Аннотация: Просто УЖАС!!! и Ничего страшного Глава 1-я "Остановите Земной шар! Я хочу сойти!"
Просто УЖАС!!!
и
Ничего страшного
(соло на три голоса)
Вместо пролога
"Будущее безмолвствовало..."
Если сделать интересное обязательным и разбавить большим количеством абсолютно ненужного, останется лишь борьба. Неизбежная. Непрерывная. "За знания" или "со знаниями", тут мнения разделяются, отрицая возможность нахождения "общего знаменателя".
Расширяющиеся глаза стали больше съехавших на кончик носа очков.
- Ужас!!! - Маринэ с трудом сдерживала рвущееся из неё наружу праведное негодование.
Класс замер, гаджеты тихо и незаметно расползлись по карманам, головы смиренно склонились, пытаясь спрятаться от поражающей волны учительского гнева за спинами впереди сидящих.
Только Пашка продолжал подёргиваться в такт какой-то мелодии. Уши у него были заткнуты наушниками. Николс пнул соседа под партой ногой, и установилась всеобщая, полная покорности неподвижность.
- Ужас!!! Это не просто нулевая остаточная грамотность... это... это...- Маринэ, несколько раз колыхнув грудью, набрала максимальное количество воздуха в лёгкие. - У меня нет слов!
Очевидно, здесь она изрядно лукавила. Просто статус учителя русского языка и литературы не позволял Марине Петровне выйти за рамки литературной речи, поэтому эмоции выплеснулись в иной форме.
Пачка тетрадей с проверенным диктантом (какого-то там проверочного среза) тяжело хлопнулась на стол. Ручки, резинки, скрепки и прочая мелюзга брызгами разлетелись в разные стороны. Муха перестала, тупо биться в оконное стекло рядом с открытой фрамугой, вильнула и, наконец, покинула учебное заведение.
Вовремя.
Парализующие флюиды заполняли всё предоставленное пространство.
- Продолжение нервнопаралитического сериала, - вздохнув, тряхнул вихрами Пашка. - Сезон одиннадцатый, заключительный.
- Молчать! - Марина Петровна окинула суровым взглядом обращенные к ней макушки. - И это наше будущее!
Будущее, как и было велено, помалкивало.
Будущее знало, что течение времени может изменять свою скорость, но остановить его невозможно, и этим определяется неизбежность звукового сигнала, означающего переход от урока к перемене и прерывающего пламенную речь о необходимости базовых знаний для дальнейшей жизни, деформации моральных устоев, а также неотвратимости кары в виде выпускных экзаменов.
Что полезного в пространных и назидательных нравоучениях?
Прежде всего, их длительность, из которой обычно следует, что на проверку домашнего задания времени, скорее всего, не останется. Остальное можно было отнести к фатальности погодных катаклизмов, определяемых неподвластными обычному человеку силами.
И звонок прозвенел!
Излучатель гнева выключился, пыхнув в заключении парочкой выхлопов.
Марина Петровна поправила ярко-красную блузку из чего-то посвёркивающего и удалилась на кратковременный заслуженный отдых. Телефоны запиликали. Мир сразу приобрёл нормальное разноцветие и разноголосие.
- Кто физику делал?
- Ой, чего я вчера в сети откопала...
- А что нам по истории задавали?
- Ты вечером дома?
- Скинь мне вот эту штучку.
...
...
...
Что может вывести нормального человека из равновесия? Практически ничего, если это не задевает его личных интересов в ближайшей перспективе. Мало ли было обрушено "громов и молний" на эти головы за предыдущие десять лет? Не настолько ещё совершенна система общего среднего образования, чтобы затормозить развитие свободной личности в периодически (внешне) покорной оболочке.
В конце "тоннеля" ярко и празднично светилось счастливое будущее, но из-за удалённости рассмотреть подробности пока не представлялось возможным. Учебный год только начинался.
- - -
часть первая
Просто УЖАС!!!
Глава 1
"Остановите Земной шар! Я хочу сойти!"
(серия первая - Сентябрь)
Николса на различных этапах развития величали, и Коленькой и Колюней, и Колькой... В паспорте он значился как Николай Сергеевич. Однако, в виду некоторых, признанных ближайшим окружением способностей к рисованию вообще, а также созданию проектов тату, занятных граффити и миниатюр для школьной стенгазеты в частности, постепенно стал Николсом или Ником, поскольку "монументальные" творения на лаконичных архитектурных сооружениях типа гаражей он подписывал как "Ник".
- Паш, прикинь, я пока Маринэ слушал, сидел с закрытыми глазами, а рука сама рисовала.
Неспешно шествующих из школы друзей с воплями обгоняла брызжущая во все стороны энергией и размахивающая портфелями мелочь из начального периода обучения.
- И что нарисовалось? - Пашка зевнул.
- Голова Медузы Горгоны. Правда. Я серьёзно.
Николс поправил лямки потёртого ранца, накинутые на одно плечо и постоянно съезжающие.
-Это тебе к Фрейду. Трансформация сознания несознательного элемента учебного процесса под воздействием... ужасающей неизбежности.
- Да читал я Фрейда вашего. Бред. Это у него самого с головой были проблемы. - Ник пнул подвернувшийся камешек. - Но, ведь, когда она в своих супер-пупер очках... вроде и ничего. Как сдвинет их и впярится, так оцепенение какое-то. У Горгоны потомство было?
Солнце старалось изо всех сил, а ленивые облака и не думали озаботиться созданием тени, застыв в изрядном удалении от нужного места.
- Сестры, кажется, были... про наследников ничего не знаю. Чепуха это всё. У меня ничего не цепенеет. Просто нагнетают обстановку. Для качественного распределения пластичной массы в заготовленные формы требуется повышенное давление. - Пашка опять зевнул.
- Штампуют послушных граждан. Как в альбоме "Стена" Pink Floyd. Видел? Классная вещь! То есть классика уже. Но... сильно!
- Угу. Осмелюсь предположить, что из нас хотят сделать нечто хорошее.
Чуть наклонившись, Пашка поймал первачка и застегнул молнию на боковом кармане его ранца, из которого вот-вот должны были вывалиться карандаши в большом количестве. Тот вырвался с воплем "Пусти!" и побежал догонять свою компанию.
- Вот, полюбуйтесь! Никакого "Спасибо"! И это наше будущее. - Ник сокрушённо покачал головой. - Куда мы катимся? Впрочем, самое неблагодарное дело - это ждать благодарности.
Пашка кивнул, расстегивая ещё одну пуговицу на рубашке.
- Пожалуй.
Начало сентября могло дать фору прошедшему августу. Листья, кажется, вовсе не собирались желтеть. В прогнозах погоды ведущие удивлялись каким-то новым температурным рекордам. А так... Просто была хорошая погода. И сделать её хуже не могла даже угроза объявления внеочередного родительского собрания. Когда это ещё будет, а суббота уже завтра. И далее ещё воскресенье.
- Давай на речку смотаемся. - Николс пнул очередной камешек.
- Только не рано. Лерку позовём?
- Позвони.
- Позвоню. - Пашка откинул пятернёй свою буйную шевелюру на затылок. - Давай лодку возьмём, на третий пляж двинем. Там песок чистый, течение, народа поменьше.
- Ладно, спрошу у отца. - Николс кивнул и хлопнул друга по протянутой пятерне, поворачивая к своему дому.
Пашке нужно было ещё пересечь двор четырёх пятиэтажек по диагонали, обойти миниатюрные садики, тщательно охраняемые пенсионерами, и свернуть к стареньким трёхэтажным домам с чердаками под шиферными крышами. Зато на этих чердаках вполне можно было расположиться с телескопом, если, конечно, удастся отвоевать часть пространства у голубей.
Паша жил с двоюродной бабушкой, пока отец мотался с вахты на вахту. Квартира, вообще-то, считалась трёхкомнатной и Паше была выделена комната с отдельным входом, но существенные изменения в месторасположении старых сервантов и их содержимого не приветствовались. Каждая салфеточка, статуэточка, вазочка и прочие дорогие бабушкиному сердцу вещи имели исторически сложившееся местоположение, обусловленное обстоятельствами их появления в доме. Свободного и разрешённого к трансформации пространства у племянчатого внука оставалось совсем немного. Впрочем, минимизация составляющих современных электронных устройств позволяла помещаться на столе и в двух верхних ящиках тумбы.
- Бабуль, это я. - Пашка захлопнул входную дверь.
-Мой руки. Обед на столе, - отозвалась с кухни бабушка. - Семёновна опять выспрашивала, что ты по ночам на чердаке делаешь.
- Так участковый по её наводке уже лазил. Ничего предосудительного - элементарные астрономические наблюдения. Или опять замок на люке поменяли? - Пашка уселся на свой персональный табурет.
- Чего там смотреть? Всё уже давно высмотрено. После спишь на ходу. Ешь, пока не остыло, - Елена Павловна вытерла руки о передник. - Замок твой. Ключи брали антенну свою пошурудить. А может телевизор у них барахлит. Посмотришь?
- Посмотреть не трудно. Так она снова выпытывать будет различные, интересующие её сведения. Каждый раз, как допрос с пристрастием. Пусть телемастера вызывают.
- Телемастеру платить нужно, а с тебя и шоколадки хватит. И то, небось, откажешься.
Внук много чего умел и много чего не умел. И список того, что он не умел, начинался с пунктика: Получать выгоду.
Бабушка Лена вздохнула: "Весь в отца".
- - -
Это хорошо, что лето продлилось. Жаль, что вместе с ним не продлили летние каникулы. Можно было даже предположить, что это устроило бы не только учеников, но и учителей.
Светло-зелёный ялик странно смотрелся среди тёмных, слегка притопленных, самодельных плоскодонок, как заезжий иностранец среди местных "аборигенов" на перроне у провинциального пригородного поезда. Зато удобно и вёсла парные, полноформатные. Дядька привёз списанную единицу из морской школы. Чинили все вместе: дядя, отец и Ник, поэтому ключи выдавались без особых заминок. Но с обязательной инструкцией: "Поаккуратней".
Николс грёб против течения, вверх по реке, без видимого напряжения, поскольку сидел лицом к расположившейся на корме Лерке. Только Лере до того никакого дела не было, она, опустив кончики пальцев в бегущую мимо прохладную воду, щурилась на яркое небо с овечкоподобными облачками. Забавные образования эти облака. Всё давным-давно изучено и классифицировано, а глянешь... и понимаешь, что именно таких, ещё не видел.
- Давай к берегу, - скомандовал с носа лодки Пашка.
Купание, загорание... загорание, купание... Музыка из миниатюрного, но горластого Пашкиного бумбокса... Для желающих острых ощущений - "тарзанка" над обрывом у поворота реки. И никакой толкотни. Вода, конечно, не летняя, после Ильина дня, но это для чувствительных.
Здесь река ускоряла свой бег, намывая чистый жёлтый песок, застывающий подобием барханов под прозрачным потоком.
Для равномерного поджаривания Пашка повернулся с живота на спину, прикрыв глаза рукой.
- Николс вот под гипнозом Маринэ изобразил её портрет в виде Медузы Горгоны.
- Где? - Лера наоборот перевернулась со спины на живот и приподняла очки.
- В тетради, - Ник потянулся за бутылкой с минералкой.
Подумаешь событие! В его практике и более существенные произведения были по сравнению с миниатюркой в углу листа.
- А тетрадь где? - Лера не отставала.
- Сдал на проверку,
- Очень умно.
- Да, пожалуй, если увидит, неловко получится. - Николс положил пустую бутылку в сумку и поднялся. - Нырнуть что ли? Эх-х!
Это у него красиво получалось. С обрыва щучкой. Лера с Пашкой смотрели на разбегающегося...
- Ник, стой!
Лерка так пронзительно взвизгнула, что Николс затормозил на самом краю обрыва.
Вовремя.
Перед носом у него с треском рухнул сук старого дерева с привязанной на тросах палкой. Нога поехала, свисающий дёрн сорвался пластом и Ник неловко плюхнулся на бок, непроизвольно хватаясь за торчащий рядом куст.
Нырять уже не хотелось. Подбежавшие Пашка с Лерой втянули Николса обратно.
- Это хорошо, что тормознул, а то тебя этим бревном прямо по макушке, - Пашка подошёл к краю обрыва посмотреть вниз.
Лера прижимала кулончик к груди, встревожено озираясь по сторонам. Что-то не так. Вокруг сгущалось что-то неведомое и враждебное.
- Да нормально всё. Бывает. Дерево старое. С этой "тарзанки" давно никто не прыгает. Не жалко. Да нормально всё, - повторил Ник, глядя на встревоженные лица друзей, -что вы всполошились? Я цел и невредим. Всё нормально.
- Нормально, значит, нормально, - кивнул Пашка. - Пошли, у меня в термосе кофе и блинчики с творогом, бабуля накрутила.
- Вы идите, я сейчас, - Лера продолжала внимательно осматриваться по сторонам, по-прежнему прижимая кулончик к груди.
Нормально-то нормально, только веткой Николса по макушке зацепило, и скопившаяся кровь стекала на лоб. Ник вытер каплю ладонью.
- Промыть нужно и дезинфицировать, -лицо Пашки стало чрезмерно сосредоточенным, -а то заражение... может и ампутировать придётся.
- Голову? Шуточки у тебя. Только не речной водой, а минералка закончилась, - вернувшаяся Лера копалась в сумке.
К сожалению, ничего подходящего не находилось. Пашка поднялся, отряхивая прилипший песок.
- Кофе на него тратить не будем, обойдётся. Вон за кустами мужики пьянствуют, если на машине, то аптечка у них точно есть. Пойду, спрошу.
Минуты через три Пашка вернулся с пластиковым стаканчиком.
- Не, они на велосипедах. Вот водки грамм семьдесят пять пожертвовали умирающему. Какое применение пропишем, внутреннее или наружное? Для комплексного тут маловато.
- Паша, такое впечатление от твоих шуточек, что это тебя контузило. Причём сильно.
Лера, насколько могла, тщательно промыла царапину, идущую от макушки до лба. Кровь уже остановилась. Скоро и от царапины останутся лишь воспоминания.
А блинчики были вкусные. Даже озабоченная, как все девчонки, своей фигурой Лерка после поглощения двух и заявления: "Мне хватит", потянулась ещё за одним. Бабушка Лена в плане кулинарии могла дать сто очков вперёд всем специалистам из всех телешоу.
Из-за поворота жужжа, появилась оранжевая резиновая моторка.
- Однако. Какие люди!
Пашка, сидевший лицом к реке, приподнял обе брови. Ник с Лерой тоже повернулись к удаляющейся лодке, но увидели только спину здоровяка, управляющего мотором.
- И кто там был? - Лера покосилась на свой кулончик.
Пока друзья отвернулись, Пашка завладел последним блинчиком и сразу от него откусил.
- Маринэ с компанией. И на моторе кто-то смутно знакомый. Из-за очков и сомбреро не разглядел.
- Это ты на Маринэ засмотрелся. Она в купальнике была? - Ник запил свой доеденный блинчик кофе.
- Откуда я знаю. Халатик на ней был. Но... в целом... суммируя прошлые наблюдения... Что там нам Серафима чертила-вещала на элективе про изучение в студенческом будущем кривых второго порядка?
- Не кривые, а плавные. И наблюдения твои не прошлые, а пошлые. "Мечтали юные о зрелых женщинах, мечтали древние быть рядом с юными..." Остыньте. Вопрос: что ей здесь нужно?
Лера всё смотрела вдоль реки, вслед уже скрывшейся моторке.
"Почему эта компания оказалась именно здесь и именно сейчас?"
- Лер, откуда строчки?
- Не помню.
- А чего ты так напряглась. Думаешь, это она на меня бревно хотела уронить? Её и рядом не было, и кто знал, что я нырнуть решу именно в этот момент?
Ник скользил взглядом по спине Леры, от собранных в пучок волос до зарывшихся в песок пальцев ног. Сегодня на ней был тёмно-синий, вполне скромный купальник.
- Надеюсь. - Лерка распустила волосы. - И не пялься на меня. По тебе Светка сохнет, её и рассматривай.
- Милые бранятся - только тешатся, - Пашка зевнул и вышло не очень внятно.
- Сам ты чешешься, - запустила в него пустой пластиковой бутылкой Лера.
- Не чешутся, а тешутся, то есть получают некоторый вариант удовольствия. Мусорить не будем. Потомки нас за это ещё не раз вспомнят, - Пашка засунул пойманную бутылку обратно в сумку.
- За то, что мусорим или за то, что не мусорим?
- За всё. Вернёмся к зрелым женщинам. Маринэ права в том, что экзаменов нам не избежать.
- И что? - Ник приподнялся на локтях. - Все сдают, и мы будем сдавать. Возможно, даже успешно. Мне родители ещё с лета репетиторов навязывают. Но я держись. Денег у них и так впритирочку.
-Как все? Не-е-ет. Фёдорман учил, что у задачи обычно существует несколько способов решения. - Пашка тоже перевернулся на живот. - Вот представим себе экзамены в виде стены. Её можно пробивать, перескочить, подкопаться, обойти с левой или правой стороны... Из чего следует, что прямой путь один, а обходных гораздо больше.
- Ещё можно пойти в другую сторону, - Лера повернулась к мальчишкам.
- Тоже вариант. Единственно, что не получится -это пройти в гостеприимно распахнутую дверь. Её не будет.
Теперь все трое лежали головами к единому центру, представляющим собой последнее яблоко. Лерка испытующе посмотрела на мальчишек.
- Поровну или по-честному?
- Ладно, твоё. - Ник протянул ей яблоко. - А если действительно взяться "за ум" и начать учиться?
- Спасибочки, - Лерка начала натирать яблоко о полотенце до блеска. - Учиться - дело, говорят, полезное...
- Некоторым учиться уже поздно, да и времени нет, - опять зевнул Пашка. - Зато есть бередящее сознание чувство несправедливости. Вот, учителя более-менее знают свои предметы, курсы или как их там... Обращаю внимание - свои. А мы должны знать все, да ещё проявлять усердие. Причём всучить нам норовят просроченную продукцию. Физика вот почти вся девятнадцатого века...
- Ну, завёлся. Человек будущего, - Ник приподнялся и начал собирать вещи. - Тебе вещают о том, что было. А то, что будет, придумывай сам. Зачем дана вам, батенька, голова? Обратно ты на вёслах.
- Всё согласно анекдота: "А ещё я ею ем!" Конечно "плыть по течению" с моральной точки зрения несколько предосудительно, но легче и посему я не возражаю.
Из всей троицы только Николс жил в полной, по педагогическим понятиям, семье. Сам Ник считал, что переполненной, поскольку наличествовали кроме папы с мамой ещё сестра двенадцати лет и братик семи лет от роду, шустрый не по годам. Ещё была бабушка, но она жила отдельно в своей старенькой малометражке.
Лера была на попечении у тёти с её очередным мужем, который номинально считался дядей. Мама практически всё время была у бабушки, куда саму Леру пока почему-то не пускали. Мама умела закрыть любые прения по этому вопросу. Тётя тоже избегала разговоров на запретную тему. Вот про своих мужей - другое дело. Позапрошлый дядя был штукатуром с театральным уклоном. Помимо просмотра приезжающих лицедеев устраивались ещё выезды в соседний райцентр, где имелся свой драматический театр и даже в губернскую столицу. Прошлый дядя ремонтировал машины и любил романсы под гитару, постепенно привив устойчивую ненависть к этому жанру у всех соседей. Ныне проживающий дядя (постоянного места работы у него не было) оказался почти абсолютно безвредным для окружающих, поскольку занимался стихосложением, в основном по ночам и стеснялся декламировать свои творения вслух. Кстати, Лера вспомнила, что те строчки про "юных" и "зрелых" были из его сочинений. В связи с исчезновением музыкально-вокальной составляющей мирный договор с соседями со временем вновь был заключён. Тётя Ира даже начала беседовать с ними у подъезда.
Николс по вечерам частенько навещал Леру. Как-то так повелось, и переводиться не собиралось. Было ли это влечение, перерастающее во что-то значительное? На такой вопрос и самому себе трудно ответить честно.
Лера с завидным упорством составляла гороскопы. Чего-то вычерчивала, высчитывала, заполняя странными каракулями пожелтевшие листы из набора писчей бумаги, чудом сохранившейся в чулане с прошлого века. Выходило весьма загадочно. Несмотря на все старания, в гороскопах ничего отодвигающего Николса в бесконечность не наблюдалось. Хоть Леру и тянуло больше к Паше, но там всегда вставала какая-то стеклянная стена, сквозь которую ничего передающего тепло этого рода пройти не могло.
С Ником было всё просто. Лера ему нравилась. И со временем всё больше и больше. До уж совсем близких отношений пока не доходило, но поболтать, прогуляться и прочее... Почему нет? Девушку устраивало наличие надёжного, не "липкого" друга. Сумбур чувств, в которых нужно было разбираться, маячил где-то в далёком будущем. Впрочем... может быть и не далёком... но будущем.
- Ник, а что с тем портретом?
Лерка водила пальцем по оконному стеклу на площадке между этажами. Прогулка подходила к фазе прощания.
- Каким? А, Медузы? Ничего. Когда тетради раздали, его не было.
- Маринэ вырвала лист?
- Нет, листы все на месте. Я пересчитывал - сорок восемь. Портрета нет. Страница абсолютно чистая. Как будто я ничего и не рисовал. Может я и не рисовал? Не... рисовал. Точно помню.
- Очень интересно. Пока. До завтра.
Лера взбежала на этаж и, помахав не прощание, закрыла за собой дверь.
Николс, насвистывая, шёл дворами домой. Между выходными поздние возвращения сына ни мамой, ни папой сильно не осуждались. Все когда-то были молодыми и некоторые даже об этом помнили.
Боковым зрением Ник зацепил тень, мелькнувшую и обогнавшую его. Теней, собственно, быть не могло по причине отсутствия фонарей. Точнее они были, но в ноль-ноль часов выключались по распоряжению городского руководства для экономии бюджетных средств (отдыхать должны граждане, а не шататься по ночам). Светящихся окон в это время было наперечёт, причём не с той стороны, чтобы отбрасывать такие тени. Мелькнуло ещё одно тёмное пятно.
Ник поднял с дорожки валявшуюся штакетину. Разборки между районными группировками канули в давнюю-давнюю историю на уровне молодости родителей, однако потасовки по идеологическим и национальным разногласиям время от времени случались. Послышалось ворчание-перебранка с вкраплением цензурных слов в общую канву беседы.
- ...Зацепил?..
- ...Зацепил......Трогай!..
В темноте кто-то копошился и чертыхался. Зажглись фары. Это Жигулёнок пытался взять на буксир своего собрата-ветерана. Двигатель рыкнул, чихнул, ещё рыкнул. Жигуль рванул с места, что-то хлопнуло. Блестящий бампер летел прямо Нику в живот.
- ...Ты куда... цепляешь!?...
- ...Куда надо......Соскочило... ... А ты чего... дёргаешь?.. Парень, ты живой?
Бампер вовремя отцепился и в солнечное сплетение Ник получил только крюком, который ещё чегорднул по подобранной доске.
С третьей попытки Ник сумел вздохнуть.
- Живой.
- А чего тут по ночам шляешься? Не видишь, буксировочные работы ведутся?
- Не вижу.
- Ладно, не серчай. Может тебя подвезти?
Из переднего раритета высунулась усатая физиономия.
- Да, нет. Я лучше сам.
В ближних окнах зажёгся свет, и выглянули несколько любопытствующих.
- Ладно. Ты уж поаккуратней, - присоединился второй.
Он, с кряхтением выбравшись из машины, начал собирать утерянные комплектующие для возобновления "буксировочных работ".
Дальнейший путь до квартиры был преодолён без существенных происшествий. Так, споткнулся в темноте пару раз.
Леру эта история нисколько не развеселила, а наоборот привела в некоторое оцепенение.
- Какие тени из себя были?
- Не разглядывал я их. Мелькнуло и всё, - отмахнулся Ник. - Темно же было.
- Мне кажется, на тебя охотятся, - Пашка прищурился. - Прямо триллер какой-то. Так до боевика дойдём с элементами ужастика.
Николс опять отмахнулся. Внимание, конечно, дело хорошее, но не по таким причинам.
- Да кому я нужен?
- Это следует выяснить, - Лерка большим и указательным пальцем теребила свой кулончик.
Пашка зевнул и потянулся, расправляя плечи.
- В детективах иногда ловят "на живца". Предлагаю к Николсу привязать леску, и когда его проглотят, мы поймаем того, кто проглотил. Если не сорвётся.
- Очень остроумно. Твоего друга второй раз пытаются укокошить, а Паша развлекается.
- Случайность, везение, дальнейшее будет классифицироваться как привычка.
У Пашки на все случаи жизни были анекдоты. Обширность коллекции и хорошая память позволяли быстро выдать "на гора" подходящий.
- Это про звонаря и попа? - уточнил пострадавший.
- Да ну вас с вашими анекдотами. Во всяком случае, Нику одному по улицам ходить не нужно. Тем более по ночам.
- Ага, вы ещё охранника мне наймите. Чепуха это всё и просто совпадения. Ладно. Обещаю. Буду предельно осторожен. Даже запредельно. Но дома вы меня не запрёте.
Николсу, действительно было несколько не по себе. Только прячущееся где-то в глубине волнение он связывал с подсознательным страхом перед необъяснимым, что совсем не украшало мужчину. Какие тени?! Какие Горгоны? Как там в анекдоте?
Прихожане бегут к попу с криками: "Батюшка, чудо! Звонарь с колокольни упал и жив остался". А поп отвечает: "Это не чудо, это случайность". Второй раз бегут. "Чудо! Звонарь с колокольни упал и жив остался" Поп в ответ: "Нет, это не чудо. Это повезло" В третий раз бегут. "Чудо! Звонарь с колокольни упал и жив остался!" Поп своё: "Какое же это чудо? Это привычка!"
Привычка выживать - дело неплохое. Только утомительное, что становится понятным несколько позже, когда приходится заниматься этим слишком часто.
Ник в задумчивости рисовал какие-то горы. Получалось мрачно, поскольку белесую панораму постепенно затягивало тучами. Приближалась буря. Нет. Привычка выживать - точно дело хорошее.
- - -
Лера шла в школу, слегка размахивая портфелем. Рядом затормозил новенький автомобиль. Какой? Белый. Достижения автомобильной промышленности девушку не интересовали. Тем более мода в этой сфере. Зря. Папаша Вовчику туфту дарить не будет. Единственный отпрыск и законный наследник.
- Привет! - Вован высунул локоть поверх опущенного стекла. - Садись, подброшу до школы.
- Во-о-он впереди Лариса с Валентиной, им и предлагай.
- А ты чего, недоступная?
- Дискуссии, Вова, не будет, -Лера, перескочив через низкую оградку, свернула на тропинку через дворы.
- Посмотрим, - Вован надавил на газ, машина, взвизгнув шинами, сорвалась с места.
Девочки обычно таяли от поездки на крутом авто в ночной кабак, в соседнем Борисовожске. Лерка что-то упрямилась. Вован включил музыку в салоне погромче. Несколько прохожих покосились на грохочущую "музыкальную шкатулку". Впрочем, прохожих больше интересовало, как те, кто внутри, всё это выдерживают?
Да легко!
Ещё когда Вован с отцом (мамочки довольно часто менялись) жил не в коттедже, а в обычной квартире, у него сформировалось твёрдое убеждение, что степень свободы определяется громкостью прослушиваемой музыки. Тогда, на радость соседям, он включал всё на полную мощность и уходил из дома.
В коттедже скучнее. Хоть и престижней, и удобней... бассейн, корт, своя качалка... но... "в одного" - не то.
"Ладно, девочка, посмотрим".
Вован, цыкнул зубом и сделал "полицейский разворот" на площадке перед школой.
Отец учил, что "нужно освобождать пространство вокруг себя" и "уменьшать количество конкурентов до нуля". Папе Вова верил.
После физкультуры ещё не все "доползли" до кабинета математики.
"Ну что ж, потолкуем".
Вован подошёл вразвалочку к последней парте.
- Колян, ты больше к Фоломеевой не приближайся. А то...