Аннотация: Извлеченное из самого сердца. РАССКАЗ ОКОНЧЕН.
Пролог
Тишина. Жгучий мороз. Утро. Высокий, заснеженный холм, освещенный холодным зимним солнцем. Над свежей насыпью земли стоит, склонившись, высокая худая девушка. За спиной ряды и ряды крестов. Ворот пальто покрыт легкой изморозью...
Глава 1
Это было начало последнего зимнего месяца, когда в большой семье Лета родилась маленькая рыжеволосая Осень. Младшая в семье, седьмая по счету, крохотная пухлощекая девчонка. Любава росла не по дням, а по часам. Правда, все только диву давались, как в семье Лета родилась маленькая Осень: невысокий, пухленький и улыбчивый рыжик. Волосы малышки медной гривой путались и кучерявились во все стороны. Мать только вздыхала, зачесывая девчушкины кудри сладкой водой, пытаясь смирить непокорные волосы. Любава ерзала и пищала, а волосы не поддавались, как не дергала и не приглаживала их мать.
От летней семьи всегда пахло солнцем, горячей землей, луговыми травами, и все они вечно были заняты. Любава недовольно поджимала тонкие губы и морщила очаровательный носик: то у них посевы, то мышек гоняют, то покосы. А ей, Любаве, что делать прикажете. Старшие братья и сестры, все как один, маленькую Осень игнорировали и в игры свои не брали, очень уж крошечная она была. Любава характера была незлобивого, вот и прощала их. Хотя вот как начнут они носиться да девчонку дергать, там и раскричаться и разобидеться можно, и маме нажаловаться. Но маме некогда, у нее столько ртов голодных, а в поле муж на покосе. Вот он вернется...И мысли мамы улетали, уносились испуганными птицами, руководили неутомимыми руками, а Любава, передернув веснушчатыми плечами, шла в лесок неподалеку от деревни.
Шестой год шел Любаве: детская пухлощекость сходила, тельце вытягивалось, и только непокорная грива так же кучерявилась и золотилась на солнце, выделяясь среди черноволосых родных. Поздней ночью приходил домой утомленный отец: руки его устало опущены вдоль тела, голова склонялась к плечу, когда он проходил в дверь. Широкие плечи отца, закрыв собой свет лампадки, на миг погружали домик в полную темноту, а потом отец тяжело опускался на стул. Любава всегда ждала этого момента, чтоб тихонько соскользнуть с лежанки и подкрасться, обхватить отца и, встав на носочки, закрыть его глаза руками, а он начинал перечислять: Добруша, Микула, Зоряна, Купава, Ориша...А Любава, уткнувшись лбом в папину спину, тихонько посмеивалась. Потом обходила отца, и он подхватывал её на руки, тихо браня за то, что босоногой по холодному полу бегает, мол, заболеет. Маленькая Осень зарывалась лицом в рубаху отца и вдыхала аромат хлеба, жирной земли, с терпким запахом пота. На лицо ей спадали подхваченные ремешком отцовы волосы, цвета воронова крыла, а плечо поглаживала загорелая загрубевшая рука, такая сильная и теплая. Так маленькая любимица и засыпала, а отец аккуратно перекладывал её на лежанку. Утром, когда она открывала карие с зеленцой глаза, отец уже был в полях.
И снова краюшка вчерашнего хлеба, глиняная кружка, полная чуть теплого молока, и новые открытия: лес, речушка с уводящим вглубь деревянным мостком для рыбаков, огород и сад - столько неизведанных чудес.
Глава 2
В семь лет пришло время Любавы идти в сельскую школу вместе с братьями и сестрами. С рассветом будила их мать, наскоро кормила и выпроваживала, уложив в маленькие котомки по паре яблок. Любава всегда выбегала последней и с трудом догоняла старших. А догнав, хватала за руку того, кто шел последним, и не отпускала до самой школы. Часто забывали о ней родные братья и сестры, не по злобе, а от того, что много их было, так что держаться нужно было крепко. Идти было далеко, а заблудиться на лесных и полевых тропках было ой как просто, особенно малышке в окружении неистощимой фантазии.
Последний день лета. Завтра настанет осень, - зажмурившись, как кошка, Любава потянулась на стожке луговой травы, скошенной вчера на поляне недалеко от дома. На голове колосился венок, а новый сарафан - просто загляденье. Проносились одна за другой мысли, словно облака на чистом небе, гонимые сильным ветром.
Захватив охапку трав, побрела домой. В сенях бросила свою ношу, которая тут же разнесла свежий аромат по дому.
- Любава, - позвала мать.
Девушка кинулась на мамин голос.
- Помоги с тестом, пироги печь будем. Очень уж удачные они у тебя получаются, - улыбалась мать. Накинула рабочий фартук, закатала рукава и принялась вымешивать тесто.
- Скоро братья с отцом с поля вернутся, - усмехнулась Любава матери.
Любаве шел семнадцатый год. Расцветала юная Осень, а с ней и её таланты: слушали её животные и птицы, дивная выпечка выходила из-под её рук, уют и теплота окружали рыжеволосую красавицу. Невысокая и шустрая, с мягкими округлыми линиями стана, медового цвета кожей, курносым маленьким носиком, сплошь усыпанным веснушками, и большими карими глазами, в которых весело плясали зеленые искорки, белозубая и улыбчивая Любава привлекала внимание окружающих. Наступало время празднеств по окончанию покосов.
На лесной поляне пылал большой костер, разносилась горечь трав и аромат теплой выпечки и мяса, запах медовухи и пива нисколько не портил общую картину. На небе загорались первые звезды и помаленьку начинала наигрывать свирель и подхватывали её струнные. В круг девиц вышла молодая Осень. Тряхнув рыжей копной волос, девушка крутнулась, вслед ей взвились ленты на венке из листьев и поздних цветов, взметнулся, опадая и закручиваясь вокруг ног, длинный подол расшитого сарафана, зазвенел в руках бубен. Возле костра, восхваляя собранный урожай и наступающую подругу осень, вилась Любава. Не заметно для всех малышка Осень стала молодой Осенью и приняла на себя все её возможности. Всем вокруг делалось легко на душе, уютно и радостно, когда звонко смеялась удивительная девушка, с душой, большой и чистой, как небо.
Свои последние песни тоскливо выводили птицы, не желающие покидать уютные гнезда и отправляться в далекий и трудный перелет. Уступив место в кругу у костра подругам, Любава отступила в тень родного леса, который, как всегда, дарил умиротворение своей приемной дочери. Прислонившись к стволу дерева спиной, Любава устало выдохнула. Потянуло морозцем, и девушка повела плечами, на которых, кажется, даже веснушки померкли от холода. Внезапно хрустнула ветка...
Глава 3
Любава не боялась хищных зверей, с ней рядом они были ласковее домашних питомцев, людей всех в округе знала и уважала, а они за то любили и баловали молодую Осень. Смело обернувшись, девушка наткнулась взглядом на высокую, широкоплечую фигуру, лицо которой скрывал вечерний сумрак, оставляя видимым лишь силуэт.
Незнакомец выступил из тени, по лицу плясали отблески высокого костра. С восторгом и благоговением узнала Любава Принца зимы: льдисто-серые глаза, белая, как первый снег, кожа, гордый профиль и строгие, поджатые губы. Волосы его, жесткие и густые, были уложены на левую сторону и искрились нитями серебра. Любава заливисто рассмеялась, немало удивив пришельца с дальнего и сурового Севера, истинного сына Зимы, и затянув песню летнего народа, отправилась в хоровод. Вся деревня подхватила тягучий и глубокий напев: девушки и женщины, матери матерей и косари - это была ода лету. Принц хотел было отступить обратно во мрак, но его подтолкнул отец Любавы, и молодой мужчина закружился в хороводе, внося немного зимней прохлады в разгорячённую летнюю лавину.
Не прошло и года, как Любава и Принц зимы танцевали традиционный танец мужа и жены. Принц был строгим, но любил Любаву своей молчаливой и преданной любовью. Дом молодой Осени украшали букеты хризантем, которые приносил своей возлюбленной жене суровый Принц. За большую любовь дал Бог паре двух чудесных дочерей, равных по уму и разных по способностям - Злату и Хладу.
Младшенькая Хлада была строга и расчетлива, занималась науками и ко всему подходила серьезно, очень напоминая Принца зимы. Злата была точь-в-точь Любава: осенняя, уютная и теплая. Немного дурашливая и наивная Злата училась у Любавы как сохранять фрукты и овощи на зиму, как выпекать вкусно и как взращивать в городе живую природу. Осень любовалась успехами дочери, но все устало поводила чуть ссутулившимися плечами.
Принц зимы стал замечать, что веснушки жены тускнеют, стан её больше не рвется в пляс, а голосок не звенит колокольчиками: тускнела и чахла в городе золотая Осень, ничто не спасало Любаву от глухой тоски. Принц хмурился, и серебристых прядей становилось больше, серо-голубые глаза темнели, и окружающие невольно начинали ежиться от дуновения холодного ветра, возникающего из ниоткуда. Принц зимы исправно выполнял свои обязанности, но даже новые хоромы ничего не изменили, когда вдруг Принц нашел...
Глава 4
Маленькая избушка в деревеньке в двух часах езды от города, с большой беленой печью и дымоходом, двумя светлицами, горницей и сенями. Самым важным было то, что избу окружала необработанная земля со всех сторон, только дорожки и были вытоптаны для удобства передвижения.
В глазах Любавы загорелись веселые зеленые искорки, Принц зимы облегченно вздохнул. Любава взмахнула правой рукой, и молодые деревца потянулись к солнцу, обозначив границы фруктового сада. Взмахнула левой и напротив сада, как раз через дорожку, раскинулись цветочные клумбы; неспешно обошла вокруг дома и побеги молодого винограда потянулись вверх, чтобы создать приятную жарким летом тень. От границы непаханых земель и до самого сада раскинулись ровные грядки со всевозможными овощами и небольшие куртинки клубники и земляники. По всему периметру участка, защищая свой домик мечты, Любава взрастила кусты ежевики и густые заросли крыжовника, переплетенную красную, черную и белую смородину.
Опьяненная запахом земли, энергией молодых побегов, свежестью и лаской солнечных лучей, Любава закружилась, затянула летнюю хвалебную песнь: сильный голос разносился далеко, и звонко пели ей в ответ птицы. Принц зимы устало потер переносицу, на миг блеснула улыбка - не зря так упорно трудился, дабы первым получить земельный надел, теперь его Осень, совсем как в пору юности, заставляла сердце щемить от невыразимой нежности.
Вскачь неслось по небосводу солнце на огненной колеснице, подрастали дочурки Любавы. Хлада подписала брачные бумаги, и, вскоре, явилась на свет Снежна, вот Злата встретила своего суженного - Весенний ветерок и подарила миру Мрию. Девчушками обрастало семейное древо Любавы: две дочери и две внучки. Неумолим бег колеса времени.
И закрутилась, завертелась жизнь: зимой Любава в городских хоромах наводит порядки - шьет новые занавески, расписывает узорами стены, укладывает красивыми плиточками баньку; от ранней весны и до поздней осени - трудятся её руки в избушке за городом, блестит от пота веснушчатое лицо на поле, мелькают рыжие кудряшки в верхушках деревьев в саду, без конца и края дергают за подол внуки Бабушку осень.
Снежне - старшей внучке Бабушки осени - минуло четырнадцать. Суровой зимой родилась и росла холодная девочка. Волосы её были белее первого снега, в серых глазах застыли голубые льдинки, рот был всегда сжат, а подбородок горделиво вздернут. Снежна была молчаливой, строгой и не доброй девочкой. Всё занимало её мысли: то снежинки не выходили достаточно непохожими друг на друга, то северный ветер выл неубедительно, то температура воздуха казалась непомерно высокой. Длинная коса подросшей Суровой зимы в такт тихим шагам колыхалась, хлеща девчонку по бедрам.
Беспокоилась Бабушка осень о своей старшей внучке, чье сердце молчало и чей страшный дар не знал покоя. Каждое слово, что молвила ледяная девушка, вырывалось из уст с облачком зимней мглы. Душа Снежны была пуста и все лавки в ней, которые должны занимать кусочки душ, подаренных близкими (осколки летнего неба, отголоски весеннего ветра, уют осеннего леса) были пусты. Никого не принимало сердце Суровой зимы. Бабушка осень тоскливо взирала на любимую внучку и все пыталась наставить на путь, раскрыть глаза, стряхнуть с узких плеч затянувшийся зимний сон. Так Суровая зима и стала жить в хоромах с Любавой и Принцем зимы.
Глава 5
Не покладая рук трудилась Снежна: училась, совершенствовалась, умнела не по дням, а по часам, но так и молчало её сердце. И как ни старалась Бабушка осень, двери светлицы внучки оставались наглухо заперты, окна занавешены, а душа пуста.
В юную девушку превратилась Снежна, нашла Сына зимы, молчаливого и строгого, как и она. Лишь подписи на бумаге скрепляли их временный союз. Бабушка осень с нетерпением ждала, как чуда, рождения новой ветви семейного древа, которая посеет любовь в душе Снежны. Когда на свет появилась правнучка Бабушки осени - горячее солнышко Славна, внимательно всмотрелись в глаза Снежны карие глаза Любавы, но...ничего не блеснуло, не проросло, замерзло в негостеприимной и стылой душе Суровой зимы.
Бабушка осень гордилась своими дочерями, пеклась о взрослых внучках, смотрела с благоговением на единственного мальчишку, появившегося в роду - сына Хлады, младшего внука Дара. Горячее солнышко Славна подрастало рядом с Бабушкой осенью и заставляло вспоминать все навыки и умения: штопать, вышивать, отскабливать все возможные виды пятен, готовить перетертую пищу для беззубого ротика, а Принца зимы - мастерить погремушки, делать безопасные закутки для маленькой смешливой шалуньи и работать лошадкой, самолетиком и мишкой косолапым.
За все и всех переживала Бабушка осень, но Снежна не покидала мысли чаще остальных: её ледяное сердце не знало любви. Все больше отдалялась внучка в свою стихию: обжигали её простые человеческие прикосновения, уклонялась она от объятий и поглаживаний по голове, не верила словам и все больше замыкалась в стенах своего дара.
Глава 6
Шли годы. Бабушка осень все меньше и меньше лучилась энергией, зеленые искорки постепенно гасли в её глазах, движения становились скованными.
Снежна
Больничное крыло встретило меня ужасным запахом лекарств и хлорки. Пришлось потрудиться, чтоб добраться на окраину города в метель. Что-то зима совсем расшалилась, я задумывала этот снегопад мягким и ровным, а ветру и вовсе приказала оставаться в душе. Пока одна часть мозга рассчитывала вероятности ошибки, другая анализировала возможность влияния моего эмоционального состояния на создавшиеся погодные условия. Прислушалась к себе: немного беспокойства, не более; усталость и привычная злость на окружающих.
Обернулась, черный волк, нареченный Дарком, бежал в трех шагах от меня. Впрочем, мое Одиночество не покидало меня практически никогда. Мелькнула непрошенная мысль о том, что Суровая зима заняла все место во мне, не оставив даже уголка хотя бы для памяти. Иногда то, что я помню только факты, касающиеся работы и обучения, и не помню своей жизни, заставляли меня удивляться, но работы обычно было слишком много - некогда думать о подобных глупостях.
Дарк привычно прижался лбом к ладони и скрылся в моей стихии, оставив лишь знак на лопатке. Стремительно поднялась на третий этаж больничного здания. Вокруг сновали лекари, медицинский персонал - бессистемно и хаотично. Остановилась перед одной из "сестер", заставляя умерить свой пыл, и узнала где лежит Бабушка осень. То, что она больна, я знала, даже виделась с ней за этот первый зимний месяц несколько раз. Мои знания о её силе и возможностях, отвергали при анализе все абсурдные варианты развития событий, я не видела поводов для волнений.
Толкнула дверь и вошла в большую, плохо освещенную стылую комнату. Всем, что указывало здесь на присутствие Бабушки осени, был образок, прикрепленный над кроватью. Не понятная тоска сдавила тисками, на миг, перекрыв дыхание: за окном взвыл злой, северный ветер - привычно убрала все эмоции с лица в попытке усмирить бушующую стихию. Бабушка лучисто улыбнулась и медленно села на лежанке, протягивая ко мне руки.
Её прикосновения были теплыми. Не слышно подошел Принц зимы: чужды ему были нежности и так же трудно, как и у Снежны, обстояли дела с проявлениями любви, но в глазах читалась усталость, усталость и какая-то обреченность, тщательно скрытая в серых льдинках. Он, вместе с Бабушкой осенью, усыхал и ссутуливался, новые морщинки бороздили его обветренное лицо, густой волос лунным светом блестел в полумраке комнаты.
Снежна подставила щеку, а Принц зимы, как всегда, клюнул её сухими узкими губами, непривычно кольнув щетиной. Суровая зима принялась излагать факты, произошедшего с ней и Славной за последнюю неделю: быт, работа, события в детском саду. Снежна излагала обстоятельно, никуда не торопясь. Бабушка осень мерзла все сильнее в такой холодной компании, и Принц зимы надел на нее сначала связанный Хладой шерстяной жилет, а потом бережно укутал пледом и осторожно сев рядом на лежанку, обнял, поддерживая и согревая. Позже была одета смешная шапка и очки: " Чтобы лучше тебя видеть", - смеялась Бабушка осень, цитируя героя детской сказки. Оглянувшись в окно, Бабушка осень начала торопить Снежну: темнота и метель не могли испугать Суровую зиму, но она подчинилась воле старшей в роду.
Тяжело вставала Любава, опираясь на руку возлюбленного мужа, который несколько дней не отходил ни на шаг от неё. Неловко стащила очки и нетерпеливо дернула рукой в сторону супруга. Он понял просьбу без слов и быстро забрал их у своей любимой Осени. Она же, с присущей ей непоседливостью, уже торопилась, подталкивая Снежну к выходу из комнаты. Подхватив старшую внучку под руку, Любава оторвалась от Принца зимы и пошла к выходу с этажа.
Бабушка затормозила, останавливая и Суровую зиму и заливисто рассмеялась. На стене висело зеркало, которое обрамляли два вьющихся растения, возле него и застыла пара.
- Представляешь, я иду и думаю: какая-то женщина тоже прогуливается, - заливаясь, говорит Бабушка осень, показывая на зеркало, - а это ведь я, я иду с тобой!
Улыбка скользнула по лицу Снежны. Суровая зима и Бабушка осень почти дошли до выхода, когда бабушка зябко поежилась и, извиняясь, сказала, что больно уж холодно, дальше не пойдет. В некотором отдалении ожидал Принц зимы. Бабушка крепко обняла свою мятежную внучку, чье сердце не знало любви: Снежна на миг крепко сжала бабушку в своих руках, подставила щеку для поцелуя и заспешила на выход. Уже стоя в дверях, она обернулась, чтобы увидеть что бабушка, невысокая и какая-то маленькая в смешной шапке-ушанке, машет ей левой рукой, а Принц зимы поддерживает её под правую. Уже второпях, крикнула:
- Ба, увидимся на Васильев вечер.
- Ну что ты, внученька, не торопись. Уж в первый день нового года свидимся. На Васильев вечер не приезжай, готовься к встрече праздника.
Глава 7
Раннее утро. Последний день первого месяца зимы. Раздался стук в дверь. Заспанная Снежна открыла входную дверь и удивленно уставилась на Хладу, стоящую в проеме. Мать, неловко переминаясь, переступила порог и захлопнула за собой дверь.
Медленно подняла голову и посмотрела в глаза Снежны. Та хотела отвернуться, но не смогла. В серых глазах матери было что-то такое, что заставляло Снежну чувствовать себя загнанной в ловушку, ощущать безумное, ни с чем несравнимое желание бежать без остановки, а потом упасть на колени и вместе с Дарком выть. Обухом по голове отдалась фраза: - Её больше нет, Снежна.
Снежна
Шаткой походкой, ступая нечетко, я шла к зеркалу. Продолжением руки блестело острие голубого клинка. С ненавистью осмотрела свое отражение: не человеческое; глыба льда. Северный ветер вьется вокруг, треплет наспех накинутую одежду, в серых глазах застыли пронзительно голубые льдинки, бледная кожа на которой двумя пятнами выделяются темные круги под глазами, инистая коса, вокруг которой пляшут хоровод снежинки. До боли натянула ненавистные белоснежные волосы, взмах клинка...
Эпилог
Шестьдесят четыре осени увидела Любава: единственного мужчину знала и любила - сурового Принца зимы, двоих дочерей показала Богу - осеннюю Злату и зимнюю Хладу, троих внуков лелеяли веснушчатые руки - зимнюю Снежну, весеннюю Мрию и летнего Дара; горячее солнышко - маленькую правнучку Славну - нежило и возносило в ранг величайших из звезд её сердце... до Васильева вечера...до последнего вдоха.
Жгучий мороз. Утро. Высокий, заснеженный холм, освещенный холодным зимним солнцем. Над свежей насыпью земли стоит, склонившись, высокая худая девушка. За спиной ряды и ряды крестов. Ворот пальто покрыт легкой изморозью. Рот зажат правой рукой, левая рука поглаживает изображение возле креста.
Снежна
Глаза нестерпимо закололо и что-то горячее обожгло правую руку. Медленно отняла её от рта и удивленно уставилась на кристаллы влаги, тут же застывшие от порыва ветра.
В голове стремительно начала раскручиваться лента жизни, до этого туго смотанная и забитая в угол сознания за ненадобностью. Детский сад, я с красными от слез глазами пытаюсь увернуться от чужого тепла; на мне корона и белоснежный костюм - ирония судьбы - Суровая зима в костюме снежинки. Первый класс: длинные гладиолусы, всученные мне в руки, море людей, пугающих меня, тоска и маленький щенок одиночества прибивается к моим ногам. Блестящее окончание школы, университет: желание заткнуть всех за пояс, тупая ноющая боль - я холодна как лед, меня обходят стороной, мной нельзя гордиться. Боязнь прикосновений: каждодневная пытка людьми. И везде рядом она, теплое осеннее солнце...Бабушка, Бабушка, Бабушка...Гладит по шапке белоснежных волос, держит за подбородок и внимательно вглядывается в глаза и говорит, говорит, говорит.
Короткий волос Суровой зимы чуть прикрывает шею и колосится от сильного ветра: от корней волос понемногу расходится легкая золотинка. Голубые льдинки катятся из серых глаз. Зима покидает свою падчерицу: теплая осенняя кровь заставляет холодное сердце сделать первый толчок в груди...Суровой зимы?
За спиной Осени в снегу видны следы: поджав хвост, трусит в заснеженные дали черный волк Дарк - её верное Одиночество, а в зимнем небе кружит ворон - Мрак - её приобретенная Мудрость.