Есть семиотика Логоса и есть семиотика молчания, но они воспринимаются нами так по-разному. Есть тишина, молчание и есть звук, но для того чтобы мы оценили и услышали паузу в мелодии, она должна прозвучать _между_ двух нот, только тогда мы поймем что это пауза. Это значимое, звучащее молчание, молчание же незначимое (точнее мы его так воспринимаем и может быть очень ошибочно) - кто умеет его ценить и слышать, быть в нем?
Запад рассказывает нам истории (семиотика Логоса), а Восток, в основном, загадочно молчит (семиотика Молчания). Но тот кто задает историю, тот и управляет миром, тот и определяет повестку дня.
Если вы хотите, чтобы вас услышали, вы должны включить свою историю, рассказывать свои истории. Почему мы знаем о Карфагене столько плохого? Или что мы знаем о Парфянской империи? Очень мало и всё что мы знаем о Карфагене или Парфии, мы знаем только из одного источника - Рима, а римляне были злейшими врагами Карфагена и Парфии, поэтому представляли своих оппонентов в крайне плохом свете. Я люблю задавать вопрос: "Кто рассказывает эту историю? Кто источник информации? Откуда вброс?"
Тот кто рассказывает историю, начинает задавать повестку дня. В литературе, насколько я помню, Орсон Кард в романе "Голос тех, кого нет" (Speaker for the Dead), отчасти затрагивал этот вопрос.
Семиотика молчания (особенно полно представленная на Востоке) - тоже интересная традиция, со своими духовными сокровищами и открытиями. Но мир, каим мы его знаем, это мир становления, это мир проявленности, это вир великих историй и мир слова, логоса.