Он был жалок, и даже слишком.
Он сразу заплакал, о, как он стонал!
Он осознал: настала крышка.
И в путах он бился и выл, как шакал.

Он отвечал, и очень быстро,
Лишь только достал я каленую сталь.
Он жить предпочел. Словно крыса.
Я масла подлил в заржавелый фонарь.

В дрожащем пламени пляшет тень.
Пляшет, будто все корчится в муке.
Руки не пачкал я в этот день.
Увы, не пришлось мне испачкать руки.