Генрих и Катя препирались уже два часа сорок одну минуту. Препирались ладненько, прямо-таки сочно. Он орал дурниной, она истерично била тарелки, подаренные свекровью на свадьбу. Причина же их разногласий состояла в том, что молодые родители никак не могли выбрать новорожденной имя. Катерина уверяла своего мужа, что имя Фессалоника даст своей дочери, только если свекровь "педали отбросит", а в сочетании с фамилией Бизюкова "это ваще кошмар на Пер-Лашез!" (К сожалению, для автора и общественности остается загадкой, откуда Катерина, в девичестве Сидорова, с образованием в 5 с четвертью классов смогла узнать про кладбище в Париже. А жаль!) Генрих, входя в ультразвук, сообщал супруге, что, скорее теща притащит ему после работы пивка и парочку друзей, чем их дочь будет откликаться на простецкое имечко Анфиса. А к словесным фактам прибавлял два кукиша.
В разгар семейных неурядиц на кухню просунула голову любимая теща Генриха Галина Степановна и, посчитав за лучшее побыстрее ретироваться с поля боя, ушла, напевая себе под нос "мне Хиросима только снится". Помнится, в этот день она была в особом расположении духа.
К несчастью для Галины Степановны, ее приход заметил молодой зять. Однако же он не ожидал от тещи подобной прыткости и ловкости в закрывании дверей. Только Генрих хотел с особым чувством сказать что-то вроде: "Опять твоя мать!", как в ту же щель протиснулась слюнявая морда соседского ротвейлера. Псу такие высказывания не понравились, что он выразил символическим обслюнявыванием близлежащих предметов. К радости Генриха, рядом оказались только тещины туфли.
Как и следовало ожидать, вслед за мордой ротвейлера всунулась голова мало чем отличавшегося от него хозяина. Хозяин, а именно сосед снизу Вася, перенес свое тело на кухню, шлепнулся на табуретку и, почесывая пивное брюшко под серой майкой, изрек: "Этова... Соседы, вы нас того... заливаетэ!"
Катерина метнулась в сторону санузла. Рванув дверь на себя, она обнаружила внутри лишь свекровь Руфину Фридриховну, которая спокойно просматривала неизвестно откуда взявшуюся в доме "Экспресс - газету". В ванной было абсолютно сухо. Очнувшаяся от ступора свекровушка хотела было засунуть сальное издание за раковину, тем самым пытаясь подавить диверсию со стороны невестки. Однако последняя с треском захлопнула дверь и галопом помчалась обратно. Руфина Фридриховна облегченно вздохнула и устроилась поудобнее.
Когда Катерина вновь появилась на кухне, ее законный супруг был занят передачей кровных червонцев в жадные руки соседа Василия. Криком диких команчей, который и не снился никакому Чингачгуку, Катерина прервала священный процесс. Затем пинками проводила соседа на лестницу вместе с ротвейлером, который за это время успел обслюнявить вторую пару тещиных туфель (к великой радости Генриха). Вернувшись на кухню с зажатыми в руке десятками и потрясая ими перед носом супруга, Катя начала новый виток скандала.
Особенно пронзительный вопль и последующие пререкания Катерине пришлось отложить по весьма серьезной причине: в шкафу закончился сервиз Руфины Фридриховны. На полках остались одиноко стоять тарелочки, купленные самой Катей. Генрих же искренне полагал, что достиг консенсуса. В его понимании "консенсус" означал, что в паспорте у дочери будет стоять Фессалоника, а жена пусть зовет дочь Феся. Или Лоня, или Ника. Катерина решила отправить законного супруга душить диван, справедливо рассудив, что с утра пилить мужа куда веселее.
* * *
Утро Иринки началось как всегда. Получив заряд бодрости и положительных эмоций в общественном транспорте, вошла в загс - то место, где, как считал ее начальник, она работает. Ее первыми посетителями оказались очень милые люди - молодая пара, которая хотела зарегистрировать ребенка. Мужчина с романтичным именем Генрих и его хорошенькая жена Катя. Иринка давно не встречала таких любящих друг друга людей. Катерина рассказала ей о своей теперь уже большой семье, о любимой заботливой свекрови, дочке, об удачной квартире, о добрых соседях.
- И что самое главное, Генрих безумно любит мою маму, о чем мне постоянно напоминает, - закончила Катенька.
- А вы уже решили, как назовете ребенка? - поинтересовалась Иринка.
- Конечно! - хором ответили молодожены, - мы сразу поняли, что назовем ее Алисой!
* * *
Иринка еще долго бы сгорала от зависти к Генриху и Катерине, если бы не была племянницей соседа снизу Василия.