Я хорошо помню Новый год в детском саду. Хотя это было в моей прошлой жизни, давным-давно, целых два года назад. Я тогда была маленькая-маленькая, наверное, чуть больше булавки.
Но я прекрасно помню, как на Новогодней Елке в детском саду все девочки превращались в снежинок или становились принцессами. Все девочки вдруг оказывались страшно похожими одна на другую. Хотя говорят, что во всем мире нет двух одинаковых снежинок. И сказочные принцессы в были тоже похожими на снежинок, разве только над крахмальными кружевами сияла маленькая серебряная корона. И белоснежные кружева неслись вьюгой вокруг зеленой елки, и отражались в новогодних игрушках настоящие снежинки.
У меня дома на плечиках висит несколько платьев-снежинок разных размеров и несколько корон стоит на полочке в шкафу.
Поэтому я совсем не удивилась, когда на первый Новогодний карнавал в школьном зале вдруг выпал снег. Все засыпало белыми кружевами. И бродили между сугробами мальчишки в клоунских пижамах, ковбойских куртках с шерифскими звездами. И у них в глазах, наверное, стоял снежный туман.
Но наступил следующий Новый год, и Вера Ивановна, наша учительница, сказала:
- В прошлом году, дети, была очень хорошая Елка, но только все девочки почему-то были снежинками.
Вера Ивановна протянула руку и посмотрела на нее, словно маленькая снежинка упала на ладошку.
- Мы буквально увязли в сугробах. Давайте что-нибудь придумаем новенькое на этот Новый год.
И Вера Ивановна развела руками.
- Пусть хоть кто-нибудь на нашей школьной Елке будет Царевной-Несмеяной, или Жар-птицей, или замарашкой Золушкой, или страшной Бабой-Ягой... Или скажем Шамаханскою царицей... Или Снежной Королевой. А то все снежинки и снежинки.
И девочки страшно оживились. Потому что оказаться Шамаханской царицей или Царевной Несмеяной, или Снежной Королевой было очень заманчиво. И все сразу представили у себя короны на головах, которые у всех пылились в шкафах. И вспомнили о белоснежных бальных платьях.
Вот только косматой Бабой Ягой или Золушкой в грязном передничке никто себя не представил. И Вера Ивановна это сразу заметила. Она сказала:
- Все хотят быть принцессами, царицами, королевами. А кто хочет сыграть роль Бабы Яги? Кто хочет удивить всех приклеенными когтями, зубами и горбом? Кто хочет явиться на бал в переднике Золушки? В деревянных башмачках, перемазанных сажей...
Но только никто не отозвался. Потому что все эти роли такие привязчивые. Один раз покажешься Бабой Ягой, и будут тебя всю жизнь считать дряхлой старушкой. Или обзывать замарашкой в деревянных башмаках. Нет уж, извините...
И тогда Вера Ивановна вздохнула:
- Наверное, в этом году опять будет то же самое. Сплошное северное сияние! Одни принцессы, королевы и царицы...
Вера Ивановна покачала пальцем.
- Никакого разнообразия... А ведь кроме ролей цариц и принцесс в жизни столько интересного!
И Вера Ивановна посмотрела на нас поверх очков.
- Неужели всем хочется играть главные роли? Что же делать? А давайте, девочки, бросим жребий. Напишем записки и бросим в шапку. Кто вытянет лот с костюмом принцессы, пожалуйста... А остальным достанутся другие, не менее важные роли и красивые костюмы.
И все мы с ужасом посмотрели на Сашкину зимнюю шапку, в которую положили бумажки с новогодними костюмами, потому что в этой шапке вдруг оказалась вся наша судьба. Кем быть? Снежной королевой или несчастной грязнулей, перепачканной сажей?
Впрочем, ужасных лотов оказалось немного. Страшная Баба Яга, замарашка Золушка, маленькая Разбойница и царевна Лягушка в лягушачьей коже.
Остальные наряды были очень привлекательные. Царевна Несмеяна, Спящая Красавица, Принцесса на горошине, Шамаханская царица, сказочная Шахерезада и, конечно же, Снежная Королева.
И я схватилась за щеки. Потому что все это мне очень подходило. И Царевна Несмеяна, хоть я очень люблю смеяться. И Спящая красавица, хоть я и ненавижу спать. И Снежная Королева, хоть я и люблю погреться. Даже Принцесса на горошине была мне к лицу, хотя горох мне не по вкусу.
Но только развернулось в моем бумажном лоте что-то безобразное из двух ужасных черных слов: Баба Яга...
И я чуть не потеряла сознание.
Чуть не заскрежетала зубами.
Чуть не разорвала все на свете острыми ноготками.
Какая ужасная вопиющая несправедливость!..
Но только Вера Ивановна сказала:
- Девочки, не думайте, что нарядный костюм - это все. Платье - это мишура. Самое главное - то, что под платьем! Надеть корону на голову - еще не значит тут же обрести царское достоинство. Царское достоинство может оказаться и под лохмотьями.
И я немножко успокоилась. Хотя слезы все равно стояли в глазах.
А дома я заревела сразу с порога.
Едва только заскрипели дверные петли.
И все тут же бросились мне навстречу.
Мама прочитала мой бумажный лот и схватилась за щеки. Папа сжал свои огромные кулаки. И только бабушка не возмутилась.
- Очень хорошая роль, - сказала бабушка. - Столько в ней фантазии, движения, юмора! Замечательно!
И хоть мамины брови взлетели к потолку, а папа побагровел, бабушка добавила:
- Все эти прекрасные принцессы, королевы и царицы будут хлопать пустыми глазами, как куклы. И даже Снежная Королева будет стоять, как замороженная. Они только и будут ждать, чтобы им поклонялись, как истуканам. А тебе, моя девочка, страшно повезло. Тебе не придется стоять на месте. Ты вся будешь в движении. В твоей роли есть огонек. Он всех согреет, и в тебе самой, и в других... Вот увидишь...
И мама пожала плечами. Какой же огонек в сгорбленной старушенции? Если в ней уже перегорело все с годами?
И папа покачал головой. Как это двигаться с огромным горбом на плечах? Да тут прятаться надо в лесную глушь... Тут носа длиннющего нельзя высовывать...Тут замуроваться надо в избушке на курьих ножках...
Но только я бабушку, кажется, чуть-чуть поняла.
И мы стали вечерами с бабушкой шептаться в ее комнатке.
Бабушка научила меня кашлять по-старушечьи, кхм-м... кхм-м...
Трубой сморкаться в носовой платок, тпр-р-у-у...
Кряхтеть и скрипеть суставами...
Ворчать и бубнить сквозь зубы...
И еще мы с бабушкой перебрали косточки всем принцессам и принцам из нашего класса, всем королевам и королевичам, всем герцогам и герцогиням. Мы только одного мальчика не трогали - Алешу Борисова. Этот Алеша - маленький художник. Он здорово рисует портреты. Очень похожие. Только иногда он увлекается. И девочки на его портретах становятся необыкновенными красавицами. Ресницы у них вдруг вырастают до кончика носа. И глаза горят золотыми искорками.
Алешу мы совершенно не трогали, зато о других с бабушкой поговорили всласть.
И когда я впервые надела лохмотья Бабы Яги, то и притворяться уже не нужно было. Я так закряхтела и заскрипела суставами, что мама с папой бросились на кухню к аптечке. А когда я закашляла с жутким хрипом, то в руках у мамы тут же оказались лимонные леденцы.
И я зашаркала по полу безобразными туфлями, застучала метлой по полу и забормотала себе под нос:
- Избушка, избушка стань ко мне передом, кхм-м... Чу-уфы-ирь... Чу-уфы-ирь...
А папа сказал, что он в жизни не видел таких натуральных старух. И что поскорее бы Новый год прошел.
Но я уже ничего не боялась.
Потому что человеку в таких ужасных лохмотьях терять нечего.
Чем страшнее, тем лучше!
Пропадать, так с грохотом!
И перед новогодней елкой я перемазалась вся до невозможности. Горбатый нос в бородавках свесился до подбородка. Клыки пробились кривыми сучьями под носом. И косматые лохмы вылезли из-под грязного платка.
Чудище!
Вот только глаза все портили.
Они весело сверкали на перепачканном лице, искрились бенгальскими огнями. И мне пришлось их спрятать за толстыми бабушкиными очками.
Зато горб был хорош!
Горб был привязан на старых папиных подтяжках. И если дернуть тихонечко за лямку, то горб сразу подпрыгивал под лохмотьями.
Ужасно, правда!
И когда папа привез меня на елку и подвел к двери, то я уже просто рвалась в бой.
Папа открыл дверь.
Брызнули во все стороны зеленые иголки красавицы-елки. Засверкали глянцевые зайчики от стеклянных игрушек. И снежная пустыня неожиданно предстала перед глазами.
Потому что все наши девочки опять оказались снежинками.
Снежная Королева блестела накрахмаленными кружевами. Царевна -Несмеяна стояла столбом в алебастровой пачке. Спящая Красавица укрылась под снежным шлейфом. И даже Шахерезада изображала белый сугроб. Все девочки сияли белизной пышных платьев.
Представьте себе, что и Золушка наотрез отказалась от грязного передника и поспешила оказаться сразу в последнем сказочном акте, в белоснежном платье от феи.
И лягушачья кожа Царевны-Лягушки тоже сгорела до новогоднего карнавала, и вместо ужасных зеленых бородавок сверкал белоснежный газон пышного платья.
Одна только я качнула ужасным горбом и закряхтела на весь зал:
- Кхм-м... Чу-уфы-ирь... Чу-уфы-ирь...
И все тут же обернулись в мою сторону.
Все уставились на меня во все глаза.
Поползли брови у многих гусеницами вверх. Вытянулись лица, вздрогнули плечи.
А я стояла перед всеми, как раздетая.
Я застыла обгоревшей колодой.
От меня даже, кажется, пошел дымок.
Но все это прошло в одно мгновение.
Ноги мои сами по себе вдруг шаркнули по полу, а рот открылся сам собой:
- Что уставились, дорогуши, фу-у?.. Глаза выпучили?.. Бабушку не видели, что ли?.. Чу-уфырь... Чу-уфы-ирь...
И я махнула седыми космами ковбою с шерифской звездой.
- Подай-ка руку бабушке, внучок... Да шевелись, любезный...
И все мальчишки тут же столпились вокруг меня.
Мишка нерешительно подал мне руку. Сашка поправил шерифскую звезду на груди. Кто-то уставился на страшный горб на спине.
А я дернула тесьмой украдкой, отчего горб подскочил лягушкой и закряхтела во все легкие.
- Э-эх... Разомну старые косточки... Дайте-ка старушке погреметь костями...
И тут же завертелся новогодний карнавал вокруг моего горба.
Я плясала с мальчишками со страшным грохотом тяжелых башмаков. Водила хоровод, качая длиннющим горбатым носом. Мела разноцветные конфетти по полу старой метлой. Сморкалась трубой в носовой платок.
Смеялась направо и налево.
Читала стихи, прибаутки.
Что-то пела...
И ни разу не присела.
А наши снежинки весь вечер жались по стеночкам актового зала.
Снежная Королева вяло крутила короной на голове.
Шамаханская царица лениво махала веером.
Золушка надувала чистые щечки.
Но только никто не обращал на них внимания.
И даже Алеша Борисов ни разу не посмотрел в сторону писанных красавиц.
Он подошел ко мне и сказал:
- Вы позволите, уважаемая бабушка, сделать ваш портрет на память. У вас такая живописная внешность!
И я ответила:
- На внешность, милый мой, с детства не жалуюсь. Такая уж я красавица уродилась. Чу-уфы-ирь... Чу-уфы-ирь... Если хочешь, малюй себе на здоровье... Не жалко... Не убудет с меня моей красоты ненаглядной...
И Алеша в восхищении прикусил губы.
А снежинки еле слышно зашипели возле стенок, словно горячая звезда упала в снег.
И они оживились только в конце новогоднего бала.
Когда Снегурочка стала объявлять приз за лучший новогодний костюм.
Тут Снежная Королева поспешила расправить белоснежные кружева. Шамаханская царица откинула вуаль с лица. Золушка привстала на цыпочки. И даже Царевна-Несмеяна перестала хмурить черные бровки.
А Снегурочка сказала:
- Сегодня королевой новогоднего бала будет вовсе не королева. Потому что королев, принцесс и цариц на нашей Елке так много, что невозможно выбрать из них самую лучшую. Впрочем, у них уже есть свои собственные короны. И вторая корона окажется лишней... А я хочу, чтобы вы все ответили на несколько вопросов.
И Снегурочка вдруг повернулась в мою сторону.
- Кто у нас сегодня танцевал лучше все на балу?
Все стали оглядываться на мои лохмотья.
- Кто сегодня шутил больше всех?
Снегурочка махнула рукой в мою сторону.
- Кто сегодня был самым теплым нашим гостем? С огоньком в душе? От кого мы все сегодня не отходили ни на шаг?
И вокруг меня вдруг образовался круг. Словно упала с небес воздушное сияющее кольцо.
- Самым лучшим костюмом, - громко воскликнула Снегурочка, - объявляется костюм Бабы Яги!
И все мальчишки жарко захлопали в ладоши. Зашумели. Затолкались локтями. Затопали каблуками.
Я открыла от изумления рот.
А нарядные снежинки возле стен поежились и даже, кажется, начали таять. Блеск серебряных корон потускнел. Покрылись туманом белоснежные кружева.
И только одна корона засверкала чудесным блеском на моем страшном старушечьем платке.
Но я не стала задирать нос.
Я вспомнила.
Надеть корону - это же еще не всё!
Правда, же...
Тем более, что Алеше я понравилась, когда была без короны.
И когда он будет меня рисовать, я корону спрячу подальше в шкаф.
