Это было поздней осенью. Дети, проболев почти две недели, начали, наконец, поправляться. В субботу, когда муж был дома и мог побыть с детьми, я решила съездить в Ольгино.
- Ты уверена, что это хорошая идея? - спросил Илья, помогая вытащить мой велосипед с балкона.
- Да.
- Ты видела, что на улице творится? - переживал муж.
- Тучи, ветер, холодно... Но ничего страшного.
Илья выкатил велосипед в коридор.
- Может быть, все-таки, останешься дома? - сомневался Илья.
- Нет, я съезжу. Пожалуйста, дай мне съездить, я очень устала. Мне надо немного отключиться от всего, я почти две недели из дома не могла выйти.
Илья молча нажал на кнопку вызова лифта. Он все понимает. Теперь понимает...
И вот я поехала в сторону Ольгино. Холодный ветер срывал разноцветные листья с деревьев и кружил их в воздухе, то бросая на мокрый асфальт, то поднимая снова вверх. Низкие темно-серые тучи проносились над головой, а я все крутила и крутила педали... В какой-то момент зарядил мелкий осенний дождь. "Ничего страшного, моя куртка промокнет насквозь часа через два. До Ольгино дорога займет около получаса, столько же надо оставить на обратный путь. Значит, в Ольгино я могу провести целый час!" - подумала я.
И вот, наконец, я въехала в поселок. Все здесь мне знакомо до слез с детства: и домики, и улицы, и деревья, и даже звуки и запахи... Я хотела просто поездить по знакомым улицам, где прошло мое детство, посмотреть на дом, где я выросла, вдохнуть в себя такой знакомый запах упавшей кленовой листвы... Вот и поворот на маленькое Лахтинское кладбище. "Заеду ненадолго, хоть немного листьев уберу", - подумала я.
Подъехав к входу, я спрыгнула с велосипеда. Вот и знакомый мостик через канаву, летом здесь всегда растет хвощ. Раньше, когда я была маленькой девочкой, мы всегда на это кладбище приходили с моей любимой бабушкой, мамой моего отца, а сейчас и она тоже здесь. Когда-нибудь... Впрочем, у меня еще масса времени впереди...
Вот и знакомый крест из белого мрамора в нескольких десятках метров от калитки. Боже мой, сколько листьев нападало - как будто разноцветный толстый ковер! Сняв перчатки, чтобы оставить их сухими, я стала убирать листву, вспоминая, как с бабушкой мы приходили сюда и сажали цветы на могилах ее матери и сестры или просто заходили посмотреть, все ли в порядке.
Убрав листья, я взяла велосипед и медленно, чтобы успели хоть немного согреться руки в перчатках, пошла вперед по аллее. А вот и большая гранитная плита. "ОЛЕНЬКА ФРУЦКАЯ" - высечено на ней большими буквами, а чуть ниже - цифры "1956-1976". Рядом с надписью - фотография девушки. Какое необычное лицо... Вот уже много лет я всматриваюсь в это лицо, и каждый раз с трудом отрываю взгляд... Вьющиеся волосы, легкая улыбка на лице, большие добрые глаза... Необыкновенные глаза... Или мне так только кажется? Я очень хорошо помню, как мы с бабушкой приходили на это место каждый раз, когда заходили на кладбище.
- Какая молодая, чУдная, красивая девушка, - говорила бабушка с горечью в голосе, - знаешь, я всегда захожу сюда, когда бываю на кладбище. Постою, посмотрю на эту фотографию, уберу мусор всякий - и потом уже ухожу.
- Бабушка, а почему она умерла? - спрашивала я тогда. Мне было года четыре.
- К сожалению, в мире много происходит плохого: и болезни, и несчастные случаи. Что-то и с ней случилось плохое, если она прожила всего двадцать лет, - отвечала бабушка, убирая упавшие за ограду веточки березы.
- Двадцать лет - это разве мало? Вот мне четыре года, и до двадцати о-о-очень много времени еще пройдет. Может быть, она попала под трамвай? - почему-то пришла мне в голову такая мысль однажды.
- Не знаю, Наташенька... Не знаю... Только она была очень хорошим человеком: посмотри на ее лицо, оно такое доброе, открытое. А двадцать лет - это очень мало для жизни, ты поймешь это, когда подрастешь, - помню я бабушкин голос. Почему иногда запоминаются такие мелочи, как этот глупый детский вопрос про трамвай? Я сама удивляюсь иногда своей памяти, ведь для чего-то она дана мне такая?
Наверное, я долго стояла так и в этот раз около этой гранитной плиты...
- Девушка! - окликнул меня кто-то сзади. От неожиданности я даже вздрогнула: мне казалось, что на кладбище я была одна.
Оказывается, ко мне подошла пожилая женщина. В одной руке она держала пакет, доверху наполненный мокрыми листьями, а в другой были грабли.
- Простите, я напугала вас... Скажите, вы из семьи Фруцких? Я здесь убиралась рядом, вы меня, должно быть, не видели.
- Нет, я не из семьи Фруцких, - развела я руками.
Женщина недоверчиво стала рассматривать меня и мой велосипед, прислоненный к березе. Дружелюбность из ее облика исчезала на глазах.
- Вы, видно, приехали издалека? Даже такая погода вас не напугала? - ей явно хотелось понять, что я здесь делаю, если я не родственница этой девушки.
- Да, я живу сейчас в городе, я оттуда на велосипеде приехала. А раньше наша семья жила в Ольгино. Вокзальная, 13 - вот наш адрес. Погода меня не пугает, - улыбнулась я, - вам, должно быть, интересно, почему я здесь? Видите ли, так случилось, что когда я была еще ребенком, мы с бабушкой всегда сюда заходили. Как-то так получилось, что я бабушку даже не спросила, знала ли она эту Оленьку когда-нибудь и кем была эта девушка. Но всю свою жизнь, сколько я себя помню, я захожу на эту могилу; не думаю, что кто-то возражал бы против этого. Иногда я здесь кое-что убираю, но это бывает редко, потому что она всегда в отличном состоянии: видимо, родственники живут здесь, в Ольгино или Лахте, и очень следят за ней. Я ничего не знаю о родных этой девушки и о ней самой. Мы с ней в этой жизни вместе были всего три года: я родилась в 1973-м, а ее не стало в 1976-м - вот и все, что мне о ней известно. Поверьте, ничего плохого я здесь не делаю, вам не о чем беспокоиться.
Вдруг внезапная догадка мелькнула у меня в голове.
- Послушайте, но если вы подошли ко мне с вопросом, что я здесь делаю, может быть, вы знаете, кто эта девушка?!
Женщина с интересом слушала меня, задумавшись, и недоверие в ее взгляде сменилось какой-то добротой.
- Да, я ее знала... Ее мама почти всю жизнь проработала в хозяйственном магазине около станции "Лахта" продавцом. Если вы здесь жили раньше, вы помните этот деревянный магазинчик, сейчас его уже нет. Мы одно время тесно общались с мамой Оленьки, можно сказать, даже дружили, рядом жили. Олю я помню очень хорошо, это была такая чУдная девочка! Такая добрая, ласковая, умная, обаятельная - ее все любили, какая-то она была необыкновенная. Ее и при жизни все так и называли - Оленька... Она в школе училась на одни пятерки, очень способная была. Спортом занималась, вот только не помню уже, каким именно. Память уже не та стала... Поехала Оленька на соревнования (она и в спорте была очень талантлива, ее везде замечали), да прямо на соревнованиях ей стало плохо. То ли перенервничала, то ли нагрузка была слишком большая - кто знает. "Скорую" вызвали, да только она не успела доехать... Сердечный приступ случился, и никто помочь не успел. Потом уже сказали, что, видимо, с сердцем давно у нее проблемы были, да как-то вовремя это не обнаружили. А она никогда и не жаловалась ни на что. Для мамы Оленьки это был большой удар - никто не думал-не гадал, что так получится. Ну совсем ничего не предвещало такой беды, и вдруг - раз! Как гром среди ясного неба. Ее мама и сейчас жива, но старенькая уже совсем. Она всегда за могилой Олиной следит, часто сюда ходит. Только вот давно я ее не встречала в поселке, думала, если вы - родственница какая-то, у вас спрошу, как она там. А вы, оказывается, и не родственница... А как фамилия вашей бабушки?
- Нахшина. Нахшина Мария Владимировна. Она жила здесь с мужем, Семеном Львовичем, и сыном Юрой. А потом мы с сестрой родились - Оля и Наташа.
- Хм, фамилия знакомая и имена все знакомые, но вот так сразу мне не вспомнить. Знаете, вот сейчас дойду до дома - и вспомню, кто же ваша бабушка, у меня теперь часто так бывает. Память уже не та стала, возраст дает о себе знать... Если ваша бабушка давно жила в поселке, она вполне могла знать и маму Оленьки, и саму девушку. Ну надо же, и вы все эти годы здесь бываете, даже не зная, кто это?!
- Да, все эти годы. Только никогда здесь никого не встречала, и спросить было не у кого, кто такая Оленька Фруцкая.
- Ну вот, теперь вы знаете. Вы совсем промокли, а вам еще ведь обратно ехать? И что вас заставило ехать сюда в такую погоду?!
- Да так, ерунда. Просто устала и решила развеяться. Спасибо вам за ваш рассказ, - улыбнулась я на прощание.
Я взяла свой велосипед и пошла к выходу. В конце аллеи я обернулась и бросила взгляд на кладбище. Все те же березы и клены, что и много лет назад, махали мне на прощание ветками...
Когда я ехала к дому, раздался звонок сотового телефона.
- Боже мой, ну где ты там? Может, тебя на машине где-нибудь забрать? - раздался в трубке голос мужа.
- Нет, не надо, - улыбнулась я. - Я скоро уже приеду.
- Чего это ты там такая довольная? Господи, много ли человеку надо для счастья: ехать под дождем в холод на велосипеде! Давай скорее приезжай, мы уже суп разогрели!
- Почему я довольная? Да нет, не довольная, это как-то по-другому правильнее назвать. Приеду - расскажу! Все, пока! - одеревеневшими пальцами я убрала телефон во внутренний карман куртки.
Дождь моросил по-прежнему, все так же дул холодный ветер, стало темнеть. Но я не замечала этого: на душе у меня было легко. Я теперь знала, кто такая Оленька Фруцкая...