При всём уважении к своему вечно трезвому уму, я не помнил точно, как я попал в Скайрим. Был дом, отец, работа, резвый конь Арчел... а потом всё куда-то пропало.
Остались лишь смутные воспоминания о том, как отец, в очередной раз возвращаясь с полей, вдруг схватил меня за воротник рубашки и потащил в конюшню. Дал мне самое необходимое - двухдневный запас еды, потёртый меч, несколько септимов. И, усадив меня в запряжённого Арчела приказал уходить из Сирондила как можно дальше. Дорогу в Скайрим уже выбрал не он и не я, а внутренние чувства. Что-то звало меня на север, что-то противоестественное...
Ещё помню, как первым делом я доскакал до вороньей горы, что была в нескольких милях от нашей уединённой хижины. Поздним вечером я своими глазами видел, как нечто, подобное волне, смыло наш с отцом дом, как ветер - спичечные коробки. Тогда я понял - кончилась моя молодость.
Из оставшихся воспоминаний лишь обрывки того, как я, покончив с провиантом на тот же день, с неделю пытал Арчела, пока, наконец, полуживой не пересёк границу северной провинции. Тут и застала меня неудача. Кто-то или что-то скинуло меня с умершей лошади, мимо пронеслись пара стрел, а рядом упали трупы.
Так началось моё путешествие по Скайриму...
Глава 1.Прекрасное начало.
Словно очнувшись от долгого сна, я попытался побороть дурь в голове. Мир перед глазами плыл, искажая свою истинные краски. Грудь болела, под ребром щемило. Знаю, мне досталось легко, но это - моё первое ранение, если не считать прокушенную злокрысом ещё в детстве ступню.
Когда зрение более-менее наладилось, я заметил, что еду в одной из трёх дряхлых телег. Боец в имперской броне подгонял лошадей. Я бы подумал, что всё ещё нахожусь в Сирондиле, если бы не окружающий пейзаж - хвойные деревья росли буквально из ниоткуда, из самых глубин серого камня, которого в округе было полно. Повозка переезжала через скалы, покрытые белёсым ковром снега.
Мы в Скайриме.
- Ожил? - раздавшийся голос был совсем рядом.
Я, наконец, очнулся окончательно и заметил, что в телеге нахожусь не один. По правую от меня руку сидел норд в синем пуховике, рот был завязан грязной тряпкой. Казалось, тот, кто её накладывал, специально подобрал самую запачканную материю. Напротив был крепкий парень в синей кольчуге. Руки, как и у всех, связанны в области запястий. Он то и заговорил со мной. Ещё в телеге, вместе с нами, ехал какой-то бродяга в тряпье, очень сильно похожий на меня. Такой же худой и глазастый.
Я попытался ответить норду, но гланды словно отсохли, отчего из горла вырвались лишь слабые звуки.
- Не напрягайся, - успокоил меня здоровяк. - Я уже понял - мёртвые обычно не спешат отвечать... Как жаль, что скоро и мы примкнём к их числу.
Как я понял, норд хотел сообщить, что скоро мы умрём. Мне не показалось, что это шутка.
- Это всё вы! - вдруг крикнул сидящий с ним рядом оборванец. - Вы, Братья Бури, начали эту войну. Не сиделось вам в своём Виндхельме! Проклятые мятежники! Из-за вас меня теперь везут невесть куда. Считайте, что душу одного истинного норда вы уже загубили.
С каждым его словом лицо парня с завязанным ртом багровело.
- Чего ты на меня смотришь так? - крикнул на него оборванец. - Можешь снять свою повязку и сказать всё, что думаешь. Кто ты вообще? Почему тебе одному всунули кляп? Может, ты очень много болтал про своего Талоса?
- Попридержи язык! - толкнул его плечом здоровяк. - Это Ульфрик. Ярл Виндхельма и будущий король Скайрима.
- Буревестник? - сказать, что парень в тряпье удивился - не сказать ничего. - Ты предводитель мятежников? Король? Н-да... Впервые вижу, чтобы короля везли в грязной повозке с кляпом во тру. И куда же это вас везут, ваше Величество? Стоп! А куда нас везут?
- Точный маршрут не знаю, но конечный пункт - Совнгард.
Сказав это, здоровяк ухмыльнулся. Он хотел, было, добавить что-то ещё, но имперец, ведущий повозку, вдруг крикнул: "А ну-ка заткнулись!". Это не остудило словоохотного оборванца, и он уже через минуту вновь стал причитать, что ещё молод, и смерти рано забирать его.
Как выяснилось, парень в тряпье - конокрад. Его поймали в тот момент, когда он пытался увести лошадь у имперцев, как вдруг началась битва, и его поймали, вместе с мятежниками.
Выходило, что мы с конокрадом были братьями по несчастью, которым по вине Братьев Бури, грозила незаслуженная казнь.
Три повозки с пленными, скрипя колёсами, пересекали отвесные скалы. Меня не покидало чувство беспокойства, оно росло, усиливалось. Я ещё не до конца оклемался после расставания с родным домом. Впереди - приключения, о которых я так давно мечтал юношей, хотя, моё путешествие может закончиться в месте нашего назначения.
Вскоре из-за пиков серых камней стали видны очертания старой крепости. Её стены трещали от времени, земля под ними бурлила от вражеской крови. Башни - серые башни стен - казались такими таинственными и грозными, что мне вдруг стало не по себе.
Разговоры между пленниками и имперцами велись постоянно, я их не слушал - не было нужды. Но теперь невольно прислушался, так как в них отчётливо стало часто повторяться незнакомое слово - Хелген. Я предположил, что так зовётся эта неприступная цитадель, высеченная из крепчайшего камня, но уже отживающая дни былого могущества.
Оказавшись вблизи стен, Кучер каждой повозки вытягивал руку в знаке приветствия. Я пригляделся и понял, кому были адресованы все эти жесты. Возле ворот стоял отряд имперцев, возглавляемый одним седым имперцем в блестящих командирских доспехах.
- Глядите, даже генерал Тулий пришёл в Хелген поглазеть на наш уход в тот мир. Какая честь! - сплюнул здоровяк, имя которого я уже успел узнать - Ралоф.
Парень во рванье, которого Ралоф иногда называл "конокрадом", стал молиться богам. Девятерым существам, которым поклонялись жители Скайрима.
Тем временем повозка продолжила везти нас меж каменных стен крепости. Жители вышли поглазеть на нас, как на диковинных зверей, пойманных в клетку. Особо маленьких детей родители запирали в доме, наставляя ни в коем случае не выходить.
Эта картина ничуть не прибавила во мне оптимизма. Раньше я мечтал оказаться где-нибудь в "жарком" месте, таком, как Чернотопье, Морровинд или Скайрим, чтобы с головой окунуться в приключения, сделать успешную карьеру наёмника. Я даже себе прозвище придумал "Хитрый Билл". Но быть казнённым в самом начале своей дороги приключенца - худшее, что я мог себе представить.
Наконец, повозка подъехала к уступу стены и остановилась. Рядом затормозила другая. Мы встали во весь рост, при этом я едва поднял седалище от своего места, и по одному покинули повозку. Перед нами стояли двое: имперский капитан, если я не ошибаюсь, вернее, капитанша, и легионер мелкого чина с листком в руке.
- Подходим по одному! Не толпимся! - крикнула капитанша.
Первым был Ралоф.
- Так, Ралоф... родина утеряна, - проговорил легионер рядом с ней, глядя всё в тот же листок. - Сегодня ты уйдёшь в Савнгард. Ступай к плахе.
- Я рад, что служил тебе, ярл Ульфрик! - прокричал мятежник, уходя к толпе, скопившейся перед окровавленным пеньком.
- Следующий! - прокричала капитанша.
- Так. Ульфрик. Ярл Виндхельма. Много же ты зла принёс в Скайрим, вождь мятежников. Сегодня день расплаты. К плахе!
Норд с кляпом двинулся следом за своим солдатом.
- Следующий!
- Не убивайте меня, прошу! - закричал конокрад. - Я не мятежник! Я честный гражданин Скайрима!
- К плахе! - хладнокровно приказал легионер.
- Вы не имеете права!
Выкрикнув эти слова, воришка помчался прочь, не разбирая дороги.
- Лучники! - крикнула капитанша, посмотрев в его сторону.
Несколько солдат с луками натянули тетивы и произвели залп в сторону убегающего. С утыканной стрелами спиной тот замертво пал на землю.
- Если кто-то ещё желает совершить попытку к бегству, можете не стесняться. Живые мишени для лучников - лучшая тренировка, - юмор капитанши не был оценён никем. И она, чтобы не показаться глупой, добавила. - Следующий!
Я понял, что настал час. Спокойно шагнул к легионеру с листком. Про себя отметил, что на должность помощника этой стервы он вовсе не подходит. Ему бы, с его скалоподобными мускулами, в битву.
- А ты кто такой? Тебя нет в списке? - спросил он.
В душе загорелся лучик надежды, но его тут же погасила капитанша.
- В бездну список! Веди его на плаху! Всех на плаху! Палач, твой черёд!
Мне ничего другого не оставалось, кроме как шагнуть к остальным.