Кружат предвестники над полем скорой битвы 
Провозглашая хрипло ужас, боль и смерть. 
Нет, не хочу! Господь, услышь мои молитвы! 
Но меня гонит, гонит в битву плеть. 

И тянутся ряды до горизонта, 
Там пропадая в страшной серой мгле. 
И рог поет, зловеще, дико, громко, 
Он песнь поет посмертную по мне. 

Но громче втрое звук столкнувшихся армад, 
Где каждый с криком бьет и рубит, 
О сталь клинки преострые звенят 
И каждый миг кого-то кто-то губит. 

И я рублю, дрожа, как лист осенний, 
А душам вражьим нет и нет конца. 
И этой битвы я заложник, пленник, 
От брызг кровавых словно без лица. 

Зачем все это нужно, мы не знаем. 
Кто, усмехаясь, вел нас на убой? 
И кто враги, зачем мы их сражаем, 
Кто наградил нас сей судьбой? 

Как я устал! И вместе с болью 
Усталость тянет вниз, к земле. 
Но я плюю густой и черной кровью 
На тех, кто враг, кто угрожает мне. 

Ложится враг, как жито под серпом, 
Но ведь и мы такие же колосья... 
И, когда в небе грянет гром, 
Мы встретим Смерть, как гостью. 

Я вижу, как на бледном жеребце 
Костлявая уже за нами скачет. 
Не помышлял о скором я конце, 
Не жаждал я войны, а гибели - тем паче! 

Уж я готов был к шагу в пустоту, 
Но мимо пронеслись холодные объятья. 
Я еще жив, но, все же, вижу ту, 
Кому Глад с Мором и Войною братья. 

Чихнув, я осознал: все здесь! 
Стреле подобно, мысль стремится. 
На поле этом и Война, и Смерть, 
И с Гладом Мор нам искажают лица. 

И, рассмеявшись, бросил я клинок. 
Сегодня ведь последний день времен, 
В последний раз навис нам миром рок. 
Под рев трубы настал Армагеддон.