья внутренне вздрогнула - скорее от неожиданности, чем от страха - и, видимо, это вылилось в какое-то движение тела, потому что белая крыса шарахнулась в сторону, прошмыгнула вдоль шкафа и выскочила из комнаты.
Софья тронула скакнувшее сердце. Конечно же, не было никакого комка ненависти. Просто в красных крысиных глазах трудно ожидать других эмоций.
Софья развернулась, посмотрев в ту сторону, где исчез грызун. Прикрыла дверь, осмотрев ее внутреннюю сторону. На ней висел большой глянцевый плакат с атлетически сложенным мужчиной в боевой стойке. По периметру плаката наличествовали изображения этого же ахиллеса в других стойках и костюмах. Имя на плакате Софье ничего не сказало. По некрашеным краям плакат пожелтел и в нескольких местах надорвался.
Уже выходя из комнаты, Софья заметила, что обои за шкафом и на остальных стенах немного отличаются оттенком. Видимо, их недавно переклеивали, но на одну стену не хватило. Ее просто закрыли шкафом, но полностью скрыть густую детскую мазню, выполненную маркерами или цветными фломастерами, не удалось.
Комната оставила странное ощущение - в какой-то момент жизни она отстала от своего хозяина, оставшись в его детстве. Возможно, именно из-за этого тот неохотно проводил здесь время.
Софья закрыла за собой дверь, и как раз вовремя - в коридоре раздался сигнал домофона.
- Софья! - громко позвала из прихожей Наталья.
- Да-да, - отозвалась та, - иду.
Наталья - в фартуке и подобранными заколкой волосами - уже стояла перед дверью, вытирая руки полотенцем.
- Осмотрелись?
Софья кивнула.
- Данил не любит, - сказала Наталья немного смущенно, - когда кто-то входит в его комнату.
- Даже если это вы?
- Терпит. Но все равно не любит.
- Понимаю. Я заметила, у него есть домашнее животное.
- Вы про крысу?.. Дунька, скорее, уже мое домашнее животное. Не напугала она вас?
- Нет. Сядем на кухне?
Наталья хотела что-то ответить, но тут позвонили в дверь. Она исчезла в коридоре и через несколько секунд вернулась, отступая в прихожую спиной.
- А где твои ключи?
- Не нашел, - ответил негромкий детский голос.
- Ты их не дома оставил?
- А, вот. В другом кармане.
- Как в школе?
- Нормально.
Данил стоял как раз напротив входа на кухню, где ждала Софья. Она ожидала, что сейчас он повернет голову и увидит ее. Но мальчик ее, как будто, не замечал.
- Давай, переодевайся, мой руки, - сказала Наталья, - будем обедать. Кстати, - она посмотрела в кухню. - У нас гость.
Данил, наконец, увидел Софью. Рассмотрела и она его.
Мальчик был, пожалуй, мелковат для своего возраста. Щуплый, с бледным, смазливым личиком, в котором пока еще было больше детского, чем юношеского. Глаза у него были от матери - карие, теплые. Глаза эти смотрели на Софью спокойно и даже как бы по-хозяйски.
- Здравствуй, Данил, - сказала Софья.
- Здрасьте.
- Это Софья, - сказала Наталья. - Моя знакомая. Посидишь с нами?
- Посижу, - буркнул Данил и пошел переодеваться.
Софья от обеда отказалась и попросила чая. Через несколько минут вернулся Данил - он уже сменил одежду на домашнюю, чисто вымытые руки его влажно поблескивали. Он сел к стене напротив Софьи. Пока мать вертелась у плиты, соображая ему обед, Данил наклонился к ножке стола и поднял с пола крысу Дуньку, посадив себе на плечо. Крыса тут же спряталась за шеей хозяина.
Софья даже смогла улыбнуться, когда на нее изучающе уставились две пары глаз - доброжелательно-карие и злобно-красные.
Софья поставила перед сыном тарелку и сказала:
- Убирай.
Данил без споров опустил крысу на пол и взялся за ложку. Пока он ел, Софья молча пила чай. Когда Наталья попыталась завести общую беседу, Софья только покачала головой. Ей не нужна была помощь.
Только когда Данил очистил тарелку, и мать налила ему чая, Софья попросила себе еще полбокала и сказала:
- Данил, вообще-то я приехала к тебе.
Данил развернул конфету и поднял глаза.
- Правда?
- Да.
- А-а.
- Поговорить о дружбе, о друзьях, - сказала Софья. Она сделала паузу и добавила: - Необычных друзьях.
- Вы про Дуньку, что ли?
- Нет, я не про твою крысу.
- А про кого?
- Данил, - сказала Наталья, - дурачка не включай. Софья хочет помочь.
Данил посмотрел сначала на мать, потом на Софью.
- Кому? - спросил он.
- Тебе.
- Я в порядке.
Софья жестом попросила Наталью не вмешиваться.
- Твоя мама рассказала мне про твое дерево. У тебя ведь дерево?
- Ну, есть.
- И ты считаешь его своим другом?
Лицо Данила поскучнело.
- Вы врач?
- Нет. Вернее, не совсем.
- Будете лечить меня от невидимого друга?
- Я же сказала, я не врач. Я совсем по другой части. Специалист по... деревьям, если хочешь.
- Ботаник, что ли?
Софья улыбнулась.
- Нет. Не ботаник. Специалист по... ну, если хочешь, по таким деревьям, как у тебя.
В глазах мальчика мелькнуло что-то вроде интереса.
- И что, много таких деревьев вы повидали? - спросил он.
- Встречаются, - уклончиво ответила Софья. - И не так уж, чтобы редко. Но сейчас я хочу поговорить о твоем дереве.
- Ну, давайте.
Софья ненадолго задумалась над первым вопросом.
- Как вы общаетесь?
Мальчик пожал плечами:
- Ну, разговариваем. Обычно.
- Обычно деревья не разговаривают, согласись.
- Обычно нет, - согласился мальчик.
- А твое, значит, говорящее?
- Ну, да.
- И как оно с тобой разговаривает?
- Обычно разговаривает.
- Голосом? - терпеливо продолжала расспрашивать Софья.
- Ну, да.
- А почему тогда кроме тебя никто не слышит этот голос?
- Это же мое дерево.
Софья помолчала.
- Логично, - сказала она. - Ну, и о чем вы разговариваете?
- О разном.
- О погоде? Компьютерах? Крутых машинах?
- Обо всем. Вася может говорить обо всем. Он все знает.
Наталья чему-то нахмурилась, но промолчала.
- Вася? - спросила Софья. - Ты так называешь свое дерево?
- Ну да, - развязано ответил Данил и улыбнулся матери, - Василий Палыч.
Софья предупреждающе посмотрела на уже открывшую рот Наталью и чуть качнула головой.
- Значит, все знает, - сказала Софья.
- Ну, может, не все, - ответил Данил, - но много.
- И все тебе рассказывает?
- Ага.
- Ты, наверное, отличник в школе. С таким-то помощником.
- Не совсем, - чуть покраснел Данил. - Просто он не всегда может мне подсказать.
- Ага, понимаю. Вы должны быть рядом?
- Ну, типа того. Когда мы рядом он всегда помогает.